А. А. Рыбаков. Иконография святителя Николая Чудотворца в иконописи Русского Севера ХVII – ХVIII вв.

Образ свт. Николая Чудотворца был на Русском Севере столь же любим и популярен, как и на всей территории России. Вместе с тем, хотя в современных курсах истории русского искусства стало общим местом утверждение о формировании общерусской художественной культуры с XVI столетия, оно справедливо лишь постольку, поскольку с этого времени прекращается политическая самостоятельность прежних княжеств и вечевых городов – государств Древней Руси и соответственно исчезает мотивация интенсивного развития их культур в существовавших ранее самобытных формах. При более внимательном же рассмотрении сохранившегося фонда произведений русского искусства последующих столетий можно заметить, что определенные приоритеты в тематическом, иконографическом и стилистическом планах, которыми и характеризуется художественная специфика наследия региональных центров и ареалов художественной культуры, существовали и позднее, вплоть до наших дней.

Данное положение в полной мере относится и к трактовке образа свт. Николая. Интересный и малоизученный материал представляет в этом отношении художественное наследие вологодского региона Русского Севера, протянувшегося ныне широким поясом от юго – восточного побережья Онежского озера до верхнего течения Северной Двины длиной около тысячи километров и составляющего южную зону северных территорий европейской части России, – в частности его памятники иконописи, открытые за последние три десятилетия.

Как известно, почитание свт. Николая Мирликийского и его иконография появляются на Руси сразу же с принятием христианства, поскольку к этому времени они уже в достаточно развитом виде существовали как в Византийской империи, так и на христианском Западе.⁷⁸⁹ Судя по сохранившимся памятникам, в Древнем Киеве ХI – ХII вв. свт. Николай преимущественно изображался в двух заимствованных из Византии иконографических вариантах: прямоличное изображение святого в рост с книгой в левой руке, прижатой к груди, благословляющего правой, и такое же прямоличное изображение с аналогичным положением рук, но в поясном изводе.⁷⁹⁰ Именно в этих двух вариантах появляется иконография свт. Николая не без влияния киевских образцов в начале XII в. и в Великом Новгороде, а затем распространяется и на подвластных ему северных территориях, простиравшихся до Белого моря на севере и до Урала на востоке.⁷⁹¹

Изображение свт. Николая в изводе «Николы Зарайского» – с приподнятыми и разведенными в стороны руками – появляется на новгородском Севере позднее, не ранее 1 – й пол. XIV в.⁷⁹² Поскольку ранние памятники этой иконографии здесь происходят в основном с территорий восточных волостей Великого Новгорода, служивших своеобразной буферной зоной контактов с усиливающейся инновационной активностью культуры Руси Низовской в ее ростово – суздальских, а затем и московских формах, где особой популярностью пользовались иконографические варианты Николы Зарайского и Николы Можайского с признаками отдаленной семантической зависимости от древнехристианских орантов, то, по – видимому, правомерно рассматривать распространение здесь этого извода Никольской иконографии в ХV – ХVI вв. как следствие воздействий среднерусской художественной культуры.

С оформлением агиографического свода Метафраста византийскими живописцами к кон. ХI – ХII вв. разрабатывается иконография житийного цикла свт. Николая,⁷⁹³ которая затем варьируется в творчестве мастеров Западной Европы, а также на Балканах и в Древней Руси в соответствии с местными особенностями восприятия и интерпретации образа святого. В ранних сохранившихся русских житийных иконах свт. Николая, датируемых XIV– нач. XV вв., встречается от 12 до 16 клейм с изображением сцен его жизненного пути и чудес. Сюжетный состав этих клейм (Рождество, Стояние в купели, Исцеление жены сухорукой, Приведение во учение, Поставление в диаконы, Поставление в иереи, Поставление в епископы, Служба свт. Николая, Изгнание беса из древа и из кладезя, Спасение корабельников от бури, Избавление трех мужей от меча, Явление царю Константину, Явление епарху Авлавию, Явление трем мужам в темнице, Умножение хлебных укрух, Спасение Димитрия со дна моря, Избавление отрока Василия от сарацин, Преставление)⁷⁹⁴ указывает на то, что наряду с образцами византийской Никольской иконографии литературной основой творчества русских иконописцев служили уже на раннем этапе комплицированные рукописные списки Жития и чудес свт. Николая, в которых воедино слились предания о деяниях двух святых ликийских архиереев – Николая, архиепископа Мирликийского, жившего во 2 – й пол. III – 1 – й пол. IV вв., и Николая Пинарского, жившего в VI в.⁷⁹⁵ Возникавшие при этом хронологические несоответствия нимало не беспокоили ни самих изографов, ни их заказчиков, ни верующих как вследствие существовавших представлений о единстве сакрального пространства и времени, так и в силу распространенного тогда абсолютного пиетета к образу свт. Николая как скорого помощника в бедах и вселенского просветителя, когда всякое свидетельство о новых чудесах, связанных с его именем, лишь раскрывало ранее неизвестные грани его благодетельного могущества и увеличивало его притягательную силу и популярность святого.

В последней четв. XV – нач. XVI вв. в ходе грандиозных работ по строительству нового Московского Кремля и исполнению для вновь возведенных соборов, церквей и палат новых икон и росписей у русских иконников во главе с Дионисием, работавших здесь бок о бок с мастерами итальянского Возрождения, развивается интерес к развернутым иконографическим циклам с акцентированным нарративным содержанием, в котором рублевская идея Божественного совершенства горнего мира нисходит долу и очищающим царственным небесным светом заливает весь тварный мир, напоминая о его рождении по воле Творца, о гармоническом единстве человека и окружающего мира «по образу строения», об отражении в мире чувственном надмирного бытия.⁷⁹⁶ Художественные открытия Дионисия и мастеров его круга в трактовке света, пространства и времени, человеческой личности в системе христианского универсума варьировались и развивались позднее в творчестве русских иконописцев на протяжении двух столетий, вплоть до петровской эпохи. Особенно активно и плодотворно наследие Дионисия разрабатывалось в сер. 2 – й пол. XVI в. мастерами, работавшими при дворе московского митр. Макария, где создавались роскошные лицевые кодексы исторических летописей и Четиих – Миней, возникали новые иконописные ансамбли и жанры, в частности жанр «притч»; вскоре примеру москвичей начинают следовать и мастера северных центров художественной культуры Ярославля, Вологды, Сольвычегодска, Тотьмы, Великого Устюга, в храмах которых появляются многочастные иконы евангельского, ветхозаветного и житийного содержания.⁷⁹⁷

Уже в начальной истории г. Сольвычегодска отмечается особое почитание его жителями свт. Николая. Одна из трех частей Сольвычегодского посада в ХVI – ХVIII вв. именовалась Никольской по находившейся здесь одноименной церкви. В 1558 г. местным иконописцем Андреем Васильевым был сделан список с чудотворной вятской иконы Николы Великорецкого, позднее попавший в строгановский Благовещенский собор. Еще более высокого уровня почитание свт. Николая в Сольвычегодске достигло в годы возвышения солепромышленников – именитых людей Строгановых. В построенном ими в 1560 – 1584 гг. Благовещенском соборе имелся Никольский придел, большие житийные иконы свт. Николая находились как в придельном, так и в главном иконостасе.⁷⁹⁸

В г. Тотьме в XVI – 1 – й четв. XVII вв. солеварным промыслом занималась тотемская Афанасьевская ветвь Строгановых (Григорий Афанасьевич, Данила Григорьевич, Козьма Данилович и Ольга Гавриловна, жена Данилы Григорьевича). На Хорабардине горе, близ принадлежавших им соляных варниц, в нач. XVII в. ими выстроена Воскресенская церковь, здесь же располагалась старая приходская деревянная церковь свт. Николая, возведенная до 1567 г. Престолы еще трех церквей на Тотемском посаде были посвящены святому: одна из них, более древняя, была освящена в XVI в. во имя Николы Великорецкого, другая, двухпрестольная каменная, построена на средства богатых тотемских землепроходцев – мореходов Григория и Петра Пановых в 1774 – 1791 гг. (с нижним храмом в честь Входа Господня в Иерусалим) и третья в Ерзовском переулке, также двухпрестольная и каменная, построенная в 1746 – 1748 и в 1786 – 1793 гг. на месте двух деревянных церквей, существовавших здесь с кон. XVI в. В последней из них сохранилась храмовая местная икона свт. Николая кон. XVI – нач. XVII вв. с уникальной разработкой житийного иконографического цикла.⁷⁹⁹

В среднике этой иконы, обрамленном каймой с черневым узором по серебру, напоминающим обрамление текста в старопечатных книгах, представлен свт. Николай в рост в изводе Николы Зарайского – с руками, разведенными в стороны, с закрытой книгой в левой руке и благословляющим жестом правой. Фелонь с крестами в кругах, омофор, верхняя крышка книги и палица написаны в монохромной гамме черным колером по серебру. Этот цветовой аскетизм несколько смягчается введением темного голубца в письме подризника и красной охры на исподи. Тональность колорита деликатно повышается неяркой киноварью завернувшегося уголка палицы, плата в левой руке и обреза книги. Санкирь красноватого тона и слабое вохрение придают лику святителя теплый рыжеватый оттенок. Небесные сферы по сторонам Николы, где представлено «Никейское чудо» с изображением Христа и Богоматери в рост, подающих ему Евангелие и омофор, в окружении ангелов, энергично очерчены широкой голубой каймой небосвода со звездами, придавая верхней части средника волютообразную форму. В необычном пространственном решении выполнен позем средника: играющий роль первого плана темно – зеленый коврик под ногами Николы написан в прямой перспективе, а кирпично – красные «горки» под ним неожиданно завершаются сферическим сводом,⁸⁰⁰ тогда как санкирный дальний план позема незаметно растворяется в потускневшем золоте – двойнике «света». Благодаря такому решению позема фигура свт. Николая становится особенно монументальной и приобретает характер величественного воспарения над земной твердью, являя верующим образ подлинно вселенского учителя веры.

Вокруг средника на тотемской иконе размещены 84 равных по площади клейма, в которых проиллюстрированы тексты жития и чудес свт. Николая, имевшиеся в разных вариантах в книгохранительных палатках церквей и монастырей, а также в книжных собраниях книголюбов. Клейма расположены двумя регистрами по 12 ячеек на верхнем и нижнем полях и шестью регистрами по 3 клейма на боковых полях. Они плотно примыкают одно к другому и разделяются лишь тонкой белильной чертой. В каждой ячейке представлена только одна сцена сюжета.

Сюжетную канву иконографического цикла составляют следующие события жития и чудес свт. Николая: Рождество и Стояние в купели; Крещение; Исцеление жены сухорукой; Приведение во учение; Поставление в диаконы; Поставление в иереи; Поставление в епископы; Служба свт. Николая; Встреча с бесом на пути в Рим и Ввержение его под землю; Исцеление княжеского сына в земле Сирийской; Чудо о трех девицах; Плавание Николы в Палестину; Заточение Николы в темницу царем Диоклетианом; Разрушение храма Артемиды в Мирах Ликийских; I Вселенский Собор в Никее; Заушение Ария; Чудо о гладе, бывшем в Мирах Ликийских, и о явлении Николы купцу на корабле с зерном; Чудо о трех стратилатах; Чудо об Агрикове сыне Василии; Чудо о спасении трех мужей от казни; Чудо о сарацине, плененном греками, и о его спасении; Чудо об иконе Николы и о Патриархе Афанасии; Чудо о Петре Афонском; Спасение Димитрия со дна моря; Чудо о трех мужах, брошенных в море и спасшихся на плывшем камне; Чудо об изгнании беса из кладезя; Изгнание беса, вошедшего в девицу под яблоней; Чудо о киевском отрочати; Чудо о половчине в Киеве; Спасение корабельников от бури; Изгнание беса из древа; Избавление от казни попа Христофора; Чудо о сербском царе Стефане; Спасение мужа от потопления; Чудо о юноше, в татьбе неповинном; Чудо о спасении корабельников и слуги Симеона от бури; Исцеление расслабленного юноши; Чудо о ковре; Чудо о бедном монастыре; Преставление Николы; Перенесение мощей из Мир Ликийских в Бар – град; Служба у раки свт. Николая в Бар – граде.

Таким образом, тотемский изограф предпринял попытку представить своеобразное эпическое полотно жития и чудес свт. Николая, известных ему из разных сказаний и иконографических источников, увеличив количество иллюстрируемых сюжетов до 44 и наполнив сакральное пространство иконы множеством новых мотивов и персонажей.⁸⁰¹ Но это полотно еще не образует временного и пространственного единства, хотя и стремится к нему. Оно состоит из композиционно самостоятельных, независимых миниатюрных сцен, объединенных лишь единым модулем ячеек да палитрой, которой располагал художник. В этом отношении тотемский мастер не выходит за рамки иконографической традиции, сформировавшейся в сер. – 2 – й пол. XVI в. в творчестве псковских, московских и вологодских иконников. Вместе с тем от многочастных икон предшественников тотемский памятник отличается необыкновенной энергией и легкостью письма, стремительным полетом вдохновенной кисти мастера, запечатленной и в изящных линиях описей, и в ясной прозрачности чистых красок, положенных тонким слоем как будто на одном дыхании, в уверенном рисунке. Такой акварельный характер красочного слоя и рациональная умеренность в детализации изображаемых сцен дают основания предполагать, что тотемский иконник пользовался в своей работе каким – то иконографическим пособием – иконописным подлинником или же лицевым житием свт. Николая, которые к тому времени имелись уже в немалом количестве, и что сам он, вероятно, был опытным иллюминатором лицевых рукописей.⁸⁰²

В качестве сюжетных приоритетов в тотемской иконе с очевидностью выступают многочисленные эпизоды борьбы святого с нечистой силой, исцеления от болезней и спасения на водах – тематика, весьма актуальная для тотьмичей на пороге Смутного времени, для которых древняя река Сухона была и большой дорогой, доводившей до студеного моря, и матерью– кормилицей. Свт. Николай предстает на этой иконе как спокойный и мудрый, уверенный в неотразимой силе крестного знамения и имени Божьего духовный владыка, скорый предстатель и неутомимый в милосердной помощи нуждающимся и призывающим его заступник и спаситель.

Уникальным памятником разработки Никольской иконографии вологодскими мастерами в кон. XVII – нач. XVIII вв. является большой житийный образ свт. Николая из церкви Иоанна Богослова в Вологде, написанный в 1713 г. вологодскими иконописцами Иваном Григорьевым Марковым и Иваном Никифоровым.⁸⁰³ На иконе в среднике представлен свт. Николай в поясном изводе, с Христом и Богоматерью на облаках, вручающими ему книгу и омофор. По сторонам средника расположено тридцать одно клеймо, в котором проиллюстрированы сказания о его житии и чудесах.

Главный мастер этой иконы Иван Григорьев Марков, как и его отец Григорий Агеев, был потомственным иконописцем и входил в плеяду лучших изографов Вологды своего времени. Работая над иконографическим циклом свт. Николая, он с великим мастерством и тщанием воплотил идеальные представления своей эпохи как о личности великого чудотворца, так и о том мире, в котором он творил свои деяния и чудеса, стремясь при этом следовать основам иконописной традиции.

Так, изображая в среднике свт. Николая в виде старца в поясном прямоличном изводе, с предстоящими Богоматерью и Спасителем, он воспроизводит иконографическую схему, известную на Руси с кон. XIII в. Однако действо «Никейского чуда» происходит уже не в трансцендентном мире, залитом царственным сиянием золотого света – фона, но совершается в более близкой и знакомой молящимся верующим сфере земного бытия под светлым куполом санкирно – золотистого неба, покрытого легкими серебристыми облачками. В соответствии с практикой церковной жизни кон. ХVII – ХVIII вв. мирликийский владыка одет в парадные архиерейские одежды: на нем фелонь из дорогой малиновой ткани с растительным узором из крупных цветов, бутонов и листьев, вышитых серебром, а с плеч ниспускается омофор, на котором вместо обычных крестов вышиты сцены Благовещения и Вознесения. Золотой оклад книги с эмалевыми дробницами и с драгоценным каменьем по кайме в руке свт. Николая как будто писан с натуры по образу и подобию многих памятников книжного дела, поныне хранящихся в ризницах и музеях. И неожиданным контрастом к этому величию и великолепию святительского чина, в которых отражаются слава и блеск престола Вседержителя – Царя Царей, выступает бескровный и скорбный, изборожденный глубокими морщинами лик святителя с каким – то недоуменным взором устремленных на предстоящего глаз. Подобные печальные раздумья о превратностях земного бытия охватывали многих русских иерархов в период крутых секуляризационных реформ Петра I, когда создавался этот образ.

Еще более впечатляющую панораму единого пространства и времени, данного в мире человеческого опыта как гармонического «вертограда многоцветного», красно украшенного травами дивными и градами бесчисленными по Божьему премудрому произволению, развертывают вологодские изографы в клеймах на полях иконы. В горизонтальных регистрах сцен жития и чудес свт. Николая теперь уже отсутствуют всякие разделительные описи, и локальное пространство клейма определяется лишь композиционным соотношением персонажей и символически намечается иногда колонками нутровых палат. При этом два регистра на нижнем поле объединены в нераздельную сферу жития и деяний чудотворца приемом их изображения на общем фоне холмистой земной тверди и вод Средиземного моря, плавно перетекающих из одного регистра в другой. В пространственно – композиционном решении своего произведения вологодские мастера таким образом активно используют и развивают художественный опыт ярославских и ростовских иконников 2 – й пол. XVII в., виртуозно применявших прием пространственно – временного единства в регистрах многочисленных создававшихся ими фресковых ансамблей, как и открытия знаменитого северного мастера Семена Спиридонова Холмогорца, много работавшего в Ярославле в 1670 – е – 1680 – е годы.⁸⁰⁴

В тридцати одном клейме вологодской иконы представлено свыше 110 сцен жития и чудес свт. Николая в следующем составе: Рождество Николы, Наречение имени и Стояние в купели; Крещение младенца Николы; Приведение во учение, Учение Николы, Вручение отрока Николы родителями стрыю епископу Николаю на служение Богу; Поставление в иереи; Епископ Николай поручает иерею Николе церковное строение, Отплытие епископа Николая в Палестину, Моление иерея Николая в храме, Раздаяние милостыни; Чудо о трех девицах; Обретение корабля, плывущего к святым местам, Изгнание беса с корабля, Усмирение бури и Исцеление упавшего с мачты юноши, Пристание к берегу Александрийскому, Исцеление больных и Поклонение святым местам; Обретение корабля, плывущего на возвратный путь в Ликию, Моление корабельникам направить корабль в Ликию, Глас в Сионском монастыре свт. Николаю о подвиге святительства, Приход свт. Николая во град Миры, Собор архиереев в Мирах Ликийских; Поставление свт. Николая во епископы и Видение ему Спаса и Богородицы, вручающих книгу и омофор; Приведение свт. Николая к царскому наместнику и Ввержение его с паствой в темницу, Освобождение свт. Николая и Разрушение храма Артемиды; Хожение свт. Николая на Никейский Собор, Заушение Ария, Снятие со свт. Николая архиерейских инсигний, Видение неким от святых отец Спаса и Богородицы, вручающих свт. Николаю книгу и омофор; Вручение свт. Николаем трех златников итальянскому купцу – хлеботорговцу в сонном видении, Приплытие корабля с зерном в Миры Ликийские и Избавление жителей Мир Ликийских от голода; Приплытие трех воевод в гавань Андриаку и Поклонение их свт. Николаю, Прибытие в Андриаку жителей Мир Ликийских с жалобой на мирского игемона, осудившего на смерть трех неповинных мужей, Отшествие свт. Николая с воеводами в Миры Ликийские; Встреча с мирскими жителями у стен Мир Ликийских, Избавление трех мужей от меча и Раскаяние игемона; Оговор клеветниками трех воевод перед Евлавием и Мздоимство Евлавия, Донос Евлавия царю на трех воевод, Ввержение трех воевод в темницу, Уведомление темничным стражем трех воевод о казни; Явление свт. Николая царю во сне, Явление свт. Николая епарху во сне, Беседа царя и епарха о сонном видении, Приведение трех воевод к царю, их освобождение и вручение им даров для свт. Николая, Отплытие трех воевод в Ликию, Вручение царских даров свт. Николаю; Спасение свт. Николаем корабельников от бури, Обретение ими свт. Николая в Мирском граде и поклонение ему; Преставление свт. Николая и Положение тела его в соборной церкви Мир Ликийских; Вручение сосуда корабельникам бесом, превратившимся в жену, Явление корабельникам свт. Николая в малой ладье во время бури, Повеление им выбросить сосуд в море и Усмирение бури, Поклонение мощам свт. Николая в Мирах Ликийских; Явление свт. Николая пресвитеру в Бар – граде с повелением взять мощи из Мир Ликийских, Извещение воли свт. Николая пресвитером жителям Бар – града, Снаряжение корабля за мощами свт. Николая, Перенесение мощей из Мирского собора на итальянский корабль, Встреча мощей свт. Николая в Бари; Моление Василия, Агрикова сына, в церкви на память свт. Николая, Пленение его сарацинскими воинами и приведение к сарацинскому князю, Поминальная трапеза в доме Агрика, Поставление Василия свт. Николаем во дворе Агрикова дома; Пленение иерея Христофора аравитянами и Избавление его свт. Николаем от усечения мечом; Пленение Петра сарацинами, Явление Петру свт. Николая и Симеона Богоприимца в темнице, Явление свт. Николая с Петром Патриарху во сне, Пострижение Петра в иноки Патриархом; Ослепление царя Стефана при храме свт. Николая, Явление ему свт. Николая с его глазами на длани, Возвращение свт. Николаем царю Стефану зрения на всенощном бдении, Благодарственная молитва царя Стефана свт. Николаю, Возвещение царю Стефану о скором преставлении; Пленение сарацина на море греками, Явление плененному сарацину свт. Николая в темнице, Перенесение свт. Николаем сарацина из темницы в сарацинский град; Явление свт. Николая мужу Феофану с повелением написать икону, Изнесение иконы свт. Николая из дома по велению Патриарха, Потопление корабля Патриарха во время бури, Избавление Патриарха от потопления свт. Николаем; Спасение младенца из Днепра свт. Николаем, Обретение живого младенца под иконой свт. Николая в Киевском Софийском соборе; Спасение Димитрия со дна моря и Поставление его в доме своем; Исцеление расслабленного юноши, Избавление корабельников от бури, Чудо о половчине в Киеве; Чудо о ковре и Чудо о бедном монастыре.

Икона свт. Николая из вологодской церкви Иоанна Богослова отличается обилием и пространностью надписей на полях. Они выполнены мелким полууставом, написанным черной краской по золотому фону, и представляют собой целые страницы из списков жития и чудес свт. Николая, ходивших среди книжных людей северных городов и посадов. Предварительное изучение этих надписей показывает, что в основе их находятся варианты житийных текстов, вошедших в состав Макариевских Четиих – Миней XVI в., дополненные текстами «Повести еже о пренесении честных мощей иже во стых отца нашего Николы архиепископа града Мира».⁸⁰⁵

Местный образ свт. Николая в житии, созданный Иваном Марковым и Иваном Никифоровым при всем обилии инноваций еще на основе традиции иконописных подлинников, явился впечатляющим заключительным аккордом периода высокого подъема в развитии вологодской иконописи 2 – й пол. XVII в. Ориентация просвещенной публики и заказчиков из церковной среды петровского времени на украшение вновь возводившихся храмов иконами «живописного письма» не оставляла перспективы для востребованности труда иконников прежней формации, как и икон подобного повествовательно – назидательного жанра.

Однако освоение техники письма, приемов композиционного построения и художественного языка новой пространственной живописи русскими художниками в XVIII столетии за пределами столичных городов России совершилось далеко не сразу и проходило в трудных творческих поисках путей постепенной адаптации традиционного содержания и профессиональных навыков к новым укоренявшимся в разных слоях общества вкусам и представлениям о благолепии храмового интерьера, о содержании церковного искусства и выразительности его художественной формы. Примечательным памятником воплощения традиционной Никольской иконографии изобразительными средствами новой художественной системы в творчестве крестьянских иконописцев Русского Севера конца XVIII в. является местный житийный образ свт. Николая Чудотворца из Борисоглебской церкви в с. Ирма (Борисоглебское), находящемся в верхнем течении р. Шексны, написанный мастером поонежской художественной традиции из старинного историко – культурного ареала Каргополья Чекуевской волости на р. Онеге.⁸⁰⁶

В среднике иконы свт. Николай представлен в иконографическом изводе Николы Зарайского, в рост, на фоне темноголубого неба, алеющего у горизонта полосой розовой зари. Той же темной лазоревой краской в три плана написан позем, венчающийся на дальнем плане синеющими зубцами горной цепи. Это обилие голубого цвета в среднике иконы, с одной стороны, символизирует характерный пейзаж Ликии, прижатой высокой стеной горных хребтов к побережью Средиземного моря, с другой стороны, напоминает об утвердившейся особой славе свт. Николая как скорого избавителя от опасности на море. В верхних углах средника в розовом сиянии разверзшегося неба видны полуфигуры Христа и Богоматери, вручающих святителю по «Никейскому чуду» книгу и омофор. Сам святитель облачен в ярко – красную киноварную фелонь и синий подризник. На нем светлый сиреневого оттенка омофор с белыми крестами, на груди овальная панагия, у бедра золотая палица с киноварными кистями.

В подобном же колорите, построенном на сопоставлении открытых локальных колеров с преобладанием киновари, голубца и белил, написаны и житийные сцены в клеймах. При отборе иллюстрируемых сюжетов мастер возвращается к начальным вариантам их сокращенного состава из шестнадцати сцен, из которых пять посвящены тематике детства, три раскрывают повествование о спасении трех мужей от казни, в трех клеймах показано прохождение свт. Николаем степеней священства от диакона до епископа. Из других чудес и деяний святителя проиллюстрированы лишь «Чудо о трех девицах», «Изгнание бесов из колодца и древа» и «Избавление корабельников от бури». Завершается житийный иконографический цикл сценами преставления свт. Николая и перенесения мощей из Мир Ликийских в Бар – град.

Наряду с краткостью избранного житийного цикла на иконе обращает на себя внимание лаконизм используемых изобразительных средств, отказ мастера от всякой детализации представляемой сцены, сведение ее формы и содержания до значения иконографической формулы. Количество персонажей в рамках композиционного пространства строго ограничено непосредственно действующими лицами, при этом совершенно лишенными индивидуальных характеристик за пределами иконографических шаблонов «млад», «средовек», «стар». Все действующие персонажи – мужчины и женщины, архиереи и простолюдины, император и палач, в том числе и сам свт. Николай – представляют один и тот же простонародный типаж, варьируемый лишь по возрасту и по атрибутике одежд. Функция представленных лиц в повествовании изображаемой сцены раскрывается прежде всего через традиционную символику позы и жеста, благодаря чему резко повышается их семантическая роль в художественной структуре произведения. Если действие происходит в пейзаже, то кроме синего неба и коричневой тверди земли иные детали, конкретизирующие местность, совершенно отсутствуют. Архитектурный стаффаж интерьерных сцен ограничен гладью белой массивной стены, прорезанной условными проемами небольших окон и декорированной лишь горизонтальными тягами и плоскими каннелированными пилястрами, в которых угадывается рационализм архитектуры классицизма. Прежние пространные тексты надписей заменены титульными наименованиями клейм. И только пышное обрамление средника и клейм золочеными гризайльными гирляндами из дубовых листьев выступает здесь запоздалым отголоском барочной традиции изобилия декоративных форм. Все историческое богатство Никольского житийного цикла и его иконография синтезируются и обобщаются в произведении мастера череповецкой иконы до эпической емкости фольклорного образа, а лаконизм ее изобразительного языка и энергия колористического строя напоминают чеканную стилистику народных сказаний.⁸⁰⁷

Отразившееся в иконописной традиции Русского Севера приоритетное отношение к образу свт. Николая Чудотворца на протяжении веков в различных социальных слоях местного населения нашло свое выражение в многообразии памятников Никольской иконографии, запечатлевших путь исторической эволюции его восприятия и трактовки на разных этапах развития отечественной духовной культуры.