О Серапионе

(37.1) Другой был некий Серапион¹²⁷, прозванный Синдонитом, ибо кроме синдона никогда ничего не носил. Многого он достиг нестяжания и, будучи грамотным, знал наизусть все Писание. И от многого нестяжания и упражнения в Писаниях не мог спокойно сидеть в келье, не будучи увлекаем земным, но, обходя окрестные селения, исполнял эту добродетель. Ибо таков был по природе. Ибо различия бывают по природе, не по сущности.

(37.2) И рассказывали отцы, что, взяв некого сотоварища подвижника, продался мимам-эллинам в некоем городе за двадцать номисм. И запечатав монеты, хранил их при себе. До тех пор оставался и служил купившим его мимам, пока не сделал их христианами и не отвадил от театра, не принимая ничего, кроме хлеба и воды, и не давая покоя устам от упражнения в Писании. (37.3) По прошествии долгого времени первым раскаялся муж, затем жена-актриса, затем весь их дом. И говорили, что, пока о нем ничего не знали, он обоим им умывал ноги. И оба крестились и отстали от театра и, ведя благочестивую и боголюбивую жизнь, очень почитали мужа и говорили ему: «Вот, брат, мы освободим тебя, ибо ты сам освободил нас от постыдного рабства». Он говорил им: «Поскольку действовал Бог и спас вашу душу, то я скажу вам тайну этого дела. (37.4) Я, пожалевший вашу душу, будучи свободным подвижником, родом египтянин, ради этого продал себя, чтобы спасти вас. Когда же это сотворил Бог и спас вашу душу чрез мое ничтожество, возьмите ваше золото, чтобы я ушел и помог другим». Они же, много его приглашая и уверяя, что: «Как отец будешь нам и господин, только останься с нами», не могли его убедить. Тогда говорят ему: «Отдай золото нищим, ибо оно было залогом нашего спасения. Но хотя бы раз в год навещай нас».

(37.5) Непрестанно путешествуя, он достиг Эллады и, проведя три дня в Афинах, не удостоился ни от кого хлеба и не имел ни одной монеты, ни сумы, ни милоти – ничего из этого. Когда же настал четвертый день, он сильно взалкал. Ибо опасен невольный голод, так как имеет спутником неверие. И став на городском холме, где собирались высшие власти города, начал оплакивать жизнь с рукоплесканием и криками: «Мужи афиняне, помогите». (37.6) И сбежались все в плащах и вирах¹²⁸, и говорят ему: «Что с тобой? И откуда ты? И от чего страдаешь?» Говорит он им: «Родом я египтянин. С тех пор, как я удалился с моей родины, подпал трем заимодавцам. И два от меня отстали по уплате долга и не взыскивают с меня. От одного же мне не отделаться». Те же, любопытствуя об этих заимодавцах, чтобы удовлетворить их, спрашивали его: «Где они? И кто они? Кто докучает тебе? Покажи нам его, чтобы мы помогли тебе».

Тогда говорит им: «Докучают мне от юности сребролюбие, и чревоугодие, и блуд. От двух я избавился – от сребролюбия и блуда. Более мне не досаждают. От чревоугодия же не могу избавиться. Ибо четвертый день я не ем, и по-прежнему мне досаждает чрево и требует обычного долга, без которого не могу жить». Тогда некие из философов, подозревая, что это – представление, дали ему монету. И взяв, отнес ее в хлебную лавку и, взяв один хлеб, тотчас ушел из города и никогда не возвращался в него. (37.8) Тогда узнали философы, что истинно был он добродетелен, и, дав продавцу цену хлеба, взяли монету. Придя же в окрестности Лакедемонии, слышал он, что один из знатных горожан – манихей, вместе со всем своим домом, будучи добродетелен во всем остальном. Тому снова продал себя, как и в предыдущем деле. И в течение двух лет отвел его от ереси и супругу его привел к Церкви. Тогда, воздавая ему любовью, уже были с ним не как со слугой, но как с родным братом и отцом, и славили Бога.

(37.9) Как-то сел он на корабль, так как должен был плыть в Рим. Моряки, предполагая, что или внес уже вещи, или в золоте имеет сумму на расходы, приняли его без расспросов, один на другого думая, что взял его вещи. Когда же они отплыли и были стадиях в пятистах от Александрии, на закате солнца начали есть пассажиры, после того как поели матросы. (37.10) И видели, что он не ел в первый час, и думали, что из-за плавания. Также и во второй, и в третий, и в четвертый. На пятый час видят его сидящим тихо среди всех едящих и говорят ему: «Почто не ешь, человече?» Говорит он им: «Потому что нечего». Тогда начали спрашивать один другого: «Кто взял его вещи или деньги?» (37.11) И когда выяснили, что никто, начали бранить его и говорить: «Как ты вошел без денег? Из чего дашь нам плату? Как будешь питаться?» Отвечает он им: «Мне нет дела. Отвезите меня и бросьте там, где нашли». Они же не то чтобы рады были лишиться сотни золотых, но преследовали свою цель. И так был он на корабле, и пришлось им его кормить до Рима.

(37.12) И выйдя в Риме, осведомился он, есть ли какой большой подвижник или подвижница в городе. Среди прочих встретил и некого Домна, ученика Оригена, одр которого после смерти исцелял больных. Встретившись с ним и получив от него пользу, ибо муж был совершенный¹²⁹ нравом и ведением, разузнавая у него, кто другой еще есть подвижник или подвижница, узнал о некой безмолствовавшей девственнице, которая ни с кем не виделась.

(37.13) И узнав, где она находится, пришел и говорит прислуживавшей ей старице: «Скажи девице, что: «Обязательно с тобой хочу встретиться, ибо меня послал Бог"». И, прождав два или три дня, затем встретился с ней и говорит ей: «Что сидишь?» Отвечает она ему: «Не сижу, но иду». Говорит он ей: «Куда идешь?». «К Богу». Он же говорит: «Живешь или умерла?» Отвечает ему: «Верую <во имя> Бога, что умерла. Ибо, живя по плоти, никто не может идти». Говорит он ей: «Чтобы меня удостоверить, что ты умерла и не живешь более, угождая человекам, не сделаешь ли, что я сделаю?» (37.14) Отвечает она ему: «Мертвому все возможно, кроме нечестия». Тогда говорит он ей: «Выйди и пройдись». Отвечает она ему: «Двадцать пятый год уже как не выходила пройтись, а ради тебя выйду?» Говорит он ей: «Если ты умерла для мира и мир для тебя, то тебе то же самое, что пройтись, что не пройтись. Пройдись же». Пошла она. И после того, как вышла она и дошла до некой церкви, говорит он ей в церкви: «Если хочешь меня удостоверить, что умерла и не живешь более, угождая людям, сделай то, что я сделаю, и я узнаю, что ты умерла.

(37.15) Сняв с себя, как и я, положи на плечи все свои одежды и пройдись по городу, а я пойду впереди в таком же виде». Говорит она ему: «Соблазню многих таким безобразным делом, и скажут, что я не в себе и одержима бесом». Отвечает он ей: «А тебе что будет, если скажут, что ты не в себе и одержима бесом? Ибо ты для них умерла». Тогда говорит она ему: «Если что другое хочешь, сделаю, ибо не похвалюсь, что пришла в такую меру». Тогда говорит ей: «Смотри же, больше не думай о себе высоко, что ты всех благочестивей и умерла для мира. Ибо я мертвее тебя, и покажу делом, что умер для мира. Ибо бесстрастно и безо всякого стыда сделаю это». Тогда, оставив ее в смиренномудрии и сокрушив ее гордыню, удалился.

Многие и другие сотворил он удивительные деяния, приводящие к бесстрастию. Скончался он, не достигши шестидесяти лет, и погребен в самом Риме.