О Посидонии

(36.1) О Посидонии Фивейце много можно рассказать трудно поддающегося описанию – как он был кроток и какой он был великий подвижник, и не знаю, встречал ли еще кого, имеющего в себе такое незлобие. Ибо я обитал с ним в течение года в Вифлееме, когда он жил там по ту сторону от Паствы*, и видел многие его добродетели. (36.2) Среди прочего он мне рассказывал в один из дней, что: «Живя один год в месте Порфирит, не встречал человека за весь год, не слышал разговора, не касался хлеба, но жил, питаясь или немногими финиками, или если находил какие-либо растения. Как-то, когда оставался я без еды, вышел из пещеры, чтобы пойти в населенное место. (36.3) И идя весь день, едва отошел на две мили. И оглядевшись, вижу всадника в одежде воина, и на голове у него шлем в виде тиары. И думая, что это воин, возвратился в пещеру и нашел там корзину винограда и свежесрезанные смоквы. Взяв их, весьма обрадованный, вошел в пещеру и в течение двух месяцев имел эту пищу в утешение». (36.4) А в Вифлееме сотворил он такое чудо. Жена некая беременная имела нечистого духа и, когда должна была родить, не могла разродиться, поскольку дух терзал ее. Муж этой бесноватой женщины приходит и просит этого святого прийти. И мы пришли вместе помолиться, и когда встал он и помолился, после второго коленопреклонения изгнал духа. (36.5) И встав, говорит нам: «Молитесь, ибо сейчас изгоняется нечистый дух. Должен быть некий знак, чтобы мы удостоверились». И выходя, бес разрушил стену комнаты до основания. Жена же та шесть лет не говорила. А после того как вышел бес, родила и заговорила.

(36.6) Узнал я и таковое пророчество этого мужа. Некий пресвитер Иероним¹²⁶* жил в тех местах, украшенный знанием латинской речи и природными дарованиями. Зависть же имел в себе такую, что она покрывала добродетель знания языка. Посидоний, живший с ним в одно время много дней, говорил мне на ухо, что: «Благородная Павла, заботившаяся о нем, умрет первой, я думаю, укрывшись от его зависти.

(36.7) Из-за этого мужа не поселится никакой святой муж в этих местах, его зависть достигнет и до его родного брата». Так и случилось. Ибо изгнал и Оксиперентия блаженного, италийца, и другого некоего Петра египтянина, и Симеона – дивных мужей, коих ранее я упоминал. Этот Посидоний мне рассказывал, что не пробовал хлеба с сорока лет и не питал памятозлобия даже до полудня.