Святитель Николай и святой Стефан Дечанский. А.Е. Наумов (Венеция, Италия)

Святой мученик Стефан Урош III Дечанский был Сербским королём (кралем) (1321–1331), из династии благочестивых кралей и царей древнего православного Сербского государства. Он был сыном короля святого Стефана Уроша II Милютина (1282–1321), внуком Стефана Уроша I (1243–1276) и правнуком святого Стефана (1196–1228), первовенчанного короля Сербского, брата святого Саввы, первого архиепископа Сербского и сына Великого Сербского Жупана святого Стефана (в иночестве Симеона) Неманя (1166–1196, ум. в 1199), основателя древнего Сербского государства⁵⁸⁷.

Матерью Стефана была третья жена Милютина, Анна, дочь болгарского царя Георгия I Тертера (1280 – 1282). В 1299 г., чтобы повенчать пожилого уже короля с шестилетней дочерью императора Андроника II – Симонидой, третий брак признали недействительным и Стефана объявили внебрачным сыном⁵⁸⁸.

В молодости, из-за ордынской опасности, Стефан, вместе с несколькими знатными сербскими боярами, был отправлен в татарский лагерь в качестве заложника. Когда молодой королевич возвратился на родину, он женился на дочери болгарского царя Смильца, Феодоре, и получил для самостоятельного управления Зету. Стефан задумал восстание против отца для лишения его королевской власти, дабы она не перешла в руки родни мачехи, византийской царевны, четвертой жены Милютина. Король приказал поймать сына, отослать в Константинополь, а по дороге ослепить. Историки датируется это событие между 1313 и 1314 гг.

Во Втором⁵⁸⁹ житии сербского святого, написанном в самом конце XIV в.⁵⁹⁰ Григорием Цамблаком, игуменом созданной святым Стефаном Дечанской обители, ставшим впоследствии сучавским проповедником, а затем митрополитом Киевским, находим описание трёх явлений Николая Чудотворца сербскому праведнику.

Житие и жительство святаго великомученика вь царехь Стефана срьбскаго, иже вь Дечахь/Дечанехь, съписано Григориемь мнихомь и презвитеромь, игуменомь бывшимь тоежде обители, на день 11 ноября, сохранилось в нескольких списках⁵⁹¹. В русской рукописной традиции имеются списки сокращённого жития XVII в., озаглавленные также как полное (РГБ, Олонецкий список. Ф. 212. № 17. Л. 33б–42) или же XVI в. с заглавием «Мучение и страдание и терпение святаго великаго Христова мученика царя Стефана Сербьскаго, иже в Дечанехъ, новаго чудотворца» (БАН, 13.3.32 = Яцимирский 60. Л. 89а–94а).

Особую традицию составляют списки Жития Николая Мирликийского первого типа, где среди чудес святителя включено Чюдо новейшее иже во святых отца нашего Николая чюдотворца, о Стефане царе сербскомъ како ему дарова очи на длани, списано Григориемъ мнихомъ и презвитеромъ, игуменомъ бывшемъ тояжде обители. Текст Чуда или близок к тексту сокращённого Жития святого Стефана, или же представляет собой часть полного Жития, разделённую чаще всего на две части: Чюдо о Стефане сербьском царе, како ему святый Николае очи на длани дарова и Чюдо о том же царе Стефане, како святый Николае первый светъ ему дарова⁵⁹².

Таким образом, в Свято-Николаевский цикл произведений, под влиянием Великих Минеи-Четьих (за декабрь и за май) входят два явления Мирликийского святителя сербскому королю-мученику: после лишения зрения и при исцелении⁵⁹³. Хотя чудо возвращения зрения встречается в майской Минее, однако известно, что в Константинополе в месяце мае день знаменитого чудотворца не праздновали, поэтому не следует переносить предание об исцеление святого Стефана с обычного декабрьского праздника на новый, майский. Это, конечно, не мешает позднейшему развитию мифологического восприятия майского Николина праздника и символического толкования слепого владетеля, как покровителя и победителя⁵⁹⁴.

В своем докладе на конференции, посвящённой королю Милютину, проводившейся в Косовской Митровице (сентябрь 2005 г.), О.В. Лосева указала на появление в конце XIII в. в державе Милютина нового праздника – Рождества Николая Чудотворца под датой 20 мая (в Древней Руси – 23 августа, а затем – 29 июля). Интересно, что в византийском Эпире, во второй половине того же столетия, монахом Иовом Мелисом составлен канон и, возможно, синаксарное сказание о перенесении мощей угодника Божьего в Бари, так как балканские славяне уже праздновали 9 мая перенесение мощей чудотворца, а 20 мая стали праздновать его рождество⁵⁹⁵.

Первое явление

(по Четии-Минеи, ср. Житие: 9, 1–11)⁵⁹⁶

Произошло это в Сербской области, именуемой Овчеполе⁵⁹⁷. Там находился храм Святителя Николая. Ослеплённый Стефан испытывал страшные муки и подкреплял себя только молитвою. Среди таких тяжких страданий полумёртвый мученик в тонком сне видит пред собою величественного святого мужа в святительской одежде с сияющим лицом; муж сей держит на правой длани выколотые очи Стефана и говорит:

– Не скорби, Стефане! Вот на длани моей твои очи, – и с этими словами показывает их.

Думая, что это привидение, Стефан сказал ему:

– Кто ты, господин мой, являющий такое попечение обо мне?

Явившийся отвечал:

– Я Николай, епископ Мирликийский.

Пробудившись от сна, страдалец почувствовал некоторое облегчение от болезни и возблагодарил Бога.

Второе явление

(по Четии-Минеи, ср. Житие: 19, 1–15)⁵⁹⁸

За такую добродетель никогда не оставляла Стефана милость Божия. В пятый год пребывания в заточении, Господь Бог явил на нём великое чудо.

Однажды, в день празднования памяти великого святителя и чудотворца Николая, Стефан по обычаю находился на торжественном всенощном богослужении. Во время чтения жития и чудес святителя он по обычаю присел на скамье у своего места и от продолжительного труда и бдения задремал. И вот он видит пред собою того божественного мужа, который и прежде ему являлся.

– Помнишь ли ты, – сказал явившийся Стефану, – что я говорил тебе, когда прежде являлся?

Стефан пал на землю и сказал:

– Я узнаю, что ты – великий святитель Николай, но сказанного тобою не помню.

Святый Николай сказал:

– Я говорил тебе – не скорбеть, ибо в моей руке твои зеницы, и я показал их тебе.

Стефан стал припоминать прежнее явление святителя и, припав к ногам его, стал просить о помиловании. Святитель сказал:

– Что я тогда говорил тебе, то ныне явился исполнить.

И, как бы подавая зрение, поднял Стефана, осенил лицо его крестным знамением, коснулся очей и произнёс:

– Господь наш Иисус Христос, даровавший очи слепому от рождения⁵⁹⁹, дарует и твоим очам первоначальное зрение!

И с этими словами святитель стал невидим.

Объятый трепетом, Стефан, пришедши в себя, стал, по неизреченному милосердию Божию, видеть, как и прежде.

Третье явление с вестью о приблизившейся смерти

(ср. Житие: 41, l–7)⁶⁰⁰

Бытует и в Никольском цикле, как продолжение второго чуда, и в составе Сказания о чудесах святаго великомученика серьбскаго царя Стефана новаго чудотворца⁶⁰¹. Находим его и в известном лицевом житии XVI в. из собрания Большаковых, как продолжение двух первых и, как первые два, с соответствующей миниатюрой⁶⁰². Смысл эпизода таков:

Перед великим злодеянием, которое сделал сын святого Стефана – Душан, захватив отца и приказав его удавить, ночью, после утреннего богослужения, задремавшему в своей постели королю явился Мирликийский святитель таким же образом как раньше и оповестил его о приближающейся кончине, сказав: «Готовись отселе, Стефане, к смерти, потому что вскоре предстанешь пред Господом!» Стефан, проснувшись, радостно заплакал и Бога благодаряше и доброму преселению вестника себе святаго отца Николу.

Интересно, что Служба святому Стефану, по-видимому тоже в основной части созданная Григорием Цамблаком, не упоминает возвращения королю зрения, хотя об ослеплении канон Службы говорит два раза:

Песнь 1, тр. 2: Очи стяжав умныя лишением чувственных...

Песнь 4, тр. 3: Ниже скорбь, ни теснота, ниже заточение многолетное, ни избодение очес твое возмогоша поколебати от Владыки желание...

Служба не говорит ничего об облегчении боли и обещании чудотворца Николая вернуть королевичу прежний облик, умалчивает и о чудесном восстановление зрения. Таким образом, мотив святителя в Службе Стефану ограничивается первым тропарём седьмой песни, в котором он предвозвещает королю скорую кончину. Это явление уподобляется автором явлению Ангела Иисусу Навину, повелевающего ему изути сапог ногу своею⁶⁰³. Стоит ещё указать на кондак, в котором святой Стефан уподобляется святому равноапостольному царю Константину – напомним, что и имя знаменитого императора было прочно связано с житием и чудесами Мирликийского архиепископа Николая. Службу напечатал в Венеции Божидар Вукович (1536–1538), а затем она вошла во все Србљаки (1761, 1765, 1861, 1986), как называют сербы Минею особого состава, включающую последования сербским святым⁶⁰⁴. Под её влиянием составлен в XVI в. Канон молебный святому Королю, но в нём святитель Николай вовсе не упоминается⁶⁰⁵. Также и в анонимном сербском Каноне святителю Николаю, дошедшем до нас в двух списках начала XVII в., мотив чудес со Стефаном не использован⁶⁰⁶.

День смерти святого мученика Стефана, по всей вероятности, – 13 ноября, но Цамблак ввёл дату 11 ноября, которая совпадает с памятью святого Мартина, особо чтимого на Балканах (Мратин дан, святого Мрата/Марта, Мратинци/те), а в народном христианском почитании имена обоих святых оказалось неразрывно связанными⁶⁰⁷. Прославление святого началось вскоре после его смерти, ещё при жизни Стефана Душана (1343). В этот день многие сербские дома празднуют крестную славу. Существует ряд икон, на которых изображена сцена, как святитель Николай возвращает зрение мученику Стефану, или как сербский святой стоит как слепец с палкой в руках. На известной житийной иконе монаха Лонгина (1577) нашлись все три явления чудотворца Николая мученику Стефану⁶⁰⁸, также как в дечанском приделе (параклис), среди фресок Николы Нешковича (1762)⁶⁰⁹. Чудо возвращения зрения находим в росписи Святоникольской церкви монастыря Морача (1639) и в других храмах⁶¹⁰. В народе, однако, произошло отождествление святого краля Стефана со святым Стефаном Слепым (деспот с 1458 по 1468 г.) и в некоторых областях (а именно Овче поље, Пчина, Скопска Црна Гора) память о нём празднуется 22 октября⁶¹¹.

В 1327 г. король Стефан Урош III Дечанский преподнёс базилике в Бари огромную икону святителя Николая, позже украшенную серебряным окладом. Известно, что эта икона сыграла важнейшую роль в формировании живописного изображения архиепископа Николая на западе: её определяли, как «истинное изображение», «vera effigies»⁶¹². Таким образом, и земная судьба, и история почитания Мирликийского чудотворца и сербского святочтимого короля времён зарождения паламитского исихазма⁶¹³ тесно связаны между собой.