Слово о евхаристической жизни и участии в Таинствах

В больших общежительных монастырях бескровная жертва Божественной Евхаристии совершается ежедневно. Евхаристическую жизнь Церкви и тайну общения во Христе и эсхатологический смысл Второго Пришествия Господня монашество переживает самым динамичным и в то же время самым таинственным образом.

Кроме ежедневной Божественной литургии в общежительных монастырях, на Святой Горе регулярно совершаются Литургии в скитах, келлиях и исихастириях.

Папа-Даниил, великий исихаст, подвизавшийся в пещере Святого Петра Афонского, был как бы «служебным духом» и «пламенем огненным», как написано: творяй Ангелы Своя духи и слуги Своя пламень огненный (Пс.103:4). Служил он ежедневно. Но Литургия его была поистине таинством, настоящим схождением Неба на землю и истинным восхождением земли на Небо.

Говорят, что для того, чтобы продлить время Божественной литургии, он круглый год совершал Литургию святителя Василия Великого. Он никуда не торопился. Если приходило умиление, что было весьма часто, он прекращал на время молитвы и возгласы и плакал радостными слезами.

В течение шестидесяти лет он служил ежедневно и неопустительно. Божественная литургия длилась у него несколько часов.

Блаженны мгновения и часы, окрыляющие и возвышающие души и людей делающие похожими на Ангелов!

* * *

Есть преподобные иеромонахи, как бы дышащие огнем и жаждущие ежедневного, если это возможно, служения Божественной литургии. Одним из таковых был папа-Гедеон Кавсокаливит, постоянно совершавший сорокоусты²¹⁰ и служивший Литургию почти каждый день. До пострига, будучи еще простым рабочим на Святой Горе, он дал обет стать монахом. Однако не выполнил своего обещания и, вернувшись к себе в деревню, получил, как сам говорил, «невидимую пощечину». Тогда он сразу понял, что это означает. Оставив мир с его суетой, отец Гедеон приехал сюда и стал подвизаться в каливе Святого Акакия.

* * *

Румынский монах Нектарий, ставший учеником великого учителя византийского пения старца Феофила, обладал ангельским, необыкновенно приятным голосом. В конце жизни он предался строжайшим подвигам и почил в мире в 1890 году.

* * *

Прославленный духовник в Карее папа-Герман знал наизусть всю Божественную литургию. Он служил самозабвенно, возвышенно, причем большую часть службы с закрытыми глазами.

* * *

Знаменитый духовник папа-Савва – «Златоуст» Святой Горы – в своей келье казался каким-то съеженным и невзрачным. Бедный маленький монах. Но на Божественной литургии им восхищались. Когда он служил, лицо его излучало свет и весь он был подобен Ангелу.

* * *

Духовник Иларион Иверский и его ученик, знаменитый духовник папа-Савва, оставивший по себе славу святого мужа, ежедневно по очереди служили Божественную литургию в кафисме Святого Иакова монастыря Дионисиат.

* * *

Как говорил нам ученик архимандрита Иоакима (Специериса) отец Феофилакт (причем эти слова подтверждали и другие отцы), когда отец Иоаким служил, в нем ощущалось некое внутреннее изменение, отражавшееся и на его лице. Оно излучало некое сияние и Божественную благодать.

* * *

Папа-Дионисий из Святой Анны никогда не переставал служить, а когда заболевал, то сообщал другому священнику, который служил вместо него. Если он слышал, что заболел какой-либо иеромонах, то не справлялся о роде болезни, а послушно шел в монастырскую усыпальницу и горячо и с умилением служил Божественную литургию.

Папа-Дионисий никогда не гневался и никогда не оставлял сердечной молитвы. Во время рукоделия (а занимался он писанием икон) ум его все время пребывал в житии изображаемого святого. Если святой был мучеником, то ум присутствовал на его доблестном мучении за Христа, если преподобным – поучался в его аскетических подвигах.

На все тяжелые работы папа-Дионисий бежал, как жаждущий олень, являя собой добрый пример для всего скита.

* * *

После келлии Святого Нила, если пройти так называемую «Сарру», а затем Хаири, одна тропа, направляющаяся на юго-восток, приведет нас к исихастирию «Яннакопула». Здесь жил один удивительный духовник по имени Гавриил. Служил он до глубокой старости почти ежедневно. До и после Божественной литургии он не спал на ложе, но отдыхал, сидя на стуле. По этому поводу он говорил:

– Враг не дремлет, желая ввести нас в искушение, поэтому мы не должны спать и после Божественной литургии, чтобы он не осквернил нас и не ушла благодать, приходящая с Божественным причащением.

На протяжении всей Четыредесятницы он никогда не ел масла. Немного сухарей, оливки, луковица, салатный латук – вот что было его обычной аскетической трапезой.

* * *

Отец П. рассказывал о приснопамятном подвижнике папа-Тихоне, который пятнадцать лет подвизался в уединеннейшей пустыне, на Карулях, питаясь сухарями, а затем жил в каливе Честнаго Креста монастыря Ставроникита²¹¹, где и отошел ко Господу:

– Папа-Тихон, когда служил, часто приходил в созерцание. Иногда в течение получаса и более мы пели Херувимскую, повторяя ее много раз, пока он не придет в себя и не произнесет возглас. Однажды я горячо просил его открыть мне, что с ним происходит, и он сказал мне вот что: «Да, чадо мое, мой Ангел восхищает меня туда, где Херувимы и Серафимы воспевают Бога. Затем он возвращает меня, я прихожу в себя и вижу, что нахожусь в церкви, на Литургии». Он никому не позволял находиться в алтаре во время Божественной литургии.

* * *

Я знал весьма простого монаха папа-Матфея Каракалльского, которого рукоположил в 1940 году безмолвствовавший тогда на Афоне митрополит Милитопольский Иерофей. Со дня хиротонии и до конца своей земной жизни, в течение целых сорока пяти лет, он служил каждый день! Он не мог представить себе дня, в который бы не служил Литургии. Когда папа-Матфей не был служащим в кафоликоне²¹², он служил в каком-нибудь параклисе²¹³. На проскомидии он поминал бесчисленное множество имен, чтобы, как он говорил, «души получали пользу».

Когда один брат сказал папа-Матфею, что ему после стольких лет ежедневного служения теперь нужен покой, он ответил: «Я буду служить до последнего своего вздоха, до последнего вздоха...».

И что самое главное, до самой последней Литургии папа-Матфей сохранил свое первое благоговение и первую ревность.

Когда я посетил папа-Матфея, чтобы собрать сведения для жизнеописания его старца, папа-Кодрата, он говорил мне о нем с особым почтением.

* * *

Это было на праздник Благовещения 1984 года в Кавсокаливии. По окончании Божественной литургии отец Исаия попросил меня пойти с ним в его каливу, чтобы причастить его старца, девяностолетнего отца Симеона, который был больным и слепым на оба глаза, но созерцал Бога в своем сердце. Мы и раньше часто посещали его, чтобы послушать его медоточивых словес. Это был древнейший старец скита, его живой столп. И сам он, и его послушник Исаия были нищими. Их небольшая калива была бедной и аскетичной, без сада и огорода, без каких бы то ни было утешений и удобств. Старец также не мылся и не расчесывал волос, которые ниспадали ему на плечи и достигали поясницы, как у древних подвижников, образуя неразрешимые многолетние сплетения.

Я с особой радостью принял это приглашение. Надел епитрахиль, взял Святую Чашу, и мы отправились, постоянно повторяя: «Молитвами святых отец наших...». Впереди с небольшим фонариком шел отец Исаия, чтобы указывать мне путь в непроглядной тьме по узкой и опасной тропе под проливным дождем. Дождь лил и лил, так что мы промокли до нитки, но что с того? Напротив, я никогда не забуду этот дождь, это шествие со Святыми Дарами в руках, с молитвой во тьме священного скита. Незабываемым был и лик старца Симеона, когда мы поднялись наконец в маленькую благодатную церковь их каливы, посвященной преподобному Симеону Новому Богослову, воспевателю пламенной любви к Богу. Я подождал в Царских вратах, когда ученик позовет своего старца. «Вечери Твоея Тайныя днесь, Сыне Божий, причастника мя приими...». Слепой старец вышел из своей кельи в полумраке лампад и свечи, горевшей перед Святой Чашей, тяжело вздыхая, опираясь на стену и на своего ученика, со спутанными волосами, босой. Подошел, совершил крестное знамение с поклоном, его глаза увлажнились от слез умиления и Божественного желания: «Боготворящую Кровь ужаснися, человече, зря...». Он причастился. Снова сотворил поклон, перекрестился и возвратился, стеная, в свое логово.

Вот они, святые образы, видения, в которые желают проникнуть Ангелы²¹⁴... Блажен муж, иже не иде на совет нечестивых, и на пути грешных не ста, и на седалищи губителей не седе: но в законе Господни воля его, и в законе Его поучится день и нощь (Пс.1:1–2).

* * *

Один седобородый святогорский старец писал:

«Мы, пребывая на Святой Горе, на каждой Божественной литургии говорим священникам: пожалуйста, поминайте имена бедных, несчастных и неимущих. И многие иеромонахи Святой Горы, слушая нас, поминают этих людей. И помянутые ими являются им во сне и благодарят их. Мы видели множество великих чудес, связанных со священническим поминовением. Больные, отчаявшись получить помощь от врачей, присылали свои имена для поминовения на Литургиях и тотчас исцелялись. А их родственники удивлялись исцелениям некогда безнадежных больных...».

* * *

Папа-Ефрем Катунакский регулярно ходил в каливу Святого Иоанна Предтечи на Малой Анне, где подвизался старец Иосиф Исихаст.

Как-то раз, когда он служил, то, возглашая: «Мир всем», вдруг задумался: «Так что, значит, я беру мир у своего старца, чтобы преподать его?»²¹⁵. Тогда он услышал голос от своей епитрахили, который говорил: «Не ты благословляешь, а Я».