Последнее шествие Иисуса Христа в Иерусалим³⁴

Бяху па пути, восходяще во Иерусалим; и бе варяя их Иисус, и ужасахуся, и во след идуще, бояхуся. И поем паки обанадесять, начат им глаголати, яже хотяху Ему быти... И пред Него приидоста Иаков и Иоанн, сына Зеведеева, глаголюще: Учителю, хощева, да еже просива, сотвориши нама (Мк. 10:32–35).

Внимательные к богослужению святой Церкви христиане православные, без сомнения, знают, что в чине Божественной литургии творится воспоминание Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа. Здесь очам верующих представляется живое изображение важнейших событий земной жизни Искупителя, особенно тех, которые прямо относятся к спасительным Его страданиям и крестной смерти, и последующей за ними славе (1Пет. 1:11). Здесь, на святом престоле, таинственно и существенно повторяется самая жертва голгофская, принесенная вочеловечившимся ради нашего спасения единородным Сыном Божиим Отцу Небесному за грехи мира.

Мы желаем теперь, благочестивые слушатели, обратить ваше внимание на одно из евангельских событий, о котором слышали вы в ныне чтенном Евангелии, – по ряду дня недельного, предшествующего Неделе ваий. Это событие – последнее шествие Господа нашего Иисуса Христа в Иерусалим, которое само предшествовало торжественному Его входу во врата дщери Сионовой, яко обетованного Царя Израилева и Сына Давидова. Событие это, изображаемое и в священнодействии Божественной литургии, во время великого входа, весьма поучительно и само по себе, как событие евангельское, и по тем назидательным мыслям, на которые наводит оно в применении различных обстоятельств его к нашей собственной жизни.

Всмотритесь, братья, мысленно в это знаменательное шествие Господа с двенадцатью избранными Его учениками. „Были они“, говорит Евангелист Марк, „на пути, восходя в Иерусалим; Иисус шел впереди их, а они ужасались, и, следуя за Ним, были в страхеˮ (Мк. 10:32).

Какими трогательными чертами изображено это последование малого стада Христова за своим добрым Пастырем, – безмолвно подвигающагося за Ним, вдали от шума житейских треволнений, но как видно, сильно напуганного донесшимся до его слуха воем кровожадных волков, готовых растерзать самого их Пастыря! Да, именно за день или за два пред сим, ученики Христовы с крайним опасением говорили своему Божественному Наставнику: „Равви! давно ли иудеи искали побить Тебя камнями, и Ты опять идешь туда?» (Ин. 11:8) Тогда Господь успокоил их, сказав: „не двенацать ли часов во дне? Кто ходит днем, тот не спотыкается, потому что видит свет мира сего“ (Ин. 11:9). Но теперь, – теперь Господь, по-видимому, совершенно в другую сторону направляет Свою речь к пораженным ужасом ученикам: „Подозвав двенадцать, Он начал им говорить о том, что будет с Ним. „Вот мы восходим в Иерусалим, и Сын человеческий предан будет первосвященникам и книжникам, и осудят Его на смерть, и предадут Его язычникам, и поругаются над Ним, и будут бить Его, и оплюют Его, и убьют Его; и в третий день воскреснет» (Мк. 10:82–84).

Это было уже третье предсказание Господа Иисуса Христа о Своих крестных страданиях, смерти и воскресении. В первый раз Господь открыл об этом Своим ученикам за неделю до Своего славного преображения на Фаворе. Тогда, как известно, апостол Петр, только что заслуживший особенную похвалу за исповедание Иисуса Христа Сыном Бога живаго, начал прекословить Ему, и за то подвергнулся строгому обличению (Мф. 16:28). В другой раз, вскоре после преображения Господня, ученики опять услышали от Иисуса Христа предсказание о предстоящих Ему крестных страданиях, смерти и воскресении, и хотя, по замечанию Евангелиста, оно и тогда было закрыто от них, но они боялись спросить Его о сем слове (Лк. 9:45), как ни сильно опечалило оно их (Мф. 17:23). Теперь, в третий уже раз, находясь в печальном и чрезвычайно тревожном настроении духа, ученики Христовы снова слышат предсказание о том, что Сын человеческий предан будет иудеям, и осужден на смерть, что Его предадут язычникам, и убьют Его, и что Он в третий день воскреснет. Не удивительно, что Апостолы, еще не получившие благодати Духа Святого, и на сей раз не уразумели открытой им великой тайны царствия Божия. Они еще не могли отрешиться от вкоренившихся в их народе понятий о земном царстве Мессии. Думали, что наступает наконец время, когда оно должно открыться, и только о том до крайности скорбели, что сему вожделенному событию, как могли они заключать из слов Христовых, должны предшествовать ужасные бедствия, поругание и смерть, но потом, с утешением помышляли они, – опять торжество и жизнь Божественного их Учителя.

И вот, занятые такими мыслями, двое из учеников обратились к Иисусу Христу с особенной и по-видимому, совершенно неожиданной просьбой. „Тогда подошли к Нему сыны Зеведеевы, Иаков и Иоанн, и сказали: Учитель! мы желаем, чтобы Ты сделал нам, о чем попросим. Он сказал им: что хотите, чтобы Я сделал вам? Они сказали Ему: дай нам сесть у Тебя, одному по правую руку, а другому по левую, в славе Твоейˮ. Очевидно теперь для всех нас, братия, до какой степени земные мечты, высказавшиеся в этом желании сынов Зеведеевых, не соответствовали истинному смыслу предсказания Христова. Но Господь Иисус кротко заметил им: „не знаете, чего просите,ˮ и напомнил им, что кто хочет разделять славу Его, тот прежде должен претерпеть одинаковую с Ним участь. Когда же они, в жару усердия, изъявили на то полное свое согласие, то Он, как Сердцеведец, зная, что они впоследствии действительно будут пить чашу страданий Христовых, т.е. пострадают за имя Христово, – не отказывает им в этом жребии, но тем не менее отклоняет от них мысль о сидении у Него по правую и по левую руку: „это, – говорит он, – не от Меня зависит, но кому уготовано Отцом Моимˮ (Мк. 10:35–40. Мф. 20:23). Возведши их мысли к Отцу Небесному, Господь, чтобы смирить и прочих учеников, которые начали негодовать на Иакова и Иоанна, всем им сказал: „кто хочет быть большим между вами, да будет вам слугою; и кто хочет быть первым между вами, да будет всем рабом. Ибо и Сын человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих (Мк. 10:43–45)“. „Он, – скажем, в пояснение сего, словами св. апостола Павла, – будучи образом Божиим, не почитал хищением быть равным Богу: но уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам, и по виду став как человек, смирил Себя, быв послушным до смерти, и смерти крестной; посему и Бог превознес Его, и дал Ему имя выше всякого имени: дабы пред именем Иисуса преклонилось всякое колено небесных, земных и преисподних, и всякий язык исповедал, что Господь Иисус Христос в славу Бога Отца (Флп. 2:6–11)“.

Остановимся на этом изложении и пояснении слышанного вами евангельского события, и посмотрим, когда и каким священнодействием изображается оно, как мы сказали, на Божественной литургии.

При самом начале пения херувимской песни, приглашающей нас отложить всякое житейское попечение, чтобы, воспевая трисвятую песнь животворящей Троице, удостоиться поднять Царя всех, сопровождаемого невидимо ангельскими чинами, – отверзаются царские врата, и мы видим, как священнодействующий, после пламенной своей молитвы ко Гоюподу, троекратно распростирает руки свои во образ креста. Не напоминает ли это вам, братья, троекратного предсказания Христа Спасителя о Своих крестных страданиях и живоносном воскресении? Действительно, такое воспоминание – самое приличное созерцаемому вами священнодействию, после которого и начинается так называемый великий вход.

Припомните черты описанного в ныне чтенном евангелии последнего шествия Иисуса Христа в Иерусалим: „Иисус шел впереди», а ученики, «следуя за Ним, были в страхеˮ (Мк. 10:32). И вот, впереди торжественного шествия на великом входе, является вашим взорам на святом дискосе, несомом на главе священнодиакона, приготовленный для таинственного жертвоприношения Агнец, и следующие за Ним, со страхом Божиим, иереи Бога Вышнего, как преемники служения апостольского, несут в своих руках святую чашу, крест, копие – священные предметы, которые, вместо слов, вещественно выражают то, что Господь Сам при этом говорил святым Апостолам: „се восходим во Иерусалим, и Сын человеческий предан будетˮ (Мф. 20:18). „Се бо, – скажем словами известной церковной песни, – се бо Царь царствующих и Господь господствующих приходит заклатися и датися в снедь вернымˮ. Смиренно преклоняясь пред орудиями страданий Христовых, вы, братья, внемлете изрекаемым при этом молитвенным благожеланиям священнослужителей, да помянет Господь Бог во царствии Своем предержащие власти, предстоятелей Церкви, и вас всех православных христиан. Это значит, что мы, наученные святым Евангелием, вместо несвойственной возрожденным благодатью Божией просьбы сынов Зеведеевых о сидении по правую и по левую руку небесного Царя Христа, взываем к Нему гласом благоразумного разбойника лишь о том, да помянет Он нас во царствии Своем!

Следовало бы вам, братья, после сего припомнить, что как в евангельской истории последнее шествие Господа Иисуса Христа в Иерусалим, сопровождавшееся славой Его чудотворений – дарованием зрения иерихонским слепцам, и особенно воззванием из гроба к жизни Лазаря, на четвертый день после его смерти, окончилось тем, что весь народ, исповедуя свою веру во Христа, начал в радости велегласно хвалить Бога за все чудеса, какие видел, и затем, приветствуя торжественный вход Господень во святый град, встречал Его восклицаниями: „Осанна, благословен грядый во имя Господне, осанна в вышних» (Мк. 11:9,10): так и на Божественной литургии, вскоре после великого входа, произносится исповедание веры, благодарение Господу, и священная песнь: „свят, свят, свят Господь Саваоф, исполнь небо и земля славы Твоея! осанна в вышних, благословен грядый во имя Господне! Осанна в вышних!“ Но обстоятельное раскрытие сих событий и священнодействий увлекло бы нас далеко за пределы нашего слова.

Довольно и того, если оно своим указанием успеет, при помощи Божией, возбудить во многих из вас желание поближе познакомиться с этим душеспасительным предметом. А недостатка в пособиях к сему чада Церкви православной, искренно ищущие своей душевной пользы, наверное не будут иметь. Нам, братья, остается обратить ваше внимание на то, что, по словам святого апостола Павла, „все, что писано было прежде, написано нам в наставление, чтобы мы терпением и утешением писаний сохраняли надежду (Рим. 15:4)“. Поэтому, размышляя о благоветствованном нам ныне евангельском событии, мы должны по возможности применять его к своей собственной жизни. И мы, подобно сынам Зеведеевым, весьма нередко обращаемся к Господу с такими желаниями нашего сердца, на которые и во глубине нашей совести, и в последующих событиях нашей жизни можем слышать вразумляющий глас Господа: не веста, чего просита, – не знаете, чего просите!

Братья! если мы искренно желаем себе истинного, вечного блага, – отбросим в сторону все земные мечты, смирим себя пред Богом, потрудимся неленостно для спасения душ наших, вполне вверяя Господу свою временную и вечную судьбу, – будем прежде всего и более всего искать царствия Божия, и правды Его, а все прочее – земное, необходимое для нашего благополучия, и без особенных с нашей стороны усилий, приложится нам (Мф. 6:33), Аминь.