Глава XIX. Последование великого ангельского образа

Великого и ангельского. Хотя житие ангельское принадлежит всем трем степеням монашества вообще, то есть степени новоначальных, совершенных и тех, для которых установлено сие последование, то есть настоящих великосхимников, и хотя всякий устав для всех этих степеней в обителях называется ангелоподражательным; однако великосхимниками или монахами великого ангельского образа именуются собственно те, которые, проведши несколько лет в обители в чине малосхимников, остальное время жизни желают посвятить себя несмущаемому размышлению о вещах небесных, строжайшим пощениям, продолжительнейшим пред всеми прочими молитвам, уединению, молчанию, бдению, трудам, подвигам и изнурению, отказавшись от самых дозволительных пособий общественной жизни; – словом те, которые, восприняв особенное и как бы святейшее прочих одеяние, совсем удалились уже от мира и поистине стяжали ангельскую жизнь. Главнейшие монашеские одежды, какие были у древних великих подвижников, кукуль и аналав, сделались собственною принадлежностию этого чина. И сами они строгостию жизни и подвигов стяжали себе такое уважение от всех, что монахи, остающиеся на второй степени, уступив им наименование ангельского образа, начали именовать себя только совершенными старцами, и не более, как учениками и подражателями этого высокого и великого образа.

На подножие. Подножием называется пол по всей церкви. Здесь говорится о том, что одежды желающего принять святой образ с вечера вносятся во святой алтарь и полагаются на подножии, то есть на полу святой трапезы, или где-либо близ святого престола, дабы они восприяли освящение от святого места и могли быть приняты освященными как бы от Самого Бога, седящего на престоле. Св. Дионисий (стр. 113) говорит: «уединенные (то есть совершеннейшие, – великосхимники) должны быть соединены с единым Богом, с сею священнейшею Единицею, и в житии уподобляться, сколько для них возможно, жизни священнической, потому что они во многом подходят к сему сану ближе всех прочих совершенных христиан, и по самому званию своему имеют сродство с чином священническим». Посему и одеяния их, как от священного места восприемлемые, равно священны, как и облачения священнические.

На утрени же. Последование великого ангельского образа имеет две части: одна совершается на утрени, другая – на литургии. Первая часть начинается здесь, а вторая будет иметь свое начало со слов: на святой же литургии входу бывшу. Подобным же образом на две части разделяется и последование елеосвящения, как показано в своем месте.

К Твоему человеколюбию (1 троп. 1 песни). Хотя некоторые отвергают, что образ жизни монашеской есть образ непрестанного произвольного покаяния, но в этой истине всякий может быть уверен тем, что весьма многие знаки и опыты покаяния, употребляемые некогда в церкви видимым образом над многими, теперь остаются почти в одних монастырях, как это явствует из сих обоих последований, в которых вся монашеская жизнь располагается по опытам древнего покаяния. Но в особенности настоящее последование во всех почти тропарях упоминает о покаянии, прославляет его, требует его, – так что все вообще поющие на обоих клиросах воспевают подвиги покаяния. Отсюда Симеон Солунский во всех местах, где поучает о таинстве покаяния, восхваляет труды и подвиги монашества и самое монашество присоединяет к покаянию, как часть к целому, – как показано в предыдущем последовании малой схимы. И далее (гл. 52) говорит: «все это суть дела покаяния. Всякий верующий должен подвизаться в сих добродетелях, кроме девства и того, что приличествует монахам. Самое девство должны сохранять не только исключительно монахи, но и те, кои пребывают в мире в безбрачном состоянии; ибо не один тот, кто произнес обет, но и всякий христианин (тем паче впадший в грех) обязан шествовать по следам Господа и творить плоды покаяния. Это самое проповедывал и Креститель, когда учил: сотворите плоды достойные покаяния, и еще: покайтеся: приближи бо ся Царствие Небесное, и каждому из приходящих предлагал приличные подвиги покаяния». По наружным знакам и делам покаяния, выражаемым монахами, монашество также относится к чину покаяния, как это очевидно из того, что монахи, подобно кающимся, исполняют полунощницу, повечерие, первый и девятый час в притворе, вместе с кающимися и оглашенными (как показано в 1 части, гл. 10). Самое жилище монашеское называется обителию кающихся. Так, по крайней мере, не усомнился назвать его Иустиниан, когда он (как значится у Барония в лет. 635, под числом 15) «повелел создать великий царский дом в убежище для женщин, кающихся в прежней жизни». Этот дом назывался обителию кающихся, был заключен со всех сторон и приспособлен к сохранению чистоты и подвигам покаяния.

На святой же литургии. Это есть вторая часть последования для приемлющего великую схиму, совершаемая на литургии. Хотя здесь и не показано, где в это время должен стоять монах, приемлющий схиму, но должно полагать, что он стоит пред средними западными дверями, как изображено в последовании малой схимы.

В кукуль беззлобия. Все одежды великой схимы, кроме двух здесь положенных, достаточно объяснены в предыдущем последовании. Кукуль есть то же, что и шлем малой схимы, потому и в настоящем стихе он называется тем же шлемом. Кукуль происходит от латинского слова cucullus – капюшон, наглавник и, по словопроизводству от того же cucullus, есть клобук. Шлем малой и кукуль великой схимы суть такие одежды на голове монаха, которые приспособлены не столько к телесной пользе, сколько к образу монашеской жизни и подвигов; потому что эти шлем и кукуль – небольшие наглавники, простирающиеся с головы до шеи и плечей и покрывающие одну голову, – монахи носят непрестанно и днем и ночью, для того, чтобы он каждочасно напоминал им обязанность хранить незлобие и младенческую простоту. Согласно с этою целию и настоящий стих именует кукуль покрывалом беззлобия. Впрочем, шлем малой схимы, по наружному виду, немалое имеет различие от кукуля великой схимы. Этот кукуль не только обнимает голову и плечи со всех сторон, но имеет верх несколько остроконечный и украшается пятью крестами, вышитыми из шнуров красного цвета; кресты эти расположены: на челе, на груди, на обоих плечах и на спине. Симеон Солунский (в гл. 273) говорит: «затем (возлагается) шлем спасительного упования, кукуль незлобия, ради осенения благодати Божией и преобладания, посредством смиренномудрия и свойственного невинным младенцам незлобия, силы владычественной (т.е. ума), равно и в знак охранения Богом и согревания главы со всеми чувствилищами». Подобное сему значение кукулю дает и авва Дорофей в первом поучении. Что же касается до крестов, которыми украшается кукуль, то о них Симеон Солунский (в той же главе) продолжает: «кукуль вешается спереди на груди ради силы мысленной и сердца, и обшит вокруг червленными крестами, чтобы царственным и страшным этим знамением отгонять спереди и сзади нападающих на нас».

Аналав. Аналав (от глагола ἀναλαμβάνειν, воспринимать) есть четвероугольная вещь со шнурками, пришитыми по углам, объемлющая все плечи монаха; почему и называется у римских писателей scapulare, наплечник или нарамник. В настоящем же действии этот аналав или нарамник есть то же, что и на монахах параман (παραμάνδυα), т.е. прибавление к мантии. Таковой аналав или нарамник, опускаясь сверху от шеи на шнурках и разделяясь на стороны, обнимает мышцы под руками и, располагаясь крестообразно на груди и раменах, теми же шнурками обвивает и стягивает одежду: и таким образом, опоясав монаха, делает его способным ко всякому делу. Что касается духовного значения, то аналав или параман, крестообразно обвитый на раменах монаха, есть знак веры во Христа. Симеон Солунский (в гл. 273) пишет: «аналав делается из кожи животного, – в знак умерщвления мирских привязанностей, – спереди и сзади от плеч крестообразно имеет знамение креста, или, лучше сказать, изображает самый крест». Подобное же говорит об аналаве и авва Дорофей в первом своем поучении.

Молитва во еже сняти кукуль. Как новопросвещенные после крещения в продолжении семи дней пребывали при всех церковных службах в белой одежде, так и монахи после пострижения должны то же число дней молитвенно присутствовать при всех церковных службах во всех своих вышеозначенных одеждах. В осьмый день (по мнению некоторых, в пятый) они всенародно в церкви, с молитвою настоятеля, слагают с себя кукуль, как отличительнейшую от прочих монашеских степеней принадлежность, дабы обратиться к телесному труду и повседневному рукоделию. После сего они уже сами без особенного благословения со стороны настоятеля возлагают на себя этот кукуль и слагают его с себя, смотря по надобности. Но первое снятие его не бывает без молитвы, без нового увещания и без поучения, произносимого настоятелем пред лицем всей братии.