МЫСЛИ О ЛИТУРГИИ ВЕРНЫХ. Введение
Господи, благослови меня коснуться Таин Твоея литургии, где Ты Сам и «приносящий и приносимый». Замечу, что многие мысли, изложенные дальше, есть плод моих размышлений и чувств и потому, естественно, носят характер и неполноты, и субъективности. Несомненно, что можно переживать и объяснять все это и с других сторон, – и гораздо глубже, и полнее, и разностороннее, и даже исторически точнее. Я запишу, что отложилось у меня в результате как некоторого изучения, так и многократных служений литургии.
Прежде всего я останавлюсь на том самом основном моменте, который составляет центр ее, и вообще, центр всего православного богослужения. Я разумею так называемый Евхаристический канон. Я вскрою основной лишь смысл Евхаристии, как он открылся мне, и притом недавно – по милости Божией.
Есть даже целая книга, где вся литургия истолковывается в приложении к жизни Иисуса Христа. Например, вся проскомидия применяется к воплощению и особенно страданию Христа Господа. Малый вход толкуется как выступление Его на проповедь. Великий вход – как шествие Христа на страдание. Причащение – как Тайная вечеря и Пасха. После него – Воскресение. Унесение Святых Даров – как Вознесение.
Такой символизм людям может даже нравиться, потому что таким путем будто бы объясняется вся литургия, и притом представляется молящемуся в простом и даже цельном виде – как целая жизнь Христа Господа.
Такое сравнение, однако (по нашему толкованию), является искусственным: на самом деле вся служба образовалась, по нашему мнению, совершенно иначе – и естественнее, и психологичнее.
В книге «Строй православного богослужения», показано, что вся служба – от псалмов до причащения – является естественным выражением молящейся души, и литургия является только завершением целонощного моления первых христиан. А потом, ввиду длинности, его разделили на три части: вечернее, утреннее и дневное. Но принцип разделения был один и тот же: основные части моления сохранялись одни и те же. Только «жертвенный» отдел литургии был расширен: введена сюда Евхаристия.
Она собственно и является самым главным завершительным концом моления. А все прочее служит приготовлением к ней: и псалмы, и чтение из Слова Божия, и песни (гимны, начиная с песни Мариам, сестры Моисея, до песни Богородицы «Величит душа Моя», и хвала Захарии по рождении Крестителя), и ектении, заменившие жертвы Ветхого Завета. Евхаристия – только конец всего богослужения, что и естественно.
А поэтому нынешняя вся литургия, то есть оглашенных и верных, не может считаться самостоятельным богослужением, отдельным от вечерни и утрени: такою может быть названа лишь литургия верных, и то как заключение, завершение всего богослужения: благодарение за Жертву Христову и продолжение ее.
Следовательно, в более строгом смысле слова литургией должна быть названа так называемая литургия верных, или Евхаристия, благодарение, то есть та часть богослужения, которая начинается тотчас после удаления из церкви оглашенных и готовящихся ко крещению и которая ныне называется литургиею верных, то есть уже крещеных и приступающих ко Святому Причащению, что было «общим» тогда, в первое время. После частота Причащений уменьшилась: при святителе Василии Великом верующие причащались три раза в неделю, потом реже. Святитель Иоанн Златоуст на вопрос, сколько раз можно причащаться, отвечает: «Не спрашивай сколько, а скажи: как? Если ты достоин, то причащайся хоть каждый день; если же недостоин, то не приступай и весь год». Потом Причащение, как и крещение, приурочивалось к великим праздникам. В России вошло в обычай причащаться раз в год, преимущественно в Великом посту. В последнее время стали причащаться чаще, особенно ввиду тяжелого положения верующих; даже ставился вопрос о ежедневном Причащении. Но патриарх с Священным Синодом остановились на разрешении причащаться по воскресеньям и непременно после исповеди и с разрешения духовника. Таким образом чин Причащения приблизился к древнему времени.
А на Востоке хранился порядок общего Причащения даже без особого предварительного исповедания. Лично мне пришлось наблюдать в г. Симферополе (Крым), как православные сирийцы, бежавшие от войны (1915–1919 гг.), присутствовавшие на ранней литургии, были причащаемы все подряд. Для этого они стояли рядами, и священник шел с Чашей и причащал всех.
Другой такой случай я видел на Кавказе. В греческих селениях установился такой обычай: присутствовавшие в храме причащались там, а затем священник шел в облачении с Чашей по селу и желающие причащения хозяйки выбегали из своих домов, кланялись Святым Дарам в землю и тут же причащались.
У католиков и доселе держится обычай, что желающие причащаются ежедневно.
У нас, православных, мне тоже известно несколько случаев в городах, когда ревнители причащались каждый день; для этого, чтобы не смущать других частым приобщением, они даже меняли храмы.
Известно, что отец Иоанн Кронштадтский причащал всех без всякого учета времени; впрочем, иных он не допускал к Чаше: нужно думать, он считал их, по своей прозорливости, недостойными Причащения.
Священники наши, особенно служащие очередную неделю, причащаются каждую литургию без особой исповеди.
И нас интересует сейчас собственно эта часть богослужения, называемая литургией верных, которая начинается после слов: «Елицы оглашеннии Изыдите ... да никто от оглашенных, елицы (только) вернии, паки и паки миром Господу помолимся». Это и следующее одно прошение («Заступи и спаси») являются сокращенной великою ектениею; потому что целиком она читалась уже в начале литургии оглашенных, то есть когда могли за богослужением присутствовать и верующие, но еще не крещеные, а потому не имевшие права причащаться и вообще быть на литургии верных.
Ее мы далее и будем, по силе нашей, толковать; потому мы и назовем книгу: «Мысли о литургии верных».
В дополнение к нашим объяснениям считаем не лишним дать некоторые сведения о времени появления определенных моментов литургии: это позволит ближе понимать ее существенную часть, то есть Евхаристический канон и Приобщение.
Проскомидия, в смысле приготовления к Евхаристии и Приобщению, прежде совершалась после удаления оглашенных, пред литургией верных, и лишь с VI века стали совершать ее до литургии оглашенных, потому что оглашенных стало мало. Это было простое заготовление предметов к Евхаристии, а уже после начали придавать действиям ее аллегорическое значение, толкуя в смысле рождения Господа, и особенно страданий Его: «Жрется Агнец Божий», «яко Овча на заколение ведеся»; нож, или по современному наименованию копие, которым вырезается из просфоры Агнец, напоминает копие, коим прободено было ребро Господа, покровцы – плащаницу и т. п.
Прежде проскомидию мог совершать диакон, без непременного участия священника. И тогда так называемая литургия оглашенных соединялась с литургией верных в одну службу.
«Единородный Сыне» вставлено было в 536 г. при Юстиниане Великом, коему и принадлежит эта молитва.
Малый вход прежде был простым изнесением Евангелия для чтения его из ризницы или диаконика в центральную часть храма; ему был придан потом аллегорический смысл выступления Господа Христа на проповедь.
«Святый Боже» введено было с 438 г.
Херувимская песнь внесена была при Юстиниане Младшем (565–578).
Символ веры, как известно, был составлен на Первом Вселенском Соборе (325) и дополнен, с 8-го по 12-Й член, на Втором Вселенском Соборе (381), а введен в богослужение в 510 г.
«Достойно есть» – в честь Божией Матери – внесено с 980 г.
«Да исполнятся уста наша» – с 620 г.
Уже отсюда становится ясно, что существенной частью литургии были Евхаристический канон и Причащение. Поэтому и мы останавливаемся далее именно на литургии верных, которая установлена в самой сути Господом Иисусом Христом на Тайной вечери и практиковалась с апостольких времен до настоящего времени.
Только прежде она была короткой (Деян. 20, 7–11), а все собрание посвящалось молитвам и поучениям, но главной целью была Евхаристия. Про это прямо говорится следующее: «В первый же день недели» (Воскресение), «когда ученики» (христиане) «собрались для преломления хлеба..». (Деян. 20, 7). А так как на этот раз в Троаду прибыл апостол Павел, то, естественно, сначала христиане слушали длинную – было уже зажжено «довольно светильников» (Деян. 20:8) – беседу его, так что «некоторый юноша, именем Евтих»даже задремал и упал с третьего этажа «и поднят мертвым» (Деян.20:9). Апостол прекратил беседу и побежал вниз: оказалось, отрок был жив, так что после привели его в собрание «и немало утешились» (Деян.20:12) этим.
Но Павел, убедившись, что Евтих жив, воротился опять наверх, и, сказано, «преломив хлеб и вкусив», продолжал беседу «довольно, даже до рассвета» (Деян.20:11).
И, конечно, он возвратился наверх не для обычного вкушения, или ужина, а для Евхаристии; она же была коротка. И, однако, апостол нашел нужным прервать свою беседу для преломления хлеба, а потом продолжал ее «до рассвета».
Из второй главы Деяний видим явное отличие простого вкушения пищи от «преломления хлеба»: верующие «каждый день единодушно пребывали в храме» на молитву потом «преломляли по домам» (в храме этого еще тогда нельзя было делать) «хлеб» и после этого «принимали пищу» (Деян. 2, 46).Этого не объясняют апостолы Павел и Лука: до такой степени преломление было всем известно. А после в Коринфе Павел подробнее говорит об этом: собрание делалось не для пищи (1Кор. 11, 21, 22), а для «Вечери Господней», о которой он и говорит потом (1Кор. 11, 23–29).
На этих вечерях выступали и со словом поучений, и говорили на разных языках, и прозорливо открывали тайны других (1Кор. 14, 4, 5, 25, 26).
После же, когда эти особенные дары сократились, то христиане обратились к известным ветхозаветным частям богослужения: к псалмам (подготовительной части), к Писаниям (библейской части), к гимнам (хвалебной) и к ектениям (просительной); жертвы уже кончились, их заменила одна ЖЕРТВА – ХРИСТОВА (Евхаристия, благодарственная [часть]). Это отвечало и естественным потребностям духа. (см. книгу «Строй...»).
А потом ветхозаветный элемент стал дополняться или изменяться новозаветным творчеством и Священным Писанием Нового Завета.
Бессменной же оставалась Вечеря Господня, или Преломление хлеба, или Евхаристия.Поэтому к объяснению ее мы и обращаемся. И конечно, мы принимаем уже тот чин ее, который сложился из древности и кристаллизовался во всей Православной Церкви под именем литургии верных.