ОТПУСТИТЕЛЬНАЯ ЧАСТЬ. «С МИРОМ ИЗЫДЕМ»

Так начинается последний момент литургии. Нужно уже уходить. И хотя Божьим гостям не желалось бы оставлять чертог Пира, но всему бывает конец. И Церковь, собственно, не то хочет сказать, что пора уже уходить. Она желала бы, чтобы чада Ее непрестанно оставались на молитве в храме, с Богом. Какая мать хочет, чтобы дети уходили от нее? Но им нужно уходить, ибо после вечери их ждут будничные дела, неотложные заботы; на время литургии, очистившись в обществе Херувимов и святых, небесные гости забыли житейское попечение... Но теперь снова нужно опуститься к ним на землю. Это неизбежно, пока они во плоти. Да и им самим уж время уходить, ибо духовных сил более не хватает уж.

И теперь Церковь желает лишь одного, чтобы они ушли от Ее пира «с миром». Напряжение было так велико, что естественно желать успокоения. А, главным образом, Дары Божии были так щедры, что и должно, и можно уйти удовлетворенным вполне; в частности, грехи прощены, освящение получено, все есть; можно теперь уйти «мирно». Так и хозяин, провожая гостей со своего пира, говорит им: «Ну, с Богом, счастливой дороги!» Или: «Благополучно добраться!»

Люди на такое пожелание изъявляют согласие, но только они просят «на дорожку» благословить их именем Господним: мы готовы уйти с миром, но «о имени Господнем», то есть, по-нашему, «с Божьей помощью».

В ответ на это священник выходит из алтаря, показывая этим пример выхода и всем, и читает последнюю «заамвонную» молитву, где и призывает благословение Божие всем: миру, Церквам, священникам, светским правителям, воинству и всем людям, потому что и в самом деле все доброе («всякое даяние благо, и всяк дар совершен свыше есть»), сходит от «Отца Света», за что и возносим славу Троице. Люди присоединяются к этому славословию, поя трижды: «Буди имя Господне благословенно отныне и до века».

И в том же смысле читается избранный благодарственный 33-й псалом (обыкновенно опускаемый): «Благословлю Господа на всякое время». В нем есть указание на Причащение: «Вкусите и видите, яко благ Господь».

В это время раздается антидор тем, кои не причащались. Это как бы остатки от Божественной трапезы.

«Званые» гости разошлись. Но осталось еще нечто после них; и домочадцы, слуги, иногда и «нищая братия» пользуются этими «укрухами».

Так и здесь: Самого Агнца некоторые не «сподобились» вкусить ныне, но в таком случае Церковь, не желая их оставить совсем без утешения, раздает им остатки той просфоры, из коей вырезан был Агнец; это и есть «анти-дар», то есть «вместо-дар». Другие же просфоры не имеют такого значения, ибо из них изымались частицы менее важные.

Если мы от святых ценим и их одежды, обувь и т. д., если от преподобного Серафима чудеса творились через кусочки его мантии или даже – камня, на коем он молился 1000 дней, то еще более действенны остатки просфоры, из коей изъят Агнец. Это как бы Его одежда, Его «нешвенный хитон», только разделяемый теперь не солдатами-распинателями, а любящими верующими. А если остатки камня были чудодейственны, то тем более остатки просфоры Агнчей, поэтому верующие принимают ее с благоговением. По уставу разрешается принимать антидор тем, кто не вкушал до этого пищу.

Антидор раздается «всему народу», не причащавшимся – на благословение и очищение души, говорится в службе, «освящен бо есть; и подобает его не ядшим приимати. Аще же кто и мало ядяше или пияше, да не приемлет антидора».

После этого уже говорилось обычно поучение. Но мы об этом говорили ранее. И теперь нужно архиерею благословить на прощание; это он и делает – силою и благодатию Господа: «Благословение Господне на вас».

И творится обычный отпуст.

Сначала: слава Христу Богу, нашей надежде, потом – слава всем Лицам Святой Троицы, и, наконец, опять и опять упование на Христа, Истинного Бога нашего, но теперь уже с Матерью Его, святыми дня, святыми храма, богоотцами Иоакимом и Анною, всеми святыми. Зачем это упоминание о всех в конце «обедни»? (Прежде ведь вся служба была сплошная – литургия). Мы в храме были не одни, а с Церковью Небесною. И особенно тесно это единение было на литургии, как мы видели. И вот мы теперь уходим из дворца Царя Небесного, а они – Богородица, святые, ангелы – остаются с Ним, как уже Его домочадцы, как «друзья», как «братия», как «сонаследники»; они члены, а Глава их – Христос.

И нам приходится расставаться с ними. Вот устами священнослужителя Церковь как бы прощается с нами от лица Церкви Небесной. Но прощаясь, утешает тем, что они, как ближайшие дурзья Христа Бога, остаются с Ним и будут ходатайствовать за нас, земных, и дальше. А потому нужно нам надеяться, что Христос «помилует и спасет нас, яко ...Человеколюбец». И не сказано «Да помилует», «да спасет», а просто «Спасет и помилует».

Вот как надеется на спасение Церковь!

С этою твердою надеждою теперь уже совершенно спокойно могут расходиться земные гости Небесного Пира.

Обычно еще и целуют Крест, как знак любви к Господу, благодарения Ему за вечерю, веры в силу Его Жертвы, и получение благословения уже от Него Самого.

Так и гости, уходя с трапезы, целуются с господином ее или хотя бы пожимают руку его с благодарными словами, а иногда и целуют ее (сербов – старшему в доме все целуют руки).

Все окончилось. Храм пуст. Люди с миром расходятся; «народ исходит», говорится в архиерейском Чиновнике, «идеже хощет, мирно в путь».

Причастники же остаются – должны бы остаться, чтобы выслушать благодарственные молитвы «По Причащении». Об этом будет сказано в главе о «плодах».

А сейчас на короткое мгновение возвратимся немного назад, к последней части литургии...