Объяснение Литургии Преждеосвященных Даров

Вкусите, и видите, яко благ Господь

Самое высокое и умилительное из великопостных церковных богослужений – это литургия Преждеосвященных Даров. Знаменательные священнодействия, всеобщие коленопреклонения и моления, потрясающие душу пение и чтение, – все это невольно исторгает из очей кающегося грешника слезы сокрушения и умиления. Когда слышишь, например, как от лица всех присутствующих в храме певцы, павши на колени, как бы едиными устами и единым сердцем возносят пред царскими вратами молитвенный глас к Отцу Небесному: «Да исправится молитва моя, яко кадило пред Тобою... Господи, воззвах к Тебе, услыши мя, вонми гласу моления моего... Положи, Господи, хранение устам моим... не уклони сердце мое в словеса лукавствия...», и, когда видишь в то же время, что все присутствующие в храме, в безмолвном благоговении, все до единого на коленях во глубине души своей тайно повторяют эти молитвы вслед за певцами, – и только один архиерей или иерей стоит с кадильницею пред престолом Божиим или на коленях же воздевает руки свои ко Господу Богу, – невольно чувствуешь трепет душевный, невольно сознаешь и ощущаешь, что и ты грешник, и падаешь в прах пред Господом со слезами умиления, с воплем покаяния. Или еще: когда совершается перенесение пречистого Тела и животворящей Крови Христовой с жертвенника на престол, когда все верующие в безмолвном трепете падают на землю пред Господом, грядущим в своих пречистых Тайнах, когда только звук кадильницы и шорох риз свящешеслужительских едва слышится в безмолвствующем храме, – невольно и сам падаешь в прах пред Господом и взываешь Ему во глубине души своей: «Помилуй, помилуй недостойного грешника»... Я напомнил вам, братия мои, только некоторые, более разительные священнодействия преждеосвященной литургии, невольно потрясающие душу кающегося грешника. Но и вообще вся эта литургия производит особенное умиление в душе нашей. Её молитвословия, её песнопения и чтения так сообразны со временем святого поста, так сильно потрясают и умягчают душу нашу, так глубоко внедряют в нее чувство сокрушения о грехах, так могущественно и благотворно укрепляют нашу решимость исправиться и оставить грех, так благовременно возбуждают в нас надежду на единого Ходатая и Спасителя нашего, Господа Иисуса Христа... А между тем пречистое Тело и животворящая Кровь Христова, преподаваемая нам на этой божественной литургии, служат для нас самым лучшим подкреплением среди подвигов поста и покаяния, среди борьбы со всеми врагами нашего спасения.

Я постараюсь, братия мои, изложить вам, при помощи Божией, в подробности весь состав и значение этой божественной литургии, причем опять обращено будет особенное внимание ваше на служение архиерейское. Вам, братия мои, легче следить за моими объяснениями, потому что вы уже знаете состав и значение часов и вечерни, с которыми обыкновенно соединяется литургия Преждеосвященных Даров, а также состав и значение полной литургии Василия Великого и Иоанна Златоустого, к которой она относится, как часть к своему целому. Притом же теперь вы сами присутствовать можете при этой божественной службе, сами можете следить за совершением её и за священнодействиями её.

Испросим же все вместе у Господа нашего Иисуса Христа благословения и всеукрепляющей благодати Его на предстоящее дело.

Господи и Владыко живота нашего! Ты, по слову св. Иоанна Златоустого, приемлешь милостиво и доброе желание наше, и радостно приветствуешь всякое доброе намерение наше, не отврати лица Твоего от нас недостойных рабов Твоих, даруй нам дух премудрости и разума, дух любви и терпения, дух сокрушения и умиления, дух дерзновения и упования на Тебя, – единого Спасителя нашего и Господа, особенно благопотребные нам при настоящем труде нашем, приими труд сей и усердие наше с такою же любовию и благоприветливостию, с какою Ты принял некогда две лепты вдовицы (Мк.12:43), с какою внимал Ты детскому лепету детей еврейских, воспевавших Тебе: «Осанна!»(Мф.21:16 ) – с какою принимаешь хвалу и благодарение от последнего из созданий Твоих; сотвори неизреченною милостию Твоею, да будет труд сей для нас недостойных укреплением среди подвигов поста и покаяния, очищением для души нашей от помыслов нечистых и преступных, поощрением к нравственному исправлению и улучшению нашему. Ей, Господи и Владыко живота нашего, услыши молитву нашу, и ниспосли благословение Твое на нас и на предлежащий труд наш! Аминь.

Прежде объяснения самой литургии Преждеосвященных Даров, позвольте, братия мои, предложить вам несколько предварительных сведений о происхождении её, о причинах её установления и о времени, в которое она ныне совершается. Эти сведения весьма полезны будут нам впоследствии при объяснении самой литургии.

Давно ли стали совершать в святой церкви Христовой литургии Преждеосвященных Даров?

С самых первых времен христианства, братия мои. Она современна самому великому посту св. четыредесятницы, или яснее, она современна самим апостолам. «Сия тайноводственная служба, – говорит один из писателей церковных, – необходимо сопутствовала проповеди апостольской и утвердилась вместе с преданием поста четыредесятидневного»¹. «Мы принимаем за несомненное, – говорит другой святитель, весьма много потрудившийся для объяснения богослужения св. православной церкви, – мы принимаем за несомненное, что своим происхождением эта литургия обязана апостолам, быв в начале составлена ради самого поста, чтобы мы во дни скорби могли скорбеть, а не торжествовать»². «Апостолы, – приведем слова еще одного святителя³, – слагали молитвы божественного священнодействия тайн, приспособляясь к свойствам народов, к обстоятельствам времени, к враждебным преследованиям гонителей. В молитвах и возглашениях они отличались друг от друга, но образ совершения Таин всеми ими соблюдаем был неизменно, как он предан был Самим Господом нашим Иисусом Христом. После благоглаголивых апостолов, некоторые из божественных отцов, каждый сам по себе, слагали молитвы и возглашения, и целое чинопоследование литургии; таковы славный во святых Епифаний, и Великий Василий, и божественный Златоуст. Все они удостоены научения, истекающего от обильных живоносных истоков Утешителя, и церковь христиан православных принимала их слова и дела, как бы Сам Христос говорил и делал. «И ныне, – продолжает тот же святитель, – и ныне более прочих в употреблении священнодействие Василия Великого, и Иоанна Златоустого с литургией преждеосвященных, о которой говорят одни, что она – Иакова, именуемого братом Господним, – другие – Петра верховного апостола, иные-иначе». Египетские христиане приписывали ее святому евангелисту Марку.

Таким образом, несомненным делается то верование и убеждение ев. церкви православной, что литургия Преждеосвященных Даров ведет свое начало от самых времен апостольских; что она составлена первоначально св. апостолами по научению Самого Господа Иисуса Христа. Что касается до приведения её в тот вид и состав, в каком она ныне совершается у нас, то св. церковь наша приписывает это св. отцу нашему Григорию Двоеслову, имя которого молитвенно поминается в конце этой литургии точно так, как в конце литургии Иоанна Златоустого и Василия Великого поминаются имена сих великих святителей.

Ради каких причин установлена эта божественная литургия?

– Ради причин весьма важных, свидетельствующих о величайшей премудрости матери нашей св. церкви, и о самом трогательном внимании её к состоянию кающихся грешников.

Великий пост, или св. четыредесятница, всегда, с самых первых времен христианства, проводился, братия мои, чадами церкви в самом строгом воздержании, в самых усиленных подвигах покаяния и сокрушения, в самой напряженной борьбе со всеми врагами нашего спасения. В постановлениях апостольских⁴ и в правилах апостольских⁵ предписывается всем непременно поститься всю св. четыредесятницу, и на тех, которые не захотели бы поститься, налагается наказание. И послушные завещанию св. апостолов чада церкви Христовой проводили весь великий пост в молитве, в посте, в бдениях, в слезах и подвигах покаяния⁶. Они брали себе в образец для подражания четыредесятидневный пост Моисея, Илии и Самого Господа Иисуса. «Он, т. е. Господь наш Иисус Христос, совершал пост, не нуждаясь в нем: ибо как это возможно, когда Он один безгрешен? Но постился Он ради нас, и сделал это для того, чтобы подать нам пример поста, отъять преступление Адама и постом восстановить падшего через невоздержание и объядение», – так думали они, совершая подвиг поста⁷. «Во время поста нам заповедано и предложено оплакивать наши души, умерщвляемые грехом, только то говорить и делать, то иметь пред очами, что более всего возбуждает скорбь, что производит всеобъемлющее, самое глубокое сокрушение. Ибо сие четыредесятидневное поприще есть для нас время борьбы и подвига против воинств тьмы, под водительством Христа, открывающего нам тайны борьбы, дабы достигши меры возраста в подобии смерти Его, стать нам участниками и воскресения Его»⁸. Так верующие определяли смысл подвигов великого поста. Эти подвиги столь обязательны были для всех, что только больным дозволялось некоторое облегчение во время поста⁹.

Сообразно с этим понятием о святом великом посте св. церковь, как премудрая и попечительная мать наша, расположила и все вообще великопостное богослужение, и в особенности божественную литургию. Она считала и считает необходимым с одной стороны отстранить от литургии Преждеосвященных Даров все то, что возбуждает в душе нашей духовную радость, что производит внутреннее услаждение от высоких и отрадных для нашего сердца созерцаний и воспоминаний, или что бывает естественным следствием этой духовной радости и святым плодом этих созерцаний и воспоминаний, с другой стороны, она считала и считает необходимым дать нам во время поста и покаяния нашего полную возможность предаться печали, яже по Бозе, которая соделывает покаяние наше истинно-спасительным для нас; открыть нам полную свободу – слезами и воздыханиями нашими смягчить душу нашу, возбудить в ней неотразимое сознание нашей греховности и безответности пред Богом –Творцом и Спасителем нашим, и только в уповании на безграничное милосердие к нам Господа Иисуса Христа, за нас пострадавшего и умершего, в надежде на Его Боголепное ходатайствование за нас у престола Божия искать отрады себе и утешения от гнетущей скорби о грехах, св. церковь открывает для нас обширное поприще для молитвы, для воздыханий и слез, для покаяния и сокрушения, для говения, для веры и любви, для непостыдного упования на единого Ходатая и Спасителя нашего Иисуса Христа.

В следующий раз я подробнее раскрою для вас, братия мои, эти мысли, а ныне в умилении сердца возблагодарим Господа за то, что мы имеем счастье принадлежать к числу чад св. православной церкви. Как заботливо печется она о нашем спасении! Как премудро применяет свое богослужение к нашим душевным потребностям! Когда нам нужно скорбеть и сетовать, она сама вся облекается во вретище, вся проникается скорбию, воздыхает и слезит вместе с нами пред Господом, она отстраняет от себя и от нас все, что может возбудить радость и веселие, хотя бы эта радость и это веселие были самые чистые и святые. Знает она, мать наша, что для нашего нравственного развития и преспеяния имеет великую силу закон единства. Никто же может двема господинома работати (Мф.6:24), говорит Господь, выражая силу этого закона в приложении к нашей нравственной деятельности; царство разделъшееся на ся не станет (Мф.12:25), едино есть на потребу (Лк.10:42). Разделяясь мыслями, чувствами и желаниями на разные предметы, мы не можем, не колеблясь, идти к цели подобно хромающему на оба колена, мешая радость со скорбью, мы не в силах предаться всей душой нашей ни той ни другой, и бываем ни студены, ни теплы (Откр.3:15). Нет, не этой вялости душевной требует от нас св. церковь, мать наша, во время наших подвигов поста и покаяния; она желает, чтобы мы всецело устремили наше внимание, нашу мысль и волю на эти подвиги, – чтобы мы безраздельно предались теперь скорби и печали, яже по Бозе, всецело посвятили себя говению, сердечному сокрушению, слезам и молитве. – О, братия мои, будем внимательны к премудрому водительству матери нашей церкви, будем теперь плакать и сокрушаться духом о грехах наших, будем подвизаться подвигом добрым поста, – дабы, когда придет время духовной радости и торжества, – когда св. церковь, мать наша, вся облечется в славу и велелепие, вся проникнется радостию самою высокою, торжеством самым чистым и святым, и нам быть достойными участниками её радости, торжества и славы. Я разумею, братия мои, здесь на земле, – радость и торжество св. Пасхи, а затем там на небе, вечную славу в царстве небесном. О если бы Господь сподобил нас этой радости и этой славы! Аминь.

В прошедший раз я сказал вам, братия мои, что св. церковь во время поста и покаяния нашего отстраняет от нас все, что может возбуждать в нас радость и веселие, хотя бы эта радость и это веселие были самые чистые и святые.

Божественная литургия Василия Великого или Иоанна Златоустого вливает в душу нашу именно радость самую высокую и святую, веселие самое чистое и полное. На ней мы собственными очами созерцаем и недостойными нашими устами прославляем благодатное царство Отца, и Сына и Святого Духа, и те божественные начала или основания, на которых оно созидалось, созидается и будет созидаться на земле до скончания века. На ней мы ежеминутно зрим, в лице архиерея или иерея, Самого Господа Иисуса Христа, воспоминаем Его жизнь, Его учение, Его чудеса, Его страдание и смерть, Его воскресение и вознесение на небо, установление Им святейшего таинства причащения; и не просто только зрим Его, но и, уполномоченные Его божественным повелением, сами проповедуем спасительное учение Его, сами приносим Отцу Небесному бескровную жертву за себя и за грехи всего мира – пречистое Тело и животворящую Кровь Его, сами приобщаемся этого пречистого Тела и животворящей Крови. Присутствуя при этой божественной литургии мы чувствуем, видим и веруем, что мы принадлежим к благодатному царству Христову, – что Господь Иисус не отвергает нас от лица Своего, не изгоняет вон, как рабов ленивых и неверных; мы видим и веруем, что на св. престоле приносится за нас и за весь мир бескровная жертва. И мы радостно благодарим Отца Небесного за эту безграничную к нам милость. Во время этой литургии мы то образуем тайно херувимов и воспеваем вслед за ними трисвятую песнь Животворящей Троице, то вместе с серафимами повторяем: «Свят, Свят, Свят, Господь Саваоф! Исполнь небо и земля славы Твоея!» Древние христиане называли эту божественную литургию Пасхою и присутствовали на ней с теми же высокими и радостными чувствами, с какими присутствовали при светлом торжестве св. Пасхи¹⁰.

Но теперь, именно во время св. поста и покаяния, нам потребны прежде всего и больше всего следы умиления, дух сокрушения, печаль, яже по Бозе. «Когда мы постимся, – говорит один наш святитель, тогда смиряемся, а когда смиряемся, тогда сокрушаемся, воздыхаем, проливаем слезы...»¹¹ «Дни поста назначены для плача и умиления, во очищение грехов каждого, а приносить Богу жертву значит торжествовать, торжествовать же значит веселиться»¹². И вот, чтобы мы могли предаться этой святой печали полным сердцем, и не расстраивали её действия и плодов в чувствах радости, – как бы ни была чиста и высока эта радость, – святая церковь не совершает в дни поста литургии Василия Великого или Иоанна Златоустого, кроме дней субботних и воскресных, освобожденных от строгого и полного поста.

Должно прибавить к этому еще и то, братия мои, что литургия Василия Великого и Иоанна Златоустого в древности совершалась при некоторых особенностях, которые также не могли быть согласны с духом поста и покаяния без нарушения благотворного закона единства.

Общим обычаем при совершении литургии Василия Великого и Иоанна Златоустого были в первенствующей церкви всеобщие народные приношения, как для самого таинства причащения, так и для других благих целей, которые имела в виду христианская любовь, возбуждаемая этим святым таинством. Приносили, например, хлеб и вино, потребные для таинства, и предстоятель церкви, по усмотрению своему, лучшие хлебы и лучшее вино употреблял для самого таинства, а прочие для так называемой вечери любви, которая устраивалась после совершения таинства. Кроме хлеба и вина приносили ко храму, частью для различных потребностей храма, частью на содержание клира, частью для вспомоществования бедным, больным, странникам, сиротам, вдовам, и находившимся во узах братиям, – елей, фимиам, плоды и другие произведения, избыточествующие и усердствующие давали, что хотел каждый по своему произволению¹³; причем просили молитв церкви как за себя, так и за своих родных, живых и умерших. И эти приношения, – как они ни прекрасны были по своим побуждениям и целям, – не своевременны были во дни поста и покаяния, и могли развлекать и расстраивать печаль, яже по Бозе, которою всецело должно быть проникнуто сердце кающегося грешника. Прежде всего и более всего он должен познать и всем сердцем восчувствовать, что он сам и окаянен, и беден, и нищ, и слеп, и наг, (Откр.3:17); а нищему не до того, чтобы делать приношения. «Поэтому мы, – говорит один благочестивый муж, во время поста не совершаем преданнаго нам таинства животворящей жертвы Спасителя нашего и Бога, облагодатствующей нас, и очищающей от всякия скверны. Также не совершаем и поминовения по усопшим, потому что это будет сетование о чужом горе; – а не о нашем»¹⁴.

Далее, в древности после божественной литургии устраивались так называемые вечери любви, из остатков приношений ко храму. «В церквах, – говорит св. Златоуст, – утвердился чудный обычай: все верные во время своих собраний, по выслушании поучений, по совершении молитв, по приобщении тайн, не вдруг расходились по домам, но более достаточные и богатые, принося из домов своих хлеб и брашна, приглашали бедных и учреждали общие трапезы и общие вечери в самой же церкви»¹⁵. Как ни прекрасно было и это обыкновение первенствующих христиан, но и оно не своевременно было во дни поста и покаяния: ведь не придет на ум пища и трапезование, когда человек весь предан душевной скорби. «Поэтому-то отцы наши, – говорит один святитель,– хорошо и достойно Духа, жившего в них, установили не совершать божественной литургии во дни поста, которые посвящены скорби о грехах». «Никто не постится, говорит Господь, дондеже жених с ними есть. Егда отъимется от них жених, – и тогда постятся в тыя дни». Христос есть жених Душ чистых; символ отъятия жениха есть пост»¹⁶.

Братия христиане! Если мать наша св. церковь отстраняет во дни нашего поста и покаяния радости самые чистые и святые, то чем нам извинить себя, когда мы во время святого и великого поста предаемся удовольствиям не высоким, но нечистым, преступным? Едва ту неделю, в которую говеем, мы проведем несколько построже, понравственнее, затем прочие дни и недели поста идут точно так же, как и в мясоеде, только разве переменяем одну пищу на другую. Братия мои! Так ли должно проводить время поста? Ведь, когда у нас случится какая-нибудь житейская скорбь: умрет ли отец, или мать, или другой кто из близких, мы строго выдерживаем известное время: одеваемся в черное, удаляемся шумных и веселых бесед и обществ, скорбим и сетуем, плачем и горюем, а когда св. церковь заповедует нам скорбеть и сетовать о важнейшем горе нашем, о нашей виновности пред Отцом Небесным, – о том, что грех, умертвил нашу душу, – мы не знаем, как бы поскорее отделаться от этой скорби, мы не знаем, какими бы удовольствиями заглушить эту скорбь. Горе нам, братия мои! Исправимся, пока есть время. Вот премилосердый Господь еще раз дозволяет нам провести святую и великую четыредесятницу; проведем же ее, как прилично истинным христианам, в истинном покаянии и сокрушении о грехах наших, в истинной печали, яже по Бозе. Кто знает, не в последний ли раз Господь являет к нам милость Свою, призывая нас на покаяние! Аминь.

Если бы св. церковь ограничилась одним отстранением от нас всего того, что может возбуждать в нас во дни поста и покаяния радость и веселие, и тогда любовь её к нам была бы велика и драгоценна, и тогда её заботливость о нас была бы, очевидно, прозорлива и премудра. Но св. церковь этим одним не ограничивается; она считала и считает необходимым для нас дать нам, во время поста и покаяния нашего, полную возможность предаться нашей душевной печали; она открыла нам полную свободу слезами и воздыханиями нашими смягчить нашу душу, возбудить в ней неотразимое сознание нашей греховности и безответственности пред Богом Творцом и Спасителем нашим, и только в уповании на безграничное милосердие к нам Господа Иисуса, за нас пострадавшего и умершего, – в надежде на Его боголепное ходатайствование за нас у престола Божия, – искать себе отрады и утешения в угнетающей нас скорби. Так действует в отношении к нам мать наша церковь! Её любовь к нам, её попечение о нас, в этом случае, – безгранично – велики и благотворны для нас, неизреченно мудры и драгоценны. Во время поста и покаяния она открывает для нас обширное поприще для молитвы, для воздыханий и слез, для сокрушения и умиления, для воздержания и говений, для веры и любви, для непостыдного упования на единого ходатая и Спасителя нашего Господа Иисуса Христа.

Самый горький плач, самая тяжкая скорбь у кающегося грешника может быть именно от того, что Господь отвратил от него светлое лице Свое; – как бы не видит слез его, не слышит воплей его, как бы оставил его одного с грехами и беззакониями его. «Спаси мя, Боже мой, – вопиет он словами пророка Давида, – я погрязаю в блате глубоком, и не на чем остановиться; – утопаю в глубине вод, и волны покрывают меня. Я изнемог от вопля, засохла гортань моя, утомились глаза мои от ожидания Бога… Плачу, пощусь душою моею... возлагаю на себя вместо одежд вретище... Извлеки меня из тины, чтобы не погрязнуть мне. Услыши меня, Господи, ибо благость Твоя милосерда, по великому благоутробию Твоему воззри на меня. Не скрой лица Твоего от раба Твоего; ибо я стеснен; поспеши, услыши меня. Приближься к душе моей, избавь ее», (Пс.68:2–20). «Господи! Услыши молитву мою, и вопль мой да приидет пред Тебя. Не скрывай лица Твоего от меня, в день бедствия моего приклони ко мне ухо Твое; в день, когда призываю Тебя, поспеши, услыши меня. Ибо как дым изчезли дни мои, и кости мои обгорели, как горнило. Подсечено, как трава, и изсохло сердце мое; так что я забыл есть хлеб мой. От стенания моего кость моя прильнула к плоти моей.» (Пс.101:1–7). «Обратися, Господи, избавь душу мою, спаси меня ради милости Твоей… Утомлен я стенаниями моими, каждую ночь омочаю постелю мою; слезами моими омываю ложе мое. Изсохло от печали око мое, состарелось от множества врагов моих» (Пс.6:2–9.) Так или подобно этому вопиет кающийся грешник ко Господу, выражая пред Ним скорбь свою. И вот, чтобы эта скорбь проникла все существо его, во дни поста и покаяния, и соделалась как бы его неотъемлемою собственностью, св. церковь не совершает полной литургии, не дозволяет ему созерцать на ней Господа Иисуса и благодатное Его царство; она дает ему полную свободу – плакать, молиться, и вопиять ко Господу. Любимою молитвою его делается в эти дни следующая молитва: «Да исправится молитва моя, яко кадило пред Тобою… Господи, воззвах к Тебе, услыши мя; услыши мя, Господи; вонми гласу моления моего, внегда воззвати ми к Тебе; услыши мя, Господи». Этого мало: св. церковь не дозволяет во дни поста и покаяния нашего приносить на престоле Божием искупительной жертвы за грехи наши, и тем дает нам вполне испытать то невыносимо–тяжкое состояние, когда грешник как бы один остается под тяжестью грехов своих, и понимает, что во всем православном мире, ни на одном престоле, ни в одном храме не возносится за него искупительная жертва.

Далее, время поста есть время подвигов и трудов наших для очищения души от всех нечистот греховных, для преспеяния во всех добродетелях и совершенствах, для борьбы со всеми врагами нашего спасения. Св. церковь дает кающемуся христианину полную возможность употребить все его собственные силы среди этих подвигов, во время этой духовной брани; – чтобы вполне заслужить венец правды от мздовоздаятеля Господа. «Подвизайся и трудись, христианин; тебе предоставлена вся твоя свобода, все твои средства и силы; и чем больше трудов и подвигов твоих; тем выше награда тебе; тем больше славы тебе»; – как бы так она говорит каждому из нас. «Господь, твой началовождь и подвигоположник, предоставляет тебе самому честь этих подвигов и этой борьбы. Он взирает на тебя; Он печется о тебе, но как бы не хочет действовать за тебя. Трудись ты сам: преуспевай, борись, побеждай под Его знамением врагов своих, – и ты получишь венец славы». И вот неусыпно пребывает в подвиге истинный христианин во время св. поста; неустанно трудится; с утра до вечера, и с вечера до утра в борьбе, на брани. Он весь предан своему делу, всецело занят тем, как бы преуспеть в добре, как бы преодолеть врагов своих. Он забывает о радости и веселии. «В сражениях, где идут навстречу смерти, только о том и заботятся, как бы не быть подавленными нападением и яростью врагов, и отнюдь не думают о праздниках и торжествах»¹⁷.

Даже о пище и питии забывает христианин среди этих подвигов своих, во время этой борьбы своей. Да, ему теперь не до того, чтобы помышлять о пище вкусной, удовлетворяющей желаниям его плоти. Его св. церковь научает, что для нравственного преспеяния в добре, для успеха над врагами своими, он прежде всего должен обуздать чрево свое, усмирить плоть свою, умертвить уды свои, сущия на земли; что ему потребно говение, как лучшее оружие и щит против врагов его. С сытым желудком он легко может задремать и дать повод врагу подкрасться к нему, преодолеть его, погубить его. Даже с одною заботою о пище обычной, сытной и вкусной, в настоящее время поста он уже делался бы менее внимателен к своему главному делу, к сердечному сокрушению о грехах, к борьбе со врагами; он уже походил бы на воина, который, стоя на страже, и ожидая ежеминутно нападения врагов, заглядывается на сторону, развлекается предметами посторонними. Легко может случиться, что враг именно воспользуется минутами этих неуместных дум и развлечений, сделает нападение свое, и одолеет его. И вот св. церковь заповедует ему поститься и говеть, – едва хлебом и водою удовлетворять свой голод и жажду; она не дозволяет ему устраивать в первые два дни недели трапезы; она не велит в эти дни вкушать даже пречистого Тела и животворящей Крови Христовой.

Братия христиане! Если мы чистосердечно, пред лицом всеведущего Господа сознаемся в том, как мы проводим св. пост; то можно подумать, что мы или во все не чувствуем той материнской заботливости, которую показывает нам св. церковь, вводя нас в подвиг поста и покаяния, – или намеренно презираем эту заботливость. Для нашей немощи время поста кажется чрезвычайно тяжким, длинным, невыносимым. Нам хочется как можно скорее прекратить пост, убежать с подвига. Мы похожи бываем на тех дурных воинов, которые бегают из полка своего, предаются врагу во время сражения. Братия мои, судите сами, хорошо ли мы так делаем? И горько, горько скорбит о нас св. мать наша церковь, и слезно молит за нас Господа, чтобы Он Сам, ими же весть судьбами, вразумил и исправил нас. Она свое дело сделала, наша вина, если мы не хотим слушаться её. И строгий ответ дадим мы в этом перед Господом. Исправимся, братия мои! Аминь.

Святая церковь, вводя кающегося христианина в подвиг поста и покаяния, в борьбу со врагами спасения, знает всю немощь собственных сил его, всю лютость врагов его. Оставить надолго его одного с его скорбию о грехах, в его постоянной, упорной борьбе, при изнурении плоти постом и воздержанием, небезопасно. Скорбь о грехах может довести его до отчаяния, борьба со врагами до обессилевания, пост и воздержание – до изнеможения и изнурения. Теперь-то по преимуществу и дорого для него духовное утешение, теперь-то и необходимо ему благодатное подкрепление и ободрение. И вот св. церковь, в известные дни недели подает ему и утешение, и подкрепление, и ободрение, и подает по премудрому своему устроению так, что и пост не нарушается, и подвиг не прекращается, и борьба не останавливается.

Первые два дня недели во время святой четыредесятницы проводятся кающимися христианами в постоянных и неусыпных подвигах поста, покаяния и молитвы, в непрестанной борьбе с врагами спасения, в строгом говении. В них еще живо радостное созерцание Господа Иисуса и Его благодатного царства, созерцание, которого они удостоились в прошедшее воскресенье. В них свежи еще силы от принятия пречистых Тайн Христовых в день воскресный, их плоть еще может вынести подвиг говения. В эти два дня не совершается литургии ни Василия Великого, ни Иоанна Златоустого, ни даже Преждеосвященная. Со всем жаром и ревностью подвизаются кающиеся христиане, со всем усердием предаются печали, яже по Бозе, со всею охотою борются со врагами своего спасения. Утро и вечер, полдень и полночь они молитвенно взывают ко Господу, и просят себе помилования и оставления согрешений. Особенно часто и сильно они воссылают молитвенный вопль свой к Господу о том, чтобы Он – Господь и Владыка жизни их, отогнал от них дух праздности, уныния, любоначалия и празднословия, – чтобы даровал им дух целомудрия, смиренномудрия, терпения и любви, – чтобы ниспослал им благодать и силу зреть их собственные прегрешения и не осуждать брата своего. Эта молитва почти ежечасно излетает из сердец и из уст их. Чем упорнее и сильнее борьба, чем труднее подвиги поста, покаяния и молитвы; тем сильнее вопиют они ко Господу. Так проходят первые два дня и две ночи седьмицы.

По прошествии их, к вечеру третьего дня, как бы на средине недельного подвига, когда собственные силы наши ослабеют, когда скорбь наша о грехах достигнет высшей степени, а борьба со врагами – большего ожесточения, св. церковь находит возможность, по премудрому устроению и распоряжению своему – ободрить нас в нашем подвиге, дать минуту – свободно вздохнуть нам среди пашен брани и подкрепить себя для новых подвигов. Жгучую скорбь о грехах она умеряет живым и трогательным изображением боголепного ходатайствования за нас у престола Божия Господа и Спаса нашего Иисуса Христа. Изнемогшие от поста и воздержания силы наши подкрепляет предложением трапезы из снедей, посту приличных, простых и малочисленных, а для подкрепления нас в борьбе с духовными врагами нашими, преподает нам преждеосвященные Дары, – хлеб небесный и чашу жизни.

Вот, братия мои, причины, по которым св. церковь установила в известные дни святого и великого поста совершать литургию Преждеосвященных Даров. Как мудрая и любвеобильная мать наша, она и дает нам возможность предаться всем сердцем, печали, яже по Бозе, и в то же время не позволяет этой печали возрасти до безнадежного уныния, изображая пред очами нашими боголепное ходатайствование за нас Господа нашего Иисуса Христа пред престолом Божиим. Она дает нам полную свободу и возможность – собственными нашими силами, Господу содействующу, бороться со врагами нашего спасения, но, чтобы эти силы не истощились до конца, преподает нам хлеб небесный и чашу жизни. Она дозволяет нам усмирять постом и воздержанием плоть нашу, но, чтобы не довести нас до изнеможения, подкрепляет нас в известные дни приличною посту трапезою.

Чтобы понятнее для вас было, братия мои, то, почему именно по прошествии первых двух дней недели, вечером третьего дня, положила св. церковь совершать литургию Преждеосвященных Даров, я напомню вам о прекрасном обычае первых христиан – сколько возможно – чаще приобщаться Св. Таин. В первые времена христианства все, присутствовавшие при божественной литургии, непременно приступали ко св. причащению. В правилах апостольских прямо сказано, что должно отлучать от церковного общения тех, которые, присутствуя при литургии, без уважительной причины выходили из церкви, не причастившись Св. Таин¹⁸. По общему свидетельству отцов и учителей церкви, христиане первых времен поступали так: одни причащались Тела и Крови Господа ежедневно, другие – в известные дни; в иных местах ни один день не опускали, чтобы не была совершаема литургия¹⁹, в других – четыре раза в неделю: в воскресенье, в среду, в пяток, в субботу, и в иные дни, если была память великого святого²⁰. Вообще отцы церкви находили, что хорошо и преполезно каждый день приобщаться и принимать св. Тело и Кровь Христову; потому что Сам Христос говорит: ядый Мою плоть и пияй Мою кровь имать живот вечный²¹. Теперь судите сами, бр. мои, как тяжело было таким людям оставаться без св. причащения даже два или три дня сряду, и притом среди подвигов поста и покаяния, в упорной борьбе с врагами, при изнурении плоти, – и как премудро и премилосердо поступил Господь, установив божественную литургию Преждеосвященных Даров.

В какие дни совершается ныне эта литургия?

Она совершается ныне в среды и пятки шести недель великого поста, а также в первые три дня страстной недели. Может, впрочем, совершаться и в другие дни недели, (кроме субботы и воскресенья,) – если в эти дни прилучится память великого святого, или особенная какая потребность. В субботу же и воскресенье совершается Божественная литургия Иоанна Златоустого и Василия Великого, потому что эти дни свободны от строгого поста, как такие дни, из которых в первый воспоминается покой Божий после сотворения мира, а во второй – воскресение Господа нашего Иисуса Христа.

Братия мои! первенствующие христиане не могли и одной недели провести без святого причащения, многие из них приобщались ежедневно пречистого Тела и Крови Христовой: а мы что делаем, когда по целому году, даже по два, по три не приобщаемся св. Тайн? Как же преуспевать нам в добре и в нравственном совершенствовании? Как нам вести с успехом нашу брань с врагами спасения? Братия мои, оглянемся на себя и исправим себя. Иначе враг одолеет нас и мы погибнем. Аминь.

Литургии Преждеосвященных Даров предшествуют а) великопостные часы, б) так называемые «изобразительны» и в) вечерня. Для полноты и ясности объяснения самой литургии, я разберу для вас, братия мои, в подробности и эти службы.

Великопостные часы совершаются несколько иначе, нежели обыкновенные часы, читающиеся перед божественной литургией Василия Великого или Иоанна Златоустого. Правда, псалмы часов и окончательные молитвы остаются одни и те же; но к ним прибавляются чтения кафизм и тропарей, а на шестом часе чтение пророчеств Исаиных. Св. церковь сделала эти прибавления соответственно времени поста и нравственному состоянию молящихся.

В псалмах третьего часа, с одной стороны, пророчески предъизображается праведник, молящийся к Отцу Небесному о том, чтобы Он явил дивную милость Свою к нему, спас его от восстающих против десницы Его, и хранил его, как зеницу ока, – в тени крыл Своих укрыл его. Этот праведник, молящийся к Отцу Небесному предъизображенный словами пророка – псалмопевца, есть не другой кто, как Господь наш Иисус Христос, окруженный злобными Иудеями, особенно фарисеями и книжниками. Об них именно говорит пророк псалмопевец: «они затворили сердце свое, устами своими говорят гордо; глаза свои устремили, чтобы повергнуть меня на землю. Они подобны льву, хотящему терзать, похожи на львенка, сидящего в скрытном месте». Но прозревая, в этих словах псалма, Господа Иисуса, обетованного Спасителя своего, кающийся и подвизающийся христианин не может в то же время, хотя в некоторой степени не отнести и к себе слов пророка. И на него подобно льву, хотящему терзать, или подобно львенку, сидящему в скрытном месте, восстали и восстают враги его. Глаза их устремлены, чтобы повергнуть и его на землю. И вот он в умилении сердца произносит дальнейшие слова псалма: «востань Господи, предупреди их, низложи их. Защити душу мою мечем Твоим от нечестивого, рукою Твоею, Господи от людей сих».

Во втором псалме, читающемся на третьем часе, изображен человек – грешник, глубоко сознающий грехи свои и немощи; как камень тяготят они душу его; он не знает, как умолить Отца Небесного, чтобы Он не помянул грехов его. А с другой стороны человек – грешник видит всю злобу и ярость врагов своих, – всю ненависть, которой они ненавидят его. Понятно, братия мои, что этот псалом особенно близок теперь сердцу каждого из нас. Понятно, что мы с особенным умилением повторяем вслед за чтецом слова псалма: «К Тебе Господи, возношу душу мою, Боже мой! На Тебя уповаю, не дай посрамиться мне, да не восторжествуют враги мои надо мною .... Вспомни милосердие Твое, Господи, и милости Твои: ибо они вечны. Грехов юности моей и преступлений моих не поминай... Ради имени Твоего, Господи, прости мое преступление; ибо оно велико... очи мои непрестанно устремлены ко Господу. Призри на меня, и помилуй меня; ибо я одинок и угнетен... Воззри на врагов моих, как много их, и какою злобною ненавистью они ненавидят меня».

В последнем псалме третьего часа еще яснее напоминается нам об общей, свойственной каждому из нас греховности, и о необходимости благодатного обновления. Этот псалом есть покаянная молитва Давида, в которой он, как на картине, изобразил и свое грехопадение и свое восстание. И во всякое другое время этот псалом служит прекрасным руководством для нас в молитве и сокрушении сердца, а в настоящее время поста и покаяния это – ничем не заменимое руководство. Выражения псалма: «беззакония моя аз знаю, и грех мой предо мною есть выну. Тебе единому согреших и лукавое пред Тобою сотворих. Се бо в беззакониях зачат семь, и во гресех роди мя мати моя... Окропиши мя иссопом, и очищуся; омыеши и паче снега убелюся. Сердце чисто созижди во мне, Боже, и дух прав обнови во утробе моей. Не отвержи мене от лица Твоего, и Духа Твоего святого не отъими от мене»... – эти выражения ясно указывают на свойственный каждому из нас источник грехов наших, и на необходимость для нас благодатного обновления Духом Святым.

За псалмами часа следует чтение кафизмы из псалтири²². «Господствующее великопостное чтение составляет псалтирь, говорит один из наших отечественных писателей, – эта сладкая беседа души с Богом; здесь благоговейная душа среди самых живых, пламенных молитвенных излияний изъясняет свои чувствования и о пути праведном, угодном Богу, и о пути беззаконном, погибельном, ненавистном для Бога; – оплакивает свои грехи и преступления, жалуется Богу на множество внутренних и внешних врагов, просит помощи и избавления от них, и радостно чувствует благодатное ограждение в обстоящих, ублажает праведных, как друзей Божиих; восхваляя добродетели их, воскриляется к подражанию им; всюду мысленно зрит Бога; со всеми земными и небесными тварями приносит песнь хвалы и благодарения Творцу всяческих; прославляет премудрость, всемогущество и благость Господа в путях промысла о мире и человеке, а паче в дивных происшествиях народа церкви Божией, от начала создания через все времена ветхого завета чудно водимой рукою крепкою и хранимой мышцею высокою; видит таинственно в пророческих прозрениях о Сыне Вышняго, прежде век рожденном от Отца, обетованного Спасителя, в Его страданиях, искупительной жертве; и царственной славе, совершившихся и во всей силе действующих в новозаветной церкви – Христа Господа. Отселе псалтирь, по выражению отцов церкви, есть истинно укрепление духа, утешение сердца, обуздание страстей, щит и оружие против духов тьмы, наслаждение и упокоение в Боге. Это есть немолчная духовная цевница, которая ежедневно одушевляет и услаждает Богослужение... А теперь во время святого и великого поста она составляет, для души, кающейся и взыскующей Бога, главное молитвенное поучение, назидание, наслаждение, утешение»²³. «Псалтирь, – говорит Св. Афанасий Великий, – подобно саду содержит в себе и то, что уже насаждено во всех прочих книгах священных, и предметы собственно ей принадлежащие изображает в песнопениях своих... Но кроме того, что сия книга имеет общего с прочими книгами, она представляет еще ту достойную удивления особенность, что в ней описаны и изображены движения каждой души и их перемены... Кто читает другие книги, тот произносит написанное в них не как свои собственные слова, но как слова святых мужей, или тех, о ком они говорят. Но – удивительное дело, – кто читает псалмы, тот все написанное в них, разве исключая пророчеств о Спасителе и язычниках, произносит как слова собственные, поет их как бы они были написаны об нем, читает и понимает их не так, как будто другой кто-нибудь произносил их, или говорил в них о ком другом, – но как будто он сам говорит их о себе, и слова псалмов от своего лица произносит Богу, будто они им самим составлены»²⁴. Не удивительно после этого, братия мои, что св. церковь на каждом часе назначила кающемуся грешнику вычитывать или выслушивать кафизму.

Братия мои! У наших отцов и дедов Псалтырь составляла одну из книг, по которым они учились грамоте. С самых ранних лет они заучивали даже наизусть многие псалмы, – и во время излияния сердечных чувств своих, нередко употребляли слова псалмов; в церковном же богослужении они встречались с Псалтырью, как с родной своею книгою. У нас теперь стараются изменить этот святой обычай отцов и дедов; вместо Псалтыри дают детям басни и сказки. Не удивительно после этого, что чтение, на том или другом часе, кафизмы в церкви для многих из нас кажется чрезвычайно утомительным и ненужным. Одумаемся, братия мои. Не все старое дурно; и не все новое хорошо. Особенно пожалеем детей наших: ведь из них мы прежде всего должны сделать истинных христиан и верных чад церкви Божией, – а басни и сказки едва ли их сделают такими. Аминь.

После чтения кафизмы следуют тропари часа с их стихами. Эти тропари поются особенно – трогательно и умилительно, во время св. великого поста.

В третий час св. церковь воспоминает сошествие Святого Духа на апостолов, совершившееся в третий час праздника пятдесятницы, и вместе с тем выражает, в псалмах часа, нашу жажду в обновлении благодатию Духа Святого, И вот, едва кончится чтение кафизмы, священник, стоя пред царскими вратами, с воздеянием рук взывает ко Господу; «Господи, иже Пресвятого Твоего Духа в третий час Апостолом Твоим ниспославый, Того, Благий, неотъими от нас, но обнови нас молящихтися». За священником, как за руководителем в молитве, и все присутствующие во храме повторяют эту умиленную молитву пред Господом, и повергаются на землю пред Ним.

– «Сердце чисто созижди во мне Боже, и дух прав обнови во утробе моей» – продолжает священник пред царскими дверьми от своего лица и от лица каждого из нас, выражая в словах своих убеждение, что именно благодать Духа Святого потребна и необходима нам для нравственного, духовного нашего обновления. И снова дружно молятся за ним все присутствующие во храме, припадая ко Господу, и повторяя пред Ним прежнюю молитву: «Господи, иже Пресвятого Твоего Духа, в третий час апостолом Твоим ниспославый...»

– "Не отвержи мене от лица Твоею и Духа Твоею Святаго не отъими от мене», – продолжает священник, сознавая собственные грехи свои перед Богом, и исповедуя пред Ним греховность каждого из присутствующих во храме.

И снова от лица всех летит молитва к небу: «Господи, иже Пресвятого Твоего Духа, в третий час Апостолом Твоим ниспославый, – Того благий – не отъими от нас, но обнови нас молящихтися».

Вы видите, братия мои, что кающиеся грешники осознали всеобщую греховность свою, поняли, что у них самих нет средств к их спасению; – что только Господь, по милости Своей, может ниспослать им благодать Духа Святого, для их обновления и освящения; они всем сердцем жаждут этого обновления и освящения; они всеусердно молят об этом Господа.

После этого чигается богородичен часа; затем трисвятое, и после: «Отче наш», следующие тропари:

«Благословен еси Христе Боже наш, иже премудры ловцы явлей, ниспослав им Духа Святого, и теми уловлей вселенную, Человеколюбче, слава Тебе».

Словами этаго тропаря св. церковь удостоверяет кающихся христиан, что Господь Иисус Христос действительно ниспослал, в третий час праздника пятдесятницы, Духа Святого на апостолов, и через них привлек к благодатному царству Своему всю вселенную. Это удостоверение возбуждает в сердцах их новую молитву ко Господу Иисусу: «Приближися нам, – вопиют они в умилении сердца, приближися везде сый, яко же со апостолы Твоими всегда еси: сице и Тебе желающим соедини себе щедре, да совокуплени Тебе поем и славословим всесвятаго Духа Твоего».

Потом обращают молитвенные взоры свои к Пресвятой Богородице – «надежде и предстательству и прибежищу христиан», и взывают к Ней: «Необоримая стена, изнемогающим пристанище не бурное Ты еси, Богородице Пречистая: но яко мир спасающая непрестанною Твоею молитвою, помяни и нас, Дево всепетая».

За тем следуют: «Господи, помилуй» сорок раз и молитва; «Иже на всякое время». Краткую молитву: Господи, помилуй, мы произносим сорок раз «во освящение всего времени жизни нашей, в отпущение наших бесчисленных грехов, допускаемых нами каждый день и час»²⁵, в выражение нашей ежеминутной потребности в помиловании от Господа. Молитва: Иже на всякое время, – «содержит, по замечанию блж. Симеона Солунского, все, простирается на всех нас с нашими душами и телами, мыслями, помышлениями и делами; в ней мы молим Бога все освятить в нас- избавить от всякого искушения, оградить и сохранить святыми Ангелами, и привести нас в уразумение славы Божией, и допустить нас, по мере возможности, к наслаждению неприступным светом и даровать благодать Бога, который благословен во веки»²⁶.

Затем священник перед царскими вратами произносит в умилении сердца покаянную молитву св. Ефрема Сирина: «Господи и Владыко живота моего», – и снова все кающиеся христиане, вслед за священником, повергаются в прах пред Господом, и молят Его – Господа и Владыку живота своего, – об удалении от них духа праздности, уныния, любоначалия и празднословия, о даровании им духа целомудрия, смиренномудрия, терпения и любви; – о ниспослании им самоуглубления и самоосуждения, чтобы им зреть свои собственные грехи и не осуждать брата своего.

Последование часа оканчивается молитвою св. Мардария: «Владыко, Боже Отче Вседержителю», молитвою, в которой мы просим Триединого Бога помиловать нас грешных и спасти нас, какими Его неизреченной премудрости и благости угодно, судьбами.

Братия и сомолитвенники! неоднократно замечал я, что многие, даже из готовящихся приобщиться св. Таин на той или другой неделе великого поста, не являются к часам в среду и пяток, когда совершается литургия Преждеосвященных Даров, и считают достаточным прийти во храм к самой литургий. Братия мои, уместна ли теперь леность и нерадение для кающегося христианина? Сообразно ли с духом покаяния и со временем ратоборствования против врагов нашего спасения эта лукавая поблажка наша к самим себе? Теперь ли изменять св. церкви, так премудро и заботливо руководящей нас среди подвига поста и покаяния? О, братия мои! Исправимся, пока есть время; пока поприще для подвигов не закрыто. Аминь.

Вслед за третьим часом читается час шестый, в который Господь наш Иисус Христос был пригвожден ко кресту, как искупительная жертва за грехи всего мира; – в этот же час, по разумению св. церкви, был сделан первый грех нашими прародителями в раю – источник и корень всех грехов в роде человеческом.

Псалмы шестого часа пророчески указывают на незлобие Агнца Божия, Господа Иисуса Христа, на ненависть и буйство врагов Его – фарисеев и книжников, и на предательство Иуды; с другой стороны они раскрывают перед нами внутреннее состояние Спасителя, когда Он был на кресте, всецелое при том упование Его на Отца Небесного, когда Он был уже, можно сказать, в области сени смертной, и совершенную победу Его над смертию, диаволом и всеми врагами нашего спасения.

Св. церковь даст опять возможность кающемуся христианину возводить слезящиеся очи свои к Господу Иисусу – Спасителю и Богу нашему, и созерцать Его в ветхозаветных пророчествах, не смущаясь тем, что достопокланяемое лицо Господа нашего Иисуса Христа теперь во мгле крестных Его за нас страданий, сокрыто так, что мы на час сей не зрим сияния славы Божественного света Его. Вместе с тем она в тех самых чертах, которыми пророчески изображается состояние Господа Иисуса, указывает кающемуся христианину и его собственное состояние среди подвигов поста, среди борьбы со врагами.

«Боже! Именем Твоим спаси меня, и крепостию Твоею защити меня на суде. Боже! Услыши молитву мою, внемли словам уст моих. Ибо чуждые восстали на меня, и сильные ищут души моей; не имеют они Бога пред собою. Се Бог помощник мне, Господь подкрепляет душу мою». Так пророк псалмопевец пророчески предъизобразил молитвенное настроение души обетованного Спасителя мира в то время, когда фарисеи и книжники восстали на Него. Не так ли точно может вопиять ко Господу теперь и кающийся христианин, когда видит пред собою духовных врагов своих?

Или еще: Пророк псалмопевец так взывает от лица Агнца Божия, окруженного врагами; «Услыши, Господи, молитву мою, и не скройся от моления моего; внемли мне, и выслушай меня; я рыдаю в горести моей, и стенаю от молвы вражеской, от притеснения нечестивых; ибо они воздвигают на меня зло, и во гневе преследуют меня. Сердце мое трепещет во мне, и смертные ужасы напали на меня; смятение объяло меня...» Не в таком ли точно положении чувствует себя и всякий кающийся христианин, особенно во время поста и покаяния? Не так ли точно и он обращается с молитвою к Отцу Небесному?

За псалмами часа следует чтение кафизмы; в кафизме дается кающемуся христианину полная возможность выразить перед Отцем Небесным от своего собственного лица, и как бы своими собственными словами и исповедание свое, и славословие свое, и печаль свою, и веру свою, и молитву.

После кафизмы священник, стоя пред царскими вратами, предначинает тропарь часа: «Иже в шестый день же и час, на кресте пригвожден в раи дерзновенный Адамов грех, – и согрешений наших рукописание раздери, Христе Боже, и спаси нас». За священником, как за учителем своим и руководителем, и все присутствующие во храме, едиными устами и единым сердцем вопиют Христу Богу: «Иже в шестый день же и час на кресте пригвожден в раи дерзновенный Адамов грех, – и согрешений наших рукописание раздери, Христе Боже, и спаси нас».

Св. церковь, воспоминая в шестый час, с одной стороны, грехопадение наших прародителей в раю, а с другой распятие Господа Иисуса на кресте, переносит нас мысленно то в рай, то на Голгофу; и ставит нас то у древа познания добра и зла, то у подножия креста Господня. Там в раю видим мы: вот злополучные прародители наши, нарушая заповедь Божию простирают несчастные руки свои к запрещенному плоду; здесь, у подножия креста Господня мы созерцаем, как Господь Иисус Христос простирает пречистые руки свои, отдавая их на пригвождение ко кресту, а через это раздирает и уничтожает дерзновенный грех Адамов. Сознавая всю виновность нашу перед Богом, всю необъятную тяжесть всех грехов человеческих, произошедших и расплодившихся от дерзновенного греха Адамова, мы единодушно исповедуем, что только крестные страдания и смерть Господа Иисуса, Единороднаго Сына Божия, могут избавить нас от грехов наших и спасти нас.

Умилительно видеть, братия мои, как, повторяя за священником слова тропаря, все молящиеся во храме христиане дружно повергаются в прах пред Господом, и вопиют Ему из глубины души: «и согрешений наших рукописание раздери, Христе Боже, и спаси нас».

Внуши, Боже, молитву мою и не презри моления моего, – взывает священник пред царскими вратами от лица своего и от лица каждого из молящихся; как бы боясь, чтобы праведный и всесвятой Господь не возгнушался нашими недостойными молениями. А молящиеся снова все повергаются в прах пред Господом, и повторяют пред Ним молитву свою: «Иже в шестый день же и час»... – Аз к Богу воззвах, – и Господь услыша мя – взывает еще раз священник, указывая нам, к кому мы должны возносить молитву свою о разодрании рукописания наших согрешений, и вместе с тем уверяя нас, что премилосердый Господь услышит нас. А мы опять дружно повергаемся во прах пред Господом, и единодушно вопием Ему: «Иже в шестый день же и час»...

Затем, сознавая чистосердечно, что мы, по множеству грехов своих, не имеем сами дерзновения обращаться с нашей молитвой ко Господу, простершему Свои пречистые руки на кресте, – мы взываем к Пресвятой Богородице, чтобы Она вознесла за нас Свою молитву к Сыну Своему и Богу нашему.

«Яко не имамы дерзновения за премногие грехи наша, мы иже от Тебе рождшагося моли Богородице Дево: много бо может моление матернее ко благосердию Владыки. Не презри грешных мольбы Всечистая, яко милостив есть и спасти могий, иже и страдати о нас изволивый». «Твоя матерняя молитва подвигнет Его на милость к нам грешным; она возбудит в Нем сострадание к нам и благосердие; – и Он умилосердится над нами; Он помилует нас, потому что Он – милостив; Он силен спасти нас, Он, который за нас грешных и пострадать благоизволил», как бы так вопием мы к Богородице Деве.

За этой молитвой к Пресвятой Богородице читается, в течении всего великого поста, на шестом часе тропарь пророчества, и потом самое пророчество, заимствуемое большей частью из книги св. пророка Исаии. Об этом, если Господь поможет, речь будет в следующий раз. А ныне вот что мне хочется сказать вам, братия мои! На шестом часе неоднократно мы взываем ко Господу Иисусу, простершему Свои пречистые руки на кресте: и согрешений наших рукописание раздери, Христе Боже! То есть, разорви и уничтожь те записи, в которых отмечены и записаны Твоею вечною правдою все грехопадения наши, чтобы нам быть чистыми и неповинными перед Отцем нашим Небесным; – чтобы Он оставил нам долги наши. А прощаем ли мы сами, братия мои, должников наших, – то есть, людей нас оскорбивших, перед нами не явившими должной любви, правды, честности? Раздираем ли, уничтожаем ли мы сами те записи, которые хранятся в злопамятном сердце нашем на них? Я спрашиваю об этом потому, что мне нередко приходилось слышать во время исповеди: «ничего особенно тяжелого на душе не чувствую, да вот только с невесткой-то все не ладно»... или: «вот только с братом-то все вражда». И это говорят христиане, – о вражде с самыми близкими родными! И когда станешь уговаривать их помириться и простить тому лицу, которое их обидело; куда! И слышать не хотят. Как же эти люди своими устами произносят молитву к Господу Иисусу, простершему пречистые руки Свои на кресте, и тем разодравшему рукописание согрешений наших? Как они на исповеди станут молить Господа о помиловании своем? Подумайте, братия мои, за кем есть подобные дела, и исправьтесь. Скоро придется идти на исповедь. Близь Господь, при дверех! Аминь.

На шестом часе в течении всего великого поста (кроме субботних и воскресных дней) читается пророчество, заимствуемое большей частью из книги пророка Исаии.

Какая цель этих чтений? Как они относятся к ходу великопостных часов?

Цель самая благотворная и для кающихся грешников благопотребная, братия мои. Чтобы поразить нашу грехолюбивую душу страхом гнева Божия за нечестие, чтобы обличить в нас грехи и пороки, для этого потребно не простое слово вашего духовника, не тайное и кроткое внушение и вразумление вашей совести, но грозное слово пророка Божия, вещающего от имени Самого Бога и обличающего со всею строгостью и беспощадностью все пороки и грехи и в сильных мира, и в народных массах. А с другой стороны, чтобы грешника, осознавшего свои грехи, и восчувствовавшего тяжесть их, ободрить и утешить упованием на обетованного Спасителя мира, который страданиями своими имел искупить нас от греха, и от всех гибельных последствий его, – ободрить при том на столько, на сколько сообразно это с духом покаяния и сокрушения, не прерывая в кающемся грешнике сердечной его печали, яже по Бозе, – для этого опять потребно нерадостотворное повествование евангелиста или сердобольно-обличительное слово апостола, но пророческое вещание Исаии, «яснее других проповедующего о Спасителе, особенно же о страданиях Его»²⁷ и однако же облекающего вещания свои таинственным покровом грядущего. Кающийся христианин слышит не самое Евангелие, или не Апостольское чтение, где во всей полноте и ясности предлагается ему радостная весть о Спасителе мира и о совершенном Им спасении рода человеческого; – но как бы прообраз только. «Во образ Апостола и Евангелия вместе бывает чтение Исаии, яснее других пророков проповедующего о Спасителе, особенно же о страданиях Его... Таков – древний обычай отцев», так говорит блж. Симеон, объясняя, почему положено читать на великопостных часах паремии из пророка Исаии.

Почему читаются эти паремии именно на шестом часе, а не на третьем или не на девятом?

В ответ на это я приведу вам, братия мои, слова одного нашего святителя, с особенным вниманием занимавшегося обозрением паремий великопостных. Вот, что он говорит: «как шестый день и час, по разумению церкви, полагаются с одной стороны временем падения наших прародителей от искушения древнего змия, а с другой временем распятия Христа на кресте, которым Он пригвоздил дерзновенный Адамов грех, и разодрал рукописание грехов наших: то из этого очевидна цель чтений из пророка Исаии на шестом часе, чтений грозных, обличительных против пороков и беззаконий человеческих; они, показывая существование и силу прирожденного греха, как корня нравственного растления, заражающего весь род человеческий, пророчески показывают и то, что Христос, как грядущий Мессия, страданиями своими имел искупить нас от греха и осуждения прародительского, – а пришедши действительно вольным страданием на кресте, раздрал рукописание грехов наших, загладил пред разгневанным правосудием и прирожденные и деятельные грехи наши»²⁸. Перенося нас мысленно то в рай к злополучным нашим прародителям, простирающим руку к запрещенному плоду, то на Голгофу к древу крестному, на котором Господь Иисус Христос простирает Свои пречистые руки для пропятия, и чрез то раздирает рукописание греха Адамова и всех грехов наших, св. церковь, в паремиях из пророка Исаии, представляет живое обличение и греха Адамова и всех наших грехов, а с другой стороны возбуждает и укрепляет в нас дух упования на возлюбленного Спасителя нашего Господа Иисуса Христа.

– «Скоро да предварят ны щедроты Твоя, Господи», – вопием мы к Премилосердому Господу нашему, выслушав из уст пророка Исаии или грозное обличение наших грехов и беззаконий, или пророческое предсказание об обетованном Спасителе мира, – «скоро да предварят ны щедроты Твоя, Господи, яко обнищахом зело: помози нам, Боже Спасе наш, славы ради имени Твоего, Господи, избави нас и очисти грехи наша, имене ради Твоего». Мы нищи и безответны пред Тобою, Господи: помоги нам, не ради нас, не ради наших добрых дел каких-нибудь; мы ничего не сотворили доброго, – но ради славы имене Твоего, – которое мы, недостойные, носим на себе».

Потом после Трисвятого по «Отче наш» читаются следующие тропари, относящиеся в сущности своей к распятию Господа.

«Спасение соделал еси посреде земли, Христе Боже, на кресте пречистеи руце Твои простерл еси, собирая вся языки, зовущыя: Господи, слава Тебе!»

Взирая на пригвождение Господа ко кресту на Голгофе, посреде земли, – мы веруем, что Он, премудрый и всемогущий Господь наш, соделал чрез это спасение для всех племен и народов; а видя, что Он умирает, простирая пречистые Свои руки на кресте, – мы исповедуем неизреченную Его благость: Он чрез то всех влечет к Себе, всех готов обнять Своей любовью, всем отверзает Свои объятия. Аще Аз вознесен буду от земли, вся привлеку к Себе (Ин.12:32) – это слово Его, дышащее безграничной любовью ко всему человечеству, теперь исполняется в точности.

Без сомнения и каждый из вас, братия мои, внимая словам тропаря, всею верою своею, всею любовию своею стремится в объятия Господа нашего, и ищет у Него единого оправдания себе и спасения.

«Пречистому образу Твоему покланяемся, Благий, просяще прощения прегрешений наших, Христе Боже: волею бо благоволил еси плотию взыти на крест, да избавиши, яже создал еси, от работы вражия. Тем, благодарственно вопием Ти; радости исполнил еси вся, Спасе наш, пришедый спасти мир». – Так вопием мы из глубины души нашей, повергаясь во прах пред Господом Иисусом, как бы предощущая на себе спасительные плоды Его крестных страданий и смерти за нас, грешных.

– «Милосердия сущи источник, милости сподоби нас, Богородице; призри на люди согрешившия, яви яко присно силу Твою; на Тя бо уповающе «радуйся» вопием Ти, якоже иногда Гавриил – бесплотных Архистратиг». Так по Бозе взываем мы к Пресвятой Богородице, испрашивая себе милости и заступления Её.

Это молитвенное воззвание ко Пресвятой Богородице читается в понедельник, вторник и четверток; в среду же и пяток вместо его читается следующий, так называемый, Кресто–Богородичен.

«Препрославленна еси Богородице Дево, поем Тя: крестом бо Сына Твоего низложися ад, и смерть умертвися; умерщвленнии востахом, и жизни вечной сподобихомся, рай восприяхом – древнее наслаждение. Тем благодаряще славословим, яко державнаго, Христа Бога нашего, и единого многомилостиваго».

Затем, после: «Господи, помилуй» и «Иже на всякое время»... следует умилительная молитва св. Ефрема Сирина «Господи и Владыко живота моего» с поклонами по уставу.

Последование часа заканчивается заключительною молитвою часа. Мы благодарим в этой молитве Отца Небесного за ниспослание в мир Единороднаго Сына Его, Господа нашего Иисуса Христа, который честным крестом Своим растерзал рукописание грехов наших, и тем победил начала и власти тьмы. «Сам Владыко человеколюбче, молитвенно взываем мы к Тебе, в заключение нашего благодарения, Сам Владыко человеколюбче приими и нас грешных благодарственныя сия и молебныя молитвы, и избави нас от всякаго всегубительнаго и мрачнаго прегрешения, и от всех озлобити нас ищущих видимых и невидимых враг. Пригвозди страху Твоему плоти наша; и неуклони сердец наших в словеса или помышления лукавствия: но любовию Твоею уязви души наша, да к Тебе всегда взирающе, и еже от Тебе светом наставляеми, Тебе неприступнаго и присносущаго зряще света, непрестанное Тебе исповедание и благодарение возсылаем безначальному Отцу, со Единородным Твоим Сыном, и всесвятым и благим, и животворящим Твоим Духом» и пр.

Братия мои! Если иа третьем часе мы едиными устами и единым сердцем исповедали пред Отцем Небесным и всеобщую греховность нашу, и ощущаемую нами потребность в обновлении нас Духом Святым: то на шестом часе нам дается полная возможность уразуметь нашим сердцем, что рукописание согрешений наших разодрано, а за тем и обновление духовное даровано нам единственно ради крестных страданий за нас Единородного Сына Божия. «Вот где, кающийся христианин, источник твоего оправдания и освящения», – как бы так говорит нам св. церковь, возводя нас на Голгофу, и указывая нам на Господа Иисуса, простершего Свои пречистые руки на кресте. «Припади к Нему со всею верою и любовию твоею, и моли Его о твоем помиловании. Спеши к Нему в отверстые объятия, и тверди пред Ним, всем сердцем и устами твоими: «и согрешений моих рукописание раздери, Христе Боже, и спаси мя».

Это вразумление матери нашей св. церкви да утвердится в нашем сердце, братия мои, сколько возможно, прочнее и глубже! Аминь.

Перед божественной литургией Преждеосвященных Даров читается и девятый час; тогда как перед литургией св. Василия Великого и Иоанна Златоустого читаются только третий и шестый.

Девятый час описывает последнее великое мгновение, когда все совершилось в деле нашего искупления, и когда Господь наш Иисус Христос, Божественный Искупитель, преклоне главу предаде дух свой Богу Отцу²⁹. Вся тварь содрогалась от страха, видя мертвым на кресте Господа своего и Бога: и завеса церковная раздрася на двое с вышняго края до нижняго, ... и земля потрясеся, и камение распадеся, и гробе отверзошася (Мф.27:51–52). И тьма бысть по всей земли, и померче солнце (Лк.23:44–45). И вот св. церковь делает кающегося христианина как бы самовидцем этих событий, и тем располагает его к пламеннейшей молитве пред Спасителем его, к чистосердечному покаянию перед Ним.

На девятом часе по обычаю читаются три псалма; восемьдесят третий, восемьдесят четвертый и восемьдесят пятый.

В первом из этих псалмов выражается пламенное желание праведника войти в блаженные, возлюбленные для души Его, селения Господа, войти после долгого и тяжкого томления среди шатров нечестия, в юдоли плача. Понятно, братия мои, чья душа так пламенно стремилась к Отцу Небесному, в Его вечные обители, стремилась из юдоли плача, из шатров нечестия. Это душа возлюбленного нашего Спасителя, Господа Иисуса Христа, совершившего наше спасение, и на крестном жертвеннике принесшего Себя в жертву за грехи наши. «Коль возлюбленны жилища Твои Господи сил, тайно взывал Он без сомнения к Богу Отцу Своему, предавая за нас дух свой; – истомилась душа моя, желая во дворы Господни; сердце мое и тело мое рвутся к Богу живому. И птичка находит дом, и ласточка гнездо себе, в котором кладет птенцов своих, у олтарей Твоих Господи сил, Царю мой и Боже мой! Блаженны пребывающие в дому Твоем, которые непрестанно хвалят Тебя! Блаженны человеки, которых сила в Тебе, и у которых в сердце шествие к Тебе! Проходя долиною плача, они превращают ее в источники; и дождь одевает ее благословениями. Идут сонм за сонмом, являются пред Богом на Сионе. Господи Боже сил! услыши молитву мою, внемли, Боже Иаковлев! Боже – защитник наш, приникни и воззри не лице Христа Твоего. Ибо день один во дворах Твоих лучше тысячи. Желаю лучше быть у порога дома Божия, нежели жить в шатрах нечестия. Ибо Господь Бог есть солнце и щит; Господь дает благодать и славу; ходящих в непорочности не лишает благ. Господи сил! Блажен человек уповающий на Тебя!»

Пред нами раскрывает пророк–псалмопевец все внутренние движения души Господа нашего Иисуса Христа, в те великие минуты, когда Он, Господь и Владыка наш, предал дух Свой Богу. Святейшая душа Его стремилась к Отцу Небесному; она истомилась желанием – поскорее взойти во дворы Господни. Там непрестанно хвалят Господа; там светлые ангелы, сонм за сонмом, являются пред Богом; там – Господь Бог – солнце и щит. А здесь на земле юдоль плача, шатры нечестия.

О, если бы и твоя душа, кающийся христианин, с таким же неудержимым рвением, с таким же пламенным желанием стремилась к Отцу Небесному в Его вечные обители! О, если бы и ты понял сердцем твоим, что здесь на земле – юдоль плача, шатры нечестия!...

Вторый псалом, читающийся на девятом часе, предъизображает искупление рода человеческого страданиями и крестной смертью Единородного Сына Божия. Мы были в тяжком плену у греха и диавола, и привлекали на себя всю ярость, весь пыл гнева небесного. Но вот, за нас пролита на кресте пречистая кровь Единородного Сына Божия, принесена искупительная жертва за грехи наши, – и Отец Небесный, умилостивленный этою жертвою, изводит нас из плена, изрекает мир на народ Свой, и на святых Своих, и на обращающихся сердцем к Нему. И вот милость и истина сретились, правда и мир облобызались, как лобызаются два друга после долгой, долгой разлуки. И Господь даст благо, и земля наша даст плод свой.

«Господи! Ты умилосердился над землею Твоею, так может каждый из нас, бр. мои, взывать вслед за чтецом к Отцу Небесному. Ты возвратил плен Иаковлев! Простил неправды народу Твоему, покрыл все грехи его! Удержал всю ярость Твою, утолил пыл гнева Твоего... Послушаю, что говорит Бог Иегова? Он изрекает мир на народ Свой и на святых Своих, и на обращающихся сердцем к Нему. Так! Близко к боящимся Его спасение Его, дабы водворить славу на земле нашей. Милость и истина сретятся; правда и мир облобызаются. Истина возникнет от земли, и правда приникнет с небес. И Господь даст благо, и земля наша даст плод свой. Правда пойдет пред лицом Его, и поставит на путь стопы Свои»...

«Истинно, скажем словами блаженного Симеона Солунского, – Господь Иисус Христос был жертвою за нас, и ценою искупления за живых и за находившихся во аде в месте плача, – и приобрел благоволение для земли; истинно Он возвратил из плена нас – наши души, оставив наши беззакония; и, возвратив, оживил нас Своим воскресением, возвеселил людей Своих, и изрек мир»³⁰.

Третий псалом девятого часа содержит в себе пламеннейшую молитву обетованного Спасителя нашего Иисуса Христа к Отцу Небесному о том, чтобы Он сохранил Его в день скорби, и явил милость Свою над Ним – когда гордые восстали на Него, и скопище притеснителей искало души Его.

«Приклони Господи, ухо Твое, и услыши меня; ибо я угнетен и нищ. Сохрани душу мою, ибо я – поклонник Твой. Спаси раба Твоего, Боже мой, уповающего на Тебя. Помилуй меня, Господи; ибо я взываю к Тебе весь день... Покажи мне, Господи путь Твой, – я буду ходить во истине Твоей; прилепи сердце мое к страху имени Твоего. Буду славить Тебя Господи всем сердцем моим, и буду чтить имя Твое вечно».

«Милость Твоя велика надо мною, – так вещает Господь наш Иисус Христос Отцу Небесному. Ты исторгнул душу мою из ада преисподнейшаго. Боже! гордые восстали на меня, и скопище притеснителей ищет души моей; не представляют они Тебя пред собою. Но Ты, Господи Боже милостивый и благосердый, долгогерпеливый и богатый благостию и истиною, воззри на меня, и помилуй меня; дай силу рабу Твоему, и спаси сына рабы Твоея, сотвори со мною чудо благости, да видят ненавидящие меня, – и устыдятся; поскольку Ты, Господи, помог мне, и утешил меня».

Таковы по содержанию своему псалмы, читающиеся на девятом часе, братия мои. Возводя слезящиеся очи к распятому на кресте и умершему за нас Господу, вы как бы слышите Его молитвенные вопли к Отцу Небесному; вы как бы читаете то, что сокрыто было по премудрому промыслу Божию от очей распинателей, во глубине души Господа Иисуса, – Его чувства, Его мысли, Его молитвы к Отцу Небесному. Вы понимаете, что Он – точно искупительная жертва за грехи наши; что Он – точно извел нас из плена греховнаго, примирил и соединил нас с Отцем Небесным. Вы как бы сами видите, как Господь Иисус Христос святейшею душею Своею снисходит во глубины ада преисподнего, и сокрушив державу смерти и ада исходит победителем врагов Своих, изводя оттуда плененных ими.

Я неоднократно и усердно просил причетников, чтобы они читали, как можно яснее и внятнее псалмы на часах (и на кафизмах); молю и вас, братия мои, будьте терпеливы, и, сколько возможно, внимательны к этому чтению. Дивным, небесным светом озаряются сказания Новозаветные при сличении с ними псалмов. Самые сокровеннейшие чувства и мысли Господа Иисуса Христа в них как бы выводятся на свет, облекаются в светозарные образы священной поэзии, и раскрываются перед нами во всей ясности и боголепной высоте своей.

Что касается до вас, блаженные исповедники, то вы без сомнения с особенной любовью останавливаете внимание ваше на том псалме девятого часа, в котором говорится о примирении нас грешных с Отцем Небесным крестной смертью Единородного Сына Его. Смело повторяйте пред Отцем Небесным слова псалма: «возстанови нас, Боже Спаситель наш, и прекрати негодование Твое на нас. Ужели вечно будешь гневаться на нас, прострешь гнев Твой из рода в род? Ужели не обратишься и не оживишь нас, дабы народ Твой возрадовался о Тебе?.. Яви нам Господи милость Твою, и спасение Твое дай нам». Крестная смерть Единородного Сына Божия служит для вас несомненным ручательством, что Отец Небесный благоприветливо услышит вашу молитву, и явит вам милость Свою и спасение Свое. Аминь.

За псалмами на девятом часе, по обычаю великопостному, следует чтение кафизмы, хотя и не во все дни недели³¹. За кафизмой читается тропарь часа, – где прямо и ясно указывается нам на время, в которое Господь наш Иисус Христос предал дух Свой Богу Отцу, и где содержится молитва к Единородному Сыну Божию, ради нас вкусившему смерть, чтобы Он умертвил мудрование плоти нашей, и спас нас.

«Иже в девятый час нас ради плотию смерть вкусивый, умертви плоти нашея мудрование Христе Боже, и спаси нас».

Тропарь этот произносится первоначально священником пред царскими дверьми; за священником – и всеми молящимися во храме.

Да приближится молитва моя пред Тя, Господи, по словеси Твоему вразуми мя, – взывает священник и от лица своего собственного, и от лица каждого из молящихся, выражая дерзновенное упование, что крестная смерть Единородного Сына Божия за нас, примирила нас грешных с Отцем Небесным, открыла и нашей молитве доступ на небо, – и небесному вразумлению доступ к нам грешным. А между тем присутствующие во храме, снова дружно повергаются во прах пред Господом и повторяют пред Ним тропарь часа: «иже в девятый час нас ради плотию смерть вкусивый»...

Да внидет прошение мое пред Тя, Господи, по словеси Твоему избави мя, – так еще раз взывает священник пред царскими вратами, выясняя пред Отцем Небесным, в чем состоит сущность нашей мольбы к Нему. А молящиеся во храме еще раз повторяют тропарь часа, и еще раз, в умилении сердца повергаются пред Господом.

Умертви плоти нашея мудрование Христе Боже, этими словами тропаря мы с одной стороны свидетельствуем пред Господом, вкусившим смерть ради нас, что в числе врагов наших, с которыми мы, особенно во время поста нашего, боремся, весьма сильный и опасный враг – это плоть наша; что у этого врага нашего не одни только телесные греховные движения, но есть своего рода мудрование, идущее вопреки мудрованию, открытому нам Христом; – с другой стороны выражаем молитву нашу к умершему за нас Господу, чтобы Он, всемогущий и премилосердый, Сам помог нам в борьбе нашей с этим врагом нашим, – Сам умертвил это гибельное мудрование нашей плоти, и спас нас. Мы как бы так взываем ко Господу: «Умертви в нас это ложное убеждение будто мы значим что-либо без Тебя, что будто можем жить и быть счастливыми без Тебя. Умертви это желание – уклоняться от исполнения Твоих Божественных заповедей и увлекаться только своими прихотями, страстями, пороками. Убей в нас эту холодность в отношении к блаженству вечному, эту алчбу и жажду только временных удовольствий, только земного счастия. Умертви мудрование плоти, в чем бы и как бы оно не проявлялось. Даруй нам в Тебе искать света и премудрости нашему уму, силы и крепости нашей воле, – услаждения и блаженства нашему сердцу; даруй нам возлюбить Тебя всей душой нашей».

За тропарем следует Богородичсн часа: «Иже нас ради рождейся от Девы и распятие претерпев Благий, испровергий смертию смерть, и воскресение явлей яко Бог – не презри яже создал еси рукою Твоею: яви человеколюбие Твое, милостиве, приими рождшую Тя Богородицу, молящуюся за нас, и спаси, Спасе наш, люди отчаянныя».

Сознавая за собою всякого рода немощи и грехи плотские, всякого рода мудрование плотское, мы боимся предстать Пречистому лицу Господа, за нас распятого и смерть вкусившего, – боимся, чтобы Он не презрел нас за наши немощи и беззакония, которыми мы ежеминутно оскорбляем Его. Одно нас ободряет, что мы Его создание; – что, если Он, премудрый, всеблагий и всемогущий соединил нашу душу с нашей плотью, на это была Его святая воля. Мы умоляем Его явить нам человеколюбие Свое, – принять в ходатайницы за нас Пресвятую Деву Марию, рождшую Его, и спасти нас, без Него совершенно погибающих.

«Не предаждь нас до конца, присоединяем мы еще молитву трех отроков еврейских, брошенных в разжегшую печь в Вавилоне, – не предаждь нас до конца имене Твоего ради, и не разори завета Твоего, и не отстави милости Твоея от нас Авраама ради возлюбленнаго от Тебе, и за Исаака раба Твоего, и за Израиля святого Твоего».

Среди обуреваний и греховных воспламенений плоти нашей мы чувствуем себя в подобном тому состоянии душевном, в каком находились три отрока, Анания, Азария и Мисаил, среди печи халдейской, седмерицею разженной: так силен пламень страстей и похотей наших; и вот св. церковь влагает в наши уста молитву этих трех отроков ко Господу. Не ради нас, немощных, грехолюбивых, полных волнения и страстей плотских, по ради имени Его святого, ради завета Его с нами, ради ходатайства всех святых за нас, мы умоляем Господа не предавать нас до конца на преодоление от грехолюбивой плоти нашей.

Потом после трисвятого по «Отче наш», читаются следующие тропари, переносящие нас опять на Голгофу, к распятому и умершему за нас Господу.

«Видя разбойник Начальника жизни на кресте висяща, глаголаше: аще не бы Бог был воплощся, иже с нами распныйся, не бы солнце лучи своя потаило, ниже бы земля трепещущи тряслася; но вся терпяй помяни мя Господи во царствии Твоем». Эта сильная и убедительная речь благоразумного разбойника невольно вызывает из глубины души нашей молитвенный вопль: «помяни нас Господи во царствии Твоем».

Следующий за тем тропарь содержит глубокое учение о Кресте Христовом, или правильнее о вере в распятого на кресте Господа.

«Посреде двою разбойнику мерило праведное обретеся крест Твой: овому (одному из них) убо низводиму во ад тяготою хуления, другому же легчащуся от прегрешений к познанию Богословия: Христе Боже, слава Тебе!³²

Затем св. церковь представляет вместе с нами молящуюся у подножия креста Господня Матерь Божию. «Агнца и Пастыря и Спаса мира на кресте зрящи рождшая Тя, глаголаше слезящи: мир убо радуется, приемши избавление; утроба же моя горит, зрящи Твое распятие, еже за всех терпиши, Сыне и Боже мой».

Видите, бр. мои, что св. церковь как бы не желает отпустить нас с Голгофы от креста Господня, она хочет, так сказать, приковать наши очи и сердца к распятому Господу, и напоминая нам страшные подробности смерти Господа возбудить в нас умиление и сокрушение сердечное. О, если бы мы вполне были послушны матери нашей св. церкви!..

В молитве св. Василия Великого, которая читается в конце часа мы чистосердечно выражаем пред Господом нашим Иисусом Христом и глубокое чувство покаяния, и смиренную мольбу о пощаде нас грешных, и искреннее прошение помощи Его и благодати на то, чтобы Он умертвил в нас плотское наше мудрование. «Владыко Господи Иисусе Христе Боже наш; долготерпевый о наших согрешениях, – взываем мы молитвенно, стоя у подножия креста Господня, и не сводя очей своих от распятаго и умершаго за нас Господа, – и даже до нынешнего часа приведый нас, в онь же на животворящем древе вися, благоразумному разбойнику иже в рай путе – сотворил еси вход, и смертию смерть разрушил оси, – очисти нас грешных и недостойных раб Твоих. Согрешихом бо и беззаконновахом, и несмы достойны возвести очеса наша и воззрети на высоту небесную: зане (потому что) оставихом путь правды Твоея и ходихом в волях сердец наших. Но молим Твою безмерную благость: пощади нас Господи, по множеству милости Твоея, и спаси нас имене Твоего ради святого, яко изчезоша в суете дние наши; изми нас из руки сопротивнаго, и остави нам грехи наша; и умертви плотское наше мудрование, да ветхаго отложивше человека, в новаго облецемся, и Тебе поживем нашему Владыце и благодетелю: и тако Твоим последующе повелением, в вечный покой достигнем, идеже есть всех веселящихся жилище».

Вы сами, думаю, чувствуете, братия мои, как прилично кающемуся христианину, чтобы он не отводил очей своих от распятого и умершего за нас Господа; чтобы он переселился со своей греховной ношей на Голгофу, потому что негде более обрести ему себе отраду и упокоение, силу и помощь. О, если бы и с каждым из нас так было, как желает св. церковь наша! О, если бы во время подвигов поста и покаяния нашего, во время борьбы нашей с грехолюбивой плотью нашей и с нашим ветхим человеком, мы точно не отводили очей сердца нашего от Господа распятого и умершего за нас! О, если бы в Его крестных страданиях и смерти, искали и обретали для себя силу и помощь, отраду и утешение, обновление и ободрение – столь необходимыя для нас в подвигах поста и покаяния! О, дай Бог этого всем нам! Аминь.

Я сказал вам, братия мои, что воспоминание и созерцание распятия и смерти Господа нашего Иисуса Христа на кресте и некоторых подробностей Голгофского события, невольно исторгают из глубины души нашей исповедание благоразумного разбойника: «помяни нас Господи во Царствии Твоем!» И вот действительно тотчас, по прочтении заключительной молитвы девятого часа, вы слышите, – чтец от лица всех молящихся во храме взывает: «помяни нас, Господи, егда припдеши во Царствии Твоем». Вы понимаете, что кающиеся грешники на Голгофе выучились этой трогательной молитве у благоразумного разбойника, и от своего лица возносят ее теперь к распятому и умершему за них Господу?

Эта трогательная молитва перемежается Евангельскими словами Господа Иисуса о блаженствах, без сомнения для того, чтобы внушить кающимся христианам, что в царство Господа Иисуса Христа могут иметь доступ не все без разбора, но только те, которые снискали себе указанные Господом качества душевные: нищету духовную, плач о грехах своих, алкание правды, чистоту сердца и пр. После учения Евангельского снова одна поется троекратно молитва благоразумного разбойника пред самыми царскими дверьми. Кающиеся христиане, конечно, не находя в душе своей тех высоких нравственных качеств, которые указаны Господом в Его учении о блаженствах, и которые всякому необходимы для получения вечного блаженства, единодушно, сильнее и умиленнее прежнего вопиют: «помяни нас, Господи, егда приидеши во царствии Твоем. Помяни нас, Владыко, егда приидеши во царствии Твоем. Помяни нас Святый, егда приидеши во царствии Твоем». «Они возносят, – как выражается блж. Симеон, вопль свой к Троице, и просят у ней рая». У самых царских дверей, как бы у затворенных врат самого рая, они вопиют ко Господу и просят у Него милости и щедрот. Они даже не дерзают молить Господа, чтобы Он отверз им двери рая, и ввел их в царство Свое; но чтобы только вспомнил благоволительно о них, егда приидет во царствии Своем; только бы помянул их, – и этого для них довольно. Они усердно припадают к царским вратам, и внимательно прислушиваются, не летит ли им из св. алтаря столь отрадный для них, и в другое время столь обыкновенный, ответ на их молитву: «И вас всех да помянет Господь Бог во царствии Своем». Но, увы ответа этого не слышно ниоткуда!

Иной ответ теперь слышат они на мольбу свою. Им слышится у царских врат, что там за этими святыми вратами, как в блаженных обителях рая, Архангелы и Ангелы, составляя светлые лики и хоры, немолчно славословят триединого и пресвятого Бога; что там они непрестанно прославляют Его величие и славу, Его могущество и благость. И вот как бы внимая этому немолчному славословию небесных Сил, и передавая это славословие всем присутствующим во храме, чтец говорит: «Лик небесный поет Тя и глаголет: Свят, Свят, Свят Господь Саваоф, исполнь небо и земля славы Твоея!»

Кающиеся грешники как бы не умеют и не смеют повторять эту Ангельскую песнь; они чувствуют, что грехи их удалили их от Господа, что их уста и сердце разучились славословить Господа, что они не только восхвалять Господа, но и возвести очей своих не смеют на Него. В таких мыслях они безмолвно повергаются только во прах пред Господом, прося Его милости и щедрот. «Нам ли недостойным, обремененным бесчисленными грехами, нам ли сметь воссылать хвалу и словословие триипостасному Богу? Нам ли немолчно хвалить Его, когда мы боимся возвести очи свои на небо и воззреть на Него, когда мы как бы из темницы какой, или из недосягаемой глубины взываем к Нему: «изведи из темницы душу мою, из глубины воззвах к Тебе Господи; Господи услыши глас мой:.». Так могут думать кающиеся грешники, внимая неумолкаемому славословию Сил небесных.

Св. церковь ободряет их несколько, и вразумляет, что им нужно делать для того, чтобы и их славословия могли слиться в один громогласный хор с небожителями.

Приступите к Нему – к триединому Богу, которого немолчно словословят Архангелы и Ангелы, – и просветитеся, и лица ваша не постыдятся». Приступите к Нему с вашей молитвой, с вашим сокрушением, с вашей исповедью; ищите у Него света и оправдания себе в св. учении Его, в Богоугодной жизни, в св. таинствах, особенно в таинствах Покаяния и Причащения; – и тогда дерзновенно будете славословить и воспевать пресвятое и великолепое имя Его; – и лица ваша не постыдятся.

И потом, как бы для того, чтобы кающиеся христиане тверже заучили это славословие Архангелов и Ангелов, и лучше поняли всю небесную сладость его, чтец повторяет: «Лик небесный поет Тя и глаголет: Свят, Свят, Свят Господь Саваоф, исполнь небо и земля славы Твоея».

«Слава Отцу и Сыну и Святому Духу», начинают лепетать кающиеся христиане, воссылая свое славословие Пресвятой Троице; и между тем снова слышат: «лик святых Ангел и Архангел, со всеми небесными Силами поет Тя и глаголет: Свят, Свят, Свят Господь Саваоф, исполнь небо и земля славы Твоея!» Лик небесных Сил как бы не дает грешникам окончить их славословие.

«И ныне, и присно, и во веки веков, аминь, – продолжают прерванное славословие свое кающиеся христиане, и за тем исповедуют православную веру свою пред Господом Богом, в Троице славимом; как свидетельство чистоты религиозных убеждений своих, и как раскрытие тех истин, в которых слава триипостасного Бога наполняла, наполняет и будет наполнять небо и землю во веки веков.

По прочтении Символа веры кающиеся христиане, сознавая всю виновность свою пред Господом Богом, понимая всю греховную нечистоту свою, которая теперь при неумолкаю- щем славословии небесных Сил делается для них еще ощутительнее, вопиют из глубины души: «ослаби, остави, прости Боже прегрешения наша, вольная и невольная, яже в слове и в деле, яже в ведении и в неведении, яже во дни и в нощи, яже в уме и в помышлении: вся нам прости, яко благ и человеколюбец».

Потом мы произносим молитву, которой научил нас Единородный Сын Божий, и которая удостоверяет нас, что при всех наших немощах духовных, при всем множестве беззаконий наших, – все же мы дети Отца нашего Небесного.

За молитвой Господней читаются тропари сообразные с днем, в который совершается служба церковная; и именно в среду и пятницу, когда великим постом по преимуществу совершается Божественная литургия преждеосвященных Даров, читается между другими тропарями следующий тропарь: «Вознесыйся на крест волею тезоименитому Твоему новому жительству щедроты Твоя даруй, Христе Боже: возвесели силою Твоею Благовернаго Императора нашего Александра Николаевича, победы дая ему на супостаты, пособие имущу Твое оружие мира, непобедимую победу». – При чтении этаго тропаря мысль и сердце наше опять возносятся на Голгофу, к распятому Господу, и изливаются в молитве пред Ним.

Затем после Богородична читается «Господи помилуй» сорок раз, и молитва Ефрема Сирина с поклонами. Кающиеся грешники не смеют совершить ни одного чинопоследования службы церковной без этого умилительного вопля к Отцу Небесному.

«Изобразительны» заканчиваются следующей молитвой к всесвятой Троице: «Всесвятая Троице, единосущная державо, всех благих вина (всего доброго виновница), благоволи же и о мне грешнем, утверди, вразуми сердце мое, и всю мою отъими скверну. Просвети мою мысль, да выну (всегда) славлю, пою и покланяюся, и глаголю: един свят, един Господь Иисус Христос во славу Бога Отца. Аминь».

Эта молитва служит нам как бы «окончательным ответом на приглашение к нам св. церкви: «приступите к Нему, и просветитесь, и лица ваша не постыдятся». Мы пытались и начать наше славословие Троице, и исповедовать нашу православную веру, и повторять молитву, которой научил нас сам Господь Иисус Христос, и выражать свое умиление и сокрушение словами св. Ефрема Сирина; но всего этого нам будто недостаточно для сравнения с неумолкаемым славословием Сил небесных; и вот после всего этаго мы приступаем и припадаем к всесвятой Троице, и молим Ее, чтобы Она Сама, всемогущая и вседержавная, утвердила и вразумила наше сердце, отняла от нас всякую нечистоту греховную, просветила нашу мысль: – и тогда мы выну, постоянно и неумолкаемо, подобно немолчному хору ликов небесных, будем славословить, петь и покланяться, и взывать: един свят, един Господь Иисус Христос, во славу Бога Отца, Аминь.

Бр. мои! Вы сами видите, как трогательно последование изобразительных; св. церковь старается всячески поддержать в нас дух умиления и покаяния, дух упования на Господа распятого и умершего за нас; она заранее дает нам возможность внимать немолчному славословию Сил небесных; старается развязать наше сердце и наши уста, скованные беззакониями, и приучить их славословить и прославлять Господа Иисуса. О, если бы мы ревностнее внимали внушениям св. матери нашей, и согревали сердце наше, хладеющее от мирской суеты, её теплыми молитвами, её трогательными песнопениями, её высокими созерцаниями. Живя в мире, мы любим ревностно подражать моде, обычаям света, известным требованиям общества; о, если бы, вступая во храм Божий, под покров матери нашей церкви, мы с такой же ревностью, старались усвоить себе дух и язык св. матери нашей церкви, – усвоить её умиление, её теплоту, её дерзновение ко Господу, её полную преданность Господу, её всецелую и нераздельную любовь к Нему. О, да будет, да будет так! Аминь.

Вспомните, братия мои, я сказал вам, что при объяснении божественной литургии Преждеосвященных Даров мною обращено будет особенное внимание на служение архиерейское; а, между тем, вот мы разобрали уже и часы и изобразительные; а об архиерее ни разу не упомянули. Да, братия мои, во время часов и изобразительных архиерей не отделял себя от числа кающихся грешников, и смиренно молился вместе с другими, внимая чтениям и песнопениям, совершавшимся во храме. Так Господь наш Иисус Христос по пришествии своем на землю до тридцатилетнего возраста жил в Назарете, как сын простого плотника. Так явился Он и на Иордан в числе грешников...

Только уже «по отпетии часов архиерей восходит на уготованное место, идеже облачитися»³⁴, За ним следуют и имеющие сослужить с ним по два архимандриты и священники, во святой алтарь северными и южными дверьми по чину, и облачаются в священные одежды. И архиерей, и сослужащие с ним архимандриты и священники, облачаясь в свои священные одежды, ничего не говорят из тех молитв, которые положено читать при облачении, кроме только: «Господу помолимся!» Этим, без сомнения, то означается, что они готовятся совершать такую службу, которая прежде уже совершена была во всей её полноте в силе освящения.

По облачении «первый Архимандрит, или Игумен или протопресвитер, покланяется Архиерею, и идет во св. алтарь южною дверию. И вшед повелит диакону царская врата отверсти; протодиакон же идет ко святым дверем, и начинает велегласно: благослови Владыко! Архимандрит же, или игумен, или протопресвитер, взем священное Евангелие обеими руками, и мало воздвиг е, творит крест глаголя: благословено царство Отца и Сына, и святого Духа, ныне и присно и во веки веков»³⁵.

И начинается великопостная вечерня.

Во время великого поста верные вкушали пищу не всякий день, и при том вкушали вечером, после вечернего богослужения; поэтому и литургия Преждеосвященных Даров соединяется с вечернею. «Воины, проведши весь день в сражении и только под вечер разлучась с неприятелем, поспешно уготовляют трапезу из вчерашних запасов, чтобы не истощить последних сил своих. С рассветом дня, или и прежде, они снова должны вступить в битву со врагами. Точно так и мы, пред тем, как намереваемся по вечеру подкрепить себя пищею, приемлем от прежде принесенных и преждеосвященных крупиц, чтобы снова вступить в бой со врагами»³⁶. Самое это приобщение вечером пречистого Тела и Крови Христовой служит возбуждением для нас к новым подвигам покаяния, умиления, веры и любви к Господу. «Жертва вечерняя побуждает тебя к тому, – говорит св. Амвросий Медиоланский, чтобы ты никогда не забывал Христа. И действительно, когда ты взойдешь на одр, не можешь забыть того Господа, которому изливал молитвы на западе дня, который алчущего тебя напитал трапезою Своего тела».

Сущность вечерни состоит из благоговейного созерцания и воспоминания ветхозаветного домостроительства Божия о спасении рода человеческого. Вы в постепенном порядке созерцаете важнейшие исторические события ветхого завета: сотворение мира и человека, первобытную жизнь невинных прародителей, падение их, обещание им Спасителя, и многообразные способы Божественного промышления о спасении их: обетования, данные патриархам, закон Моисеев с его жертвами, обрядами и прообразованиями, – многочисленные пророчества о лице Господа Иисуса Христа, и об имеющем совершиться чрез Него спасении. Проводя нить исторических воспоминаний и созерцании через все времена ветхого завета, св. церковь доводит нас на обыкновенной вечерне (т. е. когда вечерня не соединяется с литургией Преждеосвященных Даров) до последних времен ветхого завета, и оканчивает службу песней Симеона Богоприимца и приветом Архангела Гавриила пресв. Деве Марии в минуты Благовещения.

Если мы вникнем в дух ветхозаветного домостроительства Божия о спасении рода человеческого; то мы увидим, что в ветхом завете главным образом требовалось от человека – грешника искреннее сознание в его греховности, всецелое убеждение в невозможности ему самому оправдаться пред всесвятым и правосудным Богом собственными силами и делами, живая и твердая вера в обетованного Спасителя мира, который Своими страданиями и крестной смертью избавит его от греха, проклятия и смерти. Человек – грешник, сознавая всю свою греховность рвется, как бы из темницы какой, ко Господу, Спасителю своему; как бы из глубины недосягаемой взывает к Нему; на Него единого уповает; и от Него единого чает спасения себе. На обыкновенной вечерне чаяние этого спасения как бы осуществляется в очах грешника, когда он слышит слова Симеона Богоприимца, и благовестие Архангела Гавриила Пресвятой Деве Марии о воплощении от Неё Единородного Сына Божия. «Видесте очи мои спасение Твое, еже еси уготовал пред лицем всех людей» вопиет человек уповающий на милость Господа. «Радуйся благодатная Мария! Господь с Тобою! Благословенна Ты в женах и благословен плод чрева Твоего!» – взывает он, мысленно переносясь в храмину Назаретскую, и духовно созерцая, как Архангел благовествует Деве Марии о зачатии Ею Спасителя мира.

На вечерне, с которою соединяется божественная литургия Преждеосвящеишых Даров, кающиеся христиане не слышат ни умилительной песни Симеона Богоприимца, ни Архангельского привета Пресвятой Деве Марии, но зато они собственными очами созерцают боголепное ходатайство за нас Единородного Сына Божия, и вкушают Его пречистое Тело и животворящую Кровь, то есть делаются, – причастниками спасения, дарованного нам Господом Иисусом Христом, обетованным Спасителем мира.

Братия мои! Если в какие дни поста нам нужно воздерживаться и поститься, то именно в те дни, в которые совершается божественная литургия Преждеосвященных Даров. Но увы, братия мои, заповеди матери нашей св. церкви худо выполняются нами. Многие ли из нас придут в храм Божий к преждеосвященной литургии, не напившись чаю, даже с хлебом? Говорят: это ничего! Нам не сговеть! Да, можно бы согласиться с подобными рассуждениями, если бы говорили это люди немощные, больные, и изнуренные; но, увы, большей частью и всего скорее слышим это от людей совершенно здоровых и иногда тучных. Видно, что им не совладать со своим телом. А это уж очень плохо! Ведь, вы каждый раз на девятом часе молите Господа, чтобы Он умертвил плоти нашея мудрование. А ведь, это именно её мудрование.

Знаю я слова пророка, что если мы постом телесным до того изнурим себя, что сама шея наша согнется серпом, но когда в душе будем преисполнены злобой и лукавством; то пост наш будет мерзостью перед Богом. Повторю вам, братия мои, что знаю и помню это слово пророка; и потому требую от вас не одного телесного поста; но не смею не сказать, что когда мы не хотим исполнить более легкого подвига; то, как нам исполнять подвиги труднейшие? Когда не хотим воздержаться от чашки чаю, от куска хлеба; то, как нам воздержаться от дурной мысли, от праздного слова, от осуждения ближних, от лени на молитве, от нравственного расслабления, – которые по преимуществу являются в нас, когда чрево наше сыто. Нет, древние христиане не так постились и телесно. Целые дни они не вкушали пищи; некоторые даже – целые недели; и это укрепляло их на подвиги духовные. А мы?... Братия мои! Исправимся. Аминь.

Подробное последование великопостной вечерни, соединяющейся с литургией Преждеосвященных Даров, совершается, братия мои, следующим образом:

После первого возгласа: «благословено царство Отца и Сына и Святого Духа»³⁷ читается псалом: «благослови душе моя Господа». В архиерейском служебнике сказано, что этот псалом читает сам архиерей, причем царские врата, отверстые во время возгласа, снова затворяются³⁸. По содержанию своему, псалом этот есть не что иное, как возношение мыслей прародителей наших к Творцу, при обозрении ими новосозданных тварей. Св. церковь напоминает нам о блаженной жизни наших прародителей в раю, но напоминает не с торжественностью и образностью, как во время воскресной или праздничной всенощны; но кратко и тихо; напоминает так, что мы сами понимаем, что нам говорят о чем-то радостном, но что давно потеряно вследствие греха и небрежения нашего. Это больше плачевная повесть о прошедшем, нежели торжественное и радостное созерцание.

Все создания Божии, которые Божественной благостью, силой и премудростью вначале сотворены были добрыми зело, – которые и доселе сохраняют еще на себе отпечаток Божественной премудрости, всемогущества и благости, все создания служат укором и обличением человеку – грешнику, когда он сознает в себе разрушительные следы греха, беспорядка, смерти, – и когда воспоминает об утраченном через грех блаженстве своем.

«Господи Боже мой! Ты дивно велик, Ты облечен величием и красотою. Ты облекся светом, как ризою; простер небеса, как шатер; Ты вывел своды своих горниц из вод; облака соделал своею колесницею; и шествуешь на крыльях ветра. Ты делаешь ветры своими вестниками, и пылающие огни своими служителями». Эти слова псалма напоминают кающемуся грешнику о том, как ясно и радостно созерцал Творца своего и Бога первосозданный человек. Для грешника это время прошло; у него другое созерцание и другой язык. В его очах Бог, есть Судия грозный и праведно отметающий от лица Своего. От Бога, кажется грешнику, исходит огнь поядающий; горящие угли сыплются от него,... Он мрак соделал покровом себе. Гремит, – слышится грешнику – на небесах Господь; – Пускает стрелы свои и рассыпает, (Пс.17:9–15). И трепеща пред правосудным и всемогущим Богом, грешник не смеет возвести очей своих на небо, и в сокрушении сердца повторяет покаянную молитву свою: «Боже милостив буди мне грешному!»

Первосозданный невинный человек видел на всех созданиях Божиих отражение славы, всемогущества, премудрости и благости Божией; везде видел порядок, красоту и блаженство, и в чувстве глубокого благоговения пред Творцом своим говорил: «Ты укрепил землю на основаниях (сваях) её, так что она не поколеблется в веки и веки. Бездною вод, как одеждою, покрыл Ты ее, и воды стояли над горами; но от грозного повеления Твоего побежали они: от громового гласа Твоего они расступились. И вот поднялись горы, и разостлались долины на месте, которое Ты утвердил для них. А водам Ты положил границу, которой они не преступают: теперь они не смеют опять покрыть землю. Ты велишь источникам течь в глубинах земных, и пробиваться между горами, чтобы они напояли всех полевых зверей; и чтобы дикие животные утоляли в них жажду свою. При них же обитают и птицы небесные; и поют на древесных ветвях. А самые горы напояешь Ты с высот Своих; и земля насыщается росою, которую творишь Ты. Ты произращаешь траву для скота и посев для пользы человека; Ты производишь из земли хлеб. Ты создал так, что вино веселит сердце человека; от масла блистает лице его, и хлеб укрепляет сердце его. Ты создал так, что и деревья, растущие на воле, получают пищу, и кедры ливанские, которые Ты насадил, насыщаются. А на них птицы свивают себе гнезда. Так аисты живут на елях. Высокие горы служат убежищем для диких коз, а каменные утесы для зайцев».

Так смотрел на землю человек, когда грех еще не заразил его. Правда, и после грехопадения его земля остается верна своим законам, которые дал ей Творец; и несмотря на то, что человек грешник навлек не нее проклятие Творца, – она все-таки послушна воле Создателя своего. Она пребывает на основаниях своих, воды её текут и напояют и зверей и человека; деревья, травы, посевы растут, цветут и приносят плоды на ней. Горы её служат хранилищем вод и убежищем для диких коз. Когда человек – грешник сравнит это постоянство и верность законам Творца в природе неодушевленной со своим своеволием, со своим постоянным уклонением от воли Творца и от Его святых законов, – он невольно почувствует упрек и обличение в своей совести; он невольно падет во прах пред Творцом своим, и будет молить Его о помиловании себе.

«Ты сотворил луну для указания времен, и солнце знает, когда заходить ему» – так говорил первосозданный человек, обозревая небо и светила небесные, и созерцая в них славу, всемогущество, премудрость и благость Творца своего. «Ты простираешь тьму, чтобы была ночь: тогда-то поднимаются все звери лесные. Львы рыкают, ища добычи и прося у Бога пищи себе. Но как только воссияет солнце, они скрываются и ложатся в своих пещерах. Тогда выходит человек на свою работу, и пашет ниву до вечера».

Так смотрел первосозданный человек на небесные светила до своего грехопадения.

И теперь светила небесные исполняют волю Творца своего; и теперь небеса поведают славу Божию, творение же руку Его возвещает твердь; хотя по временам небо делается, ради наших грехов, как бы медяным. И теперь лесные звери повинуются гласу природы своей, хотя нередко терзают и самого человека – царя и владыку своего. Но сам-то человек грешник не бывает ли первой причиной того, что и небо делается как бы медяным, а земля железною, и звери полевые, как лютые враги восстают на него, и питаются его плотью? А его внутреннее небо, его совесть, его вера, его ум, его сердце, его воля, – эти светила духовной жизни его, – разве не затемняются грехами его? И вот человек грешник, внимая словам псалма сокрушается духом, умиляется, – и повергается во прах пред Господом, прося себе пощады и помилования.

«И земля, – говорили невинные прародители наши, – и земля переполнена богатствами Твоими. Вот море, – как велико и широко оно! В нем бесчисленное множество животных, больших и малых. На поверхности его ходят корабли; под ними же морские чудовища, которых Ты создал, чтобы они играли в нем (море). И все эти твари от Тебя ожидают, чтобы Ты давал им пищу их в свое время. Даешь им; – они собирают; отверзаешь руку Твою; – они насыщаются благами. Сокрываешь лице Твое; они приходят в ужас; возьмешь от них Дух Твой; они умирают и в прах обращаются. Пошлешь опять Дух Твой; и они созидаются; и таким образом Ты всегда обновляешь лицо земли».

Вспоминая об этом святом, чистом и радостном взгляде прародителей наших на землю и на все твари, кающийся грешник вместе с тем вспоминает и о том, что после грехопадения нашего стало все много иначе, – что теперь, по слову Апостола, вся тварь воздыхает и соболезнует с нами даже до ныне (Рим.8:22), – вспоминает и сокрушается духом пред Создателем своим.

При созерцании всех тварей невинные прародители наши как бы не в силах были удержать благоговейного восторга своего. «О, слава Господа будет открываться во веки, потому что Господь радуется Своими творениями! Он взглянет на землю, – и она трепещет; коснется гор, – и дымятся. Буду петь Господу во всю жизнь мою. Да будет приятна Ему песнь моя! Буду веселиться о Господе. Да изчезнут грешники на земле, и нечестивых да не будет более! Благослови, душа моя, Господа. Как многочисленны и величественны творения Твои, Господи: все премудро Ты сотворил. Аллилуиа».

Кающийся грешник воспоминает об этом благоговейном восторге прародителей, как о чем-то давно минувшем, и для него в настоящее время малодоступном. Он слушает об этом, как повесть времен давно прошедших, и воздыхает из глубины души своей.

Братия мои! Все вы знаете, что грех лишил наших прародителей райского блаженства; грех изменил образ воззрения нашего на все создания Божии; грех и на все создания наложил как бы какой покров, сквозь который уже не свободно отражается слава, премудрость, всемогущество и благость Божия; – и еще более в нас самих затмил это понимание совершенств Божиих в мире Божием; на очи сердца нашего наложил завесу, сквозь которую мы едва-едва можем прозревать славу Божию в мире, нас окружающем. Сбросим же с себя грех; очистим себя постом и покаянием; – и внутренний взор иаш просветится, и мир Божий, со всеми созданиями Божиими, явится опять для нас светлым храмом Божиим, где все проповедает славу и величие Божие, где все живет и радуется о Господе – Создателе и Промыслителе своем. Аминь.

Во время чтения псалма «благослови душе моя Господа», Архимандрит начинает, стоя пред престолом глаголить молитвы светильничные, то есть, вечерние³⁹.

Недолго прародители наши наслаждались блаженством своим; они нарушили заповедь Божию, и за это навлекли на себя праведный гнев Божий; – и все бедствия. Они изгнаны были из рая; лишились света и блаженства, лишились благодати Духа святаго, и в себе самих и во всем мире произвели расстройство и беспорядок; так что слава Божия, прежде глубоко и всецело озарявшая их, и всюду блиставшая в мире, перестала сиять в них самих, и соделалась слабоощутимою для них и на тварях; самое небо закрылось для них. А между тем изнурительные труды, болезни, смерть, явились к ним, и стали неотлучно преследовать их. Так наказаны были грешники.

Но и в самом гневе своем правосудный Бог явил милость свою к ним. Наказав преступников, Он в то же время дал им обетование о Спасителе мира, который спасет их от греха и от всех последствий греха, от проклятия и смерти, и дарует им опять вечное блаженство.

Этого-то обетованного Спасителя образует собою Архиерей; на него же посредственно (т. е. за Архиереем и как от лица его посланный) указывает и Архимандрит, начинающий вечерню. Последний, стоя в алтаре у престола Божия, как бы в тайне Божественного совета, приносит Богу уготованные молитвы за всех людей.

«О Ты, которого святые Силы воспевают немолчными песньми и непрестанными славословиями, – так молится вслед за Архиереем у престола Божия Архимандрит, исполни наши уста хваления Твоего, чтобы и нам возвеличить имя Твое святое. И соделай нас участниками и наследниками со всеми боящимися Тебя истиною, и хранящими заповеди Твоя, – молитвами Святые Богородицы и всех святых».

Когда я читаю эту молитву, невольно, братия мои, представляю себе: вот Божественный Ходатай наш, обетованный Спаситель мира, является за нас пред лицом правосудного, всесвятого и премилосердого Бога – Отца Своего. Вот Он внимает немолчному песнопению и непрестанным славословиям небесных Сил; вот Он зрит вокруг престола Божия этих небесных служителей, Архангелов и Ангелов; – и молит за всех нас Отца небесного, чтобы Он исполнил и наши уста хваления Ему, – дабы и нам вместе со всеми небесными силами возвеличить святое имя Его. Он молит Отца небесного и о том, чтобы Он соделал нас участниками и наследниками блаженства в вечной жизни со всеми небожителями.

«Господи, Господи!– Продолжает архиерей на кафедре среди церкви и архимандрит у престола Божия, и прочие, как в едином лице, – Ты, Который содержишь все в пречистой длани Твоей, который долготерпишь на всех нас, и каешься о злобах наших, – помяни щедроты Твои и милость Твою, посети нас благостию Твоею, – и даруй нам и в остальную часть настоящего дня, при помощи Твоей благодати избежать различных козней лукавого, и соблюди жизнь нашу без наветов от него, – благодатию всесвятого Твоего Духа».

Первая и главная молитва нашего обетованного Спасителя была о том, чтобы Отец Небесный сподобил нас немолчно славословить Его на небе и быть участниками вечного блаженства. Но ведь мы еще живем на земле, среди наших немощей и грехов, мы ежеминутно навлекаем на себя гнев Божий, постоянно подвергаемся опасности от различных козней врага нашего, диавола, и от всех наветов его. И вот Божественный ходатай наш взывает к Отцу Небесному, чтобы Он явил милость Свою к нам грешным и недостойным, посетил нас благостию своею, и избавил нас от козней лукавого.

– «Боже великий и дивный, всем управляющий по неисповедимой Своей благости и премудрому промыслу, – продолжают архиерей, архимандрит и все сослужащие, – даровавший нам и блага мира настоящего, и обещавший нам царство небесное, – устроивший для нас, силою обещанных благ, так, чтобы мы уклонялись в продолжении прошедшей части дня от всякого зла, даруй нам и остальную часть дня окончить непорочно пред лицом святыя славы Твоея, и воспевать Тебя, – единого благого и человеколюбивого Бога нашего».

Без помощи Божией мы и на конце дня можем преткнуться и пасть; ведь, если мы, по благодати Божией, уклонялись в течении дня от всякого зла, то это еще не обезопашивает нас от козней врага нашего, и поручается за прочность наших добрых стремлений: одна минута, – и враг может уловить нас в свои сети; – и подвиги целого дня затемнятся. И вот от лица нашего молится Архиерей с собором сослужащих, изображающий собою Божественного Ходатая нашего, чтобы Отец Небесный даровал нам и остальную часть дня окончить непорочно пред лицом святой славы Его, во святом храме, в молитве; – чтобы сподобил воспевать Его, единого благого и человеколюбивого Бога нашего.

Но всего опаснее для нас ночь: тут-то по преимуществу и нападает на нас враг наш. Мысль, что во мраке ночном, когда погрузимся мы в сон, темные силы вражие легче, нежели днем, могут возобладать нами, – мысль эта естественно заставляет нас обратиться с молитвою к Отцу Небесному о помощи. Но наша одна молитва слаба пред Отцом небесным; и вот за нас молится и ходатайствует архиерей или священнослужитель, изображающий собою обетованного Спасителя мира.

«Боже великий и вышний, един имеющий бессмертие, живущий во свете неприступном, создавший все твари премудро, разделивший свет от тьмы, и назначивший солнцу владычество днем, а луне и звездам – ночью.... Сам Человеколюбец сподоби нас и настоящий вечер и наступающую ночь провести в мире; облеки нас в оружие света, избавь нас от всякого страха ночного, и от всего, что творится во тьме; и даруй нам сон, который дан Тобою для упокоения немощи нашей, чуждый всякого мечтания диавольского. Ей Владыко, Податель всех благ, сотвори, дабы мы, умиляясь на ложах наших, поминали с благоговением и ночью имя Твое, и просвещаясь поучением св. Твоих заповедей, в душевной радости восстали к славословию Твоей благости, и стали возносить моления и молитвы Твоему благоутробию о своих согрешениях, и о согрешениях всех людей Твоих. Посети их милостию Твоею, молитвами святой Богородицы».

Видите, братия мои, что мы сами не высказали еще ни одной нужды нашей пред Отцем нашим небесным, – не произнесли еще ни одного слова о помиловании нас недостойных и грешных; а архиерей с собором священнослужителей, изображая собою Божественного ходатая нашего, уже высказал у престола Божия все, что потребно нам для нашего временного спокойствия и вечного блаженства. О, если бы возлюбили мы Спасителя нашего, Господа Иисуса Христа так, как Он возлюбил нас и любит! Особенно во время подвигов поста и покаяния должны мы, сколько возможно, чаще возводить молитвенные очи наши к Нему, и просить у Него помощи и заступления себе. Аминь.

После грехопадения жизнь прародителей наших и их потомства сделалась очень и очень несчастной: явилось множество недостатков и нужд – явились болезни, обременительные труды и самая смерть. «Первый человек думал только испытать плод с запрещенного дерева; но едва прикоснулся, как вся тяжесть запрещенного дерева, со всеми ветвями его и отравлями, обрушилась на хребет нарушителя заповеди Господней. Тьма, скорбь, ужас, труды, болезни, смерть, нищета, уничижение, вражда всей природы, словом: все разрушительные силы, как бы исторгшись из рокового дерева, ополчились на него»⁴⁰. Тогда как до падения своего человек всюду видел мир, согласие, порядок, блаженство тварей и славу Божию, теперь после своего грехопадения, везде видит следы расстройства и вражды: он чувствует вражду с самим собою, вражду со всею тварью, если не становится притом еще во вражду и с самим Богом. Среди этих зол и бедствий, навлеченных грехом его, он обращается с молитвою к Отцу Небесному, исповедует пред Ним свои грехи, свои немощи и нужды, и просит у Него помилования себе.

По исполнении псалма: «благослови душе моя Господа», протодиакон, держа тремя перстами орарь, и как бы подавая им знак для всеобщей молитвы, произносит ектению благоговейно и косно, мерным гласом. Царския врата при сем отверзаются.

Подобно вздохам и стонам вылетают из глубины души нашей эти молитвенные слова: «Господи, помилуй» – всякий раз, как протодиакон напоминает нам в ектении о наших немощах и нуждах. Эти вздохи и стоны, столь сообразные с состоянием кающегося сердца нашего, приводят нам на намять те молитвенные вопли прародителя нашего, которые вылетали из его сердца в течении девятьсотлетней покаянной его жизни, когда он, изринутый из рая сладости, поселился прямо у рая, и, укрепляемый надеждою на обетованного Спасителя мира, воздыхал и вопиял из глубины души своей ко Господу о помиловании. Каждый кающийся христианин, присутствующий теперь во храме подобится Адаму, и взирая слезящими очами своими на духовный рай, – на св. алтарь, созерцая в лице архиерея или священнослужителя, – великого Ходатая за нас у престола Божия, Господа Иисуса, вопиет Отцу Небесному из глубины души: «Господи, помилуй!»

Я не стану, братия мои, повторять перед вами прошений великой ектении, вы их знаете, знаете и объяснение их: да и как не знать их, когда они ежеминутно напоминаются нам нашими немощами и грехами, и так естественно вытекают из глубины души нашей.

После возгласа, который следует за великой ектенией и делается в алтаре главенствующим архимандритом, при отверстых царских вратах, – архиерей и все сослужащие с ним архимандриты и иереи читают тайно следующую молитву: «Господи щедрый и милостивый, долготерпеливый и многомилостивый, внуши молитву нашу и вонми гласу моления нашего, сотвори с нами знамение во благо, настави нас на путь Твой, еже ходити во истине Твоей, возвесели сердца наша, во еже боятися имене Твоего святаго, зане (потому что) велий еси, и творяй чудеса, Ты еси Бог един, и несть подобен Тебе в бозех, Господи: силен в милости, и благ в крепости, во еже помогати и утешати, и спасати вся, уповающия на имя святое Твое».

Эта молитва есть первая из светильничных молитв. Это – братия мои, голос великого Ходатая нашего к Отцу Небесному за все человечество, которое уклонилось от пути Божия и не ходит уже во истине Божией, – которое уныло духом, и трепещет пред Богом, как пред грозным и праведным судиёй. Ходатай обращается к величию Божию, к милости и благости Божией, чтобы испросить для людей, уповающих на святое имя Божие, необходимые им блага.

За возгласом следует чтение Псалтири и затворяются опять царские врата.

На вечерне великопостной почти всегда, – кроме пятой недели, читается осьмнадцатая кафизма. В состав этой кафизмы входят пятнадцать псалмов, начиная от псалма сто девятнадцатого. Псалмы эти премудро, прекрасно применены св. церковью к состоянию души кающихся христиан.

Вот христианин, истомленный скорбию в плену греховном, взывает ко Господу, и молит избавить его от уст лживых и от языка лукавого, а между тем тоска по отчизне небесной, утраченной из-за греха, тем сильнее проявляется в душе его, чем яснее он сознает, что на земле трудно бороться ему с грехами и беззакониями, с врагами внешними и со страстями внутренними. «Горе мне, – вопиет он в сознании собственного своего бессилия – вырваться из области греха, – «горе мне, что я странствую у Мосоха, живу у шатров Кидарских. Долго жила душа моя с нелюбящими мира». (Пс.119:1, 5–6).

Единственная надежда в этом случае у него на Господа; от Него он ждет помощи себе. «Возвожу очи мои к горам, откуда приходит помощь мне, помощь мне от Господа, сотворившего небо и землю», вопиет он. И вот тотчас слышит он как бы ответ на свою молитву: «не даст Господь поколебаться ноге Твоей; не дремлет страж твой. Се не дремлет и не спит страж Израилев. Господь страж твой; Господь покров твой. Он – одесную тебя. Днем солнце не ожжет тебя, ни луна ночью. Господь сохранит тебя от всякого зла, сохранит душу твою. Господь охранять будет вхождение твое и исхождение твое отныне и во веки». (Пс.120:1–8).

Как благовременно, братия мои, это уверение кающемуся христианину особенно теперь, когда он, подобно изнуренному пленнику возвращается из области греха в отечество небесное; когда и очи, и сердце устремлены у него к Иерусалиму небесному. Как ни тяжел путь его странствования, он смело идет им, в надежде на помощь Божию. И как отрадно ему теперь слышать: «Господь покров твой; Господь сохранит душу твою. Господь будет охранять вхождение твое и исхождение твое отныне и во веки».

Где же всего ощутительнее являет Господь свой Божественный покров, Свое благодатное и таинственное присутствие, Свою державную помощь, как не во св. храме Своем? Сюда бежит кающийся христианин, подобно жаждущему еленю, устремляющемуся на потоки водные. Для него – радость услышать, когда кто позовет его во храм Божий. «Возрадовался я, когда сказали мне; «пойдем в дом Господень!» Туда восходят племена, племена Господни, по постановлению Израилеву, славить имя Господне. Там стоят престолы дома Давидова». Под домом Господним, под племенами Господними, под постановлениями Израилевыми, под престолами суда, под престолами дома Давидова, разумеется св. церковь Христова, разумеются все уверовавшие в Господа Иисуса, из всех племен и народов, разумеются уставы и законы Господа Иисуса, разумеются свят. престолы, на которых приносится Отцу небесному бескровная, умилостивительная жертва за грехи наши. – В порыве высокого созерцания своего и духовной радости верующий и кающийся христианин изливается в благожеланиях своих церкви Божией: «да будет мир окрест стен Твоих, благоденствие в чертогах Твоих! Ради дома Господа Бога нашего, желаю блага тебе!» (Пс.121:7, 9).

Первое чувство у кающегося христианина, когда он возводит очи свои к Господу Богу, и сосредоточивает мысль свою во храме Божием, – это чувство живейшей и полнейшей рабской преданности Господу Богу. «К Тебе возвожу очи мои, живущий на небесах! Как очи рабов устремлены на руку господ своих; как очи рабы – на руку госпожи её: так очи наши к Господу Богу нашему, доколе Он помилует нас». Так в чувстве искреннейшей преданности своей взывает он ко Господу. – Но этот светлый и радостный взор христианина на Господа вскоре омрачается слезами покаяния и умиления, когда он вспомнит грехи свои. «Помилуй нас Господи, помилуй нас; ибо довольно напитались мы презрением; душа наша наполнилась поруганием от надменных, презрением от гордых». Так вопием мы ко Господу, сознавая нашу греховность, дерзкое нападение на нас врагов наших, и преобладание над нами.

В этом горьком осознании греховности и порабощения нашего опять остается нам одно утешение, именно то, что Господь не до конца оставит нас, – что Он не даст нас в ловитву зубам врагов наших; – что душа наша, при Его Божественной помощи, избавится как птичка от ловящих нас; сеть сокрушится, – и мы спасемся: потому что помощник наш Господь, сотворивший небо и землю. «Если бы не было Господа с нами, да скажет Израиль, слышим мы из уст чтеца, – если бы не было Господа с нами, когда восстали на нас человеки: то живых поглотили бы они нас, когда возгорелся на нас гнев их; потопили бы нас воды; река покрыла бы душу нашу; покрыли бы душу нашу воды бурные. Благословен Господь, что не отдал нас на разтерзание зубам их. Душа наша избавилась как птичка от сети ловящих; сеть расторгнута, – и мы избавились. Помощь наша во имя Господа, сотворившего небо и землю». (Пс.123:1–8).

Опять как благовременно, братия мои, внушает св. церковь кающемуся христианину, что у него единственная надежда должна быть на Господа нашего Иисуса Христа; – что без Него враги наши давно сокрушили бы и погубили бы нас.

Рассмотренные нами псалмы составляют первую славу, или первый антифон. Певцы от лица всего народа прерывают монотонное чтение своим исповеданием славы Божией: «слава Отцу и Сыну и Святому Духу; и ныне, и присно, и во веки веков, аминь. Аллилуиа, аллилуиа, аллилуиа, слава Тебе Боже!»

Братия мои! Св. пророк Давид уподобляет состояние грешника состоянию пленника. В плену у врагов тяжело и унизительно быть: нет свободы, нет радости и счастья; всюду угнетение, изнурение, унижение, и постыдное рабство. От чего же мы так любим этот плен? От чего так коснеем в нем, как в блаженстве каком? Тут два предположения:      или узы очень крепки; или у нас желания очень мало освободнться от плена, и силы слабы. Действительно узы греха крепки; и чем дольше пребываем мы в грехе, тем они делаются крепче и тяжелее; – доколе окончательно не прикуют нас к вечной, адской темнице. Но эти узы крепки и несокрушимы только для того, кто сам не хочет разорвать их. А кто всеми силами души своей стремится разорвать их, кто при этом смотрит не на свои только силы, не на свою только крепость, но на вседействующую Божественную помощь Господа Иисуса, – для того они – как расторгнутая сеть птицелова. Братия мои! Не позволим врагу нашему опутать нас узами греха. Вот время покаяния и очищения от грехов. Употребим все усилия с нашей стороны, чтобы вырваться нам из плена греховного; припадем с молитвою и слезами к Господу нашему Иисусу Христу, чтобы Он премилосердый даровал нам благодать и силу избавиться от грехов, возлюбить чистоту и святость, и жить достойно святого имени христиан. Аминь.

После первого антифона отверзаются царские двери, и один из диаконов, ставши на обычном месте, говорит краткую ектению: «паки и паки миром Господу помолимся». По окончании ектении второй архимандрит, или иерей, покланяется Архиерею и идет во св. алтарь северной дверью, и говорит возглас: «яко Твоя держава, и Твое есть царство, и сила, и слава Отца и Сына и Святого Духа» и пр.. После возгласа царские врата опять затворяются.

Между тем архиерей и все сослужащие с ним ахримандриты и священники тайно читают молитву второго антифона: «Господи, да не яростию Твоею обличиши нас, ниже гневом Твоим накажеши нас; но сотвори с нами по милости Твоей, врачу и исцелителю душ наших, наставляя нас к пристанищу хотения Твоего. Просвети очи сердец наших в познание Твоея истины, и даруй нам прочее (время) настоящаго дня мирное и безгрешное, и все время живота нашего, молитвами святыя Богородицы и всех святых Твоих».

Эта молитва – вторая из числа молитв светильничных. В лице архиерея опять мы созерцаем Божественного Ходатая нашего, обетованного Спасителя миру, – который и в минуты произнесения праведного суда Божия над согрешившими нашими прародителями, и в минуты произнесения грозного приговора над их нечестивыми потомками (например при Ное), и теперь, в минуты гнева Божия над всеми нами грешными, умолял и умоляет Отца Небесного, чтобы Он растворил праведный гнев Свой милосердием и благостью, чтобы не обличал нас в ярости Своей, и не наказывал нас во гневе Своем. Вместе с тем Он испрашивает для нас у Отца небесного благ, особенно потребных нам теперь при наступившем вечере, и при ожидающем ежеминутно нас конце жизни нашей, – именно, чтобы Он сподобил нас провести и остальную часть дня, и остальное время земной жизни нашей в мире и без греха.

И снова начинается чтение псалтыри; читаются шесть кратких псалмов из той же осьмнадцатой кафизмы (Пс.124–Пс.129).

В этих псалмах то слышите вы, братия мои, уверение, что человек, «надеющийся на Господа, как гора Сион, не колеблется, – пребывает вечно; что Господь окрест народа Своего отныне и во веки; что не пребудет жезл нечестия над уделом праведных, – что совращающихся на кривые пути погубит Господь с делающими беззаконие» (Пс.124:2–4); – что настанет время, когда «возвратит Господь нас из плена; тогда уста наши полны будут веселия, и язык наш пения, тогда скажут между народами: великое дело творит над ними Господь! – тогда сеявшие слезами будут жать с пением». (Пс.125). Это тогда будет, братия мои, когда Господь наш Иисус Христос возвратит нас из плена греховного посредством таинства покаяния; когда исполнит сердца наши неизреченного веселия через причащение Своего пречистого Тела и Крови; или тогда, когда настанет светлый праздник Пасхи, – когда уста наши полны будут веселия неизреченного, и язык – пения неумолкаемого и несказанно–радостного; – а, наконец, во всей полноте и совершенстве это будет тогда, когда Господь сподобит нас, – если мы только будем достойны того, – вечного блаженства на небе.

То снова слышите вы, братия мои, что «напрасно мы станем трудиться в созидании внутренней храмины души нашей, если сам Господь не созиждет в нас дома себе – сердца чистого и духа правого; напрасно станем охранять град души нашей от нападений врагов наших, если сам Господь не сохранит нас; напрасно станем утренневать, рано вставать, поздо садиться и есть хлеб в изнурении, если не приобретем благоволения Его: только возлюбленному Своему дает Он сон; только такой человек не будет в стыде, когда будет говорить со врагами у врат», то есть на суде (Пс.26).

То вы слышите, братия мои, что «блажен всяк боящийся Господа, ходящий Его путями, что он вкусит от трудов рук своих». «Блажен ты и благо тебе, – говорит псалмопевец к такому человеку, – жена твоя, как плодоносная лоза посреди дома твоего; сыны твои, как масличные ветви, вокруг стола твоего. Се так благословится человек, боящийся Господа. Благословит тебя Господь с Сиона, и увидишь благоденствие Иерусалима во все дни жизни твоей, увидишь сыны сынов твоих». (Пс.27).

То псалмопевец представляет нам бесплодность и суетность всех нападений вражиих на нас, когда с нами Господь. «Много теснили меня от юности моей, да скажет Израиль; много теснили меня от юности моей, – но не одолели меня. На хребте моем орали оратаи, проводили долгие борозды свои. Господь праведен, Он рассек узы нечестивых. Посрамятся, будут отражены все ненавидящие Сион. Они будут как трава на кровлях, которая, не быв исторгнута, засыхает, – которою жнец не наполнит руки своей, и горсти своей вяжущий снопы. И проходящие мимо не скажут: благословение Господне на вас! Благословляем вас именем Господним!» (Пс.128).

Видите, братия мои, как прекрасно святая церковь приноровила псалмы эти к духовно-нравственному состоянию кающихся грешников! Как бы в светлых образах и определенных картинах она представляет им разные душевные состояния их, представляет для того, чтобы они, узнав себя в них, лучше и ревностнее совершали подвиги поста и покаяния.

На время прерывается чтение псалтиири кратким славословием Пресв. Троице и малой ектенией; царские двери при сем снова разверзаются; и третий иерей из сослужащих с Архиереем покланяется ему, и идет во св. алтарь южною дверью; и говорит возглас: «яко благ и человеколюбец Бог еси, и Тебе славу возсылаем Отцу, и Сыну и Св. Духу».

После возгласа Архиерей и все сослужащие с ним архимандриты и иереи читают следующую молитву: «Господи Боже наш, помяни нас грешных и непотреб ных раб Твоих, внегда призывати нам святое и покланяемое имя Твое, и не посрами нас от чаяния милости Твоея: но даруй нам Господи вся, яже ко спасению прошения, и сподоби нас любити и боятися Тебе от всего сердца нашего, и творити во всех волю Твою».

Эта молитва третья из числа молитв светильничных. Она даст нам разуметь, что Божественный ходатай наш, принимая на себя наши грехи и немощи, умоляет Отца Небесного благосердо помянуть нас грешных и недостойных, не лишать нас своих милостей и щедрот, даровать нам все потребное к нашему спасению, и сподобить нас любить и бояться Его от всего сердца нашего, и во всем исполнять волю Его.

Братия мои! Окрылим себя среди наших подвигов поста и покаяния мыслию, что за нас боголепно ходатайствует пред престолом Отца Небесного единый, вечный Ходатай наш, Господь наш Иисус Христос. Прилепимся к Нему всей верой нашею, всей любовью нашей, всем упованием нашим; припадем с молитвою и слезами к Нему, Если не на нас грешных и недостойных, то на Его боголепное ходатайство за нас, на Его крестные страдания и смерть призрит милостивно Отец Небесный, – и помилует нас. Аминь.

После малой ектении снова продолжается чтение Псалтири: читаются остальные пять псалмов восемнадцатой кафизмы.

Св. церковь представляет нам кающегося грешника, взывающего воплем крепким ко Господу о помиловании.

«Из глубины взываю к Тебе Господи. Господи! услыши глас мой. Да будут уши Твои внимательны к воплю молений моих!»– Так взывает кающийся грешник. Но о чем же эти вопли и стоны? Вот о чем: «ежели на беззакония взирать будешь Господи: Господи, кто устоит?» Если Ты, всесвятой и правосудный станешь по правде Твоей взирать на грехи наши, и требовать со строгостью ответа в беззакониях наших, Господи: Господи, кто в состоянии явиться чистым пред Тобою? Кто выдержит испытание Твое и всепроникающий взор Твой?...» Но кающийся грешник и не думает оправдываться перед Господом; – он в одно верует всем сердцем своим, – одно имеет в мыслях своих, именно, что «у Господа есть прощение, есть средство очистить наши грехи и простить наши беззакония; – что у Господа – милость и великое искупление;» «У Тебя, Господи прощение, вопиет он повторяя слова псалмопевца, – «дабы благоговели к Тебе. Ожидаю, Господи, ожидает душа моя, уповаю на слово Его. Душа моя ожидает Господа паче стражей утренних, стригущих утром... ибо у Господа милость, и великое у Него искупление. И Он искупит Израиля от всех беззаконий – его». (Пс.129).

В следующем за тем псалме содержится продолжение этой молитвенной беседы, которую начал кающийся грешник. Он как-бы ближе и ближе восходит к Господу, подобно тому, как маленькое дитя понемногу доползает до матери своей, и у неё находит себе радость и упокоение.

"Господи! – взывает кающийся грешник,– «не надмевается сердце мое, и не возносятся очи мои; и я не вхожу в великое и в то, что выше меня. Я смирен и кроток душою моею, как дитя подле матери, как дитя душа моя во мне». Так я взираю к Тебе, Боже мой и Господи; с такою же любовью и упованием возношу душу мою к Тебе, Спасителю моему! (Пс.130).

В следующем псалме (Пс.131), после молитвенного воспоминания о Давиде, который клялся Господу и дал обет Богу крепкому, что он но войдет в шатер дома своего, не взойдет на постелю свою, не даст сна глазам своим и веждям своим дремания, доколе не найдет места Господу, жилища Богу крепкому, – после этого воспоминания, кающийся грешник переносясь мыслию своею к новозаветной церкви Христовой, испрашивает себе милости от Господа именно потому, что сам Он, Господь и Владыка наш, дал обетование пребывать с нами до скончания века (Мф.28:20); – Сам Он благоволил сказать, что не оставит нас сирыми, не забудет церкви своей. «Господь избрал Сион, благоволил соделать его жилищем себе. Вот место покоя Моего на веки; здесь вселюсь, ибо Я возлюбил его. Пищу его благословлю, нищих его насыщу хлебом. Священников его облеку во спасение, и святые его будут торжествовать. Там возращу рог Давиду, поставлю светильник Помазаннику Моему. Врагов его покрою стыдом; а на нем будет сиять венец его».

В последних двух псалмах кафизмы (Пс.132–Пс.133) кающийся христианин как бы видит и ощущает на себе осуществление этих обетований Господа. Под покровом св. церкви он сознает всю сладость взаимной любви и единодушия; и вместе с тем благословляет Господа, простирает руки к святилищу, и ожидает себе благословения от Господа, сотворившего небо и землю.

Чтение кафизмы заключается малой ектенией; причем царские двери опять отверзаются; и один из сослужащих с Архиерем священников, поклонившись ему, идет в св. алтарь северной дверью, и в алтаре у престола говорит следующий возглас: «яко Ты еси Бог наш, Бог миловати и спасати, и Тебе славу возсылаем Отцу и Сыну и Св. Духу».

Братия мои! Псалмы, входящие в состав осьмнадцатой кафизмы, называются песнями восхождения, или песнями степеней; и пелись при вхождении во храм Соломонов по ступеням его. В духовно–нравственном отношении они изображают восхождение и приближение человека – грешника из плена греховного к Богу Спасителю его. Св. церковь, как мудрая руководительница и любвеобильная мать наша, в этих псалмах дает нам, во время нашего поста и покаяния, прекрасное руководство, с какими мыслями и чувствами должны мы возвращаться из плена греховного к Отцу нашему Небесному. От чувств скорби и уныния она возводит нас к тому блаженному покою, к той невозмутимой радости, какую испытывает дитя подле родной матери своей.

А мы, братия мои, большей частью худо внимаем словам псалмов; во время чтения кафизмы мысль наша нередко бродит вне храма Божия, рассеивается по предметам временных наших забот и хлопот. Как будто назло св. матери нашей церкви мы, вместо приближения к Богу, намеренно удаляемся от Него, и отдаемся в рабство греху; вместо восхождения мы ниже и ниже нисходим в море житейских забот и попечений. Не подобает тако сим бывати, братия мои! Исправимся! Аминь.

По окончании осьмнадцатой кафизмы певцы поют: «Господн, воззвах к Тебе, услыши мя».

В общем ходе вечерни с «Господи, воззвах» воспоминаются и изображаются времена закона Моисеева⁴¹.

До закона Моисеева человек – грешник призываем был из плена греховного на путь истины и добра, и руководствовался в вере и нравственной жизни своей, непосредственными откровениями Божиими, требованиями и указаниями своего разума и совести, и устными преданиями. Но эти руководства, при усиливающемся со дня на день потоке греха, при неминуемом от того затемнении разума и совести, при видимом сокращении жизни человеческой, делались все более и более недостаточными. Человек – грешник неминуемо погиб бы, если бы Отец Небесный не употребил, по неизреченному милосердию Своему, нового средства к призванию его из плена греховного на путь истины и добра, к сохранению в нем веры и благочестия. Отец Небесный и употребил такое средство: Он дал людям закон письменный, в котором со всей подробностью объяснено было, что должны они делать и чего не делать для своего спасения.

Но чем подробнее и яснее закон определял правильный образ деятельности человека; тем больше сей последний должен был сознавать свое бессилие исполнить то, чего требовал закон; тем понятнее становилось ему, как далеко уклонился он от Бога. В сердце, жаждавшем спасения, закон производил такое же впечатление, какое чувствует узник, находящийся в темнице, и немогущий вырваться из неё. Мир представлялся ему именно темницей, из которой рвалась душа его, но грех крепко приковал ее к его темнице, а сил вырваться из неё не было. И вот он вопиял из глубины души ко Господу: «изведи из темницы душу мою исповедатися имени Твоему. Из глубины воззвах к Тебе Господи: Господи, услыши глас мой!»

Отец Небесный не оставил и тут без Своей Божественной помощи падшего человека. Чем яснее человек сознавал, при посредстве Богом данного закона, свою греховную немощь, свое нравственное бессилие к спасению; тем яснее, определеннее и многообразнее Отец небесный наводил его на веру в обетованного Спасителя миру. В обрядовых действиях закона, в различных жертвах, во всех священнодействиях богослужения, везде сокрыто было указание на Христа Спасителя, на Его вочеловечение, на Его страдания, на Его смерть за нас, на Его воскресение и вознесение на неоо, на Его боголепное ходатайство за нас у престола Божия. Закон, по выражению апостола Павла, был пестуном во Христа, – был тению, а тело, от которого эта тень делалась, был Христос. (Евр.10:1; Кол.2:17).

Во дни поста и покаяния кающийся христианин с особенным умилением воспоминает и созерцает времена подзаконные; потому что его совесть, его внутренний закон обличает в нем множество грехов и беззаконий. «Господи, воззвах» и стихиры, сюда относящиеся поются особенным трогательным напевом, в котором слышится сердечная скорбь и умиление; самые стихиры или содержат вразумление, как нам должно поститься, или молитву нашу к св. апостолам⁴², и к Самому Господу Иисусу, распятому за нас, о помиловании нас грешных⁴³. Теперь, во дни поста и покаяния, вы не находите той резкой противоположности, какая замечается в стихах ветхозаветных и стихирах новозаветных на «Господи воззвах» в дни воскресные, где в ветхозаветных стихах вы слышите стон и вопли, – а в новозаветных стихирах – радость и воскликновение; нет, теперь и новозаветный человек, сознавая свои немощи и грехи, воздыхает и скорбит, плачет и стонет пред Господом, подобно ветхозаветному грешнику, которого обличал закон.

«Изведи из темницы душу мою исповедатися имени Твоему», это голос ветхозаветный, который напоминает человеку – грешнику об его греховном узничестве, и обличает бессилие его избавиться от этих греховных уз.

Новозаветный голос не отвергает этого напоминания о греховном узничестве; и новозаветный человек не исключает себя из числа этих узников; и только по указанию св. церкви имеет верное средство выбраться из этой духовной темницы; средство это с его стороны в добрых делах истинного поста, в уповании на безграничное милосердие Господа Иисуса.

«Постящеся, братия, телесне, вопиет он, обращая речь свою к подобным себе грешникам, постом и покаянием желающим очистит себя от грехов, – постящеся, братия, телесне, постимся и духовне; разрешим всякий соуз неправды, расторгнем стропотная нуждных изменений, дадим алчущим хлеб, и нищыя безкровныя введем в домы, да приимем от Христа Бога велию милость»⁴⁴.

– «Из глубины воззвах к Тебе, Господи: Господи, услыши глас мой!» – слышите вы ветхозаветный стих, выражающий, как глубоко пал человек – грешник, и как горестно и беспомощно его состояние. Новозаветный лик усвояет себе эту ветхозаветную исповедь; он понимает по себе самому эту глубину падения и эти горестные стоны, – с тем только различием, что ему уже указано и средство выйти из этой глубины греховной.

– «Приидите вернии, взывает кающийся христианин, поощряя и себя, и подобных себе собратий, на подвиги покаяния, – приидите вернии, делаим во свете дела Божия: яко во дни благообразно да ходим, всякое списание неправедное ближняго от себе отъимем, не полагающе претыкания ему в соблазн; возрастим дарования душевныя; дадим требующим хлеб, и приступим ко Христу, в покаянии зовуще: Боже наш, помилуй нас!»⁴⁵

Но чем яснее и определеннее сознает кающийся христианин благоуспешность указанных св. церковью средств ко спасению; чем лучше понимает он, что ему нужно делать, чтобы очистить себя от грехов; – тем полнее и живее чувствует он во глубине души своей все свое недостоинство, всю свою греховность.

«Блудно расточил я отеческое мое богатство и сделался нищим; в стране поселился лукавых граждан, и бессловесным, неразумным скотам уподобился; и совершенно лишился Божественной благодати: но вот обращаясь к Тебе, благоутробному и щедрому отцу, вопию: согрешил я!., приими меня кающегося, и помилуй мя!»⁴⁶

Так взывает он подобно блудному сыну, сознавая вполне, что он действительно похож на этого несчастнаго сына.

Или еще: «страстям поработив достоинство души моея, уподобился я скотам несмысленным, и не могу возвести очей к Тебе, Всевышний, – но долу преклонився Христе, как мытарь, молюся взывая к Тебе: Боже очисти и спаси мя!»⁴⁷.

Так подобно мытарю вопиет он ко Господу, сознавая свое недостоинство и греховность.

Вот, братия мои, та духовная темница, та глубина греховная, куда вовлек всех нас грех, и откуда мы должны освободиться, ежели желаем наследовать царствие Божие. Средства для этого нам указаны; это – подвиги поста и покаяния; это живая, теплая вера в Господа нашего Иисуса Христа, это деятельная, выражающаяся в жизни нашей, любовь к Нему. Воспользуемся, пока есть время, этими средствами. Иначе греховная темница наша может обратиться для нас в вечную темницу адскую; иначе глубина падения нашего достигнет дна преисподней, где – вечные муки. Аминь.

В конце стихир на «Господи, воззвах» во время вечерни, соединенной с Божественной литургией Преждеосвященных Даров, совершается вход⁴⁸.

При архиерейском служении вход этот совершается следующим образом:

Когда начнут петь Богородичен после «Господи, воззвах», царские врата отверзаются, и первенствующий архимандрит дает протодиакону святое Евангелие, а архиерей встает. И совершают вход из св. алтаря; впереди идут чтец с жезлом архиерейским и примикирий со свечею, потом следуют диаконы, держащие тремя перстами орари, потом другие диаконы с кадильницами, иподиаконы с трикирием и дикирием, чтецы с двумя подсвечниками. За ними протодиакон благоговейно несет св. Евангелие; потом идут архимандриты, игумены, протопресвитеры и священники, и становятся по чину с правой и с левой стороны перед архиереем. Архиерей и все сослужащие с ним преклоняют главы свои пред св. Евангелием в знак своего благоговения. Между тем протодиакон говорит: «Господу помолимся!» тихим гласом⁴⁹. Архиерей же и все сослужащие с ним архимандриты и иереи читают тайно следующую молитву входа, «вечер и заутра и полудне хвалим, благословим, благодарим и молимтися Владыко всех, – исправи молитву нашу, яко кадило пред Тобою; и неуклони сердец наших в словеса или помышления лукавствия; но избави нас от всех ловящих души наша: яко к Тебе Господи очи наши, и на Тя уповахом, да не посрамиши нас, Боже наш». После этой молитвы архиерей и сослужащие с ним воздвигают главы свои, – и протодиакон, держа орарь, указывает правою рукою своею на восток, и говорит тихим голосом: «благослови, Преосвященнейший Владыко, святый вход». Архиерей благословляет и говорит: «благословен вход святых Твоих». Потом архиерей сходит со своего места и целует св. Евангелие, а протодиакон зря на восток воздвизает несколько св. Евангелие крестообразно, и возглашает: «премудрость, прости». Между тем архиерей, взявши трикирий и дикирий, поет вместе с сослужащими архимандритами, протопресвитерами и иереями, косно и со сладкопением: «Свете тихий святыя славы...». И когда запоют: «видевше свет вечерний, поем Отца, Сына и Св. Духа Бога и проч.», тогда архиерей и все сослужащие с ним преклоняют благоговейно главы свои и допевают стих... А архиерей между тем благословляет обеими руками, держа трикирий и дикирий, к востоку, и к западу, и к полудню, и к северу. Затем косно и тихо идет архиерей, поддерживаемый двумя архимандритами, в алтарь, благословляет народ и на правую, и на левую сторону; а предъидущие пред ним диаконы кадят св. Евангелие. Вошедши во св. алтарь архиерей целует св. престол, и взявши кадильницу кадит с дикирием св. престол, жертвенник и весь алтарь; а певцы в алтаре и на клиросе поют: ис полла эти деспота! (на многая лета владыко). Потом исходит пред святые двери, и кадит образ Владыки Христа и Пресвятой Богородицы и народ; а по входе в алтарь, стоя пред св. престолом кадит тех, кто находится в алтаре.

Так совершается вход на вечерне при архиерейском служении.

Во всех священнодействиях входа образно представляется очам нашим тайна искупления рода человеческого через обетованного Спасителя мира. Тайна эта состояла в том, что Единородный Сын Божий, единосущный и сопрестольный Богу Отцу, оставит небо, Придет не землю, воплотится и вочеловечится от Духа Свята и Марии Девы, поживет с нами на земле, просветит нас светом Своего Божественного учения, освятит благодатию Духа Святаго, пострадает за нас и умрет, и Своею крестною смертию избавит нас от греха, проклятия и смерти; потом воскреснет из мертвых, вознесется на небо, воссядет одесную Бога Отца, как Царь всего мира и глава церкви Своей, – и будет ходатайствовать за нас пред престолом Отца Своего. Когда св. Евангелие берется с престола и выносится из алтаря, этим означается таинственное и непостижимое для нас оставление Сыном Божиим, не раздельным по существу Своему от Отца, престола Божия, и нисшествие Его на землю. Когда св. Евангелие приносится к архиерею на средину храма и воздвизается протодиаконом со словами: «премудрость, прости»; этим означается торжественное явление Господа Иисуса в мире после крещения, и пребывание Его с нами; а также таинственно предъизображается крестная смерть Его ради нас грешных, в которой по преимуществу открылась вся глубина премудрости Божией. Когда архиерей осеняет народ с дикирием и трикирием на все четыре стороны; этим выражается, что Господь Иисус Христос пришел в мир для того, чтобы просветить весь мир светом Своего Божественного учения, согреть охладевшие от суеты сердца людские теплотою любви Своей и благодати, и даровать людям в обилии благословение Свое. Слова песни: «Свете тихий святые славы» выражают возношение ума и сердца нашего к Единородному Сыну Божию, явившемуся в мир для нашего спасения, – исповедание и прославление Пресв. Троицы и особенно Единородного Сына Божия. Когда протодиакон, неся св. Евангелие, предначинает шествие к царским дверям и в алтарь, и когда за Евангелием шествует и архиерей, – этим означается восшествие Единородного Сына Божия к престолу Бога Отца Своего, по совершении нашего спасения. Осенение и благословение повторяется, когда архиерей приблизится к царским вратам, и этим указывается на неиссякаемый источник благословения и благодатного просвещения, изливаемого на нас Господом Иисусом. Между тем немолчно во всем храме раздается: «достоин еси во вся времена нет быти гласы преподобными Сыне Божий, живот даяй»; это как бы неумолкаемое исповедание целого мира, искупленного страданиями и крестной смертью Единородного Сына Божия. Архиерей прикладываетя ко св. иконам, которые на царских вратах и к св. престолу, в ознаменование примирения искупленного человека с небожителями и с самим Богом; архиерей входит в алтарь в ознаменование того, что Господь наш Иисус Христос, по совершении нашего спасения, вознесся на небо, чтобы явиться о нас ходатаем пред лицом Отца Своего небесного (Евр.9:24). Следующее за тем каждение и свет дикирия означают обилие благодати Духа Святого, изливаемого и на нас и на самых небожителей Господом Иисусом, и ипостасное соединение в лице Его Божеского и человеческого естества; а также чистоту и святость жизни возобновленного Господом человека, который должен ходить пред лицем Бога во свете Христовом, и благоухать святыней благодати Духа Святого. Между тем в алтаре невидимо для народа поют: «ис полла эти деспота! (На многая лета владыко)»; этим пением указывается на то, что и Ангелы небесные радостно сретают и воспевают Господа Иисуса, вознесшегося на небо, и исповедуют Его своим Владыкою и Господом.

Таковы, братия мои, знаменательные действия входа при служении архиерейском. Они в образах и сенях указывают кающемуся христианину на обетованного Спасителя мира, на Его воплощение, на Его пребывание с нами на земле, на Его страдание и крестную смерть, на Его вознесение на небо.

При простом священническом служении вход совершается не столь торжественно, как при архиерейском служении, хотя смысл священнодействий остается тот же самый. Та же тайна снисшествия на землю Единородного Сына Божия, Его воплощения, Его пребывания на земле, Его страдания и крестной смерти, и Его вознесения на небо по воскресении, раскрывается в этих действиях.

Как отрадно, братия мои, кающемуся грешнику созерцать эту спасительную тайну в священнодействиях входа и веровать в нее всем сердцем своим!... Как утешительно ему, среди подвигов поста и покаяния его, очами веры созерцать Господа Иисуса, Божественного Ходатая своего у престола Божия и взывать Ему из глубины души: «достоин еси во вся времена пет быти гласы преподобными Сыне Божий, живот даяй». О если бы и его молитвенный глас был угоден Сыну Божию и услышан на небе! Аминь.

После входа царские врата остаются некоторое время отверстыми в ознаменование, без сомнения, того, что ради крестной смерти за нас Единородного Сына Божия и ради его ходатайства у престола Божия отверсто для нас и для наших молитв небо, и что Отец Небесный благоволительно внимает каждому вздоху нашему, видит всякую слезу нашу, слышит исповедание наше, и готов ниспослать нам свою милость и благодать.

Между тем архиерей безмолвно восходит на горний престол и тем означает, что Господь наш Иисус Христос, по совершении нашего спасения, даже до Ветхаго денми дойде и пред него приведеся, т. е. вступил в вечную славу Бога Отца Своего; и что Ему дадеся власть, и честь, и царство, и вси людие, племена и язы́цы Тому поработают; власть Его власть вечная, яже не прейдет и царство Его не разсыплется. (Дан.7:14). Вы зрите, братия мои, Господа Иисуса воцарившимся и облекшимся славою, и утверждающим вселенную на незыблемом основании спасения.

«И посем приидет учиненный чтец среди церкви пред амвон, и творит поклон, держа и книгу согбенну. Протодиакон же среди дверей зря к чтецу, и держа орарий, и к нему показуя, говорит: «вонмем»; архиерей: «мир всем», чтец: «и духови твоему», протодиакон: «премудрость;» чтец; «прокимен–псалом Давидов». И сказует прокимен прилучившегося дня. Потом протодиакон: «премудрость»; чтец: «Бытия чтение»; протодиакон: «вонмем»:⁵⁰.

И читается паремия из книги Бытия.

«Книга Бытия, описывая первоначальное благобытие мира и человека по премудрой, благой и святой воле Божией, и потом плачевное падение человека, навлекшего проклятие и всякого рода бедствия на род человеческий, представляет и обетование о восстановлении падшего человечества. Сообразно сему в великопостных паремиях из книги Бытия, после начальных глав о сотворении мира и падении человека, предлагаются чтения, в которых содержится с одной стороны описание благочестивой жизни и правых путей водимых Богом патриархов, возвысившихся чрез исполнение воли и закона Божия, из состояния падения в состояние благодатного восстановления и оправдания; с другой стороны изображается состояние и действия людей нечестивых, которые своей неправедной и беззаконной жизнью показывают свое падение и отпадение от Бога; причем пути жизни праведных и святых патриархов и составляют самый путь восстановления из греховного состояния, и путь водительства избранных к первобытному совершенству Богоугодной жизни. Таким образом, чтения из книги Бытия, показывая благодатное обетование о семени жены, имеющем некогда сокрушить главу змия-искусителя, и восстановить человека в первобытное совершенство, в состоянии первобытной церкви и жизни патриархов ясно изображают путь восстановления человека из состояния падения»⁵¹.

Вспоминая, по руководству книги Бытия, историю сотворения мира, сотворение человека, невинную жизнь прародителей, их падение, суд Божий над ними, обещание Божественного искупителя, жизнь потомков Адамовых до потопа и после потопа, вспоминая многоразличные и многообразные обетования Божии и Богоявления Аврааму, Исааку и Иакову; а с другой стороны вспоминая страшные наказания Божии нечестивцам, каковы были беззаконные современники Ноя, погибшие в водах потопа, грехолюбивые жители Содома, Гомора и других городов, пожранных огнем небесным, – кающийся христианин умиляется душою, сокрушается во грехах своих, в слезах и покаянии возводит очи свои ко Господу, трепещет перед Ним, как перед нелицеприятным судией, и вместе с тем уповает на Него, как на премилосердого Отца.

По прочтении паремии из книги Бытия вновь отверзаются царские врата и слышится второй прокимен. Взаимное отношение между первым прокимном, который полагается перед паремией из книги Бытия, и вторым прокимном, который полагается перед чтением из книги Притчей следующее: в первом прокимне возвещается Божественное достоинство и величие обетованного Спасителя мира, Господа Иисуса Христа; во втором – выражается наша вера в Него, наша любовь к Нему, наша молитва к Нему о помиловании.

После второго прокимна протодиакон возглашает; «повелите», а архиерей приемлет обеими руками своими кадильницу и трикирий, стоит пред св. Престолом зря к востоку, и изображая кадильницею и трикирием крест на воздухе, произносит: «премудрость, прости!» потом, обратясь на запад к народу говорит: «свет Христов просвещает всех». И отдает кадильницу и трикирий; и затворяются царские двери. При произнесении архиереем слов: «свет Христов просвещает всех», весь народ в благоговении падает ниц на землю.

Это знаменательное действие имеет, братия мои, следующее значение:

Сущность и главную цель всего ветхозаветного домостроительства Божия составляли предсказания и прообразования об обетованном Спасителе мира, Господе Иисусе Христе; и особенно о Его крестных страданиях ради нас грешных, и о спасительных плодах этих страданий, – о благодатном просвещении нас светом истины, об освящении нас благодатию Духа Святаго, о всегдашнем Его ходатайствовании за нас у престола Божия, вследствие этих страданий. И вот св. церковь, в то время, когда нужно было во храме возжигать светильники⁵², как это было в древности, – совершает знаменательное священнодействие, в котором передает нам сущность ветхозаветного домостроительства в образах и сенях, как бы перенося нас во времена ветхого завета, и давая этим образам и сеням духовное значение. Поднятие кадильницы и трикирия, и крест, начертываемый ими на воздухе, знаменуют крестные страдания и смерть за нас обетованного Спасителя мира; обращение архиерея к народу с кадильницей и трикирием указует на благодатные плоды спасительных страданий и смерти Господа, именно: на просвещение нас светом Евангельского учения и на ниспослание в сердца наши благодати Духа Святаго. Блж. Симеон Солунский замечает при сем, что в его время «Иерей выходил со светильником в царские врата, становился среди храма, делал кадилом знак креста, громогласно восклицая: «премудрость, прости! Свет Христов просвещает всех»; – и опять входил во св. алтарь. Затем чтец на амвоне читал паремию, а во храме возжигались обыкновенные светильники. Этим означается, – говорит он, что на конец веков воссиял нам, сидящим во тьме, чрез воплощение, свет истинный – Иисус Христос, и исполнил вселенную светом своей благодати»⁵³.

С благоговением созерцая эту тайну Божественного домостроительства, и как бы не в силах будучи слезящими очами покаяния и сокрушения сносить свет Божественный, кающиеся грешники смиренно повергаются во прах пред Господом, и умиленно, во глубине души своей молят Его премилосердного, чтобы Он излиял и на них благодать всесвятого Духа своего, озарил сердца их светом истинного Боговедения и согрел теплотою любви Божественной.

Особенно знаменательно было это священнодействие архиерея в первенствующие времена; тогда между христианами много было и оглашенных, готовившихся принять св. крещение, которое на языке церковном называется таинством света и просвещения. Таинство крещения совершалось над этими оглашенными перед самой Пасхой; тогда они действительно удостоивались духовного возрождения, обновления и просвещения благодатию Святого Духа, а до того времени, в течении всего великого поста св. церковь приготовляла и приучала их к принятию благодати Духа Святого и духовного озарения, указывая им, между прочим, прообразы этого обновления и озарения в вышеупомянутом священнодействии архиерея или иерея на вечерни, с которой соединяется литургия Преждеосвященных Даров.

Вслед за этим знаменательным действием читается вторая паремия из книги Притчей.

«Книга Притчей, заключая в себе краткие, но многознаменательные изречения и правила Божественной небесной Премудрости о приобретении мудрости, содержит всякого рода наставления о добродетели и благочестии, и о соблюдении оных во всех отношениях жизни; в обязанностях к Богу и церкви, в жизни общественной и гражданской, в жизни семейной и домашней. Посему великопостные паремии, содержа назидательнейшие места из притчей касательно приобретения мудрости и благочестия, также как самые сильные изображения нравственного безумия, т. е. порочности, нечестия и всякого рода бесчиния, с тем вместе преподавая многоразличные наставления о чистоте и целомудрии, о непорочности и правоте нравов, о благоразумии и честности, о благодушии и кротости во всех возрастах и обстоятельствах жизни, и в летах юности и мужества, и в счастье и злоключении, и в богатстве и скудости, и в начальстве и подчинении; равно как в могуществе и уничижении, опытным образом показывают нам прямой путь к благочестию и добродетели, или к истинному нравственному и духовному преспеянию, в каковое должен быть возведен падший и восстановляемый в первобытное, Богоподобное совершенство человек. Нельзя оставить без внимания и того, что паремии из Притчей, в продолжении трех первых недель великого поста почти все обращены, как наставление отца к сыну, и содержат самые заботливые, самые попечительные, истинно-отеческие наставления сыну, особенно касательно всевозможного соблюдения целомудрия и чистоты, и всемерного уклонения от всякой чувственной, приманчивой лести. Это потому, что свыше нисходящая, чистая, мирная, благопокорливая премудрость (Иак.3:7) может быть принята и производить благие плоды свои только в сердце чистом, юном по кротости и послушанию, и простом по искренности»⁵⁴.

Особенно для многих из нас, братия мои, потребны эти наставления ветхозаветного мудреца... Смотрите, как живет наша молодежь!.. Где целомудрие? Где чистота помыслов и жизни? Где протест? Где уклонение от чувственных приманок?... О, восстанут с нами на суд ветхозаветные праведники и обличат нас за наше нерадение, за нашу греховную беспечность. Подумаем об этом, братия мои, и исправимся. Аминь.

Доселе великопостная вечерня шла обычным порядком; но вот после второй паремии совершается одно из самых умилительных священнодействий и молитвословий, которое выходит уже из ряда обыкновенных вечерних молитвословий, и которое собственно относится к литургии Преждеосвященных Даров. По прочтении второй паремии царские врата отверзаются; архиерей говорит чтецу: «Мир ти!» а протодиакон возглашает: «Премудрость!» и становится на колена близь архиерея; за протодиаконом все сослужащие архиереем, все присутствующие во св. алтаре, и все молящиеся во храме падают на колена; один архиерей стоит с благоухающей кадильницей у престола Божия, и безмолвно возносит свою молитву ко Господу. Между тем, трое малых певчих, особенно трогательным напевом, поют пред царскими вратами известные вам, братия мои, стихи: «Да исправится молитва моя»... «Господи, воззвах к Тебе...», «Положи, Господи, хранение устом моим...», «Не уклони сердце мое в словеса лукавствия – не пщевати вины о гресех». Эти стихи, поющиеся особенным напевом, до того потрясают душу кающегося грешника, что слезы невольно льются из очей его вслед за словами и звуками молитвословий, и облегчают скорбь души его. Если когда, то именно в эти минуты храм представляет умилительное зрелище; невольно входишь в себя, невольно чувствуешь всю греховность свою, невольно падаешь на колена, и взываешь в умилении сердца: «Услыши мя Господи, вонми гласу моления моего... Да исправится молитва моя, яко кадило пред Тобою!"…

После каждого стиха на клиросе певцы, от лица всех присутствующих во храме, повторяют: «да исправится молитва моя»... и этим повторением усиливают и в себе самих, и во всех молящихся, дух сокрушения и молитвы⁵⁵. Наконец, когда пред царскими вратами станут петь в последний раз: «да исправится молитва моя», – тогда и сам архиерей, отдав кадильницу протодиакону, становится на колена пред престолом Божиим, и в умилении сердца, с воздеянием рук, тихо повторяет эту трогательную молитву перед Богом. Протодиакон же отходит к жертвеннику, где уже на св. дискосе уготовано пречистое Тело и животворящая Кровь Христова, и благоговейно кадит сию святыню. Все это священнодействие оканчивается покаянной молитвой Ефрема Сирина: «Господи и Владыко живота моего...»

Какое значение имеет это священнодействие?

На обыкновенной литургии после малого входа, – который, подобно как и на вечерне, соединенной с литургией преждеосвященных Даров, изображает собой и торжественное явление Господа Иисуса при крещении, и восшествие Его на небо после совершения нашего спасения, и седение Его одесную Бога и Отца, – следует чтение тропарей в честь святых Божиих человеков, память которых совершается в тот день, когда бывает литургия, – и многолетствование всем членам церкви Христовой, находящимся в живых; затем, после кондака в честь Божией Матери, поется торжественно и радостно трисвятая песнь. Небо и земля как бы сливаются в единый хор, и немолчно воспевают святость Триипостасного Бога. И помните, братия мои, ту минуту, когда архиерей, держа в одной руке дикирий, а в другой Животворящий Крест Христов, осеняет с амвона всех предстоящих в храме, и говорит эти трогательные слова: «Призри с небесе, Боже, и виждь, и посети виноград сей, и утверди и, егоже насади десница Твоя». Это молитвенное стояние архиерея с дикирием и крестом, это осенение ими предстоящих в церкви означает таинственное боголепное моление за нас Господа Иисуса пред Отцем Небесным, знаменует излияние света и любви небесной, и ниспослание благословения Божия на всех молящихся в храме и на весь мир, вследствие воплощения, крестных страданий и смерти Его за нас.

Для сердца кающегося грешника не ко времени теперь эти радостные воспоминания, торжественные песнопения и высокие созерцания. У него на устах и в сердце молитва покаяния, на очах слезы умиления и сокрушения; ему особенно благовременно теперь созерцание того, как Господь Иисус Христос ходатайствует за нас у престола Божия, и умоляет Отца Небесного о помиловании нас грешных. Св. церковь и доставляет ему это утешение. Не прерывая нити ветхозаветных воспоминаний и созерцаний, и не выводя нас из области сени и гаданий ветхозаветных, св. церковь не дозволяет ни читать тропарей и кондаков в честь св. Божиих человеков после паремий, ни делать многолетствования живущим членам своим, так как это не совместно было бы со временем поста и покаяния; а вместо радостного славословия Пресвятой Троицы влагает в уста и сердце наши умилительные песни ветхозаветные, употреблявшиеся при вечернем богослужении, и особенно приличные теперь нам и по времени поста и покаяния и по времени дня. В них мы испрашиваем себе у Отца Небесного даров особенно благопотребных нам во время поста и покаяния; именно: благоприветливого внимания Его молитвам нашим, хранения устом нашим, или благодати безмолвия, чтобы нам тем удобнее предаваться самоуглублению и беспрепятственному размышлению о наших собственных грехах, – и, наконец, чистосердечного, искреннего раскаяния во грехах наших, чтобы лукавое сердце наше не придумывало оправданий и извинений в наших грехопадениях. Больших благ мы теперь и не смеем просить у Отца Небесного. Торжественное прославление святости Божией из наших грешных уст теперь было бы более, нежели неуместно.

Между тем, чтобы молитвенные воздыхания от кающегося христианина безбоязненно могли возноситься к престолу Божию, чтобы среди подвигов поста и покаяния его, среди борьбы со врагами спасения, силы его не ослабевали, и сердце находило ободрение и укрепление себе, св. церковь представляет очам его созерцание непрестанного ходатайства за нас Спасителя нашего, Господа Иисуса Христа, пред престолом Божиим. Архиерей, стоящий у престола Божия с кадильницей, при всеобщем коленопреклонении всех присутствующих во храме и во св. алтаре, живо и ясно представляет кающемуся христианину образ великого Ходатая нашего на небе у престола Отца Небесного. Возносящиеся облака кадильного благовония свидетельствуют, что это боголепное ходатайствование за нас Единородного Сына Божия угодно Отцу небесному, и приемлется Им благоприветливо. А, между тем, во храме то и дело раздается побуждение к молитве: «да исправится молитва моя»; – и воссылаются самые молитвы наши. Правда, архиерей, предстоящий престолу Божию, не возглашает вслух ни одного слова, ни одного звука; он не говорит теперь того, что с таким потрясающим душу умилением произносит во время пения трисвятой песни на обыкновенной литургии; но, братия мои, это самое молитвенное безмолвие Его, или, правильнее сказать, это безмолвное участие Его в наших молитвах, и повторение наших молитв во глубине души Его, у самого престола Божия, еще поразительнее и сообразнее с духом поста и покаяния свидетельствуют нам и о боголепном Его ходатайствовании за нас у престола Божия, и вместе с тем о живом Его участии к нам, о неизреченном Его снисхождении до нашего состояния, до разделения наших молитв и воздыханий пред Отцом небесным. Не призреть только с небес и посмотреть на нас, и посетить нас, как духовный виноград Свой, – молит теперь Отца Небесного Божественный Ходатай наш; такая молитва вполне прилична другому времени, другому состоянию души нашей; она уместна тогда, когда мы действительно сознаем себя живыми, свежими, плодоносными лозами винограда Христова. А теперь не то: мы плачем и рыдаем о наших грехах; мы ежечасно взываем о помиловании к Отцу Небесному; мы похожи на опустошенный, переломанный, перетоптанный сад, где не на что взглянуть, нечем порадоваться Отцу Небесному. Даже не говорит и того о нас Божественный Ходатай наш пред престолом Божиим: «Призри, Боже, и виждь, и посмотри на их воздыхания душевные, на их слезы и молитвы, на их подвиги и коленопреклонения»; – хотя такое ходатайствование, по-видимому, было бы прилично времени нашего поста и покаяния. Что же он делает? О, братия мои! Его любовь к нам безгранична; Его снисхождение к нам неизреченно. Он как бы Сам становится среди нас; Сам разделяет с нами молитвы наши и воздыхания наши; Сам вопиет вместе с нами к Отцу Небесному: «Услыши мя, Господи... воими гласу моления моего... Положи, Господи, хранение устом моим»... И вместе с тем, как Единородный Сын Его, возлюбленный Им прежде создания мира, совершивший наше спасение своими страданиями и крестною смертью, Он имеет дерзновение у престола Божия; когда все во храме падает в прах при сознании виновности и безответности пред Богом, Он один предстоит престолу Божию, вознося Свою молитву к Отцу Своему Небесному, впрочем, безграничная любовь Господа Иисуса, Божественного Ходатая за нас пред престолом Божиим, простирается еще далее. Когда запоют в последний раз: «Да исправится молитва моя» и когда все без исключения присутствующие во храме, повергаются на колена, – и сам архиерей, изображающий собою Господа Иисуса, становится на колена пред престолом Божиим, и в умилении сердца, с воздеянием рук, тихо повторяет эту молитву пред Богом. Этим выражается с одной стороны то, что любовь божественного ходатая нашего к нам простирается до того, что Он делит с нами самые коленопреклонения наши, и молитвенные воздыхания; а с другой стороны то, что и архиерей, совершающий литургию, исповедует свою немощь греховную перед Богом; что и он как человек грешный имеет нужду и в коленопреклонении, и в молитвенных воздыханиях и в Боголепном ходатайствовании за себя у престола Божия.

Так начинается, братия мои, собственно литургия Преждеосвященных Даров, – начинается тем, чем начать ее всего приличнее кающемуся христианину, – молитвенными воплями ко Господу, сердечными воздыханиями, коленопреклонениями и таинственным созерцанием боголепного ходатайствования за нас у престола Божия Единородного Сына Божия Господа нашего Иисуса Христа.

После пения: «Да исправится молитва моя», и после молитвы Ефрема Сирина: «Господи и Владыко живота моего», которая составляет такое прекрасное завершение этого священнодействия, следовало бы ожидать, применительно к ходу обыкновенной литургии Василия Великого или Иоанна Златоустого, чтения книг апостольских и Евангелия, но св. церковь не положила этих чтений на литургии Преждеосвященных Даров, кроме особенных праздников, прилучающихся в те дни, в которые совершается эта литургия. Чтение книг апостольских и Евангелия, – книг по существу своему весьма отрадных для нас и свидетельствующих о безграничной любви Отца Небесного к нам грешным, она считает не совместным с подвигами поста и покаяния, и могущих расстраивать нашу печаль, яже по Бозе. Впрочем, для некоторых дней св. церковь и в этом случае, как и во многих других, сделала исключение, и, движимая с одной стороны мудрой и прозорливой любовью к нам грешным, а с другой особенным благоговением к некоторым св. Божиим, память которых приходится на дни великого поста, положила и на преждеосвященной литургии читать и апостольское и Евангельское чтение. Если случится в среду или в пяток поста, когда по преимуществу совершается литургия Преждеосвященных Даров, праздник великого святого, напр. четыредесяти мучеников, Алексия человека Божия и некоторых других, тогда св. церковь облегчает несколько нашу душевную скорбь, нашу печаль, яже по Бозе, радостным и отрадным для нас чтением из книг апостольских и из Евангелия, сообразно с праздником. В таком случае после: «да исправится молитва моя» и после молитвы Ефрема Сирина чтец сказует прокимен святого. Тогда архиерей идет на горнее место и отдает омофор, и садится на горнее место. И бывает чтение Апостола, и певаема аллилуиа, и бывает каждение. Потом бывает чтение Евангелия так же, как на литургии Златоустого. И по прочтении Евангелия певцы поют: «Слава Тебе Господи, слава Тебе!» И архиерей сходит с горнего места, и исшед пред святые двери, приемлет трикирий и дикирий, и благословляет народ по обычаю. Певцы поют косно: «ис полла эти деспота»! Потом архиерей идет в алтарь, осеняя всех находящихся в алтаре, и отдав трикирий и дикирий целует святое Евангелие, и говорит протодиакону: «мир ти благовествующему», и, взявши св. Евангелие из рук протодиакона, поставляет оное на учиненном месте св. престола, на горней стране выше антиминса.

Братия мои! молитесь усерднее Отцу Небесному в те великие и святые минуты, когда поют: «Да исправится молитва моя». Вы видите сами, что за вас и с вами молится пред Отцем Небесным Сам Единородный Сын Божий, единый, вечный наш Ходатай у престола Божия. Молитесь пламеннее, чтобы Отец Небесный услышал вас, и даровал вам и хранение устом вашим, и чистосердечное сокрушение, и искреннее раскаяние во грехах ваших; – и будьте уверены, что Отец Небесный услышит вас и ниспошлет вам просимые вами блага. Не ленитесь, братия мои, стать на колена в эти великие и святые минуты. Ведь вспомните: когда сильно виноваты вы пред царем земным и желаете от него получить прощение в вине вашей, разве вы задумаетесь пасть на колена, или не захотите поклониться до земли? И особенно, если вы увидите, что за вас просит о помиловании сын и наследник царя? А теперь, неужели поленитесь вы преклонить колена ваши пред Царем неба и земли, и притом в те минуты, когда за вас молитвенно ходатайствует Сам Единородный Сын Божий? О, не может, не может быть этого, братия мои! И не дай Бог этого! Аминь.

Высоко-таинственное священнодействие, во время которого поют на преждеосвященной литургии: «да исправится молитва моя», все проникнуто и дышет еще ветхозаветными образами, как это видно из самых молитвенных песней. Из области ветхозаветных сеней и преобразований начинает выводить нас св. церковь, когда архиерей повергается и сам на колена, как человек немощный и грешный, пред престолом Божиим, отдав кадильницу протодиакону. Во время этого коленопреклонения архиерея протодиакон благоговейно кадит пред пречистым Телом и животворящей Кровью Господа Иисуса, возлежащими уже на св. дискосе на жертвеннике, и тем указывает всем нам, кто наш истинный Спаситель и Ходатай пред престолом Божиим; – это Господь наш Иисус Христос, пречистое Тело и животворящая Кровь Которого на св. жертвеннике предлежит нашим очам.

Сам премилосердый Господь наш как бы спешит явиться своим пречистым Телом и животворящей Кровью на утешение и укрепление наше во время наших молитвенных подвигов. Когда мы еще только успеем в первый раз произнести «вонми гласу моления моего, услыши мя, Господи», – Господь уже услышал нас, внял уже гласу моления нашего; он с нами уже в душевной скорби нашей; пречистое Тело и животворящая Кровь Его уже на жертвеннике, на св. дискосе.

Самое уготовление на жертвеннике и дискосе св. Таин совершается следующим образом.

Еще во время чтения осьмнадцатой кафизмы и пения «Господи, воззвах» раскрывается на престоле св. антиминс, и ставится дискос. Между тем, один из священников с благоговением и страхом приносит св. ковчег, в котором хранятся Преждеосвященные Дары, пречистое Тело и животворящая Кровь Христова, священнодействовавшие в предыдущее воскресенье на литургии Василия Великого или Иоанна Златоустого. Первенствующий из архимандритов со страхом и трепетом прикасается к пречистым Тайнам, вынимает их из ковчега и полагает на св. дискос; потом, после троекратного каждения вокруг престола, берет св. дискос с возлежащими на нем св. Дарами и на главе благоговейно переносит на жертвенник; диаконы же идут впереди и благоуханием кадильниц уготовляют путь Самому Господу Иисусу, шествующему во св. Тайнах; все прочие присутствующие в св. алтаре повергаются долу при этом шествии Господа. На жертвеннике св. дискос с Преждеосвященными Дарами поставляется на обычном месте, и возлагается на него звездица, а в потир или чашу вливается потребная часть вина, соединенного с водой. И покрываются и дискос, и потир священными воздухами, по обычному порядку, но без чтения тех знаменательных молитв, которые читаются при этом на литургии Василия Великого или Иоанна Златоустого; – только архимандрит, в трепете и благоговении взывает; «Господу помолимся». По окончании покровения он троекратно взывает: «молитвами святых отец наших, Господи Ииеусе Христе Боже наш, помилуй нас»; – при этом он кадит св. Дары.

Когда св. сосуды, дискос с Преждеосвященными Дарами, и потир с вином, растворенным водою, покроются воздухами и окадятся благоуханием кадила, пред ними поставляется возженная свеча, в знак теплой нашей молитвы, чистой веры в эти св. Тайны, и пламенной любви к Господу Иисусу, за нас пострадавшему и умершему, и ради нашего спасения подающему нам Свои св. Тайны.

Между тем архимандрит со страхом и трепетом отходит к св. престолу, и слагает опять св. антиминс. Так, братия мои, бывает ныне перенесение преждеосвященных Даров из ковчега на жертвенник; в древности св. Тайны запасных Даров не поставлялись на престоле, а из особого отделения жертвенника, где они хранились, прямо переносились на жертвенник и полагались на дискосе.

При этом перенесении св. Даров и утотовлении их мысль ваша, братия мои, без сомнения переносится к тем знаменательным священнодействиям, которые на обыкновенной литургии Иоанна Златоустого, или Василия Великого, совершаются во время проскомидии. Там ваше внимание устремлено на таинственные священнодействия избрания и заклания Агнца, на воспоминания ветхозаветных пророчеств и прообразований, а частью и новозаветных событий, относящихся к рождеству и смерти обетованного Спасителя мира, Господа нашего Иисуса Христа, Агнца Божия, вземлющего грехи мира; здесь, на Божественной литургии Преждеосвященных Даров, проскомидия вовсе не совершается; ни таинственных священнодействий, ни ветхозаветных пророчеств и прообразований, ни молитв относящихся к проскомидии не бывает. Все это было прежде совершено над св. Дарами, теперь возлежащими на дискосе; потому покровение св. дискоса с потиром и каждение св. Даров совершается безмолвно. Но это безмолвие, братия мои, красноречивее всякого слова. Теперь невольно припоминается и повторяется в душе песнь свт. Василия Великого: «да молчит всякая плоть человеча, и да стоит со страхом и трепетом, и ничтоже земное в себе да помышляет». Теперь на жертвеннике не просто хлеб и вино, уготованные для таинства, но Сам Господь Иисус Христос, – Царь царствующих и Господь господствующих, Его пречистое Тело и животворящая Кровь.

К этим-то св. Дарам приближается протодиакон с кадильницей, когда архиерей становится на колена пред престолом Божиим, во время пения в последний раз стиха: «Да исправится молитва моя, яко кадило пред Тобою;» в них-то указует всем нам единого истинного Ходатая Бога и человеков – Христа Спасителя, за нас пострадавшего и умершего.

Вслед за протодиаконом и наши очи, братия мои, и наши мысли и сердца должны устремиться к жертвеннику, где возлежит, как Царь славы, Господь наш Иисус Христос. Вместо фимиама кадильного, или вместе с ним, мы должны принести Ему, нашему Господу, чистоту веры, теплоту любви, благовоние молитвы, преклонений и подчинение всего нашего существа; – мы должны духовно стать на божественной страже пред Ним, и в притрепетном благоговении умолять Его о помиловании нас грешных; мы должны сердцем нашим понять и ощутить, что только – Он наш Спаситель; что без Него нам нет прощения, нет оставления согрешений, нет спасения.

Вместе с тем мы должны понять, как многомилостив к нам Господь наш Иисус Христос. При первых наших молитвенных воплях о том, чтобы Он услышал нас и внял гласу моления нашего, – Он приближается к нам; Он уже внимает нам; Он уж с нами, не образно только и символически, но действительно, существенно, в Своем пречистом еТле и животворящей Крови. И все это делает не ради каких-нибудь добрых дел наших, не ради заслуг наших, но единственно по неизреченному милосердию Своему, единственно по состраданию к нам немощным и беспомощным. Если мы, братия мои, удивляемся и благоговеем пред матерью, которая, услышав болезненный вопль своего младенца, тотчас спешит к нему на помощь со своей любовью и заботливостью, со своей искренней готовностью служить ему, – забывая все свои радости, все свои удовольствия; то как нам не благоговеть пред безграничной любовью к нам Господа Иисуса, который в тысячу тысяч раз больше любит нас, нежели родная мать наша; который несравненно нежнее и заботливее родного отца нашего печется о нас. О, только вы сами воззовите к Нему; только вы пошлите к Нему ваш вздох, пролейте пред Ним вашу слезу; – а Он, премилосердый, не умедлит услышать вас и помочь вам. Особенно во время вашего поста и покаяния усерднее молитесь Ему, усильнее взывайте к Нему о помощи; никто из людей, ни даже из Ангелов, не поможет вам, кроме Него единого премилосердного. Аминь.

Если в среду или пяток великого поста не бывает особенного праздника, то после молитвы Ефрема Сирина, которой заканчивается умилительное пение: «Да исправится молитва моя» следует ектения сугубая; в дни же праздничные она следует после чтения Евангелия. В этой ектении мы усиленно просим у Господа Вседержителя помилования и себе самим, и особенно тем лицам, которые по преимуществу заботятся о сохранении и распространении божественного учения Его на земле. Замечательно то, братия мои, что эта ектения помещается на преждеосвященной литургии и тогда, когда не полагается читать новозаветное писание ни из апостола, ни из Евангелия, и когда читаются одни ветхозаветные паремии из книги Бытия и Притчей. Этим дается нам разуметь, что и священные книги ветхого завета также Богодухновенны, как и книги нового завета; что и ветхозаветное писание так же, как и новозаветное служит основанием к утверждению и распространению благодатного царства Божия на земле; и что лица, которые по преимуществу заботятся о сохранения и распространении Божественного учения, содержащегося в этих ветхозаветных книгах, так же заслуживают молитв св. церкви и помилования от Господа, как и те лица, которые заботятся о сохранении и распространении познания истины, в священных книгах Нового завета содержащейся.

Самую сугубую ектению я не стану вам повторять теперь, братия мои, вы, без сомнения, знаете ее и помните мои замечания о ней, сказанные мною при объяснении божественной литургии Василия Великого и Иоанна Златоуста⁵⁶.

За сугубой ектенией следует ектения об оглашенных. Прошения в ней те же самые, какие и на полной литургии; но молитва, тайно читаемая архиереем, и сослужащими с ним, у престола Божия – другая. «Боже, Боже наш, – так молится архиерей с сослужащими, – создателю и содетелю всех, иже всем человеком хотяй спастися и в разум истины приити: призри на рабы Твоя оглашенныя, и избави их древния прелести и козни сопротивнаго; и призови их в жизнь вечную, просвещая их души и телеса, и сопричитая их словесному Твоему стаду, на нем же имя Твое святое нарицается, – да и тии с нами (т. е. чтобы и они вместе с нами) славят пречестное и великолепое имя Твое – Отца и Сына и Святого Духа». Возглас произносит архимандрит, а архиерей во время возгласа изображает, нарочно для того назначенною, губкою, крест на св. антиминсе, знаменуя тем, что достигнуть соединения со св. церковию и с словесным стадом Божиим, на котором нарицается святое имя Христа (христиане), можно не иначе, как только веруя в крестную смерть Единородного Сына Божия, и омываясь от грехов в св. водах крещения.

Оглашенные в древности разделялись на несколько разрядов; те из них, которые готовились принять св. крещение ко дню св. Пасхи в великую субботу, назывались готовящимися ко св. просвещению⁵⁷: они с половины великого поста отделялись от прочих оглашенных, и могли несколько долее оставаться во храме при преждеосвященной литургии. Св. церковь, как попечительная мать, являла к ним со своей стороны особенную любовь и заботливость, и прилагала, при совершении преждеосвященной литургии, с половины великого поста, особую за них ектению и молитву. Прошения этой ектении, а равно и молитва прекрасно применены к их духовным потребностям и нуждам, и дышат истинно–материнской любовью к ним св. церкви. Вот эти прошения и молитва:

«Вернии, помолимся Господу о братиях наших, готовящихся к святому просвещению, и о спасении их», говорит диакон возбуждая всех нас на молитву за готовящихся к св. крещению, или, как знаменательно выражается св. церковь, к просвещению, к озарению их светом веры и любви Христовой. Видите, братия мои, любовь св. церкви к ним: она уже называет их братьями нашими.

На клиросе от лица всех отвечают; «Господи помилуй».

– «Яко да Господь Бог наш утвердит их и укрепит», продолжает диакон. В чем утвердит и укрепит их? Без сомнения, в вере в Него, в любви к Нему, в желании креститься; утвердит и укрепит их на пути их приготовления – быть чадами св. церкви Христовой, и действительно да соделает их чадами св. церкви.

– «Просветит их просвещением разума и благочестия». От оглашенных требовались знания главных догматов веры Христовой и правил христианского благочестия, мы молим Отца Небесного, чтобы Он Сам послал благодать Свою, просвещающую и озаряющую их светом Христовым и в разумении догматов веры, и в познании и исполнении правил жизни христианской.

– «Сподобит их во время благопотребно бани пакибытия, оставления грехов и одежды нетления».

– «Породит (возродит) их водою и Духом.

Здесь говорится о св. таинстве крещения и о спасительных плодах его.

– «Дарует им совершение веры». После таинства крещения новопросвещенным открывалась вся богатая и светлая область веры Христовой, со всеми самыми возвышенными и сокровенными тайнами и таинствами. Об этом-то совершении, или вернее, довершении веры мы теперь и молим Господа.

«Сопричтет их святому своему и избранному стаду» к св. церкви Христовой, к обществу верных чад её.

«Спаси, помилуй, заступи и сохрани их, Боже, Твоею благодатию».

На каждое из этих прошений на клиросе от лица всех верных отвечают молитвенным воззванием ко Господу: «Господи, помилуй!»

Потом, когда оглашенные, готовящиеся ко св. просвещению, приклонят, по слову диакона, главы свои Господу, архиерей и сослужащие с ним архимандриты и священники тайно читают следующую молитву:

– «Яви, Владыко, лице Твое на иже ко святому просвещению готовящихся и желающих греховную скверну оттрясти: озари их помышление; извести (укрепи) их в вере, утверди в надежде, соверши в любви; уды (члены) честны Христа Твоего покажи, давшаго Себе избавление о душах наших».

«Яко Ты еси просвещение наше, и Тебе славу возсылаем Отцу, и Сыну, и Святому Духу» и пр.

Возглас этот произносится одним из сослужащих с архиереем.

После этой молитвы и возгласа все готовившиеся к св. просвещению должны были выйти из храма; оставались и остаются одни верные; остаются только те, которые после св. крещения пребывают верными великим обетам, данным ими при крещении, – которые истинно отреклись от диавола и всех дел его, и всего служения ему, и всей гордыни его, – которые истинно сочетались со Христом, всецело преданы Ему, как Царю и Богу Своему, питают живую веру в Него и ведут истинно богоугодную жизнь по закону Его. Они теперь приглашаются к молитве, и приготовляются к перенесению пречистого Тела и животворящей Крови Христовой с жертвенника на св. престол. «Елицы вернии – (те только, которые принадлежат к числу верных) паки и паки миром Господу помолимся», – говорит диакон.

Братия мои! Во время великого поста, когда все мы глубже и яснее, нежели в другое время, сознаем все грехи свои, всю свою виновность пред Господом, – с особенным вниманием выслушиваем эти слова диакона: «елицы вернии,– паки и паки миром Господу помолимся». Точно ли мы верны Господу нашему Иисусу Христу? Точно ли мы не изменяли Ему ни словом, ни делом, ни мыслию? Правда ли это, что мы храним и исполняем те великие обеты, которые давали мы, или за нас наши восприемники, Ему – нашему Царю и Богу? Правда ли, что мы в жизни нашей не предавались на сторону врага Его и нашего, на сторону диавола, не творили дел врага нашего, не служили ему, не увлекались гордыней его?... А от чего же совесть-то наша обличает нас? Зачем же это бесчисленное множество грехов больших и малых, вольных и невольных, ведомых и неведомых?.. И вот, при этом сознании невольно падаешь в прах пред Господом, когда слышишь слова диакона: «елицы вернии,– паки и паки миром Господу помолимся», и из глубины души своей взываешь к Нему премилосердому: «Не отвержи мене от лица твоего! Не отрини мене от отрок твоих! Милостив буди мне грешному! Даруй мне благодать и силу оставить мои грехи и жить так, как Твой св. закон велит». Думаю, что подобная смиренная молитва посещает в эти минуты и сердце каждого из вас, братия мои; она должна быть общая всем нам; потому что все мы грешники безответные перед Богом; все имеем нужду в помиловании и исправлении. Исправимся же, братия мои, да Господь помилует нас! Аминь.

Я сказал вам, братия мои, что после ектении о тех, которые в древности готовились ко св. просвещению, верные приготовляются к достойному перенесению пречистого Тела и животворящей Крови Христовой с жертвенника на св. престол.

Две ектении, которые при этом произносятся диаконом, совершенно те же самые, какие произносятся на литургии Василия Великого или Иоанна Златоустого; но молитвы, читаемые у престола Божия архиереем и сослужащими с ним, другие.

«Боже великий и хвальный!"- Так молятся архиерей и сослужащие с ним, во время первой ектении верных, – «Боже великий и хвальный! Иже животворящею Христа Твоего смертию в нетление нас от тления преставивый, – Ты вся наша чувства страстнаго умерщвления свободи, благаго тем владыку внутренний помысл приставив; – и око убо да не приобщно (непричастно) будет всякаго лукаваго зрения; слух же словесем праздным не входен; язык же да очистится от глагол неподобных; – очисти же наша устне хвалящия Тя, Господи; руки наша сотвори злых убо ошаятися (удалятися) деяний, действовати же точию, яже Тебе благоугодная: вся наша уды и мысль Твоею утверждая благодатию».

Кающийся христианин боится возноситься в своей молитве слишком высоко; он как бы не смеет возвести очей своих на небо; он все внимание свое сосредоточивает только на себе самом, на своем недостоинстве. Он опасается, чтобы как-нибудь и чем-нибудь не оскорбить Господа, Тело и Кровь которого сейчас будет переноситься с жертвенника на св. престол. Он боится за свой глаз, за свой слух, за свой язык, за свои уста, за свои руки, за все свои члены, – и, припадая, молит Господа, чтобы Он Сам освятил и утвердил все чувства сердца его во благом, и все члены его и ум Своею Божественною благодатью.

Я невольно припоминаю здесь, братия мои, ту молитву, которую читает архиерей и сослужащие с ним, в это же время на литургии Иоанна Златоуста: «благодарим Тя Господи Боже наш, – взывает тогда архиерей, – сподобившаго нас предстати и ныне святому Твоему жертвеннику, и припасти к щедротам Твоим о наших и о людских неведениях» и пр. Там воссылается благодарение Господу Богу за то, что Он сподобил нас предстать и ныне святому Его жертвеннику; а здесь совсем не то; здесь архиерей и сослужащие с ним исповедуют в смирении, умилении и трепете свое недостоинство. Такая перемена в духе молитвы происходит сколько от времени поста и покаяния, когда сознание наших грехов и немощей особенно бывает сильно в нас; – столько же, если еще не более, от того, что во время преждеосвященной литургии мы готовимся перенести с жертвенника на престол не хлеб и вино, уготованные для таинства, а самое пречистое Тело и животворящую Кровь Христову. Чем ближе к нам эта великая и страшная минута, тем с большим вниманием осматриваем мы себя; тем больше боимся за себя и за свои чувства.

Вторая молитва верных, читаемая тайно архиереем и сослужащими с ним во время второй ектении, еще умилительнее. Священнослужащие от лица всех верных исповедуют пред Господом Богом, к какому великому священнодействию они готовятся теперь, и с каким страхом и трепетом они должны совершать оное. «Владыко Святый, Преблагий, молим Тя в милости богатаго, милостива быти нам грешным, – так взывают архиерей и сослужащие с ним к Господу Богу, – и достойны нас сотвори подъятия Единороднаго Сына Твоего и Бога нашего – Царя славы. Се бо пречистое Тело Его и животворящая Кровь, в настоящий час входящие, на тайней сей предложитеся хощут трапезе, от множества воинства небеснаго невидимо дориносима. Их же причастие неосужденно нам даруй, да теми мысленным оком озаряеми сынове света и дне будем».

Архиерей и сослужащие с ним усильно молят Отца Небесного быть милостивым к нам, грешным; ясно исповедуют, что в настоящие минуты будет входить Единородный Сын Его и Бог наш – Царь славы, своим пречистым Телом и животворящей Кровью, – что эту величайшую святыню невидимо для нас окружают и боголепно охраняют воинства небесные.

Возглас после второй ектении и молитвы произносится самим архиереем, и есть следующий: «по дару Христа Твоего, с ним же благословен еси со Пресвятым и благим и животворящим Твоим Духом ныне и присно и во веки веков». То есть, мы молим Отца Небесного, чтобы Он был милостив к нам грешным, и сотворил нас достойными подъятия Единородного сына Его и Бога нашего, не ради наших добрых дел или заслуг каких, но единственно по дару Христа Его, – ради крестных страданий и смерти Единородного сына Его за нас грешных.

Опять припоминаю здесь молитву, читаемую в это время на литургии Иоанна Златоустого или Василия Великого. И там выражается смирение и притрепетное благоговение, но там есть и великое дерзновение, потому что там не самые Тело и Кровь Христова переносятся, не только хлеб и вино, уготованные для таинства; там, между прочим, молитва наша устремлена к Отцу Небесному и о том, чтобы Он дал нам слово во отверзение уст наших, во еже призывать в свое время благодать Святого Духа на хотящие еще предложитися Дары; а здесь переносятся св. Дары уже прежде предложенные и освященные.

После возгласа архиерейского: «по дару Христа Твоего», певцы косно и со сладкопением поют: «ныне силы небесныя с нами невидимо служат». Об этой святой песне, и о тех священнодействиях, которые совершаются во св. алтаре и вне его во время пения её, будет беседа наша в следующий раз, если Господу Богу будет угодно.

Братия мои! Наш внутренний помысл стоит ли добрым владыкою и стражем над нашими чувствами, когда св. церковь готовит нас к перенесению пречистого Тела и животворящей Крови Христовой? Наше око, наш слух, наш язык, наши устне, наши руки, – свободны ли от умерщвления страстями нашими? Или и во время самых важных минут божественной службы око наше лукавит пред Богом, заглядывая украдкой на красоту чужую, на платье чужое; – слух допускает входить в нас речам пустым и праздным, язык сквернится словами неподобными; руки – делают движения не приличные святыне храма и дела злые? О, если так мы стоим в это время во храме, горе, горе нам! Чем ближе к нам Господь; тем страшнее и опаснее нам. Если Оза, коснувшись не освященными руками кивота Божия, поражен был казнию от Господа, кто уверит нас, что и нас не поразит гнев Божий, что мы далеки от казни? О, исправимся, братия мои, пока есть время! Аминь.

Те минуты, в которые поется песнь: «Ныне силы небесныя с нами невидимо служат», принадлежат к важнейшим минутам во всей преждеосвященной литургии: это – время перенесения с жертвенника на престол пречистого Тела и животворящей Крови Единородного Сына Божия, Господа нашего Иисуса Христа. Какой трепет должен ощущать в себе кающийся грешник в эти великие минуты!.. Он весь во грехах, весь в беззакониях; он ни слез, ни покаяния, ни умиления не имеет; он прогневлял и прогневляет Господа ежечасно, ежеминутно; и вот теперь Господь и Бог его, Спаситель его, проливший за него Свою пречистую кровь, и положивший за него душу Свою, – Царь славы, пред которым трепещут херувимы и серафимы, идет в Своих пречистых тайнах, Боголепно окружаемый и сопровождаемый незримыми для нас, силами небесными. Сердце кающегося христианина трепещет, колена подгибаются; и он невольно повергается в прах пред Своим Господом и Спасителем, вполне сознавая свое недостоинство.

«Ныне силы небесныя с нами невидимо служат: се бо (ибо вот) входит Царь славы; се жертва тайная совершена дориносится: верою и любовию приступим, да причастницы жизни вечныя будем: аллилуиа, аллилуиа, аллилуиа» – так в умилении сердца вопиет, вслед за певцами, кающийся христианин.

Песнь эта, братия мои, требует некоторых пояснений,

«Ныне силы небесныя с нами невидимо служат». Понимая все недостоинство и греховность свою, мы как бы предоставляем действовать и служить вместе с нами, во время этого страшного перенесения св. Даров, силам небесным всегда чистым, всегда безгрешным, всегда достойным этого великого служения. Силы небесные, по сродной им любви и сочувствию к нам, видя наше сокрушение и покаяние, помогают нам, разделяют вместе с нами великое и страшное служение при перенесении пречистого Тела и животворящей Крови Христовой.

Нельзя не припомнить здесь священной песни, которая поется, при перенесении у готованного на жертвеннике хлеба и вина для таинства, на литургии Иоанна Златоуста или Василия Великого: «Иже херувимы тайно образующе». Там мы дерзновенно исповедуем, что мы тайно образуем херувимов, и припеваем вслед за ними Животворящей Троице трисвятую песнь, то есть, мы как бы помогаем им в их великом служении и Богохвалении: здесь наоборот; силы небесные невидимо с нами служат. Мы немощны и безответны пред Господом; мы очей своих не смеем возвести на небо; мы уста свои боимся раскрыть перед Ним; и вот на помощь нам являются, незримо для нас, как наши небесные братья, херувимы и серафимы; они невидимо ныне служат с нами пред Господом и Владыкою своим и нашим.

Нельзя еще, братия мои, не заметить близкого соотношения этой песни со словами молитвы, которую читали в алтаре архиерей и сослужащие с ним во время последней ектении верных. Помните эти выражения молитвы: «достойными нас сотвори подъятия Единороднаго Твоего сына и Бога нашего – Царя славы. Се бо пречистое Его Тло и животворящая Кровь, в настоящий час входящие, на тайней сей предложитися хощут трапезе, от множества воинства небеснаго невидимо дориносима». Силы небесные невидимо служат с нами, дориносят, боголепно охраняют, окружают и сопровождают Господа, как Царя своего и Бога.

«Се бо входит Царь славы»; эти слова тоже заимствованы из молитвы архиерея, и поясняются в ней следующими словами: входит «Единородный Твой сын и Бог наш». Вот кто – царь славы; вот кого боголепно охраняют, окружают и сопровождают, как слуги и рабы, силы небесные.

«Се жертва тайная совершена дориносится». То есть, как пояснено в молитве, читаемой архиереем; «се бо пречистое Тело и животворящая Кровь Единороднаго Сына Божия в настоящий час входящие, на тайней сей предложитися хощут трапезе». Жертва тайная, так названо пречистое Тело и животворящая Кровь Христовы для того, чтобы внушить кающемуся христианину, что за него принесено в жертву пречистое Тело и животворящая Кровь, принесено таинственно на священной трапезе или престоле. Жертва совершена дориносится; – совершенной жертвой названы св. Дары для того, чтобы внушить кающемуся христианину, что таинственное заклание и возношение этой жертвы совершено уже прежде, именно во время полной литургии Василия Великого или Иоанна Златоустого в прошедший воскресный день; что теперь не будет нового совершения или принесения этой жертвы; – не будет вновь таинственного заклания и возношения её на мысленном и духовном жертвеннике. Мы будем только причащаться этой жертвы для нашего укрепления в подвигах поста и покаяния, для нашего духовного озарения при наступающем мраке ночи; «да сынове света и дне будем», как сказано в молитве, читаемой у престола Божия архиереем и сослужащими с ним.

Это близкое отношение священной песни, воспеваемой от лица всего народа певцами, к словам молитвы, читаемой архиереем и сослужащими с ним у престола, показывает братия мои, какое живое, глубокое и искреннее сочувствие должно быть между служителями престола Божия и молящимся в храме народом. И те и другие должны быть проникнуты одними мыслями, одними чувствами, одними духовными созерцаниями; из их сердец и уст излетают одинаковые слова и выражения.

Братия мои! Вы сочувствуете ли мне, грешному, когда я стою у престола Божия и возношу свою недостойную молитву к Отцу Небесному?.. О, если бы сочувствовали!.. О, если бы моя недостойная молитва находила в ваших молитвах подкрепление себе!.. О если бы Господь зрел в нас совершенное единение душ наших, взаимное восполнение и укрепление в молитвах, одинаковую чистоту веры в Него, одинаковый пламень любви к Нему! О, как я рад бы был и за вас, и за себя!.. Молю вас об этом, братия мои! Я тогда смело питал бы в сердце своем надежду – сказать небоязненно на страшном суде Христовом, указывая на вас: «Господи! се аз – и дети мои»! Аминь.

Когда певцы начнут петь: «ныне силы небесныя с нами невидимо служат», диаконы наполняют фимиамом кадильниц весь алтарь и храм; и тем как бы уготовляют путь для шествия Царю славы, и вместе с тем свидетельствуют о невидимом присутствии с нами благодати Духа Святаго. Верные, присутствующие в храме с глубочайшим благоговением и умилением, возносят молитвы свои ко Господу; архиерей и сослужащие с ним в безмолвном трепете предстоят престолу Божию.

Между тем приносится архиерею пред царские двери вода для омовения рук, и, архиерей умывает их перед всеми, показывая свою чистоту и беспорочность при священнодействии, и то, что человеку сколько возможно, чистым от всякой скверны должно приступать к Чистому, и служить Его чистейшим тайнам⁵⁸. Сослужащие же с архиереем, проникаясь чувством смирения и сознанием собственного недостоииства, повторяют тайно покаянную молитву Давида: «помилуй мя, Боже, по велицей милости Твоей».

По умовении рук архиерей возвращается к престолу Божию, и возложив омофор, покланяется трижды пред святым престолом, говоря: «Ныне силы небесныя с нами невидимо служат» и пр. То же самое делают и говорят тайно и прочие сослужащии. И приходит архиерей к святому жертвеннику, и поклонившись трижды, говорит: «Боже очисти мя грешнаго», и окадив св. Дары, отдает кадильницу протодиакону. Потом, взяв обеими руками воздух, полагает оный на плечо протодиакону. Затем берет св. дискос, и поцеловав полагает на главу архимандрита, ничего не говоря; а прочим сослужащим передает св. потир, крест, лжицу, копие, губу, «и ино что от священных сосудов».

И исходит архимандрит со св. дискосом на главе северною дверью; его сопровождают два диакона, осеняющие рипидами св. дискос. «За архимандритом следует игумен или протоиерей со св. потиром без рипид.

Впереди этого св. шествия идут клирики, иподиаконы и диаконы со свечами, архиерейским омофором и митрою, и с кадильницами.

Ни протодиакон, ни архимандрит, несущий св. дискос с преждеосвященными Дарами, ни прочие сослужащии не произносят ни одного слова во время этого шествия.

Когда подойдут к царским вратам, архиерей исходит пред царские врата и, взяв кадильницу от протодиакона, кадит св. Тайны трижды со многим страхом и благоговением, и, сотворив поклон, принимает св. дискос от главы архимандрита, и, поцеловав, поставляет на св. престоле сам, ничего не говоря. Игумен или протоиерей, несший св. потир, входит с потиром в алтарь, тоже ничего не говоря. И поставляет архиерей св. потир сам на св. престоле по обычаю. И прочие сослужащие входят во св. алтарь в трепете и совершенном безмолвии. Архиерей между тем снимает покровы со св. дискоса и потира, и полагает их на место по обычаю. И, взявши большой воздух с плеча протодиакона, подносит к кадильнице, и с благоуханием покрывает святые сосуды, ничего не говоря. Потом, надев митру, и взяв кадильницу кадит эту святыню, и кланяется трижды; – и отдает кадильницу, никого не кадя больше.

Во время этого перенесения, все присутствующие во храме повергаются во прах, не имея сил и дерзновения взирать на Царя славы; во храме воцаряется совершенное безмолвие; только шелест риз священнослужителей, мерный шорох от их шагов, и звук кадильниц, благоухающих фимиамом, доходит до вашего слуха, братия мои. Вы невольно чувствуете, что над вами, и близ самых вас Господь – Царь славы совершает в эти минуты свое шествие. «Помилуй нас, Господи, помилуй нас, – и не погуби нас со беззакониями нашими», – вопиете вы, – без сомнения, в глубине души вашей, сознавая все свое недостоинство, всю свою греховность.

Во время этого шествия вы выражаете, братия мои, глубочайшее свое смирение и благоговение пред святыми Тайнами: вы повергаетесь в прах; вы не смеете очей своих возвести на Господа, грядущего в этом великом шествии. Так и должно быть, братия мои! В эти минуты переносится с жертвенника на престол не хлеб и вино, уготованные для таинства, но самое пречистое Тело и животворящая Кровь Христова, уже освященные, уже принесенные в Жертву за грехи мира на таинственном престоле; – переносятся яко самообразные, а не вместообразные; и потому все присутствующие во храме богоподобное творят им поклонение падше ниц⁵⁹. "При входе св. Даров, говорит блж. Симеон, мы с особенным благоговением должны поклоняться: потому что Божественные Дары освящены; и здесь истинно присутствует Сам Спаситель наш; ибо на дискосе возлежит веесвятос тело Его с Божественною Его кровию»⁶⁰. Только уже тогда, когда св. дискос с пречистым телом и животворящей кровью Христовой бывает внесен в алтарь, – только тогда верующие встают, и в порыве притрепетного сердца своего, вопиют как бы поощряя друг друга: «верою и любовию приступим, да причастницы жизни вечныя будем». Эти св. Тайны, это пречистое Тело и животворящая Кровь переносятся для того, чтобы нам недостойным причаститься их, и чрез то соделаться причастниками жизни вечной. Уготовите же себя для этого; и со всей полнотой веры и любви нашей приступите к этой великой святыне, да причастницы жизни вечныя будем.

«Аллилуия, аллилуия, аллилуия», воспеваем мы в заключение и самого входа, и нашей притрепетной молитвы, повторяя неумолкаемую песнь небесных Сил, невидимо с нами служащих в эти страшные минуты.

Невольно припоминаю здесь, братия мои, великий вход на литургии св. Иоанна Златоуста или Василия Великого. Там мы дерзновеннее; тогда бремя грехов как будто меньше тяготит нас. Там мы зрим, при перенесении, не самое Тело и Кровь Христову, а только еще хлеб и вино, уготованные для того, чтобы быть им Телом и Кровью Христовой, – хотя и вспоминаем при этом шествие Господа Иисуса Христа на вольное страдание за нас грешных и за весь мир, хотя и созерцаем мысленными очами нашими распятие Его на Голгофе. На литургии Преждеосвященных Даров не то: нас тяготит бремя грехов наших, сознание которых по преимуществу сильно в нас во время поста и покаяния; а между тем вот пред нашими очами, близь самих нас Господь, Царь славы, в своих святых Тайнах; вот самое пречистое тело Его и животворящая кровь Его. Кто же из грешников дерзнет взирать на Него? Кто осмелится одним звуком, одним словом, нарушить покой Его, когда и сами архангелы, и ангелы, шестокрылые серафимы и многоочитии херувимы лица закрывают?

Священнодействие это заканчивается молитвой Ефрема Сирина: «Господи и Владыко живота моего». Архиерей и сослужащие с ним, и все присутствующие во храме тем усерднее молятся теперь, чем ближе к себе видят Господа в Его пречистых Тайнах. О, братие мои, усерднее, усерднее молитесь в эти минуты.

По совершении молитвы Ефрема Сирина бывает по обычаю осенение. Архиерей как бы благодарит всех присутствующих во храме за их участие в молитве, и ниспосылает им небесное благословение, осенение и озарение, потребные им для дальнейших молений. Народ со своей стороны выражает благожелание, чтобы благопоспешно было священнодействие архиерея, и чтобы он надолго пребывал в нем. Ис полла эти деспота! (На многая лета, Владыко!)

Так высоки, трогательны и поразительны священнодействия великого входа на преждеосвященной литургии! Вы невольно трепещете, невольно падаете ниц пред Господом славы!..

При простом священническом служении перенесение пречистого Тела и животворящей Крови Христовой совершается не столь торжественно, как при архиерейском служении, хотя Сущность священнодействия остается одна и та же. Когда начинают петь: «ныне силы небесныя с нами невидимо служат», диакон отверзает царские двери, и благоуханием кадила наполняет весь св. алтарь, в ознаменование невидимого присутствия с нами благодати Духа святаго, и в уготовление пути для шествия Господу Иисусу, – Царю славы, в Его пречистых тайнах. А священник, между тем, стоя у престола Божия, читает тайно покаянный псалом Давидов «помилуй мя Боже, по велицей милости Твоей», смиренно исповедуя грехи свои пред Богом, и моля Его создать в нем сердце чистое и дух правый обновить во утробе его. По окончании этого покаянного псалма священник трижды читает песнь: «ныне силы небесныя с нами», с воздеянием рук, и отходит к жертвеннику. Здесь кадит благоговейно св. тайны, молча возлагает большой покров или воздух на плечо диакона, молча же берет сам правою рукою св. дискос, на котором пречистое тело и животворящая кровь Христова, и поставляет оный на главу свою; потом левою рукою берет св. потир, в котором находится потребное количество вина, растворенного водою, и прижав потир к груди своей, начинает вслед за диаконом шествие через северные и царские двери в алтарь, в совершенном безмолвии. Верующие благоговейно повергаются ниц при этом шествии. По входе в алтарь священник поставляет св. дискос на престол и покрывает воздухом, со страхом и трепетом, ничего не говоря. Только благоухание кадила, как видимое свидетельство невидимого присутствия с нами Святого Духа, разливается по всему алтарю, и из алтаря разносится по храму... Священнодействие заканчивается тоже молитвой св. Ефрема Сирина.

Братия мои! С внешним благоговением пред Господом, грядущим в св. Своих Тайнах, во время перенесения св. Даров, – с наружным падением ниц, соединяйте внутреннее благоговение и умиление пред Ним; соединяйте всецелое смирение духа вашего, свободное и совершенное преклонение воли вашей, благоговейное, притрепетное подчинение Ему ума и сердца вашего. Дух есть Бог; и иже кланяется Ему, духом и истиною достоит кланятися (Ин.4:24); таковых поклоняющихся Ему любит и ищет Господь наш. О, если бы и нам всем быть в числе таковых! Аминь.

На божественной литургии Иоанна Златоуста и Василия Великого после перенесения хлеба и вина с жертвенника на престол совершается первоначально приготовление присутствующих во храме к той важнейшей, священнотаинственной части литургии, на которой совершается пресуществление хлеба и вина в истинное тело и истинную кровь Христову; а потом и самое священнодействие освящения или пресуществления Даров. Там мы благодарим Отца небесного за все Его благодеяния к роду человеческому явленные и неявленные, ведомые и неведомые, и воспоминая тайную вечерю, на которой Господь наш установил таинство причащения, молим Отца небесного, чтобы Он сам сотворил хлеб, предлагаемый нами – телом Христовым, а вино – кровию Христовою, преложив их Духом Своим святым, и принял их в пренебесный Свой жертвенник, как искупительную жертву на грехи всего мира. Потом пред лицом этой великой жертвы, и во имя её, поминаем всех православных христиан, прославленных и еще не освободившихся от уз греховных, всех живых и умерших; – и исповедуем, что и для всех их, и для всех нас эта великая жертва есть жертва искупительная; – что для всех и их и нас Господь Иисус Христос есть Спаситель и Ходатай. Это самая важная и вместе с тем самая отрадная и радостная для нас грешных часть литургии. – За нею следует приготовление верных к приобщению пречистого тела и животворящей крови Христовой, и самое причащение св. тайн.

Св. церковь нашла несовместной даже эту святую и чистую радость нашу с подвигами поста и покаяния, и потому устранила из Божественной литургии преждеосвященных Даров всю эту часть, которая преисполнена такой духовной радости; она положила на преждеосвященной литургии, тотчас после перенесения св. Даров с жертвенника на престол, совершать прямо приготовление верующих к достойному причащению св. тайн, – и затем само причащение; а не совершать освящение Даров, которое бывает совершено на литургии Василия Великого или Иоанна Златоуста в предыдущий воскресный день.

Приготовление верующих ко св. причащению на литургии Преждеосвященных Даров состоит из тех же самых молитвословий, из коих состоит оно и на литургии Василия Великого и Иоанна Златоуста. Мы молим Отца Небесного, чтобы Он принял предложенные честные Дары, пречистое тело и животворящую кровь Христову, в пренебесный и мысленный свой жертвенник в воню благоухания духовного, и возниспослал нам Божественную благодать Всесвятого Духа; потом, пред самым сим пречистым Телом и животворящей Кровью и во имя их, испрашиваем себе от Отца Небесного даров, благопотребных нам для жизни временной и вечной; именно: вечера всего совершенного, святого, мирного и безгрешного; – ангела мирного, верного наставника, хранителя душ и телес наших; – просим прощения и оставления грехов и прегрешений наших; – всего доброго и полезного для душ наших, и тишины для всего мира; просим, чтобы Отец Небесный сподобил нас провести остальное время жизни нашей в мире и покаянии; просим христианской кончины жизни нашей, безболезненной, непостыдной, мирной и доброго ответа на страшном суде Христовом; затем предаем сами себя, и друг друга, и всю жизнь нашу со всеми её радостями и скорбями, со всеми подвигами и трудами – Христу Богу нашему.

Во время этих молитвословий и прошений архиерей и сослужащие с ним, молятся у престола Божия так: «Иже неизреченных и невидимых тайн Боже, у него же суть сокровища премудрости и разума утаена, иже служение службы сея открывый нам, и положивый нас грешных за многое Твое человеколюбие, во еже приносити Тебе дары же и жертвы о наших гресех и о людских неведениих, – Сам невидимый Царю, творяй великая и неизследованная, славная же и изрядная, им же несть числа, призри на ны недостойныя рабы Твоя, иже святому сему жертвеннику, аки херувимскому Твоему предстоящыя престолу, на нем же Единородный Твой Сын и Бог наш предлежащими страшными почивает таинствами; и всякия нас и верныя люди Твоя свободив нечистоты, освяти всех нас души и телеса освящением неотъемлемым, – да чистою совестию, непосрамленным лицем, просвещенным сердцем, Божественных сих причащающеся святынь, и от них оживотворяеми, соединимся самому Христу Твоему, истинному Богу нашему, рекшему: ядый Мою плоть и пияй Мою кровь во Мне пребывает, и Аз в нем; яко да всельшуся в нас и ходящу слову Твоему, Господи, будем храм пресвятаго и покланяемаго Твоего Духа, избавлени всякия диавольския козни, деянием или словом, или мыслию действуемыя: и получим обетованная нам благая со всеми снятыми Твоими, от века Тебе благоугодившими».

Архиерей и сослужащие с ним, пред лицом Единородного Сына Божия за нас распятого и умершего, и во имя Его, молят Отца Небесного, чтобы Он для неосужденного причащения нашего освятил души и тела наши освящением неотъемлемым, дабы нам с чистой совестью, с непосрамленным лицом причаститься святых тайн. Вместе с тем архиерей ясно выражает спасительную для нас цель св. причащения в настоящие дни поста и покаяния; мы для того причащаемся, чтобы нам, принявшим в себя пречистое Тело и животворящую Кровь Христову, и оживотворившимся этими св. Тайнами, быть храмами Пресвятого Духа, и через это избавиться от всякой козни диавольской, действуемой деянием, или словом, или мыслию. Ипостасное слово Божие вселившись в нас своими святыми Тайнами, и живя в нас, будет отражать от нас, как от своего жилища, врага нашего при всех его нападениях и приражениях к нам. Видите, братия мои, цель, с которой св. церковь преподает нам преждеосвященные Дары во время поста и покаяния, среди наших подвигов и борьбы со врагом нашим? А мы как будто нарочно не желаем, чтобы эта спасительная для нас цель осуществлялась в нас! Кто из христиан причащается у нас на преждеосвященной литургии?.. Никто, кроме разве служащих алтарю Божию!.. Понятно после этого, что враг наш не боится нас, что легко одолевает нас, – что в нас плодятся и растут пороки и страсти наши, и во время поста и покаяния, так же точно, как и во всякое другое время. О, братия мои, проснемся от сна лености и беспечности.

Когда закончатся молитвословия и прошения народа, архиерей, по прочтении молитвы, сейчас нами рассмотренной, возглашает: «И сподоби нас, Владыко, со дерзновением, неосужденно смети призывати Тебе Небеснаго Бога Отца, и глаголати»... На клиросе продолжают вслед за архиереем: «Отче наш, иже еси на небесех»... И молитва Господня мерно льется из уст и сердец наших. Исполнившись Духа Святаго, которого мы испрашивали себе у Отца Небесного, по внушению диакона, – мы дерзновенно называем Бога – отцем нашим; как дети хотя немощные, но все же любимые Им, мы высказываем пред Ним наши благожелания и нужды; требуем от Него хлеба насущного, то есть, и пищи обыкновенной, простой и питательной для подкрепления наших сил телесных, изнемогших от поста и говения, и еще более пищи духовной – тела и крови Единородного Сына Его, для подкрепления и оживления сил наших душевных; – просим избавления от лукавого и всех искушений, от него находящих на нас. Сам Дух Святый, которого мы, по неложному слову св. церкви⁶¹ удостоились испросить себе, – сам Дух святый вопиет в сердцах наших к Отцу нашему Небесному: авва Отче! сам возбуждает в сердцах ваших воздыхания неизглаголанныя (Рим.8:14, 17), сам свидетельствует духу нашему, что мы – чада Божии.

После молитвы Господней следует преклонение глав наших пред Отцем небесным, как пред царем нашим и Богом. Между тем архиерей, и сослужащие с ним, тайно возносят следующую молитву: «Боже единый благий и благоутробный, иже в высоких живый и на смиренныя призираяй: призри благоутробным оком на вся люди Твоя, и сохрани их: и сподоби всех нас неосужденно причастится животворящих Твоих сих Таин: Тебе бо свои подклонили мы главы, чающе от Тебе богатыя милости, – благодатию, и щедротами, и человеколюбием Единороднаго Сына Твоего, с Ним же благословлен еси со Пресвятым и благим, и животворящим Твоим Духом, ныне и присно и во веки веков».

Заметьте, братия мои, слова молитвы сей: сподоби всех нас неосужденно причастится животворящих Твоих сих тайн»; всех нас... а у нас много ли бывает причастников? Увы, братия мои, никого, ни одного человека.... И тяжело бывает на душе, когда читаешь у престола Божия эти слова молитвы: невольно краснеешь и за себя, и за вас! Как это сделалось у православных христиан, что то, что составляет единственное их утешение и укрепление во время подвигов поста их, – то самое сделалось для них страшным, тяжелым, таким, к чему их не дозовешься, ни допросишься; – от чего они бегут безотчетно?

Когда после возгласа на клиросе поют «Аминь», архиерей и сослужащие с ним снова припадают к престолу Божию, на котором Господь Иисус Христос почивает страшными своими таинствами, и молятся Ему в умилении души так: «Вонми, Господи Иисусе Христе Боже наш, от святого жилища Твоего и от престола славы царствия Твоего, и прииди во еже освятити нас, иже горе Отцу соседяй, и зде нам невидимо спребываяй: и сподоби державною Твоею рукою преподати нам пречистое тело Твое и честную кровь, и нами – всем людем».

Видите, братия мои, что священнослужители уже готовятся и сами приять пречистые Тайны, и преподать их всем людям?

Архиерей приемлет омофор и отложив митру, покланяется вместе с сослужащими, говоря тайно: «Боже, очисти мя грешнаго!» Подобным образом покланяется и диакон, стоя вне алтаря у царских врат.

И затворяются царские врата, и задвигается завеса.

Братия мои! Не уличать вас хочу, – потому что сам грешнее вас, – но молить именем Господа нашего Ииеуса Христа, спасением души вашей, надеждою вашего вечного блаженства: оставьте дурной обычай – бояться приступать к св. причащению, особенно в то время, когда вы говеете. Древние христиане каждую литургию приступали ко св. причащению, – а мы грешные в год раз, в два года раз, и даже дольше, не причащаемся. Братия мои! можно ли пробыть не говорю два года, а два месяца или две недели без пищи телесной, и быть здоровым? – а мы хотим прожить два – три года без св. причащения, – и быть живыми и здоровыми духом?.. Одумаемся, братия мои, пока есть время! Аминь.

Когда завеса сокроет, бр. мои, от взоров ваших святые тайны и архиерея с сослужащими, – диакон возглашает: «вонмем!» и тем возбуждает особенное ваше внимание к дальнейшему священнодействию. Между тем в св. алтаре архиерей, «со благоговением и страхом многим», касается животворящих тайн, вложив руку под воздух, которым они покрыты на дискосе, и возглашает: «преждеосвященная святая святым!» Этим возглашением архиерей дает всем нам разуметь, что на святом дискосе – пречистое тело и животворящая кровь Христова, священнодействованные прежде, именно в предъидущее воскресенье на литургии Василия Великого или Иоанна Златоуста, и что к этим святым тайнам должно приступать с величайшим страхом и благоговением, должно приступать только чистым и святым.

Замечательно здесь то, братия мои, что архиерей, произнося слова: «преждеосвященная святая святым», не воздвизает горе самых св. Даров, а только с благоговением и страхом многим касается их, и возвещает всем присутствующим в храме, с каким трепетом должны они приступать к причащению этой святыни; не воздвизает потому, что это сделано было прежде на Божественной литургии Василия Великого или Иоанна Златоуста в предшествующее воскресенье. Там это воздвижение пречистого тела Христова и поставление его отдельно от всех прочих частиц, вынутых на проскомидии означало, что Господь Иисус Христос есть един Спаситель наш; Он один – есть искупительная жертва за грехи всего мира, он один – Царь и владыка всех святых, всех живых и умерших. На преждеосвященной литургии кроме пречистого тела и животворящей крови нет других частиц на дискосе; и потому нет нужды воздвигать св. Тайны.

Клир от лица всех, присутствующих во храме, отвечает на возглашение архиерея смиренным исповеданием, что един только свят, един чист от греха Господь наш Иисус Христос, и что мы недостойные и грешные дерзаем приступать к св. Тайнам, вполне сознавая нашу греховную нечистоту, – дерзаем приступать о Господе во славу Бога Отца, прославляя неизреченную Его милость к нам.

Между тем архиерей отлагает св. воздух с дискоса; а протодиакон, став близь архиерея говорит: «раздроби владыко святый агнец». Архиерей раздробляет св. Агнец со многим вниманием, на четыре части, и говорит при этом: «раздробляется и разделяется Агнец Божий, раздробляемый и неразделяемый, всегда ядомый, и никогда же иждиваемый, но причащающыяся освящаяй». И влагает частицу (Иис) в св. потир, ничего не говоря; а протодиакон вливает теплоту в потир, тоже ничего не говоря.

Потом архиерей творит прощение с сослужителями. И взявши от святых Таин одну частицу в правую свою руку, и приклонив главу, молится по обычаю, говоря: «верую Господи и исповедую, яко Ты еси воистину Христос, Сын Бога живаго»... «Вечери Твоея тайныя днесь, Сыне Божий, причастника мя приими…» «Да не в суд или осуждение будет мне причащение святых Твоих Тайн, Господи...» Затем причащается святого Тела и Крови Господни со умилением и благоговением, говоря: «честное и всесвятое и пречистое Тело и Кровь Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа преподается мне, недостойному имярек архиерею, во оставление моих грехов и в жизнь вечную. (Во имя Отца и Сына и Святого Духа, аминь.)» И, взяв губку, отирает руку и говорит: «Слава тебе Боже, слава тебе Боже, слава тебе Боже!» И, поцеловав губку, кладет се на место. – Потом берет св. потир обеими руками с покровцем и пьет из него, ничего не говоря. И затем утирает и уста свои и святый потир покровцем и поставляет потир на престол.

По причащении своем архиерей возлагает митру на главу свою, а протодиакон призывает каждого из сослужащих и говорит: «Приступите...» И приступает сначала архимандрит с левой стороны архиерея, приклонив главу и положив длани крестовидно, так, чтобы десница была наверху, и говорит: «се прихожду к безсмертному Царю и Богу нашему», и: «преподаждь ми, преосвященнейший Владыко, честное и всесвятое и пречистое тело и кровь Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа». Архиерей, взявши тремя перстами правой руки своей частицу честного тела и крови Христовой, полагает в руки приходящего архимандрита, и говорит: «преподается тебе имярек архимандриту честное и пречистое и безсмертное тело и кровь Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, во оставление грехов твоих и в жизнь вечную. (Во имя Отца и Сына и св. Духа, аминь)». И поцеловав руку и плечо архиерея, архимандрит отходит к одной стороне престола, и приклонив главу над руками, молится, как делал и архиерей, говоря: «Верую Господи... Вечери Твоея тайныя…» «Да не в суд или осуждение будет мне причащение святых Твоих таин Господи»...

Потом протодиакон призывает и говорит: «Иереи, приступите»; присылает диаконов, говоря: «Иеродиаконе, приступите». И приступает каждый со страхом и благоговением... Диаконов причащать честного тела и крови Христовой и преподавать из св. потира архиерей повелевает архимандриту; а сам преподает от св. потира архимандритам, игуменам, протоиереям и иереям; притом же диаконам преподавать повелевает архиерей архимандриту, ничто же глаголя⁶².

И по причащении архиерей, приняв часть просфоры богородичной и вина, соединенного с водой, умывает руки и уста, и став несколько к стороне от св. престола, читает молитву благодарения: «Благодарим Тя, Спаса всех Бога о всех, их же подал еси нам благих, и о причастии святаго тела и крови Христа Твоего; и молимся Ти, Владыко человеколюбче, сохрани нас под кровом крилу Твоею; и даждь нам даже до последняго нашего издыхания достойне причащатися святынь Твоих, в просвещении души и тела, в царства небеснаго наследие».

На преждеосвященной литургии архиерей и все сослужащие с ним причащаются и пречистого Тела, и животворящей Крови Христовой нераздельно; тогда как на литургии Василия Великого или Иоанна Златоуста принимают первоначально пречистое Тело Христово, а потом отдельно животворящую Кровь Христову. На лигургии преждеосвященных Даров тело и кровь соединены вместе в св. Тайнах; пречистое Тело орошено и напоено животворящей Кровью, и разделены быть не могут. Вино же в св. потире не есть Кровь Христова, а простое вино, и служит только для размягчения преждеосвященного пречистого Тела, и для растворения животворящей Крови Христовой, – которая для простого глаза представляется как бы сгустившейся и запекшейся на Божественном теле.

По причащении всех сослужащих с архиереем⁶³ протодиакон, взяв св. дискос, надносит его верху св. потира, и отирает губой с великим вниманием, влагая святые тайны внутрь святого потира, и, поцеловав св. дискос, поставляет его близь св. потира. Потом, взявши малый воздух или покровец, накрывает им св. потир, на святой же дискос полагает звездицу и покровцы и большой воздух и делает все это в совершенном безмолвии, ничтоже глаголя. И покланяется трижды.

И отверзаются царские врата.

Братия мои! И теперь, как и на божественной литургии Василия Великого или Иоанна Златоуста, св. алтарь представляет ту горницу уготовану, постлану, в которой Господь преподал ученикам Своим в первый раз пречистое Тело Свое и животворящую Кровь Свою. Архиерей видимо изображает Самого Господа; сослужащие с ним – Его учеников. И можно бы думать, что теперь, во время поста и говения нашего, когда изнуренные силы тела и духа нашего требуют неотложного подкрепления, мы сильнее и неудержимее, нежели в обыкновенное время, устремимся к хлебу небесному и чаше жизни вечной. Но увы, братия мои, бывает не так. Мы не знаем, как поскорее уйти из храма Божия, и не думаем приступать ко св. причащению. Что нам до тайной вечери? Что нам до хлеба небесного и чаши жизни вечной? Отпустите нас поскорее из храма к нашему обеду, к нашему чаю и кофею, к нашим делам и хлопотам житейским. О, братия мои! Таков ли должен быть истинный христианин? Таков ли должен быть наш пост, наше говение? И когда же будет конец такой жизни нашей? Неужели со смертью нашей? Страшно подумать об этом. Нет, друзья мои, исправимся, пока есть время, пока долготерпит Господь нашим немощам, иначе – будет плохо нам. Аминь.

Во время причащения архиерея и священнослужителей во св. алтаре на клиросе поют слова псалма тридцать третьего: «вкусите и видите, яко благ Господь, аллилуиа». Слова эти внушают всем причащающимся пречистых Тайн, как неизреченно милосерд и благ к ним Господь Бог, когда для укрепления их в подвигах поста и покаяния, для лучшего одоления врагов наших, для поддержания наших сил душевных и телесных, подает нам в снедь пречистое тело и животворящую кровь Единородного Сына своего и Бога нашего. Мы грешны, мы недостойны, мы не смеем возвести очей своих на небо, мы боимся Его как правосудного и неумытного Судии, мы считали бы великим благом для себя, во время подвигов поста и покаяния нашего, если бы Отец Небесный уверил нас, что нас не покидает Своим Божественным ходатайством и милостью Единородный Сын Его, Господь наш и Спаситель; – а Он, премилосердый наш Отец, делает с нами то, чего мы и ожидать бы не могли. Он не только не отвергает нас от Себя, Он не только приближает нас к Себе и приближает Сам Себя к нам; но и преподает нам в снедь пречистое тело и животворящую кровь Единородного Сына Своего, и говорит нам: вкусите, примите в вашу плоть и кровь, эту святыню, столь для вас нужную теперь, – и видите, яко благ Господь, – поймите Мою безграничную любовь к вам... О, братия мои! Может ли быть любовь и благость больше и выше этой любви и благости?..

«Аллилуиа, аллилуиа, аллилуиа», повторяют вместе с нами силы небесные, углубляясь в тайну этой безграничной любви к нам Отца Небесного, и научая нас понимать и ценить эту любовь.

Между тем вот отверзаются царские врата. Безграничная любовь Отца Небесного готова преподать хлеб небесный и чашу жизни вечной и всем присутствующим в храме, – готова отдать пречиистое Тело и животворящую Кровь Единородного Сына Своего в снедь всем желающим.

Архиерей, взяв с престола святый потир с божественными Тайнами, и поцеловав его, отдает протодиакону; а протодиакон, приняв оный обеими руками, приходит в св. двери, и вознося св. потир, возглашает: «со страхом Божиим и верою приступите», и тем приглашает готовых приступить к св. Тайнам.

В древности действительно все верующие, присутствовавшие в храме, спешили приступить, по зову протодиакона, к св. Тайнам, и радостно воспевали: «Благословлю Господа на всякое время, хвала Его во устнех моих...» Это начальные слова того самаго псалма, из которого взяты и слова причастна: «вкусите, и видите, яко благ Господь». Каждый из верующих, с благоговением в сердце за неизреченную благость Отца Небесного, и с хвалою Ему во устах своих, приступал к приобщению пречистых Таин Христовых.

Чтобы понять отношение этого псалма ко времени, в которое он поется (или правильнее сказать в древности и пелся⁶⁴, на литургии Преждеосвященных даров, нужно, братия мои, взять в соображение следующее:

Псалом этот обыкновенно пелся или читался в древности, и до ныне читается: а) во время всенощного бдения после благословения хлебов, когда верующие для подкрепления своих сил к бдению, продолжавшемуся целую ночь, вкушали так называемые благословенные хлебы; б) на божественной литургии Василия Великого или Иоанна Златоуста, – в то время, когда по совершении литургии, начиналась трапеза любви, или, как это после ввелось, раздавался антидор. Во время святого и великого поста церковь не дозволяет устроять трапезы ни в понедельник, ни во вторник, а дозволяет в среду вечером, и то после преждеосвященной литургии; потом в четверток опять не дозволяет; а дозволяет в пяток вечером тоже после литургии Преждеосвященных Даров⁶⁵. В среду и в пяток вечером первой пищей, которую принимали верующие для подкрепления себя в подвигах поста и покаяния – было пречистое Тело и животворящая Кровь Христова, а затем другие снеди, посту приличные, простые и неутучняющие нашей плоти. И вот когда архиерей и священнослужители приобщаются во св. алтаре пречистых тайн Христовых, верующие поют слова псалма тридцать третьего: «вкусите и видите, яко благ Господь»; и когда износит протодиакон св. потир в царские врата, и приглашает всех присутствующих во храме приступить к причащению св. Таин, они опять поют этот псалом: «благословлю Господа на всякое время; хвала Его во устех моих»... Впрочем, верующие ясно понимают, что не простой хлеб им предлагается в св. Тайнах, но хлеб небесный, пречистое Тело Христово; – не простое питие, но чаша жизни вечной, – чаша, в которой животворящая Кровь Христова. И потому после псалма: «благословлю Господа», или прерывая слова этого псалма, верующие тотчас поют: «хлеб небесный и чашу жизни вкусите, – и видите, яко благ Господь; аллилуиа, аллилуиа, аллилуиа».

В древности, – повторю, – все верующие, присутствовавшие во храме приступали ко св. причащению, подкрепляли себя на подвиги поста и покаяния хлебом небесным и чашей жизни вечной; ныне, увы, – никто, кроме архиерея и сослужащих с ним, не приобщается св. Таин на преждеосвященной литургии, и призыв протодиакона или диакона: «со страхом Божиим и верою приступите», раздается как в пустыне, не находя в сердцах христиан живого отголоска себе. И ответные наши слова: «благословлю Господа» и пр. не могут иметь истинного смысла и значения, и скорее заставляют нас краснеть от стыда, чем радоваться от сознания своего блаженства. Как же нам успешно бороться с врагами нашего спасения? Как успешно подвизаться на поприще поста и покаяния, когда мы не хотим подкрепить себя помощью Божественной? Как врагу нашему не одолеть нас? – Или как лени и изнеможению не овладеть нами, когда мы сами бежим прочь от нашего Помощника и Покровителя? По крайней мере будем смиренно исповедовать пред Господом наше недостоинство; – будем горячо оплакивать нашу беспечность и нерадение, будем усердно молить Господа, чтобы Он Сам согрел огнем Божественной своей любви наши хладные сердца, и поселил в них любовь к Нему – нашему Спасителю, и ревностную заботу о нашем спасении. «Милосердый Господи! не дай нам погибнуть со беззакониями нашими, среди суеты и хлопот житейских; посели в нас любовь к Тебе – нашему Спасителю, и заботу о нашем спасении!»

По окончании причащения мирян, – если только бывают причастники, – и по окончании стиха; «благословлю Господа на всякое время», – архиерей исшед из царских врат благословляет народ с трикирием и дикирием, и возглашает: «Спаси Боже люди Твоя, и благослови достояние Твое». Если когда, то именно теперь, среди подвигов поста и покаяния, это молитвенное возглашение архиерея, сопровождаемое благословением и осенением, имеет весьма знаменательное и весьма утешительное для нас значение, бр. мои. В лице архиерея сам Господь наш Иисус Христос, пречистого тела и крови которого мы приобщились, ходатайствует за нас пред Отцем Небесным, умоляет Его, во очию нашею, спасти нас – людей Его, и благословить Своим небесным благословением, умоляет спасти от всех искушений и бед, от всех нападений врагов наших; умоляет благословить нас на довершение подвигов поста и покаяния, на одоление врагов наших. «Они Твои, как бы так говорит Он Отцу небесному, – они Твои, потому что просвещены учением Моим, искуплены страданием и крестной смертью Моей, приобщились Тела и Крови Моей; они – Твои люди, Твое достояние; Ты их Владыка и Отец; спаси их, они теперь чисты и святы; но их ждут в мире враги всякого рода, беды, скорби, соблазны и искушения на всех путях их. От святого престола и из святого храма Твоего пойдут они не на небо, не в рай, а в тот же мир, в котором жили; пойдут не к ангелам, а к тем же людям, между которыми доселе находились. Спаси их Боже, и благослови достояние Твое: им предстоит много подвигов; от них по преимуществу теперь требуются и молитва, и слезы, и пост, и всякого рода подвиги; утверди их всесильным Твоим благословением на подвиги их». Понятно, братия мои, как необходимо это благословение нам во время поста и покаяния нашего!..

На молитвенное возглашение архиерея певцы от лица всего народа поют косно и со сладкопением: «ис полла эти деспота!» То есть, народ со своей стороны «желает многолетия архиерею, благодаря Бога и молясь, чтобы Он всегда через архиереев способствовал преуспеянию церкви, и ниспосылал благодатные дары»⁶⁶.

И обращается опять архиерей к престолу Божию, осеняет сослужащих, и отдав трикирий и дикирий берет от рук протодиакона св. потир, поставляет на св. престол, и приявши кадильницу кадит св. Тайны. Затем берет св. дискос и возлагает на главу протодиакона, который и отходит с дискосом к жертвеннику, в совершенном безмолвии, и поставляет оный на жертвеннике. Святый же потир отдает первому архимандриту, тихо говоря: «благословен Бог наш»; архимандрит, приняв св. потир от руки архиерея, обращается к царским дверям, зря к народу, и говорит, продолжая начатое архиереем возглашение: «всегда, ныне и присно и во веки веков». Эти слова невольно приводят нам на память неизреченно-утешительное для нас обетование Господа Иисуса: Се Аз с вами есмь во вся дни до скончания века (Мф.28:20). И отходит архимандрит со св. потиром к жертвеннику, поддерживаемый двумя диаконами, и поставляет там св. потир.

Между тем, народ на возглашение архимандрита радостно отвечает: «Аминь» – выражая свою веру в непреложность обетования Господня и потом поет: «Да исполнятся уста наша хваления Твоего Господи, яко да поем славу Твою, – Яко сподобил еси нас причаститися святым Твоим, божественным, бессмертным и животворящим Тайнам; соблюди нас во Твоей святыни весь день поучатися правде Твоей. Аллилуиа, аллилуиа, аллилуиа».

А для нас, братия мои, эта радостная благохвалебная песнь служит горьким, горьким укором. Как мы осмелимся сказать Господу: «Яко сподобил еси нас причаститися святым Твоим, Божественным и животворящим Тайнам»; – когда у нас, – даже при архиерейском служении причащаются из нескольких сот лиц, молящихся во храме, пять, шесть человек, или немного более; а при простом священническом служении – очень нередко один только священник? О, братия мои, вместо хвалы не восслать ли нам ко Господу плач и рыдание о том, что мы оказываемся недостойными св. причащения, что мы сами удаляемся от святыни, сами заграждаем себе уста, когда следует хвалить и прославлять Господа? О, если бы нам исправиться!

И исходит протодиакон северными дверьми, и став на обычном месте, говорит последнюю благодарственную ектению.

«Прости приимше Божественных, святых, пречистых, безсмертных, небесных и животворящих страшных Христовых таин достойно благодарим Господа», так возбуждает протодиакон всех, удостоившихся причаститься св. таин, к благодарению Господа. Видно дар драгоценен, братия мои, когда протодиакон как бы не может и не умеет выразить его цену, и употребляет для этого несколько самых знаменательных и высоких наименований!

На клиросе радостию отвечают: «Господи, помилуй».

– «Заступи, спаси, помилуй и сохрани нас, Боже, Твоею благодатию», – продолжает протодиакон, выражая и наше недостоинство, и вместе молитву, чтобы Господь сам сохранил в нас этот великий и святой дар.

На клиросе опять поют: «Господи, помилуй».

«Вечера всего совершенна, свята, мирна и безгрешна испросивше, сами себе и друг друга и весь живот наш Христу Богу предадим».

На клиросе поют: «Тебе, Господи», – выражая нашу полную и всецелую преданность Господу Богу.

Затем, после возгласа, читается так называемая заамвонная молитва. Она весьма поучительна.

Священник от лица всех верующих, подвизающихся подвигом поста и ратующих против исконного врага нашего спасения, молит Господа, Творца, Промыслителя и Спасителя нашего, чтобы Он, благоволив ввести нас в пречестные дни поста, укрепил нас совершить благоуспешно течение постного поприща, и помог нам беспреткновенно вынести подвиг молитвы и поста, и во время его соблюсти единство веры, явиться победителями диавола и греха и неосужденно достигнуть поклонения святому воскресению. «Владыко Вседержителю, иже всю тварь премудростию сотворивый, иже неизреченным Твоим промыслом и многою благостию введый нас в пречестныя дни сия, ко очищению душ и телес наших, к воздержанию от страстей, к надежди воскресения, – иже четыредесяти денми скрижали вручив Богоначертанная письмена угоднику Твоему Моисееви, – подаждь и нам, блаже, подвигом добрым подвизатися, течение поста совершити, веру нераздельну соблюсти, главы невидимых змиев сокрушити, победителями же греха явитися, и неосужденно достигнути поклонитися и святому воскресению. Яко благословися и прославися пречестное и великолепое имя Твое Отца, и Сына и Святого Духа».

В этой молитве дается нам от св. церкви вразумление, о чем мы должны думать по выходе из храма: и для чего установлена и св. четыредесятница и, в частности, божественная литургия Преждеосвященных Даров. Подвизаться подвигом добрым поста и покаяния, сокрушить главы невидимых врагов наших, явиться победителями греха, узреть славу воскресения Христова и радостно поклониться воскресшему Господу – вот, о чем должны мы думать по выходе из храма, вот, к чему мы готовимся и всею четыредесятницею, и, в частности, совершением божественной литургии Преждеосвященных Даров...

После «буди имя Господне благословенно отныне и до века» читается псалом тридцать третий: «благословлю Господа на всякое время», читается без сомнения потому, что в древности после преждеосвященной литургии полагалась трапеза из простых, и приличных посту снедей.

Между тем архиерей благословляет диакона на потребление оставшейся в потире святыни, и читает следующую молитву: «Господи Боже наш, введый нас во всечестныя дни сия, и общники нас сотворив страшных Твоих таин, совокупи нас словесному Твоему стаду, и наследники покажи царствия Твоего, ныне и присно и во веки веков».

И бывает отпуст, на котором поминается между прочими святыми и имя иже во святых отца нашего Григория Двоеслова.

И, укрепивши душу свою причастием пречистых Тайн Христовых, – а тело свое сообразной с постом пищей, христиане, подвизающиеся добрым подвигом поста и покаяния, вновь вступают в борьбу с врагами своего спасения, вновь устремляются к подвигу, и – вступают и устремляются с новой ревностью, с новыми силами, с твердым упованием на Самого Господа Иисуса, пречистое Тело и животворящую Кровь которого они в себя приняли.

Вот, братия мои, подробное изложение всего хода и состава Божественной литургии Преждеосвящениых Даров. Вы сами могли заметить из моих слабых поучений, или сами могли на себе испытать, присутствуя при совершении этой литургии, как прекрасно согласована она со временем нашего поста и покаяния; как сильно и могущественно возбуждает и поддерживает она в кающихся христианах дух смирения и сокрушения во грехах, дух молитвы и умиления, дух упования на боголепное ходатайствование за нас у престола Божия нашего вечного Ходатая и Спасителя, Господа нашего Иисуса Христа; – дух бодрости и крепости в борьбе со врагами нашего спасения, дух самоосуждения и уничижения при подвиге внутреннего самоиспытания нашего пред Господом! Все, что только может благотворно подействовать на нашу душу во время нашего покаяния и говения, все, что может размягчить, умилить, укрепить, окрылить ее среди трудных подвигов воздержания, среди борьбы с врагами спасения, – все это как бы сосредоточено воедино в божественной литургии Преждеосвященных Даров. Слезы умиления и сокрушения невольно льются из очей при потрясающих душу песнопениях её; колена невольно преклоняются при дружной, единодушной молитве всех присутствующих во храме; трепет невольно проникает в душу при сознании, что с нами, обремененными тяжелой ношей грехов, невидимо служат Силы небесные, – что входит в св. алтарь Царь славы; а, между тем, светлое упование на безграничное милосердие сего Царя славы – Господа нашего Иисуса Христа, единого Ходатая и Спасителя нашего, боголепно ходатайствующего за нас у престола Божия, и подающего нам, для укрепления нашего в подвигах поста и покаяния, для одоления духовных врагов наших, Свое пречистое Тело и животворящую Кровь, – действенно озаряет душу нашу неземным ободрением и вливает в нее отраду и утешение, которое превыше всякой земной отрады, – превыше всякого земного ободрения и утешения. Любите, бр. мои, эту по истине Божественную литургию.

Заканчивая здесь мои скудные объяснения этой божественной службы, молю вас, братия мои, пред лицом Господа нашего Иисуса Христа: примите эти объяснения, несмотря на их скудость и недостаточность, – с такой же любовью, с какой мое сердце передавало их вам. Любовь ваша покроет все недостатки их. А еще более молю Господа Иисуса, чтобы Он Сам согрел Своей Божественной благодатью хладные сердца наши, дабы всем нам не просто только присутствовать при божественной литургии Преждеосвященных Даров, но и приобщаться на ней св. Тайн Его, во освящение и укрепление наше, и чтобы нам уметь служить Ему и во дни поста нашего, и во все дни жизни нашей разумно, во страхе и трепете свое спасение соделывающе. Аминь.