№ 21. Неделя четвертая по Пятидесятнице
18. Братия, освободившись же от греха, вы стали рабами праведности.
19. Говорю по рассуждению человеческому, ради немощи плоти вашей. Как предавали вы члены ваши в рабы нечистоте и беззаконию на дела беззаконные, так ныне представьте члены ваши в рабы праведности на дела святые.
20. Ибо, когда вы были рабами греха, тогда были свободны от праведности.
21. Какой же плод вы имели тогда? Такие дела, каких ныне сами стыдитесь, потому что конец их – смерть.
22. Но ныне, когда вы освободились от греха и стали рабами Богу, плод ваш есть святость, а конец – жизнь вечная.
23. Ибо возмездие за грех – смерть, а дар Божий – жизнь вечная во Христе Иисусе, Господе нашем.
Обыкновенно когда видишь человека, тяжело болевшего, выздоровевшим, то поздравляешь его с исцелением от болезни и в ту же минуту желаешь ему полного здоровья на многие лета.
В этом же смысле мы сегодня слушали радостное поздравление от св. апостола Павла римским христианам с освобождением их от греха и с подчинением правде. И так как при каждом поздравлении бывают обыкновенно и благожелания, то и св. апостол, приветствуя христиан, увещевает их ценить полученные радости и дорожить благодатью и свободою от греха.
Он говорит римлянам:
(гл. VI, ст. 18) освободившись же от греха, вы стали рабами праведности. Освободиться от греха, православные, – это похоже на то, что снять оковы, выйти из тюрьмы, избавиться от тесноты, духоты, голода и других страданий. Сообразите, где источник греха, кто любит держать людей в беззакониях? Кто? – Это князь тьмы, сатана. И смотрите, как он завлекает человека в свои сети, в свои руки. Он действует на человека всякими средствами и чрез наши чувства: зрение, слух, обоняние, вкус, осязание; и прямо вторгается в нашу душу, и тревожит ее даже в самые священные ее минуты на самой сокрушенной молитве. Нет-нет да и впустит в ряд добрых молитвенных чувств из своего лагеря, как лазутчика, какой-нибудь помысл злой, бесовщину. И радуется он этому, как победе какой. Особенно он любит усиленно восставать против людей, отрешившихся от мира по собственным своим строгим обетам, или против живущих в мире, но например, желающих вести жизнь более благочестивую, как например, бывает среди нас в неделю, когда мы говеем. Как будто нарочно в эту-то неделю умножаются и усложняются и домашние тревоги, и столкновения; да и в церкви молитва не всегда бывает такою, какую желаешь – дьявол и в церкви окружает своими обольщениями.
И вообще, трудно с ним бороться. Человек и падает. А подпавши раз под его власть, человек с самого начала как будто ничего дурного не испытывает: живет, веселится, забавляется, грешит и один, и в сообществе. Жизнь ему, так сказать, улыбается, и в забытье человек прилагает беззаконие к беззаконию. Наступает время, когда приходится оглянуться на прошлую жизнь, осознать пустоту настоящей и предчувствовать будущую, по ту сторону гроба. О! Тогда страх велий объемлет душу. Мрачные образы сатанинские, вся безобразная нагота постыдных деяний представляются тогда без обольщения. И человек готов придти в отчаяние. Но есть в нас вера, около нас хранитель Ангел, который внушает человеку возвести очи свои к Распятому за нас на кресте Христу, искупившему весь мир. Чрез Него спаслись люди в древности, спасаемся мы, и Его заслугами будут прикрываться прегрешения будущих поколений, если они будут сохранять веру в Него и приносить покаяние.
Так и римляне, принявши веру во Христа и крестившись, действительно освободились от греха, от власти сатаны. Чрез полученное ими крещение им прощены беззакония. Они оправданы, чисты. Они, отказавшись от сатаны и всех дел его, освободившись от служения ему, сочетались со Христом и добровольно отдали себя в рабство праведности, т. е. в послушание вере Христовой, стали чадами Церкви христианской. Вот этому-то и радуется св. апостол.
Ст. 18. Освободившись же от греха, вы стали рабами праведности. Римские христиане лишь только получили свободу от одной власти и сейчас же стали рабами другой. Последнему рабству их апостол сочувствует.
Да, христиане, рабство рабству рознь, и свобода свободе рознь. И то, и другое состояние бывает таким относительно и очень разнообразно, смотря по человеку. Иной рабством для себя считает такое положение, в котором другой согласился бы век жить. Или иной бывает рабом своих слабостей; иной, имея власть, является рабом своих подчиненных, их внушений и руководств. А иногда рабство бывает вожделеннее свободы широкой или, как говорят, полной самостоятельности. Например, человек, не умеющий владеть собою, не развивший в себе твердого, доброго характера, хотя и живущий не под опекою и при своих средствах, может ли считаться свободным, когда он только повинуется указаниям и приглашениям других и почти постоянно идет по одному греховному направлению, только удовлетворяя или приличию, или тщеславию, честолюбию или другим, главным в нем, страстям? Разве такой может считаться свободным, когда он только склонен в одну дурную сторону? Нет, он – раб греха, он – жертва чужой, недоброй силы. Свобода-то в том и должна состоять, что при известном греховном положении духа я вдруг начинаю воздерживаться от прежних давних грехов, во мне царствующих, отказываю своим прихотям и похотям и изменяюсь в жизни.
И как только человек начинает сдерживать себя, тотчас он чувствует в душе большую отраду, большую твердость и возвышенность над окружающими стеснениями и горестями житейскими. Вот это-то радостное, возвышенное состояние духа и есть знак свободы.
К сожалению, под свободой многие разумеют такую широкую разгульную жизнь, при которой никто «нраву нашему не препятствуй; что хочу, то и делаю». Образцом такой свободной жизни и взгляда на свободу служит евангельский богач, поощрявший свою душу к вольности: «душа, у тебя много благ», сокровищ и в сундуках, и в засеках, и в лавках, в товаре и деньгах, ешь, пей, веселись (Лк. XII, 19). Таких свободолюбцев много – и даже большая часть человечества. Хотя не все имеют достаточные средства для разгульной жизни, но большая часть любит потешить себя, свои чувства и свой нрав; а сами чрез то и в то же время находятся в крепостной зависимости от своей какой-либо одной слабости, страсти и с нею справиться не могут, и даже до поры до времени бороться не хотят. А бороться-то нужно, иначе человек делается подобным трости, легко наклоняемой слабым ветерком. Ввиду вышеизложенного, свободою можно и должно называть именно самоограничение, умение управлять собою, например одолевать в себе, в своей горячей природе, порывы гнева, вспыльчивости, или сладострастные влечения плоти, или желание нравиться лицом, одеждой и т. п. Для того, чтобы приучить себя к самоограничению, необходимое и первое средство есть постоянное строгое самонаблюдение. При этом человек действительно вырабатывает в себе характер, силу воли и умеет определять себя, не унижать себя гнусными делами, не возмущается бесчестными действиями других и исподволь возвышается над всякими нестроениями житейскими, перенося скорби без ропота на Промысл Божий, без особенных жалоб на людей.
Понятно при этом, что то самоограничение бывает особенно полезно и душе спасительно, которое происходит при свете здравого смысла и учения Христова. Без этих пособий и сил оно может обратиться в безумие, в исступление, в ожесточение и изуверство и отразиться дурно как на душе человека, ведущего борьбу с собою, так и на окружающих. Потому что иногда человек, строгий к себе по доброму чувству, при недостатке здравого понятия, доброго, разностороннего образования и, особенно, без любви к человечеству, может быть чрезвычайно строгим и к своим ближним, еще не подготовленным к предлагаемым лишениям и стеснениям. Вот здесь-то и имеет всю силу спасительную и охранительную упоминаемая св. апостолом правда, правая искренняя вера во Христа и правильное понимание Его учения.
Вы стали рабами праведности, т. е. вы стали сами добровольно рабами Христа, Который есть Вечная наша Правда (Иер. XXXIII, 16; Деян. III, 14; VII, 52), Солнце Правды (Мал. IV, 2), Свет миру (Ин. VIII, 12), Избавитель (Рим. XI, 26). Христос-то воскресший и вывел нас всех из темницы, из царства сатаны. Так кому же мы после этого должны повиноваться: сатане ли – старому, жестокому властелину; или милостивому Спасителю нашему? Ответ ясен. И св. апостол желает, чтобы римляне, добровольно подчинившиеся правде – Христу, и оставались верными Ему во всю жизнь. Такое подчинение есть самое отрадное, потому что при послушании воле Божией человек постоянно испытывает радость в своей душе, окрыляется, видит удовлетворение своим тревожным вопросам, чувствует свое счастье и знает, что за Богом молитва и добро не пропадет. Что же может быть лучше, как идти по прямому пути к блаженству при свете и помощи Христовой, при всех средствах ко спасению? Состояние христианина, послушного Христу, можно отчасти сравнить с положением прислуги, которая живет у добродетельных и справедливых господ. Господа дают ей приказания, поят, кормят, одевают и вообще, берегут; прислуге остается только слушаться и жить обеспеченною в тепле и довольстве. Такое положение прислуги лучше, чем если бы она жила и на просторе, на свободе, независимо, но в бедности, без средств к жизни, в холоде, сырой избе и без определенных занятий. Так значит: иногда бывает лучше поработить себя другому, чем жить самостоятельно. И действительно, многим, весьма многим частенько лучше, легче и приятнее бывает в жизни повиноваться, чем повелевать. И меньше ответственности тогда, меньше забот; а при управлении всем не угодишь. Так лучше быть в подначалии у лица добродетельного, сильного, чем на свободе без защиты, среди множества постоянных врагов и соблазнов.
Какое же состояние может быть лучше и выше, как не состояние постоянного послушания Господу Богу? Господь Всемогущий и Премилосердный знает Своих, не оставляет и не оставит их, хотя и посылает для пользы нашей и скорби.
В этом убеждении св. апостол Павел и напоминает римлянам быть постоянно послушными Христу, Его Божественному закону; напоминает, не повелевая, но усовещевая их быть в послушании у Господа; и так относился он к христианам, уважая их добрую волю, самостоятельное принятие ими веры и данное ими при крещении обязательство. «Давши слово – держись, а не давши – крепись», – говорит пословица. Взялся быть христианином – исполняй Христово учение добросовестно. Не служи двум господам: и Богу – и маммоне, и греху – и правде. Св. апостол, со своей стороны, желает, чтобы новопросвещенные христиане на первый раз настолько были послушны Христу, новому своему Владыке, насколько они были преданы старому тирану – виновнику греха и пагубного рабства в мире.
Ст. 19. Говорю по рассуждению человеческому, ради немощи плоти вашей. Это значит вот что. Апостол как бы так сказал: в новом вашем положении и звании чего и сколько пожелать вам? Чрезмерного желать? Нельзя. На более трудное поприще христианского подвижничества указывать вам не благовременно. Вы еще внове в Христовой Церкви, слабы, как младенцы, а поэтому нуждаетесь не в твердой пище, а в молоке.
Ст. 19. Поэтому я и желаю вам: как предавали вы члены ваши в рабы нечистоте и беззаконию на дела беззаконные, когда вы были язычниками или евреями, особенно в таком городе, как Рим, так ныне представьте члены ваши в рабы праведности на дела святые. Какие же дела совершались членами их до христианства?
Ст. 20. Когда они были рабами греха, тогда они были свободны от праведности, т. е. знать не хотели ни голоса совести, ни честных дел, ни честных и добродетельных людей.
Ст. 21. Какой же плод они имели тогда? Тогда они содевали такие дела, каких ныне им самим стыдно, потому что конец их (этих дел) – смерть.
Ноги их были скоры и неутомимы в посещении гуляний, цирков, конских бегов, театров, в присутствии на гладиаторских боях и в посещении других языческих недобрых мест. Рукам давали волю, били ими рабов беспощадно, писали пасквили, сплетни, брали взятки, похищали чужое. Зрение устремлялось на предметы чарующие и услаждалось, например, в театрах обольстительными представлениями и картинами жизни воображаемой или живыми красотами мира действительного, и, обольщаясь, доводило человека до грубых пороков, о которых срамно есть и глаголати, и о которых тяжело было вспоминать самим римским жителям-христианам. Не забудьте, что Рим был и назывался у самих римских историков в то время «стоком всяких нечистот». И святый апостол в кратких, но сильных словах изобразил прошлую жизнь римских христиан до обращения их ко Христу. Он говорит им же самим несколько раньше, что они были исполнены всякой неправды, блуда, лукавства, корыстолюбия, злобы, исполнены зависти, убийства, распрей, обмана, злонравия, они были злоречивы, клеветники, богоненавистники, обидчики, самохвалы, горды, изобретательны на зло, непослушны родителям…непримиримы, немилостивы (Рим. I, 29–31). Но в христианах этого не должно быть.
Ст. 22. Но ныне, убеждает апостол, когда вы освободились от греха и стали рабами Богу, плод ваш есть святость, а конец – жизнь вечная. Т. е. сделавшись христианином, сочетавшись со Христом, не отпадай от Него, не изменяй Ему, не слушайся сатаны. Послушание Богу развивает в человеке благочестивое настроение, святость, которую ожидает вечноблаженная жизнь. Общение же с сатаною и с обществом дурных товарищей до добра не доведет.
Ст. 23. Ибо возмездие за грех – смерть, да еще какая? Духовная и вечная, т. е. вечное отлучение души нашей от Бога – Источника Света и Жизни, вечное пребывание во тьме кромешной, в обществе с нечистыми духами, которые иногда при нашей жизни на земле представляли грех в самом приятном, хорошем виде и совесть грешника держали как бы в чаду, в тумане, безгласной, бессильной против них самих. Оттого-то люди предавали и предают члены свои все больше и больше в рабство нечистоте, и к беззаконию прилагали новые беззакония. Так было прежде, так бывает и теперь. Но не так должно быть. Мы, христиане, подобно римлянам, при святом крещении тоже отрекались от сатаны и всех дел его, и всего служения ему и сочетались со Христом.
Предадим же себя, посвятим наши члены телесные и наши способности и силы духовные на служение праведности, на дела святые.
Тело есть орудие, проводник действий духа, зато и оно будет участвовать своеобразно в наградах или мучениях неземных. Настроим и воспитаем все наши действия и движения так, чтобы наши путешествия, ходьба имели цель добрую, назидательную, чтобы наши ноги не знали пути на совет нечестивых (Пс. I, 1); руки наши простирались бы на молитву и поддержку слабых, бедных, на благотворения, и простирались бы по преимуществу чаще для подаяния милостыни, а не на удары ближнему, не на принятие взяток или письменное составление кляуз, клеветы и сплетен; язык наш – небольшой член, а большую силу имеющий (Иак. III, 5), пусть он служит орудием к назиданию и просвещению ближнего (Еф. IV, 29), к прославлению Бога и во спасение наше, а не на клевету, насмешки, ябеды, богохульства, кощунство или так распространенное у нас, русских, срамословие и брань. Не подставляйте ушей ваших к разговору о чужих слабостях или к срамным рассказам и не услаждайтесь, слыша о падении других – каждый своему Господу стоит… или падает (Рим. XIV, 4). А внимай ушами твоими учению и обличению тебя самого. Все это в жизни для духа полезнее, чем наушничество, подслушиванье чужих тайн или сплетен о чужих недостатках, неудачах и грехах. Когда слышишь богохульство или кощунство, удаляйся от таких дерзких говорунов. Зрение, чрез которое, кажется, чаще всего грешим, да послужит нам для созерцания красот природы и для восторга от мудрости, благости и всемогущества Творца природы. Да будет оно скромно и осторожно, и почаще, особенно при встрече с лицами другого пола, поникнуто долу. Лишний взгляд порождает лишнюю, иногда очень греховную, мысль. Будем лучше рассматривать и изучать нужды окружающих нас и устранять бедность.
Но главным образом, способности и силы нашего духа мы должны так воспитывать и развивать, чтобы слово Бога, святость дела вызывали в нас быструю, радостную готовность к выполнению воли Божией при первом представившемся случае, чтобы наш ум и наше сердце тотчас откликались на первое впечатление добра, нуждающегося в продолжении и поддержке его, а воля наша поставила бы себе задачею быть всегда доброю, полезною всякому во всем добром. Тогда, в таком послушании Солнцу правды, Христу Богу нашему, для нашего духа и будет истинная радость, истинная свобода от всего гнетущего и полный простор, полет к удовлетворению высших наших потребностей. Тогда христианин вместе с апостолом Павлом сможет сказать, что ему праведная жизнь здесь, служение Христу – радость, милость Божия, дар Божий, а смерть телесная есть приобретение (Флп. I, 21), потому что за нею ждет благочестного христианина жизнь вечная, блаженная по милости и крестным заслугам Господа нашего Иисуса Христа и по благодати Духа Святого, всегда содействующего нам в добре.
Будем, православные, постоянно помнить, что возмездие за грехи – смерть, а послушание Богу порождает святость и дает жизнь вечную (Рим. VI, 22–23).