Поучение 129. О пьянстве

Простите меня, православные христиане, что я смотрю на умножение питейных домов, как на умножение между нами идолопоклонства. Жестоко Господь наказывал идолопоклонство, введенное и распространенное между Евреями, частью чрез бракосочетание царей Израильских с язычницами, частью чрез дружбу и связь с идолопоклонническими народами. И что ж от этого происходило? От этого народ Израильский перестал ходить в храм и молиться истинному Богу, устроил повсюду идольские капища, храмы и рощи, – закон Божий был забыт совершенно, и люди предались всем мерзостям идолопоклонства. Спросите теперь, как иному пойти в храм Божий, если повсюду стоят заманчивые идольские капища – питейные дома? Вместо того, чтобы пойти в церковь, купить свечу, человек зайдет в заведение для увеселения; вместо того, чтобы подать брату Христову милостыню, спешите оросить уста этим ядом; вместо того, чтобы прокормить детей, приодеть семейство, он, самым тяжким способом заработавши копейку, поспешает туда – пропить ее. От частого употребления сего напитка воображение расстроивается, ум делается бессильным, здоровье слабеет, жизнь сокращается, семейство приходить в нищету, болезни поселяются в доме. Что у трезвого и на ум не пришло бы, чего не смел бы трезвый и устами произнести, – все то самое грешное делается человеком пьяным. Матери и отцу не трезвый сын делает дерзости, иногда наносит даже побои; муж детей своих перепугает и делает несчастными на всю жизнь: не стыдится взять последней женской или детской одежды, и несет их в кабак. «Чего ты плачешь, матушка, спрашиваю одну старуху?» «Ах, батюшка – сын мой грозить убить меня и домишко хочет сжечь». «А ты говорила, что он у тебя такой кроткий». «Когда не пьет, так в свете трудно такого человека найти, а как выпьет, так Бог знает, что говорит и что делает». «Где же он деньги взял?» Работал на судах или на пристани целый месяц, получил деньги и вот день и ночь посещает заведение и пьянствует; ночью не дает покоя, всех выгоняет: и меня, и жену, и детей – все разбивает, буянит, бранит всех и каждого и грозит зажечь дом». Вот христиане – какие плоды от пьянства! Не забудем, что разврат в большой дружбе с пьянством. Теперь остается нам ожидать только наказания от Бога. Какого? Разумеется жестокого. А пока посетят болезни, – как первый, самый близкий плод от пьянства. Вино блудодеяния разливается по всем этим домам, и гнев Божий собирается над главами нашими, меч изощряется, готовясь поразить всех и каждого. Два кладязя глубокие выкопали христиане: кладязь сребролюбия – это богатые, и кладязь пьянства – это бедные, – и оставили Тебя, о Боже, воду живую текущую в живот вечный. Пейте из этих кладязей, но никогда не напьетесь, потому что эта вода не утоляет жажды, но более и более возбуждает ее. Не хотите пить воды живой, текущей в живот вечный; не хотите читать слово Божие и пить воду благодати от несекомыя горы – камень наш есть Христос, – смотрите, погибнете от жажды вашей. Что делать бедному пастырю, желающему людям вечного спасения? Не удивляйтесь, что дети ваши по возрасте выйдут пьяницами и развратными. Разве из мутного источника может вытекать чистая вода? Разве терн может родить смоквы? Разве от тигров и крокодилов могут рождаться кроткие овцы? Разве от пьяных родителей могут рождаться трезвые дети? «Он сын или внук; такого-то пьяницы». Или вы не дорожите честным именем? Для вас все равно: носить ли честное или бесчестное имя? Видно, что совесть ваша глубоко помрачена, что вы не отличаете белого от черного, честного от бесчестного? Простите: ведь должен же кто-нибудь из нас правду говорить, хотя и некому слушать. Что, если бы вы меня увидели в корчме, сидящим за рюмкою? Думаю, что вы мой бесчестный поступок разнесли бы по всему городу, а как вы увеселяетесь, то сего и не стыдитесь. Разве мне только нужно спасаться? Разве мне только надобно быть трезвым? Пожалуй, откажитесь от рая и вечного спасения и перейдите на сторону Bелиара, или вы уже перешли. Боже мой! До какой степени диавол ослепил мир. И это не богатых и знатных, которые имеют все средства к роскоши, а людей бедных тяжким трудом заработывающих копейку. Неудивительно, если бы сокровища собранные лихоимством, были употреблены на дело не богоугодное, а те лепты, заработанные самыми тяжкими трудами, употребляются на пьянство. Хорошо заработал, да зле расточил – худо сделал; не по-христиански сделал, а удержать этот поток пьянства никто не может, кроме Бога. Но Бог станет карать нас, а не миловать, за то, что мы друг друга не наставляем, детей своих развращаем. И на чем утверждается вся ваша надежда? На самом пустом – на здоровье; дескать «здоровье вынесет». Да – до времени, но оно не из железа; кости и кожа это вещь не прочная: заболел и умер – вот и все. Когда же ты думаешь начать свое исправление, если день от дня изобретаешь худшие привычки? Если бы ты был благочестивый человек, то ты и сам отстал бы от худых дел, и ближнего твоего отвел бы, а то друг друга увлекает в бездну погибели. Вот св. пост прошел, а ты и не вздумал поговеть и очистить грехи свои: много званных, а мало избранных»¹²⁴. Ты говоришь, что тебе некогда, что тебе надобно работать, нужно кормить семейство; однако находишь время посещать питейный дом. Посмотришь на эти шесты на питейных домах, на которых по ветру развеваются красные ветошки, – такие шесты похожи на громоотводы, а эти шесты не отводят гром, а привлекают еще гром гнева Божия. Скажешь: «почему же Бог меня не наказывает?» А разве это не наказание Божие, что ты, проходя мимо питейного дома, не можешь не зайти в него, не можешь не похмелиться? Разве это не наказание, что тебе Господь попустил впасть в неискусен ум творить неподобная? Разве это не наказание, что ты не можешь отстать от худой привычки? Ты хочешь себе болезни; ты ожидаешь, пока тебя Бог свяжет по рукам и ногам: но тогда уже поздно покаяние, тогда уже тебе ни поститься, ни плакать, ни каяться невозможно. Разве ты не встречаешь на свете несчастных? Разве ты не видишь примеров над ближними твоими? Да, христиане, как в народе Израильском идолопоклонство: так ныне между православными пьянство и разврат распространились повсюду, и все более и более умножаются, как пожар от бури. Вот скоро все дома обратятся в питейные дома: тогда что делать? Затворить храмы Божии и бежать от сего рода пьяного и развращенного. К чему же эти флаги, если таких домов в каждой улице и в каждом переулке десятки? Для приманки? Для уловления ближнего в сети? Горе, миру христианскому от соблазнов! Ты говоришь, что такая продажа законом гражданским дозволена. Дозволено питие, а не пьянство; дозволено ради немощи, а не ради здоровья; дозволено немного, а выпивают много. Бог сам не питие осуждает, но пьянство, не пищу, но объядение, не одежду, но щегольство, не деньги, но сребролюбие. Скажите ради Бога: далеко ли от пития до пьянства, от ядения до объядения, от сребра до сребролюбия? Есть пример, что иному случилось раз только напиться допьяна, и он уже не отстал от пьянства пока не погиб. О, христиане! Подумайте о вашей несчастной привычке, – я непрестану вам говорить об этом. Что у нас больше болит, о том чаще говорим: мы всеми силами должны стараться о распространении трезвости между христианами, как диавол старается об умножении пьянства, а от пьянства ко всем беззакониям один шаг. Иной скажет, что от продажи этого грешного напитка он сам питается и свое семейство кормить. Как? Вместо хлеба подаешь камень ближнему, вместо рыбы–змею?!.. Ты имеешь от этого хлеб, а семейство ближнего от пьянства приходит в нищету; ты богатеешь, а ближний твой беднеет; ты поправляешь свое состояние, а ближний разоряется; ты насыщаешься, а дети ближнего твоего томятся голодом; ты умножаешь свои лепты, а в семействе ближнего умножаются слезы, и проклятия сыплются на твою голову. Сладок же твой хлеб, честна твоя нажива. Покайтесь же христиане и бросьте гнусную торговлю, дабы вас не постигло наказание Божие.

Боже! Вразуми этих слепцов, которые счастие свое наживают несчастием ближнего. Просвети их, дабы они возлюбили ближнего, как самих себя любят. Аминь.