Раздел четвертый. Письма, стихи, молитвы, акафист.

1.

Его Высокоблагородию Константину Николаевичу Леонтьеву от иер[омонаха] Трифона.

Спешу, спешу, смотрите, как спешу!

Быстрей стрелы с татарского лука!

(Шекспир) I. Т.

Феодору Павловичу мой сердечный поклон и поздравление с Праздником.

2.

Троице-Сергиева лавра. Духовная академия

Христос воскресе!

Возлюбленный и многоуважаемый Константин Николаевич!

Искренно желаю Вам и молитвенно прошу у Господа встретить и провести Светлые Дни в добром здоровье, радостно и мирно. Прошу передать мое поздравление Елизавете Павловне, а также всем Вашим домочадцам.

Я теперь засел в Академии и в Москве был только один раз, поэтому решительно ни с кем, кроме родных, не виделся. Очень боюсь за экзамены, многое позабыто, а многое и совсем незнакомо; а провалиться или быть принятым только из милосердия и из уважения к моей старости и монашеству стыдно! Да и здоровье плоховато; нервы не совсем в порядке, так что я даже советовался с доктором, который нашел во мне множество болезней с самыми мудреными названиями – и в заключение объявил, что я неврастеник. Слово подозрительное, в роде моветон⁴⁷⁷. «Хорошо еще если значит мошенник, а может, и хуже»... О. ректор⁴⁷⁸ относится ко мне очень сердечно, истинно по-братски. По убеждениям он проповедник любви и большой поклонник Достоевского.

Здесь в Академии учится много духовенства белого и черного. Из белого самое интересное лицо – священник Толстой. Очень богатый и высшего придворного круга дворянин, кончил курс в Пажеском корпусе и был несколько лет офицером. Очень еще юн, красив и чрезвычайно симпатичен. Глубоко верующий, но с некоторым пристрастием к католичеству⁴⁷⁹. Я его все убеждаю летом ехать в Оптину и побеседовать со старцем. Пока до свидания, прошу простить несколько легкомысленный тон письма. Не забывайте искренно почитающего и любящего Вас многогрешного богомольца Вашего, недостойного иер. Трифона.

Простите, Бога ради, за кляксы и в знак прощения ответьте поскорее.

3.

22 мая [1891 года]. Духовная академия

Дорогой и многоуважаемый Константин Николаевич!

Воистину Воскресе Христос!

Очень и очень благодарю Вас за Ваше милое письмо, от него мне повеяло нашим⁴⁸⁰оптинским духом; мне вспомнились наши тихие зимние беседы и опять неудержимо повлекло обратно в Оптину, и надеюсь, с Божией помощью, как-нибудь осуществить это намерение; надеюсь даже захватить кое-кого из нашей академической братии; даже убеждаю о. ректора побывать в Оптиной, хотя на короткое время, и, может быть, мне и удастся склонить его к этому; впрочем, человек предполагает, а Бог располагает. Сегодня для меня знаменательно. Я в первый раз публично проповедовал перед многочисленной публикой и имел большой успех. Я Вам это откровенно, по-дружески говорю. Разумеется, я мог бы не хуже о.о. Н., Л. и др. смиренно пролепетать: простите, Христа ради, по немощи имел... какие есть немощные – одобряли, и т. д. Но Вам я прямо говорю: да, я имел большой успех, многие во время моей проповеди плакали; меня провозгласили талантом – и мне это очень приятно. Ура!!!!!..

Проповедь, разумеется, моего собственного сочинения; я над ней сидел целую неделю; тема – о терпении.

Из бравурного тона перехожу в минорный. Откуда явился слух, что я писал о. Никону, я в Оптину написал следующие письма: старцу, о. архимандриту, Вам, о. Герасиму, о. Иову и о. Павлу. О. Никону я просил в письме к о. Герасиму засвидетельствовать свое почтение. Я слышал сегодня от одной монахини, что ходят слухи, будто ему дают наперсный крест и делают игуменом. Если это правда, то поздравьте его от меня.

Искренно благодарю за статью, прочел с большим удовольствием.

Всей о Христе братии поющей, вопиющей, взывающей и глаголющей у Вас на всенощных: о. Леонтию, о. Константину, брату Ивану, Тимофею и прочим – мой сердечный поклон и искреннее желание как можно скорее «все получить» – а что это значит по-монашески, разумеется, и Вы, и они знают.

Феодору Павловичу искренняя благодарность за приписку и столь же искреннее и в грешных моих молитвах выраженное желание: всего, всего хорошего, доброго и полезного.

Елизавете Павловне свидетельствую свое уважение, а домочадцам мой поклон.

Прошу не забывать и извинить мальчишеский тон письма искренно Вас любящему и уважающему очень грешному иер. Трифону.

1.

Ваше преосвященство, возлюбленнейший Владыко и (смею ли Вас так называть?) [...]⁴⁸²!

Вчера в 5 часов вечера явился помощник инспектора Московской семинарии и потребовал меня сегодня в 6 часов вечера в Москву для приема семинарии, вследствие словесного распоряжения митрополита. Таким образом, совершится нечто невиданное: приму Московскую семинарию, не сдав еще Вифанской! Указ о моем назначении пришел тоже вчера вечером! Полагаю вернуться 30-го вечером обратно и пробыть до 2-го; посему всенощную я у вас служить не могу, а к обедне являюсь. Будьте добры, лишь назовите час, уведомив меня о нем письменно – с сим посланием.

Пожелайте⁴⁸³ мне благополучно принять Московскую семинарию и не забудьте помолиться о грешном Вашем богомольце и смиренном послушнике, убогом Трифоне.

29-го сен[тября] 1899 г., 5 час[ов]утра

2.

Ваше преосвященство, дорогой и сердечночтимый Владыко!

Сердечно благодарю Вас за присланный Вами подарок: Вашу докторскую диссертацию. Книга написана таким живым и ярким языком, что даже моя мать читает ее с интересом.

Вместе с этим приношу Вам мое поздравление с возведением на ученую степень доктора.

Крайне сожалею, что минувшим летом не пришлось мне Вас посетить и откровенно и дружески с Вами побеседовать о многом. Мечтаю, что Господь исполнит в недалеком будущем это мое желание.

Если Вас не затруднит, напишите мне, пожалуйста, в каком положении Вы нашли Спасо-Елеазаров монастырь; я там гостил в годы моей юности, когда настоятелем там был игумен Сергий (Турбин).

В числе братии Вашего архиерейского дома находится иеромонах Серапион, бывший Оптинский послушник, а затем постриженник того же Спасо-Елеазарова монастыря. Кланяюсь ему.

Моя мать свидетельствует Вам самый сердечный привет и просит Вашего благословения.

Прошу Ваших святых молитв.

Искренно любящий и почитающий Вас брат и грешный богомолец епископ Трифон.

27 ноября 1904 года. Москва, Богоявленский монастырь

1.

В ранней моей молодости, так приблизительно до 20-летнего возраста, я очень увлекался театром и в домашних спектаклях несколько раз пробовал свои силы. Пробы эти были по большей части неудачны и потому, что амплуа я выбрал крайне неподходящее, ничего общего не могло быть между мною, маленьким, худеньким, сутуловатым юношей с очень неловкими манерами и всегда крайне плохо одетым [...] и ролями блестящих красавцев.

Восторгаясь Михаилом Аркадьевичем⁴⁸⁵ на сцене, я по своей застенчивости, даже дикости, никогда не мечтал познакомиться с ним лично, но совершенно неожиданно для меня... получил эту великую тогда для меня радость. То было в Крыму, в Ялте, где он, уже безнадежно больной, лечился от чахотки; там же находился и мой больной астмой отец, а с ним, в качестве спутника, я.

Мой отец представил меня Михаилу Аркадьевичу, а я дрожащим от робости голосом просил позволения посетить его, на что тот очень любезно дал свое согласие...

Я, как очень многие застенчивые люди, робею малознакомого лица до тех пор, пока не уверюсь, что оно ко мне хорошо относится. Когда же я приду к этому убеждению, я делаюсь вполне откровенным и открываю все, что у меня на душе. Так и в моих отношениях с покойным – когда я увидел его сердечное расположение ко мне, я не без страха и трепета все-таки на его вопрос, какую я думаю избрать карьеру в жизни, открыл ему... что я избрал... иноческий путь и предполагаю в скором времени поступить послушником в Оптину пустынь, где в то время подвизался иеросхимонах Амвросий... Мне хотелось, говорил я, приняв пострижение и пробыв под руководством этого великого христианского психолога несколько лет, потом выйти, если Господу будет угодно, на служение братиям людям, особенно всем скорбным, страдающим, нуждающимся в духовной поддержке. Я не без основания заметил, что открыл ему это не без страха и трепета, потому что до этого времени, кому я ни открывал свое заветное желание, – все, за исключением моей матери, отнеслись к этому крайне неодобрительно; много всякого рода возражений, а иногда и укоризны, насмешек услыхал я от своих товарищей, и от родных, и от того интеллигентного слоя общества, среди которого я находился. Не так отнесся ко мне мой дорогой Михаил Аркадьевич. Своей чуткой артистической душой он понял искренность моего призвания служить Господу, и, когда его супруга Вера Дмитриевна заметила, что она не понимает, как можно в такие молодые годы обрекать себя на такую безотрадную жизнь, он ей на это возразил: «Как ты не понимаешь, Вера Дмитриевна, что у князя горячее желание принять глубокое пострижение (надо было сказать «великое» пострижение, но в терминологии церковной он был весьма слаб), он хочет служить Богу и ближним, это высокое дело». Это было мое последнее свидание с ним, через несколько дней я уехал в Москву, а затем скоро поступил в монастырь. [...]

[1920-е]

2.

Глубокочтимая и дорогая Мария Николаевна.

Сердечно благодарю Вас за поздравление с праздником. Взаимно поздравляю Вас и Лидию Николаевну⁴⁸⁶. Мне теперь лучше. Сегодня у меня будет доктор, а завтра я свободен.

Соне приготовил в подарок куклу, [...й]⁴⁸⁷, впрочем, ей не говорите.

Если возможно, пришлите книг.

Искренно Вас любящий и благодарный за участие ко мне грешному.

А[рхиепископ] Трифон.

1929,27 дек[абря]/1930,9 янв[аря]

3.

Глубокопочитаемая Мария Николаевна.

Сейчас вернулся с кладбища Девичьего монастыря и в восторге от благоустройства и красоты могилы Александра Ивановича. Это – лучшая могила на всем кладбище! Честь Вам и слава за то, что так трогательно заботитесь о сохранении памяти любимого человека.

Господь да благословит Вас.

Сегодня вечером я дома, но не настаиваю на Вашем приезде, имея в виду хлопоты о 17-м числе.

Ваш искренний богомолец убогий и болящий старец А[рхиепископ] Трифон.

15 августа /1930 г[ода]

4.

Глубокочтимая Мария Николаевна.

Мне бы все-таки хотелось совершить панихиду 17-го сентября, но скромную, тихую, после поздней обедни в храме «Взыскание погибших», как в Вашем приходском храме. Обедня кончается в 12 часов дня.

Ваш грешный богомолец а[рхиепископ] Трифон.

1930 г., 15 сент[ября]

5.

Сердечночтимая Мария Николаевна.

Воскресенье утром я был обрадован через своего извозчика известием об улучшении здоровья Екатерины Ивановны, но с этого времени не знаю, как теперь чувствует себя наша бедная страдалица. Сообщите, пожалуйста, или еще лучше сами пожалуйте ко мне – одни – сегодня или завтра. Молюсь и за нее и за Вас и призываю благословение Божие.

Ваш грешный богомолец а[рхиепископ] Трифон.

1931 г., 31 марта

6.

Глубокочтимая Мария Николаевна.

Я исполнил Ваше желание и написал свои воспоминания о Решимове. Завтра они будут переписаны и, если Вам угодно будет посетить меня, то я Вам их вручу. «Рампу и жизнь» больше не присылайте. Боюсь, что я перечитал всю Вашу театральную библиотеку; если что еще найдете, то пришлите, пожалуйста.

Если не можете завтра придти, то пожалуйте во вторник.

Господь да хранит Вас.

А[рхиепископ] Трифон.

10 мая [1931 года ?]

7.

Глубокочтимая Мария Николаевна.

Очень прошу Вас вручить подательнице альбом фототипий Поссарта. Возвращу его Вам в скором времени в целости.

Ваш искренний а[рхиепископ] Трифон.

1931 г. 15 июня

8.

Очень беспокоюсь, глубокочтимая Мария Николаевна, не видя Вас так давно. Говорят, что Вы ухаживаете за больной? Кто эта больная? Знаю ли я ее? Уж не Лидия ли Николаевна, сохрани Бог! На этом же письме напишите два слова: кто больная и долго ли продолжится Ваш подвиг. Молюсь за Вас.

Ваш дух. отец а[рхиепископ] Трифон.

1931 г., 21 июня

9.

Глубокочтимая Мария Николаевна.

Сегодня, в день Вашего Ангела, сердечно поздравляю Вас и молитвенно желаю доброго здоровья и того мира душевного, непоколебимого при всяких житейских треволнениях, о котором некогда пели ангелы при рождении Христа Спасителя.

Ваши скорби и тревоги – мои скорби, а поэтому Вы можете верить искренности моих убогих и грешных молитв.

Все эти дни я служил и молился за Вас к преподобному Серафиму – печальнику о всех нас и пламенному ревнителю веры пророку Илии и Вашей святой, которой многое прощено, потому что она возлюбила много.

Жду Вас для задушевной беседы. Теперь ищу [...]⁴⁸⁸. Сегодня еду в Дорогомилово, где, говорят, есть подходящая квартира. Господь да хранит Вас!

Ваш искренний духовный отец старец убогий и грешный м[итрополит] Трифон.

1931 г., июля 22/4 августа

[На обороте:]

Мои службы:

9 авг. / 27 июля – ранняя обедня в Хлынове в 6 ¹/₂ ч[асов] у[тра].

В этот же день вечером – всен. в 6 ¹/₄ ч[асов] в[ечера] на Смоленском рынке, в храме Николы на Щепах.

10 авг. / 28 июля – обедня там же в 10 ч[асов] у[тра].

11 авг. / 29 июля – всен[ощная] в храме Ивана Воина на Якиманке.

12 [авг.] / 30 [июля] – там же обедня в 10 час. утра.

10.

Глубокочтимая Мария Николаевна.

Очень давно не видел Вас. Как Ваше здоровье? Беспокоюсь.

Сегодня служу всенощную (в 7 часов в[ечера]), завтра – обедню в 10 час. у[тра] – в Хлынове; послезавтра (воскресенье) – раннюю в 6 ¹/₂ у[тра] – там же.

Завтра вечером свободен с 7 часов. Не зайдете ли?

Ваш дух. отец убогий м[итрополит] Трифон.

1931 г. 31 июля

11.

Дорогая Мария Николаевна.

Сообщаю Вам адрес Ивана Львовича Поливанова: Плющиха, Долгий переулок, дом 16, квартира № 11 (одиннадцать).

Ваш м[итрополит] Трифон.

1931 г. 26 октября

12.

Глубокочтимая и дорогая Мария Николаевна.

Только вчера я узнал, что Вы меня посетили 15/2 января. Очень и очень сожалею, что мне не дали знать о Вашем прибытии. Я, утомленный многими долгими службами, прилег отдохнуть и задремал. Настя в это время ушла домой, а хозяева не решились меня будить. Все это очень печально, тем более что достигнуть моего жилища при трамвайном многолюдстве – поистине подвиг!

Надеюсь только, что по своей доброте и снисхождению к моей немощи Вы простите мне мой невольный грех и все-таки не перестанете утешать меня своей беседой. Сегодня 17-ое – день Вашего чередного вечера. Желаю Вам полных успехов.

Господь да хранит Вас. Искренно любящий старец м[итрополит] Трифон.

1932 г., 17 / 4 января

13.

Глубокочтимая Мария Николаевна.

Сердечно поздравляю Вас с дорогой именинницей Лидией Николаевной. Очень прошу Вас передать ей мое искреннее приветствие с пожеланием молитвенным милости и помощи Божией. На этой неделе до четверга включительно служу в Хлынове. Храму этому опять угрожает закрытие. Так жалко!

Ваш богомолец, грешный м[итрополит] Трифон.

1932 г., 23 марта /5 апреля 14.

14.

Глубокочтимая и дорогая Мария Николаевна.

Сердечно поздравляю Вас с принятием Святых Христовых Таин и дорогой именинницей, которую поздравьте от моего лица и пожелайте доброго здравия.

Посылаю просфору, вынутую за Ваше и ее здравие и спасение.

Св. великомученица Екатерина да хранит Вас всех.

Любящий м[итрополит] Трифон.

1932 г., 7 дек[абря] (24 нояб[ря] с[т.] с[тиля])

15.

Глубокочтимая Мария Николаевна.

Вчера у меня была Лидия Николаевна. Я чувствовал себя настолько слабым, что лежал в постели и не мог ее принять. Вероятно, она этим очень огорчилась, а я обеспокоен. Будьте добры, извинитесь за меня, болящего и убогого старца. Когда поправлюсь, буду рад видеть и Ее и Вас.

Ваш богомолец м[итрополит] Трифон.

1932 г., 21 дек[абря]

16.

Воистину воскресе Христос!

Дорогая Мария Николаевна.

Сердце сердцу весть подает. Сегодня и вчера думал усиленно о Вас. Собрался сегодня послать пасхальное яичко и приветствие и – вдруг – получаю Ваше письмо. Сердечно благодарю и молюсь усердно. Я болею, перешел теперь на гомеопатию. Жду исцеления от небесного Врача. Да будет Его воля. Очень хочу Вас видеть, моя дорогая, думаю, что это можно устроить для Вас удобно. А как устроить – сообразит Саша.

Любящий старец м[итрополит] Трифон.

13 апреля 1934 г.

1.

6 мая 1933 года

Глубокоуважаемая Антонина Васильевна.

Приношу Вам сердечное и искреннее поздравление с исполнившейся 30-летней годовщиной Вашего славного служения родному искусству.

Усердно молю Господа, да дарует Он Вам еще долгие и долгие годы на радость всех, почитающих и любящих Вас. Сегодня особенно живо вспоминается мне мое знакомство с Вами, начавшееся с духовных концертов Елизаветинского общества в консерватории, где я впервые услыхал Ваше дивное пение, и продолжившееся в Никитском монастыре и Шереметевском храме. Страстная седмица... Прославление страданий Спасителя, общая исповедь, причащение Святых Христовых Таин... Умилительное восторженное состояние духа, горячая общая молитва, а иногда и горячие слезы.

Но особенно ясно рисуется мне лучезарно-светлый праздник Святой Пасхи в Шереметевском храме: много света, много радости среди богомольцев, а с клироса несется Ваш вдохновенный голос, торжественно воспевающий Воскресшего Спасителя, Его Пречистую Матерь: «Ангел вопияше Благодатней: чистая Дево, радуйся...»

И вот мне хочется в эти дни Пятидесятницы, когда еще не смолкли в храмах пасхальные песни, на память этого незабвенного времени преподнести Вам скромное пасхальное яичко и от всей души и сердца приветствовать Вас радостным приветом: «Христос Воскресе!» Да воскресает непрестанно в Вашей душе, дорогая Антонина Васильевна, мир, радость и благодатный свет!

Ваш грешный духовный отец и богомолец, убогий старец митрополит Трифон.

1.

30 июня (н. с.) 1930 года

Дорогой Коля, милый мой сынок, мой верный, искренний друг. Очень и очень был рад получить сегодня твое письмо. Не медлю ответом, чтобы поблагодарить тебя за него, за то, что ты не забываешь меня, старого и болящего, искренно и сердечно тебя любящего. Как раз в вечер, когда я получил письмо, собрались все мои друзья (в том числе и Маруся Злобина⁴⁹¹, пришедшая проститься со мной перед отъездом в деревню). Все тебе кланяются и сожалеют о твоем отсутствии, а больше всех я. Недостает мне моего милого дружка, которого я привык видеть в течение долгих прожитых лет, от дней твоего раннего детства, еще совсем маленьким ребенком!

Твое интересное письмо с таким поэтическим описанием степи, этого беспредельного пространства, где свободно дышит грудь, где легко и отрадно чувствует себя человек, как бы отрешась от всех несносных пут и условностей городской жизни, мне напомнило и мое пребывание на юге когда-то очень давно и всколыхнуло много светлых и сладких впечатлений в моей душе⁴⁹²! А твое описание уколов, уже вовсе не сладких, комаров напомнило мне, как и я и мой брат Дмитрий Петрович были в Афинах также искусаны этими несносными насекомыми (москитами; вероятно, и у Вас тоже свирепствуют их разновидности). Мы даже испугались, опасаясь заражения какой-либо болезнью, и призывали доктора. От них надо чем-нибудь себя окуривать, а главное, спать под пологом, что крайне неприятно: душно и жарко. Да, это большое горе на юге.

Что сказать тебе о моем житии?

По-прежнему довольно часто служу, но уже нередко без участия Михаила Всеволодовича (Штурма), которого с биржи назначили на службу в «Трансстрой», если не ошибаюсь, счетчиком: служба довольно утомительная (8 часов) и оплачивается (60 руб. в месяц). Он скорбит, кряхтит, но делать нечего! Обхожусь без него благодаря Ване, который очень аккуратно ездит с дачи на всякое мое служение, иногда участвует и Федя, а большей частью – Алеша посошник. Старицы мои болеют. Недавно мать Пантелеимона чуть не умерла, отравившись рыбой, насилу ее выходили, хотя она очень изменилась, ослабела и потеряла, так сказать, весь свой форс! Анна Иларионовна тоже очень слаба, и я ее с Любовью Васильевной часто причащаю. Епископ Арсений⁴⁹³, как тебе, кажется, известно, переоделся в светское платье, не служит, занимается литературными трудами и меня не посещает. Вероятно, стесняется своего костюма. Молодежь обоего пола процветает, хотя тоже не без скорбей. У Любочки в семействе случилось большое горе, но, слава Богу, все окончилось благополучно, одной тревогой. Если ты вздумаешь меня обрадовать своим письмом, пиши прямо Михаилу Всеволодовичу. Без приписки для меня.

Раздался звонок! Это принес Павел Павлович твой адрес. Павел Павлович просит тебе поклониться от него, он сидит и ждет, когда я кончу писать, чтобы немедленно сдать на почту.

Пишу не заказным, надеясь, что дойдет. В годовщину хиротонии служу в Хлынове и особенно усердно помолюсь за тебя, мой дорогой, мой милый, да подаст тебе Господь молитвами святого мученика Трифона всего доброго и сохранит от всяких скорбей.

Любящий и помнящий а[рхиепископ] Трифон.

2.

6 ноября 1930 года

Дорогой мой Павел Павлович!

Сердечно и искренно поздравляю Вас, Варвару Тимофеевну и все Ваше семейство с днем Вашего Ангела и молитвенно желаю Вам не только здоровья тела, а, главным образом, спокойствия и равновесия духа для прохождения тяжелой, многострадальной жизни и всяческих испытаний и скорбей, выпавших на Вашу долю.

Господь видит чистоту Вашей души и совести и, несомненно, ведет Вас этим тернистым путем к вечному блаженству, а нам, Вас любящим, остается только просить Его милосердие о том, чтобы Он давал Вам силы и бодрость духа и вместе со скорбями посылал Вам возможно чаще и свое божественное утешение и радость.

Искренне и горячо любящий и уважающий Вас дух[овный] отец Ваш а[рхиепископ] Трифон.

3.

17/4 июля [б. г.]

Дорогие мои дети Мария и Коля!

Очень был обрадован вашим письмом. Оно так прекрасно написано, что я пришел в умиление и вчера особенно усердно помолился за Вас.

Надеюсь, что вы вовсю пользуетесь деревенским привольем: гуляете, купаетесь, пьете молоко, собираете ягоды и грибы. А мы, бедные, обитая в городе, живем в куче, за оградой, не дышим утренней прохладой, ни вешним запахом лугов, как говорил Пушкин. Часто служу, довольно часто видаюсь с Марусей – были в Симоновом монастыре, Донском. На 1-е июля торжественно служил у Космы и Дамиана на Маросейке. По возвращении домой нашел свою комнату всю украшенную цветами, даже кресла были увиты гирляндами из живой зелени, даже пол был покрыт цветочным ковром. Все это смастерили Маруся и Анна Ивановна, убежав из церкви. Очень это было трогательно! Вечером они и много других моих чад духовных пили у меня чай и приятно беседовали до позднего вечера. Завтра, на Сергиев день, служу в Никитском монастыре. Передайте мой привет мамаше, Варваре Тимофеевне, братьям и сестрам и всем родным и знакомым.

Господь да хранит Вас.

Искренне любящий а[рхиепископ] Трифон.

4.

10/23 февраля 1931 года

Дорогая Маруся!

Не имея возможности поздравить лично дорогих именинницу и именинника, очень прошу тебя принести им всем мои искренние поздравления с пожеланиями доброго здоровья и мира душевного. Вале и Алеше скажи, что за мной не пропадет подарочек, но теперь мне нет времени его приобрести. Марии же скажи, что молюсь за нее сугубо и вместе с ней поздравляю и ее супруга, и милого Борю, которому желаю от всей души доброго здоровья. О всех вас молюсь и буду молиться.

Искренне любящий а[рхиепископ] Трифон.

5.

Вторник, 20 июля /2 августа [б. г.], 6 часов

Дорогая Маруся!

Сердечно и искренно поздравляю тебя с днем Ангела. Молюсь горячо за тебя и желаю молитвенно доброго здоровья и бодрости душевной, то есть именно того, чего сам лишен: и здоровье плоховато (одолели последние дни старческие недуги), и бодрости мало. Последней недостает по обстоятельствам: меня опять беспокоят с квартирой; у хозяев отнимают комнату, где я живу, и меня тянут к допросу в Домком. Видно, и отсюда придется уезжать, и обидно, и очень затруднительно найти какое-то удобное помещение. В настоящий момент у меня сидят в комнате: Коля, Миша и Александр Август[ович], приглашенные мною перетаскивать тяжелый диван ко мне в комнату. Сегодня служил на Пятницкой, а в день твоих именин пойду к обедне помолиться за тебя и причастить Анну Илларионовну. Все наши близкие просили передать тебе свое искреннее поздравление, в них же одни из первых: Настя и Маня (Русинова). Сейчас принесли самовар, а затем примемся за диван. Господь да хранит тебя!

Варвару Тимофеевну и всех близких твоих приветствую с дорогой именинницей.

Искренне любящий тебя духовный отец а[рхиепископ] Трифон.

6.

3 февраля 1931 года

Дорогая моя духовная дочь Анюта!

Сегодня, в день твоего Ангела, вспоминая все то добро, которое ты мне делаешь, я усердно и горячо молю Господа и св. праведную Анну, да даруется тебе здравие, спасение и во всех благое поспешение.

Да укрепляются твои силы для прохождения тяжкого жизненного пути на долгие и долгие годы на радость искренно тебя любящих: Анастасии Егоровны (тети Насти), м. Пантелеимоны, и грешного старца твоего духовного отца а[рхиепископа] Трифона.

Прими сию малую икону в благословение от меня, а также некое сладкое утешение для услаждения житейской [горечи⁴⁹⁴].

7.

21 июня 1931 года

Сердечно благодарю, дорогой мой Коля, за твое поздравление. Я получил его как раз вовремя. На этот раз моя годовщина праздновалась особенно тепло. Монашенки откуда-то достали целую корзину цветов, а Федя с некоторыми сотрудниками целую ночь не спали, устраивая из цветов ковер во всю длину храма. К моему удивлению, прибыли с дачи, да еще пешком и под проливным дождем протодьякон Михайлов и Солнцев, и они общими силами устроили такое торжественное служение, какие редко совершаются, ибо все было совершено только по любви ко мне и поэтому отличалось особенным одушевлением и теплотой, каких за деньги не купишь. Говорилось много речей и духовенством, и прихожанами, и монашенками, много было слез радостных и печальных, ибо думалось иным, что на будущий год, может быть, не будет в живых старого и больного юбиляра!

Да, здоровье мое очень неважное; в последнее время участилось головокружение. Приглашал доктора, советует ехать в деревню на свежий воздух. Но куда ехать? На несколько дней можно отправиться к игуменье на Лобню, а на долгий срок некуда. Получил несколько поздравительных писем от Маруси Злобиной, Верочки Келаревой, отца Митрофана, а одно даже из Владивостока от одного священника, моего ставленника и ученика. Жизнь всех моих друзей течет по-прежнему: между работой посещают мои службы, а иногда и меня в моем уединении. Хотя, надо сказать, теперь меня посещают реже, чем прежде, вследствие слабости моего здоровья. Михаил Всеволодович все на службе. Привыкает понемногу, хотя худеет и слабеет. Настя трудится во всю мочь, чтобы меня покормить из всяких скудных припасов.

Постепенно сокращаются дни нашей разлуки, и наступит, наконец, день, когда я снова увижу моего дорогого, верного друга и сына, а пока прими от меня самую сердечную и искреннюю благодарность за твои милые строки. Ценю твои чувства, глубоко ими тронут, переживаю вместе с тобой все твои скорби и молю Бога, да даст он тебе и свет, и радость, и душевный мир.

Любящий а[рхиепископ] Трифон.

8.

18 июля 1931 года

Дорогой Коля!

Из всех многочисленных приветствий, полученных в мою годовщину⁴⁹⁵, самое лучшее, самое сердечное и трогательное было твое. Я его читал и перечитывал много раз и даже всплакнул. Спасибо тебе, милый мой сыночек и друг!!!

Все меня поздравили, блистали своим отсутствием только ... Сергей Николаевич и его сын Виктор!!! Ни привета, ни присутствия! Почему – не знаю. Может быть, были серьезные основания, а пока меня это огорчает.

Синод меня возвел в сан митрополита с правом ношения белого клобука и креста на митре. Сего я менее всего ожидал.

Теперь главная моя скорбь – лишение комнаты, ибо мне отказали в квартире. Найти в Москве комнату очень трудно, почти невозможно, переехать в другой город крайне тяжело и по здоровью, и по условиям моей жизни.

Что делать! Да будет воля Божья! Господь да хранит тебя. Искренне и горячо любящий митрополит Трифон.

9.

3 февраля 1933 года

Дорогая Анюта!

Сегодня в день твоего Ангела поздравляю тебя, вспоминая твою долголетнюю усердную помощь мне, грешному. Я молитвенно желаю тебе долгих лет, доброго здоровья и мира душевного. Пусть благодатная сила святой праведной Анны сопровождает тебя все дни жизни твоей купно с родным нашим святым Владимиром, которою иконой тебя благословляю.

Господь же Спаситель наш да сохранит нас от всякого зла: и тебя, и меня, твоего духовного отца, любящего старца.

Митрополит Трифон.

10.

6/19 ноября 1932 года

Сердечно поздравляю Вас, любимый, дорогой, старинный и верный друг, мой сын духовный Павел Павлович!

От искреннего сердца поздравляю Вас с днем Ангела, а дорогую Варвару Тимофеевну и все милое Ваше семейство с именинником.

Сожалею, что не мог сегодня служить. Но в тиши моей кельи молитвенно вспомянул Вас, и в храме при моих служениях всегда вспоминаю. 21 и 22 ноября (18 и 9 ст. стиля) буду совершать литургии на Щепах и на Полянке и просить Богоматерь и архангелов даровать Вам бодрость сил, душевного спокойствия и во всем благополучия. И твердо верю я, что жар молитвенных желаний добра другим доходит ввысь, мои молитвы не пропадут в воздушном океане, но с именем твоим до Бога донеслись.

Один из небесных покровителей вашего храма⁴⁹⁶ – св. Василий Великий. Пусть же он вкупе с Григорием Богословом и Иоанном Златоустом охраняют вас всех своим молитвенным покровом.

Любящий и благодарный навсегда, убогий и болящий старец митрополит Трифон.

11.

19/6 ноября 1933 года

Сердечно любимый Павел Павлович!

От всей души поздравляю Вас с днем Ангела и молитвенно желаю доброго здоровья и мира душевного.

Молюсь за Вас дома, в своей келье, а в церкви буду молиться в воскресенье 26 ноября н. стиля (13 ст. стиля) в храме св. Иоанна Предтечи на [З...]⁴⁹⁷; служу обедню в 10 часов утра. Очень просили там отслужить. Не знаю только, позволит ли здоровье. Чувствую себя очень неважно. Гомеопатия не помогает, и приступы желудочно-кишечных болей случаются все чаще и чаще.

Варвару Тимофеевну и всех близких сердечно поздравляю с дорогим именинником.

Господь да хранит Вас.

Любящий старец митрополит Трифон.

В мучительных страданьях, умирая,

Не о себе, святой, ты Господа молил,

О нет, о людях ты, изнемогая,

С последним воздыханием Христа просил:

«Спаситель мой, мой Бог любви, к Тебе взываю.

Услышь мою последнюю к Тебе мольбу:

Кто с верой воззовет ко мне: «Страдаю,

Не в силах больше я вести со злом борьбу.

Болезнь меня постигла, горе злое,

Со всех сторон грозят мне страшные враги,

Спаси ж меня, угодник Божий, во благое

Все злое обрати. Ты добр, мне помоги.

Пусть да услышана молитва будет Тобою,

Господи, и скорбь их вся пройдет.

И мир тогда мой подвиг не забудет,

И всякий скорбный, плачущий ко мне придет».

И услыхал Господь молитву эту –

Сей храм свидетелем святых Его чудес –

Вещает он повсюду, всему свету,

Что имя Трифона доходит до небес.

И ныне, в день святых его страданий,

К тебе, о святче Божий Трифоне, зовем:

Спаси скорбящих нас от всех терзаний,

Да непрестанно мы тебе хвалу поем.

февраля 1925 года

Хвалите Господа с небес

И пойте непрестанно,

Исполнен мир Его чудес

И славы несказанной.

Хвалите сонм бесплотных сил

И ангельские лики,

Из мрака скорбного могил

Свет воссиял великий.

Хвалите Господа с небес,

Холмы, утесы, горы.

Осанна! Смерти страх исчез,

Светлеют наши взоры.

Хвалите Бога, моря даль

И океан безбрежный,

Да смолкнут всякая печаль

И ропот безнадежный.

Хвалите Господа с небес

И славьте, человеки,

Христос Воскрес! Христос Воскрес!

И смерть попрал навеки.

Словно тучи день весенний,

Скорби жизнь мне омрачали,

Пресвятая Богоматерь, утоли моя печали.

Верить жаждал я – и верил,

Но сомненья дух смущали.

Пресвятая Богоматерь, утоли моя печали.

Я мечтой стремился к небу –

В сердце страсти закипали.

Пресвятая Богоматерь, утоли моя печали.

Я объят тяжелой думой

О грядущей темной дали...

Пресвятая Богоматерь, утоли моя печали.

Чтобы скорби, словно тучи,

Вечер мой не омрачали,

Пресвятая Богоматерь, утоли моя печали.

И нет его, кто целых восемь лет

Стоял на страже Церкви Православной,

Кто охранял ее в годину тяжких бед

От смуты внутренней в борьбе неравной.

Жил патриарх, и мы спокойны были,

Что святость веры строго сохраним.

Мы верили ему, его высоко чтили,

Благословение Собора было с ним.

Но час пробил, и мы осиротели,

Святейший от трудов своих почил.

Уста сомкнуты, очи потускнели,

И голос смолк, что правде нас учил.

Рука, благословящая с любовью

Несчетно раз нас знаменьем Креста,

Недвижимо лежит, не греемая кровью,

И скорбных чад к ней льнут горячие уста.

Окончен славный путь Христовой жизни,

Духовных подвигов, святительских трудов.

И новый гражданин превыспренней Отчизны

Вступил в ряды борцов.

Склонись пред памятью его священной,

Кому Святая Церковь – мать,

И научись, примером вдохновенный,

За святость веры до конца стоять.

[1925 год, апрель]

Я помню ясный день, то день святой был Пасхи.

Дыханьем солнечным весенней, теплой ласки

Был воздух свежий, чистый напоен.

Гремел по всей Москве церковный звон.

Холодные, жестокие сердца смягчая,

И свет, и радость в души всех людей вливая,

Торжественно-победно он вещал:

Христос Воскрес! Из гроба мертвых встал!

И в этот светлый день Христова Воскресенья

Огнями весь сиял наш древний храм Успенья.

Молился там святителей собор,

И с ним сливался сладкогласный хор.

И пред открытым алтарем, как перед Богом,

Молился весь народ, склонясь в молчаньи строгом.

И чувствовал, что он не одинок,

Что с ним всегда его Воскресший Бог.

Но вот: три отрока в блистании одежды

Воспели песнь любви, и веры, и надежды.

От них один отличен был во всем:

И голосом, и пения огнем.

Казалось, Господа он зрел душою чистой,

И сладостен его был голос серебристый,

И чудилось – молитвы те неслись

К Престолу Божьему, на небо, ввысь.

«Вонми, – он пел, –

вонми, Создатель, пламенной молитве

И помоги нам всем в житейской страшной битве.

О, воскресни, обрадуй нас людей.

Нам тяжело под бременем скорбей».

И видел я тогда духовными очами,

Что ясно над челом его сверкал огнями,

Как яркая звезда, – призванья луч

Из-за житейских горьких, мрачных туч.

И в нем я не ошибся. Проходили годы.

В работе и трудах, терпя порой невзгоды,

Блестящим он талантом возрастал

И музыкой Европу восхищал.

Хотя пред гением его склонялись главы,

Не возгордился духом. В блеске шумной славы

Он сохранил всю веру детских лет,

И не считаясь с тем, что скажет свет.

Во всякой смене убегающих мгновений

Все помнит он напевы древних песнопений

И ранней юности своих друзей,

Стараясь снять с них бремя их скорбей.

Давно когда-то с ним сливался я в молитве,

И вот теперь в житейской грозной битве

Он, помня дни родного далека,

Не позабыл больного старика.

И с благодарностью за помощь и участье

Молю я Господа, да даст ему Он счастье,

Чтобы не пал в борьбе со злой судьбой

Своею верой огражден святой.

1 февраля 1930 года

Марии Зиновьевой

Когда ты молишься с лицом, слезой облитым,

С младенцем сыном на руках,

О всем тобой давно прожитом:

Нужде, скорбях, трудах,

Сестра моя, сестра моя родная!

Мне хочется тогда тебе сказать:

У сердца твоего – вот ноша дорогая.

О, не скорби, о, не тужи, не плачь!

Смотри, как светел лик его, как ясен взор очей,

Когда с улыбкой ангельской вкушает он причастье,

И верится тогда, что он душе твоей

Приносит с неба мир, любовь и счастье.

Молись, дитя, молись о матери родной.

В нужде она жила, и ей одна отрада –

Малютка Витенька, сыночек дорогой.

Тобой она живет, тебя любить услада.

1923 год, 7 июля, Голицына

Мой милый брат, с тобой вся жизнь моя прошла,

Ты знаешь все мои и муки, и терзанья,

И то, чем жизнь была, хотя на миг, жива,

И то, в чем боль была несносного страданья.

Увидимся с тобой мы в жизни сей иль нет?

Сегодня, может быть, последний день свиданья...

Как знать? Но для меня погас надежды свет,

Нет радостной мечты, как нет и ожиданья.

Да, знаю, как горька была твоя судьба,

Как мучил рок тебя всевластный, беспощадный,

Как тяжела была с нуждою злой борьба,

Как изнемог, устал ты в жизни безотрадной...

Вот почему тебя всегда я видеть рад,

Вот почему душой с тобою я сроднился, –

Ты в жизни был мне друг, по горестям собрат,

В твоих речах мой дух окреп и оживился.

Теперь ты далеко, и снова я один,

В ночной тиши тебе пишу сие посланье,

И тихо, как змея, вползает в душу сплин,

И кажется, как сон, прошло наше свиданье-

31 июля 1929 года, 2 ч. 30 м. ночи

В день святой Ангела шлю вам привет.

Здравья желаю, счастливейших лет.

Но мои доченьки, радость желанная,

Счастье житейское – счастье обманное.

Нынче веселье, а завтра печаль,

А впереди – непроглядная даль!

Счастья иного и Богу любезного:

Веры горячей, моления слезного,

В горести мужества, в счастье смирения,

К людям любви, к их грехам снисхождения, –

Вот что у Бога прошу и молю

Всем, кто мне дорог, кого я люблю.

Я не прошу Тебя, Владыко всей вселенной,

Счастливых и спокойных добрых лет.

Пускай умру я скоро, миром всем забвенный,

Ведь знаю, как коварен лживый свет.

Я слезно об одном прошу, молю, взываю:

Душе моей смятенной дай покой:

Смотри, как стар, измучен я, как я страдаю.

О, упокой Ты дней остаток мой.

Да! Знаю сам, не стою извиненья:

Так много, тяжко я грешу, грешил.

Но Ты, великий Бог великого прощенья,

Средь крестных мук разбойника простил.

Обетов страшных я невольник добровольный,

Я тоже на кресте – меня прости.

Мне было горько жить, и тягостно, и больно,

Ужель не хочешь Ты меня спасти...

[1931–1934 гг.]

О Пресвятая Владычице! Заступница о нас грешных пред лицем Божиим усердная! Спаси нас слабых, беззащитных и неразумных детей Твоих! Сохрани нас под кровом Твоим, настави, вразуми и уврачуй наши легковерные и мятущиеся души. Укрепи в нас веру твердую и непоколебимую. Ты видишь, Пресветлая и Всечестная Владычице Богородица, что мы гибнем в бездне неверия, страсти овладевают нами и не хватает наших сил бороться с ними. Страдания, трудные испытания, усугубляемые тяжелою годиною, посылаются нам. Укрепи же в нас веру пламенную и умножи наши силы. О, Пресветлая Матерь Божия, дабы не поступиться нам нашим вечным спасением ради прелести мирской, молим Тебя усердно и со слезами восклицаем: Ты нам помози, на Тебя надеемся и Тобою хвалимся. Так как все – Твои дети. Не будет, и не будет для нас матери другой, равной Тебе по благости и милосердию. Аминь.

19 января 1925 года

О Всепетая Мати, о надеждо всех христиан! Ныне, в сей день священный Твоего праздника, всею душею и всем сердцем чувствуем мы Твое невидимое среди нас пребывание. Созерцаем душевными очами Твой Покров, распростертый над нами, грешными детьми Твоими, и с веселием и радостью восклицаем Тебе: «Откуда нам сие, да прииде Мати Господа нашего к нам». Так некогда рекла святая праведная Елизавета, и вострепета младенец радостно во чреве ея. Светлою надеждою трепещет и наше сердце в груди, яко Ты не оставляешь нас, Споручнице грешных. Поручаем мы Тебе, нашей Небесной Матери, себя самих, слабых, унылых, непрестанно падающих во многие великие согрешения, теряющих от уныния нашего и веру, и надежду, жестоких сердцем, не имеющих любви к ближним. Помоги нам, Споручнице грешных! Поручаем Тебе, Матерь Милосердная, наших братьев и сестер скорбящих, плачущих, болезнующих, впадших в отчаяние. Помоги им, Споручнице грешных! Поручаем Тебе, о Матерь человеколюбивого Бога, всех дорогих и любимых наших усопших отцов, матерей, братьев и сестер и всех христиан, наипаче тех, о коих некому помолиться. Защити их и помоги им, Споручнице грешных. Ныне день, именуемый Торжеством Православия, умоли Всемогущаго Бога, да торжествует непрестанно в земле нашей вера апостольская, вера отеческая, вера Православная, еюже крепцы и сильни быша праотцы и отцы наши, да все русские люди, имея Тебя Заступницей Усердной, восклицаем Тебе победную песнь: «Радуйся, Споручнице грешных, надеждо крепкая земли нашей⁵⁰³».

О, Крестителю Христов, о проповедниче покаяния! Ныне, в дни покаяния Великаго поста, в храме сем, тебе посвященном, именуем тебя своим покровителем и молитвенником, молим тебя и просим: помолись за нас, слабых, маловерных, унывающих, печальных, во многия беды и скорби впадших, Владыке и Богу нашему Господу Иисусу Христу. Да утешит нас Своею благодатною помощию, да дарует нам покаяние и терпение, да озарит наши грешныя и темные души светом Своей любви и истины. Много бо может твоя молитва. Ты первый воззвал ко грешным людям: «Покайтеся и веруйте в Евангелие». Обнови наши души покаянием, как вторым крещением, ибо обоих ты являешься начальником: крещением омывая прародительский грех, покаянием очищая души от греховных скверн. И очисти в нас, грехами оскверненных, и просвети благодатию Святаго Духа. Введи с собою в Царство Небесное, Царство любви, света, и вечной истины, и правды. Аминь.

1931 год

Предвечный Слове и Сыне единородный Божий, Боже истинный, Содетелю всея твари, чувственныя же и умныя, иже премудрому Соломону повелевый создати дом святый и славный Твоея неизреченныя и неисповедимыя славы и сего обновивый духом Твоим Святым, Тебе молимся и мили ся деем, да и нам в час сей низпошлеши благодать Пресвятаго Твоего Духа, и ныне храм сей, во Твое славословие и хвалу утвердиши и укрепиши, сохраняя его до скончания веков, и Духом Твоим Святым сего обновиши: якоже в нем Безкровныя Жертвы приносяще Тебе, причастницы будем Святаго Духа, обновившагося в душах наших и утверждающаго в сердцах наших единомыслие и мир. Всем же братиям и сестрам нашим, потрудившимся в обновление храма сего и принесшим лепты своя, даруй, милосердие Господи, ко спасению прощения; укрепи их веру Православную, воздвигни к деланию заповедей Твоих, даруй им обновление дара Святаго Твоего Духа, да неосужденно поклонятся Тебе, единому истинному Богу, и Его же послал еси Иисуса Христа, молитвами Пречистыя Богородицы, святаго праведнаго Лазаря, святаго апостола и евангелиста Луки и всех святых Твоих. Аминь.

Господи Боже Спасителю наш! Призри с небесе святаго Твоего и приими смиренное благодарение наше за великия щедроты Твоя, на нас недостойных бывшая, и услыши моление наше о рабех Твоих (имярек), яже избрал еси быти благотворящий нам и имиже явил еси на нас неизреченныя Твоя милости. Благодарим Тя, Господи Боже наш, яко не оставил еси нас сирых в скорбех и напастех, но послал еси нам слуги Твоя, благотворители наша (имярек), да исполнят над нами благое Твое произволение. Хвалим, благодарим, славословим Тя, Господи, тепле припадаем к Тебе, поклоняемся Тебе и молимтися. Благословением Твоим, Господи, благослови рабы Твоя (имярек), сотворивыя нам благая, и сторицею, Человеколюбие, воздаждь им богатою Твоею милостию. Покрый их, Господи, спасительною десницею Твоею, во вся дни живота их и буди им помощник и покровитель во всех делах их. Ангелом Твоим, Господи, заповеждь о них, сохранити их во всех путех их, и милосерд к ним, Милостиве, буди милосердия их ради. Веселия и радости исполни, Господи, сердца их, мир Твой, здравие и спасение подаждь им. Спаси и помилуй рабы Твоя (имярек), благотворящий нам, благодатию Твоею во веки веков. Аминь.

Исповедую аз, многогрешный(-ая) раб(-а) Божий(-я) (имя), Господу Богу моему Иисусу Христу и тебе, Владыко и отче, вся согрешения моя, вся злая дела моя, яже содеях во вся дни живота моего, яже помыслих, яже глаголах, яже волею своею сотворих и неволею, яже вем и яже не вем, прости ми вся сия.

Согреших малодушием, маловерием, несоблюдением христианских заповедей закона Божия, леностию к молитве и к посещению храма Божия, кощунством, ропотом и хулой на Самаго Господа Бога, осуждением всех человек, живых и мертвых, завистию, гневом, яростию, ненавистию, злопамятством, клеветою, корыстолюбием, желанием славы, чести и почитания, тяжбою, утаением чужих вещей, обвинением во всем близких, а не укорением себе самаго(-ой) в своих поступках, рассеянностию ума, холодностию и окаменением сердца, услаждением и укоснением в скверных, нечистых, сладострастных помыслах, греховным воззрением на лица; зрением, слухом, обонянием, вкусом, осязанием и всеми моими чувствами душевными и телесными. Во всех сих каюся, жалею, виновным(-ой) себе пред Богом представляю и имею волю впредь, елико возможно, с помощию Божией, соблюдатися от всех сих.

Ты же прости мя, Владыко и отче, благослови, разреши и помолись о мне грешнем(ой).

Господи Иисусе Христе, Боже наш, молитвами Пречистыя Твоея Матери, святых ангелов-хранителей наших и всех святых, приими мою усердную молитву за всех моих чад духовных, живых и мертвых.

Приими молитву за всех благотворящих мне, милующих, и даруй всем милость Твою великую: живых соблюди в мире и благосостоянии, усопшим даруй вечный покой и бесконечные радости.

Господи Боже мой, видишь Ты искренность молитвы моей, яко ничем не могу возблагодарить их, токмо сей усердной моей молитвой.

Приими же сия словеса моя, яко дело благотворения, и помилуй всех нас.

23 мая /5 июня 1934 года

Кондак 1

Нетленный Царю веков, содержащий в деснице Своей все пути жизни человеческой силою спасительного промысла Твоего, благодарим Тя за все ведомые и сокровенные благодеяния Твоя, за земную жизнь и за небесные радости Царства Твоего будущего. Простирай нам и впредь Твои милости, поющим:

Слава Тебе, Боже, вовеки!

Икос 1

Слабым беспомощным ребенком родился я в мир, но Твой Ангел простер свои светлые крылья, охраняя мою колыбель. С тех пор любовь Твоя сияет на всех путях моих, чудно руководя меня к свету вечности. Славлю щедрые дары Твоего промысла, явленные с первого дня и доныне. Благодарю и взываю со всеми, познавшими Тя:

Слава Тебе, призвавшему меня к жизни.

Слава Тебе, явившему мне красоту вселенной.

Слава Тебе, раскрывшему предо мною небо и землю как великую книгу

премудрости.

Слава Твоей вечности среди мира временного.

Слава Тебе за тайные и явные милости Твои.

Слава Тебе за каждый вздох груди моей.

Слава Тебе за каждый шаг жизни, за каждое мгновение радости.

Слава Тебе, Боже, вовеки!

Кондак 2

Господи, как хорошо гостить у Тебя: благоухающий воздух, горы, простертые в небо, воды, как беспредельные зеркала, отражающие золото лучей и легкость облаков. Вся природа таинственно шепчется, вся полна ласки. И птицы и звери носят печать Твоей любви. Благословенна мать-земля с ее скоротекущей красотою, пробуждающей тоску по вечной отчизне, где в нетленной красоте звучит: Аллилуиа!

Икос 2

Ты ввел меня в эту жизнь, как в чарующий рай. Мы увидели небо, как глубокую синюю чашу, в лазури которой звенят птицы, мы услышали умиротворяющий шум леса и сладкозвучную музыку вод, мы ели благоуханные сладкие плоды и душистый мед. Хорошо у Тебя на земле, радостно у Тебя в гостях.

Слава Тебе за праздник жизни.

Слава Тебе за прохладную свежесть воды.

Слава Тебе за благоухание ландышей и роз.

Слава Тебе за сладостное разнообразие ягод и плодов.

Слава Тебе за алмазное сияние утренней росы.

Слава Тебе за улыбку светлую пробуждения.

Слава Тебе за земную жизнь, предвестницу небесной.

Слава Тебе, Боже, вовеки!

Кондак 3

Силою Духа Святаго объят каждый цветок, тихое веяние аромата, нежность окраски, красота Великого в малом. Хвала и честь животворящему Богу, простирающему луга, как цветущий ковер, венчающему поля золотом колосьев и лазурью васильков, а души – радостью созерцания. Веселитесь и пойте Ему: Аллилуиа!

Икос 3

Как Ты прекрасен в торжестве весны, когда воскресает вся тварь и на тысячи ладов радостно взывает к Тебе: Ты источник жизни, Ты победитель смерти. При свете месяца и пении соловья стоят долины и леса в своих белоснежных подвенечных уборах. Вся земля – невеста Твоя, она ждет Тебя, Нетленного Жениха. Если Ты траву так одеваешь, то как же нас преобразишь в будущий век воскресения, как просветятся наши тела, как засияют души!

Слава Тебе, изведшему из темноты земли разнообразие красок, вкуса и аромата.

Слава Тебе за радушие и ласку всей природы Твоей.

Слава Тебе за то, что Ты окружил нас тысячами Твоих созданий.

Слава Тебе за глубину Твоего разума, отпечатленного во всем мире.

Слава Тебе, благоговейно целую следы Твоей незримой стопы.

Слава Тебе, зажегшему впереди яркий свет вечной жизни.

Слава Тебе за надежду бессмертной идеальной нетленной красоты.

Слава Тебе, Боже, вовеки!

Кондак 4

Как Ты услаждаешь думающих о Тебе, как животворно святое Слово Твое, мягче елея и сладостнее сота беседа с Тобой. Окрыляет и живит молитва к Тебе. Каким трепетом тогда наполняется сердце и как величава и разумна становится природа и вся жизнь! Где нет Тебя – там пустота. Где Ты – там богатство души, там живым потоком изливается песнь: Аллилуиа!

Икос 4

Когда на землю сходит закат, когда воцаряется покой вечернего сна, в тишине угасающего дня, я вижу Твой чертог под образом сияющих палат и облачных сеней зари. Огонь и пурпур, золото и лазурь пророчески говорят о неизреченной красоте Твоих селений, торжественно зовут: пойдем к Отцу!

Слава Тебе в тихий час вечера.

Слава Тебе, излившему миру великий покой.

Слава Тебе, за прощальный луч заходящего солнца.

Слава Тебе за отдых благодатного сна.

Слава Тебе за Твою благость во мраке, когда далек весь мир.

Слава Тебе за умиленные молитвы растроганной души.

Слава Тебе за обещанное пробуждение к радости вечного невечернего дня.

Слава Тебе, Боже, вовеки!

Кондак 5

Не страшны бури житейские тому, у кого в сердце сияет светильник Твоего огня. Кругом непогода и тьма, ужас и завывание ветра. А в душе – тишина и свет. Там Христос! И сердце поет: Аллилуиа!

Икос 5

Я вижу небо Твое, сияющее звездами. О, как Ты богат, сколько у Тебя света! Лучами далеких светил смотрит на меня вечность; я так мал и ничтожен, но со мною Господь. Его любящая десница всюду хранит меня.

Слава Тебе за непрестанные заботы обо мне.

Слава Тебе за промыслительные встречи с людьми.

Слава Тебе за любовь родных, за преданность друзей.

Слава Тебе за кротость животных, служащих мне.

Слава Тебе за светлые минуты моей жизни.

Слава Тебе за ясные радости сердца.

Слава Тебе за счастье жить, двигаться, созерцать.

Слава Тебе, Боже, вовеки!

Кондак 6

Как Ты велик и близок в мощном движении грозы, как видна Твоя могучая рука в изгибах ослепительных молний. Дивно величие Твое. Глас Господень над полями и в шуме лесов, глас Господень в рождестве громов и дождя, Глас Господень на водами многими. Хвала Тебе в грохоте огнедышащих гор. Ты сотрясаешь землю, как одежду. Ты вздымаешь до неба волны морские. Хвала Тебе, смиряющему человеческую гордыню, исторгающему покаянный вопль: Аллилуиа!

Икос 6

Как молния, когда осветит чертоги пира, то после нее жалкими кажутся огни светильников, так Ты внезапно блистал в душе моей во время самых сильных радостей жизни. И после молниеносного света Твоего какими бесцветными, темными, призрачными казались они. Душа гналась за Тобою.

Слава Тебе, край и предел высочайшей человеческой мечты!

Слава Тебе за нашу неутомимую жажду богообщения.

Слава Тебе, вдохнувшему в нас неудовлетворенность земным.

Слава Тебе, вложившему в нас вечную тоску по небу.

Слава Тебе, облекшему нас тончайшими лучами Твоими.

Слава Тебе, сокрушившему власть духов тьмы, обрекшему на уничтожение

всякое зло.

Слава Тебе за откровения Твои, за счастье чувствовать Тебя и жить с Тобою.

Слава Тебе, Боже, вовеки!

Кондак 7

В дивном сочетании звуков слышится зов Твой. Ты открываешь нам преддверия грядущего рая и мелодичность пения в гармоничных тонах, в высоте музыкальных красот, в блеске художественного творчества. Все истинно прекрасное могучим призывом уносит душу к Тебе, заставляет восторженно петь: Аллилуиа!

Икос 7

Наитием Святаго Духа Ты озаряешь мысль художников, поэтов, гениев науки. Силой сверхсознания они пророчески постигают законы Твои, раскрывая нам бездну творческой премудрости Твоей. Их дела невольно говорят о Тебе: о, как Ты велик в Своих созданиях, о, как Ты велик в человеке!

Слава Тебе, явившему непостижимую силу в законах вселенной.

Слава Тебе, вся природа полна знаков Твоего бытия.

Слава Тебе, за все открытое нам по благости Твоей.

Слава Тебе за то, что ты сокрыл по мудрости Твоей.

Слава Тебе за гениальность человеческого ума.

Слава Тебе за животворную силу труда.

Слава Тебе за огненные языки вдохновения.

Слава Тебе, Боже, вовеки!

Кондак 8

Как близок ты во дни болезни, Ты Сам посещаешь больных, Ты Сам склоняешься у страдальческого ложа, и сердце беседует с Тобою. Ты миром осеняешь душу во время тяжких скорбей и страданий, Ты посылаешь нежданную помощь. Ты Утешитель, Ты Любовь, испытующая и спасающая, Тебе поем песнь: Аллилуиа!

Икос 8

Когда я в детстве первый раз сознательно призвал Тебя, Ты исполнил мою молитву и душу осенил благоговейный покой. Тогда я понял, что Ты благ, и блаженны прибегающие к Тебе. Я стал призывать Тебя снова и снова, и ныне зову:

Слава Тебе, исполняющему во благих желания мои.

Слава Тебе, бодрствующему надо мною день и ночь.

Слава Тебе, прежде прошения посылающему обилие благ.

Слава Тебе, врачующему скорби и утраты целительным течением времени.

Слава Тебе, с Тобой нет безнадежных потерь, Ты даруешь всем вечную жизнь,

Слава Тебе, Ты одарил бессмертием все доброе и высокое,

Слава Тебе, Ты обещал нам желанную встречу с умершими.

Слава Тебе, Боже, вовеки !

Кондак 9

Отчего вся природа таинственно улыбается во дни праздников Твоих? Отчего тогда в сердце разливается дивная легкость, ни с чем земным не сравнимая, и самый воздух алтаря и храма становится светоносным? Это веяние благодати Твоей, это отблеск Фаворского света, когда небо и земля хвалебно поют: Аллилуиа!

Икос 9

Когда Ты вдохновлял меня служить ближним, а душу озарял смирением, тогда один из бесчисленных лучей Твоих падал на мое сердце, и оно становилось светоносным, как железо в огне. Я видел Твой таинственный, неуловимый Лик.

Слава Тебе, преобразившему нашу жизнь делами добра.

Слава Тебе, запечатлевшему несказанную сладость в каждой заповеди Твоей.

Слава Тебе, явно пребывающему там, где благоухает милосердие.

Слава Тебе, посылающему нам неудачи и скорби, дабы мы были чутки к

страданиям других.

Слава Тебе, положившему великую награду в самоценности добра.

Слава Тебе, приемлющему каждый высокий порыв.

Слава Тебе, возвысившему любовь превыше всего земного и небесного.

Слава Тебе, Боже, вовеки!

Кондак 10

Разбитое в прах нельзя восстановить, но Ты восстанавливаешь тех, у кого истлела совесть, но Ты возвращаешь прежнюю красоту душам, безнадежно потерявшим ее. С Тобою нет непоправимого. Ты весь любовь! Ты Творец и Воссоздатель. Тебя хвалим песнью: Аллилуиа!

Икос 10

Боже мой, ведый отпадение гордого ангела денницы. Спаси меня силою благодати Твоей! Не дай мне отпасть от Тебя, не дай усомниться в Тебе, не дай забыть все Твои благодеяния и дары. Обостри слух мой, дабы во все минуты жизни я слышал Твой таинственный голос и взывал к Тебе Вездесущему:

Слава Тебе за промыслительное стечение обстоятельств.

Слава Тебе за благодатные предчувствия.

Слава Тебе за указания тайного голоса.

Слава Тебе за откровения во сне и наяву.

Слава Тебе, разрушающему наши неполезные замыслы.

Слава Тебе, страданиями отрезвляющему нас от угара страстей.

Слава Тебе, спасительно смиряющему гордыню сердца.

Слава Тебе, Боже, вовеки!

Кондак 11

Через ледяную цепь веков я чувствую тепло Твоего Божественного дыхания, слышу струящуюся кровь. Ты уже близок, цепь времен распалась; я вижу Твой Крест – он ради меня. Мой дух – прах пред Крестом: здесь торжество любви и спасения, здесь не умолкает вовеки хвала: Аллилуиа!

Икос 11

Блажен, кто вкусит вечерю во Царствии Твоем, но Ты уже на земле приобщил меня этого блаженства. Сколько раз Ты простирал мне Божественной десницей Тело и Кровь Твою, и я, многогрешный, принимал эту святыню и чувствовал Твою любовь, несказанную, сверхъестественную.

Слава Тебе за непостижимую живительную силу благодати.

Слава Тебе, воздвигшему Церковь Твою как тихое пристанище

измученному миру.

Слава Тебе, возрождающему нас животворящими водами крещения.

Слава Тебе, Ты возвращаешь кающимся чистоту непорочных лилий.

Слава Тебе, неиссякаемая бездна прощения.

Слава Тебе за чашу жизни, за хлеб вечной радости.

Слава Тебе, возведшему нас на небо.

Слава Тебе, Боже, вовеки!

Кондак 12

Я видел много раз отражение славы Твоей на лицах умерших. Какой неземной красотой и радостью светились они, как воздушны, нематериальны были их черты, это было торжество достигнутого счастья и покоя. Молчанием они звали к Тебе. В час кончины моей просвети и мою душу зовущую: Аллилуиа!

Икос 12

Что моя хвала пред Тобою! Я не слыхал пения херувимов, это удел высоких душ, но я знаю, как хвалит Тебя природа. Я созерцал зимой, как в лунном безмолвье вся земля тихо молилась Тебе, облеченная в белую ризу, сияя алмазами снега. Я видел, как радовалось о Тебе восходящее солнце, и хоры птиц гремели Тебе хвалу. Я слышал, как таинственно о Тебе шумит лес, поют ветры, журчат воды, как проповедуют о Тебе хоры светил своим стройным движением в бесконечном пространстве. Что моя хвала! Природа послушна Тебе, а я – нет, но пока живу, я вижу любовь Твою, хочу благодарить, молиться и взывать:

Слава Тебе, показавшему нам свет.

Слава Тебе, возлюбившему нас любовью глубокой, неизмеримой, божественной.

Слава Тебе, осеняющему нас светлыми сонмами ангелов и святых.

Слава Тебе, Всесвятый Отче, заповедовавший нам Твое Царство.

Слава Тебе, Искупителю Сыне, открывший нам путь ко спасению.

Слава Тебе, Святый Душе, животворящее солнце будущего века.

Слава Тебе за все, о Троице Божественная, Всеблагая.

Слава Тебе, Боже, вовеки!

Кондак 13

О Всеблагая и Животворящая Троице, прими благодарения за вся милости Твоя и яви нас достойными Твоих благодеяний, дабы, умножив вверенные нам таланты, мы вошли в вечную радость Господа своего с победной хвалой: Аллилуиа!

(Кондак 13 читается 3 раза, затем читаются Икос 1 и Кондак 1).