ЕВХАРИСТИЯ

1. Благодарение и благословение. – Слово «евхаристия» само по себе значит: признательность, благодарность, отсюда – благодарение. Этот самый обычный в разговорном греч. языке смысл встречается также в греч. Библии, в особенности когда говорится о ч-ских взаимоотношениях (Прем 18, 2; 2 Макк 2, 28; 12, 31; Деян 24, 3; Рим 16, 4). По отношению к Богу *благодарение (2 Макк 1, 11; 1Фес 3, 9; 1Кор 1, 14; Кол 1, 12) принимает обычно форму молитвы (Прем 16, 28; 1Фес 5, 17 сл.; 2Кор 1, 11; Кол 3, 17 и т. д., напр., в начале Посланий ап. Павла: 1Фес 1, 2 и др.). Оно в таких случаях, естественно, совпадает с *благословением, восхваляющим «чудные дела» Божии, ибо для ч‑ка эти чудные дела выражаются в благодеяниях, вдохновляющих благодарственную *хвалу; при этих условиях благодарение сопровождается «анамнезисом», к-рым в *памяти воскрешается прошлое (Иф 8, 25 сл.; Откр 11, 17 сл.), и εύχαριστεΐν приравнивается к εύλογεΐν (1Кор 14, 16 слл). Эта «евлогия–евхаристия» имеет место, в частности, во время евр. трапез, благословения к-рых восхваляют и благодарят Бога за пищу, данную Им людям. В этом смысле Павел говорит о еде с «евхаристией» (Рим 14, 6; 1Кор 10, 30; 1Тим 4, 3 сл.).

2. Употребление этого слова Иисусом и христианами. – При первом умножении хлебов Иисус произнес «благословение» – согласно Синоптикам (Мф 14. 19 п), и «благодарение» – согласно Ин 6, 11, 23; при втором умножении хлебов у Мф 15, 36 говорится о «благодарении», в то время как у Мк 8, 6 сл говорится о «благодарении» за хлеб и «благословении» рыб. Эта практическая равнозначность склоняет нас не различать «благословение» хлеба на Тайной Вечере (Мф 26, 26 и п; ср Лк 24, 30) и «благодарение» над *чашей (Мф 26, 27 п). К тому же Павел говорит в обратном порядке – о «благодарении» над хлебом (1Кор 11, 24) и «благословении» чаши (1Кор 10, 16).

Фактически, слово «евхаристия» получило преобладание в хр–ском употреблении для обозначения действия, установленного Иисусом накануне Своей смерти. Но следует запомнить, что этот термин выражает *хвалу чудным делам Божиим не в меньшей и даже в большей степени, чем благодарность за те блага, к-рые люди извлекают из них. Этим решающим актом, в к-ром Он сообщил пище вечную ценность Своей искупительной смерти, Иисус завершил и установил на веки посвящение Самого Себя и всего сущего Богу, характерное для религии (в этимологическом смысле этого слова: «связь» с Богом), что и есть самое существенное в Его искупительном подвиге: в Нем Самом, принесенном в жертву на Кресте, и в Е. все ч-ство и окружающее его мироздание возвращается к Отцу. Это богатство Е., ставящее ее в центр хр–ского *культа, выражается в целом ряде содержательных текстов, к-рые следует внимательно рассмотреть.

1. Повествования. – В четырех текстах НЗ говорится об установлении Евхаристии: Мф 26, 26–29; Мк 14, 22–25; Лк 22, 15–20; 1Кор 11, 23 слл. То, что Павел «передает», после того как «получил», по- видимому является литургическим преданием; то же следует сказать и о синоптических текстах, выделяющихся из общего контекста особой четкостью и сжатостью: это ценнейшее свидетельство того, как первохристианские Церкви совершали Вечерю Господню. Их сходства и расхождения объясняются их происхождением. Сильно арамеизирующая редакция Мк. может быть, отражает палестинское предание, в то время как более греч. редакция ап. Павла может отражать предание Церквей Антиохии и Малой Азии. Мф представляет, вероятно, то же предание, что и Мк, с некоторыми вариантами или добавлениями, к-рые тоже могут быть литургического происхождения. Что же касается Лк, то его редакция вызывает сложные проблемы, к-рые решаются по разному: его стихи 15–18 могут представлять древнее предание, весьма отличное от других, или, что более вероятно, расширенную редакцию стихов Мк 14, 25, составленную самим Лукой; что же касается ст. 19–20, к-рые следует признать подлинными, вопреки нек–рым рукописным свидетельствам, опускающим 19б-20, то в них усматривают либо комбинацию из Мк и 1 Кор, составленную самим Лукой, либо другую форму предания эллинистических Церквей, к-рая представляет в таком случае третье литургическое свидетельство, наряду с Мк/Мф и 1 Кор. Впрочем, разночтения во всех этих текстах маловажны, за исключением порядка повторения, опущенного в Мк/Мф, но к-рый можно считать первоначальным, основываясь на 1 Κορ/Лк и на его наиболее вероятном внутреннем смысле.

2. Исторические рамки. – Другая проблема, от к-рой зависит толкование этих текстов, это их исторические рамки. Для Синоптиков это несомненно пасхальная трапеза (Мк 14, 12–16 п), но по Ин 18, 28; 19, 14–31 Пасха была совершена лишь на следующий день, в пятницу вечером. Все, что возможно, было сделано, чтобы объяснить это разногласие: нек–рые считали неточным повествование Иоанна, к-рое как будто отстает на один день, чтобы связать символизм смерти Иисуса с часом заклания пасхального агнца (Ин 19, 14–36); другие утверждали, что различные евр. круги в этом году праздновали Пасху в четверг или в пятницу; или даже полагали празднование некой ессейской Пасхи во вторник вечером, к-рую якобы совершил и Иисус. Вероятнее всего, что Иисус, зная, что Он умрет в самый день Пасхи, предварил на Своей последней трапезе пасхальный обряд на один день в той форме, в какой это нужно было, чтобы, исходя из него, создать новый обряд, ставший пасхальным ритуалом НЗ: такое разрешение проблемы сохраняет хронологию Ин и в достаточной мере учитывает повествование Синоптиков.

3. Религиозная трапеза и трапеза Господня. – В основе текстов установления Евхаристии лежит по всей вероятности пасхальная НЗ-ная перспектива, более чем перспектива какой–либо евр. праздничной или предполагаемой ессейской вечери. Непосредственное следование хлеба и вина во время Тайной Вечери и на Кумранских Трапезах представляет собою аналогию довольно поверхностную и несущественную, ибо в евангельских текстах она может объясняться сокращенным описанием обряда, вошедшим в литургию; в нем указываются только два главных элемента из последней Христовой вечери – хлеб в начале и третья чаша в конце, а все происходившее в промежутке опущено; следы этого опущения заметны даже в словах «после вечери», предшествующих Чаше в 1Кор 11, 25. Кроме того, ессейским трапезам Кумрана недостает пасхального богословия, возникающего из слов Иисуса; голословно было бы считать их более поздним элементом, вызванным влиянием Павла или эллинистических Церквей.

Строго выдержанный обряд ессейской вечери, аналогичный многим вечерям евр. братств того времени, может дать представление лишь о том, каковы были обычные вечери Иисуса и Его учеников и впоследствии вечери учеников после Воскресения, когда они вновь собирались, как некогда вокруг Учителя, в уверенности, что Он всегда посреди них как Господь Воскресший и вечно Живущий.

Не следует всегда видеть Е. в ежедневных вечерях, к-рые первые иерусалимские хр–не совершали в веселии, преломляя хлеб по домам (Деян 2, 42, 46). Это «преломление хлеба» было вероятно простой трапезой, правда, религиозной, как всякая семитская трапеза, сосредоточенной здесь на воспоминании и ожидании Воскресшего Учителя, к к-рой прибавлялась Е. в прямом смысле слова, когда возобновлялись слова и действия Господа, чтобы причаститься Его таинственному Присутствию через хлеб и вино, что превращало т. обр. простую вечерю в «Вечерю Господню» (1Кор 11, 20–34). Освободившись от евр. ритуала, эта Евхаристия стала несомненно совершаться более часто, чем один раз в год, быть может, еженедельно (Деян 20, 7, 11); но мы этого точно не знаем, как и не можем решить в отношении нек–рых текстов, идет ли в них речь об обычном «преломлении хлеба» или о Е. в прямом смысле этого слова (Деян 27, 35; и уже Лк 24, 30–35).

1. Трапеза как религиозный знак. – Е., установленная во время вечери, есть обряд вкушения пищи. С древнейших времен, особенно в семитском мире, ч-к признавал священное значение за пищей, даруемой по щедрости божества и дающей жизнь. Хлеб, вода, вино, плоды и т. д. – все это блага, за к-рые благословляют Бога. Сама трапеза имеет религиозное значение, ибо общая трапеза устанавливает как между самими сотрапезниками, так и между ними и Богом, священные узы.

2. От прообразов к реальности. – Т. обр. в библ. откр. *пища и *трапеза выражают, что Бог подает жизнь Своему народу. *Манна и перепела в кн. *Исх., так же как *вода, к-рая потекла из скалы Хорива (Пс 77, 20–29), – это символические факты (1Кор 10, 3 сл.), прообразы истинного *дара, исходящего из уст Божиих (Втор 8, 3; Мф 4, 4), *Слова, истинного хлеба, сошедшего с небес (Исх 16, 4).

Прообразы эти исполняются в Иисусе. Он есть «хлеб жизни», сначала Своим словом, открывающим вечную жизнь для верующих (Ин 6, 26–51 а), затем Своей *Плотию и *Кровию, данными в пищу и питие (Ин 6, 516–58). Иисус произнес эти, возвещающие Е., слова после чудесного насыщения народа в пустыне (Ин 6, 1–15). Дар, к-рый Он обещает, противопоставляя его манне (Ин 6, 31 сл, 49 сл.), т. обр. связан с чудными делами Исхода и одновременно включен в перспективу мессианского пира, хорошо знакомого иудаизму образа небесного блаженства (Ис 25, 6 и раввинистическая письменность), а так же и НЗ (Мф 8, 11; 22, 2–14; Лк 14, 15; Откр 3, 20; 19, 9).

3. Вечеря Господня как воспоминание и обетование. – Тайная Вечеря является как бы последней подготовкой к мессианскому пиру, на к-ром Иисус вновь встретит своих после ожидающего Его испытания. На этой последней вечере Он уготовляет «совершение Пасхи» (Лк 22, 15 сл.) и «новое вино» (Мк 14, 25 п), к-рые Он вкусит с ними в Царстве Божием, делая хлеб и вино знамением новой реальности – Своей Плоти и Крови.

Ритуал пасхальной вечери дает Ему для этого соответствующую возможность, ту, к-рую Он искал. Слова, произносимые при этом отцом семейства над различными явствами, в особенности над хлебом и третьей чашей, вызывали с такой силой воспоминание о прошлом и надежду на будущее, что, принимая их, участники трапезы действительно переживали испытания Исхода и предвосхищали мессианское обетование. Иисус также воспользовался творческой силой, к-рую семитское сознание признавало в слове, и еще более увеличил ее Своей верховной властью. Сообщая хлебу и вину новый смысл, Он их не объясняет, а преобразует. Он не истолковывает, но решает и постанавливает: «Сие есть Тело Мое», т. е. отныне это будет так. Связка «есть», к-рой, по всей вероятности, не было в арамейском оригинале, сама по себе недостаточна, чтобы оправдать этот реализм, потому что она также может иметь и образное значение, напр.: «Жатва есть кончина века, а жнецы суть Ангелы» (Мф 13, 39).

Но ситуация требует здесь полного значения:

Иисус не рассказывает *притчу, где конкретные предметы помогли бы понять абстрактную реальность. Он возглавляет вечерю, на к-рой ритуальные благословения придают явствам значение совершенно иного порядка. И в устах Иисуса значение этих благословений исключительно по своей безмерности и действенности, ибо здесь включена высшая реальность: искупительная смерть, переходящая через воскресение в эсхатологическую жизнь.

1. Возвещение искупительной смерти. – На Тайной Вечери возвещается искупительная смерть, ибо Тело будет «предано за вас» (Лк; 1 Кор дает только «за вас» с недостаточно достоверными разночтениями); Кровь будет «пролита за вас» (Лк) или «за многих» (Мк; Мф). Тот факт, что хлеб и вино разделены на столе, говорит о насильственном разделении тела и крови; Иисус ясно возвещает Свою близкую смерть и представляет ее как *жертву, подобную той, чья кровь запечатлела на Синае первый *Союз–Завет (Исх 24, 5–8), и даже пасхального *агнца в той мере, в какой тогдашний иудаизм признавал его жертвой (ср 1Кор 5, 7).

Но, говоря о крови, «пролитой за многих» для скрепления «нового (союза-) завета», Иисус имеет несомненно в виду также *Раба Ягве, К-рый был «предан на смерть» и понес грехи «многих» (Ис 53, 12) и К-рого Бог назначил «в завет для народа и во свет для язычников» (Ис 42, 6; ср 49, 8). Уже и раньше Он принял на Себя служение Раба (Лк 4, 17– 21) и, как и тот, взял на Себя миссию отдать жизнь «для искупления многих» (Мк 10, 45 п; ср Ис 53). Теперь Он дает понять, что Его близкая смерть заменит жертвоприношения ВЗ и освободит людей уже не от временного *пленения, а из плена *греха, как этого требовал Бог от Своего Раба. Он установит «новый завет», к-рый предвозвестил Иеремия (Иер 31, 31–34).

2. Причащение Жертве. – Однако новым является то, что Он заключает все богатство этой Жертвы во вкушение пищи. В Израиле, как и у всех древних народов, существовал обычай приобщаться плодам жертвоприношения, вкушая от жертвы; это значило – соединиться с приношением и с принимающим его Богом (1Кор 10, 18–21). Вкушая жертвенное Тело Христово и пия Его Кровь, верные причащаются Его жертвоприношению, присваивая себе Его Жертву Любви и принимая ее благодать. Чтобы они могли это делать всюду и всегда, Иисус избрал самую обычную пищу, сотворил из нее Свою жертвенную Плоть и Кровь и повелел Своим ученикам повторять после Него слова, к-рые Его властью будут совершать это изменение. Т. обр. Он им дал участие в Своем *священстве.

С тех пор каждый раз, когда хр–не повторяют это действие или в нем соучаствуют, они «возвещают смерть Господню, доколе Он придет» (1Кор 11, 26), ибо священно–таинственное Присутствие, к-рое они осуществляют этим священнодействием, есть присутствие Христа в состоянии жертвы. Они это делают «в *воспоминание о Нем» (1Кор 11, 25; Лк 22, 19), т. е. верою вспоминают Его искупительный подвиг, как бы оживляют память о Нем пред Богом (ср Лев 24, 7; Числ 10, 9 сл.; Сир 50, 18; Деян 10, 4, 31), как постоянно возобновляемое приношение, к-рое привлекает Его благодать. Это – «анамнезис» – восхищенное и благодарное воспоминание о чудных делах Божиих, самое великое из к-рых – жертвоприношение Его Сына для спасения людей. Это – чудо любви, в к-ром люди участвуют, объединяясь через *причастие с Телом Христовым, и в Нем – со всеми Его членами (1Кор 10, 14–22). Будучи Таинством Жертвы Христовой, Е. является Таинством любви и объединения в *Теле Христовом.

1. Непрерывность Жертвы Христовой в новом мире. – Реальность нового мира, в к-рый вводят эти действия и слова, сообщает полный реализм и их символике. Смерть Христа ведет в истинную *жизнь, к-рой нет конца (Рим 6, 9 сл.); это эсхатологическая эра «будущих благ», по сравнению с к-рой эра нынешняя только *«тень» (Евр 10, 1; ср 8, 5; Кол 2, 17). Его жертва принесена «раз и навсегда» (Евр 7, 27; 9, 12, 26 слл; 10, 10; 1Петр 3, 18); Его Кровь окончательно заменила недейственную кровь жертв ВЗ (Евр 9, 12 слл; 18, 26; 10, 1–10); НЗ, *посредником к-рого Он является (12, 24; ср 13, 20), упразднил ВЗ (8, 13) и обеспечил вечное *наследие (9, 15); отныне наш Первосвященник восседает одесную Бога Отца (8, 1; 10, 12), «приобретя нам вечное *искупление (9, 12; ср 5, 9), «будучи всегда жив, чтобы ходатайствовать за нас» (7, 25; ср 9, 24) Своим непреходящим священством (7, 24). Находясь в прошлом, в плане осуществления в нашем преходящем мире, Его Жертва вечно присутствует в новом мире, куда Он вошел, принеся Себя в жертву и не переставая приносить ее Своему Отцу.

2. Через Евхаристию христианин реально приобщается этому новому миру. – Итак, Е. соединяет верующего с этим Первосвященником, вечно живым в состоянии Жертвы. Происходящее в ней изменение хлеба в Тело и вина в Кровь священнодейственно повторяет переход из мира ветхого в *мир новый, совершенный Христом переходом через смерть к жизни. Пасхальный ритуал, как и Исход, о к-ром он напоминал, уже был ритуалом перехода: из египетского рабства к свободе Обетованной Земли, а затем, все более и более, из рабства страдания, греха, смерти к свободе счастья, правды, жизни. Но мессианские блага оставались при этом предметом *надежды и в благословляемых явствах их можно было *вкушать только символически. В Пасхе Христовой это изменилось, ибо с Его Воскресением действительно наступила мессианская эра и в ней обретены обещанные блага. Слова и действия, к-рые раньше могли только символизировать будущие блага, могут отныне реализовать блага настоящие.

Следовательно, евхаристические Тело и Кровь – не только символическое *воспоминание о прошедшем событии; они – полная реальность эсхатологического мира, в к-ром живет Христос. Как и весь священнотаинственный порядок, центром к-рого она является, Е. дает верующему, еще погруженному в ветхий мир, физический контакт со Христом, со всей реальностью Его нового, воскресшего, «духовного» Существа (Ин 6, 63). Пища, освоенная ею, меняет свое существо и становится истинным «хлебом ангельским» (Пс 77, 25; ср Прем 16, 20), пищей новой эры. Через ее присутствие на престоле Христос, Умерший и Воскресший, реально присутствует в вечной готовности к Жертве. Поэтому литургия является жертвой, идентичной исторической жертве на Кресте, через полноту Жертвы Любви Христа, к-рая образует ее, отличаясь только внешними обстоятельствами времени и места, где она возобновляется. Через нее *Церковь соединяет повсюду и до скончания века хвалу и приношения людей с совершенной Жертвой хвалы и приношения, т. е. «евхаристией», единственно имеющей ценность пред Богом и придающей ценность приношениям людей (ср Евр 13, 10, 15).

РВе

– > благодарение НЗ – благословение IV 2 – вино II 2 б – День Господень НЗ III 3 – жертва – кровь НЗ – культ НЗ II, III 1, 2 – манна 3 – Пасха II, III – пища III – плоть I 3 д – праздники НЗ II – причастие 0 НЗ – прообраз НЗ I – священство НЗ III 1 – Союз/Завет НЗ 1 – Тело Христа II, III 2 – трапеза III – хлеб