Саранча
(Locust)
В Библии саранча играет, в основном, роль отрицательного образа, но не всегда. К нашему удивлению, в Ветхом Завете саранча считалась чистым насекомым, которое евреям разрешалось есть (Лев.11:20–23). Образ саранчи как средства к существованию увековечен в описании Иоанна Крестителя, питавшегося саранчой и диким медом (Мк.1:6), – образе аскетического благочестия жизни в пустыне. Но по большей части саранча служит в Библии образом ужаса и уничтожения посевов, причем часто с дополнительным значением орудия Божьего суда в отношении непокорного народа.
В основе всех этих образов лежат действительные факты поведения саранчи. Саранча крайне прожорлива на всех трех стадиях своего развития – в стадии личинки, когда бескрылая саранча прыгает как блоха, в стадии куколки, когда крылья находятся в коконе и саранча передвигается как обычное насекомое, и во взрослой стадии имаго, когда она начинает летать. Взрослая саранча летает в воздухе тучами и полностью покрывает участок местности, на который садится, оставляя его после себя опустошенным.
Первое нашествие саранчи, о котором читаем в Библии, произошло в Египте, где она «поела всю траву земную», став орудием страшного Божьего суда (Исх.10:1–20). Таким образом, включение наказания саранчой в число проклятий за нарушение завета служило для Божьего народа предостережением не вести себя так, как египтяне (Втор.28:38, 42 {«ржавчина»}; ср. Ам.4:9–10). Именно избавлению от подобных бедствий Соломон посвятил храм (2Пар.6:28–31).
Бесчисленное множество саранчи в стае (Суд.6:5; 7:12; Иер.46:23; 51:14), физическое сходство ее головы с головой коня (Иов.39:20; Иер.51:27; Откр.9:7), ее наступление стройными рядами (Притч.30:27), ее способность «опустошать землю» (Наум.3:15–17 NIV {«рассеется»}) и ее шумное приближение (Откр.9:9) делают саранчу подходящей метафорой нашествия войска захватчиков.
Поводом для пророчества Иоиля послужило нашествие саранчи (Иоил.2:1–11, 25), ставшее в его пророческом видении символом Божьего суда над отступническим народом. Иоиль описывает нашествие подробно и с использованием технических деталей, упоминая, например, о «гусеницах», «саранче», «червях» и «жуках» (Иоил.1:4), то есть о стадиях развития саранчи. Вид и шум наступающей саранчи Иоиль сравнивает с «сильным народом, выстроенным к битве» (Иоил.2:5). Приближение саранчи напоминает облако и распространяющуюся зарю (Иоил.2:2). При ближайшем рассмотрении она выглядит, как скачущие всадники (Иоил.2:4), как опытные воины, каждый из которых идет своей дорогой и не сбивается с пути (Иоил.2:7). Взмахи крыльев и хруст челюстей производят треск как от огненного пламени (Иоил.2:5), и, подобно огню, саранча пожирает все на своем пути (Иоил.2:3; ср. Иоил.1:4).
Наибольшей силы образ саранчи в Библии достигает в картине апокалиптической саранчи в Откр.9:7–11. Начав описание с обычной саранчи, автор затем превращает насекомое в фантастический и ужасающий образ суда. Саранча была подобна «коням, приготовленным на войну», поскольку она пришла как грозная и разрушительная сила. Сияние золотых венцов у нее на головах отражалось на неземных телах, подобно солнечному свету, а ее лица были «как лица человеческие», выражающие злобу и угрозу. Волосы как у женщин были, возможно, фантастическим описанием их усиков или щупалец. Зубы как у львов свидетельствовали о способности саранчи грызть добычу, как она это делает, уничтожая зерно, а брони железные, опять же, напоминали о неземных телах. Придерживаясь темы военного наступления, автор сравнивает шум от крыльев саранчи со стуком колесниц и коней, устремляющихся на войну, а чтобы усилить впечатление от губительных действий саранчи, пишет, что у нее были «хвосты, как у скорпионов, и в хвостах ее были жала».
См. также: КНИГА ПРОРОКА ИОИЛЯ; ЯЗВА, БЕДСТВИЯ, КАЗНИ.