Иннокентий (Борисов), архиепископ Херсонский

Иннокентий (Иван Алексеевич Борисов), архиепископ Херсонский, знаменитый проповедник и ученый, род. 15 декабря 1800 г., умер 26 мая 1857 г. Сын священника г. Ельца, он обучался сначала в Воронежской, потом в Севской семинариях, в 1823 г. окончил курс в Киевской духовной академии первым магистром и был тогда же назначен инспектором и профессором Петербургской семинарии и ректором Петербургского духовного училища. 10 декабря 1823 г. он постригся в монашество и занял кафедру богословских наук в Петербургской духовной академии, был в ней инспектором, членом правления, конференции и духовно-цензурного комитета, в 1826 г. сделан архимандритом, в 1829 г. возведен в степень доктора богословия. 27 августа 1830 г. назначен ректором Киевской духовной академии; 21 ноября 1836 г., возведен в сан епископа Чигиринского, викария Киевской епархии, 1 марта 1841 г., перемещен на епископскую кафедру в Вологду; 31 декабря того же года сделан епископом Харьковским, 15., апреля 1845 г. возведен в сан архиепископа; наконец, 24 февраля 1848 г. перемещен на епархию Херсонскую, где и скончался. Еще будучи студентом, он изумлял всех замечательною даровитостью. Хотя в состав первого курса только что преобразованной (в 1819 г.) Киевской академии поступили лишь самые лучшие воспитанники из семинарии Киевского округа, по самому строгому выбору, тем не менее, студент Борисов настолько превосходил всех своих товарищей успехами, что, по их собственному отзыву, написав в разрядном списке первым Борисова, следовало пять-шесть мест оставить пустыми и потом уже писать прочих. Семестровые сочинения он писал, после предварительного обдумывания, прямо набело и, тем не менее, они были настолько хороши, что три его ученые трактата и четыре его проповеди, вместе с некоторыми другими работами его товарищей, были изданы на счет Академии в книге «Собрание опытов первого курса студентов Киевской духовной академии» (Киев, 1824 г.). Исправно слушая лекции профессоров Академии, состав которых в то время был очень хорош, и исполняя все обязательные для студента работы, молодой Иван Борисов самостоятельно изучал новейшую германскую философию и читал о ней лекции своим товарищам, увлекавшие их, пожалуй, более, чем чтения профессоров, изучал новейшее западное богословие, о котором лекции в Академии не читалось, особенно же усердно знакомился с произведениями великих церковных ораторов запада. В этих занятиях Борисова находит себе объяснение то смелое новаторство в области богословия, каким он заявил себя сразу же по занятии профессорской кафедры в Петербургской духовной академии: широко пользуясь пособиями новейшей западной богословской литературы, преимущественно протестантской, еще более проявляя самобытного научного творчества, он в своих лекциях совершенно реформировал постановку и метод богословского курса: вместо старой схоластической системы, он ввел историю догматов, создал совершенно новые отрасли богословской науки: «религиозистику» (ныне называется обыкновенно «основное богословие»), «богословие сравнительное» (оценка разных вероисповеданий с точки зрения православия), «экклезиастику» (учение о составе и юрисдикции церкви) с «символикой» (обзор символических изложений христианского учения в историческом порядке). Лекций своих как в это время, так и позже, когда профессорствовал в Киеве, Иннокентий не писал, но они отчасти сохранились в записках студентов: часть их напечатана в собрании его сочинений, другие имеются в рукописях в библиотеке Петербургской духовной академии (в коллекции митрополита Исидора), в библиотеке П. И. Савваитова, а также у некоторых киевских учеников Иннокентия. Блестящие, художественные по изложению лекции Иннокентия возбудили общий восторг и необычайно подняли интерес к науке в студентах; но старая рутина воздвигла против него гонение. Его и его товарища по профессуре Γ. Π. Павского, знаменитого филолога и гебраиста, обвинили в «неологизме». К петербургскому периоду профессорства Иннокентия относятся три замечательные его сочинения, за которые, по представлению трех членов конференции – Γ. Π. Павского, И. С. Кочетова и архимандрита Иоанна Доброзракова он в 1829 г. был возведен в степень доктора богословия: «Жизнь св. Киприана», «Жизнь св. апостола Павла», и «Последние дни земной жизни Иисуса Христа». Напечатанные в «Христианском Чтении», эти и другие сочинения Иннокентия сделали этот журнал одним из наиболее распространенных в то время. «Последние дни земной жизни Иисуса Христа» – одно из прекраснейших произведений русской духовной литературы до настоящего времени, показались тогда некоторым настолько либеральными, что, несмотря на особенный интерес к этому сочинению в обществе, оно могло быть напечатано вновь не ранее кончины Иннокентия (в 1857 г.). Особенно блестящею и плодотворною была профессорская и ректорская деятельность Иннокентия в Киеве, где он в лице митрополита Евгения Болховитинова, этого великого ученого, нашел себе если не покровителя, то беспристрастного ценителя. Время ректорства и профессорства его в Киеве составляет, можно сказать, самый замечательный, блестящий период в истории высшего богословского образования в России. Первым делом Иннокентия по прибытии в Киевскую академию была отмена существовавшего целые столетия преподавания богословия на латинском языке. Иннокентий явился здесь новатором и зиждителем не только в области образования собственно богословского, но также и в общеобразовательной половине академического курса, к которой относятся философия, история, литература и проч. И в эту сферу Иннокентий внес небывалое дотоле оживление, указывая новые методы наук, расширяя и обновляя программы, входя сам ближайшим образом во все частности преподавания; он довольно часто присутствовал на лекциях профессоров и сообщал им свои замечания и советы. Особенное внимание обращал он на студенческие сочинения, сам назначал для них темы (большею частью исторические), иные из этих сочинений сам перерабатывал и издавал (так, например, явилась его работа «Историческое обозрение богослужебных книг», выдержавшее 4 издания). Иннокентий обладал особенным даром возбуждать в студентах любовь к ученой работе и очень многие из студентов Академии его времени впоследствии составили себе хорошее ученое имя. Однако и в это время по поводу нескольких неточных выражений в студенческих записях его лекций, читанных еще в Петербурге, Синод, по настоянию московского митрополита Филарета, назначил секретное дознание «об образе мыслей архимандрита Иннокентия». Узнав об участии в этом деле Филарета, Иннокентий адресовал ему почтительное письмо, в котором горько жаловался на несправедливые преследования с его стороны. Удовлетворенный его смирением, Филарет отвечал, что с этого времени «будет преследовать его лишь любовию своею». За вышеупомянутые неправильные выражения в студенческих записях Иннокентий был признан не ответственным, так как эти записи не были им редактированы. В это же время Иннокентий основал в Киеве новый духовный еженедельный журнал «Воскресное Чтение». В 1886 г. он был возведен в сан епископа Чигиринского. Во время пребывания его в Петербурге для посвящения он был избран в действительные члены Российской Академии и в торжественном собрании ее произнес блестящую речь. Когда в следующем году скончался митрополит Евгений и кафедру Киевской митрополии занял Филарет (Амфитеатров), Иннокентий вскоре оставил профессуру, посвящая свои труды исключительно обязанностям ректора и делам управления епархиального, а главным образом кабинетным ученым занятиям и проповедничеству. В это время он начал многие ученые предприятия, из которых далеко не все успел осуществить вполне, постоянно встречая затруднения то в отсутствии под руками самых необходимых научных пособий, то в разных других обстоятельствах. Ученые друзья его в Петербурге и Москве старались облегчить ему научные работы, отыскивая для него по его указаниям книги и рукописи и в русских библиотеках и у заграничных антиквариев. Из ученых работ Иннокентия за этот период назовем здесь главнейшие: 1) «Памятник Веры» – собрание символов и вероизложений христианского учения, в подлиннике и в переводах, от начала церкви до позднейшего времени. В бытность свою в Киеве Иннокентий успел провести этот колоссальный труд лишь до XII в., в последующее время он был окончен вполне, после многих задержек отпечатан, но отправленный, до выхода в свет, на окончательный просмотр автора в Одессу, в 1857 г., за его смертью так и не был издан. 2) «История соборов вселенских и поместных, в их подлинных деяниях» (acta conciliurum), – этот труд был завершен лишь в недавнее время Казанской академией, но совершенно согласно с начертанным Иннокентием планом; 3) «Вертоград духовный» – хронологический сборник лучших проповедей всех времен и народов; 4) «Церковный архив» – библиотека древних и новых сочинений по истории церкви, вроде Штриттеровой «Memoria populorum»; 5) «Памятник Унии» – сборник материалов по истории Унии; 6) издание «Палинодии» Захария Копыстенского и других замечательных противоуниатских сочинений; 7) перевод и издание полного подлинного текста «Кормчей книги» – труд, предпринятый Иннокентием по настоянию обер-прокурора Синода Нечаева; 8) подробный «Богословский Словарь»; 9) издание «Записок» Петра Могилы и его «Православного исповедания веры»; 10) «История русской церкви в связи с историей церквей славянских»; 11) «История христианства в Польше» (из этого сочинения Иннокентий напечатал в «Журнале Минист. Народн. Просвещ.» две главы: «О начале христианства в Польше» и «О реформации в Польше»); 12) перевод на польский язык православной литургии, годичного круга богослужебных песнопений и Катихизиса митр. Филарета; 13) перевод того же Катихизиса на молдавский язык. Из этих ученых работ одни были вполне осуществлены самим Иннокентием, для других он собрал материалы и дал подробные программы. В 1837 г. синодальный обер-прокурор, посетив Киевскую академию, нашел ее в отличном во всех отношениях состоянии и в своем годичном отчете доложил Государю, как о чрезвычайном явлении в жизни церкви, «о новом блестящем даровании красноречия духовного, достигшем полного развития» в Киеве. Государь пожаловал проповеднику орден св. Владимира 3-й ст. Изданные Иннокентием в Киеве сборники проповедей, особенно знаменитые «Седмицы» – «Первая седмица Великого поста», «Страстная седмица» и «Светлая седмица» – быстро разошлись по всей России, с восторгом читались при Дворе и в высшем обществе. Проповедник стал всероссийскою знаменитостью. К этому времени относится начало тех обширных связей Иннокентия в высшем обществе и в правительственных сферах, а также среди деятелей науки и литературы, которые дали ему возможность в продолжение последующей его жизни принести много пользы и вне его непосредственных иерархических обязанностей. Как обширна была сфера общественного и государственного влияния Иннокентия в последние 15–20 лет его жизни, показывает оставшаяся после него коллекция его бумаг и писем к нему (хранится в Императорской публичной библиотеке). Из нее мы узнаем, что императрица Александра Федоровна и принц П. Г. Ольденбургский советовались с ним об устройстве женских учебных заведений; по поручению великого князя Константина Николаевича он составил для Морского устава главу о положении священников во флоте; ему принадлежит редакция действующего у нас доселе законодательства о браке (по поручению гр. Блудова); для Министра Внутренних Дел гр. Перовского он составил записку по возникшему в то время вопросу об употреблении евреями христианской крови; для киевского генерал-губернатора Д. Г. Бибикова по поводу происходивших на юге политических движений составил записки: «О политическом значении духовенства в юго-западных губерниях», «Об устройстве Киевского университета», и «Взгляд на управление учебными округами»; в бытность свою в Одессе Иннокентий был постоянным ближайшим советником кн. М. С. Воронцова в делах, относившихся до духовного в крае управления; он деятельно переписывался также с Министрами Народного Просвещения кн. Голицыным, гр. Уваровым и Норовым, с Министром Государственных Имуществ гр. П. Д. Киселевым, с гр. Я. И. Ростовцевым. Кроме того, Иннокентий находился в переписке с гр. Нессельроде, Княжевичем, кн. В. А. Долгоруковым, Сухозанетом, кн. Меншиковым, кн. Паскевичем, кн. Васильчиковым, кн. Ширинским-Шихматовым, гр. Строгановыми, кн. Голицыными, гр. Гендриковыми, кн. Вяземскими, Шаховскими, Оболенскими, кн. Кочубеем, гр. Потоцкими, Левашевыми, Давыдовым, Никитиным, Остен-Сакеным, Т. Б. Потемкиной и множеством других более или менее известных лиц. Главной сферой плодотворного влияния Иннокентия была, конечно, область церковного управления. Четыре обер-прокурора св. Синода – Нечаев, Протасов, Ахматов и гр. А. П. Толстой обращались к нему при всяком важном деле; его мнения спрашивали постоянно и синодские дельцы – Сербинович, Войцехович, Позняк; около двадцати архиереев вели с ним переписку об общих церковных делах. По мысли Иннокентия начато было ученое описание Московской синодальной библиотеки, осуществленное впоследствии Горским и Невоструевым, и перемещены рукописи из монастырей и других мест в духовные академии, где они и лучше сохраняются и служат предметом ученой обработки; он представлял в Синод проект по вопросу об улучшении материального быта духовенства; с ним совещались каждый раз, когда заходила речь о пересмотре программ и об изменении состава учебных предметов в духовных академиях и семинариях.

Полная оценка значения Иннокентия в этой области принадлежит, впрочем, будущему. Одно пока можно сказать: в области церковного управления, как и в других сферах своего влияния он всегда был горячим сторонником и часто инициатором всех полезных реформ за время 1834–1857 гг. Как епархиальный архиерей, он во многих отношениях являл из себя также образец для прочих архиереев своего времени: в отношениях к людям, ниже его стоявшим по положению, он отличался необыкновенною доступностью; во всех епархиях, где он епископствовал, он энергично и успешно трудился над поднятием умственного и нравственного уровня духовенства, заботился об улучшении его материального быта, улучшил порядок делопроизводства в консисториях, сам непосредственно входил во все дела духовно-учебных заведений, сам производил экзамены поставляемым в церковные степени, заботился об улучшении проповедничества в селах, об увеличении числа церквей и особенно народных школ, защищал сельские причты и простой народ от угнетения помещиков, усиленно боролся против раскола и сектантства и т. д. Любимым делом и главною заботою Иннокентия, как епархиального начальника, было восстановление упраздненных и открытие новых монастырей и скитов, которые он находил необходимыми для поднятия религиозного уровня в народе и для целей миссионерских; им восстановлены были монастыри: Тотемский, Ахтырский, Святогорский и Георгиевский – Балаклавский; вновь учреждено несколько скитов в Крыму. Свои досуги Иннокентий с любовью отдавал научным занятиям, не одному богословию и церковной истории, но и светским наукам. В числе его сочинений есть два обширные трактата по философии: «О неологизме или рационализме» и «Взгляд на греческую философию»; он интересовался естественными науками, собрал хорошую коллекцию минералов и в Крыму не раз предпринимал геологические экскурсии; он переписывался до вопросам астрономии, космографии, нумизматики, этнографии с академиками Савичем, Сомовым, с Хавским, П. И. Савваитовым и гр. Ф. П. Литке; о политических делах Востока и о политике западных держав, о новостях западной ученой литературы – с Бурачком, Палаузовым, Казначеевым, Стурдзой; о классических и христианских древностях Греции и Афона, о религиях и литературе древнего Востока – с архимандритами Софонией и Антонином, с афинским профессором Типальдосом; со Снегиревым и Терещенко – о произведениях русского и славянского народного творчества; с Бодянским, Невоструевым и кн. М. Оболенским – о славянской и русской палеографии и о памятниках древнерусской и славянской литературы; с М. П. Погодиным, своим ближайшим другом и издателем его сочинении, с бар. Шодуаром, М. А. Максимовичем, Феоф. Новицким – о славянской и в частности польской истории; с графом А. С. Уваровым, Мурзакевичем, А. Будбергом и Ашиком о древностях Крыма и Кавказа и т. д. Особенно важны в области этих посторонних Иннокентию занятий его заслуги для археологии Крыма: ему принадлежит почин в деле изучения древностей Крыма, в частности в раскопках Херсонеса; но и кроме того в каждой из епархий, где он епископствовал, он или сам начал этнографические и историко-статистические работы, или избрал для них способных лиц; так под его руководством трудились над историей и археологией Киева Аскоченский, Максимович и другие. Вообще не было отрасли знаний, с которою бы Иннокентий не был знаком, или которою бы, по крайней мере, не интересовался. Иннокентий любил покровительствовать начинающим ученым и щедро расходовал деньги, полученные от продажи своих сочинений, на пособия нуждающимся из них, и охотно ходатайствовал за них пред своими знакомыми в высших сферах. Он близок был и со многими литераторами своего времени: с гр. А. К. Толстым, Н. Кукольником, Квиткою, Н. Ф. Щербиной и др.; Гоголь пред ним изливал свою душу в тяжелые минуты своей жизни, после удара, нанесенного ему Белинским за «Переписку с друзьями». В новом и замечательном свете выступает деятельность Иннокентия на херсонской кафедре, как деятеля политического. Русские архимандриты, состоявшие при наших миссиях в Афинах, Иерусалиме, Константинополе, Бухаресте, бывшие его товарищами или учениками по Киевской академии, его друзья, ученые греки: Пантели (переводчик на греческий язык истории Карамзина), Попандопуло (переводчик на греческий язык «Богословия» митрополита Макария), афинский купец Вальяно, афинский профессор Типальдос, греческий митрополит Агафангел, живший в Одессе, ознакомили Иннокентия подробно с положением церковных дел и с политическим настроением на Востоке; молодой болгарин, прибывший в Одессу, Н. X. Палаузов, ознакомил его подробно с бедствиями турецких славян и Иннокентий чрез греческих дипломатических агентов в России – Зографо, Негри, Делиани и Метаксу – с одной стороны, чрез русских дипломатических представителей на Востоке – Базили и В. П. Титова – с другой, старался направлять ход дел на Востоке в духе единения и мира между греками и славянами. Результатом этих забот его было построение в Константинополе, с разрешения султана и с согласия патриарха, князем Вогоридесом особой церкви для болгар и возведение в епископы образованного славянского патриота Стефана Ковачевича, с поручением ему состоять официальным представителем болгарской национальности в Турции. Знаменитому греческому богослову Константину Икономосу, благодаря ходатайству Иннокентия, дано было по Высочайшему повелению звание члена конференции Петербургской духовной академии с жалованьем в 2000 руб. Для болгар Иннокентий устроил в Одессе «Болгарское настоятельство», которое имело попечение об эмигрантах из Турции, давая им средства существования и воспитание. Когда началась война и русские войска направились в Болгарию, Иннокентий рекомендовал русскому правительству своего молодого друга Η. X. Палаузова, который был прикомандирован к русскому главнокомандующему «для сношений с болгарами» и принес много пользы. Когда театром войны сделался Крым, местные священники и иеромонахи по распоряжению своего архиерея писали ему самые подробные донесения о всем происходившем; из этих писем составился большой том, сохранившийся в бумагах Иннокентия; таким образом, он превосходно знал интимную историю крымской эпопеи и когда великие князья ехали в Севастополь, они в Симферополе целую ночь провели в совещаниях с одесским архипастырем. В Севастополе во время сражений Иннокентий бесстрашно обходил ряды войск, ободряя и благословляя героев. Но главным делом всей жизни Иннокентия было его проповедничество. Проповедовал он в храмах почти в каждый праздник и воскресный день; проповедей своих большею частью не писал предварительно, а лишь накануне произнесения тщательно обдумывал, а записывал их уже после произнесения. Тем не менее почти все его проповеди – превосходнейшие произведения истинно-ораторского искусства и настоящие образцы высокохудожественной русской речи. Как проповедник Иннокентий справедливо ставится наряду с первостепенными светилами церковного риторства. За пятью сборниками проповедей, изданными в бытность его ректором в Киеве, последовали собрания его проповедей: «К пастве Вологодской» (1841), «Беседы на Четыредесятницу» (1844), «Беседы о грехе и его последствиях» (1844), «С нами Бог» беседы на Рождество Христово (1845), «Беседы к пастве Харьковской» (1847), «Слова одесские» (1855), «Слова и речи, говоренные во время нашествия неприятелей», и т. д. (1855–1856 гг.). Своею проповедническою деятельностью Иннокентий произвел, можно сказать, настоящий переворот в русской проповеди, образовав целую новую школу проповедников русских, к которой принадлежит большая часть лучших из них в последующее время. Митрополит Серафим, изложивший от лица Синода постановление о «секретном дознании его образа мыслей» и разделявший убеждение в принадлежности киевского ректора к неологам, горячо приветствовал его как проповедника: «Бог дал вам великий дар слова, – употребляйте его ко славе Его». Сам Филарет московский, придирчиво критиковавший его проповеди, не мог не сознаться, что в них «отлично много способности». Тогдашние органы печати, все до одного, восторженно отзывались о его проповедях, некоторые из них были перепечатаны в светских газетах и журналах; в «Москвитянине» рецензировали его проповеди И. В. Киреевский и С. П. Шевырев, а в «Revue critique» (ed. Cherbulier) знаменитый западный богослов – Vinet; Стурдза значительную часть их превосходно перевел на французский язык и лучший французский духовный журнал того времени, «Semeur», восторженно приветствовал гений «русского Боссюэта». Переведены были его изданные проповеди также на языки немецкий, польский, сербский, новогреческий и армянский; его проповеди первые из русских произведений этого рода стали известны в западной Европе и заслужили почет его имени. Вообще, окинув взглядом всю деятельность Иннокентия, мы должны признать его одним из замечательнейших, русских людей XIX в. Он имел огромное значение не только как богослов, церковный историк и проповедник, но оставил заметный след и в истории умственного развития русского общества вообще. Полное собрание сочинений Иннокентия в 11-ти томах издано в 1871–1875 гг.

«Материалы для биографии Иннокентия, архиеп. Херсонского», издал Н. И. Барсов, 2 тома; – Буткевич, «Иннокентий, архиеп. Херсонский», 1887 г.; – Макарий, «Биограф. записка об Иннокентии» в V т. «Учен. Зап. II отд. Акад. Наук», XXXVIII–LIV; – M. Погодин, «Венок на могилу преосв. Иннокентия», 1864 и 1887 г.; – Н. И. Барсов, «Иннокентий Борисов, арх. Херсонский, по новым материалам», 1884 г.; – собрание бумаг Иннокентия, сохраненных Н. X. Палаузовым, в Императорской публичной библиотеке.