Высокопреосвященный митрополит Никанор

Митрополит Никанор был сын священника московской епархии, Сергиева посада, состоявшей при лавре церкви Успения Божией Матери, что в Клементьеве, Стефана Алексеева; родился 26-го ноября 1787 г. и при крещении назван Николаем. Дома был обучен чтению, письму и «латинскому языку первоначальным литерам»; в семинарию поступил в 1797 г. во 2-й, переименованный из «Фары», низший грамматический класс, причем ему дано прозвание Клементьевского, по месту родины. Товарищами его по семинарии были: Кирилл, архиепископ подольский (поступивший в один день с ним и сохранивший, до конца жизни, дружеские к нему отношения), Моисей, Экзарх Грузии, митрополит с.-петербургский Григорий и Павел, архиепископ черниговский.

В 1801 г., по случаю посещения лавры Александром 1, Клементьевский, как один из лучших учеников «поэзии», удостоился произносить пред Императором, в семинарской зале, составленный на этот случай «разговор» в стихах⁸ и, в награду, получил от Монарха 26 рублей. В продолжении семинарского курса он так изучил греческий и еврейский языки, что на первом мог говорить, а с последнего – легко делать переводы. Этим знанием, а также примерным поведением и кротким нравом он обратил на себя внимание начальников семинарии, а особенно митрополита Платона, который определил его, в 1809 г., по окончании курса, учителем греческого и еврейского языков в Троицкую семинарию, а 10-го января 1812 г. сделал его учителем риторики. На 25 году возраста, Клементьевский, учитель высшего красноречия, изъявил давнее свое желание вступить в иноческий сан. 9-го апреля 1812 г. он был пострижен в монахи, а 21-го рукоположен во иеродиакона. При этом святитель Платон, уже склонявшийся к закату дней, сказал рукоположенному: «храни обеты, иди путем смирения и терпения; будешь первенствовать в соборе владык».⁹ Эти слова юный иеродиакон Никанор принял за поощрение к наилучшей жизни; но они были и предсказанием будущего высокого жребия его. Во иеромонаха рукоположил его, в том году, 16-го ноября, Августин, епископ Дмитровский, в день погребения митрополита Платона и новопроизведенный иеромонах произнес надгробное слово, проникнутое глубокими и теплыми чувствами.

Недолго оставался Никанор на прежнем месте; выдающиеся дарования, усердие и поведение быстро выдвинули его вперед. В июле 1813 г. он сделался проповедником академии московской и соборным иеромонахом Донского монастыря. Своим словом над гробом Бантыш-Каменского он привлек к себе внимание тогдашнего первосвятителя петербургского, который «одну мысль его повторял два раза, при двух бывших у него собраниях» как писал ему тогдашний ректор петербургской семинарии Иннокентий. В том же году, 19 августа, по рекомендации преосвященного Августина, он был сделан бакалавром исторических наук во вновь учрежденной московской академии и членом цензурного комитета при ней, а 31 октября сделан архимандритом и наместником Сергиевой лавры. Архиепископ Августин почтил его самым благосклонным вниманием и советами; все письма его к архимандриту Никанору начинались словом: «благодарю», что показывало великое его усердие и успешное исполнение поручений. О достоинствах Никанора свидетельствуют и полученные им тогда награды; именно, пожалование наперсного, с драгоценными камнями, креста и возведение в члены академической конференции. В 1818 г. 18 августа, он был сделан ректором и профессором богословия в Вифанскую семинарию и членом консистории. В 1820 г., за ревизию рязанской и тульской семинарий он получил орден Анны 2-й ст.

В 1826 г., архимандрит Никанор был сделан епископом ревельским, викарием петербургским, с поручением управления Сергиевской пустыни и 28 января, в лаврской церкви св. Духа рукоположен во епископа. Новый викарий писал к митрополиту Серафиму: «Получив указ из Свят. Синода о назначении меня в викарного с. петербургского, не могу не открыть пред вашим высокопреосвященством тех чувств, какие произвело во мне назначение меня в епископский сан. Живо чувствуя свое недостоинство, исполнился я страхом и трепетом, и, представляя трудность великого служения, пришел в смятение и скорбь... Но Господь, по благости своей, призрев на недостойного раба Своего, поставляет меня под руководительством твоим; ободряюсь и утешаюсь, что ты научишь меня всему в деле великого служения своим назидательным словом и святым примером укрепишь и утвердишь меня силою Божиею, которая в тебе крепка». Действительно мудрый архипастырь руководил Никанора в делах его служения. По поставлении его в епископы, владыка распорядился, чтобы консистория представляла дела на предварительное рассмотрение викария. По особому представлению владыки, Никанор, в мае 1826 г., был сделан членом Императорского человеколюбивого общества; ему же особой инструкцией вверена была петербургская семинария с духовными училищами, а в 1827–29 гг. он ревизовал духовную академию. Кроме того, владыка знакомил своего викария и с делами Свят. Синода, подлежавшими его непосредственному рассмотрению. Когда митрополит отъехал, в 1826 г., в Москву, на коронацию, Никанору поручено было управлять епархиею, исполнять обязанности главного попечителя Человеколюбивого общества и помощника его, т. е. князя Мещерского, также отбывшего в Москву.

Пастырское благоразумие и кротость обращения Никанор показал во время путешествия в Финляндию, куда был, в 1827 г. послан для освящения собора в Гельсингфорсе. Финляндский генерал-губернатор, граф Закревский, писал, между прочим, митрополиту, что Никанор совершил освящение церкви «со всем тем благолепием, какое только видеть можно в архиерейском служении по чину нашего вероисповедания», что он своим словом «тронул сердце слушателей», что он терпеливо и охотно перенес труды трехдневного священнодействия, своим обращением пленил не только православных, но и лютеран, что преосвященный Никанор «в глазах иноплеменников здешних поддержал с полным достоинством и сан свой, и благочестие, и священнослужение нашей православной веры».

С конца 1831 г. началась 25-ти летняя самостоятельная архипастырская деятельность Никанора в епархиях калужской, минской, волынской, варшавской и с.-петербургской. Везде он явил себя пастырем добрым, право правящим слово божеств. истины. Пока был в силах, он неленостно совершал богослужение и усердно проповедовал, и его проповеди составили два больших тома. Везде он оставил по себе память кроткого и добрейшего святителя, снисходительного и терпеливого владыки, обладающего даром утешить и подкрепить страждущих и смущенных духом.

В Калуге преосвященный Никанор был 3 года. О нравственном влиянии его на паству свидетельствуют речи, сказанные ему при прощании с ним. В речах высказывается, что он, в короткое время, сделал то, на что потребны были многие годы и привязал сердца людей так, что они желали бы жить и умереть с ним, что в продолжении трех лет он, по слову Писания, «не обидел, ниже утеснил вверенных ему словесных овец». В прощальных речах прославляется его сладкословесная мудрость, ангельские добродетели, снисходительность, не нарушавшая справедливости.

Во время пребывания в Калуге, преосвященный Никанор освятил (25 июня 1834 г.) памятник в воспоминание Тарутинской битвы 1812 года и, при этом, сказал слово о любви к отечеству, которую определил так: «любить отечество значит любить отечественную веру. Что гражданин без веры? – Необузданный раб страстей? – Что – воин? – Изменник. Что – вождь? – Наемник. Горе, горе отечеству, если его сыны будут ослабевать в святой вере. Она есть душа всякого благоустройства: в политическом теле есть основание частного и общего благоденствия, есть твердыня престолов и царств».

Император Николай, уже провидя в калужском епископе мудрого святителя, в проезд свой через Калугу, в 1834 г., лично поздравил его архиепископом минским. Назначение в край, изобиловавший фанатиками католиками, смущало Никанора, и, прощаясь с калужской паствой, он говорил, между прочим: «на предстоящем поприще служения мне предстоят одни трудности и столкновения. Там, где много овец, яже не суть от двора сего, надо употребить много трудов и усилий, чтобы привести их в единое стадо. Там, где есть «лиси», губящие виноград Христов, потребна особенная бдительность и осторожность. Там, где есть «волцы» в овечьих кожах, потребна мудрость змиина и целость голубиная». Но святитель надеялся на помощь Божию, и Бог помог ему управлять и минской епархией, для пользы церкви. Он открыл несколько приходов, своим содействием обратил в православие до 19000 иноверцев, устроил в минском кафедральном соборе, 11 июня 1839 г., торжественное богослужение с архиепископом литовским Иосифом Симашко. Это богослужение было совершено в видах утверждения в православной вере новообращенных униатов. Оба святителя облачались вместе, на средине церкви; царские двери были отверсты даже во время причащения священнослужителей; во время службы были розданы духовенству Высочайшие награды; служба закончилась архипастырским благословением массе богомольцев.

В январе 1840 г. Никанор был сделан архиепископом волынским и житомирским и архимандритом Почаевской лавры. В это время кафедра архиерейская была перенесена из лавры в Житомир. Заботясь о лавре, Никанор пожертвовал сюда множество книг, устроил в соборе придел во имя св. Николая, в память посещения лавры Императором Николаем 25 сентября 1842 г., главную святыню лавры – икону Почаевской Божией Матери украсил драгоценною, с каменьями, ризою, обновил здания монастырские, улучшил хор певчих. Заботясь о благоустроении своей паствы, преосвященный Никанор старался о распространении, среди поселян, христианского просвещения, завел при церквах школы, при богослужении – катехизические беседы, особенно необходимые в тамошнем крае. За ревность к архипастырскому долгу Государь Император, в рескрипте от 28 марта 1841 г., восхвалив его «усердное и отлично полезное служение», пожаловал ему орден св. Александра Невского 1-й степени. В 1842 г. повелено было ему присутствовать в Свят. Синоде. 17 января 1843 г., в день кончины митрополита Серафима, преосвященный Никанор был назначен в архиепископа варшавского и ново-георгиевского, с правом управлять и волынскою епархиею и быть священно-архимандритом Почаевской лавры. В тоже время он сделан постоянным членом свят. Синода.

Варшавская епархия, по малочисленности паствы, не озабочивала архипастыря. Но преобладание неправославного элемента и близкое соседство с западными государствами, требовали от него собственно мудрости змеиной и целости голубиной – качеств высоких и редко совместимых в одном лице. Требование означенных качеств и, вообще, тяготу епископского служения в Варшаве пред указал преосвященному и сам помазанник Божий, в аудиенции, 10 мая 1843 г. Новый архиепископ оправдал надежды Монарха. Неутомимым усердием к богослужению, ревностным проповеданием слова Божия, кротким обращением и подвигами благотворения, он приобрел всеобщее уважение и привязанность. Утешением для него, среди трудов, служили частые посещения Варшавы Монархом¹⁰ и членами царской фамилии. Знаками внимания к нему со стороны Монарха служили два Высочайших рескрипта, при одном из которых был послан Никанору алмазный крест, для ношения на клобуке, а при другом – алмазные знаки ордена св. Александра Невского.

Указом 4 ноября 1848 г., архиепископ Никанор был назначен митрополитом новгородским, с поручением управлять и петербургскою епархиею, по случаю болезни митрополита Антония. Не успел Никанор выехать из Варшавы, как Антоний скончался, и Никанор занял его кафедру, по Высочайшему повелению от 20 ноября.

Прибывши в Невскую лавру, 17 декабря, митрополит Никанор вступил в лаврский собор и помолившись у мощей св. Александра и у гробов своих предшественников, вступил в митрополичий дом. Паства петербургская еще помнила своего викария и ожидала от него, уже умудренного опытом, деятельности. 8 лет правил петербургской епархией высокопреосвященный Никанор и прославился необыкновенною ревностью и точностью в исполнении возложенных на него обязанностей.

Из писем его (1851–52) к викарию старорусскому, епископу Антонию Щокотову, видно, что он ко всему относился с строгим вниманием. В одном письме он касается неблагоприятных слухов о венчиковой сумме и находит нужным сказать, кому следует, предостережение: «Слышу, что венчиковая сумма уменьшилась противу прежних лет. Ясно, что дело по сему предмету было ведено без должного внимания. Члены консистории, особенно секретарь, будут ответствовать за опущение своей обязанности». Время отдыха он также употреблял на дело. «Приближается время отдыха от наших занятий», пишет он тому же викарию. «Я и ваше преосвященство можем воспользоваться этим временем для посещений по делам службы». В одном письме любопытно указание на одного иеромонаха, обнаружившего религиозную ревность не по разуму. Он пишет: «Где наш иеромонах Никон, некогда состоявший под следствием, по случаю открытия им, якобы, мощей Нила Сорского? Слышно, что он большой фанатик. Обратите на него внимание и прикажите секретарю прислать ко мне справку об означенном Никоне».

За свои труды по управлению двумя старейшими епархиями митрополит Никанор получил: в 1851 г. – орден ап. Андрея, в 1856 г. – Владимира 1-й степени. В апреле 1851 г., греческий король, из признательности за установление сношений между всероссийским и греческим синодом, пожаловал Никанору орден Спасителя 1-й степени.

Владыка начинал свои занятия с 5-ти часов утра. Доступный для всех, он принимал просителей ежедневно. Богослужение никогда не обременяло его. В продолжении 8-ми лет служения в Петербурге, он совершил 13 освящений церквей и 10 рукоположений в епископа. Им посвящены в епископы нынешние митрополиты: московский Иоанникий и киевский Платон. При множестве архипастырских трудов, высокопреосвященный Никанор обращал внимание и на духовно-учебные заведения, особенно на петербургскую академию. Обозревая ее через каждые два года, он давал полезные советы; за то Св. Синод не раз выражал ему свою признательность, а академия исходатайствовала ему, 6 июня 1854 г., степень почетного доктора богословия. Заботясь о Невской лавре, преосвященный Никанор завел при ней библиотеку и, не задолго до смерти, начал писать наставление настоятелям и настоятельницам монастырей, оставшееся, впрочем, не оконченным. По распоряжению митрополита Никанора, составлены житие св. Александра Невского и акафист ему, при нем же начато описание достопримечательностей лавры и приступлено к собранию материалов по истории ее; его занимали дела комиссии по описанию новгородских древностей; по его воле составлены биографии митрополитов петербургских – Гавриила и Амвросия; его намерениям обязан своим появлением русский перевод церковных канонов на двунадесятые праздники и на св. четыредесятницу.

В звании главного попечителя Императорского человеколюбивого общества, владыка сделал много полезного. Им приведены в благоустроенный вид школы при доме воспитания бедных детей и самый дом украшен церковию во имя апостола Никанора. При нем устроены вновь: 1) богадельня княгини Салтыковой, на Малой Охте; 2) лечебница для безмездного пользования приходящих больных – в Петербурге; 3) богадельня и больница для сердобольных сестер в Одессе; 4) богадельня для престарелых женщин в Мологе (Ярославской губ.) и 5) попечительный комитет о бедных – в Костроме.

В 8 лет его управления издержки общества возросли на 700 тысяч больше прежних лет, а между тем капитал общества возрос на 400 тысяч. За труды по обществу митрополит, не раз, удостаивался получать благодарственные рескрипты. Кроме того, за пожертвование на крымскую компанию от петербургского духовенства, Никанору было три раза объявлена Высочайшая благодарность.

В 1855 году митрополит Никанор совершил погребение Императора Николая, но, вскоре за тем, и сам стал чувствовать упадок сил, но продолжал заниматься делами. В декабре 1855 г. он составил завещание, в котором, между прочим, сказал: «чувствуя упадок сил, вижу, сколько можно видеть омраченному грехом внутреннему оку души, яко смерть не умедлит». Лето 1856 года владыка провел на отдыхе в Новгороде и, пребывая там, был неистощим в ласках с просителями и со всеми посетителями.

По возвращении в столицу владыка занялся приготовлениями к коронации и оживился надеждою видеть Троицкую лавру, посетить родину и поклониться праху родителей.

Первая весть в Петербург из Москвы о преосвященном митрополите была весть тревожная; это была весть об оскудении сил владыки. Все-таки он имел довольно сил, чтобы совершить священнейшей обряд коронования вместе с митрополитом Филаретом. На другой день после коронации, он приветствовал Их Величества речью и это было уже последним лучом угасавшей жизни.

Возвратившись в Петербург, владыка не раз высказывал убеждение, что ему не долго жить. С 12-го сентября он не покидал болезненного ложа; в этот день он приобщался св. Таин; 16-го числа соборовался, в 3 часа пополудни на 17-е число над ним прочитана была отходная молитва. В 2 часа пополудни, преосвященный Викарий прочитал над ним разрешительную молитву. Когда пробило 3 часа, преосвященный Викарий тихо произнес трогательную молитву известного святителя Иоасафа Горленки: «буди благословен день и час, в онь же Господь мой Иисус Христос, меня ради, родися, распятие и смерть претерпе. О Господи Иисусе! в час смерти приими дух раба твоего, в странствии суща, молитвами пречистые Твоея Матери и всех святых Твоих, аминь». С последними словами святитель скончался, было 3 часа и 5 минут. 20-го сентября тело святителя было перенесено в собор, причем произнес слово инспектор академии архимандрит Кирилл. 21-го сентября, в пятницу, тело святителя по обнесении вокруг собора, было внесено в церковь Св. Духа и, в конце литургии, преосвященный Макарий, ректор академии, в слове на текст: «Господь даде, Господь отъя, буди имя Господне благословенно» (Иов.1:21) доказывал, что мы должны благословлять Господа за великие таланты, данные почившему и за то, что он получил прекрасное воспитание и образование, служил под начальством, сперва, знаменитого иерарха Платона, потом – опытного архипастыря Серафима. В заключение проповедник сказал: «Ты сделал все, чтобы память твоя осталась во благословениях (Сирах.16:17), – повсюду, где только протекала твоя жизнь и совершалось твое служение. Твоя неусыпная архипастырская ревность о преуспеянии в вере и благочестии преемственно вверявшихся тебе паств; твоя истинно ангельская кротость и радушие, с какими ты обходился всегда с духовными твоими чадами; твоя отеческая неистощимая любовь, с какою ты принимал участие в их разнообразных нуждах; твоя терпеливость и мудрость, с какими ты переносил наши недостатки и умел исправлять виновных; твои милости и благодеяния, которые ты рассыпал такою щедрою рукою и которыми поощрял деятельность одних и возвышал счастие других. О! все это не изгладится никогда из памяти признательных к тебе душ! Да воздаст тебе Сам Господь, Наш Верховный Судия и Мздовоздаятель, за все то добро, которое ты совершил в жизни для нас и для всей Его церкви и для всего нашего возлюбленного отечества».

Отпевание Никанора совершали шесть иерархов со множеством пресвитеров. Тело его погребено под Царскими вратами Свято-Духовской церкви, между могилами его предшественников, митрополитов Серафима и Антония.

В характере почившего святителя выдающеюся чертою была любовь к людям. Она выражалась в бесчисленных его благотворениях. Успенская церковь Сергиевского посада, на родине первосвятителя, первая обратила на себя его заботливое внимание и, еще в 1834 году, получила от него парчовую ризницу и священные сосуды, в 1835 г. ризницу бархатную, в 1852 году ризницу из золотого глазета; в том же году он внес, на ее имя, 1500 рублей на вечные времена, в московский опекунский совет; в 1856 году он пожертвовал сюда св. Евангелие, священные сосуды, крест, ковчег и пр. Все это было из серебра и золота. На Волыни подворье Почаевской лавры, архиерейский дом, библиотека, типография, кафедральный собор, приобрели, в разное время, от преосвященного Никанора множество драгоценных вещей, как например полные архиерейские облачения, панагии, кресты; в библиотеке волынской семинарии – большое количество разных книг. В варшавском архиерейском доме и в ризнице кафедрального собора также хранится много ценных вещей, пожертвованных Никанором. В 1852 году на счет его устроена сень над престолом главного алтаря новгородского Софийского собора, стоившая 1266 р. 95 к. сер. В ризницу Александро-Невской лавры он пожертвовал множество драгоценных вещей, а в лаврскую библиотеку – до 600 книг, в числе которых есть много древних памятников письменности. В библиотеку петербургской семинарии он подарил два капитальных сочинения; Scripterae sacrae cursus completes в 28 томах и Theologiae cursus completus – в том же количестве. На 1 томе последнего сочинения святитель собственноручно написал: «полный курс богословия, в 28 томах, жертвую в библиотеку петербургской духовной семинарии, в пособие наставникам: да извлекают из него, что согласно с словом Божиим и учением, еже по благоверию». Некоторые ценные издания пожертвованы им и в С.-Петербургскую духовную академию. В 1852 и 1853 годах митрополит Никанор положил в с.-петербургский опекунский совет по 1000 руб. сер. в пользу бедных, призреваемых духовными попечительствами в епархиях: с.-петербургской, новгородской, калужской, минской и волынской, также на имя монастырей: Спасо-Вифанского и Петербургского Воскресенского женского. На богадельни: Александро-Невскую, что при лавре, и Знаменскую, что в Новгороде, в тоже время, внесено по 500 руб. В 1854 году пожертвовано: 2300 р. на имя правления петербургской семинарии и 2200 р. новгородской для содержания, на проценты с них, в каждой из этих семинарий, по одному ученику из сирот или детей бедных родителей, а для содержания двух бедных воспитанниц в Царскосельском женском училище, в том же году, пожертвовано владыкой 3000 р. на имя духовного учебного управления при свят. Синоде. В декабре 1855 года сдан в канцелярию Александро-Невской лавры пакет с надписью: «распечатать после моей смерти», в нем оказались два билета – по 1000 р. Один предназначался на погребение, а другой в пользу лавры, на вечное поминовение самого святителя и родителей его. Почти в тоже время архипастырь внес в опекунский совет по 500 рублей на имя женских монастырей: староладожского Успенского, новгородского Свято-Духова, Покровского Зверина, Десятинного, Сыркова и Воскресенского Горицкого. На имя совета Императорского Человеколюбивого Общества положено, в тоже время, 2000 руб. с тем, чтобы проценты раздаваемы были ежегодно, пред праздником Св. Пасхи «нуждающимся в дневном пропитании, для которых и малое пособие, благовременно оказанное, может благоприятно быть и возбудить в искренно приемлющих благодарные чувствования к Всевышнему подателю всех благ». В пользу бедных, призреваемых человеколюбивым обществом, бывший главный попечитель его и прежде делал много пожертвований. Кроме того, в распоряжение этого общества он предоставлял деньги, коими благодарили его за труды погребения знатных лиц. По этому поводу он писал к одному лицу, возблагодарившему его, за отпевание жены, 500 рублями: «не сознавая отягощения в деле чистого усердия, я счел священною обязанностью обратить вознаграждение в благотворение нуждающимся в пище и одеянии, в том убеждении, что не одна молитва, приносимая за усопших, с верою и надеждою на милосердие Божие, но и милостыня, подаваемая в память усопших, приносит им отраду и утешение за гробом. С сею утешительною целью 500 р. препроводил я в совет Императорского человеколюбивого общества, для раздачи бедным, по назначению через попечительный комитет. Да принесут они, вместе с нами, к престолу Всевышнего, усердные молитвы о упокоении души преставившейся».

Приведенные факты ясно свидетельствуют о великой благотворительности человеколюбивейшего архипастыря.