Эсте́тика
Эсте́тика библейская (от греч. αίσθητικός – чувственно воспринимаемый), учение Священного Писания о красоте и о художественном творчестве человека.
Изучение библейской Эстетика началось в *святоотеческий период и связано с анализом художественных особенностей священного текста (*Ориген, блж.*Августин, блж.*Иероним и другие). Этот анализ был необходим прежде всего для работы над переводами Библии, которые требовали сопоставления еврейской, греческой и латинской *поэтики. Кроме того, св. отцы рассматривали и саму идею прекрасного, толкуя Эстетику в свете платонизма и неоплатонизма. Хотя работа в этом направлении не прерывалась на всем протяжении Средних веков, она получила сильный импульс с возникновением *ренессансной библеистики. Дальнейшее развитие библейской Эстетики многим обязано *Гердеру, который оказал большое влияние на всю эту область *библиологии. В 19 в. важной вехой на пути к пониманию библейской Эстетики явилась книга *Шатобриана «Дух христианства». Значительную роль в истории новейшей Эстетики сыграло изучение литературных *жанров Библии (*Гункель и другие), а также сравнительное литературоведение, сопоставлявшее поэтику Писания с поэтикой *Древнего Востока и *античности (*Мовинкель, *Франк-Каменецкий, *Дьяконов, *Аверинцев). Общими проблемами библейской Эстетики занимались в России *Якимов, А.*Олесницкий, протоиерей Н.*Елеонский и другие.
Образ мироздания и человека в библейской Эстетике. Писание учит, что Бог – Первопричина красоты Вселенной. Его Слово и Его Премудрость являются источником «мудрого устроения» твари. Звезды, облака, растения, животные, человек запечатлели в себе творческую Мысль Создателя. В (Притч. 8:30) Премудрость Господня называет Себя «художницей», или «строительницей» (евр. אמון, амо́н). «Она прекраснее солнца, – говорит другой библейский писатель, – и превосходнее сонма звезд; в сравнении со светом она выше» (Прем.7:29). A свет считался первенцем мироздания, отблеском неизреченного Божественного Света, отраженного в Премудрости. В Книге Иова даны величественные картины природы, сложность и совершенство которой проистекают из Премудрости Бога (Иов.28; 38–41). Эта мысль находит развитие у aпостола Павла. «Вечная сила Его и Божество, – говорит он, – от создания мира чрез рассматривание творений видимы» (Рим.1:20).
Подобным же образом и внебиблейские религии усматривали в царстве богов архетипы бытия земного. Однако здесь было и существенное различие. Для древневосточного и античного человека природа являлась законченным, статичным целым, отображающим неподвижность Вечности. В частности, храмы Египта и Вавилона, их архитектура, искусства, обряды были призваны воспроизводить вневременные божественно-космические первообразы. Поскольку природа в мифопоэтическом сознании была неотделима от божественного бытия, искусство стремилось включить человека в эту неизменную структуру. Творчество, жизнь и труд людей рассматривались как модель, зеркало устойчивого иерархического порядка Вселенной.
Библейское понятие о Вселенной (евр. עולם, ола́м) было несколько иным. Если античный идеал красоты – это стройная завершенность, то, согласно Библии, в природе прекрасно все, что исполнено жизни и движения. Мир есть становление, путь, устремленность к совершенству как к цели. Именно цель придает смысл всей Вселенной. «Греческий “космос” покоится в пространстве, обнаруживая присущую ему меру; библейский “олам” движется во времени, устремляясь к преходящему его пределы смыслу... Вот почему поэтика Библии – это поэтика притчи, не оставляющая места ни для чего похожего на эллинскую “пластичность”: природа и вещи должны упоминаться лишь по ходу действия и по связи со смыслом действия, никогда не становясь объектами самоцельного описания, выражающего бескорыстно-отрешенную радость глаз; люди же предстают не как объекты художнического наблюдения, но как субъекты выбора и действия» (*Аверинцев).
Хотя священные писатели признают «добротность», красоту космического строя, но этот строй есть переменная величина, динамический поток, зарождающийся в творческом акте и текущий навстречу таинственному «новому творению». Такое восприятие мира определяет и характер Эстетики. Она подчинена идее Божественного Домостроительства, благодаря которой общее, смысловое, господствует в Библии над частным. В Писании фактически нет ни законченных пейзажей, ни портретов. Описаниям нередко свойственны «экспрессивные поэтические образы, не поддающиеся визуально-пластическому воплощению» (В.Бычков).
Художественное творчество в Библии. Запрет изображений (Исх.20:4), связанный с учением о надмирности, *Святости Бога, ограничил возможности живописи и пластики в ветхозаветный период (см. статью Изобразительное искусство и Библия), но это уравновешивалось развитием литературы и *музыки. Слово Божье передавалось *пророками, *мудрецами и наставниками с помощью определенных художественных средств, формировавшихся веками (см. статьи: *Жанры; *Поэтика). Пророческие речения и гимны, афоризмы и поэмы *Учительных книг и Евангелия, являясь *Откровением, одновременно представляют собой образцы высокой литературы. Воспринимая и перерабатывая эстетические приемы своего времени, создавая новые формы художественного слова, священные авторы являлись подлинными творцами. Тем самым в Библии признается и освящается ценность человеческого творчества.
● *Аверинцев С.С., Греческая литература и ближневосточная «словесность», в книге: Типология и взаимосвязь литератур древнего мира, М.,1971; его же, Поэтика ранневизантийской литературы, М.,1977 (и другие его работы); Ауэрбах Э., Мимесис, М.,1976; Барабанов Е., Раннехристианская Эстетика, «Вестник РХД», 1975, №116; Бычков В.В., Эстетика поздней античности, М.,1981; Гринцер П.А., Две эпохи литературных связей, в книге: Типология и взаимосвязь литератур древнего мира, М., 1971; История Эстетики, М.,1962, т.1; Померанцева Н.А., Эстетические основы искусства Древнего Египта, М.,1985; свящ. Флоренский П., Столп и утверждение истины, М.,1914; *Шевырев С.П., История поэзии, СПб.,18872, т.1, с.122–210; прочую библиографию см. в статьях: *Жанры; *Литературная критика; *Поэтика Библии.