Христос как путь нашей жизни. Введение в богословие старца Cофрония (Cахарова)

Содержание

К русскому читателю

Введение

I. Понятие и возможность осуществления ипостасного начала 1. Понятие ипостасного начала 2. Первоначальная слава человека как возможность принятия божественной жизни 3. Ложный путь к воображаемому Абсолюту II. Истощание Слова и спасение человека 1. Истощание Слова 2. Путь заповедей 3. Любовь до ненависти к себе III. Разрыв и исцеление 1. Величие и ничтожество человека 2. Смерть 3. Благодать смертной памяти 4. Скорбь и слезы 5. Отчаяние и чувство присутствия Божия IV. Таинство путей спасения 1. Призывающая благодать 2. Отъятие благодати 3. Возвращение благодати 4. Познание пути V. Путь монашества 1. Монашество как дар Святого Духа 2. Исполнение монашеских обетов как исцеление от изменений, возникших в результате первородного греха Послушание Девство и целомудрие Нестяжание 3. Духовное отцовство как служение примирения человека с Богом VI. Путь безмолвия 1. Иисусова молитва 2. Упражнение в Иисусовой молитве 3. Умное безмолвие и преодоление воображения 4. Брань с воображением VII. От психологического к онтологическому 1. Покаяние в психологическом плане 2. Онтологическое возрождение 3. Созерцание нетварного Света 4. Двойное видение, вдохновляющее на покаяние в онтологическом плане 5. Аскетика и божественное смирение 6. Онтологическое содержание личности. Свободное самоопределение VIII. Молитва как путь созидания 1. Молитва как личностное общение 2. Чистая молитва 3. Молитва за весь мир как исключительное проявление ипостасного начала 4. Любовь к врагам как критерий истины Эпилог  

 

К русскому читателю

Сия книга есть благая весть для каждого

православного христианина, и прежде

всего для каждого монаха. Она показывает,

в чем состоит духовная христианская

жизнь и кто есть истинный монах.¹

Митр. Иерофей Влахос

Предлагаемая книга посвящена богословию старца-архимандрита Софрония Сахарова (1896–1993) – всемирно известного подвижника, писателя, аскета XX века.

Старец Софроний является выдающимся духовным явлением нашей эпохи. Книги о. Софрония, такие как «Старец Силуан», стали неотъемлемым преданием Церкви. Богословская «керигма» сего подвижника стала долгожданным благовестием современному человечеству в тяжких духовных скитаниях. По словам одного каталанского богослова, отец Софроний «нам приоткрывает такие христианские и евангельские измерения, о которых мы слишком основательно забыли». Благодаря сему «евангельскому измерению» писания Старца Софрония стали ярким свидетельством для всего мира, что христианское благовестие Православной Церкви было и остается Абсолютной Истиной, которая есть жизнь с избытком, данная Христом человечеству (Ин.10:10).

Настоящая книга – «сие сокровище аскетического учения старца Софрония», как отозвался о ней Вселенский Патриарх Варфоломей², была написана с целью более глубокого усвоения духовного его наследия. Ее автор – ученик Старца архимандрит Захария (Захару) из Кипра.

Он прожил под духовным руководством Старца в его монастыре двадцать семь лет. Последнее придает книге особую ценность, ибо она содержит непосредственное свидетельство о личности и богословии отца Софрония, основанное на опыте многолетнего общения автора со Старцем. Именно поэтому, по словам греческого богослова Г. Мандзаридиса, ее автор является «выразителем» («εκφραστής») богословия Старца или, как сказал архиепископ Григорий Фиатирский, – «достойным истолкователем («διερμηνευτής») богословия и философии Старца»³. Книга была написана на основе докторской диссертации по богословию, защищенной автором в 1998-м году на богословском факультете Солунского университета. Она была дополнена несколькими главами, которые более объемно представляют учение Старца.

Учение старца Софрония не есть некая система знаний summa theologica, присущая схоластическому богословию. Его богословие есть живое вхождение в реальность Божественного Бытия. Благодаря этому, по словам одного испанского богослова, на всех его писаниях «лежит печать неоспоримой подлинности». «Богословие», как отражение состояния чистого бесстрастия, само становится чистым и подлинным в самом глубоком смысле этого слова. Слово его, чуждое всякой схоластической мертвости, исполнено живым дыханием Православного предания, для которого Иисус Христос вчера и днесь тойже, и во веки (Евр.13:8).

Именно такое живое «богословие как состояние», как показывает настоящая книга, и преподал Старец своим ученикам. Книга сия является не отвлеченной систематизацией учения Старца, а будучи верной духу его учения – выражением духовного измерения его богословия и отражением живого опыта Бога, передающегося из рода в род. «Читая книгу о. Захарии, – пишет митр. Иерофей, – я пребывал в изумлении пред лицом живого опытного богословия, а также пред сильным богословским словом приснопамятного старца Софрония. Вся книга – это дифирамб и суммарное изложение, квинтэссенция великого богословия старца Софрония, которое есть богословие опытное, живое, подлинное. Речь идет об опыте пророческом, апостольском, святоотеческом, о преподобии»⁴.

Традиция для Старца заключалась не только в сухой сводке канонических правил, а прежде всего в «духе жизни» во Христе. Этот «дух жизни» передавался из поколения в поколение на протяжении двухтысячелетней истории Церкви. Сам Старец воспринял его от своего наставника и великого учителя – прп. Силуана Афонского (f l938). Сей же дух, вдохновлявший многовековой голос Православного предания, воссиял с новым великолепием и с убедительной силой и в самом старце Софронии. Настоящая книга продолжает сию духовную преемственность: «Архимандрит Захария с ясностью и доступностью представляет богословие Старца, творчески анализируя его богословскую мысль и при этом не искажая ее, и помогая читателю затем уже лично ознакомиться с текстами приснопамятного Старца. По моему мнению, как труды старца Софрония послужили богословам к уразумению смысла простых слов прп. старца Силуана, так и зрелое слово архим. Захарии помогает более глубокому пониманию, в меру веры, лаконичного слова архим. Софрония»⁵.

При этом книга не есть только «введение» в богословие Старца, но она есть живой памятник его духовного облика, запечатленного в его слове и отраженного в настоящей книге: «Современник архимандрит Захария сам обладает вдохновением, и в этой атмосфере и перспективе он подходит к богословию Старца»⁶. В результате, книга сама стала ярким и живым свидетельством о глубочайшей святости Старца. По прочтении предлагаемой книги митр. Иерофей написал: «Не поколеблюсь еще и еще раз повторить, что старец Софронии – святой, с редчайшим опытом и с исключительным даром описания сего опыта»⁷.

Настоящая книга ясно отражает глубину догматического сознания Старца, насколько оно нерасторжимо связано со всем ходом внутренней духовной жизни. По слову Старца: «Церковь, догмат и аскетика есть единая жизнь»⁸. Важность сего очевидна, ибо всякое изменение в догматическом сознании неизбежно изменяет в соответствующей мере и образ духовного бытия. И наоборот, уклонение от истины во внутренней духовной жизни влечет изменение в догматическом сознании. Догматическое измерение истины столь очевидно представлено в книге, что митр. Иерофей пишет: «Она (книга) необходима нашей эпохе, поскольку мы переживаем ужасающий хаос в нашей жизни, когда смешивают Евангельское слово со словом человеко-центричным, экклесиологию – с социологией, христианскую жизнь – с жалким искажением той великой жизни, которую принес на землю Христос»⁹.

Как отозвался игумен Елисей, наместник афонского Симоно-Петрийского монастыря: «Замечательное православное учение Старца о персоне, доходчиво и ясно анализируемое в предлагаемом труде, представляет собой важное духовное руководство желающим более великих дарований духовных и святоотеческое "продолжение» сознания и мысли церковного предания»¹⁰.

Поскольку книга направлена на то, чтобы как можно полнее представить воззрения отца Софрония, она имеет структуру, характерную для систематических богословских изложении. Она начинается с главы о Святой Троице, в которой излагаются наиболее характерные черты учения Старца о Боге. Еще более живо излагаются другие аспекты богословия Старца: христология, экклесиология и т.д. Главной же темой данной книги, как и вообще богословия Старца, является антропология – учение о человеке, в котором центральное место занимает концепция человеческой личности.

Надеемся, что данная книга поможет ее читателю глубже проникнуть в богословие старца Софрония.

Введение

Настоящее исследование имеет целью представить в общих чертах богатство опытного богословия, содержащегося в трудах старца архимандрита Софрония.

Старец родился в Москве в 1896 году. Учился в Высшем художественном училище в Москве и занимался живописью. Кроме щедрых природных способностей, он с ранних лет сподобился от Бога исключительных духовных дарований.

С младых лет он был осенен духом живого Бога. Уже тогда им владела жажда Абсолютного, и он пытался найти ответ на множество бытийных проблем, которые волновали его современников и его окружение. Напряженные внутренние искания привели его к осознанию трагичности человеческого бытия. Он не смог принять мысли, что Абсолют может быть заключен в евангельской заповеди любви. Это в конце концов увело его в сторону от христианского пути. Теории восточных религий как логический уход от страданий и боли показались Старцу адекватным решением бытийных проблем. На протяжении приблизительно восьми лет он упражнялся в трансцендентальных медитациях. Характерной особенностью этого философского заблуждения является концепция сверхличностного Абсолюта.

Его возвращение в Церковь произошло благодаря уразумению внутреннего смысла Синайского Откровения: «Я есмь Сущий». Благодатью Божией он постиг, что абсолютное и безначальное Бытие есть не что иное, как личностный Бог, Который открыл Себя сначала Моисею, а затем «в конце дней сих говорил... в Единородном Сыне» Божием. С той самой минуты личной встречи с воистину Сущим он не переставал с предельным напряжением углубляться в таинство явившего Себя Бога и в бесконечную глубину Ипостаси Христа: в сей дивный Образ, по Которому был сотворен человек. На протяжении десятилетий он с невыразимой болью скорбел о своем заблуждении: как он предпочел Евангелию веру в безличностный и призрачный Абсолют индийского толка. Он считал это отступление падением, подобным грехопадению Адама, а также метафизическим самоубийством. В своей книге «Видеть Бога как Он есть», которая является его духовной автобиографией, он описывает свой опыт многолетнего покаяния.

В 1925 году, после непродолжительной учебы в Богословском Институте св. Сергия в Париже, старец уехал на Гору Афон. Там он монашествовал в общей сложности двадцать два года. Сначала он стал насельником монастыря святого Пантелеимона. В сей обители он сподобился самого значительного в своей жизни дара от Бога – встречи и духовной связи со святым Силуаном (1866–1938). В нем старец Софроний сразу распознал носителя подлинной христианской жизни.

Он пробыл со святым до конца его дней. После его смерти он испросил благословения игумена и старцев монастыря и удалился в пустыню Святой Горы. Живя в пустыне, он нес послушание духовника в обителях святого Павла, преподобного Григория, преподобного Симона, преподобного Ксенофонта и множестве других келий и скитов.

В 1947 году он уехал во Францию, где год спустя он издал рукописи, которые ему завещал святой Силуан незадолго прежде своей кончины. Издавая их, он написал биографию и расширенный комментарий учения Святого.

В 1959 году он основал ставропигиальный монастырь святого Иоанна Предтечи в графстве Эссекс в Англии, где и упокоился в Господе 11 июля 1993 года.

Как духовное явление Старец стал знамением Божиим для своих современников. Вместе с ними он переживал трагедии и духовные искания беспокойного XX века. Своими жизнью, молитвами и словом он дал ответы на многие жгучие вопросы, волновавшие их.

Духовные скитания Старца в годы его юности, его увлечение безличностными теориями восточных религий Промысел Божий претворил в небесный дар. Несмотря на то, что сознательно он никогда не отрекался от Христа, для него самого его блуждания были отступлением и преступлением против любви Божией. Они стали поводом для глубокого, непрестанного и безутешного покаяния. Благодаря благодатному отчаянию покаяния, как он его называл, он смог совершенно освободиться от уз ветхого человека и, стяжав бесстрастие, удостоиться созерцания Нетварного Света лика Христова. Тогда Старец уразумел то духовное «место», которое занимает человеческая личность, приобретшая богочеловеческую полноту. Он ощутил, как две наибольшие заповеди любви становятся законом всего его естества. При этом первая заповедь нашла выражение в неудержимом стремлении к Богу, вплоть до самовозненавидения, а вторая – в молитве за весь мир, вплоть до самозабвения и обилия слез. В этой молитве он провел десятки лет.

Таким образом, Старец, стяжав опыт личности или, как он сам предпочитал говорить, ипостасного начала, которое является исключительным даром христианства, а также на деле зная содержание индийских религий, стал ревностным защитником православного исихастского опыта для своей эпохи, исполненной духа синкретизма. Он смог с убедительным и беспрекословным авторитетом провести различие между двумя типами аскетизма – индийского и христианского, которые настолько отличаются друг от друга, насколько тварное отстоит от нетварного. Метафизическому самоубийству, к которому приводят трансцендентальные медитации, он противопоставил живоносный и ни с чем не сравнимый опыт встречи и единения с личностным Богом Священного Писания.

Прежде чем лично познакомился со святым Силуаном, старец Софроний провел приблизительно пять лет в монастыре святого Пантелеимона. Он был рукоположен в диаконы в 1930 году. Каждый раз, когда он выходил из алтаря, чтобы совершить каждение, проходя мимо Святого, он испытывал чувство страха и стыда. Однако тогда ему еще не довелось вступить с ним в общение.

Через некоторое время после хиротонии Старца к нему пришел монах-пустынник отец Владимир. С ним они обсуждали различные духовные вопросы. Под благодатным влиянием беседы и возникшей духовной атмосферы отец Владимир прямо спросил Старца: «Отец Софроний, скажите мне слово во спасение моей души». Тогда Старец, который готовил для отца Владимира чай, ответил: «Когда стоишь на краю пропасти отчаяния и видишь, что начинаешь падать, отступи немного назад и выпей чаю». И поставил перед ним чашку чаю. Это слово, но прежде всего духовная энергия, переданная в нем, настолько поразили пустынника, что он в сокрушении направился к святому Силуану за советом, насколько истинно и спасительно то, что сказал ему о. Софроний.

На следующий день о. Софроний спускался по лестнице многоэтажного здания монастыря в центральный двор, а святой Силуан в это время поднимался от пристани навстречу ему. Они должны были встретиться возле входа в собор. Старец, однако, из благоговения свернул в сторону. Но и святой Силуан изменил свой путь, так что встреча перед трапезной была неминуемой. Святой Силуан спросил: «Отец Софроний, заходил ли к Вам вчера отец Владимир?» – и Старец, опустив все промежуточные стадии обычного разговора, ответил: «Я ошибся?» Тогда святой Силуан таким же самым образом ответил ему: «Нет, но слово превосходило меру и силу брата; приходите завтра, поговорим об этом».

Так отец Софроний побывал у святого Силуана, который рассказал ему о своей жизни. Он поведал ему о пятнадцати годах брани с лукавыми духами. Он доверил ему слово, открытое ему Христом: «Держи ум твой во аде, и не отчаивайся», – которое стало настоящим в его духовной брани и силой которого он спасался от демонских нападений и очищался от помыслов гордыни.

Старец Софроний стяжал такую веру и такое благоговение к святому Силуану, что готов был лобызать его стопы. Как он сам рассказывал и писал, знакомство и связь со святым Силуаном были наибольшим даром от Бога. Это знакомство имело определяющее значение для всего его последующего духовного развития и богословия. Общение со Святым стало для него подтверждением истинности того духа покаяния, которым он жил до сих пор. Он был посвящен в учение Святого и, благодаря неуклонной вере в его слово, стяжал постоянство в аскетической жизни и бесстрастие. Весь остаток своих дней, сначала в пустыне, а затем в миру, он провел свидетельствуя, что только благодаря вольному схождению во ад, ради исполнения заповеди, верный становится на путь Божий, научается неописуемому смирению Христа, с Которым и соединяется.

Старец просиял многими и великими дарованиями Святого Духа. Наибольшее впечатление в нем производил его исключительный дар Слова Божия, которое он стяжал в молитве и которое носил в своем сердце. Он был человеком Слова. Всякий раз общение с ним представляло настоящее откровение жизни и созерцания; и даже самое обычное слово, сказанное им, наполняло окружающих радостью. Он много и усиленно молился о страждущих и более, чем чуду, радовался, когда его слово и молитва изменяли их сердца. Да, он боролся за то, чтобы уменьшить страдания людей; но все же более всего отдавал всего себя на то, чтобы послужить величайшему и значительнейшему чуду, которое только возможно в настоящей жизни, – чуду соединения души человека с Духом живого и вечного Бога.

Никакое явление духовной жизни не удивляло Старца. Он прошел весь путь. Он охватывал одновременно и недостижимые глубины и незримые высоты. Он имел дар покаяния, а также ведал действие умной молитвы и то изменение, которое она приносит. Он был научен обновляющему слову Христа и посвящен в Его мученическое священство. Он безмерно любил Божественную литургию и свидетельствовал, что правильное ее совершение имеет для молитвы ту же пользу, что и исихастская молитва в пустыне.

Он говорил: «Кто хочет быть христианином, тот должен быть художником». Как художник бывает овладеваем предметом своего художества и желанием выразить его насколько возможно более совершенным образом, так и христианин бывает овладеваем Христом и желанием достигнуть Его бесконечного совершенства. Он стремится достигнуть этого, как достиг Иисус Христос (см. Флп.3:12).

Чувствуя приближение смерти, он говорил: «Я все сказал Богу. Совершил все, что должен был совершить. Теперь нужно уходить». Он со смиренным дерзновением написал письмо Святейшему Патриарху Варфоломею, от всего сердца благодаря его за его благорасположенность к монастырю. Он выразил ему свою глубокую признательность и попросил Патриарха и впредь защищать хрупкое создание его рук: «Благословляя благослови смиренные овцы нашей овчарни и не остави своей любвеобильной заботой и благорасположением место, хотя и малое, убогое и незначительное, но основанное на многих слезах, на стенаниях из глубины сердца, на крови и поте». В конце письма он просил благословения своего епископа отойти к «желанному Свету Воскресения Христова».

Старец упокоился в мире, однако продолжает служить словом и предстательством чуду, которое возлюбила его душа, – чуду возрождения верных и их вхождения в вечное Царство Господа нашего и Спасителя Иисуса Христа.

Из его изданных произведений наиболее значительными являются следующие:

1. Старец Силуан, Париж, 1952; репр. издание с дополнениями: Патриарший Ставропигиальный Св.-Иоанно-Предтеченский Монастырь, Великобритания, 1991.

2. Видеть Бога как Он есть, Патриарший Ставропигиальный Св.-Иоанно-Предтеченский Монастырь, Великобритания, 1985.

3. О молитве, Париж, 1991.

4. His Life is Mine, Oxford, 1977.

5. Об основах православного подвижничества¹¹.

6. Рождение в Царство Непоколебимое, Патриарший Ставропигиальный Св.-Иоанно-Предтеченский Монастырь, «Паломник», Москва, 2001.

7. Духовные беседы, тт. I и II, Патриарший Ставропигиальный Св.-Иоанно-Предтеченский Монастырь, Великобритания, 2001.

В этих книгах развивается христианская антропология в свете общего опыта святого старца Силуана и старца Софрония.

Всем своим учением о личности старец Софроний живописует портрет святого Силуана.

Его антропология глубоко традиционна, однако при этом она отличается необыкновенной основательностью и одухотворенностью – плод мудрости многолетних исключительно тяжких испытаний, которые он прошел.

Оригинальность богословия Старца заключается в более глубоком истолковании некоторых аспектов христианского откровения, которые способны ответить на богословские проблемы эпохи. Центральной осью его опытного богословия является постижение смысла ипостасного начала как Божьего Бытия, так и человеческого существования, а также описание некоторых из проявлений человека, которые определяют его конечную, насколько это возможно, реализацию в рамках земной жизни. Это богословие описывает личную встречу человека с живым Богом. Оно одновременно есть повествование и об опыте Божественного Света.

Святой Силуан, а также его биограф и ученик старец Софроний принадлежат Церкви. Настоящее исследование имеет целью донести до современных богословов духовный опыт этих двух мужей, а также показать уникальность православной антропологии, которая имеет огромное значение в решении бытийных проблем и вопросов современной эпохи.

Настоящее исследование разделяется на восемь глав и завершается эпилогом.

В первой главе описывается понятие ипостасного начала в бытии Божием. Ипостасное начало способно вместить в себя бесконечность. Оно было открыто миру предельной любовью страдающего Христа. Человек является личностью по образу Христову. Благодаря покаянию он возрастает в Духе Святом и становится «повторением» Бога, обладающим богочеловеческой полнотой.

Во второй главе развивается учение Старца об истощании, как образе бытия Божественных Лиц и способе проявления Ипостаси Логоса в домостроительстве спасения человека. Также описывается как человек становится истинной ипостасью.

В третьей главе описывается величие человека, который благодатью Божией оказывается между адом и Царством, а также его ничтожество, если он абсолютизирует свою тварность. Его совершенство или ничтожество зависят также от его отношения к смерти. Духовная скорбь исцеляет человека, и благодатное отчаяние переносит его жизнь в область Божественного.

В четвертой главе анализируется теория Старца о трех стадиях духовной жизни. Сначала Бог заключает с человеком завет. Затем Он отнимает от него Свою благодать, оставляя его и предоставляя его «суду» Своего Сына. Таким образом, Он дает ему возможность до конца развить свое ипостасное начало благодаря любви к Богу, которая крепче смерти, и которая в конце концов делает человека наследником божественного образа Бытия. Прохождение через эти три стадии приводит человека ко всецелому познанию Христа.

В пятой главе речь идет о христианском совершенстве, достигаемом на пути монашества, который заключается во всецелом подражании примеру жизни Христа. Соблюдение трех главных обетов монашеского пострига исцеляет человека от тех изменений, которые вошли в его природу в результате первородного греха. Прохождение монахом монашеского пути делает его обладателем божественного слова и, как следствие этого, служителем духовного отцовства, которое в соработничестве с благодатью творит бессмертные ипостаси для вечности.

В шестой главе суммируется богословие Старца о Божественных Именах и Имени Иисусовом, которое является основой умной молитвы. Благодаря упражнению в этой молитве ум освобождается от всех видов воображения и становится созерцателем божественного и неизреченного События, которое разворачивается в глубине сердца – центре человеческой личности.

В седьмой главе исследуется то, что переход от психологической стадии жизни к онтологической совершается только тогда, когда человек достигает предела аскетического покаяния и когда его осеняет небесный Свет. В результате созерцания этого Света покаяние становится благодатным и человек возрождается онтологически. Благодаря этому он приобретает апокалиптическое богопознание, пророческое самопознание и молится за весь мир. Созерцание Света способствует тому, что он достигает меры божественного смирения, которое глубоко раскрывает сердце человека – «место», в котором осуществляется ипостасное начало.

В восьмой главе говорится о молитве как о средстве, с помощью которого человек освобождает себя и все творение от уз грехопадения и вводится в живоносную и личностную связь с Богом. К человеку-личности относится чистая молитва «лицом к лицу» и ипостасная молитва «за всего Адама». Соответственно, в этих двух видах молитвы находят свое исполнение две наибольшие заповеди любви. Человек, вступая в общение с божественной жизнью, участвует также в нетварной свободе Бога, которая становится онтологическим дополнением его ипостасного начала.

В эпилоге показывается, что пророческое слово Господа к святому Силуану: «Держи ум твой во аде, и не отчаивайся» является золотой нитью традиции. Оно поставляет человека на смиренный путь Господа, который возводит из ада на Небо. Блаженство познания этого пути развивает ипостасное начало человека в такой мере, что он становится способным принять «избыток» жизни и уподобиться Христу, который есть Прообраз-Причина и последняя Цель в становлении ипостаси человека.