Беседа 26: О цельности духовной жизни¹⁶⁵

О заблуждении тех, кто говорит: «Теперь нет старцев». Для России надо сплотиться вокруг Патриарха. История человечества. О разрушениях в России. Христос тот же во веки. О духовном руководстве. Послушание как культура богопознания. О трех периодах духовной жизни. Послушание – путь к чистой молитве. Не приписывать себе ничего! О слове игумена Мисаила. О состояниях без опыта Голгофы. О тех, кто думает, что духовные дары в наше время невозможны.

Снова и снова благодарю Бога, давшего мне радость видеть вас и говорить с вами. За истекшие последние годы, с тех пор как аппаратура современная открыла во мне страшные болезни, отчасти или даже главным образом из-за возраста, я теряю зрение и слух. Это делает изоляцию мою все более и более полною. Но скажу вам: то, что досталось мне не без боли за истекшие годы и особенно когда, по благоволению Господню, я был в пустыне, по существу своему остается во мне. У меня уже нет силы представить все должным образом. Каждое слово требует особого усилия. Опять повторяю, что мое обращение – к новопоступившим братьям и сестрам, и если старшие присутствуют, то присутствуют для единства духа и предания жизни. Вы уже многое делаете, но никогда невозможно достигнуть того момента, когда вдруг все становится излишним. Повторение некоторых положений, которые стали нашим познанием в силу воплощения единородного Сына и Слова Отчего, сошествия Святого Духа на Церковь, в существе своем остается верно. И когда мы говорим о вере нашей, то не надо забывать, что всякое слово может иметь великое значение. Ибо Господь говорит: «небо и земля прейдут, словеса Мои не прейдут» (Мф.24:35). Каким-то образом все мы, после долгого подвига, должны пребыть в том состоянии, когда мы ощущаем правду этих слов, то есть дыхание Божественной безначальной вечности и историю человека на Земле, которая имеет свой конец.

Сегодня вам, дорогие, драгоценные для меня братья и сестры, я хочу говорить о цельности духовной жизни, принципы которой с первых моментов христианского существования остаются незыблемыми и непоколебимыми.

Сегодня моя мысль обращается к тому, чтобы указать и утвердить в вашем сознании ту золотую традицию, которую дал Бог мне узнать на Афоне. Я попал в монастырь в такой период, когда там были люди великого духа. Я имею в виду игумена Мисаила, старца Силуана, многих духовников и недуховников, которые были действительно на высоте христианского духа. И это есть предание жизни. То, что совершил Господь в историческое время, когда Он был с нами на Земле, остается живым и полным энергии на все века: «небо и земля прейдут, словеса же Мои не прейдут» – и не только словеса, но и Его примеры.

Явление Христа нам дало откровение о предвечной идее Бога о человеке. Очень многие из основ всей нашей духовной жизни уже были выражены Апостолами в самом начале жизни Церкви по Воскресении и Вознесении Господнем. Господь объемлет и носит в Себе всю вечность. Непротяженно Он объемлет все века. Как говорят многие святые отцы, Бог независтлив и его желание – видеть людей равными Себе¹⁶⁶.

Когда мы говорим о нашей жизни во Христе теперь, то слово наше касается как современного положения вещей, так и безвременного, вечного. За последнее время я слышал некоторые слова, которые обнаружили появление больших заблуждений в такой огромной стране, как Россия. Наши два брата провели достаточное время в современной России. Разруха, причиненная семидесятилетним, самым безумным гонением против Христа, действительно разорила Церковь. И так как за эти семьдесят лет народ был отрезан от настоящего учения и опыта Церкви за истекшие века, то сейчас в сознании этих людей наблюдается большая путаница. На вопрос одного старца из России: «Что мне делать в связи с тем водоворотом всяких нелепых идей?», я по опыту моей жизни ответил ему не о деталях, а о структуре Церкви и предложил ему быть включенным в эту структуру, во главе которой в настоящее время стоит патриарх Алексий II. Надо, чтобы все возвращающиеся церкви, школы и так далее прилеплялись к этому столпу и утверждению. И Церковь найдет свой путь... Разрушив всю аскетическую и богословскую культуру, большевики – безумцы в своем неправильно понятом гуманизме – все извратили и сожгли библиотеки. Но одно они оставили целым по промыслу Божию – структуру Церкви. Единство Церкви, цельность ее возможна только теперь через соединение в этой структуре. Говорю об этом, потому что появились странные идеи в этом большом море русских людей, любящих Христа, но не всегда разумною любовью, как полагается.

Одна из идей, что якобы Господь в наше время действует не так, как Он действовал раньше, что Сам Господь изменился. Так, я слышал идею, что в наше время нет старцев, что Господь перестал давать их Церкви. А путь старчества касается великой науки о вечности – науки о послушании. Те молодые люди, которые теперь поставлены на места, откуда они могут влиять, к сожалению, проявляют ненужную самоуверенность, предполагая, что только они видят истину. Прочитав немногие книги, изданные неправославными богословами и историками, они уклонились в другие совершенно понятия даже о структуре Церкви. Духовная жизнь – вся единая, и она оставляет ощущение простоты. Когда через заповедь Божию, сохраненную годами с великим подвигом даже до крови, достигнуто бесстрастие, это состояние – такое простое, ясное. Проблематика становится все более и более обширной при отсутствии этого бесстрастия и этого познания о Боге. Однако Господь не изменяется: «Поминайте наставников ваших, которые проповедывали вам слово Божие, и, взирая на кончину их жизни, подражайте вере их. Иисус Христос вчера и сегодня и во веки Тот же» (Евр.13:7–8). Старец Силуан то же пишет в главе «О смирении»: «Господь много пожалел меня и дал мне разуметь, что всю жизнь надо плакать. Таков путь Господень. И вот теперь пишу, жалея тех людей, которые, подобно мне, горделивы и потому страдают. Пишу, чтобы учились смирению и обрели покой в Боге.

Некоторые говорят, что это раньше когда-то было, а теперь все это устарело; но у Господа никогда ничто не умаляется, а только мы изменяемся, делаемся плохими и так теряем благодать; а кто просит, тому Господь дает все, не потому, что мы этого стоим, но потому, что Господь милостив и нас любит. Я пишу об этом, потому что душа моя знает Господа»¹⁶⁷...

Бесподобное по жестокости гонение разрушило культуру в России: культуру аскетическую и культуру богословскую. Три поколения были лишены всякой возможности воспитываться в Церкви. И теперь появилась странная идея, что Господь в наше время не дает старцев, что каждый из нас должен читать и строить по своему разуму свое спасение и даже жизнь в Церкви. При этом они ссылаются на святого епископа Игнатия Брянчанинова. Это особый случай в церковной жизни. Сам Брянчанинов, будучи аристократом, двадцати шести лет был уже игуменом, когда он всего только два года пробыл послушником. Несомненно, это был благодатный муж. Однако, как аристократ, он учился не у «мужиков», а читая отцов-аскетов. И сейчас возможны такие случаи, когда мы живем рассеянные, где нет духовника, опытного в жизни, и, конечно, людям, поставленным в начальственное положение, приходится читать книги, но все-таки надо избегать той мысли, что они по книгам могут научиться и управлять Церковью. Ибо неизменным остается основной принцип нашей жизни: «Да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли».

Как мы будем познавать волю Божию? Об этом – великая наука православной Церкви. Об этой культуре, равной которой не знает Земля, хотелось бы говорить огненным словом! Когда я поступил в монастырь Святого Пантелеимона на Афоне, там я слышал такие слова: старые монахи смотрели как на безумного на того, кто, прожив в монастыре менее десяти лет, уже говорил о духовных вещах. Опыт научил этих монахов тому, что есть три периода духовной жизни: начальный – первая благодать, второй – отнятие благодати ощутимой и предоставление человеку проявить свое произволение, третий – возврат благодати уже в более совершенной форме как неотъемлемое достояние.

В сущности, духовниками должны быть люди, прошедшие все эти три периода. Кто знает только одно, то есть благодать Божию, тот еще далек от совершенства. Богу угодно поставить человека в прямую борьбу с врагом, как Сам Он в пустыне был искушен дьяволом и обращался с ним так, как свойственно Господу, Он действовал действительно свято даже с врагом (см. Мф.4:1–11).

Так, научиться этой брани человек должен прежде, чем стать во главе монастыря, епархии и всей Церкви. А впечатление у тех, кто впервые получает благодать, как будто бы действительно они впервые открывают свет Христов. Я не обвиняю их, потому что все разбито. И в этом водовороте страшном не приходится ждать чистого разумения ни от кого. И потому я – за структуру: тогда вечно останется Церковь, так построенная, и постепенно встанет на путь познания Бога.

В этом послушании заключены многие аспекты нашей жизни. В моей брошюре об «Основах православного подвижничества» я говорю о том, что послушание старцу дает возможность послушнику возноситься в сферу чистой молитвы. Всякое пристрастие к земному в них умалено послушанием и доверием к игумену. В книге я говорю о том, как старец Силуан спросил игумена: «Как монах может узнать волю Божию?» И этот благословенный избранник, великий муж Мисаил сказал: «Мое первое слово он должен принять как выражение Божией воли и, следовательно, действовать так»¹⁶⁸. Слово старца становится словом, исходящим от Бога, и должно быть соблюдено.

Заповедь Божия превосходит нас. Мы никогда не достигаем ее извечного совершенства. И кто разумеет этот аспект, тот будет жить в страхе: как бы ему не ошибиться в чем-либо. И этот путь послушания есть наилучший. Тогда человек становится свободным для действия благодати Божией уже непосредственно на его сердце. Но, получая через послушание даже и великое дарование, вплоть до чудотворения, он ничего не приписывает себе и все хранит, как дар свыше, подобно тому как Божия Матерь слагала «в сердце Своем» каждое слово (см. Лк.2:19). Простите меня: я говорю о том, что я уже писал. Но читайте почаще эти слова, потому что там написано согласно с золотой, древней, основной традицией. Это совсем не моя выдумка, а это есть предание жизни от первых веков.

Что замечается и что подлежит исправлению в жизни каждого христианина и каждой Церкви? – Надо жить непременно по заповедям Божиим. И через это старание жить по заповеди человек перерождается. Он становится необычайно чутким к атмосфере духовной, ограничиваясь вначале монастырем, группой лиц, потом Церковью, и так доходит до пределов безграничных.

Игумен Мисаил сказал старцу Силуану: «Первое слово мое пусть монах примет как выражение воли Божией». Из книги ясно, что он непрестанно молился. Это человек, который совершил много чудес и который проявил редкую форму прозрения, как говорили о нем, – он говорил старцу дальше: «Но если человек не принимает мое слово окончательно, то я отступаю как человек и говорю: “Делайте, как вы понимаете!”». И нет у него другого слова.

Я был поставлен Божиим промыслом в необычайно благоприятные условия жизни. То, что я говорю вам, есть следствие того дара Божия, который дал мне Господь (я не знаю, почему). Что со мною было? – Расскажу вам один яркий случай. Игумен говорил: «Слишком велика честь попасть в русло извечной воли Божией». Это уже приготовление к вечности. Как-то он меня позвал и сказал, что монастырь нуждается в людях, которые знают греческий язык: «Итак, Вы, отец Софроний, изучайте греческий язык». Я сделал земной поклон, как полагается на Святой Горе, и направился к двери. Он позвал: «Отец Софроний!» Я обернулся, стою безмолвно. Он говорит: «Бог дважды не судит. Если вы сделаете это за послушание мне, то я отвечаю пред Богом за это. А Вы идите в мире и работайте»¹⁶⁹. Этот человек – избранник Божий, – когда сказал так, то все шесть месяцев, потраченные на изучение греческого языка, меня, который никогда не знал мира настоящего, окружал мир. Был момент, когда я заболел и думал, что я умру. И тогда было чувство: «Если сейчас меня призовет Господь, то я на половине буквы прерву мою работу и пойду на суд». Мне несвойственно было такое дерзновение пред Богом, но оно было дано по слову его. Так и вы имейте эти живые примеры как руководящие в жизни нашей монастырской, и вы познаете то, о чем я говорю. У старца есть замечательные слова, которые многим неразумным могут показаться гордыми или как заблуждение. Старец говорит: «Пишу я сие, потому что я познал Бога»¹⁷⁰. И каждый из нас желает служить Богу, Которого он знает, а не служить «Богу неведомому» и «недоведомому» (см. Деян.17:23).

Старчество – как пророчество: оно не подлежит административному действию иерархии. Старец – это человек, со страхом проживший много лет в заповедях Божиих: он может говорить другим, как он понимает. И это хорошо. А те, которые недавно начали ощущать благодать Божию, должны быть очень осторожными – до тех пор, покамест не пройдут «долину смерти» (ср. Пс.22:4) испытаний, искушений. Тогда они приобретают силу суждения. Иначе они повторяют какие-нибудь слова, не зная их настоящего содержания.

Я мог бы рассказать вам и другие случаи, подобные тому. Но читайте вы книгу о старце, и вы не станете жертвой этой наивной идеи, что Бог перестал давать старцев. В патериках написано, как молодой брат сказал, что нет старцев, и получил ответ, что не старцев нет, а послушников нет¹⁷¹. Гордый юноша презирает стариков, и для него, конечно, нет старца, нет духовного отца. И сколько бы они ни читали прпп. Исаака Сирина, Ефрема Сирина, Симеона Нового Богослова, свт. Григория Паламу – все равно они не познают того, что дается за послушание: чистая молитва, свободная от всех страстей греховных. Ни одна академия не дает этого своим ученикам, а только жизнь монашеская, где с полным доверием к игумену и к духовнику монах следует их указаниям.

Когда человек начинает жить по заповедям Божиим, он восходит сначала на Голгофу и потом на Елеонскую гору для Вознесения. Людям, не прошедшим на опыте эти состояния, не дано право судить (ср. 1Кор.2:15). Многие святые выдержали это, но особенно прп. Симеон Новый Богослов в этом отношении является примером. Ему до монашества было дано узреть Нетварный Свет. И многие уже в конце десятого столетия, тысячу лет тому назад, думали так же, как теперь: что в первые века Господь действовал с особой силой, когда люди, уверовавшие во Христа, жадно стремились умереть за Него, а в десятом веке уже этого не было¹⁷². А прп. Симеон говорит, что было, потому что Господь не меняется, а все время остается Тот же, – как писал апостол Павел¹⁷³, как писал через тысячу лет прп. Силуан, наш великий отец.

Конечно, читайте книги, получайте образование! Но самое большое дело в монашестве – через послушание предаться на волю Божию. Тогда Господь дает то, чего не познают никакие академики, – чистую молитву.

И об этом настоящем монашестве я хотел бы говорить с вами без конца. Хотя должен сказать вам, что, отрезанный слепотою от книг, сидя в моем некоем затворе, когда мои возможности общаться с приходящими в монастырь уже умалились, я за последние годы страшно много потерял. Но то, что перст Божий пишет, когда Бог склоняется на наше покаяние, – это не подлежит забвению. Вы, наверно, уже почувствовали, что жизнь духовная во Христе грандиознее великого океана.

Итак, на сегодня отпустите меня с миром. И я молюсь, чтобы Господь дал вам этот мир, который мне дал Господь по молитвам игумена Мисаила, память которого я чту глубоко. И да хранит вас Господь...