Русские святые из мирян

Изображения всех русских святых в Почаевской лавре. Святые из мирян между ними. Задача очерка. Св. князь Владимир и его ближайшие потомки. Святые в роде Владимира Мономаха. Святые в роде Всеволода. Святые из других княжеских родов. Родственные связи между святыми из князей. Святые из бояр. Святые из простой среды. Почему мало святых мирян из простого рода. Жизнь свв. Давида и Ефросинии Муромских. Жизнь св. Феодора Смоленско-Ярославского. Жизнь прав. Иулиании Лазаревской. Характеристика св. Глеба Владимирского. Прав. Иулиания Ольшанская. Жизнь прав. Симеона Верхотурского. Основные черты святых из мирян: глубокая религиозность, жалость к бедствующим, исполнение своего житейского долга. Христианское воспитание детей. Отношение их к имуществу. Бесстрастие и аскетическое настроение их. Покаянное их настроение, по св. Григорию Богослову. Суждение преп. Серафима о спасаемых из мирян. Нравственное достоинство спасаемых мирян, по житию преп. Макария Египетского, как вывод.

Спаситель наш Бог хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины

(1Тим. 2:4).

Среди гор и лесов юго-западного края поближе к Червонной Руси есть прекрасный живописный уголок. Это – Почаевская Успенская лавра, которая, подобно Успенской Киевской лавре, всегда в древности, как и ныне, служила ярким выражением и твердым оплотом для наших родных православно-русских начал. Здесь на вершине горы высится великолепный соборный храм, а внутри горы находится пещера с мощами преп. Иова Железо. С горы внутрь этой пещеры ведет длинная галерея, со стен которой ныне глядят священные лики всех прославленных Господом угодников и угодниц Божиих нашей отечественной церкви. Здесь в точном историческом порядке, в таблицах по векам, можно видеть лики всех русских святых. С благоговейным вниманием рассматривая эти священно-исторические таблицы, мы видим до четырех с половиной сотен священных ликов. Все это лица, которые всю жизнь свою стремились к горнему Иерусалиму и, по ясному удостоверению знамений Божиих, вошли в покой Божий, обрели «мир и радость о Дусе Святе» (Рим. 14:17). Здесь в блестящих церковных одеждах мы видим прославленных святителей Божиих, в черных ризах мы видим великий сонм иноков, а также инокинь и всяких подвижников, в разных мирских одеждах видим мужей, жен и малолетних всякого звания. Святых иноков между ними видится больше, чем святых всех иных званий.

С первых времен христианства в нашей стране русская душа своею любовью стала тяготеть ко Христу и прилепляться к Нему. Наиболее удобным и совершенным путём для сего явилось иночество. Поэтому горевшие одушевлением веры души отрекались от мира с его суетой и устремлялись в монастыри. По разным причинам, не все усердствовавшие для Господа могли осуществить полное отречение от мира, и поэтому им приходилось созидать свое спасение в условиях обычной мирской жизни. И такие в общем составе всех прославленных Господом святых русской церкви представляют собою седьмую часть. Веруем и надеемся, что в лице известных нам святых угодников и угодниц Божиих Господь показал нам не всех избранников Своих, что Он показал нам только тех, кого за благо признал объявить нам для нашего назидания и спасения. Веруем и надеемся, что, кроме объявленных нам святых, обрели у Господа милость великие сонмы лиц неведомых нам, как и совершенно неведомы нам те многие святые, которые при страдании Спасителя на Голгофе своими «телесами восташа и, изшедше из гроб, по воскресении Его внидоша во святый град и явишася мнозем» (Мф. 27:52, 53).

На этих прославленных Господом в нашей отечественной церкви святых, которые созидали свое спасение в условиях мирской жизни и в положении мирян, мы на сей раз останавливаем внимание своих достопочтенных слушателей и читателей. Эти лица явились истинными образцами совершенного осуществления подвигов молитвы и благочестия, бывших предметом предшествовавших наших чтений. Назидательна и умилительна жизнь всех трудников Божиих. Но для лиц, живущих в условиях мирской жизни, нарочитый интерес имеет жизнь святых Божиих именно из мирян, как ближайший образец для достойного подражания.

Кто же эти святые из мирян? Как они прожили эту нашу суетную мирскую жизнь, что она не послужила для них препятствием достигнуть неба и полноты милостей у Господа?

В ответ на поставленные вопросы мы предлагаема здесь общее обозрение отечественных святых из мирян по группам мирского их положения, с изображением частностей их жизни в лице некоторых избранных представителей. Источником сведений о них для нас являются житийные сказания, завещанные нам седою древностью и разработанные просвещеннейшими нашими иерархами – святителем Димитрием Ростовским, архиепископом Филаретом Черниговским и архиепископом Димитрием Казанским.

В лике святых мы видим прежде всего величественный ряд благоверных князей и княгинь, исключительно из древнейшего периода русской истории, из времени удельно-вечевого и татарского. Таковыми являются из Киевских князей прежде всего основоположники христианства у нас на Руси – святые равноапостольные княгиня Ольга (969 г., пам. 11 июля) и внук ее князь Владимир Красное Солнышко (1015 г., пам. 15 июля), с сыновьями его мучениками Борисом и Глебом (1015 г., пам. 24 июля), явившими собой первый лучший цвет христианской великокняжеской семьи. Затем в ближайшем потомстве Владимира Святого являются святыми: невестка Владимирова, супруга Ярослава Мудрого, Княгиня Ирина (1051 г. пам. 4 окт.) и сын ее Владимир Ярославич (1051 г., пам. 4 окт.), просвещенный строитель Новгородской св. Софии; внук Ярослава Мудрого Ярополк Изяславич (1085 г., пам. 21 нояб.), многострадальный скиталец Руси и западной Европы, жертва княжеских междоусобиц; другой внук Ярослава Мудрого Ярослав Святославич (1129 г. пам. 21 мая) со своими святыми сыновьями Михаилом и Феодором (обоих пам. 21 мая), князья Муромские, просветившие Муромский край светом Христова учения; правнук Ярослава, сын Олега Святославича, великий князь Игорь Ольгович (1147 г., пам. 5 июня), уже в черных ризах убитый мятежными киевлянами, – он молитвенно поминается у нас на праздничной литии; потомок Ярослава Мудрого в шестом колене Муромский князь Давид Юрьевич с супругою Евфросинией (обои – 1228 г., пам. 25 июня), замечательные своей трогательной и во гробе верностью друг другу; такой же потомок в шестом колене Черниговский князь Михаил Всеволодович (1245 г., пам. 20 сент.), воспитавший для царствия небесного дочь свою Евфросинию Суздальскую (пам. 25 сент.), испытавши во время первого нашествия татар много тяжёлых превратностей, замученный в татарской орде за имя Христово.

В прямой линии потомства блаженного князя Владимира Мономаха святыми являются: сын его великий князь Киевский Мстислав Владимирович (1132 г., пам. 15 апр.), известный своею многосторонней деятельности; внуки Мономаха Всеволод Мстиславич (1138 г., пам. 11 февр.), князь Псковский, женатый на дочери св. князя Николы Святоши, великого подвижника Печерского, и другой внук Ростислав Мстиславич (1168 г., пам. 14 мар.), также многосторонний деятель; правнук Мономаха Мстислав Ростиславич (1180 г., пам. 14 июня), известный под именем Храброго; внук Мономаха Андрей Юрьевич Боголюбский (1174 г., нам. 30 июня), князь Владимирский, основоположник единодержавия на Руси, запечатлевший свое строительство государственное мученическою смертью; правнук Глеб Андреевич (1175 г., пам. 20 июня), сын Боголюбского, скончавшийся двадцатилетним юношей; потомок Мономаха в шестом колене Феодор Ростиславич (1299 г., нам. 19 сент.), князь Смоленско-Ярославский, известный под именем Черного; сыновья Черного князья Давид и Константин Феодоровичи (память обоих 19 сент.). Из сего лика священных имен мы видим, что не напрасно великий князь Владимир Мономах писал свое превосходное «Поучение детям»!..

В семействе и потомстве великого князя Всеволода 3, называемого Большое Гнездо, святыми являются: сын его Георгий Всеволодович (1238 г., пам. 4 мар.), павший в первой битве с татарами на р. Сити; внук его Василько Константинович Ростовский (1238 г., пам. 4 мар.), по характеристике современника – красавец лицом, с очами светлыми и грозными, храбрый, добрый сердцем, ласковый с боярами, весьма воспитанный и очень образованный, замученный в татарской орде за имя Христово; другой внук Феодор Ярославич (1233 г., пам. 5 июня), скончавшийся в положении жениха непосредственно пред брачным пиршеством, которое по воле отца для него было приготовлено; третий внук Большого Гнезда, брат Феодора, Александр Ярославич Невский (1263 г., пам. 23 ноябр.), знаменитый богатырским отражением нападений со стороны шведов, немцев и литовцев, установивши благоприятные отношения с татарами; сын Александра Невского, правнук большого Гнезда, Даниил Александрович (1303 г., пам. 4 мар.), благочестивый и добрый князь Московский; правнуки Большого Гнезда братья Василий Всеволодович (1249 г., пам. 3 июля) и Константин Всеволодович (1257 г., пам. 3 июля), князья Ярославские; четвертый правнук того же Большого Гнезда Роман Владимирович (1285 г., пам. 3 февр.), князь Углицкий, замечательный широкою благотворительностью и попечением о своем народе; пятый правнук его же Михаил Ярославич (1318 г., пам. 22 нояб.), князь Тверский, замученный в орде, – его супруга есть та блаж. Анна Кашинская, церковное чествование которой по недоуменным и недостаточным причинам было прекращено в 17 веке и теперь имеет быть восстановлено.

В лике святых состоят следующие лица из иных княжеских родов. Потомок Ярослава Мудрого в восьмом колене Рязанский князь Роман Ольгович (1270 г., пам. 19 июля), замученный в татарской орде за верность Христу. Из Литовских князей Довмонт Псковский (1299 г., пам. 20 мая), женатый на внучке св. Александра Невского Марии Дмитриевне. Царевич Петр Ордынский (1290 г., пам. 29 июня), сын татарского хана Беркая, принявши христианство и свято проживший в г. Ростове. Благоверная княгиня Евдокия Дмитриевна Московская (1407 г., пам. 7 июля), супруга Димитрия Ивановича Донского, замечательная своею привлекательною семейной жизнью. Благов. княгиня Иулиания Вяземская (1406 г., пам. 21 дек.), супруга князя Симеона Мстиславича, пострадавшая от великого князя за свое строгое соблюдение супружеской верности и чистоты. Из Углицких князей – Иоанн Андреевич (1523 г., пам. 19 мая), которого вместе с его родными продержали в тюрьме 32 года, чтобы отстранить от притязаний их на великокняжеский престол. Царевич отрок Димитрий Иоаннович (1587 г., пам. 15 мая), за тоже пострадавши в Угличе от подосланных Борисом Годуновым убийц.

Царевичем Димитрием Углицким замыкается ряд святых мирского чина, прославленных Господом из среды русского великняжеского рода. Мы представили в этом ряду и тех князей и княгинь, которые непосредственно перед смертью приняли иночество, но у которых вся жизнь протекла в мирских условиях, у которых нравственный облик всецело определился и установился в условиях обычной мирской жизни, как например у св. Александра Невского, у свв. Давида и Евфросинии Муромских, у св. Евдокии Московской и др. Кроме них, есть из среды древнерусских князей прославленные Господом лица, которые созидали свое спасение посредством нарочитых многих подвигов в иноческих обителях, каковы например – бывший Черниговский князь преп. Никола Святоша, князь преп. Олег Брянский, преп. княжна Евфросиния Полоцкая, преп. княжна Евфросиния Суздальская и др. Таких лиц в своём перечне мы не ставим.

Мы видели, что святые князья и княгини переплелись между собою в близком плотском родстве, так как почти все они вели семейную жизнь. Особенно ясно видна эта связь по крови в благодатном потомстве Владимира Мономаха и Всеволода Большое Гнездо. Очевидно, святые князья и княгини зрели для неба, обильно в сем вспомоществуем друг другом, благодаря близким степеням плотского родства. Так велико значение христиански настроенной семейственной среды! Так велико значение христианского семейного воспитания! Так действенна евангельская закваска, в полноте введенная в семейную жизнь!

Смуты удельно – вечевого времени, тягости татарского ига, без сомнения, мало помогали правильному складу духовной жизни и развитию духовных дарований. И, однако, какое за это время мы имеем обилие священных имен! Князья древней Руси по преимуществу были носителями высоких христианских религиозно-нравственных начал. Какое восхитительное зрелище величия духовного и красоты небесной представляют собою эти благодатные отрасли дома святого равноапостольного и великого князя Владимира! Какой из христианских народов может утешаться подобным представительством на небе!

Переходим к прославленным от Господа представителям боярского и других высших сословий. Здесь мы видим в сонме святых прежде всего мучеников, – таковы: варяг Феодор с сыном Иоанном (983 г., пам. 12 июля), первый открытый обличитель язычества киевлян, отказавший в выдаче им своего сына для принесения в жертву языческим богам и за то вместе с сыном убитый ими; боярин Феодор (1245 г., пам. 20 сен.), вместе с своим господином Черниговским князем Михаилом пострадавший в татарской орде зa имя Христово; благородный дружинник Смоленского князя Меркурий (1238 г., пам. 24 ноября), по-особенному Божию указанию поразивший татарского великана и тем доставивши христианским воинам торжество, убитый татарами; любимцы Литовского князя Ольгерда – Кумец, Нежило и Круглец (1347 г., пам. 14 апр.), исповедавшие Господа Христа и за Его святое имя замученные в Вильне.

В более благоприятных условиях спокойной жизни обрели свое спасение следующие лица из благородного сословия: пять родных братьев Алфановых – праведные Никита, Кирилл, Никифор, Климент и Исаак (14 в., пам. 17 июня), из коих стархий имел семейство; девица Гликерия (1522 г., пам. 13 мая), дочь старосты Легощинской улицы в Новгороде; шестнадцатилетняя боярышня Иулиания (ок. 1540 г., пам. 6 июля), дочь владетельного князя Юрия Дубровицкого – Ольшанского; прав, боярыня Иулиании Иустиновна Осорьина (1604 г., пам. 2 янв.), супруга владельца села Лазаревского.

Обратимся к прославленным от Господа лицам мирского чина из низшей простой среды. И здесь мы видим прежде всего мучеников Таковы, святые из низшего сословия: Новгородский житель Иоанн (1529 г., пам. 24 янв.), взятый татарами в плен и пострадавший в Казани за Имя Христово; крещенные татары Стефан и Петр (1552 г., пам. 24 марта), пострадавшие за Христа в Казани; простолюдин Павел (1683 г., пам. 6 апр.), проданный татарами туркам, женился в плену на русской христианской девушке, пострадал за Христа в Константинополе; отроки Иаков и Иоанн (16 в., пам. 24 июня), мученики Менюжские; шестилетий младенец Гавриил (1690 г., пам. 20 апр.), сын крестьянина деревни Зверки Заблудовского ключа Гродненского повета, на кресте для истечения крови замученный евреями; торговый прикащик юноша Василий (1602 г., пам. 23 марта), за свое несогласие на гнусный порок оклеветанный хозяином и замученный воеводою в сибирском поселении Мангазее на р. Тазе; правед. отрок Артемий, (1545 г., пам. 23 июня), сын крестьянина селения Веркола на р. Пинеге, убитый громом во время полевых с отцом работ, – вблизи этой Верколы находится на р. Суре родина о. Иоанна Кронштадтского; правед. Симеон (1642 г., пам. 12 сент.), живший в селении Меркушах на р. Туре, занимавшийся портняжным делом и рыболовством, по прославлении нетленно почивает в г. Верхотурье.

Вот все святые из мирян, каких только знает история нашей отечественной церкви. Мы видим здесь, что святых из мирян дают все века от начала христианства на Руси и до 17 века включительно, а далее священно-историческая нить эта как бы пока обрывается. Мы видим далее, что представителей боярского и низших сословий между ними прославлено гораздо меньше, чем святых из княжеского рода. Объяснение этого обстоятельства легко найти в том, что радетели спасения из низшей среды толпами устремлялись в монастыри, где они находили себе полноту всяческого удовлетворения. Там они достигали настоятельства и высших иерархических степеней, так что даже в лиц знаменитого патриарха Никона мы имеем сына крестьянина. Там весьма многие из них достигли святости и прославления от Господа. Точно также в монастыри устремлялись охваченные религиозным одушевлением пастыри церкви, особенно вдовые, начиная со священника села Берестова, впоследствии митрополита Илариона, и кончая святителем Митрофаном Воронежским, чем объясняется то недоуменное с первого взгляда историческое обстоятельство, что среди русского белого духовенства мы знаем прославленными так мало лиц – только жившего при Киево-Печерских черноризцах пресвитера Тита (ок. 1190 г., пам. 27 февраля), да Юрьевского священника Исидора, (1472 г., пам. 8 января).

Среди наших святых из мирян мы видим таким образом представителей всех возрастов, всех положений и всех званий мирского состояния. Пребывая в обычных житейских условиях, эти достигшие святости лица в большинстве своем вели семейную жизнь, владели собственным имуществом, иногда очень значительным, исполняли разнообразные общественные и служебные обязанности и в том числе военные, исполняли разнообразный житейские и мирские дела. В лице и жизни большинства этих святых можно видеть весь составь, из которого слагается наша обычная мирская жизнь.

Для более ясного представления относительно частностей жизни этих богоугодных лиц мы предлагаем здесь три более подробных и три кратких жизнеописания святых из высшей и низшей среды. Излагать мы будем по преимуществу словами житийных сказаний.

Вот прежде всего светлый образ святых супругов Давида и Евфросинии Муромских. Они жили в конце 12 и начале 13 века, до нашествия татар на Русь. О жизни их в малолетстве сведения не сохранились. Известно следующее. У Муромского князя Юрия Владимировича было три сына, из них Давид был средним. После смерти отца Муромским княжеством управлял старший из сыновей его Владимир Юрьевич. Давид Юрьевич почитал своего старшего брата, как отца, и по обычаю «приходил к нему на поклонение». Известно также, что Давид Юрьевич вместе с братом принимал участие в походах против болгар и против неспокойных князей Рязанских, ездил вместе с ним на брачный пир к великому князю Всеволоду 3. Когда Давид достиг совершенных лет, то его постигла какая-то тяжкая болезнь, при которой все тело его покрылось струпьями. Болезнь дозволяла ему выходы из дома, и он единственное утешение находил себе в прогулках по лесу. И вот один раз во время такой прогулки он встретил врача, у которого нашел себе не только полное излечение, но и незаменимую дружбу. Этим врачам оказалась красивая и умная девушка Евфросиния, дочь местного древолазца или бортника. Евфросиния обладала знанием свойств врачебных трав, и она удачно изготовила из этих трав мазь для больного князя. После лечения этой мазью все струпы у князя Давида сошли, так что остался только один струп, куда мазь не коснулась. Ценя высокие достоинства дочери бортника, князь пожелал взять ее себе в супруги, что совпадало с желанием самой девушки. Однако не сразу это предприятие осуществилось: под влиянием дружинников его охватило раздумье, – что ему, князю, не гоже брать себе в супруги дочь простого смерда, и он готовь был отказаться от первоначального намерения и данного слова. И болезнь у князя возобновилась. Евфросиния опять излечила его. Тогда признательный князь немедленно обвенчался с Евфросинией.

В это время, в 1203 году, умирает старший брат его князь Владимир, и Давиду Юрьевичу пришлось вступить в управление Муромским княжеством. Тут то начинается ряд испытаний, которые были более тяжелы для него, чем физические болезни. Оказалось, что Муромская знать оскорбилась обнаруженным женитьбою князя пренебрежением их дочерей. Оскорбилась эта знать и за достоинство своих жен, во главе которых теперь стала дочь бортника. К такому чувству обиды присоединилось соперничество в притязаниях на княжеский стол и подстрекательство со стороны младшего брата и племянников князя Давида. И явилось серьёзное волнение среди Муромских жителей. Муромская знать объявила Давиду свое такое решительное слово: или пусть он отпустить от себя супругу Евфросинию, или пусть оставит Муром. Чувство религиозное и чувство супружеское подсказали князю Давиду свое решение: он оказался верным долгу христианского супруга и решил отказаться от княжения. И они оставляют Муром. Кроме обиды в отношении личного достоинства, великие материальные затруднения стали они испытывать. Князь Давид остался при столь ничтожных жизненных средствах, что ему приходили на ум тяжелые мысли о будущем. Однако христиански настроенная княгиня сама не падала духом и мужа своего утешала надеждой на Божие милосердие. Они поселились вдали от Мурома в глухом месте, несколько освоились с своим новым положением и успокоились. Между тем обстоятельства сами собой скоро изменились. Когда Муром лишился настоящего законного князя, тогда искателями власти явились все до нее охотники. Между ними начались непримиримые раздоры, и противники взялись за мечи. В среде вельможных лиц многие потеряли жизнь. Тогда Муромские бояре поняли, что значит остаться без законной власти, они вынуждены были сами просить князя Давида обратно возвратиться в Муром. Князь Давид Юрьевич с супругой Евфросинией теперь торжественно вступил в Муром.

После этого события у князя Давида, при ничем не омрачаемом семейном счастье, началась внешняя весьма благополучная жизнь. Живет он с своею семьей в Муроме, но в потребных случаях вместе с своими дружинниками принимает участие в политических событиях общерусской жизни. Во имя братского долга, он беспрекословно отказывается от г. Пронска, который был предложен ему великим князем. В Муроме правление князя Давида было справедливым и милостивым. Благочестивая и разумная княгиня весьма помогала князю своими советами и делами благотворительности. Своею добротой и обходительности она решительно покорила сердца Муромских бояр и подчинила их своему влиянию. Оба супруга жили по заповедям Господним. Покоили странников и облегчали участь всяких несчастных. Чтили священнический и иноческий чин, ограждая их от нужды. Вели жизнь постническую, чистую. Были у них дети, которых они воспитывали в страхе Господнем. Такая благочестивая супружеская жизнь и управление Муромским княжеством без перерыва продолжались у них четверть века. Достигши преклонной старости и чувствуя приближение кончины, они оба облеклись в иноческие одеяния и приняли монашеские обеты: Давид – с именем Петра, Евфросиния – с именем Февронии. На пасхальной неделе 1228 года скончался сначала младший из их сыновей Святослав, а потом они оба. Почили оба в один день: сначала Петр, потом Феврония. Согласно их завещанию, они положены были в один гроб. После разных чудес, торжественное прославление их последовало в 16 веке. Св. мощи их почивают в Муромском соборе. Являя собою образец доброго христианского супружества, они на месте почитаются покровителями христианских супругов. Прекрасные иконно – художественный изображения свв. Петра и Февронии, кисти известного художника П. Сведомского имеются в Киево-Владимирском соборе на столбах с правой стороны.

Весьма интересна и поучительна в своей многосложности жизнь св. Феодора Ростиславича, князя Смоленского и Ярославского, по прозванию Черного. Он жил во второй половине 13 века, в первое время татарского ига. Он был сын Смоленского князя Ростислава Мстиславича, имел двух братьев. Воспитанный в страх Божием, он из детства был Боголюбов, но вместе с тем отличался воинскою отвагою и мужеством. После смерти отца при разделе наследного удела братья обидели его, предоставивши ему один незначительный город Можайск. Однако он не гневался на несправедливых братьев. Умный и добрый князь Можайской сумел так устроить городок свой, что он скоро стал и людным, и небедным. Скоро область влияния князя Феодора расширилась. Он вступил в брак с дочерью Ярославского князя св. Василия Всеволодовича Марией, единственной наследницей Ярославского княжества, и сам стал Ярославским князем. Брак был счастливым, обстоятельства жизни были бы вполне благоприятными, если бы его постоянно не огорчала теща. Мать Марии княгиня Ксения обладала, характером твёрдым, любила непременно первенствовать во всех случаях. Зятю приходилось уступать, и участие тещи давало себя чувствовать не только в делах семейных, но и в делах общественных. Только неурядицы в родном Смоленском княжестве вынуждали князя Феодора жить в Ярославле. Здесь родились у него дочь и сын Михаил. Эта дочь впоследствии была выдана замуж за князя Белозерского.

Между тем, по требованию татарского хана Менгу-Темира, князь Феодор вместе с другими удельными князьями должен был со своими войсками выступить в поход сначала против Кавказского народца яссов, – а потом против Камских болгар. Оба народа были усмирены. Хан был доволен русскими князьями, и особенно понравился ему мужественный Феодор, которого он с честью продержал в орде при себе около трех лет. Мужественная красота, высокой рост, ум, обходительность князя Феодора так пленили ханшу, что она пожелала иметь его своим зятем и предложила ему руку дочери своей. Феодор с опасности для своей жизни отклонил лестное предложение могущественной ханши. Он заявил, что у него есть супруга дочь князя, что он, будучи христианином, не может иметь другой жены. Князя Феодора с миром отпустили из орды. Иной прием ожидал его дома. Когда он приблизился к Ярославлю, то при первой встрече теща княгиня Ксения осыпала его бранью за продолжительное отсутствование, объявила, что у них есть законный князь Ярославский – ее внук Михаил, и за – тем прямо не допустила его в город Ярославль. Даже посредничество и переговоры влиятельного Ордынского посла не могли сломить упрямства властолюбивой тещи. Князь Феодор располагал полным удобством обратиться за помощью к милостивому для него татарскому хану. Однако добрый князь не захотел призывать грозного гнева ханского на отчизну из-за тещи и ее партии, и решил не добиваться Ярославля. Между тем обстоятельства выручили его из затруднения: в это время в 1280 году умерли оба его брата, и ему без спора достался отцовской удел – Смоленское княжество. Скоро, после этого умерла и жена его княгиня Мария Васильевна и тем совершенно освободила его от связи с недоброй тещей.

Пришлось после этого князю Феодору по делам прибыть в татарскую орду, и там его приняли с прежней благожелательности. Так как он овдовел, то он свободен был для вступления в новый брак. Для брака с дочерью хана было одно препятствие: это – разность их в вере. Но ханша не прочь была от того, чтобы дочь ее стала христианкой ради этого брака. Поэтому хан согласился принять на себя – представить все дело на разрешение Константинопольского патриарха. Сарайский епископ Феогност посему случаю отправляется послом от Менгу –Темира в Константинополь. Патриарх разрешил брак князя Феодора с дочерью хана, но с тем, чтобы она приняла христианство. И дочь Менгу – Темира сначала приняла св. крещение с именем Анны, а затем была обвенчана с князем Феодором. Хан устроил в Сарае дворец для новобрачных и назначил на содержание их нисколько городов. Здесь князь Феодор прожил три года, здесь родились у него два сына Давид и Константин, которые впоследствии, как и отец, были прославлены Господом. Во все самые счастливые времена своей жизни князь Феодор не ослабевал в своем усердии ко Господу. Во время своего пребывания в Сарае он, с разрешения хана, устроил в разных татарских улусах нисколько святых храмов, чем оказал благодеяние для тысячей христиан, по разным причинам пребывавших в орде. К этому времени умирает находившийся в Ярославле сын его Михаил, и мечты тещи его, властолюбивой княгини Ксении, сами собой рассеялись. Князь Феодор с своей супругой и сыновьями возвращается в Ярославль. Была там противная ему партия, но он Смоленскими войсками принудил ее к покорности, а главных смутьянов казнил. Так восстановлен был мир в Ярославском княжестве. Обеспечивши внешний мир, князь озаботился тогда развитием экономического и духовного благосостояния обоих княжеств – Смоленского и Ярославского. Для этого он входил в сношение с Рижскими немцами и тем обеспечил для своих людей правильный торговые сношения. В Ярославле устроил нисколько св. храмов, наделил их книгами и утварью, св. иконы украсил драгоценными камнями и жемчугом. Особенно любил он местный Спасский монастырь: часто посещал его, молился в нем, раздавал милостыню бедным, кормил братию. Супруга его княгиня Анна подражала ему в добродетелях. И она построила св. Храм во имя архангела Михаила, снабдила его и причт всем нужным.

При частых смутах и междоусобиях того времени, благоверный князь Феодор вовлечен был в печальные события. Сначала он принимал участие в неполезной борьбе князя Андрея с великим князем Димитрием Александровичем, а потом должен был вести неблагодарную борьбу с собственным племянником Александром Глебовичем, который занял Смоленск. Исход борьбы был не благоприятный. Отягченный старостью, князь Феодор стал болеть и чувствовал приближение смерти. Ударили в колокол на дворе пресв. Богородицы, и на княжеский двор собрался народ, поднялся плач. Князя, по его желанию, через весь город несли в Спасский монастырь. Когда игумен предложил ему уставный вопрос: чесо пришел еси брате? – то князь, подняв руки к небу, из глубины сердца воскликнул: «всею душою, Владыка и Творец мой, готов работать Тебе!» По совершении обряда пострижения понесли его к игумену во двор. Там он исповедав пред всеми грехи и ошибки жизни своей, весь день прощался со всеми. В заключение, подозвав к себе княгиню и детей, он. простился с ними и преподал им свои последние наставления. Поздно вечером попросил игумена облечь его в схиму и затем сказал, чтобы все вышли, кроме игумена и немногих из братии. Во время утреннего пения, когда начинали петь третью славу Псалтири, он оградил себя крестным знамением и предал Дух свой Богу. Это было 19 сентября 1298 года.

Сыновья его Давид и Константин наследовали благочестие отца своего. Младший скончался безбрачными, а старший, после двадцатитрехлетнего управления Ярославским княжеством, оставил двух сыновей и мирно скончался. В половине 15 века, после обильного явления знамений и чудес от мощей св. князя Феодора и его сыновей, все трое были торжественно прославлены. Так, для благочестивого князя Феодора Ростиславича разные осложнения в жизни, тягостные испытания и превратности в его жизни семейной и в деятельности общественной не послужили препятствием сохранить чистоту сердца и совести, но послужили для него чистительным горнилом, из которого он вышел во свете богоугодности и в таком же свете представил Господу Богу своих сыновей.

Остановим теперь свое внимание на обстоятельствах жизни и на самой личности праведной боярыни Иулиании Осорьиной Лазаревской. Жизнеописание ее составлено сыном ее Каллистратом Осорьиным, бывшим губным старостой. Оно дает полные глубокого интереса бытовые картины своего времени.

Праведная Иулиания жила во второй половине 15 столетия. Она была дочерью благочестивых и богатых дворян Недюревых, – отец ее Иустин Недюрев был ключником при дворе царя Иоанна Васильевича Грозного. Шести лет она осталась сиротою после смерти матери и взята была на воспитание бабушкой, у которой оставалась до двенадцатилетнего возраста. Умирая бабушка передала Иулианию на попечение своей замужней дочери. У тетки было много своих детей, и потому на долю племянницы-сироты доставалось мало приятного. Памятуя заветы матери и бабушки, скромная девушка любила соблюдать посты и творить усердную молитву. Но сестры насмехались над ней, а тетка даже бранила ее за это. Иулиания все переносила кротко и безответно. Не препятствовали Иулиании заниматься только рукодельными работами на пользу дома, и она усердно занималась «прядильным и пяличным делом». В то время как ее сестры и сверстницы находили удовольствие исключительно в играх и пустых забавах, для нее утешением и удовольствием было – присмотреть за больным бедняком, сшить рубашку для неимущего, приласкать сироту, которых вокруг нее в деревне было много. Ее сверстницы только о том и думали, что лелеяли свою красоту, да с раннего утра ели и пили; к тому же понуждали Иулианию. Иулиания хранила воздержание, берегла чистоту души своей, лелеяла в себе страх Божий. Тетка считала, что она таким невниманием губила свою девичью красоту, потому и за это неоднократно бранила ее. Грамоте ее не учили, так как считали это излишним для сироты. Мало того. За все время жизни у тетки Иулиания не могла бывать и ни разу не была во св. храме на богослужении, так как храма в их деревне не было, а ходить в другое село одной благородной девице считалось недопустимым. В душе Иулиании хранились и зрели религиозно – нравственные семена, посеянные в самом раннем детстве родителями, потом бабушкой. По замечанию жизнеописателя, благой смысл был в это время наставником ее в добре, а страх Божий раскрывал ей этот смысл. В таких условиях прожила девушка сирота от 12 до 16 лет, пока она не была выдана замуж.

Иулиании Бог послал мужа богатого и благородного – дворянина Юрия Осорьина, владельца села Лазаревского близ г. Мурома. В этом селе венчал их благочестивый священник Потапий, бывший потом с именем Пимена архимандритом Муромского Спасского монастыря. Благочестивый духовник много помогал Иулиании на новом пути ее жизни своими советами и наставлениями. Трудолюбием и услужливостью она скоро приобрела себе любовь свекра и свекрови, так что они поручили ей заведывание домом. Оттого часто видели боярыню Иулианию и изображают ее – с ключами в руках или за поясом. Хозяйственные дела не мешали ее благочестию. Утром и вечером она постоянно совершала коленопреклоненные молитвы, клала по 100 и больше поклонов. К тому же она приучила и супруга своего. Случалось, что муж ее находился на царской служба в г. Астрахани год, два и три года, тогда она по ночам занималась рукоделием, то пряла, то шила на пяльцах, и выручаемые за работу деньги раздавала бедным или в храм Божий. Делала она это тайно даже от свекрови, хотя та любила ее, и только одна служанка знала подвиги любви ее. Сирот и вдов она своими руками кормила и поила, обмывала и обшивала. Все слуги и служанки у нее были сыты, одеты, обуты. В обращена с ними она была обходительна и каждого называла полным именем или по отчеству. Это – в то время, когда, так называемых, «подлых» людей, т. е. простолюдинов, господа иначе не называли, как полуименами. В добром попечении о прислуге и в человечном обращении с нею христианская любовь помогла боярыне Иулиании, по справедливому замечанию историка В. О. Ключевского, перешагнуть один из самых закоренелых общественных предрассудков своего времени. Для себя лично боярыня Иулиании не требовала от них услуг: никогда не приказывала, чтобы ей подали воды или сняли с нее обувь, – все это она делала для себя сама. «Кто я, бедная, говорила она, чтобы мне служили другие»? Только при гостях она в таких случаях отдавала приказание слугам. Однако между слугами были такие, которые, не смотря на всю ее доброту, оказывали ей грубость, и сами ссорились между собою. Она в этих случаях старалась побеждать их строптивость своею терпеливой добротой. «Часто грешу я пред Богом, говорила она, и Бог терпит меня; потерплю и я, – тем более, что хотя они подчинены мне, но в душе, быть может, они гораздо лучше пред Богом». Не смущаясь, переносила она выговор от свекра, свекрови и супруга за беспорядки слуг, – она старалась всячески прикрывать и поправлять их ошибки.

Был с Иулианией следующий необыкновенный случай. Один раз ночью во время молитвы она поражена была таким страхом, что оставила, молитву, поспешила лечь в постель и укрыться. В наступившей дремоте страшный грезы преследовали ее: мечты грозили убить ее, если она не перестанет молиться. Она мысленно обратилась к Богу и призвала в помощь святителя Николая, к которому всегда имела великое усердие. Внезапно явился святитель с книгою в руках и сказал ей: «будь тверда, дочь моя, не бойся этих угроз, – Христос повелел мне хранить тебя». Пробудившись, она уже наяву увидала светолепного мужа, выходившего из ее комнаты. С тех пор она еще больше начала молиться, особенно по ночам.

Случился в то время большой голод, так что многие умирали от недостатка пищи. Иулиания удвоила тайную свою милостыню. Она брала себе у свекрови пищу для завтрака и полдника и все раздавала нуждавшимся, сама же ничего не ела до вечера. Свекровь посему случаю так говорила ей: «я рада, что теперь ты больше кушаешь; только отчего прежде я не могла заставить тебя ни завтракать, ни полдничать»? Блаженная, скрывая подвиг свой, отвечала: «тогда я не рождала детей, теперь же, когда пошли у меня дети, я не могу довольно наесться». Если кто из бедных умирал, то блаженная нанимала людей убирать мертвеца, покупала саван и молилась об усопшем. За голодом последовала зараза. Люди запирались в домах, боясь прилипчивой болезни и смерти. Боярыня Иулиании тайно от своих ухаживала за страдавшими от заразы, и если из них кто умирал, то она негнушалась сама обмывать его и на свой счет погребала.

Свекор и свекровь, достигши глубокой старости, скончались в иноческом одеянии. Муж был в это время по службе в Астрахани, и Иулиания в память об усопших сама раздавала щедрую милостыню, устраивала трапезы для бедных, творила установленное поминовение в св. храме. У Иулиании было много детей, и из них шесть сыновей и одну дочь она возрастила в страхе Божием. Старший сын был убит слугою: это сильно огорчило ее, но она еще имела столько твердости, что утешала супруга своего. Скоро после того другой сын убит был на царской службе. Обе потери вместе так потрясли ее, что она стала упрашивать мужа дозволить ей вступить в монастырь. Супруг так удерживал ее: «твое дело, говорил он, воспитывать детей для Господа». Он читал ей книги Козмы пресвитера и других блаженных учителей, где сказано: «черные ризы не спасут нас, если живем худо; и белая риза не пагуба, если творить волю Божию. Худо делают, удаляясь в монастырь от бедности и бросая детей без призора, – дети плачутся на них пред Богом». «Если так, сказала блаженная, – да будет воля Божия». И она осталась жить в своей семье.

После этого они стали жить как брат и сестра, детей у них больше не было. Блаженная усилила свой пост и молитву. Каждый пяток проводила она в уединенной клети на молитве, ничего не вкушая; в понедельник и среду вкушала один раз сухой хлеб; в субботу и воскресенье учреждала трапезы для духовных и нищих. Ночью теперь она спала не более двух часов с вечера, подложив под голову полено, под бок ключи. Когда другие крепко засыпали, она вставала на молитву и молилась до утрени, потом шла в церковь. Хотя и неумела она грамоте, но любила слушать чтение книг и так научилась, что вразумительно объясняла другим, как надобно жить, чтобы угодить Господу. Благочестивое чувство и опыты жизни привели ее к уразумению высоких истин христианских. В доме, она по прежнему была матерью для всех, заботясь о довольства каждого члена семьи и каждого слуги.

Умер, наконец, супруг Иулиании. Она раздала милостыню бедным и по церквам и усердно молилась об усопшем. Скорбевших об умершем отце детей своих она утешала так: «Не плачьте о нем много, дети мои. Смерть его говорит нам, что и нам надобно готовиться на суд. Вместо слез, творите милостыню по силе и храните любовь между собою». В это время щедрость ее к бедным стала до того доходить, что у нее по временам дома не оставалось ни копейки. Случалось, сама занимая у детей деньги на одежду себе, она купленную одежду отдавала нищему, а сама зимою ходила без теплой одежды. Однажды, когда ей было уже 60 лет, зима была весьма суровая, и блаженная, не имея одежды и обуви, нисколько времени не ходила в храм к богослужению. Священник церкви св. Лазаря, придя к утрени во храм, внезапно услышал такой голос от иконы Богоматери: «иди, скажи милостивой вдове Иулиании, что напрасно не ходит она в церковь. Домашняя молитва приятна Богу, но не так, как церковная. А вы уважайте ее, – Дух Божий почивает на ней». Священник, испугавшись, прибежал к Иулиании и вслух всех рассказал, что слышал. Смиренная раба Божия искренно огорчилась таким рассказом священника. «Ты в прелести, говорила она ему; кто я грешная, чтобы удостоиться такого приглашения?» Она заклинала священника и слышавших не говорить ей о том больше ни слова. Потом пошла во храм и отслужила молебен Богоматери. С того времени, не взирая ни на какую погоду, ходила она в церковь, когда только бывало богослужение. В доме же, что бы ни делала, ела или пила, творила молитву Иисусову. Она таким образом достигла блаженной способности пребывать в непрестанной молитве. Молитвенному художеству, вероятно, обучил ее достойный духовник ее о. Потапий.

Девять лет боярыня Иулиания прожила вдовою, благо угождая Богу молитвою, постом и милостынею. Запасами хлеба распоряжалась она так, чтобы доставало хлеба домашним на год, прочее же раздавала бедным. При царе Борисе в течении трёх лет был страшный голод, так что некоторые ели даже человеческое мясо мертвецов. Блаженная сколько имела скота и домашней рухляди, все распродала для покупки хлеба и кормила не только своих домашних, но и чужих людей. Наконец, сама она дошла до крайней нищеты, и потому переселилась из села Лазаревского в Нижегородскую деревню Вочнево. Когда и тут усилилось бедствие, то она созвала своих слуг и сказала: «сами видите, каков голод; если кто из вас не хочет терпеть вместе со мною нужду, пусть идет куда ему угодно, для снискания себе хлеба». Одни остались с нею, а других она, согласно их желанию, отпустила со всякою любовью. Оставшимся она велела собирать лебеду и древесную кору, чтобы готовить из того хлеб. Приготовленный таким образом хлеб, по ее молитвам, оказывался вкусным и здоровым, так что им не только свои кормились, но чужие бедняки получали от нее помощь. Соседи говорили нищим: «зачем вы ходите к Иулиании? она и сама умирает с голоду». Нищие отвечали: «много сел обходили мы, но ни у кого не ели такого вкусного хлеба, как у нее». Зажиточные люди посылали к ней нарочито за хлебом, чтобы проверить слова нищих, и дивились приятности хлеба ее. Целые два года во время голода провела она в крайней скудости, но всегда была покойна и весела и за все благодарила Господа.

Приблизилось время ее кончины, и в самый день Рождества Христова она заболела. Болела шесть дней. Но и в эти дни ночью вставала на молитву, так что слуги смеялись и говорили: что это за больная, если она так встает с постели? В самый день кончины рано утром она призвала духовника своего, исповедалась и причастилась св. Таин, потом благословила детей и заповедала им жить в страхе Божием. «Еще с юности, присовокупила она при том, сильно хотела я облечься в иночество: но грехам моим Бог не сподобил меня сей милости; слава Богу за все». И 2 января 1604 года она мирно предала дух свой Богу. В туже ночь она явилась одной служанке своей и просила похоронить ее тело вблизи супруга у церкви св. Лазаря. Это и было исполнено. Через десять лет обилие знамений и чудес у ее могилы и ее гроба вызвало церковное прославление ее. Нетленные мощи св. Иулиании почивают под спудом в селе Лазаревском, в четырех верстах от г. Мурома. Праведная Иулиания есть та вдова помещица Ульяна Устиновна Осорьина, которая послужила предметом популярной лекции талантливого профессора В. О. Ключевского под заглавием «Добрые люди древней Руси».

Для назидания юношества остановимся мы кратко на двух светлых представителях этого возраста: таковы – св. князь Глеб Андреевич Владимирский и прав, княжна Иулиания Ольшанская.

Князь Глеб Андреевич Владимирский жил в 17 веке и был сыном великого князя Андрея Боголюбского. Он является живым примером тому, как много значит добрая жизнь родителей для судьбы детей. Жизнь князя Андрея во Владимире, кроме великокняжеских дел управления, посвящена была преимущественно делам благочестия, – построению храмов и монастырей, делам благотворительности и молитвам. И вот под влиянием примера и наставлений святого родителя образовался святый сын. Жизнь князя Глеба продолжалась не долго: он умер двадцати лет от роду. Но начиная с первого раскрытия у него самодеятельности, по имеющимся о нем кратким сведениям, вся жизнь его посвящена была благочестию, а не греху: страх Божий располагал мыслями, чувствами, желаниями и поступками его; частая молитва низводила на него благодать небесную, тушившую страсти юности. И дух и тело его, как не поврежденные грехом, остались целы, – они оказались недоступными разрушению от тления, от пожаров и от вражеских рук. Находясь в раке Владимирского собора, нетленное тело св. Глеба замечательно тем, что и поныне оно отличается изумительною живостью и гибкостью. Скончался св. Глеб в 1175 году, знамения и чудеса у его гроба были во все последующее века, но открытие св. мощей его с полным прославлением церковным последовало только в начале 18 века.

Праведная княжна Иулиания Ольшанская жила в 16 веке. Частнейших сведений о ее жизни у нас не имеется, но имеются следующая данные, обнаруженный при открытии ее честных мощей. В начала 17 века копали для одной девицы могилу возле великой соборной церкви Киево-Печерской лавры и нашли гроб с камнем на нем. На камне высечен был герб князей Ольшанских. На гробе прибита была серебряная дощечка с тем же гербом и надписью: «Иулиания, княжна Ольшанская, дочь князя Георгия Дубровицкого – Ольшанского, преставльшаяся девою на 16 году от рождения». Открыли гроб и оказалось: княжна лежала как бы живая, до того нетленно было ее тело, белое и с прекрасным лицом. На ней было шелковое платье, обложенное золотым позументом; на шее богатое ожерелье, на руках зарукавья золотые, на пальцах дорогие перстни, на главе девичий венец золотой с жемчугом, в ушах серьги золотые с каменьями. Гроб был перенесен в великую церковь и поставлен в углу. В то время платье покойницы стало повреждаться от прикосновения и потому заменено было новым шелковым платьем. Последовавшие затем знамения и чудеса вызвали церковное прославление праведной девицы Иулиании. В начала 18 века был пожар в великой лаврской церкви, и он очень повредил мощи праведной Иулиании. Теперь гробик с малым количеством уцелевших останков ее стоит в Антониевых пещерах. В лице этой праведной девы мы видим, что ни происхождение и жизнь в богатом доме, ни роскошь и богатые одежды не являются сами по себе препятствием к тому, чтобы сохранить чистоту духа и тела, и чтобы обрасти богоугодность и спасение.

Переходим к последнему жизнеописание праведного мужа Симеона Верхотурского, созидавшего свое cпaceниe в условиях жизни простой среды. К сожалению, весьма краткие сведения о лицах этой среды не дают нам возможности нарисовать яркую картину их быта и обстоятельству в которых они жили и обрели заведомую милость у Господа. О праведном Симеоне известно, что он жил в первой половине 17 века. Он был выходцем из Уральских гор. Постоянным местом жительства для него был погост Меркуши на берегу реки Туры, где находилась пристань. Здесь жили вогулы и другие инородцы, бывшие тогда в положении новокрещенных христиан; были между ними и заведомые язычники. Живя среди них, Симеон занимался шитьем разного платья и особенно шуб, исполнял работы искусно с нашивками. Для бедных работал бесплатно, за пищу и кров. Чтобы не принять платы за свою работу, он часто уходил тайком из дома, где работал. Среди работы он обычно вел беседы о вере и благочестии, повествуя окружавшим его людям о Христе и о заповедях Господних. Его кроткий характер, чистая и труженическая жизнь располагали к нему сердца слушателей, так что его слова дали много благого плода. В летнее более свободное от швейных работ время он брал уду и ловил рыбу в р. Туре. Еще и по ныне цела ель на утесистом берегу реки, где со своими удочками он любил сиживать. Уловленная рыба служила к удовлетворение не только его личных потребностей, но к насыщению и окружавших его бедняков. Во все воскресные, праздничные и великопостные дни он неупустительно выслушивал положенное богослужение в Меркушевской церкви св. Архистратига Михаила. Наслаждаясь природою на берегу реки и в лесу, он любил в тиши уединения восхвалять Творца и Господа. Так протекла жизнь скромного труженика. Женат он не был. Предсмертной болезнью его были тяжелые боли в животе. Умер он в возрасте около 35 лет, в 1642 году. Погребен был при Меркушевском св. храме. По особым обстоятельствам обнаруженное нетление его тела, последовавшие знамения и чудеса на его могиле и у гроба побудили к началу 18 века произвести церковное его прославление. От Меркушевской церкви его святые мощи перенесены были затем в ближайший город Верхотурье, где и ныне они почивают в Николаевском монастыре.

Замечательна следующая особенность чудесных знамений праведного Симеона. Совершая исцеление от болезни, он непременно преподает при этом соответственное духовным нуждам исцеленного нравственное наставление. Например, житель Невьянского завода Василий Масленников в 1704 году тяжко заболел: рот ему искривило, руки скорчило, язык не действовал. Во сне явился ему праведный Симеон с такими словами: «иди, помолись Богу, пред моими мощами соверши молебен; крестное знамение во образ св. Троицы изображай не двумя, а тремя первыми перстами. Слушай же, иначе будет хуже». Больной, который пред своею болезнью совратился было в раскол, исполнил это и получил исцеление. Другой пример. Верхотурский купец Михаил Новгородцев в 1762 г. заболел горячкою безнадежно находился в болезни 24 дня. После его молитвы явился ему во сне прав. Симеон и сказал: „отныне ты будешь здоров, только раскайся в грехах своих и воздержись от сквернословия, иначе болезнь твоя усилится». Больной на другой день почувствовал выздоровление. Удостоившиеся видеть правед. Симеона описывают его так: он не низкого роста, худощав, с небольшою бородой, в короткой одежде. Его так обыкновенно изображают на святых иконах, при чем он изображается стоящим на берегу реки, и возле него лежит удочка и стоит ведро. Есть прекрасное художественное изображение прав. Симеона, принадлежащее кисти нашего прерафаэлита художника М. В. Нестерова. Здесь он также изображен на берегу реки среди живописной северной природы.

Рассмотревши в частности жизнь отдельных русских святых из мирян, мы находим у них следующая особенности

Жизнь каждого из них является всецело и глубоко проникнутой духом религиозности, – памятование о Боге служить основною стихией всего их душевного настроения, всей их жизни и всей их деятельности. Вместе с пророком каждый из них мог сказать о себе: «предзрех Господа предо мною выну, яко одесную мене есть, да не подвижуся» (Пс. 15:8); ибо каждый из них на себе духовно чувствовал, «яко очи Господни тьмами тем крат светлейши солнца суть» (Сирах. 23:27). Каждый из них носил в своей груди, по выражению Преосвященного Феофана, зазнобу духовную. В личности каждого из них таким образом находят для себя совершенное применение следующие прекрасные слова молитвы: «но любовию Твоею, Господи, уязви души наша, да к Тебе всегда взирающе, и еже от Тебе светом наставляеми, Тебе неприступного и пренасущного зряще света, непрестанное Тебе исповедание и благодарение возсылаем» (Мол. 6 часа). Частнейшим выражением такого настроения служат: весьма частая и даже постоянная молитва, усердие к Божиим храмам и монастырям, посты и другие подвиги, любовь к священнослужителям и беседы с ними. Вот примеры. По сообщению Летописи, св. равноапостольная княгиня Ольга «молилась за сына и за народ свой день и ночи. Св. князь Роман Угличский ежедневно слушал божественную службу, устроил до 15 святых храмов, любил беседовать с иноками. Св. князь Ростислав Киевский приобщался Св. Таин каждое воскресенье, по субботам и по воскресениям приглашал к себе Киево-Печерского игумена с 12 старцами для духовной беседы. Прав. Симеон Верхотурский неопустительно посещал богослужение и на лоне природы отдавался молитвенному умилению и восторгу. Праведная Иулиания Лазаревская много постилась, молилась по ночам, клала по 100 и более поклонов ежедневно, посредством исполнения молитвы Иисусовой достигла высокого состояния непрестанной молитвы. Св. княгиня Евдокия Московская устроила Вознесенский монастырь в Московском кремле, устроила храм в память победы на Куликовом поле, восстановила разрушенные Тохтамышем св. храмы, предавалась многим подвигам. Верность Господу Христу св. мученики запечатлели своею кровию и смертно.

Боголюбивая душа влечется ко Господу, и это влечение у нее развивается и усиливается посредством молитвы домашней и храмовой. Боголюбивая Душа любит богослужение и хочет благолепия церковного для своего утешения и для других христиан, и потому она так усердствует в деле построения святых храмов Божиих. Нам представляется, что строитель и радетель Божиих храмов древне-русский князь и собирающий лепты на построение и благоустроение тех же храмов народный представитель дядя Влас, который так художественно изображен у нашего поэта Некрасова, есть один и тот же православно – русский тип, но только в разных исторических и общественных широтах.

Истинная молитва и благочестие у наших прославленных угодников Божиих не отменно сопровождается: чистотой духа и целомудрием, кротостью и справедливостью, почитанием старших, усердием об упокоении странников, нищих и всяких бедных. Св. княгиня Иулиания Вяземская и прав. Василий Мангазейский для сохранения своего целомудрия и чистоты не пожалели жизни своей. Свв. князья Давид Муромский и Андрей Боголюбский отличались строгой справедливостью и вместе с тем сострадательностью. О св. князе Давиде в житийной по повести сделано такое замечание: «имяше обычай всегда приходити к старшему брату на поклонение». Подобное сообщается и о других святых князьях. Кротко переносил огорчения от всех братьев и от тещи св. князь Феодор Ярославский. Св. князь Роман Угличский устроил у себя богадельни и странноприимные дома и содержал их, почему народ сходился к нему и из других княжеств. Праведная Иулиания Лазаревская кротко переносила нападения в доме своей тетки, своих слуг называла по имени и отчеству и в высшей степени была милосердна к бедным, так что сама из-за этого часто терпела нужду. Св. князь Иоанн Угличский пробыл в тюремном заключены 32 года: его каждую минуту могло освободить от тюрьмы принятие монашества, и он тяготел к иночеству всею своею душей, однако он не принимал монашества единственно ради того, чтобы не оставить в тюрьме и без поддержки своего родного брата, который к монашеству не был расположен и не мог последовать его примеру.

Жалость к ближнему является нарочитою чертою наших святых. Растворившись в народном сознании, эта жалость нашла себе характернейшее выражение именно в отношении народа к преступникам, которых наш народ именует «несчастными».

Свою добрую и благочестивую жизнь наши святые ведут в семейном состоянии, при исполнены своих обыкновенных мирских обязанностей, каковы – гражданское управление, военное дело, ведение всякого хозяйства. Свою высокую благочестивую жизнь они совмещают с радостями семейной жизни и с материальным довольством. В таком положении были почти все наши святые из высших сословий. Св. князь Феодор Ярославский был женат два раза. Семейные из них воспитывали своих детей именно для царства Божия, почему, начиная со св. равноапостольного князя Владимира, многие из наших князей прославлены вместе со своими детьми, как св. князь Ярослав Муромской с чадами, св. князь Феодор Ярославский с чадами, жена Ярослава Мудрого Ирина с сыном Владимиром и другие. В слове Божием прямо говорится, что «жена спасается чадородия ради» (1Тим. 2:15). Управление и военное дело было для святых князей и бояр жизненным долгом, возложеенным на них Самим Божественным Промелслом, и потому они тщательно исполняли его и оберегали достоинство своего звания. На гробнице св. князя Всеволода Псковского и ныне находится меч его с латинской надписью: honorem meum nemini dabo, т. e. чести моей не уступлю никому.

К имуществу своему наши святые относились с совершенным беспристрастием. О св. князе Мстиславе Киевском Летопись сообщает, что он «сребра и злата в руце свои не приимаше, зане не любяше богатства. В построении св. храмов и в щедрой милостыне бедным святые князья и княгини ясно показали свое беспристрастие к материальному имуществу. Так они относились ко всякому материальному довольству. Св. Евдокия Московская пред людьми являлась пышною княгиней, носила богатые одежды, украшалась жемчугом, являлась везде с веселым лицом. Когда же, по поводу дурной о ней молвы, она в молельной комнате пред своими детьми сняла с себя часть одежды, то дети испугались, увидя худобу ее тела, изнуренного постом и измученного веригами. В подобном же настроении покойный о. Иоанн Кронштадский носил шелковые рясы и ездил в карете, что иных смущало. Интересно привести разъяснительное суждение о сем самого о. Иоанна. «Я знаю, что многие осуждают меня, – говорил он при одном случае, – за шелковые рясы, за езду в карете и подобное. На счет шелковой рясы скажу вам. Прислала мне ее старушка одна. Сама она ее шила, хоть и плохо видит... Шила и радовалась, ни весть как думая, как я стану носить ее подарок. За что же я огорчу и обижу добрую женщину, возлюбившую меня заглазно? «Соблазн», говорят мне подчас иные... А я так думаю, что горший соблазн – в тщеславии. Изображать из себя праведника в рубищах иной раз куда легче бывает, чем стараться жить по христиански в шелковой рясе. Господь глядит не на одежду, а на душу человеческую» (Колок. 1909 г. 22 февр. № 892).      Слепой старец на о. Валааме незабвенный о. Аганий (1905 г.), которого преосвященный Феофан Вышинский характеризует в своих письмах, как мужа высокого духа, так нам говаривал: «всеми мирскими делами, батюшка, занимайтесь, но только так, чтобы непременно спастись, – непременно спастись...» Наши святые, пользуясь благословенными в мирской жизни благами, именно держали себя во всех случаях так, чтобы непременно спастись. Они держали себя в том настроении беспристрастия, которое ярко выражено в следующих словах св. апостола Павла: «Вот что скажу вам, братия: время (жизни нашей) короткое, так что имеющим жен надобно быть, как немеющим, – и плачущим, как не плачущим, и радующимся, как не радующимся, – и покупающим, как не владеющим, – и ищущим на потребу вещей мира сего, как немеющим потребы; ибо приходит образ мира сего» (1Кор. 7:29–31). В этой способности возвышаться над житейскими нашими потребностями и заключается великое свойство вожделенного бесстрастия, которое нисколько не препятствует живущим в миру людям разуметь и ценить все житейское предметы и явления по их истинному достоинству и в житейском смысле.

Такое настроение радеющих о своем спасении боголюбивых миpян сближает их с иноками и другими нарочитыми подвижниками. Существенной разницы во внутренней жизни тех и других и не может быть. Употребим некоторое сравнение. В обыкновенном человеческом организме жизнь и сила органов находится в прямой зависимости от деятельного движения в них крови и нервов, при чем разнообразные органы высшие и низшие все одинаково оживляются веществом крови и нервов одной и той же природы. И церковь христианская, по образному представлению о ней у святых апостолов, есть «тело Христово», в котором каждый христианин в отдельности является одним из органов его (см. 1Кор. 12:12–27). Подобно обыкновенному организму, и в теле Христовом отдельные органы его духовно оживляются благодатною силою Духа Божия, причем хотя органы эти совершают различное присущее им служение, однако одушевляющая их сила Духа Божия есть одна и та же во всех органах высших и низших. Отсюда, при всем разнообразии положения в составе церкви, при всем разнообразии личных особенностей, основной характер настроения есть один и тот же у спасаемых лиц всех званий, т. е. у священнослужителей, у иноков и у мирян.

Поскольку вся евангельская проповедь о спасении, как крестоношении (см. Мф. 16:24–26), носит аскетический характер, то пекyщиеся о своем спасении миpяне обычно тяготеют к иночеству.

«Приготовь мне келью, – боюсь смерти неожидаемой», говаривал св. князь Ростислав игумену Киево-Печерской обители. И большинство русских князей и княгинь старого времени слегли в свои гробы «в черных ризах», Такое аскетически – покаянное настроение наших святых прекрасно выражено в следующем глубоко-меланхолическом стихотворении св. Григория Богослова, в русском изложении достойная его переводчика Московского святителя Филарета.

«Близок последний труд жизни: плаванье злое кончаю.

Я уже вижу вдали казни горького зла:

Тартар – ярящийся пламень огня, глубину вечной ночи,

Скрытое ныне во тьме, явное там в срамоте.

Но, Блаженне, помилуй и, хотя поздно, мне даруй Жизни останок моей добрый по воле Твоей.

Много страдал я, о Боже Царю, и дух мой страшится

Тяжких судных весов, не низвели бы меня...

Жребий мой понесу на себе, приселяясь отсюда. Жертвой себя предая скорбям, снедающим дух.

Вам же, грядущие, вот заветное слово: нет пользы

Жизнь земную любить. Жизнь разрешается в прах».

Приведем в заключение о спасаемых мирянах суждения из житий двух величайших подвижников. Это – преподобный Серафим Саровский (1833 г.) и преподобный Макарий Египетский (390 ). В лице их мы видим по данному вопросу выражение церковного сознания двух великих эпох – новейшая и древнейшего времени.

Драгоценны для нас разъяснения батюшки преподобного Серафима, как высокого в своих достоинствах мужа, как нашего соотечественника и как близкого к нам по времени – почти современника. Любвеобильный батюшка в беседе с Н. А. Мотовиловым, по записям сего последнего, так высказался. «Что касается до того, ...батюшка, что я монах, а вы мирской человек, то об этом думать нечего: у Бога взыскуется правая вера в Него и Сына Его Единородного. За это и подается обильно свыше благодать Духа Святого. Господь ищет сердца, преисполненного любовью к Богу и ближнему, – вот престол, на котором Он любит восседать и на котором Он является в полноте Своей пренебесной славы. «Сыне, даждь Ми сердце твое!» «а все прочее Я Сам приложу тебе», ибо в сердце человеческом может вмещаться царствие Божие. Господь заповедует ученикам своим: «ищите прежде царствия Божия и правды Его, и сия вся приложатся вам. Весть бо Отец ваш небесный, яко всех сих требуете». Не укоряет Господь Бог за пользование благами земными, ибо и Сам говорит, что, по положению нашему в жизни земной, мы всех сих требуем, т. е. всего, что успокаивает на земле нашу человеческую жизнь и делает более удобным и более легким путь нам к отечеству небесному. На это опираясь св. апостол Навел сказал, что, по его мнению, нет ничего лучше на свете, как благочестие, соединенное с довольством. И церковь святая молится о том, чтобы это было нам даровано Господом Богом, и хотя прискорбия, несчастия и разнообразные нужды и неразлучны с нашею жизнью на земле, однако Господь Бог не хотел и не хощет, чтобы мы были только в однех скорбях и напастях, почему и заповедует нам через апостолов носить тяготы друг друга и тем исполнить закон Христов. Господь Иисус лично дает нам заповедь, чтобы мы любили друг друга и, со утешаясь этой взаимной любовью, облегчали себе прискорбный и тесный путь нашего шествования к отечеству небесному...

Не успел я, убогий, перекреститься, а только лишь в сердца своем пожелал, чтобы Господь удостоил вас видеть Его благостыню во всей ее полноте, как уже он немедленно и на деле исполнением моего пожелания поспешить изволил. Не велехваляся говорю я это, и не с тем, чтобы показать свое значение и привести вас в зависть, и не для того, чтобы вы подумали, что я монах, а вы мирянин, – нет, ваше боголюбие, нет! «Близь Господь всем, призывающим Его в истине, и несть у Него зрения на лица, Отец бо любит Сына и вся дает в руце Его», лишь бы только мы сами любили Его, Отца нашего небесного, истинно по сыновнему. Господь равно слушает и монаха, и мирянина, простого христианина, лишь бы оба были православные и оба любили Бога из глубины душ своих, и оба имели в Него веру, хотя бы яко зерно горушно, – и оба двинуть горы. «Един движет тысячи, два же тьмы». Сам Господь говорит: «вся возможна верующему»; а батюшка святой апостол Павел велегласно восклицает: «вся могу о укрепляющем мя Иисусе». Не дивное ли еще этого Господь наш Иисус Христос говорить о верующих в Него «веруяй в Мя дела, не точию яже Аз творю, сотворить, но и больше сих сотворить, яко Аз иду ко Отцу Моему и умолю Его о нас, да радость ваша исполнена будет. Доселе не просисте ничесоже во Имя Мое, ныне ясе просите и приимете...» (С. Нилус. Дух Божий на о. Серафим Саров. гл. 6). До зде преп. Серафим. Таковы мысли о мирянах, спасаемых величайшего и Господом прославленного русского подвижника нашего времени.

Из жития преп. Макария Египетского, не только величайшего подвижника, но и глубокомысленейшего духовного писателя, мы приводим случай, который касается его лично. В этом житийном случай на живых личностях ярко сказался голос и воззрение вселенской церкви относительно спасаемых мирян. Именно, в житии преп. Макария рассказывается следующее.

«Преподобный Макарий подвизался в пустыне уже нисколько десятков лет, получил от Бога дар чудотворен!», пророчества и власть над духами нечистыми. После этого однажды, когда он молился, к нему быль голос, который говорил: «Макарий! Ты не достиг еще такого совершенства в добродетельной жизни, как две женщины, проживающая вместе в ближайшем городе». Получив такое откровение, преподобный взял свой посох и пошёл в тот город. Найдя там дом, где жили означенные женщины, Макарий постучался в дверь. Тотчас одна из тех женщин вышла на стук и, увидав преподобного, с великою радостью приняла его в свой дом. Призвав к себе обеих женщин, преподобный сказал им:

– Ради вас я принял на себя такой великий подвиг, придя сюда из дальней пустыни, ибо я желаю знать ваши добрые дела, о которых и прошу вас рассказать мне, ничего не скрывая.

– Поверь нам, честный отче, – отвечали женщины, – что мы живём, как обыкновенные замужние женщины: какие же добродетели ты желаешь найти в нас?

Но преподобный настаивал, чтобы они рассказали ему образ своей жизни. Тогда убежденным им женщины сказали.

– Мы не были родственницами между собой прежде, но потом мы вышли замуж за двух родных братьев, и вот уже пятнадцать лет мы живём все вместе в одном доме; во все время своей совместной жизни мы не сказали друг другу ни одного злобного или дурного слова и никогда не ссорились между собою. Но до настоящего времени прожили в мире и согласии между собой и недавно едино мысленно решили оставить своих плотских супругов и удалиться в сонм честных жен и дев, служащих Богу. Но мы не можем упросить наших мужей, чтобы они отпустили нас, хотя с большою настойчивостью и многими слезами молили их об этом. Не получив желанного разрешения, мы заключили завет с Богом и между собою – не произносить ни одного мирского (суетного, грешного) слова до самой смерти нашей.

Выслушав их рассказ, преподобный Макарий сказал:

– Поистине Бог не ищет ни девы, ни замужней, ни инока, ни мирянина, но свободного намерения, принимая его, как самое дело, и добровольному произволению всякого человека подает благодать Святого Духа, действующая в человеке и управляющего жизнью каждого, желающего спастись» (Минеи Четьи, 19 янв.).

Имен и последующих жизненных обстоятельств этих двух упоминаемых в житии преп. Макария праведных жен, как и многих других подобных им личностей, история нам не сохранила: они ведомы Богу.