Отделение дополнительное¹⁷⁴. Слова, подлежащие присоединению к предыдущим отделениям

К I ОТДЕЛЕНИЮ

О ЖЕНСКОМ ПРАЗДНОСЛОВИИ ВО ХРАМЕ

И та в той час приставши, исповедашеся Господеви, и глаголаше о Нем всем, чающим избавления во Иерусалиме. Лук. 2:38.

Когда Иисуса Христа, в сороковой день по рождестве, принесла во храм Пречистая Его Матерь, сопровождаемая Иосифом, и там исполнено было то, чего требовал закон: Анна, дочь Фануилова, подошедши к святому семейству, стала говорить всем присутствовавшим об этом младенце.

Она говорила в храме. Пример ее не дает ли и ныне женщинам право говорить в церкви?

Чтобы судить о поступке праведной Анны, надобно припомнить и некоторые подробности сретения Господня. Женщины еврейские, как скоро рождали, до сорокового дня почитались нечистыми, а в этот день являлись в храм, чтобы дать жертву о своем очищении. Храм иерусалимский был очень обширен. Там вдали от святилища, позади помещения для священников и отделения для мужчин, был так называемый двор жен. Божия Матерь, нескверная и нетленная, не возгнушалась «акибы нечиста, на месте нечистых жен пред дверьми храма Господня стати»¹⁷⁵. И хотя есть предание, что первосвященник перевел Ее, как Приснодеву, туда, где стояли девицы; но и затем среди народа Она могла остаться не для всех приметною. Каждый делал свое дело: жрецы жертвы закалали, левиты омывали, первосвященник благословлял; жены, требовавшие очищения, приходили и удалялись, исполнивши все по закону Господню. Тогда старец Симеон, по внушению Духа Божия, приняв на свои руки младенца Иисуса, обратил к Нему свою предсмертную молитву, и предсказал, что Он предлежит на спасение верным и на падение неверующим. Тогда и Анна подошла к святому семейству. Она, после семилетнего супружества до глубокой старости не отходивши от церкви, конечно, знала Деву Марию, которая при той же церкви воспиталась. По вдохновению свыше уразумевши, какого младенца принесла в храм Приснодева, Анна стала окружавшим объяснять, что это дитя есть тот самый Спаситель, которого они ожидали. За свои вдохновенные речи о Нем она и названа пророчицею.

Что же общего между сею боговдохновенною женою и теми женщинами, которые позволяют себе в церкви говорить? – Та поведала о Спасителе не знавшим Его; а они разве о спасении души речь ведут? Та не во время общественного богослужения говорила окружавшим; а они отвлекают от него внимание предстоящих. Та вдали от святилища беседовала; а они не всегда стараются обуздать уста свои и при подножии алтаря Господня.

Если бы такие церковные собеседницы были вообще не уважительны к святой нашей вере; то можно бы им указать на наш закон гражданский, который требует в церквах «во время совершения службы никаких разговоров не чинить», и нарушителям сего предостережения угрожает взысканием¹⁷⁶. Но обыкновенно забывающие это священное приличие, показывают вид благочестия, молясь с наружным усердием. Посему надобно им знать, что им внушает закон церковный.

Апостол Павел заповедал христианам: жены ваши в церквах да молчат (1Кор. 14:34). Собственно сими словами воспрещается женщинам быть церковными проповедницами. Но если им не предоставлено даже и для назидания беседовать в храме; можно ли думать, что они здесь имеют право празднословия? Аще ли, продолжает Апостол, чесому научитися хотят, в дому своих мужей да вопрошают (ст. 35). «Им, изъясняет святой Златоуст, не позволено в церкви не только говорить открыто, но и спрашивать о чем-нибудь. Если же не должно спрашивать, то тем более не позволительно говорить напрасно. Почему же Апостол поставил их в таком подчинении? Потому, что женщина есть существо слабейшее. Ей надлежит быть до того молчаливою, что она не должна говорить в церкви не только о житейских, но и о духовных предметах. В этом состоит для нее приличие, в этом ее стыдливость»¹⁷⁷. На основании заповеди апостольской, и шестой вселенский собор правилом семидесятым за непозволительное признал «женам во время божественные литургии глаголати».

Впрочем отсюда отнюдь не следует, что мужчинам позволительно разговаривать в церкви. Напротив, в них предполагается больше сдержанности, и следственно менее простительно им то неприличие, за которое закон и слабых женщин осуждает. Апостол, советуя женам дома обращаться к мужьям с вопросами о том, чего не поняли в церкви, сим советом возлагает на мужчин ту важную обязанность, чтобы сами они были внимательны к действиям богослужебным, чтобы усвояли себе смысл чтения и пения церковного, и чрез истолкование непонятного способствовали духовному просвещению своих семейств. «Если женщинам не позволено в церкви говорить о предметах необходимых и душеполезных; то это побуждает их быть более скромными, а мужчин более внимательными, так как они обязаны слышанное в церкви передать женам по их вопросам»¹⁷⁸.

Возглашаются при Богослужении воззвания: «Вонмем», «Горе имеим сердца». Эти и подобные возгласы служат напоминанием, чтобы предстоящие в церкви хранили полное самообладание, не позволяли своим мыслям рассеиваться, воображению мечтать. Кто употребляет усилие и привык держать внимание на предметах богослужения во все продолжение его, тому не трудно обуздывать тогда и свой язык. Притом должно заметить, что соблазнительные помышления, скрываясь в душе, вредят только ей, а неуместные и нескромные слова производят соблазн для молящихся и нарушают стройность священнодействования. Не для взаимных бесед сходимся сюда. Храм есть небо на земле. «Священнослужение хотя на земле совершается, но по чиноположению небесному»¹⁷⁹. Посему верующие обязаны вести себя в церкви, как бы восхищены были на небо. В сем месте, небеси подобном, «да молчит всякая плоть человеча». Ибо, как сказал один святой отец, «разговор есть орудие этого грешного мира, а молчание есть тайна будущего века»¹⁸⁰. Аминь.

ОДНИ ЛИ БОГАТЫЕ ДОЛЖНЫ БЛАГОТВОРИТЬ?

И еже дати жертву по реченному в законе Господни, два горличища или два птенца голубина. Лук. 2:24

На иконе сретения Господня, близ Девы Марии изображается Иосиф, ее обрученник, держащий в клетке пару птичек. Закон Господень требовал, чтобы женщина, в сороковой день по рождении младенца, приносила жертву, однолетнего агнца и вместе с ним голубя или горлицу, а в случае бедности дозволялось приносить двух горлиц, или двух голубей. Божия Матерь принесла жертву, дозволенную бедным. Ужели же Иосиф не мог купить агнца?

Ремесло его плотничное дает понятие о его бедности, по причине которой он не мог в Вифлееме найти помещение в гостинице. Есть предание, что он привел туда с собою вола и осла. Это последнее животное, быть может, послужило Пречистой Деве на пути из Назарета в Вифлеем, и потом в Египет; а вола он продал, для уплаты царской дани и на прожитие в Вифлееме во время переписи¹⁸¹.

Но вот обстоятельство, которое, по-видимому, выводило из нужды святое семейство. В церкви нашей принято мнение, что восточные мудрецы приходили в Вифлеем, прежде сретения Господня в храме. Вошедши в храмину, они представили Христу злато, и ливан, и смирну. Хотя нельзя думать, чтобы много было тут золота (ибо не для обогащения Христа они принесли Ему дары, а в знак веры в Него, как Бога, царя и человека); но и малое количество дорогих веществ могло сделать большую помощь бедному семейству. Ужели же у Иосифа не осталось настолько, чтобы он мог купить однолетнего агнца?

Евангелие не указывает, куда употреблены дары, принесенные Христу; но очевидно они не составили долговременного обеспечения для святого семейства. Святитель Димитрий Ростовский утверждает, что, употребивши часть этих драгоценностей на свои нужды, Дева Мария все остальное раздала таким же бедным, как Сама¹⁸².

Вот пример, внушительный для всех. Обыкновенно думают, что долг благотворительности лежит на богатых. Бедный бедному что может дать? Не обязан ли даже он сберегать свое достояние на черный день?

Нет, благотворительность есть общая всех обязанность. В ветхом завете для Божия храма установлена была малоценная жертва, чтобы она ни для кого не была разорительна, чтоб всякий израильтянин, легко исполнив долг священный, мог свои доходы употреблять на домашние нужды и на вспоможение соотечественникам. А в христианстве и совсем нет церковного налога. Каждый по своему усердию располагается в церковь жертвовать, и затем каждый обязуется ближним помогать. Когда к Иоанну Крестителю приходил простой народ, и спрашивал: «Что нам делать», он советовал: «У кого две одежды, тот дай неимущему, и у кого есть пища, делай тоже» (Лук. 3:10–11). Всякий обязан помогать ближнему, кто чем может и при самых малых средствах. Иисус Христос сказал, что не погубит мзды своей, кто подаст жаждущему чашу студеной воды (Матф. 10:42). Так для всех удобны дела милосердия. Он обещал спасение Закхею, который половину имения определил раздать нищим, но поставил всем в пример и милосердого самарянина, который был небогат и немного издержал, чтобы помочь израненному разбойниками (Лук. 10:30). Отпустил Христос грехи женщине, которая дорогим миром помазала ноги Его; но похвалил и вдову, которая только две лепты положила в церковную кружку. Ясно, что богатство не есть единственное средство благотворительности, что дела милости и благочестия всякому доступны. Их достоинство оценивается на суде Божием не количеством приносимого, но усердием приносящего. Каждый приглашается благотворить по собственному расположению сердечному, а не по чьему-либо принуждению (2Кор. 9:7).

«Нельзя же, говорят, оставить заботу о семействе, и не сберечь что для себя». – Правда, заботиться о семействе есть священная обязанность семьянина, и по суду апостольскому, кто о домашних своих не печется, тот хуже неверного (1Тим. 5:8). Но как иногда бывают странны суждения в обществе! Если бы отец семейства проиграл свое состояние в большую игру, или расточил свое имение, предавшись распутству, об нем пожалели бы, что он так глубоко увлекся, и еще прибавили бы, что хоть семейство привел в нищету, зато пожил в свое удовольствие. Но, если б он начал делать в церковь богатые вклады, и раздавать бедным свое имущество, о нем будут спрашивать, не повредился ли он умом. Или еще: ремесленник утром воскресного дня выходит слабыми ногами из какого-нибудь вертепа нетрезвости; в этом народ не видит ничего удивительного: целую неделю с утра до ночи человек трудился, вот и позволил себе небольшой отдых и дешевую отраду. А если он станет часто в церковь или нищим подавать, его собратья скажут: «где он деньги берет? поберег бы лучше для своей семьи». Между тем, когда бы кто был милостив и свыше своего достатка, не будет забыт Богом. Во время голода пророк Илия попросил кусок хлеба у вдовы Сарептской; не смотря на то, что у нее с сыном только и оставалась горсть муки и немного масла, она ему не отказала. И что же? Ни мука в посудине не истратилась, ни масло в сосуде не уменьшилось, пока прошел голод. Конечно это чудо. Но если Господь чудесами спасал милостивых от голода, разве не может Он и естественным путем избавлять их от нужд и бедствий? Товит был богат, и подавал милостыню; сделался беден, и не переставал подавать ее; зато и опять стал богат. Жил один старец, который был ревнитель нищеты, но отличался и благодатью милостынераздаяния. Подходит нищий, и просит. Тот хотел разделить с ним свой последний кусок. Но нищий, видно, был не беден; от хлеба отказался, а стал просить одежду. Старец повел его в свою комнату, и когда нищий увидел, что в ней нет ничего, достал свой мешочек, высыпал из него все деньги, и сказал: «Добрый старец! Возьми это; мне подадут в другом месте»¹⁸³. Быть может, трудно ныне указать нищего, который бы стал делить свои пожитки с подобными себе; но не надежна и та бережливость, которая неприметно делает людей скупыми. Премудрый Соломон советует: «Если рука твоя в силе помочь нуждающемуся; не говори ему: я завтра дам. Ибо неизвестно, что породит грядущий день» (Притч. 3:27–28). Бывают люди, которые себе отказывают в необходимом, томят своих домашних в холоде и недостатке; но случись пожар, наводнение, удачная кража, и все собранное исчезло навсегда. Иные притворяются бедными, нищенствуют, а что собирают, от всех скрывают, сберегая это будто бы на «черный день», и доживают до того, что их черным днем является печальный день их смерти, после которой всякое житейское стяжание бесполезно для души.

Будем же все мы помнить и исполнять наставление, которое дал Товит сыну своему: «Не отвращай своего лица от нищего, и не отвратится от тебя лице Божие. Когда у тебя будет много, твори из того милостыню; и когда у тебя будет мало, не бойся творить милостыню и понемногу» (Тов. 4:7–8). Аминь.

О ВРЕМЕНИ ПОМИНОВЕНИЯ

Ныне отпущаеши раба Твоею, Владыко. Лук. 2:29.

Настоящий день недели есть суббота мясопустная, в которую по уставу церковному следовало бы совершать поминовение усопших; но по случаю праздника Сретения Господня оно перенесено было на один из предшествовавших дней. Почему же служба заупокойная не могла быть совмещена с праздничною?

В обстоятельствах сретения Господня даже есть напоминание нам о смерти и приготовлении к ней. Ибо какое отпущение просил и получил праведный Симеон? В одном церковном песнопении так излагается его молитва: «Ныне отпусти мя, Спасе, от привременного живота к нестареющемуся покою»¹⁸⁴. И, как сохранилось в предании, – «по восприятии Господни, успе»¹⁸⁵.

Закон церковный в некоторые дни года совсем отменяет поминовение усопших. В номоканоне, или законоправильнике перечислены эти исключительные времена, и между прочим сказано: «в недельные дни и в великие праздники помины не бывают»¹⁸⁶.

К изъяснению сего церковного правила могут быть приняты слова Соломона: Время всякой вещи под небесем; время плакати и время ликовати (Еккл. 3:1,4). Как Сам Господь всему определил быть преемственно в свое время; так посему и святые отцы наблюдали, чтобы в одном и том же богослужении, без особенно важных и неизбежных причин, не было смешения и радости и печали, и уставили, чтобы службы праздничные выразительное имели различие от заупокойных. В праздники пение и по содержанию, и по своему напеву веселое и торжественное, одежды на священнослужителях светлые, земные поклоны по уставу не требуются; в дни заупокойные и постные пение унылое, священное одеяние темное или совсем черное, поклоны земные и коленопреклонения.

Почему же сии и подобные выражения скорби признаны несоответственными богослужению праздничному, на то причины весьма важные. Все наши великие праздники имеют неразрывную связь с торжеством воскресения Христова. Апостол говорит: «Если Христос не воскрес, тщетна и вера наша» (1Кор. 15:14). Если бы Христос не воскрес, не было бы основания праздновать ни рождества Его, ни крещения, на сретения. Во все великие праздники Он прославляется, как разрушитель смерти и ада, и началовождь нашего спасения. Чем торжественнее «смерти празднуем умерщвление», тем менее уместно плачевное поминовение умерших. О сем один церковный писатель¹⁸⁷ так рассуждает:

«В господские праздники не благочестно поминать умерших. Ибо когда торжествуется царская победа, тогда нет обычая плакать о падших на брани. Истинно и праведно к торжеству рабов присоединить доблесть Владыки, награждающего победителей за подвиги». И в день сретения Господня воспоминается старец Симеон, не как жертва смерти, а как один из участников победы Спасителя над нею, «проповедующий людем, Владыку сего быти живота и смерти»¹⁸⁸. Некогда патриарх Иаков в печальном виде представлял себе кончину свою, и сказал: Сниду к сыну моему, сетуя, во ад (Быт. 37:35). А праведный Симеон охотно и радостно разлучался с жизнью; потому что и для него и для всех ветхозаветных праведников пришло время избавления от уз ада и ужасов смерти. Держа в своих объятиях ее победителя, он в уповании и восторге вопиял: «Отпущаеши мя ко оному блаженству; видех бо Тя, животом господствующа и смертию владычествующа»¹⁸⁹.

По сему соображению отменяется и ныне, и в другие праздники печальное поминовение усопших, и хотя не прекращается никогда моление за них при таинственном жертвоприношении, но во всеуслышание произносится только на ектении краткое прошение «о всех прежде почивших». Есть благочестивое верование, что в великие праздники бывает душам отшедшим особенная отрада. Сие верование яснее выражается во дни святой недели, когда плачевный чин погребения умерших заменяется песнопением пасхальным, в котором к празднованию приглашается мир «видимый же весь и невидимый», и даже «преисподняя». Не напрасное же это приглашение, как показали угодники печерские, мощи которых однажды в день Пасхи на приветствие кадившего священнослужителя – «Христос воскресе», громогласно отвечали: «Воистину воскресе»¹⁹⁰. Не излишне припомнить, что и в праздник Пятидесятницы выражается в молитве церкви надежда «держимым во аде утешению от Господа ниспослатися»¹⁹¹.

Впрочем, это утешение во дни великих праздников не на все души простирается, и не в одинаковой степени на каждую. Главное зависит от нас самих, как кто свою жизнь располагает и в чем праздники проводит. Для того нам и даны будничные дни, что бы нам исправлять свои нужды и дела; а дни праздничные, освобождаясь от суеты домашней и житейской, мы преимущественно должны употреблять на то, что полезно для души и для будущей жизни нашей. В Риме жил добрый ремесленник. О нем в предании сохранилось такое видение: «В прекрасном и благоуханном месте, как обыкновенно мы воображаем рай, строились различные жилища, а одно как будто из золотых кирпичей. Там строился дом и для этого ремесленника. Но примечательно было то, что строители его дома являлись только по субботам. Какая же была тому причина? Та, что этот добрый человек имел обычай относить в субботний день в церковь апостола Петра и раздавать нищим то, что из выработанного в прочие дни оставалось от пищи и одежды». – Такое видение могло бы показаться сомнительным; но все это рассказывает и утверждает святой Григорий Двоеслов¹⁹², который сам знал того ремесленника, и рассказанное вполне согласно с богодухновенным откровением, где образно представлено, что земные дела душ отщедших в загробную жизнь идут (Апок. 14:13).

Итак, добрыми делами постараемся приготовить себе утешение в будущей жизни, и только чистая совесть дает умирающему дерзновение воззвать к Спасителю: Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко, с миром. Аминь.

ВАИИ

Прияша ваиа от финик, и изыдоша в сретение Ему. Иоан. 12:13.

Это сказано о народе, который с финиковыми ваиями вышел на встречу Спасителя, когда Он торжественно входил в Иерусалим. На всенощном бдении в нынешний праздник и мы держали также ветви.

Что же наше предстояние с ветвями означает, и к чему нас обязывает?

По древнему на востоке обычаю, с пальмовыми ветвями встречали победителей. Христу принадлежала эта почесть, как победителю смерти; а победил Он ее крестом и воскресением Своим. Хотя «людие, седящии во тме и сени смертней», не предвидели сего; но по устроению Промысла, в исполнение ветхозаветных пророчеств, «приемше воскресения знамения, ветви древес и ваиа финик, воскресения знаменующе, сретоша»¹⁹³. Христа, и Ему, победителю смерти, восклицали: осанна, то есть, спасение чрез сына Давидова.

Согласно с сим изъяснением, наши праздничные ваии служат выражением нашей веры во Христа, как победителя смерти, а посему и предзнаменованием нашего будущего воскресения. Ветви, которые у нас были в руках, не сухие, но свежие и живые, снятые с таких дерев, которые прежде других оживают при наступлении весны. Оживление растений после зимнего мертвящего холода есть верный залог воскресения наших телес, силою воскресшего Жизнодавца.

Однако ветви, которые мы в нынешний праздник брали в руки, скоро засохнут. Надобно помнить, от чего зависела их свежесть. Каждая ветвь живет тою силою, какую извлекает из корня; с ним соединенная, она одевается листьями, украшается плодами; оторванная от него, засыхает. Это всем известное явление в растительной природе есть образ нашей души и ее жизни. Корень нашей жизни духовной есть вера во Христа. Он нам объявил: «Я есмь лоза виноградная, а вы – ветви. Кто пребывает во Мне, тот много приносит плода; а кто не пребудет во Мне, тот засохнет, как ветвь» (Иоан. 15:1,5,6). Души, на сем присно живом основании утвержденные, украшаются листьями свежих и здравых мыслей, плодами благих дел; а отторгшиеся от корня живой веры подобны тем ветвям и цветам, которые содержатся в наполненных водою сосудах, и которых ароматная свежесть, час от часу ослабевая, скоро совсем уничтожается.

Итак, если вера побудила нас держать в руках ветви, то покажем и в жизни духовные плоды. Воздерживаясь постом от некоторых брашен, не будем воздержны в благотворении ближним. Ища и получая в исповеди прощение грехов себе, да не злопамятствуем против наносящих нам обиды. Стесненные, кто нуждами, кто неудачами и неприятностями, потерпим все, помышляя о том, что в сии дни совершалось в Гефсимании, в Иерусалиме, на Голгофе.

К сожалению, не смотря на удары несчастий, многие продолжают увлекаться желанием, чтобы жизнь цвела счастьем, хотя бы со грехом. Такие люди или не веруют, или забывают, что всем без исключения, и верующим и неверующим, предлежит сретить Господа. Приходил Он, как царь кроткий и спасающий; придет некогда, как судия карающий. С чем Его встретить, это Он объяснил Сам в притче о страшном суде, указав, с запасом каких дел предстанут Ему праведники. Сохраним же ветви нашей духовной жизни всегда зеленеющими и плодоносящими. «Дорожи добродетелью, и не заботься о счастии», – советует один святой отец¹⁹⁴. «Счастье скоро исчезает; а добродетель есть бессмертное сокровище». Аминь.

СТРАДАНИЯ ХРИСТОВЫ И СТРАДАНИЯ ХРИСТИАНИНА

Подобаше бо Ему, егоже ради всяческая, и Имже всяческая, приведшу Mноги сыны в славу, Начальника спасения их страданми совершити. Евр. 2:10.

В священном городе Иерусалиме совершился некогда суд, беспримерный в летописях судов человеческих. На сем суде осужден Невинный, который не только никакого преступления, но, как Безгрешный, никакого греха не сотворил.

Служители иудейские и воины римские взяли сего Подсудимого в саду, когда Он молился, и привели к бывшему первосвященнику на суд, где не судия постановил мнение, а слуга сделал распоряжение, ударив Невинного в ланиту, и тем показал, что против истины нет иного оружия, кроме неправды и насилия. Другой первосвященник на своем суде растерзал только ризы свои, как будто Подсудимый хулу глаголал; а на деле это было знаком, что закон растерзан в сердце судии. Третий судия только посмеялся над Невинным, повелев одеть Его в белую одежду, как бы искателя царского престола. Наконец, от Пилата потребовали суда. Хотя этот защитник невинности и умыл руки пред народом, но навсегда он оставил сердце свое не омытым от суда неправды; ибо, быв уверен и многократно засвидетельствовав относительно невинности Подсудимого (Иоан. 18:38; 19:4–6), по малодушию дал приговор пролиять кровь неповинную.

Наше сердце нам сказало, кто сей Подсудимый; а если б оно не довольно сказало: вот Его изображение. Это – наш Спаситель.

Все мы знаем, что Он пострадал нас ради человек, и нашего ради спасения. Но почему для этой цели оказались нужны страдания?

«Надлежало», отвечает Апостол, «чтобы тот, для которого все и от которого все, приводящего многих сынов в славу, посвятил в вождя спасения их посредством страданий». Почему же так?

В другом месте Апостол говорит, что «без пролития крови не бывает прощения грехов» (Евр. 9:22). Как же кровь могла омыть грехи человеческие? Во всех жилах и потоках она заражена ядом греха; а нечистое не может омыто быть нечистым. И вот из недр человечества восстал первосвященник, ни кровью козлею, ни телчею, но Своею кровью вечное искупление обретый (ст. 12). В эту тайну углубляясь, так любомудрствует святой Григорий Богослов: «За каждый наш долг воздано особо Тем, Кто превыше нас. Для сего древо за древо и руки за руку: руки мужественно распростертые за руку невоздержно простертую; руки пригвожденные за руку своевольную. Для сего вознесение на крест за падение, желчь за вкушение, терновый венец за худое владычество, погребение за возвращение в землю»¹⁹⁵.

Закон любви гласит: больши сея любве никтоже имать, да кто душу свою положит за други своя (Иоан. 15:3). Больше такой любви могла быть только Божественная, потому что она безгранична. И о сем познахом любовь, яко Он, Спаситель, по нас душу Свою положи (1Иоан. 3:16). Полагает Он душу, чтобы показать ту крайнюю меру, какою человечество могло почерпнуть любовь из любви Божией, неисчерпаемой.

Испытатели природы утверждают, что в ней часто близ вещества ядовитого можно находить и противоядие. Естество человеческое заразилось ядом греха; и в естестве человеческом положен источник исцеления. Отонудуже должен бе Христос по всему подобитися братии (Евр. 2:17). Адам был совершенный человек: и Христос соделался совершенным человеком. Ева в мир ввела смерть: от Девы Марии воссияла нам жизнь. Древо райское открыло наготу и виновность греха; древо крестное покрывает грешников листвием всепрощения. Человек, подвергши землю проклятию, не оставил себе иного пути, кроме скорбного. Но так как путем скорби идти трудно, то сею же стезею идет Странник Божественный, путеводитель в горняя, и тот же самый путь лишений, труда, печали, болезни, смерти сделался путем заслуги, надежды, радости, спасения и славы.

Сия подобаше пострадати Христу и внити в славу Свою (Лук. 24:26). По изъяснению Златоуста, «страдания суть совершенство, и страдающий за кого-нибудь сам становится славнее и совершеннее. И Христос был прославлен, когда пострадал. Впрочем, не подумай, будто Он получил приращение славы, какую всегда имел»¹⁹⁶. Пострадав за нас, Он прославил Свое человечество славою Своего Божества. Ныне, с минуты воскресения, видим Иисуса, за приятие смерти, славою и честию венчанна (Евр. 2:9).

Так Спаситель совершился страданиями, чтобы вести многих сынов в славу. Что же, принадлежим ли мы к числу сих многих сынов? Принадлежим, если идем путем, каким шел Он. Христу пострадавшу за ны плотию, и вы в туже мысль вооружитеся (1Петр. 4:1). Мысль о страданиях, по примеру Христову, да будет спутницею нашей земной жизни.

Обеспеченные в жизни, обольщаемые благами ее недоумевают, зачем страдать, когда можно еще жить и не страдая. Притом мысль о страданиях несродна душе нашей, и не для них человек создан. Но там ли не знать страданий, где вся тварь воздыхает и болезнует? Можем ли быть мы глухи к воплям, которые так повсеместны, что целому миру дали имя плачевной юдоли? По закону природы, наше сердце движется кровью, по закону любви, и состраданием. Для сего, между прочим, самым счастливым из нас достается своя доля горестей. Замечено, что пресыщение не разумеет чужой нужды; напротив, повременные лишения и горести делают нас более внимательными к горькой судьбе ближних. Вкус наш внешний, ощутив горькое, больше не хочет его; вкус духовный, и среди своих неприятностей, не отвращается чаши чужих скорбей, чтобы облегчить ее для души страждущей. Спаситель прошел путь искушений, чтоб искушаемым помогать. Так и мы в горьком опыте жизни должны учиться, как облегчать бедствия ближних. Посему, конечно, к испытавшему много горестей скорее печальные идут за советом.

Зачем страдать, когда жизнь не любит страданий? За тем, что чрез них лежит путь к вечной славе. Блаженство – цель человеческих желаний. Какая же цель достигается без труда, кроме той, которая не стоит труда? Земледелец потом своего лица орошает надежду увидеть богатую жатву. Воин приобретает венец победы кровью и опасностями. Подвизающийся на зрелищах, для удовольствия других, к трудным телесным движениям приучает себя воздержанием (1Кор. 9:25). Тягота ли вечной славы столько легка, чтобы для нее тяжело было легкое бремя временной печали (2Кор. 4:17)? Не так думают ищущие славы со Христом. Моисей отказался от наслаждений в царском доме, предпочитая страдания с своими собратиями: взираше бо на мздовоздаяние (Евр. 11:26). Апостол Петр горькими слезами возвратил себе ключи царства небесного. Когда умер Спаситель, близкие к Нему души во гробе Его оставили радость свою; но когда Он воскрес, всех оживило веселие вечное. Такова наша жизнь в настоящем и будущем веке. Доколе нет нового неба и новой земли, старое небо часто помрачается бурею, ужасает грозою, и земля, ветшая, разрушается, преходит и стонет. Но когда явятся новые небо и земля, в них же правда живет и не будет жить печаль (2Петр. 3:13); тогда все облечется в праздник веселия и услышат голос радости пришедшие туда от скорби великия. Ибо, если сладостно услышать от человека любимого напоминание, что во дни несчастий он не был забыт нами, то как вожделенно услышать от Господа: вы есте пребывше со Мною в напастех (Лук. 22:28)! Посему подвижники бегут веселия с миром, чтобы страдать со Христом, и на утешения земные смотрят, как на умаление блаженства небесного. Когда их тело опускается в могилу, взору плотскому кажется, что жизнь печальную заключил погребальный конец; а они в стране живых начинают воспевать Господу: преидохом сквозе огнь и воду, и извел еси ны в покой (Псал. 65:12).

«Приидите убо и мы, в сей стране пришельствия, сшествуим и сраспнемся распятому Господу, и умертвимся Его ради житейским сластем, да и оживем с Ним»¹⁹⁷. Аминь.

Тек же един и наполнив губу оцта, и возложь на трость, напояше Его, глаголя: оставите, да видим, аще приидет Илия сняти Его. Марк. 15:36.

Спаситель наш, пригвожденный к кресту, за несколько минут до кончины сказал: «жажду » (Иоан. 19:28). Ощущение жажды было естественным следствием Его страшных страданий. Боль от вонзенных гвоздей и кровоизлияние из ран производили сильный жар в теле, который еще более увеличивался среди дня от лучей южного палящего солнца. Своей жаждой Христос, между прочим, показал, что Он страдал за нас не призрачно, но действительно; а удовлетворением ее исполнилось слово пророческое: В жажду Мою напоиша Мя оцта (Псал. 68:22). Это так и было. Как только Спаситель сказал, что жаждет, один воин побежал, наполнил губку уксусом, или кисловатым вином, которое все на востоке пьют, как обыкновенное питье; положил губку на трость и подал Ему пить. Такой способ напоения объясняется тем, что чашу неудобно было ни поднести к устам висевшего высоко на кресте, ни Ему вкусить из нее; из губки же Он легко мог извлекать в Себя влагу. Господь принял немного этого питья; и воин тот достоин был бы благодарного о нем воспоминания, как и другие лица, Господу послужившие и Ему сострадавшие. Но, к сожалению, то, что сделал он по человеколюбию и состраданию, унизил своим малодушием и притворством. Когда он подносил губку, напоенную вином, к устам Спасителя; легкомысленные товарищи его, останавливая, говорили: «постой; посмотрим, придет ли Илия спасти Его» (Матф. 27:49). Хотя он их не послушал, но к их насмешкам присоединил и свою: «это не помешает; посмотрим, придет ли Илия снять Его». Поводом к сему несбыточному и потому язвительному ожиданию было воззвание Спасителя: «Боже Мой, Боже Мой, почто Ты Меня оставил» (Марк. 15:34)? Воззвание сие было Им произнесено на сирохалдейском языке, и дважды повторено речение – «Или»; а окружавшие подумали, что Он зовет Илию. Хотя у иудеев было мнение, что пред пришествием Христовым должен был явиться Илия пророк, и хотя, по изъяснению самого Спасителя, этот Илия был Иоанн Предтеча (Матф. 11:14); но воин не знал, о каком Илии окружавшие говорили, а видя, что все насмехаются над распятым Царем Иудейским, побоялся быть очень человеколюбивым, не захотел отстать от толпы, и теми же словами, как и другие, над Ним насмеялся.

Подобное смешение сострадания и суровости, сочувствия и насмехательства, человеколюбия и человекоугодия, как само в себе ни странно, повторяется нередко и в наши дни. Не бывает ли в простом народе, что подают милостыню нищему, и в тоже время насмехаются над ним, над его жалким видом и уродством, и даже забавляются им, понуждают его показывать шуточные действия, унижающие в нем человеческое достоинство? А в обществе образованном разве не случается, что иной готов помочь бедному, и оказывает помощь, но стыдится открыто сознаться, что делает это ради Христа, во имя Его, и будет даже говорить, что поступил так просто из сожаления, по человечеству. Или иной и выражает свое сочувствие человеку, невинно страдающему в общественном мнении, но сходясь с своими знакомыми, не только не защищает его, а еще в веселой беседе разделяет на смешливые о нем отзывы его недоброжелателей.

Нет, не похвальна такая неискренность и двойственность в наших отношениях к ближним. Кто насмехается над бедным и несчастным, хотя бы в тоже время в чем-нибудь и выразил ему участие, тот смеется над Господом, который един богатит и убожит, возводит в счастие и низводит в несчастие. Посему премудрый сын Сирахов предостерегает: «Не стыдись закона и завета Всевышняго» (Сир. 42:1). «Не приближайся к Господу с раздвоенным сердцем; не лицемерь пред людьми. Иначе Господь посрамит тебя за то, что ты не пребыл верным Его страху, и сердце твое исполнено лукавства» (1:28–30). Апостол заповедует «плакать с плачущими» (Римл. 12:15), не тайно, а если б случилось и при посторонних. Сам Христос похвалил и особенно возлюбил тех, которые пребыли с Ним в напастях (Лук. 22:28). Он не утаевает от нас и ныне Своей жажды (12:49); Он жаждет, чтобы те, которые именуют себя христианами, были непритворными Его последователями, не по видам человекоугодия поступали, но безбоязненно и мужественно исполняли Его заповеди. Таким верным друзьям Своим Он завещал, идя на страдания и смерть, Свое блаженное царство (22:29). Аминь.

ИСПОВЕДАНИЕ ВЕРЫ

По сих же моли Пилата Иосиф иже от Аримафеа, сый ученик Иисусов, потаен же страха ради иудейска, да возмет тело Иисусово. Иоан. 19:38.

Перенесением плащаницы мы воспоминаем то, что совершил некогда Иосиф. В этот самый час дня по кончине Спасителя он снял тело Его со креста, и потом, обвив плащаницею, положил в новом гробе у себя в саду.

Кто же был этот Иосиф, и что для нас поучительно в его поведении?

По месту своей родины он называется Аримафейским; по званию, ибо он был членом высшего судилища иудейского, евангелист Марк именует его советником, и притом благообразным (15:43), таким, который был знаменит, и у всех был в почтении. Общее уважение он заслужил тем, что, как замечает Лука евангелист, он был честен и правдолюбив (23:50). Когда Христа судили и осудили старейшины иудейские, Иосиф не принимал никакого участия в их беззаконном решении, не бе пристал совету и делу их (ст. 51). Он знал хорошо Иисуса Христа, и был даже учеником Его, только потаенным, страха ради иудейска. Но когда его Учитель умер на кресте, он отложил всякий страх; смело пошел к Пилату, испросил тело Иисусово, и совершил то, что ныне на вечерне в храмах наших воспоминается.

Сравним же себя с ним, так ли мы усердны ко Христу, как он?

С первого взгляда можно подумать, что преимущество нам принадлежит. Он был потаенный, а мы явные ученики Спасителя. Когда христиан спрашивают на суде, или в других случаях, если нужно по делу, – какого они вероисповедания, они открыто отвечают: «православнаго», и даже по требованию церковные свидетельства в том представляют.

Но посмотрим далее. От чего Иосиф был потаенный? – Только ли из боязни? Правда, он мог с бесчестием быть изгнан из сонмища и подвергнуться другим неприятностям. Но главное в том, что если б он и объявил себя последователем Христа, что мог бы сделать в Его пользу? Враги ожесточены; а Сын человеческий шел по реченному (Лук. 22:22), и если б предуставленный свыше порядок в Его земной жизни событий был изменен, как бы сбылись писания, яко тако подобает быти (Матф. 26:54)? Когда же все окончилось, когда сам Распятый за нас изрек: совершишася (Иоан. 19:28); тогда и Иосиф, казавшийся робким, сделался смелым, и из потаенного – явным. Никакой славы не мог он себе обещать, погребая бесславно умершего, и всякая надежда на возмездие исчезла в мраке могильной пещеры, к которой, как будто навеки, привален был камень великий. Чем же объяснить такую перемену в Иосифе? – Его великодушием, его глубокою преданностью своему Учителю, пред которым втайне привык благоговеть. Из предания он знал, что великая добродетель погребать странников, которых некому похоронить (Тов. 1:16 и след.). Тем желательнее было для него почтить приличным погребением тело «сего Страннаго, иже не имел где главы подклонити, сего своего Учителя, егоже ученик лукавый на смерть предаде».

Обращаясь к себе, мы должны сознаться, что нам уже ничто не препятствует исповедовать свою веру. Кто как думает о предметах ее, и во все ли верует, во что должно, – это еще может быть тайной его души. Но в тех внешних действиях, которые составляют отличительные признаки нашего исповедания, одно из двух, – или безбоязненно их соблюдать, или боязливо от них уклоняться; и кто уклоняется, может ли быть назван явным и твердым последователем Христовым? Возьмем в пример поклонение иконам. Иной в церкви показывает к ним уважение, а придет в посторонний дом, и не взглянет на то место, где стоят они. Потому что это несовременно, и в образованном кругу будто бы не принято. Скажут: «была бы вера в сердце, а это – внешнее, не важное». Но как бы вам показалось, если б ваш друг, в искренность которого вы верили, встретившись с вами при лицах посторонних и почтенных, отвернулся от вас и не подал вам руки? А святая икона разве только в храме достойна поклонения, а в доме заслуживает пренебрежения? Что важнее, – дух веры, или дух времени? Так бывает иногда и при исполнении других священных обязанностей; стыдимся того, в чем наша честь, наше спасение. Иосиф Аримафейский тайно у Христа учился; и открытым учеником Его оказался. А у нас многие, открыто учившись Божию закону, от матерей навыкши исполнять церковные обряды, когда придут в зрелые годы, стараются уже скрывать свое детское благоговение к святыне, и в стране, где открыто господствует православие, чаще остаются потаенными христианами.

Не тому нас учит сам Христос. Кто постыдится Его пред людьми, того постыдится Он пред ангелами (Лук. 9:26), отвержет и лишит участия в царстве Своем. Не стыдися страстию Господа нашего Иисуса Христа, пишет апостол Павел Тимофею (2Тим. 1:8), и всем нам внушает, да держим исповедание упования неуклонно (Евр. 10:23). Не одни убеждения сердечные здесь подразумевает он, но и действия наружные, которыми свидетельствуем нашу верность Господу; ибо дальше советует не оставлять нам церковных собраний, где больше и учимся соблюдать обряды.

«О, если бы», – заключим мы с Григорием Богословом, – «нам до последнего издыхания сохранить сей прекрасный залог, сие исповедание, в котором мы воспитаны, и с ним переселиться из сей жизни, взяв отсюда с собою не другое что, как одно благочестие»¹⁹⁸. Аминь.

САМООСУЖДЕНИЕ

Ни ли ты боишися Бога, яко в томже осужден еси? И мы убо в правду; достойная бо по делом нашим восприемлем. Лук. 23:40–41.

Эту обличительную речь сказал один разбойник другому, когда оба подле распятаго Господа висели на крестах. Речь, однако, оказалась позднею и бесполезною. Тот, к кому она была обращена, привыкши к разврату, омраченный озлоблением, захотел и умереть в неверии и отчаянии.

Но да не будет она бесплодна для нас. Не пренебрежем наставлением разбойника, которого святый Златоуст¹⁹⁹ назвал учителем на кресте; не усумнимся взять себе в учители человека, которого умерший Спаситель ввел с Собой в рай.

Чем же он это заслужил? Кроме уверования во Христа, прежде молитвы к Нему, тем, что сам себя осудил.

Каковы бы ни были преступления сего разбойника, в нем еще не погасла искра совести, и он скоро понял, как постыдно и преступно насмехаться над невинным Страдальцем, подле Которого висел. Он знал, что на суде человеческом и невинные могут быть осуждены и виновные делаются свободны, потому что судьи иногда превратно смотрят на преступления судимых, – и расставаясь с жизнью, воспомянул о небесном судилище, о том неподкупном суде, который ожидает каждого человека за вратами гроба. Посему не только сам он устыдился хулить Невинного, но, благожелательствуя своему собрату, старался и его остановить от такой дерзости. «Или ты не боишься Бога», всемирного Судии? Этот упрек не падает ли на тех, которые, быть может, сами хуже многих, а любят осуждать других? Привыкши к пересудам и насмешкам, они не щадят ни добродетельных и невинных, ни даже несчастных. «Почто же ты осуждаешь брата твоего», предостерегает апостол и напоминает: «вси бо предстанем судищу Христову» (Рим. 14:10). Если хочешь там помилования, никого не подвергай пересудам и насмешкам. Кто не осуждает других, того и Бог простит; ибо Сам сказал: «не судите, да не судими будете» (Матф. 7:1). Как же избавиться от этой пагубной привычки? Один святой старец указал простой способ: «Осуждай себя, и перестанешь осуждать других»²⁰⁰.

Без самоосуждения невозможно исправление. Это мы видим даже на детях. Те из них, которые всемерно скрывают свои проступки и никогда в них не сознаются, так и вырастают лукавыми и испорченными. Напротив, кто признается в своих ошибках, кто сам винит себя в грехах, в том уже зарождается желание восторжествовать над дурными влечениями. Укорение себя есть начало победы над собой, над самолюбием, которое препятствует нам убедить себя, что неприятности жизни терпим по правде, по делам нашим. Покаянием возбуждается надежда обрести оправдание пред Богом. И никто, себя обличающий, не обманется в сем уповании, ибо сказано: «Глаголи ты беззакония твоя прежде, да оправдишися» (Ис. 43:26).

Так и поступил благоразумный разбойник. Он обвинил сам себя, признаваясь, что терпит по правде. Он не осмелился прежде сказать: «помяни мя, Господи», пока исповедью не очистил себя от грехов, пока чрез осуждение себя не стяжал надежду помилования.

Так и каждый из нас, в сии священные минуты воспоминая снятие Спасителя с креста, что именно изображается изнесением плащаницы с престола на средину храма, должен сам прежде обвинить себя во грехах и сознаться, что если что терпит, то по правде, и потом уже, лобызая Христовы язвы, сказать в умилении сердечном: «помяни мя, Господи, во царствии Твоем». Аминь.

ЧУДОТВОРЕНИЯ ВЕРУЮЩИХ В ГОСПОДА VIСУСА

Веруяй в Мя, дела, яже Аз творю, и той сотворит, и больша сих сотворит, яко Аз ко Отцу Моему гряду. Иоан. 14:12.

Обетование сие изрек Спаситель, оставляя жизнь земную и предвидя близкое Свое вознесение на небо. Что ученики Его творили чудеса, подобные тем, какие Он и Сам творил, об этом упоминается и в Евангелии. Но не совсем понятно, как верующий может сотворить больше того, что Сам Христос совершил.

Когда Господь, указывая на Свои дела, обещал, что верующий в Него больше сих сотворит, это не в том смысле Он сказал, будто такие чудотворцы имеют свою чудодейственную силу, большую той, какою Он Сам обладал. Ему дана всякая, власть на небеси и на земли (Матф. 28:18). Сам Он ученикам Своим внушал: яко без Мене не можете творити ничесоже (Иоан. 15:5), и они с своей стороны пред Ним свидетельствовали: Господи, и беси повинуются нам о имени Твоем (Лук. 10:17).

Никто из верующих не может быть и поставляем относительно могущества в сравнение со Христом, ибо ему принадлежит всемогущество. Если же по Его обетованию верующий может сотворить нечто больше того, что Он совершил, то в сем обетовании подразумеваются чудеса, каких Он не творил не по недостатку Своего могущества, ибо все Ему возможно и все повинуется Ему, но по Своей премудрости и по обстоятельствам Его смотрительного на земле пребывания. Он предвидел, что для утверждения веры, для устройства церкви нужны будут чудеса, кроме тех, какие Им совершены; посему пред самым вознесением Он предсказал ученикам: приимете силу... и будете Ми свидетели (Деян. 1:8). Знамения же верующим сия последуют (Марк.16:7). Какие же сия? Частью такие, какие и Сам Он совершал, например, изгнание бесов и исцеление болящих; но обещались и такие, которых Он не проявлял в Своей земной жизни: языки возглаголют новы, змия возмут; аще и что смертно испиют, не вредит их. Христос говорил общеупотребительным в Палестине языком, а верующие в день пятидесятницы начаша глаголати иными языки, якоже Дух даяше им провещавати (Деян. 2:4). Из Евангелия не видно, чтобы Христа когда-нибудь коснулась змея; а у апостола Павла ехидна на руке повисла, и он стряхнул змею в огонь, не потерпев от нее никакого вреда (28:3–5). Христос не был подвергнут действию смертоносного питья; а апостол Иоанн Богослов испил чашу яда²⁰¹, и остался невредим. Все сии и подобные, вновь последовавшие чудеса зависят от вознесения Иисуса Христа на небо. Он сказал о верующем: больша сих, то есть Его собственных, сотворит; то Аз ко Отцу Моему гряду. Седши одесную Его, Он ниспослал верующим Святого Духа, силою которого они и совершают чудеса.

Ныне к великому празднику Вознесения Господня «приспе день светлаго торжества» в честь святителя и чудотворца Николая. Имя его даже в иноверных странах известно; некоторые инородцы чтут его, как Бога, и приносят ему суеверные жертвы; и у нас в простом народе держится верование, что он есть грозный и всемощный чудотворец. Действительно, за его необычайные дела ему усвоено и название чудотворца. Между его чудесами были и различные от тех, какие совершены Спасителем. Например, во время голода, свирепствовавшего в стране Ливийской, святитель Николай явился во сне купцу в Италии, который для иной страны приготовил корабль с пшеницею, и дав ему три златницы, повелел отправить этот хлеб в Миры-Ликийские. Купец проснулся, держа в руке данные ему три златницы, и поспешил исполнить такое осязательное и чудесное повеление. Чрез сонное же видение святитель Николай избавил трех воевод от напрасной смерти: явившись царю во сне, он объяснил, что эти несчастные оклеветаны, и потребовал немедленного их освобождения²⁰².

Как ни велики были чудеса святителя Николая, но не своею силой он чудодействовал, а именем Христовым и благодатью Святого Духа. Посему и в мощах сего угодника Божия и в явленных его иконах мы чтим туже вседействующую благодать, и призываем его, как нашего заступника и молитвенника пред Богом. Упомянутые три воеводы, сидя в темнице, вспомнили, что он ходатайствует за неповинных, но и рассудили, что он не своею силою, а Божией чудодействует, и призывая его на помощь, так начали молиться: «Боже Николаев, избавивший еще прежде трех мужей от смерти напрасной, призри ныне и на нас; вот обдержит нас великая беда».

Если же святитель Николай в действиях своих являл иногда черты строгости, то не напрасной, а правдивой, не ужасающей, а остерегающей. Угрожал он не своим мщением, а судом Божиим; угрожал не угнетаемым, а притеснителям, не грешникам кающимся, а упорным в злобе и нечестии. Спасая от бед, он давал и предостережения бедствовавшим. Так мореплавателей, застигнутых бурею, избавив от потопления, он убеждал к исправлению, ибо по дару прозорливости знал, что они погрязли в жизни порочной. «Внемлите себе, о чада», увещевал он их, «сердца ваши, и помышления ваши исправьте на благоугождение Богу. Ибо кто зазорную жизнь ведет, того Бог накажет».

Посему и мы, прибегая к заступлению великого угодника Божия, да помышляем о себе, идем ли мы неуклонно путем заповедей Христовых. «Если сами о себе нерадим, то и чрез других не спасемся. Молитвы святых имеют очень великую силу, но только тогда, когда мы оставляем грехи и исправляемся»²⁰³. Аминь.

ОБ ИКОНОПОЧИТАНИИ

Превышше же его херувими славы, осеняющии алтарь. Евр. Н9:5.

Ныне при богослужении воскресном совершается память святых отцов седьмого Вселенского собора. Собор этот осудил иконоборство и утвердил почитание икон.

Догмат иконопочитания и в наше время подвергается пререканиям. Посему не излишним будет напоминание, что чествование святых икон имеет глубокое основание и в церковной древности и в нашем молящемся духе.

Над ковчегом завета сам Бог повелел поставить золотые изображения херувимов; на что и указывает апостол, говоря: превышше же его херувимы славы, осеняющии олтарь. А скиния свидения была святыня, пред которою благоговели и преклонялись все ветхо заветные верующие. Должно заметить, что евреи не несклонны были к идолопоклонству, однакож и у них по повелению Божию устроены были священные изображения, и притом, существ бесплотных. В церкви новозаветной сам Христос Своим действием благословил быть иконам, отпечатлев на полотне пречистый лик Свой и послав этот убрус Едесскому владельцу Авгарю. Известно также, что евангелист Лука был живописец и написал несколько икон Божией Матери, которые вскоре и сделались предметом поклонения. Как только стали строиться христианские храмы, иконы явились необходимым их украшением.

Почитать иконы и с благоговением к ним обращаться есть потребность нашей души. Кому не случалось слышать, или примечать, какое для людей, в разлуке находящихся, имеют значение изображения лиц чтимых и любимых, с которыми разлучены? Дочь, пораженная горем, устремляется к изображению своей матери, и пред хладным веществом, на котором вид ее отпечатлен, изливает свои слезы и печали, просит ее благословения и молитв. Муж, лишившийся супруги, не отводит в ночные часы очей от ее изображения, поведает ей, как живой, тяжесть своего одиночества, переносится воображением и желанием в страну неизвестную, туда, где она. Если так естественна и так сильна в сердце человека потребность видеть пред собой художеством отпечатленные лица близких и родных; то сия потребность принимает высшее, священное значение, как скоро приближает душу верующую к миру небожителей. По мере, как узнаем их жизнь благочестивую, их учение и силу чудотворную, воображаем их участь блаженную, мы естественно располагаемся к любопытству, каков их был наружный вид. Сему доброму желанию и удовлетворяет иконописание. С другой стороны, видя лики святых, припоминаем их добрые дела, в пример для подражания; и веруя в общения их с нами, в их предстательство пред Богом, мы побуждаемся и чествовать их, и призывать на молитву. Если иногда и появлялось иконоборство, то от внешних причин, а отнюдь не из сущности христианства. Полагают, что первоначально гонение на иконы воздвигнуто было мусульманами, которые по изуверству смешивали иконопочитание с идолопоклонством. И ныне, от чего пренебрежение к иконам, их изгнание из христианских домов? – От легкомысленного, идолопоклоннического порабощения духу времени. Им увлекаясь, иные украшают обильно стены своих жилищ картинами и светописными изображениями разных лиц, в том числе и собственных; а то место оставляют пустым, где следует быть иконам, внушительно рассуждая, что поклонение Богу должно быть духовное. Правда, Христос сказал, что истинные поклонницы поклонятся Богу духом (Иоан. 4:23); но Сам же оставил нам Свой нерукотворенный образ и Сам употреблял коленопоклонную молитву. Отсюда надлежит только то заключить, что поклонение иконам должно быть духовное, разумное, а не суеверное.

Да не стыдимся почитать иконы и покланяться им: ибо, как изъясняли отцы собора, утверждая иконопочитание, – «честь, воздаваемая образу, переходит к первообразному, и покланяющийся иконе покланяется изображенному на ней»²⁰⁴. Аминь.

К II ОТДЕЛЕНИЮ

ВАЖНЕЙШАЯ ОБЯЗАННОСТЬ МАТЕРИ

Воспоминание приемля о сущей в тебе нелицемерней вере, яже вселися прежде в бабу твою Лоиду и в матерь твою Евникию: известен же есмь, яко и в тебе. 2Тим. 1:5.

Введение во храм Пресвятой Богородицы совершилось, когда Она была трех лет. Отец ее праведный Иоаким хотел исполнить над Нею обет посвящения ее храму, как только достигла Она двух лет; но праведная Анна уговорила его отложить сие дело еще на год. Этим годом воспользовалась она, чтобы приготовить свое дитя к священному его назначению. Праведная Анна внушала своей юной дочери, что Она родилась по молитвам родителей, что Ей надобно жить у Бога в храме, что Ей там будет лучше, чем в родном доме, что Бог, если Она будет любить Его, сделает для нее бесконечно более, нежели отец и мать.

Следствием сих внушений было то, что Дева Мария охотно поселилась в храме и никогда там не скучала.

Пример праведной Анны указывает на важнейшую из материнских обязанностей.

Ныне много говорят о влиянии матерей на успехи образования народного; но все это потому особенно важно, что они должны быть первыми наставницами для своих детей в вере и благочестии.

Самая близость матери к детям напоминает ей о сем ее назначении. Тогда как отец семейства бывает отвлечен нуждами домашними и делами своего звания, мать всегда с детьми. Если по чувству любви к ним она заботится, чтоб они были сыты и довольны; то по сему же самому побуждению не должна она забывать и о духовном их питании. Эту духовную пищу составляют молитвы и первоначальные объяснения в вере. Рано раскрывается в детях любопытство, и скоро обращается к предметам духовным. Смотрит дитя на образ; стремится целовать, и спрашивает: кто, или что это? Увидит церковь, услышит звон, и опять возбуждается его любопытство. При всех подобных случаях, к кому младенец охотнее обратится с своими полунемыми вопросами, как не к своей родной матери?

Ее даже собственная выгода побуждает пещись о духовном воспитании детей. Какая мать захочет видеть своего сына безбожником, или человеком потерянным? Какая мать не содрогнется от боязни, как бы дети совсем не перестали ее любить? Но сын, если вырастет верующим, пребудет и своих родителей любящим. Семена благочестия, которые мать сумеет насадить в детях, суть семена и их неизменно почтительной привязанности к ней. Могут быть ее наставления в вере не обширны и не многосложны, но они негибнущи и неизгладимы. Обыкновенно, детское сердце сравнивают с мягким воском; так оно легко принимает всякие впечатления. Но сила в том, что впечатления, получаемые от матери, остаются на всю жизнь, и если заимствуются из области веры, служат основанием набожности. Какие молитвы мы с большим умилением уединенно читаем, пришедши в зрелый возраст, – не те ли, которым нас научила мать? Важны эти молитвы по своему происхождению и содержанию; но незабвенны и потому, что впервые мы их услышали из уст родной матери.

Апостолы просвещены были Святым Духом; но и они своим учением и примером подтвердили высокое значение материнских наставлений. У апостола Павла был ученик Тимофей, которого он называл возлюбленным чадом, и которого скоро сделал епископом. Неоднократно хвалил он Тимофея то за искренность и твердость веры, то за сведения в Священном Писании. Достоинства сии высоки и в епископском деле нужны. Как же их первоначально приобрел Тимофей? Сие изъясняет сам апостол Павел, обращаясь к нему с такими словами: «Я храню в памяти веру твою, которая прежде обитала в бабке твоей Лонде и в матери твоей Евникии; эта вера и в тебе». И «ты из детства знаешь Священные Писания, которые могут умудрить тебя во спасение» (2Тим. 3:15). Очевидно Тимофей своею бабкою и своею матерью так был воспитан и так был в вере научен, что в юных летах стал показывать опыты старческой мудрости. Посему с любовью взят был он апостолом Павлом, к которому мать сама привела его в Листре. Посему же апостол подтверждал, чтоб никто не пренебрегал Тимофея за юность его (1Тим. 4:12). Если же в апостольском чине и служении материнские наставления оказались не излишни: то как они важны в нашем современном обществе, когда для детей более открыто и доступно, нежели сколько следовало бы по их малолетству, когда возрастные не стыдятся при них говорить и делать то, о чем и подумать соблазнительно! «Есть у тебя младенец?» – обращается с советом к матери-христианке святой Григорий Богослов. «Не давай времени усилиться повреждению; пусть он освящен будет в младенчестве. Дай ему (веру в) Святую Троицу, – сие великое и доброе охранение»²⁰⁵. Подобно сему и святой Златоуст, высоко ценивший наставления своей матери, советует женщинам, чтоб они воспитывали детей в благочестии и упражняли их в Священном Писании. «Не думайте», говорит²⁰⁶, «чтоб одним монахам нужны были наставления в Писании; они потребны и для детей, которые должны вступить в мирскую жизнь. Как при снаряжении корабля бывает нужен кормчий, так и светскому человеку, обуреваемому треволнениями моря житейского, послужит кормчим то доброе научение, какое принял он в детстве». И ныне всякая добрая мать, если б случилось и в учебные заведения отпускать ей детей, пожелает, чтоб они, там развившись умом, обогатившись познаниями, остались навсегда с тем сердцем, с каким вышли из дому родительского, с теми чистыми убеждениями и святыми верованиями, какие усвоили от нее в младенчестве.

В виду великого значения материнских наставлений, премудрый Соломон даже и возрастному юноше напоминает: «Не отрини заветов матере твоея (Притч. 1:8), да радуется о тебе рождшая тя» (23:25). Аминь.

НАДЗОР ЗА ДЕТЬМИ В ХРАМЕ

Оставите детей приходити ко Мне. Марк. 10:14.

В младенческом возрасте приведена была святая Дева Мария в храм Господень. Хотя Она и удостоилась там ангельского научения, однако по преданию известно, что за ее действиями имели наблюдение и священники, и приставницы храма.

Повсюду ныне приводят иди приносят детей в церковь. Только надобно спросить: имеется ли достаточное за ними здесь наблюдение? А оно непременно быть должно.

Основание христианского воспитания есть страх Божий, таинственное вместилище которого есть храм Божий; здесь объемлет душу верующую священный ужас, яко страшно место сие (Быт. 28:17). Посему в храме требуется, «да молчит всякая плоть человеча», а следовательно и юная, отроческая, «и да стоит со страхом и трепетом». Идя в гости, берет мать с собою иногда и своих детей; но при сем внушает им, чтобы они в постороннем доме вели себя скромно и вежливо. Не более ли мать, если она истинная христианка, обязана заботиться, чтобы ее дети, которых она приводит в храм, держали себя благоговейно и безмолвно в сем досточтимом святилище Божием?

Когда говорят старшие, детям свойственно молчать и слушать. Чей же голос слышится в церкви на богослужении? Глас самого Спасителя, апостолов Его и святых отцов. Удободопустимо ли, терпимо ли, чтобы слово святоотеческое, апостольское, Христово заглушаемо было младенческим криком?

Когда возрастные заняты своим делом и притом важным, они употребляют меры, чтобы дети им не мешали. В храме совершается дело, выше которого нет на земле: здесь богослужебные лица «славословят с ангелами, священнодействуют со Христом»²⁰⁷, и все множество людей предстоит, молитву дея (Лук. 1:10). Не развлекается ли внимание молящихся, не страдает ли величие священнодействия, когда дети здесь разговаривают, смеются, или громко плачут; перебегают с места на место, позволяют себе игривые действия?

На сие могут возразить, что дети невинны; они не понимают ни закона, ни ответственности. Остается, следовательно, не пускать их в церковь, если они не в состоянии там держать себя, как следует?

Совсем нет: необходимо, чтоб они бывали в церкви; но надобно смотреть за ними. Сам Христос, некогда увидев, что ученики хотят отклонить от Него детей, сказал: «не препятствуйте им приходить ко Мне». Так и теперь, когда Он в святом храме таинственно и пресущественно присутствует, детей должно приводить и приносить к Нему сюда. Но какие были тогда дети, которых Он благословил, – разве беспокойные, кричащие? Нет, из евангельского сказания нужно заключить напротив. Когда вблизи Его в народе стояли женщины с детьми, Он рассуждал о важнейших предметах, – о браке и девстве; полагать надобно, что дети не мешали, были тихи и не затрудняли Его собеседования, чего ученики и опасались. Почему Он присовокупил: таковых есть царствие Божие? За что же им усвояется царствие небесное? Конечно не за вопли и беспорядочные движения их, ибо это есть недостаток младенческого возраста, а за их добрые качества, за то, что они спокойны, послушны, искренни, доверчивы, приветливы, незлобивы. – Последуя дозволению, данному Спасителем, древние христиане, идя в храм, приводили с собою и детей, но становили их на виду и зорко смотрели за ними. В причащении соблюдалась своя последовательность: сначала приступали церковнослужители, затем девы, вдовы, потом дети и весь народ, «с стыдливостью, благоговением, без шуму»²⁰⁸. Святители от всех требовали благоприличия, и если где нарушаем был порядок, строго обличали. «Когда смехотворствует какой-нибудь шут, собрание зрителей сидит, соблюдая для его речей совершенное безмолвие. А здесь шум, смех и разговоры. Прежде домы были церквами, а ныне церковь стала домом, в котором недостает порядка»²⁰⁹. Это обличение, направленное Златоустом против своих современников в Антиохии, не падает ли и на наше время? На зрелищных и лицедейных представлениях не позволят детям шуметь; а в храме им дают волю. «Ужели же, если дети наши будут беспорядочны, то мы будем подлежать за них ответу? – Да, если не употребляем строгих мер, какие следовало употребить»²¹⁰. Илий подвергся наказанию за то, что его возмужалые сыновья бесчинствовали в храме. Дадут ответ пред Богом те родители и приставники, которые оставляют малых детей без надзора и остережения. Не презрите же неведения детей (Сир. 30:11), но воспитывайте их в наказании и учении Господни (Еф. 6:4). Аминь.

О ДОЛГЕ РОДИТЕЛЕЙ ОБЕРЕГАТЬ ДТЕЙ ОТ ЧЕСТОЛЮБИВЫХ МЕЧТАНИЙ

Тогда приступи к Нему мати сыну Заведееву с сынома своима, кланяющися и просящи нечто от Него. Матф. 20:20.

В евангельском повествовании нынешнего воскресного дня удивительный воспоминается случай. Когда Христос шел уже в Иерусалим на страдания, мать Иакова и Иоанна Саломия наедине подошла с ними к Нему, намереваясь предложить Ему свою просьбу. Спаситель приветливо предупредил ее вопросом: «Чего ты хочешь?» Та, ободренная, прямо объявляет: «Повели, чтобы мои оба сыновья сели подле Тебя в царстве Твоем». Но в ответ она услышала, чего не ожидала. При ней Спаситель обоим им предсказал, что они испиют туже горькую чашу, какая Ему приготовлена. Издревле замечено, Что любовь материнская, увлекаясь мечтами о счастии детей, не умеет ограничивать своих желаний, ни даже скрывать их. Но пример Саломии предостерегает родителей, как ошибочен и вреден пристрастный взгляд на детей. Не о том прилично мечтать отцу, что сын его займет одно из первых мест в государстве; не того нужно домогаться матери, чтобы дочь ее сияла в обществе, как яркая звезда на небе; но о том обязаны заботиться все родители, чтобы во время воспитания детей утвердить в них святые убеждения веры и чистые правила жизни, как основания их благополучия и нравственного величия.

Увлекаемые мечтами родителей, их дети скоро начинают смотреть на себя с самонадеянностью и гордостью. Усвоив несколько поверхностных познаний, они думают, что о всем судить могут; смело вмешиваются в беседы старших; по современным вопросам где-либо читанные или слышанные замечания выдают за свои мнения, и таким образом напоминают собою тех птиц, которые выучиваются произносить несколько человеческих слов. С жадностью собирая сведения о недостатках старого времени, они уверены, что все прежнее худо, и что сами они призваны быть обновителями общественной жизни, и потому считают себя способными на всякое видное место, на всякую высокую должность.

Но труд – наш, а счастье не от нас. Самые жаркие мечты остывают, как скоро их касается холодный поток действительности. Как бы кто ни рисовал себе картину своего счастья и успехов, мудрый опыт говорит: «Иди тем путем, каким Бог, поведет. В церковных песнопениях воспоминается что «к таинству неизглаголанному Божия смотрения недовлеющи, то есть, еще неспособная вознестись, – сынов Заведеевых мати прошаше временного царства почести дароватися чадом ея; но вместо тоя чашу смерти обещал Господь пити другом своим». Что и сбылось: ибо и сыны Заведеевы, и ни один из апостолов не избежали чаши мученичества: Иаков усечен был мечем, а Иоанн умер в заточении. Если же Христос не пощадил мечтательных желаний в учениках своих, которых называл друзьями своими, то конечно этою строгостью хотел нам всем показать, что на земле нельзя найти незыблемых почестей и прочного счастья. Если нужна была особенная помощь свыше, чтобы поддержать апостолов во время напастей, то как себе помогут самонадеянные мечтатели, которые и знать не хотят силы и сладости утешений духовных? Чем заносчивее их желания, чем упорнее самонадеянность, тем опаснее разочарование.

Ропот свой начинают они с своих же родителей, зачем неудовлетворительное дали им воспитание; негодуют на начальство, будто не отдает им справедливости; презрительно смотрят на общество, которое не умеет их понять; с озлоблением отзываются о чужих, правильных и безукоризненных действиях; наконец получают отвращение к целому свету и к себе самим, и решаются на какую-нибудь отчаянную меру, горделиво объясняя это тем, что «жизнь их была надломлена». Но кто же надломил ее? Не сам ли мечтатель губит себя, поставляя задачею жизни цели неудободостижимые, желания несбыточные?

Правда, не все смелые желания несбыточны. Но будут ли спокойны и родители и дети, если б даже стали сбываться их мечты? – Притча говорит: Иже высок творит свои дом, ищет сокрушения (Притч. 17:16). А Спаситель тоже изрек яснее: всяк возносяйся, смирится (Лук. 18:14), рано или поздно унижен будет. Путь самовозвышения есть путь скользкий. Когда Иаков и Иоанн признались в своем желании сесть подле Христа, как земного царя; то прочие десять вознегодовали. Если же искание почести тотчас разрешилось взаимным неудовольствием в святом обществе апостольском; то до какого омрачения черная зависть доводит людей честолюбивых, как скоро они примечают, что счастливые их сверстники быстро возвышаются на служебном поприще! Не щадят завистники ни трудов, ни издержек, не стыдятся и унизительных средств, чтобы только низвергнуть соперников с завидной высоты. С горестью смотря на подобные явления, Григорий Богослов воскликнул: «О если бы не было ни предпочтения мест, ни мучительных преимуществ, и нас различали по одной добродетели! А нынешний порядок стать справа или слева, выше и ниже, произвел у нас не мало замешательств, и многих низринул в пропасть»²¹¹.

Истинное величие достигается путем скромного воспитания, путем добродетели. Подтверждением сему служит нынешний праздник Благовещения. Иоаким и Анна, когда молились о разрешении своего бесчадия, не искали славы в будущих детях, а желали, что родится, принести в дар Богу. Обрадованные рождением дочери, они при первых ее понятиях стали ей делать внушения веры, а вскоре и совсем ее отдали на воспитание при храме, где ее занятиями были рукоделье, молитва и чтение. Читая в книге Исаии, что Мессия должен родиться от девы, она в смирении воскликнула: «Как была бы я счастлива, если бы дано было мне увидеть сию благословенную деву, и послужить ей рабою!» Время шло; уже Мария пребывала в доме своего обручника Иосифа. Жизнь ее протекала в неизвестности. Но призрел Господь на ее воспитание и на ее смирение. В убогую хижину, в часы ее скромных занятий, является архистратиг Гавриил, и объявляет ей, что именно ей определено быть Божией Матерью. Невольно признала она, что она есть та самая дева, у которой желала быть только рабою, и невольно исторглись после из ее сердца слова: «Яко сотвори мне величие Сильный».

Правда, это событие беспримерное; но путь добродетели для всех открыт, и конец его есть истинное величие, а вдали от него никакие внешние преимущества, ни образованность, ни права происхождения, ни высота должности и почестей не имеют своей настоящей цены. «Не ищи», советует святой Златоуст, «чтобы сын твой сделался знаменитым; научи его любомудрию жизни. Благоповедение нужно, а не остроумие; нравственность, а не сила речи; дела, а не слова. Если душа чиста и добродетельна, не будет потери от недостатка знания; а если испорчена, то произойдет большой вред, хотя бы была и образована». Доброе воспитание дает человеку ту раннюю зрелость, которая служит ему основанием спокойствия при всех переменах жизни, и остерегая его от мечтательности, побуждает его вверять судьбу свою Тому, Кто Един убожит и богатит, смиряет и возвышает (1 Царств. 2:7). Аминь.

ЗНАЧЕНИЕ ПРАЗДНОВАНИЯ БЛАГОВЕЩЕНИЯ В ВЕЛИКИЙ ПОСТ

В месяц шестый послан бысть ангел Гавриил от Бога во град Галилейский, емуже имя Назарет. Лук. 1:26.

Так евангелист Лука начинает повествование о благовещении Пресвятой Богородицы. Дева Мария жила при Иосифе в Назарете, и туда для благовещения Ей послан был Гавриил архангел. Шестой же месяц считается от зачатия Иоанна Крестителя; что было и воспоминается церковью в конце сентября.

Благовещение есть один из главных, основных и торжественных праздников наших. Не только сама церковь является в светлом своем благолепии и ее песнопения ныне дышат веселием; не только сердца верующие и благоговейные ощущают ныне духовный восторг, подобно тому, как взыграся младенец предтеча во чреве матери своей, когда приветствовала ее Мариам, пришедшая к ней вскоре после благовещения (Лук. 1:41–44); но и вся тварь призывается к чествованию нынешнего праздника: «Благовествуй, земле, радость велию; хвалите, небеса, Божию славу»²¹². Вот почему, а не по слепому суеверию, сложилось у нас народное присловье, что в день Благовещения и солнце играет, и птица гнезда себе не вьет. Если великая бывает на небе радость о грешнике, как скоро он кается, то не больше ли в нынешний день ликуют светлые творения Божии, в день, в который этот грешник чрез воплощение Спасителя получил залог своего спасения? Если в действиях и движениях птицы мы видим выражение легкости и свободы; то понятно, почему многим приятно верить, что и она, освобождая себя от труда, сорадуется нам в нынешний великий день, когда душа наша, яко птица, избавися от сети ловящих (Псал. 123:7) ее врагов ее спасения, и когда в средствах благодатных даны нам криле, яко голубине (54:7), чтобы лететь нам и вселиться в тихих обителях света невечернего.

После сего может показаться странным, почему такой радостный и торжественный праздник, за весьма редкими исключениями, совершается в великий пост. Время великопостное есть время печали, ибо требует от нас сокрушения о грехах и не только ограничения в пище, но и удаления даже от тех удовольствий, которые невинны и в иное время не предосудительны. На самый порядок богослужения нынешнего имеет влияние устав поста, потому что к восторженным песнопениям праздничным присоединяются некоторые принадлежности службы покаянной великопостной. Чтобы смягчить ее впечатление и чтобы оно не было преобладающим, шестой вселенский собор (прав. 52) постановил не совершать в день Благовещения литургию преждеосвященных Даров, которая также способствует возбуждению скорби о грехах и покаяния.

Почему же праздник Благовещения совпадает с временем великого поста?

Явление Сына Божия во плоти, как и жизнь Его на земле, подчинено было всем законам человеческого естества, кроме закона греховного. Но так как рождество Христа Спасителя последовало в декабре, то благовестию о воплощении Его надлежало быть в марте, чтобы от начала воплощения до рождества исполнилось девять месяцев. Кроме сего надлежало, чтобы предтеча Иисуса Христа предварил Его не только проповедью, но и рождением. Захария, отец предтечи, принадлежал к богослужебной чреде Авиевой. По достоверному исчислению, в год, когда ему в храме предсказано было рождение сына, чреда эта совершала служение вскоре после осеннего равноденствия. Следовательно шестой после сего предсказания месяц, когда последовало благовещение Пресвятой Богородицы, должен быть март.

Но сими соображениями не решается вопрос. Если Сын Божий по Своему свободному хотению «благоволил родитися на земли от неискусомужные Матери»²¹³, если Сам и веки сотвори (Евр. 1:2); то мог Он Сам же определить, какой Ему угодно, день благовещения и день рождества, равно как и время происхождения на свет Своего предтечи.

Есть предание, что мир сотворен около весеннего равноденствия, бывающего в месяце марте. Основываясь на сем предании, один древний святитель любомудрствует²¹⁴: «Сотворение человека было в месяце марте; а посему и Гавриил ныне послан был благовестить Деве нетленное от нее воплощение Спасителя. Ибо прилично, чтобы согрешивший и воссоздан был в такое же время, в какое и создан». В дополнение к сему нужно припомнить, что и распят был Иисус Христос в месяце марте. Таким образом в одно и тоже время года последовало и создание человека невинного и воссоздание падшего, и самое спасение его смертью и воскресением Спасителя.

Почему же пост великий, который учрежден после земной жизни Спасителя, не назначен церковью в иное время года, чтоб ему не совпадать с праздником Благовещения? – Одна из главных целей, для чего установлен великий пост, есть воспоминание Христовых страданий и наше участие в них; продолжаясь соответственно сорокадневному посту самого Спасителя и предшествуя дням страданий Его, святая четыредесятница уготовляет нас, «да и мы очищенными смыслы сшествуем Ему и сраспнемся²¹⁵. Притом разве время постное противно празднуемому ныне событию? Напротив, не тогда ли приличнее совершать праздник девства и неискусобрачия, когда по чиноположению церковному воспрещено сопряжение брачное? Не тогда ли, когда несколько предочищена наша мысль пощением и наша совесть покаянием, мы легче можем возвысить свой ум, чтобы полнее попять важность нынешнего благодатного дня, в который последовало и нам возвещается «еже от века таинства явление»?

Такое совмещение праздника Благовещения с днями святой четыредесятницы может быть не угодно разве только тем, которые, числясь православными, упрекают церковь за продолжительность и строгость установленных ею постов. – Но как важно сие установление, о том есть выразительное замечание в одном песнопении: «Аще бы постное завещание праотец сохранил, эдемского отпадения не прияли быхом»²¹⁶. Если б Адам немного попостился и не поползнулся на то, что запрещено: не вошло бы расстройство в природу нашу и в жизнь нашу. Так как эта язва заразила весь состав человеческий, то нужен нам небесный Врач и пришествие Его в мир мы ныне празднуем. Поскольку же и телесные врачи от больных требуют воздержания, чтобы врачебные средства вернее действовали; то тем более потребно пощение, чтоб уязвленная душа наша могла ощутить целебную силу врачевания благодатного. Не налагает церковь на нас подвига выше сил наших, напротив, дает послабление. Для того отчасти и нынешний праздник во дни четыредесятницы бывает, чтобы в скорбном подвиге покаяния душа наша подкрепилась утешением духовным. – «Чего ради и мы днесь, братие, радости исполняяся и украшая себя благими делами, потщимся достойно препроводить святые дни постные, в воздержании от объядения и плотских похотей, от гнева и клеветы, от обиды и зависти и приступим к Воплотившемуся нас ради, зовущему: Благословен грядый, Бог Господь, и явися нам»²¹⁷. Аминь.

ОДНО ИЗ ЧУДЕС ПРИ УСПЕНИИ БОГОМАТЕРИ

Потом же мы живущии, вставший, купно с ними восхищени будет на облацех. 1Сол.4:17.

На погребение пречистого тела Божией Матери чудесным способом собраны были апостолы. Они оттуда, где кто проповедовал тогда евангелие, принесены были на облаках в Иерусалим к дому Иоанна Богослова.

Что сие чудесное событие действительно было, это не подлежит сомнению. В Священном Писании указывается несколько случаев, когда люди силою Божьею носимы были по воздуху: ибо для Бога все удобно. Так, Илия пророк живой подъят был на небо на огненной колеснице. Пророка Иезекииля взял Дух между небом и землею, и поставил в Иерусалиме (Иезек. 8:3). Пророк Аввакум во время жатвы нес в поле жнецам пищу. Вдруг останавливает его ангел, и говорит: отнеси обед, егоже имаши, в Вавилон Даниилу в ров львиный. Аввакум отвечал: Вавилона не видех, и рва не вем, где есть. Тогда ангел перенес его в Вавилон, и как только вручена была пища Даниилу, опять мгновенно возвратил Аввакума в Иудею (Дан. 14:33–39). Подобным образом апостол Филипп, после того как окрестил эфиопского вельможу близ Иерусалима, перенесен был по воздуху в город Азот для проповеди евангельской (Деян. 8:39–40). Апостол Павел, еще живой, восхищен был в рай (2Кор. 12:4), где ему показано, какое там неизреченное блаженство. А говоря о втором пришествии Христовом, он предсказывает, что тогда все, и воскресшие, и не умиравшие, восхищены будут на облаках на воздух в сретение Господу. Если же в Писании умолчано о чудесном собрании апостолов к успению Богоматери, то святой Андрей Критский предполагает²¹⁸, что «тогдашние времена не допускали такового изложения». Сказания о кончине Божией Матери, в соответствие смиренной ее жизни на земле, дошли до нас прикровенным путем священного предания.

Для чего же к успению Богоматери собраны были апостолы? «Подобало», отвечает церковь²¹⁹, «самовидцам Слова и слугам видеть успение Его Матери, что бы как Его вознесения они были зрителями, так и ее преставления явились свидетелями». Они не только то своими очами видели, что Она умерла по общему уделу смертных, но и в том несомненно уверились, что Она, «Мати сущи Жизнодавца», Его силою воскресла. То и другое они в предании нам возвестили. Посему, прославляя Благодатную, и во успении Своем нас не оставляющую, взываем к Ней: «Иже на облацех светло от всех концев собравый Своя божественные апостолы, к телу Твоему, Чистая, показа Тя всем Богородицу»²²⁰.

Воздушное путешествие апостолов, утверждая нашу веру, дает нам и назидание. Надмеваясь новыми изобретениями, люди усиливаются придумать, как бы по воздуху свободно летать, или, по более скромному выражению, плавать. Сбудется ли это, или нет, для ищущих душевного спасения не важно, ибо знают, что такое воздухоплавание не вознесет на небо. Птица, как бы высоко ни летала, возвращается на землю, чтобы на ней искать пищу, и на ней в свое время пасть мертвою. Так все житейские изобретения привязывают душу к земле, и не гордость ума дает человеку крылья, чтобы возноситься к горнему. Отрешение от чувственных влечений, очищение сердца, воздержание в пище и питии, бескорыстие в стяжании, занятия духовные, вообще жизнь богоугодная, – вот что дает душе крылья лететь к небу. Путем чистоты и добродетели Пренепорочная Дева Мария от земли перешла в небесные обители. Апостолы и прочие святые угодники во плоти жили ангелоподобно; от того они и по водам ходили, и по воздуху, как ангелы, носились. Святость жизни выше чудес; потому что производит их, и без нее невозможны истинные чудеса. Искусственное поднятие на воздух, если и возможно, имеет ли что общего с делом спасения души? То окрыление души достожелательно, которое приближает к Богу и к небесному блаженству. Важна для нас и вожделенна та минута, когда мы, воскресши, восхищены будем на облацех, в сретение Господне, на воздусе, и тако, если теперь сего достойными быть постараемся, всегда с Господем будем. Аминь.

ЛЮБОВЬ К РОССИИ

Сотворил есть от единые крове весь язык человеч жити по всему лицу земному, уставив предучиненные времена и пределы селения их. Деян. 17:26.

Нынешний праздник учрежден по случаю избавления Москвы от наполнявших ее ляхов, и всей России от угрожавшего ей порабощения.

Почему же это отечественное торжество соединено с празднованием Казанской иконе Божией Матери, и какое для всех нас оно имеет значение?

Когда в начале седьмагонадесять столетия ляхи овладели Москвою; верные сыны России соединились в ополчение против врагов. Из города Казани принесен был список чудотворной иконы, незадолго пред тем явленной и поныне там пребывающей. Православному воинству и народу заповедан был трехдневный пост; и пред иконою совершались молебствия. Преподобный Сергий явился содержавшемуся в плену у ляхов архиепископу Арсению и объявил ему, что по молитвам Божией Матери и московских святителей, Господь низложит врагов и возвратит престольный град православным. О сем видении сделалось известно в стане защитников отечества; они ободренные подступили к городу, и в двадесять второй день месяца октября освободили его от врагов. Сначала день сей ежегодно праздновали только в Москве, а чрез несколько лет установлено праздновать по всей России, и так как помощь свыше явилась через икону Божией Матери Казанскую, то в честь ее и совершается служба.

Праздник сей внушает нам, что мы должны быть всецело привязаны к государству, к которому по общественному своему положению и верноподданнической присяге принадлежим. Такая привязанность весьма естественна и покровительствуется самим промыслом Божиим. Апостол Павел утверждает, что Господь, произведший от единой крови весь род человеческий, уставил однакоже для людей времена и пределы селения их. Это значит, что каждому человеку свыше предопределено не только то, в каком веке ему родиться и жить, но и к какому государству принадлежать. Равным образом и каждому народу сам Господь определяет пространственные границы; и сокращаются они или расширяются не иначе, как по мановениям промысла Божия, который возвышает и смиряет. Если же сам Бог расселяет людей и народы жити по всему лицу земному, то никакой человек не может быть всесветным гражданином. Напрасно бы кто стал думать и уверять, что для него все страны равны, что где ему лучше, там он и гражданин. Свое государство всегда будет ему напоминать о себе. Узы родства, сила воспитания и радости юных лет, язык, нравы и обычаи, имущественные выгоды, все сие привязывает человека к его отечественной стране. А вера православная еще сильнее утверждает эту связь. Можно ли не любить Россию, которая так самобытно в духе православия сложилась, и чудотворно укрепилась в своем могуществе? Сколько над нею и в ней было знамений и чудес! Довольно произнести названия икон Казанской, Владимирской, Донской и Смоленской, чтобы живо представить вышний покров над отечеством нашим. Принадлежать сему православному государству есть наша честь, служить ему – наш верноподданнический долг, жить в нем – наше благо и счастье. Аминь.

О ПОМОЩИ БЕДСТВУЮЩИМ ОТ НЕУРОЖАЯ

Что мне и тебе, жено? Не у прииде час мой. Иоан. 2:4.

Божия Матерь именуется «источником чудес»²²¹, «началом чудес Христовых»²²², потому что Спаситель, по ее просьбе, совершил свое первое чудо, о котором рассказав, евангелист заключает: се сотвори начаток знамением Иисус в Кане Галилейстей (Иоан. 2:11).

Там в семействе, знаемом Спасителю и Его пречистой Матери, был брак, на котором Он и Она по приглашению находились. На пиршестве недостало вина. Божия Матерь, не желая, чтобы часы веселия омрачились этим обстоятельством, сказала Сыну своему: вина не имут. Но Спаситель ответил предостережением: что мне и тебе, жено? Не у прииде час мой.

Сими словами Господь хотел показать, что Он все делает в свое предопределенное время, что Он имеет попечение о благе людей, а не об удовлетворении их прихотей, что чудеса должны быть совершаемы с подобающим достоинством относительно их цели и сопровождающих обстоятельств²²³. Хотя Господь из почтения к Своей пречистой Матери претворил воду в вино, и яви славу свою, тем не менее из сего случая можно заключить, что время и цель чудес сокрыты во глубине премудрости Божией; и не та только их причина, что по нуждам человеческим они желательны и по молитвам ожидаемы. Бог удаляет Свою охранительную десницу, и люди впадают в бедствия, чтобы познали свои грехи и исправились. Он попускает людям терпеть нужды, лишение средств жизни, чрез это внушая взаимные обязанности им и свидетелям их несчастий.

Есть в нашем отечестве области (их не нужно называть, об них теперь пишут, читают, говорят), есть места, где жители не только вина не имут, но, что сказать страшно, хлеба не имут; где не свадебные пиршества, но вопли алчущих и ужасы смерти голодной; где народ с отвращением хочет насыщаться тем, что составляет пищу животных, или совсем не удобно в снедь никакому живому существу; где, как некогда в палестинской пустыне, едва ли более пяти чистых хлебов, приходится на пять тысяч человек; где приставники народа недоумевают: чим купим хлебы, да ядят сии гладные; ибо для них и на большие деньги не довольно будет хлеба (Иоан. 6:5–7).

Слыша о голоде, терзающем многих наших соотечественников, быть может, не одна христианская душа воздохнет и подумает: почему это Господь, неоднократно и чудесно насыщавший алчущих в пустыне, отвратил свою плодотворящую силу от некоторых мест родной страны нашей; почему медлит утешить страдальцев, между которыми множество, как древле в Ниневии, невинных младенцев, не умеющих отличить правой руки от левой (Ион. 4:11)? Или пресеклось ходатайство нашей «Заступницы усердной», которая, как веруем и воспеваем, «за всех молит Сына своего»²²⁴, и которая, по нежному к людям благоволению, не восхотела допустить, чтобы веселившиеся при Ней на браке в Кане были опечалены недостатком угощения? – Нет, и Матерь Божия ходатайствует, и Промысл Божий бдит над нами; но не все, совершающееся на земле, нашим разумом может быть постигнуто и изъяснено. Наше дело теперь не чудесного насыщения алчущих ожидать, а на себя более внимательно посмотреть, правы ли мы, не должники ли мы пред нашими соотечественниками, страдающими от голода?

Бедствия ближних служат пробным камнем нашего человеколюбия и сострадания. Зло не создано для того, чтобы являлись противоборники ему; но если оно существует, то наша общая обязанность там, где оно свирепствует, ослаблять силу его влияния. Потому нам и заповеданы дела милосердия, между которыми к важнейшим относятся подаяние милостыни, насыщение алчущих. Древний закон гласил: Отверзая отверзи руце твои брату твоему нищему (Втор. 15:11). Еще решительнее обязывает всех нас закон Христов: будите милосерди (Лук. 6:36), дадите милостыню (12:33). По свидетельству апостола Иоанна, тот недостоин любви Божией, кто видит брата своего требующа, и затворяет сердце свое от него (1Иоан. 3:17). Премудрый сын Сирахов, убеждая не медлить подаянием нищему (4:3), дает такое сильное предостережение: «Не оскорбляй души голодной (ст. 2); не лиши бедного жизни» (ст. 1). Опасность та, что от медлительности вспоможения голодный может прийти в совершенное изнурение и умереть. В этом же смысле Василий Великий замечает о жестокосердом: «Не стоит ли он, чтобы причислить его к лютым зверям, признать человекоубийцею? Каких наказаний заслуживает тот, кто жестокосерд к человеку голодному?»²²⁵ Ответственность за сие становится тем важнее, что как милуяй нищаго взаим дает Богови (Притч. 19:17), так равнодушный к алчущему не хочет напитать самого Христа. Посему и скажет Он таким людям на суде: Взалкахся, и не дасте Ми ясти (Матф. 25:42). Алчет же Он в лице бедных, не имеющих хлеба.

Если бы кто сказал: «мы своих нищих имеем, которые нас преследуют всюду»; это не освобождает нас от обязанности помочь тем голодным, которых хоть не видим, но о мучительном положении которых несомненные получаются сведения. Во времена апостольские, многие из палестинских христиан от гонений и других неблагоприятных обстоятельств пришли в нищету, а иные потерпели расхищение всего имущества (Евр. 10:34). Апостол Павел, проповедуя в разных странах, вменил себе в обязанность, чтобы помнить иерусалимских нищих (Гал. 2:10); во многих городах открывал сбор пожертвований, и сам приходил в Иерусалим, чтобы доставить собранные приношения бедствующему народу (Деян. 24:17); а в посланиях своих, убеждая продолжать этот сбор, поощрял к сему одних усердием других (2Кор. 8:1; 9:2). Так, пиша отдаленным Римлянам, он возбуждал и их, примером жителей Македонии и Ахаии, к пожертвованиям в пользу палестинских христиан (Римл. 15:26–29).

Этот опыт из жизни первых христиан да возбудит и нас к состраданию нашим, хотя и отдаленным, бедствующим соотечественникам. Да приносит каждый в их пользу, что может и захочет по расположению сердечному. Куда же принести? Как это исполнить? Очень не трудно. Каждый имеет духовного отца, или знакомого священника; ему и может вручить свое пожертвование, а тот, собрав приношения, отошлет по назначению.

Милуяй нищие блажен (Притч. 14:21). Даси алчущему хлеб, и душу смиренную насытиши, и слава Божия объимет тя (Ис. 58:8–10). «Подаяние милостыни, как сказал святой Златоуст, уподобляет нас самому Богу. Это наипаче делает человека человеком»²²⁶. Аминь.

К III ОТДЕЛЕНИЮ

СКОРОПОСТИЖНАЯ СМЕРТЬ

Или они осмнадесяте, на нихже паде столп Силоамский, и поби их, мните ли, яко тии должнейши бяху паче всех живущих во Иерусалиме? Лук. 13:4.

В настоящую субботу совершается поминовение усопших. Сие учреждение так важно, что праздник трех святителей, прилучившийся ныне же, перенесен на иной день, и только там празднуется на своем числе, где он есть вместе храмовый праздник, как и в этой крестовой церкви²²⁷.

Особенность нынешнего поминовения – та, что положено святыми отцами творить память в сию мясопустную субботу и молиться о погибших в огне, в воде, под землею, и о всех нечаянною смертью скончавшихся²²⁸.

Постоянно ныне объявляются известия то об убитых, то утонувших, замерзших, сгоревших и иных несчастных, умирающих без христианского напутствия. Можно отсюда понять важность человеколюбивого учреждения церкви, назначившей особый день для поминовения сих несчастных, которых иногда и помянуть некому. Но вместе с тем нельзя не прийти к недоумению: почему многих постигает такая страшная смерть, неестественная и насильственная?

Обыкновенно смерть скоропостижную называют «напрасною». Это выражение, если принимать его в современном значении, не совсем точно. У Бога ничего не бывает напрасно. Какие же могут быть причины ее?

Не всегда грехи тех, которые так несчастно умирают. Упала некогда в Иерусалиме башня, и семнадцать человек убила. Спаситель, указав на это несчастие, спросил окружавших Его иудеев: «или вы думаете, что те осмнадцать человек виновнее были всех живущих в Иерусалиме?» Сим вопросом Он предупреждает и нас, чтобы мы не почитали как бы за отверженных Богом тех, которые умирают неестественною смертью: может она постигнуть человека, хотя и не безгрешного, но и не очень грешного, даже благочестивого. У родителей Василия Великого, кроме его, было четыре сына и пять дочерей. Он и два брата достигли архиерейского сана, и причислены были, как и две их сестры (Макрина и Феосвия), к лику святых. По этому одному можно судить о высоких достоинствах сего благочестивого семейства. Что же случилось? – Брат Василиев Навкратий, еще молодой юноша, отправился в пустыню, чтобы жить у отшельников и помогать им в необходимых потребностях. Однажды он и друг его Хрисафий, ловя для братии рыбу в реке, запутались в рыболовных сетях, и оба утонули²²⁹.

На подобные случаи неповинной смерти святой Златоуст дает такое объяснение: «Если увидишь, что праведник терпит злую кончину, не упадай духом, ибо ему несчастия уготовляют светлый венец. Бог наказывает некоторых на земле, чтобы облегчить им тамошнее наказание, или совсем освободить их от оного»²³⁰. Здесь прилично воспомянуть об одном пустыннике, которого лев растерзал. Другой, знавший его жизнь, пришел в недоумение: какая же это справедливость, что живший неукоризненно и свято, подвергся такой лютой смерти? – В следующую ночь является ему ангел, и говорит: «этот, растерзанный зверем, имел один тайный грех, за который он просил себе наказание у Бога, и послал ему Господь такую кончину, ради совершенного очищения души его». Так праведные аще пред лицем человеческим и муку приимут, упование их бессмертия исполнено (Пр. Сол. 3:4).

Между тем всегда гибель скоропостижно умирающих направляется Промыслом к вразумлению живых. Не отрицал Господь, что грешны те, которые башней были убиты; но их несчастием призывал живых к покаянию: аще не покаетеся, вси такожде погибнете. Поскольку же иерусалимляне не вразумились сим уроком, не исправились, во Христа не уверовали, а во время суда над Ним кричали: кров Его на нас и на чадех наших (Матф. 27:25): то и сбылось над ними Его предсказание. Все упорные в неверии иерусалимляне погибли, когда Иерусалим, как город мятежный, взят и разрушен был Римлянами²³¹. И в наше время, если иные умирают внезапно и насильственно, мы не должны думать, что мы безопасны, будто мы правы; напротив, Бог попускает около нас быть несчастным случаям, чтоб мы позаботились о своем исправлении. «Что же, спросишь, ужели иной погибает для того, чтобы я сделался лучшим? Нет, отвечает святой Златоуст, не для этого он наказывается, а за свой грех»²³².

Святой Василий Великий уподобляет Господа врачу, который, когда видит, что рана гниет и заражает, отнимает всю больную часть тела. Так Господь «останавливает неправду прежде, нежели разлилась она до безмерности. Поэтому бедствия, если с кем случаются, пресекают возрастание греха, и всенародные пороки уцеломудривает Он всенародными казнями. Отсюда землетрясения, кораблекрушения и истребление людей от воды, огня и других причин. Все сие имеет началом чрезмерность греха»²³³. Точно также на вопрос: «от чего землетрясения и другие губительные явления», святой Григорий Богослов рассуждает: «то, что создано в удовольствие людям, обращается в наказание нечестивым, чтоб они познали силу Божию в злостраданиях, когда не хотели знать ее в благодетельных действиях. Бедственный конец злых людей останавливает стремление порока. Гнев Божий соразмеряется с грехами»²³⁴. «Пойдут», – говорит Премудрый, – «праволучные стрелы молниины, и яко от благокругла лука облаков на намерение полетят» (Прем. Сол. 5:21). То есть: как из лука стрела летит в цель, куда направляет ее стрелок; так губительные молнии упадают из тучи на те места, какие указывает им мановение Господне.

Однако же не все порочные скоропостижно умирают; иные, и злодействуя, долго живут. «Когда видишь», отвечает Златоуст, «что некоторые или при кораблекрушении погибли, или задавлены домом, или потонули в реке, или другим насильственным образом окончили жизнь, между тем как иные, или подобно им, или еще хуже грешат, однако остаются невредимы, не смущайся, и не говори: от чего это согрешающие одинаково не пострадали одинаково? Бог одному попускает быть убитым, облегчая тамошнее наказание ему, или пресекая греховность его, чтобы, продолжая жизнь нечестивую, не собирал большее на себя осуждение. А другому не попускает такой смерти, чтобы, наученный казнию первого, он сделался благонравнее. Если же вразумляемые не исправляются, виновен не Бог, а беспечность их»²³⁵.

Хотя словом Божиим и учением отцов несколько разъясняются общие причины насильственной смерти; но почему жребий этот падает на кого-либо именно, определить сие весьма затруднительно, и сколько на свете совершено убийств, тайна которых погребена в могиле убитых! Из этой таинственности судеб человеческих вытекают два нам внушения: первое, что будет суд всемирный, когда раскроется все, здесь не разгаданное, и последует полное всем воздаяние; в сей, конечно, уверенности церковь ныне молится о скоропостижно умерших, а завтра воспоминает страшный суд. Второе – то, что не наше дело судить, кто из отшедших больше грешен, и для кого молитва нужнее; а наша обязанность сливать наши воздыхания сердечные с гласом святой церкви, которая ныне взывала: «Яже покры вода, брань пожат, трус объят, убийцы убиша, огнь попали, снедь зверем бывшия, мразом измершия, имже попустил еси, Господи, внезапными падежми умрети, избави муки вечныя, и неосужденно предстати Тебе, Слове, в пришествии Твоем сподоби»²³⁶. Аминь.

К IV ОТДЕЛЕНИЮ

ОБЩЕСТВЕННАЯ БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОСТЬ

Не бяше бо нищь ни един в них. Деян. 4:34.

Помещение это отныне получило сходство с тою горницею, где совершилась тайная вечеря и где на апостолов сошел Дух святой. Тойжде Дух освятил и сию храмину, чтобы совершилось в ней по чину евхаристическая вечеря.

Но при сходстве представляется и разность. В той горнице ни одного не было нищего; а это здание будет наполняться нищими.

Если однако ж вникнем глубже, то окажется, что наше общество стремится к той же цели, как и апостольское. От чего между первыми христианами ни одного нищего не было? От того, что они поспешили ввести у себя общественную благотворительность. Учреждая этот дом, наше общество конечно хочет не того, что бы только привести в известность, сколько у нас нищих, но того, чтобы в нашем городе уменьшилось их количество, и те, которые будут сюда собираемы, переставали быть нищими. А к сему вернейший способ есть общественная благотворительность, без которой не мог бы открыться и не может содержаться этот дом.

Нищенство не есть достоинство. Хотя умерший Лазарь, как изображено в притче, отнесен был ангелами на лоно Авраамово (Лук. 16:22); но не за нищету собственно, а за то, что терпеливо и благодаря Бога перенес свою горькую судьбу. Само же в себе нищенство есть язва общества, есть болезнь его. Чтобы лечить болезнь, надобно знать ее. Частному благотворителю не удобно разведывать, кто истинно нуждается и кто притворяется. Таким любопытством даже обижаются нищие, хотя для принятия и малого подаяния протягивать руку не стыдятся. Общественная благотворительность не смотрит на это. Ее, между прочим, задача преследовать тунеядство. Имея верные к сему средства, она смело входит в разбирательство, какие нищие действительно терпят нужду, и какие злоупотребляет своею нищетой. Такое разбирательство совершенно согласно с духом и направлением древней христианской благотворительности. Апостол Павел против ничего не делающих принимал меры, чтоб они, если и питаются подаянием, не предавались праздности и трудились, кто как может (1Сол. 4:11, 2Сол. 3:12)²³⁷. И в первом обществе христианском не допускалось, чтоб из собираемых пожертвований всякий брал, сколько хотел, но давалось каждому, в чем кто имел нужду (Деян. 4:35). К сему приставлены были особые распорядители.

Благотворительность общественная, узнавая нужды нищих, лучше, нежели частная, удовлетворяет их. Представим город, стоящий на безводном месте и запасающийся одною дождевою водой. Какая ему польза, если пройдет дождь, который только смочит крыши и оросит немного землю? Но когда идет дождь продолжительный и сильный, наполняются водоемы, из которых жители долгое время удовлетворяют свои домашние потребности. Раздаяние милостыни по рукам есть дождь мелкий и прерывающийся. Слияние же пожертвований в один состав постоянно и лучше удовлетворяет нужды призреваемых. Сим способом общественная благотворительность, действуя не кратковременно, а даже чрез столетия, не только питает алчущих и одевает нагих, но упокоивает их в теплых и удобных помещениях, врачует больных, исправляет погибших, дает помощь честному труду, образовывает и учит юных, воспитывает целые поколения.

Правда, многие любят благотворить самолично; им хотелось бы, по примеру Иова, быть очами для слепых и ногами для хромых (Иов. 29:15), осушать слезы горести, или превращать их в слезы благодарности. Но спрашивается: что же, или кто этому мешает? Сколько бы общественная благотворительность ни построила пищепитательных домов, будут еще оставаться бедные, и непреложно слово Христово: нищие всегда имате с собою (Матф. 26:11). В первом малом обществе христианском не было нищих, а в Иерусалиме они не переставали встречаться. Тогда же апостол Петр, идя в храм, вынужден был сказать хромому, просившему у него милостыню: сребра и злата несть у мене (Деян. 3:6). Всегда можно найти бедных, только было бы усердие помогать им. Но помогая им, еще более мы должны содействовать общественной благотворительности. Достоинство дел христианского милосердия в том и состоит, чтоб они были далеки от побуждений не только тщеславия, но и самоуслаждения. Этот собственно смысл и имеет предостережение Спасителя: «благотвори так, чтобы не ведала твоя рука левая, что делает правая» (Матф. 6:3). А к сему преимущественно и клонится общественная благотворительность; кто в ней участвует, тот сам не знает, кому дает, слепому или хромому, старому или молодому. Все делается ради Христа, и обещана награда от Христа (Лук. 12:33). Сила сего обещания так велика, что бывали случаи, когда состояние людей богатых, без их даже ведома чрез другие руки расточаемое на дела человеколюбия, приносило пользу их душе, обращалось к их спасению. Апостол Фома проповедовал в Индии. Один из тамошних владетелей захотел иметь дворец, какой у римских кесарей, и искал, кто бы мог ему построить такое здание. Ему сказали, что Фома искусный зодчий. Он призывает апостола, предлагает ему это поручение, и когда тот не отказался, дает ему много золота, а сам на долгое время отправляется в другие свои области. Апостол Фома не замедлил раздать сие золото бедствующим и неимущим. О сем его поступке царь был предупрежден, и возвратившись, спросил: «готов ли дом?». Тот отвечал: «готов, только не на земле, а на небе». Вместо того, чтобы потребовать объяснения, властелин принял эти слова за насмешку и заключил Фому в темницу. Пока он в следующие дни придумывал, какою бы более лютою казнию замучить строителя, страшно разболелся князь, родной брат его, и впал в продолжительный обморок. В состоянии обмирания, он, однако, сознавал, как душа его отделилась от тела, и добрый дух понес ее к небу. Там были ей показаны различные светлые палаты, и одна из них прекрасней всех. На вопрос, кому принадлежит чертог этот, проводник сказал восхищенной душе: «этот дом построил брату твоему зодчий Фома». А на ее желание остаться в нем, он присовокупил: «если не пожалеешь своего имущества, и попросишь Фому, он и тебе такой построит». Видение кончилось; больной пришел в себя; рассказал брату, что видел и слышал; апостол Фома тотчас был освобожден, наставил обоих в христианской вере, крестил их, и они в своих владениях сделались распространителями евангельской благотворительности *).

Такие сказания наводят на размышление. Если будет вечная жизнь; то нужно приготовить что-нибудь для нее. Благотворительность – самый надежный способ приготовления: милостыня от смерти вечной избавляет, и не оставляет идти во тму (Тов. 4:10); ибо тая очищает всякий грех (12:9). А что будет жизнь за гробом, можно ли быть православным, и в этом сомневаться? Разве для приличия и притворно каждый из нас привык произносить: «Чаю воскресения мертвых и жизни будущаго века»? Аминь.

ДУХОВНОЕ ГОРЕНИЕ

Да исправится молитва моя, яко кадило пред Тобою. Псал. 140:2.

Теплые церкви, как и эта, устраиваются для того, чтобы теплее было молиться. Но каменные стены и в теплом храме холодны. Так сердце человеческое и в церкви теплой может оставаться холодным, как камень.

Чтобы при церковном богослужении согревалось и не охладевало сердце наше, об этом мы сами должны заботиться.

Каждодневно на вечерни поется: Да исправится молитва моя, яко кадило пред Тобою. Все, слышащие это пение, должны разделять желание, чтобы их молитва горела и возносилась, как горит в кадиле ладан и поднимается фимиам. Но от чего поднимается эго благовонное курение? От того, что в кадиле есть огонь. Если нет в нем огня, то не будет и дыма, и кадило тогда не соответствует своей священной цели. Так и молитва наша не пойдет высоко, если нет в сердце духовного горения; а чтоб оно возгорелось, это зависит от нас самих. Есть мысли и чувствования, которые, как горящие угли в кадиле, возжигают в сердце фимиам молитвы.

Кто ходит в храм, должен помыслить, куда он пришел. Здесь таинственное жилище Божие. Сам Господь на престоле присутствует в святых мощах и святых тайнах. Сам Он приходит заклатися, и тогда совершается Евхаристия. Здесь силы небесные с нами невидимо служат, и взирают на всех предстоящих. Не восчувствует ли страх и умиление тот, кто все это живо в своем воображении представит? Если б кто поднят был вдруг на небеса, и там увидел праведников и ангелов, и самого Господа во славе; невольно бы пришел в удивление и восторг. А храм есть духовное небо: «в храме стояще славы Твоея, на небеси стояти мним». И действительно люди, к себе и ко всему, совершаемому здесь, внимательные, в таком умилении бывают, что забывают, на небе ли они находятся, или на земле. Они молятся так оживленно и благоговейно, как бы телесными очами взирали на Господа. Если же нет благоговения и умиления, то и нет настоящей молитвы. Идут иные в церковь, как в обыкновенное место собрания, где видятся с знакомыми, и в ней разговаривают, даже смеются; или если и молча стоят, то блуждают мыслями там, где привыкли быть для дел житейских и для греховных увеселений.

При такой рассеянности не может быть и памяти о своей греховности. А это есть весьма важный недостаток. Сознание виновности есть само в себе чувство возбудительное, выводящее душу из холодного огрубения. Кто вспоминает грехи свои, тот жалеет о них, раскаивается в них, ищет прощения и помилования; тогда, по мере горения сердечного, согревается и молитва. Мытарь, то есть бывший сборщик податей, не мало грешивший по этой должности, тотчас как вошел в церковь, почувствовал сердечное сокрушение о грехах своих, и от того молитва его так воспламенилась, что он, бия себя в грудь, повторял сие трогательное прошение: Боже, милостив буди ми грешному (Лук. 18:13).

Царь Давид свидетельствует о себе, как воспламенялась молитва его, когда он воспоминал свою немощь и греховность. «Согрелось сердце мое во мне, и стал я говорить языком моим: надежда моя на Тебя. От всех беззаконий моих избавь меня. Услыши молитву мою, Господи. Слез моих не премолчи (Псал. 38:4, 8, 9, 13).

В новозаветном Писании указаны нам примеры, с каким одушевлением верующие молились в храме. Пишется в Евангелии, что когда Захария совершал каждение, то все множество людей бе молитву дея (Лук. 1:10). По вознесении Спасителя общество верующих пребывало в Сионской горнице, и сии вси единодушно бяху терпяще в молитве и молении (Деян. 1:14). Да не малодушествуем и мы в молитве своей (Сир. 7:10), бодрствующе в ней (Кол. 4:2) и духом горяще (Римл. 12:14). Аминь.

К VI ОТДЕЛЕНИЮ

Не оставляюще своею собрания, яко же есть неким обычай. Евр. 10:25

Надобно отдать справедливость жителям здешнего²³⁸ города: очень многие из них по первому звуку благовеста спешат к церковной службе. Но вопрос в том, все ли пришедшие остаются до конца ее. Увы, еще нет и половины обедни, еще не начиналась литургия верных, а иные верные, как в древности оглашенные, уже выходят из храма, иногда несколько вдруг. Это делается так легко и не стыдливо, что как будто и не считается грехом.

Нет, по общепринятым обычаям и правилам приличия можно заключить, как предосудительно прежде времени выходить из церкви. Только с гульбища народ уходит, когда кто хочет. Если же в какое увеселительное место пропускают за деньги, то многие посетители даже потому не пойдут оттуда скоро, чтоб не пропала даром плата. А когда кто зван на вечерю, иногда против желания остается до конца ее, чтобы не опечалить гостеприимного хозяина. Также и из общественного собрания, если б кто, быв туда приглашен, удалился без причины и по произволу, это признано было бы поступком невежественным и для сочленов оскорбительным. Или в сравнении с учреждениями увеселительными и гражданскими действия богослужебные менее важны, чтобы считалось позволительным не дожидаться их окончания? Или находящийся в храме пользуется теми же правами, как и на гульбище, откуда уходить никому не возбраняется?

Мы, как христиане, и еще православные, не должны пренебрегать тем, что внушает нам закон священный. «Не оставляйте своего собрания», – напоминает нам апостол. Как самые первые христиане усердно пребывали в своих богослужебных собраниях, свидетельствует Лука дееписатель: Все веровавшии бяху вкупе, по вся дни терпяще единодушно в церкви (Деян. 2:44–46). Когда апостол Павел в Троаде собрал в ночное время верующих для преломления хлеба и очень долго беседовал с ними, некто юноша Евтих, почувствовал дремоту, но не вышел из горницы, и, сев на окне, заснул (Деян. 20:9). Этот случай показывает, что и те старались не оставлять молитвенной храмины, кого клонило ко сну. С умножением христиан стали появляться и нерадивые; некоторые из них взяли себе в обычай уходить прежде времени из церковного собрания. Против них апостолы, когда не помогли на поминания, восстали силой своей власти, и положили правило: «Всех верных, входящих в церковь, но не пребывающих на молитве до конца, яко бесчиние в церкви производящих, отлучати должно от общения церковнаго»²³⁹.

Иной, никогда не слышавший, что есть такое правило, подумает, почему апостолы назначили строгое взыскание за преждевременный выход из церкви? Какое же в этом поступке бесчиние? – Бесчинство заключается в том, что выходящие своим неожиданным, иногда стремительным и нескромным прохождением чрез церковь, беспокоят остающихся в ней, развлекают их молитву, и таким поведением своим соблазняют их; а соблазн – великий грех (Матф. 18:6–7). Бесчинство оказывается в том, что выходящие стуком своей обуви и дверей, и шумом походки несколько препятствуют внятности чтения и стройности пения. Наконец, безвременный выход из храма потому есть бесчиние, что выражает неуважение к богослужебным действиям. Кто, например, пришед к литургии, без достаточного повода уходит прежде совершения евхаристии, о том, конечно, нельзя предположить, что он проникнут должным благоговением к сему таинству.

В извинение выходящих обыкновенно и говорят, что могут быть уважительные и достаточные причины, которые их из церкви вызывают. Какие же? – Если внезапные беды в доме, то такие случаи по милости Божией редки. Если болезненные припадки, то закон церковный больных не осуждает. Но можно ли указывать на домашние несчастия и болезненные припадки, когда большею частью выходят одни и те же, как будто обратили себе это в обычай, и что особенно примечательно, малые дети, слабые женщины прилежнее службу слушают, нежели мужчины, которые чаще ее оставляют. Быть может, она мешает хозяйственным и торговым занятиям? Но в предотвращение сего закон гражданский воспрещает торговлю и некоторые работы во время праздничной литургии²⁴⁰. И кто может ожидать благословения свыше на те свои дела, для которых оставляет недослушанную церковную службу? – Другие, чтоб успокоить совесть, ставят пред иконами свечи, и сами выходят из храма. Не касается ли их упрек Спасителя, направленный против лицемеров: яко одесятствуете мятву, копр и кмин, и оставите вящшая закона (Матф. 23:23)? Кому же неизвестно, что это есть одна из важнейших заповедей закона: «день седьмый, день праздничный Господу Богу твоему?» Кто что делает и несколько успевает во время оставляемой им важнейшей части литургии, то оценить предоставляется его собственной совести; но от каких страшных опасностей избавить может слушание до конца Божественной службы, о том в кратких словах любопытную расскажем повесть. Одним вельможей был куплен в рабство юноша, которому отец его дал заповедь: «Если в церкви поют службу, войди туда и не выходи, пока не кончат». Этого юношу возненавидела жена вельможи за то, что он случайно узнал об ее предосудительных отношениях к другому слуге, и сказала мужу: «Твой новокупленный раб замышляет на твою жизнь: не уничтожить ли его прежде?» По восточному обычаю, судьба раба была в воле его властителя. Господин его дал полную веру клевете жены, и условился с епархом: «Я пришлю к тебе слугу с покрывалом; а ты прикажи в этом покрывале прислать мне его голову с другим моим слугою, которого я вслед за тем пошлю». Пошел юноша к епарху, не зная, что обречен на смерть. Но, идя мимо церкви, услышал пение, зашел туда, и стал назади до окончания службы. Госпожа, кипя гневом, поспешила послать своего любимца, в надежде получить поскорее голову ненавистного раба. Проходя мимо церкви, тот увидел его, и подошел к нему. Оказалось, что они оба не знали, зачем в одно и то же место посланы; только стоявший в церкви сказал вновь посланному: «Иди ты с покрывалом; а я приду после службы». Тот пошел, и тотчас меченосец его обезглавил. Как ни были жестоки их господа, а когда дело объяснилось, пришли в умиление, и прославили Бога. Конечно, не повторится у нас такой случай; не отнимут голову у того, кто в церковь не ходит, или из нее уходит. Но над ним неизбежно тяготеет суд совести, суд церковный, суд Божий за легкомысленное пренебрежение к богослужению. Кто и каким ныне связан рабством, чтоб не мог выслушать праздничную службу, ныне, когда даже и о прислуге говорят, что нельзя ее в праздник удержать дома, если захочет дать себе отдых или развлечение?

Да не оставляют же приходящие во храм своего собрания до конца богослужения. Не спокойнее ли для молящихся тогда выйти из храма, когда на всех от ходящих будет призвано сие напутственное благословение: «Христос истинный Бог наш помилует и спасет нас, яко благ и человеколюбец». Аминь.

О ДВОРЯНСКИХ ВЫБОРАХ

Ему же дано будет много, много взыщется от него. Лук. 12:48.

Когда в крестьянском сословии бывают неудачны выборы на должности, обыкновенно это приписывается недостатку образования, который препятствует избирателям понять важность общественной службы.

Следственно наоборот, когда приступают к избранию на должности люди образованные, надобно ожидать, что будут избраны лица, вполне способные, опытные и полезные.

Так ли это на деле, вернее могут решать те, которые ближе к производству выборов стоят, или сами в них участвуют. А на сем священном месте долг правды требует объяснить, почему от людей просвещенных общество в праве ожидать безупречного и удачного выбора лиц на должности.

Образованность есть великое приобретение, но и не малую влечет за собою ответственность. Что легко прощается невежде, то ставится в порок образованному. Если простолюдин нарушит приличие, это никого не удивит и разве на чьих-нибудь устах вызовет улыбку. Но если человек, получивший воспитание, поступит против правил чести и приличия, это покажется не терпимым и может угрожать ему печальной развязкой. Такой порядок ответственности утверждается и законом евангельским. «Кому дано много, много и потребуется; и кому много вверено, с того больше взыщут». Не одни дары благодатные и должности церковные здесь подразумеваются, но и все, что человек получает и чем пользуется в этой жизни, внешние блага, права происхождения, дарования душевные, разносторонние сведения, приобретаемые воспитанием и опытом, значение в обществе. Когда кто делается известен своими способностями, познаниями, силою слова, предусмотрительностью и неподкупною честностью в действиях, влиянием на других; тогда и общество, и правительство в праве от него требовать чего-нибудь большего, нежели от граждан простых. Почему, например, сословие, по родовым правам благородное, в ряду прочих сословий высшее, ныне призвано к наблюдению за народным образованием, к содействию его успехам? Без сомнения потому, что это сословие наполняют люди более просвещенные, которые по своему опыту должны понимать силу и цену истинного просвещения, ближе могут знать намерения правительства, дальновиднее обсуждать пользы отечества, и сильное имеют влияние на соотечественников. Посему и от здешних образованных избирателей ожидается, что они изберут деятелей, ко всему этому вполне способных.

Можно бы заключать, что если и избиратели, и избираемые принадлежат к разряду людей образованных, то кого бы ни избрали, не будет ошибки, так как образованность избранного есть признак его достоинства. Но такое заключение подлежит ограничениям. Не всякий ко всему способен, и глубоко ученый может быть неудовлетворительным учителем. Апостол делает различие и между христианскими учителями. Основание для всех одно, которое есть Иисус Христос. Но один на этом основании возводит здание из золота, серебра, драгоценных камней, а другие из дерева, сена, соломы (1Кор. 3:11–13). Так не все люди образованные обещают быть искусными строителями, блюстителями и споспешниками просвещения. И у образованного иногда бывают свои личные убеждения, вводящие его в односторонность умозаключений. Иной рассуждает, что грамотность простолюдину вовсе не нужна: земледелие и ремесло – вот его призвание. Но разве позволительно с намерением осуждать и одного человека, не только целое сословие, на безграмотность и невежество? Разве владеющий пером не может двигать плугом? Разве ремесленник не должен брать в руки книгу, когда свободен от труда? А сколько раздражения в спорах о том, какому виду образования отдать предпочтение? Апостол Павел ученику своему Тимофею советовал удаляться от учащих не по благоверию, зараженных страстью к состязаниям и словопрениям: ибо отсюда рождаются распри, подозрения и пустые споры (1Тим. 6:3–5). Не тот ревнитель просвещения, кто запальчиво о нем разглагольствует, но тот, кто на деле ему содействует. Тем первым может быть предложена честь наблюдения за народным образованием, которые уверены и открыто говорят, что это образование должно идти в союзе с верой православной и под ее покровом, что оно должно отводить народ от дурных обычаев и невоздержания, внушать ему уважение правительству, к закону, к гражданскому праву и к правам собственности. Тот преимущественно достоин быть впереди других и за собою вести других по пути государственного благоустройства, кто смотрит на должность не как на украшение должностного лица, а как на поприще труда и некоторого самопожертвования, и кто на деле показал свое радение о пользе общественной. Просвещенные избиратели должны и могут рассудить, какие лица из их сонма более удовлетворяют сим условиям избрания, и потому ответственны за достоинство избираемых. Изберите мужи мудры и уметельны и смысленны в племенах ваших (Исх. 1:13). Аминь.