Памяти о. прот. Петра Алексеевича Преображенского (К десятилетию со дня его кончины 3 июня 1893 г.)

Тем, кому дороги интересы православной богословской науки и русской церковно-религиозной жизни, должно много говорить имя, названное нами. Десять лет тому назад в лице о. Петра Алексеевича сошел в могилу один из лучших и благороднейших служителей этим святым интересам. В нем и с ним мы, русские богословы, потеряли тогда очень многое. Он намечал для развития богословской науки и преуспеяния религиозной жизни в России глубоко верные пути, он шел, призывал других и вел их по этим путям. Богато одаренный духовными силами, он развивал и вызывал к действию духовные силы других. Теперь, когда пришел день десятилетнего юбилея печального события его смерти, полезно вспомнить об этом деятеле не для того, чтобы восхвалять его: он нуждается не в похвалах, а в молитвах, но для того, чтобы в его неутомимой и плодотворной деятельности найти поучительный пример и полезное руководство для деятельности собственной.

Петр Алексеевич был одним из основателей, одним из соредакторов, а затем и единственным редактором журнала «Православное Обозрение». Журнал возник в 1860 г. и прекратился (по болезни Петра Алексеевича) в 1891, но он не умер еще и доселе. Еще и теперь в его статьях – статьях минувших десятилетий и минувшего столетия – не без основания и не без успеха ищут ответов на запросы дня, на возникающие недоумения. Еще и теперь порою – и дай Бог, чтобы так было и впредь – на появляющихся богословских статьях сказывается влияние этого журнала, его принципов, методов и направления.

Богословских изданий теперь у нас немало, не мало на их страницах пишет ревнителей православной истины. Но многие ли из них имеют успех – успех не в смысле количества подписчиков, а в смысле религиозного воздействия на наше образованное общество? Я не берусь отвечать на этот вопрос, но не трудно доказать, что «Православное Обозрение» имело общественный и нравственный успех, какого можно только желать изданиям настоящих дней. Журнал возник в 1860 г. На шестидесятые годы существуют два радикально противоположные взгляда: 1) светлые годы и 2) недоброй памяти годы. Разъясняющие последний взгляд говорят, между прочим, что теперь у нас веры и благочестия стало гораздо более, чем тогда; но кто знает: может быть все дело в том, что в шестидесятых годах лицемерия было гораздо меньше, чем теперь. Как бы то ни было, от лиц, сидевших в шестидесятых годах на университетской скамье, мы слыхали, что они читали тогда «Православное Обозрение», что их занимали обсуждавшиеся тогда в этом журнале вопросы и самый способ обсуждения и что у них велись споры об этих статьях. Что теперь студенты высших светских школ вообще не читают русских духовных журналов, это, думаем, – не секрет ни для кого, и теперь порою они ведут богословские и религиозные споры, но они ищут религиозной пищи уже в других местах. В семидесятых и восьмидесятых годах питомцы семинарий и академий с глубоким интересом читали «Православное Обозрение». Каждая книжка журнала несла с собою ряд идей, которые давали пищу мысли и будили ее деятельность. Хотелось бы думать и верить, что настоящие издания возбуждают подобный же интерес, но действительность не представляет оснований для такой веры. Теперь, когда идет речь о каком-либо духовном журнале, пожалуй, и не спросят: какие проводит он идеи, а скорее спросят: какие дает он приложения? Сильное интеллектуальное и нравственное значение «Православного Обозрения» ясно открывается, если посмотреть, какие лица группировались около него, какие разнообразные подписи стоят под статьями журнала. Мы видим здесь и славянофилов и Владим. Соловьева очень определенно полемизирующего против взглядов Ив. С. Аксакова, видим архиеписк. Никанора и проф. Грота, о. Буткевича и князя Трубецкого, рядом со статьями преосвящ. Никанора видим статьи проф. Каптерева, радикально расходящегося с преосвященным во взглядах на раскол, видим князя Цертелева и профес. Гусева в их различных отношениях к графу Л. Н. Толстому и к пессимистической философии. Принципы «Православного Обозрения» были православными, и журнал никогда не поступался ими. Это лучше всего могут доказать его враги, усердно старавшиеся отыскивать в нем все неблагонадежное и не сумевшие найдти ничего, что было бы признано таковым в тех инстанциях, к которым они энергично апеллировали. Но признавая истиной православие, редакция сближала около журнала не тех людей, которые смотрели на православие совершенно одинаковыми глазами так, что голос одного мог быть эхом другого, а тех, которые одинаково искренно любили истину и стремились искать ее. Ап. Павел писал коринфянам: «надлежит быть и разномыслиям между вами» (1Кор. 11:18). Надлежало иметь их и сотрудникам «Православного Обозрения». Люди ограничены и подходят к истине с различных сторон; отсюда трудно ожидать, чтобы в глазах всех и во всех подробностях истина представлялась тождественною. Это твердо помнил покойный редактор Православного Обозрения, и это, к сожалению, усердно забывают многие православные богословы настоящих дней.

Значительное место в «Православном Обозрении» отводилось научной апологии¹ православия и полемике с религиозными и философскими воззрениями противными православию. И большая часть этих апологетических и полемических статей должна быть поучительною для современных писателей. Видно, редактор тщательно заботился о том, чтобы у него сотрудники правильно понимали и излагали чужие взгляды. Это – нелегко и это редко достигается и в светских и духовных изданиях. Но пусть почитают философские и апологетические статьи В. Д. Кудрявцева, М. И. Каринского, А. И. Введенского, П. И. Соколова, Д. Ф. Голубинского, А. Ф. Гусева, архим. Бориса, П. Я. Светлова, везде в них найдут объективно правильное изложение опровергаемых воззрений. Два качества нужно иметь, чтобы излагать так: нужно иметь знание и обладать объективностью. Петр Алексеевич не только умел находить сотрудников, обладающих этими свойствами, но умел создавать их. Открывая доступ и привлекая к своему журналу писателей начинающих, он давал им драгоценные указания относительно статей, приемов полемики, самой техники (конечно, не в смысле каллиграфическом) писания. Он внушал им терпимость к чужим взглядам – качество, которое редко и с трудом воспитывают в себе писатели. Но ведь, в самых неправильных и парадоксальных взглядах очень часто заключаются элементы важных истин, и затем, раз какой-нибудь взгляд начинает приобретать себе сочувствие и союзников, это бесспорно доказывает, что действительность представляет ряд фактов, направляющих мысль к этому взгляду и потому нужно обращаться к исследованию таковых фактов, а не преисполняться негодованием к тем, кто разделяет этот взгляд. Нужно тщательно исследовать pro и contra тезисов. В «Православном Обозрении» нередко употреблялась фраза audiator et altera pars (наприм., при помещении ответной статьи проф. Грота преосвящ. Никанору, ответной статьи г. Малицкого г. Доброклонскому), но она была не фразою только, а принципом редакции. Многие страницы современных духовных изданий наполняются выражением бесплодного негодования против заблуждающихся. Конечно, нельзя уважать того, что считаем заблуждением, но можно и должно уважать честность и искренность в заблуждающихся. Ошибочные или даже нечестивые мысли могут быть побеждаемы только мыслями, но их нельзя победить восклицательными знаками, криками негодования или – что неизмеримо хуже – попытками репрессалий². Своим журналом Петр Алексеевич энергично содействовал образованию и развитию научной, честной и благородной апологетики и в этом отношении можно только желать умножения продолжателей и последователей дела Петра Алексеевича.

Но не одной апологетике служил Петр Алексеевич своим журналом, он сам дал в нем комментированные переводы древнехристианских писателей, на страницах своего журнала он поместил многие капитальные и блестящие работы русских ученых по Священному Писанию и Церковной Истории. Назовем М. Д. Муретова, Е. Е. Голубинского, А. П. Лебедева, В. О. Ключевского. Обсуждало «Православное Обозрение» и практические вопросы церковной жизни, духовной школы, положения и организации духовенства. Обсуждал подобные вопросы журнал живо, горячо и основательно, особенно это было в начале существования журнала, но потом вопросам практическим в журнале стало отводиться все менее и менее места. Это было не по вине редактора.

Я, пишущий эти строки, не имею своею задачею произвести оценку «Православного Обозрения» и дать обозрение работ Петра Алексеевича, сфера деятельности которого далеко заходила за пределы журнала (он был приходским священником, гласным думы, председателем и почетным членом отделения пчеловодства при обществе акклиматизации растений и животных), я только желал бы по случаю десятилетия со времени его кончины напомнить о выдающемся богословском деятеле, о тех заветах, которые он завещал своею деятельностью последующим богословам и которым помнить, думается, и полезно, и плодотворно.

Я считаю себя много обязанным Петру Алексеевичу. Раньше чем я узнал его лично, я много читал и многому научился из его журнала и даже теперь, когда прошло уже порядочно лет со времени этого первого знакомства с «Православным Обозрением», чем-то свежим и живым начинает веять, когда вспоминаешь о некогда читанных живых, горячих и талантливых статьях этого журнала. Познакомившись с журналом, я и сам направил в него свои первые апологетические опыты. Имею основания думать, что Петр Алексеевич не нашел их особо интересными и поучительными, но его самого я нашел очень интересным и разговоры с ним очень полезными. Я узнал дорогу к Никитским воротам, к церкви св. Феодора Студита, к квартире гостеприимного о. протоиерея. Как теперь, я помню небольшие собрания у него по вторникам, разговоры о вопросах богословских, церковных, научных, о важнейших явлениях умственной и общественной жизни, особенно помнится сам хозяин – остроумный, горячий, порою резкий, он был интереснейшим собеседником. Тогда к нему уже подкрадывалась болезнь, которая свела его в могилу. Не смотря на это, от него веяло юношескою энергией и жизнью. Все, что интересовало и волновало общественную мысль, глубоко интересовало и волновало и его. Эта отзывчивость на запросы жизни, это понимание духа времени, это умение плодотворно полемизировать с антирелигиозными направлениями мысли, эта несокрушимая энергия и это неутомимое трудолюбие, я завидовал им тогда и еще более должен завидовать теперь.

Все более и более отходит от нас в область прошлого образ Петра Алексеевича, но было бы благом для нас, если бы мы ближе и ближе становились к нему по духу, более и более проникались интересом к вопросам церковной жизни, к вопросам богословского знания, правильнее бы понимали духовные запросы нашей интеллигенции, вносили бы больше любви и толерантности в отношении к иномыслящим и менее и менее страшились труда и самопожертвования.

Да подаст Господь мир душе твоей, служитель Христов!

С. Глаголев.

3 июня 1903 г.