Письмо № 46. Н.С. Фуделю

29 III [1951, с. Большой Улуй] ²¹⁰

Дорогой мой Николаша.

Я только что послал тебе письмо, полное недоумения о твоем молчании, как пришло твое от 20 III, из которого видно, что мои письма, по крайней мере два, до тебя не дошли. А я уже хотел посылать телеграмму, начиная серьезно тревожиться о твоем здоровье.

Конечно, тебе не следовало бы жить в городе. Но удастся ли вам обменять Загорск на что-нибудь недалекое от Москвы и в то же время лесное? Поездки на работу утомляют, но это утомление с избытком компенсируется минутой подлинной тишины. Даже сама неприглядность каких-нибудь размытых дождем дорожек нужней, чем бетонная одинаковость каких-нибудь тоннелей. Но удастся ли?

Ты пишешь, что «достал до весны уроков» ²¹¹. Я в прошлых письмах спрашивал о возможностях литературоведческой работы. Я не знаю, как теперь, но прежде можно было иметь заработок, работая примерно в том разделе, как Н<иколай> Ник<олаевич> ²¹², – «на перифериях» литературных тем. Эта область работы, по-моему, помимо всего прочего, крайне интересна как работа, например, материал по литературной вражде Тургенева и Достоевского ²¹³ или о дружбе Тур<генева> с Виардо – золотая россыпь для золотоискателя, а им и должен быть литературовед. Но это еще достаточно «широкие» или «общие» темы. Есть еще более узкие и, мне кажется, иногда не менее интересные. Если есть в душе чувство меры и уважение к самим творцам литературы, а не только к их творениям, никогда не дойдешь до того перемывания грязного белья, которое, может быть, тебя страшит. «Перемывать» можно и находясь на общих темах, дело здесь не в теме, а в степени культурности литературоведа.

Я, конечно, и отстал, и, может быть, не знаю твоих вкусов, но мне кажется, «узкая» тема может быть очень глубокая. Есть ли работа о рисунках Лермонтова? Есть ли полный материал о музыкальной интерпретации русской поэзии 19-го века? – Здесь дело не в перечислении романсов, а в музыкальном истолковании, а также истории создания (в связи с этим интересный вопрос о «музыкальном тексте»). Как обстоит дело с работами о сравнительной пунктуации? Есть ли достаточная работа о книгах писателей, о их библиотеках? Я знаю только весьма неграмотную статью о посмертной продаже библиотеки Достоевского, но с интересным перечнем («что он читал?») ²¹⁴. А «пометки» писателей на полях прочитанных книг? Работы о роли театра в биогр<афии> Пушкина, конечно, есть, а как с другими писателями? В каких театральных креслах сидел, поглаживая бороду, вице-губернатор Щедрин?

Я бы лично с удовольствием работал над темой: «Московские улицы глазами Пушкина». Во всех таких темах есть что-то от «Музея 40-х годов» – но что из этого? Разве это предосудительно? Здесь связи, ходы и переходы в другие области, в историю, в другие искусства, в быт и реальность жизни, в сундуки с старыми вещами, откуда запах не только нафталина, но и идей владельцев этих вещей. Затем здесь легче, чем в другом, «оторваться от себя», меньше выпячиваешь свое собственное отвратительное «я» (точно горб спереди!) и любовно и научно осторожно восстанавливать полустертую страницу.

Для кого? Ну, для себя хотя бы, но, конечно, не только для себя, а и «для истины», или, как говорил Достоевский, «чтобы не умирала великая мысль» ²¹⁵.

Наверное, ты ответишь: «это интересно, но ведь ты заговорил о заработке, а не об интересе». Да, я, конечно отвлекся и я ничего сейчас не знаю. Но вот что-то (и достаточно для семьи) зарабатывает же Ник<олай> Ник<олаевич> (Ильин), а ведь он очень тяжелый, т<о> е<сть> неумелый человек, в смысле устройства. Конечно, здесь нужны связи в журналах, – поддержка от кого-нибудь. Напиши, что ты думаешь об этом? Можно ли иметь такой заработок и что нужно для этого?

«Я знаю, что я ничего не знаю» и в частности о всех твоих делах. Хорошо, что ты бываешь у мамы. О самом себе я знаю еще того меньше, но во всяком случае наши жизни еще долго не встретятся. Не в слишком ли больших дозах получает Варенька Диккенса? Это ты должен рассудить.

Мне стыдно, что я не пишу Ляле, но я часто о ней думаю, всегда молюсь за вас обоих и очень желаю ей силы и радости в ее трудах.

Когда живешь просто и смиренно, тогда на самых трудных и каменистых путях расцветают цветы радости, незримое «сокровище смиренных». Дай ей Бог этого.

Я бы, конечно, хотел поглядеть на вас 26 мая ²¹⁶.

Не забудь мой совет: в день свадьбы, утром, пойти к чему-то самому светлому, самому чистому, чтобы лучи света легли на последующее. Вечерний шум может затемнить утро, но утро все же останется. И тогда не так страшна будет ночь жизни, ибо она все же есть. Ночь и мы должны запасаться оружием и мы должны быть на страже, «чтобы (как сказано в вечерней молитве) всего настоящего жития ночь пройти, ожидая светлого и явленного дне твоего» ²¹⁷.

Целую вас, пишите.

Твой п.