Письмо № 126. Н.С. Фуделю
22 Х [1958, Усманъ] 790
Дорогой Коля.
Вопрос с пенсией Муни, конечно, все-таки трудный. Так как и для нее. и для вас, и для нас лучше, если она будет жить здесь, то надо постараться эту трудность как-то разрешить. Как? Здесь важен каждый месяц. По твоему письму я понимаю, что за ноябрь, т<о> е<сть> 8 ноября, ей еще отдадут, следовательно, до 8 декабря Муня беспокоиться не будет, а тем самым и мы. Числа 10–11 ноября она свои 300 р. получит и успокоится до декабря. В начале декабря сам поговори с тем человеком, кто носит пенсию, объясни ей всю ситуацию, покажи ей почтовые квитанции на перевод 300 р. в адрес Муни. убеди дать еще раз или два. Можно будет отсюда послать ей от Муни письмо с извещением о получении: такую необходимость можно будет объяснить Муне, без риска волнений и стремлений вернуться.
Теперь, что же делать, если уже и за декабрь она пенсию не даст? Мы не видим другого выхода, как превращать твой ежемесячный перевод мне в Мунину пенсию, с добавлением к нему 100 р. до 300. Вопрос только в том, как добавлять эти 100 р.? Она очень наблюдательна, и тут ее не обманешь. Придется мне присылать тебе эти 100 р., чтобы ты добавлял 200 и отсылал обратно. Глупо, но что другое придумаешь, чтобы удержать уже совсем глупую старуху там, где ей лучше. Конечно, может быть возможен и такой временный исход: в начале декабря осторожно (нам здесь) заикнуться о доверенности («на всякий случай», может быть, почтальон сменится и т. д.)?
Ничего другого мы придумать не можем и оставляем пока об этом больше думать. Грешным делом я почти убежден, что даже если бы этой пенсионной проблемы совсем не существовало или если бы она как-то была вдруг блестяще разрешена, – Муня все равно бы стремилась обратно. В нее въелась какая-то привычка суеты, а здесь в тишине деревни «Парки бабье лепетанье, жизни мышья беготня» 791, – ночь, когда вся фальшь и тленность суеты очевидней. Люди от этого бегут, т<о> е<сть> прячут голову под крыло суеты. Так что договариваемся пока что так: если в ноябре вы получаете, то никаких вопросов не поднимается до декабря. В начале декабря ты говоришь с почтальоном. Если он откажет, – мы с тобой переводим твои 200 р. в 300, или же, если настроение у нее будет соответствующее, я попробую взять от нее доверенность и выслать тебе. Если доверенность придет даже в конце декабря, то, по положению, можно будет получить по ней на почте.
Чтобы не было недоразумения в словах, я еще раз поясню: дополнительные 100 р. я мыслю как мои собственные, то есть из моей или маминой пенсии. И еще вот что: ноябрьскую пенсию надо послать на ее имя и показать почт<овую> квитанцию почтальону. Не будет ли это убедительно?
В общем, попробуем так или иначе срезать острие этого угла. Если не удастся, – значит, надо будет испробовать его остроту. От нас требуется только проявить некоторое старание и желание, а что в результате случится – не от нас зависит, а от воли Божией, которой слава во всем. Мы живем понемногу. Муня, по-видимому, такая же, как была в Москве. Бродит, вяжет, чинит, слегка готовит, моет немного посуду и т. д. Читает с увлечением, ходит к Маше 792, и здесь принимает ее и Люшку 793. Изредка ругает Тамару, часто прощает и ее и всех, еще чаще всех осуждает. Из продуктов для нее нехватка в кусковом сахаре. Песок привезли из Воронежа.
Целую тебя. Твой п.
Про «верхнюю шкуру» я что-то не мог понять, хотя она мне только что объясняла. Кажется, это верх ее зимнего пальто, без подкладки, в сундуке.
Она сама хочет вам как-нибудь писать. Жизнью своей она здесь в общем, кажется, довольна, здесь тепло, тихо. Может быть, все обойдется.
Мама вяжет тебе синюю фуфайку, а я требую, чтобы по синему фону были вышиты серые бобры или олени, как у Миши 794. Сейчас мама срочно заканчивает переделку пальто для Маши, т<ак> к<ак> она без пальто, а здесь тоже наступили холода.
11 ноября рождение Маши
22 ноября именины Муни 795
17 декабря именины Вареньки
19 декабря именины Коли
(все, конечно, по новому стилю).
Вот тебе семейный табель-календарь. 4 ноября икона Казанской Б<ожьей> М<атери>, которая висит у т<ети> Там<ары> и перед которой умерли и мой папа, и т<етя> Маруся, а Муня сейчас мне вдруг говорит: «напишите Коле, чтобы 4 XI зажег лампадку, масло в угольнике, внизу», так что ты это сделай, не забудь. И еще пусть засветится огонь 6 января в Рождественский сочельник. Только сам потрудись найти и масло и спички, а то вот я всегда это кому-то поручал, а это не надо.
Целую вас обоих и дорогую Машеньку особенно. Благословение Божие да будет с вами.
П.
Мама ни на что не обижена, какие глупости! Всех любит, а тебя тем более. Но она буквально с утра до ночи что-н<ибудь> для кого-н<ибудь> делает.
Муня посылает привет Кате 796.
Послал ли ты карточки Мих<аилу> Иванов<ичу>? 797
* * *
Датируется по ссылке на пребывание в Усмани М.П. Лучкиной.
Строки из стихотворения А.С. Пушкина «Стихи, сочиненные ночью, во время бессонницы» (1830).
М.С. Желновакова и ее семья ухе жили отдельно от родителей.
Домашнее имя Веры, дочери М.С. Желноваковой.
М.Р. Желноваков.
В письме 116 названа другая дата именин М.П. Лучкиной– 23 ноября.
По-видимому, речь идет о Щельциной (Мамонтовой) Екатерине Всеволодовне, докторе Боткинской больницы.
См. примеч. 6 к письму 122.