Личный состав приказа в XVII в.: – дьяки, подьячии, повытья, толмачи, переводчики, золотописцы, сторожа и пристава
Выше уже было сказано, что товарищи начальников Посольского приказа, бывшие иногда в XVI в., в ХVII в. (с 1613 г.) встречаются постоянно. В первой половине XVII в. у начальника Посольского приказа был один помощник по Посольскому приказу и Новгородской чети, которую ведал также Посольский приказ; но во второй половине XVII в. число их увеличивается в связи с подчинением ведению Посольского приказа других приказов и четвертей: в 1666 г. их 3, в 1668 г. – 4, в 1685 г. – 5. Заведыванию их, главным образом, подлежала письменная часть, ведение переписки, особенно с другими правительственными учреждениями, по случаю приезда посольства или вообще иностранцев, или отправления русских послов и гонцов за границу и отпуска туда же бывших в Московском государстве иностранцев. С присоединением к Посольскому приказу четвертей Новгородско, Галицкой, Владимирской и Устюжской, чисто финансовых учреждений, ведавших сбор податей с известных областей, на обязанности дьяков, товарищей начальника Посольского приказа, были дела по сбору доходов с сих областей, с кружечных дворов («кабацкие деньги») и др.57 Эти именно дела и разумел А. Л. Ордин-Нащокин, говоря, что дьяки Посольского приказа мешают посольские дела с кабацкими, занимаются более последними, как более для них выгодными, так как с судных дел шли пошлинные деньги в пользу приказа. – Товарищи начальников Посольского приказа назначались по большей части из «Старых» подьячих этого приказа58.
Помощниками дьяков, товарищей начальника Посольского приказа, – были подьячие, на коих именно ближайшим образом лежало ведение переписки. Число подьячих в XVII в. было не одинаково в разное время: обыкновенно около 15–18, в том числе 5 «старых» подьячих; но во второй половине XVII в. число их достигает 22, 26, 5359. В 1689 г. бывшим тогда начальником Посольского приказа Ем. Украинцевым определены новые штаты: подьячим велено быть «старым» 5, «средним и молодым» – 17 верстаным (с жалованьем). Боярская дума, в которую на рассмотрение внесены были эти штаты, 31 октября 1689 г. несколько увеличила их, довела число подьячих до 25, причем сверх сего числа могло быть принято еще 5 без жалованья «для учения приказнаго и признавания дел». Но от этих штатов вскоре же сделано было отступление: в сентябре 1693 г. в Посольском приказе встречается ужe – 5 «старых» подьячих, 21 «средних и молодых» и 8 неверстанных; в 1701 г. их уже было: старых – 6, средних – 7, молодых – 11 и новых 4, всего 28.
Жалованье подьячие получали различное: одни, кроме денежного жалованья, верстаны были еще поместьями, другие получали одно денежное жалованье, третьи – ни того, ни другого. Размеры даваемого им жалованья значительно колебались: поместный оклад был от 450 до 200 четей, денежный от 50 до 11 рублей и даже 5,3 рублeй в год (на наши деньги от 800 до 50 р.)60 Но кроме этого годового жалованья они от 7 до 10 раз в год получали «праздничные» деньги в большие праздники и царские дни, что в совокупности почти равнялось их годовому жалованью61.
Занятия между ними, вероятно, с начала XVII в. распределены были по специальностям; по крайней мере денежную часть еще в первой половине XVII в. вел особый подьячий и кажется тогда уже были «повытья»62. Но, во всяком случае, эти «повытья» – департаменты существовали в самом начале второй половины столетия (1654 г.) и существовали в том же самом количестве, что и в последующее время (1665, 1670 гг. и далее) и в начале XVIII-го столетия (1702 и 1710 г.), – именно 5. Во главе повытий были «старые подьячие» – директора департаментов. До нашего времени сохранились две записи распределения дел между старыми подьячими, относящиеся к апрелю 1677 г. и сентябрю 1689 г. В. 1689 г. старыми подьячими были: Максим Алексеев (с 1681 г.), Симоновский (с 1677 г.), Нефимоновь (с 1682 г.), Тарасов (с 1684 г.) и Никита Алексеев (с 1687 г.). В ведении Максима Алексеева были дела: «папежское, цесарское, гишпанское, францужское, аглинское, чины царских венчаний на царство и бракосочетаний и Mещанская слобода в Москве («росправными делами»). В ведения Симоновского; «персицкое, армянское, индейское, калмыцкой Чаган-Батырь, донские казаки, почта – вестовыми письмами, московские торговые иноземцы – росправными делами». В ведении Нефимонова: «польское, свейское, турское, крымское, волоское, мултянское, галанцы и амбурцы, вольные города, греки и приезды греческих властей». В ведении Тарасова: «дацкое, бранденбурское, курлянское, переводчики и толмачи». В ведении Никиты Алексеева: грузинское, китайское, юргенское, бухарское, сибирские калмыки, суконные заводы». Распределение дел, близкое к этому, было в 1702 и 1710 гг.63 Таким образом, если не считать дел, не относящихся к дипломатическим сношениям, получим вывод, что три повытья (Максима Алексеева, Нефимонова и Тарасова) ведали сношения с Европой и два повытья (Симоновского и Никиты Алексеева) – с Азией. В 1677 г., вследствие временного отсутствия пятого «стараго подьячаго», все дела распределены были между наличными четырьмя подьячими, при чем известные группы дел находятся вместе и здесь64. Повытья не носили какого-либо названия в зависимости от рода производившихся в них дел, а именовались или по фамилии своего «директора» (повытье Алексеева, повытье Нефимонова и т. д.), или просто назывались первым, вторым и т. д. (первое повытье, второе повытье). У каждого из «старых подьячих» находилось по 4 подьячих «средних и молодых» – делопроизводителей65. В старые подьячие обыкновенно назначались подьячие из того же Посольского приказа, средние и молодые. Последние обладали красивым почерком, и потому на них возлагалась иногда переписка целых сочинений, предназначенных для поднесения царю. Так, в бытность Матвеева в Посольском приказе, они писали «состроенныя» тогда государственные книги – Титулярник, Василиологион, Александрию и пр. В 1691 г. ими переписаны были: поднесенная в ноябре сего года царю «книга о мельничном строении, с фигурными о том мельничном строении образцовыми листами»; для Л. К. Нарышкина «в лучшее письменное изображение – искусным и художественным в писании начертанием» Космография и др. В январе 1671 г. один из подьячих пишет о царских аудиенциях «авизы и всякия вестовыя письма».
Кроме подьячих, ведших переписку на русскому языке, в Посольском приказе были еще два разряда лиц, специально знавших иностранные языки – толкачи и переводчики. Первые предназначались для устных объяснений c иностранцами, на вторых возлагались письменные работы на иностранных языках – переводы присылаемых из того или другого государства грамот, равно как и всякого рода иноязычных документов, поступавших в Посольский приказ, а также сопровождение русских грамот, посылаемых за границу, соответственными переводами. Из этих двух должностей высшей считалась последняя – переводческая. Переводчиков в Посольском приказе, как и подьячих, в различное время было не одно и тоже число66. В 1689 г. Ем. Украинцевым, начальником Посольского приказа, установлен был новый штат им, как и подьячим: 15, который и был утвержден Боярской думой. Но это число, вероятно, оказалось очень малым, потому что в ноябре 1701 г. переводчиков было уже 23. – Мало это число, вероятно, было потому, что 4–5 из них постоянно приходилось жить вне Москвы, в пограничных русских городах «для переводов немецкого письма и толмачества»: в Новгороде (один), Пскове (один), на Двине (Архангельске) – двое, а некоторым иногда ездить за границу в составе русских посольств. По знанию языков переводчики разделялись на переводчиков латинских, польских, татарских, немецких, свейских (с шведского языка), голландских, греческих, фарсовских (персидских), арабских, турецких, волосских, английских, грузинских. Они также, как и подьячие, получали денежное и поместное жалованье67. В 1689 году Украинцев, установив штат для них, определил общий оклад на всех: жалованья 950 руб., кормовых 1500 руб., всего 2450 руб. (около 42000 рублей). Переводчики Посольского приказа отличались знанием своего дела, умением правильно переводить и ясно излагать. Петр Великий, поручавший им не мало переводов различных книг, самый cлог их ставил в образец тогдашнего литературного языка. – Толмачей в Посольском приказе было гораздо более, чем переводчиков: около 40–50 чел.68 С 1672 г. число их стало уменьшаться вследствие того, что у них отнят был поденный корм69. Украинцев установил в 1689 г. штат их – 13, но Боярская дума увеличила число их до 15. В 1701 г. их было 18. По штатам Украинцева 1689 г. на всех толмачей ассигновано было 832 руб. (ок. 11000 рублей на наши деньги70).
Поступали в переводчики и толмачи лица, приобретшие знание иностранных языков самыми разнообразными путями: в татарские переводчики брали иногда татар, живших в гор. Романове (нынешней Ярославской губ.); в греческие переводчики в 1624 г. взят был Борис Богомольцов, находившийся у турок в плену и выкупленный у них в 1650 г.; изучать татарский язык посылают в Астрахань; в 1653 г. отдают переводчикам Посольского приказа подьячего Новгородской чети Лихвинцова учить «польскому языку и грамоте»; для изучения греческого языка посылают в XVI в. «паробков» в Константинополь, для изучения немецкого языка – в северную Германию; вышедших из шведского плена в 1619 г. и там научившихся нижненемецкому, финскому и шведскому языкам также берут (в 1826 г.) в Посольский приказ; из числа живших в Москве торговых иноземцев некоторые иногда поступают в переводчики и толмачи. Лица, заявившие желание быть толмачем, обыкновенно испытываются в знании языка переводчиком этого языка и, по получении от последнего письменного удостоверения в знании, принимаются в толмачи. В переводчики обыкновенно брали из толмачей71.
Кроме этих лиц к личному составу Посольского приказа. принадлежали золотописцы (упом. с 1622 г.), на обязанности коих было росписывать золотом и красками грамоты, посылавшиеся в иностранные государства; они писали каймы в сих грамотах и начальные слова их. Сперва в Посольском приказе упоминается только один золотописец, но в 1665 г. их уже 2, в 1670–1683 гг. – 3, 1688–1689 гг. – 5. Украинцев сократил их число до 3. Во второй половине XVII в. Посольский приказ, в бытность начальником его А. С. Матвеева, выступил как издатель лицевых (иллюстрированных) исторических и переводных сочинений, напр. «Титулярник или корень откуда произыде» и пр., содержавший сведения по русской истории к внешним сношениям Московского государства, книга об избрании на царство Михаила Феодоровича Романова, Родословная московских государей, составленная Л. Хуреличем и друг. Все эти книги обильно снабжены были различными рисунками, персонами (портретами) и особыми орнаментированными листами, исполненными золотописцами приказа.
В Посольском приказе во второй половине XVII в. упоминаются еще сторожа (4) и пристава (6– 9); последние должны были исполнять некоторые обязанности при судебных делах, производившихся в приказе: розыскивать и приводить в приказ подсудных лиц и т. п.72
Все поступавшие в приказ на службу приводимы были к присяге, как высшие лица, так и низшие73. Переводчик приводился к присяге, «к вере», в том, что «ему всякие государственные дела переводить вправду, и с неприятели их государскими тайно никакими письмами не ссылаться, и мимо себя ни через кого писем не посылать, и в Московском государстве с иноземцами о государственных делах, которые ему даны будут для переводу, ни с кем не разговаривать, и во всем ему, великому государю, его государским чадам служить и радеть во всем вправду». К присяге приводимы были в присутствии подьячего Посольского приказа, заведывавшего его личным составом, все, как православные, так и протестанты и католики: «к шерти», к «вере на куране», приводились и магометане – татарские толмачи и переводчики татарскими же переводчиками. Протестанты приводились жившими в Москве в немецкой слободе пасторами; католик, когда в Москве не бывало ксендза, «верился в Посольском приказе перед образом Распятия Господа Бога и Спаса Нашего Исуса Христа сам, и проговоря крестоприводную запись, целовал образ».
* * *
IIодававшиеся в приказ явки клались в особую «явочную коробью».
При царе Алексее Михайловиче посольским дьякам годового денежного жалованья «не давано для того, что в тех годех к Посольскому приказу ведомы были Новгородскаго и княжества Смоленскаго приказов, Владимирской и Галицкой чети многие денежные и иные доходы со всеми таможенными и кабацкими сборами и было дьяком прокормление нескудное. А во 185 году те доходы все из IIосольского приказа взяты в приказ Большие Казны». – В январе 1690 г. в Посольском приказе были дьяқи: а) Вас. Бобинин с 181 года, ныне 17 лет. Поместья 12 дворов крестьянских, из них 2 двора в бегах. б) Вас. Посников с 188 года, 10 лет. Поместья 4 Двора, все в бегах; земли 85 чети. в) Борис Михайлов с 188 г., 10 лет. Поместья 16 дворов. г) Андрей Виниус с 197 г., в Aптекарском приказе с 186 г. Вотчина – дворов 7+15+4 (+19?).
При царе Михаиле Федоровиче их было 10 человек в 1613–1617 гг., 18 в 1619 г., от 11 до 15 в 1620-х годах и 13 в 1632 г. При царе Алексее Михайловиче: 18, 16, 14, 11 в первой половине XVII вка; во второй половине при думом дьяке Алмазе Иванове (в 1665 г.) – 16, из коих 5 «старых», (пять «старых подъячих» и в 1654 г.), при А. Л. Ордине-Нащокине в 1670 г. – 22, из коих опять «5 старых», при А. С. Матвеев в 1675 г. и при Ларионе Иванове (1677–1683 гг.) – 26, из коих опять 5 «старых», в 1683–1690 гг. – 53, из коих опять 5 «старых», и 14 – «не верстанных» (без жалованья). Григорий Котошихин по указу великого государя взят в 17 году пред праздником Рождества Христова в IIосольский приказ из подьячих приказа Большого Дворца. При выдаче жалованья, кормовых и праздничных денег подьячим Посольского приказа упом. в 167 году марта 20 (был на свейском посольском сьезде) и в апреле; в 168 г. декабря 29; в 169 г. сентября 8, декабря 27 и августа 2; в 170 г. сентября 13, декабря 16 и 28, февраля 12. марта 22, апреля 8, июня 20; в 171 г. в апреле и июне; в 172 г. декабря 25, февраля 14; после этого числа при выдаче жалованья апреля 20, июня 12 нет его росписок и встречаются отметки: «и Гришкa своровал, отъехал в государевы службы на полков в Польшу», «изменил», «сбежал».
при переложении стоимости денег ХVII в. на наши, следует рубль начала XVII в. приравнивать приблизительно 12 рублям нашим, рубль царстводания Михаила – 14 нашим и конца XVII в. – 17 рублям нашим (мнение В. О. Ключевского, 1884 г.).
Так в 1640 г. им всем был учинен оклад – 400 р.; в 1661 году: они все получили годового жалованья 360 руб. и праздничных деңег 327 р. в 1663 г. 548 руб. и 650 р., в 1685 г. 400 и 451 р., в 1672 г. 549 и 592 р., в 1689 г. 706 р. и 691 р.
Из одной записи, недостаточно полной, видно, что в 1646 году дела распределялись между подьячими так: 1) Кизыльбаши, Дания, Голландия; 2) Бухары, Юргенч, Индия, Крым; 3) Молдавия, Швеция, Греческие власти, Киевский митрополит; 4) Литва, Султан. Намек на существование повытий в 1647 году дают следующие заглавия: «книга записная 155 г. литовскаго, турскаго и аглинскова дела и иных государств; книга записная... кизыльбашских и немецких дел и иных; книга записная... крымского дела и иных приказных дел». В октябре 1672 г. упомиңаются книги греческого повытья; в 1673 г. греческое и крымское повытья; с 1 декабря 1673 года греческое повытье приказано ведать подьячему Козьме Нефимонову. Но греческие и крымские дела и в 1677 и в 1639 гг. в повытьи у одного подьячего, а не двух; след. в приведенных записях повытье употребляется не в смысле департамента, ведавшего несколько дел, а в смысле одного только стола, заведывавшего известным только одним делом (персидским или турецким и т. п.).
В 1702 году дела между повытьями так распределены: 1-е повытье, подьячий Максим Алексеев, ведает: папу, цесарское, французское, аглинское, португальское, флоренское, Венеция, курфистры, Италия, призды и отпуски дохтуров и аптекарей. В 1702 году вместо Алексеева назначен Лавр. Протопопов. – 2-е повытье, Иван Губань: греческое, датцкое, брандебурское, курлянское, список переводчикам, подьячим, золотописцам, толмачам, приставам и сторожам. – 3-е повытье, Mих. Волков: польское, свейское, гаданское, турское, крымское, мултянское, волоское. – 4-е повытье, Мих. Лapионов: персицкое, армянское, донское, рижская почта, вольные городы, москоские торговые иноземцы. В 1701 г. Ларионовь послан был в Турцию, повытье ведал Лавр. Протопопов. – 5-е повытье, Ал. Симонов, ведал: меретинское, грузинское, китайское, хивинское, бухарское, юргенское. В 1701 году Симонов отставлен, повытье ведает в 1702 г. Лавр. IIротопопов. Кроме того у особого подьячего Анисима Щукина в повытье – Строгонов с вотчинами. – В 1710 году первое повытье ведало дела с папой Римским и с цесарем, с Англий, Испанией, Венецией, Флоренцией и всей Италией, Францией и Венгрией; оно же ведало дела о приездах и отьездах послов, а также иностранных докторов и аптекарей. Второе повытье заведывало делами с Данией, Бранденбургом (Пруссией), Грецией, Палестиной и всеми духовными особами (восточными, малороссийскими и пр.); сверх того, и нем велись списки приказных служителей с их окладами и приходо-расходные книги приказа. В третьем повытье сосредоточены были сношеңия Гамбургом, с Имеретинским царем, с донскими казаками и дела турецкие, крымские, волошские, калмыцкие. Четвертое повытье заведывало важнейшими в то время делами – шведскими, польскими и голландскими. Наконец, пятое повытье ведало дела персидские, бухарские, хивинские (юргенские), китайские, армянские и именитых людей Строгоновых. В стороне от указанных делений, стояло заведывание полотняным заводом, порученное подьячему. См. исторический очерк Министерства Иностранных Дел, Спб. 1902 г., стр. 88–99.
B апреде 1677 года старые подьячие ведали: 1) Максим Бурцов: аглинское, датское, свейское, галанцы и амбурцы, вольные города; 2) Иван Волков: пaпa, цесарское, польское, персицкое, армянское, индейское, подъяческий список; 3) Прок. Возницын: гишпанское, французское, турское, крымское, греческое, грузинское, китайское, юргенское, бухарское, сибирские калмыки, московские торговые иноземцы; 4) Дм. Симоновский: горские черкесы, калмыцкие тайши (сбоку против обоих: «отослдан в Казанской Дворец»), донские казаки и вся тамошняя служба, волоское, мултянское (сбоку против обоих: «у Прокофья Возницына»), Мещанская слобода, почта...
«A середней статьи и молодым подьячим с ними сидеть (в 1677 г.) у тех дел с Максимом: Козьма Нефимонов, Аф. Шишенин, К. Кокорев и М. Белянинов. С Иваном: М. Тарасов, В. Клобуков, К. Никитин, М. Волков. С Прокофьем: И. Силин, Л. Паюсов, И. Ратьков, М. Шестаков. С Дмитрием: М. Максимов, Ив. Нехорошей, Г. Степанов, А. Васильев».
Так в 1617 г. их было ок. 6, в 1622 г. – 11, в 1627 г. – 15, 1630 г. – 19, 1631 г. – 20, 1639 г. – 14, 1649 г. – 17, 1650 г. – 22, 1651 г. – 16, 1659 г. – 15, 1680 г. – 13, 1665 г. –16, 1670 г. – 19, 1672 г. – 22, 1673 г. – 25, 1683 г. – 22, 1688 г. – 17, 1689 г. – 22.
Деньгами им выдавалось от 150 руб. (редкие случаи), 70 и до 12 р.; поместья за ними было от 350 до 300 четей. В 1665 году расходовалось на жалованье всем им 890 руб. и на поденный корм 1275 р., всего 2165 р. (на наши деньги около 37000 руб.); в 1670 г. на жалованье – 900 р. и на корм 1589 р., всего 2489 р.; в 1672–1683 гг. на жалованье – 889 р. и на корм – 1579 р., всего 2549 р.; в 1683–1689 гг, на жалованье – 1262 руб. на корм – 1666 р., всего 2928 р.
В 1622 г. их было 21, в 1627–1630 гг. – 48, 1681 г. – 49, 1639 г. –47, 1650 г. – 51, 1665 г. – 41, 1670 г. – 35, 1672 – 1683 гг. – 30, 1683–1689 гг. – 17.
9 декабря 1677 г. бояре в Золотой палате приговорили: начальнику Посольского приказа думному дьяку Лар. Иванову пересмотреть разных языков толмачей и устаревших отставить, дав им до смерти для прокормления с окладу и кормовых их денег до 5 алтын со всякого рубля. 11 декабря Л. Иванов разбирал толмачей, 19 оставить в Посольском приказе, 4 отставил за старость; по службам (вне Москвы) было 7.
Жалованья они получали гораздо меньше, чем переводчики: от 36 р. до 8 р. в год. На всех их расходовалось: в 1665 г. – 972 р., в 1670 г. – 820 р., в 1672–1683 гг. – 331 р., в 1683–1689 гг. – 730 р.
Толмачи жили в Замоскворечьи, в отведенной для их домов местности, которая и доныне сохранила свое название – «Толмачи» (церковь св. Hиколая, в Толмачах).
В январе 1673 г. Взят в Посольский приказ капитан Стеф. Кнарь, «для чертежных дел». Занятия в Посольском приказе происходили и по вечерам и для того покупались свечи. В июне 1642 г. в Посольском приказе подьячие от 2–4 человек дежурили днем и ночью. 20 октября 1658 г. велено было в приказах сидеть по дни и нощи 12 часов; декабря 1669 г. с 1 часа ночи до 8 часов. В 1670 г. велено дьякам приезжать поранее, а выходить попозже.
В сентябре 1643 г. «приведен был к кресту» назначенный тогда начальником Посольского приказа думный дьяк Григорий Львов («а приводили ево во кресту оксальничий кн. C. В. Прозоровский да дьяк Григ. Ларионов в Столовой избе»). Думный дьяк присягал в том, что ему, «будучи у государева дела», государю и его детям «служити и прямити и добра хотети во всем вправду, и государские думы и боярсково приговору и государских тайных дел русским всяким людем и иноземцом не проносити и не сказывати, и мимо государской указ ничего не делати, и с иноземцы про Московское государство и про все великие государства Российского царствия ни на какое лихо не ссылатися и не думати, и лиха никакова Московскому Государству никак не хотети, ни которыми делы и ни которою хитростью, и судные и всякие дела делати и судити вправду, по недружбе никому ни в чем не мстити, а по дружбе никому мимо дела не дружити, и государскою казною ни с кем не сcужатися, и самому не корыстоваться отнюдь никакими обычаи, и посудол и поминков ни уково ничево не имати, и служити и правити мне государю своему и их государевым землям во всем вправду и до своего живота по сему крестному целованью». См. крестоприводные записи в IX томе Русской Исторической Библиотеки, изд. Археография. Комиссиею (стр. 516–520), также древнюю Российскую Вивлиофику, т. VII, стр. 74–75.