9. Игумен Нифонт

Девятый Настоятель Саровской пустыни Игумен Нифонт родом города Темникова, из мещан. В отроческом еще возрасте возымел он желание посвятить себя на жительство в братство Саровской пустыни, куда убедительно и просился; но за несовершеннолетием не принят был, по правилам обители, возбраняющим принимать в монастырь отроков, почему невольно оставался в мирской жизни до возмужалости. По достижении же двадесятилетнего возраста, он оставил мир, пришел в Саровскую пустынь 1787 года при Строителе Пахомие и принят в братство. На первом шагу он оказал знаки совершенной преданности воле отца Настоятеля с оставлением или отвержением воли собственной; – что ни было при нем приобретенного в мире, положил все при ногах Строителя Пахомия, отдавая усердно с тем вместе и себя в послушание ему. Это удивило Старца Строителя, и он всегда имел, после того, в особенном внимании сего послушника. По облечении его в монастырское одеяние Василий (так он назывался в мире) возлагаемые на него послушания монастырские – в келарне и в церкви клиросное походил с особенным рачением, с тихостью и смирением. По усмотрению Настоятеля со старшей братией, в уважение таковой постоянно трудолюбивой и внимательной жизни Василий пострижен в монашество 1792 года июня 19 дня с переименованием Нифонта, вскоре потом 1793 года посвящен в Иеродиакона, а в 1796-м в Иеромонаха и был определен общим духовником братии, каковую должность и исправлял с пользою для братии, принося духовным чадам обильное назидание душевное. При должности духовника отправлял он по сану Иеромонаха и чреды священнослужения. 1805 года определен в Казначея. 1806 года по общебратственному Строителя Исаии выбору утвержден Епархиальным начальством в Строителя. В 1818 году Марта 12 дня произведен во Игумена сей же обители. 1832 года награжден кабинетным золотым, наперсным крестом. 1834 г. определен благочинным над двумя монастырями. 1837 г. Государем Императором по удостоению Святейшего правительствующего Синода за полезное Церкви служение всемилостивейше пожалован золотым наперсным крестом, украшенным драгоценными камнями.

Управляя обителью, Игумен Нифонт имел неусыпное старание поддерживать правила монашеские, преданные Первоначальником; у него было особенное усердие к церковным службам, так что при всех занятиях по должности начальника в делах внешних ни одна Божия служба без его присутствия не отправлялась. Усердие его к Богослужению служило примером для всех в обители. Усугубляя ревность и усердие Господу Богу и к Святой его церкви, он предлагал труды к трудам; стараясь по примеру древних Св. Отцов всевозможно превозмогать усталость, он, несмотря на старость свою и на слабость телесных сил, всегда на всех церковных службах был первый и последний, приходя в начале и выслушивая их до конца, с пламенною любовью к славословию Пресвятаго имени Господня. Нифонт Игумен строго наблюдал и всегда требовал за поздней и ранней Литургией от каждого служащего чередного Иеромонаха, чтобы, когда начнется проскомидия, не спешил начинать часы, а ожидал пока не прочтутся все тетрадки поминальные. Когда же будут дочитывать поминания, тогда подходит к чередному Иеромонаху пономарь и просит благословения начинать читать часы пред Литургиею. На проскомидии сходятся несколько человек братии ежедневно и прочитывают все поминания о здравии и упокоении душ ктиторов и благотворителей Святой обители. Проскомидия продолжается час. Во все положенные Святою Церковью дни поминовения, по окончании утрени и вечерни всякий раз бывает по усопшим лития в притворе; клиросным раздаются тетрадки и тихо поминают имена душ, в них вписанных; также каждую субботу совершается панихида о братьях преставльшихся и о благотворителях обители и вообще о всех тех, коих имена внесены в запись для вечного поминовения. Таким образом, завет усопших молиться о них исполняется всегда неупустительно¹⁵. Старец Нифонт вменял себе в священную обязанность наблюдать страннолюбие.

В тридцатипятилетнее управление его обитель Саровская как по церкви много приобрела украшения, так и по строению монастырскому многонужных зданий единственно попечительностью сего Старца, усердием его и многою любовью к дому Божию. Истинные сыны обители всегда находили в нем отца и благодетеля; а от иных, кои не слушали его пастырского гласа, много терпел он и искушений.

Между тем Нифонт достиг глубокой старости, никогда не изменив своего иноческого правила и, отвергшись однажды мира, о мирском и суетном уже более не заботился; тесный и прискорбный путь предпочел пространному, возлюбил нищету и был образцом трудолюбия, смирение и особенно нестяжательности и целомудрия. А высоком достоинстве двух последних добродетелей старец любил часто беседовать с братиею. Он изнурял плоть свою тяжкими подвигами, и слабое от природы его здоровье, расстроенное беспрестанными трудами и борьбой с обстоятельствами, как лампада, угасала, и силы жизни его со дня на день истощились. Простота, соединенная с духовной мудростью и достоподражательною жизнью, вселяла к нему невольное уважение; он был радушен и приветлив в общении и, при совершенной нестяжательности, милостив и сострадателен к бедным; словом: никого из посетителей обители не отпускал без того, чтобы не поселить в сердце его памяти о добром и ее настоятеле. Как любитель безмолвной, пустынный жизни, – для большего успеха в подвигах духовных, он наблюдал строгий пост, и молитва была постоянным его упражнением. За духовное его подвижничество особенно любил и уважал его Настоятель Новгородского первоклассного Юрьева монастыря Архимандрит Фотий, который неоднократно писал к нему назидательные и братские письма. С одного из сих писем список здесь прилагается:

«Благослови мя, Отче Святый, прости и помолися о мне грешнем с братиею. Прошу от всей твоей преподобной братии благословения и молитв. Аз же убогий чернец любовь о Христе вашу помню и содержу в сердце моем».

«Все учение есть суета, все знание есть мечта и скорбь для души, аще нет благочестия: едино из всего то познал, что нет совершенне, выше на всей земле жития иноческаго и девственнаго, – и что обители и монастыри суть место Божие…»

«Еще скажу, что Святых отеческих книг и житий Святых нет сладчае и питательнее для душ наших, и для иноческаго жития».

«Говорит Святой Исаак Сирин, что царствие Божие от учения никто не может познать, но благодати искусом может познатися и от жития».

Горе нам будет ученым невежам: учение о Христе и житие святое, вот сокровище некрадомое!

Но увы! Как начал, так и ныне лучше Себе во мрежу ловить неводом Евангельским Господь рыбарей и простцов, нежели нас высокоумных. Знаю я, Отче, ничтожность нашу ученую; за то завидовать в учености не хощу. Я от начала иночества всегда любовь и совет имел со старцами-иноками, и доселе тоже продолжаю. Старцы меня искусству научат: а искусство в житии паче всего. Спасися, Отче, радуйся, Христос посреде нас есть и будет во век. А***».

О Христе Иисусе твой брат и друг и сотрудник убогий чернец Фотий.

Старец Нифонт нередко, особенно перед Св. четыредесятницею, делал наставления всей братии при трапезе, к душевному терпению всяких скорбей; возбуждал ревность к великому пощению; поучал, как должно жить в монастыре, как отсекать свою волю, как проходить тесный путь прискорбного иноческого жития. А иногда в своей келлии духом кротости или с приличными упреками обличал кого-либо из братии, сообразуясь с обстоятельствами и нравами каждого из подчиненных; всеми способами старался возбудить ревность к прохождению иноческого жития; убеждал благодушно терпеть все находящие скорби, советовал иметь каждому духовного наставника и подвизаться строгим постом; но никак не возвращаться вспять. Он говаривал: «если человек, не делая в жизни своей добрых дел, надеется спастися потому только, что не имел тяжких грехов, обманывается таковый; ибо кто не заботися о приобретении благ временных, тот по справедливости ничего не получает».

Любя Саровскую обитель, Тамбовские Преосвященные почитали для себя утешением посещать ее. Но по дальнему расстоянию пустыни от Тамбова, Архипастыри не чаще как через год, на храмовый престольный праздник Успения Пресвятыя Богородицы¹⁶, посещали обитель, где назидали Пастырскими своими беседами Настоятеля и братию, участвовали в общих с ними молитвах и утешались их добродетельной, подвижнической жизнью в безмолвном уединении.

Маститый Старец Игумен Нифонт, исполнь дней, будучи удручаем старостью и болезнями, чувствуя скорое свое переселение в вечность, по временам призывал еще то тех, то других из братий и отечески получал их, от Божественного Писания, ревновать в подвижничестве, убеждал блюсти чистоту телесную, иметь братолюбие, украшаться смирением, подвизаться в посте и молитве. Под конец жизни, при его слабости постоянным для него занятием была молитва, молитвою он и освещал и укреплял себя, выражая свою готовность с благодерзновенным упованием во всякое время стретить Иисуса Христа, грядущего со славою. С молитвой он и скончался 8 марта 1872 года на 76 году от рождения своего. Последнее прощание с усопшим Игуменом – истинным отцем для братии, было запечатлено горьким плачем иноков и всех присутствовавших при погребении. Тело его погребено у церкви Успения Пресвятой Богородицы на западной стороне, близ гроба Строителя Ефрема, каковое место сам назначил он себе. В обители всего пребывал 56 лет.

Обитель Саровская и прежде была в цветущем состоянии, но попечительностью Игумена Нифонта она стяжевала новые улучшения. По внутреннему порядку и строгости жительствующих в ней она справедливо может почесться одним из надежнейших духовных пристанищ для ищущих спасения от бурь житейских; она никогда не оскудевала примерами смирения и трудолюбия и всегда была врачебницею для недугов душевных. Но и по внешнему своему виду, во дни Игумена Нифонта, приобрела некоторые новые украшения.

Многие знаменитые особы всегда питали отличное уважение к сей обители, изъявляя свое усердие различными благотворениями¹⁷. В управление Игумена Нифонта храмы обители украсились еще большим благолепием, и монастырь Саровский облекся в ту приятную, привлекательную наружность, которою красуется он и ныне. И таким образом обитель сия, приосеняемая свыше благодатью Божией, под кровом чудотворного Образа Божией Матери – Живоноснаго Ея Источника, покровительствуемая щедротами и благостынями Всероссийских Монархов, все более и более увеличивается, украшается и процветает.

С 1806 по 1839 год во все время настоятельства игумена Нифонта его попечением и щедротами разных благотворителей в Саровской обители устроены следующие каменные здания:

1806 года к теплой церкви Живоноснаго Источника пристроена каменная паперть с колоннами и фронтоном, и внутри церкви устроен вновь иконостас; 1806 года декабря пятого дня, сия церковь вновь освящена. В память освящения отправляется сего числа каждогодно всенощное бдение.

1807 года начаты и в 1814 году окончены, братские келлии с Северной стороны, простирающиеся от больничной церкви до северо-восточной башни. Начинаясь от церкви, простирается на 12 сажен здание в три этажа, а потом до северо-восточной башни в один этаж; все оно покрыто железом.

1809 года, щедротами благотворительных лиц, устроена серебряная, позлащенная риза на храмовый образ Божией Матери Живоноснаго Ея Источника; изображение Богоматери, равно как и купель Живоноснаго Источника, вышиты жемчугом.

1812 года выведено от пещерного входа каменное строение, внутри коего сделана деревянная лестница для схода к церквам Иоанна Предтечи, что на родник, и к пещерной. Сход в пещеры от ворот монастырских сделан вниз несколькими ступенями и покрыт деревянным сводом. От конца сего коридора начинается подземный ход. Он вырыт довольно пространно; по обеим его сторонам выкопаны особенные кельи, куда некоторые боголюбивые подвижники, любя более удаленное безмолвие, по временам для молитвы уединялись на весь пост Св. великой душеспасительной четыредесятницы.

1813 года покрыты железом покои для принятия высших духовных особ и все братские келлии, простирающиеся от тех покоев к полуденно-восточной башне.

1815 года за монастырем с восточной стороны складены каменные житницы, на 18 саженях, и покрыты железом.

1818 года на передней стороне от колокольни складены каменные странноприимные келлии в два этажа, простирающиеся на 23 сажени, и покрыты железом.

1821 года разобрана ветхая церковь Св. Иоанна Крестителя, подле монастыря на роднике, и вновь заложена каменная трех-престольная. В ней средний престол во имя Иоанна Крестителя, второй во имя Св. Апостола Иакова Алфеева, третий – во имя Св. Кирилла Иерусалимского. Эта церковь создана по усердию к славе Божией и вечное о себе поминовение Астраханским дворянином коллежским асессором и кавалером Кириллом Феодоровичем Г. Федоровым. В продолжение 1822, 1823 и 1824 годов строилась сия церковь; она о пяти главах, в длину на 10 сажен, а в ширину на 7. Иконостас ея великолепен, украшен искусной резьбой с колоннами отличнейшей архитектуры, и ярко вызолочен весь снизу и до верха по полименту червонным золотом; святые иконы в иконостасе живописные и отличаются изяществом отделки, стены расписаны искусным писанием. Многих удивляет то, что церковь сия стоит на роднике, что под нею устроен колодезь, к которому под арками сделан сквозной вход: сюда в установленные дни для освящения воды бывает из монастыря крестное хождение. В колодезе вода чистая, приятная, быстротекущая в изобилии. Вода из сего колодезя поднимается вверх на несколько сажен машиной, и подземными трубами идет на потребу всего монастыря, как то: в пекарню, в квасоварню и другие заведения. Сход к этой церкви сделан из тесаного белого камня.

1824 года за монастырем выстроен огромный монастырский конный двор, обнесенный двухэтажным зданием каменным квадратно на все четыре стороны, каждая на 40 сажен. Кроме конюшен, в коих становится лошадей до ста, на сем дворе устроены помещения человек на сто рабочих людей, также келлии для смотрителей, столярня, бочарня, кладовая для разных изделий, сараи для сена и каретники для зимних и летних экипажей.

1828 года вылит колокол в 1200 пудов на сумму, пожертвованную двумя благодетельными особами: Высокопреосвященнейшим Митрополитом Ионою, Екзархом Грузии и Астраханским дворянином и кавалером Кириллом Феодоровичем Г. Федоровым.

Того же года к прежней трапезе вновь пристроена за тесною, на проездной арке, обширная трапеза, в коей сделаны для освещения огромные окна, весьма красивые по изяществу внутренней отделки. Потолок в трапезе устроен чашею и на нем живописно изображен Иисус Христос, насыщающий 5000 народа пятью хлебами; прочие же места потолка и стен очень красиво расписаны цветами и трафаретками. Трапеза покрыта железом. Из трапезы проведена терраса, – прямо ведущая в покои Архиерейские.

В 1831 году украшен Успенский Собор стенным писанием на пожертвование одной высокопочтенной духовной особы.

1832 года за монастырем построена церковь во имя всех Святых с каменной оградой с железными решетками, очень красивая внутри и снаружи хорошей новейшей архитектуры; покрыта железом. При ней устроено кладбище для погребения усопших, из числа братии сей обители и странных пришельцев.

Того же года, не далеко от церкви построен каменный корпус длиною на 23 сажени для богадельни, куда принимаются и где находят успокоение больные бедные. Церковь и богадельня воздвигнуты пособием разных благотворителей, с любовью расположенных к обители.

1837 года близ церкви всех Святых, что при кладбище, вместо ветхого деревянного, построено каменное здание, на 15-ти саженях, в два этажа с покоями для принятия странных простолюдинов. К сему дому в приделана особая кухня, сараи и ограда, – составляющая двор, – все каменные.

По 1842-й год приобретено Игуменом Нифонтом в ризницу много разной церковной утвари, риз из дорогой парчи для Настоятеля, и прочих употребляемых при священнослужении облачений. Ризница помещена в бывшем олтаре, которого иконостас поставлен на горнем месте, в замен внешней восточной стены; а самая церковь, т. е. та, что сооружена при втором Строителе Димитрии, обращена в Олтарь, к которому пристроен новый обширный храм. Посреди ризницы утвержден стол со многими выдвижными ящиками, на нем складываются ризы, а в выдвижных ящиках по сортам лежат мелкие облачения, как то: поручи, епитрахили, орари и проч. Ризница богата хорошей церковной утварью; ризы большей частью из дорогой парчи, высокой доброты; в употреблении их наблюдается большая бережливость, и в хранении чистота и опрятность. В торжественные праздники, для всех, участвующих в соборном служении, приготовляется облачение многоценное и одноцветное; через сие еще более открывается величие священных действий. Ризы помещены под холщовыми чехлами в искусно устроенных шкафах; в каждый шкаф помещается риз до тридцати и более. Как драгоценность, сохраняется в ризнице крашенинная риза первоначальника обители Иоанна; есть еще в Саровской ризнице Евангелие столь большое, что при священнослужениях, во время выходов, выносят его два Иеродиакона.