«Божие откровение человеческому сердцу». Исповедание православия

В мае 1981 года, всего лишь за год до своей кончины, отец Серафим (Роуз) был приглашен прочитать лекцию в университет города Санта-Круз (штат Калифорния). Его ждали студенты, изучавшие различные религии в семинаре под названием «Мировые религии в Соединенных Штатах».

Санта-Круз представлял собой в то время центр общенациональных религиозных поисков, которые достигли своего пика в конце шестидесятых – начале семидесятых годов, и остатки этого явления заметны были еще в восьмидесятые. Таким образом, молодые люди, пришедшие послушать выступление отца Серафима, шли по широкому пути религиозных поисков. В то время в Санта-Круз популярными были различные гуру, которые обещали просветление или ослепляли чудесами: Ражниш, Муктананда, Шри Чимной и множество других, снискавших себе временный успех. Многие студенты университета, изучая преподававшиеся ими дисциплины, стремились получить непосредственные религиозные впечатления при помощи наркотиков, вызывающих галлюцинации. Другие же, неудовлетворенные духовной скудостью западной культуры, искали высшую истину в тибетском и дзен-буддизме или в англизированных формах шаманства американских индейцев. Третьи же искали Истину в собственных христианских традициях. Западный христианский мир, как бы то ни было, знал многие века Правого исповедания веры, пока не был оторван от полноты своих древних традиций и, следовательно, от знаний о духовных, метафизических принципах, на которых он стоял. Те, которые пытались постичь современное западное христианское учение, чувствовали некоторую его неполноценность перед популяризованными религиозными традициями Востока, где учители, так сказать, «имели свою метафизику над вероучением».

Отец Серафим предстал перед этим легионом спиритических направлений, чтобы сказать нечто новое, нечто, чего большинство людей в этой аудитории никогда раньше не слышало. Он свидетельствовал о христианстве, о традиции, которая все еще, почти непроизвольно, влияла на всю западную культуру, но при этом слово его было не об анемичном, поверхностном американском христианстве, уже отвергнутом многими слушателями, обратившимися в другие учения. В своем слове он исходил из всей полноты Откровения христианской Истины, передаваемой нам Богопросвещенными учителями на протяжении двадцати столетий. Он знал, что христианству на Западе дано было ложное толкование; и все же западный мир имел много честных людей, которые, ведай они о Правом исповедании веры, без колебаний приняли бы его.

Как и студенты, к которым он обращался, отец Серафим сам был когда-то идеалистически настроенным молодым американцем, искавшим правду. Отвергнув протестантскую религию еще в те годы, когда складывается личность, он старательно изучал прежде восточную мудрость, штудируя язык древних китайцев, чтобы перевести их религиозные тексты. Но душа человека, как позднее и сам убедился, ищет личностного Бога, и он пришел, почти невольно, ко всеподчиняющей, всеобъемлющей Правде Христа. Однако это было бы невозможно, если бы он не открыл для себя Восточную Православную Церковь, которая была тогда почти неизвестна в западном обществе. Эта Церковь, понял он, действительно является исторической Церковью, основанной Христом и Его Апостолами, поскольку она единственная поддерживает целостность и чистоту учения Христа. Однако не доказательства истории подвигли его выбрать Православную веру, потому что и другие религии могут предоставить доказательства достоверности своего исторического происхождения; скорее, истиной было то, что единственно Православное христианство соответствовало его стремлению познать Истину: оно открыло ему Божию благодать, дало ему понятие о благочинии, в котором он мог духовно расти, и, вместе с тем, дало ему те метафизические принципы, с помощью которых его пытливый ум мог постичь вселенную как единое целое.

Отец Серафим посвятил себя целиком сначала поискам Истины, а когда нашел Ее, отдался полностью служению Ей. Вместе с другими православными христианами – своими единомышленниками он основал миссионерское Братство, книжный магазин и журнал («The Orthodox Word» – «Православное слово») в Сан-Франциско. Спустя несколько лет, желая оставить суетный мир и служить Господу в уединении, Братство обосновалось в горах Северной Калифорнии, где печатным словом продолжило миссионерскую деятельность. Тринадцать последующих лет, остаток своей короткой жизни, отец Серафим провел монахом среди девственной природы; и именно в этот период жизни он явил себя феноменом, почти неслыханным в наши дни. В это время в нем совершилось внутреннее преображение, можно сказать, жизнь его протекала вне времени: между ежедневными богослужениями, монашеским правилом и писаниями святых Отцов. Благодаря постижению святоотеческих писаний, их практическому использованию для духовного роста, он был способен думать, чувствовать и верить так, как ранние Отцы, пока, наконец, не стал как бы одним из них: отцом новых времен, одним из редких носителей неизменяемой христианской мудрости в современном мире.

Таков был масштаб человека, представшего перед группой студентов в университете Санта-Круз. Его внешность, благодаря проницательным глазам, длинной бороде и черной рясе, была столь же поразительной, как и внешность гуру, к которым влекло молодых людей. Но его целью было не произвести на них внешнее впечатление: он знал, что для любого из этих студентов, чтобы прийти к полноте Истины, нужно дать нечто более глубокое. Отец Серафим хорошо знал, насколько невосприимчивы в духовном отношении современные люди, и, следовательно, понимал, что часто они нуждаются в сверхъестественных «феноменах», неких материальных явлениях, хотя бы внешне похожих на духовные опыты, чтобы пробудить что-то в окаменевших в нечувствии душах. Поэтому так много молодых людей следовало за «святыми людьми» или религиозными группами на основании представляемых ими чудес или обещанных «результатов», поэтому и наркотики ради галлюцинаций и оккультные или так называемые «харизматические» опыты стали так популярны. Отец Серафим хотел сказать студентам, что стремление пережить нечто «духовное», нечто вне обыденной материальной жизни, не есть верное основание для духовных поисков. Если человек честен, то он будет искать только полноту Истины и ничего более (как это делал сам отец Серафим), и не остановится, познав часть Истины, добиваясь обманчивого чувства удовлетворения.

Отец Серафим, правда, был свидетелем многих чудес в течение своей жизни. Один из его наставников, архиепископ Иоанн (Максимович), мог совершать чудеса так же, как и первые Апостолы. Отец Серафим мог рассказать студентам о некоторых из этих чудес, но это было лишь для того, чтобы подвигнуть их к более глубоким разысканиям. Его основной целью было, конечно, побудить людей направиться к желанной цели: к живому Христу. Он сознавал, что при всей духовной неразборчивости современного западного человека, путь его обращения не отличается от того, каким он был в предыдущие века. Обращение происходит тогда, когда задето сердце человека, когда оно возгорается, соприкоснувшись с открытой Господом Истиной. Однако, прежде чем это произойдет, человек зачастую должен почувствовать собственную оставленность, отсутствие Истины, чтобы возжаждать познание из-за ощущения пустоты. У людей в богатом западном мире это чувство духовных мук часто подавлено сознанием душевных удобств и материальных стимулов. В странах, где люди лишены свободы и комфорта, духовный голод человека более насущен. Поэтому отец Серафим был убежден, что люди в «свободном» мире должны учиться важному у людей из мира гонимого, должны учиться вере и духовной открытости. Но могли ли первые, живущие иллюзиями, перенять подлинный реальный опыт вторых, могли ли они принять всю Полноту, в то время как сами лишь только начали постигать малейшую из Ее частей? Отец Серафим надеялся на это, поскольку знал, что без знаний о Голгофе и христианстве человек никогда не придет к истинному познанию Христа, Воплотившегося Господа.

Одной из целей отца Серафима в его речи, обращенной к студентам, было показать им, что духовная жизнь не есть нечто, от чего получают удовольствие, но – истинно – поле невидимой брани, где душа очищается страданиями. Для многих это было откровением, ибо кто из проповедников наших дней, желающих получить себе больше приверженцев, станет звать людей на путь борьбы и непрестанных страданий? Но именно таким путем прошел Сам Христос и именно по такому пути призвал Он следовать людей. И отцу Серафиму удалось, указав этот узкий путь в своей лекции, подвигнуть некоторых из слушателей взять свой крест и последовать за Христом.

К сожалению, судя по вопросам, заданным после лекции, большинство студентов, как кажется, «не уловили сути». Отец Серафим рассказывал об изначальной сущности христианской жизни, что значит обращение сердца и преображение его о Христе. Он назвал поиски Истины «вопросом жизни и смерти». Но в ответ многие из заданных ему вопросов, казалось, были продиктованы не более, чем праздным любопытством. Он был озадачен заданными вопросами о том, что он думает о различных христианских конфессиях, о том, где, по его мнению, есть Святой Дух и где Его нет, о «миллионе и одной маленькой разнице» между Святым Православием и римским католицизмом и так далее, как будто задающие вопросы старались скорее «классифицировать» сказанное им, чем потрудились бы просветиться основным смыслом выступления. Но что замечательно, так это то, что даже вынужденный отвечать на эти вопросы, отец Серафим, как и в самой лекции, утверждал: «Истина в Любви'и подталкивал умы людей к более духовному способу понимания явлений.

Почему человек изучает религию? К тому есть множество несущественных причин. И есть лишь одна достойная причина, когда человек относится к изучению действительно всерьез с целью глубже постичь реальность, найти ее, не ту, ежедневную, которая так быстро меняется и гибнет, не оставляя ничего после себя и не давая полного счастья человеческой душе. Каждая религия, если она честна, пытается найти подлинную реальность. Сегодня я хотел бы сказать несколько слов о том, как истинную духовную реальность для религиозных искателей открывает Православное Христианство.

Поиски реальности – опасная задача. Все вы, вероятно, слышали о том, что многие молодые люди в наше время поисков «сгорают дотла» либо умирая молодыми, либо влача жалкое существование в разладе с потенциальными возможностями ума и сердца. Лет двадцать пять назад, когда я сам был занят поисками, я дружил с одним человеком, Олдусом Хакслей. Он только что открыл тогда предполагаемую духовную величину – наркотик ЛСД и оказал большое влияние на многих, ставших его последователями. Этот молодой человек, типичный религиозный искатель, который мог бы присутствовать на этой лекции, однажды сказал мне: «Неважно, что бы Вы могли сказать об опасностях наркотиков, Вы должны признать, что все что угодно лучше, чем повседневная американская духовно мертвая жизнь». Я не согласился, так как уже тогда начинал понимать, что духовная жизнь существует относительно нас в двух направлениях: она может вести человека вверх от обыденной, разлагающейся жизни, но может вести и вниз и может стать причиной настоящей духовной и физической смерти. Он пошел своим собственным путем и к тридцати годам превратился в старика с разрушенным мозгом, и всякие поиски истинной реальности были им оставлены.

Подобные примеры можно найти среди людей, которые ищут различные формы психических опытов, эксперименты в состоянии «вне тела», имеют неожиданные встречи с НЛО и тому подобное. Опыта массового самоубийства в Джоунстауне в 1980 году достаточно, чтобы напомнить нам об опасностях религиозных поисков. Наша православная литература за прошедшие две тысячи лет содержит довольно много поучительных примеров такого рода. Здесь я приведу только один, из жизни святого Никиты из Киевских Пещер, который жил примерно тысячу лет назад в России:

Преисполненный рвения, Никита просил игумена своего монастыря благословить ему подвизаться в затворе. Отец Игумен, которым был в то время преподобный Никон, отказал ему, говоря: «Сын мой! не будет тебе пользы, при твоей юности, сидеть праздно. Будет гораздо лучше, если ты останешься с братией и, работая вместе, не потеряешь своей награды. Ты сам видел, как брат наш Исаакий пещерник был соблазнен в затворе бесами и погиб бы, если бы его не спасла великая благодать Божия по молитвам преподобных отцов наших Антония и Феодосия».

Никита ответил на это: «Никогда, отец мой, я не соблазнюсь при каком-либо искушении. Я имею намерение твердо противостоять бесовским искушениям и буду молить Человеколюбца Бога, чтобы Он и мне подал дар чудотворения, как некогда Исаакию затворнику, который и доселе творит многие чудеса».

Тогда Игумен сказал ему более настойчиво: «Твое желание выше твоих сил. Берегись, сын мой, чтобы ты не пал за свое превозношение. Я повелеваю тебе служить лучше братии, и за послушание свое ты будешь увенчан от Бога».

Однако Никита не хотел послушаться наставлений Игумена: он не мог победить в себе сильной ревности к затворнической жизни. Поэтому, к чему он стремился, то и выполнил: он заключился в пещеру, крепко загородил вход и пребывал в молитве один, никуда не выходя. Тем не менее, спустя всего лишь несколько дней, он не избежал козней диавола: во время молитвенного пения он услышал голос, молящийся вместе с ним, и ощутил несказанное благоухание. Соблазнившись этим, он так размышлял сам с собою: если бы это был не ангел, то не молился бы со мною, и не было бы здесь благоухания Святого Духа.

Он начал еще прилежнее молиться, говоря:

– Господи! явись мне Сам осязательно, чтобы я видел Тебя».

На это последовал голос:

– «Не явлюсь я тебе, потому что ты юн; иначе ты возгордишься и можешь пасть». Затворник продолжал слезно просить: – «Никогда, Господи, я не соблазнюсь. Меня научил Игумен не внимать бесовским искушениям, – но я исполню все, что Ты повелишь».

Тогда душепагубный змей, получив власть над ним, сказал:

– «Человеку, облеченному плотию, невозможно видеть меня. Поэтому я посылаю ангела моего, чтобы он пребывал с тобою, а ты твори его волю».

Затем тотчас предстал пред ним бес в образе ангела. Никита пал на землю и поклонился ему, как ангелу. Бес сказал ему:

– «С этого времени ты уже не молись, но читай книги. Этим путем ты будешь беседовать с Богом и будешь подавать полезные наставления приходящим к тебе, а я всегда буду молить Творца всех о твоем спасении».

Затворник поверил этим словам и, обольщенный, уже более не молился, но стал ревностно читать книги. Присем, он видел беса постоянно молящимся о нем и радовался, думая, что это ангел творит за него молитву. С приходящими же он много беседовал на основании Священного Писания о пользе души; он начал даже пророчествовать, как палестинский затворник. О нем повсеместно распространилась слава среди людей суетных, она достигла двора Великого князя. На самом деле он не пророчествовал, но говорил пришедшим к нему, где было спрятано украденное имущество или где что-то случилось в отдаленном месте, зная все это от беса, посещавшего его. Так он известил Великого князя Изяслава об убийстве Князя Глеба в Новгороде и посоветовал ему послать его сына на княжий престол. Этого было достаточно для мирян, чтобы провозгласить затворника пророком. Видно, что миряне и даже монахи без духовной проницательности почти всегда обольщаются мошенниками, самозванцами, лицемерами и теми, кто введен бесами в заблуждение, и они принимают их за святых и истинных служителей Господа.

Никто не мог сравниться с Никитою в знании книг Ветхого Завета. Но он терпеть не мог Нового Завета, никогда не хотел ни видеть, ни слышать, не только – читать; ни с кем он не хотел и беседовать о Новом Завете, не позволял никому из своих посетителей упоминать что-либо из него. Из этого странного предубеждения в его учении отцы Киево-Печерского монастыря поняли, что он был соблазнен диаволом. В то время в монастыре было много преподобных отцов, наделенных духовными дарами и благодатью. Все они, пришедши, вознесли молитвы к Богу о Никите и отогнали от него беса, так что Никита уже не видел его.

Затем, выведши его из пещеры, они просили, чтобы он сказал им что-либо из Ветхого Завета. Он же стал клясться, что никогда даже не читал тех книг, которые очень недавно знал наизусть; притом, теперь он не знал из них ни одного слова. Теперь его едва-едва могли научить грамоте. Постепенно пришедши в себя по молитвам преподобных отцов, он исповедал свой грех и горько раскаивался в нем. Позже он достиг высокой степени святости и дара чудотворения скромной жизнью среди братии. Впоследствии святой Никита был возведен на Новгородский епископский престол и по отшествии ко Господу канонизирован как епископ Новгородский.

Эта история ставит перед нами вопрос: как религиозному искателю избежать ловушек и обманов, с которыми он вдруг сталкивается в своем поиске? Есть только один ответ на этот вопрос: человек должен быть в религиозных поисках не ради религиозных опытов, которые могут ввести в заблуждение, но ради Истины. Перед каждым, кто изучает религию серьезно, встает вопрос: это вопрос буквально жизни и смерти.

Наша Православная Христианская вера, в отличие от западных конфессий, часто называется «мистической»: она пребывает в духовной реальности, которая являет то, что обычно называется «сверхъестественным», что выходит за пределы всякого рода земной логики и опыта. Нет нужды изучать для познания этого только древнюю литературу, ибо и в наши собственные дни жизнь Чудотворца полна мистических элементов. Владыку Иоанна (Максимовича), который был в Калифорнии архиепископом Сан-Францисским, который умер лишь пятнадцать лет назад, видели в ярком свете, сияющим во время молитвы. Он был провидцем, совершал чудеса исцеления... Но ничто из этого не замечательно само по себе: все это может быть легко сымитировано ложными чудотворцами. Откуда мы знаем, что он пребыл с Истиной?

Если вы посмотрите Православное вероучение, найдете, что Истина не может быть обретена собственными силами человека, без посторонней помощи. Вы можете читать Библию или любую Священную Книгу и даже не понимать, что они говорят. Пример этого в Книге Деяний Апостольских в истории апостола Филиппа и эфиопского евнуха:

«А Филиппу Ангел Господень сказал: встань и иди на полдень, на дорогу, идущую из Иерусалима в Газу, на ту, которая пуста. Он встал и пошел. И вот, муж Ефиоплянин, евнух, вельможа Кандакии, царицы Ефиопской, хранитель всех сокровищ ее, приезжавший в Иерусалим для поклонения, возвращался и, сидя на колеснице своей, читал пророка Исаию. Дух сказал Филиппу: подойди и пристань к сей колеснице. Филипп подошел и, услышав, что он читает пророка Исаию, сказал: разумеешь ли, что читаешь? Он сказал: как могу разуметь, если кто не наставит меня? и попросил Филиппа взойти и сесть с ним. А место из Писания, которое он читал, было сие: как овца, веден был Он на заклание, и, как агнец пред стригущим его безгласен, так Он не отверзает уст Своих. В уничижении Его суд Его совершился. Но род Его кто разъяснит? ибо вземлется от земли жизнь Его. Евнух же сказал Филиппу: прошу тебя [сказать]: о ком пророк говорит это? о себе ли, или о ком другом? Филипп отверз уста свои и, начав от сего Писания, благовествовал ему об Иисусе. Между тем, продолжая путь, они приехали к воде; и евнух сказал: вот вода; что препятствует мне креститься? Филипп же сказал ему: если веруешь от всего сердца, можно. Он сказал в ответ: верую, что Иисус Христос есть Сын Божий. И приказал остановить колесницу, и сошли оба в воду, Филипп и евнух; и крестил его. Когда же они вышли из воды, Дух Святый сошел на евнуха, а Филиппа восхитил Ангел Господень, и евнух уже не видел его, и продолжал путь, радуясь».

– Деян. 8, 26–39.

В этом повествовании есть несколько сверхъестественных, мистических элементов: Ангел говорит Филиппу, куда идти (хотя эфиоплянину это кажется лишь случайной встречей на пустынной дороге) и позднее, после крещения, Дух Святой восхитил Филиппа, который исчез пред глазами евнуха. Но не это побудило евнуха возжелать креститься и стать христианином. Было еще нечто иное, что повлияло на него: не чудеса, но нечто в сердце его. Чудеса, хотя они иногда и помогают человеку прийти к вере, не являются верной причиной принятия христианства. В той же Книге Деяний мы читаем историю Симона волхва (8, 9–24), который хотел заплатить деньги, чтобы присоединиться к Церкви и обрести дары Духа Святого, ибо ими совершались великие силы и знамения. У него была очень доходная «профессия» волхования, и чем больше сверхъестественного мог делать человек, тем больше было у него денег и почета, а тогда в христианстве случалось подобного больше, чем в язычестве. Как мы знаем из Книги Деяний, просьба Симона была отвергнута апостолом Петром, и сам он плохо кончил, оставив нам нарицательное слово «симония» для обозначения желания обрести за деньги благоволение Господа.

В противоположность этому, когда Филипп говорил с эфиопским евнухом, переменилось что-то в сердце евнуха. В Деяниях говорится, что он поверил; следовательно, его сердцу открылась истина, которую он слышал. Слова Писания очень сильны, и когда они верно понимаются, в человеке, если сердце его готово к тому, что-то «раскрывается». Поэтому евнух поверил во Христа всей душою; он весь преобразился. И свершилось это не ради чудес, но ради того, во имя чего Христос пришел на землю.

Подобное можно видеть и в ином месте Нового Завета, когда двое из Апостолов шли по дороге к Эммаусу (Лк. 24). Христос Сам, в самый день Своего Воскресения, приблизившись, пошел с ними, спрашивая их, отчего они печальны. Они, в свою очередь, спросили Его: «Неужели Ты один из пришедших в Иерусалим не знаешь о происшедшем в нем в эти дни?» (Лк.24, 18) Они сказали Ему, что был великий пророк, Который был распят и, по утверждению, воскрес из мертвых; но они не знали, верить ли тому. Христос тогда стал открывать их сердца, объясняя, что предсказанное в Ветхом Завете произошло с Мессией. Все это время Апостолы не узнавали Его, ибо Он пришел к ним не со знамениями и чудесами ради ослепления их. Позднее, когда они приблизились к Эммаусу, Христос показывал им вид, что хочет идти далее. И Он покинул бы их неузнанным, если бы они не попросили Его – из простой любви к нищему чужестранцу – остаться ночевать с ними. В конце концов, когда Он возлежал с ними и преломил хлеб, как Он сделал во время Тайной Вечери, открылись у них глаза, и они узнали Его; но Он стал невидимым для них. Они спросили себя, вспоминая, что все то время, когда Он говорил им на дороге, не горело ли в них сердце их, пусть даже они и не узнали Его. Что заставило их наконец узнать Христа, так это «горящее сердце», а не только то, что Он стал невидим для них, так как колдуны тоже могли делать это. Следовательно, не чудеса главным образом открывают человеку Бога, но нечто в Боге, что открывается сердцу, готовому к этому. Вот что имеется в виду под «горящим сердцем», благодаря которому двое Апостолов узнали воплотившегося Господа.

Здесь мы видим то, что зовется Откровением: сердце волнуется и изменяется присутствием Господа или кого-либо, исполненного Святого Духа или всего лишь слышанием проповедуемой о Нем истины. Поэтому Апостолы и имели силу идти на Восток – до Индии (и, возможно, даже до Китая), до России на севере, где жили тогда скифы, до Британии на западе и до Абиссинии на юге – с тем, чтобы проповедать Евангелие всем народам в течение десятилетий после воскресения Христа.

Так это происходит и сегодня, несмотря на то, что люди стали гораздо более невосприимчивы и невежественны духовно, гораздо менее просты и не отзывчивы столь же легко как прежде на истину. Если взять пример архиепископа Иоанна (Максимовича), то те, что пришли к вере через него, подвигнуты были в первую очередь не его чудотворениями, но чем-то в нем, что тронуло их сердца. Я приведу случай из его жизни. Случай, произошедший в Шанхае, где он был епископом во время II Мировой войны. Он был рассказан нам хорошей знакомой наших друзей, Анной, учительницей пения, которая умерла несколько лет назад. Как она вспоминала, пост архиепископа Иоанна был настолько строгим, что он плохо владел нижней челюстью от истощения и слабости и говорил очень невнятно. Она стала проводить с ним занятия, упражняя челюсти и дыхание, дабы помочь ему научиться говорить немного более четко. Он регулярно приходил к ней, и в обычае у него было по окончании урока оставлять двадцатидолларовую банкноту.

В военное время эта женщина была ранена и умирала во французском госпитале в Шанхае. Была поздняя ночь, на улице – сильная буря. Во всем городе не действовали средства связи. Но в сердце ее была одна мысль. Извещенная доктором о приближении скорой смерти, она жила единственной надеждой, что придет архиепископ Иоанн, причастит ее Святых Таин и как-нибудь спасет ее. Она просила сообщить ему, но ей говорили, что об этом не может быть и речи. Телефоны не работали из-за бури и госпиталь, поскольку время было военное, был закрыт на ночь. Так что единственное, что она могла делать, это взывать: «Помоги! Архиепископ Иоанн, прииди!» Конечно, все сочли, что бедная женщина бредила, ибо связаться с ним не было возможности. Но вдруг она увидела, как двери открылись во время самой сильной бури, и вошел архиепископ Иоанн со Святым Причастием. Он подошел к ней, исповедал ее, успокоил (она была, конечно, вне себя от радости), дал Святое Причастие и ушел.

Женщина проспала восемнадцать часов после этого и, просыпаясь на следующий день, почувствовала, что выздоровела. «Приходил архиепископ Иоанн», – сказала она. «Какой архиепископ Иоанн?» – удивлялись сиделки, говоря, что он никак не мог войти в запертый госпиталь в такую ночь. Больная, лежавшая на соседней с ее кровати сказала, что действительно кто-то был, но ей все равно никто не верил. Она стала размышлять, быть может у нее были галлюцинации. Но когда сиделки в тот же день перестилали ее постель, они обнаружили под ее подушкой двадцатидолларовую банкноту. «Вот, – поняла она, – вот доказательство того, что он был здесь!»

Как, – спросите вы, – архиепископ Иоанн узнал? Как ему удалось попасть к ней, когда связь, способная передать ему сообщение, не работала? Кто-то может сказать, что это было открыто ему, потому что так много всего, подобного тому, было ему известно. Но как было это открыто? Почему ему и не кому-то другому? Почему истина видимо открывается одним и не открывается другим? Есть ли специальный орган для принятия откровения от Господа? Да, в определенном смысле, есть такой орган, хотя обычно мы закрываем его и не даем открыть: Откровение Господне дается тому, что называется любящим сердцем. Мы знаем из Библии, что Бог есть Любовь; христианство – религия любви (Вы можете, однако, видеть и нерадивых людей, которые называют себя христианами, но не являются ими, и сказать, что там нет любви; но Христианство – действительно религия любви, когда оно правильно и праведно). Наш Бог Иисус Христос Сам говорит, что это превыше всего, что любовью должны отличаться его настоящие ученики.

Если кто-либо спросит того, кто знал архиепископа Иоанна, что то было, что влекло к нему людей и продолжает привлекать тех, которые не знали его никогда – ответ будет всегда одинаков: он был переполнен любовью; он жертвовал собой ради ближних из совершенно бескорыстной любви к Богу и к ним. Вот почему ему было отрыто то, что другим недоступно и о чем он никогда не сумел бы узнать обычным способом. Он сам учил, что при всем «мистицизме» нашей Православной Церкви, который открывается в житиях святых Божиих и в писаниях святых Отцов, истинный православный в любой ситуации всегда твердо стоит в любви. И это бывает в разных ситуациях, которые требуют любящего сердца, когда кто-то неожиданно встречается с Господом Богом. Это любящее сердце – причина того, что кто-то познает истину, пусть даже Богу приходится порой сокрушать и смирять сердце, чтобы сделать его восприимчивым, как в случае с апостолом Павлом, который жил и в свете Божием, и преследовал верных. Но Господу открыто и прошлое, и настоящее, и будущее человеческого сердца, и Он видит, где может войти и пребывать.

Противоположностью любящему сердцу, которое воспринимает Откровение Божие, является холодный расчет, забирающий у людей все, что можно; в религиозной жизни это порождает мошенничество и всякого рода шарлатанства. Если вы посмотрите на современный религиозный мир, то увидите, что и сегодня так много мошенничества, притворства, расчета, модного обмана, что делает модным сначала одну религию или религиозную позицию, а затем – другую. Чтобы постичь истину, вы должны смотреть глубже.

Около года тому назад был у меня долгий разговор в поезде с одним молодым американцем. Встретил он меня, казалось бы, случайно (хотя, конечно, случайностей в жизни не бывает) и сказал мне, что учит русский язык. Он искал веру, побывал в разных так называемых христианских группах, не нашел ничего, кроме лицемерия и обмана и готов уже был совсем отказаться от поисков. Но тогда он услышал, что в России люди гонимы и страдают за свою веру. «А там, где страдание, – думал он, – там, возможно, есть нечто истинное и нет такого обмана, как у нас в Америке». И вот, он стал учить русский, чтобы поехать в Россию и встретить там настоящих христиан. Мне, священнику Русской Православной Церкви, было удивительно слышать это, так как он никогда ранее не видел православного пастыря и даже ни разу не был на Православном богослужении. У нас был долгий разговор о вере, и я увидел, что его чаяния были абсолютно здравыми: мысль о том, что страдание, должно быть, свидетельствует об истинном, в то время как наша эгоистичная жизнь с удобством порождает обман.

В четвертом веке великий православный богослов, святитель Григорий Назианзин (называемый также Богословом) назвал нашу веру «страдающим Православием», – так это и было с самого начала, в течение всей истории Церкви. Последователи Бога Распятого были гонимы и истязаемы. Почти все апостолы приняли венцы мучеников; Петр был распят вниз головой, Андрей распят на Х-образном кресте. В течение первых трех веков христианства верные спасались в катакомбах и претерпевали страшные страдания. Именно в катакомбах Церковное богослужение, которое мы сегодня совершаем в почти неизменной с тех дней форме, было составлено в атмосфере постоянного ожидания смерти. По прошествии веков катакомб было время борьбы за чистоту вероучения, когда многие лжеучители пытались подменить собственным мнением богооткровенное учение, данное Господом нашим Иисусом Христом. В последующие века Православные страны подвергались нашествиям арабов, турок, других нехристианских народов и, наконец, – в наши дни – интернационалистов. Интернационализм, преследующий веру как никогда ранее, обрушился главным образом именно на православные земли Восточной Европы. Поэтому наша вера и ныне – вера страдающая; и в этом страдании по-прежнему есть то, что помогает сердцу обрести Божие Откровение.

Что гонимое Православие – страдающая вера в России, которую хотел познать вышеупомянутый молодой человек – может сказать нам сегодня? Явлена ли истина в России любящим сердцам? Согласно мирской логике, на это не стоит даже надеяться. Интернационализм правит железной рукой более шестидесяти лет, и с самого начала его намерением было искоренить веру. На некоторое время, в конце тридцатых годов, он преуспел в этом, оставив неоскверненными очень немногие храмы. Лишь гитлеровское нашествие позволило русским вновь стать патриотами и уповать на нечто вне пресловутой интернациональной идеологии. До этого нашествия гонения на Церковь были очень сильны. Сегодня положение немного лучше, но притеснения верующих не прекращены. В шестидесятые годы при Хрущеве была новая волна гонений, когда три четверти действующих церквей были закрыты. Теперь, не считая крупные города, посещаемые туристами (в Москве или Ленинграде, например, вы увидите, возможно, тридцать или сорок действующих церквей), есть большие города в провинции с малым числом храмов или вообще без них. Поэтому верующему, дабы крестить своего ребенка, приходится зачастую преодолевать сотни миль.

Здесь я хотел бы сказать несколько слов о том, как Бог открывает Себя страдающим христианам в России сегодня. Все вы, вероятно, слышали об Александре Исаевиче Солженицыне – великом русском мыслителе и писателе, который был выслан из родной страны в 1975 году за то, что говорил правду о России, как он ее видел. Его возраст почти такой же, как и возраст самого интернационального режима, следовательно, его нельзя обвинить в том, что он свои предубеждения сохранил от детства. Он жил типичной для Советского Союза жизнью. Рожденный через год после революции, он потерял отца во время I Мировой войны, изучал в вузе математику, чтобы получить практичную профессию, служил в армии во время II Мировой войны и был с советской армией в Германии. В 1945 году его арестовали за написание непочтительных замечаний об «усах» (подразумевая Сталина) в личных письмах, он получил восемь лет концентрационных лагерей. В конце этого срока, в 1953 году, он был выслан (что означало, что он, в сущности, не в тюрьме, но и не свободен поехать куда бы то ни было) в город в южном Казахстане, на краю пустыни. Там он заболел раком и чуть не умер от него, но был вылечен в онкологической больнице (о которой написал роман «Раковый корпус»). В этом месте ссылки он преподавал в школе математику и физику и втайне писал романы и рассказы. После смерти Сталина наступило недолгое время «оттепели» или «смягчения», и ему было позволено быть свободным и опубликовать одну книгу в России, в 1961 году. И тогда оказалось, что он был более «диссидент», чем интернациональное правительство ожидало, и ему не позволили напечатать ничего более. Однако его романы начали печатать за пределами России. Это сделало его очень неудобной знаменитостью для советской номенклатуры, особенно когда в 1970 году ему была присуждена Нобелевская премия и было позволено получить ее лично. В 1975 году он был в конце концов насильственно выслан, будучи предуведомлен о высылке лишь за несколько дней, и отправлен в Западную Германию.

Сейчас Солженицын живет в Вермонте и продолжает писать. Он говорит Западу о важном: о смысле богоборческого эксперимента в России. Он смотрит на эксперимент в первую очередь не с политической точки зрения, но с более основательной, более духовной перспективы. В некотором смысле, он символ современного православного возрождения в России, потому что он сам претерпел в более чем шестидесятилетних страданиях русских и вышел непобежденным. У него очень сильная христианская вера и миссия к миру, основанная на собственном опыте. Его монументальная книга «Архипелаг ГУЛаг» должна быть прочитана каждым, кто хочет понять смысл богоборчества в его практическом осуществлении в России и что оно делает с человеческой душой.

Солженицына не ожесточил лагерь, он вышел победителем, потому что обрел христианскую веру. Он свидетельствует, что система антихристианства не является русской, но она суть категория интернациональная. Однажды вдруг возникает идея, что атеизм есть истина и что Бога нет, тогда – как писал в своих романах Достоевский – все становится дозволенным: становится возможным экспериментировать со всем, что приходит к тебе, с любым душевным устремлением, любой новой точкой зрения на вещи, с любым новым видом общества.

Значение Солженицына в том, что он показывает: как только атеизм становится доминирующей философией, является идея, что все религии должны быть уничтожены (эта идея – в центре коммунистической философии), тогда становятся необходимыми концентрационные лагеря. Человек нуждается в вере и если она запрещена, он должен как-то добиться освобождения. Следовательно, раз богоборчество основывается на греховной поврежденности человеческой природы, тюремная система ГУЛага является естественным выражением противоправославного эксперимента в России.

Это, однако, неглавный вопрос. Главное же, о чем я хочу говорить, это о том, что случилось с Солженицыным в религиозном отношении, когда он попал в тюрьму, так как именно там открылся ему Господь. ГУЛаг в одно и то же время обнажает поврежденность человеческой природы и, вместе с тем, является основанием для воскрешения человека. Это именно то, что делает духовное возрождение, которое сейчас происходит в России, намного более глубоким, чем различные «духовные возрождения» в свободном мире. Вот что говорит сам Солженицын о том, как он пришел к вере: «Согнутой моей, едва не подломившейся спиной дано было мне вынести из тюремных лет этот опыт: как человек становится злым и как – добрым. В упоении молодыми успехами я ощущал себя непогрешимым и оттого был жесток. В преизбытке власти (Александр Исаевич был в армии офицером – о. С.) я был убийца и насильник. В самые злые моменты я был уверен, что делаю хорошо, оснащен был стройными доводами. На гниющей тюремной соломке ощутил я в себе первое шевеление добра».

В этот момент его сердце начинает становиться кротким и восприимчивым и соразмерно этому получает откровение: «Постепенно открылось мне, что линия, разделяющая добро и зло, проходит не между государствами, не между классами, не между партиями, – она проходит через каждое человеческое сердце – и черезо все человеческие сердца. Линия эта подвижна, она колеблется в нас с годами. Даже в сердце, объятом злом, она удерживает маленький плацдарм добра. Даже в наидобрейшем сердце – неискорененный уголок зла» (Архипелаг ГУЛаг, часть 4, гл. 1).

Насколько глубже это наблюдение, чем все, что мы на Западе можем сказать, основываясь на нашем собственном опыте. Это глубже, потому что основано на страдании, которое является подлинной сущностью человеческого состояния и началом подлинно духовной жизни. Сам Христос прошел путем страданий и распятия; и опыт России дает возможность тем, кто это переносит, видеть глубоко. Вот почему христианское возрождение в России – настолько глубокое явление.

Теперь я хотел бы сказать несколько слов о простом человеке, Юрии Машкове, который говорит о своем обращении в России. Он был выслан насильно из России три года назад и в прошлом году, когда ему было немногим более сорока, заболел раком и умер. Спустя три месяца по приезду в эту страну, он прочитал лекцию, в которой говорил, как он обрел веру, то есть, как через страдания открылся ему Господь. Он был приглашен выступить на Русской конференции в Нью-Джерси в 1978 году, и когда он пришел, сказал людям, что перед тем как прийти сюда, не знал, что будет говорить. «Я был взволнован, – признался он. – Мне казалось, что мне нечего вам сказать. В первую половину своей жизни я был студентом, а вторую провел в тюрьмах и политических концентрационных лагерях ГУЛага. Действительно, что я могу сказать людям, которые более образованы, чем я, более эрудированы и даже лучше информированы о событиях в Советском Союзе?»

Здесь видим мы нечто иное по сравнению с тем, что есть на Западе. Много людей на Западе, это правда, обрели веру Православную. Обычно они имели обширные теоретические познания о Православии, но не такой опыт страданий и необходимости реально «платить за то, что ты получаешь». Юрий же знает не из книг, но из своего собственного опыта.

«Поэтому, – рассказывает Юрий, – я решил не писать своей речи, но говорить все, что Бог вложит в мое сердце. И затем, когда мы мчались из Бриджпорта, штат Коннектикут, в роскошном автомобиле по изумительной автостраде среди пышной природы, я понял, что вся моя мучительная духовная жизнь в коммунистическом «раю», мой путь от атеизма и марксизма к Православной вере... – это единственно важное свидетельство, которое может представлять интерес для вас. Моя жизнь интересна, лишь поскольку она есть капля в море русского духовного возрождения».

Затем Юрий рассказал о своей жизни: «Я родился в кровавом 1937 году в деревне Клишев в тридцати милях от Москвы... Мой отец, кузнец по профессии, умер во время войны, и я не помню его; моя мать, которая работала в разных местах, была, я думаю, равнодушна к религии. Моя бабушка, правда, была верующей». (Действительно, в России вы всегда найдете одну бабушку или мать верующую, которая часто способна вернуть к вере семью.) «...Но и она не имела авторитета в моих глазах, потому что была совершенно безграмотна. Конечно, ребенком я был крещен, но в школьные годы снял свой крестик и до двадцати пяти лет пребывал убежденным атеистом. После окончания семилетней школы мне повезло поступить в Московскую высшую школу искусства и индустрии, и я проучился там пять лет из семи. Таким образом, внешне жизнь начиналась очень удачно... Со временем я получил бы диплом художника и смог бы работать везде, где захочу».

Это типичная советская биография. В Советском Союзе университетское образование воспринимается очень серьезно: если вы поступаете, вы получаете «открытый билет» ко многим приятным вещам в советской жизни, а если вы терпите неудачу, вы получаете работу вроде уборки улиц.

«Но скучная советская жизнь и духовная неудовлетворенность не давали мне покоя, и где-то в конце 1955 года, когда мне было девятнадцать лет, произошло событие, внешне непримечательное, которое, однако, перевернуло мою жизнь и в конце концов привело меня сюда. Это событие произошло в моей душе и состояло в том, что я понял, в каком обществе живу. Вопреки всей лицемерной советской пропаганде, я понял, что живу при режиме абсолютного бесправия и абсолютной безжалостности. Очень многие студенты приходили к таким же выводам тогда, и со временем появлялись те, кто думал так же, как и я, и все мы считали своим долгом говорить людям о нашем открытии и как-то противостоять триумфу зла». (Это, конечно, отражает идеологическое течение молодежи, которое можно наблюдать также и в Западном мире.) «Но органы безопасности внимательно следили за всеми гражданами СССР, и, когда 7 ноября 1958 года (тогда мне был 21 год) мы собрались на организационное собрание, чтобы решить вопросы о нелегальном издании, шестеро из нас были арестованы, и всем, кто не раскаялся, дали самые большие сроки наказания за антисоветскую агитацию: по семь лет каждому в концентрационном лагере. Так начался новый путь в моей жизни».

До этого момента, следует заметить, совсем нет религиозного обращения. Юрий по-прежнему лишь идеалистически настроенный молодой человек, который неожиданно был «раздавлен» и выслан в ГУЛаг.

«Все мы были тогда атеистами и марксистами «еврокоммунистического» лагеря. То есть, мы верили, что сам по себе марксизм был правильным учением, ведущим людей к светлому будущему, в царство свободы и справедливости, но московские преступники по какой-то причине не хотели претворить это учение в жизнь. В концентрационном лагере эта идея полностью и навсегда умерла в каждом из нас».

Я не буду сейчас вдаваться в вопрос о философии коммунизма, но только отмечу факт, что Юрий был повергнут в отчаяние. Он потерял веру в то, во что поверил когда-то благодаря своему воспитанию: что коммунизм – это идеальное учение, которое приносит счастье и мир. Он увидел, что на практике коммунизм не был тем, чем он претендовал быть. Тогда что-то начало происходить с его душой.

«Я хотел бы немного проследить процесс духовного возрождения, – говорит он, – с тем, чтобы вы смогли убедиться, насколько неуклонно он совершается в русских людях. Речь не только обо мне и о тех, кто был со мной, кто прошел духовный путь от атеизма до веры. Это типичное явление для советских политических концентрационных лагерей. Что происходит с нашими людьми? Процесс духовного возрождения имеет две стадии. На первой мы прозреваем сущность марксизма и освобождаемся от всяческих иллюзий относительно его. В результате глубокого и вдумчивого анализа мы открываем, что марксизм в его сущности есть законченное учение тоталитаризма, то есть абсолютного рабства, и любая коммунистическая партия в любой стране, однажды взявшая обязательства реализовать марксистскую программу, будет вынуждена повторить то, что сделали и делают московские коммунисты, или же отказаться от марксизма и атеизма и самоликвидироваться. Осознав эту простую истину, мы утратили идеологическую базу, на которой противостояли марксистскому рабству. Мы попали в духовную пустоту, которая ведет за собой глубокий кризис».

Юрий далее рассказал, как он сам начал впадать в этот глубокий кризис: «После освобождения из лагеря (то есть, после семи лет срока) наши перспективы были таковы, что и врагу не пожелаешь: мы могли либо вернуться в лагерь и пребывать там до конца своих дней, либо умереть в психиатрической больнице, либо быть убитыми органами безопасности без суда и следствия».

«В этих условиях духовного кризиса, когда не было выхода, в голову неизбежно приходил главный вопрос мировоззрения: для чего я живу, если нет выхода? И когда наступил этот страшный момент, каждый из нас почувствовал, что смерть схватила его за горло: если духовный ответ не найдется, жизнь подходит к концу, потому что без Бога не только «все дозволено», но жизнь сама по себе не имеет ценности и значения. Я видел в лагере, как люди сходили с ума или кончали самоубийством. И сам я ясно почувствовал, что если, после всего, я приду к твердому и окончательному выводу, что Бога нет, я буду просто обязан кончить самоубийством, так как для разумного существа позорно и ничтожно влачить бессмысленное и жалкое существование. Итак, на второй стадии духовного возрождения, мы открываем, что атеизм, доведенный до своего логического конца, неизбежно приводит человека к гибели, потому что это законченное учение безнравственности, порока и смерти».

«Трагический конец (самоубийство или сумасшествие) постиг бы также и меня, если бы, на счастье мое, не произошло 1 сентября 1962 года величайшее чудо в моей жизни. Никакого внешнего события не совершилось в этот день, не было никакого воздействия извне; я в одиночестве размышлял над моей проблемой: «быть или не быть?» И в это время я осознал, что поверить в Бога – спасение. Я сильно возжелал поверить в Него, но не мог себя обманывать: я не имел веры».

«И неожиданно наступил момент, когда непостижимым образом я сразу увидел (как если бы открылась дверь из темной комнаты на солнечную улицу) и в следующий момент уже точно знал, что Бог существует и что Бог есть Иисус Христос Православный, и никакой другой бог. Я почитаю это мгновение величайшим чудом, ибо это ясное знание пришло ко мне не через разум (я знаю это наверняка), но каким-то иным путем, и я не в состоянии объяснить этот момент рационалистически... И вот так, благодаря такому чуду, началась моя новая духовная жизнь, которая помогла мне выдержать последующие тринадцать лет жизни в концентрационных лагерях и тюрьмах, насильственную эмиграцию и, я надеюсь, поможет мне перенести и все трудности эмигрантской жизни».

«И это время прозрения, это величайшее чудо, наступило сейчас в России для тысяч людей, но теперь не только в концентрационных лагерях и тюрьмах. Религиозное возрождение – феномен современной России. Все духовно живое неизбежно возвращается к Богу. И абсолютно очевидно, что такое спасительное чудо, вопреки всей мощи интернациональной политики, могло быть явлено только Всемогущим Господом, Который не оставил русский народ в ужасных страданиях полностью беззащитным перед лицом многих врагов».

Опыт этого одного человека, Юрия Машкова, показывает нам, как Господь реально являет Себя. Что-то происходит в сердце; и при том, что страдание помогает этому обращению, нет надежных способов достичь его. Например, много написано в России в конце шестидесятых годов, осмысливающего случаи, когда страдающие люди не обращались к вере. Есть очень интересная книга на английском языке русского по фамилии Марченко, она называется «Мое свидетельство». Марченко – просто честный человек, который не может вынести ужасное чувство обмана в советской России, того, что каждый лжет. Поэтому он сказал правду, и за это был сослан в лагеря. Власти подвергли его обычным допросам и насилию, говоря: «Ты знаешь, если ты не откажешься от своих мыслей, даже если выберешься, все равно, скорее всего, вернешься сюда. Почему бы тебе просто не изменить их и не поступить, как все другие?» – «Я не могу, – сказал он, – я честный человек!» Глядя на верующих, он понял, что они единственно счастливые люди в тюремных лагерях, ибо исповедывают: «Я страдаю за Христа», и принимают все, что происходит с ними. «Но я не могу быть таким, как они, – сказал он, – потому что я не верю во Христа». И так сходил с ума, видя надзирателей и желая биться о двери. Когда он выбрался из тюрьмы, он был переполнен горечью и желанием уничтожить всех своих мучителей. Он знал, что он просто вернется в тюрьму; и, действительно, после того, как написал книгу, он вновь был отправлен туда.

Итак, мы видим, что в случае с Марченко сердце пока еще не смягчилось, но осталось ожесточенным. Конечно, сердце – вещь очень сложная, и, возможно, некогда он переменится. Его «Свидетельство», тем не менее, показывает, что нельзя просто посадить человека в тюремный лагерь и сказать: «Мы таким образом делаем из него христианина». Некоторые становятся христианами, а некоторые нет. Когда человек обращается, богооткровение приходит очень просто; человек в беде, он страдает, и тогда непосредственно ему открывается другой мир. И чем более выпадает вам страданий и трудностей, и чем более вы «отчаялись» к Богу, тем сильнее Он стремится прийти к вам на помощь, являя Кто Он есть и указывая вам выход.

Вот почему недостаточны такие вещи, как чудеса, которые бы мы искали. Мы знаем из истории святого Никиты, рассказанной ранее, что это наихудший из всех возможных подходов, и приводит он к обману. Верный подход находится в сердце, которое трудится смирить себя и просто сознает нужность страдания и существование некоей высшей истины, которая способна не только помочь страдающему, но может перенести его в совершенно иное измерение. Этот путь от страдания к высшей реальности повторяет жизнь Христа, Который пошел к Своему страданию на Кресте, претерпел наиболее ужасный и позорный вид смерти, и затем, вызвав трепет Своих собственных учеников, воскрес из мертвых, вознесся на небеса, ниспослал Своего Святого Духа и начал историю Своей Церкви.

Вот что я, в основном, хотел сказать об Откровении в Православии. Вы можете задать вопросы, и мы поговорим на эту тему.

Вопрос: Если демоны появляются в образе ангелов и говорят то, что могли бы говорить и ангелы, как же тогда понять, что есть истина?

Ответ: Это очень хороший вопрос. Вы должны смирять себя, вы должны пребывать в том состоянии, когда истина ожидается от Господа, а не предпринимаются попытки найти ее в «опытах». Конечно, я должен сказать, стать православным христианином и изучить всю премудрость ведения христианской жизни. Это поможет, хотя и не гарантирует, ведь вы можете быть соблазнены во грех даже и будучи православным христианином.

Отцы Церкви дают основные советы. Например, они говорят, что если кто-либо является вам в образе ангела света, не доверяйте ему. Господь не осудит Вас, если Он хочет явиться Вам и Вы его не признаете, потому что если Он действительно хочет дать Вам Откровение, Он придет снова и найдет путь к Вам. На самом деле, Он восхвалит Вас за сомнения, ибо Вы не хотите стать жертвой обмана.

Тот, кто более сведущ в духовном отношении, более опытен в духовной жизни, поступит иным образом. Мы знаем пример из жизни преподобного Антония Великого, который постоянно видел демонов. Когда его спрашивали, как он может различать духов, он говорил: «Когда появляется ангел, я чувствую глубокое спокойствие, а когда появляется демон, пусть даже он выглядит как ангел, я испытываю тревогу». Это, однако, очень опасный подход для начинающих, потому что Вы можете чувствовать себя так же спокойно и при демонах, если Вы неопытны.

Основной ответ на Ваш вопрос, повторюсь, – вникнуть в Православное Христианское учение. Когда Вы читаете сообщение, такие как упомянутое о святом Никите и видите, как демоны проявляют себя, Вы можете, только лишь зная обычный способ, которым они будут пытаться Вас обмануть, немедленно отвергнуть обман.

Вопрос: Не могли бы Вы рассказать о православной точке зрения на Святой Дух и, в связи с этим, о взгляде на неправославные таинства, есть ли в них Святой Дух?

Ответ: Святой Дух был ниспослан Господом нашим Иисусом Христом в день Пятидесятницы, на пятидесятый день после Его Воскресения, на десятый день после того, как Он Сам вознесся на небо, с тем чтобы остаться с Церковью до скончания веков. Исторически была одна Церковь, которую Он основал.

Теперь некоторые люди учат историю, чтобы отыскать эту Церковь. Например, есть целая история Церкви в Уганде. В 1920-х годах двое семинаристов из Уганды учились в англиканской семинарии и увидели, что преподаваемое им учение не было тем учением, которое они знали из писаний древних Отцов. Тогда они предположили, что искать надо в римском католицизме, что он должен быть древней Церковью. В своих «поисках истинной древней Церкви» (как они сами называли), они пошли учиться в римо-католическую семинарию и увидели, что также, учение, с которым они познакомились, отличается от учения древних Отцов Церкви. Они задавались вопросом: «Если и здесь изменена истина, то где же тогда правда о Христе?» И тут они услышали о вере Православной и прошли через многое, чтобы найти, где она есть. Сначала они нашли некоего человека, который называл себя православным, но был всего лишь шарлатаном, раздававшим то, что он выдавал за Причастие. Когда один греческий мирянин сказал им, что было нечто нечистое в этом человеке, они увидели это, раскаялись, отбросили обольщение и вновь начали поиски. Первый православный епископ, с которым они встретились, был очень недостойным епископом, он сказал: «Не беспокойтесь. Все религии одинаковы; возвращайтесь к англиканам». Но они не позволили соблазнить себя этим. В конце концов они нашли православного епископа, который учил как должно, и они стали православными. И сегодня Церковь распространяется в Африке: в Уганде, Кении, Заире, Танзании и так далее. Мы даже засняли их службы, которые очень импрессивны. Они взяли византийский греческий распев, и, не стремясь что-либо в нем изменить (они просто пели на своем родном языке), звучание получилось очень возвышенное, со своеобразным местным африканским оттенком. Они сделали с византийским распевом то же самое, что сделали греки, когда взяли древнееврейский распев.

То есть, эти африканцы искали с исторической точки зрения и нашли, что есть одна Церковь, которая произошла непосредственно от Христа и учит тому, чему учили в древние времена: это Православная Церковь. С исторической точки зрения вы тоже можете видеть, что другие церкви откололись от этой: римский католицизм прежде других в одиннадцатом веке, когда споры о роли папы в Церкви достигли в конце концов критической точки, и папа отверг Православный догмат, уведя за собой в раскол весь Запад.

До наших дней Дух Святой действует в Православии. В современных западных протестантских группах, что бы у них ни было, редко даже называется причастием, и поэтому вам действительно не стоит искать благодати Святого Духа в чем-то, что сами они не считают Причастием. Конечно, римский католицизм и ряд других групп сами полагают, что они имеют Причастие. Я же хочу сказать, что истинное Причастие, в том виде, в каком его сотворил Христос, существует только в Православной Церкви; и те, кто, беря название Причастия, пытается сделать из него самое лучшее, что они могут, – это дело между душой и Господом, и что бы Господь не возжелал сделать с этой душой – это Его дело. Это должно быть не только решением души; я не знаю – это Господу решать. Но смысл, вложенный Им в Церковь, сохранился до наших дней лишь в Православной Церкви. Действительно, мы можем видеть исторически, что мы делаем все то же, что делали в древней Церкви. Филипп, например, привел евнуха к реке и крестил его, несомненно, тем же самым способом, каким делаем это и мы: троекратным погружением во Имя Отца и Сына, и Святаго Духа. Вот почему Православие известно как консервативное: мы сознательно храним старые традиции, которые исходят от Христа, Апостолов и ранних Отцов Церкви.

Вопрос: Не могли бы Вы рассказать о позиции Православия по отношению к нехристианским религиям.

Ответ: Христос пришел просветить человечество. Существуют различные религии вне Его Откровения, их последователи искренни, но только где не дьяволопоклонство, а где душа действительно пытается обрести Господа. Я хочу сказать, что до того, как люди услышат о Христе, эти религии хороши, но они не приведут вас к цели. Целью же является вечная жизнь и Царствие Небесное, и Господь воплотился, чтобы открыть его нам. То есть, Христианство – есть истина. Вы можете стремиться к различным относительным элементам истины в других религиях, и часто они очень глубоки, но они не открывают Небеса. Только когда Христос пришел на землю и сказал разбойнику: «Со Мною будеши въ раи» («Будешь со Мною в раю») (Лк. 23, 43), небеса действительно открылись людям.

Вопрос: Значит, люди, которым не было откровения Христа, не имеют доступа к истине?

Ответ: Те, кто никогда не слышал о Христе? – об этом судить Господу. В Ветхом Завете люди не знали Христа, и затем пришел Христос и проповедовал им в аду. И св. Иоанн Креститель тоже, мы верим, сошел во ад до Христа и проповедовал, что Христос скоро придет туда, чтобы освободить всех, кто хочет быть освобожден, кто хочет верить в Него. Так что Господь может открыть истину тем, у кого никогда не было возможности услышать: то есть тем, которые не отвергли Евангелие, но даже и не слышали о нем. Но, приняв однажды Откровение, вы становитесь намного более достойны, чем кто-либо другой. Человек, который принимает Откровение о воплотившемся Боге и затем не живет согласно учению – он намного хуже любого языческого жреца или ему подобного.

Вопрос: Что-то я не много знаю и, возможно, многие другие не знают: каковы конкретные различия и сходства между, скажем, русским Православием и, скажем, римской католической церковью в отношении различных доктрин и идей, таких как Триединство или должен ли священник жениться – все эти миллион и одно маленькое отличие.

Ответ: Есть множество маленьких различий. Есть одно, я думаю, главное отличие; и я объясню его точно о Духе Святом. Церковь Христа есть то, что дает благодать людям; и на Западе, когда Рим откололся от этой Церкви, эта милость Божия была утрачена (возможно, люди случайно находили ее тут и там, но от всей их церкви в целом благодать была отнята). Я смотрю на современный римский католицизм как на попытку подменить по людскому соображению благодать, которую он утратил. Поэтому он делает папу «непогрешимым», вынужденный дать ответ на вопрос: «где есть истина»?

Некоторые люди смотрят на нашу Православную Церковь и говорят: «Невозможно людям отыскать истину там. Вы говорите, что нет истины ни у одного священника или епископа – и поэтому нет гарантий; вы не основываетесь на личном понимании Писания, как протестанты, которые говорят, что это абсолютно «непогрешимое» слово. Если у вас есть недоразумения, где последнее слово?» И мы говорим, что Святой Дух явит Себя. Это совершается, когда епископы собираются на Собор, но даже и в этом случае может быть ложный собор. Вы можете тогда сказать: «Надежды нет!» Но мы знаем, что Святой Дух управляет Церковью, и Он не может не быть с Церковью. Если вы не обрели чувство, что это истинно так, тогда вы изобретаете такие положения, как объявление собственного понимания Библии непогрешимым, объявление папы непогрешимым. Вы даже можете поступать, как православные, как делают римские католики в соответствии с некоторого рода «законом», так, что все прекрасно устраивается: если вы нарушите этот закон, то идете к своему духовнику, исполняете некое наказание, и вы – «в порядке». Православные не верят в этот путь; из этого исходит идея индульгенции, которая является абсолютно законническим извращением идеи покаяния. Если вы раскаиваетесь, как разбойник на кресте, вы можете быть в тот момент спасены. Православие всегда придает особое значение этому духовному аспекту взаимоотношений души с Господом; и все таинства Церкви и епитимьи – это всего лишь средства для того, чтобы чья-либо душа пришла в согласие с Господом: в этом вся полнота нашей веры. В римской церкви с недавних пор, когда понятия начали терять определенность, внимание наоборот переносится на соблюдения целого ряда законов и, таким образом, единение с Господом «достигается» в законническом смысле, который и призван заменить собой отсутствующего Духа Святого.

Вопрос: Не могли бы Вы сказать что-нибудь особо об англиканстве, ведь есть определенное сходство между ним и тем, что вы говорили о римском католицизме, который считает папу непогрешимым, а протестанты считают непогрешимым личностное понимание Библии. Я подразумеваю англиканство как попытку уравновесить те две точки зрения, хотя я уже слышал, Вы говорили, что исторически оно отклонилось от древней Церкви.

Ответ: Во многих случаях англикане предпринимают напряженные попытки, но они изначально далеки. Когда Вы приходите ко Господу, Вы не можете это просто «продумать до конца» или «разработать систему»: вы должны обрести Его благодать. Поэтому, выход для англиканства – воссоединиться с Церковью.

Вопрос: Сохраняется ли в Православной Церкви пост и все ранние традиции в отношении Великого Поста?

Ответ: Да, существует определенное благочиние поста, точно как в древние времена. Это осталось нам от самой ранней Церкви. Мы знаем из учения Двенадцати Апостолов, что в первом веке был пост в среду и в пятницу.

Вопрос: Вы вчера прочитали лекцию об Апокалипсисе. Не могли бы Вы изложить ее кратко для нас?

Ответ: Из событий, происходящих сегодня, я выделил признаки конца и поставил вопрос: какой должна быть наша христианская позиция по отношению к концу. Мы не будем подсчитывать годы или вычислять, кто есть «южный царь» или «царь северный» и так далее, но должны подойти к этому более глубоко. Все первые Апостолы в своих посланиях говорят о том, что необходимо знать: Христос близок, дабы приготовиться, быть готовыми прежде всего духовно. Если мы постоянно ожидаем пришествия Христа в духовном смысле, к нашим собственным душам, через благодать или во время нашей смерти, тогда вопрос о том, когда Он явится физически на земле в конце мира, не будет нас волновать до такой степени, что мы вступим в какую-нибудь новую секту, которая отправится на вершину горы и будет ждать дня пришествия. Дня и часа мы не знаем; главное – быть готовыми духовно.

Наши времена, однако, настолько наполнены тем, что может быть названо «апокалиптическими» явлениями, что мы должны отдавать себе в этом отчет. Нам Господь говорит, что, хотя мы и не знаем дня и часа, мы должны брать пример со смоковницы: когда ее листья становятся зелеными, мы знаем, что приближается лето. Подобно тому, когда начинают осуществляться все эти события, когда возможным становится существование одного мирового правительства, когда Евангелие проповедуется всем народам, когда возникает так много религиозных течений, которые явно вводят в заблуждение – все это несомненные признаки того, что должно произойти нечто важное, и очень похоже, что связано это с концом мира.

Чтобы быть к этому готовыми духовно, очень полезны для нас чтения о том, что происходит с людьми в тюрьмах и лагерях. Такие рассказы показывают нам: независимо от того, что должно произойти, даже если мы живем при власти антихриста и в заключении, мы можем выжить, ибо у нас есть Христос. Жития мучеников всегда являются источником познания и поучения, и даже в наши дни есть нам в поддержку мученики, и мы о них можем узнать.

Так заканчивается лекция отца Серафима. Год спустя он умирал в больнице. В мучительных страданиях его последней болезни Царствие Небесное, к которому он так готовил себя, стало более близким и осязательным. Господь, который некогда уже насытил его мучительное, всепоглощающее желание познать высшую Истину, теперь утешил его на невидимых путях. Будучи не в состоянии говорить, он лишь пристально смотрел в небеса, а из глаз его текли слезы. Один раз он попытался сказать своему собрату-монаху об откровении, ниспосланном ему в час его испытания, но его умирающая плоть не позволила ему это сделать. Когда душа его в конце концов покинула тело, лицо его просияло лучезарным светом и спокойствием, а губы легко сложились в кроткую улыбку. Те, кто видел его в гробу, свидетельствовали о спокойной радости, которая ожидает всех, чьи сердца открыты Божиему Откровению.

«Аѱϵ зϵρно пшϵнично пαдъ нα зϵмʌи нϵ ѹмρϵтъ, то ϵдино пρϵбывαϵтъ; αѱϵ жϵ ѹмρϵтъ, многъ пʌодъ сотвоρитъ» («если пшеничное зерно, пав в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода ») (Ин. 12, 24). В смерти отца Серафима было посеяно зерно, которое непременно даст плоды в жизнях богоискателей в Западном мире. Благодаря продолжающимся публикациям его творений, его всеобщее значение постепенно становится все более явным. Хотя он был типичным представителем Православного Христианства, он был значительно больше, чем просто один из многих одаренных толкователей различных аспектов Христианской традиции. Скорее, это был живой, человеческий мост между современным отторгнутым западным человеком и полнотой истины. Для обретения этой истины, по его словам, нужно не экзальтированное состояние сознания, но лишь любящее сердце, «сокрушенно и смиренно» (сокрушенное и смиренное) (Пс. 50, 19) через страдания. Обретя живое свидетельство отца Серафима о древней христианской мудрости, еще больше любящих сердец да возгорятся для истины, и да найдут они ее в Образе живого Христа!