Браки с инославными и сектантами в России по документам подготовки Поместного собора 1917–1918 годов

В настоящей статье анализируется проблема допустимости в Русской Православной Церкви заключения браков между православными и инославными, а также сектантами, и возможности участия инославных и сектантов в церковном Таинстве Брака. Данный вопрос рассматривается на материалах Особого Совещания по делам веры (1905), «Отзывов епархиальных епископов на церковные реформы», Предсоборного Присутствия (1906) и Предсоборного Совета (1917). Исторический и экклесиологический контекст проблемы обусловлен изменением церковно-государственных отношений в Российской империи с 1905 г., и отказом государства от взятых на себя прежде обязательств охранять права православного супруга и детей в смешанном браке, а также подготовкой проекта церковного документа о браке с инославными и сектантами для Поместного Собора 1917–1918 гг. Особый интерес представляет подход, предложенный некоторыми участниками дискуссии, среди которых были новомученики и будущий патриарх Сергий (Страгородский). Этот новый подход к заключению браков с инославными и сектантами представлял собой альтернативу закону, навязанному Церкви государством в 1720 г. Новую позицию впоследствии поддержал прот. И. Мейендорф.

Ключевые слова: Таинство Брака, экклесиология, канон, инославие, секта, Поместный Собор, предание, новомученики, Особое Совещание по делам веры, «Отзывы епархиальных епископов на церковные реформы», Предсоборное Присутствие, Предсоборный Совет.

Откровенно говоря, я не знаю, каким образом можно оправдать это венчание [с инославным], каким образом можно преподать церковное Таинство неправославному.

Патриарх Московский и всея Руси Сергий (Страгородский)

Брак [с инославным] рассматривается как измена таинственной благодати, которая получена от Церкви в крещении, а это фактически несовместимо с принадлежностью к Церкви.

Протоиерей Иоанн Мейендорф

Браки православных с неправославными христианами были, есть и будут. И никто не может решить за самих людей, с кем им сочетаваться в браке и создавать семью. Вопрос лишь в том, как объяснить с богословской и канонической точки зрения участие инославного и сектанта (еретиков) в церковном Таинстве Брака. Таинства существуют в Церкви, и для членов Церкви, поэтому неправославные в Таинствах участвовать не могут. Тем не менее в России Священный Синод с 1721 г. формально разрешил бракосочетание с инославными через чинопоследование Таинства Брака,¹ несмотря на то, что инославные конфессии исповедуют множество ересей,² и общения с ними в Таинствах быть не может.

Дискуссия о том, почему православные заключают браки с инославными, а также миссионерско-пастырские рекомендации по поводу жизни в таком браке, не входят в задачу данной статьи.

В России, до начала XVIII в. в соответствии с православной экклесиологией и канонами, инославные-еретики в Таинстве Брака не участвовали, за редким исключением представителей политической элиты, и это отдельный вопрос. Впервые эта норма церковной жизни была нарушена указом Святейшего Синода от 23 июня 1721 г.,³ и последовавшим в том же году разъяснением о законности брака с инославными, в обнародованном Священным Синодом от 18 августа 1721 г. «Послании Святейшего Синода к православным. О беспрепятственном им вступлении в брак с иноверцами».⁴

Поводом к разрешению браков с инославными, послужило желание российского государства привлечь к работам в горном деле пленных шведов-лютеран, «понеже в чужих краях в рудных делах гораздо искусных людей достать трудно»,⁵ которые согласились при условии, чтобы им позволили жениться на русских женщинах за отсутствием лютеранок в Сибири.⁶ Священный Синод, «находясь под давлением светской власти по доношению Берг-коллегии»,⁷ разрешил шведам-лютеранам такие браки через чинопоследование Таинства Брака. Таким образом, светская власть вмешалась в богословие Церкви и ее жизнь.

Это решение Синода объяснялось, и до сих пор преподносится, как снисхождение к православной стороне в браке. Однако подобная интерпретация при ретроспективном подходе, нуждается в уточнении. Священный Синод, разрешая браки с инославными, выразил заботу не столько о православной стороне, сколько:

1) уступил государству, и

2) сделал снисхождение к плотским потребностям пленных, хотя и вполне естественным…

Архиеп. Волынский Антоний (Храповицкий) прямо указывал, что «в 1721 г. Священный Синод поступил неискренно, и даже неправильно. При этом Синодом было сделано облегчение, собственно, для шведских пленных».⁸ В дальнейшем, возможно, были ситуации, когда православные вступали в браки с инославными, и в первую очередь, предполагалась именно такая пастырская забота о чадах Церкви. Но она не была исходной мотивацией Священного Синода…

В обоснование брака с еретиками синодальное Послание ссылается на ап. Павла: «Почему ты знаешь, жена, не спасешь ли мужа? Или ты, муж, почему знаешь, не спасешь ли жены?»,⁹ и ап. Петра: «Жены, повинуйтесь своим мужьям, чтобы те из них, которые не покоряются слову, житием жен своих без слова приобретаемы были»,¹⁰ но эти тексты относятся к браку, заключенному когда оба супруга были язычниками, а затем один из них обратился к православию, и к данной ситуации неприменимы.

Вместе с тем Послание Священного Синода не упоминает заповедь ап. Павла о вступлении в брак только в Господе,¹¹ то есть только с православными. В нем нет ни одной ссылки на правила Вселенских и Поместных Соборов (10-е и 31-е Лаодикийского, 30-е Карфагенского, 14-е Халкидонского, 72-е Трулльского), запрещающие брак с еретиками, но мимоходом сказано, что прежде такие браки запрещались из-за опасения совращения в ересь,¹² а это представляется весьма узким пониманием этих правил, исходивших из православной экклесиологии, не предполагающей участие еретиков в Таинствах Церкви.

Зато текст Послания содержит обилие ссылок на Ветхий Завет, и случаи из византийской и российской жизни, когда такие браки имели место среди политических элит своего времени.

Ни в Указе от 23 июня 1721 г., ни в Послании от 18 августа 1721 г. не устанавливалось конкретных требований относительно содержания веры неправославной стороны, например, признание Крещения еретиков. Лишь отмечалось, что они должны быть христианами.¹³ От инославного требовалось не чинить препятствий православному в исповедании веры, и дети от таких браков должны воспитываться в православии. Браки же должны были венчаться только в Православной Церкви.¹⁴

В отличие от браков с инославными, браки с сектантами (с последователями русских сект, со штундистами) запрещались. Указами Священного Синода от 18 августа 1821 г. и от 28 февраля 1858 г., браки с сектантами допускались только при условии принятия ими православия через Таинство Крещения до совершения Таинства Брака.¹⁵

Ситуация относительно браков с сектантами, радикально изменилась для Церкви после обнародования Указа императора Николая II от 17 апреля 1905 г. «Об укреплении начал веротерпимости», который уравнял в правах старообрядцев и всех сектантов с инославными при заключении браков: «п. 11. Уравнять в правах старообрядцев и сектантов с лицами инославных исповеданий в отношении заключения ими с православными смешанных браков».¹⁶ Причем, никаких требований к вере сектантов указ не предъявлял.

Тем самым, в 1905 г. государство в очередной раз вмешалось в учение и жизнь Церкви, поставив ее перед необходимостью венчать и регистрировать православных с сектантами, поскольку иной формы брака в империи для православных не было. При этом оно не предъявляло каких-либо требований к вероучению сектантов и старообрядцев, которое, как правило, решительно отличалось от веры Церкви, и кроме того, не требовало предварительного присоединения еретиков к Церкви.

С момента обнародования этого указа, вопрос браков с сектантами стал исключительно вопросом Церкви. Первой реакцией Синода, пытавшегося упорядочить браки с сектантами, стало Определение от 26 октября 1905 г., которым проблема смешанных браков спускалась на епархиальный уровень путем предоставления права удовлетворения ходатайств по ним епархиальному архиерею.¹⁷

Государство взяло курс на отделение от Церкви в вероисповедных вопросах, однако связь с Церковью до конца оно не разрывало, и признавало за ней первенствующее право перед иными конфессиями и верами.¹⁸ Более решительные шаги сделать было нельзя, не опрокинув весь уклад жизни православной империи

Светские власти не останавливались на достигнутом. В 1906 г. «правительство П. А. Столыпина разработало семь законопроектов о свободе совести, один из которых – «О семейственных правах», предусматривал следующие изменения. Разрешались браки христиан с нехристианами, но только совершенные по христианскому обряду; устанавливалось правило, что если один из брачующихся был православным, то венчание производилось только по православному обряду, а во всех остальных случаях (кроме браков с сектантом) венчание происходило по правилам веры жениха или невесты по их соглашению; отменялись подписки о вере детей, рожденных в смешанных браках. Данный законопроект был внесен на рассмотрение II-й, а затем III-й Государственной думы, однако так и не был принят».¹⁹

Политические перемены, коснувшиеся области брачного законодательства, вызвали глубокое недоумение и замешательство среди православного епископата, и побудили заняться проблемой браков с инославными и сектантами в новом правовом поле. Обсуждение этой темы привело к постановке вопроса на более высоком уровне: а допустимы ли вообще браки с инославными и сектантами?

Отношение Священного Синода, православного епископата и мирян к указу «Об укреплении начал веротерпимости», и новым проектам в области брачного законодательства, отражено в выступлении представителей Церкви на Особом совещании по делам веры, учрежденном светской властью в 1905 г., в «Отзывах епархиальных епископов на церковные реформы», в работе Предсоборного Присутствия (1906 г.) и Предсоборного Совета (1917 г.). Совет Поместного Собора 1917–1918 гг., и сам Собор, по обстоятельствам времени этой темы напрямую не касались.

Официальную позицию Священного Синода представил на совещании товарищ обер-прокурора Святейшего Синода И. И. Остроумов. Он отметил, что такие браки в Церкви были однозначно запрещены Вселенскими и Поместными Соборами, и «запрещены они и теперь во всех четырех Православных Патриархатах и в Румынии. В Королевстве Греческом… в 1881 г. такие браки были разрешены законом».²⁰ В Русской Церкви «в первый раз отступление от общей практики допущено было в 1721 г… указом Святейшего Синода от 23 июня… с этого времени канонический принцип недозволительности смешанных браков утерял у нас прежнюю безусловно обязательную силу».²¹ Другими словами, он признал за Поместной Церковью право отменять решения Вселенского Собора… Мышление синодального чиновника всецело определялось оправданием государственных интересов…

Священный Синод 27 июля 1905 г. разослал епархиальным епископам циркуляр за № 3542 с перечнем вопросов об их видении жизни Церкви в условиях нового закона, регулирующего ее деятельность, деятельность инославных конфессий, старообрядцев и сект. В нем не оказалось вопроса о браках с инославными и сектантами. Синод, видимо, не считал их реальной проблемой, но в ответах некоторые правящие епископы сами подняли эту тему.²² Из 79 отзывов только 9 подняли вопрос о браках с инославными и сектантами.

В отзывах отмечался насильственный характер введения государством в Церкви браков с инославными-еретиками.²³ Большинство, высказавшихся по данному вопросу епископов, настаивало на отказе от браков с инославными, поскольку эти браки стали использоваться католиками и сектантами для прозелитизма среди православных.

Кроме того, Церковь через такие браки «толкается на дальнейшее противоречие с каноническими постановлениями Вселенских и Поместных Соборов, решительно воспрещающих браки православных с еретиками… Наконец, как может Церковь сообщать в таинствах Божественную благодать тому, кто признает ее за Церковь не Христову, а антихристову?».²⁴

Большинство отзывов было против браков с инославными, но два архиерея просили вынести на Собор решение по смешанным бракам.²⁵

В 1906 г. обсуждение проблемы браков с инославными-еретиками и сектантами шло одновременно с обсуждением в правительстве, в рамках VI и VII Отдела Предсоборного Присутствия. Тема оказалась столь актуальной, что этот вопрос вынесли на совместное заседание III, VI и VII-го Отделов Предсоборного Присутствия.

Участники дискуссии отмечали, что церковное законодательство о смешанных браках «отразило на себе все крупные перемены в настроениях государственной политики»,²⁶ и все изменения в вопросе о смешанных браках «зависели исключительно от государственной власти, которая, когда, и насколько ей было угодно, склонялась то в ту, то в другую сторону, не считаясь со взглядами Православной Церкви», «причем здесь всегда преобладающее значение имели колебания политические»,²⁷ «государственная власть в этом вопросе не стеснялась в его разрешении мнением Церкви, а сообразовывалась единственно с политическими расчетами, нередко в явный ущерб Церкви».²⁸

Почему это было возможным, сами участники не обсуждали, но в канун революции, в условиях большей свободы, митр. Тифлисский Платон на Пятом миссионерском съезде (25 июля–5 августа (ст. ст.) 1917 г.), сопоставляя взаимоотношения Церкви и государства в России с отношением англикан и светской власти в США, заявил: «Мы слишком пассивны, мягкотелы».²⁹ Об униженном положении Церкви в России говорил на этом же съезде и мч. Николай Варжанский: «Началась наша слабость и индифферентизм со времени Петра Великого, когда в Русской Церкви Патриарха заменил бравый поручик в роли обер-прокурора… мы теряем под собою почву и стараемся подлаживаться… мы боимся осудить ересь латинства».³⁰

Итак, светская власть, в лице православного императора, деформировала церковную жизнь, лишив Церковь патриаршества, и в частности, вмешалась в учение Церкви о Таинствах, заставив ее допустить к участию в Таинстве Брака еретиков. Государство брало на себя обязательства охранять православную сторону в браке и защищать ее веру,³¹ но указом о веротерпимости оно слагало их с себя. А поэтому и Церкви, как полагали некоторые участники Предсоборного Присутствия, следует возвратиться к соблюдению канонов со всей строгостью

В ходе дискуссии о возможности браков с инославными, мнения разделились. Можно выделить четыре подхода к данной проблеме:

1) браки с еретиками непозволительны

2) браки с еретиками непозволительны с канонической точки зрения, но в качестве исключения из правил допустимы, при условии, что инославный обязуется соблюдать права православной стороны, и не чинить ей препятствия в исповедании ее веры, и дети от такого брака должны быть крещены в Православной Церкви, и воспитываться в православной вере³²

3) браки с еретиками непозволительны, но по икономии допустимы

4) браки с еретиками позволительны с догматической и канонической точки зрения.

В отношении оформления обязательств инославной стороны, некоторые участники Предсоборного Присутствия предлагали брать с инославной стороны письменное подтверждение не препятствовать православной стороне исповедовать свою веру, и воспитывать в ней детей, остальные считали это лишним.³³

Миссионер И. Г. Айвазов счел невозможным увязывать вопрос о допустимости брака между православным и инославным с требованием воспитания детей в православной вере, поскольку «вопрос о браке является самостоятельным, и должен быть решен сам по себе», следовательно, вопрос о детях не может быть необходимым условием брака.³⁴

Ниже будут подробнее рассмотрены указанные подходы к проблеме браков с инославными.

Отрицательно отнеслись к браку с инославными все участники совместного заседания VI-го и VII-го Отделов с участием архиеп. Финляндского Сергия (Страгородского) и архиеп. Волынского Антония (Храповицкого), и некоторые участники III-го Отдела.

Архиеп. Антоний выступил против смешанных браков, ставших к этому времени средством прозелитизма со стороны католиков и лютеран: «Главную причину для распространения среди православных католичества и лютеранства составляют смешанные браки»,³⁵ поэтому он считал необходимым вернуться к законодательству о браках с инославными до 1905 г. Его предложение было поддержано всеми участниками заседания VI-го и VII-го Отделов, признавшими, что такими браками наносится «страшный вред… интересам Церкви и ее миссии»,³⁶ и выразившими опасение, что в связи с принятием закона о веротерпимости 1905 г. этот вред «будет еще шире и сильнее, [поэтому] таковые браки должны быть воспрещены».³⁷

Браки с инославными были не обоснованы, по мнению архиеп. Сергия, ни догматически, ни канонически.

В пользу допуска инославных еретиков к Таинству Брака в виде исключения, высказался архиеп. Ярославский Иаков, он считал, что браки с еретиками непозволительны, но такое «требование… осуществимо лишь при идеальных условиях»,³⁸ а Церковь живет в иных условиях, поэтому браки с инославными можно допустить, и для этого имеются догматические и канонические основания. Вероучительным основанием для браков с еретиками он рассматривал апостольские тексты 1Кор.7:12–13 и 1Пет.3:1, в которых говорится об освящении брака, заключенного верным с неверующим, поэтому «новозаветное учение… в уважительных случаях… признает допустимым и смешанный брак, в надежде спасения неверующего супруга верующим».³⁹ Ему возразил миссионер И. Г. Айвазов, указав, что эти ссылки некорректны, поскольку у ап. Павла речь шла о лицах, вступивших в брак до того, как один из супругов обратился в христианство.⁴⁰ Браки с инославными непозволительны, но в качестве исключения допустимы

Признавая, что каноны требуют абсолютного запрета на браки с еретиками, архиеп. Иаков не счел возможным применить эти каноны к инославным, потому что Вселенский Собор не высказался об их еретичестве. Кроме того, Трулльский Собор имел в виду еретиков-фанатиков, исключавших апостольскую надежду на спасение.⁴¹ Действительно, Вселенский Собор не высказался по этому вопросу, но к началу XX в. было несколько соборных осуждений католических нововведений как ереси, не говоря уже о подавляющем большинстве высказываний святых отцов.

Догматические доводы, в пользу брака с инославными, нашел проф. Н. Н. Глубоковский.⁴² Слова ап. Павла: «свободна выйти за кого хочет»,⁴³ в исключительных случаях, по мнению Н. Н. Глубоковского, можно толковать в пользу брака с неправославным.⁴⁴ И он также считал, что ап. Петр «прямо признает брак жены-христианки с язычником»,⁴⁵ указывая на фрагмент 1Пет.3:1. Учитывая эти соображения, он полагал допустимыми браки с еретиками, при условии, что жена будет верна Церкви, и будет оказывать влияние на мужа, а дети будут воспитываться в православии. Для такого сложного брака потребны «нарочитые благословения, причем нельзя возбранять, чтобы при них присутствовала и иноверная половина, добровольно и по совести, принимающая вышеуказанные условия».⁴⁶ Однако эти тексты относятся к браку только с православными…

Этот подход признавал недопустимость браков с инославными, и соответственно, действительность канонов, запрещающих браки с еретиками, но предлагал сделать исключение без каких-либо догматических обоснований (поскольку их не было), лишь по соображениям икономии, предпочтя ее акривии, оказав снисхождение к православной стороне в браке.⁴⁷ Но такое понимание икономии здесь вряд ли уместно, скорее, неуместно.

Принцип икономии может использоваться в отношении церковных лиц и инославных еретиков. В вопросе брака, икономия для церковных лиц возможна в следующих случаях: 1) если супруги до брака не были православными, а затем один из них обратился в православие и остается в браке, то Церковь разрешает верному участие в церковной жизни

2) при несоответствии брачующихся требованиям (например, по возврату, родству и проч.), может быть дано в определенных границах разрешение на брак

3) когда православная сторона заключает брак с неправославной стороной, и такой брак регистрируется в соответствующих государственных органах, тогда полагается епитимия (14-е правило Халкидонского Собора), но она (епитимия) может не налагаться или налагаться в незначительной мере.

Для инославных икономия используется при определении способа присоединения к Церкви, но не предполагает допуска к Таинствам без присоединения к ней.

Сторонники икономийного подхода, фактически предлагали отменить епитимию для православного, вступившего в брак с еретиком, и позволить еретику, пребывающему вне Церкви, участвовать в церковном Таинстве Брака без его присоединения к Церкви, при условии исповедания основных догматов христианства, и правильного совершения Крещения. Такой практики Церковь никогда не знала, о чем заявил проф. М. Е. Красножен: «Брак, по понятию Православной Церкви, есть Таинство. Какое же участие может иметь или даже может ли быть допущено к участию в Таинстве лицо, не принадлежащее к Церкви?».⁴⁸

Ответ был дан в том смысле, что икономия распространяется только на православную сторону. Инославный, хотя и участвует в чинопоследовании Таинства (то есть присутствует), на самом деле в Таинстве не участвует, но при этом он допускается к этому браку, поскольку удовлетворяет требованиям, предъявляемым для тех, кто присоединяется к Церкви вторым чином, но без реального его присоединения… Но в таком случае и Таинство Брака не совершается, поскольку в нем участвуют двое, и молитвы возносятся о даровании благодати двоим брачующимся. И в результате или Таинство превращается в обряд, или считается, что в православной экклесиологии действует магический принцип, не предполагающий личной веры в Таинство, или это уже иная экклесиология…

На позиции изменяемости правил, стоял преподаватель церковного права МДА проф. Н. А. Заозерский, не видевший ни догматических, ни канонических препятствий к бракам с инославными. Он исходил из деления канонов на: а) каноны о церковном устройстве и б) каноны о церковной дисциплине, к которым проф. Н. А. Заозерский относил 72-е правило. А поскольку дисциплинарные правила не имеют устойчивости, постольку браки с инославными можно разрешить.⁴⁹ Для браков с инославными нет никаких препятствий

И. Г. Айвазов счел мнение проф. Н. А. Заозерского неубедительным, и привел доводы в пользу того, что 72-е правило Трулльского Собора относится к вопросам веры, зафиксированным в канонах.⁵⁰ В новозаветном браке двое становятся одной плотью в образ единства Христа с Церковью, которая есть Его Тело.⁵¹ И союз мужа и жены «тайна велика»,⁵² а не просто плотской союз мужчины и женщины, поэтому ап. Павел требует, чтобы брак был только в Господе,⁵³ а не по плоти. Вне Тела Христова этот мистический союз невозможен, хотя другие его аспекты присутствуют. Следовательно, Таинство Брака возможно только в Церкви, и участвовать в нем могут только православные. Допустить к Таинству неправославного, означает извращать существо церковного Таинства и Таинств вообще.

Дисциплинарные правила регулируют условия допуска к участию в браке, и они, как не затрагивающие догматическое учение о браке, могут меняться, например предельный возраст допуска к браку – 60 лет (Священный Синод в XVIII в. установил возраст в 80 лет).

Наиболее удачным на заседаниях Предсоборного Присутствия было выступление архиеп. Финляндского Сергия (Страгородского). Он, во-первых, отверг апологию смешанных браков, исходя того, что через эти браки принесли (в отдельных случаях) пользу для Церкви тем, что умножились ее члены. Принять этот довод, в отсутствии объективной статистики, было нельзя, и кроме того, сам принцип пользы в церковных делах может довести до оправдания крестовых походов…⁵⁴ Во-вторых, он предложил допустить браки с инославными, но не совершать над ними чинопоследование Таинства Брака, как это имело место в Японской православной миссии под руководством свт. Николая Японского.

Японская Церковь, во время служения архим. Сергия, насчитывала 25 тыс. православных, рассеянных среди 50 млн. язычников. Найти для брака православного супруга было весьма непросто, и православные вступали в браки с язычниками-японцами. Иногда на таких православных налагались епитимии, и это в ситуации, когда в буквальном смысле слова, на счету был каждый верный, а инославные миссионеры платили деньги за переход в их конфессию.⁵⁵ Но «никакого церковного венчания при таких браках не могло быть, – отмечал архиеп. Сергий, – но я знаю случаи, когда у невесты-христианки перед тем, как ей идти в дом жениха-язычника (обряд венчания у них гражданский), служился в доме родителей просительный молебен, конечно, в отсутствие будущего супруга-язычника… Так бывало в Японии, но то же может быть и всюду, и везде… Другой вопрос, можно ли венчать браки, и откровенно говоря, я не знаю, каким образом можно оправдать это венчание, каким образом можно преподать церковное Таинство неправославному, то есть лицу, которое по канонам не имеет права даже присутствовать при совершении этого Таинства».⁵⁶ «Церковь в этом случае, – по его мнению, – не может ни благословить, ни не благословить, она, скорее, лишь терпит такое сожительство православного с иноверцем, в виду его неизбежности, прощает это сожительство, не налагает на него епитимии, или налагает его в меньшей степени, сравнительно с тем, что положено по правилам. И поступает Церковь так потому, что в этих условиях она имеет дело с постоянным брачным союзом, а не с беспорядочной связью».⁵⁷

Исходя из своего опыта служения в Финляндии, архиеп. Сергий (Страгородский) подчеркнул, что «смешанные браки прямо являются источником отпадения от православия».⁵⁸ Его поддержал прот. С. Шлеев: «Двухсотлетняя история вопроса [браков с инославными] показывает, что перевес, в смысле практическом, был не на нашей стороне… одним из самых мощных орудий в руках иноверцев к совращению православных всегда были смешанные браки».⁵⁹

Профессор Н. И. Ивановский также счел возможным совершать браки с неправославными без венчания в Церкви, согласно соборным правилам: «Желательно, чтобы смешанные браки православных с инославными не были венчаемы в Православной Церкви, согласно соборным правилам. Но при этом полагал бы ходатайствовать об узаконении таких браков иным установленным порядком, детей же обязать воспитывать в учении и правилах Православной Церкви».⁶⁰ Его поддержал прот. С. Шлеев, ссылаясь на развитие чина Брака. В то время, когда еще не было чинопоследования (молитвословий) при заключении брака, брак был соединен с Евхаристией, и еретик к ней не допускался. На этом основании 14-го правила Халкидонского собора запрещало браки с еретиками только клирикам, которые не могли быть отлучаемы от Церкви, а миряне могли нести епитимию, поэтому «смешанные браки, можно, следовательно, допустить, но только без венчания».⁶¹ Аналогичное мнение высказал и В. М. Скворцов: Церковь, «идя на встречу государству», – как и 200 лет назад, – «признает за благо в крайнем случае для благословения таких браков [создать] новый, отличный от существующего обряд (но не Таинство) браковенчания».⁶²

Кроме того, совершение Таинства Брака с инославными затрагивало вопрос пастырской совести, противившейся нарушению учения и канонов Церкви.

До 1905 г. браки с раскольниками (старообрядцами и сектантами) регламентировались статьей 33 тома X Свода законов, и допускались после присоединения к Церкви. Указами Священного Синода от 18 августа 1821 г., и от 28 февраля 1858 г., браки с сектантами (штундистами, молоканами) допускались только при условии принятия ими православия через Таинство Крещения, до совершения Таинства Брака.⁶³ После 1905 г. государственная власть признала законным «отпадение от православной веры в другое христианское исповедание или вероучение»,⁶⁴ и уравнивала в вопросе брака старообрядцев и сектантов, за исключением изуверских толков, с «инославными исповеданиями».⁶⁵

В связи с новым вероисповедным курсом, государство учредило в 1905 г. Особое Совещание по делам веры, для выработки нового закона о смешанных браках, в том числе и с сектантами, которые «должны были узакониваться через венчание в Православной Церкви». По данному вопросу свое мнение представил Совещанию В. М. Скворцов. Он настаивал на том, чтобы по новому проектируемому правительством закону о смешанных браках, допускать к венчанию с православными последователей тех сект, которые можно бы приравнять к инославным. Он обратил внимание на то, что согласно Указу от 1905 г., разрабатываемый закон не может распространяться на секты, которые Православной Церковью не признаются христианскими. Отсюда не все секты могут быть приравнены к статусу инославных, и с другой стороны, не все последователи христианских сект могут быть допущены к Таинству Брака без предварительного присоединения к Церкви.⁶⁶

К нехристианским он относил секты, которые отрицают веру «в пришествие в мир Спасителя Господа нашего Иисуса Христа и Его Божественное достоинство… не приемлют водного крещения и отвергают все Его Божественное Учение о Церкви с ее Таинствами и установлениями».⁶⁷ Признакам нехристианских сект соответствовали хлысты, духоборы, Ильинцы-иеговисты и жидовствующие, поэтому их последователи не могут быть допущены к Таинству Брака, и таковых следует вначале присоединять к Церкви через Крещение, а затем допускать к венчанию.

Последователи христианских сект, исповедующие веру в Иисуса Христа как Господа и Спасителя, но не совершающие водного крещения (духовные молокане-уклеинцы и духовная штунда), не могут быть допущены к Таинству Брака, поскольку их Крещение не признается Церковью, а «совершение таинства брака над последователями таких сект, без присоединения их [к Церкви] через совершение Крещения, будет равносильным венчанию христианина с оглашенным».⁶⁸ В. М. Скворцов признает, что нельзя допускать к Таинствам того, кто неправильно учит о Крещении и пребывает вне Церкви.

К числу христианских сект, которые принимают основные христианские догматы и совершают водное крещение, он относил штундо-баптистов и молокан-крещенцев.

В. М. Скворцов считал, что с канонической точки зрения «штундо-баптисты, или евангелики», и молокане донского толка, как соответствующие требованиям к присоединению к Церкви по второму чину, могут быть приравнены к инославным, и допущены к бракам с православными «без присоединения к Церкви».⁶⁹ Однако, допуская еретиков к Таинствам без присоединения к Церкви, на том лишь основании, что они отвечают требованиям, которые предъявляются к присоединяемым по второму чину присоединения к Церкви, надо признать, что Церковь существует за пределами Церкви. В. М. Скворцовым эта проблема не решена, и не только им…

Что же касается запрета 72-го правила Трулльского Собора на брак с еретиками, то по мнению Скворцова, это правило надо толковать с учетом 1-го правила свт. Василия Великого, относившего к еретикам «совершенно отторгшихся, и в самой вере отчуждивших», поэтому «в строго каноническом смысле… [теми,] с которыми Церковь может благословить смешанные браки через православное венчание без присоединения к Церкви, являются только беглопоповцы и старообрядцы австрийского священства, а отчасти… молокане донского толка и штундо-баптисты, или евангелики».⁷⁰

В рассуждении В. М. Скворцова неполно представлено учение о присоединении к Церкви первым чином. Через крещение к Церкви присоединяли не только тех, «кто отрицал основные догматы», но и тех, кто неверно совершал Крещение (не в три погружения с раздельным призыванием Лиц Святой Троицы).

Правильным крещением в Русской Церкви считалось погружение во имя Святой Троицы, «и необходимое условие к правильному совершению Таинства – раздельное призывание всех трех Лиц Божеских»,⁷¹ «поэтому крещение не с троекратным, а с одним погружением, как бы во имя одного Лица, является неправильным «по образу, или по самой форме совершения»⁷²».⁷³ «Троекратное погружение в воду» – необходимое условие совершения Крещения мирянином, даже в случае опасности смерти желающего креститься.⁷⁴ В пользу троекратного погружения, как нормы совершения Таинства Крещения, в Русской Церкви является признание троекратного обливания в Служебниках 1602 и 1616 гг.⁷⁵

Булгаков С. В. в «Настольной книге» указывает, что «посредством миропомазания должны приниматься такие сектанты, которые совершают Крещение правильно, в три погружения, с произнесением богоуставленных слов: «Во имя Отца и Сына и Святого Духа», и заблуждаются в частных догматах веры (ариане, македониане и др.)».⁷⁶ Таким образом, поскольку баптисты совершали крещение в одно погружение и в начале XX в., в смерть Христову, их крещение считается неправильным. Крещенные таким способом должны приниматься как некрещеные (современные баптисты совершают крещение во имя Святой Троицы, но в одно погружение).

Но и тех, кого Скворцов полагал присоединять к Церкви вторым чином, он находил невозможным допускать к церковному Таинству Брака по причине того, что они относятся к «Православной Церкви, ее таинствам, к священнослужителям с самым крайним отрицанием, считая Церковь «лишенной благодати"… блудницей (штунда)…».⁷⁷ В отличие от сектантов, с «непримиримо враждебным» отношением к Церкви, «такого отрицательного и враждебного отношения никогда не существовало, и нет к Православной Церкви, как со стороны Католической, так и Протестантской церквей»,⁷⁸ и благодаря этому между православными и инославными возможны смешанные браки.

«Непримиримо враждебное» отношение к Церкви и Таинствам выражалось в непризнании Православной Церкви Церковью, в отрицании благодатной природы церковного брака, перекрещивании православных и кощунственных нападках на православную веру. Например, на протяжении первой половины 1916 г. в Германии было перекрещено в баптизм до 30 тысяч русских пленных солдат.⁷⁹ В пасхальные дни 1917 г. в Москве баптисты развесили афиши с пропагандой своих мероприятий, и одним из ее девизов было следующее положение: «Наш основной принцип – в корне уничтожить поповство и обрядность. Доколе существует в мире посредство благодати, мы считаем свою миссию неисполненной»,⁸⁰ то есть доколе существует в мире Православная Церковь, баптисты считают свою миссию неисполненной… И в настоящее время баптисты перекрещивают православных, обратившихся в баптизм.

В «Отзывах епархиальных архиереев» выражалась обеспокоенность уравниванием в правах с инославными, враждебно настроенных против Церкви старообрядцев и сектантов, крещение которых она не признает. Это приведет к тому, что Церкви придется допускать их к Таинству Брака без присоединения к Церкви⁸¹: «Православной Церкви придется освящать Таинством Брака лиц, не только крайне враждебных Церкви, но даже и совершенно не крещенных, не только отрицающих самые существенные догматы Православной Церкви, но и всякого христианского вероисповедания вообще. [Это] есть акт явного насилия над Церковью, и притом не во внешних и административных ее распорядках, а в стороне внутренней, в деле веры и таинств, каковую сторону Церковь должна хранить святыней, неприкосновенной ни для какой гражданской власти и подлежащей лишь ее собственному решению».⁸²

Епископы выступали против браков со всеми сектантами без различия еще и потому, что браки использовались для прозелитизма среди православных, поэтому раскольники, желающие вступить в брак с православными, и получить от Церкви благословение на него, должны вначале к ней присоединиться.⁸³ Но и это не гарантировало успех брачного союза, поскольку сектанты, если и присоединялись к Церкви, то делали это лицемерно.⁸⁴ Наконец, задавали вопрос архиереи, как «может Церковь сообщать в Таинствах божественную благодать тому, кто признает ее за Церковь не Христову, а антихристову?».⁸⁵

Вопрос браков с сектантами было решено вынести на рассмотрение предстоящего Собора.⁸⁶

Отдельно от вопроса брака с инославными, рассматривался на Предсоборном Присутствии вопрос о браках с сектантами. Среди православного епископата императорский Указ 1905 г., разрешавший браки православных с раскольниками и сектантами, породил смятение: как можно допускать раскольника к Таинству Брака, если он учит, что Православная Церковь – не Церковь, что ее Таинства – не Таинства, что ее пастыри – не пастыри?⁸⁷ Все участники Предсоборного Присутствия согласились с тем, что вопрос браков со старообрядцами и сектантами «находится вне связи с общим вопросом о смешанных браках».⁸⁸

Наиболее пространно по этой теме высказался В. М. Скворцов в том же смысле, что и на Особом Совещании.⁸⁹ А. И. Алмазов был против браков с сектантами, под которыми, по контексту, надо понимать русских сектантов.⁹⁰

После обсуждения темы браков с инославными и сектантами состоялось голосование. Его итоги были таковы: «за» браки с инославными-еретиками высказались 11 человек, «против» – 10, в том числе, архиеп. Волынский Антоний («остался при своем мнении»),⁹¹ воздержались – 2 человека. По мнению прот. С. Шлеева, меньшинство в 11 человек было «за» и 12 членов «против» (10+2).⁹²

Затем на голосование поочередно ставились вопросы: допустимо ли православное венчание смешанных браков при бракосочетании православного лица с лицом, принадлежащим к вероисповеданию – армянскому, латинскому, лютеранскому и кальвинскому? Особо надо отметить что никогда на голосование не ставилась формула: «Допустимы ли смешанные браки с протестантами?», – и всегда голосовали по конкретной конфессии.

В порядке очередности голосования его результаты были следующими: с армянами («за» – 9 и «против» – 5), с католиками («за» – 9 и «против» – 5), англиканами («за» – 8 и «против» – 6), лютеранами («за» – 9 и «против» – 5), кальвинистами («за» – 8 и «против» – 6). В голосовании по кальвинистам воздержались от участия, по причине до конца не проясненного («неясного») вопроса, трое, в том числе проф. Ивановский и прот. М. Казанский (последний являлся специалистом по западным исповеданиям). Таким образом, по реформатам (кальвинистам) по методу подсчета голосов прот. С. Шлеева с учетом воздержавшихся большинство (6+3=9) было против участия реформатов в Таинстве Брака. Конкретные доводы против венчания с кальвинистами не были озвучены.

Особое мнение по реформатам высказал проф. М. Е. Красножен. В начале дискуссии он заявил, что такие браки, с канонической точки зрения, недопустимы, и с церковной точки зрения, допуск еретиков к Таинствам никак нельзя объяснить. Но при голосовании уточнил, что браки с инославными, раскольниками и сектантами могут быть допустимы «в исключительных случаях, каждый раз с особого разрешения епархиального архиерея»,⁹³ то есть фактически он был «за» эти браки.

Голоса епископов, при голосовании по всем конфессиям, разделились так: архиеп. Ярославский и Ростовский Иаков (Пятницкий) – всегда «за», архиеп. Сергий и Антоний – всегда «против».

При голосовании по вопросу, допустимо ли православное венчание смешанных браков с сектантами всех наименований, без отношения к их догматическим и церковным верованиям и культу», высказались «за» – 2и «против» – 12 человек, в том числе архиеп. Иаков.⁹⁴ Таким образом, подавляющее большинство участников было против того, чтобы рассматривать канонические аспекты Брака без учета вероучения сект и их отношения к Церкви.

При ответе на вопрос, «допустимо ли православное венчание с теми из сектантов, которые веруют в Господа Иисуса Христа, как воплотившегося Сына Божия и Искупителя мира; имеют водное крещение, правильно совершенное, и при принятии в Православную Церковь неповторяемое; при непременном разрешении венчания смешанного брака в каждом отдельном случае епархиальным архиереем»,⁹⁵ голоса распределились следующим образом: «за» – 9 человек, «против» – 7 человек.

Представители епископата: «за» – архиеп. Ярославский Иаков; «против» – архиеп. Финляндский Сергий и Волынский Антоний. Из числа специалистов по церковному праву: «за» – проф. М. Е. Красножен, который остался при «прежнем мнении», то есть допускал браки как исключение, и в каждом случае через решение вопроса епископом, проф. Н. А. Заозерский не присутствовал; «против» – проф. А. И. Алмазов, заслуженный ординарный профессор по кафедре церковного права Харьковского университета М. А. Остроумов. Из сектоведов: «за» – В. М. Скворцов, проф. Н. И. Ивановский; «против» – свящ. Д. Александров, И. Г. Айвазов, М. А. Кальнев.

Следует отметить формально правильно сформулированный вопрос об условии допуска еретиков к участию в Таинстве Крещения, включавший требование учитывать, каким способом совершается Крещение. Один из участников голосования, высказавшийся «за» такие браки, справедливо заметил, что вряд ли такие сектанты найдутся в России.⁹⁶ Действительно, из всех сект ни одна этим требованиям не удовлетворяла: ни баптисты, ни адвентисты, в три погружения, с раздельным призыванием имен Лиц Святой Троицы, не крестили, не говоря уже об остальных.

После завершения работы Предсоборного Присутствия последовало Определение Святейшего Синода от 12–17 июля 1907 г. за № 4352, разъяснявшее пункт 11 указа «О веротерпимости», в котором говорилось, что «смешанные браки православных с раскольниками и сектантами могут быть разрешаемы лишь в том случае, когда лицо, ищущее брака с православным, принадлежит к таким раскольничьим толкам и сектам, которые исповедуют Господа Иисуса Христа истинным Сыном Божьим, Искупителем мира, и принимают водное крещение, правильно совершенное»⁹⁷ и «неповторяемое»⁹⁸ в Церкви. Крещение «правильно совершенное» предполагало три погружения с раздельным призыванием Лиц Святой Троицы. Ходатайство о таких браках передавалось правящему епископу в соответствии с Определением Святейшего Синода от 26 октября 1905 г.

Вопрос о смешанных браках был поручен Шестому Отделу Предсоборного Совета для подготовки соответствующего документа с последующим рассмотрением Поместным Собором. Дискуссии о браке с инославными в Предсоборном Совете в 1917 г. по очередному кругу воспроизводили в значительно меньшем объеме дискуссию на Предсоборном Присутствии 1906 г., и никакой новизны в смысле идей не внесли, да и не было времени. Шел июнь–июль 1917 г.

С докладом о браках с инославными выступил проф. И. М. Громогласов. Он остановился на догматическо-литургических возражениях против них со стороны Предсоборного Присутствия 1906 г. и Четвертого миссионерского съезда 1908 г. (в Киеве), а именно: на каком основании еретик может быть допущен и участвовать в Таинстве Брака, и не является ли это профанацией Таинства?

Канонические правила запрещают смешанные браки, но не абсолютно. 10-е и 31-е правила Лаодикийского Собора допускают такие браки «при известных обстоятельствах», а 72-е Трулльского Собора категорически запрещает абсолютно все браки.⁹⁹ Но поскольку «церковная дисциплина менялась с условиями жизни», то ее развитие после 72-го правила «нельзя считать беззаконием».¹⁰⁰ Кроме того, в «жизни Церкви имеет силу не только писаное право, но и обычай».¹⁰¹ Чтобы обезопасить Церковь от прозелитизма через такие браки, предполагалось передать этот вопрос в ведение епископа, и он должен был принять решение, после тщательного выяснения ситуации на предмет отсутствия угрозы отпадения от православия. Миссионерские опасения, касательно возможности отпадения в инославие, Громогласов счел безосновательными, потому что православие есть истина, и ее не сможет победить ложь.

В пользу заключения браков через чинопоследование Таинства Брака был приведен пастырский довод: «В смешанных браках, при сложности задач, падающих на православного супруга, особенно нужна благодатная помощь Церкви; при подании благословения православной стороне неправославная может не чуждаться принять благословение»,¹⁰² «нельзя отрицать предваряющей благодати вне Православной Церкви».¹⁰³ Однако это обоснование неубедительно. Ведь православной стороне даже после заключения брака с иноверным не запрещалось полноценное участие в церковной жизни и Таинствах, в том числе и в Евхаристии. Еще один аргумент состоял в том, что «нельзя отрицать силы молитвы и благословения для неправославного в смешанных браках»,¹⁰⁴ но и он не может быть принят потому, что благодать не действует принудительно, и что там, где нет веры в ее действие, не может быть участие в Таинстве. А если инославный и сектант верит в таинственную природу христианского Брака, то, перефразируя вопрос эфиопского вельможи,¹⁰⁵ что препятствует стать православным?

Разобрав все возможные возражения, проф. И. М. Громогласов сделал заключение о том, что «нет оснований ни догматических, ни канонических, ни миссионерских, повелительно требующих запрещения смешанных браков».¹⁰⁶ Против догматических и канонических аргументов проф. И. М. Громогласов привел и политологические доводы. Все эти «соображения, по его мнению, не оправдываемые церковной практикой благословения смешанных браков, совершенно теряют силу против них, в случае установления в недалеком будущем гражданских бракозаключений»,¹⁰⁷ поэтому ставить преграды на пути таких браков нет смысла и лучше браки с инославными разрешить.

Со слов Громогласова получается, что такие браки заключают люди, пренебрегающие церковными наставлениями, то есть маловерующие. До 1905 г. православных удерживали от заключения брака с инославным авторитет Церкви и ее прещения, и светская власть угрозой наказания. С 1905 по 1917 гг. брак с инославным теоретически можно было заключить через отречение от православия, так как православные могли заключать браки с инославными, но регистрировать их только в Церкви. С 1917 г. светская власть планировала ввести государственную регистрацию брака вне зависимости от конфессиональной и религиозной принадлежности, и православные могли заключать и регистрировать браки в соответствующих органах светской власти, игнорируя церковные наказания. Такими могли быть только люди, не чтущие учения и дисциплины Церкви. Таким образом, осталось непонятно, почему надо менять церковное предание ради тех, кто пренебрегает даром благодати Крещения и спасения, и вступает в брак с инославным или сектантом.

Противники смешанных браков не увидели в гражданской форме такого брака никакой проблемы, более того, сочли государственный брак вполне приемлемым решением в духе святоотеческого предания: «При неизбежном введении у нас в недалеком будущем института гражданского брака, Церковь в случаях отказа в благословении смешанных браков может не противодействовать заключению их в гражданской форме, налагая при этом епитимью».¹⁰⁸

Против браков с инославными выступил архиеп. Волынский Евлогий (Георгиевский), опасавшийся того, что «православный супруг будет увлечен в сети инославия»,¹⁰⁹ поэтому такие «следует запретить… особенно в местностях, соприкасающихся с католическим миром. Кроме того, он подчеркнул, что его совесть всегда отягчена после совершения таких браков, и, помимо пастырских аргументов, выдвинул богословские и канонические:

– «как благословлять неправославного, не верящего благословению, отвергающего истину Церкви? Не есть ли это кощунство в святом деле?»

– «канонические правила против смешанных браков»

– «как воспитывать детей в православной вере в таких браках?».¹¹⁰

Возражений по существу против доводов митр. Евлогия не последовало.

Н. М. Гринякин честно признал, что «вопрос о смешанных браках на догматико-литургической почве может быть решен только отрицательно».¹¹¹ Поскольку «брак есть Таинство», постольку в нем не может участвовать протестант, «не верующий в это Таинство и ни в какую его сакраментальную благодать и потому не просящий этой благодати, да и, кроме того, он как еретик – под клятвой Церкви. Тогда выходит, что в Таинстве (смешанного) Брака одна сторона (православная) сподобляется благодати, а другая (протестантская) – нет, она даже под клятвой Церкви».¹¹²

Проблему смешанных браков, не имеющую решения в догматической плоскости, Н. М. Гринякин предложил обойти в дисциплинарной области, предполагавшей снисхождение (икономию), как, например, в случае признания раскольнической хиротонии.¹¹³ Однако приведенный пример был некорректным: признание хиротонии предполагает веру раскольника в Таинство Священства, то есть в действенность его хиротонии, а протестанты не признают Брак Таинством, а кальвинисты не признают Таинств вообще.

Вопрос о браках православных с сектантами даже не рассматривался, речь шла о возможном снисхождении только к инославным.¹¹⁴

По результатам дискуссии был принят проект постановления по бракам с инославными, состоящий из пяти пунктов. Комиссия, представленная архиеп. Евлогием, одним протоиереем и мирянами, голосовала по каждому положению отдельно. В первом пункте церковной нормой были признаны браки, заключенные между православными, а смешанные браки признаны только в виде исключения. Проголосовали все единогласно.

Голосование по второму пункту имело такой итог: «Справедливое внимание к требованиям жизни, оправдываемое многовековой практикой, не позволяет, однако, возводить эту норму в неизменный церковный закон, безусловно исключающий для православных возможность смешанных браков». Проголосовали «за» – 9 человек, «против» упразднения этой церковной нормы голосовали архиеп. Евлогий и М. Н. Василевский, то есть 2 человека.¹¹⁵ Смешанные браки полагалось освящать через венчание по чину Таинства Брака в Церкви (п. 5).¹¹⁶ В документе не были прописаны требования к догматическому минимуму, лишь отмечено, что такой брак должен заключаться с христианином.

Таким образом, Предсоборный Совет принял решение в поддержку браков с инославными, хотя против них были решения Предсоборного Совета 1906 г. и Миссионерского съезда 1908 г. Два последних церковных собрания проходили в более спокойной политической обстановке, и были более взвешенными. Предсоборный Совет, состоявшийся в предреволюционное время, учел скорое введение регистрации браков в государственных органах власти, когда сочетающиеся браком могли обойти церковный запрет. Большинство членов комиссии считали, что запрет на такие браки вытолкнет людей в область исключительно государственной регистрации брака, но другой возможности для полноценной церковной жизни для православного, заключившего такой брак, они не видели, несмотря на то, что соборные правила такую возможность допускали с наложением епитимии.

На Пятом миссионерском съезде, состоявшемся после Предсоборного Совета, участники III секции единогласно высказались против браков с представителями мистических сект, и за «невенчание вообще браков лиц, подозреваемых в сектантстве без предварительного отречения их от секты и проклятия ее».¹¹⁷

Поместный Собор Церкви 1917–1918 гг. вопрос о браках с инославными не рассматривал.

В предсоборной дискуссии наметились два пути решения проблемы браков с инославными и сектантами:

1. Заключение брака через чинопоследование Таинства Брака, с допуском инославного-еретика к Таинству, без предварительного присоединения его к Церкви

2. Создание специального, отличного от чина Таинства Брака, чина благословения на брак с инославными и сектантами, которых можно приравнять к инославным.

В послесоборное время возобладал подход синодального периода жизни Церкви к браку с инославными и сектантами. Как показала дискуссия, решить этот вопрос в духе святоотеческого предания не смогло большинство представителей русской богословской мысли, видимо, по тем же причинам, что и в ситуации с имяславием: из-за «ее [мысли] внешней несвободы и малой внутренней жизненности».¹¹⁸

Более правильным представляется второй путь, с созданием специального чинопоследования для брака с инославными. Он предполагает соблюдение богословских и канонических аспектов Таинства Брака, икономию к православной стороне в браке, и учитывает волеизъявление брачующихся.

С этой целью некоторыми участниками Предсоборного Присутствия 1906 г. предлагалось создать специальное чинопоследование молебного пения, при вступлении православного верующего в брак с инославным, с испрашиванием для него и его супруга Божественной помощи на совместную жизнь, в надежде на обращение инославного в православную веру. «Церковь… признает за благо, – считал архиеп. Сергий (Страгородский), – в крайнем случае, для благословения таких браков [создать] новый, отличный от существующего обряд (но не Таинство) браковенчания».¹¹⁹ К сожалению, эта идея осталось без рассмотрения…

Хотя браки с инославными признавались законными, среди православных росло осознание того, что такие браки вышли за рамки своего времени и стали бесполезными. Таково было, в частности, мнение профессора прот. Т. Буткевича, высказанное в 1913 г.: «…смешанные браки, даже в той форме, какую им дал закон Петра Великого, суть только искусственный компромисс, одинаково не удовлетворяющий ни православных, ни иноверцев. Быть может, он и имел некоторый смысл для своего времени, когда среди сплошного русского населения, исповедавшего православную веру, проживало несколько шведских пленников, не имевших возможности достать себе жен среди единоверок. В настоящее время условия жизни в России иные, и смешанные браки для ксендзов и для пасторов, как показывает приведенная записка, могут служить только средством к разжиганию политических и национальных страстей. Спокойствие стране в этом отношении может быть гарантировано лишь точным соблюдением церковных канонов. Нам следовало бы поучиться у иноверцев: они одобряют женитьбу на православных девушках, но выходить замуж за православных своим девицам не дозволяют. Католичкам, вступившим в брак с православными, ксендзы не дают даже абсолюции, то есть разрешения грехов, а пасторы своих немок порицают публично, даже с церковных кафедр».¹²⁰

Спустя несколько десятилетий в духе архиеп. Сергия, проф. Ивановского, прот. С. Шлеева и В. М. Скворцова высказался прот. И. Мейендорф, предложивший вернуться к практике, объединяющей в единое целое брачный обряд и Евхаристию, а для браков с инославными «должна была бы использоваться совершенно отличная, независимая от Евхаристии церемония «как и при втором или третьем браке православных».¹²¹ Как представляется, в настоящее время, в качестве решения браков с инославными и сектантами, можно оставить нынешнее чинопоследование Таинства для брака только с православными, а для брака с инославными разработать иное.

Данный подход учитывает святоотеческое предание, однозначно воспрещающее браки с инославными и тех, кто их заключает, подвергающее епитимьи, а некоторые святые запрещали даже поминать на проскомидии их имена.¹²² В данном случае вопрос епитимии и может быть предметом снисхождения, то есть икономии.

В качестве епитимии может быть назначен курс более глубокого изучения православия с анализом еретических заблуждений инославных. И после завершения этой епитимии Церковь может совершить обряд молебного пения на брачную жизнь по факту состоявшегося брака, предварительно зарегистрированного в государственном органе. Таким образом, будут соблюдены все условия: и запрет на браки, и епитимия за нарушение этого запрета, и желание брачующихся составить брачный союз.

Условием для участия в подобном браке должно быть:

1) исповедание инославным основных православных догматов (в объеме, оговоренном на Предсоборном Присутствии 1906 г.)

2) правильно совершенное над ним крещение через троекратное погружение в воду, с раздельным призыванием имен Лиц Святой Троицы

3) согласие инославного на свободное исповедание веры православной стороной, крещение и воспитание их детей в православной вере.

Наличие такого чинопоследования придаст акту бракосочетания торжественность, приличествующую данному событию, что весьма важно для сочетающихся браком, а совершение его в Церкви придаст ему элемент церковности, покажет «пастырскую терпимость, проявляемую Церковью при благословении смешанного брака, и наконец… [удовлетворит] желание Церкви, чтобы смешанный брак пришел к совершенству в союзе веры, и к совместному участию в Евхаристии»,¹²³ чем поставит его выше обычного брака, регистрируемого в соответствии с государственным законодательством. Таким образом, идеи, высказанные во время подготовки к Поместному Собору 1917–1918 гг., нашли продолжение в богословии брака прот. Иоанна Мейендорфа.

Оценить полезность браков с инославными, с точки зрения соблюдения интересов православной стороны, мешает отсутствие статистики. Но некоторые наблюдения по данному вопросу, в частности в РПЦЗ, где проблема смешанных браков стояла особо остро, не дают оснований для оптимизма.

В РПЦЗ такие браки заключались в основном в среде малоцерковных людей, которые считали их допустимыми, поскольку, с одной стороны инославные христиане соглашались участвовать в них, а с другой – Церковь поддерживала эти браки, допуская инославных-еретиков к участию в церковном Таинстве. Шансы на обращение в православие неправославного супруга оценивались в РПЦЗ 1960-е годы как ничтожные.¹²⁴ В случае заключения такого брака страдало в первую очередь религиозное воспитание детей в православной вере, а нередко такие браки заканчивались распадом семей. Статистика смешанных браков в США в 1960-е гг. показывает, что число разводов в смешанных католическо-протестантских семьях было в три раза выше, чем в протестантских.¹²⁵

Вполне возможно, что за отказ от брака с инославными через Таинство Брака, обвинят Церковь в отрыве от реальной жизни, непонимании и строгости в обращении с влюбленными. Но такой взгляд будет некорректным, ибо Церковь не запрещает никого любить, даже врагов и еретиков. И в данном случае она выносит суждение не о чувствах, которые люди питают друг к другу, а проявляет заботу об их вере и их спасении.

Амбарцумов 2013 – Амбарцумов И. В. Проблемы и коллизии брачного права Российской Империи (конец XIX–начало XX вв.). ХЧ. 2013. № 1. С. 39–113. [Ambartsumov I. V. Problemy i kollizii brachnogo prava Rossiiskoi Imperii (konets XIX–nachalo XX vv.) (Problems and collisions of the marital law of the Russian Empire (late XIX – early XX centuries)). Khristianskoe chtenie (Christian reading). 2013. № 1. P. 39–113].

Булгаков 1913 – Булгаков С. В. Настольная книга для священно-церковнослужителей: сборник сведений, касающихся преимущественно практической деятельности отечественного духовенства. К., 1913. [Bulgakov S. V. Nastol'naia kniga dlia sviashchenno-tserkovnosluzhitelei: sbornik svedenii, kasaiushchikhsia preimushchestvenno prakticheskoi deiatel'nosti otechestvennogo dukhovenstva (Handbook for the Holy Church ministers: a collection of information relating primarily to the practical activities of the national clergy). Kiev, 1913].

Буткевич Т., прот. 1913 – Буткевич Т., прот. К вопросу о смешанных браках. Харьков, 1913. [Butkevich T., archpriest. K voprosu o smeshannykh brakakh (On the issue of mixed marriages). Khar'kov, 1913].

Дорская 2015 – Дорская А. А. Влияние церковного права на развитие семейного права Российской империи. Историко-правовые проблемы: новый ракурс. 2015. № 11. С. 20–40. [Dorskaia A. A. Vliianie tserkovnogo prava na razvitie semeinogo prava Rossiiskoi imperii (The influence of church law on the development of the family law of the Russian Empire). Istoriko-pravovye problemy: novyi rakurs (Historical and legal problems: a new perspective). 2015. № 11. P. 20–40].

Иоанн (Соколов), еп. 1851 – Иоанн (Соколов), еп. Опыт курса церковного законоведения. СПб., 1851. Вып. 1. [Ioann (Sokolov), bishop. Opyt kursa tserkovnogo zakonovedeniia (The experience of the course of church jurisprudence). Saint Petersburg, 1851. Vypusk 1].

Конь 2008 – Конь Р. М. Русская православная миссия в Японии во время служения архим. Сергия (Страгородского) и ее влияние на становление личности будущего Патриарха. Труды Нижегородской духовной семинарии. 2008. Вып. 6. С. 279–300. [Kon» R. M. Russkaia pravoslavnaia missiia v Iaponii vo vremia sluzheniia arkhimandrita Sergiia (Stragorodskogo) i ee vliianie na stanovlenie lichnosti budushchego Patriarkha (Russian Orthodox mission in Japan during the service of Archimandrite Sergius (Stragorodsky) and its influence on the formation of the personality of the future Patriarch). Trudy Nizhegorodskoi dukhovnoi seminarii (Proceedings of Nizhny Novgorod Theological Seminary). 2008. Vypusk 6. P. 279–300].

Красножен 1903 – Красножен М. Е. Иноверцы на Руси. Положение неправославных христиан в России. Юрьев, 1903. [Krasnozhen M. E. Inovertsy na Rusi. Polozhenie nepravoslavnykh khristian v Rossii (People of other faith in Russia. The situation of non Orthodox Christians in Russia). Iur'ev, 1903].

Красножен 1909 – Красножен М. Е. Новейшее законодательство по делам Русской Православной Церкви. Юрьев, 1909. [Krasnozhen M. E. Noveishee zakonodatel'stvo po delam Russkoi Pravoslavnoi Tserkvi (The newest legislation on the affairs of the Russian Orthodox Church). Iur'ev, 1909].

Красножен 1913 – Красножен М. Е. Церковное право. Юрьев, 1913. [Krasnozhen M. E. Tserkovnoe parvo (Canon law). Iur'ev, 1913].

Мейендорф И., протопр. 2004 – Мейендорф И., протопр. Брак в Православии. Клин, 2004. [Meyendorff I., protopresbyter. Brak v Pravoslavii (Marriage in Orthodoxy). Klin, 2004].

Опарина 2010 – Опарина Т. А. Греческий чин присоединения католиков к Православной Церкви в сербских и украинско-белорусских памятниках и их влияние на русскую традицию. Вестник церковной истории. 2010. № 1–2 (17–18). С. 215–231. [Oparina T. A. Grecheskii chin prisoedineniia katolikov k Pravoslavnoi Tserkvi v serbskikh i ukrainsko-belorusskikh pamiatnikakh i ikh vliianie na russkuiu traditsiiu (The Greek rite of the accession of Catholics to the Orthodox Church in Serbian and Ukrainian-Belarusian documents and their influence on the Russian tradition). Vestnik tserkovnoi istor.

Павлов 1902 – Павлов А. С. Курс церковного права. Сергиев Посад, 1902. [Pavlov A. S. Kurs tserkovnogo prava (Course of canon law). Sergiev Posad, 1902.]ii (Herald of Church History). 2010. № 1–2 (17–18). P. 215–231].

Сергий (Серафимов), еп. 1904 – Сергий (Серафимов), еп. О правилах и чинопоследованиях принятия неправославных христиан в Православную Церковь: Историко-каноническое исследование. Астрахань, 4 1904. [Sergius (Serafimov), bishop. O pravilakh i chinoposledovaniiakh priniatiia nepravoslavnykh khristian v Pravoslavnuiu Tserkov»: Istoriko-kanonicheskoe issledovanie (On the rules and ritual examinations of the acceptance of non-Orthodox Christians in the Orthodox Church: Historical and canonical research). Astrakhan», 4 1904].

Щукин С., прот. 1962 – Щукин С., прот. О браках с инославными. Джорданвилль, 1962. [Shchukin S., archpriest. O brakakh s inoslavnymi (On marriages with non-Orthodox). Jordanville, 1962].

Эрн 1917 – Эрн В. Ф. Разбор Послания Святейшего Синода об Имени Божием. М., 1917. [Ern V. F. Razbor Poslaniia Sviateishego Sinoda ob Imeni Bozhiem (The analysis of the Epistles of the Most Holy Synod about the Name of God). Moscow, 1917].

Деяния 1917 – Деяния Пятого Всероссийского миссионерского съезда. Под ред. И. Г. Айвазова. М., 1917. [Deianiia Piatogo Vserossiiskogo missionerskogo s'ezda (Acts of the fifth all-Russian missionary congress). Pod redaktsiei I. G. Aivazova. Moscow, 1917].

Документы Собора 1917–1918 гг. 2012 – Документы Священного Собора Православной Российской Церкви 1917–1918 гг. в 2 т. Отв. ред. А. И. Мраморнов. М., 2012. Т. 1. Кн. 1. [Dokumenty Sviashchennogo Sobora Pravoslavnoi Rossiiskoi Tserkvi 1917–1918 gg. v 2 t. (Documents of the Holy Council of the Orthodox Russian Church of 1917–1918 in 2 volumes). Otvetstvennyi redaktor A. I. Mramornov. Moscow, 2012. Tom 1. Kniga 1].

Журналы и протоколы 1906–1907 – Журналы и протоколы заседаний Высочайше утвержденного Предсоборного Присутствия. СПб., 1906, 1907. Т. 2, 4. [Zhurnaly i protokoly zasedanii Vysochaishe utverzhdennogo Predsobornogo Prisutstviia (Magazines and minutes of meetings of the Highest approved Pre-Conciliar Presence). Saint Petersburg, 1906, 1907. Tom 2, 4].

Отзывы епархиальных архиереев 2004 – Отзывы епархиальных архиереев по вопросу о церковной реформе. Под ред. В. Чаплин и др. М., 2004. Ч. 1–2. [Otzyvy eparkhial'nykh arkhiereev po voprosu o tserkovnoi reforme (Comments of the diocesan bishops on the issue of church reform). Pod redaktsiei V. Chaplin i drugikh. Moscow, 2004. Chasti 1–2].

Писания святых отцов и учителей Церкви 1857 – Писания святых отцов и учителей Церкви, относящиеся к истолкованию православного богослужения. СПб., 1857. Т. 3. [Pisaniia sviatykh ottsov i uchitelei Tserkvi, otnosiashchiiasia k istolkovaniiu pravoslavnago bogosluzheniia (The writings of the holy fathers and teachers of the Church, related to the interpretation of Orthodox worship). Saint Petersburg, 1857. Tom 3].

Сборник о смешанных браках 1906 – Сборник материалов по вопросам о смешанных браках и о вероисповедании детей, от сих браков происходящих. СПб., 1906. [Sbornik materialov po voprosam o smeshannykh brakakh i o veroispovedanii detei, ot sikh brakov proiskhodiashchikh (A collection of materials on the issues of mixed marriages and on the religion of children, from these marriages occurring). Saint Petersburg, 1906].

Abstract

Kon R. M. Marriages with heterodox and sectarians in Russia according to the documents of the preparation of the Local Council of 1917–1918

The A. examines the problem of whether it is admissible in the ROC for Orthodox believers to marry heterodox and sectarians and whether they may participate in the Sacrament of Marriage. This problem is considered based on the materials of the Special Meeting on Matters of Faith (1905), «Reviews of diocesan bishops on church reform», Pre-Conciliar Presence (1906) and the Preconciliar Council (1917). The historical and ecclesiological context of the problem is a product of changes in church-state relations in the Russian Empire in 1905 and the Statés retraction of its commitment to protect the rights of the Orthodox spouse and children of mixed marriages, and of the preparation of a draft document of the church on marriage with heterodox and sectarians for the Local Council of 1917–1918. Particular interest is presented by the fact that some of the participants in the discussion on this issue were the New Martyrs and Patriarch Sergius (Stragorodsky). A new approach to marriage and to the heterodox sects was developed as an alternative to the one imposed in 1720 on the ROC by the government. This approach was subsequently backed by archpriest J. Meyendorff.