Краткие поучения

«В Церкви хощу пять словес умом моим глаголати, да и ины пользую, нежели тмы словес языком»

(1Кор.14:19)

«Моему сану (егоже несмь достоин) надлежит Слово Божие проповедати не точию языком, но и пишущею рукою. То мое дело, то мое звание, то моя должность»

(Св. Димитрий, Митр. Ростовский)

Евгению, Архиепископу Ярославскому и Ростовскому и разных орденов Кавалеру, усерднейшее приношение.

Высокопреосвященнейший Владыко, Милостивейший Архипастырь и Отец!

Приими милостиво сие мое приношение: оно плод Твоих наставлений и поощрений.

Воззри снисходительно на сии скудные начатки моего во Христе делания: оскудевающее в них да восполнится Твоею Архипастырской мудростью и покроется Отеческой любовью.

Вашего Высокопреосвященства, Милостивого Архипастыря и Отца,

нижайший послушник, Ярославской Духовской Церкви священник,

Родион Путятин

У нас ныне Новый год, и мы пришли в храм Божий молиться; о чем же мы ныне должны молиться? Чего мы должны просить себе у Бога в Новый год?

Когда вы шли в храм Божий, слушатели, то подумали ли об этом? А подумать об этом надобно бы непременно. – Так, по крайней мере, хотя теперь побеседуем: чего мы должны просить себе у Бога в Новый год, о чем ныне должны Ему молиться?

Вот о чем мы должны молиться, вот чего должны просить: мы должны просить и молиться, чтобы Бог помог нам с Нового года начать новую жизнь, жить добродетельно и не грешить. Пора, слушатели, пора нам позаботиться об этом. Для многих из нас наступающий год, может быть, будет последним годом на земле; а может быть, и никто из нас, находящихся теперь в сем храме, не доживет до будущего нового года. Вот многие из наших родных, друзей, знакомых тоже думали, желали, старались дожить до нынешнего года, но где они теперь? Впрочем, пусть так, что мы еще долго проживем на земле: что же мы потеряем, когда будем жить добродетельно? Не только ничего не потеряем, но все возвратим, сохраним, умножим. Да, слушатели, и болезни наши пройдут, и здоровье наше поправится, если мы будем жить добродетельно; ибо мы слабы и больны бываем едва ли не всегда оттого, что ведем жизнь невоздержную и порочную. Наши болезни большей частью происходят от грехов или изнуряют нас за грехи. Адам в раю пока не грешил, был здоров; а как преступил заповедь Божию, то и болезнь узнал. – Если мы будем жить добродетельно, то и в бедности не будем. Бедность хотя и не порок; но и она очень часто бывает следствием пороков. Святой царь Давид говорил: «Я во всю жизнь свою не видал праведника оставленного и детей его просящих хлеба» (Пс.36:25), праведник всякий день дает и милует, а у него все не убывает. Как в реке не убывает вода, хотя она и непрестанно течет; так и у праведника не убывает богатство, хотя он и непрестанно расточает его. И что праведнику богатство? Он и в бедности богат. У праведника малое лучше, чем у грешника большое (Пс.36:16). Да, слушатели, тот со сладостью ест и черный хлеб, кто добыл его собственными трудами. – Если мы будем жить добродетельно, то и чести от нас не уйдут. Что ни говорите о добродетельных людях, а их все уважают: их уважают самые враги добродетели. Впрочем, и бесчестия что бояться, когда душа чиста, и совесть не укоряет? Пусть другие осуждают и бранят, на всех не угодишь; а станешь всем угождать, так, пожалуй, Бога оскорбишь. Если мы будем жить добродетельно, то и несчастья ничего не будут значить для нас: мы или скоро от них избавимся, или они не будут для нас тягостны. Для доброго и горести имеют свои сладости; тому и страдать весело, по крайней мере не тяжело, у кого совесть чиста. После бури и ненастья погода бывает еще лучше, еще веселее, так и после горестей и несчастий душа добродетельного бывает еще чище и спокойнее. Только бы кто из вас не пострадал, как убийца, или тать, или злодей, или как мятежник; а если как христианин, то не стыдись, а прославляй Бога за такую участь (1Пет.4:15–16). Словом сказать: если мы будем жить добродетельно, то все нужное у нас будет и преизбудет. «Ищите прежде Царствия Божия и правды Его, – говорит наш Спаситель, – и сия вся приложатся вам» (Мф.6:33); то есть, лишь главного не забывайте и живите правдой; а что нужно, все будет: и пища будет, и одежда, и жилище.

Помолимся же, слушатели, теперь Богу, чтобы Он помог нам с нынешнего Нового года начать новую жизнь, жить добродетельно и не грешить, – и не только теперь, но и непрестанно будем Его просить и молить о сем. Аминь.

Долго еще до Великого Поста, в который добрые христиане обыкновенно исповедуют грехи свои, а Святая Церковь уже начинает понемногу приготовлять нас к тому. Вот и ныне она определила читать такое Евангелие, из которого могли бы мы научиться, как должно каяться во грехах. В этом Евангелии описывается следующее происшествие:

Иисус Христос в одно время проходил чрез город Иерихон. В Иерихоне был некто богатый человек, по имени Закхей. Закхею очень хотелось посмотреть на Иисуса Христа; но, будучи мал ростом, из-за народа не мог Его видеть; и потому, забежав вперед, он влез на смоковницу, мимо которой надлежало проходить Господу. Господь, как скоро подошел к смоковнице, тотчас взглянул вверх, и, увидев Закхея, сказал ему: Закхей! слезь поскорее; сегодня Мне надобно быть у тебя в доме. Закхей поспешно слез и с радостью принял Господа в свой дом. Народ, увидев это, стал роптать на Иисуса, зачем Он вошел в дом к человеку-грешнику. Закхей между тем, став пред Иисусом, сказал: Господи! половину имения моего я отдам нищим, и, если кого чем обидел, возвращу вчетверо. Господь сказал ему: ныне пришло спасение дому сему, потому что и он сын Авраамов (Лк.19:1–9).

Итак, слушатели, вот как должно каяться во грехах: мало того, что должно перестать грешить, – мы должны еще заглаждать грехи свои добрыми делами; в противном случае наше покаяние будет недействительно, бесполезно. И в самом деле, как Бог простит нам грехи, если мы не загладим зла, которое произошло от наших грехов? Как Бог оставит нам наши неправды, когда мы все еще будем пользоваться тем, что приобрели неправдой? Как Бог забудет обиды, сделанные нами ближним, когда обиженные нами все еще будут терпеть от нас? Как Бог будет к нам милостив, когда от нашей жестокости все еще будут страдать другие? Промышляющие лживой мерой, неправильным весом, излишней ценой, как могут ожидать себе прощения от Бога, когда все еще будут владеть тем, что ими таким образом нажито? Нет, не так поступил Закхей. Он был человек богатый; богатство свое нажил неправдой, ибо был начальником над сборщиками податей; жил порочно, ибо богатство давало ему средства предаваться порокам. Но вот он, наконец, раскаивается в своих грехах; что же делает? Дает обещание половину имения отдать бедным, вчетверо возвратить тем, кого обидел. Вот истинное и действительное покаяние; за то истинное и полное прощение: «ныне пришло спасение дому сему» (Лк.19:9), – сказал Господь Закхею!

Итак, слушатели, одно из двух: или мы должны приносить такое покаяние, какое принес Закхей, или должны страшиться той участи, какая определена нераскаянным грешникам. Аминь.

Когда царь Птоломей, основатель славной Александрийской библиотеки, вознамерился перевести книги Ветхого Завета с еврейского языка на греческий; тогда из израильтян выбраны были 72 мужа мудрых, которые основательно знали языки еврейский и греческий.

В числе сих 72 мудрых израильтян был некто Симеон, муж праведный и благочестивый. Переводя книгу Пророка Исаии и остановившись на известном его пророчестве: «Се дева во чреве приимет и родит сына» (Ис.7:14) – он усомнился и, подумав немного, взял нож и хотел было выскоблить это место, как бы недостойное вероятия. Но вдруг пред ним явился Ангел и, удержав его руку, сказал: «Веруй тому, что написано; ты своими глазами увидишь исполнение сего непостижимого пророчества». С сего времени праведный Симеон начал ожидать исполнения слов Пророка Исаии.

В Ветхом Завете был закон, по которому родительницы детей мужеского пола в продолжение 40 дней не могли являться в церковь; закон этот соблюдается и у нас. В сороковой день родительницы сии обязаны были явиться в храм для принятия очистительной молитвы от священника и принесения в жертву двух птенцов голубиных, или двух горлиц, или агнца, смотря по достатку.

Иисус Христос родился; 40-й день после Его Рождества наступил, и вот Мария и Иосиф, исполняя закон, берут двух горлиц и идут с младенцем Иисусом в храм. В то самое время, когда Они вошли в храм, приходит туда по внушению Божию и праведный Симеон, видит младенца Иисуса, берет Его на руки и, узрев в Нем Утеху Израилеву, восклицает: «Ныне oтпущаеши раба Твоего, Владыка, по глаголу Твоему, с миром: яко видесте очи мои спасение Твое, еже Еси уготовал пред лицем всех людей...» (Лк.2:29–31) Итак, слова Пророка Исаии сбылись, и ожидание праведного Симеона исполнилось: он сретил во храме Господа, рожденного от Пресвятой Девы, потому-то и праздник нынешний назван Сретением Господним.

Слушатели христиане! Учение нашей веры заключает в себе много таинственного и непостижимого. Бойтесь сомневаться в чем-либо; как написано, так и веруйте. Непостижимого нельзя постигнуть и нет нужды постигать. Не будем ожидать чудесного явления какого-нибудь Ангела, который бы вразумил нас и рассеял наши сомнения: у нас есть Ангел, верный наставник, Святая Церковь. Ее будем слушаться, ей будем верить во всем.

Праведный Симеон пред смертью увидел исполнение непостижимого таинства, в котором однажды дерзнул было усомниться. Пред смертью, слушатели, и у нас откроются глаза; и мы узнаем то, чего теперь не хотим знать; и мы тогда убедимся в том, в чем теперь сомневаемся. Да, пред смертью узнаем и убедимся, что по ту сторону гроба есть другая жизнь – вечная, о которой мы теперь так мало заботимся; пред смертью узнаем и убедимся, что в будущей жизни грешников ожидают мучения – вечные, которых теперь так мало боимся; пред смертью узнаем и убедимся, что есть правосудный Бог, воздающий каждому по делам, Которого теперь мы так мало страшимся; ясно узнаем и вполне убедимся тогда во всем, чему учит нас Святая Церковь, которой мы так мало слушаемся. Но увы! Может быть, не на радость откроются тогда наши глаза. Праведный Симеон узрел пред смертью спасение, а грешник узрит тогда свою погибель; сердце Симеона наполнилось утешением, а сердце грешника наполнится отчаянием; Симеон пред смертью говорил: «Иду с миром», – а грешник принужден будет сказать: «Иду с трепетом, ожидая мучений во аде».

О Господи! Дай нам прежде конца покаяться; не допусти нас умереть во грехах; пошли нам такую смерть, какой умер праведный Симеон; открой теперь пока нам наши глаза, чтобы мы видели и страшились Твоего Cтрашного суда. Аминь.

В нынешний день мы, христиане, имеем обыкновение прощаться друг с другом; потому и самый день сей у нас называется днем прощеным.

Сие обыкновение, слушатель, самое христианское; ибо чем приличнее начать наступающий пост, как не взаимным друг другу прощением? В пост Святой Четыредесятницы преимущественно установлено Церковью, чтобы мы в оный испросили себе у Бога прощение во всех грехах, какие сделали в продолжение года; что в год нагрешили, то все должны теперь очистить покаянием. Но простит ли Бог нам грехи наши, когда мы не простим грехов нашим ближним? Нет; Он тогда только нам все прощает, когда мы сами все прощаем другим: «Аще бо отпущаете человеком согрешения их, отпустит и вам Отец ваш небесный. Аще ли не отпущаете человеком согрешения их, ни Отец ваш отпустит вам согрешений ваших» (Мф.6:14–15). – И как Бог простит нам наши грехи, когда мы сами не простим другим? – Кто не прощает грехов ближнему, тот не истинно раскаивается в своих грехах. Истинно раскаивающийся не может помнить оскорблений, какие он терпел или терпит от других: печаль по Бозе (2Кор.7:10) заглушает в нем все другие попечения.

Правда, не легко прощать обиды и забывать оскорбления; ах, есть такие оскорбления, которых, кажется, вечно забыть нельзя. Но что ж делать! Трудно прощать; зато как легко, как покойно бывает после! Точно камень спадет с души, когда превозможешь себя, бросишь обиду, забудешь оскорбление; именно Божественный мир водворяется в душе, когда помиришься с кем.

Впрочем, слушатели, не подумайте, что довольно в душе помириться и проститься, как это некоторые говорят, нет, непременно поди, поклонись и скажи: «прости меня». Ибо что запрещает тебе кланяться и просить прощения у других? Отчего ты даже не хочешь сказать: «прости меня»? От гордости; а ее-то и надобно сокрушать и истреблять; ибо от нее и происходят все ссоры, она и причиной всякому злу. – Только вот в каком случае довольно в душе помириться с ближним; когда этот ближний далеко живет от тебя или сам вовсе не хочет с тобой мириться. В последнем случае лишь ты перестань помнить зло да молись и за него, чтоб он оставил свою злобу. Невозможного Бог от нас не требует.

Говорят некоторые в оправдание жестокого и непреклонного своего сердца: «Что мне мириться и просить прощения? Через день или даже скорее я опять поссорюсь и опять буду ссориться? Что до того?» Миритесь, слушатели, хотя бы ваш мир не далее часа продолжался; прощайте, хотя бы чрез минуту вы должны были терпеть новое оскорбление. И солнце да не зайдет во гневе вашем; (Еф.4:26) и спать не ложитесь, доколе не успокоите своей души миром и прощением. Нельзя жить без того, чтобы не оскорблять других и не оскорбляться другими; но очень можно забывать оскорбления и возобновлять мир.

Итак, слушатели, старайтесь всегда иметь мир, по возможности со всеми; позаботьтесь особенно в нынешний день проститься друг с другом, проститься по-христиански, от души; в противном случае и пост ваш будет не в пост, и молитва ваша не в молитву. Аминь.

В нынешний день христиане обыкновенно исповедаются. Когда вы, слушатели, пойдете на исповедь к вашему духовнику; то имейте твердое, решительное намерение рассказать ему все, что знаете за собой худого, и рассказать без всякаго извинения и оправдания. – Вы хотите, чтобы духовник от лица Божия простил вам грехи; но как же он вам простит грехи, когда вы не вполне их ему откроете? Вы хотите излечиться от греховной болезни; но как же духовный врач излечит вас, когда вы не скажете ему прямо всей болезни? Стыдно как-то бывает открывать все духовнику? – Стыдись грешить, а открывать грех уж нечего стыдиться. Тяжело это для тебя? – Что ж делать! Грех тогда только и прощается, когда грешник восчувствует и, так сказать, вынесет всю его тяжесть. Чем тягостнее и мучительнее на исповеди, тем легче будет после исповеди. Лучше какой-нибудь час помучиться, чем мучиться всю жизнь, а может быть – и всю вечность; ибо грех, как змея, не перестанет шипеть и язвить нас, доколе не выбросим его вон из души. – Ты боишься, чтобы духовник не переменил о тебе хорошего мнения, чтобы не стал о тебе думать худо, когда ты признаешься ему во всех своих слабостях и пороках? – Поверь, что никогда не скажешь ему ничего такого, что привело бы его в изумление. Духовник сам человек со слабостями и может быть во сто крат грешнее тебя; он знает, к чему способны люди. Чем более ты откроешь ему грехов, тем усерднее он будет о тебе молиться Богу; чем откровеннее ты ему признаешься, тем лучшее он будет иметь о тебе мнение: много на свете грешников, но мало таких, которые откровенно признаются во грехах. Но положим, от духовника ты скроешь грех; да что пользы? От Бога не скроешь. Он давно все твои грехи знает; знает самые потаеннейшие твои греховные намерения: что же? Пред духовником ты будешь чист, прав; но пред Богом мерзок, осужден; – сугубо осужден: ты будешь осужден и отвержен Богом и сонмом Ангелов за то, что постыдишься одного человека – своего духовника. Да, тяжело грешит тот, кто на исповеди утаивает грехи! Он обманывает духовника, но и пред обыкновенным человеком лгать грешно; он обманывает Бога, а пред Богом лгать вовсе бесстыдно; он прикрывает свои грехи новым грехом; ибо почему ты не все сказываешь духовнику? По гордости: не иное что, как гордость запрещает тебе признаться, что ты обременен тяжкими, гнусными, низкими пороками. Тебе не хочется во всем открыться и сознаться пред духовником: так знай и помни, что все грехи твои будут открыты на страшном суде пред миллионами людей и Ангелов. Вот тогда уж подлинно будет стыдно, так стыдно, что ты станешь просить горы и холмы, чтобы они скрыли тебя от стыда!

Итак, слушатели, если хотите исповедоваться: то исповедуйтесь со всей откровенностью; открывайте все, что знаете за собой худого; показывайте себя такими, каковы вы на самом деле; оправдания и извинения на исповеди вовсе неуместны. Аминь.

Прежде – нежели приступите, слушатели, ко Святому Причастию, побеседуем о том, какую мы получим пользу, когда причащаемся Тела и Крови Христовой, и с какими чувствами должны мы приступать к сему страшному Таинству.

Итак, какую пользу мы получаем, когда причащаемся Тела и Крови Христовой? – Мы теснейшим образом соединяемся с Иисусом Христом, так что Иисус Христос начинает тогда пребывать в нас, а мы в Нем: «Ядый Мою Плоть и пияй Мою Кровь, во Мне пребывает, и Аз в нем» (Ин.6:56), – говорит Иисус Христос. Что же именно такое происходит в нас тогда? – Этого объяснить и сознать невозможно; можно только несколько чувствовать, и то не всегда. Что бывает с вами тогда, когда вы, томимые голодом и жаждой, принимаете обыкновенную пищу и пьете обыкновенное вино? – Вы тогда как будто начинаете жить новой жизнью; вы становитесь веселее, здоровее и готовее к трудам. Подобное сему бывает и с душой того человека, который причащается Тела и Крови Христовой: душа его тогда начинает жить новой, Божественной жизнью; какая-то неземная радость водворяется в ней; каким-то небесным светом озаряется она и какой-то необыкновенной готовностью к добру оживляется. – Соединяясь с Иисусом Христом, причащающийся делается таким образом причастником жизни вечной, так что душа его прямо воспарила бы к Иисусу Христу в рай, если бы ему в то время случилось умереть: «Ядый Мою Плоть, и пияй Мою Кровь, имать живот вечный» (Ин.6:54), – говорит Господь. Оттого-то, слушатели, так покойно, так весело умирают те люди, которые пред смертью успеют причаститься Тела и Крови Христовой. Чего им бояться, когда они теснейшим образом соединяются с Иисусом Христом, источником жизни вечной? – Итак, причащаясь Тела и Крови Христовой, мы теснейшим образом соединяемся с Иисусом Христом и делаемся причастниками жизни вечной.

Впрочем, Тело и Кровь Христовы производят сии благодатные действия только в душе достойно причащающегося; а ядый и пияй недостойно делается от того еще хуже, еще грешнее, еще дальше от Иисуса Христа, и потому он яст и пиет себе осуждение (1Кор.11:29). Так, самая полезная пища и самое полезное питие часто бывают гибельны для больных. – Итак, слушатели, достойны ли вы причаститься Тела и Крови Христовой? Шесть дней вы постились; шесть дней ходили в Церковь Божию; шесть дней сокрушались о грехах своих; были на исповеди у духовника; но и после всего этого так ли чисты души ваши, чтобы в них мог войти и пребывать Иисус Христос, Святейший из Святых? – Ах, нет, нам и вечности, кажется, мало, чтобы достойно приготовить себя к Святому Причащению; ибо нас и теперь в сии священнейшие минуты не оставляют порочные мысли и желания. Что же нам, грешным, после сего делать? Как же приступать к Святому Причастию? – С сознанием, с сердечным сознанием своего недостоинства. Чем кто больше сознает себя недостойным Святого Причастия, тем больше его достоин.

Да, слушатели, не подражайте тем ложным христианам, которые, будто бы сознавая себя недостойными Святого Причастия, и будто не желая приступать с одними и теми же грехами, вовсе никогда не причащаются. Поверьте, что они так только говорят, а вовсе так не чувствуют, и говорят потому только, что им не хочется приготовиться к Святому Причастию, им не хочется и шести дней поговеть, не хочется и на шесть дней расстаться со своими порочными привычками; таким образом они говорят для прикрытия своей лености и беспечности.

Больной, который сильно чувствует боль, усомнится ли принять лекарство потому только, что оно, может быть, ненадолго подаст ему облегчение? Конечно нет; лучше хоть одну минуту чувствовать облегчение, чем страдать непрестанно. Так и христианин, который сознает себя грешником, недостойным Святого Причастия, который действительно боится, чтобы после Причастия не впасть в прежние грехи, никогда не будет оставлять Святого Причастия: для него и день дорог, дорога и минута, в которую он пробудет без грехов, со Христом.

Итак, слушатели, приступите ко Святому Причастию, только приступите со страхом и верой. Да не смущают вас никакие сомнения; со Иисусом Христом побыть и один день дорого; иметь в душе Спасителя и одну минуту важно. О, когда бы Он пребывал с нами и во все дни жизни нашей, и во веки веков! Аминь.

Святой Пророк Моисей однажды на горе увидел купину, которая горела и не сгорала; он хотел подойти к ней поближе, чтобы рассмотреть столь чудное явление; но вдруг услышал Голос, из купины к нему говорящий: «Моисее, Моисее не приближайся семо; изуй сапоги от ног твоих» (Исх.3:4–5).

Слушатели благочестивые! Купина, виденная Моисеем, подлинно была явление чудное и страшное; ибо горела и не сгорала, ибо из купины говорил Сам Бог. Не столь же ли чудна и страшна Святая Чаша, которой вы предстоите и к которой приступаете? Здесь – в этой Святой Чаше под видом хлеба преподается вам истинное Тело Господа нашего Иисуса Христа, а под видом вина истинная Кровь Его. Здесь, – в этой Святой Чаше, огнь Божественный – чудный, страшный огнь, достойных очищающий и оживляющий, а недостойных попаляющий и сожигающий. И потому от лица Бога, некогда говорившего из купины и теперь таинственно здесь присутствующего, говорю всякому приближающемуся к Святой Чаше: «Не приближайся семо; изуй прежде сапоги от ног твоих: развяжи прежде все греховные узы, связующие твою душу».

Время еще не ушло; еще можно сделать то, чего ты не мог или не хотел, а должен бы сделать прежде. Благоразумный разбойник, и на кресте вися, успел приготовить себя в рай. Не удерживай в душе твоей болезненных вздохов: с этими вздохами вылетают грехи. Не стыдись твоих сердечных слез: это бальзам на раны греховные. Забудь все земное, тебя окружающее; на тебя теперь смотрит Иисус Христос; на тебя теперь смотрит твой Ангел-хранитель; на тебя теперь смотрит все воинство небесное. Ты теперь как бы на страшном суде; теперь решается твоя участь на целую вечность: ты причастишься или в жизнь вечную или в осуждение вечное. Итак, скажи в душе своей: я грешник, первый в мире грешник; но я вперед уже не хочу быть таковым; я хочу исправиться, хочу бросить худые дела, оставить порочные намерения; только сподоби меня, Господи, теперь достойно причаститься Пречистых Твоих Таин. Верую Господи (Мк.9:24), только помози моему неверию, – верую, яко Ты воистину Христос, сын Бога Живаго, пришедый в мир грешныя спасти; еще верую, – и еще молю Тебя, помози моему неверию, – еще верую, яко сие есть самое пречистое Тело Твое, и сия есть самая честная Кровь Твоя. Не даю Тебе лобзания Иудина; нет, я уже не променяю Тебя ни на какие удовольствия; не продам Тебя ни за какую цену; только помилуй меня, и сподоби неосужденно причаститися Пречистых Твоих Таин.

С такой верой, с таким намерением приступающий к сей Святой Чаше чист от грехов; он разрешается от греховных уз, связующих его душу, и потому причастится пречистых Таин не в суд или осуждение, но в отпущение грехов и жизнь вечную. Дай, Господи, так причаститься всем нам, не только ныне, но и всегда. Аминь.

Отчего это, слушатели, происходит, что мы сколько ни каемся во грехах, а грешить не перестаем, – сколько ни даем обещаний воздерживаться от грехов, а не воздерживаемся? – Это происходит, конечно, оттого, что мы имеем слабую волю. Люди с твердой волей в обещаниях тверды: их желание свято, их слово закон.

Как же бы нам помочь естественной своей слабости? – Вот как можно несколько помочь: надобно после покаяния приносить приличные плоды; а это значит за каждый грех нести какое-нибудь наказание, за каждое худое дело делать какое-нибудь добро. Итак, если ты имеешь привычку осуждать, обижать, гневаться; то раскайся, дай обещание не делать сего, и вперед положи за каждый гнев, за каждую обиду, за каждый пересуд класть хотя по нескольку земных поклонов. Если ты имеешь привычку льстить или обманывать; то раскайся, дай обещание не делать сего и вперед положи за каждую лесть или обман потерпеть что-нибудь вдвое. Если ты имеешь привычку лишнее или непозволенное есть и пить; то раскайся, дай обещание не делать сего и впредь положи за каждый таковой случай поститься день или два. Вообще какой бы порок тобой ни обладал, противополагай ему какое-нибудь доброе дело. – Если в тебе мало отвращения ко греху; то тебя заставит удержаться от греха наказание, уже тебе известное. А чтобы твое обещание было для тебя тверже; то проси духовного твоего отца, чтобы он наложил на тебя это наказание, – чтобы он дал тебе епитимию. Важно и свое наказание; но еще важнее то, которое на нас налагает духовный отец наш.

Говорят некоторые: «Много раз я брал епитимию, но все нет пользы, а потому не хочу и брать: знаю, что не выдержу». – А почему же ты знаешь? Ты прошлый год не воздерживался от порока; так в настоящий год, может быть, воздержишься. Возьми наказание поважнее, дай обещание позначительнее; сражайся с самим собой, сражайся, сколько сил в тебе есть: без труда ни от чего не отстанешь; Царствие Божие усилием приобретается, и только усильные искатели входят в него (Мф.11:12). Если же при всех усилиях и при всех наказаниях, какие будешь налагать на себя, ты не отстанешь от худой привычки; то и это одно уж хорошо, что ты усиливался отстать от нее; и не переставай бороться с ней: если не ныне, то завтра, рано или поздно, Господь поможет тебе победить ее; только молись Ему усердно и не ослабевай в подвиге. – А посему как худо делают те христиане, которые не ходят на исповедь потому будто, что они после исповеди не могут воздержаться от пороков! «Что нам, – говорят они, – повторять духовнику одни и те же пороки?» – жалкие, они не знают, что грех ими совершенно овладел; ибо и малейшего усилия к освобождению от него не хотят сделать; жалкие, они не знают, что готовят себя прямо в ад; ибо всегда отлагающие покаяние, без сомнения, и умрут без покаяния. Нет, христиане, не слушайтесь таких внушений: «Что мне повторять одни и те же грехи пред духовником?» – это внушает дьявол; он радуется, когда люди под каким-либо предлогом оставляют покаяние.

Итак, будем каяться в грехах пред духовником, и всегда приносить плоды, достойные покаяния.

Христе Иисусе, тьмами обещах тебе, о Иисусе мой, покаяние, но солгал окаянный; тем же, Иисусе мой, вопию ти: нечувственне пребывающую мою душу просвети, Христе, Светом Твоим! Аминь.

Видя христиан, отовсюду стекающихся в храмы православные, Церковь Божия радуется за них; ибо посещающие храм Божий, верно, недалеко от своего спасения. Но зато Церкви Божией прискорбно видеть, как некоторые из христиан чуждаются православных храмов, – я разумею так называемых староверов. Несть бо иного имене под небесем, о немже подобает спастися нам (Деян.4:12), кроме Иисуса Христа: и нет другого места во вселенной, в котором можно спастись, кроме Церкви Божией. Тем прискорбнее видеть в некоторых христианах отчуждение от православных храмов, что они делают это не по какому-нибудь ожесточению, а больше по неведению. И потому, слушатели, при настоящем нашем собрании побеседуем о том, как неблагоразумно делают те из христиан, которые не ходят в православные храмы.

Именно неблагоразумно. Спросите этих так называемых староверов: почему они не ходят в православные церкви? Всякий из них, конечно, вам скажет: «В ваших церквах не таким крестом молятся, не так службы совершают, не таким иконам кланяются». – Но спросите их еще: почему они все это знают? Почему они знают, будто мы не так молимся, не так службы совершаем, не таким иконам кланяемся? Спросите, и они вам скажут: «Мы это слышали от стариков; отцы и деды нам так говорили». Вот судите же, слушатели, благоразумно ли они говорят это! – Отцы и деды обманулись, ошиблись; так и нам надобно последовать им? Наши русские предки сначала, как известно, кланялись идолам; так и нам надобно бы оставаться идолопоклонниками? Отцов и дедов, конечно, надобно слушаться (что за дети, которые отцов не слушаются?), но только не всегда, особенно в делах веры. Наши отцы и деды были люди простые, неученые; многие из них не умели ни читать, ни писать; как же они могли судить о делах веры? Им сказал какой-нибудь лукавый человек; они поверили и детям передали, а дети своим детям и так далее. Нет, слушатели, в делах веры и ученые могут ошибаться; да и ошибаются, когда судят сами собой, по одному своему уму. Можно ли же полагаться на каких-нибудь отцов и дедов, которые знали только свои домашние дела? – «Кого же надобно слушаться в делах веры?» – вы спросите. – Вот кого: когда Иисус Христос оставлял Своих учеников и возносился на небо; то, обещав им послать Духа Святого, сказал, что сей Дух пребудет с вами во век и будет наставлять вас на всякую истину. Сей Святой Дух действительно и наставлял апостолов, а апостолы, по внушению Его, наставляли других на истину. В ком же Святой Дух действовал по смерти апостолов и в ком теперь действует? В преемниках апостолов, в пастырях Церкви. – Итак, вот кого надобно во всем слушаться: Духа Святого, который чрез пастырей Церкви наставляет всякого на всякую истину. Вы не знаете сами, как веровать и как жить? Спросите пастырей Церкви, и они вам скажут. Что они скажут, то свято, то верно; потому что они, будучи избраны и поставлены на это Духом Святым, не свое говорят, а говорят то, чему Иисус Христос учил, чему учили апостолы, чему веровали святые отцы, что утвердили Вселенские Соборы. Если же они будут говорить от себя, несообразно с учением Святой Церкви; то и их не слушайте.

Но говорят нам: «Некоторые из пастырей Церкви не всегда ведут себя хорошо; как же их слушать?» Ах, слушатели благочестивые, и пастыри тоже люди, как и все мы, грешные. Что до того, как они себя ведут? Слушайте то, чему они учат; а не смотрите на то, что они делают, – если они делают худое. Они сами за себя на Cтрашном суде ответ дадут Богу, Который поставил их, чтобы они наставляли всех на истину. – Итак, вот у кого надобно учиться истине: у пастырей Церкви, которых Дух Святой поставляет на сие дело. Я не говорю, что отцов и дедов не надобно слушаться вовсе; сохрани Бог, чтобы я стал учить сему, кого же и слушаться, как не их? Только когда надобно их слушаться? – Когда они учат тому же, чему учат пастыри Церкви. В противном случае не только отца, но и Ангела не надобно слушаться, когда он стал бы учить не тому, чему учит Святая Церковь.

Итак, называющие себя староверами очень неблагоразумно делают, что не верят Церкви Божией, а верят старикам, полагаются на отцов и дедов, которые были люди простые, некнижные, которых легко мог обмануть какой-нибудь лукавый человек. – Не забудьте, слушатели, и того, что из благоразумных людей никто не принимает учения староверов: и цари наши, и пастыри наши, и вельможи наши, и всякий, кто мало-мало умеет здраво судить, держатся учения православной Церкви. Что же это значит, что только простые люди чуждаются православной Церкви – придерживаются старины, как они говорят? Это значит то, что неосновательны причины, или вовсе нет причин, чтобы отставать от Святой Церкви. Если бы какие-нибудь причины были, то умные люди, конечно, узнали бы их; и если бы староверы спасались, то давно бы все перешли на их сторону. Ведь спасение для всех дорого. Вы скажете: и апостолы были простые, неученые люди. Это, слушатели, другое дело. В апостолах действовал Дух Святой особенным образом, и для них учение не нужно было тогда по особенному устроению Божию, чтобы им, некнижным, а столько мудрым, скорее и более поверили, что с ними был Бог, и что они учили по внушению Божию. Но чтобы в отцах и дедах староверов Дух Святой действовал, этого они ничем не доказали – ни жизнью, ни делами.

Притом, слушатели, не забудьте и того, как мало различия между учением православной Церкви и учением староверов. Бог у нас с ними один и тот же, Иисус Христос тот же, Дух Святой тот же, те же апостолы, те же святые, те же мученики; только в чем разность? Очень не во многом. – Скажут нам: «Если различия мало, так зачем же убеждать староверов, чтобы они ходили в православную церковь; они и без Церкви могут спастись?» – Это-то и невозможно, слушатели благочестивые. Из чего состоит эта церковь, в которой мы стоим теперь? Из камней и кирпичей. Возьмите же, разбросайте эти камни и кирпичи, что будет? Камни, кирпичи, а не Церковь. Церковь тогда только бывает, как эти кирпичи и камни вместе соединяются. Камней и кирпичей много и в других местах; но они составляют ли Церковь? Нет, потому что они особо, одни лежат, не соединены вместе. Вот то же надобно сказать и о христианах. Если христиане соединены духом, любят друг друга; то они истинно христиане, и составляют Церковь Христову, и потому спасутся: а если кто из христиан отделится, не будет соединен духом с другими; то не будет уже и истинный член Церкви. Он может легко быть истинным христианином, если только будет соединен с другими единством веры и любви. Таковы действительно все староверы: они наши братия, у них то же учение; но поскольку они не соединены с нами духом, поскольку не любят православной Церкви, даже презирают ее; то и выходит, что они не истинные христиане. А что их заставило чуждаться и презирать нас? Старые какие-то обряды, которых они держатся, и которые в старину выдуманы лукавыми людьми и допущены невеждами. Ходи они в православные церкви, они любили бы нас, и, следовательно, могли бы спастись.

И судите, слушатели, с чем это сообразно! Староверы даже и сами друг с другом разногласят; один верит тому, другой другому; в одном селе веруют так, в другом иначе; даже в семействе отец или мать держатся одного учения, дети другого, а прочие еще какого-нибудь. У нас, православных, совсем не так: пройдите всю Россию; побывайте в Греции, откуда взята наша вера; посмотрите в других странах: у православных христиан вера везде одна: на разных языках, в разных местах, все они одному и тому же веруют, одно и то же исповедуют. И это еще с чем сообразно? Мать или отец чуждается детей, даже не ест с ними вместе; с каким законом это сообразно? И звери детей любят; а староверы многие не имеют общения с детьми своими и чуждаются их! Судите, это ли истинные христиане? Иисус Христос никогда и никого не чуждался; Он обедал вместе даже с мытарями и грешниками. И найдете ли хоть одного святого, который бы не любил ближних? Многие из них удалялись в пустыни, скитались в горах, жили в вертепах и пропастях земных, но почему и для чего? Чтобы удобнее спастись; чтобы удобнее молиться за ближних. Они телом удалились от людей, а духом были близки; и чем дальше удалялись телом, тем больше они любили людей. Иисус Христос никого не велел чуждаться: Он велел нам любить всех, даже язычников. Только вот надобно кого чуждаться: такого человека, который нас учит недоброму, который отводит от веры, – такого человека надобно чуждаться; и то только чуждаться, а не презирать; любить и такого надобно, добро и такому надобно делать; ибо зло, кому ни сделай, все зло, презрение, кому ни оказывай, все грех; «Праведник и скоты милует», – говорит Священное Писание (Притч.12:10).

Да, слушатели, и скотов надобно щадить. А староверы и христиан презирают, и родных чуждаются, и с детьми не обедают вместе! А все оттого, как я прежде сказал, что в православные церкви не ходят; ходи они к нам, они стали бы любить всех, потому что православная Церковь велит любить всех. Итак, староверы малым чем от нас различествуют; но тем особенно губят себя, что не любят христиан других, презирают тех, кто не по их вере, даже родных чуждаются. Люби они всех, и они бы спаслись, может быть; ибо сия любовь подавила бы в них дух любопрения и непослушания и заставила бы их соединиться с православной Церковью; но они не любят, следовательно, не могут и спастись.

Впрочем, слушатели, какую бы холодность ни оказывали вам староверы; вы им не платите тем же: любите их от всей души. Дети! Любите и почитайте своих родителей, хотя бы они были не православной веры; будьте послушны им во всем (Кол.3:20), только по их вере не живите. Отцы! Не раздражайте чад своих (Кол.3:21), хотя они живут не по вашей вере; и звери любят своих детей. И все вы, слушатели, если имеете несчастье жить и быть вместе со староверами, обходитесь и живите с ними мирно, делайте добро, оказывайте снисхождение, одним словом: живите с ними в любви: ведь они, бедные, по неведению заблуждают; их другие соблазнили; худо только то, что они не одумаются. Так вы вразумляйте их; спасающий другого, себя спасет; впрочем, в большие споры с ними не входите; лучше молитесь за них Богу, чтобы Он вразумил и наставил их.

Да, слушатели благочестивые, именно только Бог – один Бог может их вразумить и рано ли поздно ли вразумит; ибо и ныне понемногу они начинают уже оставлять свои заблуждения; вдруг ничто не делается, а все делается постепенно.

Возблагодарим же, слушатели, Бога, что мы покойно, с чистой совестью можем ходить и ходим в православные храмы; посещая храм Божий – этот рай земной, мы можем со временем удостоиться жить и в Раю Небесном. Дай нам, Господи, получить оный. Но будем молиться и за несчастных заблудших братий наших, чтобы и их Господь наставил и туда же привел. Аминь.

Смотря на гроб ближнего, невольно задумываешься, невольно с грустью говоришь самому себе: «И я умру; и меня положат во гроб; и меня зароют в могилу». Так мы грустим, когда смотрим на гроб. Но чудное дело! Едва успеют сокрыть от нас гроб, и мы все забываем: забываем, что когда-нибудь и нам надобно умереть, и часто на том самом месте, где стоял гроб, мы бестрепетно ставим предметы наших забав, спокойно вкушаем удовольствия, и печаль погребального торжества всегда почти у нас оканчивается житейской сладостью. Так мы беспечны, так мы невнимательны к смерти!

Не вините, впрочем, слишком себя и других за такую беспечность и невнимательность. Ибо отчего в нас эта беспечность, эта невнимательность? Отчего, несмотря на тысячи видимых доказательств нашей смертности, нам все думается, что мы не смертны? Отчего, когда все умирают, нам как будто не верится, что и мы когда-нибудь умрем? Отчего? Оттого, слушатели, что мы в самом деле не умрем. Да, мы бессмертны, мы будем жить вечно. Истлеет наше тело, разрушится земная наша храмина; но душа не истлеет, не разрушится. Ей истлеть невозможно, в ней разрушиться нечему: она – дух, она частей не имеет. Оттого-то и при самой смерти естественно нам думать, что мы не умрем: ведь думает не тело смертное, а бессмертная душа. Таким образом, умереть для нас почти то же, что и уснуть.

Вот источник утешения для вас – знаемые, ближние и сродники умершие! Умершая наша не умерла, а только уснула; она теперь спит. Правда, крепок ее сон; долго так она проспит; в этой жизни мы уже не дождемся ее пробуждения. Но что же? Чем крепче сон, тем ей покойнее. Да, теперь уже не беспокоят ее труды, которые так много тяготили ее в жизни; теперь она уже забыла горести, которых и на ее долю досталось очень довольно; теперь уже излечилась она от своих болезней, которые всю ее так иссушили. Сладок теперь сон ее. Недаром же ей так хотелось расстаться со здешним миром. Недаром еще за несколько минут до своей кончины она просила, умоляла окружавших ее, которых слезные взоры упрашивали ее еще пожить, которых усердная молитва как бы оспаривала ее у смерти: «Что вы мене держите, – говорила она слабым, но еще внятным голосом, – что вы меня держите, отпустите меня поскорее, пустите меня к Царю моему Небесному: мне там будет лучше!» Это были почти последние слова ее; и мы верим этой последней ее исповеди; и мы надеемся, что ей точно там лучше. С живым и ясным сознанием своего недостоинства, но с полной верой и упованием на милосердие Божие она пред своей кончиной дважды причастилась Тела и Крови Христовой; и, таким образом, еще в сей жизни тесно соединившись со Христом, ужели она там не будет жить вместе с Ним? – Она – верная Господу до последней капли жизни, она – кроткая супруга, нежная и попечительная мать? Так, мы надеемся, мы верим, что ей точно там теперь лучше. Итак, утешьтесь, друзья, знаемые, сродники умершей: ей там теперь лучше.

Спи же спокойно, любезная наша сестра; супруг твой тебя не забудет; дети твои не будут забыты; и мы, твои ближние, не забудем тебя. Не забудь и ты нас пред престолом Небесного Царя, к Которому ты так спешила; вспомни там о нас, а мы будем вспоминать о тебе здесь – пред престолом того же Царя Небесного. Рано ли, поздно ли увидятся с тобой все, которых ты в жизни любила, и которые тебя любят. Аминь.

Бог Господь и явися нам: составите праздник, и веселящеся приидите, возвеличим Христа с вайями и ветвьми, песньми зовуще: Благословен грядый во имя Господа Спаса нашего. (Песнь 9).

В нынешний день мы по уставу нашей православной Церкви имеем обыкновение держать в руках древесные ветви и горящие свечи.

С каким намерением наша православная Церковь ввела такое обыкновение? Скажем об этом несколько слов в наше назидание.

Для чего мы в нынешний день имеем обыкновение держать в руках ветви? Этим мы воспоминаем торжественный вход Иисуса Христа во Иерусалим. Известно, когда Господь входил в Иерусалим, то народ вышел Ему навстречу; некоторые снимали с себя одежду и бросали на дорогу, по которой проходил Господь; а некоторые резали с дерев пальмовые ветви и бросали также по дороге, оглашая воздух восклицаниями: «Осанна в вышних! благословен грядый во имя Господне!» (Мф.21:9) Таким образом, мы ныне, держа в руках ветви, как будто встречаем Иисуса Христа, как некогда встречал Его народ иерусалимский. Мы и сами, слушатели, некогда на самом деле будем встречать Иисуса Христа, только не таким, каким встречали Его иерусалимляне; иерусалимляне видели в нем кроткого Царя, сидящего на жребяти осли; а мы узрим Его грядущего на облацех с силой и славой многой, узрим Судией, страшным для нечестивых. И потому-то, держа в руках древесные ветви, мы воспоминаем и будущее наше воскресение – исшествие на сретение Судии, страшному для нечестивых. И посмотрите на сии ветви! Они зимой были как бы мертвы, без жизни; но вот с наступлением весны они опять ожили: и мы умрем, и для нас наступит смерть – эта суровая зима; но придет и наша весна, и мы опять оживем, и наше тело, истлевшее в земле, опять соединится с душой. Смотря зимой на дерева, и вообразить, кажется, нельзя, чтобы они опять ожили, зазеленели; однако ж так бывает. Смотря на мертвых, опуская тела их в могилу, представляется, что мы уже с ними простились навеки; не думается, чтобы истлевшее их тело когда-либо ожило, восстало; однако ж так будет, непременно будет; таков у Бога закон: Он тленное облечет в нетление и мертвое соделает бессмертным.

Итак, держа в руках древесные ветви, мы выражаем то, что встречаем Господа Иисуса Христа. Что же теперь значат горящие свечи? Для чего мы держим их в своих руках? Этим мы показываем наше усердие к Иисусу Христу, наше пламенное желание встретить Его. Как у нас в руках горит свеча; так в нас сердце горит любовью к Иисусу Христу и желанием встретить Его. О, когда бы это было так! О, когда бы наши сердца так горели любовию к Иисусу Христу, как горят сии свечи пред святыми иконами!

Но мы можем и теперь еще сретить Господа, и нам не нужно далеко выходить для сретения Его: Он непрестанно при нас, Он непрестанно стоит при дверях сердца нашего. И потому стоит только отворить сии двери, и Он взойдет. И какая радость тогда водворится в нас! Если бы в мрачную, холодную зимнюю ночь вдруг воссияло майское солнце, как тогда бы все оживилось, все обрадовалось! Вот так бывает и с душой грешника, когда в ней воссияет солнце правды – Христос Бог наш. Но что я сказал – так! Нет, этого язык наш изрещи не может: тогда в сердце бывает настоящий рай. Мы обыкновенно называем себя грешниками, недостойными того, чтобы обитал в нас Христос, и потому не отверзаем для Него дверей сердца нашего. Ах, слушатели, слушатели! Потому-то и надобно отверзать двери сердец, что мы грешники: Иисус Христос сделает нас праведниками. Тогда-то и надобно принимать в себя Иисуса Христа, когда грехов у нас много: Иисус Христос уничтожит в нас все наши грехи; ибо Он есть очищение грехов (1Ин.2:2). Итак, надобно только отворить двери сердца, изъявить только желание встретить Иисуса Христа, и Он войдет. Но отворяем ли мы сии двери для Иисуса Христа, изъявляем ли желание встретить Его? Увы, двери нашего сердца все заперты, нас все дома нет для Иисуса Христа; наше сердце полно заботами о мире, о богатстве, о почестях, об удовольствиях, а для Господа в нем нет и места. И подлинно! Чем мы доказываем, что рады встретить Господа, грядущего в сердца наши? Когда Иисус Христос входил в Иерусалим; то некоторые из народа снимали с себя одежды и бросали на дорогу, по которой Господь проходил. Но мы, слушатели, что бросаем для Господа? Бросаем ли те свои удовольствия, которых Он не любит? Бросаем ли те свои вещи, которые Ему неприятны? Что же пользы, что мы составили праздник и пришли в храм сей? Что пользы, что величаем Христа, зовуще: «Благословен грядый»?

Нет, слушатели, если мы действительно желаем встретить Господа и иметь Его всегда в душах наших; то непременно должны оставить те удовольствия, которых Он не любит, и бросить те вещи, которые Ему неприятны; а мы все очень знаем, чего Он не любит, и что Ему неприятно: это то, что мы слишком любим, и что нам слишком приятно.

Христе, Спасителю наш! Ты все стоишь при дверях сердца нашего; Ты все ждешь от нас раскаяния. О, не удаляйся, пожди еще и еще: может быть, наконец мы одумаемся и раскаемся. Аминь.

Глагола Иисус смоковнице: да николиже от тебе плода будет во веки (Мф.21:19).

Некогда в нынешний день поутру Иисус Христос со Своими учениками возвращался из Вифании в Иерусалим. Продолжая свой путь, Он взалкал и потому, увидев смоковницу, стоящую недалеко от дороги, подошел к ней и, не нашед на ней ничего, кроме листьев, сказал: «Чтоб никогда на тебе не было плодов!» Смоковница та тотчас засохла.

Слушатели христиане! И мы, как смоковница, должны приносить плоды добрых дел. Господь и всегда ждет от нас этих плодов; но особенно Он ждет их от нас в нынешние дни.

И когда же особенно нам приносить плоды добрых дел, как не в нынешние дни? Се ныне время благоприятно, се ныне дни спасения! (2Кор.6:2) Ужели ли мы – грешники – будем веселиться и тогда, когда плакал о наших грехах Господь Иисус Христос? Ужели мы не будем молиться и бодрствовать и тогда, когда Он бдел и молился о нас? Ужели мы не будем проливать слезы сокрушения и тогда, как Господь проливал кровь Свою за нас? Ужели будем щадить наше здоровье и тогда, как Господь не щадил жизни для нас? Ужели будем пить и есть вкусно в те дни, когда Он за нас был напояем оцтом, с желчью смешанным?

Ах, слушатели! Если уж в нынешние дни мы не принесем плодов покаяния, то каких плодов ожидать от нас в другое время года? Если мы не станем молиться, поститься и каяться в нынешние дни, когда солнце затмевалось, земля трепетала, камни распадались при виде страдавшего Господа; то какой молитвы, какого поста, какого раскаяния ожидать от нас в другие дни, когда и солнце светит, и земля цветет, и все радуется!

Так, слушатели, кто в нынешние дни не приносит плодов покаяния; от того и во весь год едва ли можно ожидать их. Чего ожидать от древа, которое и весной не зеленеет? Нечего доброго ожидать и от того христианина, который и в неделю страстей Господних не молится, не постится, не кается, не хочет воспоминать о грехах, когда все ему напоминает о них. Аминь.

Весте, яко по двою дню пасха будет, и Сын человеческий предан будет на пропятие (Мф.26:2).

Чем ближе подходили дни страдания Господа нашего Иисуса Христа, тем яснее говорил Он ученикам, что Ему надобно пострадать, – дабы таким образом постепенно приготовить их к Своим страданиям. Весте, яко по двою дню пасха будет, и Сын человеческий предан будет на пропятие. – Приготовим, слушатели, и мы себя к страданиям Господа нашего Иисуса Христа размышлением о них.

При размышлении о страданиях Господа нашего Иисуса Христа часто приходит такая мысль: почему бы Господу не отказаться от Своих страданий? Он волен был идти и нейти на страдания; за Него готовы были вступиться целые легионы Ангелов Божиих. Так, все это правда, слушатели; но что было бы с нами, если бы Иисус Христос не пошел на страдания? Если бы Он не пострадал, то мы вечно должны были бы страдать. Как бы ни жили на земле, нам не миновать бы ада, если бы Иисус Христос не сходил в ад. А теперь, когда Иисус Христос пострадал, мы свободны от вечных страданий; теперь совершенно от нашей воли зависит идти по смерти в ад или в рай. Временные страдания Иисуса Христа заменили наши вечные страдания: что мы должны бы вечно терпеть в аде за свои грехи, то все Он вытерпел за нас на земле. Представим, что какой-нибудь преступник за свои преступления должен бы идти в ссылку, на вечную работу; определение уже подписано; казни, которая могла бы заменить эту ссылку, преступник вынести не в силах; и потому он непременно должен идти; и вот он уже идет. Но вдруг является ходатай, который берется вытерпеть казнь, определенную преступнику, с тем, чтобы преступник был освобожден за то от вечной ссылки; и вот ходатай терпит, и преступнику возвращается свобода. Так или почти так поступил и Иисус Христос. Все люди, как преступники закона Божия, должны бы терпеть вечные мучения; но Иисус Христос пострадал за них, и они теперь стали свободны от этих мучений.

Представьте же, слушатели, каковы были страдания Господа нашего Иисуса Христа! Соберите грехи всех людей – и тех, которые жили, и тех, которые живут, и тех, которые некогда будут жить; возложите вину и тяжесть всех этих грехов на Иисуса Христа, и судите, каковы должны быть Его страдания! Каково было Ему мучиться за грехи всех людей, и мучиться так, что это мучение равнялось вечному мучению! Каково было вытерпеть Иисусу Христу в несколько дней то, что род человеческий должен был терпеть целую вечность!

Но вы спросите: «Ужели нельзя без этого было обойтись? Ужели Бог не мог сделать так, чтобы и нам не страдать, и Иисусу Христу не страдать?» Что нам об этом, слушатели, рассуждать? Бог так сделал; видно, иначе невозможно было сделать. Лучше рассудим о том, как Бог милостив к нам, грешникам, и как строг к нашим грехам! Бог не хотел сделать того, чтобы возлюбленный Сын Его не страдал; можем же ли мы не страдать? Правосудие Божие не помиловало Святейшего из Святых; какой же милости могут ожидать грешники? За чужие грехи Иисус Христос столько пострадал; чего же должны ожидать мы сами, которые грешим?

Бог в Сыне Своем Единородном не мог пощадить грехов, которые Он принял на Себя; может ли Он пощадить нас за наши собственные грехи?

Итак, вот к чему должны вести нас размышления о страданиях Господа нашего Иисуса Христа! Вот какими мыслями мы должны заниматься особенно в нынешние дни! Иисус Христос пострадал за чужие грехи; можем ли мы избегнуть страданий, когда не очистим своих грехов покаянием и не загладим их верой в Иисуса Христа, пострадавшего за нас? Аминь.

Не знаю, что сказать вам в нынешний день, слушатели благочестивые. Сказать ли: «Плачьте!» Но вы скажете: «Как же плакать нам, когда ныне радость возвещена всей вселенной?» Сказать ли: «Радуйтесь!» Но другие скажут: «Как же радоваться, когда Иисус Христос, наша радость, ныне во гробе?» – При таком недоумении вот что пришло мне на мысль: можно ли заставить того человека радоваться, который вовсе не расположен к радости? Конечно, трудно. – Можно ли заставить того человека плакать, который вовсе не расположен к слезам? Тоже трудно. Так пусть ныне расположение каждого остается таким, каково оно есть; надобно только дать этому расположению должное направление.

Ты ныне расположен радоваться? – радуйся; ты ныне расположен плакать? – плачь. И плач, и радость нынешнему дню весьма приличны. Когда слышишь Ангела, благовествующего Деве Марии, что от Нее родится Сын Божий, – плачь; ибо твои грехи низвели Сына Божия на землю, где Он должен был за тебя претерпеть разные мучения: можно ли от этого не плакать? Когда ты видишь Спасителя мира бездыханно лежащим во гробе, – опять плачь; ибо за твои грехи Он умер такой смертью: можно ли при этой мысли удержаться от слез? Но ты не расположен к слезам? – Так радуйся. Радуйся, когда слышишь, что Ангел благовествует Деве Марии зачатие Сына Божия; ибо Сын Божий приемлет от Нее плоть человеческую для тебя, для твоего спасения, для избавления тебя от греха, проклятия и смерти! Как этому не радоваться? Радуйся, когда смотришь и на гроб Спасителя; ибо в гробе погребены твои грехи, погребена твоя вечная смерть: можно ли при этой мысли не исполняться радостью?

Хотите ли, слушатели, на опыте видеть, что радость и печаль равно Богу приятны? Выслушайте следующее происшествие (см. Прол. на 15 апреля): два инока, однажды вышед из своего монастыря, впали в тяжкий грех. И святые падают; только они скоро восстают. И сии иноки скоро одумались; тотчас возвратились в свою обитель и открыли грех настоятелю. Настоятель по обыкновению положил им приличное наказание: они известное время должны были прожить в разных кельях, никуда не выходя, питаясь хлебом и водой. Так они и жили. Наконец в одну ночь настоятелю монастыря было свыше открыто во сне, что согрешившим инокам все прощено; и потому на следующий день оба они освобождены из своего заключения. Но какая чудная разность была между ними! Один из них был свеж и полон лицом, как будто он питался самой вкусной пищей; другой, напротив, был сух и слаб, как будто он целый год ничего не ел. Удивляясь такой разности, настоятель спросил первого: «Что ты делал в своем заключении?» – «Я, – отвечал он, – день и ночь радовался и благодарил Бога, что Он не дал мне погибнуть во грехе, а сподобил раскаяться.» – «А ты что делал?» – спросил другого. – «А я, – отвечал тот, – непрестанно все плакал о своем грехе и просил у Бога себе прощения».

Итак, вот как: один радовался, другой плакал; а оба получили равное от Бога прощение. Значит, и радость Богу приятна, когда человек радуется тому, чему должно; и печаль Ему приятна, когда человек печалится ради Бога и о том, о чем следует печалиться. (2Кор.7:8–11).

Так, слушатели, и в нынешний день, и во всякое время, если хотите радоваться, – радуйтесь; если хотите плакать, – плачьте: только и ныне и всегда радуйтесь о Господе, а плачьте о своих грехах. Аминь.

Воскресение Твое, Христе Спасе, Ангели поют на небеси.

Итак, не мы одни празднуем нынешний день: и на небе ныне праздник. Не мы одни славим воскресшего Христа: и Ангелы на небеси поют Его воскресение. Воскресение Твое, Христе Спасе, Ангели поют на небеси.

Что же Ангелам? Иисус Христос не для них сходил на землю, не за них страдал, не за них умер, не для них и воскрес; почему же они поют Его воскресение? – Потому и поют, что они, Ангелы, существа добрые. Вот злые духи не станут ныне петь; для них всякая духовная радость нестерпима; для них мучение, когда другие блаженствуют, таково уж их свойство. Но не таковы Ангелы на небеси. Они всегда радуются, когда другие наслаждаются радостями кто ни получи благодеяние от Бога, они торжествуют, как будто сами получили это благодеяние. Таким образом Ангелы на небеси ныне радуются, смотря на нас, – торжествуют, видя наше торжество.

Слушатели благочестивые! Остановимся здесь на несколько минут. Ангелы ныне с нами радуются и торжествуют, потому что они существа добрые; диаволы не радуются с нами, не торжествуют, потому что они духи злые. Перейдем теперь от существ духовных к себе, к людям. И из нас кто добр душой, кто чист сердцем, тот ныне от души радуется, от сердца торжествует; а кто имеет душу недобрую, сердце нечистое, у того ныне нет и радости, нет и торжества. Да, закон везде один – и на небе, и на земле: нечестивому не свойственно радоваться; радуются только добрые. И в самом деле: как ныне радоваться и торжествовать тем, у кого сердце полно злости, у кого душа омрачена грехами? Такие люди не могут сознавать нынешнего торжества, не могут чувствовать нынешней радости: воскрес ли Христос, остался ли бы Он во гробе – для них все равно. Они и празднуют нынешний день потому только, чтобы быть в праздности, чтобы свободнее удовлетворить своим похотям. В мутной воде самые явственные предметы не отражаются: так и нечестивых людей самые торжественные радости не могут радовать. И что много объяснять вам эту истину? Посмотрите на злого человека, и вы сами это увидите, – увидите, как он нехотя приветствует вас с нынешней радостью, и как он принужденно ответствует вам на ваше радостное приветствие. А это отчего? Оттого, что в нем самом вовсе нет радости; его душа такая дебрь, в которой никогда не отдается никакого гласа радования.

Ах, как было бы хорошо, если бы на свете не было таких людей! Как весело было бы торжествовать нынешний день, если бы не было этих гордых и надменных, этих коварных и завистливых, этих жестоких и своекорыстных! И всегда больно встречаться с такими людьми, но особенно больно встречаться с ними в радостные дни: так и бежал бы от них! Ты хотел бы от души разделить с ними радость, а они, как камни, бесчувственны, как лед, холодны; их холодность и вас холодит, их мрачность и вас омрачает. – Впрочем, не будем роптать: все к лучшему. Мы не на небе, а на земле; здесь полной радости не может быть. Кто из нас чист от скверны? Никто; все мы грешники; все мы более или менее злы. На небе Ангелам злые духи не препятствуют радоваться: и нам злые люди не помешали бы радоваться, если бы мы сами не были причастны злу. И потому чем роптать на злых и нечестивых людей, лучше очистим себя от скверн греховных, выбросим злость из своих сердец. Тело мы украшаем для праздника, одежды темные меняем на светлые; так и должно быть. Ныне и Святая Церковь, как Царица, является вся в золоте; вся она одеянна и преиспещренна; все в ней благоухает смирной и алоем. Стыдно и неприлично нам, ее чадам, ходить ныне в каких-нибудь рубищах. Но заботясь о внешнем украшении, еще более позаботимся об украшении внутреннем; переменяя одежду тела, переменим одеяние и души нашей. Ведь белая одежда не заменяет черноты души; злость сердца и под золотом видна. Притом же украшение тела для праздника каких требует беспокойств и издержек; а украсить душу и легко и скоро! Стоит только воззвать к Богу, и Он даст нам сердце новое; стоит только пролить слезу раскаяния, и душа наша, яко снег, убелится.

Итак, будем, слушатели, хранить сердце в чистоте, омоем душу слезами раскаяния; и мы будем светло торжествовать настоящий день, и нам никто не помешает радоваться ныне и всегда. Аминь.

Горе вам, насыщеннии ныне: яко взалчете. Горе вам смеющимся ныне: яко возрыдаете и восплачете (Лк.6:25).

Кому это, слушатели, Иисус Христос возвещает горе? Каким насыщенным Он угрожает голодом? Каким смеющимся предвещает плач и рыдание? – Не нам ли, которые ныне сыты и довольны всем? Не нам ли, которые ныне вот уж третий день веселимся и радуемся?

Нет, слушатели, это не нам. Это горе тем насыщенным, которые сами сыты, а другие при них томятся голодом; это горе тем, которые насыщаются чужим стяжанием, едят нажитое чужими руками, пьют добытое чужим потом; это горе тем, которые насыщаются обманом, хитростью, лукавством. А мы ныне сами сыты и других насыщаем по возможности; мы насыщаемся от своих трудов праведных, насыщаемся тем, что нам досталось по праву, по закону.

Это горе тем смеющимся, которые веселятся без меры и без времени, у которых веселие состоит в одних чувственных наслаждениях, которые веселятся, смотря на погибель других, радуются несчастью ближних; это горе тем веселым, которые веселятся потому, что вовсе не верят в жизнь по смерти. Но мы, благодарение Богу, веселимся не без меры; ибо веселимся со страхом, – веселимся не без времени; ибо был пост, мы постились; а теперь у нас Светлое Христово Воскресение; мы не чувственным удовольствиям предаемся; ибо мы веселимся в храмах Божиих веселием духовным; мы не погибели других радуемся, но радуемся спасению всех человеков; веселимся, ибо Иисус Христос обещается всех привлечь к Себе, обещается всех нас поместить там, где Он – в Небесных обителях. Мы не с отчаяния веселимся, но от радости, что и тело наше некогда воскреснет; мы пием пиво новое, текущее из Источника нетления – Христа.

Итак, слушатели, и паки реку: возрадуемся и возвеселимся; ничто нам не препятствует ныне веселиться и радоваться о Господе. Аминь.

Проклят человек, творяй дело Господне с небрежением (Иер.48:10).

Кого это Слово Божие поражает такой страшной угрозой? Кто сии творящии дело Господне с небрежением?

Вы, слушатели, может быть, удивитесь, когда услышите, кого Слово Божие поражает проклятием. Оно, во-первых, поражает проклятием священноцерковнослужителей, когда они творят свое дело с небрежением, когда служат без всякого благоговения, читают и поют без всякого внимания.

Ах! Если кто должен все делать с благоговением, то это именно священноцерковнослужители; и потому если кто достоин проклятия за свое небрежение, так это более всех они.

Благоговение священноцерковнослужителей, как благоухание фимиама, разливается более или менее по всей церкви; равно и небрежность их, как заразительная язва, более или менее отражается во всех стоящих во храме.

Впрочем, слушатели, бойтесь осуждать священноцерковнослужителей; каковы бы они ни были, все они ближе к Богу, нежели вы; тот Бога бесчестит, кто бесчестит служителя Божия. Чем судить других, лучше смотрите за собой, как бы вам самим не быть осужденными. Слово Божие, поражая проклятием небрежных священноцерковнослужителей, поражает проклятием небрежность и прочих христиан.

Да, слушатели, в храме Божием всякая небрежность и во всяком достойна проклятия. Ты не вовремя приходишь в храм или прежде времени уходишь из него и думаешь, что это ничего. А разве это ничего, что тишину в церкви, спокойствие молящихся, внимание священнодействующих ты возмущаешь твоим безвременным приходом и уходом? – Стоя во храме, ты разговариваешь, смеешься, смотришь по сторонам или другое что-нибудь делаешь непристойное, и это по-твоему все ничего же? Ах, слушатель, в нас и так мало благоговения, а ты своей небрежностью и последнее у нас отнимаешь! Мы и так холодны к молитве, – а ты своей холодностью и последнюю искру погашаешь! Где же и молиться, как не в храме Божием; а ты и здесь не даешь! Где же лучше и заниматься спасением души, как не в храме; а ты и здесь препятствуешь! По крайней мере хоть бы ты не во всяком месте и не во всякое время обнаруживал твою небрежность; а то не страшишься и престола Божия – этого видимого жилища невидимого Бога; не страшишься и совершения страшного Таинства, при котором и Ангелы стоят со страхом!

Больно, слушатели, ей, больно смотреть, как некоторые из христиан с каким-то бесстыдством стоят в церкви, когда прочие с благоговением возносятся умом своим горе к Богу. Да зачем же и ходить в храм молитвы, когда не хочешь молиться? Зачем же и ходить в это училище благочестия, когда не хочешь ничего слушать? Ужели за тем именно, чтобы только мешать другим?

Достойно же и праведно Слово Божие поражает проклятием небрежность стоящих в храме.

Слушатели христиане! Ангелы, смотря на Пречистую Деву, когда Она входила в храм, дивились и радовались; будем и мы так входить и стоять в храме Божием, чтобы, смотря на нас, Ангелы радовались, а не плакали. Аминь.

Ни сей согреши, ни родители его, но да явятся дела Божия на нем (Ин.9:3).

Иисус Христос, проходя по городу Иерусалиму, увидел человека, слепого от рождения. Ученики Его спросили у Него: Равви! кто согрешил, он или родители его, что родился слеп? Иисус Христос ответствовал: «ни сей согреши, ни родители его: но да явятся дела Божия на нем» (Ин.9:1–3).

Слушатели христиане! И ныне много таких людей, которые бедствуют, по-видимому, без всякой причины; и мы, видя сих несчастных, часто спрашиваем: «За что они, бедные, страдают»? Ответ на этот вопрос тот же, какой Иисус Христос дал апостолам: сии несчастные бедствуют для того, чтобы на них явились дела Божии; именно, они мучатся, чтобы избавиться от больших мучений, – бедствуют, чтобы избавиться от больших бед. Да, слушатели, они страждут телом, за то не будут страдать душой; страдают несколько времени, за то будут блаженствовать нескончаемые веки; не видят света солнечного, – за то узрят Свет незаходимый; не ходят по земле, за то возлетят на небо; не слышат мирского, за то будут слышать небесное; безмолвствуют среди людей, за то будут разглагольствовать с Ангелами.

Но вы скажете: «Ужели Благий и Премудрый Бог не может иначе являть Своих дел? Ужели Он не может дать людям счастья, не подвергая их прежде жестоким наказаниям? Ужели не может спасти человека, не предав его прежде мучениям?» Именно так, слушатели: Бог при всей своей благости всегда и все делает по закону и по порядку. Сосуд серебряный, испорченный, покрытый ржавчиной, как поправляется? Его обыкновенно разбивают, кладут в огонь, жгут, и таким образом он выходит чистым, светлым, правильным. Люди в настоящем состоянии подобны испорченному сосуду; они повреждены, покрыты греховной ржавчиной; чтобы их поправить, очистить, надобно прежде размягчать ударами горестей и проводить сквозь огнь страданий. По сей-то причине страдали все святые: и патриархи страдали, и пророки страдали, и апостолы страдали, и все праведники страдали; потому же и невинные страдают. Иначе и быть не может. Люди все грешники, все преступники пред Богом: все рождаются во грехах; во всех есть семена преступлений. Чтобы заглушить и подавить сии семена преступлений в человеке, надобно прежде ослабить и остановить в нем действие злых сил; чтобы загладить грехи, надобно вытерпеть за них, что следует. Этого требует закон вечный, непреложный. Вот почему и необходимо, чтобы люди и без видимой вины подвергались бедствиям, и вот как благость Божия к людям видна и в ударах правосудия! Временные бедствия, которым подвергаются невинные, подавляют в них семена преступлений.

Таким образом, – я опять повторяю, что прежде сказал, – все от рождения слепые, глухие, ума лишенные, младенцы, умирающие в мучениях, вообще все страдальцы страдают для того, чтобы на них явились дела Божии, дела спасительные. Но из числа таких счастливых страдальцев надобно исключить тех, которые, страдая, ропщут на Промысл; равно надобно исключить и тех, которые страдают за свои грехи, которых страдания бывают следствием их произвольных преступлений, впрочем, и сии страдальцы много пользы получают от своих страданий. Страдания останавливают поток дальнейших преступлений, не дают созревать плодам греховного дерева, не дают вырастать преступным отросткам. Иной, может быть, сделался бы величайшим злодеем, если бы у него не отнялись руки; иной прошел бы весь мир с огнем и мечом, если бы он владел ногами или видел глазами; иной привел бы в заблуждение тьму людей, если бы у него не повредился рассудок. Посему те страдания, которым подвергаются люди за свои грехи, если совершенно не избавят их от вечных мучений; то, по крайней мере, много убавят тяжести их. Таким образом, в мире нет ни одного страдальца, который бы страдал безвинно, понапрасну, но и нет ни одного бедствия, которое бы не приносило пользы. В мире что ни бывает от Бога, бывает все к лучшему. Это лучшее иногда сбывается на земле; но большей частью оно там – на Небе.

Итак, слушатели, если нас и ближних наших постигнет какое горе; то вместо обыкновенного ропота предадим себя в волю Божию, помня то, что без вины и без пользы никто не страдает. Аминь.

Теперь, слушатели, мы с коленопреклонением все вместе будем молиться. О чем же будем молиться? Для чего будем преклонять колена? Мы будем молиться о том, чтобы Дух Святой сошел на нас, и, преклонив колена, будем ожидать Его сошествия.

Но действительно ли вы, слушатели, этого желаете? Желаете ли, чтобы Дух Святой Своим наитием просветил ваш ум, очистил ваше сердце, направил к добру вашу волю? Желаете ли, чтобы вам отныне не мыслить по-своему, а мыслить так, как будет вам внушать Дух Святой, – не желать того, что вам нравится, а желать того, к чему Он вас будет побуждать, – не делать того, к чему влекут вас страсти, а делать то, что Он будет вам повелевать? – Если желаете, то желание ваше будет исполнено: Дух Святой сойдет на вас, будет действовать в вашей душе. Об излиянии Его на вас будет молиться вся Церковь; Бог и каждого из нас готов слушать, тем скорее Он услышит тогда, когда мы будем молиться все вместе. Не бойтесь вашего недостоинства; Дух Святой обновит вас. Не бойтесь вашей слабости: Дух Святой укрепит вас. Ничего не бойтесь, – только желайте, желайте искренно, от всей души, чтобы Дух Святой сошел на вас; и Он непременно сойдет.

Впрочем, слушатели, мы не смеем надеяться от сего сошествия каких-нибудь мгновенных перемен, внезапных действий; не дерзаем думать, что вдруг просветится наш ум, вдруг очистится наше сердце, вдруг устремится наша воля к добру, как этого удостоились апостолы. С нами все это делается постепенно и неприметно: не приидет Царствие Божие с соблюдением (Лк.17:20). Неприметно и медленно принимаются, растут и зреют семена в земле: еще медленнее, еще неприметнее действует в нас Дух Святой. – Мы не можем ясно знать, когда именно Он сойдет на нас, и не можем определенно сказать, что Он точно действует в нас. Сила Святого Духа соединяется в нас с собственными нашими усилиями: Он действует в нас по той мере, как мы сами стараемся что-нибудь делать; перестаньте стараться, и Он перестанет в вас действовать. Дыханием воздуха мы живем; но не дышите сами, и воздух не будет действителен, – мы умрем. Так и Дух Святой в нас действует. Он непременно просветит наш ум, но только тогда, когда мы сами будем стремиться к свету истины; Он непременно очистит наше сердце от скверн греховных, но только тогда, когда мы сами будем желать и домогаться чистоты; Он непременно направит волю нашу к добру, но только тогда, когда мы сами будем удаляться от зла. Наблюдали ли вы, как дождь, напояя растения, оживляет их? Так живит и нас Дух Святой. Дождь не оживит растений, если не будет в них своей растительной силы: не поможет и нам Дух Святой, если мы сами не будем усиливаться.

Итак, молитесь и ожидайте Святого Духа в простоте сердца, – и Он сойдет на вас. Аминь.

Преображение Господне, которое мы ныне воспоминаем, происходило таким образом: Иисус Христос взял с Собой трех учеников: Петра, Иакова и Иоанна; взошел с ними на одну высокую гору, именно на Фавор; там во время молитвы Он преобразился пред ними, т. е. явился в прославленном виде: лицо Его просияло, как солнце, ризы сделались белы, как снег; и явились Моисей и Илия, с Ним беседующие. – Апостол Петр, восхищенный таким чудесным зрелищем, сказал Иисусу Христу: Господи! хорошо нам здесь; если хочешь, построим здесь три сени, одну Тебе, другую Моисею, третью Илии (Мф.17:1–6, Мк.9:1–8, Лк.9:28–36).

Слушатели христиане! Отчего апостолу Петру вдруг так стало хорошо на горе, что он желал там остаться навсегда? Святой Петр, вероятно, и прежде бывал на этой горе; отчего же именно теперь стало ему там хорошо? – Это оттого, что во время Преображения от Иисуса Христа сиял необыкновенный свет, свет Божественный; и апостолы, сколько вместить могли, наслаждались сим светом. При свете Божественном и во мраке светло, и в пустыне весело. Желаете ли вы, слушатели, чтобы и вам на земле было хорошо, чтобы и вас осиявал свет Божественный? – Живите между собой в любви; и вам будет хорошо, и вы будете жить во свете: «Кто любит брата своего, – говорит Возлюбленный ученик Христов, – тот во свете пребывает» (1Ин.2:10). Как свет Божественный сиял на горе Фаворе, где апостол Петр хотел построить три сени: так он непрестанно сияет в том семействе, где бывает взаимная любовь. Как роса на Эрмоне, как роса, сходящая на горы Сионские: так нисходит от Бога благословение на тех людей, которые живут между собой в любви. И со стороны сердце радуется, как смотришь на семейство, где живут все согласно; какой же радостью они наслаждаются сами? – К несчастью, редко случается видеть такие семейства и таких людей.

Что делать? Говорят обыкновенно: «И рад бы жить со всеми в любви, но другие не хотят; и готов бы забывать все оскорбления, но оскорбившие не хотят мира». – Нет, слушатели, от нас главным образом зависит жить в любви со всеми; от нас зависит мирно жить даже и с теми, которые не хотят мириться. Выслушайте следующее происшествие, и вы убедитесь в истине слов моих (см. Прол. на 17 сентября): Один инок, оскорбленный братом, пришел к нему мириться; но он, по жестокости своего сердца, и дверей ему не отворил. Отвергнутый инок пошел после того к одному опытному старцу и рассказал ему о своем несчастии. «Знаешь ли ты, – сказал ему старец, – почему обидевший тебя брат не отворил тебе дверей своих? – Ты, идя к нему мириться, себя самого в душе оправдывал, а его мысленно обвинял. Я советую тебе так поступить: хотя и брат твой согрешил против тебя; но ты утверди в душе твоей ту мысль, что ты согрешил против него, а не он против тебя; себя обвини, а его оправдай». Инок сделал по совету старца, пошел к своему брату, и что же? Не успел толкнуть в двери, как тот отворил их и встретил его с распростертыми объятиями.

Итак, слушатель благочестивый, если ты хочешь примириться с кем-нибудь, а тот с тобой не мирится; то ты в душе твоей оправдай его, хотя бы он был действительно виноват пред тобой; а себя самого обвини, хотя бы ты был пред ним по всему прав. Души наши как-то понимают друг друга, и сердечные наши расположения сильно действуют на сердце другого. В ту минуту, как ты будешь оправдывать и извинять оскорбившего тебя, он будет тебя оправдывать и извинять; таким образом согласие между вами восстановится.

На горе преобразивыйся Христе Боже наш! Соедини любовью наши сердца так, чтобы мы никогда не имели нужды мириться. Аминь.

Не веселый предмет избираю я для нынешнего радостного дня: я хочу побеседовать с вами о смерти.

И чаще бы нам надобно беседовать о ней, слушатели благочестивые! Ведь думайте, не думайте, а от смерти не убежите; так уж лучше думать. Чем больше будем думать о смерти, тем менее будем ее бояться. Мы оттого именно и боимся смерти, что мало о ней думаем или думаем не так, как должно.

И подлинно, что страшного в смерти, если посмотреть на нее с лучшей точки зрения, – так, как должно смотреть? – Скажи, отчего ты так боишься смерти? – Оттого, скажешь, что мне хочется пожить, мне жизнь еще не наскучила. – Так, желать жить очень естественно, это врождено нам от Самого Творца. Но рассуди, разве смерть отнимет у тебя жизнь? Как ты теперь живешь, так и по смерти будешь жить. Ибо что такое значит умереть? Умереть то же, что перейти из старого худого дома в новый хороший; смерть есть переборка с одного места на другое. Что же в ней страшного?

Ты скажешь: «Мне хочется пожить на земле; здесь мои родные, здесь мои друзья, здесь мои удовольствия, здесь все мое, что я так люблю. Как же мне не бояться смерти, которая все это у меня отнимает?» – Но рассуди, все ли отнимет у тебя смерть? Родные твои и по смерти будут с тобой, друзья тоже. Да, кого мы теперь любим искренно, с кем нам теперь жить приятно; с теми и по смерти мы не разлучимся: смерть еще теснее соединяет людей, взаимной любовью между собой соединенных. Не скорби же, сердобольная мать, при разлуке с детьми: они и там будут с тобой. Не сокрушайся, любящая жена, о своем супруге: ты и там будешь неразлучна с ним. Не печальтесь и вы, нежные друзья: вы и там будете друзьями. Да, всякий из нас при смерти может и должен говорить всякому: «До свидания!» Правда, мы, может быть, много лет не увидимся; но что значат лета для умерших? И тысяча у них проходит, как один день (2Пет.3:8). Недаром смерть называют сном: она точно сон. Спящие не видят, как проходит время: и умершие не видят, как оно идет. Что же касается до мирских удовольствий, которые смерть у нас отнимает; то они не стоят того, чтобы и говорить о них: по смерти будут свои удовольствия, – такие, каких только душа наша желать может. После сего что же бояться смерти? Ты скажешь: «Я боюсь смерти потому, что я грешник; а грешникам по смерти худо: там ожидают их мучения». Вот эта причина твоей боязни основательна: грешникам по смерти точно худо. Ах, и в самом деле, слушатели, как мы явимся на тот свет с нашими грехами? Грехи и здесь иногда нас мучат, тревожат, беспокоят; а там и вовсе они не дадут нам покоя. Теперь мы еще не видим их вполне, а там они представятся во всей своей гнусности; теперь мы многих своих грехов и не знаем и не сознаем; а там все узнаем, все они придут на память, и ни от одного из них не откажемся. Так, грешнику при воспоминании о смерти точно есть чего бояться. Но и тут рассуди: смерти ли ты должен бояться? Ведь не смерти, а грехов; ибо они делают ее страшной. Итак, отставай от грехов, омывай их слезами покаяния, заглаждай добрыми делами; а смерти не бойся. Грешить бойся, а умирать нечего бояться. Но ты скажешь: «Что же мне делать? Я грешить не боюсь, искреннего покаяния не приношу, дел добрых не делаю. Как же я могу не бояться смерти?» О, если ты таков, то я даже советую тебе бояться смерти; если ты точно грешить не боишься, покаяния не приносишь, добрых дел не делаешь; то трепещи: люта смерть таких грешников! Аминь.

Много бо может молитва праведного поспешествуема. (Иак.5:16).

Итак, только усердная молитва праведника много может. Но мы, слушатели, и грешники, и молимся без усердия, и потому что же наши молитвы? Полезны ли они сколько-нибудь для нас, или мы, молясь, только время тратим? Нет, слушатели, и мы не напрасно время тратим, когда молимся; и наши молитвы полезны для нас.

Мы не имеем усердия к молитве; но это усердие может возбудиться в нас, когда мы будем молиться постоянно. Усердная и пламенная молитва не вдруг приобретается; она не есть собственно упражнение, а следствие и, так сказать, награда уже за постоянное упражнение в молитве. Таким образом от нашего усилия во время молитвы может родиться в душе нашей молитвенный жар. Так от движения происходит теплота и в холодном теле человека. «Молясь с принуждением, – говорит Святой Макарий, – с нетерпеливостью, мы пролагаем путь к тому, чтобы молиться с радостью, в покое; молитва с принуждением состоит в нашей воле, а молитва в покое есть дар благодати». Итак, ни в каком случае не надобно оставлять молитвы: надобно, сколько возможно, принуждать себя к молитве. И потому, когда звон колокола созывает христиан на молитву, иди и ты, хотя бы тебе не хотелось молиться; когда приходит время сна или наступает утро, непременно читай свои молитвы, как бы ни тяготила тебя твоя леность и беспечность.

Грехи, конечно, служат препятствием успеху наших молитв. Наши грехи, как облака, препятствуют Богу изливать в нас лучи своего благословения; вопль преступных страстей, как рев бурного моря, не допускает нашим прошениям доходить до слуха Божия. Но ужели посему грешник и не должен молиться? Нет, он-то и должен молиться; ему-то и необходима молитва. Ибо и ум наш просвещается светом истины, когда мы молимся Богу, Который есть вечная Истина; и сердце наше воспламеняется огнем любви, когда мы молимся Богу, Который есть беспредельные Любы; и воля наша направляется к добру, когда мы молимся Богу, Который есть верховное Добро. Оттого-то и бывает, слушатели, что иной начинает молитву грешником, а оканчивает ее праведником, – приступает к молитве оскверненным нечистотами греховными, а отходит убеленным благодатью паче снега. Таким образом грешник своей молитвой может исходатайствовать себе у Бога прощение грехов; а по прощении грехов будет исполнено и прошение его. Пройдут греховные облака; утихнут вопли преступных страстей: и Бог, как солнце после мрачной бури, явится к нему с Своим благословением, и молитва его, как фимиам, будет приятна для Бога.

Итак, слушатели, не смущайтесь ничем, когда приступаете к молитве; молитесь, когда и не чувствуете усердия к молитве; молитесь, когда и чувствуете за собой много грехов; молитесь лишь неослабно, и ваша молитва много будет значить пред Богом. Аминь.

Что надобно, слушатели, делать в таком случае, когда мы не получаем от Бога просимого, несмотря на то, что просим себе чего-нибудь доброго, просим от всей души, просим с раскаянием во грехах? – Что делать? Надобно продолжать более и более молиться, и мы непременно получим то, о чем молимся.

Хананейская жена, о которой упоминается в нынешнем Евангелии, служит тому самым верным доказательством. У нее была больная дочь, одержимая нечистым духом. Иисус Христос является в той стране, где она жила. Зная о чудодейственной Его силе, жена хананейская поспешила к Нему и стала просить об исцелении своей дочери. Иисус Христос сначала не отвечал ни слова на ее просьбу; она, несмотря на то, не отступала от Него; Иисус Христос отказал ей, но она все не переставала просить и тем неотступнее просила Его. Чем же кончилось? Молитва матери была услышана: дочь ее немедленно выздоровела (Мф.15:22–28). Впрочем, не одна хананейская жена так долго молилась; она, можно сказать, молилась еще недолго: некоторые молились по десяти и более лет, и наконец получили просимое. Долго молилась Сарра, чтобы Бог даровал ей сына, – и сын дан был ей в самой глубокой старости; долго молился Захария, – и жена его Елисавета зачала уже в преклонных летах. Так долго иногда Бог медлит исполнять молитвы молящихся Ему! – Потому-то Иисус Христос предложил и притчу о том, чтобы мы не унывали и не преставали молиться, когда долго не получаем просимого (Лк.18:1–8). «В одном городе, – говорит Он, – был некоторый судья, который Бога не боялся и людей не стыдился. В том же городе была некоторая вдова, и она, приходя к нему, говорила; защити меня от соперника моего. А он долгое время не хотел. Но после сказал сам в себе: хотя я и Бога не боюсь, и людей не стыжусь; но как вдова сия мне докучает, вступлюсь за нее, чтобы она не приходила беспрестанно докучать мне. Слышите, что говорит судья неправедный? – прибавляет Иисус Христос; – Бог ли не защитит избранных Своих, вопиющих к Нему день и ночь, хотя и медлит защитить их? – Я вам сказываю, что подаст им защиту вскоре». – Земным царям и владыкам приятно предварять наши прошения; но Небесный Царь и Владыка хочет и любит, чтобы Его просили. Чем дольше Его просят, тем Он щедрее бывает; чем дольше Он не дает, тем больше даст; в то время, когда не дает нам просимого, Он как бы готовит, как бы придумывает, чем бы лучше наградить нас. Наша неотступная просьба столько же приятна Богу, сколько людям противна: Он из нее видит, что мы усердно желаем просимых благ, и что мы не хотим получить этих благ ни от кого другого, кроме Него.

Итак, слушатели, когда просите у Бога каких-либо благ – временных или вечных; то просите неотступно. Чем дольше Бог не дает, тем неотступнее просите. Если Он вместо того, чтобы дать просимое благо, подвергнет вас несчастьям; и тогда не отступайте от Него. Если увидишь Бога, посылающего тебе меч, если ощутишь этот меч в твоем сердце; и тогда не отступай от Него, и тогда ожидай просимой милости. Когда гневается на нас человек; в таком случае всего безопаснее бежать от него: а когда гневается на нас Бог, то всего лучше и надежнее стоять пред Ним. Аще убиет мя, на Него уповаю. Так уповай; – и не посрамишься. Если Бог не дает тебе того, чего желаешь и просишь; то будь уверен, Он готовит и непременно дает что-нибудь лучшее и полезнейшее для тебя. Аминь.

Из текста: «И вы убо будите готови». (Лк.12:40).

Господь наш Иисус Христос повелевает нам, слушатели, непрестанно готовиться. Куда же готовиться? – На тот свет. Вот ближние наши умирают; следовательно, и нам придется умереть когда-нибудь. А когда? – это неизвестно. Разве долго умереть? Так будем готовиться всякий час.

Но что будет за жизнь, если мы непрестанно будем готовиться на тот свет? – Это-то и будет настоящая жизнь; мы для того и живем здесь, чтобы приготовить себя к будущей жизни. Грустно всегда думать о смерти? Не будет грустно, если только мы будем приготовлять себя туда, как должно.

Отчего нам теперь бывает грустно думать о смерти? Оттого, что редко думаем о смерти; а еще более оттого, что нам жалко расстаться с благами мира сего. Хотя и говорят, что мир сей есть ни что иное, как юдоль плача; а все иногда бывает весело и здесь, а особенно весело тому, у кого денег довольно, кто в чести у всех, у кого изобилие во всем. – Что же? Если блага мира сего препятствуют нам спокойно умирать; то заранее расстанемся с ними, не будем слишком привязываться к ним. И что пользы привязываться к тем благам, с которыми волей или неволей, а непременно надобно расстаться? Что пользы предаваться тем весельям, которые рано ли поздно ли, а непременно должны окончиться слезами? Ведь чем дальше, тем хуже. Посмотрите, как больно бывает умирать старым людям, которые не любили думать о смерти, которые всей душой предавались мирскому!..

Да, правда, и при бедности, и при горестях, все как-то не хочется готовиться на тот свет, все как-то грустно думать о смерти. А это отчего? Оттого, что мы не знаем, что будет на том свете; а еще более оттого, что там слишком худо грешникам. И рад бы иногда умереть; но как подумаешь, что еще будет там? Может быть, там ждут меня мучения? Хорошо думать о смерти праведнику; ему на том свете еще веселее будет; а что будет нам – грешникам? – Что же, слушатели? Если грешникам худо на том свете; то постараемся явиться туда праведниками; если грехи препятствуют спокойно умирать, то заранее оставим их. Ведь надобно же когда-нибудь расстаться с этими грехами. Ужели в самом деле нам являться с ними и на тот свет? О, не дай Бог; горе там будет с ними!

Но легко ли, скажете, презреть блага мира сего, которые так приманчивы? Легко ли оставить пороки, к которым мы так склонны? – Легко ли, трудно ли, слушатели, только непременно надобно: иначе худо будет умирать; а еще хуже будет по смерти. Что бы вы сказали о том хозяине, который, зная, что в следующую ночь всего его окрадут воры, стал бы еще всеми возможными средствами увеличивать свое имение? Конечно, сказали бы, что он глуп. А еще неразумнее сделаем мы, если будем привязываться к благам мира, зная верно, что с ними надобно расстаться, и будем предаваться порокам, веря несомненно, что за них мы подвергнемся вечному мучению.

Итак, будем непрестанно готовиться на тот свет; а для сего будем отставать от пороков и заблаговременно расставаться с благами мира сего. Аминь.

Пастырь добрый душу свою полагает за овцы (Ин.10:11).

Вот каковы бывают добрые пастыри! Они ничего не жалеют для своих пасомых; саму жизнь они готовы положить за них. Пастырь добрый душу свою полагает за овцы (Ин.10:11). Таков был в жизни Святитель и Чудотворец Николай, коего память ныне прославляет Святая Церковь. Не думая о своем спокойствии, он как на крыльях летал всем на помощь; забывая себя, он день и ночь заботился о спасении всех.

Таковы бывают добрые пастыри; таковы должны быть и все мы. Пастыри жертвуют собой для своих пасомых, а мы должны жертвовать собой друг для друга. Да, непременно должны; ибо мы только то и сохраняем, что уступаем; только то и оставляем себе, чем жертвуем другим; тем только будем некогда жить в будущей жизни, что делаем ныне для ближних.

Да, слушатели, то никогда не погибнет, с избытком нам возвратится, что мы употребляем на пользу для других, что делаем ближним. Какими семенами земледелец засевает землю, те у него сохраняются; ибо, истлевая, возрастают, созревают и приносят плод; а какие семена у себя оставляет, какими сам пользуется, те пропадают навсегда, безвозвратно. Подобное бывает и будет с нами. Наши ближние суть та земля, в которой мы сеем семена для будущего; в них, как в сокровищницах, на будущее время сохраняется все, чем мы им жертвуем, что им отдаем. Земледельцы не соберут плодов, будут с голоду умирать, если все свои семена сами поедят, а землю оставят незасеянной; так и мы ничего себе не оставим на будущее время, если свои способности и силы, свое богатство и достояние истратим только на себя.

И потому, когда вы уступаете что-нибудь другим, когда чем-нибудь жертвуете ближним; то не беспокойтесь; это не пропадет. Бог, дающий семя сеющему и хлеб в пищу, подаст обилие посеянному вами и умножит плоды правды вашей (2Кор.9:10). Если бы за нашими пожертвованиями, за нашими делами смотрели люди; то мы могли бы сомневаться в награде за оные; но за ними смотрит Сам Бог. – Бог Сам хранит наши пожертвования; могут ли же они не сохраниться? Бог Сам поливает наши семена; могут ли они не произрасти? Бог порукой, что наше не пропадет; может ли же что-нибудь пропасть? – Нет, не будет забыт и стакан воды, который мы подадим ближнему; не будет забыто и ласковое слово, которое скажем другому; не пропадет даром и сажень земли, которую уступим соседу.

Но скажете: «Как же и чем мы сами будем жить, когда станем все уступать, будем все жертвовать другим?» – Проживем, слушатели, проживем; в этом нам порукой Бог, в руках Коего богатство всего мира.

Так, будем жертвовать собой друг для друга; тогда и нам, и другим, и всем будет хорошо. Аминь.

В честь и славу Святого Тихона, прославляемого ныне Церковью, и в собственное наше назидание побеседуем, слушатели, о тех чудесах, которые совершил он в своей жизни.

Может быть, и много совершил он чудес; но до нас дошли только два из них.

Святой Тихон в молодости своей продавал хлебы и, имея сострадательное сердце, раздавал их нищим без денег; отец не мог этого не заметить и потому в одно время строго наказал его за то. Святой Тихон, желая успокоить своего отца, сказал ему при сем: «Батюшка! Напрасно ты на меня гневаешься: я твои хлебы трачу не по пустому, а отдаю их взаймы Богу и имею от Него в том расписку – Его Божественное Слово. В Слове Божием именно сказано: кто дает нищему, тот взаймы дает Богу и сторицею от Него приимет (Притч.19:17). Ты мне не веришь? Поди, посмотри, и ты сам увидишь, как верно Слово Божие». Сказав сие, Святой Тихон взял отца за руку и повел его в житницу; отворили двери житницы, и отец увидел подтверждение слов Святого Писания: житница была наполнена самой чистой и лучшей пшеницей, хотя прежде в ней ничего не было. Отец пал на землю, возблагодарил Бога и с того времени не стал уже запрещать своему сыну раздавать милостыню бедным.

Другое чудо, совершенное Святым Тихоном, было не менее разительно. В некотором саду обрезывали сухие ветви с виноградных дерев и по обыкновению выбрасывали их вон. Святой Тихон, собрав эти сухие ветви, рассадил их в своем огороде; при сем Он попросил Бога, чтобы сии сухие ветви принялись и выросли, чтобы виноград на них был полон и красив, чтобы ягоды были сладки и здоровы, и чтобы виноград в его саду скорее всех поспевал. Как хотелось святому, так и сделалось. На другой день Он вышел в огород посмотреть, что сделалось с его виноградом, и увидел на нем благословение Божие: все ветви принялись и в то же лето принесли чрезвычайное обилие плодов; в других садах виноград был еще зелен, а у Святого Тихона самый спелый, сладкий и здоровый.

Слушая о Чудесах Святого Тихона, вы, конечно, слушатели, заметили ту детскую простоту, с какой Он верил словам Священного Писания, и ту детскую смелость, с какой Он всего ожидал от Бога. Заметьте же и еще: и все святые мужи, особенно чудотворцы, всегда бывают таковы; все Они точно дети. Дети, нимало не размышляя, верят всему, что им скажут: и святые, нимало не сомневаясь, верят всему, что говорит Слово Божие. Дети всего смело ожидают от всех: и святые всегда смело ожидают от Бога.

Не думайте, впрочем, что эта простота веры недалеко видит. Нет, она далеко видит; она просто на все смотрит, оттого просто – как что есть – видит; она потому и не усиливается, знать, потому и не размышляет, что все с первого раза видит. Умствование усильное нужно для слабого только ума; это лествица, без которой он не мог бы дойти до истины; а и о великих умах говорят, что они умствуют просто; им истина всегда представляется прямо; они ее не ищут, а видят с первого взгляда.

Равно и детская смелость святых не есть какая-нибудь самонадеянность; в ней и тени нет надеяния на себя; она вся, так сказать, повергается в Бога, как дитя в объятия матери. Сия-то детская смелость была при всех чудесах, которые совершали святые; она вся покорена Богу, и за то ей покорено все. Может быть, потому ныне так и мало чудес, что у нынешних христиан надежда на Бога слишком осторожна.

Подражайте же и вы, слушатели, детской простоте и детской смелости святых; старайтесь просто веровать и смело надеяться.

«Господи! – взывает Давид, – не надмевается сердце мое, и не возносятся очи мои; я не вхожу в великое и в то, что выше меня. Я смирен и кроток душею моею, как дитя подле матери; как дитя, душа моя во мне» (Пс.130:1–2).

Такую душу и вы, слушатели, старайтесь в себе образовать. Аминь.

Наша Церковь ныне воспоминает преславное восхождение Святого Славного Пророка Илии.

Чудный человек был Пророк Илия: жил на земле; потом явилась ему огненная колесница, – и он скрылся на ней из глаз изумленного Елисея. Куда же он скрылся? Что это за страна, где он теперь находится? – Эта страна называется Небом. Итак, Святой Пророк Илия теперь на Небе. Впрочем, как бы далеко ни был от нас Святой Пророк Илия, нам скорбеть о том нечего: он далек от нас телом, но не духом; духом он всегда близок к нам; он теперь и здесь с нами – в этом храме, посвященном его имени; он и во всяком месте близок к тем, кто ему молится усердно.

Так, слушатели, мы своими молитвами приближаем к себе тех святых, которым молимся, и чем усерднее им молимся, тем они ближе к нам становятся.

Когда вы, слушатели, усердно молитесь, не чувствуете ли тогда чего-то особенного, неизъяснимо радостного? Около нас как бы веет чем-то неземным, Божественным; вам от молитвы и отстать тогда не хочется. Что же это такое? Отчего это происходит? – Почему не сказать, что это оттого, что святой, которому мы молимся, приближается к нам, а мы к нему? Вы спросите: «Как это может быть? Как может быть, чтобы, например, Святой Пророк Илия был близок ко всем теперь ему молящимся? Мы ему молимся, в другой церкви ему молятся; в нашем городе ему молятся, в другом, в третьем, – словом: ему теперь молятся в бесчисленных местах и бесчисленное множество людей; как же он может быть близок ко всем?» Я не знаю, как это может быть; но уверен, что точно так бывает. Мало ли чего мы себе не можем объяснить? Объясните мне, каким образом мы мысленно в одну минуту можем бывать во многих, одно от другого отдаленнейших местах? И понимаем ли мы, как бывает близок Бог ко всем тем, которые Ему молятся? Конечно, не понимаем; а Он точно близок: «Близ Господь всем призывающим Его» (Пс.144:18) – сказал премудрый царь и богодохновенный пророк Давид. Безрассудно было бы, если бы мы стали отвергать бытие всего того, чего не понимаем.

Так, близ Господь всем призывающим Его; близки и святые к тем, кто молится им усердно. И потому, слушатели, когда вы молитесь усердно святому; то утешайте себя мыслью, что он близ вас; а когда молитесь без усердия, то не забывайте, что святой далек от вас и вашей молитвы не услышит.

Святый Пророче Божий Илие! Удалившись от нас телом, не оставляй нас своим духом; не оставляй сего святого храма, посвященного твоему имени. Аминь.

Образ приимите, братия моя, злострадания и долготерпения пророки (Иак.5:10).

При всех неприятных обстоятельствах жизни будь терпелив, слушатель благочестивый! Терпи, что бы с тобой ни случилось; не досадуй, когда получишь оскорбление; не огорчайся, когда встретишь неудачу; все терпи. В пример терпения возьми себе пророков. Пророки ли не были добры? Но и они много терпели на земле; они терпением и жили, терпением и спаслись.

Так, слушатель благочестивый, ты тогда только можешь жить спокойно на земле, когда будешь терпелив: без терпения настоящая жизнь будет не жизнь, а мучение. На земле многое нас беспокоит: одно только терпение доставляет нам покой. Словами в этом убедиться трудно: лучше испытай. Когда тебя горе какое тяготит, или люди оскорбляют, или болезнь изнуряет, и вообще какая-нибудь неприятность беспокоит; то возьми терпение, и ты успокоишься. Терпение – лекарство от всех беспокойств; уметь терпеть – значит уметь спокойно жить.

Но не одно временное спокойствие получаем мы от терпения: терпение отворяет дверь к вечному покою.

Так, слушатели благочестивые; кто все переносит терпеливо, тот этим спасет душу; чем больше мы терпим, тем меньше становится в нас грехов. От огня золото делается светлее: от терпения наша душа делается чище.

Хотите ли на опыте видеть, как спасительно для души терпение? Выслушайте, что рассказывает один праведный муж, который сподобился видеть те места, где по смерти покоятся святые (См. Прол. на 21 Июля). В одном славном месте он увидел некоего человека и спросил его: «Что ты делал в мире и чем заслужил такое место?» – «Я был работником у одного злого человека, – отвечал тот, – и много терпел от него до конца жизни». После он увидел другого человека в столь же славном месте и спросил его: «Ты чем занимался в мире?» – «Я долго был болен и терпеливо переносил свою болезнь». Наконец он увидел еще человека, но не в столь славном месте, как те, и также спросил его: «Ты как жил в мире?» – «Я сначала был простым монахом, день и ночь трудился для спасения души; после произвели меня в епископы; наконец смерть привела меня на это место».

И так вот что значит терпение! Терпеть так же спасительно для нашей души, как и заниматься самим спасением; переносить что-нибудь горестное так же полезно, как и делать добрые дела; удерживаться от слов оскорбительных для ближнего так же приятно Богу, как и славословить Его непрестанно. Терпение же даже иногда важнее иных богоугодных дел (Св. Златоуст в 31 беседе на Матфея).

Итак, слушатель благочестивый, все переноси терпеливо, все – малое и великое. Нетерпением ты не умалишь горя, а только прибавишь; огорчением не утушишь оскорбления, а только усилишь: так лучше терпи. В терпении вашем стяжите души ваша (Лк.21:19). Тот слабый имеет дух, кто всем огорчается, на все досадует; так докажи своим терпением, что ты не слабого духа. Претерпевый до конца, той спасен будет (Мф.10:22); так терпи же; и ты спасешься. Аминь.

Образ приимите, братия моя, долготерпения (Иак.5:10).

Еще о терпении! Что же делать, слушатели, терпение для нас так необходимо, а у нас его так мало. Иной из нас век живет и не может научиться терпению. Итак, и еще послушайте о терпении; только в пример терпения возьмем не пророков, – они, может быть, для нас слишком высоки, но простого человека (См. Прол. на 15 Февраля).

В одном монастыре жил благочестивый инок; пять братий любили его; а один оскорблял. Не желая терпеть оскорблений, он перешел в другой монастырь; но тут восемь братий его любили, а двое оскорбляли. Он ушел в третий монастырь; но и в этом было не лучше, семь его любили, а пять ненавидели. Что было делать? Он решился идти в четвертый монастырь и пошел. На пути между тем стал размышлять сам с собой: «Если мне слушаться моего помысла, то придется обойти весь мир, и, верно, не найду нигде покоя; ибо люди везде одни и те же; много добрых, много и злых. Верно, и в этом монастыре, куда я теперь иду, будет мне не лучше». Подумав немного, он взял записную свою книжку и написал в ней: «Пусть меня оскорбляют: я терплю все для Иисуса Христа». Написав это, он свернул книжку, навязал ее на пояс и пошел в монастырь. Как он ожидал, так и случилось: и в этом монастыре, куда он пришел, тоже стали оскорблять его; но он тотчас за свою книжку, и, прочитав в ней слова: «я терплю все для Иисуса Христа», – в ту же минуту успокаивался, в ту же минуту ему становилось легче. Таким образом он наконец приучился все терпеть, все сносить.

Итак, вот, слушатель благочестивый, как ты можешь научиться терпению! Какое бы ни постигло тебя горе, какая бы ни случилась неприятность, ты говори: «стерплю для Иисуса Христа». Только скажи это, и тебе будет легче. Имя Иисуса Христа сильно; при нем ветры утихают, бесы умолкают; утихнет и твоя досада, пройдет и твое горе, когда ты будешь повторять сладчайшее Его имя. Аминь.

Хулимы, утешаемся (1Кор.4:13).

Слушатели христиане! Что надобно делать тогда, когда нас кто-нибудь обидит или оскорбит? Гневаться в таком случае вредно, вредно и для души, вредно и для здоровья; платить обидой за обиду еще вреднее; забыть обиду вдруг хотя и всего лучше, но это очень трудно. Итак, что же надобно делать? Так как случаи, в которых мы можем оскорбляться, очень не редки; то не бесполезно нам знать то средство, к которому должно прибегать в таковых случаях.

Апостолы, когда проповедовали Евангелие, встречали много оскорблений: Их оскорбляли на земле и на море, оскорбляли в городах и пустынях, оскорбляли свои и чужие, везде и все их оскорбляли. Что же они делали? В чем находили утешение? В молитве. «Нас хулят, – писал апостол Павел к Коринфянам, – мы молимся» (1Кор.4:13). Итак, слушатель благочестивый, когда кто тебя оскорбит или обидит; то ты тотчас спеши в уединенное место и там в молитве открой Богу скорбь твою и печаль твою Ему возвести. Душа твоя тогда успокоится, волнение сердца утихнет; и обида пройдет со слезами, как солнечный зной проходит с явлением дождя. И простые слезы, в оскорблении проливаемые, много облегчают душу; но гораздо прочнее и больше облегчение могут доставить слезы молитвенные. О чем же тогда молиться? Конечно, не о том, чтобы Бог мстил за тебя оскорбившему, потому что этим оскорбишь только Бога; но молись о том, чтобы Бог дал тебе силы перенести и забыть оскорбление; и ты забудешь оскорбление, и ты легко перенесешь его.

Итак, слушатель благочестивый, при всяком оскорблении и при всякой обиде делай то, что делали апостолы, – молись. Аминь.

Ни дождь, ни грязь не остановили вас дома, слушатели благочестивые; вы и ныне пришли в храм Божий. Так и всегда надобно делать: несмотря ни на что, надобно ходить в храм Божий. Что же нам и делать, куда же нам и ходить, особенно в праздничные дни, как не в храм Божий? – Мы всего более должны заботиться о спасении души: а где же лучше и заботиться об этом, как не в храме Божием? Сами мы или не знаем, как спасти душу, или забываем о ее спасении; но здесь непрестанно и напоминают нам о том, и учат нас тому. Дома нам трудно заботиться должным образом о спасении души; но здесь и самое удобное место, и самое удобное время сим заниматься. – У нас так много нужд, о которых мы должны просить Бога; а где же нам и просить о них, как не в храме? Здесь он присутствует особенным таинственным образом, и потому удобнее может услышать нашу молитву. Здесь Ему приносится умилостивительная жертва, и потому Он скорее может исполнить нашу молитву. Здесь мы молимся Ему все вместе; а Он особенно любит, когда Ему молятся двое или трое вместе. Здесь если твоя молитва не дойдет до Бога, то другие умолят Его за тебя. И потому, слушатель благочестивый, когда ты бываешь в церкви, то никогда не забывай, что тут за тебя молятся и другие; если на свою молитву не надеешься, то утешайся той мыслью, что, может быть, Бог услышит молитву других, за тебя молящихся. – Здесь если не будет у тебя усердия к молитве, то и оно удобно родится в тебе: смотря на других молящихся, и ты станешь молиться. Итак, вы хорошо делаете, что ходите в храм Божий. Только вот что не хорошо: многие из вас скучают в храме Божием, стоят как бы нехотя, ждут не дождутся, как бы уйти поскорее. А знаете ли, от чего вам бывает скучно стоять за службой? Это от того, что вы не понимаете церковной службы, и не обращаете на нее внимания: вы не понимаете и не слушаете того, что поют и что читают; не понимаете и не смотрите на то, что делают служители Церкви. Если бы вы все это понимали, если бы вы на все это обращали внимание; то не стали бы скучать, как бы длинна ни была служба. Вам тогда не от чего и некогда было бы скучать, вы были бы все заняты. Когда проповедник говорит что-нибудь простое, понятное для вас, вы не скучаете, вы готовы слушать, как бы много ни говорил он; а как скоро он заговорит что-нибудь мудреное, непонятное для вас, вы тотчас начинаете скучать, вы перестаете его слушать. То же надобно сказать и о службе церковной: что в ней понятно, то вы слушаете с удовольствием; а при непонятном вас томит скука.

Вы скажете: что же нам делать, когда мы не понимаем церковной службы? Я к тому все это и говорю, что вам надобно стараться понимать службу церковную. Всего вдруг, конечно, понять нельзя – трудно; а понемногу и постепенно очень легко. Знаете ли вы, что в церковных службах изображается и повторяется пред нашими глазами все наше христианское учение? Да, здесь не только слышишь, но и в разных лицах, действиях и образах видишь все – и историю веры, и истины веры, и правила веры. И потому, чтобы хорошо понимать церковные службы, непременно надобно основательно знать главные истины христианского учения. А для того опять надобно чаще ходить в церковь Божию, и внимательнее слушать проповеди; в проповедях церковных и учение христианское излагается, и службы церковные нередко изъясняются.

Итак, не оставляйте же слушатели, своего благочестивого обыкновения – ходите в церковь Божию. За то вас Бог не оставит своими милостями; за то Его благословение всегда будет изливаться на вас. Аминь.

Я ныне намерен побеседовать с вами, слушатели, о том, сколько служб церковных, и какие они именно, в какое время отправляются, и почему в такое время отправляются.

Древние, первенствующие христиане очень часто собирались на общественную молитву. У них почти все время проходило в молитве. Они молились в полночь, молились рано утром, при наступлении дня, в первом часу молились, в третьем, шестом и девятом часу молились; перед полуднем, причащаясь тела и крови Христовой, опять молились, вечером молились, после ужина молились. От этого произошло восемь особых церковных служб: 1. Полунощница; 2. Утреня с первым часом; 3. Третий час; 4. Шестой час; 5. Литургия; 6. Девятый час; 7. Вечерня и 8. Повечерие. Таким образом, первенствующие христиане восемь раз в сутки собирались на общественную молитву.

Впоследствии времени Отцы Церкви видели, что трудно и неудобно по восьми раз в сутки собираться на общественную молитву, особенно трудно это для людей семейных и должностных; и потому определили собираться по три раза в сутки. Таким образом ныне, по уставу Церкви, восемь церковных служб отправляются в три раза: утром совершается полунощница, утреня и первый час; перед полуднем – третий и шестой час, и литургия; вечером – девятый час, вечерня и повечерие; а пред великими праздниками – вечерня, утреня и первый час отправляются вместе, и составляют особенную службу, которая обыкновенно называется всенощным бдением, и служит духовным приготовлением к наступающему празднику. Вместо вечерни в таком случае служится малая или сокращенная вечерня с повечерием.

Слушатели благочестивые! Молиться можно и должно во всякое время, особенно же когда есть расположение к молитве; почему же Отцы Церкви назначили для молитв известное и определенное время? – Они это сделали по весьма важным причинам. Они назначили для молитвы полночь: и можно ли не молиться с благоговением в полночь, когда в этом часу откроется второе – страшное Христово пришествие? Можно ли не бодрствовать в те минуты, когда мертвые восстанут из гробов своих? Они назначили для молитвы утреннее время: и когда приличнее молиться, как не утром? И чем приличнее начинать день, как не молитвой? Утренняя молитва для человека то же, что утренняя роса для растений. Тот во весь день бывает счастливее и покойнее, кто с надлежащим вниманием молится утром. – Они назначили для молитвы третий, шестой и девятый часы дня: и когда приличнее призывать благость Святого Духа, как не в третий час, в который Дух Святой сошел на апостолов; – когда приличнее вопиять к Богу о спасении и помиловании, как не в шестой и девятый часы дня, в которые Иисус Христос распят за наше спасение и умер за наше оправдание? – Они назначили для молитвы вечер: и можно ли, отходя ко сну, не молиться, чтобы Бог даровал ночь мирную, безгрешную, неблазненную; – и когда приличнее благодарить Бога за прошедший день, как не вечером?

Таким образом, Отцы Церкви премудро сделали, что назначили для общественных служб известные часы, такие часы, которые удобно могут располагать человека к молитве. Будем и мы, слушатели, означенные часы провождать в молитве, по крайней мере будем в означенные службы молиться: эти службы из таких молитв составлены, что невольно располагают всякого к молитве.

Времени на все достанет: успеем и помолиться в церкви, и заняться своими делами. Даже успешнее пойдут у нас дела, если мы будем чаще ходить в церковь Божию. В церкви Божией от Святого Престола рекой льются благословения; а при Божием благословении всегда и все идет успешно. Аминь.

В нынешнем Евангелии, между прочим, описывается исцеление одной больной женщины, которая двенадцать лет лечилась у лекарей, имение все истратила на лекарства, а пользы никакой от них не получила: 12 лет лечилась, и не вылечилась (Лк.8:43). Отчего же это произошло? – Уж не грешно ли пользоваться лекарствами? Не противно ли Богу лечиться у лекарей?

Нет, слушатели, не противно Богу лечиться у лекарей, не грешно пользоваться лекарствами. Лекарства тоже Богом сотворены: Господь созда от земли врачевания, – говорит мудрый Сирах; и потому почитай врача противу потреб честью его (Сир.38:1). Только надобно знать, как лечиться у лекарей? Кто на одни лекарства надеется, кто от одних лекарей ожидает помощи: тот не всегда, и то разве по особенному Божию снисхождению получает пользу; а большей частью таким больным еще хуже делается от этих пособий.

Как же надобно лечиться у лекарей? – Прежде всего больной должен помолиться Богу, оставить грехи, принести Богу жертву, наконец уже прибегать и к лекарям. (Сир.38:9–12). "Чадо, – говорит Сирах, – в болезни твоей не презирай; но молись Господеви; и той тя исцелит. Отступи от прегрешения, и от всякого греха очисти сердце твое. Даждь благоухание и память семидала, и умасти приношение. И даждь место врачу; Господь бо его созда, и да не удалится от тебе, потребен бо ти есть». Итак, вот от чего мы иногда, истративши на лекарей все имение, не получаем от них никакой пользы, – от того, что надеемся на лекарей, а не на Бога; лекарей призываем на помощь, а о Боге забываем. Нет, лекарь уже не поможет своими лекарствами, когда Бог не станет помогать нам своей благостью.

Итак, не грешно пользоваться лекарствами, и не противно Богу призывать лекарей; только прежде всего надобно, раскаиваясь во грехах, прибегать к Богу, и принимая лекарства, надеяться на Бога; тогда лекарства помогут, и болезнь пройдет. Аминь.

Благословляйте гонящия вы: благословите, а не кляните (Рим.12:14).

Слушатели христиане! Мы часто во гневе, не желая мстить другому делом, мстим ему словом; мы обыкновенно говорим: чтобы тебя постигло такое-то несчастье, чтобы тебе приключилась такая-то беда, или – что то же – мы клянем того, кто нас оскорбит, обидит, притеснит, не думая впрочем делать через то существенного ему зла.

Эта слабость, замеченная апостолом в римлянах, очень часто обнаруживающаяся и в нас, есть слабость самая опасная.

Слова, как у нас говорят, ветер; но этот ветер может быть благотворным и смертоносным, смотря по тому, из какого сердца он исходит.

Слова человека, особенно когда они исходят прямо от сердца, бывают очень сильны и действительны: как благословение утверждает дома, так клятва не редко разрушает их до основания. Родители благословляют детей, – и дети блаженствуют во всю жизнь; мать проклинает сына, – и сын бедствует до гроба. Нищие благословляют своих благодетелей, желая им того и другого добра, – и то или другое добро не редко сбывается; вдовы и бесприютные вопиют на жестокость своих ближних, – и вопли их не проходят даром, слезы отзываются. Вообще, в доброжелательных и зложелательных словах человека заключается некая чудная, как бы сверхъестественная сила: кто чего пожелает кому на словах, то не редко сбывается и на самом деле.

И потому, слушатели, будьте осторожны: во гневе никого не кляните, но вместе и сами не давайте другим повода к проклятию; живите так, чтобы вас все благословляли, а не проклинали. Не равно слово, и не равен час: иное слово в иной час хуже меча. Аминь.

Об нощь всю труждшеся, ничесоже яхом; по глаголу же твоему ввергу мрежу (Лк.5:5).

Наш век, слушатели, есть век самый деятельный, самый трудолюбивый. Кто ныне не трудится? Богатые и бедные, господа и рабы, – все в трудах. Несмотря, впрочем на это, надобно признаться, что успеха от наших трудов очень немного. Кто ныне не терпит недостатка? Бедные терпят недостатки, и богатым часто многого недостает; рабы нуждаются, и сами господа нуждаются; и у всякого из нас есть свои нужды, и каждому из нас многого недостает. От чего же это? От чего мы сколько ни трудимся, не можем исправить своих нужд, часто самых необходимых и самых законных?

Разрешение на это недоумение мы можем извлечь из происшествия, описанного в нынешнем Евангелии. Я расскажу вам его кратко. Иисус Христос, уча народ при озере Геннисаретском, увидел две рыбачьи лодки и, взошед на одну из них, которая была Симонова, стал учить оттуда. Когда же перестал учить, то сказал Симону: отплывите на глубину и закиньте сети свои для лова. Симон сказал Ему: «Наставник! мы промучились всю ночь и ничего не поймали: но по слову Твоему закину сеть». Закинули, и вынули так много рыбы, что даже сеть у них прорывалась. – Таким образом Симон Петр поймал много рыбы от того, что закинул сеть по слову Иисуса Христа, т.е. с благословения Иисуса Христа; а прежде без благословения, как ни мучился, ничего не мог поймать.

Так и мы, слушатели, от того мало получаем успеха от трудов, что начинаем свои труды большей частью без благословения Божия. Без благословения Божия и богатство не обогатит, и насыщение не насытит, и полезные занятия мало принесут пользы; напротив, при благословении Божием и малое принесет большие выгоды; и там успеем, где вовсе нельзя бы ожидать успеха; и тем будем сыты, чем вовсе, по-видимому, нельзя бы насытиться.

Да, благословение Божие – важное дело. Мы в церкви, служа Богу, ни одного дела не начинаем без благословения Божия: даже и кадило приносим с благословения, и воду льем с благословения – словом: все с благословения. Если же дела Божественные не иначе совершаются, как с благословения Божия; то какой пользы можем надеяться от мирских, домашних трудов, когда мы делаем их без благословения Божия?

Наши предки знали цену Божия благословения, и потому без него не начинали никакого дела, и самого маловажного. Нынешний век считает себя просвещенным, и это обыкновение оставляет; но что?.. Хорошее оставил, а лучшего не нашел; за то при всех своих трудах и терпит нужды, которых предки наши вовсе не знали; тогда нуждались одни только ленивые и беспечные.

Итак, слушатели, не оставляйте древнего, православной Церковью никогда не оставляемого, и часто Священным Писанием подтверждаемого обыкновения; начинайте всякое дело, важное и неважное, большое и малое с Божия благословения: иначе – я опять скажу – и богатство не обогатит, и насыщение не насытит, и полезные занятия мало принесут пользы. Аминь.

Известно вам, слушатели, как некогда израильтяне странствовали по Аравийской пустыне: и пустыня та была непроходима, и солнце жгло там пламенно; и потому Бог дал им облачный столп, который, носясь в воздухе, показывал путь, куда идти, и вместе укрывал от солнечного зноя. Бог любил тогда свой народ и вел его в Землю обетованную; и потому дал ему такого чудного руководителя и защитника.

Слушатели христиане! И нас Бог любит не меньше израильтян. И мы имеем подобный облачный столп, – Пречистую и Преблагословенную Деву Марию. Она – Руководительница и Заступница в жизни, в сем месте мрака и юдоли плача. Она нам – столп огненный, наставляющий во тьме, и покров миру, ширший облака. Она молния, души просвещающая, и гром, врагов устрашающий. Она райских дверей отверзение, и от всех бед избавление. Она невидимых врагов мучение и обуреваемых пристанище. Она человеков исправление и бесов ниспадение. Словом: Матерь Божия и от зноя несчастий нас укрывает, и в Землю обетованную – на Небо нас вводит, и вечное спасение нам доставляет, и от временных скорбей нас избавляет.

Так некогда видели Ее на воздухе с омофором в руках, молящуюся за весь мир. Это было во Влахерне, и именно в нынешний день. Христиане тогда, как и мы теперь, стояли в церкви и молились. – Между ними были Святой Андрей, Христа ради юродивый, и Епифаний, ученик его. Вдруг под сводами храма является Божия Матерь, окруженная Ангелами и святыми мужами. Видя это и как бы не доверяя своим глазам, Святой Андрей обращается к Епифанию и спрашивает его: – Видишь ли, брате, Ходатайницу мира? – Вижу, Святый Отче, – отвечает Епифаний,– вижу и ужасаюсь. После этого видения Церковь положила праздновать Покров Пресвятой Богородицы.

Слушатели благочестивые! Мы не видим Божией Матери; мы и недостойны Ее видеть: Она является Святым, а мы грешники. Но Ее образ пред нами. Итак, к нему ныне прилежно притечем, грешные и смиренные, и припадем, в покаянии зовуще из глубины души: О, Всепетая Мати! Ты некогда в нынешний день покрыла омофором христиан, стоявших в церкви: покрой и нас кровом крыл Твоих, защити от видимых и невидимых врагов, избави от временных и вечных зол. Мы и не видя Тебя, будем светло праздновать Покров Твой Святый. Аминь.

Ныне Церковь празднует Введение во храм Пресвятой Девы Марии. Что же значит это Введение? – Родители Пресвятой Девы Марии, Богоотцы Иоаким и Анна, будучи долгое время бездетны, молили Бога даровать им дитя, и если Бог даст, обещались посвятить его Богу на житие и служение в храме.

Усердная молитва праведников не остается тщетной: Бог даровал Иоакиму и Анне дщерь, которую они назвали Марией. Три года жила Она у них дома; на четвертом, по данному обету, Она была приведена ими в храм: тут лик поющих жрецов и левитов встретил Ее, а первосвященник торжественно благословил. Таким образом, Она осталась жить, и жила неисходно до известного времени при Иерусалимском храме. Сие-то Введение Пресвятой Девы во храм ныне празднует Святая Церковь.

Итак, Пресвятая Дева Мария с трех лет начала жить в храме, с трех лет начала служить Богу. Ужели же могла быть какая-нибудь польза от столь раннего занятия? Ужели трехлетний младенец может что-нибудь понимать и перенимать? – Не только трехлетние, даже двухлетние и однолетние младенцы могут многое понимать и перенимать.

Вы, конечно, замечали, как таковые младенцы бывают до всего любопытны; а это есть знак того, что они хотят узнать, значит и могут понимать; об их памяти и говорить нечего: на ней, как на мягком воске, все отпечатлевается. И в самом деле, когда дети научаются говорить, когда успевают запомнить столь различные наименования вещей? – Именно в младенчестве. Когда успевают узнать те пороки, которые они обнаруживают, когда они приходят в возраст? – Опять в младенчестве. Так, слушатели, почти все то остается на всю жизнь в детях, что они видят и слышат в младенчестве. И потому, чему вы хотите со временем учить детей, то надобно внушать им и тогда, когда они бывают младенцами. Пусть они заблаговременно приучаются видеть и слышать это. Пусть, по крайней мере, их уши и глаза привыкают к тому, чем со временем должен заниматься их ум и сердце.

И потому-то родители Пресвятой Девы Марии премудро сделали, что так рано отпустили Ее жить в храм. Там все мирское от Нее было сокрыто, Она видела и слышала Божественное, Она жила и дышала Божественным. Напротив, весьма неосторожно поступают те из родителей, которые при младенцах делают и говорят худое, или позволяют другим говорить и делать непристойное. Рано еще учить их доброму, говорим мы обыкновенно; рано! А к худому разве приучать уже время? – Мы станем учить детей благочестию, когда у них откроются понятия; а будет ли польза от этого учения? Мы тогда будем словами удерживать их от того, чему давно научили делами. Мы не учить только их будем; а отучать от Того, к чему они давно привыкли, смотря на пример других.

Итак, слушатели, будем как можно осторожнее вести себя при младенцах, а мы все имеем случай часто быть с ними. Будем вести себя осторожно при младенцах, чьи бы они ни были, свои или чужие: за своих и чужих мы равно дадим ответ Богу. Положим, что они и ничего не понимают; но у них открыты глаза, у них отверсты уши; и потому будем удерживаться от худого, чтобы они не видели и не слышали; не будем приучать ушей и глаз их к худому. – И нам лучше будет на том свете, если они спасутся, и нам отраднее будет, если они по смерти не пойдут в ад – в сие место вечных мучений. Аминь.

Любите враги ваша (Лк.6:35).

Вот какую заповедь дает нам, слушатели, небесный наш Учитель Иисус Христос! Он велит нам любить врагов наших: «Любите враги ваша». Ближний твой сделал тебе зло; а ты, несмотря на то, люби его, – за зло плати ему добром. Почему же это Иисус Христос дал нам такую, по-видимому, строгую и трудную заповедь? Потому и дал, слушатели, что она для нас очень необходима: необходима и для настоящей жизни, необходима и для будущей.

И в самом деле, что было бы на земле, если бы Бог не велел любить врагов: если бы позволил платить злом за зло? Тогда ссорам и смятениям не было бы конца, тогда на земле жили бы как в аде. Зла злом остановить и пресечь невозможно, оно может быть остановлено и пресечено только добром.

Да, слушатели, добром всего скорее можно усмирить злого человека: это угли огненные на главу его; наше добро жжет его, жжет дотоле, доколе он не перестанет делать зла. И потому, когда вас кто обидит или оскорбит, то старайтесь поскорее сделать ему какое-нибудь добро; и он перестанет на вас злиться. Если же добром не преклоните, то старайтесь преклонить его к себе другим – молитвой. Молитва о враге – это фимиам самый приятный Богу и самый невыносимый для нашего врага; только разве каменный не тронется, не смягчится, когда мы будем молиться за него Богу. Если же, при всех усилиях вашей любви, вы не преклоните к себе своего недоброжелателя, то оставьте его: Бог с ним! Нечего бояться тех врагов, которым мы делаем добро. Сии враги не сделают нам вреда; ибо зло, которое они нам делают или хотят сделать, мы обратим себе во благо. Опасны для нас те только враги, которых мы сами не любим; зло от них нам действительно есть зло, ибо мы тогда и сами делаем зло. Таким образом, делая добро друг другу, и молясь друг за друга, мы истребим, или, по крайней мере, уменьшим на земле зло. – Но если любовь ко врагам необходима для настоящей жизни, то тем более необходима она для жизни будущей.

Настоящая жизнь дана нам для того, чтобы мы приготовили себя к жизни будущей. Но в чем, вы думаете, преимущественно должно состоять это приготовление? Именно в том, чтобы мы здесь приучались любить друг друга, любить всех, даже врагов. Жизнь на земле есть училище любви. Тому невозможно быть в раю, кто здесь не приучится любить всех. Вы скажете: есть такие люди, которых любить невозможно. – Если есть у тебя такие люди, которых тебе невозможно любить; то будь уверен, что тебе и в раю быть невозможно. Враги твои там не будут, если они злы; да и ты не будешь, если злишься на них. – Ведь не свойства людей, с которыми мы живем, делает нас блаженными, или несчастными по смерти; а то свойство, которое мы в себе образуем, живя с людьми. Иисус Христос, Который для того сходил с неба на землю, чтобы приготовить людей к вечному блаженству, учил нас жить в любви не с некоторыми только, а со всеми; это еще не любовь, когда мы любим тех, которые нам нравятся или нас любят. Аще любите любящия вы, кая вам благодать есть, – говорит Спаситель; ибо и грешницы любящия их любят. Обаче любите враги ваша, и благотворите, и взаим дайте, ничесоже чающе: и будет мзда ваша многа, и будете сынове Вышняго (Лк.6:32,35).

Итак, слушатели, будем любить друг друга, будем любить всех, даже врагов и недоброжелателей наших; но любят ли они нас, или нет, – нам об этом нечего много беспокоиться; будем о том только заботиться, чтобы нам их полюбить. Не иметь врагов нельзя: нельзя, чтобы нас все любили; но нам любить всех очень можно. Аминь.

Сего ради Бог на землю сниде, да нас на небеса возведет (Акаф. Иисусу, Кондак 8).

Многие из нас в нынешний день совсем не так радуются, как бы следовало: а это, конечно, происходит от того, что они хорошо не знают или забывают настоящую причину нынешней радости. И потому, слушатели, побеседуем о том, почему мы в нынешний день должны радоваться?

Ныне Святая Церковь воспоминает то время, когда Иисус Христос, Сын Божий, сошел с неба и воплотился от Пресвятой Девы Марии. Но для чего Иисус Христос, Сын Божий сошел с неба? – Да нас на небеса возведет. Итак, вот в чем заключается главная причина нынешней нашей радости: Иисус Христос, Сын Божий, сошел с неба для того, чтобы нас возвести на Небо.

Небо, – это блаженное жилище бесплотных духов и наше будущее вечное жилище, этот невидимый, духовный мир, – это Небо прежде очень мало было известно. О, одно это незнание как бы было убийственно, мучительно для нас! В минуты скорби, в часы сетования, куда бы было нам улетать душой? В минуты смерти, в часы разлуки, где бы было нам находить утешение? И что была бы это за жизнь, которая должна кончиться невозвратно? Лучше бы вовсе так не жить. И что были бы это за радости, которые должны исчезнуть навсегда? Лучше бы вовсе так не радоваться. – Теперь, слушатели, подобные мысли не могут и не должны нас беспокоить. Теперь у нас есть Небо – страна отрады и утешения, куда так часто мы от сует мирских улетаем отдыхать душой, успокаиваться сердцем; теперь есть у нас вечная жизнь, где мы некогда будем жить новой жизнью, неразлучно со всем тем, что так дорого и любезно нашему сердцу.

Но кто же нам сказал об этом? Кто нам сказал, что есть вечная жизнь? Иисус Христос, Сын Божий. Иному мы бы не поверили; но Ему не можем не верить; ибо Он сам пришел с Неба. Иной не мог бы нас убедить; но в Его словах не можем сомневаться; ибо Он есть Истинный Бог. После сего можем ли мы не радоваться в тот день, в который Иисус Христос, Сын Божий, сошел с небес, – в который открыта нам неведомая страна – это Небо, блаженное жилище бесплотных существ и наше будущее вечное жилище, этот невидимый духовный мир?

Правда, мы и без Иисуса Христа некогда узнали бы эту неведомую страну. Тело, в котором заключена наша душа, теперь препятствует нам видеть духовный мир: с разрушением же его уничтожено будет это препятствие. Но, увы, мы увидели бы тогда блаженный мир для того только, чтобы вечно не видать его, мы тогда узнали бы, к какому блаженству сотворил нас Бог; но вместе узнали бы, что нам невозможно воспользоваться сим блаженством! О, это знание было бы мучительнее самого незнания; этот свет был бы убийственнее самой тьмы! Но теперь, с пришествия Иисуса Христа, нам бояться нечего. Иисус Христос не только сказал нам, что есть Небо, есть вечная жизнь; но Он указал нам и путь к достижению этого Неба; Он дал и средства к наследию этой жизни.

Что лишает нас Неба? Что нам препятствует наслаждаться вечной жизнью? – Грехи. Но Иисус Христос избавил нас от грехов: мы теперь из купели крещения выходим чистыми от всякой греховной скверны. Иисус Христос пролил кровь свою за нас: можем ли мы сомневаться в возможности взойти на Небо? Может ли Иисус Христос не принять нас на Небо, – нас, которых искупил честной своей Кровью? – И после сего можем ли мы не радоваться в нынешний день, в который положено начало сему искуплению?

Итак, слушатели, будем в нынешние дни размышлять или беседовать друг с другом о том, для чего сошел Иисус Христос на землю; тогда радость чистая сама придет к нам, наполнит нашу душу и отразится во вне. Эта чистая и святая радость очистит и освятит собой и земные наши радости, которые мы ныне вкушаем. Да, слушатели, пока мы на земле, нам тоже и земные радости нужны, – и Церковь никогда не осуждает их; только бы эти радости не заглушали в нас духовных радостей; а они непременно заглушат их, если мы будем забывать настоящую причину нынешней нашей радости. Аминь.

Блажен путь, в онь же идеши днесь душе: яко уготовася тебе место упокоения (Прок. Ап. на погр.)

Возлюбленный о Христе брат наш! Счастлив ты, что наконец собрался в свой путь; тебя ожидает место покойное; ты устроил Богу дом на земле, а Он тебе устроил жилище на Небе.

Прискорбно нам, что ты так поспешно, так неожиданно собрался в свой путь. Я знаю, и все знают, каких трудов, каких болезней, каких воздыханий стоило тебе устроить сей храм. Мать об участи сына так не заботится, как ты заботился о нем. И что же? Вот он отстроен; желание сердца твоего исполнилось; оставалось бы наслаждаться плодами трудов, но ты спешишь в свой путь; вкусив мало радости, умираешь. Но неисповедимые судьбы Божии всегда благи. Окончив внешний храм, ты, видно, кончил и устроение внутреннего храма своей души. А после этого что и медлить? – Чего ждать тебе от мира, этого жилища пороков? Чего ждать от людей, из которых многие и живут, кажется, только для того, чтобы нарушать покой других? Ты не успел порадоваться в устроенном тобой храме; за то ты вечно будешь радоваться в храме, устроенном самим Богом. Хорош и твой храм; охладевшее твое сердце возрадовалось бы, если бы могли открыться твои глаза; но тот, в который ты идешь, гораздо лучше: он строен Премудрейшим Архитектором. И потому блажен путь, в онь же идеши.

Пока мы живы, мы тебя не забудем; мы будем молиться, чтобы Бог упокоил тебя со святыми своими. Будет кому молиться о тебе и тогда, когда нас не станет.

Да, возлюбленный о Христе брат наш, есть кому молиться о тебе. Забудут тебя ближние, забудут и родные; но не забудет тебя Святая Церковь и созданный тобой храм. Сии камни, твоим рачением собранные, не умолкнут, будут вопиять о спасении твоей души, доколе не распадутся. Ты и с малым достоянием умел приготовить себе таких молитвенников, каких и с миллионами иногда не умеют приготовлять. И потому блажен путь, в онь же идеши.

Господи! Упокой же душу усопшего раба Твоего Феодора в селениях святых Твоих. Для Тебя он устроил церковь на земле; сопричти его к Церкви первородных Твоих на небеси. Аминь.

Величит душа моя Господа, и возрадовася Дух мой о Бозе Спасе моем (Лк.1:46–47).

Чудная песнь, восхитительная песнь, Божественная песнь! Так и радуется сердце, когда поют ее. Видно, от избытка радости она воспета. Действительно, от большой радости. Ведь это песнь Пресвятой Девы Богородицы: это Она так радовалась о Боге Спасителе, когда Он призрел на смирение Ее; это Она так величала Господа, вскоре после того, как приняла благовестие от Ангела. Величит душа моя Господа, и возрадовася Дух мой о Бозе Спасе моем.

Но, слушатели, эта песнь Богородицы воспета была Ею здесь – долу, на земле. Как же чудны, как восхитительны должны быть Ее песни там – горе, на Небе, где Она зрит своего Господа лицом к лицу!.. О, послушал бы тех горних, небесных Ее песней! Послушал бы, как Она там вместе с Ангелами воспевает Господа и вместе со святыми радуется о Бозе Спасителе! Послушал бы, как теперь там, подражая Ей, как Ликоначальнице, тысячи тысяч и тьмы тем голосов, раздаваясь в бесчисленных местах и разливаясь подобно морским волнам по беспредельному пространству, сливаются наконец в один радостный голос и составляют одну хвалебную песнь!.. О, какой чудный, восхитительный хор услышали бы мы!.. А придет время услышать: и о, когда бы поскорее наступило это вожделенное время! Некоторые из нас, может быть, и сами присоединятся там к лику поющих: и о, когда бы всех нас сподобил сего Господь молитвами Пресвятой Девы Богородицы!

Да, придет это вожделенное время. И почему не желать нам ускорения его?

Не желать? – Не желать Неба? – Но разве мы не для Неба сотворены? – Разве не для Неба мы здесь живем? – Разве не на Небо мы должны каждую минуту готовиться? – Разве не для Неба мы должны день и ночь трудиться? – Разве не на Небо мы должны устремлять и ум, и сердце? – Горняя мудрствуйте, – пишет апостол Павел. Не желать Неба? – Да разве это естественно? – Как же из темницы не желать на волю? Как же из мрака не проситься на свет? – Как же в земле чуждой не плакать по стране родной? – Увы мне, яко пришельствие мое продолжися, – взывал и конечно не один раз царь-пророк. Не желать Неба? – Но ужели это возможно, как подумаешь о том, что там на Небе? – Ах, ведь там наш Сладчайший Иисус, прекраснейший из всех сынов человеческих; там наша Владычица Пресвятая Дева Богородица, честнейшая Херувим и славнейшая без сравнения Серафим; а сами Серафимы и Херувимы; а Архангелы и Ангелы; а пророки, апостолы, святители, преподобные, мученики, о – ведь они все там, в Царствии Отца Небесного. – Не желать Неба? – Да чего же лучшего мы можем и желать себе? – Разве желание Неба не самое святое желание? – Чем больше мы будем желать Неба, тем меньше будем привязываться к земле, а нам и вовсе бы к ней не надобно привязываться; чем чаще будем вздыхать о жилище святых, тем реже будем ходить в собрание грешников, а нам и никогда бы не надобно туда ходить; чем сильнее будем плакать о сладостях райских, тем противнее нам будут удовольствия земные. О, Царица Небесная! Обрати все желание наше к небесным; возвыси всю нашу душу к любви горней! Истреби в нас всякую земную страсть; умертви всю нашу привязанность к миру! – Не надобно нам привязываться к этой земле. – Она чужая нам сторона; Небо – наше родное отечество. О, там так хорошо, так светло, так отрадно; там такие чудные красоты, там такое восхитительное пение.

Будем, слушатели благочестивые, будем больше желать Неба; будем сильнее вздыхать о красотах вышнего Иерусалима, о песнях горнего Сиона.

Так, желание Неба есть самое святое желание. Желай от всей души туда, только с терпением ожидай исполнения сего желания; радуйся, если бы скоро тебе нужно было оставить сей мир, только будь готов с радостью оставаться и здесь, если угодно Святой воле Божией; желай скорее ко Христу, только желай со Христом и о Христе; желай чаще песней небесных, только не переставай на земле петь Господеви.

И еще обращаемся к тебе, Пресвятая Дева Богородица, мы и никогда не престанем к Тебе обращаться. Отверзи нам вход в Царствие Небесное, чтобы мы, спасенные Тобой, и там могли воспеть Твою чудную песнь: «Величит душа моя Господа, и возрадовася Дух мой о Бозе Спасе моем». Аминь.

Видев же ю Иисус, пригласи и рече ей: жено, отпущена еси от недуга твоего (Лк.13:12).

В одной из синагог Иудейских Иисус Христос учил народ в субботу. Тут была одна женщина, восемнадцать лет одержимая недугом от нечистого духа; она была скорчена так, что не могла стоять прямо. Иисус, увидев ее, подозвал и сказал ей: женщина! ты освобождаешься от недуга своего. И возложил на нее руки; и она тотчас выпрямилась, и стала славить Бога .

Итак, Иисус Христос сам усмотрел женщину, одержимую недугом, сам отыскал ее, сам вызвался подать ей помощь. Так и мы, слушатели, всегда должны поступать; мало того, что должно помогать в нужде другим: мы должны сами высматривать и отыскивать нуждающихся в нашей помощи. Особенно же мы должны этим заниматься в праздничные дни. Эти святые дни делами милосердия и святятся. Ты для праздника сходишь в церковь, принесешь дар алтарю, а нуждающимся не окажешь помощи; у тебя еще не полный будет праздник. – И потому, когда наступает какой-либо праздник, то, приготовив нужное для себя и для своих домашних, смотри, нет ли у тебя кого-нибудь нуждающегося из родных: родные наши всех прежде имеют право на нашу помощь. Если из родных такого не найдешь, то смотри, не нуждается ли кто из живущих около тебя: Бог для того и поселяет бедных около нас, чтобы мы им помогали. Если же около себя не найдешь никого, кому бы ты мог оказать помощь, то выйди на улицу, на переулки, и посмотри там, нет ли каких-нибудь нищих, увечных, слепых, хромых. – Если же ты так будешь несчастлив, что и тут не встретишь никого, то проси Бога, чтобы Он послал тебе такого человека, которому бы ты мог оказать помощь для праздника. Да, слушатели, нуждающихся в нашей помощи посылает нам Бог. Милость к нам Божия, когда нам открывается случай оказать милость другим. Нищий, бедный, просящий у нас помощи, есть посол к нам от милующего нас Бога. Таким образом, убегать, скрываться от нуждающихся – значит убегать и скрываться от Божией милости к нам.

Так, будем всегда, особенно же в праздники, стараться сами высматривать и отыскивать нуждающихся. Кто не делает других с праздником, у того самого не может быть праздника. Окажи пособие для праздника хоть одному кому-нибудь хоть малым чем-нибудь, и у тебя будет праздник. Если же бы тебя сподобил Господь помочь всем нуждающимся, и своим, и чужим, и ближними и дальним, о, тогда у тебя был бы праздников праздник, торжество торжеств! Счастлив в жизни тот, кто имеет средства делать других счастливыми, кто может помогать и действительно поможет всем, требующим у него помощи: у такого человека всякий день праздник, и на всяком шагу торжество.

Знаю, слушатели благочестивые, что многие из вас рады бы подавать помощь в нужде другим, если бы имели к тому средства. Да подаст же вам Господь Бог эту радость – помогать нуждающимся. Аминь.

Аще убо Аз умых ваши нозе, Господь и Учитель, и вы должны есте друг другу умывати нозе (Ин.13:14).

Не только Бог, но и мы любим смиренных людей, таково свойство смирения: оно невольно располагает к себе всякого. Смиренных людей любим, слушатели благочестивые, а сами смиряться пред другими не любим: мы боимся, чтобы смирением не унизить себя, боимся, чтобы не почли нас людьми слабыми, малодушными.

Так большей частью думаем о смирении мы, так видно сначала думали о смирении и апостолы; ибо как же иначе объяснить спор их о первенстве? Иисус Христос знал мысли своих учеников о смирении; часто и словом, и делом поучал их смирению; наконец, Он благоволил торжественно показать им высоту смирения. Это было на той вечери, на которой установлено Таинство Святой Евхаристии. Иисус Христос со своими учениками возлежал; вечеря только что начиналась; ноги у учеников еще не были умыты, как этого требовало обыкновение. И вот Иисус Христос встает со своего места, снимает с себя верхнюю одежду, берет полотенце и препоясывается им; потом вливает воду в умывальницу, и таким образом всем по порядку умывает ноги, отирая полотенцем. Когда же умыл им ноги, и надел на Себя одежду Свою; то возлег опять и сказал им: знаете ли, что Я сделал вам? Вы называете Меня Учителем и Господом; и правильно говорите, ибо Я точно Господь и Учитель. И так если Я Господь и Учитель, умыл ноги вам, то и вы должны умывать ноги друг другу. Вот видите: для Меня не унизительно, что Я смирил Себя пред вами; и вы не унизите себя, когда будете смиряться друг пред другом.

И никого смирение не унизит, слушатели благочестивые; оно, напротив, возвышает всякого человека.

Да, смирение только представляется нам унижением и слабостью; а в самом деле, оно есть обнаружение силы духа и высоты чувствований. Как высокая степень знания есть сознание своего незнания, так и высокая степень нравственного совершенства есть сознание своего несовершенства. Тот много, очень много знал, кто умел сказать: «я ничего не знаю»; тот много, очень много имеет совершенств, кто говорит о себе: «я ничего не имею». И посмотрим на этих смиренных людей, которые пред всеми себя унижали, посмотрим, кто они были на самом деле. Смирен был патриарх Авраам, он говорил о себе: «я земля и пепел»; но кто этот Авраам? Это отец верующих, которому между патриархами не было равного. Смирен был царь Давид, он говорил о себе: «я червь, а не человек»; но кто этот Давид? Это порфироносный пророк, которому между царями не было равного. Смирен был апостол Павел, он писал о себе: я наименьший из апостолов, я недостоин и называться апостолом; но кто этот Павел? Это один из первоверховных апостолов, который более всех трудился в деле проповедания. Смиренна была Дева Мария: Она, выслушав от Ангела Благовестие о зачатии Сына Божия, говорила: «Величит душа Моя Господа, и возрадовася дух мой о Бозе Спасе моем; яко призре на смирение рабы своея»; но кто эта смиренная Дева Мария? Это Пресвятая Дева, Матерь Божия, высшая Херувимов и славнейшая Серафимов. Впрочем, на что нам приводить слишком много примеров? Перечислять смиренных – значит перечислять мужей высоких по духу и святых по жизни. Кончим все одним. Кто этот Христос Иисус, Который во всю жизнь до самой смерти непрестанно смирял и уничижал Себя, Который не восхотел «трости сокрушенной преломить и льна дымящегося угасить», кто этот кроткий и смиренный сердцем, умывший ноги Своим ученикам? Высочайшая Премудрость, совершеннейшая Святость, сияние славы Отчей и образ Ипостаси Его, словом – Бог во плоти.

После сего что же мы должны сказать о тех людях, которые не хотят смиряться пред другими, которые любят гордиться собой? Что сказать о них? Это низкие и ничтожные люди; в них нет истинных достоинств, в них нет ни величия, ни святости. Да, слушатели благочестивые, гордятся только низкие и ничтожные люди. Все тяжелое естественно падает вниз и лежит на земле, а легкое поднимается вверх и летает по воздуху; так люди великие и святые всегда смиряются пред другими, а низкие и ничтожные ставят себя выше всех. И в самом деле, почему некоторые люди ведут себя гордо? Не имея ничего, они хотят гордостью восполнить недостаток совершенств, надменностью думают заменить слабость своих сил. Почему иной человек, заняв важное место в обществе, делается вдруг неприступным? Он боится, чтобы вблизи не рассмотрели его, кто он таков; он неприступностью хочет скрыть свои недостатки, спесью думает исполнить скудость своих заслуг. Так-то гордость ослепляет человека: гордые и не видят, как они себя унижают, тем именно унижают, чем думают возвысить: когда показывают себя другим, то показывают, как они ничтожны; когда скрывают себя от других, то дают знать, что они слабы. Итак, слушатели благочестивые, если вы увидите человека гордого и неприступного, то не старайтесь много разгадывать, кто он таков: это просто человек без истинных достоинств – в нем нет ни хорошего ума, ни доброго сердца. Правда, и люди с великими достоинствами иногда предаются гордости; но за то надолго ли они остаются великими при своей гордости? Начало гордости – приступ к падению; мечтание о себе – приготовление к унижению. Рассказывал Авва Антоний о себе: «Я видел некогда все сети врага, распростертые по земле, и сказал с глубоким вздохом; увы, кто избежит их? Но услышал голос, ко мне пришедший: смирение!» Да, смиренные легко избегают и вражиих сетей; тогда как гордые спутывают себя своими собственными сетями. Бог оставляет гордых самих себе, а смиренных поддерживает Своей благодатью. И потому-то, слушатели благочестивые, когда вы возмечтаете о себе, то бойтесь, чтобы вам в скором времени не посрамиться. Только при смирении высок и силен человек; а без смирения он и слаб, и низок. Правда, низкие и слабые люди тоже иногда смиряются; но как они смиряются? Их смирение не лучше гордости. Пред кем смиряются низкие люди? Только пред высшими. Для чего смиряются? Чтобы удобнее возвыситься. В каких слабостях признаются слабые люди? В самых ничтожных и маловажных. Для чего признаются? Чтобы дать знать другим, как маловажны и ничтожны слабости, которым они подвержены. Таким образом, у низких и слабых людей и смирение всегда низко; истинное смирение для них слишком высоко, оно не по их духу. Истинно смиренный потому и смиряется, что он смирен душой; потому и не возносятся его очи, что сердце его не надмевается; у него душа как невинное, покорное, простосердечное дитя. От того-то истинно смиренными всегда бывают только люди с совершенствами, люди великие и святые; только у таких людей достанет духу говорить о себе: «я земля и пепел, я червь, а не человек».

Итак, слушатели благочестивые, смирение не есть признак слабого и малодушного человека. Гордые люди всегда слабы и малодушны, а смиренные всегда велики и святы, смиренная выя есть признак величия духа, а гордое чело отпечаток малой души. И потому не будем смущаться, хотя бы нам довелось отправлять самую низкую должность раба: низкая служба никогда не унизит высокого человека. Впрочем, смиряя себя пред другими, не будем раболепствовать им, как это делают люди низкие и слабые пред высшими; истинное смирение и в унижении не унижается, и во мраке сияет святостью.

Господи Боже наш, показавый меры смирения в Твоем крайнем снисхождении, облагодати нас в служении друг другу и вознеси Божественным смирением. Аминь.

Всяк возносяйся смирится, смиряяй же себе вознесется (Лк.18:14).

К некоторым людям, которые уверены были о себе, что они праведны, и других унижали, Иисус Христос сказал следующую притчу: «Два человека пришли в храм молиться, один фарисей, а другой мытарь. Фарисей, став, молился сам в себе так: Боже! благодарю Тебя, что я не таков, как прочие человеки, грабители, обидчики, прелюбодеи, или как сей мытарь. Пощусь два раза в неделю; даю десятую часть от всего, что приобретаю. Мытарь же, стоя вдали, не смел даже очей возвести на небо; но ударяя себя в грудь, говорил: Боже! милостив буди мне грешному. Я вам сказываю, – прибавляет Иисус Христос, – что сей мытарь пошел оправдан в дом свой, а не тот фарисей! Ибо всяк, возвышающий сам себя, унизится, а унижающий себя возвысится».

Итак, вот что значит хвалиться собой, а других унижать! Посмотрите на этого фарисея, молящегося в храме Божием. Он ни у кого ничего не отнимал, никого ничем не обижал, вел жизнь целомудренную; два раза в неделю постился; десятую часть из имения отдавал в Церковь и на бедных. Кто не скажет, что фарисей этот – человек праведный? Однако же не он пошел оправдан в дом свой, а мытарь. Да, этот фарисей добродетельный погубил все свои добродетели тем, что похвалил себя, а ближнего унизил.

Но посмотрите на этого мытаря, молящегося в храме Божием. Посмотрите, как он поодаль от всех стоит, как он бьет себя в грудь, как он потупил долу свои взоры; по всему видно, что он великий грешник. Однако же этот великий грешник пошел оправдан в дом свой. Да, этот великий грешник оправдан потому, что осудил себя, сознал себя грешником, каким он был на самом деле.

Не будем же, слушатели, и мы других унижать, а хвалиться собой. Хвалиться собой – значит унижать себя. И Бог, и люди перестают любить того, кто вздумает собой хвалиться. Добрые дела наши перестают быть добрыми, когда мы похвалимся ими. Мы теряем должную награду за свои труды, когда с самодовольствием расскажем о них всем. Равно и унижать других – значит унижать себя. Мы сами делаемся низкими пред Богом и людьми, когда унижаем ближнего; мы себя бесчестим, когда нехорошо говорим о других. Да и как мы можем говорить худее о других? Разве долго худому человеку сделаться лучше нас? Разве долго ему исправиться и получить оправдание от Бога? Разве долго ему с мытарем сказать: «Боже! милостив буди мне грешному?» Мы видим и слышим, что этот человек обижает, грабит, живет распутно; но видим ли, но слышим ли, как он бьет себя в грешную свою грудь, как он плачет о своих грехах пред Богом? Мы знаем, как он каждый день грешит, каждый час делает неправду; но знаем ли, что в то самое время, как мы его осуждаем, он, может быть, на коленах, весь в слезах, стоит пред милосердым Богом и молится из глубины души: «Боже! милостив буди мне грешному!» Может быть, в ту самую минуту, когда мы говорим, – этот человек сделал то, другое, третье, – в ту самую минуту Бог говорит ему:"Прощаю тебе и то, и другое, и третье, и все прощаю». Так-то, слушатели, мы, может быть, осуждаем нашего ближнего в то самое время, когда Бог оправдывает его на праведном суде Своем. Будем помнить, что и самые низкие грешники не далеки от глубокого смирения; а «всяк смиряяй себе вознесется, возносяйся же смирится». Аминь.

Кресту Твоему покланяемся, Владыко!

Ныне праздник Воздвижения Честного и Животворящего Креста Господня; я расскажу вам, слушатели, что значит нынешний праздник и по какому случаю он установлен.

Константин Великий, некогда идя на сражение против Максентия, увидел днем в воздухе Крест, составившийся из звезд, а внизу Креста слова:"Сим побеждай». Ободренный таким чудным явлением, Константин Великий смело вступил в сражение, и счастливо победил своего врага. Мать Константина, Святая Елена, приписывая сию победу Иисусу Христу, с этого случая приняла намерение отыскать Крест, на котором был распят Иисус Христос. И вот она отправляется в Иерусалим; ищет, наведывается, спрашивает у жителей Иерусалимских о Кресте Господнем; но о нем никто ничего не знал: наконец от некоего престарелого еврея, по имени Иуды, она узнает, где Крест Господень: он был зарыт в земле, под языческим храмом. Святая Елена тотчас приказала сломать здание; здание сломали, начали рыть и нашли в земле три креста. Который же Крест Христов? Промысл неожиданно разрешил это недоумение. Мимо того места, где рассматривали вырытые кресты, несли мертвеца на погребение; Патриарх Макарий повелел носящим остановиться, и полагаемы были кресты на мертвеце. Прикладывают его к одному – ничего, к другому – тоже ничего; прикладывают к третьему, мертвец оживает; таким образом наконец узнали, который Крест Господень. Святая Елена, духовенство, вельможи, народ, воины начали покланяться Кресту Господню и лобызать его. По чрезвычайной тесноте все не могли его видеть, а хотелось всем, и потому Патриарх Макарий, взошед на возвышенное место, поднимал, воздвигал его и таким образом показывал стоящему народу. Народ смотрел, молился и падал на землю. Сие-то воздвижение Креста Господня, совершенное некогда в Иерусалиме, ныне воспоминается нашей Церковью.

Слушатели христиане! Мы теперь взираем, молимся и лобызаем Животворящий Крест Господень; будем и непрестанно иметь его пред глазами, будем и всегда молиться пред ним, будем и чаще лобызать его. Крест Христов, на небе виденный Константином, победу даровал, а из земли вырытый – мертвеца воскресил; будем взирать на него очами веры, и мы победим своих врагов видимых и невидимых; будем лобызать его сердцем и устами, и мы оживем от болезней – душевных и телесных; будем, молясь пред ним, всего ожидать от него, и мы все получим.

Кресте Честный! Хранитель души и телу буди ми, образом своим бесы низлагая, враги отгоняя, страсти упраздняя, и благословение даруй ми, и жизнь и силу, содействием Святого Духа и честными Пречистыя мольбами. Аминь.

Сей день, егоже сотвори Господь, возрадуемся и возвеселимся в онь (Пс.117:24).

Нынешний день есть день особенного веселия, особенной радости: нет у нас праздника веселее и радостнее настоящего. И с каким желанием все ожидают его, с каким приятным беспокойством приготовляются к нему, с каким удовольствием друг друга приветствуют с наступлением его. При слове – Христос воскресе – мы и сами как бы воскресаем, душа оживает, сердце восхищается. Да, сей праздник для того и установлен, чтобы мы радовались и веселились.

Ужели же ныне всем – даже и нераскаянным грешникам надобно радоваться? О чем, кажется, такому грешнику ныне радоваться? Христос воскрес; но в душе нераскаянного Он не воскрес; Христос разрушил царствие тьмы, но нераскаянный все в неволе у дьявола; Христос сокрушил вереи ада, но нераскаянный все не избегнет огня геенского; Христос смерть попрал, но нераскаянный все не минует вечной смерти; Христос приблизил к нам Ангелов, но от нераскаянного все они бегут, как от смердящего трупа.

Увы, бедный, нераскаянный грешник! У всех ныне праздник, только у тебя нет. Все ныне веселятся, торжествуют; люди и Ангелы ликуют вместе; только тебе нечего торжествовать и не с кем веселиться! Как ни украшай себя совне, как ни убирай своего тела, видно не бывать у тебя ныне радости; ибо у тебя душа не убрана, замарана грехами, не омыта слезами сокрушения, не очищена в бане покаяния. Какой ты ни готовь себе стол: видно быть тебе ныне голодным; ибо у тебя голодна душа, ты не питал ее ни Словом Божиим, ни Телом и Кровью Христовой. Куда ты ни пойди, везде тебе не радость; ибо тут встретишь нищего, которому ты отказал; там увидишь вдову, которую ты презрел; на всяком шагу тебе будет попадаться или обиженный тобой, или обольщенный, или обманутый, или оклеветанный, или... Но что я в такой праздник тревожу душу грешника? Ах, он бедный и без того не имеет никогда покоя. Нет, успокойся, грешник. Ты беден добрыми делами; но Бог богат – милостями к тебе! Успокойся! Дверь покаяния для тебя еще не затворена, а чрез эту дверь ты войдешь в полную радость нынешнего дня. Восплачь же, воздохни к Богу из глубины души о своих грехах! Иные плачут от радости, а ты от своих слез возрадуешься. Весело проливать слезы раскаяния, сладко плакать о грехах. Восплачь же, воздохни для праздника; и у тебя будет настоящий праздник Воскресения: в тебе воскреснет Христос; ты освободишься от рабства дьявола, ты избежишь огня геенского; ты не умрешь смертью вечной, о тебе возрадуются на небе Ангелы Божии. Да, Ангелы Божии на небе возрадуются, когда увидят твои слезы раскаяния, когда услышат твои вздохи о грехах.

Так никто из нас не должен ныне унывать: двери веселия всем отверсты, – входите без сомнения; реки радости для всех текут, – черпайте без опасения.

Оживимся же настоящим торжеством, обнимем друг друга, ненавидящим нас простим все для Воскресшего, и будем устами и сердцем воспевать: «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав!» Аминь.

Если в каких несчастьях нужно человеку утешение, то особенно в несчастьях, подобных вашему, сетующие о невозвратимой потере! Да, потеря ваша невозвратима: с того света уже не возвращаются; туда идут все, а оттуда никто. Правда, мы увидимся с ними, когда сами явимся туда. Но увы, этого свидания все еще надобно дожидаться, а ведь человек в горе так нетерпелив, до этого времени все еще надобно жить – и жить без них, а без них нам и минуты не хотелось бы жить! Жизнь настоящая, конечно, и вся недолга: время идет, все не останавливаясь, смерть все ближе и ближе к нам. Но ах, и эта не долгая жизнь как длинна для печальных! – В печали и день кажется годом. И это быстротекущее время как медленно идет в горе! – Горе и один час растягивает на десять. И сама смерть, идущая всем навстречу, кажется, бежит от тех, которые готовы бы ее встретить без боязни.

Так, сетующие о невозвратной потере! Вам нужно утешение, и утешение большое. Но потому-то самому, что вам утешение нужно, вы и не должны излишне сетовать; ибо чем кому нужнее утешение, тем оно ближе к нему. Утешение всегда соразмерно с горем. Замечают, что сильный зной всегда бывает перед дождем, и дождь тем скорее идет, чем сильнее палит зной. Примите и вы на замечание себе, что сильное горе всегда бывает перед утешением; и утешение тем скорее приходит, чем горе сильнее наступает. Будьте же покойны: утешение вам готово, умейте только пользоваться им. Оно в Боге и от Бога: молитесь же Ему, ожидайте от Него. Господи! Ты видишь, как мне тяжело; Ты слышишь, как я горько сокрушаюсь; у меня нет теперь никаких утешений; я и не хочу никаких, кроме Твоих и от Тебя; Ты мой Бог, Ты мое радование. Не оставь меня в моем горе! И Он не оставит, и Он утешит. Скорее мать оставит без пищи любимое свое дитя, когда оно плачет, чем Бог оставит без утешения несчастного человека, когда он молится. Вы теперь и представить не можете, чем и как вас Бог утешит, и не старайтесь представлять себе этого. Утешений Божественных не только наперед нельзя знать, но и когда будете утешены, вы не дадите отчета себе, как и чем Бог утешил вас. Я покоен, мое горе прошло; но как оно прошло, от чего мне покойно, я не знаю. Божественные утешения бывают для нас непостижимы, неизречены.

Но, может быть, вас и не беспокоит неизвестность собственного утешения; может быть, вас другое беспокоит. О, я знаю, кем все ваши мысли заняты – тем, кто составлял сокровище вашего сердца. Я знаю, ведь скорбящее сердце любит предмет своей горести, оно все о нем бы думало, все о нем бы помнило, все им бы занималось. Что же? Дайте свободу влечению вашего сердца; думайте, сколько хотите, о любимом вашем предмете; занимайтесь, сколько можете, сокровищем вашего сердца. Но да будет ваше воспоминание о нем христианским поминанием; да будет ваше занятие им спасительным для него; да сопровождается ваша мысль о нем молитвой за него; обратите всю скорбь о нем в скорбь по Бозе, и тогда ваше горе обратится в источник радости для вас и для него. Вы здесь возрадуетесь о спасении его, а он там возрадуется о том, что вы умеете пользоваться своим горем. Да, и с того света радуются за нас, когда мы не унываем в горе.

Но скорбящее сердце беспокойно, оно само отыскивает случаи для беспокойств, выдумывает их, если не находит. Так, потеря ваша нечаянна, смерть неожиданна; и вот вы ищете в этом случая к новым беспокойствам. Смерть неожиданна!.. О, нет! Он давно ее ждал, целые годы болезни он приготовлялся к ней. Смерть поспешила! – Нет: это Бог со своей беспредельной милостью поспешил, поспешил сохранить то, что было приготовлено для жизни вечной. Да, Бог всегда спешит нас спасать, – Он и жизни нашей временной не щадит, лишь бы спасти нас от погибели вечной.

Впрочем, что бы вас ни беспокоило, а вас в горе все может беспокоить, – вы легко можете себя успокоить молитвой: молитвой вы испросите у Бога все – и себе, и ему. Молитва наша сильна, когда мы молимся от всего сердца; а можно ли молиться не от всего сердца о том, кто во все время жизни своей был сокровищем сердца? Итак, молитесь: молитесь сами, просите молиться других, особенно прибегайте к молитвам Святой Церкви. Это и существенный долг ваш, в этом и единственное утешение ваше. Аминь.

Многими скорбьми подобает нам внити в Царствие Божие (Деян.14:22).

«Многими скорбьми».., а ужели вовсе без скорбей нельзя достигнуть Царствия Божия? – Нельзя; ибо только при скорбях душа наша очищается от скверн греховных, с которыми невозможно взойти в Царствие Божие. И потому-то нет теперь на Небе ни одного святого, который бы на земле прожил век свой без скорбей; всякий из них непременно терпел скорби в жизни, или умирал скорбной смертью. Так, к Царствию Божию для всех один путь – путь скорбный. Не иметь нам скорбей в этой жизни теперь уже невозможно; ибо мы и родимся во грехах, и живем грешниками. Если бы на нас не было никаких грехов, то мы были бы совершенно свободны от скорбей; потому что тогда не от чего и не за что было бы скорбеть нам. А как в настоящем нашем греховном состоянии нам нельзя быть без грехов; то нельзя нам быть и без скорби, ибо скорбь есть неизбежное следствие греха.

Что же нам теперь делать, когда мы не можем в этой жизни быть без скорбей? – Благодарить Бога, что Он скорбный путь нашей жизни соделал путем к Царствию Небесному, и, благодаря Его, очищать неизбежными скорбями свою душу от скверн греховных. Итак, прилагай всякую тебя постигающую скорбь к своим греховным ранам, то есть, признавай, что она постигла тебя за твои грехи. Заслуженная скорбь поставится тебе в заслугу, если ты сознаешь себя в ней виновным. И потому как бы ни было тебе прискорбно, не сердись на других, не прилагай твоей скорби к чужим грехам, иначе лишаешься той пользы, которую она могла бы тебе принести. Скорбь тогда только полезна нам, когда мы прилагаем ее к своим греховным ранам – когда, скорбя, обвиняем себя одних. И как нам винить других? – Хотя бы действительно другие причиняли нам скорбь, но главной причиной ее остаемся все мы же сами; ибо если бы в нас не было грехов, то никто и ничто в свете не могло бы причинить нам скорби. Да, скорбь есть следствие греха; мы от того и скорбим, что в нас еще живет грех, еще действуют страсти. Для больного места на нашем теле малейшее прикосновение ощутительно: и для больной грехами нашей души всякая неприятность оскорбительна. Итак, от чего бы и от кого бы скорбь твоя ни приходила, от себя ли, от других ли, от высших ли, от низших ли, от болезни ли, от потери ли, от бедности ли, от трудов ли, от видимых ли, от невидимых ли врагов, словом – всякую скорбь к своим грехам прилагай, за все себя обвиняй. Видно, я великий грешник, когда я всем и всеми оскорбляюсь; видно, сильны еще во мне страсти, когда я от всякого неприятного случая так скорблю. Впрочем, обвиняя себя во всем, не забывай милосердия Божия; бия себя руками в грешную грудь, обращай свои очи к Всеблагому Богу. Иначе скорбь твоя сокрушит тебя вконец, и обличения твои повергнут тебя в бездну отчаяния. Обращаясь к Богу, надейся вполне на Его беспредельное милосердие к тебе. Да, Он беспредельно милосерд; Он давно ждет тебя; Он для того и ударяет скорбью в двери сердца твоего, чтоб ты к Нему обратился, – стучит тебе, чтоб ты обратился к Нему – принять от него милости, которые Им приготовлены тебе. Не упускай же случая: скорбь – самое благоприятное время для получения милостей Божиих; никогда так скоро не доходит до Бога наша молитва, как в то время, когда она исходит из стесненного скорбью сердца. Итак, прибегай к Богу, ищи Его, особенно там, где Он являет особенное Свое благодатное присутствие, ищи Его во святом храме, ищи Его в Святых Тайнах, ищи Его в Святом Слове; ищи, – и ты все найдешь в Нем. Когда ты таким образом будешь переносить свою скорбь, то немедленно к тебе придет утешение. Утешение неразлучно с терпеливым перенесением скорби. Скорбь – такой пластырь, от которого тотчас бывает легче, как скоро приложишь ее к своим греховным ранам, и обратишься к Врачу душ и телес. Тяжка и мучительна скорбь, когда не решаешься еще переносить ее терпеливо; а как скоро примешь решительное намерение, как скоро скажешь: «Буди воля Твоя, Господи! ведь это мне за мои грехи и для очищения моих грехов; стану же терпеть, стану терпеливо ждать, пока скорбь пройдет», тогда, будь уверен, она пройдет, и на душе сделается так легко, и сердцу будет так отрадно, и из очей польются слезы, самые сладкие слезы!.. О для таких утешений можно целые годы терпеть самые тяжкие скорби. Ищи же и ожидай в скорби утешений духовных, Божественных, благодатных; – но бойся утешать себя чем-либо земным, чувственным, греховным: это значило бы прилагать скорби к скорбям. Сиди со своей скорбью в своем скорбном доме, или иди в дом плача, а не ходи искать утешения в веселых собраниях мира; лучше плачь и оставайся без всякого утешения, а не утешайся мирским. Дома поплачешь, поскорбишь, и утешишься, а после тех утешений станешь еще больше плакать и скорбеть. И среди невинных удовольствий не забывай, что тебе надобно еще плакать о грехах; и при самых духовных утешениях ожидай, что тебе придется еще скорбеть от грехов. Царствие Божие не утешениями достигается, а скорбями, и скорбями многими. Многими скорбьми подобает внити в Царствие Божие.

Итак, будем с терпением проходить предлежащее нам скорбное поприще; оно и все непродолжительно, а Царствие Божие, ожидающее нас, вечно, его же и да сподобит всех нас Господь наш Иисус Христос, молитвами Владычицы нашей Богородицы и всех Своих святых. Аминь.

Яко приближися ко вратом града, и се изношаху умерша, сына единородна матери своей (Лк.7:12).

Исцелив в Капернауме заочно сотникова раба, Иисус Христос пошел оттуда в город, называемый Наин, с ним пошли многие из учеников Его и множество народа. Когда же Он приблизился к городским воротам, тут выносили умершего, который был один сын у матери; а она была вдова, и много народу шло с ней, из города. Увидев ее, Господь сжалился над ней, и сказал: не плачь. И подойдя, прикоснулся к одру; несшие одр остановились, и Он сказал: юноша! тебе говорю, встань! Мертвый, поднявшись, сел и стал говорить; и отдал его Иисус матери.

Какое счастье для бедной вдовы, что Иисус Христос приблизился к городским воротам в то самое время, как выносили умершего ее сына! Да, Иисус Христос всегда поспевает туда, где нужно Его утешение; Он всегда там, где нужна Его помощь.

Господи! Нам всех нужнее Твоя помощь: поспеши же к нам. У нас не сын, а душа умирает, не по закону природы умирает, а от наших беззаконий; не по воле Божией умирает, а от нашего своеволия, не на время умирает, а навсегда; ах, умирает во грехах душа наша, а мы не плачем, не скорбим, не сокрушаемся. О, поспеши, коснись окаянного нашего сердца; поспеши, пока еще не унесли нашей души туда, где Твоей помощью уже не можем мы воспользоваться.

Видя вдовицу зельне плачущу, Господи, якоже бо тогда умилосердився, сына ее на погребение несома воскресил еси: сице и о мне умилосердися, Человеколюбче, и грехми умерщвленную мою душу воскреси зовущу: Аллилуйя! Аминь.