Кто защитит мертвых от живых?

Кладбище кажется нам островком вечности в непрерывном потоке времени. Время – огромная космическая река, в волнах которой плавает, как мячик, брошенный в воду, наша маленькая звездочка – Земля. А на кладбище шум этого невидимого потока затихает. Войдя в ворота кладбища, мы входим в другой мир. Здесь – пронизывающее душу безмолвие; здесь – все иное; здесь деревья стоят, как стражи могил, и когда при дуновении ветра чуть слышно шелестит их листва, то кажется, что они беседуют с мертвыми. Тополя и ели, стройные, как колонны,– словно зажженные свечи, горящие зеленым пламенем; ивы и осины, склонившие ветви к земле, похожи на плакальщиц, окружающих гроб; тенистый кедр распростер шелковый наряд своих листьев, как шатер, где можно укрыться от непогоды, а одинокая сосна стоит у ограды могилы, словно вдова, погруженная в скорбь.

Деревья на кладбище не похожи на другие деревья: их корни питаются соком земли, где, как соль, брошенная в воду, растворены тела усопших; теперь они невидимыми частицами своего существа пребывают в растениях. Может быть, потому так задумчивы деревья на кладбище, потому раньше не срывали плодов и не собирали цветов у могил.

Здесь небо и земля – другие. Туман над кладбищем кажется покрывалом, наброшенным на землю, образом минувших лет, которые уходят все дальше во мглу забвения. Лучи южного солнца, которые летом кажутся острыми лезвиями клинка, здесь, на кладбище, теряют свою жгучую силу: они как будто нежно ласкают землю, согревая мертвых своим теплом. Шум ветра в деревьях проносится словно вздох или тихий стон над могилой. Небо во время грозы кажется одетым в траур, а струи дождя похожи на слезы неба, как будто дождь утешает тех, кто не был оплакан по смерти. Цветы на могилах едва покачивают головками, точно говорят: тише, не тревожьте сон мертвых, те, кто настрадался в жизни, пусть спокойно спят в могилах. Недра земли таят закопанные клады, а здесь, во гробах, может быть, лежат забытые миром герои, спасавшие родину, или неизвестные людям подвижники, или те, кто всю жизнь был преследуем и гоним и нашел приют только в могилах.

Цветы на погосте как будто поют безмолвную песнь своими разноцветными красками. Они – как живой венок на могилах; венок – это знак победы, это знак того, что побеждена смерть.

Кладбище наполняет сердце каким-то особым покоем, словно уходят вдаль заботы, забываются скорби, усмиряются волны страстей. Даже земля кладбища, напоенная запахом трав, теплом солнца и еще чем-то необъяснимым – духом могил,– другая. Здесь время похоже на мерные удары колокола.

Но эти островки исчезают, точно тают на наших глазах.

Живые позавидовали мертвым и отняли у них то, что те имели: ямы для гробов и холмики земли над ними. Живые объявили войну мертвым, и на кладбище, как на военный лагерь, были брошены бульдозеры, будто колонны танков на дзоты врага. Бесславная победа одержана: ограды и кресты снесены, могилы раскопаны. На месте, превращенном в пустырь, валялись кости, как трупы на улицах города, захваченного дикими кочевниками. Часть костей собрали и увезли куда-то или закопали в одной могиле. Возможно, чтобы не терять времени, их выбросили на свалку или высыпали в какой-нибудь глубокий овраг – кто знает? Другая часть костей смешалась с землей.

Когда завоеватель отнимает чужую территорию, его называют агрессором и преступником. Теперь живые отняли землю у мертвых, может быть, своих предков, выбросили их кости, выселили их из жилищ и взяли, как трофей, этот кусок земли, на котором будет построен многоэтажный дом. От таких завоевателей мертвые не смогли укрыться в могилах. Бульдозеры вырвали их из земли и выбросили вон, как вражеских солдат из окопов. Смерть вырвала их из жизни своими зубами; а теперь их кости снова разгрызли и перемололи стальные зубы машин. В одном месте лежит череп, в другом – кости рук и ног, поодаль – поломанный крест. Кто защитит мертвых от живых? Машины выроют котлован, землю с частицами костей утрамбуют, и прохожие будут топтать их ногами. Строящиеся дома, словно огромная каменная стопа, наступают на место, где были могилы. Те, кто будет жить в этих домах, может быть, услышат по ночам стоны умерших. Гробокопатели и грабители могил брали из гроба только то, что можно было продать за деньги, оставляя мертвеца в могиле. А здесь извлекли из земли истлевшие кости, как будто их можно продать. Знают ли живущие в этих домах, кто покоился в этих могилах, сколько слез было пролито на этом месте, сколько молитв было вознесено к небу? Каждая могила – это безмолвная летопись человеческой жизни. Есть легенды о мертвецах-вампирах, которые по ночам пьют кровь живых. А сегодня живые готовы съесть мертвых. Куда укрыться мертвым? Потомки выгоняют своих предков из домов и выбрасывают их кости, как сор со двора. Главной клятвой у древних считалась клятва своим очагом и могилами предков. Сами могилы мертвых согревали, как невидимый очаг, жизнь их потомков. Хам глумился над живым отцом ; хамы глумятся над мертвыми. Разрушение кладбищ чем-то напоминает разрушение храмов и монастырей, когда из их священных камней делали амбары, а на месте алтарей строили клубы.

Те, кто не уважает могилы, лишатся благословения предков, они останутся безродными в этом мире. Уничтоженное кладбище – это разорванное звено истории, а на разорителе кладбища лежит тень отцеубийства.