Святым мученикам Едесским: Гурию, Самону и Авиву²⁶⁷

Первый кондак и 1-й и 4-й икосы переведены из кондикария к. Питры, которым заимствовано из Корзинск. кодекса, остальные кондак с икосами дополнены из Афонск. кондакария (см. конд. Архиман. Амфилохия, стр. 74–169). О песнописце сего творения Питра делает следующее предположение; Age, post Thessalonica cantica interponere lubet edessenorum, si quis melodus Graecus, Damascene exemplo, inter Syros cecinerit. По акростиху икосов: Τού τ(απεινού), и по обоим кондакам, из которых первый подобен кодаку св. Романа св. первоверховным апп. Петру и Павлу, а 2-й его же – Семеону Столпнику, ясно видно, что творец песнопения сего был один из подражателей св. Романа Сладкопевца. – Св. мученики были родом из города Едеса, единственным занятием их было проповедание и распространение христианской веры в отечестве своем между язычниками, во времена нечестивых царей – Диоклитиана и Максимиана (284–311 г.), по сказанию славян. Ч.–Минеи, – при которых пострадали первые двое: Гурий и Самон; а Авив, бывший диаконом во Едесе, согласно повествованию, причислен к ним после, именно при императоре Ликиние, зяте Константина Великого (311–324), при котором он (Авив) неустрашимо исповедовал и проповедовал св. веру везде и повсюду, нося с собою книгу Евангелия Христова; по блаженной мученической его кончине, св. мощи его были положены верными вместе с св. мощами Гурия и Самона.

Так как 1-конкондака и 1-го и 4-го икоса нет в Афон. кондакаре, и 2-го кондака и прочих икосов нет в кондакаре к. Питры, то, посему, разночтений не представляется.

Во время воины греков с одним из варварских племен, живших близь Персли, в славян. Ч.–Минеи называемых Ефалитами, для защиты Едеса было послано греч. войско, в числе которого находился некто Готфянин. Остановившись в Едесе – в доме одной благочестивой вдовы христиански, он, с течением времени, после долговременных усилий, успел однако же, склонить эту вдовицу в выдаче за него в замужство единственной ея дочери, Евфимии. Когда настало время этому воину возвратиться в свое отечество, мать, не могши нарушить их супружеского союза, отпуская их от себя, на прощании убедила сего затя своего придти вместе с собою и с дочерью ея Евфимиею в церковь св. мучеников Гурия, Самона и Авива, и, пред гробницею сих святых, излив слезное к ним моление, и поручив им, их крепкому заступлению, дочь свою, взяла от зятя своего торжественное клятвенное обещание пред святыми, в том, что он никогда не нарушить супружеской любви к ея дочери, и всегда будет неизменным ея хранителем и почитателем. Но случилось совсем противное, по возвращены его в свое отечество. Оказалось, что он пришел к первой своей жене, назвав Евфимию пленницею и поставив ее рабою жены своей – готоянки. Сею последнею она была презираема и невавидима, особенно после того, как от Евфимии родился младенец мужеска пола, лицем совершенно похожей на подлинного отца своего. Почему готфянка, не перенося сего видеть, уморила младенца Евфимии ядом, отправив из дома на cиe время мать его по деламъ службы. Оскорбленная таким жестоким поступком своей госпожи, Евфимия, отерши яд сей от уст сына своего, подала его в питие готфянке, которая вскоре после сего умела, – и таким образвом (по замечанию славян. Ч.–минеи) впала в яму, которую сама себе ископала. По общему со стороны всех подозр£н1ю, признанная виновницею внезанной смярти готоянки, Евфим1я присуждена была быть погребенною заживо вместе с мертвым телом этой готфянки. Здесь, в гробном заключение своем, во всем ужасе от окружавшей мертвости и тления, Евфимия возопила о помощи всем сердцем своим к св. мученикам, которым мать ея поручила ее на хранение и заступление – этот крепкий вопль ея тотчас же был услышан ими. Силою Божиею и молитвами св. мучеников, она внезапно была пренесена спящей в свой отечественный город Едес – в храм св. мучеников, во время совершавшейся утрени. Здесь она возблагодарила Господа и святых, которые, явившись ей, разбудили ее от сна, и, по исповеданы пред всеми сего необычайного чуда, совершенного над нею заступлениема сих святых, возвратилась на жительство к матери своей, несказанно обрадованной столь великою милостию св. угодников, которым она молилась. После того, грекам случилось воевать опять с теми же варварами, которые в то время соединились с Персами. По сему случаю в Едес опять пришел, в рядах греч. войска, вышепомянутый готфянин, и остановился для жительства у той же вдовицы, как у родственной себе матери. Здесь во всей уже силе и наготе обнаружился весь его обман и вся лютая его измена, – как скоро она вывела и поставила пред глазами его дочь свою, спасенную предстательством св. мучеников, которую он считал давно умершею: от столь поразительной и горькой неожиданности, он потерял на время всякое сознание, – язык его онемел... Тотчас он отдан был под стражу, как жесточайший убийца и клятвопреступник, и, по решению главного военачальника своего, был казнен отсечением главы.