Елисавете Павловне Эйлер от 21 октября 1857 г.

Препровождаю к вам при сем извлечение из последнего письма моего и прошу вас пересказать Анне Федоровне Тютчевой о неповинном страдании моем от недоразумения князя Горчакова.

Но так как я не ищу ни суда, ни расправы, ни ходатайства о мне перед кем бы то ни было, потому что в наши дни заступление верховное за обидимых и достойных как-то не уважается; то, пожалуйста, перескажите дело мое, как любопытную новость, без всякой просьбы помочь мне, ради одной огласки неповинного страдания человека, которого душа принадлежит Богу, сердце царю, дарования церкви, а слава отечеству, но расскажите тоном легкой безобидной иронии, под которой скрывалось бы сострадание к обиженному и сожаление об обидчике. Такую иронию заслужил министр иностранных дел, присвоивший себе звание доктора богословия и канонического права и едва ли понимающий начала и дух православия, не благоразумно запятнавший в синоде светлого старца и не помышляющий о горьких последствиях необдуманного поступка своего и о собственном раскаянии, пригласивший его именем священнейших особ служить на Востоке, где давно им снискано доверие всех иерархов, и по странному самозабвению снова устранивший его от сподручного ему дела.

Рассказав так Тютчевой несчастье мое, Бога ради уверьте ее, что я нимало не сержусь на Горчакова, напротив жалею о поспешности его в суждениях и благодарю его за откровенность, поистине, благородную. Эта откровенность его есть оправдание мое пред лицом всех умных людей и перед историей нашей церкви, которая на скрижалях своих отметит, что невинно пострадал архимандрит Порфирий, который жил и дышал православием, который понимал его лучше всех современников своих, и в сочинениях которого не видно и легчайшего поползновения к католицизму и протестанству.

Все, что я сейчас написал вам, обдумано мною зрело. Всякая просьба о мне увеличит мое несчастье, а ирония поможет мне. Воспользуемся способностью Тютчевой гранить алмазы.

Не подумайте, что добродушная ирония – грех. Спаситель не грешил, когда тетрарха Ирода называл лисицей, а фарисеев обличал нещадно.

Напротив, подумайте, что дело идет о спасении невинного страдальца. К вам он, малый, прибегает, помня, что св. Афанасий Великий спасен был от гонения ариан православной девицей.

Бог нам прибежище и сила. Ему поручаю себя и вас.