А. С. Стурдзе от 23 декабря 1848 г.

Давно я не писал к вам, мой благодетель и друг, потому что глазная болезнь, обнаружившаяся с последних дней апреля и еще теперь не совсем уничтоженная искусством врачей, препятствовала мне писать. Различные эскулапы 11 раз резали небольшой нарост на веке правого глаза моего и кроме того недавно сняли полип, выросший под этим веком, и неоднократно прижигали его корни ляписом. Итак, я большей частью сидел во тьме и по несносной тоске от нее судил об ужасах тьмы кромешной и вечной. Благодарение Богу милосердному! Зрение мое улучшается, и шишечка на окраине больного века присыхает, но все еще держится. Этот самый недуг мучил меня в детстве около полутора года. Повторение его не означает ли, что жизнь моя склоняется к западу? Пусть будет так; пусть я разобьюсь, как бренный сосуд, но лишь бы обломки мои пали к подножию Обладающего живыми и мертвыми. С 23-го дня ноября я пребываю в Бейруте под надзором врача Песталоцци и почти ежедневно вижусь с антиохийским патриархом Мефодием, которого уважаю и люблю всем сердцем. Здесь мне довелось присутствовать при рукоположении двух архиереев. В 12-й день декабря посвящен был на кафедру селевкийскую и сайданайскую игумен Феклинской обители Захария (из греков), а в 13-й приял благодать святительства иеромонах Белемендского монастыря Григорий (из арабов), назначенный на кафедру эмесскую (Хомс). Их посвящал сам патриарх с двумя архиереями, аркийским Захарией и триполийским Иоанникием. Возвеселитесь духом и благословите Пастыреначальника Господа Иисуса Христа, изведшего добрых делателей в вертограды Свои, назираемые дивиими зверями. Новоблагодатные святители отправились к церквам своим в 17-й день декабря. Тогда же уехал в Дамаск и патриарх, после выдержки дерзновенного возмущения бейрутских христиан по случаю избрания архиерея на здешнюю кафедру, осиротевшую по смерти Вениамина.

Я был очевидцем сего возмущения. Ему придают здесь большую важность, но напрасно. Все дело состояло и состоит в том, что патриарх сперва хотел посвятить сюда племянника покойного Вениамина, игумена Исаию, а бейрутцы не пожелали его по многим и законным причинам; потом его блаженство придумал разделить здешнюю епархию на две и рукоположить Исаию на древний престол вивлосский с тем, чтобы он управлял приходами и монастырями в горах, а в Бейрут хотел вызвать какого-либо архиерея из Константинополя и дать ему в управление остальные приходы и обители в южной части здешней епархии. Бейрутские христиане, полагая, что патриарх хитрит, и что Исаия с гор сойдет в Бейрут, взволновались, забушевали, загремели, завопили на дворе здешней митрополии, в церкви и в доме, пред лицом патриарха и прочих архиереев. Само собой разумеется, что невежество и страсти выражались оскорбительно для его блаженства с грозными помаваниями рук, от которых, впрочем, было больно одному воздуху. Но кто знаком с историей здешнего края, где ни одно избрание архиерея не обходилось без шума, и с нравами арабов, тот не почтет случившегося возмущения важным преступлением. Это явление здесь обыкновенно. Что касается до патриарха, то он не виновен. Ибо Исаию, владеющего арабским языком, приемлет самая большая часть христиан, живущих в горах; притом его блаженство в тайне души своей не сильно настоял на выборе сего игумена и приглашал в Бейрут то птолемаидского митрополита Прокопия, то архимандрита Никифора из Иерусалима, то своего архимандрита Агафангела. Но, к сожалению, никто не пожелал, и всякий отвечал: ταίτια ἁγιωσύνη παρακαλῶ νὰ εἶναι μακρυὰ ἀπὸ ἐμένα (от такого места, прошу, подальше бы мне). Итак, патриарх прав, но, к сожалению моему, его хотят чернить в Константинополе и даже огласить ребенком. Кто это сделает, тот даст ответ Богу.

Патриарх Мефодий есть муж Божий, и Бог ему помогает совершать такие дела, каких не творит и иерусалимский первосвятитель при всех огромных доходах своих. Он учредил в Дамаске училище для девочек и пригласил знакомых мне Сайданайских монахинь обучать их чтению и молитвам. Порадуйтесь, возвеселитесь, воспойте хвалу Богу! Сайданайская обитель дружит юные души с небесами. Одна из малюток во время холеры отлетела на небо, читая наизусть заученные молитвы и псалмы. Итак, жить и умирать о Господе учит женский пол Сайданайская обитель. Какими похвалами прославить ее? Какими венцами увязать смиренную главу инокини, первой наставницы юных сирианок? Возьмите свою громогласную трубу и трубите на весь мир про светлый Сайданай. Но ливанских голубиц нельзя накормить одними похвалами. Они имеют нужду в насущном хлебе и в благолепии их храма. Итак, убедительно прошу вас доставить мне хранящуюся у вас милостыню, собранную для Сайданайского монастыря, с приложением имен доброхотных дателей, и доставить мне, а не кому-либо другому; а я передам ее по назначению через благонамеренных дамасских купцов, которые приезжают в св. Град куплю деяти. Поспешите уведомить Потемкину и Тизенгаузен о девичьем училище в Дамаске под руководством Сайданайской инокини. Авось они пришлют обещанную ими, но забытую милостыню для обители. Присовокупите и то, что Бог благословил тайное даяние великих. Ибо взысканный ими Сайданай взыскал юные души и озарит их духовным светом. Да почиет на вас и на всем семействе вашем благословение Божие!

P. S. В Дамасском девичьем училище считается 60 питомиц. Я буду уговаривать иерусалимских святителей учредить подобное училище в св. Граде и занять огонька из Сайданая.