Слово в день рождения Его Императорского Высочества, 1766 года Сентября 20 дня

Возмогайте во Господе, и в державе крепости его.

Еф. гл. 6:10.

Воссиял нам паки оный благословенный день, в который Бог, благодетельствуя России, даровал нам дражайший залог благости своей. Благополучное преуспевание в возрасте лет и дарований высокого Августейшей нашей Самодержицы Наследника, есть толикое Божие к России благодеяние, что непрестанные хвалы и благодарения должны мы воздавать пекущемуся о нас Промыслу. Ибо при вожделенном и мирном Великой Монархини нашей царствовании, когда и высокий Ее Наследник по Матерним шествуя следам, к своим непрестанно стремится совершенствам, общее благополучие больше приемлет сияния, больше радости, поскольку оно несомнительною продолжения надеждою утверждается. И как сказал Давид, что видя Бог свои дела в порядочном течении, чувствует из того некоторое в себе удовольствие: Возвеселится, говорит он, Господь о делех своих:⁵¹ так поистине и ныне зря он с горних мест своих на любезное Августейшей Матери Чадо, яко движим радостию, устами Апостола своего глаголет к нему: Возмогай о Господе и в державе крепости его.

Сей Божественный глас возьмем мы, Слушатели, во основание нашей беседы, и прилагая его особливо к виновнику нынешнего торжества, исследуем, в чем состоит истинное мужество? К содействию же слова нашего призовем божественную благодать. Воззри на нас всевидящее Око, и глас истины твоей да оглашает наши уши, и да движет наше сердце!

Мужество есть из добродетелей превосходнейшая, поскольку она есть других добродетелей основанием. Ибо нельзя приступить к какому-нибудь похвальному предприятию, ежели прежде дух мужеством утвержден не будет. Но надобно знать, в чем состоит истинное мужество, дабы нам порока за добродетель не почесть.

Мужеством, может быть, кто назовет телесную крепость, каковою например, в древности прославились Милон, Геркулес и Сампсон, которые со львами боролися, и одним ударом зверей убивали; или каковые были оные древностию ж славимые исполины, кои одним чудовищным тела своего видом слабых смертных в страх приводили. Но весьма далеки мы от того, чтоб мужества добродетель поставить в таковой тела крепости. Ибо следовало б всем малосильным сея добродетели всегда лишенным быть. Притом, если б таковой крепости присвоить имя мужества, то многие б звери сею добродетелию нас всегда превосходили. Прейдем мы такое погрешительное мнение.

У иных заслуживает имя мужественного тот, который во всякие опасности смело себя ввергает. Бросается, например, на неприятеля в то время, когда б лучше было уступить, и чрез уступление стать победителем. Идет отважно в ту страну, где, например, свирепствует моровая язва: принимается за дело выше своих сил, и чрез то здравие свое повреждает. Нет в сем мужества, но одна безрассудность; слепым жаром движимое стремление, махина сильно бросающая, но незнающая своей меты. Таковая дерзновенная безрассудность часто бывает подвигаема видом ложной ревности, и трудно сказать, каких вредных следствий бывает она тогда причиною. Вам известны те люди, которые надеясь, не знаю, какой получить святости венец, бросаются в огонь и сожигаются, коих бедность церковь и отечество наше оплакивает.

Но паче всего обижают истинную мужества добродетель, которые оную приписывают мира сего Героям, то есть, тем, которые по движению только суетного славолюбия, цветущие грады разорили, опустошили плодоносием кипящие земли, обезчадили родителей, везде по себе оставили страх и ужас. Боже мой! что мне прежде делать, человеческую ли слепоту оплакивать, или самую добродетель, которая в мнении человеческом столь низка и повержена? Покрыть все поле трупами: это мужество. В пепел обратить грады: это геройство. Воздух наполнить стенанием: это дает имя великого. Таковые суть и мужественны и велики и Герои. Так что же те, за следами которых шествует мир и спокойство? которые суть древом дающим сладкую тень? которые во всех смертных почитают человечество? которым неповинных жизнь есть дарованием небесным и неприкосновенным? Так сии не мужественны? так сии не велики? так сии не Герои? Клянусь вечною истиною, что сии суть справедливые подражатели человеколюбивого божества; что сии то суть самое большее благодеяние, какое род человеческий от щедроты небес получить может.

Не говорю я здесь о тех, которые против человеколюбивой сердца своего склонности принимаются за меч, которые его прежде слезами своими, нежели других кровию обливают, которые находят себя принужденными печальною крайностию других пролить кровь, не с тем, чтоб шумом своего имени чрез все века греметь, но чтоб отвратить тот удар, которым других благополучие разоряется. Таковое мужество есть непостыдное; таковая крайность истиною оправдается; и сие мужество тем больше возносит своего Героя, что он тогда вмещает в свое лице всех опасность, чтоб оную от всех отвратить, и чрез то обязывает всех, быть себе одолженными жизнию.

Но уже престанем, Слушатели, изобличать человеческие слабости: представим слово наше в прямом виде, посмотрим, в чем же состоит истинное мужество?

Где есть мужество, следует там быть и противностям, которые побеждать надобно. Противности человеку всегда предлежащие суть двоякие: одни внутренние, другие внешние. Внутренние суть страсти и пороки, а внешние двоякого роду: в первом роде труды соединенные с каждого должностию: а во втором роде всякие несчастия. И потому истинное мужество во-первых есть, когда кто побеждает страсти. А под именем страстей разумеем мы склонности стремящияся против здравого разума. Печальным искусом всяк из нас на себе дознал, сколь страшен вид сей домашней войны. Но напрасно я сказал, что войны сей вид страшен: нет; вид ее прелестен, и тем больше опасен. О поистине великий Герой есть, кто над сими торжествует неприятелями, и свои стремления в руках своей воли содержит! Кто гневом не воспаляется, кто гордость попирает, кто сребролюбию смеется, кто роскошью гнушается, кто бедностию не сокрушается, кто не пленяется завистию, не расслабляется леностию, и чувственными сладострастиями не уловляется! Кто таков есть, да приидет к нам, и мы увенчаем любезную его главу лаврами бессмертия. Многие взяли неприступные грады, но от страстей своих пленилися; многие укротили свирепые народы, но непристойных склонностей осталися невольниками, и потому сия победа других далеко есть блистательнее; сей подвиг есть Евангельский; сие торжество достойно зрения Ангелов.

Второе, имени мужественного достоин и тот, который в делах своей должности не ослабевает. Ведаете Вы, что многие тому победить надобно затруднения, много пролить поту, не одну ночь препроводить без сна, кто по надлежащему должность свою исполнить хочет. Не говорю о многих скуках, неудовольствиях, досадах, которые при всяком случае с нами встречаются. Сии затруднения тем больше скучными нам кажутся, что противное тому есть прелестно: ибо весьма приятно для наших чувств, чтоб погулять и в одних веселых разговорах препровождать часы, на мягкой постели нежить свои члены, и другими забавлять себя суетами. Вот противности! вот место похваляемой нами добродетели! вот пространное поле геройствовать мужественному духу! Победить себя против оных чувственных прелестей, помять свои члены трудом, оттрясти от своих очей дремание, без скуки снести хлопоты домашние, терпеливо выслушать жалобы оскорбляемой неповинности, великодушно разобрать самые мелкие всякого дела обстоятельства, без отягощения в непогоду, в ненастье идти в приказ, в полк, в церковь, предварить восходящее солнце, и оному в жертву принести бодрость нашего духа: все сии для нежности наших чувств неприятные затруднения благополучно победить, есть победа велика; сие преодолеть, есть великое торжество: таковая добродетель есть истинное мужество: таковой торжественник есть истинный Христианский Герой; и он тем есть славнее, что возвращается с своей победы не окровавленный, но имея спокойное и цветущее лице, что есть знаком внутреннего удовольствия, какое человек в себе чувствует, когда должность свою исполнит.

Третье: истинное мужество есть, победить несчастия. Ведаете Вы, что и на самых добродетельных людей часто падает несчастливый жребий; ежели только можно назвать несчастием, чтоб страдать за справедливость. Клевета часто повреждает их честное имя: зависть не редко лишает их справедливо нажитого имения, и заставляет свой скудный хлеб мочить слезами; а злость иногда и самую их жизнь с мучением отъемлет. Сии святые души со всем своим терпением из под самого покрывающего их алтаря милосердия Божия вопиют: Доколе, доколе, Господи! не мстиши.⁵² Но на сей радостный день закроем мы сие плачевное зрелище, а вместо того возопием: кто хочет быть истинный Герой, победи таковые несчастия, снеси великодушно противные случаи, укрепи твое сердце, чтоб не расслабло от ударов злости, не попусти ей тем хвалиться, что она нападая на твою слабую плоть, могла победить и дух твой. Кто есть сей победитель, да приидет к нам, и мы бросимся в его объятия, чтоб был он нам в подобных случаях предводителем? да приидет к нам, и мы увенчаем его, и превознесем его похвалами нелестными.

И так видите Вы, возлюбленные Слушатели, кто есть и каков должен быть воин Христианский? Но я признавая недостаток моего слова, хочу, чтоб вы на такового Героя посмотрели в том виде, в каком его представляет великого в церкви имени муж, Апостол Павел. Он его облачает во вся оружия Божия; препоясывает истиною, вместо воинской брони грудь его укрепляет правдою, а ноги миром, дает в руки щит веры, возлагает на главу шлем спасения, вооружает мечем духовным, иже есть глагол Божий.⁵³ Можно ли Героя в лучшем видеть вооружении? Возможно ли, чтоб сими оружиями укрепленный Христианский подвижник, мог или страстьми, или затруднениями, или несчастиями преоборим быть?

Имея мы, Слушатели, о истинном мужестве слово, не можем не обратить внимательных своих очей на Героиню нашу, Августейшую всея России Самодержицу, которой мужественный дух есть утверждением и украшением всем Ея добродетелям. Мы сказали, что между прочим до истинного надлежит мужества, дабы в сношении трудов своей должности быть великодушну. Но кто паче отягощен трудами, как сей наш Российский Атлас, который на священных своих раменах носит бремя пространнейшия в свете Империи? Но и подкрепляема Вседержителевою рукою столь мужественно шествует сим геройским путем, что входя в нужды всякого, и разбирая бесчисленные дела, удовольствия общего есть приснотекущий источник. Но сие еще паче возносит мужество Ее, что Ее Величество, имея кроткий и миролюбивый дух, владение Свое сохраняет в мире, умеревает наказание согрешивших, а чрез то удовлетворяя общей безопасности, и самым согрешившим дает время и случай ко исправлению.

Сего Твоего, Всепресветлейшая Монархиня! миролюбивого духа и кроткого царствования плод есть, что наши дни в радости протекают, что земледелец спокойно влечет свой плуг, что корабль беспрепятственно идет к своему пристанищу, что орач острит свой серп на благословенную жатву, что художник в сладкой тишине упражняет свои руки в работе, что оружие отдыхает; а чрез то, Великая Героиня! без сражения ставишь трофеи, и торжествуешь не над связанными неприятелями, но над усердными сердцами. И потому, Августейшая Государыня! Твои победы суть ежедневные: Твои торжества суть оные веселящихся гласы, которыми призывают на Твою главу благословения Божия. Сам Бог сим зрелищем увеселяется, и вопиет к Тебе с высоты святой своей: Возмогай о Господе, и в державе крепости его.⁵⁴ Да поет же пред ним и Твой дух в веселии духовном: Готово сердце мое, Боже, готово;⁵⁵ имени твоему пою, величаяй спасения царева.⁵⁶

Но и Ты, нашего торжества виновник, Пресветлейший Государь Наследник! не особенным ли еси доказательством мужества Августейшей Твоей Матери? Ибо чем более возрастают в Тебе дарования, тем больше открываются не только Твои совершенства, но и родившей Тебя прославляется благородство и попечение. В нынешний благословенный день открыл благодетельствующий Тебе Бог к новым мужества подвигам пространное поле и новая славы колесница Тебе предуготовлена. Двенадцать лет миновало. О весть радостная! о весть превожделенная! Окончил Ты, Благоверный Государь! благополучно течение младенческих лет и согреваем лучами милосердого Провидения, созреваешь на подобие плодов сладчайших. Мы о сем радуемся; но оная наша радость еще превосходнее, которая рождается от того, что вкупе возрастают Твои дарования, что восходя на высоту лет, око ума Твоего далее простираешь, что расширяясь Твое сердце, для добродетели становится вместительнее. Можем ли мы сумниться, чтоб впредь не больше умножилось сияние Твое, когда еще в младых летах столь славные видим мужества Твоего опыты? Твоего просвещения действие ясно видимо есть в непорочных нравах Твоих, в Твоем чистосердечии, в Твоих благодетельных склонностях. Мы все сие созерцая, самих себя приветствуем; а Бог, его же рука осеняет Твою главу, вопиет к Тебе чрез соименитого Тебе Павла: Возмогай о Господе, и в державе крепости его. Возмогай в благочестии, возмогай в снискании просвещения, возмогай в приумножении богатства добродетели, к несказанной радости дражайшей родительницы Твоей, и к благополучию всех нас.

Боже всемогущий силою, и крепкий державою! Августейшую Монархиню нашу с любезнейшим Сыном Ее покрывай всегда бессмертною Твоею десницею, и нашу о Них радость сравняй с оною радостию, какую имеют о Тебе Ангелы Твои на небеси, Аминь.

Сказывано в присутствии Ее Императорского Величества и Его Императорского Высочества в придворной церкви в Санктпетербурге, 1766 года, Сентября 20 дня.