Слово в день святых Апостол Петра и Павла и Тезоименитства Его Императорского Высочества, 1766 года, Июня 29 дня

Блажен еси Симоне вар Иона, яко плоть и кровь не яви тебе, но Отец мой, иже на небесех.

Мф. 16:17.

Куда ни обратим мы очи свои, везде находим радостные предметы блаженства нашего. Воззрим ли мы на святое благословенного Христианства общество, видим милосердо на него взирающее око Святого Израилева. Посмотрим ли на Россию, видим в ней цветущее мудрого самодержавия древо, под тению которого сладко все покоятся. Церковь нынешним празднованием выводит пред нас два великие святости и благочестия примера. Россия всегда пред очами своими имеет дражайшую двоицу, Благочестивейшую Монархиню с любезнейшим Ее Сыном, предмет нашей радости, вину благополучия, пример добродетели. Церковь празднует днесь своих основателей, которых трудами мир в первосозданное приведен благообразие. Россия совершает ныне торжество Тезоименитства Всероссийского Наследника, Августейшия Матери плода благословенного, почитая в Монархине исполнение своих желаний, а в Наследнике сладчайшую надежду. И так Церковь и Россия вкупе приводят нам примеры неба и земли. Небо и земля к общему нашему блаженству соглашаются. Все нам приятствует; от всех стран веет зефир благоденствия. Что воздадим Господеви за вся, яже воздаде нам?⁴⁷ Слышите язы́цы и покаряйтеся, яко С нами Бог. ⁴⁸

Но чтоб наша радость была не блистательна только, но и плодоносна, растворим ее духовною беседою. Посмотрим, какое блаженство Спаситель присвояет Петру, и оное относит не до явления плоти и крови, но до явления небесного Отца. А Ты, Боже духов и всякия плоти! наш плотию обременяемый дух подыми от земных к горним, и очистив мысленное око, даждь разумно видети Тя.

Блажен еси Симоне, вар Иона, яко плоть и кровь не яви тебе, но Отец мой, иже на небесех.

В Сем Евангельском тексте некоторые слова требуют изъяснения, а именно, что означает явление, плоть и кровь, явление плоти и крови, и явление Отца небеснаго? Явление значит познание вещей. Ибо непознанные вещи кажутся нам в глубокой темноте быть сокровенны. Да и подлинно союз вещей для слабого понятия нашего есть непроходимая бездна. Под именем плоти и крови разумеются те в человеке способности, которые ему приличествуют не яко человеку, но яко животному, следовательно, чрез которые он от других животных не различествует. Например: зрением или слышанием собирать воображение вещей, желать вкусу приятного и прочая. И так в человеке явление плоти и крови есть познание вещей общее всем животным, утверждаемое не на разуме, но на чувствах, низкое, земное, телесное. Под именем Отца небесного, хотя известно, кого нам воображать надобно, но здесь относительно до познания, разумеется, несозданный вечного ума свет, которого некоторую искру разумная тварь получила. И потому явление Отца небесного есть познание вещей утверждаемое на чистом разуме, который управляется не чувствами, но лучами несозданного света, который возвышая себя выше видимых существ, входит в невидимая, и туда вперяет око умного своею зрения.

По изъяснении сих Евангельских слов, исследуем, какое именно познание относить надобно до явления плоти и крови, а какое до явления небесного Отца?

Явление плоти и крови во-первых есть, когда что почитается за истинное, и доброе по одной привычке. Многие тому последуют, то одобряют и держат, что с млеком младенчества приняли, или что видят у большей людей части во употреблении. Но как разум, да и всегдашний опыт нас уверяет, что мы привыкаем не только к доброму, но едва ли не больше и к худому; для того рассуждение утверждаемое на одной только привычке больше животным, нежели разумной твари приличествует.

Отсюда рождается невежество и суеверство. Понеже мысль привычкою как оковами связанная, к исследованию новых истин сама у себя вольность отнимает, и в скудости своей почитает себя довольною, в невежестве просвещенною, в заблуждении благочестивою. Сия болезнь тем есть опаснее, что разве с великою трудностью излечить ее можно. Понеже привычка становится другою природою, и потому обыкновенно соединена бывает она с непобедимым упорством. Течению проповеди Апостольской сие великим было препятствием. Ибо надобно было истреблять заблуждение в таких мыслях, в коих оно долгим обычаем вкоренилось и утвердилось. Но притом сие ж самое есть доказательством, что проповедь Апостольская было дело Божие, когда ложные мнения, многими веками и многих народов примерами укрепленные, наконец сладкому Евангелия игу себя покорили.

Когда преславный именем и делами Государь Петр Великий вводил в свой народ просвещение и честное нравов поправление, о сколь свирепо тогда против его вооружалась плоть и кровь! сколь много привычка препятствовала сему благословенному предприятию! Она заставляла обычаям порабощенных говорить: мы и без наук хлеб едали: сие дело небывалое. Наши отцы и без того жили. Но все сии трудности победив Великий Государь, всем векам оставил имя свое любезным. Подлинно не надобно и обычаев переменять, но добрых; а худое и вредное переменить на доброе и полезное, есть действие разума, Духом Святым просвещенного. Чтоб кто худой привычки, не заражен был пороком, надобно старание прилагать о добром воспитании, чтоб в младенце, который почти только состоит из плоти и крови, плоть оживлять рассуждения духом, и чтоб в нем кровь приобучена была течь по жилам премудрости, дабы любление истины и добродетели стало в нем как бы привычкою.

До худой же привычки может надлежать и то, когда что-нибудь почитается добрым и истинным за одну древность. Подлинно древность может быть доказательством истины, но не есть всегда сие доказательство неоспоримо. Ибо в древности как было много хорошего, так было же немало и худого. И потому дать свободность просвещенному разуму, чтоб исследовать и саму древность, и в ней разобрать, что подражания, и что отвращения достойно.

Но и то есть действие плоти и крови, когда что-нибудь почитается справедливым и хорошим за одну новость. Как помянутый порок есть чаще старых людей, так сей по большой части молодых. Их горячая мысль поражается, когда что-нибудь остро, хотя неосновательно, выдумано или написано, когда что прелестно, хотя слабо, сделано. Они тогда становятся надменны, думая, что было б сие некоторой род порабощения, если б старым мнениям последовать, думая, что их предки и вся древность, была в заблуждении, которое узнать им посчастливилось. Такие люди подобны младенцам, которые на все новое свои отдают глаза, и самое разженное уголье, прельщаясь видом их, в руки свои брать не боятся; почему и ожигаются. Если б новость была истины основанием, то надобно б сей истине перемениться в ложь, когда б новость состарилась. Но истина ни стареет, ни обновляется; ибо она есть вечна. И потому всякую новость с первого раза должно почитать за подозрительную, пока здравым разумом довольно исследована не будет, и пока не будет усмотрено, что в самой той новости есть некая важность основательной древности. Но посмотрим, нет ли еще других плотских рассуждений.

Есть также действие плоти и крови, когда только почитается то за истинное и доброе, что умножает наше имение, что приятно чувствам, что соединено с честию. Подлинно дозволительно умножать имение, но справедливым образом; безгрешны приятности чувств, но когда они не противны разуму: похвальна есть честь, только б она состояла не так в других о нас мнении, которое часто бывает не справедливо, как в люблении честности. Однако очень часто случается сему противное. Ибо для приобретения истины и добродетели надобно иметь труд, и пролить не одну каплю пота, надобно иногда понести некоторую имения утрату, а некогда надобно себя подвергнуть других худому, хотя неосновательному мнению; но как все сие нежности наших чувств есть неприятно, и первому легкому воображению не вместительно; для сего часто плоть и кровь берет верх над разумом, и чувства себе дух порабощают. Один в своей должности нерадив, понеже не хочет свои изнеженные члены трудом обеспокоить; другой правду нарушает, дабы чрез то умножить свой прибыток: третий умалчивает правду, чтоб не нажить себе врагов, и чрез то б не понести ущербу чести своей. Такие и подобные плотские рассуждения, трудно сказать, сколь много повреждают похвальную наших дел систему.

Сие было великим помешательством Апостольским подвигам. Они проповедовали крест, или великодушное всяких противностей терпение: проповедовали нищету, или добровольное лишение всего для истины; проповедовали, чтоб презреть все других о нас мнения, сколько б они ни были блистательны, если б иначе нельзя было записаться в книгу живота. Можете вообразить, сколь такое учение могло быть приятно человеку, плотию и кровию порабощенному.

Для чего и ныне церковь Божия в некоторых своих детях не видит таких непорочных нравов, каких бы она желала? для чего ее святое учение во многих остается бесплодно? для чего не имеет она сего удовольствия, чтоб видеть страсти под ногами у добродетели? О ты плоть и кровь! ты тяжестию своею обременяешь сердца наши, и к горним вознестися не допускаешь!

Но вот еще новое и странное действие плоти и крови, когда, кто в разбирании истины единственно на свой полагается разум, и то почитает за справедливое, что рассуждению его кажется быть справедливым. Подлинно разум сам чрез себя всегда есть предводителем к истине; но с какими он в нас соединен слабостями, кому неизвестно? причина тому, что мы малое и не многих вещей познание имеем, да и в то весьма сокровенно вкрадываются страсти, и столь хитро нас прельщают, что мы часто, что почитаем за здравый разум, а оно есть одно чувственное воображение, что мы думали быть дух, а оно есть плоть. А хотя б кто науками и довольно просвещен был, но хитросплетенные логические софизмы, но школьные забубоны, но пустые тонкости, едва ли не большую часть отвели от истины. Ведаете вы, каких между прочим смешных мнений были изобретатели те, коих древность за философов почитала. Есть и ныне такие мудрецы самозванцы, которые будучи надменны сами собою, и иных своими страстными мнениями поработить хотят, и удивительным каким-то образом, других повреждая и бесчестя, чрез то себе славу снискивают. Послушаем Павла, Христианской мудрости учителя, что он к таковым говорит: аз, братие, не могох вам глаголати яко духовным, но яко плотяным.⁴⁹ Для чего? понеже душевен или плотской человек не приемлет, яже Духа Божия, юродство бо ему есть, и не может разумети, зане духовне востязуются,⁵⁰ то есть, небесные истины не плотию, но умом, Духом Святым просвещенным, исследуют. Но о Боже! когда толикая темнота покрывает наш разум, и когда столько есть препятствий к познанию Твоей истины, в сей нашей бедности к Тебе прибегаем Отцу светов; ибо Ты просвещаеши светильник наш Господи!

Возлюбленный Богу Христианин! ты из сего выведен затруднения, и в общей всех нужде ты блажен и треблажен. Твой ум осиян лучею Евангельского закона: твоя совесть Духом Святым уверена о отеческой к тебе склонности всемогущего Промыслителя. Хотя б ты и не достиг до пространного естественных вещей познания, но тебе открыты истины самонужные, на которых твое вечное блаженство основано. Кто лучше тебя имеет понятие о Боге, о мире, о самом себе? Ты воображаешь себе Бога существом благодетельным и милостивым, который снисходя к недостаткам человечества, явился под покрывалом нашей бренной плоти, и сообщивши себе естество наше, сделал нас участниками своего божества. Ты обширную мира сего громаду почитаешь за руководство к твоему Избавителю, в соединении с которым все твое состоит совершенство. Ты самого себя представляешь себе некою тварей частицею, содержимою в союзе вещей, которого союза конец есть радостная вечность. В сих истинах твое состоит спасение; которых если кто не знает, весьма несчастлив, хотя б впрочем всех вещей знание приобрел. И для того я тебя именем Евангелия приветствую. Блажен еси Христианин, благодатию присвоенное Богу чадо, яко плоть и кровь не яви тебе, но Отец, иже на небесех. Блажени есми Израилю, яко угодная Богу нам разумна суть. А чтоб больше нам в сем благочестия подвиге успевать, Церковь святая, как всегда, так особенно в нынешний день, представляет два знаменитые примера, двух великих христианских подвижников, горящего верою Петра, и славного мудростию Павла. Хотя они были того же с нами слабого естества, но когда восхотели, сделали ум свой богописанною скрижалью, а сердце жилищем духа. Трудами своими победили слабости телесные, воздержанием укротили страсти, богомыслием прогнали земные мудрования, и дали духу торжествовать над плотию. Почему праведно, на небеси увенчаны бессмертием, а на земли всем векам оставили свою жизнь к подражанию.

Сии примеры тем сильнее возбудить нас должны к подражанию своему, что мы видим в том нам предшествующую, и славный путь отверзающую, Благочестивейшую нашу Самодержицу. Ее Императорское величество как есть глава управляющая всем Российского общества телом, так есть надежнейшая руководительница ко всякому благочестия делу. Ее просвещенная мысль в стыд приводит невежество, пред Ее нелицемерным благочестием презренно суеверство; пред ногами Ее благоразумной кротости повержена лежит жестокость и свирепость; Ее в трудах неутомимость побеждает общие слабости, Ее щедрота отъемлет несчастливый жребий, Ее беседа растворена солию благодати, Ее матерний взор лиет радость, Ее сердобольное сердце подает отраду бедным, Ее благодетельная рука есть безопасным для всех покровом.

Благочестивейшая Государыня! несозданный свет мысль Твою озаряет, и ковчег души Твоей наполнен Святого Духа благоуханием. Почему и праведный Бог, в награждение за Твои добродетели, все Твои намерения благословляет, всем предприятиям споспешествует, все дела славою венчает. Показал он благий промысл свой в прошедших Твоих делах, показывает в настоящих, но не оставил промыслить и о будущих, даровав Тебе любезнейшего, любезными дарованиями украшенного Сына. Се пред очами Твоими цветет он, напаяем из источника Твоей мудрости, яко крин, струями воды животной.

А Ты сладчайшая надежда, Благоверный Государь Цесаревич! дражайший наш Именинник! мужайся в подвиге мудрости и добродетели, и достигай до оного блаженства, которое Евангелием присвояется человеку явлением Отца небесного просвещаемому. Да и действительно Твоя Особа сего участна есть блаженства. Ибо обогащаешь Ты, Благоверный Государь! ум свой знанием разных наук, при руководстве которых усматриваешь Божественную красоту истины; а сия красота пленяет Твое сердце любовию добродетели. Сему поспешествует чистота Твоего духа, любовная ко всем склонность, нелицемерное к Богу усердие, которым зажжена Твоя непорочная душа. А к большему действию сии цветоносные Твоих дарований ветви Ее Императорское Величество, дражайшая Твоя Родительница, согревает Матернею Своею к Тебе любовию, и неусыпным о Твоем воспитании попечением. Все сие обращая в свою пользу, при руководстве всесильной десницы, поспешай, Пресветлейший Наследник! сим славным путем, исполняй радость Августейшей Матери, и всех нас усердные желания: чем, веруем, яко и благословит Россию всеблагий Господь, Аминь.

Сказывано в присутствии Ее Императорского Величества и Его Императорского Высочества в Петергофе, 1766 года Июня 29 дня.