Слово на основание знаменитого храма Исакиевской Соборной Церкви в Санкт-Петербурге, 1768 года, Августа 8 дня

Господи! Возлюбих благолепие дому Твоего, и место селения славы Твоея.

Пс. 25:8.

Когда царствующий Давид пришел в размышление о всех тех благодеяниях, коими его благословила щедрота Божия; когда он вообразил состояние, в котором прежде был, и способ, коим восшел на славу царствия, и сел на престоле величества; когда он себе представил, что враги его пали под ноги его, что пределы его царства расширились и стали вне опасности, что дом его утверджен и все владение увенчано миром и благоденствием; когда все сие, говорю, принял благочестивый Царь в мысль свою: тотчас призывает к себе тайн и воли Божией толкователя Пророка Нафана, открывает ему мысль свою и говорит: «множество благодеяний Господних чувствует сердце мое; и сие чувствие позбуждает меня, принесть Ему видимый знак благодарности моей: я хочу создать храм Невместимому, и дом опочивающему на Херувимех. ибо мне стыдно, святый Пророк! что я по благости Божией живу в дому великолепном, а кивот Господень странствуя стоит в скинии». И рече Царь к Нафану Пророку: »Се ныне аз живу в дому Кедровом, кивот же Божий стоит посреде скинии». Похвалил Пророк сие Царево намерение и сказал ему: «вся, елика суть в сердце твоем, иди и твори, яко Господь с тобою».¹¹⁹

Таковым же духа действием и осенением возбужденную зрим днесь Благочестивейшую и Августейшую Императрицу всея России. Она приняв в мысль Свою, или паче всегда содержа в мысли Своей благодеяния, коими Она от Бога благословенна, коими от Бога благословенна и держава Ее, и чувствуя все то в сердце, что может в нем произвести сильное благодеяний Божиих воображение, восприяла святое намерение, создать Храм Вездесущему, и славу Его с небеси привлечь на место воздвиженное имени Его. Почему и может она с Давидом изъясниться пред Величеством Его сими словами: «Господи мой Господи! Я раба Твоя, принявшая от Тебя скипетр и царство, и на высочайший смертных жребий вознесенная, благодарность мою сим свидетельствуя, восхотела создать храм славе Твоей и дом имени Твоему. Сие малое Тебе в жертву приношу вместо всесожжений тучных, и вместо всех закалаемых. Обрадуй дух мой, чтоб угодно Тебе было сие мое приношение, и приими приносящую Твоя от Твоих. Сие же приношу Тебе от всего моего царства, да знают все, яко руководствую их к почтению Твоему. Подлинно я ведаю, что слава Твоя невместима, и обитаеши Ты во храмах вышних не рукотворенных: но Ты в девической утробе вместивыйся, Ты везде сый, вселися и на месте сем благоволением своим, и тем утверди слово Пророка Твоего, яко Ты на земли являешися, и с человеки обитаеши». Таковым образом Благочестивейшая Императрица наша может пред Богом изъясниться с Давидом.

Но вот особенные здесь усматриваем мы судьбы Божии, что Монархиня Всероссийская преимуществует пред Царем Израилевым в деле сем. Ибо хотя и взял намерение Давид, создать святилище Вышнему; однако не удостоился он чести сея, чтоб ему положить основание храма, но именно сказано ему: не ты созиждеши мне дом: для чего? зане человек воин еси ты, и крови пролиял еси. Не ты созиждеши мне дом: но Соломон созиждет дом мой,¹²⁰ изрек ему Вышний. Достойно и прилично исследовать здесь, для чего Бог сию честь Соломону присвояет? Причина тому в святом же писании изображена, что Соломон был миролюбив, и все царство его славно было спокойствием и тишиною: ибо и самое имя Соломон, мирный, означает. И для того Бог, яко Бог мира и любви, жертву сию от миролюбивой души восприять благоволил.

Можем ли мы здесь не признать, сколь живо в великой нашей Монархине сие свойство Соломоново изобразуется, и сколь справедливо потому заслуживает Она благоволение Господне о намерении своем? Соломон был миролюбив и царство его было мирно. Признаем: ибо о том свидетельствует слово Божие. Но не свидетельствуют ли самые дела, и не гласят ли паче всякой трубы тебе, Россия! сколь миролюбивою Государынею небо тебя благословило. Ее состраданием утешаются злосчастные: Ее человеколюбие чувствуют согрешившие; Ее нежность сердца хотя немотствующими языками, но очень ясно провозглашает младенческий возраст, от Нее призренный и благого жребия удостоенный. Сколь же Ея дух от кровопролития и всякой жестокости удален есть, то видно из всегдашнего дел течения, из повседневных резолюций, из многих манифестов и указов; а особливо сей человеколюбия дух, во всей своей полноте разлиянный, видим в данном к сочинению законов наказе.

Здесь вопрошаю я вас участники глубочайшего знания Бога нашего, что по всем основаниям премудрости духовной, не тое же ли действие признаете вы в Монархине нашей, храм Богу создать восхотевшей, какое было в Соломоне? И не потому ли Бог благоволил жертву сию от Нее принять; что Она приносит ее руками, маслину мира держащими, или паче усердием души сострадательной и человеколюбивой? Ибо известно, что Бог наш есть Бог любви и мира. Он любит человечество и ищет согласия: он желает соединением сердец прославляем быть, и не велит приносить жертвы ко алтарю своему прежде, нежели примиримся с братом опечалившим нас. Он обещается там быть, где будут два или три собраны во имя его. Почему и храм ему воздвиженный есть место мира и взаимного согласия; место Божия к человеческим требованиям милостивого снисхождения; место, где собираются единого отца дети, и где едиными усты и единым сердцем его прославляют. Так кто пристойнее может, или справедливее сказать, кто паче достоин создать храм Господу Саваофу? Кто? Разве особа миролюбием прославленная и человеколюбием управляемая.

Но как Давид и Соломон восхотели не просто создать храм; но храм великолепный, храм славою своею достойный Царя Израилева и имени Господа сил: то и в сем деле великая всея России Императрица есть благороднейшая подражательница. Ибо предприяла Ее держава на месте сем воздвигнуть храм с таковым благолепием, чтоб он провозвещал вкупе и величество покланяемого нами Бога, и славу России.

Хотя подлинно благолепие храма состоит во внутренней красоте тех душ, кои на славословие Божие во храм собираются: но и внешнее благолепие притом тем паче уважаемо быть должно, что оно не токмо есть знак внутренней душевной красоты; но и к ней же сильно возбуждает и действительно приводит. Знак есть: ибо кто тщится возвеличить славу Вышнего, тот уже любит Вышнего; кто усердствует украшать Его храм, тот уже украшен добродетелию благочестия; кто поставляет Ему жертвенник, того душа готовою есть к приношению жертвою; кто веселится духом часто посещать дом Божий, тот сердцем своим привязан к живущему в нем. И потому великая Монархиня наша, полагая сего храма основание, наперед положила крепкое в сердце своем основание благочестия; созидая сей храм. Сама Себя храм Святому Духу предуготовила: почему и благолепие храма сего будет некоторое всегдашнее изображение красоты внутреннего Ее сердечного храма.

А сие самое и есть уже для других некоторым довольным ко внутреннему благолепию руководством. Пусть кто, как хочет, думает; но человек не Ангел: не может мысль наша быть пораженна, ежели чувства наперед не тронуты нимало. Дух наш с телом соединен столь тесным союзом; что чем большее есть чувств ударение, тем сильнейшее воображение мыслей. На сем основании все в свете законы были окружены известными обрядами, коими человеческие чувства привлекаемы были; а чрез то мысль к большему святыни почтению была восхищаема. То же видим и во Иудейском храме, о котором святое писание говорит, что он не токмо был великолепен, но что притом все оное было устроено по особенному Божию повелению. В сем был кивот златом украшенный, и херувимы златые его осеняющие, жертвенники, кадильницы и свещники златые, елей чистый и огнь неугасимый, и завеса таинственное место покрывающая; так же столпы, купели, крыльца, переходы искусством различных художеств возвеличенные. К чему б все сие Бог повелел устроить, если б оно не приводило ко оному почтению, которого святыня требует?

Да и самый сей мир, который по справедливости должен назваться храмом великого Бога, самый сей мир не для того ли столь совершен, украшен, возвеличен; чтоб таковою красотою быв удивленны и пораженны чувства, возбудили дух наш пасть пред живущим во свете неприступнем, и возлюбить бесконечную его красоту?

Но что я говорю, что внешнее благолепие возбуждает ко внутреннему? Не возбуждает токмо, но и в стыд приводит нас, если б не одушевленные вещи столь благолепны были пред лицем Творца естества, а мы б красоту взятую со образа и подобия Божия не сохранили? Внешнее благолепие храма увещевает тебя, Христианин! чтоб ты духа и тела твоего благочинием служил Господеви. Жертва приносимая на украшенном жертвеннике внушает тебе, что сердце твое должно быть жертвенником украшенным чистотою совести. Кадильница златая, благовоние испущающая, напоминает, чтоб молитвы твои были благовонны добродетелию. Завеса, от телесных очес святыню закрывающая, остерегает тебя, чтоб иметь внутренние очи всегда чисто Бога зрящие. Твердое основание храма учит нас, чтоб полагать добрые дела на основании истинной веры, и тогда б думать, что мы тверды, когда истина укреплена исполнением закона. Сам храм с святым Петром вопиет нам тако: ко Господу приходяще, яко камени живу, от человек убо уннчиженну, от Бога же избранну, честну, и сами яко камение живо зиждитеся в храм духовен, святительство свято, возносити жертвы духовны, благоприятны Богови Иисус Христом. ¹²¹ Нет убо сомнения, что человеколюбивый Бог внешнею красотою привлекает нас ко внутреннему благолепию: а из сего сами видеть можете, сколь приятную Богу жертву приносит тот, кто ему великолепный храм сооружает, и сколь притом великое делает он вере украшение, и пользу благочестия рачителям. Бог по многим делам возвеличивый имя Твое, Августейшая Монархиня! не оставил, чтоб и в сем деле не употребить Твою десницу благодетельным для нас орудием благости Своей. Сей храм вечным будет монументом благочестия Твоего, и вечною, следовательно, церковь обязана Тебе благодарностию. Благоволи вообразить, великая Государыня, что в позднейшие веки, когда в храме сем будут священные собрания при излиянии сердец своих пред Богом, Ты первая яко основательница в соборе их духом почитаема будеши, и от всех будущих родов имаши благословитися. Церковь, когда на все сие взирает, когда рассуждает и благочестие Твое, и будущую чад Своих пользу, и славу Свою: что тогда чувствует она? Она возносит свои руки ко Основателю своему, и призывает на главу Твою все благословения должные добродетели Твоей, она долг возлагает на нас, чтоб мы ее служители, именем всех Христиан и именем самой ее принесли Тебе благодарность, состоящую в проповедании Твоей к Богу веры, и в прошении, да церковь, якоже начала еси, всегда под покровительством Своим сохраняеши, и все да устрояеши в лучшее.

Боже великий, его же престол небо и земля подножие! благословивый сие Монархини нашей намерение, благопоспеши и совершиши оное, чтоб тогда в восторге радостном пред Тобою воспели мы песнь сию Востани Господи в покой Твой, Ты и кивот святыни Твоея,¹²² Аминь.

Сказывано в присутствии Ее Императорского Величества, и Его Императорского Высочества, Святейшего Синода, и всего Сигклита. 1768 года Августа 8 дня.