Катехизис четвертый

Теперь я не смею более вас, Слушатели о том утруждать, чтоб еще предлагать увещания, которыми бы вы охотно склонились к слушанию следующего Катехизиса, который именно будет о том, как мы избавились от того греховного состояния, довольно в прошедшую неделю толкованного. Учение, которое мы теперь будем толковать, есть самое нужное и всякому прежеланное; ибо оно есть о нашем избавлении, искуплении, оправдании или о состоянии благодати. И кто ж бы был из нас так, не знаю как назвать, последнего рассуждения, отчаятельных нравов, душе своей ненавистник, который бы не желал себе всякого добра, но зла; не хотел бы быть в благополучии, но во всяком несчастье? Мы наипаче потому учению сему внимать должны, что оно не раны наши только что показывает, но и самые действительные ко уврачеванию тех представляет средства. А сие сколько к слушанию прилежнейшему придаст важности, когда рассудим, сколько мы в той бедности заключены были, то есть, как в поздние времена призрел на нас восток с высоты. Тут весьма сильна воспалит ленивых сердца история о расслабленном, что бо святом читали Евангелие. Он бедный как тою мучился расслабою, приполз к купели, которая имела некую в лечении силу, ожидая своим немощам премены, но упрежден будучи от другого, в своей лютой оставался расслабе, только ни мало от сего надеждою не слабел. Мы сколько ни грешны только того расслабленного гораздо счастливее, поскольку скоро без всякого томления довольное всем во утешение представляемо имеем в теперешнем поручении средство, то есть, благодать Христову. Почему я принужден сей член как начальнейший в христианстве и самонужнейший ко спасению тщательно и пространно толковать и надлежащие к тому приискивать вопросы. Во-первых, вопросишь: понеже, как выше сказали, мы все за свои грехи по праведному Божиему суду на временные и вечные казни осужденниками стали: (Рим.1:18; Гал.3:10), то осталось ли и есть ли из таких зол избавление, то есть, есть ли такое средство, по которому бы от сих казней человек свободиться мог, и с Богом примириться? Отвечаю: осталось и есть. Вопросишь: Почему? Отвечаю: (1) потому что и безмерная Божия того требует благость, которая не стерпела бы всему роду человеческому, так знатной в мире твари, во век погибнуть: (2) и бесконечная Божия премудрость, которая могла найти такой избавления образ, по которому бы и милосердие свое к роду человеческому показать, и правду свою не нарушить. (3) Да к тому ж и Божие всемогущество, по которому, как человека из ничего по образу своему сотворил, так того ж после падения поднять и от греха и смерти свободить мог. Вопросишь: Так какое бы то было избавления нашего средство? Отвечаю: Такое, чтоб Божией правде удовлетворить, или Бога праведного чем-нибудь за грехи удовольствовать, или нам самим, которые согрешили, или кому иному за нас, (Мф.5:26; 2Сол.1:6; Тим.8:3). Вопросишь: Чем бы Богу за грех удовольствовать? Отвечаю: Или совершенным закона Божия исполнением, или казнью бесконечною. Что до первого, то видно из (Лев.18:5), что самое и в послании к (Гал.3:12), подтверждается, а что до второго, то доводится из (Втор.27:26) или то ж изъяснительнее у Павла, (Гал.3:10), предлагается. Вопросишь: А когда так, то можем ли мы, или могли ли Богу удовлетворить за грехи по первому средству? Отвечаю: ни каким образом: слушай резоны следующие: 1. Что мы хотя бы что доброе и сделали, то все делали бы по одолжению как своему Творцу и Господину: а такое дело ничего не может заслужить по Христову слову: (Лк.17:10) «Аще и вся повеленная вам сотворите, рцыте, яко раби непотребни есмы; яко еже должни бехом сотворити, сотворихом». И так когда за настоящее время заслужить не можем, то как за прошедшее? 2. Что мы не только закон Божий исполнить не можем, но и повсечастно грехов премного умножаем (Пс.129:3): «Аще беззакония назриши, Господи! Господи, кто постоит?» и пр. (Мф.6:12): «остави нам долги наша». (Гал.3:21): «Аще бо дан закон могий оправдити: воистину от закона была бы правда». Вопрос. Так хотя можем ли другим образом удовлетворить, то есть, казнью вечною? Отвечаю: Сие уже из самого вопроса видно: понеже, когда мы за грех, которым прогневили бесконечного, бесконечною должны стали платить мукою: то где бесконечность, там нет конца: а где конца мукам нет, то какое там удовлетворение, и какая ко избавлению надежда? В таком бо случае всегда бы правде Божией удовлетворяли, а никогда бы не удовлетворили. И так, когда сами чрез себя удовлетворить не можем ни по какому образу, то неотменно надобно хотя чрез иного кого удовлетворить, как выше сказали: ежели только избавлением быть хотим. Вопросишь: Не будет ли против правды, чтоб за наши грехи другие платили? Отвечаю: Не будет, ежели во-первых таковой платитель одного с нами будет естества, хотя и невинного. Во-вторых, ежели по своей воле на такое удовлетворение принимается. Третье, ежели он может казнь вытерпеть, которую мы не могли. Четвертое для того, что ежели может как казнь вытерпеть, так и от вечной казни премногих свободить один; то без всякого правды нарушения может таковым образом один за других платить. Вопросишь: Ежели мы за себя уже не можем, то какая бы другая тварь за нас удовлетворить могла? Отвечаю: Никакая простая тварь не могла, и не может, во-первых для того, что Бог не хочет за тот грех, в котором виновен человек, какую другую казнить тварь. Во-вторых для того, что такая тварь была бы нашим ходатаем, посредственником, примирителем: а ходатая, как по Апостолу, единого несть, но неотменно между двумя ему надобно быть, то есть, между Богом прогневанным и человеком прогневавшим; так и с обоих сторон ему что-нибудь в себе иметь надобно, то есть, и со стороны того, которого примиряет, и со стороны того, с кем примиряет. Как например: сей столп потому поддерживает верх и не допускает на пол упасть, что собою обоих концов касается и сверху и снизу. А понеже простая тварь того иметь не может, то и нашим ходатаем быть, или за нас удовлетворить не может. В-третьих для того, что никакая тварь такой силы иметь не могла, чтобы казнь во времени вытерпеть такую, которая бы на одном весу с вечною стояла: понеже бы в таком случае тварь скорее могла ни во что обратиться, нежели таким образом Богу удовлетворить: «яко Бог огнь поядаяй есть» (Втор.4:24).

Вопросишь: То какого же должно искать ходатая и избавителя; когда ни едина из тварей не довольна? Отвечаю: Такового, который хотя бы и человек был, да только совершенно праведный, к тому ж и всех тварей сильнейший, то есть, который вкупе был бы и Бог. Довожу, что должен быть человек: 1) Для того, что ходатаю надобно иметь с обеими сторонами обещание, а сие обещание с нашей стороны будет, ежели будет человек. 2) Потому что человек согрешил, то человеку хотя уже непростому и удовлетворять должно. (1Кор.15:21): «понеже человеком смерть бысть, и человеком воскресение мертвых». 3) Что нашему удовлетворителю умереть было надобно за ту смерть, на которую осужден был человек (Евр.2:14) и следующая: то есть, самого себя принести в жертву как Архиерею за наши мертвые дела, (Евр.9:14), и для того Августин то, говорит, естество должно было принять, которое избавлять. 4) Понеже так от Бога предсказано было (Быт.3:15): «семя жены ...сотрет твою [змию] главу». (Быт.22:18): «о семени твоем благословятся все язы́цы земнии». А что еще совершенно должен быть свят, то для того, чтоб был настоящим удовлетворителем, и жертву бы не за себя, но за нас приносил. А когда бы сам был грешником, то за свои бы грехи должно еще было удовлетворять: (1Пет.2:22): «иже греха не сотвори», и пр. (Евр.7:26). А что вместе должен быть и Бог, то примечай следующие причины. 1) Что ходатаю должно ту казнь, которую бы нам вечно терпеть, в немногом времени окончить так, чтобы нестерпимость казни, по вечности разлитая, в тое время вместе собралась, и так бы в малое время вытерплена была, как бы и в самую вечность. А такая казнь какой бы простой твари сносна была, то есть, ежели бы она не была вместе и Бог? Да и сказали мы прежде, что никакой твари простой ходатайство невместительно, то какой человек, хотя бы был и со всем свят, да не Бог, ходатаем быть мог? 2) Что ходатаева заслуга должна быть достоинства и силы бесконечной, то есть, Богу так удовлетворить, чтоб он обязан был всех нас хотящих спасать, и всякое добро сообщать: а такая заслуги бесконечность зависит от достоинства лица, какая есть Божеская, да от тяжести казни. Достоинство лица состоит в том, что Бог страждет, сам Творец, сам Господь, которому за грехи мирские умереть бесконечно больше, нежели как всех Ангелов и людей святость, или всех тварей разрушение. И потому-то священное Писание о Христе говоря, напоминает Его божество: (1Ин.1:7) «кровь Иисуса Христа Сына Божия очищает нас от всякого греха». (Ин.1:29): «се Агнец Божий вземляй грехи мира». А тяжесть казни в том, что Христос претерпел страшные мучительства, и гнев Божий, который клонился на всего мира грехи (Ис.53:10). И отсюда-то изъяснить можно, для чего Христос при смерти некоторым был одержим страхом; когда многие мученики безбоязненно выи свои под мечи преклоняли. Вопросишь: Как уже сказано, какому должно быть ходатаю; то кто ж он таков? Отвечаю: Господь наш Иисус Христос, «иже бысть нам от Бога премудрость, правда, освящение, и искупление» (1Кор.1:30). А понеже много еще есть, о чем здесь говорить надобно, то оставлю на будущую неделю, а притом прошу вас, Слушатели не поскучать, что я по сих пор еще до Символа не дошел: понеже и теперешнее учение неотменно должно в Символ заключаться: да к тому же такая Божественных вещей материя есть подобна обильному источнику, который, сколько больше черпается, столько меньше вычерпывается, но гораздо больше пребывает. Такое прибавление не наскучит, только бы ваша душа спасительною побуждаема была жаждою. Впрочем по обыкновению нашему сию беседу кратким окончим нравоучением.

Мне сколько ни говорить, вам сколько ни слушать, только неотменно надобно будет до того дойти, чтоб я Божию неизглаголанную усмотревши благость, молчанием свои уста заградил, и не дерзал бы более о столь несказанной вещи говорить; а вы тоже понявши Божие неизреченное милосердие, напоследок так бы с Давидом заключили: «исповедайтеся Господеви, яко благ, яко в век милость его» (Пс.135:1). Да только ни мне сие буди когда, чтоб я перестал Божию проповедовать благость, и промыслителя моего объявлять милосердие; ниже вам хощу, чтоб вы когда слушанием благости Божией удоволились, чтоб некогда, где Божия проповедуется благость, прийти поленились. Ежели мы умолчим, то камни возопиют; ежели вы не послушаете, то вонми небо, внуши земле! то есть, когда и человек, который более всех Божиих наслаждается благодеяний, ни мало будучи за то благодарным, не стал бы Бога милосердого прославлять, или других прославляющих слушать, то такой раб как непотребный сосуд, как неблагодарная тварь осудился бы до преисподних мук, до адских темниц; а бог бы еще ни мало остался без своих проповедников, без своих прославителей. Его поет солнце, Его славит луна, небеса поведают славу Его, благословят Его вся силы, вся дела Его на всяком мести владычества Его. «Хвалят Его змиеве и вся бездны, огнь, град, снег, голоть, ...горы, холми, древа плодоносная и все кедры; зверье и все скоти, гади и птицы пернаты» (Пс.148:7–10). Вот сколько и без человека у Бога проповедников!

А о тех и не поминаю, о которых в Апокалипсисе Иоанновом речь есть, и коих числе ниже сам Иоанн был известен: (Откр.5:11) "И видех, там написано, и слышах глас Ангелов многих окрест Престола, и животных и старец, и бе число их тьмя тем и тысяща тысящей», и которые не имеют покоя день и ночь, оное Исаиино возглашая присвятое: «свят, свят, свят, Господь Саваоф, исполнь небо и земля славы Твоея» (Ис.6:3). Так-то и самая тварь, тварь говорю, неразумная, тварь, которая своим великолепием много представляет такового, из чего ее Господь мог прославен быть, приуготовляется на хвалу Божию; и честь, одному пристойную человеку, себе присвояет. Да как же быть? человек и тут на оба уха спит, и сим ни мало не движется, и отсюда ни мало не исправляется. Боже мой! человек в то самое время, как другая тварь, из его подданства тварь, свои перешедши границы, чужое занимает владение, его отъемлет господство, его занимает честь, он на то ни мало не смотрит, он охотно все уступает достоинство, он не рвется, не мучится, что приходят звери, скоты и птицы в его достояние, а сам он прилагается скотам несмысленным и уподобляется им. Он в самое то время, как уже твари, вместо того, чтоб человеку прославлять, прославляют неразумные; в то, говорю, время он, то есть, человек, сего мира господин отсекает дерево, и прилично стесавши делает из него, какой надобно, сосуд, а другую того дерева часть кинувши в печь, варит себе пищу, и ею насыщается: потом, внимайте что последует: от того ж дерева остался отрубок суковатый и кривой, и негодный ни к чему, взявши его, выдалбливает искусно и прилежно; и так вводит в отрубок подобие человеческое, или какой-нибудь последней гадины: сие ж самое красит различными красками и всякой на ней порок тем замазывает, и такой своей работе первое в своем доме выбрав место, ставит на месте том, и чтобы не упал, прибивает гвоздями. А как уже все свои замыслы совершит, то сему негодному дереву начинает кланяться, жертвами умилостивляет: своим творцом, своим богом не стыдится называть, приносит молитвы, а в молитвах просит о себе, о своем здравии, живот, счастье, о доме, о детях, кратко, о всяком добре (к Рим.1:23, 25). И так-то пременяет славу Божию, или «пременилась слава нетленного Бога в подобие образа тленного человека, и птиц, и четвероног, и гад; премениша истину Божию во лжу, и почтоша и послужиша твари паче Творца, иже есть благословен во все веки. Аминь». О разврат, со всех сторон богомерзкий! О премена Божественный порядок нагло разоряющая! Так ли уже ты ослеп, человек, ежели можно назвать человеком, что Бога своего не узавши, Творца своего отвращаешься? Имеешь ли ты глаза, не говорю душевные, хотя телесные? А когда имеешь, то посмотри на те вещи, которых ты красотою усладившись, их за Бога почитаешь, и рассуди, ежели они такие, то сколько Владыка их лучший: красоты бо родоначальник созда их. Аще же силе и действию удивляешися, да уразумеши от них, колико сотворивых их сильнейших их есть: от величества бо красоты тварей сравнительно Творец их познавается. Но благости ли ты его не познаешь? Правда, ты совсем ее не достоин; тебе дерево Бог, тебе камень надежда. Но однако прежде мы Бога оставим, нежели Он нас. Он хотя щедрую свою руку несколько и сократил, только не совсем лишил нас милости. Когда бы мы имели такого раба, которой бы не только нас за своих господ не признавал, но и несносно хулил: мы бы более не стерпели ему между живыми числиться, пока бы не увидели его доскою гробною покрыта. Но Бог так ли? Кто сие посмеет сказать? Христианин ли? Никак, разве христианства враг, погибели сын. Язычник ли? Но и тот всем запереться не может, что Бог дождит на праведные и на неправедные, что Бог в мимошедшие роды, с Павлом сказать, хотя и попустил всем языкам ходить в путех их; но ниже тогда оставил без всякого своего благости свидетельства. А как? «Благотворя, с небесе нам дожди дая, и времена плодоносна, исполняя пищею и веселием сердца наша» (Деян.14:17). Такие благодеяния равно почти и Христианин и Язычник принимает. Такая благость на весь изливается человеческий род, из которых много таких, как я уже сказал, которые такового своего благодетеля не признают, и не только не признают, но и хулить не престают. Что ж? Высочайший и Всемогущий скрыл ли от таких солнце? Усыпил ли луну? Отряс ли грешников от земли? Отнял ли от нечестивых свет? Мышцу же гордых сокрушил ли? Никак! А для чего? Яко благ, яко в век милость Его. Да Язычник так: но как Христианин, который есть честнейшая в свете тварь, Богу присвоенный раб, от заблуждения избавленная овца, найденная драхма, царская печать, измытый сосуд, божескою кровью окропленная душа, Христова тела член? (Пс.81:6): «аз рех, вы бози есте, и сынове Вышняго все». Высоки титлы, но только мы их не умеем хранить: велико сокровище, только мы сокровище сие носим в скудельных сосудах. Надобно опасаться, смотря на такую сосуда хлипкость, чтоб как разбивши, не погубить сокровище. Да притом не забудьте посмотреть в светлое благости Божия зерцало, в котором усмотрите «Господа ...очищающего вся беззакония ваша, ...и избавляющего от истления живот ваш, венчающего вас милостью и щедротами». (Пс.102:2–4) Которая милость, которые щедроты, правда, нельзя не сказать, простираются и до нашего создания, что нас создал тогда, когда мы еще не были, следовательно столько, или сколько-нибудь, еще заслужить не могли, чтоб мы созданы были людьми, не скотами, не зверьми. Кажется, чтобы было Богу за препятствие, когда из одной человека и скота созидал материи, из одной и той же формовал земли, чтоб нас создать скотами, сотворить несмысленною тварью? Кто бы ему стал противоречить? Уже ли тварь посмела бы сказать, зачем меня создал такою? «Кто есть, противо отвещаяй Богови?» (Рим.9:20). Говорит высокий Павел: «Еда речет здание создавшему, почто мя сотворил еси тако?» Но пусть так, что мы люди: сие должно приписывать милостивой Создателя нашего воли. А что уже говорить, что мы не только человеки, но Христиане; не Язычники, не безбожники, не многобожники, не неверные, не грешные, не нечестивые; но безгрешные, праведники, блаженные? А когда мы такую превеликую получили честь, то я опасаюсь, как некогда и Павел сам, чтоб мы сию благодать своими мертвыми не попрали делами. Кто еще в таком состоянии остался: тот во грехах остался, еще благодатью Христовою непросвещен, еще заблуждает, во тьме ходит. Всуе для таковых Христос умер, напрасно Его заслуга, не сильна Его дражайшая смерть, не пользует Его действительное ходатайство. Всуе убо и вера наша? Никак! да не будет. Бог призвал нас на христианство по своей высокой милости, по своей несказанной благости: «Моисеови бо глаголет, помилую его же аще помилую, и ущедрю, его же аще ущедрю: ...тем же убо, его же хощет милует» (Рим.9:15, 18). «Благодатью есте спасени, чрез веру: и сие не от вас; Божий дар, ...да никтоже похвалится» (Еф.2:8). О богатство благости Божией! Более нам возвращает, нежели сколько мы потеряли, чуднее спасаемся, нежели как погибли. И на сие-то смотря Исаия сказал: «Израиль спасается ...спасением вечным» (Ис.45:17). Меньше чувствовали гнева, нежели сколько теперь милости в нашем избавлении. И на сие-то смотря сказал Давид: «Коль благ Бог Израилев»! (Пс.72:1). «яко не по беззаконием нашим сотворил есть нам, ниже по грехом нашим воздал есть нам» (Пс.102:10). Аминь.