Духовный наставник армии

Кроме какого-то духовного видения России и путей ее народа, митрополит Питирим обладал еще и огромными знаниями сугубо земного, практического, политического характера. Вот и я, защитивший докторскую диссертацию по геополитике, беседуя с Владыкой, иногда чувствовал себя просто мальчишкой. Но он всегда был рад делиться этими знаниями, своим огромным опытом иерарха, мыслителя, государственного деятеля. Памяти Владыки Питирима я посвятил это стихотворение.

Портрет взывает к тишине

И сердцем заставляет слушать.

Седой мудрец на полотне

Величьем наполняет душу.

Державность, благородство, стать,

Дух добродетели витает,

И чистых помыслов печать

Незримой аурой сияет.

В безмолвии застывших слов,

В сосредоточии глубоком

Звучит в эфире смысл веков,

Едва ушедших и далеких.

И взгляд пронзает толщу тьмы,

И мысль масштабна по размаху.

Такие русские умы

Вершили судьбы, шли на плаху.

Раздумья бороздят чело,

В глазах у старца тени грусти...

Ползет болезненное зло,

Жизнь скоро занавес опустит.

Брады серебряный оклад...

В сокровища Руси зачислен

Сонм добрых дел и знаний клад,

И сгусток православной мысли.

Чтоб одолеть поток невзгод,

У Господа просил он силы,

Учил мятущийся народ,

Молил прощенье для России.

И путь его неповторим,

Портрет являет лик державный...

Прощай, Владыко Питирим, –

России образ православный!

Леонид Ивашов, генерал-полковник¹⁹

4 ноября 2003 года на 78-м году жизни завершил свой земной путь митрополит Волоколамский и Юрьевский Питирим (в миру Константин Владимирович Нечаев). С кончиной этого выдающегося иерарха Русской Православной Церкви ушла от нас целая эпоха, эпоха сложнейших судьбоносных событий в истории нашей Родины, в которой навечно останется светлое имя Владыки Питирима.

Роль и значение Владыки Питирима в русской истории и культуре еще не получили своей истинной оценки – для этого требуется время. Сейчас мы можем говорить только о том впечатлении, которое на нас произвел этот мудрый человек. Он был известен как всесторонне одаренная личность, его отличала глубокая церковная культура, уникальная образованность, широкий диапазон творческих интересов, непревзойденное педагогическое мастерство и организаторские способности.

Мне выпала высокая честь познакомиться с Владыкой Питиримом в 1978 году и впоследствии в качестве дипломатического представителя нашей страны оказывать ему посильную помощь при осуществлении нескольких его зарубежных миссий. Владыка демонстрировал нам величайшее мастерство владения дипломатией. При этом решение церковных задач за рубежом он неустанно дополнял выполнением пастырских функций по отношению к нашим сотрудникам. Общение с этим уникальным человеком при решении многотрудных и деликатных вопросов внешнеполитического характера вооружало нас четким пониманием национально-государственных интересов своего Отечества в конкретных ситуациях, формировало подлинный патриотизм и исторический оптимизм. А времена и ситуации были, как известно, весьма сложные. Духовный заряд, который я и мои коллеги получали от общения с Владыкой Питиримом, всегда помогал находить достойный выход при решении стоящих перед нами задач.

По универсальности политической культуры, глубине понимания сути международных отношений и национально-государственных интересов нашего государства, степени владения дипломатическим искусством митрополит Питирим находился на уровне дипломата высшего ранга и, по нашей оценке, мог соперничать с любым министром иностранных дел. В межгосударственных отношениях он видел не только официальную сторону дела. Он прекрасно понимал ту роль, которую играют либо стремятся играть латентные, тайные факторы и силы, влияющие на политический процесс. Поэтому он с пониманием относился к деятельности нашей внешней разведки.

Известно, что труды митрополита Питирима отмечены высокими церковными и государственными наградами: церковными орденами святого равноапостольного князя Владимира (I и II степеней), преподобного Сергия Радонежского (I степени), святого благоверного князя Даниила Московского (II степени), государственным орденом Дружбы народов. За обширные просветительские и миссионерские труды и в связи с 75-летием со дня рождения в 2001 году Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II удостоил митрополита Питирима ордена святителя Иннокентия Московского. Однако самой дорогой наградой для него всегда была искренняя любовь и уважение тех, кого он окормлял своей пастырской деятельностью.

Память об этом замечательном человеке навсегда сохранится в наших сердцах!

Николай Грибин, генерал-лейтенант, доктор юридических наук, профессор, начальник Академии внешней разведки

Мне кажется, подлинная цена каждого человека обнаруживается не сразу: с годами в сознании расширяется значение того или иного события, связанного с этим человеком, ибо память соединяется с новыми впечатлениями. Мы помним то, что не теряет для нас смысла, а стало быть, связано непосредственно с сегодняшним чувством.

Чтобы быть услышанным, надо быть широко и глубоко образованным человеком, профессионалом в своей области, идти в ногу с мировыми достижениями науки и культуры. Именно таким и являлся митрополит Волоколамский и Юрьевский Питирим. Он был выдающейся личностью – доктор богословия, профессор, академик Российской Академии естественных наук, настоящий русский патриот, гуманист, мудрый просветитель, обаятельный человек с удивительно проникновенными глазами. Но эта характеристика будет неполной, если не раскрыть еще одну грань его общественной деятельности.

Среди многочисленных направлений миссионерского служения Владыки Питирима была и деятельность, связанная с тесным взаимодействием Церкви с Армией и Флотом, с воспитанием людей в погонах, особенно молодого поколения, в духе верности высоким нравственным идеалам. Ибо известно, что в этот период мировоззрение у молодого поколения поверхностно, неустойчиво, есть много соблазнов для неокрепших душ. И Владыка помогал, чтобы они, вступая во взрослую жизнь, оказались бы более восприимчивы к духовному.

Главное содержание духовного возрождения воинства, как считал митрополит Питирим, – преображение самих человеческих сердец, освещенных светом Христовым, который просвещает всю жизнь воина, наполняет ее истинным смыслом и дает высшую мотивацию ратным поступкам.

Не случайно в трудное время 1990-х годов Владыка организовал и лично возглавил общественное движение в России «Русская воинская слава», включающее в себя широкие слои населения: от молодежи до пожилых, от людей в погонах до гражданских. Задача этого движения – прославление героических традиций российского воинства, русского оружия, побед русского солдата в сражениях с обязательным посещением мест русской воинской славы.

В начале 2000 года, в 200-летнюю годовщину памяти великого русского полководца – генералиссимуса, князя Италийского, графа Александра Васильевича Суворова-Рымникского, Владыка Питирим с группой суворовцев осуществили восхождение на перевал Шипка в Болгарии, возложили венки к памятнику Свободы в честь боевого содружества русских и болгарских воинов и освобождения Болгарии от турецкого ига в 1877–1878 годах. А затем прошли по маршруту Швейцарского похода (1799 года) полководца во главе русских войск через Альпы. Владыка и суворовцы, несмотря на трудности, преодолели перевал Сент-Готард, прошли по Чертовому мосту. Суворовцы на месте убедились, какие лишения испытывали войска и сам генералиссимус при выводе войск из окружения в горной местности и преодоление которых оказалось по плечу русскому солдату. Суворовцы с теплотой, восторгом и благодарностью вспоминают время, проведенное вместе с Владыкой, и те впечатления, которые на них произвел поход.

Особое значение Владыка придавал связям с военными учебными заведениями, в частности, с Военной ордена Ленина, Краснознаменной, ордена Суворова I степени Академией Генерального штаба Вооруженных Сил России. В 2002 году на торжественных мероприятиях, посвященных 170-летию образования Академии, среди приглашенных гостей был и Владыка Питирим, который от имени Патриарха Московского и всея Руси Алексия II и от себя лично тепло поздравил присутствующих с этой знаменательной датой, пожелал больших успехов в деле строительства Вооруженных Сил РФ, обеспечения национальной безопасности. Здесь же, на этих торжествах, Владыка вручил группе профессорско-преподавательского состава и слушателей ордена, медали и грамоты Русской Православной Церкви за активную работу по развитию взаимодействия Церкви и Армии в духовном воспитании военнослужащих.

По инициативе Владыки Питирима в 2000 году была учреждена общественная награда «Крест-мощевик» – родовая реликвия выдающегося русского флотоводца адмирала Павла Степановича Нахимова – героя Крымской войны и обороны Севастополя. В соответствии с Положением эта награда вручается военнослужащим или организациям за заслуги в деле воспитания и обучения патриотов России в духе верности Православию и традициям русского воинства.

21 июня 2002 года состоялся очередной выпуск генералов и офицеров Академии Генерального штаба. Приветствие и поздравление в адрес Академии, наряду с другими, были получены и от митрополита Питирима. Владыка писал:

«Новому офицерскому корпусу, выпускникам я шлю свои добрые пожелания с неизменной молитвенной памятью о сохранении их чести и достоинства, здоровья и радости в подчиненных им войсках и счастья в семейной жизни.

С нами Бог! И да разумеют народы, яко с нами Бог!»

Владыка не только глубоко чтил генералиссимуса Александра Васильевича Суворова, но некоторые суворовские заповеди исполнял в своей жизни. Одну из них я в заключение хочу привести:

«Всякое дело начинать с благословением Божиим, до издыхания быть верным Государю и Отечеству, избегать роскоши, праздности, корыстолюбия, искать славы через истину и добродетель.

Родство и свойство мое с долгом моим: Бог, Государь, Отечество.

Вы Русские. Помилуй Бог, хорошо!»

Владыка очень любил людей, и люди любили его. И поэтому он успел многое сделать не только для нас, его современников, но и для будущего.

Василий Солдаткин, генерал-лейтенант, профессор,

начальник кафедры Военной Академии

с 1998 по 2005 год

Владыка Питирим часто любил повторять выражение: «Осознание времени лежит в основе всякой познавательной деятельности». Но сейчас я воспользуюсь другим его любимым выражением: от многих знаний много печали (Еккл.1:18). И сегодня я с печалью осознаю все значение момента, связанного с потерей Владыки.

Нас покинул один из самых христолюбивых и вместе с тем самых светских священнослужителей России, и в этом самая большая трагедия, потому что гармонии взаимоотношений этих двух начал, я боюсь, не достигнет в ближайшее время никто из священнослужителей. Владыка в этот очень сложный отрезок «смутного времени» в жизни нашей страны был знаковой фигурой для государства.

«Истина – дочь времени, а не авторитета». Только время даст истинную оценку этому человеку. И то, что мы сегодня делаем, – это как бы шаг навстречу истине, которая должна восторжествовать, и все мы, кто общался с Владыкой Питиримом, кто видел его, получал какую-то помощь или поддержку, будем гордиться тем, что имели счастье встречаться с Владыкой Питиримом, слушать его проповеди, помогать ему в богоугодных делах.

Я признателен Владыке Питириму за активное участие в моей личной судьбе, когда после завершения моей воинской службы он благословил меня – бывшего заместителя начальника Пограничной академии по научной работе – на занятие должности Главы управы района «Сокольники». Это благословение во многом предопределило не только новый профессиональный выбор, но и всю мою дальнейшую жизненную судьбу.

Н. П. Грибин, начальник Академии внешней разведки, вспоминал один эпизод, который произошел в Австрии, когда Владыка впервые приехал в эту страну. События происходили во времена, когда только-только начинался период активного взаимодействия государства и общества с Церковью и многие церковные обычаи, традиции, должности и звания не были известны широкому кругу обывателей и простых граждан.

Владыка Питирим появился в Российском посольстве, и его разместили в посольской гостинице. Утром посольское руководство собирается идти на завтрак, и все видят такую картину. Посол посылает руководителя аппарата подойти к номеру Архиерея и пригласить его на завтрак. Чиновник подходит к двери его апартаментов, мнется, скребется, но как обратиться к митрополиту – не знает. Наконец, смущенно оглядывается на группу коллег, стоящих рядом в коридоре, тихо стучит в дверь и при этом произносит: «Товарищ Владыка, мы приглашаем Вас на завтрак». Вот такие анекдоты порождала жизнь того времени.

Пограничная академия одной из первых военных учебных заведений пошла на то, чтобы присвоить Владыке высокое звание почетного профессора. Когда митрополит подъезжал к академии, а он нередко приезжал к нам в 7.30–8.00, дежурный мне звонил и докладывал: «Товарищ генерал! Через десять минут прибудет Владыка Питирим».

Я специально подходил ко входу, чтобы встретить его в стенах академии, и наблюдал, как происходит встреча священнослужителя с дежурным по академии.

Открывается дверь, Владыка входит. Дежурный строевым шагом подходит к нему и докладывает: «Товарищ почетный профессор академии! Во время вашего отсутствия никаких происшествий не произошло». Я смотрю – Владыка довольно улыбается от внимания и уважения со стороны пограничников. Настолько ему это приятно и трогательно.

Навсегда остался в памяти такой эпизод. Вместе с генералом Тоцким Константином Васильевичем, начальником академии, мы присутствовали на дне рождения Лушева Петра Георгиевича, генерала армии, бывшего первого заместителя Министра обороны СССР, Главнокомандующего Объединенными Вооруженными Силами Варшавского Договора.

Небольшая группа офицеров отделилась от общего стола, уединилась вместе с Владыкой Питиримом за отдельным столиком. Закусываем и разговариваем о своем, о мужском, о работе, о службе. Владыка хитро покручивает ус, хитро так смотрит и говорит: «Друзья, хватит говорить о бренном. Задумайтесь над философской сущностью того момента, который мы сейчас переживаем вместе с Вами. Ведь мы пришли чествовать Петра Георгиевича в связи с его семидесятипятилетием, а потому и всё внимание должно быть отдано ему. Друзья, дорожите жизнью и задумайтесь над тем, что я вам сейчас скажу: после нас – нас не будет».

Наступает гробовая тишина, потому что сказанное остро вошло в душу, заставило задуматься о бренности нашей жизни: после нас – нас не будет. И дальше Владыка говорит: «Так любите, цените и уважайте и жалейте друг друга в этой жизни, а в той жизни Бог воздаст каждому по заслугам».

Не забудем и его архипастырского завещания и в первую очередь его наказа «не жалеть труда праведного» ради восстановления и развития монастыря – Волоцкой Святыни. Именно такой статус имеет монастырь после обретения святых мощей своего создателя – Иосифа Волоцкого.

Владыке удалось создать своеобразную «бизнес-модель» возрождения монастыря. Развернуть ее в научно-обоснованную, полномасштабную концепцию развития ему помешала преждевременная смерть.

1. Владыка рассматривал монастырь как одну из географических опорных точек духовной, национальной, культурной, исторической и государственной самоидентификации. Он часто и настойчиво утверждал, что монастырь можно и нужно рассматривать как элемент возрождения российской духовности в интересах сохранения культурного, духовного и природного наследия.

2. Согласно его представлениям, в концепции речь должна идти не только и не столько о возрождении и развитии монастыря, но в большей степени – об адаптации территории особой культурно-исторической и духовной ценности к современным условиям жизни и хозяйствования («модель живой территории»).

3. При разработке программы развития монастыря и ее реализации, считал Владыка, приоритетным следует считать не ведомственные и институциональные интересы, не сиюминутные тактические выводы, а вневременной масштаб существующих ценностей и решаемых задач.

4. Необходимо проектировать развитие монастыря как градообразующего предприятия, реализующего, по образному выражению Владыки, три разные задачи в их единстве: сохранять, изучать, просвещать.

Он мечтал о том, что монастырь будет приведен в великолепное состояние, обеспечен современной техникой, компьютеризирован, что на базе монастыря и прилегающих территорий будет создана развитая инфраструктура для светского туризма и духовного паломничества,²⁰ налажена система использования культурного и природного наследия в образовательных и воспитательных целях. Владыка мечтал об активной реализации договоров о сотрудничестве и взаимной координации между монастырем и многочисленными заинтересованными учреждениями и организациями, в том числе туристическими фирмами; о функционировании на регулярной основе в течение всего года православного юношеского военно-патриотического лагеря. Владыка считал, что монастырь должен принять самое активное участие в создании на земле Волоколамской кадетского корпуса, поселений из числа военнослужащих запаса и т. д.

Отсюда, я думаю, становится понятным, почему эту часть плана развития монастыря называл он «моделью живой территории». Владыка уже многое сделал для обоснования организации на базе монастыря церковного природного парка.

Хочется верить, что память о Владыке Питириме будет хорошей помощницей в нашей жизни.

Александр Касьянов, генерал-майор, доктор исторических наук, профессор, глава управы «Сокольники» Восточного

административного округа Москвы

Забыть митрополита Питирима невозможно: он живет в моем сердце. Я помню наши встречи, наши беседы...

Нас судьба свела с Владыкой Питиримом, когда я только был избран в 1990 году атаманом Союза казаков России. И с тех пор он стал моим духовником. Много было у меня с Владыкой встреч и бесед. Я хочу сегодня напомнить о служении народу, как его понимал Владыка Питирим. Он создал фонд «Золотое кольцо России». Это – наша гордость. Идея фонда достаточно проста: «закольцевать» места армейских подвигов, где были крупные битвы и сражения, где воины совершали подвиги. Это были не только памятники прошлого, но и места, где молодежь должна была набираться русского духа, стойкости, мужества. Эти места Владыка объезжал, участвовал в мероприятиях. У меня в памяти сохранилось одно из таких посещений

– Дубосеково, под Волоколамском, где панфиловцы отстояли Москву.

После того, как закончился торжественный митинг на месте окопов, где стоит памятник панфиловцам, мы вместе с Владыкой Питиримом подъехали в деревню Нелидово, где захоронены герои-панфиловцы. Приехали раньше установленного времени, в машине сидели вместе, а впереди стоял бронетранспортер со знаменем панфиловской дивизии, которое привезли из музея. И вот, на наших глазах, девчонка лет 13–14 подходит к бронетранспортеру (юбка на ней – короче не придумаешь; модная вся, красивая, стройная) и гладит броню бронетранспортера. Она не видит, что за ней наблюдают; просто гладит броню. Владыка говорит: «Вот только ради одной этой девочки стоило проводить все мероприятия, чтобы в русском ребенке жила любовь к своей армии, к солдату, и она берегла память о тех, кто отдал свои жизни за нее...»

Это был великий человек нашего времени.

Александр Мартынов,

атаман Союза казаков России

4 ноября – день кончины митрополита Волоколамского и Юрьевского Питирима, день особенный – день памяти замечательного русского человека, просветителя и патриота нашей многострадальной России. Я был его лечащим врачом. Помня о нем, я хотел бы рассказать о его жизни в первую очередь молодежи, которая только выбирает сегодня свой путь.

Я начну свой рассказ о Владыке с себя, своей судьбы, расскажу о том, как было мне подарено счастье быть рядом с ним.

Свою службу в Вооруженных силах СССР я начинал на Военно-морском флоте матросом. После окончания Военно-медицинской академии почти 12 лет прослужил врачом-хирургом, начальником медицинской службы подводной лодки, а затем флагманским врачом соединения подводных лодок. В дальнейшем возглавил медицинскую службу Центра подготовки экипажей атомных подводных лодок стратегического назначения, был начальником медицинской службы гарнизона в Эстонии.

Когда рухнула страна, которой мы служили искренне, преданно, верой и правдой, и лучше которой не было ничего на этой Земле, я испытал и боль и горечь. Это – трагедия в судьбе не только моей, но и миллионов других советских людей. Я боролся, как мог, чтобы не допустить разрушения всего того ценного, что было создано не одним поколением. Но силы и возможности были не те. Наверное, судьба сберегла меня от возможных роковых шагов, когда душа разрывалась и разум немел от бессилия и горя, которые обрушились на наш народ, очень трудолюбивый, искренний и чистый.

В новую Россию я вернулся на должность, не свойственную для меня как врача – заместителя начальника Центрального военно-морского госпиталя по работе с личным составом. Безусловно, страна переживала тяжелое время: отсутствие ясного понимания целей построения будущего государства, разрушенная экономика, переоценка ценностей человеческой жизни, рост преступности, нищета одних и циничное богатство других. Армия и Военно-морской флот катастрофически теряли боеготовность: боевая техника старела, новая в войска и на флот не поступала, корабли практически перестали выходить в море, самолеты – летать. Офицерский состав был занят не боевой подготовкой, а выживанием: нечем было кормить свои семьи. Бездушие и некомпетентность руководителей, чудовищно низкие оклады, не выдаваемые месяцами, и работа сутками, на износ стали нормой жизни.

Поражали беспечность и преступная безответственность в вопросах обороноспособности государства и национальной безопасности. Это ярко проявилось в условиях искусственного парада «суверенитетов территорий».

С началом чеченской военной кампании страна вошла в самый тяжелый период своего развития. В госпитали стали поступать молодые ребята 18–19 лет, изувеченные войной: без ног и рук, с тяжелыми физическими и психогенными травмами. Больно было смотреть в глаза родителей, для которых их дети – самое главное в жизни. Но еще страшнее было смотреть в глаза умирающим ребятам, которым нельзя было помочь: к сожалению, медицина не всесильна, даже если она и лучшая в мире. А эти ребята ничего еще не видели в этой жизни, не жили по-настоящему на этой Земле. Они только пришли в этот мир и вот уже с болью и горечью уходили из него молодыми и рано поседевшими.

В этот период, когда не хватало медицинского персонала, я обратился к священнослужителям, в том числе и к руководителям Православной Церкви. Наверное, я был одним из первых, кто приблизил Церковь к войсковому звену. В то время стояла острая необходимость, чтобы рядом с умирающими тяжелоранеными ребятами были люди, способные успокоить, защитить от страха перед надвигающейся смертью, дать веру в то, что надо бороться до конца – бороться за жизнь, несмотря ни на что. К сожалению, надежды наши не оправдались. Приходящие служители Церкви видели, где надо поставить церковь, разместить молельную комнату, но не видели самого главного – страдающих глаз умирающих солдат, матросов и офицеров. Наверное, нам просто не повезло. Ибо позже я встречал представителей духовенства, искренне посвятивших себя служению Богу и людям, что вызывало и вызывает уважение и благодарность. Но в тот тяжелый период рядом оказывались совсем другие... После этого взаимоотношений со священнослужителями иметь не хотелось.

Прошли годы, и, будучи в должности заместителя начальника медицинской службы Вооруженных сил России по воспитательной работе, я был приглашен на встречу с митрополитом Волоколамским и Юрьевским Питиримом. К своему стыду, ничего я не знал об этом удивительном человеке. Я увидел необыкновенно красивого человека, буквально излучающего добро и мудрость. В нем необыкновенно гармонично сочетались глубокая православная вера, настоящая светская образованность и интеллигентность.

В последующем так сложилось, что я стал неофициально лечащим врачом Владыки от Вооруженных сил. Это было в высшей степени ответственно и одновременно большой честью для меня.

Оглядываясь сегодня назад, в прошлое, понимаю, что человека такого высокого нравственного ранга и духовного сана, который был так равнодоступен и духовно необходим и простому человеку, и высокому государственному чиновнику, и настоящей интеллигенции, и воинству, который бы нес такой мощный заряд здравого осмысления будущего нашей страны, я больше не встречал.

В марте 2003 года, перед Пасхой, мы сидели с митрополитом Питиримом и обсуждали наши планы на будущее. Пасхальная ночь... Православный мир услышал и увидел службу, которую совершал митрополит Волоколамский и Юрьевский Питирим в храме Христа Спасителя.

... Его болезнь стала для всех полной неожиданностью. Проведенные совместно с врачами 4-го управления Министерства здравоохранения РФ необходимые исследования подтвердили страшный диагноз. К сожалению, мы имели ту самую редчайшую патологию, когда медицина беспомощна и жить человеку остается несколько месяцев. Для меня и тех, кто был по жизни рядом с Владыкой, наступил шок от собственного бессилия. Ты понимаешь, что готов отдать свою жизнь во имя жизни этого человека, потому что он – знаковый, необходимый России, за ним – будущее, но сделать ничего нельзя. Мы объединили самые лучшие медицинские силы России и зарубежья, надеясь на чудо; в нашем распоряжении было всё необходимое. Но чуда не произошло...

Я вспоминаю последние дни Владыки Питирима – он переживал тяжелейшую болезнь, которая разрушает организм изнутри; его мучили сильнейшие боли. Но никто не слышал от него ни просьбы, ни мольбы, ни стона до самого последнего часа, до последней минуты. До последнего дня, прикованный тяжелой болезнью к госпитальной кровати, он находил в себе силу и мужество, чтобы каждое утро встать, с трудом преодолевая слабость и боль, и привести себя в порядок. До последней минуты он старался быть над болезнью. Это был необыкновенно мужественный человек.

Последние месяцы он практически никого не принимал, так как не хотел, чтобы его видели тяжелобольным. Было несколько близких людей, которые могли приходить к нему в палату. Это близкие родственники, Афанасьев Анатолий Леонидович, глава управы «Сокольники» генерал-майор Касьянов Александр Михайлович, Фетисов Виталий Федорович, атаман Союза казаков России Мартынов Александр Гаврилович, ректор МГУУ Правительства Москвы Ужва Татьяна Викторовна, которая была одной из последних, кто видел митрополита живым.

С его уходом наступила пустота – ничем не восполняемая, звенящая пустота. Но остался свет, свет этого человека – в наших сердцах и в его трудах.

У Владыки была любимая цитата из Евангелия от Луки: Никто, зажегши свечу, не покрывает ее сосудом, или не ставит под кровать, а ставит на подсвечник, чтобы входящие видели свет (Лк.8:16). Он говорил: «Вы знаете, мы, к сожалению, подставляем эту свечу либо под ветер наших повседневных дел и забот, либо в подвал, где сырость нашей хладности и безразличия, а иногда просто задуваем».

Нам есть, чем гордиться. Мы – величайшая держава, где есть всё, что необходимо для построения нового общества – по-настоящему демократического и цивилизованного. И самое главное: у нас есть величайший национальный потенциал – трудолюбивый и талантливый народ, у которого было и остается основной чертой – человеколюбие. И если мы запустим весь этот сложный механизм с позиций государственности, духовности, с уважением к прошлому нашего Отечества, для построения цивилизованного и демократического будущего, наши дети, наши внуки будут жить в стране, где слова «многострадальный российский народ» уйдут в историческое прошлое. Это будет новое общество, живущее и развивающееся талантом и способностями каждого, где оценка каждого будет по труду. Это будет общество, где будут защищены детство и юность и где будет у каждого достойная старость. Это в наших силах.

Пусть память о Владыке Питириме будет нам всем, а особенно новому, молодому поколению доброй путеводной звездой на пути достижения поставленных целей.

Вячеслав Ниниченко,

заслуженный врач РФ, полковник медицинской службы, член-корреспондент РАЕН

С митрополитом Питиримом я познакомился в 1988 году, правда, встреча состоялась не без труда и несколько раз откладывалась: нервозно заканчивалась подготовка к празднику 1000-летия Крещения Руси и он как председатель Издательского отдела Московского Патриархата разрывался между многочисленными заседаниями юбилейного комитета и рабочими совещаниями в московских издательствах. Дело осложнялось еще и тем, что я являлся специальным корреспондентом АПН.²¹ Разумеется, причиной проволочек была не моя принадлежность к агентству, а то, что большинство столичных журналистов старалось под разными предлогами попасть к Питириму с одной целью – выложить на стол перед его Высокопреосвященством очередное прошение. В тот год такие обращения содержали одну-единственную просьбу: выделить сотрудникам той или иной редакции часть тиража юбилейного издания Библии. Нельзя не воздать должное Издательскому отделу: благодаря ему прихожане московских храмов смогли наконец свободно и по доступным ценам приобрести в церковных лавках Священное Писание, выпущенное внушительным тиражом. Я сам видел, как бережно старушки уносили драгоценную книгу домой, завернув ее в новый, специально купленный для этого случая платок. Их лица светились неподдельной радостью. Но, вопреки ожиданию, заветных книг на всех желающих не хватало и книжные спекулянты мгновенно наводнили знаменитый книжный пятачок на Кузнецком мосту новыми церковными изданиями. Перекупщики действовали через заявки различных городских организаций и за ценой не стояли. Нередко подобные сделки заключались с пишущей братией...

Мне уже казалось, что встречи не будет, как вдруг был назначен ее день и час. И если с днем все было нормально, то час меня озадачил, как очень (по моим меркам) поздний. Но делать нечего, сам напросился. Захватив диктофон, книги, предназначенные для подарка, и свежий выпуск журнала «Военный вестник», я отправился на Погодинскую.

Было около десяти часов вечера, когда я переступил порог заветной резиденции. Красотищу добротной отделки кабинета и элегантность импортной мебели напрочь оспаривал колоритный облик главного церковного издателя. Красивая окладистая борода, седые пряди в волнистой прическе, искрометные смеющиеся глаза под темными густыми бровями и совершенно буденновские усы. Зрелая мужская стать. В донских станицах говаривали определенней: без веревки любую бабу уведет!

– Квас пьете? – первым нарушил тишину кабинета Питирим.

– Ежели угощают, то и уксус пьем, а от кваса пока никто не помирал, – неожиданно для себя сострил я в ответ.

Владыка улыбнулся. Шутка ли понравилась, надоел ли официоз, но на дерзость отреагировал немедленно:

– Да ты, брат, казак лихой! С тобой надо ухо держать востро. Так нам прошений еще никто не подавал. Однако давай твою заявку и пойдем угощаться, а то матушки притомились меня, грешного, в трапезной ждать.

– А разве для беседы с вами нужна особая заявка?

– Для беседы не нужна, а вот...

– Если вы хотите сказать – для покупки Библии, то я здесь не по этому поводу.

– А по какому же, осмелюсь спросить?

– Хочу узнать, насколько полезно иметь в руках не одну, а две дубинки, оказавшись в темном лесу в неурочный час, да к тому же в виду беспощадных разбойников?

– Весьма полезно! Хотя, я думаю, прежде нужны не дубинки, а смекалка. Вот эта штука нужна.

Он выразительно постучал себя по голове.

– Полностью согласен и думаю, что последние международные события... – попытался я перейти к изложению цели визита, но он решительно остановил диалог:

– Сначала квас.

В трапезной все было готово, а на самом почетном месте красовался хрустальный кувшин с квасом – замечательным, неповторимо вкусным и холодным монастырским квасом. И все представлялось необыкновенным и неповторимым в тот вечер – и молитва сановного пастыря перед употреблением нехитрой снеди, и сам старинный русский напиток, и возможность посидеть за одним столом с человеком, который в те дни мелькал на экране телевизора чаще, чем звезды эстрады. Веяло степенством, но и душевностью. Питирим умело руководил беседой и уже через десяток минут знал все и обо мне, и о цели визита.

Наконец, подарки вручены, внимательно изучены и отложены в сторону. Перешли к обсуждению моей темы. Владыка говорил неторопливо, подбирал слова поточнее.

– Если вы являетесь редактором «Военного вестника» и пишите для зарубежных читателей о недопустимости военного противостояния как метода решения межгосударственных проблем, то должны иметь четкое представление как об отечественной военной доктрине, так и доктрине потенциального противника. Какая она у нас сегодня? А у противника? Оборонительная? Наступательная? Не зная главного, не сможете разобраться в частностях, сами запутаетесь и других в грех введете. Это только во внутренних изданиях можно как угодно долго рассуждать о реформах армии, о сокращении вооружений, не упоминая о стратегии, тем более с цифрами в руках. Да и рассуждаем мы зачастую о чужих касках и сапогах. Манеру сию заложил Никита Хрущев – бесподобный мастер проведения военных реформ за одну ночь. Извиняет всех наших сочинителей только одно – у нас газеты и журналы привыкли читать с последней страницы, там, где кроссворды и анекдоты. За границей не так – знаю по собственному опыту. Любые герр или фрау (если они узкие специалисты в своем деле) стараются купить информацию добротную, неполитизированную и преимущественно из рук коллеги-специалиста. Там ничего не выписывают из праздного любопытства и, кстати, не делят издателей на своих и чужих. Либо ты пишешь грамотно, либо твои опусы не покупают. Навесить им на уши дилетантскую лапшу не получится. Даже самый блестящий журналист не сможет сказать ничего нового самому захудалому философу, не знай он элементарных основ философии.

– Это справедливо, – согласился я с ним, – и основной информационный блок нашего журнала готовится исключительно профессионалами. Да и специфика работы всего агентства заключается не в идеологической обработке чужих мозгов, а в грамотном рассказе о жизни в СССР.

– Именно поэтому ваши подписчики не изменяют вам годами, как верная жена умному мужу. Такую жену надобно уважать, лелеять и не обижать. Ну, не стану влезать в чужой монастырь со своими советами, а то превращусь в одного нашего известного политика, который недавно посетил Швецию и на весь мир хвалил ее озадаченных подданных за изобретение «шведской модели социализма».

– Владыка, мы сейчас хотим обратиться к западной христианской аудитории и повести разговор о вечных ценностях: праве на жизнь, свободе общения, выборе веры, покаянии. Простым людям проще договориться о том, чтобы не стучать друг другу по голове ядерной дубинкой. Не согласились бы Вы войти в новый редакционный совет, помочь нам в новом и пока незнакомом деле?

– Так это вы про этот темный лес с ядерными дубинками говорили мне перед посиделками?

– Нет, я имел в виду последние новации на тему разоружения. Уж больно мы торопимся закинуть свои топоры в реку, а соседи на другом берегу не шелохнутся и только нас подначивают.

– Поживем, увидим, – уклончиво ответил митрополит. – Впрочем, если хотите получить ответ профессионала, то вам следует обратиться не ко мне.

– Пошлете к министру обороны?

– Привычки посылать не имею, а вот познакомить с умнейшим человеком России могу. Он не министр, да и не стремился им стать, а вот некоторым министрам стоило бы советоваться с ним почаще.

Пока мы возвращались в рабочий кабинет, я мысленно перебирал фамилии известных политиков. Кого же имеет в виду Питирим? Твердого ответа не нашел. В кабинете Владыка подошел к книжному шкафу и безошибочно, одним движением, вытиснул из шеренги книг потрепанный фолиант.

– Знакомьтесь – Александр Свечин! – с такими словами вручил он мне книжку. – Это мой подарок.

Посмотрел изучающее. Помолчал. Видимо, ждал реакции. Заметив мою растерянность, решил объясниться.

– Признаюсь, что расстаюсь с добрым другом, но вам он сейчас нужнее. Александр Свечин – наш полузабытый гений военной теории.²² Его труд под названием «Эволюция военного искусства» переведен на многие европейские языки, изучается во всех войсковых академиях мира. Он – Леонардо да Винчи воинской стратегии. Сам был участником трех войн: русско-японской, Первой мировой и гражданской. Помахав шашкой, засел за письменный стол и написал капитальное сочинение об истории вооруженных конфликтов с древнейших времен и почти до наших дней. Благодарное отечество пока еще в большом долгу перед памятью одного из выдающихся своих сыновей. Вот у Свечина и ищите ответ, он не подведет.

– Владыка, как получилось, что вы так хорошо ориентируетесь в отечественной военной стратегии? Насколько я понимаю, эта сфера принципиально далека от вашего основного служения.

– Дорогой мой, а разве не монах Пересвет послужил отечеству на поле Куликовом, сойдясь в смертельном поединке с врагом? Он-то точно умел держать копье в руке. Надеюсь, что его действия не вызывают у вас недоумения.

На этой ноте и закончилась наша первая встреча с Питиримом. Позже были другие. Уже с другими разговорами и в другой обстановке. Константин Владимирович оказался моим земляком (происходил из старинного рода тамбовских священников), прекрасным музыкантом (великолепно пел и умело пользовался виолончелью), блистательным искусствоведом, талантливым фотохудожником, а каким рассказчиком был!..

В редакционный совет «Военного вестника» он вошел. Писал объективные статьи о реабилитации русских священников, пострадавших от тяжкой руки Сталина, организовывал конференции с зарубежными пастырями, помогал работе наших зарубежных корпунктов, одним словом, стал большим другом всего агентства. Некоторых из известных журналистов крестил, венчал и даже отпевал. С его работой в АПН связан забавный факт: у партийцев из управленческой верхушки в кабинетах появились иконы. Когда Владыка наезжал к нам в «Военный вестник» в гости, всегда просил пригласить на посиделки Николая Николаевича Степанова – одного из ведущих журналистов агентства. Отец Степанова, как оказалось, был одним из выдающихся русских богословов и принимал активное участие в духовном образовании Питирима.²³ К стыду своему, я так и не удосужился разыскать печатные труды этого наставника.

В заключение хочется сказать, что подарок Питирима стал моей настольной книгой и много раз выручал в поисках истины. Уже перед самым закрытием журнала (как не отвечающего новым политическим тенденциям) я оказался на закрытом совещании в военном ведомстве «обновленной» России. Основной докладчик взахлеб уверял аудиторию об отсутствии внешних врагов у нашей державы. Сразу было видно, что свой топор он уже выкинул или по крайней мере сильно его зазубрил.

– Скажите, – обратился я к нему, когда было предложено задавать вопросы, – а какая нынче доктрина у России – оборонительная или наступательная?

Докладчик нахмурился, ответ на такие вопросы явно не входил в оговоренную программу встречи. Зал выжидательно притих. И вдруг лицо сановитого военного просияло: нашелся спасительный ответ.

– Демократическая!

Больше меня в это ведомство не приглашали.

Анатолий Михалин, редактор журнала «Военный вестник» в 1988 году

Кому в нашем крае не знакомо имя приснопамятного митрополита Питирима! Он настолько вошел в нашу жизнь, что стал почти что символом, олицетворением нашего города, с его дивными храмами, монастырями, колокольнями. Смело можно сказать, что ни одно доброе начинание не обходилось без благословения Владыки, а часто и без его личного участия. В конце 80-х годов мы стали часто видеть архипастыря в организациях, школах, на городских улицах, одаривающего нас своим приветствием и благословением. Он с радостью откликался на просьбы, стараясь вникать во все проблемы, помогая устранять их, воодушевляя всех, кто находился рядом.

Для меня Владыка Питирим – это путь в Православие. До общения с ним я просто любила храмовую архитектуру, живопись, церковные песнопения, колокольные звоны. Но, к моему стыду, совершенно не знала учения Православной Церкви, в которой была крещена в детстве.

Наше знакомство состоялось в 1989 году, когда возникла идея проведения праздника, посвященного воинам-«афганцам». Опыта такого рода мероприятий у нас еще не было, а хотелось устроить что-то очень торжественное и в то же время душевное. Опасались мы и того, как бы после торжественной части мероприятия наши «афганцы» не загуляли и благое деяние не обернулось бы конфузом.

Я решила обратиться к Владыке и пригласить его на праздник, сценарий которого еще только вынашивался. Узнала, что в Теряевской школе Владыка Питирим проводит какую-то межрайонную конференцию. И вот я уже в числе ее участников. По окончании, не зная церковного этикета, обратилась к митрополиту по имени и отчеству, сбивчиво изложив свое дело. Известный архипастырь не только сам не смутился, но и меня не смутил моей невежественностью и, терпеливо выслушав и полностью поддержав идею празднования, предложил помощь.

Так началось наше сотрудничество. Владыка приезжал на заседания оргкомитета, подавал интересные идеи. Он познакомил меня с протоиереем Николаем Поповым, который и стал нашим главным помощником, а на самом-то деле – наставником, путеводителем и духовным отцом. И вот, вдохновленный пастырями Церкви, наш праздник принял, в общем-то, православное направление.

Во время манифестации все, затаив дыхание, слушали выступление Владыки, и радостно было от такого единения, от теплых, согревающих душу слов, от церковных песнопений, которые исполнял приглашенный Владыкой хор Издательского отдела Московского Патриархата. Казалось, весь город пришел тогда на площадь к Вечному огню, а потом огромными колоннами, заполнив проезжую часть, двинулся к парку, где на берегу водоема, на высокой горе с видами на Волоколамский кремль и церковь в честь Рождества Пресвятой Богородицы на Возмище, была посажена аллея Памяти павшим «афганцам» и установлен памятный камень.

Смело могу сказать, что это был единый порыв христианской любви друг к другу, к погибшим друзьям, к своей родной земле, к Родине. Каждый, наверное, почувствовал себя патриотом. Да так оно и было, ибо патриот – это тот, кто любит свое Отечество, кто за други своя готов живот положить. Не стеснялись слез – ведь они, смешанные со святой водой, которой окроплял нас всех Владыка, были благодатными и желанными, ибо пробуждалась душа, омывалась от многолетней неправды и инстинктивно рвалась к Свету и Истине.

Если бы на этом всё и закончилось, то, наверное, растревоженная душа не одного «афганца» нашла бы «успокоение» в рюмке. Но уже звучал колокольный благовест в храме в честь Рождества Пресвятой Богородицы, приглашающем под свои белоснежные своды. Владыка всех повел в храм.

И вот открылись двери храма – для многих впервые (и для меня тоже). Отец Николай уже ждал. Началась панихида по убиенным воинам. Старинный храм озарился от множества свечей, полилась молитва к Богу и уже, кажется, не было слез, ибо пришло понимание, прощение, принятие воли Божией.

А потом ребят пригласили на трапезу в воскресную школу, где, по традиции Православной Церкви, поминали усопших.

До конца насыщенного событиями дня Владыка не покидал нас. Словно любящий отец, он выслушивал, беседовал, наставлял и благословлял, благословлял бесконечно. Вот так благодатно, покойно, мирно закончился тот памятный день.

Я помню, что с того дня в моем сердце появилось какое-то новое ощущение. Возможно, начинал пробиваться к жизни тот росток, семя которого было брошено еще в момент крещения. Двери храма после панихиды закрылись, но сердце осталось там. Надеюсь, молитвами нашего дорогого Владыки – навсегда.

Позднее мне приходилось проводить много мероприятий, в которых Владыка Питирим принимал участие. Необыкновенно благодарным и чутким зрителем и слушателем был наш Владыка. Всегда благодарил за понравившиеся ему постановки, брал на память сценарии, дарил подарки, интересовался семейными делами, делал наставления, благословлял, предлагал помощь.

Но все-таки именно тогда, в 1989-м, по великой милости Божией, было положено начало возрождению храма в моей душе. Я с благодарностью возвращаюсь мысленно в то время и не перестаю удивляться премудрому Промыслу Божию, желающему всем спасения и посылающему таких дивных светильников, каковым был Владыка Питирим. Скольким людям озарил путь этот неутомимый, мудрый и заботливый архипастырь!

И я верю, что Господь принял Своего служителя в селениях праведных. Нам же остались как образец, как назидание – его христианская жизнь и праведная кончина, его живое слово, полное веры, надежды и любви.

* * *

«Подвиг для меня священен», – говорил Владыка Питирим. Подвиг он глубоко чтил. Ежегодно в День Победы 9 мая и в годовщину освобождения Волоколамска – 19 декабря (город был освобожден в праздник святителя Николая) митрополит Волоколамский и Юрьевский Питирим с духовенством Волоколамского благочиния, сотрудниками Издательского отдела, гостями и множеством народа возлагал венок к подножию мемориала героям-панфиловцам в Дубосекове, где солдаты дивизии генерала Ивана Васильевича Панфилова защищали подступы к Москве. На этом рубеже было сосредоточено свыше 80 танков, два полка пехоты, шесть минометных и четыре артиллерийских батареи, многочисленные группы автоматчиков и мотоциклистов.

Венок возлагали также на могилу панфиловцев в селе Нелидове. Зимой шли, невзирая на мороз, вьюгу, бездорожье, порой по колено в снегу.

Духовенство служило панихиду по воинам, «жизнь свою за Отечество положившим». На 9 мая Владыка обычно привозил хор студентов Московских Духовных академии и семинарии и хор Издательского отдела.

Вот как говорил Владыка о начале своего служения в сане епископа Волоколамского в 1963 году:

«С чего мне было начать? Идти представляться районному начальству? Я рассудил, что мы с ним в разных «весовых категориях». Мы, конечно, обменялись телефонными звонками, а потом я направился прямо на Панфиловский боевой рубеж. Сорвал по дороге полевых цветов, положил на братскую могилу, прочитал молитву. На следующий год пошел туда уже с моими ассистентами, мальчиками-семинаристами, и сотрудниками Издательского отдела, потом и с народом туда отправились, совершили торжественную службу, а потом уже пошли контакты с вооруженными силами. А началось всё с полевого цветка на разъезде Дубосеково».²⁴

Война оставила на Волоколамской земле 136 братских могил. Но не все останки воинов были собраны и погребены. И вот 9 мая 1991 года в Волоколамске митрополит Питирим совершил отпевание и погребение воинов, защищавших Волоколамские рубежи. Сорок семь гробов было наполнено их останками...

Как-то в Издательский отдел к Владыке пришла семейная пара пенсионеров. Они ездили под Ржев и на место битвы, собирали непогребенные останки воинов, на свои пенсионные крохи покупали гробы и производили захоронения. Истратив все свои деньги, они пришли к Владыке за помощью. Владыка откликнулся. Дал им денег.

Л. Овда, деревня Кашино

В 1992 году праправнучка выдающегося русского флотоводца Павла Степановича Нахимова вручила митрополиту Волоколамскому и Юрьевскому Питириму «на молитвенную память об адмирале» фамильный крест-мощевик – святыню, которую адмирал, глубоко верующий человек, всегда носил на груди. По ее словам, эту семейную реликвию передавали его предки из поколения в поколение.

Почему она решила отдать святыню, которую веками хранили в ее роду? Мы можем только догадываться об этом: праправнучка Нахимова и митрополит Питирим перешагнули порог вечности. Но об этой встрече Владыка рассказывал мне. Перед смертью митрополит Питирим завещал эту святыню Фонду научного и делового сотрудничества МГУ, «чтобы она служила Отечеству».

По словам Владыки, праправнучка адмирала (к сожалению, я не запомнил тогда ее имени) сказала: «Вы можете использовать нашу реликвию так, как считаете нужным: проводить церковно-патриотические программы или передать добрым людям». Она верила, что митрополит Питирим найдет достойное применение кресту Нахимова. И не ошиблась. Владыка сделал точную копию креста и передал ее командованию тяжелого ракетного крейсера «Адмирал Нахимов». Это один из лучших боевых кораблей Российского флота. Кроме того, было сделано 800 нательных крестов в полразмера оригинала для части личного состава ракетного крейсера.

Будучи председателем Попечительского Совета Фонда научного и делового сотрудничества, Владыка предложил нам организовать вручение копии этой святыни лучшим людям и коллективам Военно-морского флота России. Большой Нахимовский крест (в натуральную величину) – частям, подразделениям, кораблям, музеям, различным организациям, которые вносят достойный вклад в дело патриотического воспитания, укрепление православных традиций русского воинства, в укрепление обороноспособности нашей страны. А малые кресты (вполовину оригинала) вручали лучшим представителям этих коллективов. Мы проводили такие акции на местах или вызывали отличившихся в Москву и Санкт-Петербург. Например, Большой крест был вручен Музею Нахимовского училища, а малые – лучшим нахимовцам.

В течение трех лет торжественная церемония вручения креста проводилась на корабле, который стоит у пирса на Краснопресненской набережной Москвы-реки. Нахимовские кресты вручали адмиралам и офицерам Военно-морского флота, участвовавшим в Великой Отечественной войне. Каждый год крест получали до пяти человек, имевших непосредственное отношение к воинской службе. К сожалению, ветераны уходят от нас, но они передают святыню своим потомкам.

Позже эта акция была расширена. Нахимовского креста удостоились, скажем так, гражданские лица. Одним из первых политиков, кому Владыка вручил крест, был спикер Госдумы Геннадий Селезнев. Его получили директора нескольких судостроительных заводов за достойный вклад в укрепление обороноспособности. Это очень заслуженные люди, многие из них имели государственные награды, включая ордена Ленина и Звезды Героев Социалистического Труда. Но, получая крест Нахимова, они были до слез тронуты таким вниманием (и, быть может, пониманием того, что это уже будет их семейная реликвия).

Ведь это не награда, это великий символ. Уникальность креста в том, что он является символом верности православным российским традициям. Если человек действительно им верен, то он готов нести свой жизненный крест подобно Иисусу Христу – трудиться, не жалея сил, терпеть лишения и муки в служении Богу и Отечеству, а если надо, «положить душу свою за други своя». Поэтому крестом не награждают, его вручают самым достойным – тем, кто способен его понести. На них возлагают большие надежды.

Креста достойны не только моряки, но и многие другие люди, верные православным традициям в служении Отечеству, в укреплении обороноспособности. Объединившись с Клубом военачальников Российской Федерации, Фонд научного и делового сотрудничества проводит совместные акции и вручает крест Нахимова, казалось бы, не совсем подходящим структурам – таким, как Третий клинический военный госпиталь имени Вишневского. Ему передали крест, поскольку там построен храм святителя Луки (Войно-Ясенецкого), и этот коллектив действительно вносит большой вклад в укрепление обороноспособности нашей страны. Ведь здоровье солдат, офицеров, генералов и адмиралов – это очень важная часть обороноспособности. Вопреки расхожему мнению, что ее укрепляют только военные, в Фонде и в Клубе военачальников считают, что не меньший вклад в это дело вносят те, кто укрепляет здоровье и дух армии и флота.

Наверное, лучшее место для креста Нахимова – в храме госпиталя. Очень хотелось бы, чтобы в него вложили мощи святых (копия креста, как и оригинал, разделяется на две части, между которыми можно поместить мощи). И тогда, по вере больных, Господь будет посылать им чудесные исцеления.

Защитников Отечества надо воспитывать с детства. А как их у нас воспитывают? На героях древних былин! Но среди нас есть современные герои. Были они и сто, и двести лет назад – великие патриоты, которые прославили Отечество. Они гораздо ближе к нам, чем былинные персонажи. Вот на этих исторических личностях и надо воспитывать наших детей. Адмирал Нахимов – лишь один пример того, как можно повернуть к отечественной истории воспитание подрастающего поколения. Жизненный подвиг великого флотоводца должен стать примером не только для курсантов Нахимовского училища. У него могли бы учиться очень многие. И об этом неизменно проявлял заботу Владыка Питирим.

Григорий Соболев,

вице-президент Фонда научного и делового сотрудничества МГУ