Глава XII

Путешествие Mелетия с александрийским патр. Паисием и синайским архиеп. Ананией в Тифлис. – Встреча Мелетия с антиохийским патр. Макарием. – Уклончивость патриархов от поездки в Москву. – Распоряжение к встрече патриархов и обнадеживание их царскою малостью. – Прибытие патриархов в Астрахань и путешествие их в пределах российского государства.

Мелетий отпустив Порфирия Оловеникова, Стефана Юрьева и Василия Иванова в Москву, сам отправился в Египет к александрийскому патриарху Паисию, подал ему царскую грамоту и Паисий обещал идти в Москву. Пока патриарх собирался в дальнюю дорогу, Мелетий посетил Синайские обители и склонил тамошнего архиепископа Ананию также ехать с ним на собор в Москву²⁵⁴.

Из Египта они втроем отправились морем в Триполи; путь был очень трудный, на море много было страха, и они были преследуемы от морских разбойников; не менее того случилось с ними бед и на сухом пути во время путешествия по восточным странам²⁵⁵. Из Триполи они отправились в Дамаск, в надежде найти там антиохийского патриарха, но здесь узнали, что патриарх Maкарий, до их прихода, отправился в Грузию, и через 32 дня, когда они дождались корабля, отправились в Эрзерум, отсюда в Карс и наконец 1-го Октября 1665 г. прибыли в Тифлис. Антиохийский патриарх, однако был в Имеретии. Мелетий тотчас же отправился к нему с данным из Москвы поручением и с посланием александрийского патриарха, который написал Maкaрию, что он желает с ним видеться и ожидает его в Тифлисе. Мелетия, однако к Макарию не допустили; имевшиеся у Мелетия письма к патриарху Макарию владетель Имеретии послал со своим гонцом и Макарий отвечал, что он через 10 дней будет к нему. Однако прошло много времени в ожидании антиохийского патриарха, и он не приходил; наконец Мелетий опять отправился к нему и встретил его на дороге; здесь он вручил патриарху царскую грамоту и вместе пошли в Тифлис, но здесь Макарий отказался идти в Москву за своими делами, которые хотел устроить. Услышав это, Паисий сказал, что и он не пойдет. Однако Мелетий упросил их: патриарх антиохийский согласился отправиться в путь весною после Пасхи и обещал прийти в Шемаху; патриарх александрийский с Мелетием отправились в Кахетию, а потом в Шемаху, в надежде пройти до Терека сухим путем или морем, но за неприятелем и за зимним временем не могли пройти ни тем, ни другим путем и оставались в Шемахе ожидать антиохийского патриарха и прибытия русского корабля²⁵⁶. Мелетий данные ему на дорогу деньги все израсходовал и просил прислать рублей пятьсот не меньше²⁵⁷.

На встречу патриархам посланы из Москвы Тайного Приказа подьячие Еремей Полянский и Иев Ветошкин, которым наказано, чтобы едучи дорогою назывались дворцовыми подьячими, посланными из дворца для садового завода и между тем им дано поручение, чтоб «одноконечно доведаться подлинно – идут ли патриархи к Москве, в которых местах и как скоро ожидать их приезда на Терек²⁵⁸».

Приехав в Астрахань, подьячие узнали, что диакон Мелетий с александрийским патриархом Паисием прибыли в Шемаху, а антиохийский патриарх Макарий, приславший в Астрахань своего человека с письмами к царю, находится в Тифлисе и оттуда полагает отправиться на Терек горами; поэтому на встречу к нему на Терек послан был подьячий Ветошкин, а Полянский, по распоряжению астраханского воеводы князя Одоевского, оставлен в Астрахани; Одоевский был крайне озабочен посылкой судна за александрийским патриархом и приготовлениями к дальнейшему отправлению патриархов в Москву. Между прочим, в распоряжении у воеводы не было ни судов, ни денег, ни припасов, a патриархи имели при себе значительные свиты²⁵⁹. Одновременно с этим астраханский архиепископ Иосиф захлопотали о снаряжении судов, для поездки его в сопровождении патриархов в Москву, желал ехать с полным комфортом, чтоб ему «без обихода не быть и перед патриархами не зазорно было и потому просил дать ему струги и людей перед прежним с прибавкою, а ему в три струга вятские с обиходом только вряд убраться²⁶⁰».

Теперь, когда пришли эти известия в Москву, там были озабочены тем, чтобы довести это дело до конца, и потому принимались все предосторожности, чтобы патриархи не раздумали и не вернулись назад. Знали ли патриархи за чем они едут в Москву – это вопрос, который разрешат самые обстоятельства и те распоряжения, которые делались в Москве. Астраханскому архиепископу Иосифу велено было ехать в Москву вместе с патриархами и держать к ним честь и береженье; но чтобы отнюдь не говорить им, что он был с князем Никитою Одоевским у патр. Никона в Воскресенском монастыре и строго приказал бы духовным и мирским людям, которые с ним будут в пути, чтобы они с патриаршими людьми о том ничего не говорили и чтоб были осторожны; если же патриархи будут спрашивать – для каких дел их вызывали в Москву, то чтобы Иосиф говорил им, что за дальним расстоянием он не знает причины их вызова, а думает, как он слышал, что патриарх Никон патриаршество оставил – что по этому случаю их вызвали, а может быть и для других важных церковных дел²⁶¹.

Между прочим, александрийский патриарх Паисий получил извещение из Тифлиса от дьякона Мелетия, что антиохийский патриарх Макарий с палестинскими властями скоро будут в Шемаху, и весть об этом сообщена терскому воеводе Ивану Ржевскому, который 23 Апреля 1666 г. послал в Шемаху судно и деньги на подъем патриархам, а для оберегания их, ратных людей и две пушки, Вместе с тем Ржевский писал Мелетию, чтобы он великому государю службу и раденье свое показал – святейших патриархов Паисия и Макария и властей молил и государевым жалованьем обнадеживал, чтобы они на государскую милость были во всем надежны и шли к великому государю без всякого сумнительства²⁶².

Патриархи приехали на Волжское устье 16 июня, не заезжая на Терек²⁶³ – и, через четыре дня, 21 числа были в Астрахани, где их встретили с надлежащими почестями, с церковной церемонией, астраханский архиепископ Иосиф и боярин и воевода князь Яков Никитич Одоевской. Патриархи ехали Волгою в судах; плавание против течения само по себе затруднительно, но во все время от Астрахани до Саратова дули противные ветры²⁶⁴ и потому путешествие их было чрезвычайно медленно и даже утомительно для них. Переезд из Астрахани в Черный Яр патриархи сделали в 19 дней. Отсюда они писали царю Алексею Михайловичу от 26 июля, что они горят нетерпением зреть лицо его царского величества и вместе с тем они с похвалою отзывались о распоряжениях и попечении об них Мелтия. «Благодарим – писали патриархи – и благодарим словеснейшему и мусикийскому посланнику твоего царского величества иеродьякону Мелетию, зане елико возможно печет и управляет вся о нашей потребе²⁶⁵. По получении сведения о путешествии патриархов, маршрут которым был назначен на Казань²⁶⁶, от царя посланы были известительные грамоты митрополитам Питириму и Павлу, архиепископу Илариону и архимандриту Чудовскому Иоакиму. В грамотах между прочим Алексей Михайлович писал: «Днесь во истину спасение миру и союзу духовному укреплению, плевельникам же и врагом сопротивным рассеяние, а нам всем оживление²⁶⁷.

Патриархи хотели послать Мелетия к царю с каким-то тайным поручением, и чтобы дела, для которых они призывались, были приготовлены до прибытия их в Москву, на что они и спрашивали разрешения. Между прочим, они были очень обрадованы царским приказанием, чтобы, для поспешения их приезда в Москву, им следовать от Саратова сухим путем. Но патриархи озабочены были своими делами, – они оставили патриаршие престолы без разрешения турецкого правительства и теперь не знали, что делается в их патриаршествах²⁶⁸.

4 Августа к патриархам, для нахождения при них в качестве приставов, посланы были полуголовы московских стрельцов Борис Пазухин и Лука Изъединов, а подьячий Порфирий Оловеников послан с денежною казною на расходы для патриархов; к Мелетию послана царская грамота с милостивым словом и похвалою за его труды, нужду и утеснение, которые он перенес в пути, за что назван в грамоте многострадальным и сказано опять, чтобы он патриархов обнадеживал царскою милостью; также и к патриархам посланы царем грамоты с выражением радости по случаю благополучного приближения их к Москве и с уведомлением о получении от них грамоты, писанной из Астрахани, – «Ныне, яко предпутие возжеленного зрения – писал Алексей Михайлович к антиохийскому патриарху – честнейшия твея святыни епистолию любезно прияхом и духовным рачением, яко доброплодного корене благоуханную ветвь, целовахом царски, пред Царем царей Вседержителем Богом веселящеся, яко возжеленное нашей державе пречестнейшее вашея святыни здравие слышахом, мысленно вашу пастырскую и во истину святую главу лобызающе, отче любезне, блаженнейшего вашего и ангелоподобного архиерейства духовные перси целующе и твердостному твоему подвигу светолепно трудолюбствующу удивляемся²⁶⁹». Также и к александрийскому: «Кто бо толикого долгошествия доброподвижную святыни твоея добродетель исчести возможет? ... Кто многоглаголивых многое поношение и тоежде частое от безумных людей святыни твоей правды ищущей нанесенное извествовати смеет? Апостольским бо священным стопам, священне последствуя, толик путь шествовати изволил еси, ведый яко много труждающимся многое от Бога мздовоздаяние имеется, его же да сподобит Вышний Законоположник и Подвигоположник, яко вселенского судию и пастыря бодрого и мудрого и святых чести достойного²⁷⁰.

6 Августа патриархи прибыли в Царицын, а 20-го в Саратов, где встретил их подьячий Порфирий Оловеников. Между прочим, патриархи писали царю, чтобы и белорусских властей, архиереев и архимандритов призвать на собор, о чем они говорили Мелетию еще в Астрахани, чтобы он отписал о том великому государю²⁷¹. Патриархи скучали от медленного и продолжительного плавания, но сухим путем, который без сомнения был бы короче, их не везли из предосторожности, о которой мы сейчас узнаем.

В Москве прошел слух, что Никон послал кого-то с письмом на встречу к патриархам; об, этом дано знать Мелетию и наказано, чтоб он не допускал такого человека до патриархов, но, поймав его, отправил в Тайный Приказ. Кроме того сделалось известно, что патриархи везут с собою печатного двора наборщика Ивана Лаврентьева, сосланного на Терек за то, что он, будучи в Москве на печатном дворе, завел латинское воровское согласие и римские многие соблазны; везут гостя Шорина слугу Ивана Туркина, писавшего к казакам воровские грамотки, по которым казаки грабили великого государя насад и торговые суда и многих людей побили до смерти, и потому Мелетию велено говорить патриархам, чтоб они не ссорились с великим государем и тех воров к Москве не возили, а отдали бы в городах воеводам. Вместе с тем Мелетию велено по государеву делу ехать в Москву наскоро, вперед патриархов, а для встречи их и для объявления означенных распоряжений послан был из Москвы стольник Петр Савич Хитрово. Еще до него был послан в Саратов приветствовать патриархов стольник, но он в дороге заболел и к патриархам не мог явиться. Хитрово между прочим приказано было сказать патриархам о государевой радости по случаю рождения у него сына государя царевича Иоанна Алексеевича «и что имя нарекли ему прапрадедне великого государя царя Иоанна Васильевича». При этом послано было патриархам милостыни по 200 руб. и теплые рясы. Чтобы сделать более удобств и более комфорта, с Хитрово посланы были зеленые сукна для обивки стен патриарших судов, а для ускорения путешествия велено ему нанять в прибавок к имеющимся на судах кормщиков и гребцов; на этот предмет послано было денег 200 руб. Но вместе с тем приказано было полуголовам Пазухину и Изъединову, находившимся в приставах у патриархов, чтоб они строго смотрели, чтобы к патриархам ни от кого ни с какими письмами никто не подъезжал, также бы и от них ни к кому никаких писем не посылать; приказано было сказать и Мелетию, чтоб он тайно поговорил о том же ехавшим с патриархами двум архидьяконам, который из них ему верен или обоим, если они оба ему верны: если они узнают о таких письмах и им бы тех писем до патриархов не допустить и стараться у тех людей письма взять себе и прислать их в Москву и за то дать им жалованья по тридцати золотых. Для таких раздач послано с Хитрово сто червонных и велено ему тем деньгам вести счет²⁷².

Наконец патриархи решились продолжать свою поездку из Симбирска сухим путем. Как только дошло о том до сведения царя, тотчас послано было приказание стольнику Хитрово, ехавшему на встречу патриархам в стругах, чтобы он немедленно струги сдал и ехал бы на лошадях верхом, чтобы застать патриархов в Симбирске и оттуда отправить их на подводах²⁷³.

В Симбирск прибыли 16-го Сентября, и за тем преступлено было к выгрузке из стругов, на подводы, а 25-го числа патриархи отправились степью на Арзамас; ехали они с продолжительными дневками; от царского двора в Симбирск доставлены были фряжские вина, пряности и столовые припасы, присланы два повара и хлебник. Из Симбирска патриархи продолжали путь на Алатырь, куда прибыли 30-го Сентября, а 2-го Октября пошли на Арзамас²⁷⁴. Замечательно следующее обстоятельство: находившимся при патриархах приставам и другим людям – как мы видели – строжайше было наказано, чтобы дорогою никого к ним ни с какими письмами не допускать, между прочим сами же пристава доносили, что патриархи по городам и селам принимают челобитные в духовных делах и розыски чинят; в Симбирске протопопа Никифора за ослушание и за непокорность о крестном знамении и за то, что не служит по новым служебникам расстригли и в тюрьму велели посадить; приведен был к патриархам девичья монастыря дьякон, который обвинялся в блудном деле с старицею того же монастыря; патриархи дьякона расстригли, а старицу велели держать под крепким началом; городка Уреня попа Михайла расстригли по челобитью дочери его духовной в блудном деле, и, по сыску сторонних попов, многих людей духовные дела патриархи разыскивали и решали²⁷⁵.

Присланный от патриархов с грамотами Порфирий Оловеников послан был опять к ним с царскою грамотою, в которой Алексей Михайлович писал: «грамоты преблаженства вашего до нашего царского престола донесенные, яко рая Божия плоды в наши царские руки любезне прияхом, идеже и вкус вашего архиерейского возжеленного нам благословения улучивше, насладихомся яко же лепо, тамо яко же некие цветы вашего преблаженства богомудрая словеса ко исправлению овчарни Христовы належащая узрихом; ибо из тех семян благочестия, которые оставлены нам на неувядающей Христовых велений ниве, в желаемом нам вашего преблаженства самоличном собеседовании имут быть сопечены хлебы, верных утучняющие, мнение лукавое, яко врачевским художеством духовне сокрушающие и народы, вкушающие от них, обвеселяющие²⁷⁶.

В Арзамас патриархи прибыли 6-го Октября и 9-го числа пошли далее на Муром²⁷⁷. На встречу путешествующим, для подобающей патриаршему сану чести, послан был от царя полковник Артамон Сергеевич Матвеев, который в духовных обучениях и к царской и святительской чести относящихся гражданских поступках зело благоискусен²⁷⁸. Матвеев встретил патриархов 20-го Октября в селе Судагде за г. Владимиром, в 30-ти верстах, говорил им речь и представил царскую грамоту²⁷⁹, на которую патриархи отвечали, что они посланного к ним полковника, яко путеводителя до царствующего града Москвы, приняли и благословили²⁸⁰. На другой день после встречи Артамона Матвеева патриархи были во Владимире²⁸¹. Между прочим Матвееву послано приказание – патриархам идти к Москве тише, чтоб на подхожий стан в село Ивановское им прийти 1-го Ноября²⁸².

Вслед за тем для приема и приветствия патриархов в означенном собственном государевом селе послан был стольник князь Петр Иванович Прозоровский, которого, по прибытии патриархов в то село, – должен был представить патриархам перед тем посланный к ним полковник Матвеев, и Прозоровский говорил патриархам речь: «Благополучного и довольным временем любезно желаемого вашего архипастырского пришествия с каждым днем ожидала православная российская церковь и его пресветлого царского величества богохранимая держава. Ныне это благое ожидане Превышнего Владыки промыслом к желаемому приведено исполнению. Ныне непорочная невеста Христова, святая российская церковь сладким и утешительным гласом к жениху своему и всех благ виновному Всевидцу похвальное славословие воспевает; но и благочестивейший великий государь наш о пришествии вашего преблаженнейшего архиерейства царски веселится²⁸³. Эта речь сказана была от царя и вслед за нею Прозоровский говорил краткие речи от царицы, а потом от царевичей²⁸⁴.

В Москве делали приготовления для встречи патриархов, но вместе с тем желали распоряжения эти согласовать с желанием самих патриархов; поэтому приказано было дьякону Мелетию узнать от них – в одном ли месте, а именно за городом, угодно патриархам, чтобы им была сделана встреча от всех властей с иконами, или с разделением на три, – первая встреча за городом, вторая – на лобном месте, а третья – у соборной церкви. Патриархи говорили стольнику Петру Хитрово, чтобы к их приезду изготовить судебную палату. Этим обстоятельством смутились в Москве и потому поручено было Артамону Матвееву допросить Мелетия: для своих ли дел патриархам нужна та палата и где ее приготовить: на том ли дворе, где они стоять будут, или особо? В Москве без сомнения поставлен был вопрос: для чего понадобилась патриархам судебная палата? Кого судить в ней? Ведь патриархи призывались не для того, чтобы судить кого-либо, а для обсуждения церковных дел, по случаю оставления Никоном патриаршего престола. Они не знали всех обстоятельств дела, не знали, что им придется произнести приговор над Никоном. Поэтому сделанный ими наказ приготовить судебную палату – как можно думать – привел в смущение газского митрополита Паисия; не его ли хотят патриархи судить? Потому-то рядом с означенным вопросом поставлен был другой: велено спросить Мелетя: не имеют ли патриархи какого гнева на газского митрополита Паисия, и если имеют, то всячески говорить патриархам, чтоб они, не розыскав, гнева на него не держали²⁸⁵.

И так, патриарший экзарх и председатель Московского собора, судивший патриарха Никона, теперь сам почувствовал опасность своего положения и обратился к царю с просьбою, чтобы отпустить его в свою митрополию до приезда патриархов в Москву. «Если я столько натерпелся прежде собора – писал Паисий государю – то чего не натерплюсь после собора? Довольно, всемилостивейший царь, довольно! Не могу больше служить твоей святой палате; отпусти раба своего, отпусти! Как вольный, незваный пришел я сюда, так пусть вольно мне будет и отъехать отсюда²⁸⁶». Но насколько Паисий был справедлив во всех своих действиях – это показывает и приведенное здесь его письмо; он говорил, что он «натерпелся», стало быть он как бы жаловался царю, что его крайне обижали; он представляется вполне смиренным и говорит, что он пришел в Москву не для того, чтобы спорить с Никоном или судить его, но пришел за милостыней для уплаты долга, который отягощал его епархию. Но Паисий в том же письме говорил, что он одарен от царя щедрой милостью, то это не значит, что он был обижен, и из всех обстоятельств, приведенных в нашем исследовании этого не усматривается. Паисий конечно знал за собою свои вины и трепетал перед судом патриаршим.

Патриархи оставили Владимир 24-го, а 29-го Октября по маршруту им следовало быть на подхожем стану в селе Рогоже. Здесь приказано было Матвееву ждать царского указа и поэтому он доносил, что под патриархами придворных, ямских и сошных подвод с пятьсот лошадей, а если на Рогоже стоять, то кормом лошадям будет гораздо скудно²⁸⁷.

Замечательно, между прочим, и то обстоятельство – патриархам предложено было не возить с собою в Москву ссыльного Ивана Лаврентьева и Ивана Туркина, но они не были отданы воеводам, как было наказано поступить с ними, – а следовали с патриархами. Кроме их много всякого сословья людей следовало с патриархами и всем им представлен от Матвеева список²⁸⁸. Матвееву приказано было идти с патриархами к Москве не мешкав и чтоб на подхожий стан в село Ивановское поспеть к 1-му числу Ноября²⁸⁹. Сюда патриархи просили прислать 50 мантий для следовавших с ними архимандритов, игуменов и старцев, которым не в чем быть в шествии за патриархами, так как бывшие у них мантии в дороге все изношены²⁹⁰.

Для встречи патриархов на Рогожу посланы были от царя думный дворянин Иван Богданович Хитрово и от собора из Владимира Рождественского монастыря архимандрит Филарет. Хитрово говорил патриархам речь: «Приснопамятный во царех Соломон любомудрствова хвалам достойно, всякое, говорить, животное ищет себе подобного и каждый человек искреннего своего. Что же преискреннее во единой православной нашей вере сияющих, им же едино тело и един дух, по блаженному Павлу, Христос заповедал иметь, его же преблагого и всем благочестивым желаемого соединения предводителей – вас пречестнейших и преблаженнейших архипастырей и святейших вселенских патриархов великий государь наш, благочестия скипетродержатель и православия поборник, видети изволяя и ожидая, спрашивает о вашем спасенном здоровьи»²⁹¹.

Теперь мы покуда оставим патриархов и посмотрим, что делалось в это время в Москве и в Воскресенском монастыре.