Замечания к проекту православного приходского управления

(По поводу брошюры: А. Папков: Необходимость обновления православного церковно-общественного строя; Спб. 1902¹

Весьма не часто приходится встречать в текущей литературе по разным «общественным вопросам» произведения, которые бы возбуждали такой глубокий и близкий сердцу интерес каждого серьезного человека, какой возбуждает маленькая брошюра (всего в 44 страницы), заглавие которой поставлено в скобах (содержащая оттиск из Русского Вестника, июнь 1902 г.), хотя предмет, рассматриваемый ею, на первый взгляд – сущее ничтожество. Этот предмет – православно-церковный приход.

Не сущее ли это ничтожество? По-видимому, да. А между тем почтенный автор сумел осветить этот ничтожный предмет так, что чтение его брошюрки хватает прямо за душу, как говорится.

В чем дело? – В том, что в большинстве случаев мы рассматриваем сложные явления общественной жизни с высоты птичьего полета, причем нашему наблюдению, конечно, представляются верхние части и наиболее выдающиеся точки наблюдаемых явлений, части же лежащие внизу и служащие действительными опорами и основами высящихся зданий укрываются от нашего наблюдения. Результатами такого поверхностного в буквальном смысле слова наблюдения является то, что все заботы наши – если по долгу службы, или по свободному благому произволению мы проявляем эти заботы – обращаются именно на благосостояние этих верхних точек явления и опускаются из виду низшие и низменные.

В таком незавидном наблюдательном положении; по отношению к церкви нашей находится большинство наблюдателей-любителей: оттого, такой низменный предмет, как «приход» и не пользуется вниманием нашего общества.

Но стоит снизойти с высоты наблюдения, коснуться фундамента, углубиться в почву, на которой он утвержден, чтобы убедиться в том, что и микроскопические на внешний взгляд мелочи в судьбах высящихся зданий имеют громадное значение.

С редкою энергией и ученою добросовестностью, по собственному почину Г. Папков погрузился в изучение приходского вопроса в его прошлом и настоящем и пришел к убеждению в неотложной необходимости возродить современный «приход» во всем том значении, какое имел он в древней допетровской Руси.

В то старое доброе время жизнь прихода била горячим ключом. Это был центр религиозной, моральной и экономической жизни нашего народа, создавшийся самобытно его гением и его историческими условиями. Совокупность этих центров, так сказать ячеек, и составляла собою основы всего нашего национального уклада, и долго длился период такого блестящего состояния русского прихода.

Церковно-правительственная политика XVIII-го и в особенности начала XIX-го века, все более и более отрешавшаяся от наших национальных основ, рядом усилий достигла того, что приход почти совсем утратил свое прежнее значение и теперь жизнь его представляет тлеющиеся угольки.

Необходимо возродить эту угасающую жизнь, возбудить жизнь и самодеятельность прихода.

К счастью с шестидесятых годов начался, по крайней мере, в умах лучших из наших деятелей эпохи преобразования поворот к более разумной, национальной политике и вместе с тем – стали высказываться заботы о возрождении древнерусского прихода: стали возникать церковно-приходские попечительства, братства; явился, наконец, даже целый организационный устав для православных приходов в Финляндии. Но что же препятствует превратить этот местный устав во всеобщий, для всех приходов православной России?

И вот автор навертывает схему такого общего устава, обращаясь с просьбою ко всем, кому дороги интересы православной церкви, высказать свои замечания и соображения относительно этой схемы.

Что особенно симпатично в постановке автором приходского вопроса, так это то, что 1) на первом плане он ставить религиозно-нравственную жизнь прихода; во 2-х то, что он не желает отрывать его как самоуправляющуюся церковную единицу от влияния и зависимости епархиальной и центральной власти. Не самоуправления, а самодеятельности и жизнедеятельности желает он от прихода; не значения земской самоуправляющейся политической единицы домогается он, а прежде и почти исключительно значения церковной единицы, церковного юридического лица.

Со всею готовностью мы выскажем свои замечания, но предварительно считаем нужным делать следующую оговорку.

Насколько доступна нашему непосредственному наблюдению жизнь именно сельских приходов, она способна в значительной мере охладить стремление к возрождению прихода. Долговременное удаление наших прихожан от участия в делах приходского управления приучило – не в обиду будь им сказано – к такой бездеятельности, такой апатии, что, кажется, и дарование каких угодно прав автономии не пробудит их от этой апатии. Посему, в интересах самого дела, нам кажется, не следует спешить с повсюдным за раз введением нового устава приходского управления: при поспешности ему может грозить опасность остаться мертвой буквой, или на практике перетолковаться и переработаться в направлении совсем не желательном. Посему представляется рациональною следующая постепенность: 1) первоначально в виде опыта сделать лишь частное применение в приходах столичных и в особенности кладбищенских. 2) располагать наших пастырей, т. е. приходских священников к тому, чтобы они в непосредственных сношениях своих с прихожанами выясняли им их священную обязанность более близко к сердцу принимать интересы прихода. А чтобы достигнуть этого, нужно их самих успокоить на тот счет, что с введением нового устройства приходов им не грозит никакой опасности стать в то подчиненное положение к своим прихожанам, в каком находились пастыри древнерусского прихода. Напротив, с этою реформою с них спадет значительная тяжесть той исключительной их ответственности за весь приход, какая подчас положительно их давит. Да, в настоящее время священник отвечает за все: за то, что приходской храм неблагоустроен, не чисто содержится, за то, что дома для причта не устроены, за то, что прихожане не усердны к храму, за то, что они не просвещены, за то, что нет церковной школы или она идет плохо и т. д. и т. д. Тогда же половина этой тяжести, если не более, ляжет на плечи самих прихожан.

Да, именно от наших современных приходских священников во многом зависит успех возрождения прихода: займутся они подготовкой своих прихожан к возложению ими на себя новых обязанностей, тогда – успех возрождения прихода обеспечен, не займутся – трудно надеяться на успех. Дело в том, что до «правов» мы все большие охотники, но мы весьма часто забываем, что оборотная сторона каждого права есть обязанность, а всякая обязанность нами исполняется далеко не всегда охотно: обязанности мы исполняем лишь по крайней необходимости.

И вот принимая во внимание это, не подлежащее сомнению, обстоятельство и сравнивая настоящее с прошедшим, позволим себе спросить: что же заставляло, что побуждало наших древнерусских прихожан брать на себя такую тяжкую обузу, как строить своими силами храм Божий (приходское строение), отыскивать попа и дьячка, обязываться с ними формальным договором на счет платы, исправно отбывать церковную дань и пошлину владыке и его многочисленным чиновникам? Едва ли мы ошибемся, если ответим кратко: нужда! Потребность в храме, хотя деревянном и убогом, и в попе и дьячке, чтобы храм этот не оставался без пения, была вопиющая, не терпящая отлагательства, а позаботиться об этом, кроме самих мужичков, было не кому.

В настоящее время дело совсем другое. Печальников о «мужичке» очень много и официальных и добровольных тружеников. Наши пастыри и архипастыри энергически побуждаются «смотреть накрепко» и «заботиться всемерно» и о благоустройстве храмов и процветании церковных школ, просвещении и воспитании народа в духе веры и патриотизма; рядом с ними по собственному почину печалуются о мужичке разного рода сектантские миссионеры и пророки, а также ревнители культуры и гражданственности, которые проповедуют, что можно обойтись и без храма и без попа, и без церковных школ, предлагая вместо этого всего гражданскую школу, библиотеку, театр и проч. культурно-просветительные средства. Что же за нужда современному мужичку принимать на себя обузу по части церковно-приходского благоустройства?

Но, благодарение Богу, еще крепка у нас вера в доброе морализующее значение православной церкви и в числе наших приходских батюшек немало найдется искренно преданных своему долгу и мудрых, чтобы оценить великую важность возрождения прихода, а наша только начинающаяся культурная борьба ведется еще довольно бестактно. Посему, хотя и не следует предаваться слишком радужным мечтам относительно скорого и благополучного решения нашего церковно-приходского вопроса в направлении желаемом г. Папковым; однако же, нет оснований и безучастно относиться к нему.

Но перейдем к рассмотрению самого проекта.

Г. Папков справедливо указывает на неправильное толкование нашим законодательством выражения «церковь» лишь в значении храма, т. е, места и учреждения для богослужения и богомоления и признание только за понимаемой в этом смысле «церковью"» права юридического лица, правоспособного к приобретению церковных имуществ (стр. 20). Но раз за приходом N церкви будет признано право юридического лица, неверное и доселе господствующее толкование термина «церковь» отпадет само собою. Мы, однако же, настаиваем на сохранении этого термина «церковь» для обозначения прихода как общины и по введении нового приходского устройства, хотя, к сожалению, народ наш и привык уже употреблять термин «церковь» вместо термина «храм такой-то церкви». Но «старый обычай – по выражению Св. Киприана – есть иногда лишь старое заблуждение». Пора расстаться с ним. Итак пусть каждый приход, как община или общество верующих во главе со своим пастырем (приходским настоятелем), будет правильно именоваться «церковь N. такого то села или города». Для обозначения же места богослужебных собраний юридический или деловой обиход пусть озаботится обязательным употреблением термина «храм» (или «часовня»).

В ряду мер для упорядочения жизни прихода г. Папков ставит на первом месте учреждение «Главной приходской книги», в которую каждый прихожанин без всякого к тому принуждения мог бы по возможности собственноручно вносить свое имя, а также имена своих несовершеннолетних членов семьи, со отметою о своем звании, местожительстве, занятии, степени образования, времени переселения в приход и наконец – при укреплении за приходами права денежного самообложения – количества сбора, уплачиваемого им в определенные сроки, на нужды прихода (стр. 28).

Мы – против этой книги и в особенности против «права самообложения».

Против «главной книги» потому, что она излишня: более ста лет при каждой приходской церкви у нас ведутся «исповедные ведомости», книга, в которой со всею точностью обозначается: звание, имя, семейное положение и число членов семьи, с обозначением лет, а также делается и отметка о бытии или небытии у исповеди и св. причащения за отлучкою или по нерадению. Этой книги совершенно достаточно для приходского обихода и при новом устройстве прихода, разве только в видах удобства придется вменить приходскому совету в обязанность вести ее в двух экземплярах.

Что же касается «права денежного самообложения», то мы решительно – против него. Это – выражаясь для ясности грубым простонародным языком – «немецкая или земская выдумка» и она решительно противна духу православия и не должна иметь места к православно-приходской жизни.

В католической и протестантских церквах действительно издавна существуют в числе обязательных приходских повинностей (Pfarrzwang) и денежные самообложения: но наше православно-каноническое право и наша народно-религиозная совесть решительно противятся им. По духу православной церкви только совершенно добровольный дар приятен Богу и ценность его измеряется не количеством или массою его, а качеством – расположением принесшего: ничтожная лепта ценнее десятков рублей. Таким именно путем собирались и собираются богатства нашей церкви. Мало того: наше каноническое право даже прямо запрещает принимать и добровольные приношения от людей бесчестных профессий, ростовщиков, жестоких и нечестивых. «Бегайте приношений к жертвеннику Божию от людей с дурною совестью – заповедуют Апостольские Постановления – вы скажете: «они подают милостыню» и «если мы не примем от них, то чем будем содержать вдовиц и чем будут питаться нуждающиеся из народа?» – Если церкви действительно находятся в такой нужде – как вы говорите; то лучше погибнуть, нежели принять что от врагов Божиих на оскорбление и посмеяние друзей Его… А если не будет уже подаяния, то возвести братьям и, сделав с них сбор (добровольный конечно) раздели сиротам и вдовицам справедливо².

Что «непогрешимый папа» выдумал «динарий Св. Петра» – это верно и эта выдумка привилась к жизни и совести грешных рабов Викария Христова, но в православной церкви ни один канонически правильный поместный собор, равно как ни один Вселенский собор не высказывал притязаний на такой динарий: тем более не имеет никаких оснований притязать на право денежного самообложения такой маленький собор, как церковно-приходское собрание. Правда, история как византийского церковного управления, так и русского сохранила немало, а даже много данных за существование обязательных церковных податей, к стыду древности византийской и русской прямо так и называвшихся «каноническими»(xavovixov) – вернее антиканонических, – но эта же история весьма наглядно поучает, что практика таких податей служила не к обогащению церкви, а именно к разорению и унижению (у нас возникновение ересей стригольников и жидовствующих).

Г. Папков может возразить: если отказать приходу в праве денежного самообложения – то все пропало?

Отвечаем на это: смело ручаемся, что не пропадет ни полушки в будущем благосостоянии прихода – и в обеспечение своего ручательства ссылаемся на фактически существующее богатство наших приходов, засвидетельствованное и самим г. Папковым, который на стр. 27 своей брошюры говорит «о старосте, получающем возможность ворочать десятками и сотнями тысяч народных денег в более состоятельных приходах».

Эти десятки и сотни тысяч накопляются из добровольных приношений без всякого самообложения.

Мы могли бы, далее, привести немало фактов в пользу того, что причты, не вводящие таксы за требоисправления отнюдь не проигрывают в доходах по сравнению с теми, которые вводят таксы и торгуются предварительно исполнения требы (напр., венчания) в нравственном же отношении выигрывают безусловно.

Сверх того: какими мерами воздействия может располагать церковноприходское собрание для взыскания с неисправных обложенных плательщиков? Неужели оно должно, по примеру земских собраний, обращаться к содействию полиции и выбивать церковные подати и недоимки? Сохрани Бог от этого! Это – мера, отталкивающая от церкви, а не привлекающая к ней.

На основании этих соображений мы желали бы исключить из проекта §§. 4, 5 и ст. 2-ю § 15-го. (Стр. 39–41).

По § 8-му, в каждом православном приходе собирается церковно-приходское собрание обязательно два раза в год, первый раз в неделю Св. Пасхи, а второй раз осенью после 10 октября; а за тем это собрание может быть созвано во всякое время – по желанию большинства прихожан, настоятеля прихода, церковно-приходского совета, или же по почину высшего епархиального начальства.

По поводу этого § мы желали бы сделать единственное возражение: устанавливаемые сроки весьма неудобны. Время Св. Пасхи есть время сущей страды для нашего духовенства: хождение по приходу не дает времени даже для каждодневного совершения службы. И нельзя никак устранить этого неудобства: нужно во что бы ни стало обойти весь приход в одну неделю; иначе сделать – значить нанести тяжкую обиду не посещенным прихожанам. Апост. 37-е правило сроками для епископских соборов назначает 4-ю неделю Пятидесятницы и 12-е Октября. Это – удобнее.

§ 10 гласит: „Право участвовать в обсуждениях и решениях «церковно-приходского собрания» принадлежать каждому прихожанину (мужчине или женщине) беспорочного поведения, совершеннолетнего (нему?) и участвующего (щему) в увеличении приходского имущества и доходов путем сбора или дарения, или же путем какого-либо личного труда на пользу прихода».

Почитаем нужным настаивать на следующем изменении этого §.

Во 1-х, совершеннолетие должно быть определено точным термином, всего лучше, кажется 25-летием.

Во 2-х, всякие дальнейшие ограничения, указываемые §-м должны быть отменены. Ибо, как, какою меркою судить о поведении? Как измерять степень ревности об увеличении приходского имущества и доходов? С церковной точки зрения (иной какой-либо и допускать не должно) и мелкая лепта может быть ценнее десятков рублей. Что же касается поведения, то нужно принять во внимание тот замечательный факт, что в обсуждении вопросов общественных не кто иной, а именно люди, проштрафившееся так или иначе в общем мнении, – первые борцы за справедливость и нередко поражают более меткими суждениями и соображениями, чем люди добрые и простосердечные. Да и для них самих участвование в общении с добрыми людьми будет иметь благотворное исправительное значение; напротив, выделении может только ожесточить их еще более.

Да и вообще какие-либо основания выделения из общения (кроме несовершеннолетия) могут всегда порождать раздоры и пререкания, – что, конечно, всего менее желательно.

В § 14 мы желали бы совершенно отменить следующее определение:

«В случае требования баллотировки, такая совершается открытою подачею голосов. Решение прихожан постановляется большинством голосов; мнение председателя дает перевес».

По нашему мнению, это шаблонное правило, этот «перл современного правового порядка», как истрепанная ветошь, должен бы быть изгнан даже из наших земских и думских собраний, и уже отнюдь не допускаем в церковный собрания, по следующим основаниям:

1) На практике, это правило порождает партийность и игру в большинство и меньшинство: это явление весьма общеизвестно и легко наблюдается всюду, где действует это правило.

2) Это правило содержит вопиющую несправедливость: как можно почитать общим приговором или решением, когда в действительности несогласна с ним почти половина совещающихся? Это есть превосходство силы (количества), давление большей массы на меньшую. Согласно со справедливостью должно будет признать лишь единогласное решение общим. Прекрасное правило в этом отношении дает наше каноническое право. Правило 6-е l-го вселенского собора гласит:

«Аще общее всех избрание будет благословно и согласно с правилом церковным: но два или три, по собственному любопрению, будут оному прекословити: да превозмогает мнение большего числа избирающих».

По смыслу этого правила господство большинства над не соизмеримым меньшинством получает силу не само но себе, но поскольку содержит в себе разумный или правомерный элемент; таким образом, здесь, в сущности, превозмогает разум над неразумным и вздорным «я не желаю».

В крайнем случае, от таких любопрительных индивидуумов должно быть требуемо письменное мотивированное изложение особого мнения.

Вообще, желательно, чтобы в церковно-приходских собраниях господствовали разум и совесть, а не массивное давление, а равно и звуковое давление голосующего большинства или меньшинства.

Желательно далее, чтобы церковно-приходские собрания выдерживали и по внешности и по внутреннему настроению строго церковный или православно-канонический характер, короче – были таковы, чтобы могли происходить в самом храме Божием.

Посему во главе таких собраний должен стоять местный клир или причт: это преимущество чести принадлежит ему по непререкаемому праву.

В случае заявления недовольства и жалоб на кого-либо из членов причта, последний может, если пожелает, дать объяснение для прекращения недоразумений, или же на время оставить собрание, пока оно по этому пункту не придет к тому или иному решению, напр., обратиться с жалобой к благочинному или епархиальному начальству, и затем снова пусть займет подобающее ему место.

Мирские члены церковно-приходского «собрания» и «совета» должны проникнуться убеждением, что они – не контролеры, не судьи, не конкуренты «клиру», как «антиклерикальная партия» (избави Бог от этого злого умысла), а как соработники ему, каждый в своем чину, на благоустроение и созидание своей маленькой (количественно) церкви, т. е. собрания верных, посвященного Господу, Богоматери, Небесным силам или Святому храма как своему особенному небесному покровителю.

Г. Папков довольно сжато определил сферу рассуждений церковно-приходских собраний, ограничив ее едва ли не исключительно вопросами церковного хозяйства, просветительными и благотворительными. Только в конце брошюры он высказал желание «ввести, где окажется возможным, братский примирительный суд общины». (Стр. 44). К чему же такая сжатость? Церковно-приходское собрание должно быть органом всей духовно-нравственной или церковной жизни прихода. Пусть каждый из членов прихода как брат братьям износит из души своей все вопросы своей недугующей совести – и богословские, и моральные, и семейные, и экономические «не для внесения в протокол» – избави от этого Бог, а в надежде получить облегчение от братского участия. Так именно действуют наши старообрядцы и сектанты в своей борьбе с православною церковью: но ведь они выкрали себе это право именно у православной церкви, а она сама совершенно поступилась этим правом и выражает большую склонность променять родные ей братские собрания на чуждые ей чисто юридические с большинством и меньшинством, с журналами и протоколами.