Псалом 41

Томимый жаждой приблизиться к Богу, Давид твердо уверен, что Господь приблизит – возвратить его к Себе, избавив от врагов – гонителей.

1. В конец, в разум, сынов Кореовых, псалом Давиду.

Псалом этот, составленный Давидом, содержащей учение для просввщения разума и назначенный для пения, был передан левитам, потомкам Корея, составлявшим хор певцов при скинии (1Пар.6:22;9:19;26:30).

2–3. Имже образом желает елень на источники водныя, сице желает душа моя к Тебе, Боже. Возжада душа моя к Богу Крепкому, Живому: когда прииду и явлюся лицу Божию?

Елень или лань, в летний зной, томимая смертельной жаждой, быстро – неудержимо стремится к источнику ключевой – живой воды; таким же образом или в такой же степени сильно и душа моя, говорит Давид, томится стремлением к Тебе, Боже. Душа моя жаждет приблизиться к Богу крепкому и живому, который, разумеется, укрепляет силы души, подобно тому, как живая – ключевая вода укрепляет телесные силы жаждущей лани. – Столь сильной скорбью о разлуке с Богом томилась душа Давида потому, что он находился вдали от скинии, именно, на севере Палестины, в горах Большого и Малого Ермона (ст. 7). Находясь здесь, он томился ожиданием – когда он придет и явится лицу Божию, – возвратится из своего бегства и посетит скинию...

4–5. Быша слезы моя мне хлеб день и нощь, внегда глаголатися мне на всяк день: где есть Бог твой? Сия помянух и излиях на мя душу мою: яко пройду в место селения дивна, даже до дому Божия, во гласе радования и исповедания, шума празднующаго.

Изображая свою глубокую скорбь, Давид говорит: «мои слезы были моим хлебом», иначе – в скорби своей, обливаясь слезами день и ночь, я забывал о насущном хлебе, не принимал пищи ни днем, ни ночью; ибо в это время я говорил сам себе: где Бог твой? – разумеется, и место селения Его и лице Его далеко от тебя, находящегося в стране изгнания (ст. 7). Вспомнил я об этом и излиях на мя душу мою – плакал я за свою душу, удаленную от места селения Божия, – плакал и молился, дабы мне пройти в место селения дивного – где обитает Господь, – даже до дому Божия – в скинию: во гласе радования – слышать глас радости народа, присутствующего там во множестве при торжественном богослужении, – во гласе исповедания, при пении священных псалмов, в которых исповедовались дивные дела промысла Божия, и – шума празднующаго, т. е. хорового пения вместе с громкой священной музыкой, во дни праздничные, причем с пением сливались и молитвенные восклицания восторженного народа, предстоящего во дворе скинии (ср. Пс.46:2).

6–8. Вскую прискорбна еси, душе моя? И Вскую смущавши мя? Уповай на Бога, яко исповемся Ему, спасение лица моего и Бог мой. Ко мне самому душа моя смятеся: сего ради помянух Тя от земли Иордански и Ермониимски, от горы малыя. Бездна бездну призывает во гласе хлябий Твоих, вся высоты Твоя и волны Твоя на мне преидоша.

Скорбь Давида не переходит в отчаяние, – она сменяется упованием на его спасение. Обращаясь к самому себе, он говорит: «почему ты так унываешь, душа моя, и почему так смущаешься? уповай на Бога; ибо я буду еще славить Его, как Бога моего, за спасение Его», – разумеется, Он еще спасет меня, возвратит меня из далекой страны изгнания, и я буду славословить Его. – Ко мне самому душа моя смятеся – моя душа в смущении – унынии из-за меня, т. е. в опасении за мое отчуждение от Бога и за гибель мою. Посему я вспомнил о Тебе, говорит Давид, от земли Иорданской, точнее – Заиорданской и от Ермониимской, от горы малые, точнее – из окрестностей горе Большого и Малого Ермона⁶. – Находясь в горах, Давид был зрителем горных потоков и водопадов и по наблюдении над ними говорит: бездна бездну призывает – одна масса воды, низвергаясь со скал вниз с силою и с шумом, как бы вызывает другую, следующую за ней – во гласе хлябий Твoих, т. е. с шумом Твоих горных волн – водопадов: вся высоты Твоя и волны Твоя, иначе – все высока волны Твои – прошли чрез меня или надо мною. Так, разумеется – подобно водопадам в горах, и бедствия низвергались на Давида быстро с шумом и силой. Но он, тем не менее, сохранил в себе несокрушимое упование на Бога – Спасителя своего.

9–10. В день заповесть Господь милость Свою, и нощию песнь Его от Мене, молитва Богу живота моего. Реку Богу: заступник мой ecu, почто мя забыл ecu? И Вскую сетуя хожду, внегда оскорбляет враг.

Под тяжестью бедствий, обрушившихся на Давида с быстротой и силой водопада, он, однако, твердо уверен, что Господь скоро спасет его. – В день заповесть Господь милость Свою – днем положить непременно явит мне Свою милость, а нощью песнь Его от Мене, или – а ночью я слагаю Ему песнь; и эта песнь есть моя молитва к Богу жизни моей, т. е. даровавшему мне продление моей жизни, не смотря на ненависть врагов моих (ст. 11). – В этой песни – молитве «я скажу Богу: Ты мой Заступник, почему Ты меня забыл?» – разумеется, в то время, когда я, как скиталец, далек был от храма Твоего, – как овца заблудившаяся в далеких горах, брошенная своим пастырем (ст. 7). – И «почему я сетуя хожу, когда меня оскорбляет враг»? – разумеется, нужно надеяться, что Бог не забудет, найдет, спасет. И эта милость Его будет предметом новой песни и новой хвалы.–

11–12. Внегда сокрушатися костем моим, потшаху ми врази мои, внегда глаолати им мне на всяк день, где есть Бог твой? Вскую прискорбна ecu, душе моя? И Вскую смущаеши мя? Уповай на Бога, яко исповемся Ему, спасение лица моего и Бог мой.

Что при нападении и злорадстве врагов не должно предаваться унынию, в этом убеждает Давида опыт жизни. Когда я был болен, говорит Давид, так что сокрушались мои кости, т. е. лежал на смертном одре, то поносили меня враги мои, – как бы нечестивца, оставленная Богом, – и говорили обо мне всякий день: «где Бог Твой?» – как будто Бог меня оставил (ср. Пс.40:6–9;Пс.3:3 и др.). Но, нет – Бог не оставит: «что унываешь ты, душа моя, и что смущаешься? уповай на Бога, ибо я буду исповедывать – славить Его, за спасение от Него, которое дает мне Он, ибо Он Бог мой (ст. 6).