Псалом 40

Блажен сострадающей убогим, – в «день лютый» избавит его Господь. Так избавил Он Давида.

1. В конец, Псалом Давиду.

В этом псалме Давиде исповедует чрезвычайную милость Божию к нему и его роду, именно: Господь благоволит к нему, охраняет его и «поставил его пред лицем Своим на веки» (ст. 12–13).

2–4. Блажен разумеваяй на нища и убога, в день лют избавит его Господь. Господь да сохранит его и живит его, и да ублажит его на земли и да не предаст его в руки врагов его. Господь да поможет ему на одре болезни его: все ложе его обратил еси в болезни его.

Блажен тот, кто видит и, размышляя, понимает, как тяжелы нищета – неимение средств к жизни, и убожество – невозможность иметь эти средства, и кто, понимая это, соболезнует и благотворит нищему и убогому. Такой человек блажен, потому что, за такое его сострадание к ближним и несчастным, и Господь избавит его в день лют – о время особенно страшных бедствий, как-то: моровой язвы, голода, войны, тяжкой болезни и т. п. – Господь сохранит его – во время землетрясения, наводнения и т. п. Господь и живит его – сохранит его жизнь на многие лета, когда другие будут погибать от голода или моровой язвы. Господь ублажит его на земле – размножит его семейство, стада, нивы и пастбища на его собственной земле. Господь не предашь его в руки врагов – когда они поведут войну против его отечества и пожелают захватить все достояние народа. – Наконец, Господь поможет ему на одре болезни – когда он, изнуренный тяжелой болезнью, будет лежать на смертном одре, то Господь возвратит ему телесные силы. Все ложе его обратил еси в болезни его, или – «переменил ему все ложе в болезни», следовательно, послал полное выздоровление, после которого обычно меняют постелю. Так говорит Давид о милости Божией к сострадательному по собственному опыту, ибо Господь посылал ему лично такое исцеление.

5–7. Аз рех: Господи, помилуй мя, изцели душу мою, яко согреших Ти. Врази мои реша мне злая: когда умрет, и погибнет имя его? И вхождаше видети, всуе глаголаше сердце его: собра беззаконие себе, исхождаше вон и глаголаше вкупе.

Говоря о милости Божией к людям сострадательным по собственному опыту, Давид свидетельствует: «Я сказал: Господи! помилуй меня, исцели душу; ибо согрешил я пред Тобою». Давид говорит так в сознании, что страдания телесные, истощившие его силы и повергшие его на смертный одр, суть обнаружения душевных язв – грехов, от которых он и просит прежде исцеления. Одновременно с тяжелою болезнью Давиду угрожало опасное коварство его врагов. «Враги мои, свидетельствует Давид, говорит обо мне злое, именно – когда он умрет и погибнет имя его»? или – когда он погибнет со всем своим потомством? И вот, желая скорейшей смерти больного и, вместе с тем, погибели его имени, враги приходили к нему, как будто навестить – утешить больного, а в действительности с коварством и злорадством. И вхождаше видеши, всуе глаголаше сердце его – кто бы из врагов ни приходил видеть его – больного, всяк говорил ему ложь, т. е. не искренно утешал, а мирным словом прикрывал внутреннюю вражду. Собра беззаконие себе – всякий из таких коварных посетителей собирал беззаконие в себе – в душе своей; исхождаше вон и глаголаше вкупе – каждый из таких злонамеренных посетителей, выходя вон из дому больного, вел переговоры – совещался с другим, разумеется, о приведении в исполнение своего общего злого умысла.

8–9. На мя шептаху вси врази мои, на мя помышляху злая мне. Слово законопреступное возложиша на мя: еда спяй не приложит воскреснути?

Каждый из коварных посетителей больного на одре болезни, выхода вон, совещался с другим, но не явно и вслух, а тайно и шепотом, как и свойственно коварным и потому более опасным врагам, которые замышляли на больного именно зло (ст. 6). Слово законопреступное возложиша на мя, говорит Давид: т. е. не ограничивались одним только зложелательством, но положили – решили свое слово – обший злой замысел – привести в исполнение, именно – не дать больному встать с одра болезни, а умертвить его. Еда спяй не приложить воскреснути? разумеется, что спящий может опять встать. Так думали и враги Давида, и опасались, что он, хотя и тяжело болен, однако, может опять встать с одра своей болезни и – может строго отметить своим зложелателям; а потому, тайно обдумывали, шопотом совещались, но твердо решили погубить его.

10. Ибо человек мира моего, на него же уповах, ядый хлебы моя, возвеличи на мя запинание.

Скорбь Давида была тем тяжелее и опасность за жизнь тем более, что между коварными врагами его был человек особенно близкий к нему, – по-видимому, главный между всеми, как бы вождь их. Ибо человек мира моего, говорит Давид, т. е. который был всегда со мною в мире, а не во вражде, на него же уповах – на которого, как миролюбивого, я надеялся или полагался с доверием, ядый хлебы моя – который ел мой хлеб, разумеется, как семьянин, за одной трапезой, и должен был быть благодарным, преданным, и такой человек возвеличи на мя запинание – поставил против меня особенно великое препятствие или затруднение. Этот враг, как близко стоящий к Давиду и более знающий его, легче мог воспользоваться его болезнью, более затруднить его выздоровление и ускорить кончину. Из нескольких врагов Давида, столь близких к нему и опасных для него, более всех доставил ему огорчений и затруднений, это – его родной сын и коварный изменник Авессалом.

11–14. Ты же, Господи, помилуй мя и возстави мя, и воздам им. В сем познах, яко восхотел мя ecu, яко не возрадуется враг мой о мне. Мене же за незлобие приял, и утвердил мя ecu пред Тобою в век. Благословен Господь Бог Израилев от века и до века: буди, буди.

Страдая на одре болезни, окруженный коварными врагами, Давид сознает, что все это за грехи его, а потому с чувством сердечного сокрушения и ревностью к правде, молит Бога: Ты же, Господи, помилуй мя – в то время как враги – злодеи, без милосердия к больному, готовы его погубить; и восстави мя – с одра тяжкой болезни, в то время, когда враги готовы низвести его в могилу; и воздам им – воздам им справедливым наказанием за крайнюю несправедливость и злость, особенно тому, кто, будучи столь близким, поступил так вероломно (ст. 10). «В том я узнаю, что Ты благоволишь ко мне, говорит Давид, если враг мой не восторжествует надо мной», – когда Ты помилуешь меня, восставишь меня с одра болезни и снова утвердишь на царском престоле, – когда я увижу, что «Ты воспринял меня, за незлобие мое, под свое державное покровительство и утвердил меня – на престоле Своего царства – пред Тобою, как верного Тебе раба, во веке».

Непоколебимо уверенный в таком отношении к себе Господа, Давид восклицает: «Благословен Господь, Бог Израилев, от века и до века! Аминь, аминь!» –

Молитва Давида была услышана Господом. Действительно, Господь принял его и утвердил престол его на веки, ибо от него по плоти произошел Христос Спаситель, которому «дал Господь Бог престол Давида, отца его, и Он будет царствовать над домом Иакова (= народом Божиим) во веки, и Царству Его не будет конца» (Пс.88;Лк.1:31–33).

Давид, столь усердно молящий Бога об избавлении его от смертельных страданий и окруженный коварными врагами, которые, при участии особенно близкого ему человека, составили тайный заговор умертвить его, является истинным прообразом Христа Спасителя, который, во дни своих страданий, также был окружен своими врагами, окончательно решившими умертвить Ею, и также скорбел, тосковал и говорил: душа Моя скорбит смертельно и, падши на лице свое, пламенно молился Богу Отцу (Мф.26:37–39). А вместе с тем и вероломный друг Давида послужил прообразом вероломного Апостола – предателя Иуды, который первоначально также был «человеком мира», ел хлеб на одной трапезе с Господом, даже на последней Пасхальной вечери любви, а потом воздвиг пяту свою на Господа своего (Ин.13:18,21,25–26).