Псалом 39

Источник спасения от беззаконий и страданий – в искупительной жертве Христа Спасителя.

1. В конец, псалом Давиду.

Давид, по поводу избавления от своих страданий, низведших было его в ров – место мучений, преобразовательно пророчествует об искуплении, какое совершил Христос Спаситель.

2–4. Терпя потерпех Господа, и внят ми и услыша молитву мою: и возведе мя от рова страстей и от брения тины, и постави на камени нози мои и исправи стопы моя, и вложи во уста моя песнь нову, пение Богу нашему.

Давид исповедует свое терпение и спасение от Бога. – Терпя потерпех Господа, – Давид продолжительно терпел многое и трудное, разумеется, во время гонений от разных врагов. Менять ми, и услыша молитву мою, – за такое терпение, совершенно безропотное, с упованием на помощь Божию, Господь действительно внял его молитве, услышал ее. И изведе мя от рова страстей и от бремя тины, – от таких тяжких страданий, какие испытывают преступники, брошенные в ров, иногда пустой, а иногда наполненный брением тины – тинистой грязью, как в болоте (– что обыкновенно делалось в древности у евреев; так поступили с Иосифом братья его, так потом поступили с пророком Иеремией его враги; (ср. Быт.37:22, 24; Иерем.38:5–13). И постави на камени нозе мои – Господь не только избавив меня из рва страданий и тинистой грязи, где за недостатком основания, ноги погружались более и более в тину, но и поставил ноги мои на камне. И, исправи стопы моя – дал возможность ступням моих ног стоять прямо и твердо на этом камне. Иначе говоря – Господь избавив Давида от бедствий, возвратил ему жизнь вполне мирную, избавил вместе с тем и от прегрешений (ст. 13). – Чувство высокой радости и глубокой благодарности за такое избавление как бы вложило во уста Давида песнь нову, – псалом новый, ибо и предмет его – новая милость Божия, ― пение Богу нашему – который он и передал для пения при богослужении во храме, дабы многие знали об этой великой милости Господа и прославляли Его (ст. 10 и 17).

5. Блажен муж, емуже есть имя Господне упование его, и не призре в суеты и неистовления ложная.

Многие, слыша хвалу Господа за спасение уповавшего на Него Давида, сами будут уповать на милосердие Его (ст. 2–4). И блажен муж, емуже есть имя Господне упование его – кто во время своих страданий, надеясь на Господа, призывает имя Его, т. е. взывает к Его премудрости, благости, могуществу; и не призре в суеты и неистовления ложная – и блажен тот, кто не обращает молитвенного взора к суетному, именно, к идолам, и не обращается к неистовлениям ложным – к неистинным пророчествам, т. е. к волхвованиям языческих жрецов, кои при ответах своих были в состоянии неистовства – исступлении. Разумеется, наоборот, тот блажен, кто обращается к Богу истинному, живому, – кто ожидает от Него откровения. Так всегда поступал Давид; но не так поступил царь Саул. Хотя прежде Саул и сам повелел изгнать из своей страны волшебников и гадателей, но потом, при трудных обстоятельствах войны с Филистимлянами, не получая откровения от Бога, ни чрез пророков, ни во сне, сам же обратился к Аендорской волшебнице, прося ее заклинаниями вызвать дух умершего пророка Самуила. Так поступил Саул вопреки повелению Божию и даже своему распоряжению, а потому и был строго наказан. Явившийся преступному Саулу пророк Самуил сказал: «отнимет Господь царство из рук твоих, и отдаст его ближнему твоему, Давиду» (1Цар.28:5–11,15,17).

6. Многа сотворил ecu Ты, Господи Боже мой, чудеса Твоя, и помышлением Твоим несть кто уподобится Тебе: возвестих и глаголах: умножишася паче числа.

С молитвою и упованием нужно обращаться к Богу тем искренней и скорей, что Господь творил бесчисленные чудеса, ради блага рабов своих и славы своего имени (ст. 4). Посему Давид исповедует: «много сотворил Ты, Господи Боже мой, чудес Твоих», разумеется – вовсе время существовала избранная народа Божия, Израиля, и, в частности – во время и в жизни самого Давида; и помышлением Твоим несть кто уподобится Тебе, – и по промышлению Твоему, которое открывалось в тех чудесах Твоих, ни кто не уподобится Тебе», разумеется, не только из царей земных, но и из богов языческих с их жрецами-чародеями. «Возвещал я, говорит Давид, и говорил: они многочисленны так, что их нельзя перечислить». – Такое превосходство чудес Промысла Божия не раз открывалось с поразительной и незабвенной торжественностью, то над богами и жрецами – чародеями при совершении казней в Египте и при исходе из него Евреев, то при путешествии их по Аравийской пустыне, то при занятии ими земли Ханаанской и истреблении в ней хананейских племен, с их богами и волхвами. Все такие дела промышления Божия о народе Еврейском и были предметом восторженных песней Давида – священных псалмов его, как и сего псалма.

7. Жертвы и приношения не восхотел еси, тело же свершил ми ecu: вессожжений и о гресе не взыскал ecu.

Восхищаясь бесчисленными делами Промысла Божия (ст. 6), Давид приходит в собственно пророческое созерцание и сосредоточивает свой взор на величайшем деле милосердия Божия, которое составляло предмет упования всех праведных всех времен: он пророчески возвещает обе искупительной жертве Христа Спасителя. Обращаясь к Господу с таким высоким упованием, Давид говорит:

Жертвы и приношения не восхотел ecu. – После грехопадения первых людей, по изволению Божию, в утешение и вразумление их, была установлена жертва, – в ней напоминалась вина людей, вызывалось их покаяние и укреплялась надежда на спасение. Первоначально простая, потом, в законе Моисея, жертва получила разнообразный вид и состав: кроме собственно жертвы в виде агнца, козла и тельца, было еще и приношение хлебное, растительное. Со-временем, при всем своем разнообразии, самое понятие о жертве постепенно теряло, иногда и совсем утрачивало свое возвышенное значение: жертва уже не воспитывала в народе высших чувств покаяния и ответственности пред Богом, любви к Нему и надежды на искупление во Христе. Тогда Господь уже не восхотел ни жертвы, ни приношения, как не только ничего незначащих, но и прямо неприятных, даже оскорбительных для Него, что теперь сознает Давид (ср. Пс.50:18) и что потом неоднократно и решительно свидетельствовали пророки Осия, Исаия и др. –

Тело же свершил ми еси, или «уготовил мне тело». – Свершить тело – σῶμα καταρίζειν ― значит, восстановить и соделать его совершенным, т. е. вполне зависимым от духа, согласным с его требованиями, или – покорить ему, примирить и объединить с ним – так, чтобы тело было восстановлено в своем первобытном отношении к духу и, вместе с духом, к Богу, чтобы человек был всегда и совершенно покорным рабом Господу, как тело его духу⁴. Следовательно, вместо жертвы и приношения, уже не приемлемых Богом, как неугодных Ему, должно быть жертвой совершенное или уготованное тело, т. е. безгрешное и, притом, приносимое с покорностью и самоотвержением вечного раба. Такому требованию воли Божией и должен был удовлетворить именно сам Давид, что он и сознает неоднократно (Пс.50:19).

Всесожжений и о гресе не взыскал ecu. Сознание недостаточности жертв для умилостивления правосудия Божия, а вместе и ненадобности их, Давид выражает еще полнее, говоря: «всесожжения и жертвы за грех Ты не потребовал», – т. е. даже и тех жертв, кои были древнейшими, постоянными, особенно ценными и существенно необходимыми в ряду всех прочих. Следовательно, по воле Божией, они должны непременно замениться жертвой безгрешного тела человека, как раба, самоотверженно преданного своему Господу.

8–9. Тогда рех: се, npиuдy, в главизне книжне, писано есть о мне: еже сотворити волю Твою, Боже мой, восхотех, и закон Твой посреде чрева моего.

Сознание недостаточности всех жертв и признание необходимости заменить их высшей жертвой, наконец, знание об этом решительной воли Божией, порождает в Давиде, как в пророке, самоотверженное желание послужить такой жертвой, – быть в таком самоотверженном подчинении Господу.

Тогда рех: се, прииду. Тогда, когда стала известна воля Божия об отмене жертв, Давид выражает свою решительную готовность быть самоотверженным рабом Божиим, говоря; се, иду... Такая решимость Давида твердо опирается на известное ему положительном откровении, которое записано в свитке.

В главизне книжне писано есть о мне, говорит Давид, т. е. – в Священной книге, в виде свитка⁵. Иначе говоря: о необходимости такой искупительной жертвы или совершенного тела, имеющего быть самоотверженно принесенным в жертву, содержится откровение и в писанном законе Моисея.

Еже сотворити волю Твою, Боже мой, восхотех. При сознании необходимости высшей жертвы, о которой говорится и в свитке Закона Моисеева, Давид проникается желанием исполнить эту волю Божию с полным самоотвержением, как раб, всецело преданный своему Господу.

И закон Твой посреде чрева моего. При искренней самоотверженной преданности воле Божией Давид принимает и усваивает Закон Божий всецело в свою душу, – он содержится в недрах его души, как бы написан непосредственно в сердце, подобно тому, как написан он на свитке книжном. При этом уже неизбежно всякое желание его сердца является согласным с волей Божией, или всякому требование закона Божия находится соответствующее желание сердца; иначе – воля человека находится в полнейшем единены с волей Божией и подчинены оной, – и человеческое сердце как бы всецело приносится в жертву Богу.

Итак, но откровению Божию Давиду, вместо всех и всяких жертв Ветхозаветных, должна быть жертва совершеннейшего тела человека. Но, ни сам Давид, при всей своей постоянной и самоотверженной преданности воле Божией, и никто другой решительно не мог быть собственно такой жертвой; ибо, по глубокому сознанию самого Давида, как и многих других праведников Ветхого Завета, человек, с его телом, всегда в беззакониях зачинался и во грехах рождался (Пс.50:7). Нет, Давид только созерцал пророчески – восторженно такую жертву совершенного тела в точном смысле, какую мог принести и действительно принес только Богочеловек, Христос, который, при самом воплощении своем, восприяв совершенно безгрешное тело, всецело подчинил его своему святейшему духу и, по слову пророков, как истинный «Раб Божий», беспредельно преданный своему Господу, по воле Бога – Отца самоотверженно, с кротостью жертвенного Агнца, принес оное в жертву за спасение рода человеческого. Давид, со своей кротостью и преданностью Богу, при всех своих страданиях, был только прообразом Мессы – Спасителя, – тем более близким к Нему, как своему Первообразу, что и самое тело Мессы было в теле Давида, как его святое семя и, наконец – как благословенный плод.

Вот почему и Св. Ап. Павел, уясняя Евреям значение искупительной жертвы Иисуса Христа, учит: «Закон, имея тень будущих благ, а не самый образ вещей, одними и теми же жертвами, каждый год постоянно приносимыми, никогда не может сделать совершенными приходящих с ними. Иначе перестали бы приносить их; потому что приносящие жертву, быв очищены однажды, не имели бы уже никакого сознания грехов. Но жертвами каждого дня напоминается о грехах. Ибо невозможно, чтобы кровь тельцов и козлов уничтожала грехи. Посему Христос, входя в мир, говорит: жертвы и приношения Ты не восхотел, но тело уготовал Мне. Всесожжения и жертвы за грех неугодно Тебе. Тогда Я сказал: се, иду, как в начале книги написано о Мне, исполнить волю Твою, Боже (Пс.39,78:9). Сказав прежде, что ни жертвы, ни приношения, ни всесожжений, ни жертвы за грех (которые приносятся по закону) Ты не восхотел и не благоизволил, потом прибавил: се, иду исполнить волю Твою, Боже. Отменяет первое, чтобы постановить второе. По сей-то воле освящены мы единократным принесением тела Иисуса Христа. И всякий священник ежедневно стоит в служении и, многократно приносит одни и те же жертвы, которые никогда не могут истребить грехов. Он же, принесши одну жертву за грехи, навсегда воссел одесную Бога, ожидая затем, пока враги Его будут положены в подножие ног Его (Пс.2:8). Ибо Он одним приношением навсегда сделал совершенными освящаемых. О сем свидетельствует нам и Дух святый. Ибо сказано: Вот, завет, который завещаю им после тех дней, говорит Господь: вложу законы Мои в сердца их, и в мыслях их напишу их, и грехов их и беззаконий их не воспомяну более. А где прощение грехов, там ненужно приношение за них (Евр.10:1–18).

10–11. Благовестих правду в церкви велицей, се, устнам моим не возбраню: Господи, Ты разумел еси. Правду Твою не скрых в сердцы моем, истину Твою и спасение Твое рех, не скрых милость Твою и истину Твою от сонма многа.

Получиве откровение о величайшей истине и вместе милости Божией, именно – обе искупительной жертве Христа Спасителя, Давид, как праведник и пророк, с восторженной радостью сообщает оное и другим, – даже всей церкви Божией. – «Благовествовал я, говорит Давид, правду в церкви великой», или – откровение об истинном и едином средстве оправданья человека пред Богом, т. е. о замене всех жертв единой искупительной Жертвой. Се, устнам моим не возбраню – не буду препятствовать устам моим или сдерживать свои уста, нет, разумеется, наоборот, еще более и сильнее буду проповедывать об этой величайшей милости Божией. И в этом Давид свидетельствуется именем Божиим: «Ты, Господи, знаешь, – что это истинно так. – Правды Твоей не скрывал я в сердце моем», напротив – этой величайшей радостью своею я делился с другими: истину Твою и спасение Твое, точнее – верность Твою своим обевтованиям об устроении спасения – искупления Я возвещал: не скрывал – не таил я откровения о Твоей этой милости и вместе столь отрадной истине даже от сонма многа – и «от великого собрания», разумеется, воспевал эту величайшую милость Божию в восторженных звуках своего псалма пред великим собранием народа во храме, как это и обыкновенно бывало в великие праздники.

12–13. Ты же, Господи, не удали щедрот Твоих от Мене: милость Твоя и истина Твоя выну да заступит мя. Яко одержаша мя злая, имже несть числа: постигоша мя беззакония моя, и не возмогох зрети: умножишася паче влас главы моея, и сердце мое остави мя.

С восторгом, всенародно и столь торжественно исповедуя милосердие Божие в промышлении о спасении человека, Давид молит Господа и о своем собственном спасении. – «Но Ты, Господи, не удаляй щедрот Твоих от меня», именно щедрот, т. е. такой милости и помощи, которой я никак и ни чем не мог заслужить, – никакими жертвами и вообще никакими своими добрыми делами (ст.5–7). – «Милость Твоя и истина Твоя да заступают за меня выну – всегда», – разумеется, на суде Твоей нелицеприятной правды пусть всегда защищают меня Твоя милость и истина, иначе: да искупит мои неправды Твоя истинно умилостивительная Жертва, а не мои жертвы и приношения, ибо Ты не восхотел этих жертв и приношений (ст. 7). – Собственные жертвы тем более недостаточны, а милосердие Божие в единой искупительной Жертве тем более необходимо для человека, что бедствия и страдания, а в основе их беззакония человека безмерно велики. Это сознает и решительно исповедует Давид. Ибо, говорит Давид, окружили меня беды неисчислимые; постигли – как бы настигли – меня беззакония мои, так что я не могу видеть; от тяжелой скорби и слез помутился взор мой (Пс.37:11); они умножились – их более стало – нежели сколько волос на голове моей; и сердце мое оставило меня, т. е. оставила меня уверенность, что я могу преодолеть их, но – не оставила мысль надежда, что меня может избавить от них милосердие Господа в Его совершенной искупительной жертве: такая надежда основана на том, что и неисчислимые прегрешения человека не превышают бесчисленных дел милосердия в промышлении Божием (ст. 5–6).

14–16. Благоволи, Гocnoдu, избавити мя: Господи, во еже помощи́ ми, вонми. Да постыдятся и посрамятся вкупе ищущии душу мою, изъяти ю: да возвратятся вспять и постыдятся хотящии ми злая. Да приимут абие студ свой глаголющии ми: благоже, благоже.

Основывая на беспредельном милосердии Божием надежду на избавление свое от бесчисленных беззаконий и бедствий, Давид молит Господа избавить его и от бед настоящих, со стороны врагов, ищущих души его. – «Благоволи, Господи, избавить меня, говорит Давид; Господи, вонми молению моему, чтобы помочь мне. Да постыдятся и посрамятся вместе все ищущие душу мою, чтобы изъять ее – взять от тела – погубить. Да будут обращены назад и преданы посмеянию желающие мне зла, именно – погибели моей душе. Пусть тотчас они приимут стыд – позор свой, какому желали и домогались подвергнуть меня, – все говорящее о мне: «хорошо! хорошо!» разумеется, с злорадством о предстоящей мне гибели (ср.Пс.34:4,21,25–26;37:13).

17–18. Да возрадуются и возвеселятся о Тебе вси ищущии Тебе, Господи, и да рекут выну: да возвеличится Господь, любящии спасение Твое. Аз же нищь есмь и убог, Господь попечется о мне: Помощник мой и Защититель мой еси Ты, Боже мой, не закосни.

В то время, как злодеи, ищущее души Давида, чтобы погубить ее, не успеют в этом, и покроются стыдом и позором за эту свою бессильную злобу, все другие, ищущих Господа, именно милости и спасения от Него, пусть возрадуются и возвеселятся – видя, как бессильна злоба, как позорно коварство; и все, видящие спасение Тобою невинного, радуясь этому торжеству правды над коварством и кротости над злобой, пусть всегда непрестанно говорят: «да возвеличится Господь», разумеется – в делах Своей милости и в прославлении оной. Но среди всех таких ищущих и любящих спасение от Господа сам же Давид и первый он призывает Господа на помощь и заступление. «Я нищ и убог, говорит он с искренним смирением, но Господь будет иметь попечение о мне, как промыслитель, являющий бесчисленные чудеса Своей милости» (ст. 6). И, в сознании безмерной милости Божией и неотложной необходимости ее, для себя, Давид восклицает: «Ты помощник мой и избавитель мой: Боже мой, не закосни не замедли! т. е. поспеши на помощь мне против врагов, ищущих погубить душу мою (ст. 12 и 14).