Псалом 101
Скорбящих и смиренных Господь утешает щедрою милостью Своею и хранит их кратковременную жизнь.
1. Молитва нищаго, егда уныет и пред Господем пролиет моление свое.
Молитва нищего, точнее – страждущего, скорбящего (ст. 3), когда он при этом лишается сил и, не имея возможности поддержать их и сохранить жизнь, унывает, – в ожидании конца жизни, однако, не отчаявается, но обращается к Богу с горячей молитвой и изливает свои чувства пред Ним в обильных слезах (ср. ст. 4–6, 12, 24–25). – Имеется в виду собственно израильтянин – раб, скорбящий в плену Вавилонском.
2–4. Господи, услыши молитву мою, и вопль мой к Тебе да приидет. Не отврати лица Твоего от Мене: в оньже аще день скорблю, приклони ко мне ухо Твое: в оньже аще день призову Тя, скоро услыши мя. Яко исчезоша яко дым дние мои, и кости моя яко сушило сосхошася.
Человек нищий, не надеясь на свои силы, не находя достаточно средств помочь себе, обращается к Богу не только с молитвой, но и с воплем, как беспомощное дитя обращается к удаляющемуся от него отцу или далеко отстоящей матери... Человек нищий обращается именно так к Богу, ещё опасаясь, что Господь может отвратить лице Свое от него, – что в тот день, когда он скорбит о потере невозвратимой или предстоящем лишении, при мысли, что Господь не «преклонит свое ухо» или не выслушает его молитвы, его вопля. Он молит так Господа, чтобы его услышал Господь, и – скоро, а иначе он может погибнуть в беспомощности своей. Такая опасность делается наибольшею для человека при сознании, что дни его жизни исчезают как дым, то есть, скоро и бесследно, – что самые кости, эта основа телесной природы его, яко сушило сосхошася, или – «обожжены, как головня», в них нет мозга и, следовательно, нет жизни (ср. ст. 6).
5–6. Уязвен бых яко трава, и изсше сердце мое, яко забых снести хлеб мой. От гласа воздыхания моего прильпе кость моя плоти моей.
Человек нищий – бедный и больной, не чувствуя в себе достаточно сил, чтобы ходить или хоть стоять, говорить: уязвен бых, или – я как бы подкошен, как трава... (ст. 12). И изсше сердце мое, – моя внутренность, – этот источник жизненных сил и движения и труда, высохла в скорби, от болезни, от голода... Яко забых снести хлеб мой, – одержимый горем, я забываю есть хлеб, – от того иссохло сердце мое... От гласа воздыхания или – от сильных и частых вздохов, переходящих в непрерывное стенание, – «кости мои прильнули к плоти», т.е. мои кости не распадаются в прах только потому, что еще крепко прильнули к иссохшей на них плоти и еле держатся на ней...
7–8. Уподобихся неясыти пустынней, бых яко нощный вран на нырищи. Бдех и бых яко птица, особящаяся на зде.
Время скорби проходило в уединении. – «Я, говорит псалмопевец, подобен был неясыти или пеликану, одиноко сидящему в пустыне. – Я был как ночной вран, т. е. филин, сидящий на нырищи – на развалинах дома, куда обыкновенно ныряют или где скрываются в норах дикие звери и птицы, ища приюта на время ночи. Я бодрствовал ночью и был как птица особящаяся или особо, отдельно сидящая на зде – на здании, точнее – на кровле пустого здания, где обыкновенно сидят и кричат ночью филины, совы и т. п. Иначе: в своем горестном уединении я грустил, стонал, рыдал – и кричал, как дикие птицы в пустынных местах или на развалинах домов, опустошенных и разоренных какой либо враждебной, разрушительной силой.
9–11. Весь день поношаху ми врази мои, и хвалящии мя мною кленяхуся. Зане пепел яко хлеб ядях, и питие мое с плачем растворях, от лица гнева Твоего и ярости Твоея: яко вознес низвергл мя еси.
Наибольшую скорбь в горе производило то, что меня, говорит псалмопевец, поносили враги весь день или всякий день, непрестанно, и – те, кто хвалил меня, делали это притворно, насмешливо, ибо на самом деле они мною кленяхуся – проклинали меня, или даже клялись, что погубят меня. – Зане или – посему-то я ем пепел, как хлеб, и питье мое растворяю плачем – слезами. Иначе: за своей трапезой я уже не намащаю головы елеем, не возлагаю венка из живых цветов, не растворяю вина, не пою радостных песен, как то обычно делалось в праздники, в радости, нет, теперь – в горе, в скорби – я за трапезой возлагаю на голову пепел и даже воду растворяю слезами... Это делается так по причине гнева Твоего, Господи, по причине Твоей ярости – сильнейшего негодования; а это негодование видно в том, что Ты прежде вознес меня – на высоту благополучия, потом тем сильнее низверг с этой высоты в прах и пепел.
12–13. Дние мои яко сень уклонишася, и аз яко сено изсхох. Ты же, Господи, во век пребываеши, и память Твоя в род и род.
Скорбь становится больше в виду быстро сокращающейся жизни. – Дни мои, говорит псалмопевец, как тень уклоняются – проходят, исчезают, т. е. весьма скоро и безвозвратно. – И я иссох, как сено – трава, подкошенная поставленная под зноем солнца, которая скоро превращается в прах и безвозвратно к жизни... А Ты, Господи – в противоположность столь слабому существу – человеку – пребываешь во век или вечно. II память Твоя или память о Тебе переходит из рода в род, – тогда как человека, после его смерти, скоро забывают, даже его ближайшие потомки (ср. ст. 26–28).
14–15. Ты воскрес ущедриши Сиона: яко время ущедрити его, яко прииде время. Яко благоволиша раба Твои камение его, и персть его ущедрят.
Скорбь псалмопевца лично о себе увеличивается скорбью о Сионе, находящемся в развалинах. Псалмопевец молит о восстановлении Сиона и надеется на милость Божию. – Ты, Господи, восстав, – как Царь со Своего небесного престола (ст. 20), – можешь ущедрити Сион, явить ему Свою безмерную милость, и Ты умилосердишься: ибо настало время явить ему это милосердие, разумеется – потому, что жители Сиона заслужили это милосердие своими, раскаянием при своих страданиях и скорбях в удалении от Сиона (ст. 18, 21, ср. Ис.40:1–2 и сл.). – Ибо рабы 'Твои, т. е. истинно верующие Израильтяне, благоволиша – возлюбили самые камни Сиона и перст его ущедрят, – и самый прах развалин Сиона, как священный, со скорбно и сожалением лобызают: так он мил и дорог им! – Следовательно, тем более должны быть жалки в очах Самого Господа и Сион и его благочестивые обитатели (ст. 29).
16–18. И убоятся язы́цы имене Господня, и вcu царие земстии славы Твоея: яко созиждет Господь Сиона и явится во славе Своей. Призре на молитву смиренных и не уничижи моления их.
Когда Господь явит свое милосердие Сиону и его обитателям. то народы языческие и цари их, прежде разорявшее Сион и отводившие жителей его в плен, будут бояться имени Господня и – благоговеть пред Ним, а цари этих народов, прославившие себя завоеваниями и особенно гордые, славой завоевания и разорения Сиона, будут благоговеть пред славой Господа Бога Израилева. Так это будет именно потому, что Господь снова созиждет Сион – восстановит его из развалин, и в этом явит пред всеми народами свою славу – царственную власть и могущество. – Господь так совершить это, потому что Он призрит на молитву смиренных– увидит молитву их с горькими слезами и непрестанное сетование – пощение с раскаянием (ст. 1–8, 10–11); увидит своих рабов смиренных, – благочестивых, но униженных со стороны их разорителей и поработителей (ст. 9. 21), увидит, ибо Он не уничижит – не презрит их столь искренней покаянной молитвы (ст. 20–21).
19–23. Да напишется сие в род ин, и людие зиждемиu восхвалят Господа: яко причине с высоты святые Своея, Господь с небесе на землю призре, услышати воздыхание окованных, разрешити сыны умершвленных: возвестити в Сионе имя Господне и хвалу Его во Иерусалиме, внегда собратися людем вкупе и царем, еже работати Господеви.
Великая милость Божия, а имеет и величие в том славы Божией (ст. 16–17) должны быть предметом предания, памятования и благоговейной благодарности в отдаленных родах народа Божия. Этого именно и желает псалмопевец. Да напишется сие – это великое дело милосердия Божия к Сиону – да напишется в священных книгах и передано будет в род ин, или – для всякого другого поколения в будущем. И людие зиждемии – вновь рождаемые и благоустрояемые – читал в книгах об этой великой милости Божией к Сиону и предкам народа, восхвалять Господа, – за то, что Господь приник с святой высоты Своей, т. е. как бы наклонился с неба и призрел своим милостивым взором на землю, – за то, что услышал молитвенное воздыхание – стенание окованных – пленных, закованных в цепи, – зато, что разрешило от цепей сыны умерщвленных, точнее – сынов смерти, т. е. таких узников, кои обречены были в плену на неизбежную смерть. И все это Господь даровал пленникам, дабы они за это возвещали на Сионе славу имени Господа, т. е. совершенства свойств и качеств Его, и воспели хвалу Ему в Иерусалиме, именно там, где и предки народа всегда молились единому истинному Богу, – где потом, по истечении надлежащих времен, соберутся также во имя единого истинного Бога не только израильтяне, но и многие народы и цари их, или «царства», т. е. народы, живущие в благоустроенных государствах, соберутся для того, чтобы быть рабами Господа, а не жестоких пленителен – поработителей.
Тяжкий плен и жестокое рабство, о которых говорит здесь псалмопевец, это – плен Вавилонский, по освобождении из которого Евреи построили второй храм в Иерусалиме, куда, впоследствии, с пришествием Мессии – Христа, обратились многие народы и цари их (ср. Ис.60).
24–25. Отвеща ему па пути крепости его: умаление дний моих возвести ми: не возведи мене во преполовение дний моих: в роде родов лета Твоя.
«Отвечал Господь народу на пути его крепости». То есть: бедствия – лишения и страдания, коим Господь подверг свои народ, особенно тяжкое рабство в плену, все это служило ответом народу на пути крепости его, или – наказанием за его упорство в жизни, упорство в неповиновении воле Божией. Именно такими бедствиями Господь изнурил народ, – сокрушил его преступное упорство, смирил и подчинил его своей воле. – Отвечая народу наказанием за упорство в жизни, Господь возвестил ему умаление его дней пли сокращение дней этой его нечестивой жизни. Псалмопевец, сознавая это, просит Господа о помиловании. – Не возведи мене или не восхить меня из дома в могилу – в преполовение дней моих – еще только на половине числа дней моей жизни, т. е. в зрелом, наилучшем возрасте жизни. Такая молитва соединяется с верою во всемогущество Бога вечного. – В роде родов лета Твоя, говорит псалмопевец, или – в течении жизни всех поколений народа продолжаются лета Твои, т. е. Ты, Господи, вечен.
26–28. В началех Ты Господи землю основал ecu, и дела руку Твоею суть небеса. Та погибнут, Ты же пребываеши: и вся яко риза обетшают, и яко одежду свиеши я̀, и изменятся. Ты же тойжде ecu, и лета Твоя не оскудеют.
Вечность бытия Божия открывается не только из сопоставления его с существованием человечества, но и еще более из сравнения оного с бытием всего видимого мира, даже и неба. Так это исповедует и псалмопевец. – В началех Ты, Господи, землю основал – положил основание, как бы краеугольный камень для всей вселенной, и небеса суть дела – произведение – Твоих рук. Следовательно, Сам Господь, как Творец, существовал еще и до первого создания, и, как не созданный, существовал вечно, т. е. не только в течение всех веков бытия миpa, но и до начала самых веков. – Будучи вечным, Он был и всемогущ, ибо Он Сам, своими руками, т. е. своим беспредельным всемогуществом положил основание вселенной – неизмеримо тяжелую землю и распростерт, над ней небесный свод, как покров шатра, так легко, как человек устраивает свою палатку. – Будучи вечным и всемогущим в прошедшем, Господь пребудет неизменно таким же и в будущем. – Та погибнут, т. е. земля и небо, Ты же пребывавши – пребудешь, так что для Тебя и прошедшее одинаково, как настоящее. – И все они – небеса – обветшают, как риза – широки! плащ, и, яко одежду cвиеши я – снимешь, сложишь в складки, так, они изменятся, т. е. и по внешнему виду, и по существу: а Ты будешь Тот же, т. е. пребудешь неизменным, и лета Твоя не оскудеют – не умалятся, не окончатся...
29. Сынове раб Твоих вселятся, и семя их во век исправится.
Вера в вечное бытие, всемогущество и неизменяемость Бога служит для псалмопевца основанием надежды, что и милосердие Господа к своему народу продлится во веки. – Сыны рабов Твоих, т. е. потомки благочестивых предков, неизменно преданны вере своих отцов, вселятся – возвратясь из плена и освободившись из рабства, снова поселятся в благословенной земле, некогда данной отцу верующих, патриарху Аврааму, и единоверному с ним его потомству. И семя их – ни поколение за поколением, происходящее от тех благочестивых праотцев, во век исправится, – всегда будете стоять прямо, т. е. размножаясь и разрастаясь, оно будет стоять твердо, как финиковая пальма, многолиственная, многоплодная и долговечная, – оно не будет посекаемо мечом, не будет сокрушаемо бурями общественных бедствий – так, как именно бедствовали поколение, попавшие в плен, закованные в цепи, как рабы, обреченные на смерть... (ст. 21 и 24). Так они будут жить, если, разумеется, они будут «возвещать на Сионе имя Господне и хвалу Его в Иерусалиме» (ст. 22).