Глава 7. Пророчество о рождении Еммануила от Девы, как, знамение избавления Иудеи от царей Сирийского и Израильского, и суд Божий над домом Ахаза

1. И было во дни Ахаза, сына Иоафамова, сына Озии, царя Иудейского, Рецин, царь Сирийский, и факей, сын Ремалиин, царь Израильский, пошли против Иерусалима, чтобы завоевать его, но не могли завоевать. (И бысть во дни Ахаза сына Иоафамля, сына Озии, царя Иудина, взыде расин царь Арамль, и факей сын ромелиев, царь Израилев, на Иерусалим, воевати на него, и не возмогоша разорити его).

В семнадцатый год Факея, сына Ремалиина, воцарился Ахаз, сын Иоафама, царя Иудейского (в 742 г. до Р.Х.). «Двадцати лет был Ахаз, когда воцарился и шестнадцать лет царствовал в Иерусалиме, и не делал угодного в очах Господа, Бога своего, как Давид, отец его; но ходил путем царей Израильских, и даже сына своего провел через огонь, подражая мерзостям народов (Ханаанских), которых прогнал Господь от лица сынов израилевых. И совершал жертвы и курения на высотах, и на холмах, и под всяким тенистым деревом» (4Цар.16:1–4). Этот законный царь, но недостойный наследник престола Давидова своим нечестием соблазнял народ Божий. Тогда Господь послал бедствия на страну. «В те дни начал Господь посылать на Иудею Расина, царя Сирийского, и Факея, сына Ремалиина (4Цар.15:37), Расин (по-еврейски Рецин) был последним царем Сирийцев; после него Сирия сделалась областью царства ассирийского. Факей (по еврейскому произношению – Цеках), сановник царя Израильского Факии, составил против него заговор, умертвил его и воцарился вместо него в Самарии (4Цар.15:25), столице царства израильского, находившейся прямо на севере от Иерусалима. Расин и Факей, неоднократно производили нападение на северные и северо-восточные пределы царства иудейского, наконец, согласились и условились вместе и одновременно вести войну с царем Ахазом и осадить Иерусалим. Успехом в этом предприятии они обеспечили бы защиту своих царств от нападений сильнейшего врага – царя Ассирийского. Но, как оказалось впоследствии, согласно с пророчеством Исаии, они не имели возможности не только завладеть Иерусалимом, но и вести против него войну.

2. И было возвещено дому Давидову и сказано: Сирияне расположились в земле Ефремовой; и всколебалось сердце его и сердце народа его, как колеблются от ветра дерева в лесу.( И возвестися в дому давидове, глаголя: совещася Арам со Ефремом, и ужасеся душа его и душа людий его, якоже в дубраве древо ветром восколеблется).

Враждебный союз против Иудеи, заключенный между Сирийцами (произошедшими от Арама, пятого сына Сима, Быт.10:22) и Израильтянами, во главе которых стояло колено Ефремово, вскоре открылся. Как скоро многочисленное войско Сирийского царя Расина с востока, из-за Иордана, переправилось в землю колена Ефремова и расположилось на значительном пространстве, то быстро дошла об этом весть до Иерусалима. Эта весть с полным доверием была принята во дворце Ахаза; событие понято было правильно; никто не сомневался, что Иудеи угрожает союзническая война; всеми чувствовалось неравенство военных сил. И вот все взволновались... Молодой Ахаз, осуждаемый совестью за грубое нечестие, не рассчитывающий на преданность сановников, неготовый к защите неукрепленной столицы, смущаясь грозно-обличительного голоса пр. Исаии, был всецело объят страхом перед наступающей войной. Страх царя усиливал волнение народа. Толпы народа собирались на улицах и площадях столицы, раскачивали головами, размахивали руками, толковали, спорили... Иерусалим шумел и волновался как дубрава от бури, когда шелестят листья, гнутся и трещат ветви, качаются в стороны вершины дерев. Боялся народ потому, что вражда царей повлекла бы разорение страны...

3–4. И сказал Господь Исаии: выйди ты и сын твой Шеар-ясув навстречу Ахазу, к концу водопровода верхнего пруда, на дорогу к полю белильничьему, и скажи ему: наблюдай и будь спокоен; не страшись и да не унывает сердце твое от двух концов этих дымящихся головней, от разгоревшегося гнева Рецина и Сириян и сына Ремалиина. (И рече Господь ко Исаии: изыди во сретение Ахазу ты и оставыйся Иасув сын твой, к купели горняго пути села белилнича, и речеши ему: блюди, еже молчати, и не бойся, ниже душа твоя да изнеможет от двою древу главень дымящихся сих: егда бо гнев ярости моея будет, паки исцелю).

Страшась скорого и гибельного нападения сильнейших врагов, Ахаз изыскивал средства защиты города во время осады и, вероятно с такой целью, находился при истоке водопровода, по которому шла через город вода из верхнего пруда¹⁵. Может быть, царь предполагал отвести воду в город на случай осады, а водопровод уничтожить (как то впоследствии сделал при подобных обстоятельствах Езекия). Смущение царя, присутствие и хлопоты его здесь, обнаруживали его слабодушие, забвение о помощи Божией, нежелание молиться в храме и искать спасения у источника вечной жизни, в пророческом откровении и толковании воли Божией. Поэтому Господь посылает Своего пророка обличить, вразумить, устрашить недостойного наследника престола Давида и вместе с тем успокоить истинно верных Богу иудеев. Пророк должен был взять с собой и сына своего, который носил знаменательное имя Шеар-Яшув¹⁶. Уже одни имена пророка и его сына были, словом знаменательного откровения: «Исаия» – спасение Иеговы и «Шеар-Яшув» – остаток спасется, вот существенное содержание пророческой речи царю, ищущему средств защиты при забвении о Боге, вдали от святилища, где-то на поле белильщика. От имени Божия пророк должен был посоветовать царю, чтобы он молча, но с размышлением о предстоящих событиях, спокойно и с уверенностью в истине пророческого слова, оставил чувство страха и ожидал скорого прекращения злобных намерений и хитрых замыслов Расина и Факея. Царь страшится их силы, как всеистребляющего огня; но Расин и Факей не сильны настолько, чтобы распространить пламя опустошительной войны; эти два царя – не две блестящие головы (слово «царь» значит «голова»), а две обгорелые, едва дымящиеся головни: это не блестящие герои–завоеватели, пламенеющие доблестным мужеством, нет, один из них заговорщик-убийца своего повелителя Факии, а другой известный набегами хищник, своевольный властитель за-Иорданских раздольных степей, ищущий спасения от Ассирии в союзе с царем Израильским. Их злостный гнев ничто в сравнении с гневом Господа–Иеговы, во власти которого судьбы всех царей и народов.

5–7. Сирия, Ефрем и сын Ремалиин умышляют против тебя зло, говоря: пойдем на Иудею и возмутим ее, и овладеем ею и поставим в ней царем сына Тавеилова. Но Господь Бог так говорит: это не состоится и не сбудется. (Сын же Арамль и сын ромелиев яко совещаста совет лукавый на тя, глаголюще: взыдем во Иудею, и собеседовавше с ними отвратим я к нам и воцарим в ней сына тавеилева: сия же глаголет Господь Саваоф: не пребудет совт сей, ниже сбудется).

Пр. Исаия передает царю более определенное известие, нежели он имел прежде, собственно то, что Ахазу грозит низвержение с престола и прекращение династии. Уже поэтому Ахаз должен был заключать, что Исаия вестник воли Всеведущего. Но, по словам Исаии, цари–враги незнатны по имени и происхождению, неизвестны личными доблестями, и потому не страшны. Умысел их – злой: и своей преступной цели они желают достигнуть низким средством – низложить законного царя Иудеи, посредством возмущения его подданных. Дело это особенно преступно и низко для Факея, который был главою племен израильских, родственных народу иудейскому. Союзники–враги намерены, возвести на древний знаменитый престол Давида некоего неизвестного «сына Тавеилова»¹⁷. Ахаз, как законный наследник знаменитого престола и представитель векового рода Давидова, не должен был страшиться такого заговора, уже по самой низости его, обличающей преступность и бессильность заговорщиков. В противоположность планам языческих, незнатных, коварных и низких царей пророк открывает волю Господа – верховного и всесильного Царя всех царей. По непременному определению воли Божией, союз Расина и Факея не состоится на деле, умысел их не придет в исполнение, войска не возьмут Иерусалима, даже не подступят к нему, и какой-то «сын Тавеилов» не будет возведен на знаменитый престол Богом благословенного Давида, которому Господь Сам дал обетование: «будет непоколебим дом твой и царство твое на веки пред лицом Моим, и престол твой устоит во веки» (2Цар.7:16).

8–9. Ибо глава Сирии – Дамаск, и глава Дамаска – Рецин; а чрез шестьдесят пять лет Ефрем перестанет быть народом; и глава Ефрема – Самария, и глава Самарии – сын Ремалиин. Если вы не верите, то потому, что вы не удостоверены. (Но глава Араму Дамаск, и глава Дамаску Расин: но еще шестьдесят и пять лет, оскудеет царство Ефремово от людий, глава же Ефремови Соморон, и глава Соморону сын Ромелиев: и аще не уверите, ниже имате разумети).

Злодейский умысел союзных царей не осуществится, потому что он не есть плод благого и премудрого совета; это – мысль буйных голов и желание преступных сердец. Заговор возник в Сирии; столица Сирии Дамаск, а глава Дамаска – царь Расин. В языческом царстве, в столице под начальством буйного Расина и не мог возникнуть такой план, который был бы угоден Господу Богу. Расину помогало царство израильское во главе с коленом Ефремовыми; но столица его – неукрепленная Самария, а глава Самарии незаконный царь, и потому не сильный, Факей – убийца царя Факии может ли от него быть в зависимости судьба царства Иудина и столицы его Иерусалима – «дочери» священного Сиона? Нет, здесь царь – Сам Господь Бог, столица царства – город Давида, а глава избранного и благословенного народа – законный царь. На эту столицу и главу её не должна и не может простираться святотатственная власть Расина и Факея: из них каждый должен владеть своей столицей, управлять своим народом. Но, увы! Через шестьдесят пять лет – до чего могут дожить еще некоторые из богобоязненных иудеев и увидать собственными глазами – как «Ефрем» перестанет быть народом. Так недолго оставалось жить и всему царству, главою которого теперь был гордый Факей. Но Ахаз страшится Факея; это признак, что он не верит ни в истинность древних обетований, данных колену Иудину, ни в силу завета Бога с Давидом, ни в правду пророческого слова Исаии, ни в свое дарственное достоинство, – почему? потому что он «не удостоверен», он лично не слышал чрезвычайного свидетельства, не видел чудесного «знамения»...

10–11. И продолжал Господь говорить к Ахазу, и сказал: проси себе знамения у Господа Бога твоего: проси или в глубине, или на высоте. (И приложи Господь глаголати ко Ахазу, рекий: проси себе знамения от Господа Бога твоего во глубину, или в высоту).

В очах милосердого Господа, верного Своему завету и обетованиям, царь Ахаз еще был достоин любви; поэтому Господь еще желает его обличить, вразумить, уверить, утешить, успокоить и потому говорит с ним через пророка (как некогда Он не говорит уже с Саулом, которого совершенно отверг, 1Цар.28:5–6,15). Слова Господа напоминают первую и вторую заповеди Закона: Иегова есть единый Бог и Бог Ахаза, а не языческие боги, которым этот царь иногда приносил жертвы на высотах; нет другого Бога ни на небе, ни под землею; Иегова Бог вездесущий и всемогущий. Желая пробудить в сердце Ахаза такую веру в истинного Бога и укрепить его мысли, пророк от лица Господа предлагает царю, склонному к языческим волхвованиям, в удостоверение своих слов знамение и, дабы совершенно рассеять всякое его сомнение во всемогуществе и вездесущии Господа, предоставляет на выбор самому царю просить знамения в области преисподней или на небе. Как потомок царя псалмопевца Давида, Ахаз должен был исповедать, что Бог везде и мог просить от Него знамение. Чудо, какое пророк предлагает совершить по желанно царя, было бы знамением, что Иегова есть Бог живой, всемогущий, вездесущий. И если власть Божия подчиняет себе все на небе и в преисподней, то, по молитвенному желанию Ахаза, она может сохранить его от всего зла и от грозного нашествия союзных царей. Если бы Ахаз пожелал, то, по слову пророка и по чудодейственной воле Божией, или явилась бы гроза с сильным громом и истребительной молнией, порывистым вихрем (как то было во времена Иисуса Навина и Девворы), или совершилось бы затмение солнца, или землетрясение и т.п.; тогда и Ахазу стало бы очевидно, что союзные цари пред огненным гневом грозного Иеговы не больше, как две, едва дымящиеся, головни. Но Ахаз не вразумился внушением пророка Божия.

12. И сказал Ахаз: не буду просить и не буду искушать Господа. (И рече Ахаз: не имам просити, ниже искушу Господа).

По неверию ли в Бога, по недоверию ли к словам пророка Исаии, Ахаз не изъявляет желания просить знамения; и, слыша слова заповедей закона, припоминает другой закон из книг Моисея, запрещающий искушать Господа (Втор.6:16; ср. Исх.17:2–7; Чис.21:4–6). Таким видимым почтением к закону Ахаз прикрывает свое неверие и как будто извиняет забвение о Боге, хранителе царя и народа. Насколько пр. Исаия смело, твердо и решительно предлагал знамение, настолько Ахаз, как бы в некоторый упрек за напоминание ему заповедей, напоминает самому пророку как бы забытое им определение того же закона – не искушать Господа. Но неверие и лицемерие Ахаза очевидны. Если он так твердо помнит закон Божий, то для чего же так страшится царей – язычника Раассона и законопреступного Факея, и заботится о средствах защиты? Впрочем, Ахаз не говорит, что не желает видеть знамения для своего успокоения, он только не решается просить того, что запрещено законом, а желание видеть знамение еще как будто кроется в его сердце…

13. Тогда сказал Исаия: слушайте же, дом Давидов! разве мало для вас затруднять людей, что вы хотите затруднять и Бога моего? (И рече [Исаиа]: слышите убо, доме давидов: еда мало вам есть труд даяти человеком, и како даете Господеви труд?)

Ахаз был встревожен, взволнован и озабочен так, что никто не мог его успокоить: начались приготовления к защите города и совещания князей о средствах обороны, являлись планы заключить союз с могущественной Ассирией. Но все это только порождало новые и большие затруднения (2Пар.28:16,20–21). Желая вывести царя из этих затруднений, пророк от имени Божия предлагает ему знамение, для уверения, что замыслы врагов-союзников ничтожны. Царь не принимает знамения и таким образом затрудняет даже Бога, в лице Его пророка, которому при этом уже трудно успокоить царя. Но Господь, утешая народ и обличая царя, открывает через пророка, всему «дому Давида», что обетование Божие Давиду об «устроении его дома, упрочении царства и утверждении престола на веки» (2Цар.7:11–16), останется неизменным и при настоящих тревожных обстоятельствах, как бы они опасны ни были. Пророк изрекает знаменательное и утешительное откровение о том лице, которому будет принадлежать царственная власть над народом Божиим впоследствии, когда действительно прекратится род царей из «дома Давидова» и отойдет скипетр от колена иудина (Быт.49:9–10).

14. Итак Сам Господь даст вам знамение: се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему: Еммануил. (Сего ради даст Господь сам вам знамение: се, Дева во чреве зачнет и родит Сына, и наречеши имя ему Еммануил).

Ахаз не просит знамения, но, обличая лицемерное нежелание царя, Господь Сам дает знамение, насколько утешительное для «дома Давидова», настолько же и грозное для Ахаза. Под воздействием Духа Божия, пророк говорит так, как бы говорил Сам Бог: Дух Божий и дух пророка, слово Божие и слово пророка нераздельны. Свыше вдохновенный пр. Исаия ясно представляет будущее, как бы видит настоящее, он умственными очами созерцает воплощение Бога от Девы из дома Давидова, и обрадованный тем торжественно произносит величественное слово, содержащее в себе судьбы веков «Се»... вот – событие действительное, вечно истинное, непреложное как вечный Божий совет «Дева во чреве приимет»... Совершению знамения Божия послужит совершеннолетняя и целомудренная Дева. Если сия Дева послужит Богу для исполнения знамения, то Она, как посвященная Богу, уже не должна знать мужа. Как дева и без мужа, Она зачнет не отвне, а во чреве, – по непосредственному воздействию творческой силы Всевышнего на чистую природу Девы. «И родит сына»... От чистейшего и совершеннейшего существа Девы, по действию силы Всесовершенной, родится существо совершеннейшего пола сын. Сей Сын Девы и Сын Божий, как лицо чрезвычайное по рождению, совершеннейшее по свойствам, божественное по природе, будет наименован знаменательно. «И нарекут имя Ему: Еммануил». Имя Емманулл по еврейскому произношению Имм ану эль, что значит: С-нами–Бог, точнее: в союзе с нами Бог, определяет богочеловеческую природу благодатного Сына Девы и знаменует верность Бога своему завету с домом Давида: Бог всегда пребудет в союзе с домом и царством Давида, поточу, что в царственном племени Давида от Девы родится Богочеловек – Спаситель и Владыка всего мира.

15. Он будет питаться молоком и медом, доколе не будет разуметь отвергать худое и избирать доброе. (Масло и мед снесть, прежде неже разумети ему изволити злая, или избрати благое).

Чрезвычайный и знаменательный Сын Девы по природе и имени, будет и воспитан необыкновенным и знаменательным образом: в младенчестве своем Он будет питаться молоком и медом, – тем, что совершенно чисто по составу, а не вином и мясом, в чем есть нечто нечистое и чем не питался первозданный Человек. Этим знаменуется то, что Он будет посвящен Богу от чрева своей Матери, как назорей. Обыкновенно, обет назорейства принимали взрослые, сознательно различавшее злое, страстное, греховное от доброго, святого, законного, и хорошо понимавшие совершенство воздержания «от вина и всякого крепкого напитка и от всего, приготовленного из винограда (Числ.6:2–4.). Но знаменательный Сын Девы будет назореем с дней детства (каким был судья Самсон, спасавший Израиля от руки Филистимлян, Суд.13:1–5,12–14,24–26): Он будет свят и посвящен Богу, как назорей (ср.гл.49:1; Матф.2:23).

16. Ибо прежде нежели этот младенец будет разуметь отвергать худое и избирать доброе, земля та, которой ты страшишься, будет оставлена обоими царями ее. (Зане прежде неже разумети отрочати благое или злое, отринет лукавое, еже избрати благое, и оставится земля, еяже ты боишися, от лица двух царей).

Как рождение Сына от Девы и наименование Его Еммануилом было знамением того, что род Давида не прекратится и наследие престола Иудейского не перейдёт к другой династия; так ранний младенческий возраст Еммануила должен быть знамением для «дома Давида», что избавление народа от ужасающих намерений Расина и Факея последует и совершится скоро. Дитя обыкновенно скоро, по крайней мере, до истечения трех лет, научается распознавать худое от доброго (в принятии пищи, в обращении с животными и пр.). И представители «дома Давидова», испуганные как дети, молвой о союзе двух царей, также скоро узнают, что враги их оставят не только царство Иудино, но и ту землю, которою теперь владеют (ст. 8 и 9). Исполнение этого знаменательного обетования должен был увидеть и сам Ахаз (4Цар.15:29; 16:9).

Кто же этот Сын Девы, с рождением которого так существенно была соединена судьба «дома» и царства Давида? В целом народе еврейском и отдельно в потомстве Давида никто никогда не был сыном Девы, как только Иисус Христос, воплотившийся Сын Божий. Евангелист Матфей свидетельствует, что, во исполнение пророчества Исаии, зачатие и рождение Иисуса Христа было от Духа Святого (Матф.1:18,20,22–23). По свидетельству евангелиста Луки, ангел Гавриил благовествовал о зачатии и рождении Иисуса Христа от неискусомужной пресвятой Девы Марии, по наитию на Нее Духа Святого и при осенении Её Силою Вышнего (Лук.1:30–31,34–35). Ангел, приветствуя Деву-Матерь, в самом приветствии и словах благовестия напоминает Ей слова пророчества Исаии о рождении Еммануила и говорит: «радуйся, благодатная! Господь с Тобою... И вот зачнешь во чреве и родишь Сына, и наречешь Ему имя: Иисус. Он будет велик, и наречется Сыном Всевышнего (Лук.1:28,31–32). По прошествии восьми дней после рождения Сына от пр. Девы Марии, когда (по закону Моисееву) надлежало обрезать Младенца, дали Ему имя, Иисус, нареченное ангелом прежде зачатия Его во чреве» (Лук.2:21). Но имя Иисус равносильно по значению имени Еммануил. «Иисус», точнее по еврейскому произношению Иегошуа, значит: Бог-помощь, а «Еммануил» значит: с-ними-Бог. И с зачатием Иисуса, как и Еммануила, соединялась та же мысль о союзе Бога со своим народом и спасении его от врагов. Так, святой священник Захария, отец Иоанна Предтечи, узнав от Девы Марии, что Она – Матерь Господа, что «сотворил Ей это величие Бог сильный», сам исполнился Святого Духа, и пророчествовал, говоря: «Благословен Господь Бог Израилев, что посетил народ свой, и сотворил избавление ему; и воздвиг рог спасения нам в доме Давида, отрока своего; как возвестил устами бывших от века святых пророков своих, что спасет нас от врагов наших и от руки всех ненавидящих нас» (Лук.1:43,49,67–71; ср.ст.31–33; Матф.1:21). Впоследствии, когда в учении и делах Иисуса Христа обнаружились божественная премудрость и сила Всемогущего, то и высшие представители иудейской религии, князья-фарисеи признали его божественное происхождение. Так «Никодим, один из начальников иудейских, пришел к Иисусу ночью и сказал Ему: Равви! мы знаем, что ты учитель, пришедший от Бога; ибо таких чудес, какие Ты творишь, никто не может творить, если не будет с ним Бог (Иоан.2:23; 3:1–2). Так в лице пресвятой Девы Марии и воплотившегося от Неё Сына Божия исполнилось знаменательное пророчество Исаии о рождении Еммануила. Это откровение о рождении Еммануила, как тайна веры и знамение Божие, было утешительно для тех, кто верил слову пророка, кому он возвещал и прежде, – что «святое семя» будет корнем земли иудейской (гл.6:13), и после, – что иудея есть земля Еммануила (гл.8:8). Мысль о рождении Еммануила от Девы из «дома Давидова» могла успокоить верующих тем, что Господь не оставит и не превратит этого царственного дома, как Он отверг и прекратил род Саула, и, во исполнение своих непреложных Обетований, данных Давиду, Господь пребудет в завете с ним и со всем народом. Но Ахаз не верил в эти обетования, не изъявил желания видеть знамения от Бога и к слову пророка, конечно, отнесся с недоверием. За это пророк возвещает царю грозную судьбу от Бога: потомство Давида сохранится, а царственный род Ахаза прекратится и царство его опустеет.

17. Но наведет Господь на тебя и на народ твой и на дом отца твоего дни, какие не приходили со времени отпадения Ефрема от Иуды, наведет царя Ассирийского. (Но наведет Господь на тя и на люди твоя и на дом отца твоего дни, иже еще не пришли, от дне в оньже отъя Ефрема от Иуды, царя Ассирийска).

Настоящее дни для Ахаза были тревожны, опасны и многотрудны: он озабоченно занимался приготовлениями к защите города и спасению страны. Но он оставил главную основу спасения – верность св. завету и веру в обетование о Мессии, и тем сам предрешил свою судьбу. Он опасался двух слабых царей, нападавших на Иудею с одной стороны; но по воле Божией, на нее придут войска сильнейших царей и с двух разных сторон, одно из Ассирии, другое из Египта. Возвещая то, как будут страшны «те дни», сравнительно с настоящими, пророк далее изображает несчастные обстоятельства «тех дней», и для большего вразумления раздельно повторяет, что «будет в тот день» (ст.18,20,21,23).

18–19. И будет в тот день: даст знак Господь мухе, которая при устье реки Египетской, и пчеле, которая в земле Ассирийской, – и прилетят и усядутся все они по долинам опустелым и по расселинам скал, и по всем колючим кустарникам, и по всем деревам. (И будет в той день, позвиждет Господь мухам, яже владеют частию реки Египетския, и пчеле, яже есть во стране Ассирийстей: и приидут вси и почиют в дебрех страны и в пещерах каменных, и во вертепех и во всяцей разселине и во всяцем древе).

Когда придут худшие дни для Ахаза, то Господь даст знак сильнейшим и злейшим врагам его, Египтянам и Ассирийцам. Покорные воле Божией, по указанию обстоятельств, быстро принесутся в Иудею войска Египетское и Ассирийское: налетят они от устьев Нила и с отдаленнейших берегов Евфрата, наполнят всю страну и опустошат ее. Как рои насекомых – мух и пчел бесчисленны количеством, легки на полете, язвительны и ядовиты при нападении, так и войска Египетское и Ассирийское многочисленны по составу, легко подвижны на своих колесницах, истребительны по силе оружия – крепких луков и острых стрел, нередко намазанных ядом. И как некогда вся земля Египетская погибала от песьих мух (Исх.8:24.), так впоследствии будет казниться от Египтян земля иудейская.

20. В тот день обреет Господь бритвою, нанятою по ту сторону реки, царем Ассирийским, голову и волоса на ногах, и даже отнимет бороду. (В день оный обриет Господь бритвою наятою об ону страну реки царя Ассирийска, главу и власы ног, и браду отъимет).

Ахаз опасался того, как бы бедственные обстоятельства не обрушились на главу его царства – Иерусалим, как бы Расин и Факей не лишили его царского венца. Для охранения царского достоинства и рода он решил обратиться к могущественному царю Ассирийскому и нанять его войско для охраны своей столицы (2Пар.28:16,20,21). Этим он нарушил верность завету с Богом, и Господь судил ему так, что меч царя Ассирийского будет бритвой для головы Ахаза: он лишит его не только венца, но и священно-помазанных волос. Это особенно позорно потому, что царь нанял эту «бритву» на свою голову сам, со многими усилиями и дорогой ценой (как вообще дорого оплачивались заграничные товары). Дорогая «бритва» хорошо обреет Ахаза, – счистит волосы не только на темени головы, но и на бороде, и на ногах. Такому обритию подвергались только несчастные страдальцы прокаженные: с ними-то и сравнял Господь Ахаза за своеволие, которое покрыло душу царя как бы проказой (как некогда и деда его – царя Озию).

21–22. И будет в тот день: кто будет содержать корову и двух овец, по изобилию молока, которое они дадут, будет есть масло; маслом и медом будут питаться все, оставшиеся в этой земле. (И будет в той день, кормити будет человек юницу от волов и две овце: и будет от множества творения млечнаго, масло и мед снесть всяк оставыйся на земли).

Всякий подданный Ахаза имел или мог иметь не одну корову и не две овцы, а много; но ни коровы, ни овцы не были многоплодны и не давали молока в обилии, потому что не было достаточных пастбищ, когда иудея била тесно населена. А в «тот день» бедствий, когда явится царь Ассирийский, опустошит землю, жителей отведет в плен, вся страна будет пастбищем, и мелкий скот – если он у кого еще будет при таком разорении – свободно будет откармливаться. Тогда одной коровы и двух овец достаточно будет для прокормления осиротелой семьи. Так будет сыт скот, но и так мало будет людей в опустошенной земле, теперь покрытой многолюдными городами.

23–24. И будет в тот день: на всяком месте, где росла тысяча виноградных лоз на тысячу сребренников, будет терновник и колючий кустарник. Со стрелами и луками будут ходить туда, ибо вся земля будет терновником и колючим кустарником. (И будет в той день, всяко место, идеже аще будет тысяща лоз винограда, по тысящи Сикль, в лядину будет и в терние: со стрелою и луком внидут тамо, яко лядиною и тернием будет вся земля).

Резкая перемена, имеющая быть в «тот день», страшный по степени опустошения, обнаружится в совершенном запустении хорошо обработанных виноградников. На всяком месте, где прежде росла тысяча виноградных лоз на тысячу сиклей (или серебренников), в «тот день» будет только терновник¹⁸. Виноградники, составлявшие прежде утешение всех иудеев, теперь, за неимением рабочих рук, поломаются и посохнут, а места их процветания зарастут кустарниками, совершенно бесплодными, никуда не годными, даже колючими и вредными... Где прежде получалось удовольствие, веселье, нега, там будет безотрадное чувство истощения, жестокости, зловредности. Такова будет земля, где прежде обитали мирные и счастливые потомки благословенного Авраама... Обезлюдеет, оскудеет, одичает земля так, что в чащах кустарников, растущих на ней, удобно будут обитать дикие звери и ходить отважные охотники. Где же будет в «тот день» население земли, которое во времена Соломона наслаждалось таким миром, когда всякий израильтянин жил под своей смоковницей? – в плену, в рабстве.

25. И ни на одну из гор, которые расчищались бороздниками, не пойдешь, боясь терновника и колючего кустарника: туда будут выгонять волов, и мелкий скот будет топтать их. (И всяка гора оремая возорется, не найдет тамо страх: будет от лядины и от терния паству овцам и в попрание волу).

Всякая долина, где прежде развивалось земледелие, пожиналась тучная пшеница, обратится в дикую степь. А горы, прежде поросшие лесом и населенные зверями, обнажатся и сделаются обитаемы: презирая всякий страх и перенося изнурительный труд, бедные люди будут распахивать даже склоны гор, но безуспешно... И эти места будут бесплодны, и здесь будут бродить разве только овцы и волы, хотя несколько привыкшие к каменистым и тернистым тропинкам... Бедствие, беспорядок, безлюдье, разрушение, запустение, одичание вот что постигнет землю иудину в «тот день» который предвозвещается неверному царю нечестивого народа несчастной земли! Такова будет сила проклятия Божия, если народ не пожелал постоянно пребывать наследником прародительского благословения: он должен лишиться земли обетованной, как некогда праотец Адам лишился рая, – поселился на земле, произрастившей терние, на которой сын его, Каин, проклятый Богом, вел борьбу с опасными зверями. «День», о котором предрек пророк Исаия Ахазу, действительно настал. Впоследствии наследник царства Ассирийского, царь Вавилонский, завоевал Иерусалим и страшно опустошил Иудею.