Глава 6. Посвящение и послание Исаии на пророческое служение

1. В год смерти царя Озии видел я Господа, сидящего на престоле высоком и превознесенном, и края риз Его наполняли весь храм. (И бысть в лето, в неже умре Озиа царь, видех Господа седяща на престоле высоце и превознесенне, и исполнь дом славы его).

Иудейский царь Озия, иначе называемый Азария, сын и приемник Амасии. «Шестнадцати лет был Озия, когда воцарился, и пятьдесят два года (810–758 до Р.Х.) царствовал в Иерусалиме... И делал он угодное в очах Господних точно так, как делал Амасия, отец его; и прибегал он к Богу в дни Захарии (праведного священника) поучавшего страху Божию; и в те дни, когда он прибегал к Господу, споспешествовать ему Бог... И помогал ему Бог против филистимлян и против аравитян, живущих в Гур-Ваале, и против меунитян; и давали аммонитяне дань Озии, и дошло имя его до границ Египта; потому что он был весьма силен... Было у Озии и войско, выходившее на войну отрядами, под предводительством Ханании, одного из главных сановников царских. Все число глав поколений, из храбрых воинов, было две тысячи шестьсот; и под рукою их военной силы триста семь тысяч пятьсот, вступавших в сражение с воинским мужеством, на помощь царю против неприятеля... И сделал Озия в Иерусалиме искусно придуманные машины, чтобы они находились на башнях и на углах для метания стрел и больших камней. И пронеслось имя его далеко; потому что он дивно оградил себя, и сделался силен. Но когда он сделался силен, возгордилось сердце его на погибель его, и он сделался преступником пред Господом, Богом своим; ибо вошел в храм Господень, чтобы воскурить фимиам на алтаре кадильном. Господь поразил его проказой. И был царь Озия прокаженным до дня смерти своей, и жил в отдельном доме, и отлучен был от дома Господня» (4Цар.15:1–5; 2Пар.26:1–21). Самонадеянность, гордость, роскошь и прочие пороки, вследствие счастливых войн, распространились и в народе еврейском. Проницательный взор пророка Исаии не мог не замечать тех недостатков религиозно-нравственной, частной и общественной жизни еврейского народа; доброе сердце пророка чувствовало всю силу зла и тяжесть ответственности народа перед грозной правдой Божией. Исаия естественно желал исправить нравы народа, вразумить его и укрепить в добрых наклонностях. Но быть общественным деятелем, а тем более всенародным обличителем и учителем нельзя, не имея на то права. И вот Господь действительно призывает Исаию и посвящает его на великое и трудное пророческое служение в тот год, когда умер иудейский царь Озия (в 758-й год до Р.Х.). Исаия удостоился откровения божественного в высочайшей степени. Он видел Господа. Это видение не только возвышенное и сосредоточенное духовное состояние, когда внешние чувства прекращают свою обыкновенную деятельность восприятия, не только состояние напряженного внимания, когда вдохновенная мысль невольно облекается в слово и воспринимается так отчетливо, как бы звуки, произнесенные отвне, видение Исаии было таким состоянием восхищенного духа, когда он духовный образ Самого Бога созерцал так живо и отчетливо, как облик внешнего вещественного предмета, как телесное лицо царя, обыкновенно подлежащее восприятию зрения. Господу благоугодно было принять на Себя некий неизреченный образ царя и в таком виде открыть Себя своему избранному слуге – Исаии. Пророк видит Господа, как царя, сидящим на престоле. В древности и обыкновенные цари восседали на высоких и великолепных престолах. Так, Соломон, но свидетельству 2 книги Паралипоминон, сделал «большой престол из слоновой кости, и обложил его чистым золотом, и шесть ступеней к престолу и золотое подножие, к престолу приделанное, и локотники по обе стороны у места сиденья, и двух львов, стоящих возле локотников, и еще двенадцать львов, стоящих там на шести ступенях, по обе стороны. Не бывало такого престола ни в одном царстве» (2Пар.9:17–19). По свидетельству ассирийских памятников, если не такой великолепный, то также возвышенный престол был у царя Сеннахерима (Шрадер). Подобно тому, Исаия, предстоя Царю-Господу, видит Его сидящим на престоле не только высоком, но и превознесенном: величие престола соответствует и величию царя; а высоте царского достоинства Господа – высота Его трона (ср. Иез.1; 2:1–5). Этот престол стоял в храме, где, во святом святых стоял ковчег завета – видимый престол Божий, место особого присутствия Иеговы. Но пророк видит Господа на некоем ином, более великом и возвышенном престоле. Господь – царь, восседающий на престоле, облечен в широкую и длинную одежду, богато украшенную. Вся славная царственная обстановка Господа наполняет все пространство храма. А пророк, предстоя Господу, находится вне Его святилища, и, как смиренный богомолец, обыкновенно, во дворе храма (может быть, в час принесения утренней или вечерней жертвы).

2. Вокруг Него стояли Серафимы; у каждого из них по шести крыл: двумя закрывал каждый лице свое, и двумя закрывал ноги свои, и двумя летал. (И серафими стояху окрест его, шесть крил единому и шесть крил другому: и двема убо покрываху лица своя, двема же покрываху ноги своя и двема летаху).

Близь царского трона, в торжественных случаях, при поставлении кого-либо на высшую должность в царстве, при издании важнейших распоряжений, обыкновенно, находятся преданные слуги своего повелителя. Подобно тому было и в момент призвания Исаия к пророческому служению: престол царя Господа окружали высшие небесные чины, совершеннейшие существа духовные Серафимы. И над ковчегом завета были помещены изваяния, представлявшие образы двух херувимов, кои видимы были только первосвященником однажды в год; но те были только некоторым подобием ликов ангельских, невидимых для чувственного взора. А Исаия созерцает теперь непосредственно небесные образы возвышеннейших духовных существ – Серафимов. Их таинственное наименование есть лучший признак их непостижимо совершеннейшей природы¹⁴. Принадлежащие каждому из них шесть крыл дают понять возвышенность их предстояния, высоту полета и быстроту исполнения ими Божиих повелений. Но, предстоя Царю неба и земли, Серафимы были преисполнены благоговения: в сознании своего естественного несовершенства, по чувству смирения пред Всесовершенным Господом, они закрывали лице и ноги свои четырьмя крылами, а на двух парили в пространстве храма около престола Божия.

3. И взывали они друг ко другу и говорили: Свят, Свят, Свят Господь Саваоф! вся земля полна славы Его! (И взываху друг ко другу и глаголаху: свят, свят, свят Господь Саваоф: исполнь вся земля славы его).

Совершеннейшие умом, чистейшие нравом, ближайшие служители власти, непосредственные слышатели велений и свидетели действий Господа, Серафимы суть постоянные и истиннейшие свидетели и царственной славы Его. Служа промышлению Божию, они знают мир земной и свидетельствуют, что вся земля исполнена царственной славы Божией. Господь, как царь, всюду являет свое могущество, благость и правду; но на земле, за грех подверженной проклятию, для Серафимов тем блистательнее открывается совершеннейшая святость Господа. Как греховность принадлежит человеку в трех отношениях его уму, сердцу и воле; так всесовершеннейшему Первообразу человека Творцу принадлежит тройственная святость: совершеннейшая истинность ведения, беспредельная благость сердца и неизменно-непогрешимая деятельность. Как свят Господь Сам в Себе, так свят Он и в Своем откровении: Он свят в создании мира и человека, свят в промышлении о мире и человечестве, свят в спасении человека. Эта тройственная святость Господа так высокоторжественно теперь открывается достойнейшему из ревнителей святости Божией Исаии. Мысль глубоко понимающих Откровение, святых отцов и учителей церкви, с дерзновением и осторожностью, справедливо проразумевает здесь указание на тайну тайн веры – на троичность Лиц в едином Боге, открывшем Себя миру Творцом, Промыслителем и Спасителем. И не странно при этом признавать, что высочайшие духовные существа, близь самого престола Господня сущие, были не чужды некоторого понятия о триедином Боге и «воспевали песнь Пресвятой Троице» (Иоанн Златоуст, бл. Иероним).

4. И поколебались верхи врат от гласа восклицающих, и дом наполнился курениями. (И взяся наддверие от гласа, имже вопияху, и дом наполнися дыма).

Как войско, ликующее перед своим владыкой-победителем, приветствует его появление единогласным потрясающим восклицанием «осанна!», так силы небесные – Серафимы, восхищенные славою святости своего Господа, воспевают Его величие в победной песни, так восторженно, что от силы их гласа колеблются покровы, распростертые над вратами храма. В мгновение возгласа Серафимов храм наполняется курениями. Одним из действий благоугодного служения Богу в храме было благоухающее курение фимиама. В то время, когда, по обыкновению, священник входил в святилище для совершения курения, народ, стоявший вне, во дворе, совершал молитву. Вероятно, и пророк Исаия созерцал Господа, Царя славы в минуты общей народной молитвы и курения фимиама. И так, пророк был очевидцем-свидетелем того, что курение фимиама восходит к престолу Божию и, знаменуя возношение молитвы предстоящих в храме, показывает, что Царь Небесный принимает прошения и славословия, воссылаемые Ему от земли...

5. И сказал я: горе мне! погиб я! ибо я человек с нечистыми устами, и живу среди народа также с нечистыми устами, – и глаза мои видели Царя, Господа Саваофа. (И рекох: о, окаянный аз, яко умилихся, яко человек сый и нечисты устне имый, посреде людий нечистыя устне имущих аз живу: и Царя Господа Саваофа видех очима моима).

Ни один сын Израиля, непосвященный на служение Господу в храме, не имел позволения входить в святилище; и даже из посвященных никто не смел входить во святое святых, кроме первосвященника, по преимуществу посвященного Богу: но и сей «святыня Иеговы» входил сюда единый раз во весь год с покаянным сердцем от лица всего народа. А Исаия предстоит теперь, в видении, близ самого возвышенного престола Господа Саваофа. Священный глубоко-благоговейный трепет объял всецело душу пророка-человека. Если и перед престолом обыкновенного царя человек чувствует свое недостоинство, смущается проницательного царского взора, страшась наказания за неисправность своего слова или самого образа действий, то он уже не может не чувствовать себя достойным самой смерти, предстоя престолу всех Творца, Царя и Судьи – Бога Всесвятого. Богомудро проразумевая сие высочайшее видение Исаии, св. церковь устами своего вдохновенного песнопевца исповедует: «Когда Исаия увидел в прообразе Бога, превознесенного на престоле, окруженного ангелами славы, то воскликнул: о, я несчастный! я предувидел воплощаемого Бога, владычествующего незаходимым светом и миром» (Козьма Маюмский). Так, по мысли православной церкви созерцая преславный образ Бога, Исаия видел второе Лицо Пресвятой Троицы – Сына Божия, явившего Себя в мире Светом и Царем мира (ср. Иоан.12:40–41). Глубокое сознание пророком своего недостоинства сделало его достойным рабом Божиим, возвысило его к престолу Царя Небесного и как бы приобщило к сонму Серафимов – исполнителей святейшей воли Божией.

6–7. Тогда прилетел ко мне один из Серафимов, и в руке у него горящий уголь, который он взял клещами с жертвенника, и коснулся уст моих и сказал: вот, это коснулось уст твоих, и беззаконие твое удалено от тебя, и грех твой очищен. (И послан быст ко мне един от серафимов, и в руце своей имяше угль горящь, егоже клещами взят от олтаря, и прикоснуся устнам моим и рече: се, прикоснуся сие устнам твоим, и отъимет беззакония твоя и грехи твоя очистит).

Когда Исаия глубоко проникся чувством своего недостоинства и исповедал с сердечным сокрушением нечистоту своих уст; то это самое исповедание было святым словом души и уст его: вместе с тем он сделался достойным и благодатного очищения. Уста пророка, имеющего сообщать чистейшую истину, должны быть очищены: потребность такого очищения сознавал и сам пророк, и убежден был, что только Бог может его совершенно очистить, а не люди, сами имеющие нечистые уста. Тогда Господь посылает ему средство очищения. Чистейший дух – Серафим берет чистейшее вещество уголь, горящий священным огнем с жертвенника, где воскурялся фимиам, касается уст пророка и дает ему видеть осязательно, как прикасается его уст образ очищающей силы Божией, и – заметить сам момент таинственного очищения. Так верховное из существ небесных является на служение воли Божией и предуготовляет человека к совершеннейшей деятельности – чистыми устами прославить святость Божию между людьми, имеющими нечистые уста, совершающими греховные дела. Уголь горящий, взятый клещами с жертвенника, коснувшийся уст и очистивший от грехов Исаию, прообразовал бескровную жертву Евхаристии – пресвятое Тело и Кровь Христа-Спасителя, которые, попаляя грехи, очищают и освящают человека в таинстве Причащения. По сему предстоятель церкви Христовой и служитель тайнодейственной благодати – священник, преподав ложицею часть Святых Даров верующему, по прикосновении уст его к святой Чаше, повторяет слова Серафима: се прикоснуся устнам твоим, и отымет беззакония твоя, и грехи твоя очистит.

8. И услышал я голос Господа, говорящего: кого Мне послать? и кто пойдет для Нас? И я сказал: вот я, пошли меня. (И слышах глас Господа глаголюща: кого послю, и кто пойдет к людем сим? И рекох: се, аз есмь, посли мя).

Очищенный таинственным огнем благодати Божией, под образом угля, горящего священным пламенем, Исаия теперь слышит голос Господа и непосредственно вступает с Ним в беседу, потому что теперь он достоин того: через покаяние он стал достоин очищения, через очищение он стал достоин непосредственной беседы с Богом. Господу угодно было послать к Своему народу пророка; нужен был человек, достойный этого великого и трудного служения; нужно было искреннее и произвольное желание самого избранника взять на себя этот величайший подвиг. Но все множество народа мало выделяло из себя столь достойных людей. Господь как бы с сожалением о Своем избранном народе говорит, что во всем его множестве Он Сам не находит человека, достойного послужить Ему и Его народу. И даже сам Исаия, предстоящий престолу своего Господа, сознает свое полное недостоинство. Но пророк проникается важностью служения Богу, и Его народу, замечает свою приближенность к престолу Царя Небесного, теперь чувствует чистоту души своей и слышит свидетельство о ней Серафима и, подобно ему, пламенея ревностью к славе всесвятого Господа, с дерзновением высказывает свою решимость и готовность быть пророком. И на это тотчас последовало определение воли Царя Небесного.

9–10. И сказал Он: пойди и скажи этому народу: слухом услышите – и не уразумеете, и очами смотреть будете – и не увидите. Ибо огрубело сердце народа сего, и ушами с трудом слышат, и очи свои сомкнули, да не узрят очами, и не услышат ушами, и не уразумеют сердцем, и не обратятся, чтобы Я исцелил их. (И рече: иди и рцы людем сим: слухом услышите, и не уразумеете: и видяще узрите, и не увидите: одебеле бо сердце людий сих, и ушима своима тяжко слышаша, и очи свои смежиша, да не когда узрят очима и ушима услышат, и сердцем уразумеют и обратятся, и исцелю я).

Пророк должен возвестить народу огрубелость его души. Под влиянием обстоятельств продолжительного и счастливого царствования Озии, под воздействием языческих нравов, по прихоти злой своей воли народ перестал внимать откровениям Господа полным слухом и видеть Его властную руку открытыми очами, забыл завет и преступал Его закон. Мало-помалу народ уклонился от своего призвания так, что и совершенно забыл своего Бога: подобно тому, как спящий не видит и не слышит ничего, так крепко, глубоко – бесчувственно спал и еврейский народ и спал бы непробудно...

11. И сказал я: надолго ли, Господи? Он сказал: доколе не опустеют города, и останутся без жителей, и домы без людей, и доколе земля эта совсем не опустеет. (И рекох: доколе, Господи? И рече: Дóндеже опустеют гради, от еже ненаселеным быти, и домы, от еже не быти человеком, и земля останется пуста).

Как лучший сын Израиля, только что изъявивший готовность послужить своему народу ради Бога, пророк поражается откровением Господа, что народ не услышит пророка и не может услышать... Глубокая скорбь слышится в словах пророка: он не желает верить, чтобы народ остался неисправим, ему желательно исправление народа. И вот он вопрошает Господа: «доколи?» разумеется, может быть, не надолго будет глух, слеп и грубо-бессердечен народ в отношении к слову, делу и даже самому наказанию от Бога? Видя любовь пророка к Себе и Своему народу, Господь не скрывает от него трудности его служения и вместе открывает ему тайну веков – народ еврейский будет богопротивным до окончательного отвержения его, доколе не настанет плен, всесветное рассеяние Израиля и совершенное запустение земли Ханаанской. По милости Божией, во исполнение обетований Божиих благочестивым патриархам, потомкам их дана была прекрасная земля Палестина, защищенная со всех сторон, удобная для всякого быта и всегда щедро плодоносная. Но народ, пользуясь благами Обетованной земли, впал в беспечность: в пределах хорошо защищенной земли народ стал самонадеянным от пресыщения и опьянения его слух отяжелел, очи смежились... и от всего этого развратилось сердце. И вот Господь пробудит спящий и до нечувствительности огрубевший народ громом иноземного оружия, пламенем пожара, голодом... Очнувшийся тогда, он увидит себя уже рабом неодолимого властелина и, прежде будучи хозяином преизобильной земли, по воле покорителя, станет жалким пленником и бедным рабом его.

12–13. И удалит Господь людей, и великое запустение будет на этой земле. И если еще останется десятая часть на ней и возвратится, и она опять будет разорена; но как от теревинфа и как от дуба, когда они и срублены, остается корень их, так святое семя будет корнем ее. (И посем продолжит Бог человеки, и умножатся оставльшиися на земли. И еще на ней есть десятина, и паки будет в расхищение якоже теревинф и яко желудь, егда испадет из плюски своея: семя свято стояние его).

Теревинф и дуб глубоко коренятся в почве, а потому и когда срубают их, то жизненная сила соков не исчезает в их корнях, как она исчезает в корнях других растений, не глубоко коренящихся в почве. И потому от корня, а если не от корня, то от плода желудя, упавшего в почву, снова вырастает крепкое, высокое и ветвистое дерево. Так и племя благословенного патриарха Иакова, как многоветвистое, глубоко коренастое, мощное, вековое дерево, прочно, засело в земле Обетованной и в его корне всегда оставался жизненный сок, именно в нескольких, хотя иногда и немногих, благочестивых семействах и отдельных лицах всегда хранилась живая вера в Бога и Его обетования и сердечная преданность Его закону. Это и есть «Святое семя». Оно, находясь в основе существования народа Божия, вечно пребудет благословенным и при всех переменах будущего, не смотря на крайнее умаление населения в земле Ханаанской, это «Святое семя» послужит незыблемой основой существования царства Божия на земле – церкви иудейской, а потом христианской.

Образ очищения самого Исаии был знаменательным образом очищения всего народа, как некогда пламенеющая купина, виденная Моисеем, была образом Израиля, страдавшего в рабстве Египетском. Израиль мог приблизиться к Богу уже не иначе, как очистившись посредством огня бедственных событий. Но Господь открыл пророку, что народ, наконец, отвергнет всякое средство спасения и сам будет отвержен Богом совершенно, навсегда.

Ряд последовавших событий Еврейской истории показал действительное и точное исполнение определений Божиих по пророчеству Исаии, в ближайшем и отдаленном будущем. По свидетельству книги пророка Иеремии, в девятый год Седекии, царя Иудейского, в десятый месяц, пришел Навуходоносор, царь Вавилонский, со всем войском своим к Иерусалиму, и обложили его. А в одиннадцатый год Седекии, в четвертый месяц, в девятый день месяца город был взят (Иер.39:1–2). Детей царя Седекии и всех вельмож иудейских заколол царь Вавилонский; самому Седекии выколол глаза. А остаток народа, оставшийся в городе, и перебежчиков которые перешли к нему, и прочий оставшийся народ Навузардан, начальник телохранителей, переселил в Вавилон (Иер.39:1–2, ср. 6–7 и 9) После того все еще оставался народ в разных городах иудейских под начальством Годолии. Возвратились и все иудеи из всех мест, куда были изгнаны, и пришли в землю иудейскую к Годолии в Массифу (Иер.40:5–7,12). Но вскоре некто Исмаил, из царского племени, поразил мечем Годолию и десять бывших с ним иудеев, весь остаток народа, бывшего в Массифи, бывший под начальством Годолии, захватил с собой и отправился к аммонитянам. Иоанан, сын Карея, и бывшие с ним военачальники, услышав о злодеяниях Исмаила, взяли весь народ, погнались за Исмаилом, настигли его, возвратили всех взятых Исмаилом. Этот народ, возвратившийся с Иоананом, не остался в земле Иудейской, сам Иоанан, страшась мести Навуходоносора, за убийство поставленного им Годолии, признал необходимыми, удалиться и удалился в Египет (Иер.41:1–2,10–14; ср.16–18). Иоанан, сын Карея, и все военачальники, взяли весь остаток иудеев, которые возвратились из всех народов, куда они были изгнаны, чтобы жить в земле Иудейской, и пошли в землю Египетскую (Иер.43:5,7). Так Иерусалим и все города иудейские остались пусты, сделались развалинами и пустынею (Иер.44:2,6). Но «малое число» должно было возвратиться и впоследствии действительно возвратилось в землю Иудейскую из земли Египетской и Халдейской (Иер.44:28; 50:4,5,19 и др.).

Оправдалось и таинственное предвозвестие пророка Исаии о последней судьбе народа Божия. После целого сонма пророков явился к Израилю Сам Сын Божий, Ясно открыл Свое божество в высочайшей премудрости и многочисленных чудесных знамениях; но народ остается глух и слеп и не принял всех средств спасения во имя Его (Мф.13:14–15; ср. Иоан.12:39–41). Тогда над несчастным народом совершилась уже последняя «судьба» Божия, и земля Обетованная «опустела совсем»...