Глава VIII. Стенописи русские XVI-XVIII вв

Оживление в общем движении русского искусства в XVI в. коснулось и русской иконографии. Вызов в Россию иностранных художников – греков и западноевропейцев, обмен мыслей и понятий перенесли в России искру художественного движения, охватившего в то время запад. Нельзя говорить о русском возрождении в XVI в. в общеевропейском смысле этого слова; но важно было уже и то, что в это время явилась потребность разрушить узкие рамки, в которые заключена была художественная мысль под давлением древних традиций, унаследованных от Византии, и проявить себя в области свободного творчества. Это свободное отношение к преданию, вначале проявлявшееся довольно слабо, заметно крепнет в XVII в. и переходит в принцип русской иконографии к концу XVIII века. То же самое явление замечаем мы и в движении церковного искусства в Греции в соответствующий период. Под какими влияниями произошла эта перемена и в какой степени и форме проявилась в церковных стенописях?

Едва ли можно сомневаться в том, что свободное отношение к традиционным формам иконографии навеяно было извне. Руководящая роль принадлежит в этом случае прежде всего западу. Нет нужды повторять общеизвестные факты вызова в Россию западноевропейских художников; достаточно указать на те, засвидетельствованные историею, факты, которые прямо обнаруживают следы западных вторжений в русскую иконографию. Известный дьяк Висковатый, протестуя в 1547 г. против новых икон, написанных, по приказанию государя, для московского Благовещенского собора новгородскими и псковскими иконописцами³¹⁹, говорил, что 1) многие из этих икон писаны не по старине, 2) что некоторые из них не имеют подписей, составлявших необходимую принадлежность древней иконы; 3) что одно и то же изображение писано различно на разных иконах; 4) что в палатах допущено изображение пляшущей женки. Откуда эти новшества? Заинтересованная в деле сторона в лице надзирателя живописи священника Сильвестра, отвечая на укоризны Висковатого, говорила, что все эти иконы писаны с греческих переводов и старых образцов и что здесь ни единой черты не приложено от своего разума, вопреки древнему преданию. То же подтвердили и прибывшие в то время в Москву иноки афоно-пантелеймоновского монастыря, в числе которых был Евфимий иконник. Но это подтверждение было очень уклончиво: иноки сказали, что на Афоне пишут Господа Саваофа, Св. Троицу, ангелов, пророков, св. Софию, Еммануила, Богоматерь и великие праздники, в чем никто не сомневался, но на вопрос о новшествах ничего не ответили. Между тем, если отмеченные Висковатым новшества и встречались на Афоне, все же они по своему характеру ближе к западу, чем к Византии: стремление к разнообразию и отсутствие подписей, как результат индивидуальности каждого изображения, суть основные черты западной живописи. Затем Висковатый указывал на изображение распятого Спасителя, покрытого херувимскими крыльями, и, считая его западным новшеством, объяснял суемудрым латинским преданием, будто тело Спасителя на кресте херувимы от срамоты покрывали. Объяснение это не было опровергнуто даже и на соборе 1554 г., так как соборное замечание «два крила багряни по великому Дионисию описуются» не может быть признано удовлетворительным и сколько-нибудь идущим к делу объяснением. Теми же иконописцами написаны были иконы: «Единородный Сын Слово Божие» и «во гробе плотски», скопированные прямо с западных образцов³²⁰; из них первая осуждена была впоследствии большим московским собором. Явление это объяснить не трудно, если припомнить, что в то время оживленных сношений с западом появились уже в России западные гравюры, равно, как и некоторые предметы церковной утвари, уцелевшие по местам (наприм., в Новгородских церквах) до сих пор. – Дело Висковатого служит единственным памятником письменности, из которого мы узнаем о появлении западных новшеств в русской иконографии XVI в. Конечно, не один Висковатый недоволен был нововведениями: у него были свои сторонники; недовольны были нововведениями и некоторые русские иноки³²¹; наконец самое решительное отрицание всяких нововведений дано в определении Стоглава – писать иконы по древним образцам³²². Очевидно, что в XVI столетии, хотя в принципе признавались безусловно истинными древние иконографические предания, появлялись уже и западные новшества. Впрочем, свободное отношение к преданию со стороны лишь некоторых лиц было в то время делом более или менее случайным. В XVII столетии западное влияние на русскую иконографию значительно усилилось. Сознание важности художественного прогресса в западной Европе не однократно уже и прежде заставило русских обращаться к ней за содействием; то же повторялось и в царствование Алексея Михайловича, и на этот раз западное влияние пустило у нас особенно глубокие корни. Сам царь лично расположен был к иконописанию. Заботясь о великолепии храмов и их украшении, он образовал царскую школу иконописцев и стал вместе с тем вызывать иностранных художников. Русские бояре нередко также сочувственно относились к западному искусству и иконографии, позволяли иностранцам расписывать свои домовые церкви и приобретали иконы западного стиля. О Хворостинине напр. известно, что он принимал латинские образа и держал их у себя в чести, упрекал москвичей в том, что они придают слишком большую важность подписям на иконах и признают икону истинною даже и в том случае, если надпись не соответствует изображению³²³. Увлечение проникало и в другие классы общества и вызвало известное столкновение патриарха Никона с народом. По словам диакона Павла, патриарх хотел уничтожить распространившиеся в народе школы, писанные на манер франков и поляков, и принял к тому репрессивные меры; народ возмутился³²⁴... Без сомнения, в народных протестах по этому поводу обнаружилась доля личного раздражения против патриарха и его крутых мер. В действительности никто не оспаривал того, что отбираемые и уничтожаемые патриархом иконы написаны не по старине, и слово патриарха об их западном характере остается достоверным. Может быть поставлен вопрос о безошибочном различении иконы русской от западной, но только по отношению к отдельным случаям. В целом и общем разграничение это не составляло труда для патриарха Никона. – Меры патриарха не привели к желательным последствиям: западная живопись, особенно благодаря гравюрам, распространялась в России все более и более; на стороне ее стояли многие представители царской школы с Симоном Ушаковым во главе. В конце XVII в. патриарх Иоаким горько жаловался на распространение в России немецких гравюр, на которых святые написаны в немецком облике и в немецких костюмах, а не по древним подлинникам, и наконец запретил их распространение. Мера, как и следовало ожидать, оказалась недействительною. – О западных новшествах в нашей иконографии говорится и в некоторых других памятниках русской письменности XVII в.³²⁵. Следы их проходят и в иконописных подлинниках того времени³²⁶ и многократно и ясно обнаруживаются в уцелевших до нас памятниках. В XVIII столетии целый ряд распоряжений св. синода о недопущении в России иностранных дурных изображении, о резных и меднолитых изображениях прямо или косвенно свидетельствует о широком распространении западной иконографии в России. И это происходило тем легче, что официальные надзиратели за русским иконописанием, не зная древнего предания, положительно разрушали его древние основы и на месте их ставили личный произвол и подражание западу. Таков был Алексей Антропов³²⁷.

Находясь в общении с западом, Россия не прерывала в то же время и своих художественных сношений с православным востоком. В Москве бывали греческие художники, как Феофан Гречин, работавший при Иоанне III; и другие, прибывшие в Москву после приезда Софии Палеолог; в XVII в. вызван был из Афин художник Апостол Юрьев³²⁸. Иконы греческие, корсунские пользовались глубоким уважением и считались художественными образцами для иконописцев. Афон и Иерусалим в XVI и XVII вв. доставляли в Россию, вместе с мощами, много разных и живописных произведений; Россия в свою очередь также снабжала православный восток не только деньгами, соболями и драгоценными подарками, но и иконами³²⁹. И если в России, даже в настоящее время, нередко можно встретить и в музеях, и в церквах и даже в частных руках афонские резные кресты XVI-XVIII вв., то и русские иконы встречаются часто и в монастырях Афона – как славянских, так и греческих – и на Синае, и в Иерусалиме. Результатом этих живых сношений было то, что греческие иконописцы познакомились с некоторыми подробностями техники московских иконописцев и внесли их в греческий иконописный подлинник³³⁰, а русские иконописцы заимствовали немало от греков. Эти два источника подвинули далеко вперед русскую иконографию; они могли иметь для России значение продуктивное, пробуждать художественную мысль, которая, не оставляя вполне древнего предания, могла почерпнуть из этих источников лишь то, что было нужно в интересах художественной красоты; такое примирение этих влияний с преданием находило себе место в царской школе; но для массы русских иконописцев, особенно в XVIII в. источники эти стали лишь источниками механического заимствования. Имея дело с одними памятниками вещественными, не легко провести границу, между влияниями западным и греческим, тем более, что и греческое искусство в рассматриваемую эпоху носило на себе отпечаток западного влияния; нелегко также определить, где начинается самобытное русское творчество. Говорим это, имея в виду лишь церковные стенописи. Следы западного влияния обнаруживаются здесь не только в стремлении к красоте форм, но и в допущении обнаженных тел (напр. в изображении Сусанны), в симметрии, замечаемой не только в частных композициях, но и в целой росписи, являющейся в виде так называемого столпового письма, наконец прямо в заимствовании некоторых иконографических сюжетов из западных источников, каковы многие сюжеты Ветхого Завета, особенно творение мира и песнь песней, изображения апокалипсические, плоды страданий Христовых, коронование Богоматери и проч. и проч. Что касается цельной системы росписи, то она не могла зависеть от западных образцов по той простой причине, что в западных храмах не было таких росписей, которые могли бы быть пригодны для храмов русских, отличающихся своеобразною архитектурою и таковым же внутренним устройством. С этой стороны ближайшим источником могли служить для русских греческие росписи, особенно храмов афонских. И действительно, мы увидим ниже, что наши русские росписи сходны с афонскими именно в тех частных чертах, которыми отличаются афонские стенописи от византийских; напр. в изображении великого входа в алтарь, Петра Александрийского, Ветхого Завета и апокалипсиса в притворах. Предположение о независимом происхождении их в храмах греческих и русских представляется невероятным. Находящийся в нашем распоряжении материал не позволяет также объяснить это сходство обратным воздействием со стороны русского искусства на греческие стенописи, так как последние предшествуют первым в хронологическом порядке. Но вот и конкретный факт, доказывающий с очевидностию воздействие Афона. В Благовещенском приделе ярославской Николо-надеинской церкви, на западной и северной стенах представлено известное афонское предание об юноше, нашедшем клад: юноша объявляет о своем открытии игумену; игумен посылает вместе с юношею надежных иноков в лодке за сокровищем; иноки возвращаются назад с сокровищем и, желая присвоить его и избавиться от обличителя, бросают юношу с камнем в море, объявляют игумену, что юноша обманул их и скрылся; юноша, спасенный чудесным образом, сообщает игумену о злом умысле иноков и изобличает их. Повесть эта связана с историею афонскою дохираского монастыря, где она изображена на стенах притвора, и ее появление в росписях ярославских несомненно указывает на влияние Афона. К сожалению, мы лишены возможности в настоящий раз сравнить подробности изображений этого события в храмах дохиарском и Николо-надеинском. Указанными источниками исчерпывается большая часть иконографического и художественного содержания наших стенописей. Но русские художники не ограничивались лишь копированием с готовых образцов, а вносили в храмовые росписи нечто оригинальное: пусть эти оригинальные черты немногочисленны и касаются лишь подробностей храмовой символики, во всяком случае они рекомендуют с хорошей стороны некоторых из наших иконописцев, людей простых, не получивших ни художественного, ни богословского, ни общего образования. С ними мы ознакомимся при разборе памятников.

Памятники настенного письма рассеяны по всему лицу русской земли. Полагая, что цели научного обобщения могут быть достигнуты посредством распределения их по местностям и группам и что даже и одна из таких групп может иметь немаловажный интерес, мы останавливаемся на группе памятников московского района: московских, ярославских, вологодских и проч., предполагая возвратиться к другим группам, по мере возможности, впоследствии. Намеченная нами группа – наиболее характерная: центр ее в Москве, мастера – воспитанники московской школы. Памятники письменности удостоверяют, что Москва в XVII веке собирала к себе иконописцев преимущественно из этого района. Лишь только открывалась какая-либо крупная работа, для которой единоличные силы московских мастеров были недостаточны, сейчас же вызывались в Москву городовые иконописцы из Ярославля, Костромы, Вологды, Устюга, Романова, Кинешмы, Вязьмы, Переяславля, Новгорода, Пскова. Явление не случайное: оно показывает, что иконописное ремесло в то время распространено было именно в этих местностях, что замечается даже и до настоящего времени. Эти провинциальные иконописцы работали как в Москве, так и в других местностях средней и северо-восточной России, разнося, таким образом, московские иконописные приемы по провинциям. С другой стороны и столичные московские иконописцы иногда выезжали в провинции для иконописных работ. Установившееся таким образом взаимообщение между Москвою и городами вело к поднятию уровня художественных знаний, усовершенствованию приемов иконописания, а главное к объединению этих приемов, простирающемуся на технику и иконографию. Вот почему стенописи ярославские сходны с костромскими, романовскими, вологодскими и т. д. Стенописей XVI, особенно же XVII и XVIII вв. в московском районе довольно много; но в то время, как в самом центре – Москве они подверглись по большей части переделкам, изменившим первоначальный вид их, в других городах сохранились лучше; наибольшее число их находится в Ярославле.

Стенописи московского Успенского собора, исполненные первоначально, вероятно, в XV веке³³¹, были исправляемы несколько раз; последнее исправление относится к 1875 году (запись). Тем не менее в общем размещении изображений проходит здесь тот же прием, какой встречаем в русских памятниках XVI в. В алтаре в верхнем ряду литургия в формах простых, напоминающих литургию в волотовском храме, – чуждых той сложной и изысканной символики, какою отличается этот сюжет в памятниках конца XVII и XVIII в.: представлен престол с стоящим на нем дискосом, на котором изображен Иисус Христос; три святителя – Василий Великий, Григорий Богослов и Иоанн Златоуст стоят возле престола. Ниже – евхаристия, в тех же формах, в каких является она в памятниках византийских и древнерусских; еще ниже – святители, Законы и преподобные: из них – диаконы явились здесь вопреки древнейшему приемy расписывания храмов; место их в жертвеннике и законнике; место преподобных в средней части храма, как это и было в первоначальной росписи Успенского собора: они помещены были здесь на алтарной стене и сохранились доселе за деревянным иконостасом. На западной стороне алтаря ветхозаветная Троица и Троица новозаветная или Отечества. В своде алтаря Введение во храм Пресв. Богородицы, как в некоторых храмах афонских. На северной стене алтаря деяния апостолов и возвещение ангела Богоматери об успении: эти изображения, не встречающиеся в алтарных росписях других храмов, явились под влиянием идеи посвящения храма³³². В жертвеннике Иоанн Предтеча и агнец Божий – Иисус Христос на дискосе. В куполах: в центральном Господь Вседержитель; в св. Еммануил, в сз. нерукотворенный образ, в юв. Иоанн Предтеча. На стенах храма Евангелие, события из жизни Богоматери и вселенские соборы; на западной стене страшный суд; в сводах – важнейшие праздники церкви; в арках – апостолы из числа 70-ти, на столпах – мученики разного звания.

Росписи других московских соборов – Благовещенского и Архангельского уклоняются от росписи Успенского собора. В Благовещенском соборе: в алтарной апсиде Богоматерь с Младенцем и возле Нее два коленопреклонные ангела, ниже евхаристия и святители, на северной стене Евангелие, на южной события из жизни св. Василия, не встречающиеся в нормальной росписи: не объясняется ли появление их здесь особенным уважением к великому святителю, имя которого носил сам великий Князь Василий Дмитриевич, украсивший собор (1405 г.)? В куполе храма Господь Вседержитель; на стенах события евангелия, Успение Богоматери, чудеса архангела Михаила, мученики, части картины страшного суда, три отрока в пещи, семь отроков ефесских, апостолы... вообще как здесь, так и в притворах храма роспись имеет смешанный характер и не подчинена определенному плану. Зависит это, быть может, от разновременных исправлений ее, при чем упускалось из виду целое. О росписи древней можно будет судить лишь после того, как будет окончено вскрытие ее из-под штукатурки. – В росписи собора Архангельского отведено очень видное место символу веры и чудесам архангела Михаила; план не выдержан строго; допущены значительные уклонения даже в росписи алтаря³³³. Полагаем, что в первоначальной росписи (1509 г.) собора уклонения эти не могли быть столь многочисленны и явились при позднейших многочисленных реставрациях³³⁴, которые, при всем желании реставраторов удержать старину, не могли быть точным воспроизведением первоначальной росписи.

Памятники Ярославля доставляют материал для характеристики стенописей XVI в.; особенно же XVII и XVIII в. Первое по древности место среди них принадлежит Стенописям собора Спасопреображенского монастыря. Они исполнены, как видно из записи³³⁵, на столпах храма и западной стене, московскими и ярославскими мастерами при Иоанне Грозном и митрополите Макарии в 1563 году. Возобновлены в 1781 году; но это возобновление не стерло в них следов древности. Целость их подтверждается тем, что, во-первых, здесь после реставрации сохранились и сохраняются доселе на первоначальных местах те же самые сюжеты, какие указаны в монастырских описях храма, составленных до его реставрации³³⁶; во-вторых, характер реставрированной живописи чужд того увлечения западными приемами, которое проявляется неизбежно во всех стенописях XVIII века. Если оставить в стороне алтарь, составляющей позднюю пристройку, то расположение изображений в этом храме и иконографические композиции в главном нельзя не признать сходными с древнейшими стенописями Афона. Нет здесь ни тех признаков слишком свободного обращения с древним преданием, ни того увлечения пластическими и несвойственными православному храму формами западной иконографии, ни той сильной тенденции к сложным дидактико-символическим темам, какими отличаются позднейшие ярославские стенописи. Все здесь просто, величественно, согласно с теми основными задачами, к разрешению которых в искусстве стремилась древняя церковь. В первоначальной алтарной апсиде, от которой уцелела верхняя часть в виде полусвода над царскими вратами, представлена Богоматерь на византийском троне с Младенцем Иисусом среди двух архангелов; возле Нее пророки со свитками пророчеств, относящихся к рождению Мессии. В левой алтарной апсиде (первоначальной) – Иоанн Предтеча – аскет, с суровым выражением в лице, с изможденным типом, с выдавшимися ребрами. В правой апсиде Бог Отец в образе старца. В куполе Господь Вседержитель в византийском типе, ниже праотцы с Богоматерью и отцы ветхозаветные (Рувим, Симеон, Левий, Иуда, Иосиф, Вениамин...). Вокруг Господа Вседержителя надпись:

«Боже святый, на высоких живый и на смиренные призираяй (призри) на рабы твоя и благослови достояние твое и освяти любящия благолепие дому твоего». В средней части храма главные места принадлежат изображениям Евангелия, событий из жизни Богоматери, вселенских соборов и сцен эсхатологического характера, а именно: в своде, как видно из нижеследующей таблицы, помещены: Знамение Пресвятой Богородицы, Св. Троица (Отечество), Сретение Господне, Преображение, притча о мытаре и фарисее, беседа с самарянкою, исцеление слепых и расслабленного. Достойно замечания то, что художник представляет здесь некоторые сцены Евангелия в русской обстановке: мытарь и фарисей молятся пред иконою Спасителя в русской церкви, с русскими маковицами, исцеление слепых происходит также в русской одноглавой церкви, – явление довольно обычное в русской иконографии XVI-XVIII вв.

Ряд изображений на южной стене начинается с рождества Пресв. Богородицы, находящегося в северо-восточной части храма, вверху под сводами; возле него введение Богоматери во храм; далее рождество Христово, поклонение волхвов, шествие Иисуса Христа с учениками, крещение Иисуса Христа, притча о десяти девах, в которой Спаситель представлен сидящим на троне, исцеление тещи Симоновой, изгнание торговцев из Иерусалимского храма, лепта вдовицы, воскрешение Лазаря, вход Иисуса Христа в Иерусалим, взятие Иисуса Христа в саду Гефсиманском (Иуда лобызает Иисуса Христа); в нижнем ряду Спаситель – отрок на престоле и пред Ним Петр Александрийский в молитвенном положении³³⁷, положение ризы Пресв. Богородицы и первые четыре вселенских собора.

План росписи южной стены.

На северной стене продолжение Евангелия: исцеление бесноватого в стране Гадаринской (в стороне стадо свиней, устремляющихся к oзepy), благословение детей, прощение блудницы, исцеление бесноватого, брак в Кане галилейской, воскресение Иисуса Христа в виде сошествия во ад, вознесение Господне и сошествие Св. Духа на апостолов³³⁸, распятие Иисуса Христа, снятие Его с креста и положение во гроб; вселенские соборы (посление три); в русских храмах с маковицами и даже с колокольнею, на которой повешены колокола; здесь же одно изображение из Ветхого Завета – Иов на гноище (жена Иова подает ему хлеб на палке), изображение сорока мучеников и трех святых: Иоанна Дамаскина, св. Пафнутия и Александра Свирского: последний написан при реставрации собора; в первоначальной живописи он не мог быть, так как мощи его обретены были в 1641 году; вместе с ним написаны вероятно и Иоанн Дамаскин и Пафнутий (Боровский?)

План росписи северной стены.

На западной стене – страшный суд. Таков единственный памятник настенного письма XVI в. в Ярославле. Большая часть сохранившихся в Ярославле стенописей относится ко второй половине XVII в. и к первой половине XVIII в. Едва ли найдется в России другой такой археологический пункт, в котором было бы сосредоточено столько материала для характеристики росписей церковных XVII и XVIII вв. Обозревая ярославские храмы, удивляешься обилию этого материала, замечаешь с первого раза, что весь он относится к одной и той же эпохе и что эта эпоха была для Ярославля эпохою оживленной художественной деятельности. Причины, заключающиеся в общем оживлении нашего искусства в XVII в., объясняют это явление лишь отчасти. Причина ближайшая заключается в несчастном событии, имевшем и свои благотворные последствия. 11 июня 1658 года вспыхнул в Ярославле сильный пожар, истребивший почти весь город и 29 церквей. Памятники отдаленной старины погибли, но на смену им явились новые: город возродился и, благодаря хорошим, бывшим под рукой, средствам – материальным и художественным, украсился великолепными храмами. Эти-то храмы, хорошо устроенные, и сохранились до сих пор, – даже со своими стенописями. Среди них находятся такие важные со стороны архитектуры и стенного письма памятники, каких нет в целой России; напр. церковь Иоанна Предтечи в Толчкове.

Стенописи ярославского Успенского собора исполнены в 1674 году старанием ростовского и ярославского митрополита Ионы, как видно это из записи на внутренних стенах храма; возобновлены в 1852 году: об этом свидетельствует другая запись на откосах главного западного входа³³⁹. В росписи алтаря главное место принадлежит изображению различных моментов литургии; в алтарных сводах херувимская песнь, именно: престол, возле которого стоят два ангела с рипидами; великий вход, в котором участвуют – священник с потиром, в сопровождении двух ангелов, впереди диакон с дискосом на голове и мальчик свещеносец; слова херувимской песни: «яко да Царя всех подымем» выражены в образе Великого Архиерея Иисуса Христа, представленного в церкви среди ангелов и епископов. Песнь «достойно и праведно есть поклонятися Отцу и Сыну и Св. Духу, Троице единосущной и нераздельней» представлена в виде Св. Троицы, пред которою внизу коленопреклоненный молящийся народ. «Победную песнь поюще, вопиюще, взывающе и глаголюще»: престол, на котором стоит Иисус Христос; вокруг Него херувимы, серафимы, ангелы и народ, – торжественный момент славословия Господа! «Святая святым»: священник и диакон стоят у престола, вокруг которого – ангелы, херувимы и народ. «Со страхом Божиим и верою приступите»: священник причащает народ. «С миром изыдем»: священник читает заамвонную молитву, в стороне ангел и диакон – оба с диаконскими орарями, а вверху изображение Св. Троицы. Все эти моменты литургии, как видно, выражены в формах, заимствованных из литургической практики, и сверх того истолкованы в смысле таинственном. Уже одно то, что группы изображений представлены в облаках, показывает, что это не есть лишь копия с обыкновенной литургии. Сам Иисус Христос – Архиерей Великий и ангелы представляются служащими: это мы видели и в храмах греческих; но там мы еще не встречали ни столь подробного развития темы в нескольких моментах литургии, ни обыкновенных священников и диаконов, участвующих в литургии вместе с Спасителем и ангелами: в этих подробностях мы видим следы влияния одного доселе почти неизвестного литературного источника, о котором скажем ниже. Обычное в памятниках греческих и русских изображение евхаристии перенесено здесь на западную сторону алтаря и помещено рядом с похвалою Богородицы. Святители размещены на стенах алтаря внизу под ангелами. Изображение Богоматери в алтарной апсиде находится на лицо, но его подробности уже не те, какие мы видели в памятниках древнейших: Богоматерь представлена в русском храме, среди ангелов, песнопевцев, молящихся людей и райских деревьев. Основная мысль этого изображения и его подробности навеяны церковною песнию: «о Тебе радуется, Благодатная, всякая тварь». Если сравнить эту роспись алтаря с древнейшими, напр., афонскими, то нельзя не видеть, что хотя она не утратила своей основной мысли, но сделала довольно решительный шаг в сторону символико-дидактического истолкования литургии; направление это проходит и в других ярославских стенописях. В жертвеннике Успенского собора – агнец Божий – Иисус Христос на блюде, которое держит Иоанн Предтеча; затем – малый вход с Евангелием, при чем священнику, входящему в церковь, сопутствует ангел, заменяющий служащего диакона. Средняя часть храма: в центральном куполе Господь Вседержитель, пророки, отцы и праотцы; в ю-з. куполе Богоматерь, в с-з. Еммануил; остальные два купола закрыты. В сводах храма праздники; на северной стене сретение, успение Пресв. Богородицы и акафист в честь Богоматери, на южной – также часть акафиста, на западной страшный суд с ясными признаками новшеств в драматизме сцен и западноевропейских костюмах грешников, идущих в муку вечную.

Стенописи Ильинской церкви в Ярославе – редкий памятник настенной росписи, сохранившейся доселе почти без исправлений. Время сооружения храма и стенописей точно обозначено в записи, сделанной вязью на западной внутренней стене храма: «Благоволением Бога Отца Вседержителя и споспешеством Единородного Сына, Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, и содействием святого и животворящего Духа начата созидатися церковь во имя пресв. Богородицы честного Ея Покрова и св. пророка Илии в лето 7155 (1647 г.) мая в 9 день; совершена же и освящена в 158 году июня в 16 день, при державе государя, царя и великого князя Алексея Михаиловича всея России, зачата сия св. церковь стенным писанием в лето 7188 (1680) июня в 17 день, при державе благоч. госуд. царя и велик, князя Феодора Алексеевича... и при его благоверной царице и вел. кн. Агафии Симеоновне, при свят. Иоакиме патриархе московском и всея России, и при митр, ростовском и ярославском создана сия св. церковь каменным зданием по обещанию ярославцев Вонифатия да брата его гостя Иоанникия Ивановых детей Скрипиных, а подписана стенным письмом по обещанию Воинфатиевой жены Скрипина вдовы Улиты Макаровой дочери на поминовение своей души и прочих своих родителей, а совершися сия св. церковь во 189 году, сентября в 8 день³⁴⁰. В другой записи на южной стене перечислены имена иконописцев, расписывавших храм: «189 года сентября в 8 день трудившиеся о Бозе изографы города Костромы Гурий Никитин, Сила Савин, да ярославец Дмитрий Семенов, Василий Кузмин, Артемий Тимофеев, Петр Аверкиев, Марк Назаров, Василий Миронов, Фома Ермилов, Тимофей Федотов, Иван Петров, Иван Андреянов, Иван Иванов, Филипп Андреянов, Степан Павлов». Лица эти, хотя не получившие художественного образования, принадлежали к числу хороших иконописцев того времени. Из них: Никитин, Савин, Козмин, Тимофеев, Аверкиев, Назаров, Миронов, Ермилов и Филипп Андреянов с товарищами расписали также Троицкий собор костромского Ипатьевского монастыря, как это означено в надписи на северной стене этого последнего храма. Никитин и Савин в 1659 году, вместе с другими, дали поручную запись «быть у государевых иконописных дел с московскими иконописцами»³⁴¹; они же упомянуты в росписи иконописцев, посланных к великому Государю в Москву 12 мая 1650 года³⁴²; они же и М. Назарьев и В. Осипов снова вызваны были в Москву к великому государю в 1666 году³⁴³. Никитин и М. Назарьев в 1666 году работали в московском Архангельском соборе и приписаны были к первой статье³⁴⁴; в другой росписи того же года к первой статье отнесены Г. Никитин и П. Аверкиев, а М. Назарьев к меньшей статье³⁴⁵; все они 21 июля того же года от архангельского стенного письма посланы были в Оружейную палату³⁴⁶; 2 августа М. Назарьев отправлен был для работ в Успенский собор³⁴⁷, а потом в церковь Нерукотворенного Спасова Образа, что у Великого Государя вверху³⁴⁸. В 1668 году Никитин, Аверкиев, Назарьев и Осипов получили жалование за архангельское письмо, при чем Никитин отнесен к первой статье, Аверкиев ко второй, остальные в третьей³⁴⁹. В том же 1668 году Никитину с товарищами велено писать «образ Пречистыя Богородицы Одигитрии с акафистом самым добрым письмом» для антиохийского патриарха³⁵⁰, что и было исполнено³⁵¹.

Никитин и Савин в мае того же года высланы были для работ в переяславский Даниловский монастырь³⁵². В 1670 г. Никитин и Савин снова вызваны были в Москву³⁵³. Ярославец Тимофей Федотов в том же году отправлен был для работ в Ростов к митрополиту Ионе³⁵⁴. Стенное письмо и иконы в ростовском соборе при митр. Ионе писаны ярославскими и костромскими иконописцами³⁵⁵, в числе которых были Сила (Савин) да Гурий (Никитин)³⁵⁶. В. Осипов работал в селе Коломенском³⁵⁷. Эти немногие сведения заставляют признать, что иконописцы, расписывавшие Ильинскую церковь, принадлежали в числу лучших, отчасти первостатейных, городовых иконописцев XVII века. Вместе с тем в этих данных мы имеем фактическое подтверждение того, что в XVII в. Москва, представляя собою русский художественный центр, привлекала к себе местные художественные силы, растворяя их в общем горниле и снова направляя в провинции. Однообразие в стиле и приемах – естественный результат такого общения; тем не менее сходство росписей в различных храмах далеко не доходит до полного тождества.

Роспись Ильинской церкви отличается сложностию и разнообразим сюжетов, покрывающих, как бы колоссальною узорчатою пеленою, все внутренние поверхности храма. Нет здесь ни одного пустого места, не занятого живописью: куполы и своды, стены, столпы, апсиды, откосы окон, входы носят на себе печать живописного искусства. Мертвые массы здания оживлены и языком наглядных образов вещают о домостроительстве человеческого спасения. В алтарной апсиде развернута превосходная картина совершения бескровной жертвы, в формах, навеянных отчасти церковною песнию «да молчит всякая плоть человеча и да стоит со страхом и трепетом»³⁵⁸. Три святителя Василий Великий, Григорий Богослов и Иоанн Златоуст, литургисты православной церкви³⁵⁹, в саккосах и омофорах, стоят за престолом, на котором видны крест и Евангелие; над престолом киворий. Священники и диаконы совершают великий вход: впереди идут: диакон с рипидою и мальчик со свещею, другой диакон с дискосом на голове и кадилом в руке; еще диакон с рипидою и мальчик со свещею, священник в фелони с потиром в руках, другой священник с копием и лжицею, третий с Нерукотворенным образом; три иерея несут плащаницу с изображением лежащего Спасителя³⁶⁰. Это одна сторона великого входа – видимая; к ней же относится и представленный назади храм с московскими маковицами и внизу молящийся народ, разного звания. Наряду с этим здесь выражена и таинственная сторона: Бог Отец³⁶¹ в облаках, соизволивший послать Сына Своего, по словам церковной песни: «заклатися и датися в снедь верным». Его окружают ангельские чины – начала и власти, многоочитые херувимы и шестокрылатые серафимы, закрывающие лица и воспевающие победную песнь «аллилуйя“. Внизу ряд святых, которым открыты двери рая голгофскою жертвою: среди них Иоанн Предтеча, ветхозаветные цари в коронах, волхвы в восточных шапках, апостолы и преподобные; в стороне благоразумный разбойник с крестом, вступивший в рай прежде других. В нижнем ряду с одной стороны святители вселенской церкви: Сильвестр, Леонтий, Василий Вел., Григории Бог., Иоанн Злат., – с другой святители церкви русской: Петр, Алексей, Иона и Филипп – московские, Леонтий, Исаия, Игнатий и Иаков – ростовские; в средине между ними Сам Спаситель в короне. По общей мысли, относящейся к евхаристии, как воспоминанию голгофской жертвы, роспись эта согласна с древними росписями, но формы ее уже изменены. В алтарную апсиду введены изображения молящихся людей, опущены – Богоматерь и раздаяние апостолам св. хлеба и чаши³⁶² и проч. Особенно любопытны изображения русского храма и русских святителей. На западной стороне алтаря представлены: купина Моисея³⁶³, в которой виден образ Богоматери (символическая форма, явившаяся в Византии), Нерукотворенный образ, ангел подает горящий уголь Исаии.

В малой апсиде с левой стороны или жертвеннике: Бог Отец, сидящий на херувимах, в облаках, с державою и благословляющею десницею; возле Него четыре символа евангелистов, или колесница Иезекииля, ниже Дух Св. в виде голубя в двух ореолах опускается на дискос, в котором лежит агнец Божий – Иисус Христос. Над дискосом два ангела с орудиями страданий: один с крестом, другой с тростию и копием, по сторонам дискоса Богоматерь с крыльями³⁶⁴ и свитком, в котором написано: «Владыко Многомилостиве Господи Иисусе Христе, приклони ухо твое»... и Иоанн Предтеча также с крыльями³⁶⁵ и свитком: «аз видех и свидетельствова, се агнец Божий, вземляй грехи мира». За Богоматерью и Иоанном Предтечею ангелы с рипидами; внизу диаконы. Все эти изображения прекрасно выражают назначение жертвенника, где приготовляются дары для евхаристии. Диаконы помещены здесь потому, что в древности совершение проскомидии относилось к числу их обязанностей.

Стенописи другой малой апсиды с правой стороны представляют опять великий вход, так как здесь устроен быль алтарь особого придела³⁶⁶. Иконографические формы³⁶⁷ и основная мысль близко подходят к изображению главного алтаря, хотя и не тождественны с ним. Изображению дано название «ныне силы небесные с нами невидимо служат». В пятикупольном русском храме восседает Царь славы и Великий Архиерей Иисус Христос в епископских одеждах – саккосе и омофоре, с панагиею на груди, в царском венце; обеими руками благословляет. По сторонам Его ангелы – одни в диаконских одеждах, другие в воинских доспехах, с державами в руках; среди них два архангела (?) в небольших венцах; вверху – шестокрылатые серафимы. Ниже священники и диаконы, в обычном порядке, совершают великий вход, направляясь к престолу, возле которого стоит святитель в нимбе (Григории Богослов?). Ниже молящийся народ, наконец святители в монументальных позах.

Пять куполов Ильинской церкви расписаны следующим образом: в центральном – отечество, а в трибуне дориносящие ангелы и пророки, в юз. Иисус Христос – первосвященник и пророки; в св. Еммануил, апостолы и святители, в сз. Богоматерь и пророки, в юв. Иоанн Предтеча и апостолы. Это распределение изображений напоминает прямое указание греческого подлинника: если храм имеет пять куполов, то в среднем пиши Пантократора, в другом Ангела великого совета, в третьем Еммануила, в четвертом Богоматерь с Младенцем, в пятом Иоанну Предтечу³⁶⁸. В сводах средней части Ильинского храма – праздники; именно: в северо-восточной части Благовещение и крещение Иисуса Христа. Первое имеет довольно сложные формы, нередко встречающиеся на русских иконах XVII в., – в облаках на троне Бог Отец, Он посылает стоящего пред Ним, с благоговейным вниманием, арх. Гавриила к пресв. Деве, – это первый момент; далее архангел благовестник с жезлом и державой стоит возле дверей, ведущих в храмину Богоматери и размышляет о своей великой миссии, – это второй момент, наконец третий момент: архангел с простертою десницею благовествует пресв. Деве о рождении Мессии; сверху слетает на главу Богоматери Св. Дух в виде голубя³⁶⁹. Действие происходит в роскошных палатах шаблонного стиля; Богоматерь сидит с пряжею в руках, а пред Нею книга раскрытая: соединение этих двух подробностей (пряжа и книга) в одном изображении явилось в нашей иконографии не ранее XVII в. и едва ли не обязано своим происхождением Симону Ушакову. Крещение Спасителя представлено в древних простых иконографических формах: Спаситель в воде, со сложенными крестообразно на груди руками, на главу Его опускается Св. Дух; с левой стороны Иоанн Предтеча, возлагающий на главу Его десницу, с правой – три ангела с пеленами в почтительно наклоненном положении. Вверху проповедь Иоанна Предтечи: проповедник со свитком, в котором написано: «покайтеся, приближибося царствие небесное»; толпа со вниманием слушает его. В юго-восточной части свода рождество Христово и сретение. В первом размещение фигур имеет некоторые особенности в сравнении с памятниками древнейшими: в пещере ясли, в которых лежит спеленутый Младенец, возле Него сидит Богоматерь, направо задумчивая фигура Иосифа; три волхва пред яслями; вверху ангелы, из которых один держит в руках звезду, приведшую волхвов на поклонение родившемуся Спасителю; внизу ангел возвещает пастуху о рождении Иисуса Христа; в стороне оседланный мул волхвов. – Сретение в роскошных вычурных палатах: Симеон держит Младенца, пред ним Богоматерь, за которою прор. Анна со свитком и Иосиф, держащий в руках еткукл с двумя птичками (жертва). – В западной части свода вознесение Господне³⁷⁰. Спаситель, возносящийся в круглом облачном ореоле, несомом четырьмя ангелами; вокруг – серафимы и трубящие ангелы, внизу Богоматерь, св. жены, 12 апостолов и целые толпы народа, которым два ангела объявляют о будущем пришествии Христовом. Характеристические признаки этого сюжета – ангелы трубящие³⁷¹ и оживленные толпы народа – заимствованы иконописцем с образцов западных. Росписи стен храма относятся преимущественно к Ветхому Завету и представляют события из истории Илии и Елисея; также деяния апостольские.

Паперти с трех сторон храма заключают огромное разнообразие иконографических циклов. В своде паперти с западной стороны сложные сцены из Ветхого Завета, и среди них коронование Богоматери; на западной стене западной паперти – также Ветхий Завет, апокалипсис и поучительная история о Феофиле; на восточной – сошествие Св. Духа (над дверями, ведущими из паперти в храм), страшный суд, в котором находится между прочим прекрасная картина рая или лона Авраамова³⁷² на широкой скамейке сидит Авраам-старец со свитком, Исаак – средних лет и Иаков – дов. молодой, напоминающие соответствующие фигуры в стенописях Успенского собора во Владимире; позади их большая группа детей, в белых подпоясанных сорочках, и райские деревья; все это обрамлено облаками; выше, на роскошном троне среди облаков, Богоматерь и по сторонам Ее два ангела в узорчатых стихарях с орарями; на заднем плане опять райские деревья³⁷³. На той же стене страсти Христовы, в центре которых помещен суд над Иисусом Христом, неизвестный в памятниках древнегреческих и русских и перешедший к нам в XVII в. с запада в виде гравюры. На стенах и сводах западного входа апокалипсис и молитва Господня, скопированная с западных гравюр. В паперти с северной стороны Ветхий Завет, начиная от сотворения мира, апокалипсис, песнь песней, часто повторяемая в стенописях XVII и XVIII вв. Иконографические композиции песни песней заимствованы из библии Пискатора³⁷⁴, причем допущены незначительные изменения в подробностях. Встречаются здесь и поучительные исторические изображения из византийской истории (Лев Мудрый утоляет жажду слепца)³⁷⁵. Особенно обильно украшен этими поучительными изображениями, заимствованными из патерика, северный вход в паперть: здесь раскинуты целые поэмы, отличающиеся сухим дидактическим направлением., В своде северного входа – родословное древо русских государей от св. Владимира до Иоанна и Петра Алексеевичей³⁷⁶: сюжет скомпонован по образцу древа Иессея, заключающего в себе родословие Иисуса Христа. Этим мотивом воспользовался Симон Ушаков при составлении рисунка иконы Владимирской Богоматери³⁷⁷; он повторяется неоднократно в памятниках русских, но не ранее XVII в.

В юго-западной части южной паперти устроен придел в честь положения ризы Господней, а потому и роспись здесь имеет оригинальный характер. В апсиде Богоматерь и пророки; в восьмигранном своде Св. Троица (Бог Отец и Сын в царских коронах), Богоматерь и Иоанн Предтеча с крыльями; в сводах также некоторые события евангелия, а на стенах история ризы Господней, ее перенесение в Москву при патриархе Филарете и положение в московском Успенском соборе. Композиции самобытные русские. Здесь в изображениях исцеления недужного ризою Господнею и положение ее в особом ковчеге в Успенском соборе видим самого царя Михаила Федоровича в довольно высокой короне, в царских одеждах: фигура мужественная, лицо выразительное, окаймленное широкою русскою с проседью бородою³⁷⁸. Теми же типическими чертами отличается фигура патриарха: нижняя одежда его такая же узорчатая, как и одежда царя; на голове белый клобук. Московский Успенской собор представляется в виде пятиглавого храма, но его оригинальные архитектурные формы переведены в шаблон. Одежды святителей скопированы прямо с натуры. – В том же приделе помещены изображения, относящиеся в истории Нерукотворенного образа, восходящие своими корнями к византийской древности³⁷⁹. Специальный характер имеет роспись и в другом приделе Ильинской церкви, посвященном Гурию, Самону и Авиву: главное содержание ее заимствовано из жизнеописаний этих святых. На алтарной каменной стене, заменяющей здесь высокий иконостас, представлены в одном ряду – Богоматерь и пророки, в другом верхнем – праотцы.

Стенописи ярославской церкви Иоанна Предтечи в Толчкове – колоссальный памятник русского настенного письма. Сделаны они, как видно из записи на стенах храма, в период времени от 5 июня 1694 года по 6 июля 1695 г. В другой записи на южной стене, перечислены имена 16-ти иконописцев, расписывавших храм; но эти 16 лиц едва ли могли в течение одного года исполнить столь крупную работу: у них были помощники и чернорабочие; сверх того северный придел расписан уже после в 1700 года. Во главе иконописцев стоял Дмитрий Григорьев, – лицо довольно известное по своей деятельности в Москве³⁸⁰. В целом мире едва ли возможно найти другую, столь обширную по объему и замыслу стенопись, как это произведение русских иконописцев; оно смело может не только стать рядом, но даже превзойти знаменитые стенописи саламинские, о которых сообщались западными учеными легендарные известия. Как видно уже из перечисления имен русских иконописцев, предание об участии в сооружении этого храма голландцев, мало вероятное само по себе, не имеет отношения к живописи: можно положительно сказать, что все стенописи в старинных русских храмах, за исключением очень немногих домовых церквей, исполнялись иконописцами православными, но не иноверцами. Совсем иное дело – иностранное западноевропейское влияние, которому подвергались русские православные иконописцы. Сильное в Москве, в центральной русской школе, оно легко переходило в провинции и обнаруживалось в церковных стенописях. Мы видели следы его в ярославской Ильинской церкви. В стенописях церкви Иоанна Предтечи влияние это ясно обнаруживается и в западных изображениях коронования Богоматери (южная паперть), песни песней, и в стремление к природе и роскоши форм, и в иностранных костюмах. Но это влияние не убивает здесь ни исконного влияния со стороны греческого искусства, ни проблесков русской самобытности.

Русский храм с русскими маковицами в изображении литургии в алтаре, острог в виде ряда заостренных бревен, поставленных стояком в изображении темницы Иоанна Предтечи, ростовские святители в алтарной апсиде, русские князья в малой северо-восточной апсиде суть признаки русской самобытности. В цельной росписи преобладают старинные темы, но их развитие отличается необычайною широтою: здесь мы видим не только Ветхий и Новый Завет, но и многочисленные события из церковной истории, поучительные сцены из патериков и цветников, каких мы не встречали в иконографии греческой и западной. Каково бы ни было художественное значение их, во всяком случае нельзя не видеть здесь опытной руки мастера и богослова, знакомого с письменностию своего времени, с православным вероучением в его сущности и отличиях протестантизма. Допустим даже, что мастер мог пользоваться содействием и указаниями лиц сведущих, получивших некоторое богословское образование, и прежде всего местного духовенства, которое, как видно из документов³⁸¹, принимало близкое участие в построении храма, тем не менее требовалась большая опытность и доля таланта для того, чтобы перевести отвлеченные темы на образный язык искусства и сообщить им достойные формы. Здесь, в стенописях этого храма, выступает пред нами цельная история божественного домостроительства, все главные основания православной догматики и нравоучения – это обширнейшая дидактическая поэма.

Стенописи алтаря имеют литургико-символический характер. На плафоне изображение церковной песни «О тебе радуется благодатная всякая тварь»³⁸². Центр картины занимает изображение Богоматери на троне с Младенцем – это «девственная похвала», которую окружает «ангельский собор» в виде ангелов с шарами в руках. Над Нею Бог Отец в облаках, благословляющий обеими руками, и Св. Дух. Ниже под облаками «человеческий род»: ветхозаветные пророки, со свитками пророчеств, Иоанн Предтеча, Давид, Соломон, Илия, Исаия, Захария, святители и преподобные. Возле Иоанна Предтечи

 две группы детей, означающих праведные души, наследовавшие рай; в стороне – благоразумный разбойник, первый из вошедших в рай в Новом Завете. Внешнее единство дают картине расположенные вверху райские деревья («рай словесный») и пятиглавый храм («освященный храм»). Композиция изображения – русская; она явилась в алтарном своде вместо древнейшего изображения Богоматери. Постоянное повторение ее в стенописях привело к тому, что в храмах, где не было стенописей, стали ставить за престолом икону Богоматери, а русские грамотеи, наблюдая повсюду это явление, придумали для него объяснение и на вопрос: «чего ради во всякой Божией церкви во алтаре, на престоле (= за престолом) Пречистой образ поставляется, а не Христов и не иного Святого?» отвечали: «прежде бо всех введена бысть па престол и пребысть 12 лет (в Иерусалимском храме) и питаема ангелом, яко голубица чтома»³⁸³. Объяснение произвольное, но оно имеет свою важность, как показатель господствовавшего обычая – ставить в алтаре икону Богоматери. Постоянное применение этого обычая с очевидностию подтверждается также старинными описями церквей, где всегда упоминается и об алтарном образе Богоматери. Роспись алтарной апсиды объясним при помощи вышеприведенного плана.

           1. «О Тебе радуется».

           2. Св. Григорий в саккосе и омофоре на троне³⁸⁴; его окружают св. епископы и диаконы. Надпись объясняет содержание изображения: О святой литургии от св. отец св. Григорий вопрошен бысть... О св. литургии ответ дан бысть. Действие происходит в храме с русскими маковицами.

           3. Диакон с орарем, в стихаре, стоит пред царскими вратами; возле него – молящийся народ. На заднем плане: ангел поражает дьявола. Надпись: «егда диакон возглашает, диавол зубы скрежетание (скрежещет?); тогда ангел Господень снидет с неба, ввержет его в огнь неугасимый». Обстановка простая: храм с маковицами; вместо высокого иконостаса один простой Деисус (Иисус Христос, Богоматерь и Иоанн Предтеча).

           4. Священник у престола; по сторонам его ангелы, диакон и народ. Надпись: «егда диакон предстоит в пении «Благослови душе моя Господа», тогда Христос людем благодать и мир подает любящим Его». Вверху, в облаках, Св. Троица и ангелы.

           5. Малый вход: диакон идет с Евангелием, за ним священник; по сторонам молящийся народ. Вверху – Спаситель на троне, окруженный ангелами. Надпись: «возношение Евангелия».

           6. Чтение Апостола; за чтецом стоит ап. Павел. Вверху – Св. Троица. Надпись: «...мир подавает, во премудрости всех утверждает».

           7. Чтение Евангелия: диакон читает Евангелие пред престолом; народ слушает. Вверху – Св. Троица, ангелы и огненные херувимы. Надпись: «егда диакон св. Евангелие читает, тогда из уст его пламень огненный исхождает».

           8. «Иже херувимы тайно образующе и животворящей Троице трисвятую песнь припевающе»: престол, возле которого ангелы с рипидами, священник, диакон и народ. Вверху – Св. Троица и херувимы.

           9. «Всякое ныне житейское отложим попечение»: священник и диакон у престола; позади – великий вход: диакон несет на голове дискос; по сторонам его два ангела с рипидами; за ними священник с потиром, поддерживаемый двумя ангелами. Св. Троица с херувимами вверху обычно.

            10. «Яко да Царя всех подымем»: Спаситель, в царской короне, в саккосе и омофоре, восседает на возвышенном троне; по сторонам Его ангелы в святительских шапках и одеждах. Вверху – Св. Троица, внизу – коленопреклоненный народ.

            11. «Достойно и праведно есть поклонятися Отцу и Сыну и Св. Духу, Троице единосущней и нераздельней»: ангелы – на облаках, вверху – Св. Троица, внизу – преклоняющийся народ.

             12. «Победную песнь поюще, вопиюще, взывающе и глаголюще»: священник и диакон стоят пред престолом: на престоле потир, в котором стоит Отрок – Иисус Христос; по сторонам – народ. Вверху – Бог-Отец.

             13. «Святая святым»: возле престола священник, диакон и народ; на престоле чаша, в которой лежит Иисус Христос – Отрок. Сверху слетает ангел с ножом в руке и касается им груди Иисуса Христа. Вверху – Бог-Отец.

             14. «Со страхом Божиим и верою приступите»: священник причащает народ лжицей. Вверху – Св. Троица и парящие ангелы.

Итак, здесь пред нами символическое изъяснение литургии, приписанное Григорию Богослову, изложенное в картинах с надписями, отчасти стихотворными. Ничего подобного мы не встречали ни в древнейших памятниках византийских, ни в памятниках русских до XVII века. В памятниках греческих XVI-XVIII вв. постоянно повторяемое изображение великого входа близко подходит к общему характеру рассмотренных изображений, но оно у́же по своему объему и замыслу. Единственный полный греческий памятник этого рода издал и описал Анжело-Май; он находится в греческой рукописи 1600 года, происходящей из церкви Успения Пресв. Богородицы в Иосафатовой долине и хранящейся в настоящее время в Ватиканской библиотеке³⁸⁵. Составляют ли эти миниатюры снимки с стенной живописи – неизвестно. Здесь находятся девять отдельных изображений, именно: 1) в греческом храме на кафедре возседит св. Григорий Богослов, окруженный монахами³⁸⁶; 2) начало литургии (миром Господу помолимся); 3) малый вход, 4) священник молящийся в алтаре с воздетыми руками, диакон и архангелы Михаил и Гавриил с надписями: (ἔφη Μιχαὴλ ὁ ἄρχων – σοφία καὶ ὁ Γαβριὴλ πρόσχωμεν); вверху Иисус Христос благословляющий (ὁ Δεσπότης ἔφη εἰρήνη πᾶσιν); 5) чтение Евангелия: священник стоит пред престолом, от которого восходит к небу огонь: ἔκαστος  λόγος τοῦ ἁγίου Εὐαγγελίου, ὡς πῦρ ἐγένετο καὶ ἔφθασεν μέχρι τοῦ οὐρανοῦ); Архангел Михаил ввергает дьявола в огонь (εἰς τὸ ἐξώτερον πῦρ); 6) великий вход: священника поддерживают ангелы; 7) священник пред престолом с простертыми руками и позади его диакон; священника облекает огонь (πυρὸς φλόξ ἔπεσεν ἐπὶ τὸν ἱερέα καὶ ἐγένετο ὁ ἱερέυς φλογόπυρος ἀπὸ τῆς κορυφῆς ἕως τῶν ὀνύχων αὐτοῦ); вверху Иисус Христос в виде отрока; 8) священник раздает евхаристию (οἱ παριστάμενοι μεταλαμβάνουσι); 9) ангелы возносят к Богу церковные приношения (ἐκκλησίας ἀπαρχαὶ εἰς τὸν οὐρανὸν ἀνερχόμεναι), представленные в виде отрока Иисуса Христа. Оставляем в стороне подробности изображений; так как и сказанного достаточно для того, чтобы видеть близкое родство этих изображений с описанными стенописями алтаря Предтеченской церкви. Анжело-Май изъясняет эти изображения на основании литургических толкований Софрония, Феодора Андидского и др., отчасти также на основании личных соображений; причем некоторые из объяснений имеют характер случайный. Присутствие здесь Григория Богослова Анжело-Май объясняет тем, что этот св. отец был одним из составителей литургий³⁸⁷. Недостаточность этих объяснений зависела от того, что ученый кардинал не подозревал существования специального ключа к этим живописям: это изъяснение литургии, приписываемое св. Григорию Богослову. К сожалению нам не посчастливилось отыскать греческий оригинал этого слова ни в библиотеках афонских, ни в римских, ни в парижской национальной; но мы нашли несколько славянских списков его, относящихся к XVI и XVII вв. В этих списках изъяснение литургии прямо надписывается именем св. Григория Богослова³⁸⁸. В одних из этих списков содержится пространное изъяснение литургии³⁸⁹, в других – краткое³⁹⁰; но это различие подробностей и вариантов не имеет важного значения по отношению к нашему вопросу. Характер изъяснения литургии во всех списках одинаково символический и напоминает труды греческих литургистов; сходство с изъяснениями патр. Софрония замечается даже и в некоторых подробностях; но это изъяснение не отличается ни единством внутреннего содержания, ни глубиною мысли. Это сочинение объясняет нам все содержание описанных изображений Предтеченской церкви и изображений Анжело-Мая. Изображение (2-е) св. Григория на троне ясно из начальных слов сочинения «иже есть в первые дни, како собрашася св. отцы к Григорию Богослову и реша ему: Отче, укажи нам о св. тайне и о божественней литургии. И отвеща им Святый и рече Григорий Богослов: «слышите отцы святии, да скажу вам, что есть святая божественная литургия»³⁹¹. Следующее изображение (3-е), как показывает самое местоположение его среди других, должно означать начало литургии; но его подробности не совпадают с тем, что говорит о начале литургии наш литературный источник: егда начнет иерей³⁹² божественную службу «благослови Владыко», тогда слетит ангел с небес и станет в дверех церковных; тогда стойте со страхом³⁹³; следуя этому толкованию, наш иконописец должен был добавить к обычной обстановке начала литургии одного только ангела, как это и сделал греческий иконописец в картинах Анжело-Мая; между тем он изобразил ангела, поражающего дьявола. Произошло это от случайной ошибки: иконописец изобразил здесь совсем другой момент, именно возглашение: «елицы оглашении изыдите». В этом не останется никакого сомнения, если сравнить подробности изображения с нашим памятником письменности, в котором сказано: егда рекут «елицы оглашении изыдите», тогда станет в дверех церковных дьявол, имея в зубех стрелу остру, очи поострени огненни и страшно скрежещет зубы своими на стоящих в церкви. Егда рекут да никто от оглашенных, тогда ангел слетит с небеси, емлет беса и вержет его в огнь вечный, речет ему: «что зде стоиши окаянне, не имея одеяния брачна»³⁹⁴. Следующее изображение (4-е) не имеет объяснения в наших списках; его ввел иконописец по личным соображениям; в других памятниках русских, равно как и в греческом, момент этот, согласно с нашим памятником письменности опущен; напротив, в этом последнем находится изъяснение антифонов³⁹⁵ и прокимна³⁹⁶, опущенное в наших стенописях. Малый вход (5) оставлен нашим иконописцем без объяснения; в памятнике греческом ангелы поддерживают священника; то же самое и в нашем литературном изъяснении: егда идет иерей на выход, тогда ангел Господень слетит на святителя (vesp. = иерея), емлет его за десную руку (синод. покрывает крилами) и ведет во св. алтарь к св. трапезе. Комментарии к этому изъяснению дает Софроний Иерусалимский, когда говорит, что после трисвятого архиерей восходит на сопрестолие, поддерживаемый диаконами, как ангелами³⁹⁷. В изображении чтения Апостола (6) имеет характерное значение фигура ап. Павла. О ней говорится в изъяснении: «егда начнут чести Апостол, слушайте, как учит ап. Павел»³⁹⁸. В изображении чтения Евангелия замечателен пламень огненный, о котором говорит надпись, и огненные херувимы. Изъяснение говорит: диакон выходит читать Евангелие: се являет хотящий быти приход Сына Божия... Сопровождающие диакона – служат образом небесных сил... Егда чтет диакон Евангелие, Сын Божий невидимо приходит... в той бо час отверзается покров церковный и словеса евангельская, яко пламень, до небес доходят³⁹⁹. Присутствие ангелов в изображениях (8–10) херувимской песни согласно с словами изъяснения: егда начнут пети иже херувимы, стойте со страхом, преклонше лица на землю, и молитеся... Тогда бо ангели и архангели, херувими и серафими невидимо (присутствуют) с иереем, закрывающе крилами лица свои... И абие видех два ангела, како слетеста и крилома своима осениста иерея и несоста святая к жертвеннику, глаголюще: блюди, како служиши божественным тайнам. Песнь «достойно и праведно», выраженная в стенописях (11), как совершенно ясная, не имеет соответствующего толкования в нашем памятнике письменности. Изображение «победную песнь» (12) соответствует изъяснению: егда речет иерей победную песнь, тогда... видех покров церковный отверст и небо являющееся и пламень огнен грядущ и по пламени множество ангел, и по ангелех видех лица добролепыя... бе бо вещания их, яко пламень горящ; и огненни ангели сташа окрест алтаря, а шестокрилатии лица сташа окрест св. трапезы. И отроча младо посреде их, и пламень огнем нападе на иерея. Изображение «Святая святым» (13) согласно также с изъяснением: егда рекут святая святым, тогда видех ангела, имуща нож и отроча на руку его, и закла его и источи кровь его в св. чашу, а тело его режуще, кладуще горе на хлеб, и бысть хлеб тело Господа нашего Иисуса Христа⁴⁰⁰. Причащение мирян достойных (14) соответствует словам изъяснения: и сошедшеса достойнии людие приимаху св. тело и кровь. В изъяснении отмечено также вознесение божественных даров ангелами на небо, изображенное в греческом памятнике Анжело-Мая.

Это сопоставление памятников вещественных с письменными не оставляет никакого сомнения в том, что между ними существует близкое родство. В то же время отсюда становится ясно, что иконописец Предтеченской церкви руководился не теми изводами изъяснения, какие мы имеем  под руками. У него заметны свои особенности, как в подробностях изображения, так и в надписях; и если эти особенности не относить к личной изобретательности иконописца, то необходимо допустить, что он пользовался другой редакцией нашего изъяснения, или же копировал с готовых рисунков, составленных применительно к этой другой редакции. Верно лишь то основное положение, что между изъяснением литургии, приписываемым св. Григорию Богослову, и Предтеченскими стенописями существует генетическая связь. Из них – памятник письменности древнее и полнее но содержанию всех памятников вещественных; а потому в вопросе об их взаимном отношении руководящее значение должно быть усвоено памятнику письменности.

Наряду с этим памятником, переносящим мысль и воображение в мир горний, иконописец пользуется, для росписи того же алтаря, еще другим, сродным с ним по духу: он изображает чудесные события, записанные в лимонарях или цветниках. Составляя плод благочестивых размышлений, по преимуществу отшельников востока⁴⁰¹, заключая в себе множество назидательных мыслей, изложенных в форме повествований, отчасти легендарного характера, сборники эти, уже самою таинственностию рассказа, обращением к высшим идеальным интересам, к сверхчувственному и чудесному, идеальною обрисовкою отшельнического жития, удаленного от мирских забот и огорчений, должны были обращать на себя внимание любителей назидательного чтения и находить широкий доступ в среде книжных людей. Значительное распространение их в России в XVII и XVIII вв. подтверждается многочисленными, дошедшими до нас, списками и печатными изданиями их. И если в самой Византии, располагавшей более обширными средствами к разграничению между произведениями письменности достоверными и сомнительными, все-таки проникали в область церковных стенописей элементы, имеющие сомнительное происхождение, то тем более возможно это было у нас в России. Переходя в сознание читающих людей, содержание этих сборников проникло, наконец, и в росписи наших храмов, в виде назидательных изображений, приличных, по соображению иконописцев, православному алтарю.

В алтарной апсиде церкви Иоанна Предтечи помещен, между прочим, поучительный рассказ об оклеветанном пресвитере (15–17): епископ сидит на кафедре, пред ним стоит священник в однорядке и двое злых людей, которые представляют епископу ложный донос на пресвитера; надпись: насельницы епископу клевещут на иерея⁴⁰². Темница, обнесенная тыном (острог): в ней, за решеткою окна, виден священник в скуфье; надпись: и повеле его всадити в темницу. Одноглавая церковь с колокольнею: в ней священник стоит у престола с кадилом и совершает литургию; надпись: ангел изведе иерея из темницы и повеле сотворити святую литургию. Ангел снова приводит священника к дверям темницы, где виден спящий сторож; надпись: «и паки ангел отведе его в темницу, стражу не ведущу». Основная тема этих изображений заимствована из 108-й главы Лимонаря, где рассказ об оклеветанном пресвитере передается следующим образом:

«В восьми поприщах от Самийского города, в одном селе был чудный пресвитер-девственник. Злые люди оклеветали его пред епископом, который и заключил его в темницу. Здесь является пресвитеру благообразный юноша и говорит: «встань, иди в свою церковь и соверши литургию», и, отворив двери темницы, повел его. На рассвете темничные стражи узнают, что пресвитера нет в темнице, и доносят о том епископу. Епископ посылает своего доверенного церковника в означенную сельскую церковь, где он и нашел пресвитера, совершающего литургию. Разгневанный епископ решает на следующий день вновь заключить священника в темницу с великим бесчестием; но тот же благообразный юноша снова является пресвитеру, берет его и возвращает в запертую темницу на прежнее место без ведома темничного стража. Епископ узнает об этом, призывает к себе пресвитера, который и рассказывает ему все случившееся. Епископ уразумевает, что все это сделано ангелом для обнаружения доброго жития пресвитера и прославления Бога, прославляющего своих угодников, и отпускает пресвитера с миром»⁴⁰³. Возле этих изображений находится ряд других: спящий человек и над ним огненный столб, посвящение неизвестного лица в иерархический сан, беседа святителя с монахом и омофор в огне (18–20)⁴⁰⁴. Разъяснение этих изображений находим в том же Лимонаре. Когда после великого землетрясения в Антиохии нужно было восставить разрушенный город, призваны были работники из разных мест. Надзирателем над ними поставлен был благочестивый Ефрем комес. Однажды во сне Ефрем видит одного из своих работников – спящего и над ним огненный столб. Проснувшись, призывает этого работника и требует, чтобы тот объяснил – кто он такой и откуда. Работник, под строжайшим секретом, сообщает, что он был епископом в одном городе, но для Бога оставил епископство и прибыл в незнакомые места, где и снискивает себе пропитание своими трудами, при этом сообщает Ефрему, что в скором времени он (Ефрем) будет возведен на патриарший престол Антиохии. Предсказание исполнилось; Ефрем стал патриархом: будучи ревнителем православной веры, он заботился об обращении еретиков на путь истины. Однажды ему сообщили об одном столпнике «во странах Иераполя, яко севиряном зловерным приобщается»; Ефрем отправляется к нему для увещания и спрашивает: что могло бы убедить его в чистоте соборной и апостольской церкви? Столпник предлагает Ефрему зажечь костер и войти в огонь вместе с ним: кто выйдет невредим, тот содержит правую веру. Желание столпника было исполнено, костер зажжен; но в решительный момент малодушный столпник отказался вступить в огонь. Тогда Ефрем снимает с себя омофор и кладет его с молитвой в огонь. Чрез три часа дрова сгорели, но омофор остался невредим. Столпник, видя это чудо, проклял Севера и его зловерие, был принят в православную церковь, приобщен св. тайн рукою божественного Ефрема и прославил Бога⁴⁰⁵. Следующее изображение (21) представляет монаха, стоящего в церкви; пред ним ангел возле престола. В Лимонаре авва Леонтий рассказывает, что он, живя в новой лавре, однажды вошел в церковь и увидел ангела, стоящего по правую сторону алтаря. Объятый страхом, Леонтий возвратился в келью и здесь услышал глас: «отнеле-же посвящен бысть алтарь сей, мне поручено бысть пребывать у него»⁴⁰⁶. Слова эти находятся и в надписи над изображением. На левой стороне алтарной апсиды изображено в нескольких моментах сказание об оклеветанном епископе (22–23)⁴⁰⁷: два лица стоят пред папою, на голове которого белый клобук, и клевещут на епископа; епископ с связанными руками стоит на коленах пред папою; епископ сидит в темнице; глас с небеси к папе; епископ совершает проскомидию у жертвенника; вверху катапетасма, а в отдалении народ. В Лимонаре рассказ аввы Феодора объясняет эти изображения во всех подробностях. В небольшом городке Ромуле, в 30 поприщах от Рима: был добродетельный епископ. Некоторые из жителей городка оклеветали его пред папою Агапитом, который и распорядился связать его и отправить в темницу. Приближается св. неделя, и папа «видит во сне некоего глаголюща: в сию неделю не проскомисай сам, ни ин никтоже от епископ и презвитеров сущих во граде, но епископ, егоже имаше в темнице, той днесь да проскомисает». Видение и глас повторяется три раза. Тогда папа призывает из темницы епископа и спрашивает, что он сделал? Епископ ничего не отвечает, кроме: прости мя владыко, яко грешен есть. Наступает время проскомисания: оклеветанный епископ становится у жертвенника, а возле него папа и диаконы, и начинают проскомидию: дойдя до конца молитвы возношения, проскомисающий епископ, вместо того, чтобы окончить молитву, начинает снова читать ее, затем читает ее в третий и четвертый раз. Папа спрашивает – что это значит, а епископ отвечает: прости мя св. папа, яко не видех по обычаю Св. Духа пришествия и сего ради не кончаю молитвы; но преподобный владыко, диакона сего, стоящего близ, иже держит рипидию, отстави от св. алтаря, яко аз не смей рещи ему... Папа удаляет диакона, епископ видит Св. Духа, а катапетасма, лежавшая па алтаре (= престоле) сама собою подымается и покрывает папу, епископа, диаконов предстоящих и св. трапезу на три часа... Папа убедился, что епископ был оклеветан напрасно⁴⁰⁸.

В нижнем ряду стенописей алтарной апсиды помещены святители: с правой стороны – Афанасий Великий, Кирилл, Петр и Павел Александрийский и ростовские святители – Игнатий, Исаия, Леонтий (24); с левой – Петр, Алексей, Иона, Филипп, Киприан и Фотий (25).

В жертвеннике, по левую сторону алтаря: в коих Агнец Божий И. Христос, лежащий на дискосе под звездицею; над Ним Св. Дух и Бог Отец; по сторонам дискоса Богоматерь и И. Предтеча, а на сводах и стенах распространенные в рукописных сборниках XVII в. рассказы о чудесах, относящихся к пресуществлению св. даров. Св. Василий Великий в пятиглавой церкви совершает литургию⁴⁰⁹: он стоит пред престолом, на котором находятся потир и дискос; по правую сторону престола – два диакона. Св. Василий выходит из алтаря с чашею, в которой видны св. дары; в толпе народа, приближающегося к святителю, виднеется фигура еврея с курчавою головою, одетого в цветную одежду и роспашень, он простирает руку к чаше. Надпись: «св. Василю Великому служащу св. литургию жидовин некий виде яко отроча раздробляшеся в руках св. Василия и егда вси причащахуся и той иде и прия часть св. таинств». Следующая картина: жидовин стоит посреди своей комнаты и держит сосуд, в котором лежат две частицы евхаристического хлеба, имеющие телесный цвет; тут же жена жидовина с распущенными и перевязанными белою повязкою волосами, в розовом платье и синей куртке; она с удивлением рассматривает частицы св. хлеба; две мужские и две женские фигуры присутствуют при этом. Надпись: «иже воистину в тело пременися, сохрани же останок, иде в дом и показа жене своей». Далее: св. Василий в храме совершает крещение над жидовином и преподает ему св. дары, при чем присутствуют жена и другие члены семьи жидовина. Надпись: «наутрие же иде (жидовин) ко св. Василю и крестися со всем домом». Итак, в основе этих изображений лежит рассказ о том, как некий жидовин, придя в церковь, увидел в руках св. Василия вместо просфоры отроча, подошел вместе с другими к причащению, получил часть и по возвращении домой, показал оную семейству своему. Чудо убедило жидовина в истине пресуществления св. даров, и он крестился со всем своим семейством. На северной стороне жертвенника изображены повести об отроке сыне – жидовина и о царе сарацинском⁴¹⁰. В пятиглавой русской церкви священник преподает св. дары на лжице мальчику; на заднем плане народ; надпись: «един отрок отца жидовина иде во св. церковь и прия св. причащение усты токмо». Тот же мальчик выкапывает яму, чтобы скрыть в ней св. дары; на заднем плане город и священник в однорядке и скуфье; налево священник стоит на коленах возле ямы, выкопанной мальчиком; из ямы подымается огненный столб, в котором виден прекрасный отрок – Иисус Христос; преступный мальчик стоит в стороне и с изумлением смотрит на чудо. Надпись: «изыде вон и в некий дол погребе часть тела Христова; и по извещению пресвитер дол оный очисти и се обретеся отроча красно и во светлости неизреченней взятся на небо от руку пресвитерову». В пятиглавой церкви священник в фелони совершает литургию: он стоит пред престолом и копием прободает младенца, лежащего на дискосе; надпись: «Амфилог царь сарацинский в Иерусалиме, пришед в церковь Божию во время св. литургии, виде яко священник Христа яко младенца зарезал»; в стороне стоит сам Амфилог изумленный, в белой чалме, в красноватой подпоясанной одежде с желтым оплечьем и поручами. Некоторые второстепенные подробности этой повести помещены на южной стороне жертвенника; здесь же несколько неясных изображений с стертыми надписями. Не ясны также некоторые изображения среднего ряда на северной стене жертвенника: крещение неизвестного святого епископом, пострижение его или благословение на проповедь, святой отправляется на проповедь и крестит людей. На западной стороне жертвенника – похвала Пресв. Богородицы: в центре изображена Богоматерь на троне, в синей тунике и багряной верхней одежде; над Нею И. Христос Еммануил, выше Бог Отец. Внизу волхв Валаам со звездою в левой руке и со свитком в правой; в свитке написано известное пророчество Валаама о Мессии: воссияет звезда. С правой и левой стороны изображения пророков, предсказавших рождение Спасителя от Девы: Давида, Соломона, Гедеона, Исаии, Иеремии, Иезекииля, Даниила, Софонии и др.

В диаконнике (ю.-в.) подробно развита мысль о воскресении; здесь находятся: сошествие И. Христа во ад для изведения оттуда ветхозаветных праведников, воскрешение Лазаря, воскрешение сына вдовы наинской, изображение Ионы – прообраз воскресения Христова⁴¹¹; а в нижних частях диаконника по преимуществу святые русской церкви⁴¹², в русских узорчатых костюмах: св. благоверный великий кн. Владимир в царской короне, св. кн. Ольга – в короне, свв. кн. Борис, в виде зрелого мужа с окладистою бородою, и Глеб, в виде юноши. Внизу среди медальонных изображений обращает на себя внимание изображение препод. Максима Грека, с большою бородою, а в нише окна: Благое молчание, в виде ангела, с скрещенными на груди руками⁴¹³.

В центральном куполе храма – Господь Вседержитель, а в трибуне купола – праотцы ветхозаветные; в куполах побочных – Богородица и И. Предтеча. В сводах – изображение празднеств православной церкви; с северо-восточной стороны – рождество Богородицы⁴¹⁴, скомпонованное по образцу рождества Христова: св. Анна сидит на постели, к ней приближаются женщины с подарками; внизу омовение новорожденного младенца; в стороне в церемониальной позе сидит на высоком троне с подножием – Иоаким; благовещение⁴¹⁵): Богоматерь на троне с рукодельем в руках, на голову Ее сходит Св. Дух, пред Нею ангел благовествующий; действие происходит в роскошных палатах; вдали виден чрез открытую галерею праведный Иосиф в нимбе, занятый столярною работою; вверху в облаках Бог Отец посылает ангела благовестить Пресв. Деве. В юго-восточном своде рождество Христово, в ю.-з. – крещение И. Христа, в с.-з. – вход И. Христа в Иерусалим, в обычных византийских формах. В западной части свода представлена довольно обычная в росписях ярославских храмов, грандиозная картина «Премудрость созда себе дом и утверди столпов седмь»⁴¹⁶. Основная мысль изображения дана в этих словах книги притчей Соломоновых (9:1); премудрость – И. Христос, дом или храм – церковь, семь столпов – семь таинств Нового Завета⁴¹⁷. Развита эта мысль следующим образом: вверху представлен Бог Отец на троне, в облаках; под Ним подпись: «Премудрость созда себе храм“. У подножия Его Св. Дух, от Которого идут лучи вниз, по направленно к сидящей на троне с простертыми дланями Богоматери⁴¹⁸ и стоящим возле Нее ангелам; в лучах обозначены надписями семь даров Св. Духа: премудрость, разум, советь, крепость, ведение, благочестие, страх Божий. Ниже колоннада из семи колонн, на архитраве которого написано: «и утверди столпов седмь». На среднем столбе – распятый Спаситель, над главою Которого написано: «тело и кровь Господня», а по сторонам: «и черпа в чаши Своей вино и уготова Свою трапезу». У подножия креста престол с двумя чашами и возле него Соломон в царских одеждах и короне, с книгою, в которой написано: Премудрость созда и т. д. Все столбы и престол утверждены на изящном круглом пьедестале с надписями: «Ветхого и Нового Завета божественные церкви основание мученическая кровь, апостолов проповедь, пророческое учение, камень веры Христос», и «на сем камени созда церковь Свою». В особых свитках на столбах надписи: на средине – причащение, 1-й (всел.) собор, на остальных – крещение – 3-й собор, миропомазание – 2-й собор, покаяние – 4-й собор, священство – 6-й собор, брак – 7-й собор, елеосвящение – 5-й собор⁴¹⁹. Над колоннадою надпись: «глава церкви – Христос». По краям картины 10 групп или ликов святых на облаках: лик пустынножителей, мучеников, мучениц, преподобных отец, лик св. праведных (?), лик исповедников, святителей, царей и князей, лик пророческий с И. Предтечею во главе (в свитке его написано: «посла своя рабы созывающи...») и лик апостольский, во главе которого ап. Павел со свитком («и требующим ума рече: приидите, ядите Мой хлеб и пийте»). Под этими ликами внизу шесть групп в наклоненном положении, с надписью: «собрани вси язы́цы». Итак, здесь пред нами вся церковь с ее Главою, давшим Себя в снедь верным.

Изображения на стенах храма расположены правильными рядами: в верхних рядах на северной, южной и западной стенах – Евангелие, в нижних – события из истории И. Предтечи, которому посвящен храм; в самом нижнем ряду на северной и южной стенах – полные святцы на целый год, а на западной стене – песнь песней. В арках – сошествие Св. Духа, подвиги и чудеса апостолов⁴²⁰.

Роспись притворов Предтеченской церкви отличается чрезвычайным разнообразием. Здесь многочисленные изображения из ветхозаветной и новозаветной истории, начиная от создания мира; многочисленные поучительные сцены из патериков, события из церковной истории (житие Андрея Юродивого), апокалипсис; страшный суд, в котором обращает на себя внимание отделение овец от козлиц, грешники в аду в западноевропейских костюмах, рай в виде укрепленного, охраняемого ангелами, города, внутри которого множество населенных обителей святых; страсти Христовы, в центре которых известное изображение апокрифического суда над Иисусом Христом⁴²¹ во всех подробностях, с надписями в свитках судей; гонение на церковь Божию, где церковь представлена в виде корабля, кормчий – сам Иисус Христос, гребцы и паруса – апостолы и патриархи; вооруженные баграми и луками, еретики древние и новые (Кальвин, Лютер), с дьяволом во главе, стараются ниспровергнуть корабль церкви⁴²². Много также здесь единоличных изображений святых; в северном притворе помещены таинства церкви, в южном – коронование Богоматери и особенно замысловатое изображение – Плоды страданий Христовых⁴²³: представлен крест и на нем распятый Спаситель, в терновом венке, с обычными надписями: в нимбе – ΩΟΗ и вверху – I. Н. Ц. I.; на четырех оконечностях креста написано: высота, широта, долгота, глубина. Внизу, под крестом – гора Голгофа и Адамова глава. В руках Спасителя раздранные свитки (надписи стерты). Концы древа расцвели: от косой перекладины креста идут вверх и вниз ветви, оканчивающиеся букетами: из одного букета выступает (направо, вниз) рука с молотом и угрожает аду, представленному в виде наполненной демонами и грешниками огненной пасти, прикованной цепью к нижнему концу креста; в другом букете, с той же правой стороны, ангел с двумя лестницами в руках (принадлежность распятия), в букете с левой стороны – ангел с потиром в руках, в который течет кровь из прободеннего ребра Иисуса Христа; тот же ангел держит в другой руке трость, копье и другие орудия страдания. От длинной поперечной балки креста идут многочисленные ветви вниз и вверх: направо – ветвь, идущая вниз, с букетом оканчивается рукою, которая, держа меч, поражает сидящую на коне смерть; здесь надпись⁴²⁴:

Греховная смерть ныне упразднися

Прозябшим древом в конец упразднися,

Добродетели тщитесь творити,

Злобный бо вам грех не имать вредити.

Налево – другая рука держит венец над пятиглавою церковью, с признаками московской архитектуры, с маковицами: в этой церкви изображены 4 евангелиста и над ними, в закруглениях стенных фас, 4 символа евангелистов; около церкви (направо) мертвые встают из гробов; надпись:

Из древа крестна венец просияет,

Терпящим в церкви оный подает,

И кто зде о страсти размышляет крестне,

приимет венец жизни непрелестне.

Ветви, идущие вверх от этой балки, образуют 8 роскошных букетов, в которых помещены орудия страданий, поддерживаемые 8-ю ангелами, – копье и трость, темница, столп с бичами, две руки святотатственные, кружка (из которой Пилат умыл руки, или сосуд с оцтом?), терновый венец, хитон (?) и нерукотворенный образ. Здесь, в верхней части картины, представлены небесные сферы, в виде облаков с солнцем, луною и четырьмя ветрами⁴²⁵, а вверху – рай, в виде вертограда, в котором находятся ангельские силы, Господь Саваоф с державою и Св. Дух. От верхнего конца креста исходит ветвь, оканчивающаяся рукою, которая посредством ключа отпирает райские двери. В верхних углах картины – надписи; налево:

Бог Отец премилосердый

Залог даде людем твердый,

В любви посла в мир нам Сына

Христа за благость Едина;

На кресте Сын терпе страсти,

Свободи мир сей напасти;

направо:

Сын Иисус истощися,

Бог человек нам явися,

В любви Его всяк спасется,

Верный в небо вознесется;

Христос отверз рай собою,

Идите в оный правотою.

Изображение это встречается и в гравюрах, и на иконах; в издании г. Ровинского указаны две такие гравюры⁴²⁶: одна икона находится в Тверском музее⁴²⁷, другая – на юго-западном столпе в церкви св. Георгия (латышской) в Пскове. Основная мысль картины ясна: Бог Отец в Своем предвечном совете благоизволил послать в мир возлюбленного Сына. Спаситель претерпевает крестную смерть, побеждает диавола и смерть, созидает церковь, утвержденную на св. Евангелии, и отверзает людям двери рая. Мотив картины – процветшее древо креста – мог быть внушен художнику многочисленными песнопениями православной церкви; многие детальные формы картины были даны в искусстве византийском и древнерусском; архитектурные подробности храма явились под влиянием наблюдения современной художнику русской действительности. По-видимому, отсюда один шаг до заключения о русском самобытном создании этого сюжета. Однако, такое заключение было бы слишком поспешно. Оставляем в стороне второстепенные подробности картины, имеющие западное происхождение (титло латинское, терновый венец на главе распятого Спасителя и др.), и посмотрим, нет ли подобных памятников в искусстве западном. Один такой памятник мы нашли в коллекции Соммерара, в парижском музее Клюни⁴²⁸: здесь та же самая идея, выраженная в подобных же формах. На первом плане – распятый Спаситель, под крестом – скелет (Адам?) и возле него группа ветхозаветных праведников (в числе их Ной с ковчегом); к продольной балке креста прикован сатана, которому угрожает рука с молотком, исходящая от того же креста. В верхней части креста две ветви, означающие прозябение крестного древа; от левого конца креста опускается вниз рука и возлагает венец на женщину: женщина олицетворяет церковь; она принимает в потир кровь из ребра Иисуса Христа; возле нее четыре евангелиста; другая рука, с правой стороны, поражает синагогу, представленную в виде женщины, сидящей на осле, с знаменем в руке, на котором изображен рак (символ закоснения?), с завязанными глазами (нравственное ослепление иудеев); вверху – третья рука отпирает ключом двери рая. Не может быть ни малейшего сомнения в том, что здесь та же самая основная мысль, что и в нашем памятнике: силою креста поражается диавол, попирается смерть, устраняется сень Ветхого Завета, утверждается на четырех евангелистах церковь, питаемая кровию Иисуса Христа.

Русский художник, знакомый с этою или подобною ей западною картиною, справедливо рассудил, что некоторые детали ее не совсем понятны для русских и потому постарался видоизменить их: олицетворение церкви он заменил пятиглавым храмом, олицетворение синагоги – смертью и дополнил картину рая подробностями, общераспространенными в русской иконографии XVII века. Невозможно допустить, чтобы тождество идеи и сходство форм в памятниках русском и западном было делом случайным: между ними необходимо признать генетическую связь. Западная картина – оригинал, русская – подражание. В подтверждение этого достаточно указать на то, что в России это изображение явилось не ранее второй половины XVII в.; а картина Соммерара относится к XV в. Если это определение времени показалось бы субъективным, то вот другой памятник с точною датою: Дидрон нашел подобное изображение в скульптуре тимпана западного входа в главной церкви в Ландсхуте (между Мюнхеном и Ратисбонном), относящееся к 1435 году: те же четыре руки креста – верхняя отпирает двери рая, другая поражает дверь ада, третья сокрушает идола и ниспровергает корону синагоги, четвертая благословляет Мартина, патрона церкви⁴²⁹, – мотив тот же, что и в рассмотренных картинах. Русскому художнику принадлежит честь приспособления этого сюжета к русским понятиям, при помощи тех наличных средств, какие доставляла ему русская иконография XVII века.

Стенописи Николо-надеинской церкви в Ярославле. Храм построен в 1621 г. (запись у западного входа), а живопись, как видно из записей на северном и южном столпах, сделана в 1640 году; она поновлена, но не утратила своего древнего характера. Роспись главного алтаря видна из следующего плана.

1) В своде алтаря Бог Отец в образе старца, в семиугольном нимбе, с благословляющею десницею. Под Ним колесница Иезекииля (человек, ангел, птица и два колеса) и надпись, относящаяся к росписи апсиды: «иже херувимы тайно образующе». В зените алтарной апсиды великий вход; 2) три святителя в трехглавом русском храме, пред престолом, на котором лежит Евангелие; 3) церковник со свещею; 4) диакон с кадилом и ладанницею; 5, 6) два диакона с рипидами; 7) диакон с дискосом на голове; на дискосе, под звездицею, вместо св. хлеба изображен Иисус Христос в виде лежащего младенца; 8–10) три священника в фелонях; 11, 12) два священника несут плащаницу с изображением восьмиконечного креста, с тростью и копьем. В арке пред алтарною апсидою – раздаяние св. тела и крови в двух оживленных группах.

В жертвеннике: Иоанн Предтеча с блюдом, на котором лежит Божественный Младенец («се Агнец Божий»); в зените конхи – воздвижение честного креста (действие происходит в храме) с тремя русскими маковицами; патриарх держит крест над головою); ниже Иоанна Предтечи, в арке окна, Бог Отец с державою, Св. Дух и Иисус Христос в виде младенца на дискосе, под звездицею. На стенах жертвенника – страсти Христовы и святители.

С правой стороны алтаря, в приделе, посвященном св. Михаилу Малеину: в конхе – похвала Пресв. Богородицы; ниже – рождество Богоматери, успение и преподобные.

В куполе – Господь Вседержитель, с надписью: «кто Бог велий, яко Бог наш», и праотцы. В средней части храма – Евангелие (в арках) и преимущественно чудеса св. Николая Чудотворца, которому посвящен храм. В притворах – Ветхий Завет, начиная от сотворения мира, и страшный суд (в нише западного притвора). В северном притворе устроен особый придел – Благовещенский, расписанный изображениями, относящимися к жизни и чудесам Богоматери; здесь, между прочим, помещено в своде древо Иессея⁴³⁰ и афоно-дохиарская повесть об юноше, нашедшем клад.

Стенописи Николомокринской церкви. Запись на западной стене свидетельствует, что стенописи устроены при Алексее Михайловиче и ростовском митрополите Ионе в 1673 году⁴³¹. В алтарной апсиде главное место принадлежит изображению великого входа и святителей.

1) Три святителя в храме, украшенном тремя русскими маковицами.

2) Диаконы с кадилами.

3) Диаконы с рипидами.

4) Священник с дискосом, на котором лежит Младенец И. Христос; над ним Св. Дух и Бог Отец на колеснице Иезекииля.

5) Два священника: один с потиром, другой с крестом.

6) Священник с нерукотворенным образом.

7) Два священника: один с копьем, другой с лжицею.

8) Два священника несут воздух или плащаницу, раздутую в виде паруса.

9) Лик пророков.

10) Лик апостолов.

11) Святые разного звания.

12) Святители в рост.

13) Святители в медальонах.

14) Группа людей, не принадлежащих к лику святых.

На западной стене алтаря, над царскими вратами замечательное изображение евхаристии⁴³². Оно разделяется на две части: на левой стороне Спаситель со свитком в руке, в тунике и иматии, стоит за престолом под киворием и подает апостолам св. хлеб; впереди всех ап. Петр в наклоненном положении, за ним остальные 11 апостолов в оживленной группе; надпись: «приимите, ядите, сие есть тело Мое»; на правой стороне Спаситель представлен во второй раз, также за престолом, украшенным узорчатою материею, под киворием; Он держит в руках кубышку, к которой приближаются 12 апостолов; надпись: «пийте от нее вси, сия есть кровь Моя». На заднем плане обоих изображений представлены палаты, означающие сионскую горницу; в средине между двумя этими изображениями ветхозаветная Троица, в виде трех ангелов за столом. В этом изображении евхаристии сохранился остаток древнейшей византийской росписи; но уже здесь изменены и формы его и местоположение в алтаре. В малой апсиде жертвенника И. Предтеча с блюдом (се Агнец Божий), ниже престол, на котором лежит Агнец Иисус Христос с литургическими сосудами, народ приближается для причащения и проч. Внизу преподобные и мученики. По левую сторону жертвенника придел в честь св. великомученицы Варвары: роспись алтаря этого придела напоминает обычный тип росписи, а в средней части храма помещены изображения, относящаяся к св. великомуч. Варваре и Юлиании. В малой апсиде по правую сторону алтаря: воскрешение Лазаря, дочери Иаира, сына вдовы наинской, с воскресением И. Христа во главе; последнее представляет собою соединение древних иконографических форм с новыми западными⁴³³: в нижней части картины И. Христос, в блестящем ореоле, стоит на вратах адовых; по сторонам Его на первом плане Адам и Ева встают из своих гробниц; Спаситель берет их за руки; на заднем плане две группы ветхозаветных праведников; надпись: «сниде Господь во ад и изведе Адама и сущия с ним». Вверху – самый момент воскресения в формах, перешедших к нам с запада в XVII в. ангел отваливает круглый камень от гроба (наивная форма представления), Спаситель, в блестящем ореоле, поднялся на воздух и благословляет; стражи поражены чудом: одни падают, другие с изумлением смотрят на Воскресшего, третьи рассуждают между собою... мертвые восстают из гробов. Надпись: «возстание Господа нашего И. Христа от гроба». Скалистый ландшафт сообщает внешнее единство картине. Такое соединение двух моментов воскресения в одной картине мы знаем по памятникам не ранее XVII в.⁴³⁴. Оно вызвано было желанием выразить по возможности полнее евангельский рассказ о воскресении и таким образом восполнить недочет в древнем византийско-русском искусстве. Попытка не вполне удачная; задача остается не разрешенною удовлетворительно до сих пор.

В центральном куполе Господь Вседержитель и праотцы: Адам, Сиф, Енох, Авраам; в юго-восточном Господь Саваоф и судии израильского народа: Гедеон, Самуил... в северо-восточном И. Предтеча и пророки, в северо-западном Иисус Христос, Мельхиседек, в юго-западном Богоматерь, Моисей и Аарон. В сводах Евангелие: проповедь в назаретской синагоге и лепта вдовицы (с.-в.), изгнание торговцев из храма и благословление детей (ю.-в.); в западной части свода «Премудрость созда себе дом» в сокращенном иконографическом переводе. На северной и южной стенах жизнь и чудеса св. Николая Чудотворца; сверх того на южной стене внизу вселенские соборы, явившиеся здесь, может быть, по связи с преданием об участии св. Николая в заседаниях 1-го собора. Все изображения скомпонованы на один манер. Вот для образца первый собор⁴³⁵: храм с тремя маковицами; в нем на возвышенном троне император Константин Великий в царских одеждах, в короне, со скипетром, в нимбе; возле него святители – одни в фелонях, другие в саккосах, в омофорах, трое в епископских шапках древнерусского покроя; все в нимбах. Налево престол, на котором стоит Спаситель Отрок в раздранных одеждах, а пред престолом на коленях Петр Александрийский – сцена, как мы видели, часто повторяющаяся в стенописях афонских; направо в темнице сидит безбожный Арий в мирских одеждах, с рассевшимся чревом. Там же Арий представлен еще раз в группе святителей, возле св. Николая, который поднимает руку, чтобы ударить богохульника. В стороне, в портике, зрители. Надпись: «первый вселенский св. собор бысть в лето 5840 (?) в царство Константина... Св. отец числом бе 318, на Ариа еретика». Очевидно, картина идеальная, но не историческая. Таковы же изображения и других вселенских соборов⁴³⁶. На западной стене страшный суд – картина обширная, отличающаяся пластичностию форм. Стенописи папертей по своему содержанию относятся главным образом к Ветхому Завету: в северной паперти – творение мира, грехопадение человека, в южной – история Иосифа, переход евреев чрез Красное море и погибель фараонова воинства, изведение воды из камня Моисеем, синайское законодательство, золотой телец и др. В западной паперти лествица духовная и два крупных изображения с двух сторон главного входа в средний храм. Одно представляет молитву Господню в формах, навеянных лицевою библиею Пискатора⁴³⁷, другое символ веры также по образу Пискатора. Чтобы видеть, в каком отношении стоит наш иконописец к Пискатору, обратим внимание на символ веры. Первый член представлен в наших стенописях в виде Бога Отца в облаках, солнца и луны, земли с растениями, птицами, животными и зверями, Адама и Евы. Очевидно, картина выражает мысль, что Бог есть Творец неба и земли: те же элементы, с добавлением щита с еврейскою и латинскою надписями («Отец»), и в библии Пискатора⁴³⁸. Второй член преображение Господне («света от света»): то же у Пискатора. Третий – Благовещение и поклонение волхвов: первое выражает слова Символа – нас ради человек и нашего ради спасения сшедшаго с небес и воплотившегося от Духа Свята; второе – и Марии девы и вочеловечшася (надпись); тоже почти у Пискатора: в картине Благовещение поставлено на втором плане обожание Младенца Иосифом и Мариею или, что то же, рождество Христово⁴³⁹. Четвертый член – распятие И. Христа, снятие с креста («страдавша») и положение во гроб («погребенна»): у Пискатора распятие и положение во гроб. Пятый член – сошествие Иисуса Христа во ад: то же у Пискатора. Шестой – вознесение там и здесь. Седьмой – второе пришествие Христово там и здесь. Восьмой – сошествие Св. Духа там и здесь. Девятый: пятиглавая церковь с колокольнею; ап. Анания раздает народу хлеб. У Пискатора также раздача хлеба и в отдалении вечеря любви, но пятиглавого храма нет. Наш иконописец, следуя по стопам Пискатора, ввел в символ то, чего в нашем никеоцареградском символе нет, именно «общение святых»: у Пискатора оно вполне уместно, так как он воспроизводит символ апостольский и в изображении раздачи хлебов выражает слова этого символа «Sanctorum communionem». Десятого члена в наших стенописях нет: нет его и у Пискатора; пропуск этот служит не к похвале русского иконописца; проповедь ап. Петра, помещенная на той же картине не восполняет этого пропуска: православный иконописец должен был выделить 10-й член и выразить точнее. Одиннадцатый член – воскресение мертвых: то же у Пискатора. Двенадцатый – там и здесь рай. Несмотря, впрочем, на эту, доходящую до крайностей, зависимость нашего иконописца от западного образца в подборе сюжетов и разделении символа на члены, он все-таки старался удержать иконографические формы, выработанные древнею иконописною практикою: он не изменяет сочинение общеизвестных сюжетов, не допускает обнаженных тел и живописных фигур, эффектных поз и драматизма, отличающих картина Пискатора, и придерживается стиля иконописного.

             На стенах и своде западного входа (крыльцо) изображено откровение Иоанна Богослова в формах, сходных с апокалипсисом Пискатора⁴⁴⁰.

Стенописи Феодоровской церкви. Точных записей о времени исполнения их нет. По всей вероятности они исполнены незадолго до освящения храма (1691 г.), когда по словам повести о создании церкви Пресвятой Богородицы Феодоровской «каменный храм весь создася и всяким внешним и внутренним украшением изгоговися в алтари и во церкви»⁴⁴¹. Повесть сообщает, что иконы для храма изготовлялись ярославскими и костромскими иконописцами; отсюда возможно предположить, что им же поручены были и стенописи, тем более, что в роспись должны были войти специальные изображения, относящиеся к истории иконы Феодоровской Богоматери, знакомой местным иконописцам по стенописям костромского Успенского собора. Стенными изображениями украшен алтарь и средний храм.

Стенописи алтаря близко подходят по своему содержанию к соответствующим стенописям Предтеченской церкви, но не представляют уже той широты и разнообразия иконографических циклов.

1) В своде алтаря подробно развита песнь «О тебе радуется, благодатная».

2) Св. Григорий Богослов на троне; его окружают епископы.

3) Начало литургии – благослови Владыко: к обычному изображению этого момента, взятому с натуры, присоединено изображение ангела, поражающего копьем пасть ада, в чем нельзя не видеть влияние уже известного нам толкования на литургию, приписываемого св. Григорию Богослову.

4) Вход с Евангелием.

5) Чтение Апостола: за чтецом стоит ап. Павел с книгою, а за священником царь и пророк Давид.

6) Чтение Евангелия.

7) Великий вход, без таинственных подробностей.

8) Яко да Царя всех подымем: И. Христос – царь на троне, утвержденном на облаках; возле Него два ангела в саккосах, омофорах и епископских шапках.

9) Достойно и праведно есть поклонятися Отцу и Сыну и Св. Духу: вверху Св. Троица, ниже ангелы и народ.

10) Святая святым: на престоле чаша, в которой под звездицею лежит Иисус Христос. Сверху слетает ангел и, держа в правой руке нож (?), касается им груди Иисуса Христа.

11) Ряд святителей.       

На западной стороне алтаря – тайная вечеря,– копия с картины Леонардо да Винчи.

В жертвеннике по левую сторону алтаря, соответственно его назначению, росписи указывают главным образом на необходимость и пользу поминовения усопших на литургии; уместны здесь также и изображения служителей проскомидии диаконов, – равно как и изображение великого входа, но уже совсем случайно изображения из акафиста в честь Богоматери. Следующий план покажет, как размещены здесь эти разнохарактерные изображения.

1) Херувимская песнь: престол, возле которого три святителя и обычный великий вход.

2) И. Христос Агнец Божий в чаше, по сторонам Его Богоматерь и И. Предтеча.

3) Престол; священник и диакон поминают усопших. Особая надпись разъясняет, что поминовение усопших на литургии приносит последним радость.

4) Кондак 11-й акафиста: пение всякое побеждается. Представлены И. Христос и святители.

5) Икос 10-й акафиста: стена еси девам Богородице Дево. Представлена Богоматерь, держащая в руках омофор – эмблема покровительства верным, и по сторонам Ее св. девы.

6) Душа умершего в царском венце сидит за столом, уставленным яствами, среди райских деревьев. Ниже – ангел несет душу вниз; еще ниже – обнаженная душа сидит в темном месте. Надписи: 1) посажена душа та в ангельски светле месте, 2) и по совершении литургии сносит ангел Господень душу облаком и обнажает ее и сажает в прежнем месте.

7) Ангел Господень сидит в раю и записывает имена усопших; ниже – душа в темном месте, пред нею стоит ангел с одеждою и венцом в руках, предназначенными для облачения праведной души.

8) Рай в виде вертограда; ангел держит в руках обнаженную душу и показывает ей блаженства рая, или, как гласит надпись: «повеле Господь ангелу показати (душе) главную красоту». Направо в темном месте мучаются грешные души.

9) Ангел показывает душе мучения грешников.

10) «Взбранной Воеводе победительная»: погибель неприятелей под стенами Константинополя.

11) Благовещение Пресв. Богородицы.

12) Св. диаконы, в числе которых Козьма и Дамиан.

Изображения, относящиеся к судьбе умерших за гробом, повторяют основные темы поучительных статей, помещаемых в русских синодиках XVII и XVIII вв. В синодиках приводятся свидетельства вселенских учителей церкви о пользе поминовения усопших, объясняются молитвы поминовения в 3-й, 9-й, и 40-й день⁴⁴², в особых статьях присоединяются соображения о том, как ангелы записывают имена умерших, показывают им мучения грешников и водворяют в раю. Сказания эти восходят своими корнями к отдаленной христианской древности, повторяются во многих сочинениях эсхатологического характера, между прочим, в Великом Зерцале и наконец находят наглядное выражение отчасти в церковных стенописях, главным же образом в лицевых синодиках⁴⁴³.

В диаконнике, по правую сторону алтаря: в своде – древо Иессея, на вершине которого Богоматерь, с распущенными волосами, держит на руках Младенца Иисуса. Внизу – создание Адама и Евы и ряд апостолов из числа 70-ти.

В центральном куполе Господь Вседержитель, в ю.-з. – И. Христос Первосвященник, в с.-з. – св. Николай Чудотворец. В сводах праздники. Рождество Богородицы (с.-в.): св. Анна сидит на узорчатой постели, возле нее стол с яствами и две женщины с подарками; внизу направо две женщины омывают новорожденную Богоматерь; а повыше – служанка объявляет Иоакиму о рождении Богоматери. Налево зачатие Богоматери в виде лобзания Иоакима и Анны. Благовещение Пресв. Богородицы: Бог Отец посылает ангела благовестить Пресв. Деве; ангел размышляет пред дверьми дома Богоматери; ангел благовествует Богоматери, которая стоит в палатах, без рукоделья; на главу Богоматери сходит Св. Дух; пред Нею Библия, раскрытая на словах прор. Исаии: «се дева во чреве приимет и родит сына». Перевод этот согласен с описанием события благовещения в Четьи-Минеях св. Димитрия Ростовского и имеет связь с древними преданиями об этом событии. Рождество Христово (ю.-в.) вместе с поклонением волхвов: Богоматерь сидит на троне с Младенцем; перед Нею три волхва с дарами; внизу обычное омовение Младенца и Иосиф, беседующий с пастухом; вверху – ангелы славословящие, ангел объявляет пастухам радостную весть; другой держит в руках звезду, от которой идут лучи на главу И. Христа; звезда эта означает ту «умную силу», которая, по словам Златоуста, привела волхвов в Вифлеем. У ног Богоматери вол и осел. Сретение: Симеон, стоя в храме пред престолом, держит в руках Младенца; пред ним Богоматерь, свв. Анна и Иосиф с клеткою, в которой две птички. В западной части сводов – «премудрость созда себе дом» в тех же формах, как в церкви И. Предтечи. Росписи стен и столпов отличаются разнообразием циклов. Храм посвящен Феодоровской Богоматери; но так как он построен вместо бывшей здесь Никольской церкви, которая в виде особого здания также продолжает существовать доселе (отсюда название Николопенская-Феодоровская церковь), то и в росписи его находятся следы того и другого посвящения храма. Наибольшее место на стенах храма отведено Евангелию: оно занимает верхние части стен северной, южной и западной. Евангельские сюжеты уклоняются явно от древних композиций: всюду видно движение, мертвые схемы оживлены. Особенно обращают на себя внимание с этой стороны страсти Христовы⁴⁴⁴, напоминающие многие миниатюры лицевых рукописей страстей, весьма распространенных у нас в XVII и XVIII вв. При виде этих оживленных сцен, напр. взятия И. Христа в саду Гефсиманском, страшного испуга воинов, разбросанных там и сям в художественном беспорядке, Спасителя, вылетающего из гроба с знаменем в руке, изнеможенной Богоматери на земле, тернового венца на главе распятого Спасителя, – невольно припоминаются западные гравюры, оставившие глубокие следы и в наших миниатюрах страстей, и в иконах, и в стенописях. Стихотворные подписи⁴⁴⁵ под изображениями страстей указывают на совершенно свободное отношение иконописца и к иконографическому преданию и к тексту Евангелия, напр.:

Со креста со страхом пречистое тело снемше,

Ученицы сетуют приемши.

Мати сына зрящи яко мертва на земли плачущи рыдаше.

И в болезни своей вопияше.

Или:

Христос отдается мертвой муце;

Иуда лобзает Христа, отдает мучителем в руце.

Слышавше же (воины) глас Христов на землю падоша,

Ужас их взят, стерпети не могша.

На северной и западной стенах молитва Господня по Пискатору; на тех же стенах и южной в нижнем ряду – история Влахернской иконы Богоматери⁴⁴⁶; кроме того на западной – сошествие Св. Духа на апостолов в формах, очевидно, западных: триклиний, где происходит действие, изображен в стиле Возрождения, Богоматерь и апостолы сложили руки на католический манер, вверху вместе с огненными языками ангелы, внизу толпа народа. Память о посвящении первоначального храма св. Николаю выразилась в одном нижнем ряде изображений из жизни и чудес св. Николая на северной стене. В соответствии с этими изображениями помещен на южной стене ряд изображений, относящихся к истории чудотворной иконы Феодоровской Богоматери; цикл этот редко встречается в стенописях⁴⁴⁷, и хотя не отличается обилием характерных бытовых подробностей, все-таки представляет интерес, как одна из попыток художественной разработки тем, заимствованных из русской истории. Великий Князь Василий Ярославич⁴⁴⁸ костромской отправляется на охоту: его сопровождает многочисленная свита, охотничьи собаки и любимый княжеский сокол на руке охотника. Пред охотниками стоит ветвистое дерево и на нем икона Богоматери. Князь сходит с коня, простирает руки к иконе, чтобы взять ее... Надпись объясняет картину таким образом: «во дни великого князя Василия Георгиевича образ Пресв. Богородицы принесен». Великий князь Василий поехав со пси и виде образ Пресв. Богородицы... на древе соснове хотя ее взяти, образ же не дадеся. Следующая картина представляет перенесение чудотворного образа духовенством и множеством народа в Костромской собор. Внешняя обстановка картины, как соборные главы, одежды духовенства и бояр взяты из быта XVII в., но архитектура собора не имеет сходства с действительностию и составляет роскошный вымысел фантазии. Князь – мужчина средних лет, с широкою бородою, в богатом княжеском костюме. Чудеса от иконы Феодоровской Богоматери в нескольких картинах: пожар в Костромском соборе, представленном в виде московского кремля с высокими башнями⁴⁴⁹; икона Богоматери чудесным образом поднялась вверх, где держат ее два ангела; народ – пешие и конные – с изумлением смотрят на чудо; иные молятся.

Великий князь Василий побеждает татар: крепость, из которой русские выбрасывают на неприятелей камни и стреляют из пищалей; из ворот крепости выступают вооруженные всадники с иконою Богоматери. Воины и кони татарские падают.

В притворе Феодоровской церкви стенописей нет.

Стенописи церкви Иоанна Златоуста в Коровниках по своему стилю и иконографическому содержании близко подходят к предтеченским. Храм построен в 1654 г.; но его первоначальные стенописи, если они были, до нас не дошли. Запись на южной стене удостоверяет, что существующие стенописи исполнены при импер. Анне Иоанновне в 1732 году; другая запись на западной стороне алтаря отмечает их возобновление в 1836 году. В своде апсиды алтарной: «О тебе радуется, благодатная, всякая тварь»; затем в апсиде и на стенах алтаря литургия в нескольких моментах: «благослови Владыко», вход с Евангелием, чтение из Апостола и Евангелия, ектения об оглашенных, «достойно и праведно есть». Все эти изображения представляют копию с обыкновенной литургии и чужды той символизации, какую мы видели напр. в церкви Предтеченской. Из последующих изображений моментов литургии только в двух дано указание на таинственное значение их, именно: в изображении «приимите, ядите, сие есть тело Мое» представлен И. Христос лежащим в чаше, а в изображении «победную песнь поюще...» Он стоит в чаше на престоле. В нижнем ряду алтарной апсиды изображены, по обычаю, святители. В проходе из алтаря в жертвенник изображен престол, на котором херувим заклает Божественного Агнца И. Христа длинным ножом; около престола находятся священник, диакон, ангелы и Богоматерь. Надпись объясняет, что здесь представлено видение Ефрема Сирина о брате некоем, соблазнявшемся о раздроблении просфоры. В жертвеннике на своде Похвала Пресв. Богородицы, в зените конхи «се агнец Божий», ниже несколько изображений из синодика, относящихся к судьбе души за гробом и изъясняющих пользу поминовения усопших на литургии. Внизу – диаконы. В куполе храма – коронование Богоматери. В сводах: благовещение Пресв. Богородицы, с книгою, и вознесение Господне, с трубящими ангелами (с.-в.); сошествие во ад, в присутствии апостолов (sic!), преображение и рождество Христово, вместе с поклонением волхвов, представленных в царских коронах (ю.-в.); премудрость созда себе дом (з.)⁴⁵⁰. На стенах храма в верхних частях – Евангелие, ниже история чудотворной иконы Владимирской Богоматери (ср. стенописи Феодоровской церкви): Евангелист Лука сидит и пишет икону Богоматери по образцу Богоматери, сидящей здесь же направо вверху⁴⁵¹; направо он подносит Богоматери свое произведение. В особой картине представлено перенесение иконы из Киева во Владимир: духовенство, сидя в просторном экипаже, держит на руках св. икону, конные всадники и толпа народа сопровождают икону, вдали горы и два города, вероятно, Киев и Владимир. Внизу на земле неизвестный человек и женщина, разбитая стоящею здесь лошадью: подробности эти объясняются из сказания о перенесении иконы, где говорится, между прочим, что на пути к г. Владимиру конь, везший повозку священника сбил с себя слугу и переломил ему ногу, а жену священника топтал ногами и, схватив зубами, тащил по земле до тех пор, пока она испустила дух⁴⁵². По молитве священника, жена его ожила, а слуга выздоровел. Так именно объяснено это и в надписи над изображением: «сия святая икона везома ста близ града Владимира, ту жена иереева до смерти убиенная оживотворися». Надпись эта, как видно, отмечает и ту подробность, что, не доезжая до Владимира, лошади, везшие икону, остановились. Это произошло, по словам сказания, на берегу Клязьмы, где Князь соорудил две церкви⁴⁵³. По пленении же Батыеве, читаем в надписи над другим изображением: Князь Василий с патриархом (sic!) Киприаном принесе из Владимира всечестную икону в царствующий град Москву; на картине⁴⁵⁴ представлен Московский Успенской собор в шаблонных иконописных формах; к нему подходит торжественная процессия со св. иконою; впереди митрополит Киприан и великий Князь Василий Дмитриевич, оба в нимбах; затем и митрополит и князь представлены еще раз, вместе с народом, в самом Успенском соборе, где на видном месте стоит икона Богоматери и пред нею зажженная свеча. Ниже этих изображений на стенах (с.-ю.-з.) Златоустовского храма помещены жизнь и чудеса св. И. Златоуста⁴⁵⁵; на южной стене разбросана по частям молитва Господня, а на западной несколько изображений из книги песнь песней; но гораздо большего внимания заслуживает в Златоустовском храме изображение недреманного ока⁴⁵⁶: Спаситель в виде прекрасного отрока лежит на ложе, у изголовья стоит Богоматерь, у ног – ангел; другой ангел летит сверху с орудиями страданий И. Христа – крестом, тростью и копьем; на заднем плане деревья; надпись: сей (!) не воздремлет, ниже уснет храняй Израиля. В стенописях Афонских «Недреманное око» – явление нередко повторяющееся; нередко оно и в памятниках русских – стенописях, на иконах, воздухах⁴⁵⁷ и в иконописных подлинниках⁴⁵⁸.Варианты его не имеют особенной важности; гораздо важнее изъяснение этого сюжета, встречающееся в наших старинных рукописных сборниках: сказание об иконе недреманном оце Господни, чесо ради пишут тако. Егда идяше Иисус отрочатем от Иерусалима в свой град Назарет и с Ним бяше и мати Его Мария, и хотяше Иисус открыти тайну Свою, якоже и Симеон Богоприимец прежде прорече: оружие пройдет твою душу; и от путнаго шествия утруждся и седе при пути и воздремався Иисус и хотяше возлещи и преклонься; и предстоящая Матерь Его виде два ангела, – один одесную держаше крест, а другой ошуюю держаше трость и копие; и восклонься Матерь вопроси Иисуса, глаголя: о чадо, не мимо иди рождение тя, рцы ми, что сие есть видение, еже видится очима моима; и отвещав Иисус рече: о Мати, тайна сия есть великая, о мне сбудеттися якоже Симеон прорече, еже оружие пройдет твою душу, егда узриши мя на кресте распинаема и копием в ребра прободаема, и тогда сбудется прореченное слово: сей лежит на падение и востание многих во Израили, се ти речено о распятии и востании моем⁴⁵⁹. В западной паперти Златоустовской церкви обращают на себя внимание две сложные картины по сторонам входа: суд над И. Христом и страшный суд, в котором, между прочим, находится внизу отделение овец от козлиц, – символическая и редко встречающаяся форма отделения праведников от грешников (ср. табл. 391 Пискатора). Остальные изображения и новы, и не многочисленны.

Стенописи Христорождественской церкви не имеют точной даты. Построение церкви, как видно из записи⁴⁶⁰ на наружном карнизе, относится к 1642 году; но живопись в том виде, как она дошла до нас, не может быть отнесена к тому времени. По сравнению с другими ярославскими стенописями и обилию западных новшеств, она должна быть признана позднейшею, хотя и не совершенно новою⁴⁶¹. Возможно притом предположить, что она была исправлена в 1831 году при епископе Аврааме, вместе с переделкою самого храма. Роспись алтаря дает нам знакомое но смешанное иконографическое содержание: в апсиде «О тебе радуется, благодатная», ниже И. Предтеча с блюдом, на котором лежит И. Христос (се агнец – обычное изображение жертвенника), по сторонам его святители, цари в нимбах и народ; тут же и благоразумный разбойник; ниже «яко да Царя всех подымем»: представлено Отечество и ангелы – одни в епископских шапках и омофорах, другие с диаконскими орарями; в руках ангелов шары с надписью «аллилуйя». Внизу два ряда святителей – вселенской церкви и русской. Евхаристия перенесена на западную сторону алтаря к царским вратам и получила видоизменение в подробностях: Спаситель причащает апостолов посредством лжицы. В жертвеннике (с.-в.) великий вход, при чем присутствуют святые в нимбах; се агнец, святители в медальонах; на стенах мученики, мученицы, преподобные, Петр и Павел и др. В куполе Господь Вседержитель в древнем типе, с раскрытым Евангелием, в котором написано: «вся елика аще просите»... Вокруг Спасителя надпись: «с высоты призираяй убогия приемля»... В сводах (с.-в.) благовещение пресв. Богородицы и введение во храм, (ю.-в.) рождество Христово (Божеств. Младенец не спеленат, но одет в белое покрывало) с поклонением пастырей и Богоявление (вверху Бог Отец) с проповедью И. Предтечи; (з.) «премудрость созда себе дом» в формах сокращенных. На стенах северной и южной, Евангелие и события из жизни Богоматери и деяний апостольских; кроме того на северной стене изображены семь таинств церкви и молитва Господня. На западной стене «Хвалите Господа с небес» – цикл изображений, напоминающий стенописи Афона и русские гравюры, и страшный суд: общая схема и содержание этой последней картины не представляет оригинальных особенностей по сравнению с другими памятниками XVII-XVIII в., редкую особенность его представляют сирены в раю в виде двух женских фигур с крыльями, среди райских деревьев⁴⁶².

Стенописи Петропавловской церкви сделаны, вероятно, одновременно с построением церкви в 1691 году, но обнаруживают следы поновлений. Богоматерь «честнейшую херувим» в алтарной апсиде представлена в короне; в жертвеннике «се агнец» и диаконы; в диаконнике – древо Иессея и преподобные. В сводах – праздники и «премудрость созда себе дом»; на стенах храма (с., ю., з.) Евангелие, причем наряду с евангельскими сценами помещен (ю.) и апокрифический суд над Иисусом Христом. Кроме того, на южной и западной стенах внизу – история Давида, а на западной – песнь песней; на северной – акафист Богоматери, где между прочим, находится и коронование Богоматери с надписью: «радуйся, яко твоя радость во век не скончается»; события из жизни Никиты Столпника, переяславского чудотворца, помещенные здесь потому, что в Петровском монастыре, на месте которого построена настоящая церковь, хранились вериги этого чудотворца, вынутые из Волги; здесь же в нише – Недреманное Око в обычных формах, с надписью в свитке херувима: «се не воздремлет, ниже уснет храняй Израиля».

Стенописи Богоявленской церкви исполнены при патриархе Адриане. Алтарь здесь не троечастный, как в других ярославских храмах, но состоит из одного обширного помещения, в котором устроены и жертвенник и диаконник. Простор алтаря дал возможность иконописцу широко развернуть картину литургии: в апсиде он изобразил «О тебе радуется»; по стенам алтаря: Григорий Богослов и святители (з.), проскомидия (сходит ангел Господень) и «се агнец» (с.); здесь же начало литургии «благослови Владыко» и вход с Евангелием; на другой стороне (ю.) чтение Апостола с надписью: «Христос Бог мир подавает, во премудрости всех утверждает»; благослови душе моя Господа с надписью: «тогда Иисус Христос подает благодать и мир любящим Его»: над ю.-з. окном «Яко да Царя». Конец литургии опять на с. стене: «достойно и праведно (св. Троица, ангелы и народ), победную песнь (И. Христос стоит в чаше на престоле), святая святым» (И. Христос лежит в чаше, ангел закалает Его ножом), причащение мирян и заамвонная молитва (ангел с орарем стоит за престолом).

Свод храма крестообразный и состоит из четырех треугольных лопастей, с отдельным изображением на каждой из них:

1) Отечество: Бог Отец и Сын восседят на возвышенном троне, вверху Св. Дух, по сторонам Богоматерь и И. Предтеча в молитвенном положении.

2) Успение Пресв. Богородицы в формах обыкновенных: внизу ангел отсекает руки жидовина, вверху ангелы и херувим.

3) Вознесение Господне: Спаситель в облачном ореоле, несомом ангелами, внизу Богоматерь, два ангела и две оживленные группы апостолов.

4) Воскресение Христово: Спаситель стоит на вратах адовых, с крестом в левой руке, правою рукою берет Адама, возле которого Ева и другие ветхозаветные праведники встают из гробов; налево ангел сковывает сатану. Вверху И. Христос стоит с крестом во гробе, в котором видны погребальные пелены, над Ним ангелы держат крест; группа ангелов стоит по правую сторону Иисуса Христа; ап. Петр приникает к гробу И. Христа. На правой стороне картины праведники ветхозаветные идут в рай; И. Христос дает крест благоразумному разбойнику, который затем стоит у дверей рая; явление И. Христа ученикам на море Тивериадском (ап. Петр плывет к И. Христу, другие апостолы тянут рыболовные сети). Мы уже видели, что такое изображение воскресения Христова часто встречается на иконах XVII-XVIII вв.

На стенах храма евангельские события, в ряду которых, между прочим, находится изображение несения креста с Вероникою: Христос изнемогает под бременем креста, за Ним стоит женщина с Нерукотворенным образом в руках; надпись: «ведоша же Иисуса на распятие и даша Ему понести крест Его; и взя Иисус убрус... и отре пот на лице своем, и aбие вообразися образ лица Его». Эта версия сказания о Нерукотворенном образе разработана была на западе и нередко находила свое выражение в памятниках западного искусства⁴⁶³.

Стенописи церкви св. Димитрия Солунского сделаны в 1686 году при Иоанне и Петре Алексеевичах, по благословению Ионы, митрополита ростовского и ярославского (запись на западной стене); возобновлены в 1859 году. В алтарной апсиде главного храма – «О тебе радуется», святители и мученики в медальонах; на западной стене алтаря – св. Троица и символы евангелистов. В куполе – Господь Вседержитель с Евангелием, раскрытым на словах: «приидите благословеннии Отца Моего»; вокруг Пантократора: «пречистому Твоему образу, покланяемся Благий...» В сводах: с.-в. – рождество Богородицы и благовещение, с книгою; ю.-в. – рождество Христово и Сретение; с. з – введение во храм Пресв. Богородицы и сошествие Иисуса Христа во ад; ю.-з. – преображение и крещение Иисуса Христа; зап. – вознесение Господне и распятие. На стенах (с. и ю.) главным образом Евангелие, а внизу акафист Богоматери; на западной стене страшный суд, где грешники, идущие в муку вечную, представлены с выбритыми бородами и в западноевропейских костюмах⁴⁶⁴. Два придела в этом храме имеют специальные росписи: в южном приделе, посвященном св. Димитрию Солунскому, события из жизни великомученика (св. Димитрий укрепляет христиан в вере, воодушевляет Нестора на единоборство с Лием и др.), в северном приделе св. Георгия – страдания этого великомученика (колесование, влачение по земле; св. Георгий пред Диоклетианом и др.).

Стенописи Спасонагородской церкви, исполненные в 1693 году, не отличаются ни художественными достоинствами, ни хорошею сохранностию, но богаты иконографическим содержанием. В жертвеннике и алтаре⁴⁶⁵ подробно изложена литургия: первая часть ее в жертвеннике, вторая в алтаре. В первом: «се агнец» обычно; «св. Григорий вопрошен бысть о св. литургии», «в проскомидии ангел Господень сходит» (ангел приближается к жертвеннику), малый вход (надпись: «иерей с Евангелием в церковь исходит»), чтение Апостола (над чтецом Иисус Христос и сонмы ангелов, ап. Павел, над диаконом Давид; надпись: «Христос Бог наш мир нам подавает, Гавриил и Михаил во премудрости всех утверждают»), чтение Евангелия (над диаконом Иисус Христос, ангелы и херувимы; надпись: «во Евангелие Сын Божий сходит и шествие всем подается»); в средине между поименованными сейчас изображениями помещена св. Троица и под Нею престол, священники, ангелы и народ (надпись: «со страхом ангельским благодать подается»), ектения об оглашенных: диавол стоит возле диакона, произносящего ектению, а направо ангел низвергает диавола (надпись: «во оглашение ангел диавола свергает»); внизу ряд св. диаконов. Продолжение литургии в алтаре; в апсиде «О тебе радуется»; на сводах и стенах алтаря: престол, возле которого два ангела с рипидами, над ним херувимы и Бог Отец; пред престолом священник с служебником, раскрытым на словах: никто же достоин... Это – начало молитвы при пении херувимской песни; «всякое ныне житейское»: великий вход – копия с натуры; «достойно есть яко воистину»: четыре ангела молятся у престола, в стороне коленопреклоненный народ; святая святым: престол с дискосом, па котором лежит Иисус Христос; над Ним Св. Дух, Бог Отец, ангелы и херувимы; внизу священник, диакон и народ; действие происходит в одноглавой церкви; – причащение мирян (надпись: «со страхом Божиим и верой приступите»); заамвонная молитва (за престолом стоит ангел с орарем); – «буди имя Господне благословенно отныне и до века»: священник и диакон стоят у престола, на котором две чаши, Иисус Христос Отрок стоит на этих двух чашах. Внизу святители вселенские и русские в рост, по обычаю. Объяснение всех этих подробностей находится в вышеприведенном Слове о литургии, приписываемом св. Григорию Богослову. В арке входа, ведущего из алтаря в жертвенник, помещены изображения, каких мы не встречали в других стенописях; в них передан поучительный рассказ о том, как один юноша, за отсутствием священника, заключенного по злобе диавола в темницу, был крещен ангелом; здесь представлена темница и в ней связанный священник; два диавола держат его (надпись: «господин же посла отрока, да призовет иерея, отрок же не обрете его и поведа господину случившееся ему»); далее ангел в иерейских одеждах, с требником в руках, стоит пред крещальною купелию, в которой – юноша крещаемый, в стороне два восприемника – мужчина и женщина (надпись: «некоему юноше, крестившуся от ангела, невидимо иерею стоящу, связану по рукама»). Таковы стенописи жертвенника и алтаря.

В центральном куполе храма Господь Вседержитель, в северо-западном Иоанн Предтеча с Божеств. Агнцем на беседе, в юго-западном Богоматерь с Младенцем в недрах. В сводах праздники: введение во храм и благовещение (с.-в.), рождество Христово и крещение (ю.-в.), сошествие Св. Духа и вознесение Господне (з.). На стенах – Евангелие, а внизу – обращение Константина и Елены к христианству, история обретения креста Христова и построение храмов царицею Еленою на св. местах: процесс постройки – снимок с русского плотничества: два плотника рубят деревянную церковь. Этот цикл изображений явился здесь потому, что один из престолов храма посвящен происхождению честных древ креста Господня.

Стенописи Крестовоздвиженской церкви 1735 года, за исключением немногих изображений, сделанных вновь в 1860–1865 гг. (Записи в трапезе). Работали ярославские иконописцы⁴⁶⁶. Роспись в своих главнейших чертах согласна с другими ярославскими росписями, и потому мы не можем принять заключение г. Лебедева, будто она мало заключает в себе исторической связи⁴⁶⁷. В алтарном своде – „О тебе радуется», в апсиде– Великий Архиерей Иисус Христос с предстоящими Богоматерью и Иоанном Предтечею; на стенах важнейшие моменты литургии⁴⁶⁸; внизу – святители. В жертвеннике «се агнец Божий», похвала Богородицы, «величит душа моя Господа», пресвитеры и диаконы. В куполе св. Троица (Бог Отец и Сын в западных коронах); в сводах – праздники и «премудрость созда себе дом». На стенах (с., ю., з.) вверху евангельские сцены и между прочим девять блаженств, встречающихся в иконографии редко⁴⁶⁹; страсти Христовы и страшный суд отнесены, по обычаю, на западную стену; в нижних рядах стен (с., ю., з.): история креста Христова (4-й ряд снизу), нерукотворенного образа (3-й ряд), явление и чудеса иконы Казанской Божией Матери (2-й ряд); наконец в самом нижнем ряду на сев. и южной стенах соборы – апостольские и вселенские, а на западной – песнь песней. – Очевидно, что общепринятый порядок росписей выдержан здесь довольно строго. Кроме общих изображений, здесь введены в роспись циклы специальные, как это мы видели и в других храмах; эпизоды из истории креста введены потому, что главный престол посвящен воздвижению честного креста, чудеса казанской иконы Богоматери потому, что здесь устроен придел в честь этой иконы. Вселенские соборы, как внешнее выражение учения церкви, имеют связь с Евангелием и не составляют явления слишком редкого в стенописях; история нерукотворенного образа явилась, может быть, по связи со страстями Христовыми и изредка также встречается и в других стенописях.

Притвор расписан изображениями из Ветхого Завета в 1860–1865 г.

Стенописи Варваринской церкви 1743 года (запись). В алтарной апсиде на месте обычного изображения: «О тебе радуется» помещено западное изображение коронования Богоматери; на стенах алтаря – таинства (крещение, миропомазание и покаяние), так же неизвестные в древней иконографии; одни святители в нижних частях алтаря напоминают древние росписи. В жертвеннике «се агнец Божий» и указания на необходимость поминовения усопших, заимствованные из синодиков. В куполе Господь Вседержитель; на стенах храма, северной и южной вверху, – евангельские притчи, внизу – события из жизни великомученицы Екатерины, которая считается покровительницею варваринского прихода; в честь ее по соседству построена теплая церковь; в среднем ряду история иконы Знамения Пресвятой Богородицы, введенная сюда потому, что строителем драма был новгородский купец Симеон Добрыня (в схимонашестве Сергий), которому особенно дорога была местная новгородская святыня; в честь Знамения Богоматери посвящен и самый храм; название же «варваринский» сохранилось от прежнего, стоявшего здесь храма; о нем напоминает также особый придел в честь Варвары Великомученицы в настоящем храме. – На западной стене храма – песнь песней. В целом росписи эти представляют, сравнительно с другими, наибольшую сумму уклонений от принятого типа росписи, и обнаруживают сильную наклонность к формам западной иконографии. Старинные стенописи остальных ярославских церквей (Вознесенская, Воскресенская, церковь Св. Духа и др.) переделаны в недавние времена и утратили всякое археологическое значение. Более счастливая судьба выпала на долю двух храмов Романово-Борисоглебска.

Стенописи Крестовоздвиженского собора в г. Романове носят на себе печать XVII века и, вероятно, исполнены вместе с построением храма в 1658 году. В апсиде алтаря – «О тебе радуется» и святители; на западной стороне алтаря – св. Троица; в крайней юго-восточной конхе – Похвала Пресвятой Богородицы. В куполах – Господь Вседержитель, Иоанн Предтеча и Богоматерь – Знамение. В своде Евангелие и Воздвижение Честного Креста. На южной стене страсти Христовы (от тайной вечери до вознесения Господня); на северной – история креста, сцены из деяний апостольских (обращение Савла, мученическая кончина архидиакона Стефана и др.); на западной – апокалипсис и вселенские соборы. В притворе – страшный суд и Ветхий Завет (творение мира и человека, грехопадение, убиение Авеля, потоп, эпизоды из истории Лота, Иосифа, Сусанны и т. д.). Еще ближе подходят к росписям ярославским стенописи Воскресенского собора в г. Борисоглебске, исполненные, судя по записи⁴⁷⁰ на западной стене, в 1652 году. В алтарной апсиде изображен пятиглавый русский храм и в нем великий вход в обычных формах и порядке; указание на таинственное значение его дано в изображении на дискосе Самого Иисуса Христа вместо св. хлеба; внизу – святители. Евхаристия в форме раздаяния св. хлеба и чаши перенесена, вопреки древнейшему плану росписи, на западную сторону алтаря. В жертвеннике – «се агнец Божий», в диаконнике – воскресение Христово, воскрешение Лазаря, воскрешение мертвеца чрез прикосновение к костям Елисея и воскрешение сына вдовы наинской; ниже епископы в медальонах. В сводах праздники и «Премудрость созда себе дом»; на северной и южной стенах – Евангелие, кроме того на южной внизу вселенские соборы; на западной – страшный суд полный, с низвержением демонов. В притворах и на лестницах роспись смешанного характера: наибольшее место отведено Ветхому Завету, но встречаются здесь и события новозаветные из Евангелия, деяний апостольских, молитва Господня, апокалипсис, из русской истории – крещение св. Владимира и России, и поучительные изображения религиозно-нравственного характера (ангел приемлет душу умершего праведника, ангел восстановляет спящую душу на молитву и т. п.).

Стенописи Софийского собора в Вологде. Запись на внутренних стенах храма показывает, что они исполнены в 1688 году⁴⁷¹ ярославскими иконописцами Дмитрием Плехановым с товарищами⁴⁷²; возобновлены в 1848–1851 гг. с сохранением всех главнейших черт первоначального столпового письма. Это была реставрация старой стенописи, но не переделка ее на новый манер. Помимо сходства этого реставрированного памятника с другими памятниками XVII века, сохранность его подтверждается описью, сделанною до его реставрации в интересах точности этой последней: здесь исчислены подробно те самые изображения, которые теперь находятся налицо. Стиль живописи строгий, столповый, близко подходящий к стилю стенописей первой половины XVII века; композиция проста, чужда той замысловатой символике, которою отличаются стенописи конца XVII и XVIII в. В алтарной апсиде «О тебе радуется, благодатная, всякая тварь»; на стенах алтаря – София премудрость Божия, которой посвящен храм, «что тя наречет о благодатная» и похвала Пресвятой Богородицы; внизу – ангелы, херувимы и святители, в числе которых московские митрополиты: Петр, Алексей, Иона и др. В жертвеннике: Божественный Агнец Иисус Христос на дискосе, среди ангелов и херувимов, святые диаконы, страсти Христовы, святые епископы, мученики, Богоматерь среди ангелов и херувимов, поучительное изображение из синодика, выражающее мысль о пользе раздаяния милостыни по усопшим; в куполе жертвенника – Иоанн Предтеча с надписью «память праведного с похвалами...» и 8 пророков со свитками, между окнами. В юго-восточной апсиде: херувимская песнь или великий вход в формах простых, взятых с натуры; ниже преподобные, епископы, херувимы и патриархи⁴⁷³; в куполе – святая Троица и праотцы, с надписью: «приидите людие триипостасному Божеству поклонимся...» Средний храм: в центральном куполе Господь Вседержитель, с подписью: «пречистому Твоему образу покланяемся Благий...» в северо-западном – Еммануил и пророки, в юго-западном – Богоматерь – Знамение и пророки. В сводах храма праздники: рождество Богородицы, благовещение, успение, рождество Христово, сретение, богоявление, преображение, воскресение и вознесение Иисуса Христа на небо. На стенах северной и южной – Евангелие, акафист Богоматери⁴⁷⁴ и вселенские соборы; на западной – страшный суд. На столпах храма вверху – мученики, внизу – русские князья: св. Владимир, Василий Ярославич, Константин Ярославич и др.

Росписи другой вологодской церкви Иоанна Предтечи в Рощенье 1717 года⁴⁷⁵, уже не отличается ни строгостию иконописного стиля, ни строгим порядком в размещении изображений. В алтаре, вопреки древнему обычаю, изображена молитва Господня; в некоторых подробностях она сходна с молитвою Господнею у Пискатора, но не может быть признана точною копиею с последней. В алтарном своде представлено коронование Богоматери, при чем Бог Отец и Сын сидят в коронах; это – призывание молитвы Господней. Первое прошение представлено в центре апсиды в виде Великого Архиерея, по сторонам которого стоят ангелы с рипидами и орарями. Второе: неизвестное лицо в царской короне, со скипетром, притягивает к себе посредством веревки толпу людей: это, по всей вероятности, антихрист или «грех мира сего»⁴⁷⁶, увлекающий людей в свои сети; его власть над миром побуждает молить Бога, чтобы скорее наступили времена царства Божия. Третье: Спаситель с крестом на плечах и группа людей также с крестами⁴⁷⁷. Четвертое: архиерей причащает священника, при чем присутствует и народ; здесь же мирянин молится пред образом Иисуса Христа; на столе хлеб и вино; смысл изображения ясен сам собою: хлеб и вино выражают мысль четвертого прошения о хлебе насущном, о чем должен молиться христианин, а приобщение указывает на символическое значение этого прошения, изъявляемого в смысле евхаристическом. Пятое прошение на южной стене алтаря: представлен ростовщик с мешком, наполненным, вероятно, деньгами, и с книгою, намекающею, быть может, на долговые документы; должник кланяется ростовщику, который оказывается неумолимым; он ведет должника в тюрьму, где сидят уже двое других несчастных. Шестое прошение: веселый пир с женщинами, при неизбежном, в подобных случаях, присутствии диавола, а вверху – благочестивые люди направляются к городу, означающему, по-видимому, горний Иерусалим; они удаляются от искушений, возбуждаемых плотскими удовольствиями. Седьмое прошение там же: группа падающего ниц народа; над нею ангелы и демоны. Славословие на западной стене алтаря: здесь изображены Бог Отец, Сын, Богоматерь и Иоанн Предтеча: картина означает вечное царство Божие; коленопреклоненные люди – искатели и будущие наследники его.

В куполе храма – отечество; на своде – символ веры; на стенах: северной – Евангелие и акафист Богоматери; южной – Евангелие, эпизоды из жизни Иоанна Предтечи и акафист Богоматери; западной – Евангелие, жизнь Иоанна Предтечи и песнь песней; на откосе южного окна, на клиросе, Недреманное око. Более 60-ти единоличных изображений святых вселенской и русской церкви размещены в алтаре и средней части храма.

От старинных стенописей Спасской обыденной церкви в Вологде уцелели лишь некоторые изображения из Ветхого Завета в притворе в стиле и манере западных гравюр.

В Ростове Ярославском заслуживают внимания стенописи в церкви Спаса на Сенях в кремле XVII в. В главном и существенном они близко подходят к ярославским: в алтаре те же изображения: «О тебе радуется» и святителей, в жертвеннике – «се агнец», св. диаконы, «что тя наречет», св. София премудрость Божия; в диаконнике распятие Спасителя, преподобные и похвала пресвятой Богородицы. В куполе храма – Бог Отец (!), в своде – страсти Христовы, на стенах – чудеса Евангелия и последние дни земной жизни Иисуса Христа. К возвышенной солее храма примыкают изображения праздников господских и богородичных. Особенный интерес представляет роспись каменной алтарной преграды; на ней изображены: евхаристия, по древнему переводу, крещение Иисуса Христа, сретение, рождество Богородицы и благовещение; выше – Деисус, потом пророки, выше – праотцы, наконец распятие; здесь, следовательно, те же самые изображения, что и в четырехъярусных деревянных иконостасах. Такого же плана и характера роспись в церкви Иоанна Богослова XVII в., с тою особенностию, что здесь введены в роспись изображения, относящиеся к жизни св. Иоанна Богослова. Каменная иконостасная стена украшена пятью рядами изображений – праздников (1-й и 3-й ряды), Деисуса, пророков и праотцев с распятием вверху. Древнее предание о св. Авраамии ростовском нашло свое выражение в сцене низвержения идола этим святым, на западной стене. В папертях, окружающих эту церковь с трех сторон, помещены деяния апостолов, по связи с посвящением храма имени апостола Иоанна. Воскресенская церковь в ростовском кремле заключает в себе, между прочим, обширные циклы изображений из Ветхого Завета и апокалипсиса в своих притворах. Сохранились старинные росписи также в церкви Одигитрии.

В Костроме старинные стенные росписи находятся в Ипатьевском монастыре: они сделаны в 1685 году теми костромскими иконописцами, которые расписывали Ильинскую церковь в Ярославле; в соборе Богоявленского монастыря XVII в.⁴⁷⁸; в Успенском соборе 1775 г.; в Воскресенской церкви на Дебре XVII в. (переделана в недавнее время) и в церкви Иоанна Богослова, за рекою Костромою, 1735 года⁴⁷⁹. В них выступают пред нами те же художественные силы, что и в стенописях ярославских, с теми же приемами техническими, с тою же практическою подготовкою и образованием и потому отдельная характеристика их, в интересах целого, не представляется в настоящий раз существенно необходимою.

Рассмотренные нами памятники стенной живописи позволяют установить с достаточною определенностию главнейшие типические черты церковной росписи в последний период древнерусского искусства. Древняя символика православного храма получила наибольшее развитие в последний период истории русского искусства. Особенною широтою иконографических циклов отличаются русские стенописи второй половины XVII в. Между тем как стенописи XVI в. близко стоят к стенописям афонским того же времени и сохраняют простоту замысла и строгость стиля, стенописи русские XVII в. уходят далеко вперед, и в отношении свободной переработки древних иконографических тем, широкого пользования западными источниками, символики алтаря превосходят даже греческие стенописи XVII – XVIII вв. Древнейшее изображение Богоматери в алтарной апсиде удержало, за весьма немногими исключениями, свое прежнее место, но осложнилось в своих формах. Евхаристия перенесена на западную сторону алтаря, а иногда и совсем опущена; святители удержали те же места, какие занимали в стенописях византийских; но среди святителей церкви вселенской выступают, особенно во второй половине XVII в., святители русские – факт, доказывающий, что уважение к национальным святым, поколебленное справщиками славянских миней, исключившими отсюда службы многим русским святым, по отсутствию их в минеях греческих, проникло уже глубоко в русское сознание. Идея евхаристии, главным выражением которой в памятниках древнейших служило изображение раздаяния Спасителем святого хлеба и чаши апостолам, выражается в памятниках последнего периода церковного искусства в целом ряде изображений, генетически связанных с толкованием на литургию, приписываемым св. Григорию Богослову. Стремление к наиболее полному и наглядному выражению таинственного смысла литургии приводит мысль русских иконописцев к чудесным рассказам цветника. Как в рассказах этих, так и в соответствующих им изображениях, нет цельного воззрения на значение литургии; здесь мы видим лишь случайный подбор фактов, заимствованных из частных случаев жизни и приноровленных к требованиям воображения и чувства. Внимание к ним со стороны русских иконописцев и помещение в алтаре православного храма служат очевидными признаками широкого распространения цветников среди грамотных людей и благосклонного отношения к ним представителей церкви; это будет тем более ясно, если припомним, что цветник издавался неоднократно и что в первый раз он напечатан был во дворе Иова Борецкого, митрополита киевского.

Главнейшее изображение жертвенника – агнец Божий Иисус Христос указывает прямо на назначение жертвенника, в котором приготовляется бескровный агнец для литургии. Выбор хлеба и вина для евхаристии и само совершение проскомидии в древности возложены были на диаконов; даже и после того, когда проскомидия получила вид церковного чинопоследования, совершение ее нередко предоставлялось диаконам; отсюда в стенописях жертвенника явились св. диаконы. На проскомидии, совершаемой в жертвеннике, бывает, между прочим, поминовение усопших; поэтому в стенописях его весьма уместны нередко встречающиеся здесь изображения, доказывающие пользу поминовения усопших. В росписях афонских иногда встречаются в своде алтаря изображения, относящиеся к идее воскресения; в памятниках русских они переносятся иногда в диаконник; по большей же части в наших диаконниках устроены особые приделы, имеющие специальные росписи.

В центральном куполе храма, согласно с древнейшим обычаем, помещается в рассматриваемую эпоху Господь Вседержитель; в остальных четырех, согласно с греческим подлинником, Еммануил, Богоматерь и Иоанн Предтеча; в трибуне пророки и праотцы, в парусах сводов – евангелисты. В сводах – праздники и София премудрость Божия. На стенах северной и южной, а иногда и западной – Евангелие и вселенские соборы. Посвящение храма Богоматери или святому выражается введением в роспись стен специальных изображений, относящихся к Богоматери и святым. На западной стене страшный суд и песнь песней. На столпах единоличные изображения мучеников, русских князей и проч.

Росписи притворов имеют характер смешанный: чаще всего повторяются здесь изображения из Ветхого Завета и апокалипсиса; иногда символ веры и молитва Господня, согласно с греческим подлинником.     

Особые приделы в храмах имеют специальные росписи; такой же специальный характер замечается в росписях главных храмов (не приделов) Ильинского и Николо-Мокринского в Ярославле.

Если взять во внимание одни основные, т. е. наиболее повторяемые черты этих стенописей, в их целом виде, то нельзя не приметить в них художественного выражения идеи храма и его составных частей. Личный произвол строителей и иконописцев, недостаточное внимание к основной идее росписи, нередко обнаруживающиеся в памятниках, нарушают иногда внешнюю гармонию росписи и введением случайных изображений в общую систему, наносят ущерб цельности впечатлений; но сравнение памятников между собою дает возможность выделить отсюда явления случайные и установить по крайней мере то общее положение, что стенная роспись не есть случайный конгломерат личных фантазий иконописцев. В ней есть нечто такое, что не зависит от личного произволения и выражает общепринятое символическое воззрение на храм и его составные части; воззрение это остается все еще в силе даже и в эпоху свободного отношения к древнему иконописному преданию, когда видоизменяются техника и стиль, входит в моду подражание западным образцам, сочиняются новые сюжеты, – разумеем XVII-XVIII в. Притвор означает ветхозаветную сень, преддверие церкви новозаветной: в нем, в фактах ветхозаветной истории, указаны пути Промысла, направляющего человека в новозаветное царство благодати. Но указания эти все еще гадательны, обетования и пророчества не вполне ясны. Сень закона еще не прешла, и новозаветная благодать не явилась. Еще более темны судьбы церкви и мира, пророчески начертанные в апокалипсисе. Здесь в притворе, пред мысленным взором входящего в храм, открывается начало божественного домостроительства. Но вот он вступает в храм, из Ветхого Завета переходит в новый. Здесь пред ним новозаветная церковь, основанная Иисусом Христом, просветившим мир светом Своего евангельского учения и чудесами и запечатлевшим непреложное существование церкви Своею смертию. Христос – Основатель и Глава церкви; вселенские соборы – раскрытие и утверждение ее истины на земле. Наконец, алтарь переносит мысль христианина в горний мир: он есть место совершения бескровной жертвы, при которой присутствует действительно Сам Бог с небесными силами; он есть небо, к которому приближается человек в литургии, совершаемой во имя искупительных заслуг Иисуса Христа.

В тесной связи со стенными росписями стоит иконографическое содержание наших старинных иконостасов. Если росписи не составляют случайного конгломерата разнородных и бессвязных элементов, но выражают понятие о церкви, то и иконостас также, по меткому замечанию моск. митр. Филарета служит полным выражением идеи вселенской церкви. Сравнивая между собою те и другие, нельзя не видеть в них близкого сходства не только по отношению к отдельным элементам, но, что гораздо важнее, к цельным группам и рядам. В храмах новейших, где состав иконостаса и характер стенных росписей во многом зависят от личного произвола и весьма нередко страдают отсутствием цельной мысли, те и другие различны между собою; но в церквах старинных прямо бросается в глаза то, что иконы иконостаса повторяют те же самые изображения, какие находятся в стенных росписях. Это наше заключение основывается на сравнении рассмотренных стенописей с многочисленными старинными иконостасами Новгорода, Москвы, Ростова, Ярославля, Старой Русы и проч.; также со старинными описями церквей⁴⁸⁰, где отводится видное место описанию иконостасов. В нормальном полном иконостасе, кроме местных икон, выделяются несколько циклов изображений: 1) изображение на царских вратах и их столбиках, 2) Деисус, 3) праздники, 4) пророки и 5) праотцы. Над царскими вратами в старинных храмах и даже в новых обычно помещалось и помещается изображение тайной вечери. В храмах византийских и древнейших русских его здесь не было; его первоначальное место – среди росписей алтарной апсиды, откуда оно, со введением высоких иконостасов, перенесено было на то место, какое занимает теперь. Какими соображениями вызвано было это перемещение, – об этом скажем ниже. На царских вратах издавна помещалось и помещается благовещение Пресв. Богородицы: на одной половине их Пресв. Дева с рукодельем, на другой благовествующий архангел: тот же сюжет, в том же иконографическом переводе, с точно таким же размещением фигур в древних стенных росписях помещался на двух столбах, отделяющих алтарь от средней части храма. Введение глухих высоких иконостасов неизбежно повело к удалению этого сюжета с его первоначального места, а царские врата уже одним своим разделением на две половины представляли новое удобное, по условиям иконографического сочинения сюжета, место. На столбиках иконостаса обыкновенно изображались святители: Василий Великий, Григорий Богослов, Иоанн Златоуст, Афанасий Александрийский, Кирилл Алекс., Николай Чудотворец и др., и св. диаконы: Стефан, Евпл, Прохор, Авив, Филипп, Лаврентий и др. Это те самые лица, которые в стенописях занимали место в нижних рядах алтарного полукружия и на столбах иконостаса. Встречаются и такие экземпляры древних царских врат, где изображение святителей (Василия Великого и Иоанна Злат.) занимают место благовещения Пресв. Богородицы. Изображения Богоматери и Спасителя на верхушках названных столбиков также могут быть поставлены в связи с соответствующими изображениями алтаря. Таким образом видно, что на царских вратах находятся изображения алтарной апсиды и алтарных столбов. В некоторых иконостасах XVII в. над царскими вратами, на месте древнейшего изображения евхаристии, встречается изображение небесной литургии или великого входа⁴⁸¹, где служащими являются ангелы; это то же самое изображение, которое нередко видим в алтарных стенописях XVII в. Первый ряд иконостаса – Деисус, в состав которого входят изображения Спасителя, Богоматери, И. Предтечи и апостолов, представляет собою в сущности иконографическое содержание развернутого центрального купола, хотя установить генетическую связь между ними не легко. Следующий ряд – праздники, прямо напоминают росписи храмовых стен и сводов. Связующим звеном между теми и другими может служить настенная живопись каменных алтарных преград в храмах ростовских: здесь вместо праздничных деревянных икон представлены соответствующие изображения на самых стенах. Следующий ряд пророков с Богоматерью в центре имеет свои аналоги, во-первых, в целом верхнем ряде изображений пророков на северной и южной стенах храма с алтарным изображением Богоматери во главе; во-вторых, в изображениях одного из побочных куполов. Ряд праотцев со св. Троицею в центре служит повторением части росписи того же главного купола последней эпохи в истории русского церковного искусства. Распятие, как венец иконостаса, явилось на смену простого креста, который был первоначально древнейшим украшением иконостаса. В некоторых русских храмах внизу под местными иконами встречается ряд изображений, в которых выражается мысль о пользе поминовения усопших на литургии: те же самые изображения встречаются и в росписях жертвенника. Если в данном случае возможно ставить вопрос о влиянии, то руководящее значение необходимо усвоить стенописям, так как их установка в храмах предшествует в хронологическом порядке образованию наших иконостасов. Стенописи могли прежде всего оказать влияние на сформирование иконостасов. Едва ли возможно с точностию решить, в какое время явились у нас высокие иконостасы⁴⁸². Каких-либо распоряжений относительно введения их никогда не было; они образовались постепенно путем наслоений, вызываемых частными потребностями, в одних церквах ранее, в других позднее, а потому точного однообразия их не было даже и в XVII веке. Достаточно сравнить напр. иконостасы соборов московского – Успенского и новгородского – Софийского, чтобы видеть в них некоторое различие, при соблюдении общего типа. Для уяснения процесса сформирования иконостаса предлагаем следующие соображения. Думаем, что начало высоких иконостасов положено было в церквах деревянных: стенописей в них не было, а между тем потребность изображений, в интересах символизации храма и молитвенного настроения посетителей, должна была существовать неизбежно. Восполнить этот недостаток возможно было иконами, писанными на дереве; выбор икон прямо определяется иконографическим содержанием стенописей, а их местоположение указывалось древнейшим и верным целесообразным обычаем ставить иконы на алтарной преграде. Столь же необходимы были подобные иконостасы и для тех каменных храмов, в которых не было стенных росписей. Вызванная необходимостью новая форма иконостаса встретила горячее сочувствие в среде любителей и почитателей церковного благолепия; глаз свыкся с нею, и ее стали применять даже и в тех храмах, где были стенные росписи. Практической необходимости для нее в этих последних не существовало; напротив высокий иконостас был здесь делом излишним, так как он представлял собою лишь повторение того, что находилось в стенописях. Такое именно повторение представляют все высокие иконостасы во всех тех храмах, где находятся рассмотренные выше стенописи. Но уважение к обычаю, однажды установленному, сила привычки не только допускают это явление, но и возводят его на идеальную высоту, как выражение особенного благоговения к храму Божию. Явления, связанные между собою генетически, отделились одно от другого и стали в сознании народа независимыми.