Часть 1. Россия и православный Восток в первой половине XIX века

С.-Петербург 7 марта 1816 г.

Копия

1816 года марта 7 дня приказали: Поднесть Его Императорскому Величеству от Синода Всеподданнейший доклад следующего содержания:

Иерусалимский Патриарх Поликарп в письме чрез синодального члена и экзарха Гавриила, митрополита Кишиневского, прописывая о сожжении – или неосторожностью, или коварством армян – в Иерусалиме храма Воскресения Христова, где обретается Гроб Господень, просит, во-первых, об оказании пособия на уплату немалых долгов, происшедших от совершенного возобновления упоминаемого погоревшего храма, а во-вторых, о защищении права первенства от наваждения армян, вторгшихся во святые места, вне Иерусалима сущие, и совершающих на священных наших престолах свои тайны, каковое право присвоено издревле в Иерусалиме единоверным нашим, в святых местах трудящимся, как для поддержания в оных православия, так и для ограждения претерпевающих гонения.

Относительно испрашиваемого Патриархом пособия, Синод, соображаясь с подобными напредь сего случаями, при коих оказываемо было оное от монарших щедрот, находит и ныне следующий к тому способ:

Так как четырем Патриаршим престолам и монастырям, в Палестине существующим, по штату 1735 года положено в милостыню жалованья 25 000 рублей и повелено назначенную в каждое место сумму отпускать не ежегодно, а чрез пять лет, для чего и ассигнуется в каждый год только пять тысяч рублей, но за невыдачею из сей суммы полного количества, по причине неприсылки требований, осталось в Государственном казначействе с 1780 года по ныне более 90 т. рублей; по сношении же с Министерством финансов предположено в случае требований, в котором году могущих превзойти положенную ежегодную сумму, дополнять из остатков сей самой суммы, не заимствуя из других, то Синод приемлет смелость представить Вашему Величеству и Всеподданнейше просить, не благоугодно ли будет Вашему Величеству:

первое. Всемилостивейше повелеть отпустить Иерусалимскому Патриарху на уплату долгов, при возобновлении храма приключившихся, из показанной оставшейся суммы двадцать пять тысяч рублей.

И второе, защитить право первенства, присвоенного издревле в Иерусалиме единоверным нашим.

Подлинное определение подписали 1816 года марта 27.

Материалы к истории Иерусалимской Патриархии. (Выписка из дел Архива Св. Синода). С 1814 по 1844г. // Библиотека ИППО. БIII. № 512. С. 33–35. (Далее: Материалы к истории Иерусалимской Патриархии).

С.-Петербург 25 мая 1816 г.

Копия

Я имел счастие представлять Государю Императору доклад Святейшего Синода от 27 марта сего 1816 года относительно долгов Иерусалимской Церкви, где Гроб Господень, и притеснений, чинимых единоверным нашим в святых местах от армян.

Его Императорское Величество Высочайше соизволил на отпуск двадцати пяти тысяч рублей единовременно в пользу Иерусалимской Церкви на счет Палестинской суммы; а по последней статье повелел сообщить г-ну статс-секретарю по иностранной части графу Каподистрию для внесения того, что будет нужно, в инструкцию министра нашего, отправляющегося в Константинополь <барона Г.С. Строганова>.

Сделав надлежащее по сему отношение к графу Каподистрию, я имею честь предложить Святейшему Синоду для сведения, что я по Высочайшему повелению отнесся к г-ну министру финансов, чтобы он доставил 25 т. рублей, в пользу Церкви Иерусалимской пожалованных, прямо от себя к графу Каподистрию для отсылки к Патриарху.

Материалы к истории Иерусалимской Патриархии. С. 37–38.

Константинополь май 1816 г.

Пер. с греч. Копия

Высокий благочестивейший князь и знаменитый обер-прокурор находящегося в Петербурге святого и Богом собранного Священного Синода, господин Александр Николаевич Голицын, возлюбленный во Христе Боге и вожделеннейший сын нашей мерности!

Желая Вам душевного и телесного благосостояния, уведомляем Ваше Сиятельство, что чрез находящегося там преподобного святого архимандрита Пресвятого Гроба Господня Арсения посылаем Вам крест златый, украшенный алмазами и нашею печатию запечатанный, в который собственными нашими руками положили мы частицу Неоцененного Древа, которое точно есть часть собственно того Креста, на котором распято Пресвятое Тело Богочеловека, Господа нашего Иисуса Христа за спасение мира, и который обагрен Пречистою Кровию Его; – частицу, хотя малую по количеству, но всемощную и великую по силе и благодати, которую почитая, и с несомненным благоговением ей поклоняясь, и нося оную на персях, как охранительное оружие, будете иметь, чего желаете для душевной и телесной пользы.

Да будет же оная Вам и всем пребывающим с Вами источающею благодать защитою и спасительною оградою. Посему для несомнительного утверждения истины сделано настоящее наше, печатию утвержденное свидетельство, которое и посылается к Вашему Сиятельству.

Подлинное свидетельство подписано собственною рукою Поликарпа, Патриарха Иерусалимского, с приложением печати.

Материалы к истории Иерусалимской Патриархии. С. 39–40.

Константинополь 8 октября 1816 г.

Пер. с греч. Копия

Благочестивейший, христолюбивый высокий князь, знаменитый обер-прокурор и блюститель находящегося в Петербурге Богом собранного Святого и Священного Синода, великий господин Александр Николаевич Голицын, возлюбленнейший о Духе Святом и вожделеннейший сын нашей мерности.

Ваше богохранимое, славное и знаменитое Сиятельство из глубины души приветствуя и благословляя, сиятельную главу Вашу с неограниченною любовию радостно объемлем с святым лобзанием.

Христолюбивый и благочестивейший князь! По благополучном с помощию Божией прибытии в Константинополь превосходительного посланника великого господина Григория Барона¹⁹², я удостоился получить чрез Его Превосходительство от достойного всякого почтения и благоговения самодержавного Его Величества в ответ мне, смиренному, снисходительное, достойное благоговения царское письмо, и вместе с сим по милости Государя посланное от находящейся в Петербурге Святейшей Российской Церкви для находящейся в Палестине Святейшей Церкви денежное вспоможение.

Почему, быв вне себя от неизъяснимого, объявшего меня, духовного утешения и радости, благодарения принес я Преблагому Святому Богу, удостоившему меня толикой ко мне государевой милости, из которой ясно заключая и уверяясь о божественном ревновании по нас, паче же по пречестным поклоняемым святыням, утесняемым и уничижаемым неверными, также о великом попечении, которое снисходительно приемлет о нас покорных, и о помощи, которую подает сильная рука его и непобедимое царское могущество боговенчанной державы его, милосердующее о нас несчастных, и с высокого царского престола его на нас, покорных, благосклонно взирающее и многоразличные милости царской державы его на нас изливающее, и единым манием помогающее прибегающим к нему и припадающим к стопам царских ног его, – не преминули мы по долгу чрез сие принесть покорную нашу благодарность, со всею нашею священною паствою вознося руки к Царю Царствующих и Господу Господствующих и молясь о непобедимом и непреодолимом продолжении святого царствования его, и о приумножении победоносных и преславных геройских деяний и подвигов, совершаемых мышцею высокою и крепкою силою кротчайшей державы его.

Не менее же, богохранимый сиятельный князь, обрадовало нас и знаменитое и высокопочитаемое нами письмо Ваше, исполненное утешения, благосклонности и ласковости; ибо из него мы узнали и о многожеланном и драгоценном для нас Богом сохраняемом добром здравии Вашего Сиятельства, и о попечении, которое имеете о нас с благим и самым христианским расположением, милосердно изливая на нас, бедных, милости, так как Вы имеете могущество, сопутствующее Вашим желаниям, по природной склонности Вашего Сиятельства к благородным и славным благотворениям, которые служат ясными доказательствами Ваших знаменитых добродетелей и изящных качеств славной особы Вашей, имеющих основанием и началом божественную ревность.

Сие пишем мы, желая исполнить долг наш Вашему знаменитому, милостивейшему и благодетельнейшему для нас Сиятельству и прося Вас усерднейше, чтобы Вы и настоящее письмо наше довели до сведения Его боговенчанного Величества, воспомянув и присоединив к сему все прочее, что Вы, по прозорливой дальновидности, обширным сведениям и великому уму Вашего Сиятельства, почитаете служащим к защищению поклоняемых святынь и к освобождению оных от неверных, поскольку мы непосредственно писать не осмелились, будучи удерживаемы от сего страхом и почитая сие дело превышающим наши силы.

Вочеловечившийся же за нас, распятый, погребенный и воскресший Господь наш да сохраняет Вас во всяком благополучии чрез многие лета до самой глубокой старости, для защищения нас, многоразлично озлобляемых.

Вашего богохранимого Сиятельства теплый к Богу молитвенник

Патриарх Иерусалимский Поликарп

P.S. И ныне осмеливаемся донести Вашему Сиятельству, что мы писали к преподобному архимандриту нашему господину Арсению и к преподобной старице госпоже Анастасии, дабы они, какие собирают милостыни и подаяния во имя Пресвятого Гроба, таковые все неопустительно вручали Вашему Сиятельству, касательно коих просим Вас, дабы Вы милостиво приняли оные под Ваше покровительство и в Ваше снисходительное попечение о том, дабы оные, по приказанию Вашему, верно были присылаемы к нам.

Материалы к истории Иерусалимской Патриархии. С. 53–57.

С.-Петербург 28 октября 1816 г.

Копия

По Высочайшему повелению честь имею отнестись к Вашему Высокопревосходительству о доставлении ко мне из Кабинета панагии, предназначенной для Иерусалимского Патриарха Поликарпа¹⁹³.

Его Величеству угодно, чтобы панагия была сделана получше и могла бы соответствовать высокому сану Патриарха.

Честь имею быть и проч.

Материалы к истории Иерусалимской Патриархии. С. 59.

С.-Петербург 28 сентября 1814 г.

Копия

Всепресветлейшему Державнейшему Великому Государю Императору и Самодержцу Всероссийскому.

По именному Вашего Императорского Величества указу, состоявшемуся на поднесенном от Синода докладе в 27 день минувшего августа, о обращении устрояемой в г. Таганроге Троицкой церкви в греческий монастырь второго класса, с наименованием Иерусалимским Александровским, и о бытии оному навсегда в зависимости от Святого Гроба Господня, во Иерусалиме обретающегося, Синодом определено:

• Означенного, Высочайше утвержденного Вашим Императорским Величеством доклада напечатав потребное количество экземпляров, разослать оные во все подчиненные Синоду места для сведения при указах, а Правительствующему Сенату сообщить при ведении.

• Архиепископу Екатеринославскому предписать:

Первое: По исключении вышеуказанной церкви из числа епархиальных, предоставить надворному советнику Варвацию¹⁹⁴, по содержанию Высочайше утвержденного доклада, приступить к исполнению принятой им на себя обязанности в рассуждении устроения и содержания новоучрежденного Иерусалимского Александровского греческого монастыря.

Второе: Архимандрита с братиею, кои избраны будут от Иерусалимского патриаршего престола, в помянутый монастырь приняв, донесть Синоду, представя при том и грамату, с коею они явятся; да и впредь на перемену их, чрез каждые пять лет имеющих присылаться, таким же образом определяя в монастырь, доносить Синоду; при том показывать монастырь сей с настоятелем и монашествующими в ведомостях, ежегодно в Синод представляемых.

Что все и исполнено, о чем Вашему Императорскому Величеству Синод всеподданнейше рапортует.

Материалы к истории Иерусалимской Патриархии. С. 3–4.

Иерусалим апрель 1815 г.

Пер. с греч. Копия

Сиятельнейший и благочестивый князь, обер-прокурор Святейшего Синода, любезный сын наш во Христе!

Великие добродетели и достойные уважения качества Вашего Сиятельства, имеющие основанием своим ревность к пользе Христовой Церкви, приобретают Вам ежедневно должную честь, любовь и хвалу от всех православных христиан, наипаче же от нас.

Неоднократно хотели мы писать к Вам, яко ревнителю всего доброго и предстателю благочестия, как по приверженности нашей к Вам и должному уважению, так и для извещения Вас о нуждах нашего священного апостольского и Патриаршего Престола, но время и обстоятельства удержали нас, и хотя мы были в крайней скорби, подвергались чрезвычайным нападкам и бедствиям, лишившись гонением и злоумышлениями армян-еретиков великого храма Воскресения Господня в Иерусалиме¹⁹⁷, однако мы не осмелились известить Предстателя православных¹⁹⁸ о причиненных нам горестях, по причине неприятностей тогдашних времен¹⁹⁹. Наконец, Богу вспомоществующу и утешающу, пролитием многих слез, многими издержками и займами получили мы силу к возобновлению божественного иерусалимского храма. Проклятые еретики, не могши ничего выиграть в рассуждении Святого Гроба, обратили ковы свои к окрестностям святого града Иерусалима и грозят отнятием храмов Вифлеемского и Гефсиманского. По сей причине осмелились мы за шесть месяцев пред сим писать к Вам пространно и изобразить тамошние обстоятельства, умоляя Вас об освобождении нас от толиких бедствий²⁰⁰. Сколь нестерпимы поступки армянских еретиков, Вы усмотрите из прежних писем наших.

Ныне, напоминая Вам о том же предмете, просим Вас усерднейше побудить и Святейший Синод к поставлению преграды злу. Уже они не только тамошний храм сожигают, дабы завладеть святыми местами, как прежде сего сожгли великий иерусалимский храм Воскресения Господня, но ругаются и над Святыми Тайнами, ворвавшись в божественные храмы. Сколь трудно наше положение! Или должно бежать и оставить храм, или всегда нужно бороться и воевать с ними, претерпевая беспрерывные беспокойства и ущербы. Итак, мы не находим другого исцеления бедам, если Высочайшее мановение не отвратит несправедливо вводимые новости. Для чего древние постановления не остаются в их силе? Снесет ли благочестие Ваше, чтоб злоумышлением, коварством, содействием безбожных, чтоб помощью денег лукавые обманули простых или покорили себе сребролюбивых?

Не утерпите, благочестивейший князь и предстатель святыни! Воспламенитесь божественною ревностью и явите нам помощь свою, как по сему делу, так и по другим нуждам, теми средствами, кои вам известны и кои от Бога получили. Донесите о том боговенчанному и непобедимому Предстателю православных. Мы не дерзнули донести ему о том прямо, в письме, в котором поздравляем его с великими и преславными победами, коими Бог возвысил Его Императорское Величество, и благодарим за то, что и нас смиренных не оставил, но удостоил царского дара, утвердив императорскою граматою, чтоб новосозданный монастырь Святой Троицы в Таганроге принадлежал неотъемлемо во веки Святому Гробу.

С сего письма препровождаем к Вам список, прося Ваше Сиятельство, буде сие можно, доставить оное собственноручно державнейшему государю с надлежащим об нас ходатайством. Вочеловечившийся же ради нас и добровольно Пострадавший да сохранит Вас на многие годы в совершенном благополучии.

Материалы к истории Иерусалимской Патриархии. С. 5–8.

Константинополь 24 марта 1831 г.

Пер. с греч. Копия

С того времени, как умерший коллежский советник Иван Варваки, сооружив щедрым его иждивением в Таганроге священный Иерусалимский Александровский монастырь, посвятил оный Пресвятому Гробу и причислил к ведению Святейшего нашего Иерусалимского Престола, то таганрогский первой гильдии купец Иоанн Григорьевич Захаров, побуждением блаженной памяти предместника нашего, принял на себя попечение священной сей пустыни.

Сей благочестивейший ревнитель Пресвятого Гроба, имея с тех пор бдительный надзор, всячески заботится беспрестанно о благоустройстве и украшении сей священной обители и печется стараниями своими о возможном ее улучшении. Жертвуя от себя и примером своим склоняя многих из христиан к вспомоществованию святому монастырю, он всегда оказывался достойнейшим попечителем и надзирателем сей священной пустыни, которой славу умножили блистательные похороны блаженной памяти Александра I²⁰². Частые представления разных архимандритов и монахов сего Божиего Жертвенника, живые выражения христиан, посещающих монастырь, и вообще истинный о сем общий глас наполняют сердца наши неизъяснимой радостию за уверение о добродетелях упомянутого благочестивого и благодетельного мужа.

Вменяя себе в долг сообщить чувства наши и представить Святейшему Правительствующему Синоду добрые и богоугодные дела любезного нашего сына, первой гильдии купца г-на Иоанна Григорьевича Захарова, просим наградить изрядное усердие сего достохвального мужа и соединить свои во Христе благословения с нашими, беспрестанно ему даруемыми, так, чтобы он вящше воспламенился бы благородным честолюбием.

Мы же, приветствуя во Христе, истинном нашем Боге, Святейший Правительствующий Синод, пребываем, любезный духовный брат,

Патриарх Иерусалима и всей Палестины Афанасий.

Материалы к истории Иерусалимской Патриархии. С. 275–276.

Константинополь апрель 1832 г.

Пер. с греч. Копия

Соединяющая мысли и сердца наши благодать Пресвятого Духа, располагая всем к пользе и усовершению Святых Церквей, не только подает случай общей радости нам, гордящимся блистательными успехами и победами орудий православных, превознесенных более всякого другого времени в блаженное царствование Боговенчанного Его Императорского Величества, но еще, удалив всякое препятствие, внушила нам бодрость представиться прежде сего Его Императорскому Величеству и ныне вашему достопочтенному Синоду и письменно исполнить священный долг поздравления.

Будучи же уверены, что между изрядными и великими заботами Его Императорского Величества есть необходимо и спасение святыни православных – Пресвятого Гроба, приличным посчитали не пропускать молчанием сего обстоятельства и просить вовремя вспомогания и благодеяния щедрой Его Императорского Величества десницы и богохранимого его могущества, ибо когда скипетроносец Оттоманской державы, увидев, с одной стороны, огромность долгов и, с другой, отчаяние столько заимодавцев – вдов и сирот, склонился даровать из Государственной казны тысячу мешков денег, и к тому же предписать вспомоществование от находящихся в его Империи наших соотечественников, тем паче мы имеем право надеяться на тамошнее христианское пособие, ибо иным образом и невозможно уплатить колоссальную сумму долгов, учиненных в прошедшие годы по различным обстоятельствам и простирающихся поныне до двадцати миллионов турецких пиастров.

Смелее же, во Христе нам любезнейшие и почтеннейшие братья, священный храм Воскресения Господня в настоящей его нужде и крайности полагается на ваше сострадание и, много надеясь, призывает ваше сожаление и вспоможение, дабы не впал в руки завидующих иноверцев. Жалейте убо и помогите, сколько вам есть возможность, припоминая Его Императорское Величество и надобности и соизволяя на общее добровольное вспомоществование единоверцев всей Российской державы для Пресвятого Гроба; мы же, как после извещены будем о сем, отправим двух пристойных членов наших для сбора, или как иначе заблагорассудится.

Кто же другой может промышлять о вылечении сей раны, или кто выведет из опасности сию великую святыню и славу благочестия, кроме вас, соединяющих волю с властью, которых Святой Дух связывает с нами неразлучно и связь братского союза сопрягает вместе. Друзья же и братья, по словам главы апостолов, в нужде должны быть полезны.

Так мы думаем, так просим, так надеемся и так ревностно молим, провозглашая благодетелем и спасителем Святейший Российский Синод, имеющий верно оказать свое великодушие в таковых трудных обстоятельствах.

При том препоручаем вашему покровительству и ныне отправляемого в Таганрог высокопреподобного архимандрита отца Агапия с его свитою, долженствующего принять управление монастыря умершего Варвакина²⁰³ вместо архимандрита Матвея, скончавшегося месяца три пред сим. Отправляемый же есть муж достойный вашей благосклонности и вашего покровительства по добродетельному его поведению и учености, равно и по ревности и усердию его за священное наше общество.

В ожидании же искреннего и почтенного утешительного ответа вашего пребываем Вашего Высокопреосвященства во Христе брат и усердный к Богу молитель, Патриарх Иерусалимский и всей Палестины

Афанасий.

Материалы к истории Иерусалимской Патриархии. С. 288–291.

Кишинев 8 июля 1815 г.

Копия

Сиятельнейший князь, милостивый государь и благодетель!

Полученное мною от Святейшего Патриарха Иерусалимского Поликарпа письмо от 9 числа апреля текущего года имею честь препроводить к Вашему Сиятельству на благорассмотрение в подлиннике с переводом, покорнейше прося явить елико мощное единоверным нашим, во святых местах трудящимся православным христианское пособие защищением прав их, издревле во Иерусалиме существовавших; ибо первенством православных при Гробе Господнем во Иерусалиме при покровительстве Всевышнего поддерживается православие во всех местах, где православные претерпевают гонения.

Святейший Патриарх надеется и уверен, что ежели по ходатайству Святейшего Синода и Вашего Сиятельства учинено будет со стороны Российского двора по единоверию требование о защищении древних прав православных христиан от наваждения армян, то Константинопольский двор непременно уважит и даст повеление оставить православных при Гробе Господнем во Иерусалиме и в окружности Иерусалима при прежних правах, как и армянам подтверждено будет оставаться в прежних своих пределах, не посягая на обиду православных сынов Восточной Церкви, именуемой там Греческою.

Касательно же до пособия, которого они просят в рассуждении великих издержек при выстроении вновь великолепного храма Воскресения Христова в Иерусалиме, где Гроб Господень обретается, поскольку оный храм сожжен также или неосторожностию или коварством армян, то, ежели благоугодно будет Вашему Сиятельству принять мое мнение, честь имею объявить, что оно есть таково: т.е. дозволить доброхотное подаяние по российским епархиям на некоторое время испрашивать иерусалимским духовным чиновникам. Сим они, как я замечаю, и обрадованы и одолжены будут. Впрочем, как лучше за благо рассудить изволите.

Я, исполнив долг мой, имею честь быть с истинным высокопочитанием и преданностью, и проч.

Материалы к истории Иерусалимской Патриархии. С. 21–23.

С.-Петербург 11 октября 1815 г.

Копия

1815 года октября 11 дня, по указу Его Императорского Величества, Святейший Правительствующий Синод, слушав предложение г-на тайного советника, синодального обер-прокурора и кавалера князя Александра Николаевича Голицына, что главнокомандующий в С.-Петербурге сообщил ему, синодальному г-ну обер-прокурору, от 28 сентября, что черниговский вице-губернатор выдал архимандриту Арсению, возвратившемуся в Россию²⁰⁴ с двумя следующими из Иерусалима, подорожную для следования в здешнюю столицу, и прошение означенного архимандрита Арсения, что он, по назначению Иерусалимского Патриарха Поликарпа и с дозволения Святейшего Синода, прибыл с двумя монашествующими, иеромонахом Лукою и монахом Дионисием²⁰⁵, для пребывания в городе Нежине на Иерусалимском подворье; но как предмет препоручения Патриаршего есть испрошение от православных христиан доброхотного подаяния на совершенное возобновление и украшение погоревшего прежде храма, где Гроб Господень, и на уплату происшедших от того долгов, то он, прибыв по подорожной из Чернигова сюда и являясь, просит о выдаче ему с означенными монашествующими пашпорта для пребывания в России, где надобности укажут, и книгу с позволением повсеместно испрашивать таковое подаяние на время, какое благоугодно будет назначить.

И по учиненной справке

Приказали: Так как Святейший Синод по особо вступившему в оный от Иерусалимского Патриарха Поликарпа прошению предположил уже испросить от Его Императорского Величества пособия упоминаемому иерусалимскому храму, то и означенному архимандриту Арсению на испрошение от православных христиан доброхотного подаяния для такового же пособия здесь в С.-Петербурге по 1 мая будущего 1816 года, а с того времени в других российских городах, где он, Арсений, пребывание иметь будет два года, Святейший Синод благословляет, во уверение чего и дать ему с упоминаемыми находящимися при нем иеромонахом Лукою и монахом Дионисием пашпорт, с тем, чтобы они священнослужения и никаких треб без позволения местного епархиального архиерея нигде не отправляли; а для записи того подаяния шнурозапечатанную книгу с надписанием на оной и того, чтоб таковые собираемые деньги отсылаемы были по временам в Иерусалим к тамошнему Патриарху.

Сколько же и когда отослано будет сих денег, о том доносил бы синодальному члену преосвященному Михаилу, архиепископу Черниговскому, для донесения Святейшему Синоду. По окончании же такового сбора представил бы и ту книгу к нему же, синодальному члену.

А дабы при таковом его, Арсения, с помянутыми монашествующими, путешествии по России оказываемо было и по духовному ведомству возможное пособие, то о сем дать знать указами синодальным членам и прочим преосвященным епархиальным архиереям; уведомление же Иерусалимского Патриарха Поликарпа чрез кого следует о таковом положении Святейшего Синода предоставить г. тайному советнику, синодальному обер-прокурору и кавалеру князю Александру Николаевичу Голицыну, и чего ради с сего определения к обер-прокурорским делам дать копию.

Подлинное определение подписано 1 ноября 1815 года.

Материалы к истории Иерусалимской Патриархии. С. 27–30.

С.-Петербург без даты (март 1816 г.).

Копия

Всемилостивый государь!

Милосердие и благотворение Вашего Императорского Величества отверзает смелость всем страждущим испрашивать Твоего, Благословенный Монарх, покровительства.

Более двадцати лет, как по усердию моему и при помощи Божией удостоился я быть во Иерусалиме у Гроба Господня, где с того времени находился в послушании и был российским духовником приходящим на поклонение христианам, принося в храме Гроба Господня и на Святой Голгофе жертву Богу о здравии и долгоденствии Вашего Императорского Величества и всего августейшего дома, равно и о христолюбивом воинстве, и о ниспослании победы над супостатами и врагами Твоими. По сгорении церкви Гроба Господня (в 1808 г. – Н.Л.) был я игуменом, а потом благословением Патриарха Поликарпа Иерусалимского рукоположен в архимандрита с пожалованием креста и прочих приличий, каковыми также и от Кирилла, Патриарха Константинопольского, благословлен. После сего Блаженнейший Патриарх Иерусалимский отправил меня в Россию с двумя монахами для собирания на погоревший храм милостыни.

С сим моим молением прибегаю и к Вам, Всемилостивейший Государь, и прошу на восстановление и украшение Божия храма явить монаршую благость, какую в сердце Твоем Господь Бог положит. Неизреченное было бы Твое великое милосердие, ежели бы святые места сии осчастливлены были особым Твоим вниманием, каким и от других христианских государей они того удостоены.

И, во-первых, чтобы имя Твое, Государь, и имена всего Царского дома Твоего всегда поминались у Гроба Господня, во-вторых, чтобы было там в храме особенное Твое царское место, яко же и прочие цари христианские имеют; и в-третьих, чтоб приходящие на поклонение ко Гробу Господню из России христиане и монашествующие удостоены пожалованием какого-либо определенного для них ежедневного содержания от щедрот Твоих и имели бы там обитель для своего пребывания, как и других наций христиане имеют, ибо никто столько не терпит бедности и нужды в пище и одежде и в самом убежище, как поклонники российские между иноплеменными.

А, чтобы и монашество иерусалимское могло бы иметь себе удобное пристанище в России, наипаче для сбору милостыни на дань непомерного взимания с нас турецким правительством, то не повелите ли, Всемилостивейший Государь, на имя Гроба Господня определить здесь, в С.-Петербурге, в Москве или в Киеве, монастырь или подворье с церковью так, как, подобно сему, и синайское духовное сословие имеет в Киеве два монастыря; и многие здесь в России другие общества, различного исповедания и обрядов веры, выгодами сими пользуются.

Впрочем, всякое о нас, беспомощных, устройство предаем более милосердному Вашему, Всемилостивейший Государь, благоусмотрению. Тем покорнейше и нижайше богомольчески прошу меня с двумя монахами отечески и царски милосердно жаловать наималейшим Вашим Императорским жалованьем и даром излить благость Свою в помощь.

Вашего Императорского Величества, всемилостивейшего государя, архимандрит Арсений Иерусалимский, богомолец о Вашем здравии.

Материалы к истории Иерусалимской Патриархии. С. 41–43.

С.-Петербург без даты (после 6 июня 1816 г.)

Копия

Высокопреподобный отец архимандрит Арсений,

милостивый государь мой!

Государь император, выслушав Всеподданнейшее письмо Ваше, поднесенное в марте месяце, Всемилостивейше соизволил пожаловать Вам единовременно тысячу рублей, которые и получите Вы из кабинета Его Императорского Величества вследствие уведомления о сем г. действительного тайного советника Гурьева, последовавшего ко мне 6 числа июня.

Что касается до других предметов, содержащихся в упомянутом письме Вашем по разным отношениям к Иерусалимской Церкви и монашествующим, то Высочайшего соизволения на оные не воспоследовало.

Пребывая с истинным почтением и проч.

Материалы к истории Иерусалимской Патриархии. С. 47.

С.-Петербург без даты (1818 г.)

Копия

Находящийся ныне в Москве иерусалимский архимандрит Арсений, с приближением срока, по который дозволено ему от Святейшего Синода собирать добровольные приношения в пользу иерусалимского храма <Гроба> Господня, просит исходатайствовать ему вновь позволение собирать подаяния в продолжении двух лет.

Архимандрит Арсений испрашивает сего потому, что он не успел еще одной трети объездить Россию, а также и по уважению, что государь император соизволил на учреждение в Москве Иерусалимского подворья при церкви святого апостола Филиппа.

Объявляя о сем Вашему Сиятельству для предложения Святейшему Синоду на рассмотрение, я нужным считаю присовокупить, что монахинею Анастасиею и архимандритом Арсением по сие время собрано и отправлено к Иерусалимскому Патриарху до 75 тыс. рублей ассигнациями, 28 червонцев и 25 копеек серебром.

В последнее присутствие государя императора в Москве действительно последовало Высочайшее Его Величества соизволение, дабы при церкви святого апостола Филиппа в Москве учреждено было Иерусалимское подворье, с тем, однако же, чтобы архимандрит Арсений принял устроение оного на собственный свой счет, не требуя никаких пособий от казны, о чем ему в то же время и объявлено.

Материалы к истории Иерусалимской Патриархии. С. 63–64.

С.-Петербург 4 сентября 1818 г.

Копия

Иерусалимский архимандрит Арсений, имеющий пребывание в России, в поданном мне прошении прописывая, что по указу Святейшего Правительствующего Синода и по данной из оного книге имеет он денежный сбор во всей Российской Империи на возобновление в Иерусалиме храма Воскресения Христова, где Гроб Господень, в пользу которого им собрано 76 080 руб., которые, по представлении г. тайному советнику, министру духовных дел и народного просвещения и кавалеру Александру Николаевичу Голицыну, и отправлены Его Сиятельством чрез посредство Государственной коллегии иностранных дел и г. тайного советника графа Нессельроде к Иерусалимскому Патриарху Поликарпу, и именно: в декабре 1815 г. 600 рублей, в августе 1816 г. 10 480 руб. и 4 червонца, в августе 1817 г. 40 000 руб. и в августе же сего 1818 г. 25 000 руб.

Поскольку же суммы оной на удовлетворение нужд в означенном храме недостаточно; то по сему и за истечением срока данной книге, хотя просил он Святейший Синод и меня о выдаче ему новой книги на два года для того же сбора, представляя тогда же и прежде выданную книгу, но, как в ней взноса выше прописанной суммы не означено, а значится оный в других книгах, и хотя указом Святейшего Синода дозволено ему продолжать сбор чрез два года, но книги на оное время не выдано, а посему и сбора иметь ему не удобно, – просит ходатайства моего у Святейшего Синода о выдаче ему новой книги сроком на два года для сбору доброхотного подаяния по Российской же Империи, а прежде выданную книгу обязывается он представить в Святейший Синод, по собрании других книг, в коих означен взнос упомянутой суммы, и по внесении из них в нее собранных всех денежных пожертвований после.

Я, с своей стороны не находя препятствия на выдачу архимандриту Арсению просимой им книги, особенно, что собранная по прежней книге сумма препровождена уже к Иерусалимскому Патриарху, книгу же прежнюю обещается он представить в Святейший Синод по собрании точно других книг и по внесении из них собранной суммы, мнение мое полагаю, что, по уважению нужд в иерусалимском храме, можно снабдить его, архимандрита, просимою книгою, и для того представляю об оном Святейшему Правительствующему Синоду на благоусмотрение.

Вашего Святейшества послушник

Михаил, митрополит Новгородский

Материалы к истории Иерусалимской Патриархии. С. 75–77

Москва 1818 г.

Копия

Всепресветлейший державнейший великий государь император Александр Павлович, самодержец всероссийский, государь всемилостивейший!

Просит иерусалимский архимандрит Арсений о нижеследующем:

По именному Вашего Императорского Величества Высочайшему указу, дана в Москве в пользу иерусалимского храма Воскресения Христова, где Гроб Господень, церковь святого апостола Филиппа, в коей мною с братиею совершается и священнодействие, но для ограждения ее оградою и для построения потребного для жительства моего с братиею строения места при ней недостаточно. Почему всеподданнейше и прошу, дабы Высочайшим Вашего Императорского Величества указом повелено было сие мое прошение принять в Святейший Правительствующий Синод и дозволить мне искупать в смежности при оной церкви места, как для ограждения ее оградою, так и для построения келий для жительства моего и братии, при мне находящейся, или и готовое строение, если кто на продажу согласится, на доброхотную, собираемую мною по дозволению Святейшего Синода, с согласия Иерусалимского Патриарха, сумму, дабы, таким образом обзаведясь подворенным строением, могло оное приносить пользу и для храма иерусалимского.

Всемилостивейший государь! Прошу Вашего Императорского Величества о сем моем прошении решение учинить.

К сему прошению иерусалимский архимандрит Арсений руку приложил.

Материалы к истории Иерусалимской Патриархии. С. 69–70.

Константинополь 9 мая 1819 г.

Пер. с греч. Копия

Высокопреосвященнейший прелюбезный нам святый брат!

Услышав и мы о Вашем, манием и благоуволением божественным по всеблагому избранию достойном назначении и возведении на престол святейшего архиепископства Московского, и восхищенные приятнейшею и всерадостною таковою вестию, не преминули предстать мысленно пред достославное для нас Высокопреосвященство Ваше и, чрез присутствие наше в точности узнав о любезном и необходимейшем для нас добром здравии Вашем, приветствовать Вас с достойным таковым Вашим назначением, а паче благословенное православное стадо, яко по благому жребию такового пастыря и духовного предстателя получившее, умоляя издалече провидевшего христоподражаемое Ваше правление и тако о Вас устроившего Богочеловека Господа нашего, да сподобит Вас и управить, и путеводить вверенное Вам словесное Его стадо на спасительные пажити евангельские Его благодати боголюбезно, многолетно и благоденственно, в радости душевной по Божественному желанию Вашему.

Тако приветствуя Вас, испрашиваем сего от Бога, и испрашиваем не токмо во изволение нашего братского в Духе Святом совершенного к Вам уважения и во исполнение братской моей обязанности, почитая оную долгом справедливейшим из всех долгов, но и в воздаяние безмерных от глубины души моей должных благодарений за милостиво доставленную свободу в богохранимой царствующей Москве преподобнейшему архимандриту Всесвятого Гроба Арсению от богособранного в Духе Святом достопочитаемого Святого и Священного Синода, соседательствующих во Христе Спасителе Боге возлюбленных и вожделенных наших собратий и сослужителей высокопреосвященнейших святых архиереев божественною благодатию Всесвятого и чиноначального Духа, на куплю домов и мест и прочих недвижимых имений во имя святой в Москве церкви, посвященной, от православнейшей и боговенчанной верной державы всеавгустейшего и досточтимого для нас самодержавного Его Величества, Богоприемному Гробу и освященной во имя святого славного и всехвального апостола Филиппа, и на принятие доброхотных приношений от православных ради приумножения годовых доходов, обогащения и украшения святынь оной церкви, как известил нас о том письменно упомянутый архимандрит Арсений, на что и мы, согласно Священному Синоду, дали ту же свободу святости его, быв уверены, что священная и богоподобная душа Ваша, побуждаемая первосвященническою божественною любовию и свойственным благоговением Вашим к всесвятым во Иерусалиме покланяемым вещам, будет всесильно ревновать о вспомоществовании оным, яко имеющая власть, согласную с волею; всесвященные же Ваши лета да будут от Бога множайшими, здравыми, благоденственными и спасительными.

Вашего высокопреосвященства во Христе брат

Патриарх Иерусалимский Поликарп

Материалы к истории Иерусалимской Патриархии. С. 89–92.

Константинополь июль 1819 г.

Пер. с греч. Копия

Поликарп, Божиею милостию

Патриарх святого града Иерусалима и всея Палестины.

Мерность наша, сею нашей собственноручно подписанною и запечатанною патриаршею граматою объявляя, удостоверяет всех православных, что мы посылаем в достояние, приношение и дар навеки святой церкви святого славного и всехвального апостола Филиппа, находящейся в богоспасаемом царствующем граде Москве, Его Императорским Величеством августейшим Самодержцем царски посвященной святейшему апостольскому и патриаршескому престолу Иерусалимскому или Боговместительному Гробу, из священных драгоценностей, хранящихся в Константинополе в священном книгохранилище Всесвятого Гроба, во-первых, честный крест из сребра и злата устроенный, камением и маргаритами украшенный и нашей печатию запечатанный, внутрь коего собственными нашими руками вложили мы часть Всечестного Древа Животворящего Креста, на нем же распростер длани свои Богочеловек Иисус Христос, быв пригвожден избавления нашего ради; во-вторых, святую икону, изображающую Три Лица и содержащую многие и различные истории святых; в-третьих, честную десницу святого славного великомученика Евстафия Плакиды, с тем дабы означенные три честные дары, т. е. честный крест, святая икона и честная десница, были и именовались и от всех верно признавались впредь стяжанием и драгоценностями помянутой святой церкви святого апостола Филиппа и пребыли в оной навсегда неотъемлемы и во всей целости в знак и уверение зависимости помянутой святой церкви от Иерусалимского престола, для освящения с верой, благоговением, усердием и ревностью прибегающих к оным православных.

Посему как посланные ныне, так и те, кои впредь имеют быть посылаемы от Святого Гроба отцы для духовного правления и попечения об оной церкви, долженствуют сохранять и соблюдать оные дары в целости даже до малейшей частицы, имея оные вложенными и благоустроенными яко священные приношения и драгоценности, и употребляя оные к освящению, здравию и душевному спасению христиан; и да не дерзнет никто отъять что-либо под опасением тяжкой епитимии и неразрешимого отлучения.

Почему в ознаменование твердой и несомнительной уверительности во всегдашнее доказательство и достоверность всего выше сказанного учинена сия наша, за подписанием и печатию нашей, утвердительная патриаршая грамата и послана в означенную святую церковь с тем, чтоб и она хранилась вместе с честными дарами для удостоверения всех.

Материалы к истории Иерусалимской Патриархии. С. 103–105.

Константинополь 27 июля 1819 г.

Пер. с греч. Копия

Преподобнейший святой архимандрит Всесвятого Гроба, чадо во Христе возлюбленное нашей мерности, г. Арсений!

Мы видели из письма твоего и то, что ты удостоверился о получении нами всех денег и вещей, пересланных тобой к нам чрез сиятельнейшего князя Голицына, и успокоился. Итак, поскольку ты уже не имеешь более никакого сомнения о том, то потщися иметь благословение от Христа – поспеши переслать к нам опять чрез Его Сиятельство все собранные тобой деньги от милостивого подаяния христиан, не удерживая из них ничего на другие твои требы; ибо в сии дни прислали к нам из Иерусалима отцы наши три переводных письма в шестьсот мешков, которые взяли из монастыря тамошние владельцы, и теперь принуждают, утесняя нас, заплатить оные внешним особам. Для сего святость твоя должна поспешить пересылкой к нам имеющихся у тебя денег так, как должны учинить то же и другие вне пребывающие отцы наши; дабы мы имели возможность заплатить по оным переводным письмам и освободиться от притеснения. Не только же деньги, но и другие, какие имеешь, приношения, как священные сосуды, так и священные ризы, перешли к нам, если можно, опять чрез Его Сиятельство.

Так, чадо! Святый Бог да дарует тебе жизнь и да сподобит, чтобы мы тебя получили здравствующим, как того желаешь; но при всем том, яко человек смертный, ты должен иметь смирение и тщиться не иметь при себе денег и вещей Святого Гроба по причине бывающих случаев жизни, дабы не последовало какого ущерба так, как случается со многими, и о сем убо довольно.

Получили же мы и копию, по которой Святейший Синод дал тебе позволение покупать дома и другие земли около данной нам в Москве святой церкви с нашего позволения. Сию копию и мы, видевши, по решению Святейшего Синода даем твоей святости то же позволение. Посему ты приимешь пожертвованный дом оный и совершишь нужные продажные письма на имя тамошнего подворья Всесвятого Гроба. Однако нужно, чтобы ты нам объявил, как о цене оного дома, так и о ежегодном доходе с оного, дабы мы знали, что имеет получать впредь Святой Гроб, и дабы нам то внести в шнуровую нашу книгу.

И толико убо отечески в ответ тебе – ты же пиши и впредь к нам часто, употребляя писца-грека, дабы мы разумели, что нам пишешь.

Благодать же Божия да будет с тобой.

Материалы к истории Иерусалимской Патриархии. С. 111–113.

Москва 16 сентября 1819 г.

Копия

В Московской консистории производилось дело по прошениям иерусалимского архимандрита Арсения, по которому явствует, что по указанному дозволению Святейшего Синода для подворья Иерусалимского (под которое по Высочайшему соизволению Его Императорского Величества отдана в Москве церковь апостола Филиппа, что у Арбатских ворот) сторговал он, архимандрит, по смежности дом с каменным и деревянным строением у действительной тайной советницы княгини Олимпиады Гавриловны Сибирской²⁰⁷, состоящий на белой земле, ценой за 65 000 р., которой и в задатке дано уже оным архимандритом Арсением по сделанному с нею условию.

Сверх того, княгиня Сибирская жертвует Гробу Господню двумя пустопорожними белыми землями, доставшимися ей по купчей, которая имеется близ показанной же Филипповской церкви.

Почему они и просили: архимандрит, чтоб о дозволении на дом княгини Сибирской совершить купчую по иностранству и неимуществу без взыскания пошлин, представить Святейшему Правительствующему Синоду для испрошения Высочайшего соизволения; а княгиня Сибирская, чтобы пожертвованные ею земли причислить навсегда к церкви апостола Филиппа, отданной для подворья Иерусалимского.

Потом консистория истребовала из Комиссии для строений в Москве план на все вышеозначенные земли и находящиеся на них строения, а Святейший Патриарх Иерусалимский Поликарп писал к покойному преосвященному Августину, архиепископу Московскому, а потом и к архимандриту Арсению на греческом языке, которое письмо он, архимандрит, представил ко мне, и из переводов с оного видно, что на куплю домов и мест и прочих недвижимых имений во имя святой в Москве церкви, посвященной Богоприимному Гробу, согласно Святейшему Синоду, и он, Патриарх, дал ту же свободу архимандриту Арсению, которому совершить нужные продажные письма на имя подворья Всесвятого Гроба.

По сему консистория заключила и я утвердил: как из прописанного дела и присланного из Комиссии для строений в Москве плана значит, что сторгованный иерусалимским архимандритом Арсением для подворья, у княгини Сибирской, на белой земле дом с каменным и деревянным строением состоит в смежности с землей Филипповской церкви, которая отдана под помянутое подворье по Высочайшему соизволению, и той Филипповской земли, кроме сторгованной, имеется небольшое количество; а еще жертвуемые княгинею Сибирской две пустопорожние земли также смежны с показанною церковью; и Иерусалимский Патриарх Поликарп на куплю домов и мест для Гроба Господня, как выше прописано, дал оному архимандриту свободу. А по сему к покупке архимандритом у княгини Сибирской двора с землей и к принятию жертвуемой ею пустопорожней земли для Иерусалимского подворья сомнения и не находится; для этого на основании указа 1818 года октября 3 дня, представляя об оном на благорассмотрение Святейшему Синоду и прилагая при сем на усмотрение план вышеозначенным землям с строениями и копии – одну с условия и три с купчих, также и два перевода с писем Иерусалимского Патриарха Поликарпа, имею на сие ожидать в разрешение указанного предписания.

Материалы к истории Иерусалимской Патриархии. С. 115–118.

С.-Петербург 6 марта 1823 г.

Копия

Приказали: поскольку архимандрит Иерусалимского подворья Арсений продолжает оказывать своевольство и неповиновение к исполнению мер, принятых к обузданию его несоответственной жизни, и самое оказанное ему синодальным членом преосвященным Московским снисхождение употребил в одно дерзкое ослушание законной власти; для того, оставив его по-прежнему в запрещении священнослужения, рукоблагословения и ношения знаков, к званию архимандрита принадлежащих, отослать на пребывание и для исправления в содеянных поступках, посредством гражданского правительства на счет доходов Иерусалимского подворья, в Спасо-Евфимиев Суздальский монастырь, где, производя ему на содержание из доходов подворья по 300 рублей в год, иметь за образом жизни его там строгий надзор; и каково он будет вести себя, преосвященный Владимирский имеет доносить по третям года Святейшему Синоду, для дальнейшего о нем рассмотрения.

О чем для надлежащего исполнения к синодальному члену преосвященному Московскому и преосвященному Владимирскому послать указы.

Материалы к истории Иерусалимской Патриархии. С. 206.

Москва 8 марта 1823 г.

Копия

Всепресветлейший державнейший великий государь император Александр Павлович, самодержец всероссийский, государь всемилостивейший!

Просит Иерусалимского подворья архимандрит Арсений. А о чем, тому следуют пункты:

1. Напредь сего находясь я в Иерусалиме у Гроба Господня, полагал труды свои до двадцати лет и за оные произведен во архимандрита Патриархом Гроба Господня Поликарпом. Но по несчастному случаю и злых людей огонь разорил Гроба Господня церковь. Потом по желанию и по повелению означенного Патриарха и Святейшего Иерусалимского Синода я прислан в Россию от Святого Града Иерусалима и Гроба Господня привесть православных христиан вспомоществовать и усердствовать сгоревшей церкви Гроба Господня, и старанием своим утруждал всеавгустейшего монарха всемилостивейшего нашего государя императора милосердие и благотворение ко Гробу Господню, что и повелено Его Величеством дать мне разоренную и обгорелую церковь здесь, в Москве, у Арбатских ворот, именуемую апостола Филиппа, а ныне называемое Иерусалимское подворье, в котором проживал нужно от милостыни, так как мне, равно и служащим церкви, жалованья нет.

<2.> Но как оная церковь Божиею помощию и моими трудами возобновлена как иконостасами и утварью церковною, на несколько тысяч, и присовокуплено к оному подворью шесть домов, для прожития и доходу Гроба Господня; ныне же я от злых людей и от напрасной клеветы претерпеваю, и за что меня осудили, не знаю, и отобрали под строгим надзором как церковные вещи, так и имущество мое и деньги, и нахожусь в греческом монастыре²⁰⁸ четвертый месяц под началом, яко странный, обиженный и оклеветанный, ибо и поныне церковь затворена стоит без совершения службы, которая при мне наполнялась христианами при божественной литургии и за Вас Бога молила; но так как по зависти сие сделано оклеветание, дабы не было доходу Гробу Господню, ибо по первому о отобрании подворья и переписи сделано убытку до 20 тыс. рублей, и ныне второе отобрание, и во время переписи расхищено до 3 тыс. рублей и вещей помощи Гробу Господню, так же и деньги расхищено; напоследок, предложили мне указ, безвинно страждущему, дабы мне жить и находиться в Иосифовском монастыре, но не знаю, за что; и за напрасную клевету буду страдать, так как я не здешний, но иерусалимский, и нахожусь одержим болезнию, от которой и врач меня пользует.

<3.> Что истинно объясняю, таковые обиды и от турок я не видал, живущи в Иерусалиме. Се моя жизнь и спасение – трудиться на едином месте для Гроба Господня, где хочу и мою жизнь положить, а не в другом монастыре; а оставить меня на моем Иерусалимском подворье по болезни моей по-прежнему, аза напрасно претерпевающему по ложным доносам, каковых испросить, честного ли они поведения, и не по зависти ли таковые клеветы и обиду со мной учинили, и представить по-прежнему производить мне служение; означенные же выше и деньги, принадлежащие Гробу Господню, по выздоровлении своем должен представить во Иерусалим, и разделю оную нищим святым, живущим во Иерусалиме; а ныне хотят разорить и упразднить императорский дар и жертву, которая подарована Богу; первый дар в Бессарабии ныне называется город Кишинев, которая была сила Гроба Господня, и с прочими местами и землею, которая приносила доходу во Иерусалим до миллиона, и подарена России, государю императору Патриархом нашим Поликарпом, дабы и Россия сторицею воздала, да и должна за таковой богатый дар возблагодарить во Святой Град Иерусалим.

Но сие удивления достойно, что наше подворье никакого важного доходу не имеет, но и то от зависти хотят и стараются его разорить, дабы не было доходу Иерусалиму – на что и ожидаю милостивейшей резолюции, всемилостивейший государь! Прошу Вашего Императорского Величества о сем моем прошении решение учинить.

К сему прошению Иерусалимского подворья архимандрит <Арсений> руку приложил.

Материалы к истории Иерусалимской Патриархии. С. 208–212.

С.-Петербург 23 мая 1823 г.

Копия

1823 года мая 23 дня по указу Его Императорского Величества Святейший Правительствующий Синод слушали показание, взятое от отлучившегося из Москвы самовольно Иерусалимского там подворья архимандрита Арсения, в коем изъяснил, что он, быв в разных местах, прибыл в С.-Петербург для испрошения милостыни в нанесенных ему оскорблениях, отъятием собственности его и церкви Гроба Господня принадлежащих вещей и о возвращении оных с тем, что, ежели благоугодно будет оставить во управлении его подворье, то он готов принять на себя сие, а иначе просит уволить его во Иерусалим.

И по учиненной в канцелярии Святейшего Синода с делом о сем архимандрите справке, по коей оказалось:

1) Архимандрит Арсений, будучи российский подданный, из донских казаков, в сан сей произведен Иерусалимским Патриархом, и прислан был к Нежинской ружной Богоявленской церкви в 1815 году²⁰⁹, а потом дозволено было ему производить сбор по России, от доброхотнодателей в пользу храма Гроба Господня, а в 1818 году состоящая в Москве церковь апостола Филиппа у Арбатских ворот, с принадлежащим к ней местом, по Высочайшему повелению, отдана для подворья Иерусалимского храма, где Гроб Господень, с тем, чтобы архимандрит Арсений на устроение того подворья не требовал никакого пособия от казны; и в том же году велено находиться подворью в ведомстве епархиального начальства с наблюдением за образом жизни пребывающих в нем.

2) В 1822 году синодальный член, нынешний преосвященный архиепископ Московский <Филарет>, представив жалобу Иерусалимского подворья иеромонаха Луки о чинимых ему архимандритом Арсением притеснениях, побоях, недопускании к жительству в подворье и недаче содержания, доносил, что он, Арсений, говорит в церкви подворья проповеди с непристойными мыслями, без логического порядка с смешанными предметами и с нелепыми материями, производящими в слушателях смех и соблазн. Святейший Синод, не имея способов насчет введения устройства в подворье сделать сношение с Иерусалимским Патриархом по случаю смутных обстоятельств в Турции, представил ему, преосвященному, впредь до времени и в прекращение соблазна, удалить архимандрита Арсения от управления подворьем и отослать в один из монастырей Московской епархии для наблюдения за образом жизни его.

По он вновь оказал дерзость и неповиновение к законному порядку и властям, с нанесением безрассудной укоризны на архипастыря, заключающейся в сказанных им словах, «что проклят тот, кто ему проповеди говорить запрещает»; за что запрещено ему священнослужение, рукоблагословение и ношение знаков, к званию архимандрита принадлежащих, с оставлением его в сем положении до того времени, пока он испросит у преосвященного прощение; а когда и затем возвел он клевету на консисторию и на лица, действовавшие от оной в исполнение указа Святейшего Синода, что будто бы они ограбили его и хотели отнять жизнь, то велено препроводить его, архимандрита, в Суздальский Спасо-Евфимиев монастырь, для содержания и усмотрения образа жизни и мыслей его, архимандрита; между исполнением сего он, Арсений, из Москвы отлучился и явился в С.-Петербург.

Приказали: так как означенный архимандрит Арсений за разные предосудительные поступки назначен на пребывание в Суздальский Спасо-Евфимиев монастырь с запрещением священнослужения и ношения креста и к управлению Иерусалимским в Москве подворьем признан неспособным; следовательно, ни оставить в заведовании его сие подворье, ни доверять ему вещей, в пользу церкви Гроба Господня пожертвованных, дабы он, находясь в России, не наносил более укоризны на духовный сан, и на выдачу вещей, собственно ему принадлежащих, если представит он на то доказательства, Святейший Синод согласен – с тем, чтобы он отправлен был отсюда до Одессы с нарочным, а оттуда выслан был за границу; подворье же с имуществом оставить по прежнему положению до перемены обстоятельств в Турции и получения от Иерусалимского Патриарха отзыва, в заведовании находящегося в Москве греческого архимандрита.

Распоряжение же об отдаче архимандриту Арсению собственного имения, буде оное окажется, и потребного количества суммы из доходов подворья на проезд предоставить учинить синодальному члену, преосвященному архиепископу Московскому. Но как отпуска его, Арсения, за границу Святейший Синод по нынешним обстоятельствам в Турции сам собою дозволить не может, то предварительно доложить о том государю императору и испросить Высочайшее соизволение предоставить г. министру духовных дел и народного просвещения.

Материалы к истории Иерусалимской Патриархии. С. 218–223.

С.-Петербург 20 июня 1823 г.

Копия

1823 года июня 20 дня по Высочайшему Его Императорского Величества указу, объявленному Святейшему Синоду г. министром духовных дел и народного просвещения князем Александром Николаевичем Голицыным, – что государь император, по выслушании определения Святейшего Синода от 23 минувшего мая о иерусалимском архимандрите Арсении, обвиненном в разных предосудительных поступках и в самовольной отлучке из Москвы, Высочайше указать соизволил: отослать его, архимандрита, в Суздальский Спасо-Евфимиев монастырь, для содержания в оном под стражею, о чем он, г. министр, и объявляет Святейшему Синоду для надлежащего исполнения, – Святейший Правительствующий Синод приказали:

Во исполнение оной Высочайшей воли, означенного архимандрита Арсения отправить Владимирской епархии в Суздальский Спасо-Евфимиев монастырь для содержания под стражею, посредством гражданского правительства, с нарочным, предоставив г. министру духовных дел и народного просвещения снестись с СПБургским (sic) военным генерал-губернатором об откомандировании того нарочного, по распоряжению его, из способных к сему людей, в ведении его находящихся, с тем, что деньги на путевое содержание его, архимандрита, и того, кто с ним откомандирован будет для доставления его, также прогоны на две лошади, употребиться имеющиеся, будут возвращены, по получении уведомления о количестве оных, из доходов Иерусалимского подворья.

Материалы к истории Иерусалимской Патриархии. С. 226–227.

Константинополь 18 июня 1827 г.

Пер. с греч. Копия

Смиренный Афанасий, волею Божиею Патриарх Святого Града ветхого Иерусалима.

Высокопреосвященнейший и богоизбранный архиепископ архиепископии Московской и кавалер, отец Филарет, о Христе Боге зело возлюбленный и достоподражаемый брат и сослужитель нашей незнатности!

Ваше достодивное и августейшее Высокопреосвященство из глубины души братски о Господе приветствуя, мысленно оное объемлем с лобзанием святым. Да соблюдает и хранит Вас всяческих Господь в невредимом здравии, в безнапаственном благоденствии и в достижении спасительных желаний, даже до глубочайшей и недряхлеющей старости, для просвещения и руководства великого множества благочестивых, зависящих от Вас, и для духовной радости и веселия нашего – братьев Ваших о Христе!

После предварительного излияния таких братских наших приветствий, извещаем Ваше Высокопреосвященство, что, поскольку присновоспоминаемый предместник наш, Патриарх Святого Града Иерусалима отец Поликарп переселился ко Господу и перешел в небесные селения в минувшем генваре, – то с согласного одобрения всего Синода, который состоял здесь как из духовного, так и мирского сословия, предызбраны и предпочтены мы, смиренные и недостойные, и утверждены по правилам церковным на Святейший Апостольский и Патриарший сей престол Иерусалимский, сущие с самого детства яко родной член священной обители Всесвятого Гроба²¹⁰.

Посему и по неотъемлемому братскому долгу об этом самом уведомляя, между прочим, и Ваше братство, прежде всего просим и Ваших благоприятных молитв к Богу, чтобы божественная благодать восполнила и в нас оскудевающая и наставила, и направила нас на все, что нужно к божественному благоугождению, и показала меня достойным из недостойного пастырем, да благодерзновенно явлюся и я пред Архипастырем нашим Иисусом Христом.

Потом извещаем Ваше Высокопреосвященство, что поскольку святая наша церковь, находящаяся там, в Москве, давно уже была как вдова, не имея родного архимандрита Всесвятого Гроба²¹¹, да поскольку и невозможно было достославному предместнику нашему, по причине опасных дорожных обстоятельств, вызвать из Иерусалима другого из достопочтенных архимандритов иерусалимских и послать в Москву на место уволенного архимандрита о. Арсения²¹², – то он, приснопоминаемый <Патриарх Поликарп>, предназначив на сие место высокопреподобнейшего архимандрита Всесвятого Гроба о. Венедикта, проживавшего тогда в С.-Петербурге, для наблюдения за положением дел наших, относящихся до земледелия²¹³, написал ему, чтобы он, явившись и давши знать о себе, кому следует, по патриаршеской ему грамоте принял под свою власть и под свое управление находящуюся в Москве сию святую нашу церковь и заботился о ее благоустройстве и хорошей экономии.

И поскольку уже из писем его к нам мы извещены, что он принял ее, между прочим, надеясь на Ваше Высокопреосвященство, и намеревается по ряду заботиться, как следует, о ее экономии и благосостоянии, то представляем и мы его Вашему Высокопреосвященству и, удостоверяя Вас, что и его святость есть один из родных членов <братства> Всесвятого Гроба, и что от юности своей он служил с усердием и доверенностию при монастырских наших службах, благоугодил священной обители нашей, соделался почетным, и признан и признается членом Священного Синода у нас, в Иерусалиме, просим братски и Вашу Любовь, благосклонно и радостно принявши его, признавать впредь его святыню архимандритом Всесвятого и Животворящего Гроба, так как ему и достославным предместником, и нами поручено попечение и доброе управление тамошнею святою нашею церковию и всем, что относится к ней, и обходиться с ним простосердечно с Вашею благосклонностию и любовию и содействовать и архипастырски заступать за него при всех встречающихся с ним положениях и несомнительно и беспрепятственно принимать в храм все подаяния и пожертвования для Всесвятого Гроба, приносимые от тамошних щедролюбивых православных, и посылать оные к нам, чтобы и нам продовольствоваться здесь и помочь братиям нашим и отцам, подвизающимся во Иерусалиме, и сохранить всесвятые предметы поклонения.

Потому что много напастей, скорбей и бедствий испытываем все мы – каждый от крайней скудости нашей в деньгах, и от обязания себя необычайным долгом, в который впала обитель Всесвятого Гроба от вышемерных языческих налогов и от временных уже жестокостей, и особенно в настоящие страшные времена, когда совершенно оскудели везде, по причине великой бедности купнородных наших²¹⁴, и милость, и пожертвования, и всякого вида милостыни и пособия, которыми устраиваемы и сохраняемы были оные всесвятые предметы поклонений, а долги, нарастая столько времени в процентах, в наши дни явились уже в числе, положив их генеральным счетом, почти больше двадцати тысяч кошельков²¹⁵, и не открывается у нас никакого вспомогательного пособия, которое бы служило к уплате и устранению их, кроме значительного по количеству и произвольного пособия от тамошних щедролюбивых православных.

Посему просим Вас и паки, и многажды, чтобы и с реченным нашим архимандритом о. Венедиктом обходились с благосклонностию своею и вспомоществовали ему всеми случающимися посвящениями и пожертвованиями для Всесвятого Гроба, и чтобы всех тамошних достаточных людей Вы убеждали и двигали Вашими убедительными словами и образами к пособию для Всесвятого и Живодательного Гроба, за что будете иметь и награды неисчетные всегда и в настоящем, и в будущем веке, от погребенного в оном Богочеловека Господа нашего.

При сем извещаем еще Ваше Высокопреосвященство, что, как из писем того же архимандрита о. Венедикта, между прочим, узнали мы, что одна <только> утварь и священные сосуды той же московской святой нашей церкви отданы его преподобию, а святые мощи и икона Иерусалимской Божией Матери не отданы²¹⁶, но у начальников запечатаны, как неизвестные, может быть, и не имеющие свидетельства, мы весьма опечалились и усумнились, каким образом эти самые вещи, существующие издавна и во время архимандрита о. Арсения бывшие известными, и засвидетельствованными, и одобренными для всех тамошних, в настоящее время стали уже неизвестны и незасвидетельствованы?

Посему и об этом пиша, просим Вас, чтобы по повелению Вашему отданы были и сии вещи Его Святости, как было столько времени при архимандрите Арсении, вложены были в святую нашу церковь для вящего благоволения и красоты, да не остужевает и не умаляется благоговение и божественная ревность обетующих православных, тем более, что сии вещи вначале были засвидетельствованы и одобрены, для тамошних еще, патриаршескими грамотами достославного предместника нашего.

А при сем, чтобы благолепие и украшение той же святой нашей церкви было совершеннее, посылаем теперь к оному архимандриту о. Венедикту из числа лучших у нас одного иеромонаха и протосинкелла по имени Платон и одного иеродиакона Иоакима, да благоденствуют в той святой церкви и совершают священные тайнодействия и прочие церковные последования, повинуясь и слушаясь реченного нашего архимандрита, как требует чин и постановления святой обители нашей, о каковых отцах при настоящем случае даем знать и Вашей любви, чтобы и они, как наши и нами теперь посланные, имели дерзновение к Вам и благосклонность Вашу.

Сверх всего этого, уведомляем Ваше Высокопреосвященство, что тамошний высокоблагородный наместник Всесвятого Гроба г. Георгий при письме послал нам 1 600 рублей, которые дали Его Благородию Ваша братская любовь в милостыню и пособие для Всесвятого Гроба, за кои благодарим мы Вас до беспредельности, потому что они подоспели в объятие наше в такие дни, когда постоянно мы весьма были насилуемы и нудимы со стороны инородных заимодавцев священной обители нашей, а посредством их мы избавились от угроз и притеснений их.

Посему, как и следует, не престанем поминать милость сию и простирать к Богу руки моления во время священных наших служений, чтобы Он, прияв милость сию, яко кадило благовонное, в пренебесный Свой жертвенник, возниспослал благодать Свою и благословение на все архисвященнолепные начинания Ваши и помышления, и воздал Вам многобольшие воздаяния и ныне, и в будущности.

Несомненно надеясь, что Вы будете заступниками нашими по архисвященнолепному благоговению Вашему ко Всесвятому Гробу и по собственному Вашему добродушному произволению благосклонно выслушаете сии воззвания наши и поможете нам в крайней нужде и беспомощности, – братски, и вместе рабски желаем да совершится это, а лета Ваши да сохраняются Богом во всевозможном здравии, благодушии и спасении.

Иерусалимский Патриарх Афанасий и о Христе Брат Ваш.

В знак братской памяти, любви и признательности посылаем к Вашему Высокопреосвященству заключенный в настоящем священный дар – наш честной крест, в который мы собственными руками нашими вложили часть Честного Древа от Животворящего Креста Господа нашего Иисуса Христа из Иерусалима.

ОР РГБ, ф. 316, картон 64, ед. хр. 17, л. 1–3.

С.-Петербург 26 февраля 1829 г.

Копия

Пребывающий в Москве иерусалимский архимандрит Венедикт, изъясняя стесненные обстоятельства Иерусалимского Патриарха Афанасия и недостаточное состояние Иерусалимского подворья в Москве, просит об исходатайствовании какого-либо пособия. При чем приложил и перевод письма к нему Патриарха. Патриарх пишет, что он находится в крайне затруднительном положении от недостатка в деньгах: подаяния прекратились, проценты превышают огромный капитал долгов его, ежедневно трассируют векселя из Иерусалима, и нечем доставать даже хлеб насущный. Посему просит вывести его из сего несчастного положения, изыскав средство к доставлению ему всевозможного пособия.

Просьбу архимандрита Венедикта я препровождал на рассмотрение преосвященного Филарета, митрополита Московского. Преосвященный митрополит Филарет уведомил, что, по собранным сведениям о хозяйственном состоянии Иерусалимского подворья нельзя с достоверностию определить как степень бедности оного, так род и меру потребного ему пособия, по запутанности в долгах управляющего подворьем архимандрита Венедикта. Из переписки с г. главноначальствующим над почтовым департаментом действительным тайным советником князем Александром Николаевичем Голицыным открылось, что валахские и молдавские монастыри, с коих доходами пользовался Иерусалимский Патриарх, поступили в казенное ведомство и что государь император поручил статс-секретарю Дашкову войти об оных в особое рассмотрение.

Приемля в уважение как изъяснение Патриарха Иерусалимского о его нуждах, так и то, что, за остановкою высылки к нему из валахских и молдавских монастырей дохода, нужды сии, вероятно, могли для него сделаться еще обременительнее, я честь имею предложить Святейшему Синоду, не благоугодно ли будет ходатайствовать пред Его Императорским Величеством о каком-либо денежном пособии Патриарху в бедственном его положении.

С сим вместе, поскольку из дела сего видно, что получаемые в Москве архимандритом Венедиктом доходы не отправляются к Патриарху, а издерживаются в Москве, не признано ли будет нужным поручить мне чрез способы, какие г. вице-канцлер граф Нессельроде по нынешним обстоятельствам найдет удобными, сообщить Патриарху об упущениях по хозяйственной части на московском Иерусалимском подворье, препроводя на его рассмотрение и прилагаемую у сего выписку из счетов, от преосвященного митрополита Филарета присланную. Впрочем, не излишним считаю при сем довесть до сведения Святейшего Синода, что по сношению г. вице-канцлера с московским военным генерал-губернатором сложено с Иерусалимского подворья Городскою Думою 520 рублей.

Материалы к истории Иерусалимской Патриархии. С. 260–265.

С.-Петербург 7 ноября 1839 г.

Подлинник

Милостивый государь, граф Карл Васильевич,

Иерусалимский архимандрит Арсений, который за предосудительное поведение при управлении Иерусалимским подворьем в Москве был удален от сего управления и содержался в Суздальском монастыре, а в прошлом 1837 (sic) году, по ходатайству Патриарха Иерусалимского, освобожден из оного и отправлен в Иерусалим с тем, чтобы впредь в Россию присылаем не был, доставил чрез бывшего в Иерусалиме отставного дворцовой роты гренадера Чепракова на Высочайшее имя прошение, в котором жалуется, что, находившийся в Москве, Фаворский архиепископ Иерофей согласил его выехать из России, уверив, что в Константинополе он будет посвящен в сан митрополита, но, что Патриарх Иерусалимский не только не произвел его в сей сан, но еще против воли отправил его в Иерусалим, задержав якобы у себя принадлежащих ему денег 137 т. руб. и 58 мешков по 500 левов, и дав при том тайное приказание заключить его в монастырь. Прося о защите, он предлагает при том находящийся в Иерусалиме при Гефсиманских вратах запустелый монастырь святых богоотец Иоакима и Анны обратить в Русскую обитель и на сей конец прислать денег и мастеров.

По всеподданнейшему представлению моему о сем прошении, Высочайшего соизволения на оное не воспоследовало.

Считаю долгом сообщить о сем Вашему Сиятельству с тем, что не благоугодно ли будет Вам, милостивый государь, учинить зависящее распоряжение, дабы о сем объявлено было чрез кого следует просителю.

С совершенным почтением и преданностию имею честь быть и проч.

АВП РИ, ф. СПб ГА П-9, оп. 46, 1835, д. 8, л. 4–4об.

Москва 3 июня 1846 г.

Блаженнейший иерарх, милостивый владыко и отец!

С великим утешением получил я от Вашего Блаженства извещение о вступлении Вашем на патриаршеский престол Святого Града Иерусалима и о том, что сие совершилось согласно с древними священными правилами и с сохранением преимуществ Иерусалимской Церкви, Матери Церквей.

Чтя сию Матерь Церквей и благоговея к святым местам, ознаменованным стопами и деяниями воплощенного Сына Божия и видевшим совершение Божественного дела спасения нашего, и дальше мы с сердечным участием помышляем о судьбе сей области и соединяемся с нею в молитвах, да послет Вам Господь Свою святую и все- превозмогающую помощь, да будет служение Вашего Блаженства, сколь высокое, столь же многотрудное, благоденственно, долгоденственно, обильно светом и силою и плодами духовными, к утверждению и распространению святой православной веры на древнейшем и начальном ее поприще.

Поручение, которое Вашему Блаженству угодно было дать мне, по случаю отозвания из Москвы от управления Иерусалимским подворьем игумена Афанасия, мною исполнено и назначенный Вами на его место иеромонах Виссарион произведен во игумена сего июня во 2 день, в храме Пресвятой Троицы в Лавре преподобного Сергия.

Поручая себя и вверенную мне паству Вашим святейшим молитвам, приносимым во святейшем из святилищ Вселенской Церкви, с глубоким и совершенным почтением пребываю

Вашего Блаженства

смиреннейший слуга Филарет, Московский.

Печ. по изд.: Чтения в Обществе любителей духовного просвещения. 1871. T. VI. С. 35.

Москва октябрь 1852 г.²¹⁷

Черновик-автограф

Блаженнейший владыко, многочтимый святитель и отец!

И послание Вашего Блаженства от 24 мая, и изложенное в нем Ваше мне поручение, чтобы освящение храма святого апостола Филиппа на Вашем подворье совершено было служением моей мерности, принял я с радостию. Как Вы видите в сем выражение единения и любви святых Божиих Церквей, так равно и я.

Согласно с желанием Вашего Блаженства, освящение храма св. апостола Филиппа совершено мною 20 дня прошедшего сентября, при собрании чад Московской Церкви, в общении молитв о Вас и о Святом Сионе, Матери Церквей, как мы поем, наученные святым Иоанном Дамаскиным. Храм устроен прилично и благолепно.

Что Вам не близко, а мне близко видеть, то, может быть, Вам чрез меня узнать. Управляющий Иерусалимским подворьем иеромонах Филарет²¹⁸ должность свою проходит с попечительностию и благоразумием, и поведением своим приобретает благорасположение здесь и заслуживает благоволение Вашего Блаженства.

Поручая себя молитвам Вашим, с глубоким почтением и, яже о Господе, любовию пребываю, и проч.

Печ. по изд.: Чтения в Обществе любителей духовного просвещения. 1877 T. IX. С. 71–72.

Тифлис 6 мая 1819 г.

Копия

В Грузии и Имеретии находятся недвижимые имения и крестьяне, царями пожалованные в пользу греческих монастырей: иерусалимского Гроба Господня и афонских. Для управления сими имениями обыкновенно присылаются сюда от Патриархов Иерусалимского и Константинопольского поверенные из греческого духовенства, которые, не состоя в прямой зависимости и отчетности от здешней духовной власти, распоряжаются доходами с имений, им поручаемых, по собственному своему произволу. Доказательством сему служит то, что при смене архимандрита Венедикта вновь ныне прибывшим из Иерусалима архимандритом Матфеем открылись в разных присутственных местах процессы по подрядам, закладам и торговым оборотам, в коих упражнялся во все время пребывания своего здесь архимандрит Венедикт.

Таковое неприличное для духовной особы занятие, а паче несовместность с порядком благоустроенного правительства допускать сим духовным пришельцам совершенно независимое от местных властей распоряжение крестьянами и имениями заставили меня обратить особенное внимание на сие обстоятельство. Я желал, по крайней мере, удостовериться, в чем именно заключаются сии имения с доходами, от них получаемыми, и требовал подробного всему списка, дабы, имея сие в виду, положить некоторую преграду таковым поверенным неправильно обогащаться на счет имуществ, Патриархам и Церкви Греческой принадлежащих. Но архимандрит Матфей, находящийся здесь более уже полугода, без сомнения, в затмение истины, отозвался ко мне письменно, что он по новости своей не может удовлетворить моему требованию и не прежде в состоянии будет исполнить сие, как когда сам заберет ясные сведения об имениях, в управление его поступивших.

По личному объяснению моему о сем предмете с митрополитом и экзархом Грузии Феофилактом, нашел я его суждение совершенно согласным с моим нынешним о необходимости изобрести другие средства к удовлетворению греческих Патриархов и монастырей взамен того, что их поверенные получают с крестьян и земель в Грузии. Он присовокупил притом,

1) что частая смена присылаемых сюда монашествующих, по доносам их друг на друга, дает справедливую причину заключать, что власти, их присылающие, бывают ими недовольны;

2) что образ жизни сих поверенных и интересные их связи с частными людьми заставляют думать, что едва ли и третья часть доходов доставляется ими по принадлежности, и, наконец,

3) что невозможно смотреть за их поведением от беспрерывных переездов их из селения в селение и всегдашнего почти жительства между крестьянами. Ибо нет в Грузии ни одного греческого монастыря для постоянного пребывания монахов, и незаметно, чтоб когда-нибудь упражнялись они в богослужении.

Каковое обстоятельство поставляя долгом моим довести до Высочайшего сведения Вашего Императорского Величества, осмеливаюсь притом всеподданнейше присовокупить мое мнение, что весьма полезно было бы, в отвращение дурных примеров присылаемого сюда греческого духовенства и влияния оных на народ, принять все имения греческих монастырей в ведомство казны Вашего Императорского Величества. Доходы же с оных, кои вернейшим образом при описании в казну могут быть открыты, обратить в назначение наличной суммы и оную каждогодно отправлять прямо к Патриархам Иерусалимскому и Константинопольскому. Тогда вредное расхищение оных и бесполезное тунеядство поверенных пресекутся, следующие пособия Греческой Церкви верно дойдут до своего назначения, и самые Патриархи будут благословлять столь благодетельное для них распоряжение.

Что и имею счастье повергнуть на милосердное благоусмотрение Вашего Императорского Величества.

Материалы к истории Иерусалимской Патриархии. С. 85–88.

С.-Петербург 10 августа 1823 г.

Копия

По указу Его Императорского Величества, Святейший Правительствующий Синод слушали:

во-первых, рапорт Грузино-Имеретинской синодальной конторы с представлением на рассмотрение обстоятельств о доме в Тифлисе, принадлежащем греческой Иерусалимской Церкви. Дом сей занимала синодальная контора и при ветхости на отделку его употребила 715 руб. 85 коп., а в 1821 году контора помещена в купленном другом доме, а в покоях, занимаемых в означенном прежнем доме, предоставлено жить секретарю конторы. С 1815 года иерусалимские архимандриты имели к тому дому присвоение, прося возвращения издержанных денег на наем для житья в Тифлисе покоев и за четырегодичное занятие дома конторою; но, когда, между тем, главноуправляющий Грузией, генерал от инфантерии Ермолов, к покойному Экзарху Грузии сообщил копию с всеподданнейшего представления своего Его Императорскому Величеству о необходимости принять в казенное ведомство все недвижимые имения, находящиеся в Грузии и Имеретии, кои от царей пожалованы в пользу греческих монастырей иерусалимского и афонского, с назначением вместо их денежной суммы, контора же ходатайствовала о обращении подворья греческого монастыря с церковью в Грузинское духовное ведомство, то Святейший Синод поручил конторе объявить бывшему иерусалимскому архимандриту Матфею, что до разрешения показанного представления г. главноуправляющего Святейший Синод рассмотрения по просьбам его о возвращении дома сделать не может.

Ныне г. главноуправляющий, по поводу просьбы того архимандрита требуя о возвращении в распоряжение нынешнего архимандрита Венедикта оного дома, на присвоение которого конторою, кроме самопроизвольного занятия оного, не видит он никакого права, известил притом о разрешении показанного представления его тем, что государю императору по некоторым распоряжениям благоугодно, чтобы имение Греческой Церкви оставалось в настоящем положении.

Контора посему испрашивает: повелено ли будет возвратить архимандриту Венедикту помянутый дом и со взысканием ли с него, при возвращении, издержанных на поправку и переделку оного в 1815 году, из общих грузинских церковных доходов 715 р. 85 к. серебром, или без оного?

Во-вторых, предложение г. министра духовных дел и народного просвещения и кавалера князя Александра Николаевича Голицына, с изъяснением, для совокупного с показанным представлением рассмотрения, ходатайства главноуправляющего в Грузии генерала от инфантерии Ермолова о разрешении за последовавшим Высочайшим повелением об оставлении имений Греческой Церкви в настоящем положении <обязать Грузино-Имеретинскую синодальную> контору, дабы она не простирала претензии своей на упомянутый дом, Греческой Церкви принадлежащий, и на издержки, кои употреблены на исправление его и на возвращение коих теряет она право, как по самопроизвольному занятию дома, равно и по тому, что Греческая Церковь лишается с него доходов более 8 лет и исправления произведены в нем без согласия греческого архимандрита и, может быть, совсем для Церкви сей не нужные. При чем г. министр предлагает в копии отзыв Иерусалимского Патриарха, в 1820 году вследствие Высочайшего повеления истребованный, коим он просит оставить в прежнем существовании имения Греческой Церкви, в Грузии, Иверии и Имеретии находящиеся.

Приказали: Грузино-Имеретинской синодальной конторе предписать указом, чтобы означенный дом возвращен был в распоряжение иерусалимского архимандрита без возврата издержанных на поправку его денег, заменяя оные в платеж за пребывание в том доме конторы и секретаря.

Уведомление же о сем г. министра духовных дел и народного просвещения предоставить синодальному обер-прокурору и кавалеру. Чего ради с сего определения к обер-прокурорским делам дать копии.

Материалы к истории Иерусалимской Патриархии. С. 238–241.

Константинополь 1 июня 1833 г.

Пер. с греч. Копия

Святейший Синод!

Православные цари и другие благочестивые христиане, имевшие свои стяжания в Георгии (Грузии. – Н.Л.), пожертвовав Святому Гробу различное недвижимое имущество, утвердили своими грамотами независимое и свободное управление сими имуществами чрез посылаемых туда по временам архимандритов Святейшего Престола нашего. Таковое управление, быв согласно и с человеколюбивыми чувствами самодержавного Его Величества и Святейшего Синода, долженствовало бы, конечно, навсегда оставаться непременяемым, и распоряжения теми имуществами должны быть производимы на основании оных грамот.

Но с некоторого времени, вопреки справедливости, случаются притязания на земли и смуты между подвластными Всесвятому Гробу людьми, и бывающие по сему распоряжения производятся вопреки утвержденных грамотами постановлений, и права Священного Престола нашего нарушаются вмешательством в сии дела начальников. Нет сомнения, что ни самодержавному Его Величеству, ни Вашему Святейшеству не угодно, чтобы нарушаемы были древние благочестивые и утвержденные на правах священных постановлений учреждения, и чтобы попираемы были благотворные, неоспоримые преимущества Святейшего Престола нашего.

Посему, изложив в настоящем письме обстоятельства наши, мы братски просим Святейший Синод, дабы учинил, кому следует, необходимые распоряжения о прекращении всякого притязания и неустройства, производимого неприязнью к достоуважаемым преимуществам, дарованным Всесвятому Гробу; дабы дал надлежащее повеление о том, чтобы местный преосвященный не вмешивался в избрание священников для находящегося в Тифлисе храма Всесвятого Гроба, каковое избрание искони поручено нашему архимандриту; и дабы пребывающего там нашего архимандрита Фаддея утвердил в совершенной независимости от гражданского и церковного начальства, чтобы таким образом управление производимо было на основании священных прав Всесвятого Гроба, согласно священным предначертаниям древних грамот.

Ожидая зависящего от Вашего предстательства исправления всех злоупотреблений и нарушений священных наших прав на помянутое имущество, пребываем Вашего Святейшества возлюбленный и усердный о Христе брат

Патриарх Иерусалима Афанасий

Материалы к истории Иерусалимской Патриархии. С. 308–310.

С.-Петербург 8 октября 1834 г.

Копия

В 1819 г. главноуправлявший тогда в Грузии генерал от инфантерии Ермолов, всеподданнейшим рапортом представив государю императору, что присылаемые от Патриархов Иерусалимского и Константинопольского в Грузию и Имеретию для управления находящимися в тех местах имениями монастыря Святого Гроба и монастырей афонских духовные лица беспрерывно переезжают из одного селения в другое, занимаясь только торговыми оборотами, а неприметно, чтоб богослужением, и с управляющими имениями присвоивают себе большую часть доходов, испрашивал разрешения на принятие имений в ведомство казны с тем, чтобы доходы с них обращаемы были к Греческим Патриархам.

По воспоследовавшей посему Высочайшей воле, министр духовных дел <А.Н. Голицын> испрашивал мнения о том у самих Патриархов; из них Иерусалимский, в феврале 1820 г., изъявил желание, чтоб в управление не было введено никакого изменения, а за неполучением отзыва от Патриарха Константинопольского дело сие оставалось без движения до 1829 года, когда главноуправлявший в то время в Грузии граф Паскевич-Эриванский, подтвердив в отношении своем к синодальному обер-прокурору справедливость мнения генерала Ермолова о необходимости отобрания в казну означенных имений, просил синодального обер-прокурора вновь всеподданнейше о сей нужде представить.

Святейший Синод, которому обер-прокурор предложил о том на рассмотрение, приняв, между прочим, в уважение, что Патриархом Константинопольским воли своей по управлению находящейся в Грузии и Имеретии собственностию монастырей афонских не изъявлено, что отзыв Патриарха Иерусалимского совершенно несогласен с предположением генералов Ермолова и графа Паскевича-Эриванского, и что малейшее такого рода прикосновение российской иерархической власти к делам Церкви Греческой может породить между ею и Церковью Российскою холодность и даже несогласие, – 30 апреля того же 1829 года поручил обер-прокурору уведомить графа Паскевича-Эриванского, что доложить о сем государю императору Синод предоставляет ему от себя; а в отвращение дурных примеров в присылаемом в Грузию для управления имениями там Греческой Церкви духовенстве ее и влияния оного на народ, Грузино-Имеретинской синодальной конторе от 6 числа последовавшего мая предписал, чтоб она и сама, и чрез благочинных монастырей имела ближайшее смотрение за образом жизни и поведением сего духовенства и о том, что замечено в нем будет предосудительного, принимая в отвращение сего пристойные меры, доносила немедленно Святейшему Синоду для уведомления Патриархов.

Священник Ефрем Алешме удален от иерусалимской греческой церкви в Тифлисе, как видно из рапорта Святейшему Синоду преосвященного Экзарха от 12 января 1833 года, по подозрению в участвовании его в составившемся было недавно в Грузии заговоре против правительства.

Материалы к истории Иерусалимской Патриархии. С. 366–368.

Тифлис 21 мая 1836 г.

Копия

Святейший Правительствующий Синод указом от 23 июля прошедшего 1835 г. за № 8572 предписал мне доставить Святейшему Синоду сведения: 1) сколько, где и какого наименования находится в Грузии церквей, подведомственных Иерусалимскому Патриаршему Престолу, и 2) сколько при каждой из сих церквей имеется духовенства и прихожан, и нет ли в числе последних таких лиц, которые не принадлежат к имениям тех церквей, и ежели есть, то кто именно.

Во исполнение чего, по неимению в делах экзаршеской канцелярии достоверных и определительных сведений о числе церквей и духовенства при них в Закавказском крае, принадлежащих Иерусалимскому Патриаршему Престолу, требовал я таковых сведений от имеющего пребывание в Тифлисе греческого архимандрита Фаддея для доставления оных Святейшему Синоду.

Архимандрит Фаддей, при рапорте от 23 сентября того же 1835 года, представя ко мне сведения о греческих церквах и священно- и церковнослужителях при них, состоящих по одной только Грузии и подведомственных Иерусалимскому Патриаршему Престолу, донес, что о церквах, находящихся в Имеретии, Мингрелии и Гурии, принадлежащих также Иерусалимскому Патриаршему Престолу, он не имеет никакого сведения, ибо оными управляет там другой греческий архимандрит, Митрофаний, от которого и должно требовать нужные по сему предмету сведения.

Вследствие чего относился я к означенному греческому архимандриту Митрофанию, проживающему в Кутаисском округе, о доставлении мне обстоятельных сведений о греческих церквах и священно- и церковнослужителях, находящихся в Имеретии, Мингрелии и Гурии, принадлежащих Греческой Церкви. По неполучении же на сие долгое время от архимандрита Митрофания никакого отзыва, неоднократно повторял я ему означенное отношение свое по сему предмету, а именно: 2 ноября за № 1946 и 14 декабря 1835 г. за № 2252, и от 14 марта за № 663 и 25 апреля текущего года за № 992 – с тем, чтобы он немедленно доставил мне требуемые от него по сему предмету сведения.

Из доставленных же архимандритами Фаддеем и Митрофанием по сему делу сведений видно, что

1. в ведении первого из них состоят следующие церкви, принадлежащие Иерусалимскому Патриаршему Престолу, именно:

1) в городе Тифлисе во имя Воздвижения Честного и Животворящего Креста, при ней один священник Григорий Чрелаев, принадлежащий к Грузинской епархии; церковь сия хотя имеет прихожан, но они не принадлежат Иерусалимскому Гробу Господню;

2) Горийского уезда в селении Дирбе три церкви: первая, приходская, во имя святого Феодора Тирона; вторая, домовая, во имя Успения Пресвятой Богородицы, и третья, кладбищенская церковь, во имя св. Великомученика Георгия; при сих церквах один священник Иоанн Ергемелидзев и один диакон Симон Галоблишвили; прихожан имеется при сих церквах 77 дворов, из крестьян, принадлежащих Гробу Господню;

3) того же уезда в селении Тахтисдзире приходская церковь во имя святых апостолов Петра и Павла; при ней один священник Филипп Капшидзе; она имеет прихожан 18 дворов крестьян, принадлежащих Святому Гробу Господню;

4) Телавского уезда в селении Агдгоме приходская церковь Воскресения Христова; при ней один священник Давид Сакварелидзе; прихожан имеет 30 дворов, принадлежащих Святому Гробу Господню;

5) того же уезда в селении Кисшеве заштатная церковь во имя Успения Пресвятой Богородицы; при сей церкви никого из священно- и церковнослужителей не имеется, и прихожан она не имеет.

2. В ведении же архимандрита Митрофания находятся семь церквей, именно:

1) Кутаисского округа в селении Чхаре во имя Всемилостивого Спаса; при ней не имеется постоянного священника, но прикомандирован к ней для отправления богослужения из Гаенатского монастыря священник Петр Архшидзе; она имеет прихожан 25 дворов, из крестьян, принадлежащих Иерусалимскому Гробу Господню;

2) Хонского округа в селении Патрикеде (во имя какого святого, не объяснено); при ней священник Михаил Качипедзе; имеет прихожан, принадлежащих Иерусалимскому Гробу Господню, 8 дымов, и казенных и помещичьих 50 дымов;

3) Мингрельского владения в селении Напагаурге церковь во имя Рождества Пресвятой Богородицы; при ней священник Моисей Чхадца, и имеет прихожан из крестьян, принадлежащих Иерусалимскому Гробу Господню, 23 дыма и из крестьян владетеля Мингрелии 20 дымов;

4) в селении Квире во имя Спасителя, при ней же священник Иерусалимского Гроба Господня Евсей Чаганов ; сия церковь имеет прихожан крестьян: Иерусалимского Гроба Господня 22 дыма и владетеля Мингрелии 15 дымов;

<5)> в селении Кацхере церковь во имя Воздвижения Животворящего Креста Господня; при ней священник из духовенства Иерусалимского Гроба Господня Симон Торолаия; прихожан имеет она: из крестьян Иерусалимского Гроба Господня 25 дымов и принадлежащих владетелю Мингрелии 30 дымов;

6) в селении Киликосре во имя св. Великомученика и Победоносца Георгия; при ней священник Давид Наталава; прихожан имеет: крестьян, Иерусалимской Церкви принадлежащих, 8 дымов; и

7) Гурийской епархии в селении Гуриамете (но во имя какого святого, не объяснено); при ней греческий священник Евсей Хомерики; она прихожан имеет: из крестьян Иерусалимской Церкви 35 дымов и помещичьих 15 дымов.

А всего имеется в Закавказских епархиях (как видно из упомянутых доставленных сведений) 12 греческих церквей, принадлежащих Иерусалимскому Патриаршему Престолу.

О чем Святейшему Синоду, во исполнение указа оного от 23 июля 1835 г. за № 8572, сим благопокорнейше доношу.

Материалы к истории Иерусалимской Патриархии. С. 404–409.

С.-Петербург 9 декабря 1832 г.

Копия

1832 года ноября 9 дня по указу Его Императорского Величества Святейший Правительствующий Синод слушали просительное письмо Иерусалимского Патриарха Афанасия, присланное в Святейший Синод в июле сего года на греческом языке, о дозволении ему прислать доверенных от него лиц для сбора пожертвований в пользу иерусалимского храма Воскресения Господня, на уплату долгов, на нем лежащих.

Приказали:

По известности о затруднительных обстоятельствах, в коих находится иерусалимский храм Воскресения Господня, и приемля в уважение заботливость Иерусалимского Патриарха к поддержанию прав Греко-Восточной Церкви на сие святое место, Святейший Синод согласен, со своей стороны, допустить в России сбор доброхотных пожертвований в пользу сего храма и потому полагает:

а) дозволить Иерусалимскому Патриарху отправить для сего сбора в Россию кого-либо из благонадежных духовных лиц, которых, по прибытии, снабдить от Святейшего Синода сборною книгой,

б) сбор производить чрез три года, в течение коих доверенное к сему лицо обязывается чрез каждые полгода представлять в Святейший Синод краткие в своих действиях отчеты в оных, сколько собрано, сколько израсходовано и сколько за тем отослано или назначено к отсылке в Иерусалим,

в) отчеты сии составлять по сборной книге и представлять с засвидетельствованием консистории той епархии, где сбор будет производиться, а по истечении 3 лет представить в Святейший Синод и самую книгу, и

г) о сем положении предварительно доложить государю императору и просить Высочайшего Его Величества на оное разрешения, что и представить г. синодальному обер-прокурору, и для того к обер-прокурорским делам дать с определения сего копию.

Подлинное подписано 9 декабря 1832 г.

Материалы к истории Иерусалимской Патриархии. С. 294–295.

Константинополь 15 апреля 1833 г.

Пер. с греч. Копия

Сообщенное Вашим Превосходительством определение Святейшего Правительствующего Синода о милосердном соизволении августейшего государя императора дозволить в пользу Пресвятого и Живоносного Гроба Господня милостинный сбор от всех обитающих в богохранимой Империи православных мы имели честь получить. Из оного усмотрели мы как великодушную заботливость Его Императорского Величества и Святейшего Синода, так равно возлагаемые на нас священные обязанности в отношении к производству того милостинного сбора. Соизволение на оный государя императора, внушая нам радостную надежду к облегчению тягостных долгов, обязывает вновь возносить ко Всевышнему смиренные молитвы наши за здравие Его Императорского Величества, Святейшего Синода и Вашего Превосходительства, оказавшего благодушное участие ко представлению смиренных наших домогательств на Высочайшее усмотрение.

Чувствуя всю святость возлагаемых на нас обязанностей, мы сим удостоверяем Ваше Превосходительство, что посылаемый нами для милостинного сбора архиепископ Фаворский Иерофей оправдает наши о нем надежды и рекомендации как личными достоинствами, так равно и тщательным соблюдением всего определенного указом Святейшего Синода о вышеупомянутом сборе подаяния. Что сии определения будут соблюдаемы во всей полноте, в том ручаемся мы сами пред Вашим Превосходительством.

Иерусалимский Патриарх Афанасий

Материалы к истории Иерусалимской Патриархии. С. 302–303.

С.-Петербург 8 мая 1833 г.

Копия

1833 года мая 8 дня по указу Его Императорского Величества Святейший Правительствующий Синод слушали предложение синодального обер-прокурора Степана Дмитриевича Нечаева, полученное от 19 апреля сего года, с уведомлением о назначении Иерусалимским Патриархом Афанасием для управления Греческим в Москве подворьем епископа Иерофея, вместо иеромонаха Григория.

По справке в канцелярии Святейшего Синода: когда бывший синодальный обер- прокурор <князь П.С. Мещерский> предложил Святейшему Синоду о испрашиваемом графом Нессельроде уведомлении, не предстоит ли со стороны Святейшего Синода каких-либо препятствий допустить, для управления Иерусалимским в Москве подворьем, иеромонаха Григория, то Святейший Синод представлял ему же, г. синодальному обер-прокурору, уведомить г. вице-канцлера графа Нессельроде, что к приезду в Москву иеромонаха Григория со стороны Святейшего Синода нет никаких препятствий, тем более, что помянутое подворье со времени отбытия управлявшего оным архимандрита Венедикта остается без надлежащего со стороны Иерусалимского Патриарха надзора.

Приказали: В назначении Иерусалимским Патриархом епископа управлять подворьем в Москве Святейший Синод усматривает:

1. назначение сие не соображено с существенными обязанностями и достоинством епископского сана, толико в России уважаемого, и

2. оно сделано без предварительного сношения со Святейшим Синодом, чего требовали и прежние примеры и приличия, на уставах Греко-Российской Церкви основанные (Сардикийского Собора правило III и толкование на оное); к тому же не изъяснена и цель, с каковою посылается таковой сановник для управления подворьем в пределах чуждой власти.

Не пререкая, однако, Блаженному Патриарху Иерусалимскому в сделанном им распоряжении, Святейший Синод полагает:

1. на основании 3-й заповеди царя Юстиниана, Кормчей книги части II и 8-й, назначенного для управления Иерусалимским в Москве подворьем епископа Иерофея допустить на пребывание в Москве на один токмо год, дозволив ему, епископу, священнодействовать в церкви того подворья, но всякий раз с разрешения местного Московского митрополита, по истечении же года ему, епископу Иерофею, выехать из пределов России обратно;

2. Синодальному члену, преосвященному митрополиту Московскому, поставить в обязанность блюсти за действиями сего епископа, не вмешиваясь, впрочем, в действия, собственно, к управлению подворьем относящиеся, и о том чрез каждые четыре месяца Святейшему Синоду доносить;

3. войти, как следует, в сношение с г. вице-канцлером графом Нессельроде, дабы благоволено было предписать нашей <константинопольской дипломатической> миссии, выдавшей на въезд в Россию паспорта епископу Иерофею и прочим при нем духовным лицам, назначенным Иерусалимским Патриархом в Москву, без предварительного об них сношения с российским духовным правительством, впредь выдавать таковые паспорта тогда, когда от Святейшего Синода изъявлено будет на прибытие назначаемых в Россию лиц согласие, и

4. положение сие внести предварительно на Высочайшее, государя императора, благоусмотрение и, в силу 2 пункта состоявшегося в 19 день декабря 1825 года Высочайшего повеления, испросить Его Императорского Величества на проезд иерусалимскому епископу в Москву и на пребывание в оной один год соизволение.

Что предоставить учинить синодальному обер-прокурору и для того к обер- прокурорским делам дать с определения сего копию.

Подлинное определение подписали 14 июня 1833 года.

Материалы к истории Иерусалимской Патриархии. С. 304–306.

Москва 6 октября 1833 г.

Копия

От преосвященного епископа Дмитровского приватно известно мне, что отправленный от Блаженнейшего Патриарха Иерусалимского архиепископ Иерофей 27 сентября в Москву прибыл и остановился на Иерусалимском подворье, с игуменом Нектарием и иеродиаконом.

Между тем, получил я грамату Блаженнейшего Патриарха Иерусалимского Афанасия, в которой он изъявляет признательность к милости благочестивейшего государя императора и Святейшего Синода; поставляет со мною в общение архиепископа Иерофея, приглашает меня способствовать сбору подаяний для Святого Гроба и представляет мне иеромонаха Нектария, которого он произвел в игумена для управления Иерусалимским в Москве подворьем.

О сем долгом поставил я довести до сведения Святейшего Синода.

Материалы к истории Иерусалимской Патриархии. С. 318.

С.-Петербург 20 декабря 1833 г.

Пер. с греч. Копия

В Журнале Святейшего Правительствующего Синода 1833 декабря 20 дня записано:

В полдень доложено было Святейшему Синоду о прибытии Фаворского архиепископа Иерофея, присланного от Иерусалимского Патриарха Афанасия.

Старшие члены Синода: Новгородский и С.-Петербургский митрополит Серафим, Московский митрополит Филарет, <б. экзарх Грузии> митрополит Иона и Тверской архиепископ Григорий для принятия его облеклись в мантии, и г. синодальный обер-прокурор выступил из присутствия для приглашения прибывшего. Архиепископ Иерофей, облеченный также в мантию, приняв приглашение, вступил за г. обер-прокурором в сопровождении прибывшего с ним афонского архимандрита в присутственную камеру, сделав Святейшему Синоду подобающее поклонение.

Архиепископ Иерофей произнес на греческом языке следующую речь:

«Всечестнейший и богоизбранный Предстоятель, и весь святый, и Богом собранный лик Святейшего Синода Российской Православной Церкви!

Божественного Промысла неисследимые советы исполняются поистине ныне, когда я, с крайнею боязнию и благоговением приемля дерзновение пред сим Богоизбранным Собором, – я, бедный служитель Всесвятого Гроба Спасителя мира Иисуса, приношу духовные упования и вечные благожелания престарелого и честнейшего Иерарха Святого Сиона Вашему Богом собранному и освященному Синоду!

Богоизбранные пастыри Российской Православной Церкви! Наконец, Всеблагий в сии последние времена благоволил вдохнуть в сердце благочестивейшего и миролюбивейшего Самодержца Всероссийского толикую почтительность и рачение о сохранении и безопасности Святого Града Иерусалима, что его царское человеколюбие, споспешествуемое Вашею святою ревностию и благородным содействием, непререкаемо оставит бессмертный памятник человеколюбия россиян в прекрасной истории бессмертной благотворительности; и – Всесвятый и Живоприемный Гроб Спасителя нашего Иисуса Христа свидетельствует, что сей памятник уже воздвигнут!

Святейшие и богоизбранные пастыреначальники! Все почти памятники представляют нам бессмертные доказательства тех благотворений, какие оказаны святому и Богом прославленному граду Иерусалиму высоким к нему уважением и любовию предшествовавших Вам предстоятелей и священных членов Российского Святейшего и Православно-Правительствующего Синода. Посему-то и преемник Брата Господня²¹⁹ и духовный брат Ваш <Патриарх Иерусалимский Афанасий> не сомневается, что Ваш Богом избранный и призванный Собор Православной Российской Церкви, последуя стопам их, или, лучше сказать, возлагая на них венец благочестия, восхощет и словом, и делом споспешествовать к славе и сохранению Святого Гроба Спасителя мира Иисуса.

Чтя Его, яко Начальника человеческого возрождения и Подателя всех благих дарований, да сподобитесь Вы и стояния одесную Его, имея сопрестольниками себе божественных и святых Его проповедников и первонасадителей православия – всехвальных апостолов и прочих богомудрых и Богом прославленных иерархов.

Их добродетелям Вы самым делом подражаете, их подвиги мужественно совершаете, – посему и соблюдается Вам венец правды и небесных неизречимых благ наслаждение.

Буди, буди! Аминь».

А вслед за тем он, архиепископ, поднес первенствующему члену две патриаршие граматы и при одной из них присланные от Патриарха в дар Святейшему Синоду крест с Животворящим Древом Господним, и часть мощей св. апостола Андрея Первозванного.

Материалы к истории Иерусалимской Патриархии. С. 326, 328–330.

С.-Петербург декабрь 1833 г.

Копия

Божиею милостию Святейший Правительствующий Всероссийский Синод боголюбивым чадам Церкви Российской о Господе радоватися.

Блаженнейший Афанасий, Патриарх Святого Града Иерусалима, граматами своими и чрез представшего лично Святейшему Синоду преосвященного Иерофея, архиепископа Фаворского, ходатайствовал о разрешении произвести сбор добровольных приношений святому храму Живоносного Гроба Господня в Иерусалиме, не точию имеющему нужду в пособии, но и обремененному тяжкими долгами, по трудным обстоятельствам места и наипаче по случаю пожара, после которого на возобновление поврежденных частей и принадлежностей здания вдруг потребовались и с крайними усилиями употреблены величайшие издержки.

Следовавшие засим происшествия, поставив преграду посещению Всесвятого Гроба благочестивыми поклонниками, лишили храм даже обыкновенных пособий, так что ныне Блаженнейший Патриарх призывает сострадание единоверных, дабы священный храм Воскресения Господня по беспомощности не впал в руки завидующих иноверцев.

Благоговея к Пресвятому и Живоносному Гробу Господню, и по единодушию православного единоверия приемля искреннее участие в скорбных обстоятельствах Церкви Иерусалимской, взирая притом и на пример Первенствующей Церкви²²⁰, творившей благодетельное общение к святым, сущим в Иерусалиме (Рим.15:26), Святейший Синод приглашает боголюбивых чад Церкви Российской к добровольным приношениям святому храму Иерусалимскому.

На сей конец и дается сия книга преосвященному Иерофею, архиепископу Фаворскому, на год, с тем, чтобы он, для испрошения и принятия по оной приношений, употребляя подчиненных ему архимандрита и игумена, сам наблюдал за сохранением в сем деле всякого приличия и верности, и собираемые приношения чрез благонадежное посредство препровождал в руки Блаженнейшего Патриарха.

Дана в граде Святого Петра, в присутствии Святейшего Синода, лета Господня 1833.

Материалы к истории Иерусалимской Патриархии. С. 340–341.

Москва 16 мая 1834 г.

К Блаженнейшему кир (κύρ – господин, греч.) Афанасию, Патриарху Святого Града Иерусалима и всея Палестины.

Блаженнейший Патриарх!

Многочтимый иерарх и о Христе Господнем возлюбленный отец моея мерности!

Благословение Вашего Блаженства, грамотою мне изъявленное и святым даром креста, от части истинного Древа Господня запечатленное, принял я с благоговением, с утешением духовным и со многою благодарностию.

Внимая гласу Вашему, Блаженнейший Владыко, и преосвященного Иерофея, архиепископа Фаворского, прозорливо избранного Вами в церковное посланничество, принял я с братским расположением; и первее всего, в знамение иерархического общения со Святою Церковию Иерусалимскою, Материю Церквей, пригласил его соборне совершить священнослужение в моей кафедральной церкви, что им и исполнено.

Игумену же Нектарию, согласно с назначением Вашим, Иерусалимское в Москве подворье, с церковию оного и со всякою собственностию, по моему предписанию немедленно в управление и распоряжение отдано.

Затем, вследствие донесения моего, Святейший Синод пригласил преосвященного Иерофея прибыть в Петербург, назначил для его пребывания один из архиерейских домов, принял его в своем присутствии подобающим посланничеству его образом и своею граматою, вписанною в книге, ему данной, пригласил православных христиан к благочестивым приношениям Всесвятому Гробу Господню.

Что касается до дел и обстоятельств Иерусалимского в Москве подворья, если оные представляются Вашему Блаженству не в довольной ясности, как можно предполагать по действиям двух управлявших оным архимандритов, то преосвященный <Иерофей> Фаворский, вникнув в оные, может представить Вам без сомнения несравненно вернейшие сведения, нежели какие могли доходить до Вас от тех архимандритов.

Чувствую себя обязанным просить от Вашего Блаженства прощения, что не писал я Вам ранее: но не погрешу, если присовокуплю и то оправдание, что молчание мое происходило отнюдь не от недостатка желания простерти к Вам слово общения и глубокого почтения.

Да будет позволено мне в знак такового расположения духа препроводить при сем к Вашему Блаженству камением честным украшенный крест, дабы, когда благоволите возлагать его на иераршеские перси Ваши, память о моем смирении предстала духу Вашему и призвала мне Вашу богоприятную молитву и благословение.

Возношу же и я недостойное мое моление, да сохранит Вас Господь Бог мирна, благоденственна, долго действенна и да дарует общее нам утешение в возвышении благосостояния Святой Православной Восточной Кафолической Церкви.

Вашего Блаженства смиренный слуга

Филарет, митрополит Московский.

Печ. по изд.: Чтения в Обществе любителей духовного просвещения. 1878. T. IX. С. 132.

Константинополь 19 августа 1834 г.

Пер. с греч. Копия.

Печ. в сокращении

Святейшему богособранному Синоду Православной Российской Церкви.

Священнейшее доказательство неразрывного единства с Вами и братской о Христе любви – достопочтенное письмо богособранного Вашего Святого Синода, писанное от 1 июня, – мы получили в сохранности, с чувствами неизъяснимого удовольствия и веселия душевного, и приносим Христу Богу и Спасителю нашему благодарственную жертву за те милости, которые Он преизобильно излил на Церковь Палестинскую чрез Православную Российскую Церковь.

Церковь Палестинская, признавая своею опорою и утверждением Православную Российскую Церковь, предоставляет Вашим сострадательным сердцам сделать все, что может способствовать к восстановлению ее спокойствия и сохранению всесвятейших предметов благоговейного чествования. Быв обнадежены Вашею братскою любовию, мы просим Святейший Синод, да благоволит он продлить определенный срок для собрания милостыни и да позволит архиепископу Иерофею производить оный сбор столько времени, сколько требует обширность богохранимой державы, назирая, дабы тщательно исполнено было это боголюбивое намерение облегчить нужды Всесвятого Гроба.

Апостольское дело сделал бы Святейший Синод, если бы, сообразно господствующему учреждению по всем греческим церквам, благоволил постановить правилом, чтобы и в святых церквах российской державы заведены были кружки для сбора доброхотного подаяния благочестивых, чрез это Живоприемный Гроб Господа нашего мог бы получить постоянное вспоможение, а соучаствующие могли бы приобресть бессмертную честь и вечную славу, поколику тогда навсегда утверждалось бы единство благочестивых постановлений в Восточной и в Российской Церкви. <...>

Материалы к истории Иерусалимской Патриархии. С. 360–362.

Константинополь 21 августа 1834 г.

Пер. с греч. Копия

Афанасий, Божией милостиею Патриарх Святого Града Иерусалима и всея Палестины.

Преосвященнейший архиепископ Фаворский Иерофей, возлюбленный о Святом Духе брат и сослужитель нашего смирения! Паки препосылая Вам братское целование, искренне приветствуем любезное нам Ваше Преосвященство.

Вот еще новые и неожиданные бедствия посетили нас и повергли в неутешный плач. Из последних писем от иерусалимских братий мы известились, что сверх других несчастий, коих причиною местные неблагоприятные обстоятельства и возмущение злобных арабов, – сверх, говорю, грабительств, голода и страха за самую жизнь, 23 минувшего мая случилось сильное и страшное землетрясение, которое продолжалось три минуты сряду. Большой каменный свод всечестного храма <Гроба Господня> растреснулся так, что едва совсем не упал²²¹. Церковь в монастыре св. Саввы <Освященного> растреснулась и рассыпалась надвое, подобно как древле раздралась завеса храма. Равно и церковь Честного Предтечи растреснулась так, что находится в опасности совершенного разрушения²²². Немалое число трещин оказалось и в святом Вифлееме, и в монастыре Честного Креста.

Сие неожиданное бедствие повергло в безнадежное состояние всю святую братию тамошнюю²²³ и нас поразило неожиданною скорбию. Едва здесь начала только врачеваться рана тяжкого и обременительного долга, а в Иерусалиме между тем она остается еще без всякого врачевания, по причине многоразличных затруднительных обстоятельств. Доходы, при всех экономических мерах, едва достаточны на ежегодные уплаты здешних долгов и на издержки. Лишь твердая надежда на Россию обещала облегчение иерусалимского долга, который вместе со здешним простирается до двенадцати миллионов пиастров²²⁴. И вот, открылась новая и глубокая рана, которой не знаю, где найти врачевание; между тем, небрежение о ней угрожает такою опасностию, которую Ваше Преосвященство легко можете представить себе.

Поистине, возлюбленный брат! мы находимся теперь в такой горести и печали, что готовы (от чего избави Боже) отчаяться о спасении святого общества нашего, если только наказующий и паки милующий, человеколюбивый и многомилостивый Господь не воззрит благосердым оком на бедствие наше и, по неисповедимым судьбам Своим, не облегчит тяготящего нас бремени и не соделает возможным то, что мы почитаем за невозможное. Так, вся надежда наша на бесконечное человеколюбие Всесвятого Бога; от Его милосердия ожидаем уврачевания сих ран святого общества нашего.

Чувствуем, сколь прискорбны будут для Вашего Преосвященства сии печальные известия. Но мы решились сообщить Вам оные, с одной стороны, для того, чтобы облегчить скорбь свою излиянием ее пред Вами, с другой – для того, чтобы и Ваше Преосвященство сообщили о сих бедствиях всем известным Вам в России благотворительным чтителям Всесвятого Гроба, да усугубится ревность их к подаянию обильной помощи святым местам.

Благодать и беспредельное милосердие Божие да будет с Вашим Преосвященством.

Афанасий Иерусалимский, о Христе брат и отец Ваш.

ОР РГБ, ф. 188, картон 4, ед. хр. 24, л. 3–4.

Москва 9 ноября 1834 г.

Пер. с греч. Подлинник

Высокоблагородный и во Христе возлюбленный!

Почтеннейшее Ваше письмо, коим извещаете меня о Вашем здоровье и о счастливом положении дел Святого Гроба, преисполнило меня радостью: да сохранит Вас благодать Воскресшего из Гроба невредимым от всех зол.

По Вашему желанию, я сделал перевод известной Вам бумаги и отправил его к Его Блаженству, дабы он радовался и благословлял Вас от всего сердца. В письме своем к Синоду он просит о продолжении назначенного срока²²⁵, почему покорнейше прошу содействия Вашего, дабы мне позволено было отправиться в другое какое-либо место для сбора милостыни.

Уведомьте меня, имеете ли Вы намерение приехать в Москву или нет?

Подлинное подписал Фаворский архиепископ Иерофей.

ОР РГБ, ф. 188, картон 6, ед. хр. 7, л. 13.

Константинополь 20 марта 1837 г.

Пер. с греч. Копия

Архиепископ Фаворский Иерофей сообщил уже, конечно, Вам об успешном окончании чрез ходатайство Его Превосходительства г. посланника у Порты Оттоманской <А.П. Бутенева>²²⁶ дела об уничтожении недавно данных армянам фирманов о обновлении святых храмов²²⁷. Мы понимаем, сколько радуется и ликует сердце Вашего Сиятельства – ревнителя по превосходству святых мест – за сию новую победу православия над еретиками. Да будет препрославлено имя Всевышнего, укрепляющего державную десницу православного Самодержца и покровителя верных против всех врагов веры.

Удаление архиепископа Фаворского из лона России, хотя и основанное на Высочайшем повелении, могло нас огорчить глубоко, если бы мы не знали, что среди православной державы имеем в Вас горячего заступника и предстателя по делам Святого Гроба. Беспрерывные моления, воссылаемые Богу духовенством Иерусалимской Церкви за Ваше Сиятельство, возведут, мы не сомневаемся, благочестивую особу Вашу вскоре на высшие степени²²⁸, дабы доброму Вашему произволению соответствовала и сила, и тем усерднее Вы заступались бы за дела Живоносного Гроба Господня.

ОР РГБ, ф. 188, картон 4, ед. хр. 25, л. 30–30об., 34–34об.

С.-Петербург 21 мая 1837 г.

Черновик

Блаженнейший владыко!

И последнее желание, которое Вы изъявляете в милостивой ко мне грамате Вашей, исполнилось. Преосвященный архиепископ Фавора остается еще на два года в Москве, где приобрел он общую любовь и доверенность, и все члены Святейшего Синода чрезвычайно одобряют Ваш выбор.

Между тем, милостыня единоверной России в пользу Матери Церквей течет благоуспешно, изъявляя усердие Отечества нашего к Святому Гробу.

Что же касается до моего недостоинства, то будьте уверены, владыко святый, что я, по мере слабых сил моих, стану всегда действовать как воин Святого Гроба и Ваш экзарх²²⁹ по нуждам церковным, в случае отъезда преосвященного Иерофея.

Ныне же, поручая себя святым молитвам Вашего Блаженства, с сыновнею любовию пребываю покорнейшим слугою.

ОР РГБ, ф. 188, картон 2, ед. хр. 8, л. 19–19об.

Константинополь 5 августа 1837 г.

Пер. с греч.

Сиятельнейший господин Андрей Муравьев, чадо во Христе возлюбленное и достопочтенное нашего смирения, молясь за Вас от глубины души, отечески благословляем Вас в Духе Святом.

Радуемся, возлюбленный сын, видя, что Ваша ревность участвует во всем том, что Святейшей Российской Церкви угодно частно или общественно творить к пользе и благосостоянию святых иерусалимских мест. Новым доказательством тому имеем содействие Ваше к дальнейшему пребыванию в Москве архиепископа Фаворского, на что Святейший Синод изъявил благосклонное свое согласие, как прежде о том уведомил нас Его Преосвященство, а недавно Вы известили сыновним письмом своим от 21 мая. Такое снисхождение Святейшего Синода, чему первое направление есть дело ревности Вашей, есть новый знак Вашей к Нам любви и благосклонности славных чад благоденствующей России, глубоко впечатлевает признательность в наше сердце.

Ваше письмо утешает нас притом приятным известием, что оказываемое российским государством Святому Гробу пособие продолжается успешно. На оное пособие мы возлагаем надежду совершенной уплаты колоссального долга; ибо со стороны архиепископа Фаворского почти прекратились пособия, с тех пор, как ящики в пользу Святого Гроба утверждены повсеместно в государстве²³⁰. Да податель всех благ изобильно излиет милости свои на благочестивых сынов России, дабы они передавали изобильно свои блага страждущей Церкви Иерусалимской и своими пособиями освободили сию Мать Православия от обременительного долга; и она, облегченная, вознесет свои моления ко Всевышнему за благочестивых своих освободителей.

Получая всегда с великим удовольствием сыновние Ваши писания, мы желаем продолжать и впредь переписку между нами, сколько то позволяют Ваши занятия. Теперь, вознося к Богу наши моления о Вашем здравии, благоденствии и успехах к большему и совершеннейшему, пребываем

Вашего Сиятельства во Христе отец и богомолец

Иерусалимский Патриарх Афанасий.

ОР РГБ, ф. 188, картон 4, ед. хр. 25, л. 35–35об, 39.

С.-Петербург 8 марта 1839 г.

Копия

В продолжение пятилетнего пребывания моего в богопрославленной России собрано мною доброхотной милостыни около трехсот сорока восьми тысяч рублей___ 348 000 руб.

Препровождено мною же в различные времена к Его Святейшеству двести двадцать семь тысяч и триста шестьдесят четыре рубля_________________ 227 364 руб.

Издержано на здания, возобновление церкви и домов, как видно из законных контрактов и расписок получателей, шестьдесят пять тысяч и пятьсот тридцать пять рублей__________ 65 535 руб.

В продолжение же пятилетнего моего пребывания издержано мною на пищу и одежду, и на покупку разных вещей, как то святых икон и других подобных принадлежностей церковных, тридцать восемь тысяч восемьсот девяносто пять рублей и тридцать восемь копеек_____________ 38 895 р. 38 к.

Материалы к истории Иерусалимской Патриархии. С. 489.

С.-Петербург 24 марта 1839 г.

Копия

Преосвященный Иерофей, архиепископ Фаворский, поручил мне представить Святейшему Синоду:

1. Перевод граматы Блаженнейшего Афанасия, Патриарха Иерусалимского, о каноническом избрании преосвященного Иерофея в преемники ему, о чем Блаженнейший Патриарх в сей самой грамате советует преосвященному Иерофею объявить благодетелям и защитникам святых мест.

2. Краткое сведение о благотворительном сборе в пользу святых мест по данной от Святейшего Правительствующего Синода книге²³¹.

Посему благопочтеннейше представляю перевод граматы в списке, засвидетельствованном преосвященным Иерофеем, с приложением другого списка исправленного перевода; а экономическую записку в подлиннике.

Вашего Святейшества нижайший послушник Филарет, митрополит Московский.

Материалы к истории Иерусалимской Патриархии. С. 491.

С.-Петербург 22 марта 1839 г.

Отпуск

Преосвященнейший владыко, милостивый государь и архипастырь.

По всеподданнейшему моему докладу о прибытии Вашего Преосвященства в С.-Петербург для принесения Его Императорскому Величеству благодарения за оказанные Иерусалимской Церкви щедроты и для принятия благословения от Св. Синода в предлежащий Вам путь, государь император Высочайше изволяет, дабы Вы представились Его Императорскому Величеству в третий день Светлого Праздника <Пасхи>, в придворной церкви, в одно время с членами Святейшего Синода.

Уведомляя Вас о сем, имею честь быть с совершенным почтением и проч.

РГИА, ф. 797, оп. 8, д. 24242, л. 18.

С.-Петербург 21 апреля 1839 г.

Отпуск

Милостивый государь, князь Петр Михайлович.

Преосвященный Иерофей, архиепископ Фаворский, доставил ко мне сделанную из перламутра модель часовни Святого Гроба Господня, которую он просит поднести Его Императорскому Величеству.

Означенную модель имею честь препроводить при сем к Вашей Светлости.

С совершенным почтением и преданностию имею честь быть и проч.

РГИА, ф. 797, оп. 8, д. 24242, л. 28.

Москва 29 мая 1839 г.

Публикация

Блаженнейший владыко,

многочтимый иерарх и отец о Господе!

Многое благодарение приношу Вашему Блаженству за преподаваемое моему смирению благословение и общение посредством посланий Ваших, всегда для меня приятных и вожделенных. Уповаю, что о сем свидетельствовал пред Вами, по просьбе моей, возлюбленный о Господе преосвященный архиепископ Иерофей; и ныне, возвращаясь к Вам, лучше рукописания, яко живое послание, изъяснит Вам, Блаженнейший Владыко, благоговейное почтение и любовь, которую по благодати Божией имею к святой Иерусалимской Церкви и к Вашему Блаженству.

Что же иногда косен (цсл. – медлителен) бываю в писании, то благодушно простите мне, не яко нехотящему или небрегущему, но яко отягченному бременем дел, которые немощь моя понести и время мое вместить не успевают.

При возвращении преосвященного Иерофея не могу не открыть Вашему Блаженству моего мнения, что посольство его в Россию было дело доброго усмотрения Вашего и благое устроение Провидения Божия. Хотя Церковь Российская всегда пребывает в единении веры с Иерусалимскою Церковию и чтит ее как Матерь Церквей, но когда они, чрез достойного представителя, увиделись как бы лицом к лицу, то естественным плодом сего было и есть, скажу словом святого апостола Павла, соутешение верою общею. Посему соутешились мы также, узнав от Вашего Блаженства о будущем назначении преосвященного Иерофея, которое, при благословении Божием, должно продолжить знаемость священноначалия обеих Церквей лицом к лицу²³².

Что касается до игумена Афанасия, которому Ваше Блаженство вверили метох Всесвятого Гроба в Москве (Иерусалимское подворье – Н.Л.), то не премину приложить попечение, чтобы его пребывание и управление вверенным ему было в мире и охранении.

Богоприятных молитв и благословения Вашего, Блаженнейший Владыко, смиренно прося, и Вам благоденствия и всякого благопоспешества желая, пребываю с глубоким почтением и проч.

Печ. по изд.: Чтения в Обществе любителей духовного просвещения. 1875. T. V. С. 37–38.

Москва 5 октября 1834 г.

Подлинник*

Всеблагороднейший!

Ваше письмо от 2 прошедшего сентября получил с радостию 3 октября. Вашего приятеля, Его Превосходительство тайного советника Авраама Сергеевича <Норова>²³³, принял, как бы Вас самих принимал, и рекомендовал его не только в Иерусалиме, но даже в Египте. Я писал также Блаженному Патриарху <Афанасию>, дабы он приказал настоятелям²³⁴ принять его как следует.

Относительно дела <царицы> Марии²³⁵, пишу теперь г. Родофиникину²³⁶, и прошу Вас также объясниться с ним по сему делу и содействовать к счастливому его окончанию.

Касательно землетрясения, случившегося в Иерусалиме <23 мая 1834 г.>, препровождаю к Вам собственные письма Патриарха, который пастырски благословляет Вас. Он прислал также благодарственное письмо Святейшему Синоду и другим лицам, но я еще не мог видеть Московского Высокопреосвященного, чтобы узнать об их успехе.

Мы, служители Святого Гроба, знаем усердие и благоволение Ваше к Святому Гробу и, считая Вас нашим сподвижником, обращаемся к Вам по всем делам смело. Находящийся при мне архимандрит <Софроний> кланяется Вам; он возвратился из Нижнего Новгорода и привез около пяти тысяч рублей. В Москве собрано поныне до шести тысяч рублей. Московский Высокопреосвященный дал надлежащие по сему предмету приказания всем церквам. Желательно, чтобы ожидаемое пособие имело успех, дабы православные не лишились сего святого места.

Прошу кланяться от меня всем и уведомлять меня сверх того о Вашем здоровье.

Фаворский архиепископ Иерофей.

ОР РГБ, ф. 188, картон б, ед. хр. 7, л. 9–9об.

Москва 25 ноября 1835 г.

Подлинник

Высокоблагороднейший!

С особенною радостию получил я Ваше письмо, возвещающее о благополучном Вашем здравии. Покорнейше Вас благодарю за изъявленную Вами готовность, возбужденную благочестием Вашим, попросить его превосходительство г. Родофиникина, дабы он написал российскому в Константинополе посланнику <А.П. Бутеневу>.

Блаженнейший Патриарх пишет мне, что новый Константинопольский Патриарх Григорий ²³⁷ – человек добрый и что его управление обещает спокойствие и исправление всех монастырских дел, и в особенности дел Святого Гроба, имеющихся в Молдавии и Валахии, где много обид и притеснений делают нам тамошние бояре, требуя насильно от нашего монастыря ежегодной выдачи 200 тысяч левов.

Присланное мне письмо Ваше на имя Блаженного Патриарха не премину доставить по принадлежности; равномерно церковные книги доставлены будут, согласно Вашему желанию, при первой оказии в монастырь св. Саввы, откуда прислана будет квитанция в получении оных²³⁸.

ОР РГБ, ф. 188, картон б, ед. хр. 7, л. 41–44.

Москва 4 февраля 1836 г.

Подлинник

По указанию Вашему я писал высокопреосвященному и почтеннейшему <митрополиту> Московскому о российских церковных книгах, прося о присылке таковых в Иерусалим, если то возможно, для приходящих туда православных русских богомольцев и для проживающих в обители св. Саввы русских монахов.

Надеясь на Ваше доброе сердце и зная, что в настоящие дни Святой Четыредесятницы добро приглашать к богоугодным делам, я осмеливаюсь препроводить у сего письмо, давно уже мною приготовленное, которое я до сих пор не решался отправить. Прошу Вас убедительнейше прочитать оное и научить меня, как и какими средствами доставить оное усердному предстателю Святого Гроба²³⁹, где святое имя его будет поминаемо навеки.

Я помню, как Вы мне говорили, что в делах сего рода нужно, чтобы я приехал сам в С.-Петербург. Я это сам весьма желаю, равно как и Его Святейшество, но не знаю, удостоюсь ли я опять видеть столицу всего мира²⁴⁰ и находящихся там усердных предстателей Иерусалимской Церкви, а потому я предупреждаю Вас о сем и прошу извинить меня за утруждение.

ОР РГБ, ф. 188, картон 6, ед. хр. 7, л. 57–57об.

10 марта 1836 г.

Подлинник

Милостивый государь!

Прошу принять благосклонно ящик, содержащий крест из перламутра, на коем с обеих сторон изображена Пресвятая Дева и святой Иоанн Богослов, равно и некоторые другие произведения Святой Земли, из которой пишут мне святые отцы, что они благословляют Вас о Господе и всегда молятся о добром Вашем здравии.

Сделайте одолжение уведомить меня, находите ли приличным, чтобы я послал к министру финансов²⁴¹ большой перламутровый крест и несколько кусков мыла в знак благодарности, и не примете ли на себя труд таковой доставки, ибо я не имею чести познакомиться с ним лично, или не послать ли оное прямо к нему?

ОР РГБ, ф. 188, картон 6, ед. хр. 7, л. 69.

30 июля 1836 г.

Подлинник

Я не премину помянуть владыке Московскому об архимандрите Арсении²⁴²; от него же, высокопреосвященного, обещаны мне и русские церковные книги. Но, о, дражайший, почему Вы огорчаетесь²⁴³ словами чиновника Петра Львова²⁴⁴, когда письма и самые дела служат доказательством истины? <...>

Я жил с юных лет во Святом Граде Иерусалиме и находился в течение многих годов при преосвященном владыке Петры <Мисаиле>²⁴⁵ и с грамматиком <Анфимом>²⁴⁶. Я им и сын, и брат во Христе. Я знаю лучше их сердце, нежели г. Петр, и потому скорее можете верить мне, нежели ему, пробывшему в Иерусалиме весьма малое время. Мы, т. е. Его Святейшество, я и все, явно исповедуем, что Вы благодетель Святого Гроба; святая совесть Ваша конечно сочувствует и соисповедует это, почему же Вы спрашиваете других и им верите? Итак, прошу Вас не огорчаться в сем отношении.

ОР РГБ, ф. 188, картон 6, ед. хр. 7, л. 81–81об.

14 августа 1836 г.

Подлинник

Я получил позволение от Московского преосвященного на напечатание книг, о которых я Вас уведомлял, и теперь занимаюсь ими; просил также Патриарха написать об архимандрите Арсении²⁴⁷, и беру на себя расходы на отправление его в Константинополь из доходов, собираемых с домов здешнего подворья, откуда Патриарх отправит его в Святой Иерусалимский Град, где он может поселиться в обители св. Саввы, вместе с прочими отцами.

ОР РГБ, ф. 188, картон 6, ед. хр. 7, л. 45.

Москва 28 октября 1836 г.

Подлинник

Милостивый государь!

Прошу Вас отдать включаемое у сего письмо Его Высокопреосвященству, нашему владыке Московскому <митрополиту Филарету>. Его Святейшество <Патриарх Афанасий> просит в сем письме ходатайства его у Святейшего Синода, дабы оказано было, как сие заблагорассудится, предстательство святыням иерусалимским во ограждении их от несправедливого завладения армян²⁴⁸, кои, видя усердие православных русских поклонников к Животворящему Гробу, а равно и явное покровительство со стороны прославленной Богом православной державы, завидуют непомерно православным христианам, предпринимают против них всякие неблагоприятные действия и оказывают пренебрежение к православной вере; но посланник в Константинополе г. Бутенев представил ноту Оттоманской Порте, требуя отвержения всех несправедливых притязаний армян, кои успели обмануть султана и получить фирман, противящийся хатти-шерифам и фирманам прошлого времени, хранящимся у православных, как о сем удостовериться можно в Иерусалимской Патриархии. Итак, прошу Вас убедительно и с своей стороны не переставать содействием Вашим, где и как заблагорассудите, оказывать предстательство благочестию; ибо сие принесет великую славу предстательствующим как в нынешнем, так и в будущем веке.

20 сентября отправилось из Константинополя ежегодно отходящее судно с поклонниками, их было 120, в числе коих и одна благочестивая россиянка, имеющая при себе двадцать человек прислужников. Да сопутствует им Господь Бог и удостоит их безвредного окончания пути

ОР РГБ, ф. 188, картон 6, ед. хр. 7, л. 101–101об.

С.-Петербург 9 декабря 1836 г.

Отпуск

Преосвященнейший владыко!

Посреди тяжких печалей, которые обременяют Вашу душу, о бедствиях Иерусалимской Церкви, конечно, сладостным утешением для Вас будет известие, что все те особы, к которым прибегли Блаженнейший Патриарх и Ваше Преосвященство, приняли живое участие в делах Святого Гроба. Таким образом, является радостная надежда о спасении святых мест от хищничества армян. Скажу Вам даже, что уже было напечатано в иностранных газетах, будто посланник наш <в Константинополе А.П. Бутенев> побуждал Порту взять обратно фирман, данный армянам, а если это до сих пор не было исполнено, то теперь исполнится.

Сделайте одолжение, перешлите прилагаемое письмо к митрополиту Петры Аравийской Мисаилу, в ответ на его благосклонное послание, которое меня весьма утешило, ибо он возобновляет мне данное еще в Иерусалиме звание Рыцаря Святой Земли, весьма для меня драгоценное.

Я и тогда жалел, что не получил сего звания с обрядами церковными, какие бывают у франков, т. е. с дарованием меча и шпор²⁴⁹, которые бы я желал получить при грамате не от католиков, но от самого Патриарха, ибо, верно, никто не предан столько Святому Гробу, сколько я, недостойный его поклонник.

Прося святых молитв Ваших, пребываю навсегда с чувством глубокого уважения

Вашим покорным слугою А. М<уравьев>.

ОР РГБ, ф. 188, картон 2, ед. хр. 8, л. 17–17об.

Москва 12 февраля 1837 г.

Подлинник

Благороднейший и усерднейший предстатель!

Поверенный наш в Одессе, представив в таможню надлежащее поручительство, получил вещи, кои доставлены сюда на днях; я готовлю отправить к Вам ящик, запечатанный и надписанный на Ваше имя, в коем содержится следующее: большой крест, на коем с обеих сторон изображены Владычица наша Божия Матерь, Иоанн Богослов и оба разбойника на кресте; также десять меньших крестов; десять икон перламутровых, и разные другие произведения Святой Земли, коей Вы сделались поборником усерднейшим. Приняв благосклонно означенные вещи, Вы можете раздать оные кому и когда угодно; вместе же с тем да будет Вам ведомо, что для Его Сиятельства князя Голицына я пришлю другие вслед за сим, равно как и для Его Высокопреосвященства владыки Московского, которому я прежде желал бы знать, когда приличнее будет поднести оные вещи, теперь ли, или, когда я удостоюсь облобызать всесвятую десницу его здесь в Москве? Надеясь на Вашу ко мне благосклонность, я буду ожидать насчет сего уведомления Вашего.

Я готовлю также ящик с подобными вещами к отправлению в руки отцу Анатолию для раздачи приятелям и благодетелям нашим в изъявление должной со стороны нашей благодарности. Имею также несколько пальмовых ветвей, которые я не оставлю прислать впоследствии.

Но, о, дражайший! срок, положенный Святейшим Синодом, кончился. Я уже готовлюсь к отъезду²⁵⁰. Если Вы заблагорассудите, то я бы просил Вас сочинить мне на российском языке благодарственное объявление, которое я мог бы припечатать в журналах, в доставление православным христианам богопрославленной России приятного ощущения.

Из священных сочинений Ваших я перевел <на греческий язык> статью «Иерусалим»²⁵¹ и отправил оную к Его Святейшеству с тем, чтобы оная доставлена была и далее, в Иерусалим. Я занимаюсь ныне литографическим печатанием нового плана Святой Гефсимании и Святого Вифлеема. Желая Вам многолетия и от Бога спасения, остаюсь

Вашего Высокоблагородия

усерднейший богомолец

Иерофей, архиепископ Фаворский.

ОР РГБ, ф. 188, картон 6, ед. хр. 7, л. 117–117об.

Москва 1 марта 1837 г.

Подлинник

Милостивый государь!

Согласно желанию Вашему, включаю при сем письмо к Его Сиятельству графу П<ротасову> и надеюсь, с помощию Божиею и содействием искренних друзей, что пребывание мое в благочестивой России будет полезно Матери Церквей; прилагаю также и другое письмо, от <митрополита> Петрского <Мисаила>.

Иерусалимский Патриарх для того и имеет теперь пребывание свое в Константинополе, что, по древним обычаям, все дела, относящиеся до святого его престола, рассматриваются в сей столице. Султанский наместник в Египте <Мехмет-Али> весьма основательно отвечал франкам, что все дела, до Святого Гроба касающиеся, должны быть решаемы султанами²⁵². Между тем, французский посланник в Константинополе своим влиянием на министра иностранных дел Оттоманской Порты достиг того, что теперь египетский паша переменил свое решение, требуя, чтобы все имеющиеся у Патриарха султанские фирманы возвращены были в Иерусалим для надлежащего на месте рассмотрения.

По эта мера будет весьма убыточна для православных. Поэтому всепокорнейше просим Вас употребить, если возможно, Ваше содействие на тот конец, дабы к Мехмету Али послано было письмо с просьбою держаться первого своего решения, заключающегося в том, что все подобные дела должны быть рассматриваемы в Константинополе. По этому делу и Его Превосходительство г. Бутенев, по просьбе Блаженнейшего Патриарха, обещался написать египетскому правителю.

Я уже начал печатать греческий молитвенник; покорнейше прошу дозволить мне исправить план святой Гефсимании²⁵³, потому что заметил несколько ошибок. Я свободно пишу, как к Рыцарю Святой Земли и воину Иисуса Христа, благодать Которого да сопутствует Вам всегда.

ОР РГБ, ф. 188, картон 6, ед. хр. 7, л. 125–127.

С.-Петербург 30 марта 1837 г.

Отпуск

Преосвященнейший владыко!

Спешу сообщить Вам два приятные известия, о коих получите Вы сведения и чрез <митрополита> Московского. По желанию Вашему, дозволено Вам пробыть в Москве еще два года, чтобы собирать милостыню в пределах русских, которая идет успешно, ибо мы беспрестанно пересылаем в Константинополь сбор подаяния с разных епархий. Вторая же радостная весть есть получение фирмана султанского, которым он предоставляет грекам все права, похищенные у них армянами²⁵⁴. На сих днях уведомил о том посланник наш Бутенев, и сегодня известие его читали в Синоде. Молите Господа Бога за благочестивейшего императора, бодрствующего о благе Церкви Иерусалимской. Приветствую Вас с столь радостным событием.

Что же касается до плана пещеры Гефсимании и других, которые хотите Вы исправить в моем путешествии и напечатать для себя, то прошу Вас исправлять оные, как Вам угодно. Бывший игумен Гефсиманский, архиепископ Фавора, конечно, лучше меня знает местность священного Гроба Богоматери, и я сам с радостию воспользуюсь Вашими замечаниями.

Прося святых молитв Вашего Преосвященства, остаюсь навсегда Вашим покорным сыном А. М.

ОР РГБ, ф. 188, картон 2, ед. хр. 8, л. 23–23об.

Константинополь 4 декабря 1837 г.

Пер. с греч. Подлинник

Сиятельнейший господин Андрей Муравьев, возлюбленнейшее нашего смирения во Христе чадо!

Обращаясь к Вам, мы обращаемся как к родному нашему сыну и питаемся убеждением, что отеческие наши просьбы удостаиваются усердного со стороны Вашей исполнения. Руководствуясь подобным уверением и зная по многим представившимся случаям, коликую питает набожность благочестивая душа Ваша к Святому Гробу Господню и коль Вы усердно тщитесь содействовать к выгодам Церкви Иерусалимской, мы признали за благо, яко достоинству Вашему соответственного, а для Гроба Господня полезнейшего, поднести особе Вашей титул епитропа (поверенного) Гроба Господня, налагая на Вас бремя иметь попечение о всех делах наших, кои подлежать будут суждению Всероссийского Правительствующего Сената как по нашему непосредственно ходатайству, так и по таковому со стороны другого, избранного нами в Кишиневе, Бессарабской области, поверенного по делам, относящимся до недвижимых имуществ в сей области, находящихся и принадлежащих Гробу Господню²⁵⁵, в числе каковых дел многие, за неокончательным решением оных в областных нижних инстанциях, требуют апелляционного переноса в Правительствующий Сенат.

По сему самому отечески просим Ваше Высокоблагородие принять сей титул <епитропа> и не оставить попечениями Вашими дела Гроба Господня, являя себя защитителем и покровителем оных в Императорском Правительствующем Сенате, и принимать также к сведению все требования, <по> коим будет обращаться к Вам пребывающий в Кишиневе поверенный наш каминар²⁵⁶ Матфей П. Консиоти, не оставляя его уведомлением Вашим по благополучном удовлетворении таковых требований его²⁵⁷.

Не менее этого утруждаем Вас вручить именем нашим Его Высокопревосходительству господину сенатору Родофиникину прилагаемое при сем письмо наше, и, буде возможно, потребовать ответа на оное, каковой и благоволите доставить к нам.

Если мы становимся докучливыми, любезнейшее наше чадо, обременяя Вас заботами, то знайте, что мы приемлем таковую смелость единственно по благорасположенности и соучастии Вашем к Гробу Господню и что мы почитаем особу Вашу первым ревнителем святыни иерусалимской. Между тем желаем Вам провести в радости достославные празднества Рождества во плоти и Богоявления Спаса нашего и встретить новый год в здравии с исполнением всех благих желаний Ваших, переходя из силы в силу на нашу радость и хвалу.

В ожидании вожделенного сыновнего отзыва Вашего, молим Всевышнего о долголетии и благоденствии Вашем.

Афанасий, Иерусалимский Патриарх, усердный во Христе богомолец.

ОР РГБ, ф. 188, картон 4, ед. хр. 25, л. 40–40об., 44.

Москва 9 декабря 1837 г.

Подлинник

Ваше Высокоблагородие!

С радостию получил я письмо Ваше и осведомился о богатом приношении, сделанном Его Сиятельством графом Шереметевым²⁵⁸ Всесвятому Гробу, где имя его будет поминаемо навеки. Сегодня я писал Патриарху и уведомил Его о том. Если Вам угодно, то я обязанностию поставлю себе пещись о скором и верном доставлении, с избавлением Вас от хлопот. Но, впрочем, сделайте это, как Вы лучше рассудите. Сообщая Вам сие с полною откровенностию, желаю Вам от Бога многих и спасительных лет.

Вашего Высокоблагородия усерднейший богомолец

Иерофей, архиепископ Фаворский.

ОР РГБ, ф. 188, картон б, ед. хр. 7, л. 157.

С.-Петербург 1 февраля 1838 г.

Отпуск

(Ответ на патриаршую грамату от 4 декабря 1837 г.)

Блаженнейший владыко!

Приняв с благоговением отеческую грамату Вашу, изливаю пред Святынею Вашею чувства сыновней благодарности за ту доверенность, какую не престаете более и более мне оказывать в течение семи лет после возвращения моего из Святой Земли. Поверьте, что и мое усердие к Святому Гробу, не сокращаемое временем и отдалением, напротив, растет с годами, и мог ли бы я не чувствовать, что даже и все блага земные притекли ко мне путем палестинским, и священное имя Иерусалима отозвалось для меня во всем окружавшем, и таким образом исполнилось Патриаршее благословение надо мною грешным.

Не будучи епитропом, я всегда старался действовать в пользу Святого Гроба, как настоящий епитроп, и так, с помощию Божиею, продолжать буду. Но исполняя в общем смысле священный долг сего звания, я не могу, Блаженнейший Владыко, входить в частные обязанности местного епитропа, не могу взойти в сношения с бессарабским епитропом по тяжебным делам о имениях и заниматься ими в Сенате, ибо тогда бы я выступил из пределов, в которых содержит меня служба государственная при Святейшем Синоде²⁵⁹, не позволяющая заниматься делами хотя и церковными, но не собственно русскими.

Не полагаю также, чтобы успешно было для дел, сущих в Бессарабии, влияние лица, здесь находящегося, которое будет в совершенной неизвестности о действиях безотчетных тамошнего епитропа, и потому может легко впасть в заблуждение о настоящем положении дел и распоряжаться слепо по воле его. Касательно же содержания письма Вашего Блаженства к сенатору Родофиникину о церковных имуществах в Молдавии, долгом поставляю уведомить, что консулу нашему в Яссах предписано будет принять возможные меры для их устроения, сколько сие позволяют местные обстоятельства в области независимой, каково княжество Молдавское.

Имею сам просьбу к Вашему Блаженству и надеюсь, что милостиво ее исполните. Во время путешествия моего часто имел я случай беседовать с пастырями Святой Греческой Церкви и всегда дивился их глубокому просвещению духовному, слышал также от них о цветущих училищах, которые существовали в Хиосе, Патмосе и других островах, и потому весьма любопытствую знать, какими богословскими книгами руководствовались мудрые учители при преподавании богословия? Знаем богатства древней Православной Церкви в сей науке, творения святых Григория, Дамаскина и прочих великих отцев. По нам бы желательно знать, не было ли и позднейших богословов в Греческой Церкви и не осталось ли творений новейших греческих по сей науке. Прошу убедительно Святыню Вашу, не медля нисколько, сделать мне снисхождение, прислать оглавление печатных или рукописных книг о богословии новейших, какие Вам известны на греческом, дабы и мы пользовались учением Вашим, черпая из того же православного источника и священные догматы, и их толкования.

Изложив, таким образом, все по содержанию благосклонной ко мне граматы Вашей и о собственных нуждах моих, еще однажды прошу Святыню Вашу видеть во мне искреннего ревнителя и епитропа Святого Гроба, который, прося отеческих молитв Ваших, пребывает навсегда Вашего Блаженства искреннейшим сыном во Христе.

ОР РГБ, ф. 188, картон 2, ед. хр. 8, л. 27–28об.

Иерусалим – Константинополь 15 мая 1838 г.

Пер. с греч.

Всякому началу и власти, и всем вообще, и каждому по едино, возвещаем, что сиятельный боярин и камергер царского двора православнейшего и самодержавнейшего императора Николая Первого, государя всея России, предъявитель сей нашей граматы господин Андрей Муравьев признан нами гражданином Иерусалима, членом нашего Священного братства иерусалимлян и Рыцарем, или Кавалером, Святой Земли, яко ревностию и тщанием содействовавший к пользе Всесвятого Гроба и ныне действующий, предпочитая ее собственной жизни, с того дня, как ступил на Святую Землю и соделался поклонником и списателем Всесвятого Гроба и Богоходимых мест.

Сего ради отечески благословляя в Святом Духе, молим всех, которыми будет прославляться Божественное имя Христово, в душе коих обитает страх Божий и которые посему обязаны благоговеть к Святой Земле и Иерусалиму, граду Великого Бога, всех в таковом расположении сущих и желающих чрез сие возрадовать нас, жителей сей Святой Земли и служителей Великого Бога, соблюдающих святые места и поклонения, – молитвенно просим, да воздадут Его Сиятельству подобаемую ему честь и да пользуется от всех преимуществами своими по достоянию.

Он же, всевозлюбленное во Христе чадо наше, обязуется по своему обещанию и впредь со всевозможным усердием устроять все на пользу по нужде Святого Гроба, и в чем бы ни прибегли к помощи его и ходатайству, содействовать нам неукоснительно, пребывая, как и прежде, в общении с нами божественною ревностию и любовию. Мы же, воздав ему за сие таковую почесть, дали еще и знамение оной – позлащенный крест с частию Честнаго Древа, который носит на груди, и вознесли о нем к Богу умилостивительные молитвы по древнему чину Иерусалимской Церкви.

«Сии на колесницах, и сии на конях! Мы же во имя Господа Бога нашего возвеличимся!»

Имея его в любви и уважении, все сие изложили в настоящей грамате, да и от других такожде почтен будет, яко служитель Святого Сиона, града Давидова, и тако да умножатся добролюбивые мужи, благодетельствующие Всесвятому Гробу, когда по Божественному гласу: «Их же достойными хвалы ведают, тех и воздаяния узрят» – честь, ему воздаваемая, к нам отнесется, а чрез нас к Всевышнему Богу, от Него же всякое даяние благо, и всяк дар совершен нисходит достойным.

Смиренный митрополит Петры Аравийской Мисаил, Смиренный митрополит Назарета Досифей, Смиренный архиепископ Лидды Кирилл, епитропы Иерусалимские и во Христе богомольцы.

Свидетельствуя достоверность собственноручных подписей, пребывающих во Святом Граде Иерусалиме епитропов наших, утверждаем по достоинству даруемое звание Рыцаря Святой Земли нашему во Христе возлюбленному сыну и благочестивому поклоннику, и ревностному заступнику Всесвятого и Живоносного Гроба Спаса нашего, камергеру царского двора благочестивейшего самодержца всея России, господину Андрею Николаевичу Муравьеву.

В Константинополе 15 Мая 1838 лета

Патриарх Иерусалимский Афанасий, утверждаю.

ОР РГБ, ф. 188, картон 1, ед. хр. 1, л. 28–29об.

Москва 3 октября 1838 г.

Подлинник

Сиятельнейший Гроба Господня епитроп и Рыцарь Святой Земли!

Иерусалимская Церковь, преисполненная признательности за неизреченные благодеяния православной и богохранимой России, признает себя обязанною. А по сему самому весьма желает изъявить должную глубочайшую признательность свою посредством личного представления моего Святейшему Синоду для изъявления со стороны всей священной братии нашей благодарственного гласа, а вместе с сим и вручить священный перламутровый ковчег, нарочно изготовленный, отличной работы, присланный вместе с прочими вещами в Одессу²⁶⁰.

В сем случае прошу Вас, чтобы сие осталось между нами, и чтобы Вы мне посоветовали, каким образом и когда может это исполниться. Таковое предположение тем более важно, что ныне латины объявили отчаянную против православных войну и требуют изгнать нас совершенно из святых мест поклонения (то есть из Иерусалима). Но о сем я умалчиваю, ибо опасаюсь сделаться докучливым и не хочу распространяться. Почему вооружаясь молчанием, остаюсь

Вашего Сиятельства

усердный во Христе богомолец

Иерофей, архиепископ Фаворский.

ОР РГБ, ф. 188, картон 6, ед. хр. 7, л. 205–208.

Москва 17 октября 1838 г.

Подлинник

Высокоблагороднейший поверенный Святого Гроба и Рыцарь Святой Земли.

Получив на днях ожидаемую книгу «Богословие»²⁶¹, я спешу препроводить оную к Вам, оставаясь в надежде, что с извещением о добром здравии Вашем Вы не оставите уведомить меня о получении оной, равномерно и отвечать на сделанный мною прежде сего вопрос.

Сегодня я отправляю к высокопреосвященному владыке Московскому прошение Патриархов к Святейшему Синоду²⁶², пребывая в той уверенности, что, узнавши о содержании оного, Вы не оставите содействовать в пользу священных обществ (т.е. православных общин Восточных Патриархатов. – Н.Л.).

Засим, желая Вам от души всех благ, остаюсь и проч.

ОР РГБ, ф. 188, картон 6, ед. хр. 7, л. 209.

Константинополь 8 июня 1840 г.

Подлинник

Высокороднейший попечитель Всесвятого Гроба!

Прежде я отвечал на Ваше письмо. Теперь опять пишу и, спрашивая, прежде всего, о вожделенном для меня добром здравии Вашем, извещаю Вас также о некоторых обстоятельствах, касающихся предмета последнего Вашего письма. Именно: приношение благороднейшего господина Алексея Карповича – сто червонных полуимпериалов – в пользу Всесвятого Гроба получено и отправлено в Иерусалим с надлежащим обеспечением; имена вписаны в священную книгу, и Его Божественным Блаженством даны о том два свидетельства за одинаковою печатню и одинаковым подписанием, которые, может быть, теперь уже и получены тем, кому следует.

Священным и непременным долгом моим считаю, сделавшись сотрудником Его Блаженства, содействовать Ему не только в правильном употреблении денег, но, сколько возможно, и во всяком другом деле нашего священного общества, которого важность в общем мнении, надеемся, не только не умалится, но, с помощию Божиею, еще более увеличится и возрастет под покровительством и защитою православной державы Российской.

Церковь Иерусалимская, всегда глубоко проникнутая чувством признательности, и в настоящем случае, исполняя священный долг свой, не может не написать, кому должно, благодарственного послания. Благоговейнейшие поклонники благодатию Божиею возвратились из Иерусалима к нам, а вместе с ними прибыл сюда и имеющий отправиться в Москву иеромонах Виссарион²⁶³. Его Блаженство относился к здешнему <константинопольскому> российскому посольству от 7 марта, чтобы выдан был ему нужный подорожный вид, который, однако же, доселе не получен. Итак, умоляю Вас, постарайтесь, чтобы поскорее выдано было ему позволение отправиться. С Его Высокопреподобием отправлена будет и священная рака с другими вещами Святой Земли.

Запечатывая при сем два послания, пришедшие из Иерусалима, пребываю и проч.

ОР РГБ, ф. 188, картон 6, ед. хр. 8, л. 33–33об., З6-З6об.

Константинополь 6 августа 1841 г.

Подлинник

Высокоблагороднейший поверенный Святого Гроба и рыцарь Святой Земли.

С удовольствием я получил два рекомендательных письма Ваших. Одно от 1 минувшего января месяца вручено было мне благочестивым богомольцем капитаном Виктором Ф. Быковым по возвращении его уже из Иерусалима, что произошло по случаю кратковременного пребывания его в здешней столице. Другое же письмо, от 22 апреля, получил я своевременно чрез почту; в том Вы рекомендуете мне племянницу генерала Опочинина, Надежду Апол<линарьевну> Бекетову²⁶⁴, едущую в Иерусалим, с игумениею нашею Иулитою²⁶⁵, о которой я сделать должен Вам известным, что старушка сия около 30 лет тому назад ездила в Иерусалим и, проведя там жизнь воздержанную и смиренную, и быв на испытании, наконец, пострижена была в монахини покойным преосвященным Владыкою Петры <Мисаилом>, а чрез некоторое время поставлена была игумениею монастыря св. Василия Великого²⁶⁶. Она пишет мне ныне из Одессы, что прибудет сюда на днях для дальнейшего следования в Иерусалим к месту своего покаяния.

Что касается до рекомендуемой г. Надежды Бекетовой, то я не оставлю снабдить ее всеми нужными письмами, дабы она нашла в Иерусалиме соответственный сану ее прием и должное угощение, которое будет оказываемо не только ей, но и всем прочим благочестивым русским богомольцам; имея же о них попечение, мы отправили отсель разные материалы к исправлению монастыря св. Феодоров, а особенно для упокоения русских богомолок вновь пристроенного монастыря св. Екатерины²⁶⁷, как о сем Вы, конечно, уведомлены подробнее от здешнего посольства и от министерства иностранных дел.

ОР РГБ, ф. 188, картон 6, ед. хр. 8, л. 53–53об.

Константинополь 22 января 1845 г.

Подлинник

Ваше Превосходительство, возлюбленный во Христе сын.

Случившееся с нами по смерти незабвенного Патриарха Афанасия подтвердило то, что писано было мною Вашему Превосходительству от 11 и 22 декабря прошедшего года. Во все продолжение светлых празднеств пребывали мы в горести и в сердечном смятении, взывая к милосердию Всевышнего, до тех пор, пока Оттоманская Порта, убежденная настойчивыми представлениями императорского Российского престола, запретила Константинопольскому Синоду входить в дела Иерусалимского духовного престола и признала, что право выбора Патриарха принадлежит исключительно святому Синоду Иерусалимскому²⁶⁸.

Несмотря на то, что Оттоманская Порта, объявляя недействительным доставленное мне право наследия, предоставила православным подданным своим свободное вероисповедание и дозволяет гонения духовных властей Восточной Церкви всякий раз, как молва их осуждает в преданности к Российскому престолу, – все же я не премину приносить от всей души моей благодарность Святому Провидению, сберегшему невредимыми древние права независимости Иерусалимского престола, и утешаюсь в надежде, что императорское российское правительство отстранит опасность, грозящую Восточной Церкви, приняв надлежащие меры в том, чтобы не вменялось Патриархам в преступление покровительство, оказываемое благочестивым российским императором православному вероисповеданию.

До тех пор, пока Оттоманская Порта не признает действительно право такого покровительства России, гонители и губители православного народа нашего не перестанут употреблять турецкое правительство как орудие своего произвола и тревожить Церковь Божию предательствами и кознями. Я надеюсь, что Вы не упустили пробудить усердное расположение Его Превосходительства Л.Г. Сенявина²⁶⁹ и что до получения писем Иерусалимского Синода здешнее императорское посольство получит надлежащие предписания к поддержанию в полной силе прав Иерусалимской Церкви и к отстранению препятствий, возникающих от гонителей Святого Гроба.

Возлюбленный Иерусалимской Церкви сын, пора оправдать Вашему Превосходительству то высокое мнение и ту любовь, которые все мы питаем к Вашей особе, и оказаться достойным ратником Иисуса Христа и Защитником Святой Земли. Это я – и вся Церковь Палестины – неотступно ожидает, и утешается, вознося ежедневные молитвы за Ваше Превосходительство.

Предвидение души моей оправдалось настоящими обстоятельствами, о которых я и другой раз писал; а теперь умоляю через Вас Его Превосходительство Л.Г. Сенявина об оказании покровительства Иерусалимской Церкви, страждущей не только здесь, но и в Молдавии и Валахии.

Отечески приветствуя и благословляя Вас, пребываю усердный Ваш богомолец Иерофей, архиепископ Фаворский.

ОР РГБ, ф. 188, картон 6, ед. хр. 8, л. 125–126об.

С.-Петербург 1 января 1851 г.

Копия

Блаженнейший Владыко!

С истинным утешением получил я пастырское писание Ваше, извещающее о каноническом избрании Вас на Апостольский Престол Антиохии, и порадовался благому выбору. При нынешних трудных обстоятельствах Вашей паствы нельзя было сделать лучшего, потому что с опытностию в делах церковных, которую Вы приобрели долгим служением Церкви Иерусалимской и во время пребывания Вашего в России и в Царь-Граде, Вы еще соединяете познание языков русского и местного арабского. Немаловажно и то, что Вы сами не находитесь в состоянии личного убожества, от которого страдают многие иерархи, а чрез них самая паства, и что даже первые необходимые расходы, при хиротонии Вашей в Константинополе, не пали на убогий Престол Антиохийский. – Простите мне откровенность, с которою я, по давнему нашему знакомству, выражаю Вам свои мысли; Вы сами меня к тому возбуждаете, приглашая иметь такую же ревность к Престолу Антиохийскому, какую всегда питал к Иерусалимскому, и я еще имею в памяти последние слова блаженнейшего предместника Вашего, Патриарха Мефодия, который, умирая, просил передать мне, чтобы я заботился о его бедствующей Церкви.

Итак, позвольте мне высказать Вашему Блаженству все, что у меня на сердце; Вы можете принять из сего то, что Вам будет по мысли; но по крайней мере на совести моей не останется неподобающего в таких случаях молчания. Во время моего путешествия по Востоку, в Сирии и Палестине <в 1849–1850 гг.>, я непрестанно слышал жалобы духовенства и народа арабского на притеснения со стороны духовных властей греческих, и жалобы сии дошли сами по себе до Святейшего Синода.

Я видел собственными глазами преобладание греческого клира над арабским в таких епархиях, где, однако, вся паства состоит из арабов; высшие должности распределены между греками, и одно только священство, приходское, доступно туземцам. Знаю, что духовные лица греческие более арабских способны к управлению церковными делами; печальный опыт показал нам, что во время управления Патриархов Иерусалимских племени арабского утрачены были многие святилища, которые приобрели от них франки и армяне; но со всем тем это не должно лишать местных арабов участия в степенях иерархических, хотя бы и сам их Патриарх не был их племени. Иначе беспрестанно будет гореть между ними та взаимная вражда, которая дает настоящим врагам православия возможность увлекать неопытных и раздраженных в свои сети.

Горестным напоминанием может служить недавний пример нового митрополита Бейрутского, который получил происками кафедру свою в Константинополе²⁷⁰. Если бы не отличный консул наш г. Базили, то вся бы гора Ливанская перешла бы в унию, потому что не только своего архиерея, но даже и самого Патриарха перестали поминать в церквах за самовластные поступки пришельца, который хотел распоряжаться делами церковными. Покойный Патриарх <Мефодий>, сперва сам желавший сего митрополита, горько жаловался мне на его поступки, говоря даже, что это ускорит собственную его кончину, и Вы сами, быть может, испытаете те же огорчения. Скажу более, что если бы не Ваше избрание, то много смут произвели бы в Сирии домогательства митрополита Бейрутского получить Престол Ваш, и франки бы восторжествовали.

Не забудьте, что и предместник его, <митрополит Бейрутский> Вениамин, человек почтенный, расстроил епархию свою тем, что вверил племяннику управление монастырей, который разорил их из личных видов и тем возбудил негодование арабских старшин; иначе он бы наследовал своему дяде. Все сии печальные примеры неужели не послужат достаточною опытностию для того, чтобы не вверять своим родственникам и вообще приближенным иного племени греческого, хотя той же веры православной, дела церковные местных жителей арабских, издавна предубежденных против греков, и часто не без причины. Не лучше ли разделять управление между обоими народами и избирать архиереев и настоятелей монастырей равно между греками и арабами, чтобы они содействовали друг другу взаимной любовию.

Блаженнейший Мефодий был сильно предубежден против архимандрита Пелемендского Афанасия, который теперь в Иерусалиме. В глазах святителя очернили его нравственность, говорили, будто он разоряет монастырь и хочет возвысить духовенство арабское для совершенного исключения греческого. Не могу входить в изгибы совести Афанасия, которого ум и способности испытал в Иерусалиме; полагаю, однако, что немногие из его обвинителей решатся бросить в него первый камень. Знаю только, что он пользуется большою любовию в своем народе и что он примерно устроил монастырь свой, которого братство после него рассеялось. Таких людей надобно ценить и пользоваться их добрыми качествами для общего блага, а не удалять их от себя. Без сомнения, сей Афанасий не был бы столько вреден для своей епархии Бейрутской, сколько был нынешний митрополит для Вашего предместника, а может, будет и для Вас. Никогда не должно вызывать архиереев для Сирии из Константинополя, где не могут они знать ни обычаев, ни языка арабского и, приступая к управлению с образом мыслей совершенно чуждым, возбуждают только ненависть и беспорядки. Я говорил о том откровенно Вселенскому Патриарху <Анфиму IV>.

Прошу Вас обратить пастырское внимание Ваше на убогую церковь древней Антиохии, где доселе служат в пещере за городом, подвергаясь ночью опасности от разбойников. Покойный Патриарх <Мефодий> просил меня что-либо для нее сделать, но я еще не мог ничего собрать; утварь прислать могу, когда построится церковь; отдельно же собирать для нее невозможно, потому что есть общий сбор в пользу Вашего Престола, и тот с некоторого времени весьма неудачный. У нас в России, как Вам самим известно, знают только Святой Град и Святую Гору; прочие святые места мало знакомы, и сверх того чрезвычайно умножилось частных сборщиков для заграничных монастырей, кроме русских. Когда приехал сюда митрополит Горы Ливанской <Неофит>, народ спрашивал: что такое Антиохия? С помощию Св. Синода, писавшего ко всем архиереям, собрано было, не без усилий, в течение четырех лет, до ста тысяч руб. асе., из коих половина была отослана Патриарху Мефодию, и на эти деньги сооружена им патриаршая церковь св. Николая в Дамаске, другая же половина, по согласию Св. Синода, положена в ломбард, для того, чтобы из ее процентов содержать училища в Сирии. С тех пор милостыня совершенно оскудела, и, хотя было даровано подворье в Москве Вашему Престолу, но только одна церковь без дома, на который требуется, для покупки его и устройства, 4 тыс. руб. сер., а еще не собрана и половина. Митрополит, почтенный старец, более года собирал в Петербурге и немногое мог сделать; теперь он опять возвращается в Москву, где ему разрешено будет жить еще год; присутствие его там полезно по тому уважению, которое к нему все питают, и для надзора за прибывшими учениками из Дамаска²⁷¹. Он делает честь духовенству арабскому, и через него получили хорошее понятие о православных арабах. Прежде мы мало их знали, и народ по невежеству смешивал их с черными арапами. Поверите ли, что, когда в первый раз митрополит Неофит служил в Успенском соборе, народ сбежался в Кремль смотреть на черного архиерея. Старайтесь о продолжении его пребывания в России, тем более что, вероятно, к нам прибудет и представитель Патриарха Александрийского, которому, конечно, дадут подворье в Москве.

Знаете ли, что еще смущает дух мой? – Боюсь, чтобы по долголетней привычке Вашей жить в Константинополе и по несчастному примеру Патриархов Иерусалимских, которому, кажется, хочет следовать нынешний, Вы не решились устроить себе там постоянное пребывание, что весьма было бы гибельно для Вашей паствы. Надеюсь, однако, что польза вверенного Вашему Блаженству Промыслом Божиим древнейшего Престола Церкви, отколе возникло даже самое имя христиан, возбудит Вас пожертвовать личными выгодами пастырским заботам и что Вы последуете по стопам именитых предместников Ваших, из коих усопший Мефодий оставил по себе столь благую память.

Вот я сказал Вам, что у меня на сердце. Еще раз простите за слишком искреннюю, быть может, откровенность, но истинная приязнь выражается правдою, а не ласкательством, и в делах веры не должно иметь места лицеприятие. Служить Вам в будущем готов, сколько могу, как епитроп Церкви Антиохийской и Иерусалимской.

Еще прошу Вас озаботиться о скорейшем доставлении в Дамаск той багряной парчи, которую Вам от меня доставил г-н Каймакан, для 6 пресвитеров и 4-х диаконов со всем, что необходимо к их полному облачению. Я обещал это пожертвовать за ту литургию, которую совершил для меня, последнюю в своей жизни, блаженнейший Мефодий, потому что меня поразило крайнее убожество его патриаршей церкви. Сделайте милость, наблюдите, чтобы вся сия парча, глазет и галуны были употреблены собственно для сего назначения, исполнение которого лежит у меня на сердце.

Поручая себя святым молитвам Вашим, остаюсь с чувством глубочайшего уважения и проч.

ОР РГБ, ф. 188, картон 3, ед. хр. 11, л. 15–18об.

Одесса 27 июня 1851 г.

Подлинник, с автографом святителя Иннокентия

Ваше Превосходительство, милостивый государь!

Благоволите принять искреннейшую благодарность за доставление мне нового сочинения о праве владения Гробом Господним. Хотя это один из таких предметов, о коих всего менее хотелось бы слышать споров: но коль скоро необходимость велела защищать свое право, то отрадно видеть защищенным его так победоносно, как это сделал г-н сочинитель²⁷². Честь ему и благодарность от всех чад Церкви Православной! А затем и усердное желание, чтобы он прекрасное перо свое не ограничил употреблением на один этот случай, а обратил бы его на изображение и других религиозных предметов на Востоке: как бы, например, мы благодарны были ему, если бы он подарил нас хотя кратким, но основательным (к чему он так способен) обозрением новейшей истории Церкви Восточной, начиная с падения Константинополя; ибо теперь, за недостатком подобного сочинения, надобно обращаться по сему предмету за сведениями ко многим, рассеянным и не весьма богатым, источникам.

Пользуясь сим случаем для засвидетельствования Вашему Превосходительству моего душевного уважения и преданности, честь имею быть

Вашего Превосходительства покорнейшим слугою

Иннокентий, архиепископ Херсонский.

АВПРИ, ф. Посольство в Константинополе, он. 517/1, д. 4579, л. 1–1об.

С.-Петербург 29 июня 1852 г.

Отпуск.

Печ. с незначительными сокращениями

Когда я был на Востоке, мне грустно было слышать, и я даже сперва не хотел верить, что с давних времен существует несогласие между Александрийскими Патриархами и синаитами касательно их подворья в Каире²⁷³, что будто бы Патриархи запрещали священноинокам Горы Синайской совершать литургию у себя в церкви, под тем предлогом, что это отвлечет богомольцев и, следственно, некоторые доходы от патриаршей убогой церкви.

Мы не понимаем в нашей благоденствующей России таких мирских расчетов в деле столь священном, какова Божественная Литургия, но, во всяком случае, будет или не будет убыток патриаршей церкви, нам кажется не только печальным, но даже страшным – в одном магометанском городе, где всего две церкви, закрывать одну для пользы другой, как бы заботясь только о вещественном благе, а не о духовном, и, конечно, не без соблазна иноверным христианам и магометанам.

Я даже слышал, что древняя церковь синаитов, стоявшая близ их подворья, ради сих распрей была отнята у христиан за двести лет тому назад, и даже до сих пор служит мечетью. Не страшное ли это дело и не подвергаются ли тогдашние пастыри горькому нареканию, что их ради имя Божие хулится во языках?

Теперь почтенный старец, уважаемый всеми нами за его церковные заслуги, Патриарх Константий <1>, как архиепископ Горы Синайской, убедительно просит участия нашего в этом деле, дабы хотя наше слово подвигло святителя Александрийского отменить тяжкое запрещение, лишающее старцев синайских божественной службы в самом их подворье. Кроме уже христианского приличия, просьба сия тем еще уважительнее, что они не желают гласной литургии для стечения народного, а только для удовлетворения своей духовной жажды, просят одной тайной обедни с затворенными вратами. Неужели Ваше Блаженство откажете им и нам в такой справедливой просьбе, особенно теперь, когда оказано Вам самим живое участие дозволением прислать за сбором милостыни Вашего епископа в Россию²⁷⁴?

Подумайте, какое неприятное впечатление произведет у нас сия молва и какой ответ даст посланный Ваш на вопрос наших духовных и мирян: правда ли, что в Каире из двух церквей одна заперта по мирскому расчету? И как же иссякла до такой степени христианская любовь между Вами к вящему торжеству римлян (католиков)?

Поверьте, что это охладит сердца всех к Вашему собственному делу, если даже меня, искреннего ревнителя Вашего, который не раз доказал Вам свою преданность, оно охлаждает, и Вы более потеряете здесь, нежели выиграете у себя, продолжая такого рода запрещение.

Вот, я искренно высказал Вашему Блаженству то, что у меня на сердце, и я вполне надеюсь, что при получении моего письма Вы не замедлите исполнить сию христианскую просьбу, основанную на любви ко всей Восточной Церкви и к Вашему Престолу в особенности, ибо это отклонит от него в мыслях наших неприятную тень, это будет служить доказательством Вашей отеческой ко мне любви и даже того, что Вы дорожите моим участием в делах Ваших, ибо я говорю откровенно: доколе синаиты не получат желанного разрешения служить у себя литургию, я совершенно отстранюсь от всего и буду ожидать с нетерпением по сему печальному вопросу решительного слова – разрешаю!

ОР РГБ, ф. 188, оп. 3, ед. хр. 10, л. 56.

С.-Петербург 17 февраля 1858 г.

Отпуск

Блаженнейший владыко!

С неизреченной радостию получил я пастырское писание Ваше, которое исполнило сердце мое утешением при счастливой вести не только о данном Вами разрешении служить литургию на Синайском подворье в Каире, но и о совершении Вашим Блаженством впервые там божественной службы²⁷⁵.

Я поспешил сообщить добрую сию весть членам Святейшего Синода, собравшимся у первенствующего <члена>, митрополита Григория <(Постникова)>²⁷⁶, и митрополит от лица всего Синода поручил мне выразить Вам, как радостно сие событие для них и для всей Церкви, умиротворяющее на Востоке все православие, что особенно важно при нынешних обстоятельствах.

ОР РГБ, ф. 188, оп. 3, ед. хр. 10, л. 70–70об.

Без указания места и даты (Москва, Пасха 1858 г.).

Отпуск.

С правкой митрополита Московского Филарета

Христос воскресе!

Приветствую Ваше Блаженство с наступившими светлыми днями и спешу отвечать на пастырское писание Ваше, которое получил я чрез архимандрита Григория; оно меня весьма утешило извещением о благосклонном* приеме Вами нашей Иерусалимской Миссии²⁷⁷, которая, конечно, принесет столько же пользы нашим поклонникам, сколько и общему делу Православия на Востоке, потому что доселе одни мы только из всех племен, по излишней скромности, не имели своих представителей при Святом Гробе, а уже давно было время показаться нам в большем блеске. Благосклонный прием Ваш утешил всех русских и еще более послужит к взаимному их сближению с греками.

Весьма озабочивает меня другой вопрос – о том, что будет с патриаршим престолом Александрии²⁷⁸. Патриарх Вселенский, позабыв два неприятных случая, возникших при вмешательстве Великой Церкви в дело избрания самобытных (здесь автокефальных. – Н.Л.) Патриархов Иерусалима и Александрии²⁷⁹, хочет, кажется, опять наложить руку на добровольное каноническое избрание местного клира Александрийского, и грустно подумать, из каких видов! Митрополит Никомидийский, который имеет такое влияние в Синоде Константинопольском, не укрыл своих корыстных замыслов и осмелился написать к епископу Фиваидскому²⁸⁰ в Москву, без всякого права и смысла, чтобы он прислал прямо к нему все деньги, собранные им в России, для будущего Патриарха, ожидаемого из Салоники. Как не стыдно греческим иерархам марать себя [и свою Церковь]** таким образом в глазах России, и за кого же они почитают Россию, что она будет потворствовать таким похотям!

Теперь, когда митрополит Каллиник²⁸¹ отказался, кто будет пастырем в Александрии? Всего бы желательнее видеть Святейшего Григория²⁸² на этом престоле, если же откажется (а ему едва ли и предлагали), то, во всяком случае, должен быть там избран кто-либо из местного клира, а не из чужих Патриархатов, ибо всякий Патриарх должен уважать права другого.

Если никто из епископов сего престола не способен, то в Москве есть весьма достойный архимандрит Хрисанф, которого не надо терять из виду. Дай Бог, чтобы таких добрых, хотя и простых, пастырей было побольше, каков был Иерофей <II>, ибо больше многих Патриархов сделал он для своей Церкви: соорудил два великолепных храма, устроил училища, присоединил унию, примирился с синаитами²⁸³, приобрел подворье в Москве²⁸⁴ и не корыстно распоряжался деньгами, но вверил оные общине египетских христиан, которые, надеюсь, умерят корыстные виды Никомидийского и его избранников. Все это горько моему сердцу, сильно привязанному к Восточной Церкви, которую стараюсь оградить словопрением с Западом от его нареканий, хотя в душе иногда невольно о ней вздыхаю. – Простите мою искренность!

Приношу вместе с тем благодарность за возведение на степень архимандрита игумена Вашего подворья Филарета, о котором просил Вас владыка Московский еще

при начале войны, ибо действительно ревностию к пользам Святого Гроба он вполне достоин сего повышения. Хорошо, впрочем, что он и теперь удостоился, и я был тем весьма утешен.

Поручая себя святым молитвам Вашим, остаюсь с глубочайшим уважением и проч.

ОР РГБ, ф. 188, оп. 3, ед. хр. 17, л. 15–16об.

С.-Петербург 7 мая 1865 г.

Отпуск

С правкой митрополита Филарета

Блаженнейший владыко!

Я замедлил несколько отвечать на отеческое писание Ваше, потому что надеялся в скором времени известить Вас об исполнении нашего общего желания, т. е. о награде достойного архимандрита Вашего Филарета, который был представлен к ордену, и даже последние печальные происшествия в Иерусалиме²⁸⁵ не задержат эту давно заслуженную им награду.

Позвольте мне, как давнему епитропу Иерусалимской Церкви, искренно объясниться пред ее Архипастырем о том неприятном впечатлении, которое произвело на всех нас и еще более на стоящих во главе нашей Церкви немилостивое обращение Ваше с архимандритом Леонидом²⁸⁶, – который, однако, каков бы он ни был, есть и доселе представитель Русской Церкви в Иерусалиме и может быть судим только ею одною, т. е. Св. Синодом.

Достопочтенный господин Авраам Норов, который Вас так любит и уважает, собирается Вам также писать по сему предмету²⁸⁷.

Может быть, архимандрит Леонид и увлекся в некоторых случаях пылкостию своего характера, прямого, впрочем, и благородного, но он есть истинно-честный и хороший монах неукоризненной жизни. Таким разумеет его и Святейший Синод, и потому отверг присланные на него жалобы от двух лиц нашей Духовной Миссии, которые были совершенно неправильно приняты консулом²⁸⁸, [за что и консул подвергнется ответственности]*, и немедленно было велено обоим обвинителям возвратиться в Россию, как нарушителям церковного порядка.

Но что же?! Тех, которых обратно вызывает Святейший Синод, как недостойных продолжать служение в Иерусалимской Церкви, Ваше Блаженство [вопреки всех канонических правил] принимаете в свое общение, а самого архимандрита от себя отчуждаете, хотя он пользуется доверием и общением Российского Синода. Такими поступками нарушается взаимное общение Церквей, [и если бы отсюда было на это более строгое внимание, то, может быть, за такое оскорбление чести нашего представителя могли бы быть удалены и Ваши собственные из Москвы и Таганрога, не говоря об иных мерах удовлетворения], которое может иметь неприятные последствия**.

Посему я, как преданный Вам человек, хотя и совершенно частный в этом деле, пользуясь, однако, званием Вашего епитропа, умоляю Вас изменить как можно скорее Ваш образ действий, опять приблизить к себе и умиротворить архимандрита Леонида ласковым Вашим словом и общением и немедленно отдалить от себя двух недостойных иноков русских, как бывших виной всех этих смут.

Поспешите также написать общительную и миролюбивую грамату Святейшему Синоду для того, чтобы изгладилось неприятное впечатление, произведенное в России сими последними иерусалимскими событиями. Меня же прошу отечески извинить за мою откровенность, внушаемую мне любовью к Церкви и уважением к священной особе Вашей, которой молитвенно себя поручаю.

С глубочайшим уважением остаюсь,

Вашего Блаженства

покорный сын и слуга.

ОР РГБ, ф. 188, оп. 3, ед. хр. 17, л. 13–14об.

С.-Петербург 22 марта 1818 г.

Отпуск

Милостивый государь мой, Александр Николаевич!

Пребывающий в Константинополе посланник наш барон Строганов представил Министерству иностранных дел о необходимости учинить распоряжение, дабы российские подданные, предпринимающие путешествие к святым местам, не были пропускаемы из России в турецкие владения ранее августа месяца.

К таковому представлению барон Строганов побужден был следующими обстоятельствами:

Из Константинополя каждый год, в первых числах сентября, отъезжает судно с богомольцами в Яффу, где они выходят на берег. Не зная сего определенного для отправления туда времени, многие из неимущих россиян приходят в Константинополь за несколько месяцев до отплытия судна. Там в ожидании отъезда проживают они небольшие деньги, которые привозят с собою, и оттого впадают в совершенную нищету. Иные стараются вознаградить недостаток свой испрашиванием милости, для собирания коей ходят по всему городу и окрестностям его, подвергая себя и единоземцев своих опасностям заразы; другие прибегают даже к разным непозволительным средствам. Наконец, наступает время отъезда, но воспользоваться оным нельзя, не заплатя за фирман положенных 26 пиастров. В сей крайности бедные богомольцы прибегают обыкновенно или к посланнику, или к Патриарху Иерусалимскому, которые принуждены платить за них сии деньги и давать им пособие для продолжения пути.

Я имел счастие подносить представление барона Строганова на усмотрение государя императора, и Его Величество предложенную сим посланником меру удостоил Высочайшего одобрения.

Вследствие сего я не оставил отнестись к управляющему Министерством полиции, г. генералу от инфантерии Сергею Козьмичу Вязмитинову, с просьбою сделать следующие распоряжения:

1-е. Предписать пограничным начальствам, чтобы оные намеревающихся ехать на богомолье в Иерусалим удерживали до 1-го августа, наблюдая, однако же, чтобы сим людям не было делаемо притеснения, и объявляя каждому из них причину задержания, то есть, что корабль, на котором отвозятся богомольцы в Яффу, отправляется не прежде сентября месяца;

2-е. Правилу сему не подвергать тех, кои, имея почетное звание или избыточное состояние, могут содержать себя независимо от других, и

3-е. Духовные особы, яко имеющие особенные права и средства к безбедному содержанию, равным образом не должны подходить под вышеозначенное запрещение, тем более что существование их обеспечено в Турции уважением к их сану и многочисленностью братства их.

Находя нужным, чтобы правила сии доведены были до общего сведения, я вменяю себе в обязанность покорнейше просить Ваше Сиятельство, по сношении с Сергеем Козьмичем, приказать учинить надлежащие распоряжения, чтобы посредством епархиальных правлений обнародовано было как о мерах, кои приняты будут на границах по сему предмету, так и о причинах, к тому побудивших.

Я предаю на волю Вашего Сиятельства сделать таковое обвещение или в церквах, или другим способом, какой удобнейшим к тому найти изволите.

О последствии буду ожидать благосклонного Вашего, милостивый государь, меня уведомления.

АВП РИ, ф. СПб ГА П-9, оп. 46, д. 3 (ч. 2), л. 6–7об.

С.-Петербург 1832 г.

Публикация

Все пришло в волнение при появлении моем у ворот патриаршей обители. Несколько русских, монашествующих и послушников, выбежали ко мне навстречу удостовериться, точно ли я их соотечественник. Странно и приятно поразил меня звук языка родного в Иерусалиме. Но едва успел я слезть с коня, как уже начались жалобы их на гонения и совершенную нищету, которые они истинно претерпевают. Окруженный ими, взошел я на высокое крыльцо, где меня встретил драгоман патриарший, почтенный старец Митрофан. <...>

Скоро, не доверяя слуху о моем нечаянном приезде, прибежал почтенный И. Д. Еропкин в одежде духовной, которою принужден был облечься в течение двухлетнего своего пребывания в Иерусалиме, чтобы избежать оскорбления черни во время войны Порты с Россией. Не имея возможности безопасно выехать из Палестины, куда приехал в 1828 году с шестьюдесятью поклонниками обоего пола, он только с пятнадцатью из них остался в живых в Иерусалиме. Все прочие погибли от жестокой чумы, свирепствовавшей по всей Сирии в год его приезда.

С неизъяснимой радостью и как давнего друга встретил я своего соотечественника, о котором слышал еще в Царьграде, и посетил его келию, пока приготовляли мне прекрасную комнату, обращенную окнами на соседний храм Воскресения и дальнюю Елеонскую гору. Туда собрались несколько любопытных, посланных архиереями, и все русские. Они не могли довольно мне нарадоваться, ибо уже два года не было поклонников из России. Один из них, Феоктист, бывший вахмистром в конной гвардии, отслужив отечеству, посвятил себя Богу, но его еще сильно занимало протекшее мирское, и он, с живым любопытством, расспрашивал меня о прежних своих начальниках. (Ныне, по дошедшим до меня известиям, он уже скончался)²⁸⁹. Другие принадлежали к числу поклонников всякого звания, иногда по нескольку раз посещающих Иерусалим и, по благочестию соотечественников, приносящих богатые вклады Святому Гробу.

Были между ними бежавшие из плена персидского и турецкого. Они, по удивительным способностям народа русского, умели в короткое время выучиться языкам восточным и хитро воспользоваться доверенностью пашей, чтобы спастись в Иерусалим. Так, один из них, взятый турками в последнюю войну, поступил на службу к одному из пашей Анатолии, уверил его, что весьма искусен делать кареты, выпросил денег и позволения искать в соседних лесах букового дерева, и скрылся. Другой же, восьмидесятилетний старец Паисий, бежавший еще во время Сечи Запорожской, пользовался всей доверенностью митрополита Назаретского и служил переводчиком в сношениях его с русскими.

Все они, составив себе особенный странный язык, смесь греческого и русского, для объяснения с духовенством, приняли на себя различные должности в Патриархии и таким образом живут, хотя и скудно, посреди всеобщего голода и нищеты. Иной печет просфоры и хлебы, другие смотрят за маслинами, огородами, лошаками; женщины стирают, шьют или ходят за больными, и надобно заметить, что все они вообще несравненно расторопнее греков и арабов. Но в мое время <1830> было не более 18-ти русских в Палестине.

Печ. по изд.: Муравьев А. Н. Путешествие ко святым местам в 1830 году. М., 2007. С. 144–146.

С.-Петербург 1832 г.

Копия

Слушана в Совете министерства иностранных дел 22 сентября 1832 г.

Ныне д.с.с. Бутенев представил министерству замечание вице-консула нашего в Яффе титулярного советника Мостраса о способах предупредить неудобства, встречаемые в Сирии к содержанию поклонников.

В записке г. Мостраса заключаются следующие предположения:

1) Поставить правилом о выдавании паспортов на путешествие к святым местам только тем лицам, кои имеют достаточные к тому средства или, по крайней мере, не менее пятисот рублей.

2) Предоставить вице-консулу в Яффе взыскивать с каждого прибывшего туда поклонника сто пиастров, которые, будучи сохранены при вице-консульстве до возвращения богомольцев, могут быть употреблены на наем судов для перевоза их обратно в Константинополь.

3) Постановить правилом, чтобы все поклонники по окончании богомолья немедленно возвращались обратно в свое отечество, по примеру поклонников прочих наций.

4) ...

5) В заключение титулярный советник Мострас представляет о необходимости иметь в Иерусалиме агента для защиты от притеснения турков наших поклонников, пребывающих там около полугода.

АВП РИ, ф. СПб ГА П-9, оп. 46, д. 3 (ч. 2), л. 45а-54об.

С.-Петербург 22 сентября 1832 г.

Подлинник

Сверху резолюция: Согласен. Гр<аф> Н<ессельроде>

1832-го года сентября 22 дня. В Совете Министерства иностранных дел слушана внесенная по приказанию г-на вице-канцлера прилагаемая у сего записка о разных предположениях касательно российских подданных, отправляющихся к святым местам на поклонение.

По внимательном рассмотрении представлений, поступивших по сему предмету от бывшего чрезвычайным посланником и полномочным министром нашим при Порте Оттоманской г-на действительного тайного советника графа Строганова и вице-канцлера нашего в Яффе титулярного советника Мостраса, и по соображению обстоятельств, послуживших поводом к таковым представлениям и в помянутой записке изложенных, Совет признал необходимым принять в отношении к поклонникам следующие меры:

1) Обнародовать, чрез объявление в ведомостях, что корабли для перевоза поклонников к берегам Палестины отходят из Константинополя в первых числах сентября, а потому намеревающиеся отправиться на поклонение к святым местам должны предпринимать путешествие так, чтобы прибыть в Константинополь не ранее первых чисел августа; равномерно сообщить всем начальствам по принадлежности, чтобы они при выдаче богомольцам паспортов принимали в соображение вышепоказанный срок отправления кораблей из Константинополя.

2) Постановить правилом, чтобы каждый, желающий отправиться из России в Иерусалим и другие места Турецкой империи на поклонение, обязан был представить на получение паспорта свидетельство от местного начальства о добропорядочном поведении.

3) Вышеозначенным правилам не подвергать, однако же, тех, которые, имея почетное звание или избыточное состояние, могут содержать себя независимо от других и не будут никому в тягость, а равномерно духовных особ, коих существование обеспечено в Турции уважением к их сану и многочисленностью братства их.

4) Возложить на миссию нашу в Константинополе попечение о найме, на счет казны, корабля для перевоза поклонников в Яффу.

5) Той же миссии поручить – при отправлении поклонников, избирать из среды их благонадежного и способного человека в надзиратели над ними на все время путешествия. Сей надзиратель обязан будет наблюдать за добропорядочным их поведением, взыскивать с них за дурные поступки, радеть о их надобностях, обращаться в случае нужды к покровительству императорской миссии или консулов наших; смотря по обстоятельствам, принимать и распределять пособия, выдаваемые в Константинополе от миссии нашим богомольцам, кои по стечению несчастных обстоятельств будут нуждаться в оных, и, наконец, представлять обо всем надлежащий отчет миссии по возвращении в Константинополь. Поклонников же, поручаемых присмотру и управлению такого надзирателя, обязать, чтобы они имели уважение к его увещаниям и повиновались бы ему во всем, что касается до возложенной на него должности, – под опасением строгой ответственности по возвращении в Россию.

6) Сверх того, миссия должна озаботиться вытребованием от Иерусалимского Патриарха одного или двух монахов, греческих или сербских, умеющих говорить по- русски, которые могли бы служить вожатыми в пути.

7) Для обратного переезда поклонников в Россию предоставить агенту нашему в Яффе внушать им, чтобы они равномерно являлись туда к одному сроку, к которому тем же порядком нанимать корабль для доставления их в Константинополь.

8) Что же касается до предположения назначить Таганрог или Одессу сборным местом для отправляющихся из России поклонников и об откомандировании казенных судов из Черноморского флота для перевоза их в Константинополь, а оттуда в Яффу и обратно, и, наконец, о назначении особого агента в Иерусалиме, то первые из сих предметов Совет признает неудобными, а командирование казенных судов к тому же и обременительным для казны, от чрезвычайных издержек, которые всегда порождает отправление военных судов в дальние моря. Касательно же учреждения нового агентства, Совет, приняв в соображение близкое расстояние Иерусалима от Яффы (составляющее не более 12 часов хода), признает гораздо полезнейшим доставить в сем последнем месте (Яффе) агенту нашему более способов к оказанию поклонникам покровительства и защиты.

Для достижения же сей цели признано необходимым:

а) Возвысить достоинство его, дабы он, находясь в непосредственных сношениях с первостепенными властями тех мест, а именно с пашою Акрским (или тем, кто его заменит), с мусселимом (губернатором) Иерусалима, а наиболее с шейхом Абу-Гошем, самовластным в горах Иудейских²⁹⁰, мог иметь более влияния и, внушая к себе уважение, сильнее покровительствовать поклонникам; для сего вместо вице-консульского поста в Яффе учредить там пост консула, оклад коему увеличить до 2000 рублей в 250 ценсов нидерландских в год;

б) Состоящему при сем посте драгоману равномерно вместо положенного ныне жалованья по 600 о. з. с курсом в год, производить таковое по 800 о. з. в 250 ценсов нидерландских. Таковая мера представит возможность определять туда чиновников благонадежнейших, которые в состоянии будут действовать сообразно благодетельным видам правительства, имевшего при учреждении сего поста единственно целью способствовать христианам в исполнении благочестивых намерений.

в) Доставить сему агенту способы удовлетворять дарами живущего в горах по дороге из Яффы в Иерусалим шейха Абу-Гоша, задерживающего и грабящего монахов и поклонников всех религий и наций, и который, будучи обращен в нашу пользу, мог бы страхом имени своего оказывать покровительство духовенству в Иерусалиме и даже поддерживать там влияние российского консула.

В заключение Совет, обращая внимание на донесение титулярного советника Мостраса касательно российских дезертиров, находящихся в Сирии и имеющих желание возвратиться с раскаянием в отечество свое, полагал бы допустить в отношении к ним исключение из общих постановлений, по сему предмету существующих.

/Подп./ Павел Дивов²⁹¹, Константин Родофиникин, Петр Полетика²⁹², Михайло Юдин²⁹³, В. Поленов²⁹⁴, Антон Фонтон²⁹⁵.

АВПРИ, ф. СПб ГА П-9, оп. 46, д. 3 (ч. 2), л. 34–36 об.

С.-Петербург 15 октября 1832 г.

Подлинник

Слушана в Совете Министерства иностранных дел 15 октября 1832 г.

Прочитав внимательно проект Журнала <Совета> о поклонниках, отправляющихся к святым местам, я приемлю смелость изложить свое мнение касательно некоторых предположений по сему предмету, следуя принятому в сем Журнале порядку в параграфах.

1) Так как море Средиземное около равноденствия бывает бурно, а корабль греческих поклонников отправляется иногда в Палестину в исходе августа, то мне казалось бы, что срок приезда для наших богомольцев в Константинополь должен бы быть назначен месяцем ранее, т.е. в последних числах июля или первых августа, тем более что миссия наша, нанимая для них корабль на их же счет, необходимо должна знать заблаговременно число поклонников и их средства.

2) Из сего следует, что и пограничные начальства должны ранее отпускать поклонников. К тому же, так как отменяется ныне предположение отправлять поклонников вместе на казенном судне (что было бы для них великим благодеянием и подчинило бы их еще в России некоторому порядку и власти старшего из них, а это гораздо труднее устроить в Константинополе, где они на свободе), то невозможно им назначить единовременного срока для отплытия из России, ибо не всякий по своим средствам, более или менее достаточным, может найти случай к отправлению и многие не будут поспевать вовремя в Константинополь.

3) В случае, если число и средства поклонников недостаточны для нанятия им особенного судна, миссия наша может поместить их на греческом корабле поклонников.

4) По, избирая меж ними старшину (что, как я уже заметил, гораздо удобнее можно сделать в России), миссия необходимо должна вытребовать для поклонников от Патриарха Иерусалимского одного или двух монахов, греческих или сербских, умеющих говорить по-русски, которые, по принятому обыкновению, служат им на пути вожатыми и весьма полезны по невежеству богомольцев.

5) Стеснительно было бы для богомольцев требовать от них, чтобы они возвращались в отечество немедленно по совершении обета, ибо многие из них, движимые благочестием, желают там оставаться год и более, но важно возложить на них обязанность возвращаться в Россию в известное время года, вместе с прочими богомольцами.

6) Что же касается до назначения агента в Иерусалим, я вменяю себе в обязанность распространиться несколько о сем предмете. Не имея почти никаких торговых сношений с Сириею, мы имеем там нужду в консуле единственно для поклонников – следственно, в таком консуле, который был бы в силе оказывать покровительство своим соотечественникам и поддерживать имя русское на Востоке. Пост сей, по моему мнению, столь же важен, как египетский, а потому и консул наш в Сирии не должен уступать ему <ни> в содержании, ни в окладе, и при сих только условиях можно будет найти человека достойного, дабы представлять собою нашу нацию. Я бы предлагал искать такого консула или между почетным купечеством, или между отставными офицерами, которые, отслужив государю, захотят еще посвятить себя столь благородной цели на два или три года, долее сего срока я не думаю, чтобы многие согласились остаться в тех местах.

Хотя Бейрут служит местопребыванием иностранных генеральных консулов в Сирии, мы, однако же, можем иметь там и в Акре только своих агентов для покровительства поклонников, но Яффа должна быть жилищем нашего консула, по соседству Иерусалима (отстоящего от оной только на 12 часов хода), на который таким образом консул наш может иметь непосредственное влияние. Но чтобы получить сие влияние, ему необходимо вступить в сношение с первостепенными властями тех мест, а именно: с пашою Акрским (если он будет существовать), с мус- селимом Иерусалима, часто притесняющим духовенство, а более всего с шейхом Абу-Гошем, живущим в горах по дороге из Яффы в Иерусалим и за 4 часа от сего последнего. Шейх сей самовластен в горах Иудейских, страшен слабым мусселимам Иерусалима, задерживает и грабит монахов и поклонников всех религий и наций, и, будучи обращен в нашу пользу, может оказывать покровительство духовенству в Иерусалиме и даже поддерживать там влияние русского консула страхом своего имени: надобно только удовлетворять дарами его корыстолюбию и приласкать его, как сделал сие г. Дашков²⁹⁶.

Между тем, никогда не были столь благоприятны обстоятельства для возвышения имени и влияния русского в Иерусалиме и для оказания какой-либо не милостыни, но политической защиты Святому Гробу.

Султан уже доказал многими примерами, что он расположен действовать в пользу Святого Гроба; с другой стороны, Магомет-Али обещает оказать еще большее покровительство святым местам (как явствует из прилагаемого у сего письма). Оба сии властители, находясь в обстоятельствах смутных, без всякого сомнения согласятся принять всякое предложение со стороны России в пользу Святого Гроба, тем паче что предложения сии нимало не коснутся до уменьшения их власти в Иерусалиме (кому бы из них он ни достался), а только до прекращения беспорядков и притеснений арабских у святых мест. А так как Иерусалим будет, вероятно, предметом договоров между султаном и пашою, и, кроме того, теперь отстранено пагубное на него влияние паши Акрского, то обстоятельства для облегчения его участи кажутся самыми благоприятными. Если бы, по крайней мере, открыли ныне врата заключенные Святого Гроба, и сие бесчестие, не столько духовное, сколько народное, было бы смыто с лица и с совести христиан!

АВПРИ, ф. СПб ГА П-9, оп. 46, д. 3 (ч. 2), л. 37–41.

Буюк дере 13 июня 1841 г.

Подлинник

Милостивый государь граф Карл Васильевич,

Предписанием от 7 мая минувшего года за № 1059 Вашему Сиятельству угодно было известить г-на посланника Бутенева, что министерство одобряет мысли, представленные от консула нашего в Бейруте <Базили> вследствие предварительных его совещаний с иерусалимским духовенством касательно отвода двух в Иерусалиме монастырей для помещения российских обоего пола поклонников, дотоле не имевших там приличного и удобного пристанища. На починку и приведение в готовность сих монастырей Высочайше было разрешено употребить до 40 т. пиастров на счет чрезвычайных издержек миссии, и, согласно предположению г. Базили, заключить с тамошним духовенством контракт по принятому в Турции порядку, дабы те монастыри навсегда пребывали исключительно назначенными для поклонников наших.

Вслед за помянутым предписанием Вашего Сиятельства поступил сюда новый рапорт из Бейрута, где консул Базили, после дополнительных с иерусалимским духовенством объяснений, представлял о перемене одного из определенных первоначально монастырей, извещая вместе с тем, что греческие духовные старейшины лучше желали бы принять на свое иждивение починку и что вместо турецкого контракта приличнее было бы ограничиться непосредственным на письме условием с Иерусалимским Патриаршим Престолом или Синодом.

Между тем наступили прошлогодние политические в Сирии события. Они принудили миссию отсрочить до другого времени исполнение вышеписанных предначертаний министерства. Но коль скоро участь Сирии решилась, я не преминул в начале текущего года войти с Иерусалимским Патриархом в переговоры, происходившие преимущественно чрез архиепископа Фаворского Иерофея, лично известного в России.

Свидетельствуя живейшую готовность содействовать без потери времени к исполнению благочестивых видов нашего правительства, с тем чтобы определяемые поклонникам нашим пристанища навсегда были отведены в исключительную их пользу, – Патриарх, однако же, убедительно настоял, чтобы расходы на починку произведены были на счет иерусалимского духовенства, желающего сею малою жертвою доказать свою признательность к многочисленным благотворениям в

России. Снабжение монастыря домашней утварью он согласился оставить на попечении нашем.

Патриарх отклонил равным образом заключение контракта по турецкой форме. Из числа же назначенных вначале двух монастырей: святого Феодора и святого Авраамия, Его Блаженство предложил вместо последнего монастырь святой Екатерины, с тем чтобы в нем помещать женщин.

Полагая, что существенная цель Высочайшего Двора будет вполне достигнута, даже с некоторой для казны экономиею, коль скоро мы получим от Иерусалимского Престола и Синода письменное в таком смысле удостоверение, и что по сей причине бесполезно стеснять Патриарха лишнею строгостью форм, я в начале минувшего марта сообщил г-ну Базили приобщаемые здесь в копии как наши предложения, так равно и патриарший на них отзыв, и предоставил сему консулу, сообразя местные удобства, согласиться с Иерусалимским Синодом о выборе монастырей, а также и о всех прочих распоряжениях к приведению в действо обещаний Патриарха. Вместе с тем я пригласил г-на Базили сообразить наилучшие меры для закупки пожитков, необходимых для пристойного помещения наших богомольцев, и представить мне счет потребных на то расходов.

Ответным донесением от 21 апреля за № 29, с которого копия при сем прилагается, титулярный советник Базили уведомил, что по взаимному его соглашению с Иерусалимским Синодом оба монастыря отведены и приступлено к их исправлению для приема российских поклонников; на мебель же потребно 7300 пиастров, каковая сумма и отпущена ему от миссии взамен денег, первоначально ассигнованных на поправку монастырей депешею Вашего Сиятельства от 7 мая прошлого года. Окончательную ведомость об употреблении сих 7300 пиастров я не премину впоследствии представить, коль скоро получу таковую из Бейрута: ибо легко могло бы статься, что закупка, порученная на месте нашему консулу, обойдется несколько дешевле или дороже против приблизительного расчета.

Лаская себя надеждою, что вышеписанные распоряжения удостоятся снисходительного одобрения высшего начальства, я в заключение прилагаю перевод с последнего письма ко мне Патриарха Афанасия, подтверждающего известия нашего консула о мерах, принятых в Иерусалиме к обеспечению и спокойствию российских поклонников.

С глубочайшим почитанием и совершенною преданностию имею честь быть Вашего Сиятельства покорнейший слуга В. Титов.

АВП РИ, ф. СПб ГА П-9, оп. 46, 1816, д. 3 (ч. 5), л. 13–16об.

С.-Петербург 15 июля 1841 г.

Отпуск

Милостивый государь Владимир Павлович,

Я имел счастие довести до Высочайшего сведения содержание отношения вашего превосходительства от 13 июня № 179 касательно сделанного Вам Патриархом Иерусалимским предложения произвести на счет православного духовенства все нужные исправления в двух монастырях в Иерусалиме, назначенных для помещения поклонников наших, и навсегда предоставить оные в исключительное их пользование.

Государь император, приняв с особенным удовольствием таковую готовность греческого духовенства споспешествовать благочестивым намерениям Высочайшего Двора и возможности содействовать к доставлению удобного помещения и нужных попечений подданным Империи, ежегодно приходящим на поклонение святым местам, поручает Вам изъявить Патриарху и Синоду Иерусалимскому Всемилостивейшее благоволение за оказанное ими в сем случае усердие.

Вместе с тем, Его Величеству благоугодно было утвердить сделанные миссиею распоряжения для снабжения означенных монастырей простою мебелью и нужною утварью. Что же касается до денег, которые остаются от первоначально назначенных на сей предмет 40000 пиастров, за употребленными уже 7300 пиастрами, то государь император Высочайше повелеть соизволил, чтобы сия сумма хранилась отдельно при миссии в Константинополе для употребления, по ее усмотрению, на дополнительные покупки домашней утвари для поклонников и для необходимых пособий богомольцам, которые действительно в том нуждаться будут.

О таковой монаршей воле сообщая Вашему Превосходительству для зависящих во исполнение оной распоряжений, пользуясь случаем, чтобы повторить Вам, милостивый государь, уверения и проч.

АВП РИ, ф. СПб ГА П-9, оп. 46, 1816, д. 3 (ч. 5), л. ЗО-ЗОоб.

Иерусалим 5 июня 1844 г.

Лавра преп. Саввы Освященного

На обратном пути <в монастырь> о. Савва рассказывал мне, как он два раза зачумился и вылечился от страшной болезни.

– Назад тому несколько лет – говорил он, заикаясь по природе, – жил я в Патриархии. Послушание мое было печение хлеба и просфор. Однажды стало слышно, что в Иерусалиме появилась моровая язва, то есть чума. Все мы заперлись в монастыре. Люди умирали в городе, а мы, слава Богу милосердному, все оставались живы и здоровы. В один день пришли русские поклонники к воротам Патриархии; им нужно было переговорить о чем-то с драгоманом. Но так как он не понимает по-русски, то он и пригласил меня передать ему, чего желают русские; а я в это время только что вынул из печки просфоры, – удались как нельзя лучше, на славу. Я подошел к воротам, стал говорить с поклонниками; откуда ни взялся ветер и поддул полу чьей-то одежды, так что она коснулась моего колена. В ту же минуту я почувствовал сильную боль в коленке и, кончив переговоры, побрел в свою келью. На коленке оказался чирей твердый, как пробка. Я стал догадываться, что это чума, но для большего удостоверения или разуверения попросил к себе русскую монахиню Улиту, которая тогда ухаживала за одним расслабленным монахом, а ныне игуменьею в русском монастыре, вспомнив, что она умеет распознавать чуму и истреблять ее. Она выучилась этому секрету в Казани от своей матушки. Вот, матушка Улита пришла, посмотрела на болячку мою, пощупала и вдруг закричала: «Саввушка! У тебя самая ядовитая чума. Вот и я, верно, заразилась ею».

Но Господь ее помиловал. Тогда она наказала мне шилом проколоть чирей насквозь крестообразно и в дырочки пустить, тоже насквозь, сулемы на игольных ушах, и потом прикладывать листового табаку, растворенного в дегте.

В Патриархии узнали о моем зачумлении и выслали меня в один дом, а матушку Улиту – в другой. Я очень слаб был, а при Патриархии служил привратником один русский крестьянин, толстый и здоровый; вот, я позвал его к себе, поднес ему большой стакан водки и попросил его вынести на себе мою постелюшку и мешок с хлебом и просфорами, от которых отчурелись монахи. Он перекрестился, хватил водки стакан, выпил другой, взвалил на свои плечи мои мешки. Мы дошли до назначенного дома. Он нимало не заразился от меня. Спустя несколько дней я выздоровел, стал есть и пить, и спать хорошо.

Однажды мне вздумалось сходить на Силоамский источник и отмыть от колена нечистоту. Лишь только я вымыл колено и ногу, вдруг почувствовал ужасную боль в ребрах и догадался, что меня опять схватила чума, которая, надобно сказать, любит воду и по воде добирается до человека. Едва-едва я добрел до дому и слег в постель. Подмышкой образовался чирей, и я семь дней и семь ночей лежал на постели без пищи, без сна, как полумертвый; одно только чувство было во мне – чувство необыкновенной слабости: душа как выходила с каждым дыханием. Я исповедался и причастился Святых Таин и готовился умирать, потому что некому было проткнуть мой чирей шилом и пустить туда сулему, а самому мне неудобно было сделать это.

Но Бог помиловал меня грешного. В седьмой день пришел ко мне один знакомый араб, и я умолил его проткнуть чирей и впустить туда сулему. От этого лекарства опять я выздоровел.

– Бог тебя любит, отец Савва. Он спас тебя от лютой смерти, чтобы ты послужил здешней обители.

– Благодарю Бога моего. Когда я лежал в чуме, дал Богу обет перейти из Патриархии в Саввинский монастырь. Бог услышал мою молитву; и вот уже 13 лет я тружусь в обители святого Саввы и никогда не бывал болен, хоть бы голова заболела.

А из Патриархии насилу отпустили меня: все довольны были тем, что я пек хорошие хлебы и просфоры. Тогда я был в чести, а теперь и знать не знают Саввушку патриаршии монахи и не кланяются. Да Бог с ними! Я не требую их поклонов; так, говорю только с Вами. Было времечко тяжелое, – продолжал о. Савва. – Когда в Патриархии все монахи обнищали, тогда молодые диаконы и послушники приходили ко мне и, кланяясь, просили у меня хлебца. «Да белого-то хлеба нет у меня – говорил я им. А они просили: – О, Савва, дай нам хоть корочку черного хлебца». И я наделял их; мне жаль было их, сердечных.

– Да как же так обеднели все монахи, что уже ничего не могли иметь, кроме общего хлеба насущного? – спросил я словоохотливого старца.

– Когда повесили Патриарха Григория, – отвечал он, – и когда греки воевали с турками. <...> В течение девяти или десяти лет поклонники не приходили на богомолье ни ко Гробу Господню, ни к святому Савве. В Патриархии не было ни копейки денег; наместники занимали у арабов, у жидов и давали большие проценты – 50 на 100; наконец, никто уже не стал давать и взаймы. Армяне смеялись над греками и говорили, что у них больше золота, чем у греков чечевицы. Тогда наместники сделали определение в Синоде, чтобы все живущие в Патриархии, от архиерея до последнего послушника, внесли все свои деньги в общую казну; кто утаит их, тот будет анафема – проклят, и это определение прочитано было всем нам в церкви. Тогда я, убоясь проклятья, отдал 20000 левов, кои хранил на смерть. Многие отдали все, что имели, а некоторые не дали ни парички и все время роптали на наместников, зачем они наложили проклятье. Мы, победнее-то, все повиновались, а богачи-то и роптали.

Печ. по изд.: Порфирий (Успенский), архимандрит. Книга бытия моего. СПб., 1895. Т. 2. С. 128–131.

Иерусалим 27 июля 1844 г.

Смежно с Малою Панагиею находится монастырь Екатерининский, в котором помещаются русские поклонницы и живет пять русских монахинь под надзором русской игумении Иулиты. Этот монастырь недавно поправлен. В нем могут поместиться сто поклонниц.

Печ. по изд.: Порфирий (Успенский), архимандрит. Книга бытия моего. СПб., 1895. Т. 2. С. 319.

Обитель св. пророка Илии на Ливане

Милостивый государь Андрей Николаевич!

Царевна Тамара²⁹⁷ нашла отличный прием у нас. В Иерусалиме она всем, кажется, довольна. Ей отведена квартира в прекрасном новом Гефсиманском подворье на дворе храма противу Великих Врат²⁹⁸.

ОР РГБ, ф. 188, картон 4, ед. хр. 30, л. 35–36 об.

Константинополь 12 июля 1835 г.

Пер. с греч. Копия

Ваше Превосходительство!

Усердий покровитель благочестия!

Уже неоднократно некоторые мирские злоумышленные люди из моих соотечественников покушались нападать на канонические привилегии святого Иерусалимского престола, возмущая благоустроенное управление моих дел и противодействуя моим усилиям, клонящимся к благу святых мест, по самым низким и противным Богу видам.

Вчера же они составили Синод, под председательством Константинопольского Вселенского Патриарха, отняли у святого Иерусалимского престола и самую религиозную привилегию, старшинство Патриаршего достоинства, предоставленное от начала христианства Всеобщею Церковью чрез Вселенские Соборы древнейшей Иерусалимской Церкви. Сие право освящено было временем и подтверждено узаконениями многих царей.

Готов будучи пожертвовать и свою душу за святые места, управление коих Промыслом Божиим мне вверено, я вменил себе в обязанность отменить незаконные положения сих злоумышленных людей. Но они, не опасаясь тяжести соборных проклятий, упорствуют в своей злобе и угрожают нанести мне вред, если я не уступлю им божественных привилегий и доходов, коих алчат святотатственные и порочные их души.

Среди сих ужасных опасностей и жестоких нападений к кому мне прибегнуть для защиты святых мест, как не к Вашему Превосходительству, ревностному покровителю благочестия и Святого Гроба. – Итак, с сердцем, сокрушенным горестью, прибегаю к Вашему Превосходительству и призываю во имя Его Императорского Величества самодержца всероссийского, покровителя православия и Матери Церквей, милость и сострадание Ваше.

Поспешите, Ваше Превосходительство, избавить Мать Церквей от предстоящих опасностей, коими она угрожается ненавистными и законопреступными людьми; отрази нападение врагов, сохрани неприкосновенность канонических привилегий Патриаршего Иерусалимского Престола; удержи святотатственные руки, готовые похитить доходы святых мест; не упускай из виду сих ненавистных людей, предпринимающих уничтожить Патриаршие права и нарушить уставы св. отцов. Будь поборником правил благочестия.

Иерусалимский Патриарх Афанасий.

ОР РГБ, ф. 188, картон 4, ед. хр. 23, л. 1–1об.

Иерусалим март 1836 г.

Пер. с греч. Копия

Представляем Вашему Блаженству обстоятельное описание спора, бывшего у нас с армянами о святом Вифлееме. Спор сей возник 9 декабря, когда мы, опасаясь за растреснувшуюся церковную стену, решились укрепить ее, – и продолжался до 5 февраля. Во все это время был, да и теперь находится у нас священник Анания.

В тот день, когда для укрепления стены закладываема была трещина, армяне, узнав о сем вечером, начали кричать: «Ведь церковь общая двум нациям, поэтому следует, чтобы поправка сделана была с общего согласия». Спустя немного, как бы одумавшись, с надменностию вопили: «Нам принадлежит это место, мы одни возобновим, мы одни исправим его». Между тем, рабочие, не слушая их криков, кончили постройку. Наутро армяне обратились к градоначальнику Иерусалима и чрез два дня, истратив более двенадцати тысяч левов, коварным и беззаконным образом получили решение и указ на разрушение постройки. С таким намерением, взявши с собою несколько служителей наместника, они пошли в Вифлеем. Между тем и мы неоднократно входили к начальнику и мулле с прошением суда, но остались без удовлетворения. – Бог же, видя неправду сию, жестоко наказал окаянных.

К нашему счастию, за несколько дней до сего прибыл из Египта в нашу страну граф А<лександр> Медем, секретарь российского посольства, который и принят был нами с честию, приличною его достоинству²⁹⁹. Спустя два дня, из Иерусалима он отправился к святому Иордану, оттуда в обитель святого Саввы, и здесь, пробыв несколько времени, направил путь свой в Вифлеем и пришел сюда в тот самый час, когда армяне принялись было уже разламывать укрепленное нами место в стене. Увидевши тут и наших, которые стояли в великой скорби и слезах, неподвижные и как мертвые, он и сам пришел в смущение. Спросив о причине их скорби, узнав о происходившем тут и известясь о том, где были армяне, он как лев устремляется туда сверх великого чаяния их. Смелою речию и сильными угрозами своими он остановил их предприятие (это происходило около 20 декабря) – и тотчас возвратился в Иерусалим к нам. Здесь письменно требовал от градоначальника, чтобы сей приказал армянам воздержаться от насилия, угрожая, что сам он, возвратившись в Египет, обо всем доведет до сведения Его Высочества Мехмета-Али. Но тот дал ему ответ двусмысленный.

Граф Александр спустя два дня отправился чрез Яффу в Египет. В самый день отъезда его начальник, по проискам армян, вечером опять дал повеление разрушить укрепление. Тайная цель этих происков армян была та, чтобы им присвоить себе целую половину храма и монастыря Вифлеемского. Но Бог пременил мысли судьи и вложил в сердце его страх – тем, что несколько дней спустя из Египта присланы были к нему письма с радостным для нас повелением – сменить начальника. Теперь мы сами уже опять внесли дело на суд; напротив, армяне так упали духом, что, после трех требований, ни однажды не явились в судебное место. Тогда судья начал производить суд по законам оттоманским; мы представили свидетелей; доказали свою справедливость, обличили незаконность армян и получили указ на возобновление разрушившейся стены, которое, к нашей радости, и приведено в окончание 30 января.

Так-то мы едва было не лишились половины святого Вифлеема. Только усердие графа спасло нас от сей потери; он, пришедши в Египет, с негодованием сообщил об этом происшествии Его Высочеству, и Его Высочество, раздраженный сим донесением, лишил места начальника иерусалимского, о чем мы уже выше сказали. Так как г. Александр, при отъезде своем из Иерусалима в Египет, предложил нам, чтобы мы писали к нему о том, что случится, поэтому мы послали чрез почту жалобное письмо к нему и греческому послу г-ну Тосице. Получив сие письмо, г. Александр немедленно явился к Его Высочеству, представил ему о всех несправедливостях, коих сам он был очевидцем, и слова свои подтвердил нашим письмом, которое имел при себе. В заключение сказал, что император Николай не потерпит, чтобы православные и единоверцы его были так притесняемы. Чувствуя справедливое негодование, вице-король отправил в Иерусалим одного из членов своего дивана, со строжайшим повелением исследовать и решить дело по всей справедливости. Между тем г. Александр особым письмом предуведомил нас о сем распоряжении, воодушевляя нас к защите своего дела. Письмо его пришло к нам 27 января. Быв предуведомлены таким образом, мы устроили все, как только могли лучше и скрытнее; поспешили окончить возобновление стены, так что 30 января, когда посланный от паши прибыл в Иерусалим, рабочие совсем довершили постройку в Вифлееме.

Несколько успокоившись от пути, он вместе с муллою, муселимом и ефендиями отправился в Вифлеем, куда в то же время пришли мы и армяне. По приходе нашем в храм произведено строгое и внимательное исследование, при котором все притязания армян были опровергнуты. Наконец, дошли и до спорного пункта. Началось еще строжайшее исследование. Тут все единогласно признали, что это место и по физическому положению, и по роду искусства, и по отношению политическому явно принадлежит грекам, а не армянам. То же засвидетельствовали и бывшие тут зрители, говоря, что они искони знают это место как собственность греков и что никто из армян никогда не входил в оное.

Тогда судья начал ругать и бранить армян, называя их буйственными и иными словами. Так же строго обошелся с ними и посол Мехмета. Наконец, в присутствии всех был составлен журнал и подписан, кем следует; посол взял его к себе; и мы из Вифлеема возвратились в Иерусалим. Все это дело кончилось 5 февраля. В следующий день посол отправился чрез Яффу в Египет – дать отчет в исполнении поручения.

Тогда и мы послали благодарственное письмо к г-ну Александру, а также и к главному консулу г. Дюгамелю³⁰⁰, изъявляя сему последнему признательность за перенесение пристани из Бейрута в Яффу; так как сие общеполезнейшее дело доставило великую радость и нам, и поклонникам. Постройку здесь дома мы обещались произвесть на свой счет; пусть только он будет отделен и удален от помещения армян.

Г. Александр еще до отъезда из Иерусалима нарочито приходил к нам, чтобы обстоятельно побеседовать с нами о многом, и обещал нам по приезде в С.-Петербург ходатайствовать за нас пред Его Величеством. На другой день после сего посещения, только за час до своего отъезда, он прислал к нам драгомана из греков по имени Георгий и потребовал, чтобы мы на бумаге изложили содержание нашего с ним разговора. Оно таково: армяне много строят нам козней, много нанесли вреда, при всяком случае обирают нас и отнимают наши земли и святые места. Так, в 1809 году, когда султан приведен был в ярость против нас русскою войною и бешенством воеводы А. Ипсилантия, армяне силою отняли у нас пол-Гефсимании и пол-Вифлеема. Так и в 1829 году, когда султан находился в отчаянном положении и раздражен был против нашего народа возмущением Греции и явным заступничеством за нас, какое показывала Россия и словом, и делом, – они насильно отняли у нас половину Святого Гроба, потому что никто им не препятствовал в этом; и вот мы служим в особом отделении, в котором после нас служат и они, – вопреки правилам Вселенских Соборов. Но что делать?

Посему мы умоляем православного самодержца всероссийского Николая, да избавит нас от сего нечестия и высоким ходатайством своим да учинит то, чтобы дано

было нам удовлетворение за все обиды, которые армяне нанесли нам во время войн и на которые изъявил тогда свое соизволение султан единственно по своей прихоти.

Взявши эту ноту, г. Александр оставил нас, дав нам многие обещания. Итак, когда он из Египта прибудет в Константинополь и представится к Вам принять благословение, то убедите его и просьбами, и увещаниями к скорейшему исполнению обещаний. Это дело общеполезное и богоугодное.

Блаженнейший Владыко! Армяне любят ссоры и ни на один день не оставляют нас в покое. Оттого у нас скудость в деньгах, а этого-то они более всего и хотят. Оттого мы и не находим возможности уплатить долг свой. А враги наши не имеют на себе нисколько долгу; они богаты и поэтому наиболее для нас опасны.

Хорошо было бы найти способ, чтобы внезапно и сильно поразить и смирить их. Настоящее время благоприятно, и всех призывает к возвращению в собственность свою того, что прежде было похищено. Итак, по зрелом рассуждении, надлежит на что-нибудь решиться. Мы здесь готовы воздвигнуться и действовать.

ОР ГРБ, ф. 188, картон 5, ед. хр. 24, л. 3–7.

Иерусалим 13 сентября 1836 г.

Пер. с греч. Копия

Желаем Вашему Превосходительству здравия, спокойствия духа и постоянного благоразумия, коими Вы могли бы сообразовывать всегда действия Ваши с пользами и славою православной Российской державы; да поможет Вам Божия благодать при исполнении высоких намерений победоносного императора Николая; да излиются на Вас его царские милости.

Мы весьма огорчены, возлюбленнейший наш сын и посланник, что иерусалимские наши собратия <иных конфессий>, помощию влияния своих держав и пребывающих в Египте консулов, лишают нас прав наших на святые места. Особенно армяне, помощию денежных пожертвований и ходатайства Богоз-Бея у Мехмета-Али, отнимают церкви наши, собственность наших предков. Когда же эти несправедливости совершаются? Тогда, когда Сестра наша, Православная Российская Церковь, торжествует, и победоносный наш император Николай везде предписывает законы; когда Адрианопольским трактатом <от 2 сентября 1829 г.> Его Величество объявляет себя покровителем Восточной Церкви. Вместе с нами страдают и другие православные; наша обида падает и на Российскую Церковь, как на нашу Сестру. И мы не видим никакого за нас ходатайства пред Султанским Величеством, которого обманули армяне, не видим никакой защиты наших прав. Мы бедствуем, а они блаженствуют.

В 1809 году, по случаю возникшей в России войны, Оттоманская Порта, из мести к России, как православной, уступила армянам св<ятой> Вифлеем. В 1829 году по тем же самым причинам она уступила им Животворящий Гроб³⁰¹; теперь отнимает у нас священную Оливковую (Елеонскую. – Н.Л.) гору и отдает ее армянам. Что будут делать православные русские, приезжающие на поклонение Животворящему Гробу и прочим св<ятым> местам?

По сим уважениям мы решились в собрании Синода просить покровительства Вашего и защиты наших прав, в справедливости коих Вы убедитесь из писем наших к Блаженнейшему Патриарху и из словесных объяснений отправленных нами братьев протосинкела Серафима и преподобного Неофита. Мы заклинаем Вас именем истинного Бога и долголетней жизни императора заступиться за православных и за их права, после предварительного совещания с нашим владыкой <Патриархом Афанасием>, и да вознаградит Вас Всевышний всеми благами в здешней и будущей жизни.

ОР ГРБ, ф. 188, картон 9, ед. хр. 36, л. 3–4.

Константинополь 5 октября 1836 г.

Пер. с греч. Подлинник

Высокопреосвященнейший, достопочтеннейший и богопрославленный митрополит великого и царствующего града Москвы г. Филарет, о Христе возлюбленный и вожделенный брат и сослужитель нашего смирения!

О Святом Духе лобызаем братски, и вселюбезно приветствуем Ваше Высокопреосвященство.

Когда взимаем перо, чтобы писать к Вашему Высокопреосвященству, уже чувствуем сердечную признательность к щедрым Вашим благодеяниям, на нас изливаемым, и утешаемся в бедствиях и печалях, кои непрестанно сокрушают сердце наше. А если бы мы забыли все то, что Ваше Высокопреосвященство доселе сделали для нас и для пресвятых мест святого града Иерусалима, то по справедливости были бы осуждены и Богом, и людьми как неблагодарные к благодетелям своим. А что исполненное божественной любви сердце Вашего Высокопреосвященства пылает неугасимою ревностию покровительствовать и впредь богошествованным оным местам, в том удостоверяют прежние опыты, и всегда подтверждают то письма к нам от собрата нашего о Христе архиепископа Фаворского.

Посему и теперь мы сообщаем свои печали благодетельному и благорасположенному брату; не потому только, что желаем получить отраду, но и почитаем священным долгом известить защитников православия о действиях против православия и в настоящем братском письме нашем к Вашему Высокопреосвященству изобразить несправедливые замыслы против православия врагов святой нашей веры – армян.

Как несправедливо они поступают с православными, и какой вред наносили им в давние времена, коварствуя против святых мест Иерусалима, кои и сама Оттоманская Порта, от начала обладания ими, предоставила роду православных столь многими царскими определениями, – все это, как уже известное и требующее долгого описания, преходим молчанием. Но что они причинили нам в новейшие времена, пользуясь обстоятельствами времени и крайнею нашею бедностию, – это превосходит всякую степень бесстыдства и должно поразить всякую православную душу.

Пользуясь временем войны 1829 года, они убедили Оттоманское царство дать им позволение служить при Живоносном Гробе Господа нашего – право, какого они не имели во все предыдущие времена, и Православию суждено видеть еретиков, оскверняющих жертвенник Вышнего!

После того дерзость их обуздана на некоторое время окончанием войны, вместе с которым – благодарение Богу, благословляющему скипетр Российский! –явлены несомненные свидетельства самодержавного покровительства Православной Восточной Церкви. Однако в 1835 году они снова восстали на нас, ища участия в святом Вифлееме, и достигли б своей цели помощию своего богатства, – так как мы не сильны были защищать отеческие права наши деньгами, – если бы вседействующий Промысл не послал в то время в Иерусалим, как доброго ангела, сиятельнейшего графа Медема, который, именем православнейшего самодержца Николая, мужественно защитив права Православия, постыдил еретиков и ниспроверг нечестивые замыслы их.

Но враги, вооружаясь явно и тайно против Православия, иждивая бесчисленные свои богатства и обманывая Оттоманское царство, успели наконец получить новый царский (султанский) фирман такой силы, чтобы нас вовсе лишить владения святыми местами, а им иметь право возобновлять сии места как внутри, так и вне Иерусалима; и в силу такого фирмана они воспрепятствовали нашим отцам возобновить при Пресвятом Гробе большой купол храма Воскресения, согнивший от ветхости и потерпевший от бывших бедственных случаев. Воспрепятствовали также возобновить паперть святого Вифлеема – ищут овладеть святою Гефсиманиею, и вообще стараются совершенно выгнать православных из отечественных святых мест и похитить чуждую собственность. Такой успех еретиков, почтенный и вожделенный брат, нанес жесточайший удар и нам и всему нашему смиренному Иерусалимскому братству, и привел бы нас в отчаяние, если бы мы не имели твердой надежды на то, что православная Российская держава не попустит еретикам до такой степени бесстыдствовать и возноситься над православными.

В таковых обстоятельствах Иерусалимское братство представило справедливую жалобу превосходительному государственному консулу Российского двора в Александрии, когда Его Превосходительство посещал Иерусалим (это было в прошлом мае месяце), и решилось искать обороны от несправедливых нападений армян. В записке, которая вручена Его Превосходительству и копию которой мы послали к архиепископу Фаворскому для доставления Вашему Высокопреосвященству, Синод Иерусалимский просил превосходительного консула содействовать укрощению безумного своевольства армян; и Его Превосходительство сообщил эту жалобу императорскому послу в Порте, превосходительному г. А. Бутеневу. А он, возымев благочестивую и благородную ревность, препроводил, за несколько дней до извещения нас, к Оттоманской Порте ноту, требуя прекращения несправедливых поступков армян и отменения царского фирмана, который обманутая Порта дала в руки армян, в противность древним постановлениям обладателей Иерусалима и султанов константинопольских.

О таковых обстоятельствах мы вознамерились известить Святейший Правительствующий Синод, чтобы он сообщил Его Императорскому Величеству, защитнику Православия и сохранителю святых мест Иерусалима. На сей конец мы прибегаем к Вашему Высокопреосвященству и усердно просим Вас сообщить настоящее наше письмо Св. Синоду и быть пред ним ходатаем святых иерусалимских мест.

Достоуважаемый брат! Еретики наступают на нас непрестанно с оружием богатства своего и всяким образом наветуют против Православия. Но мы, будучи несильны противустать им, хвалимся Православною Российскою Церковию и притекаем к ней, прося защиты и помощи у непобедимого Российского скипетра. Так мыслит вся Православная Восточная Церковь, и в особенности Иерусалимская, на которую преизобильно изливаются милости российского самодержавия.

Святейший Правительствующий Синод, который сияет на мысленной тверди Кафолической Православной Церкви верных и имеет опорою своею непобедимый российский трон, конечно, не потерпит, чтобы Православие обижаемо было еретиками и чтобы Церковь Иерусалимская терпела нападение в такое время, когда знаменитые победы Его Величества императора Николая возвестили всей вселенной славное имя Православия и когда Промысл невидимого Бога устранил все препятствия, кои в другие времена затрудняли общение Восточных Церквей с славною и победоносною Церковию Российскою. Вы, святейшие иерархи, сияете в Церкви как звезды, содержа в себе слово жизни. Как подражатели и ревнители богоносных отцов Церкви, укротите надменность еретиков, дабы Вам быть общниками истинной радости на небесах и получить нетленные венцы славы от Подвиговоздаятеля Христа Бога нашего, который да послет Вашему Высокопреосвященству многие лета, благополучие и всеспасительные блага.

Вашего Высокопреосвященства о Христе брат усердный и готовый к услугам Патриарх Иерусалимский Афанасий.

РГИА, ф. 796, оп. 117, ед. хр. 1507, л. 9–11.

Константинополь 20 октября 1836 г.

Пер. с греч. Копия

Всемогущий самодержец, монарх всемилостивейший!

Кто даст мне криле яко голубине, и полещу, и почию под сению Спасителя моего и заступника! – взывает, подобно Давиду, Православная Палестинская Церковь к Твоему богопрославленному и непобедимому престолу, о всеавгустейший император!

Беспредельное человеколюбие и благочестие Твоего Самодержавного Величества и прежде давали смелость сей Матери православных прибегать к Твоему царскому заступлению посреди обуревающих ее бедственных обстоятельств. Великодушные и благочестивые милости, которые Твоя царственная щедрость обильно на нее изливала и еще недавно запечатлела богатым даром пятисот тысяч левов³⁰², внушают сей Православной Церкви чувство бессмертной признательности и вечной преданности Твоему самодержавному престолу.

Таковые чувства дерзнул выразить пред Вашим Величеством смиренный Синод Иерусалимский; дерзаю и я, всенижайший пред Тобою проситель, повергнуть к подножию Твоего самодержавного престола сие свидетельство бессмертной благодарности нашей.

Но, тогда как Православная Палестинская Церковь, обретшая спасителя в Вашем Величестве, избавилась от опасности обременительных долгов, внезапно видит она себя лишаемою обладания самого всесвятого храма Воскресения Господня и других святых мест, которые переходят в руки еретических армян. Народ сей, обманув Высокую Оттоманскую Порту, исхитил силою султанских повелений обладание священных поклонений из рук православных и еще ругается над ними, изгоняя плачущих и стенящих.

Сие неожиданное гонение, всемилостивейший император, которому подвергается Православие со стороны Оттоманской державы отчуждением наследия предков, вопреки грамат древних султанов, вселяет дерзновение Церкви Палестинской в моем лице прибегнуть к высочайшему самодержавному Твоему престолу и с горькими слезами молиться о Твоей непреодолимой защите для восстановления прав наших. Расшири мышцу, заключи сопротив гонящих мя, – вопиет Православная Церковь – к Тебе, боговенчанному предстателю Православия.

Но единого мановения Вашего Величества достаточно, чтобы рассеять все гонения на православных и укротить надменность еретиков. Сего ожидая с непоколебимою уверенностию, Церковь Иерусалимская возносит к Господу глас свой и единодушно взывает: Бог да утвердит скиптр православного государя нашего, императора всея России Николая I, и да возвеличит державу царства его от края до края вселенной. Аминь.

Вашего Всеавгустейшего Величества, всемилостивейший монарх, смиреннейший и усердный богомолец и отец во Христе Иисусе

Патриарх Иерусалимский Афанасий.

ОР РГБ, ф. 188, картон 4, ед. хр. 26, л. 1–2об.

Москва 17 ноября 1836 г.

Пер. с греч. Подлинник

Сиятельнейший и усерднейший наш защитник!

Претерпеваемые нами от армян неслыханные притеснения и несправедливости должны оскорблять каждого православного, тем более Вас, преисполненного того благоговейного усердия, коим проникнут был божественный пророк Илия, когда он принес в жертву нечестивых жрецов Ваала. Разве теперь нет подобных ревнителей и защитников православия? Есть, конечно, многие, и к усерднейшим из них и Вы принадлежите. Для сведения Вашего включаю при сем копию с письма, адресованного к Его Превосходительству российскому посланнику г. Бутеневу, который, как кажется, не принял еще никаких мер.

Сверх того, посылаю еще к Вам два письма, покорнейше Вас прося вручить их по принадлежности и быть при этом случае ходатаем и защитником православия для чести прославленного Богом отечества Вашего.

Блаженнейший Патриарх и все наши братья решились прямо обратиться к Его Императорскому Величеству и Святейшему Синоду; вчера отправлены были эти письма к высокопреосвященнейшему митрополиту Московскому. Я уверен, что Вы всеми силами будете содействовать успеху нашего ходатайства. Потерпите ли Вы, чтобы армяне захватили всю священную Масличную гору, которая, как Вы прекрасно изображаете в Вашем путешествии, возвышалась напротив самой Вашей келлии; чтобы они коснулись всех священных древностей наших предков и построили там монастырь к нашему и всех православных стыду? Они требуют всей Голгофы, всего свинцового купола³⁰³, половины Святого Вифлеема³⁰⁴, всего его преддверия, где находятся колонны³⁰⁵, и проч., и проч. Я не могу всего описать, но я бы желал прилететь к Вам и вместе с Вами перенестись на крыльях в Иерусалим, но это невозможно. Почему убедительнейше прошу Вас утешать меня письмами, будучи уверен, что Вы вполне разделяете мою печаль.

Примечание. Его Светлость Мехмет Али отвечал нам, что настоящее дело зависит от Султанского Величества³⁰⁶.

ОР РГБ, ф. 188, картон 6, ед. хр. 7, л. 97–100.

Москва 23 ноября 1836 г.

Подлинник

Преосвященный Иерофей, архиепископ Фаворский, при отношении от 16 сего ноября, полученном мною 21, препроводил ко мне три конверта: два – надписанные на Высочайшее имя Его Императорского Величества, один, как он пишет, – с граматою от Блаженнейшего Патриарха Иерусалимского, а другой – от Иерусалимского братства, третий же на имя Святейшего Синода.

Преосвященный Фаворский, по собственному его выражению, с горькими слезами просит меня представить оные.

О делах Иерусалима говорит он, между прочим, что армяне побеждают, царствуют, ниспровергают; они строят на Елеонской горе монастырь, а в Галилее крепость; что неправославные, как лютые звери, восстали против православных, и дело доходит до крайней опасности пожара или кровопролития.

Долгом поставляю все вышеозначенные конверты представить при сем Святейшему Правительствующему Синоду.

Вашего Святейшества нижайший послушник

Филарет, м<итрополит> Московский.

РГИА, ф. 796, оп. 117, ед. хр. 1507, л. 3.

С.-Петербург 21 декабря 1836 г.

Подлинник

Вследствие определения Св. Синода от 2 сего декабря, доведено было мною до Высочайшего сведения о полученной от архиепископа Фаворского грамате касательно притеснений, претерпеваемых от армян Православною Церковию в Иерусалиме, с изложением и всеподданнейшей просьбы Св. Синода о Всемилостивейшем воззрении на утесняемое при колыбели христианства Православие.

Его Императорскому Величеству благоугодно было, независимо от других мер, Высочайше повелеть мне войти по сему предмету в сношение с министром внутренних дел, дабы он отнесся к Патриарху Эчмиадзинскому о внушении его наместникам в Константинополе и Иерусалиме пребывать в мире с православными, по уважению того великодушного покровительства, коим их единоверцы армяне пользуются под благодетельным российским скипетром.

Вследствие такового, по Высочайшей воле, сношения моего с г. министром внутренних дел, ныне получен мною от него ответ, что, известив Эчмиадзинского Патриарха о полученной Святейшим Синодом от архиепископа Фаворского грамате Патриарха Иерусалимского и сведениях о намерении армян константинопольских и иерусалимских изгнать православных из всех священных мест в Палестине, он вместе с тем объявил Католикосу и последовавшую по сему предмету Высочайшую Его Императорского Величества волю о внушении наместникам Патриаршим в Константинополе и Иерусалиме пребывать в мире с православными, причем министр внутренних дел просил Его Высокостепенство заготовить и препроводить немедленно на рассмотрение министерства внутренних дел приличные настоящему случаю граматы на имя Армянских Патриархов в Константинополе и Иерусалиме.

О сем имею честь предложить Святейшему Синоду.

РГИА, ф. 796, оп. 117, ед. хр. 1507, л. 13–13об.

С.-Петербург 7 января 1837 г.

Подлинник

Архиепископ Фаворский, пребывающий в Москве, чрез преосвященнейшего Филарета, митрополита Московского, доставил две граматы на Высочайшее имя от Блаженнейшего Патрирха Иерусалимского и от палестинских митрополита и архиепископов, которые и препровождены были мною к г. вице-канцлеру для представления Его Императорскому Величеству.

Ныне получено мною от г. вице-канцлера уведомление, что в сих граматах, как по переводе оных на русский язык явствует, Патриарх и Палестинская Церквовь просят об оказании милостивого посредничества к возвращению грекам неправильно отнятых у них в Иерусалиме святых мест (храма Воскресения и др.) армянами по фирману султанскому, и что, по доведении о сем до сведения государя императора, предписано посланнику нашему в Константинополе, по Высочайшему повелению, дабы он употребил нужные настояния у Порты к возвращению тех святых мест в первобытное владение православных.

О сем имею честь предложить Св. Синоду.

(Дать знать митрополиту Московскому, для уведомления преосвященного Иерофея.)

РГИА, ф. 796, оп. 117, ед. хр. 1507, л. 15–15 об.

Москва 13 апреля 1837 г.

Пер. с греч. Подлинник

Издание султанского фирмана стоило больших трудов и стараний, как о сем подробно может знать пребывающий в Константинополе посланник г. Бутенев, который весьма ревностно ходатайствовал в сем деле; но много еще остается, пока означенный фирман доставлен будет в Иерусалим, будет утвержден тамошними судилищами, а затем представлен будет к египетскому вице-королю. Надеюсь, однако ж, что благодатию Господа Бога при покровительстве Богом восславленной России, что православные будут иметь всегда победу на своей стороне.

ОР РГБ, ф. 188, картон 6, ед. хр. 7, л. 137–137об.

С.-Петербург 22 апреля 1837 г.

Подлинник

Вице-канцлер 14 апреля сообщил мне доставленный ему российским посланником в Константинополе Бутеневым точный перевод собственноручной подписи турецкого султана на фирмане его о возвращении грекам отнятых армянами святых мест.

Надпись сия, подтверждающая в полном смысле права восточного духовенства и выражающая вместе с тем решимость султана охранять оные от всяких посторонних притязаний, состоит в следующем: «Так как изложено в сем Высоком моем повелении, – по уничтожении трех прежних фирманов, изданных в пользу армянской нации, и по даровании прав починки (св. мест) грекам, – поступать согласно моему Высокому повелению и не нарушать оного».

О сем имею честь предложить Св. Синоду.

РГИА, ф. 796, оп. 117, ед. хр. 1507, л. 19–19 об.

Москва 29 марта 1837 г.

Пер. с греч. Подлинник

Милостивый государь и заступник наш усерднейший!

Я имею честь известить Вас, что на днях получил письмо от Блаженнейшего Патриарха, который отечески Вас благословляет в Господе и приносит Вам свою благодарность, а чрез Вас и всем благотворителям и защитникам православия.

Я прилагаю при сем высокий фирман³⁰⁷ и две копии прошений, кои, я полагаю, и Вы сочтете нужным, чтоб были представлены Его Высокопреосвященству владыке Московскому, коему свидетельствую мое нижайшее почтение, целуя руку его.

Его Святейшество получил новые известия из Александрии, что вице-король Египетский не вмешивается в церковные дела, но предоставляет высокому суду султана, и что домогательство о представлении наших писаний, по побуждению противников, сделано одним шериф-пашою, без ведома Мехмет Али-паши.

Желая Вам счастия и долголетия от Бога и проч.

ОР РГБ, ф. 188, картон 6, ед. хр. 7, л. 129–129об.

С.-Петербург 31 мая 1837 г.

Подлинник

Министр внутренних дел уведомил меня, что в минувшем апреле главноуправляющий Грузиею, Кавказскою и Закавказскою областями доставил ему подлинное, полученное им от Патриарха Эчмиадзинского Иоанна, отношение касательно Высочайшего повеления о внушении патриаршим наместникам иерусалимскому и константинопольскому пребывать в мире с православными. Патриарх Иоаннес, встретив затруднения в исполнении сей Высочайшей воли, испрашивал мнения и наставления генерал-адъютанта барона Розена. Сии затруднения, по изъяснению Католикоса, состоят в том: во-1-х, что Армянские Патриархи в Турции не признают его своим начальником и, следовательно, не считают себя его наместниками и, во-2-х, что посылаемые ныне граматы к сим Патриархам, не принося никакой пользы, могут лишь подать повод к подозрению дивана и еще более вооружат армян турецких против православных греков. В заключение Католикос излагал, что если при всех сих затруднениях невозможно будет отменить сделанное, вследствие Высочайшего Его Императорского Величества повеления, распоряжение насчет заготовления вышепомянутых грамат к Армянским Патриархам в Константинополе и Иерусалиме, то он полагал бы их отправить без означения в них как Высочайшей воли государя императора, так и побудивших к тому причин, сделав токмо пастырское увещание пребывать в мире со всеми и любить врага своего, а тем более единоверных братьев христиан.

При сем барон Розен уведомил статс-секретаря Блудова, что, найдя таковые заключения Католикоса Иоанна основательными, он сообщил ему о присылке грамат в том смысле, в каком Католикос полагал возможным написать оные.

Принимая в рассуждение, что в предлежащем деле заключаются обстоятельства, касающиеся некоторым образом и политических отношений нашей Империи к Оттоманской Порте, статс-секретарь Блудов сносился о всем вышеизложенном с г. вице-канцлером, который отозвался, что, как по тайным внушениям посланника российского в Константинополе новым фирманом султана возвращены грекам в полной мере все их права, и таким образом воля государя императора в точности уже исполнена, то он полагает более сообразным с настоящим положением дел повременить требованием от Католикоса Иоаннеса отправления грамат к армянскому духовенству в Турции, тем более что подобные граматы в сем случае на оное духовенство нимало не подействуют. Впрочем, по мнению графа Нессельроде, не излишне было бы впоследствии наклонить Патриарха Иоаннеса к написанию поучительных и смиренных посланий к высшему духовенству армянскому в Турции и Персии, приглашая оное назидать свои паствы к христианской любви и мирному житию со всеми христианами других исповеданий.

При сем министр внутренних дел препроводил ко мне копию полученных от Католикоса Иоаннеса грамат его к Армянским Патриархам в Константинополе и Иерусалиме, изъясняя, что, хотя сии граматы, сколько можно судить по их переводу, вполне соответствуют вышепоказанному желанию г. вице-канцлера и, кажется, могут быть отправлены Католикосом по принадлежности спустя некоторое время, как бы для исполнения возложенной на него § 27 Положения о управлении делами Армяно- Грегорианской Церкви обязанности отправлять от времени до времени пастырские при благословении своем послания к армянам помянутой Церкви всех стран и состояний, побуждая их к мирной и добродетельной жизни и повиновению властям законным, согласно с правилами Св. Евангелия, – но, как последовавшее по настоящему делу Высочайшее повеление состоялось по докладу Святейшего Синода, то он, сообщая копию от перевода доставленных ему ныне Католикосом Иоаннесом грамат, просит уведомить его о тех распоряжениях, какие, по рассмотрении Св. Синодом дела сего, будут признаны удобными и полезными.

Честь имею предложить о сем Св. Синоду, прилагая у сего и полученную от статс-секретаря Блудова копию перевода грамат Католикоса Иоаннеса.

РГИА, ф. 796, оп. 117, ед. хр. 1507, л. 21–22об.

Москва 23 июня 1837.

Подлинник

Святейшему Правительствующему Синоду от члена оного Филарета, митрополита Московского репорт

Получив от Блаженнейшего Афанасия, Патриарха Иерусалимского, послание, значительная часть коего относится до Св. Синода, я выписку из оного долгом поставляю благопочтеннейше представить при сем Св. Синоду.

Выписка

Честное послание Вашего Высокопреосвященства, отправленное от 30 генваря, безвредно достигшее наших дланей, возвеселило болезновавшее доселе сердце наше новыми ясными доказательствами братского сострадания и готового заступления, каковые благоугодно было явить Святейшему Синоду Российскому к бедствующей Церкви Иерусалимской.

Православная Церковь сия в ком другом могла находить себе защитника, кроме торжествующей Сестры своей, сильной и непобедимой, прославленной мощною десницею православного самодержца Николая? Помощь сей крепкой заступницы православных народов под небесем возмогла исторгнуть всесвятые места богообитаемой земли из рук еретиков и утвердить древние права собственности православных.

Все мы, исполненные радости, хвалясь заступлением могущественнейшего престола российского самодержавия и воспевая победную песнь Всевышнему Богу, приносим сердечные наши благодарения чрез Вас Святейшему Синоду и неразрывно соединенную с нами во Святом Духе Православную Церковь Российскую признаем спасительницею нас и всесвятых мест, с дерзновением прося непрерывного ее заступления и впредь во всех воздвигаемых на нас напастях.

Перевод <с греч.> верен. Филарет, митрополит Московский.

РГИА, ф. 796, оп. 117, ед. хр. 1507, л. 26, 27–27об.

Москва 9 марта 1838 г.

Пер. с греч. Подлинник

Сиятельнейший Гроба Господня епитроп!

Получив с признательностию вожделенное письмо Ваше, известительное о благом здравии Вашем, я с большим вниманием, но в то же время и не без малого труда, прочел оное и познал все содержимое, как равно и другого, приложенного при оном письма Вашего, которое поспешил отправить к Его Святейшеству, уведомившему меня, что по полученным им недавно извещениям от преосвященного Лидийского архиепископа Кирилла³⁰⁸ от 6 января явствует, что по прибытии судна, на коем находился архимандрит с фирманом и гатти-шерифом, как равно и отправленные Его Блаженством двести тысяч пиастров, приступили к исполнению фирмана, тогда как до того оставались неподвижными за неполучением денег.

Прибегнули к мулле, который потребовал 200 тыс. пиастров и с великим трудом согласился на 100 тыс. По надлежащем соображении, найдено приличным отправить в Каир архиепископа Лидийского с помощником секретаря Никифором³⁰⁹, кои по прибытии туда повергнули чрез новоприбывшего тогда российского консула, Его Сиятельства Александра Медема, обстоятельства дела сего вице-королю и получили Высочайший бурульди к дамасскому Сериф-паше, дабы сей последний отправил нарочито муэдзина в Иерусалим для приведения в действие гатти-шерифа, и преосвященный Кирилл намеревался отправиться через Байрут в Дамаск, дабы представиться Шериф-паше.

Вследствие подобных обстоятельств и по заговору заимодателей, требующих долг, старцы, пребывающие в Иерусалиме, будучи крайне стесняемы, требуют значительного пособия от Его Святейшества, как для уплаты долга, так и на содержание храма Господня и прочих монастырей, – Господь Бог да устроит все по божественной благости Своей!

ОР РГБ, ф. 188, картон 6, ед. хр. 7, л. 169–172об.

С.-Петербург 12 января 1834 г.

Отпуск

Указ Его Императорского Величества, Самодержца Всероссийского, из Правительствующего Сената господину вице-канцлеру, действительному тайному советнику, члену Государственного Совета и кавалеру графу Карлу Васильевичу Нессельроде.

Правительствующий Сенат слушали предложение господина тайного советника, министра юстиции и кавалера Дмитрия Васильевича Дашкова сего января от 5-го числа, в котором изъяснено: Вы, господин вице-канцлер, сообщили ему, г-ну министру юстиции, что государь император по докладу Вашему, в 30 день минувшего декабря, всемилостивейше пожелал соизволить находившегося на эскадре, бывшей под командой вице-адмирала Рикорда, в качестве переводчика Константина Базили принять в службу в министерство иностранных дел с чином актуариуса и с жалованьем по 1000 рублей в год, пока не откроется вакансия для помещения его на какое-либо место в консульстве в Греции.

О такой Высочайшей воле он, г-н министр юстиции, предложил Правительствующему Сенату.

Приказали: Сие Всемилостивейшее Его Императорского Величества повеление актуариусу Базили объявить на законном основании предоставить Вам, господину вицеканцлеру, о чем к Вам послать указ, которым уведомить и г-на министра финансов.

АВПРИ, ф. ДЛСХД, оп. 749/1, д. 14046, л. 10–10об.

С.-Петербург 8 февраля 1837 г.

Подлинник

По просьбе Вашей, я имел счастье Всеподданнейше представить государю императору экземпляр Вашей книги, под заглавием: «Босфор и новые очерки Константинополя». Его Величество, удостоив книгу эту благосклонного принятия, Всемилостивейше изволил пожаловать Вам бриллиантовый перстень, при этом препровождаемый, о получении которого прошу меня уведомить.

Па полях: С препровождением бриллиантового перстня.

АВП РИ, ф. ЛЛСХД, оп. 749/1, д. 14046, л. 27

Москва 19 сентября 1838 г.

Пер. с греч. Подлинник

Сиятельнейший Гроба Господня епитроп!

...Не менее того огорчены мы смертию российского консула в Иоппии (Яффе) <Г. Мостраса>; место его заступил временно г. Петрашевский, западного вероисповедания. Пребывающие в Иоппии православные сильно этим вознегодовали и писали об этом в Иерусалим и Константинополь.

Когда незабвенный Иерусалимский Патриарх Поликарп официальным прошением просил Благочестивейшего блаженной памяти императора Александра назначить российского в Иоппии консула, то он именно просил назначить лицо православного вероисповедания. Я подвергал сие обстоятельство Его Высокопреосвященству Филарету, который сказал мне отписать об этом Вашему Сиятельству, дабы Вы напомнили ему о сем. Покорнейше Вас прошу оказать в этом случае посильное Ваше содействие, дабы назначен был в Иоппии православного исповедания консул на славу и защиту православия!

Препровождаю при сем ответственное к Вам письмо Его Блаженства, как равно и требованное Вами начертание, составленное достопочтенным секретарем господином Анфимом³¹⁰.

Вашего Сиятельства усердный во Христе богомолец Иерофей, архиепископ Фаворский.

ОР РГБ, ф. 188, картон 6, ед. хр. 7, л. 201–204.

С.-Петербург 17 декабря 1838 г.

Подлинник

Резолюция: Исполнить.

После смерти коллежского асессора Мострасса³¹¹ пост консула в Яффе оставался вакантным.

Признавая состоящего в ведомстве министерства иностранных дел коллежского секретаря Базили способным к занятию сего поста, я находил бы справедливым назначить ему то же жалованье, которое получал Мострас, то есть: 1500 рублей в 250 ценсов нидерландских, а на наем дома и переписку производить по 500 рублей во столько же ценсов в год; на подъем же, путевые издержки и обзаведение выдать ему тысячу червонных из Государственного казначейства, о чем донося Вашему Величеству, приемлю смелость испрашивать Высочайшего повеления.

При сем долгом поставляю донести, что Мострас помер от чумы и оставил сиротою из всего семейства, сделавшегося также жертвою этой болезни, одного только 17-летнего сына. Об нем с похвалою отзываются посланник <в Константинополе> Бутенев и генеральный консул в Египте <Медем>, ходатайствуя о принятии его на службу и оказании ему денежного пособия по случаю потерь, понесенных им при бедственной кончине отца его.

Принимая в уважение таковое ходатайство и 20-летнюю службу коллежского асессора Мостраса, я осмеливаюсь испрашивать Высочайшего соизволения Вашего Императорского Величества определить сына его по ведомству министерства иностранных дел с чином 14-го класса и выдать ему в пособие полугодовое жалованье консула в Яффе, которое осталось в казне по незамещению до сего времени открывшейся со смертью Мостраса вакансии.

АВП РИ, ф. СПб ГА 1–1, оп. 781, д. 14, л. 71–72.

С.-Петербург 17января 1839 г.

Отпуск

Блаженнейший владыко!

Я удостоился получить в течение краткого времени два отеческие послания Вашей Святыни вместе с благодатными приветствиями по случаю великих празднеств Рождества Господа нашего, память коего еще сладостна мне с тех пор, как сподобился видеть Его убогие ясли в Вифлееме. О, да изберет Он Себе яслями и мою грешную душу, как некогда вместился в вертепе бессловесных!

Желание Блаженства Вашего исполнено, преосвященный архиепископ Иерофей на днях прибудет сюда <в Петербург>, чтобы принести лично свою благодарность священной особе Его Императорского Величества³¹². Я же пользуюсь случаем отъезда православного консула нашего Константина Базили, назначаемого в Бейрут и в Яффу³¹³, чтобы поручить его благосклонности Вашей, милостивый архипастырь, как человека опытного и благонамеренного к пользам Святого Гроба, а вместе с тем просить святых молитв Ваших Вашего Блаженства покорнейшему сыну и слуге.

ОР РГБ, ф. 188, картон 2, ед. хр. 8, л. 35–35об.

Константинополь 18 мая 1839 г.

Пер. с греч. Подлинник

Ревнитель Пресвятого Гроба и дражайший в Боге сын нашего смирения господин Андрей Муравьев! Из глубины сердца отечески благословляем Вас в Святом Духе.

Прибытие в императорское консульство Бейрута и Яффы господина Константина <Базили> причинило нам двойную радость: во-первых, потому, что мы видим исполненными ожидания наши, равно как и всех отцев иерусалимских, назначением в Яффу православного и ревностного консула, украшенного столькими достопохвальными свойствами, как г. Константин; во-вторых, потому, что получили сыновнее от Вас письмо от 17 января, которое обрадовало душу нашу, возвещая о желанном Нами добром здравии Вашем.

ОР РГБ, ф. 188, картон 4, ед. хр. 25, л. 70–70об., 74–74об.

Бейрут 21 декабря 1839 г.

Подлинник

Милостивый государь Андрей Николаевич!

Опоздал я моим письмом, и в этот раз должен извиняться также моими многосложными и разбросанными по разным местам занятиями. Зато спешу поздравить Вас с вожделенным хатти-шерифом о камилавках. Об этом Вы уже, без сомнения, извещены, после жалобных писем двух Патриархов, а важность этого дела, которое с далека может показаться мелочным, здесь весьма понятна. Я не надеялся, чтобы миссии нашей удалось так скоро все переделать, особенно в теперешних обстоятельствах. Остается ждать приведения в исполнение, которого хотят избегнуть у них посредством покровительства Франции, но не избегнут, судя по тому, как граф Медем принялся за дело.

Уже с месяц я в Байруте, мое присутствие, т. е. не особы моей, а двуглавого орла у моего подъезда и русского флага над домом, произвело в самом деле большое влияние на наших единоверцев. 20 ноября, в день восшествия на престол <императора Николая 1>, был отсалютован наш флаг 21 выстрелом с крепости. Епископ Байрутский был еще в отсутствии по делам своей епархии; я ездил к нему в Ливан и пригласил его в город к 6 декабря для отпразднования именин государя в его байрутском доме. На этот год празднество ограничилось обеднею при большом стечении народа, даже с окрестностей, и бесконечными визитами европейцев и азиатцев.

В Азии, Вы знаете, эффект полезен во всех отношениях; основываясь на этом, нанял я лучший дом в городе (а теперь Байрут не то, что Вы видели 9 лет тому), и мне удалось поставить его на хорошую ногу, благодаря доброму и внимательному графу Медему, который снабдил меня деньгами заимообразно.

Полагая, что Вы всегда принимаете участие во мне, поставляю себе в приятную обязанность сообщить Вам, что покамест все мне благоприятствует, и я нашел хорошее расположение ко мне как у жителей и у духовенства, так и у местного начальства, и у моих товарищей консулов. Это вознаграждает, по крайней мере, за лишения бейрутской жизни. Между прочими визитами 6 декабря имел я удовольствие видеть у себя в первый раз и духовенство униатское. Я без обиняков говорил с ними о камилавках и поздравлял с тем, что уже положен конец раздорам их с нашим духовенством. Судя по наружности, была бы надежда примирить их в самом деле с православными; но вся беда в епископе Максиме, который по своему характеру мог бы занимать почетное место между Папами Римскими. Ему удалось в последние годы привязать к себе маронитов и Эмир-Бешира³¹⁴, и если бы не всеобщее уважение христиан, мусульман и друзов к епископу Байрутскому, то Православие горько пострадало бы в этой епархии. Ожидаем даров Св. Синода³¹⁵. Жаль, что не поспело к Николину дню облачение архиерея. Я хотел сделать ему сюрприз, но Патриарх предупредил меня письмом из Александрии.

Поговорим теперь об училищах в Иерусалимской епархии. Так как духовенство видимо ослабело в последние годы, по причине своей необразованности, то очень возможным мне кажется, чтобы Св. Синод, основываясь на этом факте, равно как и на благих следствиях учреждения училищ в России, и на усилиях англо-американских миссионеров³¹⁶ посредством училищ вредить православию на Востоке, написал к Патриарху Иерусалимскому, что он находит нужным употребить весь кружечный сбор в пользу училищ в Иерусалиме и в подведомственных городах: Яффе, Акре, Назарете, Вифлееме, Лидде, Раме и Газе. С другой стороны, частными письмами к Его Блаженству и к Фаворскому можно дать какое заблагорассудится развитие этой мысли. Покамест сообщаю Вам мою мысль, строго обдуманную и приноровленную, по возможности, к местным обстоятельствам.

1. Источник училищной суммы останется в тайне между Св. Синодом, Патриархом и епитропами, для предупреждения всякой политической неприятности.

2. Патриарх и епитропы будут извещены, что консулу велено доносить подробно о состоянии училищ и намекнуть, если можно, что могут быть приняты меры для доставления денег прямо в училища.

3. Полагая средним числом кружечный сбор в 125 тыс. пиастров, можно распределить оный следующим образом: 7,5 т<ысяч> на Духовную Академию в Иерусалиме; затем на училище в Яффе 15 т<ысяч>, в Акре –10 т<ысяч>, в Назарете – 7,5 т<ысяч>, в Вифлееме – 5 т<ысяч>, в Лиде – 5 т<ысяч>, в Раме – 5 т<ысяч>, в Газе – 7,5 т<ысяч>.

4. Архимандрит Иоиль, муж добродетельный и ученый, отказавшийся дважды от епископства и живущий без пользы и без дела в монастыре, будет назначен попечителем всех училищ. Ученый Анфим в эту должность не годится, во-первых, потому, что опытность его в делах монастырских делает его необходимым в настоящей должности, а во-вторых, он слишком стар, а главное, слишком вспыльчив при всей своей доброте.

5. В Академии будут 4 преподавателя: 1-й – богословия, греческой словесности, церковной и политической истории и философии; 2-й – арабской и турецкой словесностей и восточной истории; 3-й – латинской словесности, географии и арифметики; 4-й – практической медицины, который будет также врачом при монастыре.

Многое тут покажется Вам странным, особенно медицина; но я по опыту убедился, что католицизм в Азии и даже в наших закавказских провинциях обязан многими своими успехами медицинским сведениям миссионеров.

На сих преподавателей можно определить до 50 тыс., на остальные 25 можно содержать от 30 до 40 воспитанников, преимущественно из детей деревенских священников, с тем, чтобы в случае востребования отцом воспитанника для пособия по хозяйству давать отцу денег, чтобы он только не брал сына из Академии.

6. В приморских городах Яффе, Акре и Газе будут преподаваться религия и языки арабский, греческий и итальянский, с тем, чтобы две трети определенной суммы выходили на учителей, а остальные – на содержание воспитанников и на пособие бедных родителей, которых дети будут хорошо учиться.

7. В прочих местах можно ограничиться религиею и языками арабским и греческим, на том же основании.

Таков мой план, я наперед знаю, что и Патриарх и епитропы найдут это вовсе несбыточным, представят множество возражений и необходимость начать из кружечного сбора какую-нибудь постройку; я имел уже честь писать Вам о страсти иерусалимского духовенства к постройкам. Но как христианин и ревнитель Церкви, я по совести убежден, что план мой возможен и даже удобоисполним, не говоря уже о пользе. Жалуются на политические успехи католиков; да если бы я не был православный, а просто турок, я бы сам предпочел бы их, потому что они лучше воспитаны и ко всему способнее, а воспитанием обязаны никому более как римскому духовенству. Жаль, очень жаль, что у нас нет своей пропаганды.

По учреждении училищ откроется еще возможность основать типографию в Иерусалиме. Покамест Св. Синод не откажет, без сомнения, напечатать греческие катехизисы, священные истории и другие детские руководства, коими необходимо снабдить предполагаемые училища.

Довольно на сей раз; боюсь упрека в длинноте моих писем и ожидаю по временам ободрительной строки. Если не обманут меня мои ожидания, то в одном из следующих писем стану просить у Вас пособия на бедное Байрутское училище; не то мне, как консулу, придется жертвовать из моего кармана, чтобы заставить жертвовать и здешних купцов православных и поддержать тем благородные усилия архиерея. Между тем, облагодетельствуйте чрез Азиатский департамент Вашими письмами «О спасении мира Сыном Божиим»³¹⁷ меня самого и примите уверение в почтительной преданности, с которою имею честь быть Вашим, милостивый государь, покорнейшим слугою.

ОР РГБ, ф. 188, картон 4, ед. хр. 30, л. 7–10.

С.-Петербург 30 декабря 1839 г.

Подлинник

Резолюция императора Николая I: Быть по сему.

При учреждении в 1820-м году консульства в Яффе министерство имело главнейшею целью доставить должную защиту и пособие российским подданным, отправляющимся на поклонение святым местам в Сирии и Палестине, где в то время путешествие сопряжено было с немалыми опасностями и лишениями. Стараниями миссии нашей в Константинополе и принятыми на месте мерами цель сия вполне достигнута. Ныне поклонники наши совершают без малейшего препятствия предпринятый ими подвиг благочестия. Приезжая в Яффу малыми партиями и в разное время года, они находят у тамошнего духовенства самый радушный прием и без труда и за умеренную плату получают все нужное для дальнейшего пути.

Существенную надобность в попечении и пособиях консула они встречают лишь по возвращении из Иерусалима, откуда обыкновенно приезжают в Яффу все разом, вместе с поклонниками иностранных исповеданий, и нередко без способов к содержанию себя.

Таким образом, от принятых правительством мер и при случившихся благоприятных обстоятельствах обязанности консула нашего в Яффе значительно облегчились в отношении к молельщикам, но они приобрели в последнее время особенную важность по делам духовным. Действия католиков и униатов, силящихся поколебать православие на Востоке, потребовали со стороны миссии и консульств наших самого бдительного надзора и открыли необходимость иметь агента и в Байруте.

Имея в виду, что при учрежденном в Яффе порядке касательно поклонников присутствие там консула оказывается существенно нужным только на малое время в году, министерство полагало полезным переместить его в Байрут для вящего наблюдения за духовными делами и за ходом политических событий в Сирии, заслуживающих ныне особенного внимания правительства. Посему, при назначении в Яффу в начале 1839 года консулом коллежского секретаря Базили, предоставлено было миссии в Константинополе поручить сему чиновнику собрать на месте самые достоверные сведения о том, какие именно меры следовало бы принять для приведения в действие вышеупомянутого предположения.

Вследствие сего посланник Бутенев представляет министерству, что, по донесению коллежского секретаря Базили, основанному на тщательном соображении всех местных обстоятельств, вполне подтверждаемых и свидетельством генерального консульства в Египте, постоянное пребывание консула в Яффе не представляет ныне всех желательных удобств для успешного исполнения лежащих на нем обязанностей, и что гораздо полезнее было бы перенести консульство в Байрут и учредить в Яффе зависящую от сего последнего агенцию.

В подкрепление такового заключения приводятся следующие соображения:

1-е. В отношении к делам духовным Байрут сделался в последнее время местом для нас особенно важным, потому что секта униатов, посягающая на потрясение Православия в самых его основаниях, более всего распространилась в северной части Сирии, и именно между Алеппом и Байрутом, тогда как она имеет очень мало последователей и почти бессильна в окрестностях Яффы и во всей Иерусалимской епархии. Таким образом, для точного надзора за происками сей секты и для принятия своевременно мер к устранению, буде можно, ее действий, консул наш непременно должен бы иметь постоянное пребывание в Байруте, между тем как по вышеизложенным обстоятельствам присутствие его в Яффе оказывается нужным временно для попечения об отправлении поклонников обратно в Россию.

2-е. В то время, как в Яффе не существует не только русской, но и вовсе никакой торговли, она значительно увеличилась в последние годы в Байруте, где поселилось более 40 купеческих домов и в числе их несколько русских. Порт сей имеет непрестанные сообщения с Египтом и, сделавшись рынком всей Сирии, посещается купеческими кораблями всех европейских держав, коих консулы пребывают в Байруте и заведывают находящимися в Яффе простыми агентствами.

3-е. Самое географическое положение Байру та представляет немалые выгоды, ибо он отстоит на один день пути от Дамаска, местопребывания нынешнего генерал-губернатора Сирии. Близость расстояния доставила бы консулу нашему удобство во всех случаях некоторой важности обращаться непосредственно к главному начальнику и избегать тех проволочек по делам службы, которые встречаются теперь от переписки и переговоров сначала с губернатором Яффы, потом с пашою Байрутским, непосредственным его начальником, и наконец, с шериф-пашою Дамасским.

И 4-е. В политическом отношении Сирия в последнее время приобрела особенную важность, сделавшись средоточием всех военных действий паши Египетского. Почему и нельзя упустить из виду, что пребывание в Байруте доставило бы консулу нашему возможность получать скорые и достоверные сведения о всех случающихся происшествиях и сообщать оные начальству.

Находя все сии соображения совершенно основательными, посланник Бутенев, согласно с мнением генерального консула <в Египте> графа Медема, полагает необходимым предоставить коллежскому секретарю Базили иметь постоянное местопребывание в Байруте, с тем, однако же, чтобы он ежегодно приезжал в Яффу ко времени возвращения туда поклонников и лично заботился о всем нужном для их обратного следования в Россию. Для заведывания же в прочее время года делами сего поста учредить в Яффе агентство, которое, состоя в непосредственной зависимости и на ответственности консула в Байруте, принимало бы о поклонниках все возможные попечения как при приезде их в Яффу, так при выдерживании там карантина и дальнейшем следовании ко святым местам.

Исполнение сей должности тайный советник Бутенев предлагает возложить на находящегося в Яффе греческого вице-консула Марабута³¹⁸, который временно уже управлял делами нашего консульства, исповедует православную веру, говорит по-русски и, по свидетельству генерального консула графа Медема, своею хорошею нравственностью и правилами вполне заслуживает доверия правительства.

Вместе с сим, посланник Бутенев полагал бы приличным предоставить коллежскому секретарю Базили право именоваться консулом в Байруте и Палестине.

Все сии предположения находя, со своей стороны, вполне достойными уважения и сообразными с пользою службы, я приемлю смелость испрашивать Всемилостивейшего разрешения на приведение их в действие. Если Вашему Императорскому Величеству благоугодно будет на сие изъявить Высочайшее соизволение, то я полагал бы нужным при назначении иностранца Марабута российским агентом в Яффе определить на жалованье ему и другим лицам, которые употреблены им будут, до пятисот испанских талеров в год, с отнесением оных на счет чрезвычайных издержек миссии в Константинополе.

АВП РИ, ф. СПб ГА 1–1, оп. 781, д. 15, л. 71–76. См. также копию документа:

АВП РИ, ф. Турецкий стол, оп. 502а, д. 397, л. 41–45.

Константинополь, Пера 20 мая 1841 г.

Подлинник

Честь имею препроводить в Департамент присяжный лист за подписью г-на титулярного советника Базили, скрепившего присягу, принятую им по случаю Всемилостивейшего пожалования его в настоящий чин.

Приложение.

Клятвенное обещание

Я, нижеименованный, обещаюсь и клянусь Всемогущим Богом пред Святым Его Евангелием в том, что хочу и должен Его Императорскому Величеству, своему истинному и природному Всемилостивейшему Великому Государю Императору Николаю Павловичу, Самодержцу Всероссийскому, и Его Императорского Величества Всероссийского Престола Наследнику, Его Императорскому Высочеству Великому Князю Александру Николаевичу, верно и нелицемерно служить и во всем повиноваться, не щадя живота своего до последней капли крови, и все к высокому Его Императорского Величества Самодержавству, силе и власти принадлежащие права и преимущества, узаконенные и впредь узаконяемые, по крайнему разумению, силе и возможности предостерегать и оборонять, и при том по крайней мере стараться споспешествовать все, что к Его Императорского Величества верной службе и пользе государственной во всяких случаях касаться может. О ущербе же Его Величества интереса, вреде и убытке, как скоро о том уведаю, не токмо благовременно объявлять, но и всякими мерами отвращать и не допускать стараться, и всякую вверенную тайность крепко хранить буду, и поверенный и положенный на мне чин, как по сей (генеральной, так и по особенной) определенной <инструкции> и от времени до времени Его Императорского Величества Именем от предуставленных надо мною начальников, определяемым инструкциям и регламентам и указам, надлежащим образом по совести своей исправлять, и для своей корысти, свойства, дружбы и вражды противно должности своей и присяги не поступать, и таким образом себя вести и поступать, как верному Его Императорского Величества подданному благопристойно есть и надлежит, и как я пред Богом и судом Его страшным в том всегда ответ дать могу, как суще мне Господь Бог душевно и телесно да поможет. В заключение же этой моей клятвы целую слова и крест Спасителя моего. Аминь.

(Подпись): Титулярный Советник Константин Базили.

Апреля 20-го дня 1841 года в Иерусалиме.

АВП РИ, ф. ДЛСТД, оп. 749/1, д. 14046, л. 30, 31.

Бейрут 15 сентября 1842 г.

Подлинник

Милостивый государь Андрей Николаевич,

Наконец, по долгом обсуждении дела между Патриархом и архиереями, избран и посвящен в епископство Илиополя и Ливана (Бальбека) бывший архидиакон Неофит³¹⁹, отказавшийся за несколько лет пред сим от епископств Лаодикийского и Алепского. Он природный араб из Алепа (Алеппо, Халеб. – Н.Л.), и может быть приличнее, чтобы араб был представителем Сирийской Церкви. Если он приобыкнет к обхождению, надеюсь, что он понравится. Могу ручаться в том, что имеет доброе сердце, здравый ум, хотя не слишком образованный, и бескорыстное рвение к своей Церкви. Притом он подробно знает дела здешние с униею и сообщит Вам много любопытного об Алепе, и, вероятно, убедит Вас в пользе, чтобы в Алеп назначен был консул православный вместо еврея. Впрочем, это не мое дело.

Заметьте, что в правилах определено, чтобы при архиерее было не более двух лиц духовных для сбора подаяний; надеюсь, что не упрекнут ни Патриарха, ни меня за то, что сверх архимандрита и иеродиакона прикомандирован к архиерею секретарь патриарший из мирян. Это было необходимо, ибо архиерей недовольно владеет греческим языком, чтобы вести свою переписку. Подробное донесение о выборе и отправлении архиерея и его свиты представляю сегодня <константинопольской> миссии, и, вероятно, оно будет Вам сообщено, а потому считаю излишним распространяться.

Теперь позвольте мне занять Вас немного и моими делами. Вспомните, что при назначении моем сюда, года четыре тому назад, Вы меня обнадежили Вашим заступничеством и предложили, чтобы я к Вам писал и о моих делах. Если Вы сохраняете то же ко мне благорасположение, прострите руку помощи, чтобы меня вырвать отсюда; и здоровье мое расстроено, и финансы; а положение мое слишком неприятно с того времени, как другие державы назначили генеральных консулов. Я все надеялся, что вслед за Англиею, Австриею и Пруссиею решится и наше правительство назначить сюда генеральное консульство; в таком случае или меня бы перевели в другое место, или назначили бы меня самого генеральным консулом, и тем поправились бы мои финансы. Теперь вижу, что утверждены новые штаты, в силу коих все остается по-прежнему, а к моему содержанию прибавлено 800 руб. асс. (квартира и переписка обходятся 3 000 руб. асс., перевод денег около тысячи, а все содержание назначено мне 3 100 руб. сер.).

Я не думаю, чтобы я лично заслуживал и столько, но поверьте, что не только мне, при нынешней неимоверной дороговизне, при необходимости беспрестанно принимать гостей, прилично содержать дом, угощать поклонников и поклонниц d’une certaine distinction*, которые, обыкновенно, останавливаются в моем доме в Байруте, давать бакшиш туркам, и пр., и пр., – всякому здесь будет затруднительно. Все мои экономии от литературных трудов уже издержаны мною в Байруте и в Палестине.

Претерпев убытку тысяч на 10 руб., бывших на 10 процентах в одном банкирском доме в 1840 году, я решился перевести в банк на 4% остаток моего состояния, и этот умеренный процент, который должен бы обеспечить мне на старость кусок хлеба, я принужден издерживать здесь.

Совестно мне занимать Вас такими мелочами, но эти мелочи мне на сердце, а писать непосредственно Льву Григорьевичу <Сенявину> не могу всего этого, хотя уверен в его расположении. С другой стороны, мое здоровье после прошлогодней лихорадки чрезвычайно расстроено. Если теперь начальству не угодно назначить меня в другую должность, то было бы величайшим для меня благодеянием, чтобы меня причислили покамест к константинопольской миссии или к департаменту в Петербурге, а этого благодеяния буду ожидать от Вашего содействия и заступничества.

ОР РГБ, ф. 188, картон 4, ед. хр. 30, л. 29–30об.

С.-Петербург 31 октября 1842 г.

Копия

Вы спрашиваете моих советов о дальнейшем Вашем служении.

Пожалуйста, остерегайтесь переменять свое назначение, на котором Вы принесли уже столько пользы, потому что Вы только тем повредите будущей Вашей карьере, и на Вас будут смотреть как на недовольного. Весьма знаю, что пребывание на Востоке русского консула сопряжено с расходами, потому что я сам был на Востоке; но здесь, находясь ближе к источнику, нежели Вы, я также знаю, что это не покажется приятным, или в таком свете, в каком Вы это видите. А так как обстоятельства Востока все более и более обращают на себя внимание, то лучше подождите, покамест самый случай, при умножении полезных заслуг Ваших, которым отдают полную справедливость, не принесет улучшения и собственному Вашему положению.

Вот, я говорю от искреннего сердца, потому что Вы сами у меня просили совета, не прогневайтесь на мою искренность и примите ее как знак уважения и преданности.

ОР РГБ, ф. 188, картон 2, ед. хр. 9, л. 7–8.

С.-Петербург 14 декабря 1843 г.

Подлинник

Резолюция императора Николая I: Исполнить.

Коллежский асессор Базили в течение пятилетнего управления консульством в Бейруте оказал многие опыты усердия к пользам службы и благоразумной распорядительности как во время политических событий 1840 г. в Сербии, так и по делам православного восточного духовенства.

Находя справедливым поощрить консула Базили к дальнейшему служению с таким же рвением, приемлю смелость ходатайствовать о Высочайшем повелении предоставить ему звание и права генерального консула в Сирии и Палестине и назначить прибавленного жалованья по тысяче рублей серебром в год, доколе он будет находиться при настоящем посте, с отнесением сего прибавочного оклада на счет вакантных сумм по штату миссии и консульств в Турции.

Сверх того, так как коллежский асессор Базили вступает ныне в брак с дочерью умершего гетмана Молдавии Дросина, то осмелюсь испрашивать Всемилостивейшего пожалования ему, в единовременное по сему случаю пособие, 2500 рублей серебром, кои равномерно могут быть отнесены на счет остатка от тех же штатных сумм за истекающий год.

АВПРИ, ф. СПб ГА 1–1, оп. 781, д. 19, л. 84–85.

Константинополь, Пера 24 февраля 1845 г.

Доверительно

Черновик

Милостивый государь Константин Михайлович!

Неделю тому назад, 17-го февраля, Порта отправила султанский берат, подтверждающий бывшего архиепископа Лиддского в достоинстве Иерусалимского Патриарха.

С бератом сим послан в Иерусалим нарочный чиновник Рашид-ефенди. Ныне отъезжает на австрийском пароходе архидиакон Иерусалимской Патриаршей Церкви Кесарий. Из Бейрута он продолжит путь свой в Иерусалим для передачи новому Патриарху находившейся здесь доселе ризницы ценою на несколько сот тысяч пиастров. Архидиакон Кесарий назначен к посвящению в архимандриты и к отъезду потом в Грузию для управления одним из монастырей, приклоненных к Святому Гробу.

Он равно известен миссии с весьма хорошей стороны и в последнее время с большим усердием и пользою содействовал при объяснениях о выборе и утверждении преемника усопшему Патриарху Афанасию.

По всему этому Вам, конечно, будет приятно воспользоваться проездом его в Иерусалим, дабы обратить на него благосклонность Патриарха Кирилла и вместе сообщить с надлежащею осторожностию те предварительные внушения, какие могут быть полезны Его Блаженству при вступлении его на новое важное поприще.

Высочайший Двор и прежде находил желательным, чтобы Патриарх имел постоянное пребывание у Святого Гроба. Ныне эта мысль осуществлена сама собою. И мы должны надеяться, что новый Патриарх оградит себя от всякого влечения посещать в скором времени столицу. Первое место духовных его подвигов – сама Палестина. Для дел в Константинополе достаточно пока архиепископа Фаворского с двумя надежными архимандритами, о чем я писал Вам уже 10-го сего месяца. Таково желание и здешней Святогробской братии.

Будущая поездка Ваша в Иерусалим подает Вам удобство повторить сии доверительные советы Патриарху и старцам, а также вникнуть пристально в намерения и надобности Церкви после вступления в должность нового ее Первосвященника.

Внушайте всем единодушие и благоразумную заботливость, но без напрасной хлопотливости. Миссия с истинным участием будет ожидать отчета о последствии Ваших бесед и объяснений.

АВП РИ, ф. 180 (Посольство в Константинополе), оп. 517/1, ед. хр. 738, л. 396–397

С.-Петербург 27 февраля 1845 г.

Подлинник

Резолюция императора Николая I: Исполнить.

Греческий купец Марабути в 1839 г. был назначен в звание агента нашего в Яффе; а ныне он вступил в подданство России и изъявил желание посвятить себя государственной службе. Почему посланник Титов ходатайствует об определении его вице-консулом в Яффе и о награждении чином за 5-летнюю усердную службу, свидетельствуя притом, что Марабути, хорошо знающий русский и восточные языки и знакомый с местными обычаями, употребляется с большою пользою по делам поклонников наших в Иерусалиме.

Донося Вашему Величеству о таковом ходатайстве д.с.с. Титова, приемлю смелость испрашивать Всемилостивейшего соизволения: зачислить агента Марабути в действительную службу, утвердив его в звании российского вице-консула в Яффе, и наградить его за усердное 5-летнее исправление сей должности чином коллежского регистратора.

АВП РИ, ф. СПб ГА 1–1, оп. 781, д. 21, л. 14–14об.

С.-Петербург 26 января 1845 г.

Вице-канцлер, граф Нессельрод, и находящийся в путешествии по Востоку архимандрит Порфирий <Успенский> уведомили меня, что 16 истекшего декабря, в полдень, преставился в Константинополе Блаженнейший Афанасий, Патриарх Святого Града Иерусалима и всея Палестины, в глубокой старости.

Тело его 18 числа того же месяца отпето было в церкви Святейшего Патриарха Константинопольского им самим, членами Синода и прочими местными архиереями, и многочисленным духовенством при бесчисленном стечении народа, и отправлено водою по Босфору в прибрежную деревню Нихори*, где в подворье Святого Гроба положено в патриаршей усыпальнице. О сем долгом считаю предложить Святейшему Синоду.

Материалы к истории Иерусалимского Патриархата. С. 503.

С.-Петербург 1 июня 1845 г.

Подлинник

Докладывано в С.-Петербурге, 1 июня 1845 г.

Новый Иерусалимский Патриарх Кирилл чрез посредство посланника Титова прислал за открытой печатью письмо на августейшее имя Вашего Величества. В сем письме он приносит благодарность за то, что по Высочайшей воле миссия наша <в Константинополе> оградила права и преимущества Палестинской Церкви при избрании преемника умершему Патриарху Афанасию, и выражает чувства преданности своей к Вашему Величеству, прося о продолжении монарших милостей к Православной Церкви.

Поднося при сем на Всемилостивейшее воззрение означенное письмо с русским переводом³²⁰, я полагал бы предоставить д.т.с. Титову изъявить от Высочайшего имени Патриарху Кириллу благодарность за его преданность к России и уверить его, что Ваше Величество, будучи преисполнены благоговейного почитания к святым местам иерусалимским, не престанете оказывать Ваше покровительство и защиту Православной Церкви и патриаршему ее престолу. По каковому предмету приемлю смелость испрашивать Высочайшего повеления.

Вместе с упомянутым письмом Патриарх Кирилл доставил еще два послания на имя Св. Синода: одно от себя с извещением о вступлении своем на Иерусалимский Патриарший Престол, а другое – от Иерусалимского Синода, который благодарит в оном за панихидное служение, отправленное в Синодальной церкви по усопшему Патриарху Афанасию. Послания сии я препроводил к генерал-адъютанту графу Протасову для представления Св. Синоду.

АВП РИ, ф. СПб ГА 1–1, оп. 781, д. 21, л. 44–45.

Дамаск 3 июля 1850 г.

Пер. с фр. Подлинник

После обычных титлов и приветствий:

Вы извещены уже о кончине Блаженнейшего Патриарха Мефодия, воспоследовавшей в 23 день минувшего месяца. Да упокоит его Господь в причете праведных, а Вам да дарует многолетие.

Вам равно известно, что православная дамасская паства обратилась к Святейшему Патриарху Вселенскому Анфиму³²¹ и к его Синоду с прошением об избрании на Патриарший Антиохийский Престол лица, одаренного подобающими достоинствами как духовной жизни, так и мирских способностей³²².

В особенности ходатайствует паства об избрании в пастыри Святейшего Патриарха Григория, бывшего Вселенского, к коему обратилась она и непосредственною просьбою о принятии. Первое помянутое прошение было сообщено Вам для сведения чрез Вашего агента.

Ваша благая ревность к единоверному народу и вверенное Вам бдение о пользах Церкви Православной ободряют нижеподписавшихся просить ходатайства Вашего у господина посланника <в Константинополе>, дабы заботами Его Превосходительства было обращено благое внимание на прошение наше к Патриарху Вселенскому и его Синоду и дабы Святейший Григорий принял патриаршество антиохийское.

Нам хорошо известна принесенная доселе заботами Вашими польза Престолу Антиохийскому. В нынешних обстоятельствах будущая судьба оного зависит от предстоящего выбора, а потому на Вас возлагаем упования наши, дабы в случае, если просимый нами пастырь отринет предложение наше, то выбор Синода пал бы на святителя благонадежного, мудрого, чуждого мирской корысти, ибо в противном случае (да сохранит Господь!) погибнут благие стяжания незабвенного Патриарха нашего Мефодия и Ваш толико-летний труд и плоды тех пособий, кои по ревности Вашей и господина посланника правительство Ваше оказало Престолу и пастве антиохийской.

Уповаем по Боге на ревность Вашу, дабы будущий пастырь наш был одарен подобающими качествами для отражения стрел, бросаемых иноверцами на наш народ, и дабы господин посланник обратил благое внимание на выбор святителя и вообще на судьбу народа антиохийского, как того ожидаем от высокого правительства православного (которое да сохранит нам Всемогущий Бог!) при благосклонности господина посланника и Вашей.

Подписали и приложили печати: (следуют подписи).

АВП РИ, ф. 180 (Посольство в Константинополе), оп. 517/1, ед. хр. 743, л. 144–145.

Мар-Илиас-Шуер на Ливане 8 августа 1850 г.

Подлинник Печ. в сокращении

Милостивый государь,

Ваше Превосходительство!

Когда донесением моим от 10 июля за № 48 докладывал я Вашему Превосходительству о кончине Патриарха Мефодия и о просьбе дамасских старейшин, духовенства и светских во Вселенскую Церковь по делу о выборе преемника, я ожидал известия о согласии с тем епископов, подведомых Антиохийскому Престолу, но не быв уверенным, я не решился даже упомянуть о моих ожиданиях. <...>

Действия мои и агента нашего в Дамаске во всем сем деле ограничились следующим:

1-е) советом дамасским христианам после представленного ими прошения возложить все свои упования на Церковь в деле собственно церковном и заблаговременно остеречься от тех вмешательств и притязаний мирских, кои разрушили благосостояние Бейрутской епархии;

2-е) заботою о сохранении церковных сумм, оставленных почившим Патриархом;

3-е) отстранением домогательств родственников патриарших.

Если действия Бейрутского епископа и архиереев, предлагающих его в кандидаты, названы мною происком, то это потому, что, с одной стороны, видим осиротелую дамасскую паству, выражающую открыто свои духовные нужды в прошении, предосудительном, может быть, по своим притязаниям, но бескорыстном, беспристрастном, яко вопль народа, проникнутого сочувствием своего духовного сиротства и своих нужд, – прошении, писанном тотчас по кончине Патриарха и тогда же сообщенном архиереям.

С другой стороны, открывается действие, окруженное толикою тайною, что первое о том известие получено в Дамаске из Константинополя. Не только синодального большинства не представляют пять подписавшихся архиереев, но даже никаким соборным началом не облечена эта бумага, ибо нигде не сошлись на совещание между собою, ни явно, ни тайно, подписавшие оную лица, а Синода постоянного, как в Константинополе и в Иерусалиме, нет в Антиохийском Престоле. Расстояние между местопребываниями просителей и медленность сообщений здешних убеждают даже в том, что прошение это было подписано гораздо прежде кончины Патриарха, заботою и убеждениями тех самых лиц, пронырством коих нанесена Антиохийской Церкви свежая еще рана бейрутского выбора.

Статься может, что подписи и печати были даны набело для той же цели, как, по несчастию, обыкновение водится в сем краю и в гражданских, и в духовных делах.

Впрочем, так как обе стороны относятся к Вселенской Церкви – одна с прошением о выборе, другая с притязанием местного выбора, – то мудрости Вселенского Патриарха и Синода подлежит устроить дело ко благу Церкви. Замечательно и то, что приверженцы <епископа> Бейрутского, если бы сами были уверены в возможности канонического местного выбора, они могли составить Синод и сделать выбор, о коем сообщили бы впоследствии Вселенской Церкви по духовному чину или же ограничились в своем прошении объявлением своего права и притязания, а умолчали бы имя своего кандидата. Напротив того, – направление их просьбы доказывает, что сами они уверены в несбыточности их притязания собственными средствами, именно потому, что остальные архиереи и народ Дамасской епархии не согласятся. Просители, предвидя бурю, заблаговременно домогаются согласия и содействия Константинопольского владыки, дабы потом силою фирманов и светской власти достигнуть желанного.

Осторожность и правильность действий Вселенской Церкви и строгое соблюдение соборных канонов в отвращение тех смут, кои опечалили в наше время Церкви Александрийскую и Иерусалимскую, тем более нужны в сем случае, что последствия подобных смут в Антиохийском Престоле будут пагубны. И в самом деле, в Александрийском Престоле почти нет паствы, почти нет духовенства, споры и противодействия ограничивались кругом иных богатых гостей-греков, которые ни в каком случае не отпали бы от Церкви.

По поводу наследия иерусалимского споры происходили не в Палестине, но в столице, а паства даже не ведала о том.

В Антиохийском Престоле народ и духовенство не греки, но арабы; греков всего пять или шесть архиереев, да не более десяти других лиц. Не один раз повергал я Вашему Превосходительству мое убеждение в необходимости вящего усиления личных отношений сего Престола к Вселенскому посредством участия в оном греческого элемента³²³, в обеспечение догмата православного от обступающих арабский народ соблазнов западных.

Тем предосудительнее опрометчивость греческих епископов, когда они по лицеприятию пронырствуют против народного дела паствы, а пронырства свои покрывают благовидным и еще более благозвучным притязанием канонической самостоятельности Антиохийского Престола.

Устоит ли четверть столетия Престол сей в нынешнем своем положении, если будет вполне предоставлен своим средствам по праву канонической его самостоятельности? Самостоятельность эта открыла пути в Антиохию унии, а с того времени в сочувствии обступивших бедствий и опасностей Антиохийский Престол, по собственному движению, подчинил себя попечительству Константинопольского, который вовсе того не домогался. Те бедствия не миновались, а опасности несравненно усугубились при нынешнем направлении западных пропаганд. Если бы даже была пора думать о восстановлении прав самостоятельности, ужели грекам-епископам здешним – касаться сего вопроса, когда непосредственным выводом оного будет исключение их самих и возвращение арабам народного и духовного их достояния?

Если бы Вселенскому Патриарху предстояла необходимость категорического приговора между прошением дамасских мирян и клира и противоположным притязанием пяти архиереев, то, вникнув в местные элементы и влияния, легко постигнуть пагубные последствия неудовольствия народного в самом престольном патриаршем городе, тогда как неудача пяти архиереев, природных греков, печалит лишь одного <епископа> Бейрутского, который доселе чужд краю и пребывает в нем гостем, не будучи признаваем в своей епархии; ибо, как я и прежде повергнул (докладывал. – Н.Л.) Вашему Превосходительству, не из уважения к его личности, но по высокому мнению о его влиянии в столице остальные архиереи к нему пристали, когда, с одной стороны, Вселенский, явно нарушая права Антиохийского, настаивал в своих граматах на его выборе и столь обидно укорял Блаженнейшего Мефодия в корысти, а с другой, Вамик-Паша и Эмин-Ефенди усердно поддерживали бейрутского кандидата, приписывая несогласие Патриарха не церковным соображениям, но, как их умышленно уверил сам кандидат, противодействию нашего консульства.

Впрочем, я полагаю, что сей необходимости приговора может избегнуть Вселенский Патриарх, если решится нарядить сюда экзархом доверенное духовное лицо, не кандидата, с поручением исследовать на месте все обстоятельства и получить от всех архиереев подписку в том, что они возлагают на Константинопольский Синод заботу о выборе. Успех сего требования не подлежит сомнению даже относительно тех архиереев, кои подписали прошение к Вселенскому, домогаясь местного выбора. Я сам мог бы их убедить, если бы, и по указанию Вашего Превосходительства, и, по собственному убеждению, я не оставался в стороне, дабы избегнуть укоризны в пристрастии против того или другого кандидата. Покамест ограничусь дружеским советом к тем из архиереев, с коими я лично знаком и которые чтят меня своим доверием, равно как и к старшинам дамасским чрез нашего агента, чтобы они устранили это разногласие и вредные его последствия; впрочем, не упомяну ни об одном кандидате, ни о правиле избрания. Остается скорбеть о Церкви Антиохийской, если хорошего выбора нельзя ожидать; но, во всяком случае, новое лицо предпочтительнее уже потому, что оно не будет предшествуемо худою славою, которую успел уже стяжать епископ Бейрутский, вряд ли может быть его легкомысленнее, корыстнее и неосторожнее, а главное – будет чуждо здешних партий и здешних происков.

Повергая благоусмотрению Вашему сии соображения, внушенные мне единственно пользами Православия в Сирии и чуждые всякой личности, имею честь быть с глубочайшим почтением и отличною преданностью Вашего Превосходительства покорнейший слуга К. Базили.

P.S. Сей час поспел сюда курьер, посланный <из> Дамаска с известием о неприятном впечатлении, произведенном в тамошних христианах происками епископа Бейрутского, и письмами из Константинополя. Наш агент сообщает мне перевод с нового прошения, которое с нынешним пароходом отправляется к Вселенскому. Из оного усматриваю, что страсти сугубо возгораются и дело принимает оборот весьма неприятный. Дамасские жители настоятельно требуют Святейшего Григория, представляют одобрительные письма четырех архиереев соседних престолов и обещают представить таковые же от других, когда по дальности расстояния поспеют, за исключением Бейрутского, который сам домогается престола, и сообщника его, Аркадийского.

С упрямством выражают они свое намерение не поминать в церквах имени Бейрутского, если он будет выбран, подобно тому, как его не поминают в нынешней его епархии, и наконец, объявляют, что если без их ведома и согласия будет сделан выбор, то они не примут. Вообще направление сей просьбы дерзновенно и неприлично; она служит выражением чувств народа упрямого и грубого. Есть, между прочим, и намек весьма злоумышленный по поводу поминовения. <...>

Оборот, данный сему делу, еще более, убеждает меня в необходимости скорейшего наряжения сюда экзарха на исследование дела и ради успокоения умов.

Из Константинополя пишут в Дамаск, что Бейрутский обещает большие награды тем, кто пособит его избранию. По этому самому кажется необходимо не только экзарха предостеречь от обольщений, но предварительным решением Вселенской Церкви отстранить беспокойного кандидата.

К. Базили.

АВП РИ, ф. 180 (Посольство в Константинополе), оп. 517/1, ед. хр. 743, л. 160–165об.

Бейрут 19 сентября 1850 г.

Подлинник

Печ. в сокращении

Милостивый государь, Ваше Превосходительство.

В дополнение сведений, изложенных в ответном донесении моем от 5 сентября, имею честь уведомить Ваше Превосходительство, что увещевательная грамата Вселенского возымела благое действие на дамасскую паству, которая, согласно с советом агента нашего, отказалась от всех тех требований и условий, коими повторительно сопровождала она свою просьбу ко Вселенскому о выборе лица и об ограничениях власти Патриаршей. Согласие сие выражается в грамотах, писанных от паствы ко всем архиереям Престола, к коим препровождает она в копии и арабском переводе Патриаршую грамату; но на одном лишь настаивает паства, а именно: обязуясь покориться безусловно, Патриарху, кто будет назначен от Вселенской Церкви, она требует, чтобы выбор был сделан вне круга архиереев, подведомых Антиохийскому Престолу.

Затем агент Телатиниди уведомляет меня, что, по конечном отказе Святейшего Григория, мысли дамасских христиан обратились к Иерофею Фаворскому, и они были готовы просить его назначения. Но наш агент, заблаговременно от меня наставленный, чтобы уклонить, по возможности, всякое имя, дабы избегнуть новых суетных толков, прений и личностей, посоветовал дамасским христианам ограничиться выражением полного своего доверия к Вселенской Церкви.

В нынешнем состоянии сего вопроса очевидно, что чем скорее будет сделан выбор, тем вернее будут отстранены опасности, обступающие Церковь, и восстановлен мир в пастве.

АВПРИ, ф. 180 (Посольство в Константинополе), он. 517/1, ед. хр. 743, л. 194–194об.

Бейрут 3 октября 1850 г.

Подлинник

Милостивый государь, Ваше Превосходительство.

Спешу вновь довести до сведения Вашего Превосходительства, что ожидания мои оправдываются. С одной стороны, дамасская паства письменно изъявляет свою готовность безусловно покориться решениям Вселенского Престола, ходатайствуя лишь о том, чтобы будущий преемник не был из числа нынешних антиохийских архиереев, а с другой, сами архиереи последовательно соглашаются с чувствами паствы, и от многих уже я непосредственно извещен о том.

Сам Селевкийский, который заодно с Аркадийским домогался секретною просьбою, наперекор пастве, назначения Бейрутского, выражает письмом ко мне свою готовность содействовать к устранению всякого разногласия между паствою и некоторыми из архиереев и ожидать распоряжений Вселенской Церкви.

Так как дамасская паства списывается ныне с архиереями о сем предмете, то может быть, произойдет замедление в отправке ответных грамат за подписью сих последних к Вселенскому; но во всяком случае дело это приближается к развязке общею просьбою ко Вселенскому об избрании преемника, хотя, по-видимому, пребывает обиженным Аркадийский, известный в сонме здешних архиереев по своему легкомыслию и по упрямству нрава.

Доверительное письмо Вашего Превосходительства от 23 сентября за № 604 и выражаемая в оном надежда о возведении епископа Фаворского в патриаршество Антиохийское внушает мне еще более доверенности в благоприятное заключение сего дела.

Смею уверить Ваше Превосходительство, что выбор сей не только будет принят с восторгом и паствою, и Собором архиереев, и всеми вообще, но, в то же время, послужит лучшею порукою благих стяжаний Церкви Антиохийской и отстранит много обступающих оную опасностей внутренних и внешних. Фаворский хорошо владеет арабским языком; это неоцененное преимущество в залог усиления непосредственного влияния Патриарха на массы народные. Желательно лишь, чтобы известие об окончательном назначении или, по крайней мере, надежда о том были бы в скорейшем времени сообщены в Дамаск, хотя бы частными письмами от пребывающих в Константинополе арабов, дабы ободрить благомыслящих людей и положить конец проискам.

Осмелюсь присовокупить еще одно замечание: назначение Фаворского в Антиохию благоприятно равномерно и для Иерусалимского Престола; с одной стороны, оно послужит к усилению благих отношений между двумя соседними престолами, ибо Фаворского любят в Иерусалиме, а с другой – положит конец многим проискам иерусалимским противу Патриарха Кирилла и, может быть, ускорит желанную пору возвращения его самого в Палестину.

С глубочайшим почтением и пр.

АВП РИ, ф. 180 (Посольство в Константинополе), оп. 517/1, ед. хр. 743, л. 217–218.

Буюкдере 21 октября 1850 г.

Подлинник

С истинным удовольствием уведомляю Вас, что сие избрание последовало на днях со стороны здешнего здесь Патриарха и Синода. Его Святейшество представил уже Порте такрир для исходатайствования формального признания преосвященного Иерофея в новом сане и выдачи берата на его имя. Несмотря на остатки недоверия с прошлых лет, питаемого к сему пастырю турецким правительством, можно, кажется, ласкать себя надеждою, что сие назначение не встретит сопротивления Порты. Лишь бы только между здешними греками при посредстве сирийских епископов, собственно сохранивших заветное право канонического выбора, не возбудили новых происков и затруднений против благополучного окончания дела...

АВП РИ, ф. 180 (Посольство в Константинополе), оп. 517/1, ед. хр. 743, л. 379.

С.-Петербург 27января 1839 г.

Копия

1839 года генваря 27 дня по указу Его Императорского Величества Святейший Правительствующий Синод слушали: рапорт синодального члена, преосвященного Серафима, митрополита Новгородского и С.-Петербургского, полученный сего 27 числа, при котором, во исполнение указа Святейшего Синода от 19 ноября 1838 года за № 9256, представляет жертвуемые для Блаженнейших Патриархов Александрийского и Антиохийского:

от Новгородского Архиерейского дома и Александро-Невской Лавры архиерейские облачения с разными, для таковых же облачений, материями в штуках, ризничные вещи, подробно означенные в прилагаемых при том рапорте двух описях, и 3 000 рублей денег; да сверх того, собственно от него, преосвященного митрополита: на платье Патриарху Александрийскому синего рацемору одну штуку в восемнадцать аршин, белой французской тафты одну штуку в шестнадцать аршин четыре вершка, объяри дикой с фиолетовыми полосками одну штуку в пятнадцать аршин и пояс, шитый шелками по серебряной канве; да деньгами в пользу того же Патриарха тысячу пятьсот рублей и в пользу Патриарха Антиохийского – тысячу рублей.

Приказали:

1. Синодальному члену, преосвященному Серафиму, митрополиту Новгородскому и С.-Петербургскому, за благотворительное участие в пожертвованиях от Новгородского Архиерейского дома и Александро-Невской лавры, равно и за собственное приношение его в пользу Блаженнейших Патриархов Александрийского и Антиохийского, изъявить от имени Святейшего Синода признательность и благодарность, и о том, равно по получении в Святейшем Синоде всех тех вещей и денег, уведомить его, преосвященного, указом.

2. Из жертвуемых вещей – крест, украшенный каменьями <...>, и деньги ассигнациями пять тысяч пятьсот рублей – препроводить, посредством г. обер-прокурора Святейшего Синода и кавалера, графа Николая Александровича Протасова, в Азиатский департамент Министерства иностранных дел для немедленного доставления Блаженнейшим Патриархам, с тем чтобы Патриарху Александрийскому отослано было денег три тысячи, а Патриарху Антиохийскому – две тысячи пятьсот рублей.

3. Приносимые от лица преосвященного митрополита Серафима разные материи на одеяние Патриарху Александрийскому и пояс поручить состоящему за обер-прокурорским столом, в звании камергера двора Его Императорского Величества, господину коллежскому советнику Муравьеву для доставления оных тому Патриарху посредством консула нашего в Александрии.

4. Все прочие представленные преосвященным митрополитом ризничные и другие вещи хранить при Святейшем Синоде в ведении экзекутора оного до особого назначения...

Подлинное определение Святейшим Правительствующим Синодом подписано 13 февраля 1839 г.

ОР РГБ, ф. 188, картон 1, ед. хр. 4, л. 13–13об.

Константинополь 3 июня 1839 г.

Подлинник

Милостивый государь Андрей Николаевич.

Пред отправлением моим из Константинополя <в Яффу> долгом себе поставляю уведомить Вас об исполнении поручений, которые Вам угодно было мне дать.

С Патриархом Иерусалимским <Афанасием> я виделся неоднократно и много говорил с ним о делах иерусалимских и в особенности о том, какое употребление делает он из милостыни, поступающей из России. С Вами, Андрей Николаевич, об этих делах я должен говорить откровенно – так, как Вы от меня требовали, как я Вам обещал и как собственные чувства меня побуждают. Легко быть может, я кругом ошибаюсь в делах столь новых для меня и в людях столь разной со мною сферы. Но с прискорбием убеждаюсь, что эти люди, в чьих руках находится святыня, далеки от своего высокого и благочестивого назначения.

Патриарх Афанасий, без сомнения, человек добродетельный и благонамеренный, но в нем недостает и взгляда свыше и обширнее на предметы, и ревности, достойной пастыря угнетенного стада. Он считает великим подвигом погашение долгов Св<ятого> Гроба, которые простирались до 16 миллионов пиастров³²⁴ (более трех миллионов рублей) и коих теперь остается менее 2 миллионов пиастров. Но погашение это было произведено таким образом, что кредит навсегда рушился. Как это ни прискорбно в том отношении, что от запутанности сирийских дел могут возродиться новые потребности издержек и пожертвований, однако, с другой стороны, то утешительно, по крайней мере, что навсегда прекратится источник злоупотреблений.

Кроме платежа долгов, управление Св<ятого> Гроба не сделало решительно ничего в пользу Православия в столь продолжительную эпоху политического отдыха и при обстоятельствах самых благоприятных.

Между тем духовенство со дня на день более и более впадает в невежество, и никто не думает о том, чтобы возвысить и облагородить его состояние. Патриархи жалуются на успехи католицизма, приписывая всё политическим интригам, и тем, кто мог бы их защитить; но в существе никто более не виноват, как самое духовенство, открыто торгующее святынею и не радеющее об истинных своих пользах.

Уже в мое пребывание здесь дошли до <константинопольской дипломатической> миссии жалобы от русских поклонников на грабеж от настоятелей Св<ятого> Гроба, и можете себе представить, как для меня прискорбно предчувствие, что вместе с содействием по мере сил моих настоятелям я должен буду с ними ссориться, чтобы отстоять поклонников.

Престолы Антиохийский и Александрийский крайне бедны и притеснены, но престол Иерусалимский богат доходами от поклонников и, в особенности, огромным доходом от своих поместий в Дунайских княжествах, в Бессарабии и пр. и поступающими от разных лиц и мест милостынями и наследствами. Он не отягчен теперь никакими тяжелыми повинностями, как это было прежде; он бы мог денежными пожертвованиями поддержать другие два престола и поддержать Православие в Сирии. Между тем, когда я говорил с Патриархом <Кириллом> о делах ромео-католиков, он мне заметил, что это до него не касается, а более до Престола Антиохийского, «что же касается до православных, подведомых его Престолу, то они привержены <Православию> потому только, что поддерживаются от Иерусалимской Церкви».

Вы мне поручили просить у Патриарха сведений о том, какое употребление делается из милостыни, поступающей из России³²⁵. В первое мое свидание с ним мне удалось, хотя не без больших изворотов и приготовлений, выпросить его обещание, что будет составлена выписка об употреблении сумм по мере того, как они поступали. Он на словах сказал мне только, что русская милостыня посылается всегда в Иерусалим. Потом он стал уклоняться от своего обещания под разными незначащими предлогами и признался мне, что секретарь отсоветовал ему давать подобные отчеты кому бы то ни было.

Несколько времени спустя, заметив, что я обижен интригою его секретаря, он дал мне, под большим секретом, простую записочку, в которой сказано с разными напыщенными фразами, что чрез Фаворского епископа (представителя Патриарха Иерусалимского в Москве. – Н.Л.) и чрез <российскую> миссию <в Константинополе> поступило доселе 2.500.441 17/40 тур<ецких> пиастра (что при изменениях курса составит около 600 т<ысяч> руб.), «которые деньги преимущественно употреблены на погашение долгов Св<ятого> Гроба». Не знаю, каково устраивает свои дела нынешний секретарь Патриарха; предместник его в 4 года нажил, говорят, миллион пиастров. Обо всем этом я бы не писал Вам ни слова, если бы не предстояло дать лучшее употребление тем 30 т<ысячам> рублей, которые ежегодно поступают от кружки; а лучшего употребления нет и быть не может, как учреждение духовного училища в самом Иерусалиме. Если Вы не находите, что я вмешиваюсь не в свои дела, напишите мне, чтобы я подробнее изложил Вам свои мысли об этом предмете.

Что касается до поручения и наставления Вашего насчет Елеонской горы, то предчувствия Ваши о новых происках армян были весьма справедливы³²⁶. Дело это далеко не окончено потому, что с турецким правительством дела не кончаются так скоро и легко, как издалека казалось бы. Есть, впрочем, надежда, что оно получит в скором времени благоприятный конец.

Окончено другое дело, несравненно важнее во всех отношениях, и благодаря усилиям Миссии я еду в Александрию с радостною для Патриархов вестию о том, что фирман о клобуках и костюме духовенства исходатайствован, наконец.

С Патриархом <Константинопольским> Григорием я виделся только один раз, и то с трудом и предосторожностями. В теперешнем положении и при происках англичан по поводу вздорных требований Ионических островов ничто ему более повредить не может, как сношение с русскими. Боюсь Вам докучать рассказом об интригах жалкого остатка фанариотов, интригах политических, но коих рычагом служит Церковь и коим более всего содействует самое духовенство. Довольно упомянуть, что епископские престолы покупаются полумиллионом и более пиастров и потом ежегодно откупаются 150 и 200 тысячами. Патриарх, сколько могу судить по личному знакомству, хотя кратковременному, и по общему о нем мнению, – человек самый достойный и благонамеренный, и деятельный, но у него руки связаны, и он боится со дня на день быть свергнутым³²⁷.

Ответ на письмо Ваше от него не ожидайте, и еще менее тех сведений, какие поручили Вы мне от него просить о состоянии его епархий. Подобных сведений, даже приблизительных, он не имеет, и если только приступит к их собранию, одним этим он может наделать себе большие хлопоты. Быть может, всё это покажется Вам преувеличенным, но заметьте, что Вы видели Турцию после войны, совсем в другую эпоху, а с того времени уже прошло 10 лет.

Патриарх Григорий весьма признателен Св. Синоду за книги, которые предполагалось ему доставить, и имеет в книгах для училищ крайнюю нужду. Но в особенности он бы желал, чтобы Св. Синод издал на новогреческом языке катихизис, тот самый, какой теперь принят в русских духовных училищах, и притом один для руководства детей, а другой, с некоторым богословским развитием православных догматов, для образования духовенства³²⁸.

Патриарх Константий <1> будет к Вам писать и благодарить за книги Ваши. Он ожидает ответа от высокопреосвященного Филарета Киевского³²⁹ по делу о подвории Синайском в Киеве. Ничем более обязать не можете сего достойного архипастыря, как окончанием этого дела. Он с прискорбием видит происходящее теперь в Сирии, о чем он подробно со мною говорил, и дал мне много наставлений. Он вполне того мнения, что ничем лучше нельзя поддержать Православие на Востоке, как образованием духовенства, в особенности и вообще учреждением школ, что же касается до мер политических, то они бессильны, пока духовенство будет оставаться без всяких средств к образованию.

Вообще, с прискорбием вижу, что все эти дела гораздо легче и благонадежнее казались мне из Петербурга. Чем ближе на всё это теперь смотрю, тем запутаннее оно мне кажется, и, если бы не деятельное заступничество посланника <В.П. Титова>, который принимает сам лично (а это много значит на Востоке, как и везде) самое большое участие в делах Церкви, я бы должен был ограничиться в Яффе делами поклонников; ибо от духовенства, судя по тому, сколько я здесь видел, мало я должен ожидать содействия.

Ревнители Св<ятого> Гроба возлагают теперь свои надежды на епископа Фаворского <Иерофея>, пользующегося здесь большим уважением. Патриарх Афанасий сказал мне, что с нетерпением ожидает, чтобы сдать ему паству и отдохнуть пред смертию. Он в самом деле весьма слаб, и, может быть, болезненному его состоянию должно приписать слабость его характера.

Мне остается просить чрез Ваше посредничество пастырского благословения Высокопреосвященнейших; почтительно исполнил я поручение их к Святейшим и Блаженнейшим Патриархам. Прошу Вас также свидетельствовать мое глубочайшее почтение графу Н.А. Протасову, а мне сохранять Ваше благорасположение и принять уверение в совершенной преданности и в отличном почтении, с коими имею честь быть

Вашим, милостивый государь, покорным слугою.

P.S. При сем прилагается письмо от Иерусалимского Патриарха.

ОР РГБ, ф. 188, картон 4, ед. хр. 30, л. 1–4об.

Бейрут 17 декабря 1839 г. / 5 января 1840 г.

Подлинник

Милостивый государь Андрей Николаевич!

В прежнем моем письме (от 21 дек<абря>) я имел честь намекнуть Вам о пособии училищу Байрутскому. Если есть возможность назначить на этот предмет 800 или 1 000 рублей в год, смею Вас уверить, что польза будет неисчислима. Отчетность в употреблении денег представится Вам (или тому благодетелю, который решится на это пожертвование) самая точная.

Еще одно обстоятельство на благоусмотрение Ваше: предстоит возможность в теперешних обстоятельствах поправить при греческой церкви в Байруте колокол, хотя это не без затруднений. Если доставится колокол, я берусь за остальное.

В ожидании благосклонного ответа на прежние мои письма имею честь быть и проч.

ОР РГБ, ф. 188, картон 4, ед. хр. 30, л. 11–12об.

Бейрут 28 мая 1840 г.

Подлинник

Милостивый государь Андрей Николаевич!

Приношу Вам чувствительную мою благодарность за письмо, коим Вы меня почтили от 2 февраля.

Я вполне убежден в справедливости замечаний Ваших относительно плана моего об училищах в Иерусалимской епархии; но, в то же время, прошу Вас вспомнить, что, прежде всего, <я> основал мою мысль на том, чтобы сумма, поступающая из России, была сполна употреблена на благое просвещение, а не на распространение церковной собственности в Иерусалиме, по существующему обычаю. Эта страсть духовенства к приобретению домов, мест, развалин, хотя проистекающая единственно из усердия к Церкви, имеет самые неприятные последствия и обременяет заботами и монастырское управление, и консульство. Если теперь, под бременем долга, не упускают случая прикупать – что будет года через четыре, когда долг выплатится? А польза какая?

Об этом я много толковал в Иерусалиме – но легко ли искоренить предрассудки, и притом, какое имею я право требовать, чтобы люди опытные, старые и почтенные разделяли мои понятия об истинной пользе Церкви.

В Иерусалиме есть училище эллинское, но могу Вас уверить, что пользы доселе никакой нет. Наместники обещали мне устроить школу греческую и арабскую в Яффе; но признаюсь, не слишком полагаюсь я на их обещания. Главное, единственное, коренное зло то, что в Иерусалиме безначалие, и после смерти преосвященного Мисаила, <митрополита> Св<ятой> Петры, нет ни одного человека, способного управлять <Святогробским> монастырем, заставить себя уважать и вести дело к пользе и чести монастырской.

Вся эта зима прошла в междуусобной войне наместников, и, наконец, за неделю до Пасхи общий собор сверг одного, к большому неудовольствию Патриарха. Десять дней, проведенных мною в Иерусалиме на Пасхе, принадлежат к тягостнейшим в моей жизни. Между тем как на мне лежит забота о нескольких сотнях русских подданных, духовенство старалось ввести меня еще во внутренние свои дела и распри. Слава Богу, мне удалось остаться в стороне и сохранить мир со всеми.

Желаете ли пользы Иерусалимскому монастырю – пользы основной и несомненной? Убедите преосвященного Иерофея Фаворского, по избрании своем в Патриархи, переехать на постоянное жительство в Иерусалим³³⁰ и заняться устройством монастыря³³¹. Укажите ему на подвиги Армянского Патриарха Богоса³³²: с того времени, как он занялся делами своего монастыря³³³, армяне могут служить образцом православным по внутреннему своему управлению – вот что значит один человек великого ума и могучей воли!.. Не думайте, чтобы пребывание Патриархов Иерусалимских в Константинополе с половины прошлого века имело другой причины, кроме того, что в Константинополе жизнь приятнее, чем в Святом Граде.

Относительно Байрутского училища Вам угодно было меня одобрить, чтобы сделать представление о пособии. Официального представления по начальству об этом предмете я не могу делать. Но Вам приемлю смелость в коротких словах изъяснить мою мысль: лучшей услуги Сирийской Церкви оказать невозможно, как пособием училищам. Мы, за <неимением> драгоманов и писцов, почти недоступны православным, а от этого влияние их ничтожно. Даже сам я, имея нужду в переписчике для французских бумаг, принужден был взять униата, воспитанника здешней католической пропаганды, а для сохранения мира с униатами удержал при консульстве бывших прежде при агенте униатов, драгомана и писца; мой другой драгоман православный, честный и хороший человек, но мало способен. Дайте средства православным приобрести политический вес, и тогда Церковь сама собой укрепится.

Что же касается до плана, то мне невозможно представить подобный план, пока не будут известны средства. Теперь платят 5 т<ысяч> пиастров греческому учителю, который преподает кое-как и итальянский язык, и арифметику. Если определится, сверх того, годичное пособие примерно 10 т<ысяч> пиастров, то можно будет значительно улучшить училище, а число учеников само собою умножится; теперь всего учащихся до 40 человек.

При некотором единовременном пособии, до 25 т<ысяч> пиастров, например, можно привести в порядок, или, лучше сказать, устроить снова найденные недавно остатки бывшей за 80 лет здесь арабской типографии, разрушенной при бомбардировании города русскими в 70-х годах³³⁴, а типография необходима для церковных книг, в коих чувствуется большой недостаток. При этом неизлишним считаю заметить, что всякое пособие должно быть секретно, чтобы не возбудить внимания католиков и протестантов в самом начале. Если деньги будут поступать чрез консульство, отчетность лежит на моей чести.

Покамест невозможно входить во все подробности преждевременно, а все зависит от благодетелей, которые заботятся о Сирийской Православной Церкви.

С истинным почтением и совершенною преданностию имею честь быть и проч.

ОР РГБ, ф. 188, картон 4, ед. хр. 30, л. 13–14об.

Бейрут 28 мая 1841 г.

Подлинник

Милостивый государь Андрей Николаевич!

По совершении третьей моей поездки в Иерусалим, я получил письмо Ваше от 23 марта. Душевно радуюсь постоянному участию Вашему и Святейшего Синода в судьбах здешних единоверцев и святых мест Иерусалимских. Покамест судьбы этого края не совсем еще прояснились, да и ожидать <нрзб.> после столь сильного перелома все скоро устроилось.

Сегодня приношу Вам формальную жалобу на почтенных моих отцов духовных – епитропов и секретаря Анфима. Решительно они все гонители просвещения духовенства; а я чем короче знакомлюсь с делами края, тем сильнее убеждаюсь в том, что главный источник бедствий Церкви в Сирии – невежество духовенства и его нерадение о духовном воспитании народа. Вы весьма основательно говорите – вдруг всего не подымешь; но вот уже два года хлопочу об учреждении какой-нибудь школы в Яффе; дело в 5 т<ысячах> пиастров в год. Не хотят, а все-таки не перестают уверять, что все будет и что во всем согласны со мною, что и Патриарх то же предписывает, а дело откладывают под пустейшими предлогами.

Наконец, я решился прибечь к последнему средству: пишу сегодня к <архиепископу> Фаворскому, ибо боюсь огорчать Патриарха подобными жалобами на неисполнение его воли. Между тем, если и Вы со своей стороны напишете в том же смысле, ибо Вам также было обещано, что приступят к заведению школ, то успех будет вернее. Если духовенство иерусалимское постоянно прибегает к покровительству России и заваливает консульство делами (не говоря уже о заботах политических, все деньги и вся переписка иерусалимская проходят здесь чрез мои руки), то справедливость требует, чтобы оно уважало по мере сил и желания своей заступницы. О пользе действительного надзора над всеми его делами считаю излишним говорить.

Была речь когда-то о переезде в Иерусалим Фаворского, как только вступит на престол. Эта статья весьма важная и достойна внимания Святейшего Синода. В нынешних обстоятельствах пребывание Патриарха в Константинополе крайне предосудительно для его престола во всех отношениях. Только Патриарх может привесть в надлежащее устройство монастырь (т.е. Святогробское братство. –Н.Л.) и положить конец распрям и сплетням. Только он может устроить там благообразное училище, если в самом деле будет ревнителем духовных и политических польз своего престола.

А то, ради Бога, не называйте училищем бывшей там в прошлом году жалкой школы. Учитель был довольно грамотный человек и хороший проповедник, но вместо поощрения нашел он только неприятности в монастыре. Месяца с три он умер; тотчас назначили на его место одного из полуграмотных учеников, что-то вроде прислужника, с содержанием по 40 левов в месяц, для того, чтобы Патриарх экономии ради не назначал нового учителя. Цель не экономия, а вот в чем дело: наместники (или, лучше сказать, один из них, Кирилл Лидды³³⁵, потому что товарищ его, Мелетий Петры³³⁶, не имеет никакого светского честолюбия) и Анфим не хотят иметь в монастыре лица, от них независимого; подчинить же совершенно учителя им – то же, что не иметь учителя. Я без обиняков объявил Анфиму, что хорошо постигаю его политику: все его влияние (а он ворочает делами монастырскими <нрзб>) основано на том, что он слывет светилом иерусалимским, а подобное светило не любит затмения. При всем этом мы с ним в дружеских сношениях; он полезен монастырю, и я искренне люблю его беседу в Иерусалиме.

ОР РГБ, ф. 188, картон 4, ед. хр. 30, л. 15–16об.

С.-Петербург 22 сентября 1841 г.

Копия

Милостивый государь Константин Михайлович.

Всякий раз, что получаю письмо Ваше, с жадностию его читаю, потому что оно исполнено любопытнейших сведений о Востоке и свидетельствует Вашу ревность к вверенной Вам должности.

К архиепископу Фаворскому я напишу о училище иерусалимском, но, конечно, по переезде, и полагаю, что об этом думать нельзя, пока не скончается престарелый Патриарх Афанасий; иначе приближенные его воспользуются отсутствием Фаворского и повредят делам церковным еще более.

Вам предстоит теперь удобный случай вмешаться в устройство духовного училища в Иерусалиме, ибо на сей раз более 5 000 рублей, собранных в пользу Св<ятого> Гроба, доставлены будут чрез Ваши руки в Иерусалим мимо Патриарха, чтобы избежать злоупотреблений в Константинополе от его приближенных.

Итак, вручая столь большую сумму епитропам, Вы можете почти требовать от них устройства училища в том направлении, в каком желаете, а без того, скажите, деньги опять будут посылаться чрез Константинополь, и что ничего не получат.

ОР РГБ, ф. 188, картон 2, ед. хр. 9, л. 1–2.

Бейрут 10/22 ноября 1841 г.

Подлинник

Милостивый государь Андрей Николаевич,

На днях возвратился я сюда из Дамаска среди суматохи самой злой междуусобной войны, которую только вообразить можно. Провидение даровало мне в этот раз утешение спасти от вернейшей погибели цветущий христианский город Закле на Ливане посредничеством моим у друзов. Я находился в фанатическом Дамаске в первый разгар междуусобия. Мусульманская злоба выразилась разрушением сельской православной церкви в 10 часах от Дамаска, построенной при Ибрагиме. Дела ливанские звали меня в Байрут, но я не мог оставить Дамаска прежде, чем унять фанатичных мусульман и рассеять основательные опасения наших единоверцев. Настойчивостью у паши и угрозами, и более всего именем государя нашего я успел вытребовать шейхов в Дамаск в кандалах и выехал не прежде, как письменно обязав пашу возобновить церковь, нашед виновных. Этим успокоился покамест Патриарх Мефодий, муж, Провидением дарованный Антиохийской Церкви для поддержания ее в эти смутные времена.

Жаль, что Вы лично с ним не знакомы; чем ближе узнаю его, тем более питаю к нему уважение. И по христианским своим добродетелям, и по уму, и по твердости характера, и по знанию дел он, без сомнения, – лучшее светило Восточной Церкви. Если бы он располагал средствами Иерусалимского Престола, Вы бы убедились, милостивый государь, что планы мои об училищах не столь несбыточны, как это издалека кажется. Дело в том, что Патриарх Мефодий, хотя и не имеет особого рвения к просвещению, чувствует все те выгоды, какие в сем краю принесет оно Церкви. О бедности его Престола считаю излишним говорить; при всей этой бедности, знаете ли, какое употребление сделал он из царской милостыни и из денег, присланных графинею Орловой<-Чесменской>³³⁷? – Построил при Патриархии училище; вверил 25 т<ысяч> пиастров одному из своих монастырей с тем, чтобы 12-й процент с них поступал на содержание арабского учителя, содержит на своем иждивении греческого и предполагает еще разные улучшения. В то же время, здание Патриархии значительно им украшено, а это статья весьма важная в сем краю. Из облачений, присланных Святейшим Синодом, он удержал только одно для себя, записав, впрочем, оное в Патриархию, а остальное все раздал нуждающимся престолам.

Теперь все его помышления стремятся к тому, как бы обновить ветхий свой Дамасский собор. Униаты выстроили в Дамаске прекрасную церковь, они богаты; Патриарх от паствы своей ничего не ожидает, потому что между православными здесь нет людей с состоянием. За несколько лет пред сим Высочайше даровано 5 тыс. руб. асс<игнациями> на обновление собора. К этой сумме Патриарх еще не касался, ибо он не хочет истратить ее на частные поправки ветхого здания, которое нуждается в перестройках. Он показывал мне на месте свои проекты. Собор составлен из нескольких алтарей, неправильно расположенных в ряд; трудно Вам представить форму этого многоугольника, просторного только пристройками, но из которого, пользуясь многими его частями и двумя капитальными стенами, можно выстроить прекрасную церковь четвероугольником в 40 аршин длиною и 30 шириною. Но на это потребно, по крайней мере, 10 тыс. руб. серебром. Здесь решительно нет и предвидеть нельзя никаких источников. Разве Святейший Синод пожертвует половину и пригласит Иерусалимского Патриарха внести другую половину в пособие Антиохийской Церкви.

Наше Байрутское училище значительно улучшается и сделало бы успехи значительнейшие, если бы не беспрерывные политические тревоги; ими приостановлено также и устройство типографии. Мною получена уже сумма за 2 года с 1 октября 1840 по 1 октября 1842. В конце сего года представлю отчет. По случаю определенного на Байрутское училище пособия я имел здесь еще в январе текущего года писать Вам, что, если назовем тотчас Святейший Синод, с одной стороны, пойдут толки политические, с другой, Патриарх оскорбится тем, что не в его распоряжение дана эта сумма.

Вы не поверили моим словам, а писали об этом Патриарху, и потому произошли здесь недоразумения и неприятности, между тем как сами Вы мне писали, что на первое время лучше давать деньги от имени консульства. К счастию, я был сам в Дамаске и подробно объяснился с Патриархом. Вы не поверите, милостивый государь, как трудны для меня сношения с духовенством при моей неопытности и сколько я забочусь о том, чтобы соблюдать и пользы Церкви и народа, и доброе согласие с духовенством. Всякое недоразумение может иметь следствия весьма неприятные для хода наших дел, о коих излишним считаю распространяться.

Патриарх, который дотоле думал, что я жертвую по сделанной подписке из экстраординарных сумм, весьма огорчился, узнав, что это распоряжение вышнего Начальства не было сделано в пользу Дамасского училища, о котором он столь заботится. Он весьма деликатно Вам об этом намекает в письме, которое я с последним пароходом послал к Вам из Дамаска, не успев тогда же писать. Все это будет к лучшему, если Вы по этому случаю совершите другой прекрасный подвиг исходатайствования пособия в Дамасское училище.

С совершенным почтением и отличною преданностию имею честь быть Вашим, милостивый государь, покорнейшим слугою.

ОР РГБ, ф. 188, картон 4, ед. хр. 30, л. 17–18об.

Бейрут 14/26 января 1842 г.

Подлинник

Милостивый государь Андрей Николаевич,

Письмо Ваше от 22 сентября только на днях дошло ко мне военною шхуною, которая доставила сюда деньги кружечные. Я весьма признателен и Вам, и Св. С<иноду> за этот знак доверенности, но за успех не ручаюсь нисколько. Решительно иер<усалимское> духовенство не заботится об истинных пользах Церкви. Между тем, протестанты основывают в Иерусалиме церкви и академию, и уже прибыл их епископ³³⁸, не признаваемый, впрочем, турецким правительством. Подробности уже, верно, знаете из газет, а последствия могут быть важны. Духовенство думает только о зданиях да о святых местах, а о душах христианских предоставляет нам ходатайствовать без успеха. Для приведения в устройство дел иерусалимских нужны меры решительные, но если скажу Вам откровенно, какие меры, то подвергнусь упрекам Вашим, а потому достаточно Вам ведать, что добром ничего не выиграем.

Я пожертвовал на устройство школы в Яффе консульские проценты с денег, присланных чрез меня в Иерусалим от Патриарха, процентов, разумеется, я никогда не удерживал с церковных денег, и даже на пересылку писем и бумаг в Иерусалим издерживаю из своего кармана, но хотел, в этом случае, по крайней мере, принудить наместников учтивым образом устроить школу; они же обиженным тоном извещают, что деньги эти употреблены на устройство дома для школы. – Вечные постройки, а проку мало.

Остается еще решительная попытка на Пасхе, когда доставлю им суммы, ныне полученные. Между тем, на сообщение мое об том, что Святейшему Синоду желательно, чтобы эти деньги были преимущественно употреблены на благое просвещение, они отвечают, не одумавшись, что пособие это было и будет до окончания века употребляемо на вдов и сирот и на пищу братий и т. п. Я об этом не довожу еще до сведения начальства, в надежде, что они одумаются и дадут, по крайней мере, благие обещания. Вам же говорю об этом с откровенностию, дабы Вы умели ценить людей, с кем я здесь имею дело, – а все секретарь Анфим, захоти он – дело выиграно, но он гонитель просвещения. Не худо бы, чтобы Вы ему непосредственно писали об этом предмете для возбуждения в нем ревности. Можете даже присовокупить, что я на него жалуюсь за неустройство школ; этим подстрекнется его самолюбие.

Жалейте обо мне, Анд<рей> Ник<олаевич>: в три года пребывания в сем крае, среди политических неприятностей всякого рода, самую тяжкую сторону моих обязанностей составляют дела иер<усалимского> духовенства. Какое сравнение с благородным, бескорыстным и деятельным старцем Патриархом Антиохийским. Вот кому было бы дело благое исходатайствовать пособие, как по существенным нуждам его престола, несравненно превышающим нужды богатого Гроба Господня, так и по личным качествам – лучшей поруке в благом употреблении денег. Положение Антиохийской Церкви значительно улучшилось в эти годы, несмотря на бедственные обстоятельства края, а покровительство России имеет здесь самые благие последствия.

ОР РГБ, ф. 188, картон 4, ед. хр. 30, л. 19–20.

С.-Петербург 31 марта 1842 г.

Копия

Милостивый государь Константин Михайлович!

Давно уже я получил одно письмо Ваше и не отвечал, не имея, что сказать утешительного, ныне же поспешаю отвечать на второе письмо Ваше и сообщить приятную Вам весть, что, по ходатайству Святейшего Синода, Всемилостивейше разрешено Патриарху Антиохийскому прислать в Россию одного епископа своего престола, с двумя другими духовными лицами, для сбора милостыни в течение двух лет, которых он должен снабдить для сего граматою к Святейшему Синоду и сборною книгою. Формальное извещение о том получите Вы чрез нашу <константинопольскую> миссию, теперь же сообщаю только предварительно о том Вам и Патриарху; а вместе с тем нахожу не излишним прибавить следующее:

Вы знаете, что счастливый успех пр<еосвященного архиепископа> Фаворского, который в течение 6 лет собрал 700.000 р., зависел много от всеобщего уважения, которое он успел к себе внушить, и от имени Иерусалима, которое более действует на сердце, нежели имя Антиохии, мало известное у нас. Итак, необходимо надобно, чтобы избранный епископ был бы человек достойный совершенно и опытный в обращении с людьми всякого звания. Знание русского языка много способствовало Фаворскому, потому хорошо бы, если бы один из спутников хотя бы немного знал по-русски.

Епископ сам собирать не будет, а останется жить в Москве на Иерусалимском подворье, представившись прежде, кому следует, как и пр<еосвященный> Иерофей, а два его спутника поедут собирать по всей России; итак, необходимо надобно, чтобы и они были люди неукоризненные и достойные, сана священнического, а лучше бы игумены или архимандриты, ибо это больше подействует, да и им придаст более почести и веса.

Если, паче чаяния, между нынешними десятью архиереями Антиохийского Престола не имеется в виду ни одного, который бы вполне соответствовал ожиданиям Патриарха, пусть лучше Блаженнейший Мефодий рукоположит для сего столь важного дела особенного епископа, дав ему титул одной из древних упраздненных своих епархий, например, Пальмиры, ибо это громкое имя всем известно у нас в высшем классе. Подобно как пр<еосвященный> Фаворский назначен был заживо преемником Патриарха Иерусалимского, потому единственно, что долгим учительством в России он получил образование и вес между своими, так и посланный из Антиохии, получив более светлый взгляд на предметы духовные, чрез знакомство с нашими архиереями, может со временем занять Престол Антиохийский и действовать успешнее против римлян. Необходимо ему учиться в России языку; но еще необходимее приобресть уважение и не быть корыстолюбивым.

Училища духовные необходимо могут устроиться чрез сбор милостыни, да и вообще весьма важно будет духовное общение Престола Антиохийского с Российскою Церковию чрез опытного архиерея. Это все, что могло бы случиться лучшего. Итак, наблюдайте за исполнением, а к Фаворскому я уже писал о училищах и еще напишу; но он уверяет, что там все так прекрасно, что лучшего и желать нечего.

Зачем вы не договорили Ваших мыслей о средствах устроения училища в Иерусалиме? – Говорите со мною откровенно. Я читал с большим удовольствием Вашу статистику³³⁹, также и владыка Московский <митрополит Филарет>, и граф <Н.А. Протасов>. Это весьма полезное дело; соберите сведения и о Египте, где православных весьма мало, а о числе коптов и их иерархии никто не знает; хорошо бы узнать и духовную статистику Анатолии, хотя по слуху.

Вот какое пространное письмо я вам написал; при сем пребываю с глубочайшим уважением и проч.

ОР РГБ, ф. 188, картон 2, ед. хр. 9, л. 5–6.

Иерусалим 25 апреля 1842 г.

Подлинник

Милостивый государь Андрей Николаевич,

В прошлом январе я имел честь к Вам писать, жалуясь на иерусалимское духовенство; в то же время, однако, я обнадеживал Вас, что при личном моем свидании с наместниками, может быть, старания мои об основании училищ увенчаются некоторым успехом. В этом отношении, по крайней мере, надежды мои оправдались, и приняты те умеренные предложения, кои я счел удобным делать, соображаясь с обстоятельствами.

По доставлении мною в Иерусалим кружечного сбора и после переписки моей с Патриархом по сему предмету вот что уже сделано:

1. Выписаны из Константинополя два учителя: еллинский и ланкастерский, для малолетних арабов.

2. Вызван мною из Дамаска в Иерусалим чрез Патриарха Антиохийского арабский учитель для монастыря.

3. Выписаны книги арабские с Ливана тысяч на 10 пиастров.

4. Выдано Птолемаидскому архиерею чрез нашего агента в Кайфе 3 т<ысячи> пиастров в ежегодное пособие училищу, основанному в Акре стараниями агента нашего.

5. Выдано от Патриарха Иерусалимского Антиохийскому 20 т<ысяч> пиастров в пособие училищам его епархий.

6. Кое-какие учителя назначены по городкам Палестины и приступлено к основанию школы в Яффе.

7. Обнадежен я повторительными обещаниями и пр. Все это слишком недостаточно само по себе, да к тому же вяло, но утешительно то, что уже подвинулись.

Патриарх Афанасий в письмах своих ко мне и к наместникам изъявил живейшее удовольствие за доставление денег прямо в Иерусалим и советует наместникам строжайше во всем сообразовываться с советами и желаниями нашего правительства, говоря об искреннем расположении оного к пользам Церкви и о множестве услуг, оказываемых нашею <константинопольскою> миссиею его делам. Наместники же в донесениях своих превозносят меня с обычными гиперболами. В сем году удалось мне действительно оказать некоторые заслуги монастырю, по случаю необыкновенного озлобления армян и латинов за починку храма, к коей на днях приступаем, общими силами устранив некоторые затруднения и готовясь бороться с другими, при ревностном заступничестве миссии. Во всем, а особенно в подобных делах, со вздохом вспоминают христиане времена Ибрагима, но и султанское правление имеет для нас свои выгоды.

Пасха прошла благополучно, несмотря на большое стечение поклонников. В Вербное воскресенье вздумали армяне обидеть наших; сделалась драка в храме <Гроба Господня>, но я призвал 200 солдат, посадил в тюрьму 50 человек армян, и порядок более не нарушался.

Несмотря на поспешность этого письма, при головокружении от здешних хлопот, я еще должен, по поручению Патриарха Мефодия, усерднейше Вас просить об том деле, о котором он Вам писал, помнится, в октябре. Не вспомню, однако, писал ли и я Вам особенно. В самом деле, состояние его Престола плачевно; за что же все милости Севера изливаются на один Иерусалим? Под секретом Вам скажу, что в казне Гроба Господня есть теперь два миллиона пиастров.

Если это письмо покажется Вам слишком небрежным по своей форме, вспомните, что оно писано из Иерусалима, и простите великодушно и примите почтительное засвидетельствование той неограниченной преданности, с которою имею честь быть

Вашим, милостивый государь, покорнейшим слугою.

ОР РГБ, ф. 188, картон 4, ед. хр. 30, л. 21–21об, 24–24об.

Бейрут 19 июня 1842 г.

Подлинник

Удивляюсь известиям, сообщенным Вам от <архиепископа> Фаворского, о существующих будто бы училищах в Иерусалиме; в последнем письме моем к Вам из Иерусалима от 25 апреля я имел честь хотя вкратце сообщить Вам всё, что уже там сделано, – ужели об этом-то говорит Фаворский столько похвал, хотя оно и сделано гораздо позже известий, им данных. Да этого по-настоящему и началом нельзя назвать.

В Яффе строится теперь зал для ланкастерской школы – кто внушил им ввести между арабами эту методу, несогласную с народным гением? Еллинский учитель, присланный из Константинополя в Иерусалим, – какой-то мальчишка, неуч, и к тому же женат на молоденькой кокетке, – пристало ли это? Неужели нельзя было прислать лица духовного? В Константинополе завел, говорят, Патриарх Афанасий порядочную школу, где учатся и по-турецки, и по-французски, – да там и без того есть школы, а в епархии его ничего нет, да и некого выбирать в пресвитеры по общей безграмотности. Без обиняков обвините меня пред Фаворским, что я докладываю сущую правду.

Говорят, впрочем, что и его самого положение незавидно. Патриарх не любит, чтобы он вмешивался в дела; упрям чрез меру и иногда просит его подождать несколько, чтобы он умер, и тогда распоряжаться делами Престола. Вы предлагаете мне договорить с откровенностию о мерах к улучшению или, лучше сказать, к основанию училищ в Иерусалиме. Удобнейшим будет отправление в Иерусалим экзарха – человека образованного и благонадежного, на которого возложить уполномочие беспредельное на основание школ и определить на этот предмет исключительно и беспредельно кружечный сбор сполна, и требовать от Патриарха отчета в употреблении денег, с тем чтобы консул поверял на месте.

Душевно Вам признателен за одобрительный отзыв о моей «Статистике»; Вы советуете собрать сведения о христианах Египта и Азии – легко ли это, или Вы не подозреваете, что я здесь изнемогаю под бременем хлопот консульских и занятий письменных, и даже лишился здоровья после приключившейся мне нервической лихорадки. Собираюсь улучить свободное время, чтобы составить исторический список Патриархов Константинопольских и Антиохийских – одобряете ли Вы мою мысль? Работа эта приятнее, потому что надо справляться только с книгами, а не с людьми. Могу ли надеяться, что эта работа доставит мне какую-нибудь вещественную выгоду от Синода или от Академии³⁴⁰? – Говорю Вам откровенно, так как Вы мне дали право на это, ибо финансы мои в Сирии расстроены столько же, сколько и здоровье.

Примите уверение в почтительной преданности, с которой имею честь быть Вашим, милостивый государь, почтительнейшим слугою.

ОР РГБ, ф. 188, картон 4, ед. хр. 30, л. 25–26об.

С.-Петербург 30 января 1843 г.

Подлинник

Резолюция императора Николая I: Исполнить.

По докладу обер-прокурора Св. Синода Вашему Величеству благоугодно было изъявить Всемилостивейшее соизволение на просьбу Антиохийского Патриарха, который испрашивал разрешение отправить в Россию архиерея для сбора подаяний на построение церкви св. Николая в Дамаске, а также на учреждение разных духовных заведений; вместе с сим последовало Высочайшее повеление, чтобы при том архиерее, который будет прислан в Россию для означенной цели, находилось не более двух духовных лиц.

По сообщении таковой Высочайшей воли Патриарху Мефодию, он избрал для отправления в Россию митрополита Неофита, одного архимандрита, одного иеродиакона и секретаря своего из мирян Пападопуло. Сего последнего Патриарх признал необходимым назначить для ведения письменных и счетных дел.

Святейший Правительствующий Синод, разрешив пропуск в Россию помянутых духовных лиц, постановил, что о патриаршем секретаре, как не бывшем прежде ввиду, следует испросить предварительно Высочайшее соизволение.

АВП РИ, ф. СПб ГА 1–1, оп. 781, д. 19, л. 11–12.

С.-Петербург 8 декабря 1844 г.

Копия

1844 г. ноября 27 дня по указу Его Императорского Величества Святейший Синод слушали: во-первых, рапорт преосвященного Антония, митрополита Новгородского и С.-Петербургского, и во-вторых, отношение Хозяйственного управления об отсылке в Иерусалим 5 т<ысяч> р<ублей>, завещанных покойным митрополитом Серафимом³⁴¹ в пользу храма Гроба Господня.

Приказали: предоставить Хозяйственному управлению препроводить означенные деньги в Азиатский департамент Министерства иностранных дел, с тем, чтобы оные отправлены были, чрез посредство миссии нашей в Константинополе, в Бейрут, к находящемуся там российскому консулу, для личного вручения управляющим соборно делами Святого Гроба наместникам Патриарха, от которых должна быть истребована в получении сих денег соборная расписка, с приложением их печатей, и доставлена в Святейший Синод.

Подлинное определение подписано 8 декабря.

Материалы к истории Иерусалимского Патриархата. С. 501.

Бейрут 6 января 1845 г.

Подлинник

Милостивый государь Андрей Николаевич,

В ожидании ответа на первое мое письмо чрез Одессу откладывал я доселе приношение Вам моей признательности за иконостас, о котором Вы по моей просьбе благоволили ходатайствовать и который в октябре прошлого года мною получен. Иконы, назначенные в Дамаск, хранятся покамест в бейрутском соборе, по той причине, что Патриарх Мефодий, несмотря на свою глубокую старость и ненастную погоду, должен был провести два зимние месяца в злополучной Хасбее, дабы унять протестантские происки, а оттуда прибыл в Бейрут для совещания с маронитским Патриархом по этому делу. В отсутствие Его Блаженства не подобало отправить иконостас по назначению.

Грустные хлопоты, коими Патриарх обременен, вряд ли позволили ему до сего времени писать к Вам и к графине Орловой, чтобы принесть свою благодарность за это прекрасное приношение. Я посоветовал Его Блаженству адресовать свои письма чрез <митрополита> Илиопольского, а в письме своем к Вам откровенно объясниться, если чего желает.

Остальные две иконы, св. Николая и св. Георгия, по желанию Патриарха и ча- стию по моему соображению, были даны от имени графини Орловой в ливанский монастырь Пророка Илии. Я думал сперва отдать их в бейрутский собор, но в иконостас их поставить не было возможно, а, чтобы сделать особенные места, потребны были большие издержки, между тем, необходимо соблюдать экономию, чтобы доходами поддерживать типографию.

ОР РГБ, ф. 188, картон 4, ед. хр. 30, л. 33–34.

Иерусалим 19 мая 1847 г.

Мой голос о помощи Сайданайскому женскому монастырю, что близ Дамаска, был услышан в чертоге императрицы Александры Феодоровны и в теремах жен благочестивых в Петербурге и Одессе. Наперсница Ее Величества Цецилия Владиславовна Фридерикс, недавно принявшая православие, представила ей мою краткую записку о сем монастыре и о вспоможении ему покупкою масличных дерев около Бейрута или Триполи. <...>

В добрый час эта записка представлена была императрице. Она 9 сентября прислала мне 200 руб. серебром, а великая княгиня Мария Николаевна 150 р. Да сам я и состоявшие при мне иеромонах Феофан, Петр Соловьев и Николай Крылов пожертвовали 35 руб. Итого 385 р. Эти деньги я 13/25 ноября передал в Одессе Александру Скарлатовичу Стурдзе для возможно большего приращения их стараниями его, присовокупив к ним 10 руб. 30 коп., выпрошенные мною в Одессе у г-жи Никитиной. Стурдза пожертвовал 150 руб., да от разных лиц собрал 188 р. и все эти деньги в количестве 733 руб. переслал в Константинополь нашему посланнику Титову, а он препроводил их ко мне при своем отношении от 15 февраля 1849 года; я же обменял их на турецкие пиастры в количестве 12000 и отослал к нашему генеральному консулу Базили в Бейрут. На эти пиастры куплены были близ города Триполи два участка в селении Бдурам.

Печ. по изд.: Порфирий (Успенский), архимандрит. Книга бытия моего. СПб., 1895. Т. 3. С. 142, 145.

Бейрут 14 декабря 1849 г.

Подлинник

Милостивый государь Андрей Николаевич,

При предписании г-на посланника Титова от 28 июля сего года за № 511 были доставлены мне три тысячи тур<ецких> пиастров от Вашего имени, и в то же время извещенье частным письмом от Вас, милостивый государь, о назначении сих денег от преосвященнейшего Филарета Московского в пособие православной церкви в Сайде.

По сношению моему о сем предмете с Патриархом Антиохийским деньги сии были выданы под расписку <епископа> Тиро-Сидонского чрез посредство агента нашего в Сайде, коему поручено с моей стороны наблюдать за употреблением денег сообразно с их назначением и своевременно меня о том уведомить. Расписку помянутого Тиро-Сидонского представил я на днях императорской миссии, а дупликат оной долгом считаю препроводить к Вашему Высокородию.

С совершенною преданностию и почтением имею честь быть и проч.

ОР РГБ, ф. 188, картон 4, ед. хр. 30, л. 43–43об.

Москва 20 сентября 1850 г.

На левом поле пометы:

1. «В пачке получено 1967 руб. 30 к.: – записаны по Миссии № 106».

2. «Письмо передано 15 окт<ября> архиеп<ископу> Иакову для передачи Его Блаженству 1450 руб. и два ящика отправлены к ген<еральному> консулу в Бейрут при отношении от 18 ноября 1850. № 449».

Милостивый государь, Владимир Павлович!

Воспоминание благосклонного расположения, оказанного мне Вашим Превосходительством в Москве, дает мне свободу приблизиться к Вам, с надеждою, что не посетуете на меня, если моими частными заботами отвлеку на время внимание Ваше от важных общественных забот, Вас обременяющих. Не вижу иного пути к исполнению данного мне поручения, от которого отказаться не должно было мне позволить христианское братолюбие.

Благочестивый и благотворительный гражданин Павловского Посада Давид Иванович Широков, умирая, назначил тысячу пятьсот рублей серебром на нуждающиеся церкви и монастыри Иерусалима и Палестины, и пятьсот рублей серебром на монастыри Афонские, прося в то же время от имеющих получить участие в сем благотворении молитв о упокоении души его.

Примите снисходительно покорнейшую просьбу мою о распоряжении, чтобы, по приложенному при сем расписанию, суммы, следующие в Палестину и во Св<ятую> гору, препровождены были в те точно монастыри и церкви, которые означены в приложенном расписании, с изъяснением назначения, по употреблении почтовых издержек из суммы, в расписании отчисленной.

Чтобы за один раз возложить на Ваше великодушие мои бремена, – покорнейше прошу также приказать доставить прилагаемое при сем от моего имени письмо и архиерейское облачение Блаженнейшему Кириллу, Патриарху Иерусалимскому, собственного для его особы, и еще среброкованое Евангелие и священнослужебные сосуды для архиепископа Фаддея, пребывающего в Иерусалиме, которые желательно, чтобы препровождены были к нему без замедления.

Призывая на Вас и на семейство Ваше, и на полезные Царству Русскому труды Ваши благословение Божие, с совершенным почтением и преданностью имею честь быть

Вашего Превосходительства

Подписал: покорнейший слуга Филарет, митрополит Московский

АВП РИ, ф. Посольство в Константинополе, оп. 517/1, д. 3574, л. 10–11.

Москва 20 сентября 1850 г.

Подлинник

Приложение к письму митрополита Московского Филарета к посланнику в Константинополе В.П. Титову

Из остальных 50 рублей серебром, за уплатою в Москве на почту, остающиеся на дальнейшие почтовые издержки.

Подписал: Титулярный советник Александр Святослав<ский>³⁴²

АВПРИ, ф. Посольство в Константинополе, оп. 517/1, д. 3574, л. 13–13об

20 декабря 1850 г.

Подлинник

Милостивый государь Андрей Николаевич,

Письмо Ваше из Москвы от 20 октября получил я с последним пароходом вместе с дарами Вашими в дамасский Никольский собор. Все это уже доставлено в Дамаск чрез агента Телатиниди. Повреждения другого не оказалось, кроме одного куска бархата, который был разорван от гвоздей местах в двух снаружи; к счастию, подначки не было, а разорванный бархат послужит прекрасно.

Хотите ли, Андрей Николаевич, совершить благое дело? Что Вы хотите, в том нет сумнения; остается ведать, разделяете ли Вы мое воззрение, об участии не сумневаюсь.

Вот какое дело: участь Алепа (Алеппо. – Н.Л.) Вам известна; известно Вам и то, что лет за 150 пред сим это была самая цветущая из антиохийских епархий. После вторжения унии остался пустым древний православный собор, отнятый сперва униатами, затем возвращенный Православию. Лет за 6 пред сим новоназначенный в Алеп <епископ> Кирилл стяжал двоякий успех: униатам внушил к себе доверие и любовь, а церковь свою украсил и обогатил. В последний мятеж, к которому подал повод отчасти и пресловутый <униатский патриарх> Максим своим надменным поведением и суесловием, церковь, правда, уцелела, но заметьте, что она в это время обновлялась и переустраивалась, а потому все от иконостаса до ламп – решительно все было в архиерейском доме, где временно отправлялась служба. Дом этот сгорел после грабежа. Митрополит спасся в лохмотьях. Погибла порядочная библиотека и все, что в доме архиерейском, и все церковное. Не осталось ни псалтыря, ни епитрахили православной в целом Алепе. Убыток простирается до 2 т<ысяч> мешков, т. е. около 60 т<ысяч> руб. сер.

Я отсюда поспешил кое-как пособить и доставил ему от консульства, равно и по подписке между православными в Бейруте, несколько тысяч пиастров на рясу да на хлеб ему и на призрение 30 семейств православных, оставшихся без крова и без хлеба среди зимы. От нашего <императорского> двора будет некоторое пособие, я надеюсь, в Алепскую церковь; но если можете – подпискою ли или просто складчиною между знакомыми Вам лицами, усердствующими к Православию, – собрать несколько тысяч <рублей> сер<ебра> на это дело, то, верно, в доброй воле недостатка с Вашей стороны не будет.

Вот Вам мысль моя. Рассудите сами и делайте по своему усмотрению.

ОР РГБ, ф. 188, картон 4, ед. хр. 30, л. 56–56об.

Бейрут 10 января 1851 г.

Подлинник

Милостивый государь Андрей Николаевич,

С прошедшим пароходом отвечал на последнее письмо Ваше, докладывал я об исправном получении и отправлении в Дамаск бархата и прочих даров Ваших в Никольский собор.

Спешу теперь препроводить расписку соборных епитропов за скрепою патриаршего наместника на арабском и на греческом языках, в получении 70 арш. бархата, 60 арш. серебряного гаса (не знаю точного термина), ста аршин широкой каймы и 25 аршин узкой – на 6 священнических и 2 диаконских облачения.

Извещаю Вас, в то же время, что по требованию нашему уже приступлено к кроению и проч. Вам приятно будет узнать, что по этому поводу дамасский собор выдает кое-что из старых облачений на разграбленную и обнаженную догола обитель св. Феклы, о чем я уже писал Вам. Итак, благодеяние Ваше служит некоторым образом и в пользу этой обители.

Из Иерусалима обещались мне равномерно выслать кое-что во Св. Феклу и в Алеп, а владыка Иерусалимский по нашему примеру и чрез мое посредство выслал уже <епископу> Алепскому 5 т<ысяч> пиастров пособия.

ОР РГБ, ф. 188, картон 4, ед. хр. 30, л. 57 –57об.

С.-Петербург 10 апреля 1851 г.

Подлинник

Христос Воскресе, Блаженнейший Владыко!

Поспешаю приветствовать Вас сим радостным приветствием и благодарить за пастырское писание Ваше. Радуюсь, что письмо мое уже застанет Вас посреди Вашей паствы, которая давно скорбит о лишении своего архипастыря. Дай Бог, чтобы осенил ее желанный мир и внешний от иноверцев, и внутренний между братиею разноплеменною. О построении церкви в Антиохии буду по возможности стараться, хотя при нынешних обстоятельствах трудно, и сам я взял еще на себя обязанность собирать в пользу Мир-Ликийской церкви святителя Николая, которую желаю восстановить из развалин, ради памяти великого святителя, а для двух собирать в одно время трудно; великой же Мелании нашей не стало³⁴³, и такое лицо уже не повторится, ибо она только и думала, как все раздать по церквам. Теперь же и Патриарх Александрийский <Иерофей II> просит меня озаботиться о сооружении церкви Благовещения в Александрии.

Недавно послал я чрез наше посольство в Константинополе на имя Вашего Блаженства новую мою книгу: Письма с Востока, в которой Вы прочтете описание моего путешествия.

Простите, поручая себя молитвам Вашим, остаюсь с глубочайшим уважением Вашего Блаженства покорнейший слуга А. М.

ОР РГБ, ф. 188, картон 3, ед. хр. 11, л. 19–19об.

Москва 26 апреля 1851 г.

Отпуск

Христос воскресе, честнейший отец игумен Иоасаф! Приветствую Вас со всею братиею св. Лавры Вашей сим радостным о Христе целованием и благодарю за отеческое письмо Ваше и все Ваши благожелания моему недостоинству.

Радуюсь, что мне <можно> Вас утешить молением сим давним, мною только к Вам направленным. – Я думаю, теперь Вы уже получили чрез г. консула Базили две иконы, мною Вам обещанные и давно уже отправленные, – св. апостола Андрея и преподобного Сергия, память коего совершается 5 июля и 25 сентября. Да будут и они в лике празднуемых Вами угодников Божиих, ибо великие благодеяния оказали они Земле Русской.

Прошу Вас засвидетельствовать мое почтение преосвященному архиепископу Севастийскому Фаддею, и спросите у него, получил ли он то великолепное Евангелие в серебряном позлащенном окладе и такие же сосуды (дископотир), которые давно ему послал, еще осенью, митрополит Московский, чрез Патриарха, за тот камень от Св<ятого> Гроба, который он мне дал? Отчего же не имеем мы извещения доселе о их получении?

Прошу кланяться и отцу камарасу* Феофану, которого очень помню и люблю. Не забудьте и старцу Савве поклониться, и меня пом<януть> в святых молитвах Ваших.

Вашего Преподобия покорный слуга А.Н. Муравьев

ОР РГБ, ф. 188, карт. 3, ед. хр. 13, л. 1–1об.

Константинополь 1 августа – 1 сентября 1851 г.

Пер. с греч. и араб. Копия

Святейший Всероссийский Синод!

Сын и Слово Отчее, Господь наш Иисус Христос, человеколюбиво призревший на немощь нашу и приобщившийся нашей плоти и крови, Сам не устыдился назвать нас своими братьями и соделал всех людей общниками Пречистого Тела и Пречестной Крови и братиями друг другу, будут ли они в мире велики или малы сильны или слабы, богаты или бедны, дабы они, как дети одного и того же Всеблагого Отца, посредством братского общения в Церкви вспомоществовали друг другу с любовию, сильные помогая слабости немощных, а богатые телесным и духовным богатством уделяя свои избытки скудости других, да будет таким образом равенство, от коего происходят дружба, любовь и жизнь во Христе, к которой мы все призваны.

Благодатию и человеколюбием возлюбившего нас Иисуса Христа и предавшего Себя для искупления мира и обращения душ от неправых путей их, за пять пред сим лет я, нижайший раб и служитель Его, вместе с заблуждавшеюся моею паствою обратился от западного лжеучения и суемудрия к святому, истинному и нетленному свету Востока востоков, в недра матери нашей Церкви Православной, Единой, Святой, Соборной и Апостольской, от которой завистию и злобою лукавого отделились не очень давно несчастные отцы наши, и опять вступил в православное христианское братство, от которого отпал, и в истинную и законную иерархию. О таком благоволении и устроении о мне Божием, бывшем по неизреченной Его милости, я считаю делом христианским и братским смиренно сообщить и Вашему пречестнейшему благочестию, дабы и Ваше Братство возрадовалось духом о спасении нашем и воздали славу Спасителю всех, Промыслителю и Избавителю Богу, единому творящему чудеса. Об этом предмете я отправил к Вашему Святейшеству и другое кратчайшее уведомление чрез Его Превосходительство, г. посланника Державной России.

Все вышесказанное, конечно, исполнит радости и веселия слышащих о сем христианские души, честнейшие Отцы и Братия, но здешние обстоятельства бедственны, весьма прискорбны и достойны великого сожаления. Обратившийся со мною от папистического лжеучения к благочестию народ амидский, немногочисленный в сравнении с другими епархиями, бедный и невежественный, окруженный народами варварскими и постоянно претерпевающий разные наветы от многих и различных посланников лжи, подверженный бесчисленным бедствиям и доныне страждущий, находится в опасности опять соделаться (чего да не будет) жертвою заблуждения и коварства, если какое-либо благодетельное и сильное покровительство и защищение не будет даровано сему народу Промыслом Божиим, ибо враги, будучи многочисленны и сильны, действуя приманкою богатства, рассевая даром книги лжеучения, предлагая гражданское покровительство и употребляя все возможные средства к совращению слабейших, успевают к худшему, заблуждаясь и вводя других в заблуждение. А наши бедны, слабы, презираемы и лишены покровительства во время напастей от какой-либо дружественной православной силы, потому что доселе не было в здешней епархии консула Державной России, который служил бы защитником правды во время неправды, между тем как эта епархия стоит на пути, по которому отправляются многие армяне и магометане из Персии, Тифлиса и других мест в страны Аравии по делам торговым, также в Иерусалим и Геджаз на богомолье, не говоря о находящихся под защитою России туземцах здешней епархии; и англичане, хотя они и не имеют ничего из вышесказанного, но определили в одном месте этой епархии консула, а в прочих – поверенных, для защиты всех, кого привлекут к себе.

Посему, так как можно ожидать много пользы, если здесь будет консул Православной Державной России, то припадаем к стопам Вашего Святейшества я и все жители сей епархии, и просим оказать нам милость Вашу и исходатайствовать нам благодетельного назначения консула в здешнюю епархию.

Перейдем теперь к святым храмам, из которых с величайшими трудностями при помощи Божией одни я воздвиг с самого основания, другие, обветшавшие и угрожавшие падением, исправил и возобновил, и для этого впал в долги, занявши деньги за проценты. Из возобновленных мною церквей в особенности две весьма ветхи; их я должен исправить вновь и кроме того построить жилища для священников, училище и пристанище для богомольцев, но моя скудость бессильна для такого предприятия, так как я не имею помощи ни от кого. К довершению бедствия все святые храмы совершенно пусты, не имеют ни сосудов, ни святых икон, ни священных одежд и покровов, ни самых необходимых книг для молитвословий. Священника сведущего нет ни одного, разве какой-либо мимоходящий и чужеземный приимет на себя службу для принесения бескровной жертвы, один в четырех святых храмах, и притом на один год; нет ни диакона, ни проповедника или катехизатора, ни учителя для обучения детей православных греческой грамоте и для приготовления чтецов и певцов в церкви, из которых бы со временем образовался клир и местное духовенство. Я один и митрополит, и епископ, и священник, проповедник и учитель арабского языка и грамматики. Если же пригласить из другой епархии архимандрита, священника, двоих диаконов и учителя, что весьма необходимо и по нуждам моей епархии и по преклонным летам моим, то для сего недостаточно будет, по крайней мере, тысячи карбованцев (рублей), а моя епархия крайне бедна, не имеет совершенно никаких доходов, ни имущества недвижимого и заведений, с которых я мог бы получать что-нибудь; не имея возможности сделать даже архиерейских вещей, как то мантии и прочих принадлежностей архиерейского служения, откуда я возьму тысячу карбованцев в год?

А что сказать о греческих училищах, необходимых и между тем не существующих здесь (ибо греческого языка, за неимением учителя, и я совершенно не знаю, к несчастию и сожалению моему и моей паствы)? Язык туземцев есть турецкий и тюркский, которые, как известно, не суть языки нашей Матери Церкви, и потому, когда читается в Церкви какое-либо греческое чтение, то они не разумеют читаемого; а существующие здесь училища, о которых вышеупомянуто, нуждаются в учителях, книгах и расходах на одежду и содержание сирот и бедных учеников. Кроме того, епархия имеет большую нужду в учителе-богослове, который бы преподавал катехизис и учил народ слову Божию, и знал языки греческий, латинский и славянский, потому что книги отеческие и соборные написаны на этих трех языках; такого учителя я считаю нужным просить из Константинополя, равно и книги богословские, которых нет в моей бедной епархии. Па всё, о чем я упомянул, едва и с трудом будет достаточно тысячи пятисот карбованцев, которые не знаю откуда мне взять, дабы я мог спасти народ Господень от сетей вражеских, соделать его мужем совершенным, утвердить и обезопасить, чтобы он опять не отпал, не имея у себя никакого помощника, защитника и покровителя. Лета мои преклонны, и час смерти неизвестен: кто же после моего отшествия отсюда примет духовное руководительство народом, находящимся в столь бедственных обстоятельствах, если благовременно не приготовит кто-либо преемника мне? Это причиняет мне скорбь, Иерархи Христовы Святейшие и Отцы Пречестнейшие, это мучит меня, это стесняет и удручает мое сердце, ибо я опасаюсь, чтобы малая нива моя, над которою я столько лет трудился и терпел, не сделалась жертвою чуждого серпа, и чтобы чуждые не пожали того, что посеял Христос.

Посему я осмелился прибегнуть с настоящею моею просьбою к Вашему Святейшему Собору, дабы, во-первых, Вы помолились от сердца к богатому в милости Богу, как любезные и верные служители Его, да дарует Он благосостояние и благоденствие Церкви Амидской, а мне несчастному – терпение в страданиях и твердость в бедствиях; во-вторых, усердно молю, дабы мне дозволено было от Святейшего Собора Вашего прибыть в какой-либо город Державной России для собирания от православных жителей священных сосудов и икон, по крайней мере на один год. Если же это невозможно, то любовь Божия, чувство сострадания, ревность о Православии и попечение о Церквах да преклонят Вас, Отцы и Братие, на наши униженные просьбы и моления: восплачьте братолюбно о наших несчастиях, воздохните о наших скорбях, прострите христианскую и человеколюбивую руку и, сколько можете, помогите нашим нуждам, окажите милость братской Церкви, удрученной бедностию, наготствующей, алчущей хлеба и воды и слышания слова Господня, преклоняющейся и готовой пасть и соделаться посмешищем для окружающих и врагов и подобной человеку, попавшемуся разбойникам, которого они избили, обнажили и оставили между жизнию и смертию, но над которым, наконец, сжалился самарянин, перенесший его в гостиницу и имевший о нем попечение.

Милосердие Вашего Святейшества подобно милосердию того Самарянина, т. е. Иисуса Христа; посему умоляю, явите дела человеколюбия Вашего к нашей Церкви, во-первых, прислав какую-либо сумму на устроение церквей и прочего, и во-вторых, определив ежегодно посылать что-нибудь на содержание училищ, духовенства и служителей церковных моему смирению чрез Его Превосходительство г-на посланника Державной России. Количества этого пособия я сам не могу определить, но да внушит Вам полезное Святой Дух, просветивший и умудривший Вас и соделавший светлыми столпами в храме Божием, утверждающими всю Кафолическую Церковь.

Одно только считаю нужным присовокупить и объяснить, что скорая помощь Ваша укрепит колеблющуюся Церковь, спасет народ, находящийся в опасности, утешит бедствующего архиерея, поощрит и прочих сирийских и месопотамских архиереев вместе с их народом, сидящим в том же мраке лжеучения, к тому, чтобы они оставили заблуждения и возвратились опять в недра святой матери Церкви, от которой отделились подобно нам; истинный же Пастырь пастырей воздаст Вам в настоящей жизни великою милостию и щедротами Своими, а в будущей жизни, когда придет во славе, скажет Вам: «Понеже сотвористе сим братиям моим меньшим, Мне сотвористе». Наконец, Бог мира и Отец всякого утешения да сохранит величие Славы Благочестивейшего Великого Самодержца и да продолжит дни Его, умножая ежедневно благосостояние Державы Его, равно и Ваш Святейший Собор, и всю Вашу Святую Церковь да соделает превыше всякого навета злых духов обильною всеми благами, непобедимою от нападений вражеских, всегда победоносною, торжествующею и украшенною вечно-зеленеющими цветами человеколюбия.

1 сентября 1851.

Митрополит Амидский Макарий.

РГИА, ф. 796, оп. 132, ед. хр. 1971, л. 4–7

Троице-Сергиева Лавра 25 сентября 1851 г.

Отпуск

(На одном листе с отпуском письма к Иерофею, Патриарху Антиохийскому)

Почтительный Константин Михайлович!

Благодарю Вас за извещение о доставлении посланных мною икон в Лавру Св. Саввы; радуюсь, что теперь мне исполнить (дано) отчасти то, что обещал Вам в пособие Алепу (т.е. Алеппской епархии. –Н.Л.). Все пожертвованное одним поминовением в Москве я просил нашего Владыку <митрополита Московского Филарета> распределить таким образом деньгами, чтобы 500 руб. серебром были назначены для разрушенных церквей Алепских чрез Ваши руки; другие 500 руб., которые Вам будут посланы, благоволите доставить Патриарху Антиохийскому, из коих 450 руб. назначены на сооружение храма в Антиохии, а 50 руб. на обновление расстроенного монастыря Святой Феклы. Еще 500 руб. будут посланы чрез Вас или прямо архимандриту Порфирию <начальнику Русской Духовной Миссии в Иерусалиме> для раздачи по его личному усмотрению беднейшим собственно арабским церквам наличными, и еще 200 руб. чрез него же в Лавру Св. Саввы и 300 руб. Св. Гробу.

Вся эта сумма, секретно, пройдет чрез Ваши руки. Но в отношении наместника <Иерусалимской> Церкви предстоит действовать архимандриту <Порфирию>, дабы он не огорчился недоверчивостию, так как я ему об этом писал, и по его просьбе посылаема милостыня.

Касательно же Алепского подаяния извольте распоряжаться, как сами заблагорассудите, и пожалуйста, наблюдите, чтобы назначенное для церквей Антиохии и Манулы было употреблено собственно на них. Да убедите, сделайте милость, Патриарха Иерофея иметь доверенность если не к митрополиту Ливанскому, то к митрополиту Московскому и Св. Синоду и, наконец, ко мне, что, верно, не позволили бы преосв<ященному> Неофиту, если бы он это и вздумал, удерживать у себя 50 000 капитал, собранный им для училищ антиохийских и давно представленный Синоду. Сборы теперь весьма плохи, и он все еще не может одолеть подворье, которое необходимо будет для жительства арабского духовенства и учеников, а процентов он даже не касается. Если Патриарх желает, пусть возьмет проценты, хотя бы лучше их оставить для приращения капитала. Но самого капитала ему не позволят тратить. Преосв<ященный> Неофит для большего удостоверения послал к нему копии с отношения к нему обер-прокурора о процентах с его капитала.

Простите, на днях возвращаюсь в Петербург и буду там ожидать Ваших писем.

Остаюсь с душевным уважением и преданным Вам

А. Муравьев.

ОР РГБ, ф. 188, картон 3, ед. хр. 11, л. 2б-2боб.

Бейрут 18 марта 1852 г.

Подлинник

Милостивый государь и почтенный друг Андрей Николаевич,

Всего прежде поздравьте нас с благополучным окончанием дела о св<ятых> местах. Решение этого вопроса превзошло все мои ожидания, и поверьте, что этим много мы обязаны состоянию Европы и весу русской речи не только в Стамбуле, но, вероятно, и в Париже.

Жаловались мы на французов, что они так горячо заступались за латин и премногого требовали, а как посмотреть да разобрать дело, нельзя не считаться, что они были правы, ибо действительно греки удальством да хитростию премногое похитили у франков, а ведь Франция держит в руках трактаты, в силу коих почти все принадлежит латинам. Как бы ни изменились времена, и обстоятельства, и самая сущность права, однако, трактат есть вещь святая.

Вот почему думаю я, что мы должны радоваться тому, что Франция довольствовалась теперь толико малым удовлетворением, которое состоит в праве, дарованном латинам, служить внутри Гефсиманской пещеры на Гробе Богородицы, впрочем, не изменяя нисколько местностей. Взамен этой уступки греки могут, в свою очередь, служить на месте Вознесения, которое доселе было им недоступно. Это главное изменение в правах обоюдных, остальное не заслуживает внимания³⁴⁵.

Забыл я Вас обрадовать надеждою, что харемы не долго будут еще сквернить храм Святогробский³⁴⁶. Вопрос этот сопряжен теперь с вопросом о куполе, т. е. о починке купола, и решится заодно.

<Патриарх> Иерусалимский по нашему ходатайству обязался отпускать ежегодно 30 т<ысяч> пиастров пособия на духовные училища Антиохийского Престола. Это сообщаю Вам потому, что уже поступили деньги чрез наши руки и употребляются с пользою. Есть еще и другие планы у Иерусалимского, как то больницы, типография, Духовная Академия (в Крестовом монастыре). Но пока все это в области проекта, лучше не упоминать, а ждать действия и исполнения.

ОР РГБ, ф. 188, картон 4, ед. хр. 30, л. 66.

С.-Петербург 20 марта 1852 г.

Отпуск

Блаженнейший Владыко!

Пред наступлением радостных празднеств Пасхи, приветствуя Вас как блюстителя тех мест, где совершилось великое таинство нашего искупления, вместе с тем благодарю и за отеческое послание Ваше, и молю Распятого и Воскресшего ради нас недостойных, дабы утешил Вас посреди скорби и забот Вашего Блаженства о святых местах³⁴⁷, которую и мы разделяем.

Позвольте утруждать Вас просьбою о доставлении во Святой Град Вифлеем усердного приношения благочестивого купца, который, услышав, что обветшали над местом Рождества нашего Спаса висевшие там занавесы, посылает для обновления 51 аршин красного штофа и благолепные воздухи для ежедневного употребления при литургии во Святой Пещере.

Поручая себя святым молитвам Вашим, остаюсь с душевным уважением и проч.

ОР РГБ, ф. 188, оп. 3, ед. хр. 17, л. 5.

Бейрут 12 мая 1852 г.

Подлинник

Печ. с незначит. сокращениями

В этот раз Вы совершенно правы на меня гневаться, почтенный друг Андрей Николаевич. Меж тем и я ни в чем не виноват.

Ваше письмо от 14 октября 1851 года было мне вручено вчера ввечеру прибывшею сюда из Иерусалима княгинею Щербатовою³⁴⁸. Узнав Ваш почерк на конверте, я подумал, что это просто рекомендация. Каково же было мое удивление, когда я видел, что Вы мне говорите про дела, а о кн<ягине> Щербатовой ни слова. Задача поленилась, когда она вручила мне также письма от о. Порфирия из Константинополя (архимандрит с той поры съездил в Киев на лечение и уже недели за две пред сим проехал обратно в Иерусалим), и много других писем. Путешественница наша отправлялась 3 ноября из Константинополя с намерением ехать прямо в Бейрут. В Смирне раздумала и оттуда съездила в Египет, затем в Синай, откуда прибыла в Иерусалим на Великий пост, оттуда путешествовала в Дамаск, и вчера лишь сюда приехала, и все письма возила с собою. Есть, в том числе, и письмо от Вас к Патриарху Антиохийскому <Иерофею>, которого она не застала в Дамаске (он в Антиохии) и потому передала мне. Все это было мне тем досаднее, что месяца за два пред сим Алепский спрашивал у меня, не пишете ли Вы мне о его делах, а я отвечал ему, что Вы ничего не пишете. Итак, почтенный друг Андрей Николаевич, перестаньте гневаться, ибо виновата одна княгиня Щербатова, а не я, если в мае отвечаю я на октябрьское письмо.

Деньги, о коих извещаете, в пособие Алепу, Дамаску, Антиохии, Св<ятому> Савве и Св<ятому> Гробу давно доставлены по принадлежности, точно так, как Вы пишете. Иерусалимские выданы чрез <члена Русской Духовной Миссии> о. Феофана³⁴⁹, по отсутствию Порфирия; расписки представил я, а меж тем, я советовал о. Феофану, чтобы сам он или архимандрит писали бы частным образом <митрополиту> Московскому <Филарету> или докладывали бы в Синод об употреблении этих денег. Не знаю, исполнено ли это. Что касается до надзора моего за употреблением денег, назначенных в Алеп, в Малулу и в Антиохию, могу лишь стороною осведомляться; но я обеспечил дело тем, что некоторые из почетных граждан в Дамаске и в Алепе извещены об источнике этой милостыни и о ее назначении. Приличия ради ограничиваюсь вытребованием расписки от Патриарха Иерофея и от Кирилла Алепского. Иначе, если народ здешний станет подозревать, что мы не доверяем его владыкам, то рушится решительно и без того уже слишком ослабевшее в здешнем народе чувство доверия к духовным властям.

Меж тем, приятная для Вас новость: церковь Св. Николая в Антиохии уже заложена после долгих противодействий со стороны тамошних мусульман, кои устранены нашим посредничеством. Вы слышали, вероятно, что весь здешний край от Тавра до Самарии взволнован с прошлого года по случаю рекрутских наборов. На днях ждем вспышки в Гауране. В таких обстоятельствах, поверьте, фирманы не имеют большой силы, если не обладают сочувствием в преобладающем племени.

Другая новость приятная: <Патриарх> Иерусалимский начал выдавать по 30 т<ысяч> пиастров ежегодно пособия на училища в Антиохийских епархиях. А так как Блаженный Иерофей чрезчур вяло за все это принимается и при добрых намерениях плошает, то я вошел в непосредственные сношения с игуменом Пелементским (Баламандским. – Н.Л.) и выдал из экономии синодальных пособий при консульстве жалованье на учителя духовного в монастыре, да из того же источника жалованье на светского учителя в Мар-Джуржас-Зук на Ливане. Так что эти два училища уже успевают прекрасно. Из иерусалимских денег будет назначено пособие по епархиям. <...>

Иерусалимский владыка (Патриарх Кирилл. – Н.Л.) сулит чудеса, заводит в проект Академию в Крестовом монастыре, типографию во Св<ятом> Граде да больницу³⁵⁰; меж тем все идет так же плохо, как прежде, коли посмотреть поближе, а сам Владыка сидит себе в Стамбуле. Радуйтесь по крайней мере торжеству нашему в решении процесса о святых местах, да надежде, что при сей верной оказии удастся снять харемы. Нужна, впрочем, осторожность крайняя по многим внешним соображениям.

Что касается расспросов <Патриарха> Антиохийского о деле <митрополита> Неофита Илиупольского, не удивляйтесь тому. Виноват отчасти сам Илиупольский, что мало пишет, отчетов не доставляет никаких, да и дела-то не поясняет и пояснить не умеет, когда пишет. На днях получил я ризничные вещи от Св. Синода в Алеп и 258 руб. сер. на возобновление иконостаса. <...>

ОР РГБ, ф. 188, картон 4, ед. хр. 30, л. 67–70об.

Константинополь 24 мая 1852 г.

Пер. с греч.

Печ. в сокращении

Кирилл, Божиею милостию Патриарх Святого Града Иерусалима и всея Палестины.

Благороднейший и благочестивейший поклонник Всесвятого и Животворного Гроба г. Андрей Муравьев, чадо во Христе возлюбленное и вожделенное нашего смирения. Достоуважаемое твое благородство из глубины души приветствуя о Господе, отечески благословляем.

...Многообразные скорбные заботы, которые переносим мы в сии последние дни ради гонений против нас западных за святые места, разделил и ты вместе с нами, как достойный рыцарь Святой Земли, и сражался и содействовал с нами для защиты Святой Земли, да тихо в уделе Православной Церкви <поживем> во всяком благочестии и тишине.

Православные, возлюбленное во Христе чадо, многие лета сохраняли толикие свои обладания над святыми местами, преодолевая мужественно все бывшие прежде гонения и притязания тяжкие иноплеменников. Но печальное нападение Латинской Церкви прибавило <бы> сильного и неодолимого противоборства, если бы замедлил противустать содействием великий Заступник Православной Церкви, могущественный Монарх и Самодержец Николай, приуготовя с решительностию нападающих, советуя соблюдать настоящие обладания и в несказанную радость изменить плач Православного Востока. Почему и воспрянули сердца всех нас, взывая пламенные молитвы к Всевышнему о долгоденствии Великого Спасителя Православной Церкви. Все о сем.

Еще извещаем твое благородство, что получили мы исправно чрез императорскую почту посланное приношение благочестивого некоего купца, 51 аршин красной шелковой материи вместе с воздухами, и по благочестивому желанию приносящего пошлем сие во святый Вифлеем, дабы обновить божественный занавес священного места Рождества Спасителя нашего при поминовении там при ежедневной литургии имен Александра, Петра и Александры – и сокращая слово, желаем, чтобы святые места благоденствовали годы, без изменения, славно.

Пламенный богомолец и отец преданнейший, Патриарх Иерусалимский Кирилл.

ОР РГБ, ф. 188, оп. 7, ед. хр. 26, л. 26–27.

Мар-Ильяс на Ливане 4 июля 1852 г.

Подлинник

Не помня, разрешает ли последнее письмо мое загадку молчания моего о пособиях, доставленных от имени преосв<ященного> Филарета Московского в Алеп и в Дамаск, докладываю Вам сегодня, что все это давно в исправности передано и давно представлены отчеты. Пособия эти поспели весьма кстати; в Алеп же доставлено недавно от Св. Синода 258 руб. сер. на иконостас и кое-какие ризничные вещи, о чем сегодня представляю отчет.

Писал ли я Вам, что по моему ходатайству послано также в Алеп пособие деньгами от Патриарха Иерусалимского, да еще скромная ризница от Св<ятого> Гроба вместе с архиерейским облачением, так что самонужнейшему пособили, а то знайте, без метафор и гипербол, там не было ни стихаря, ни псалтыря после разорения митрополии. Теперь кое-как достраивается церковь. Архиерей пишет мне, что нужно еще 50 тыс<яч> пиастров на окончание работы. Правда и то, что и прежде разорения денег недоставало. Было всего в наличии около 40 т<ысяч> пиастров, когда случился бунт, а требовалось 80 на постройку. Итак, повременим и пождем. Дело о возмездии от казны турецкой на разоренные церкви в Алепе кое-как подвигается, но возмездие это не касается церкви, ибо церковь была в постройке и не была разорена; говорю о здании церковном собственно; но все, что принадлежало церкви, решительно все, кроме камней и известки, хранилось в митрополии, т. е. в архиерейском доме, где временно отправлялась служба, и там в пожаре все погибло вместе

с домом. Алепский думает просить об отправлении в Россию духовного лица с его стороны на сбор милостыни. Я ему отвечал, что об этом надо ходатайствовать по духовному начальству, т. е. чрез Патриарха Вселенского, коему подчинена Алепская епархия. Подобает ли это делать или нет – я мнения не имам < Цсл. ‘не имею’>, ибо тут надо иметь много других соображений.

Вам известно, что и в антиохийскую церковь, т. е. на сооружение храма св. Николая в Антиохии, поступило пособие от <митрополита> Московского. Постройка эта подвигается. Не поверите, сколько препятствий предстояло, чтобы местные мусульмане позволили христианам строить эту церковь. По разрешению Синода доставлено сюда более 4 т<ысяч рублей> сер<ебром> процентов с капитала, собранного Илиупольским на училище. Ведаете Вы и о ежегодном пособии от Иерусалимского <Патриарха> 30 т<ысяч> пиастров на сей же предмет. Итак, средства материальные достаточны, и грешно теперь жаловаться. Беда та, что людей нет. Решительно нет ни наставников, ни людей, способных надзирать за училищами. Делаются теперь попытки в Пелеменде (Баламанде), в Триполи, в Латтаке и на Ливане близ Бейрута, увидим, как это пойдет.

В Иерусалиме еще не исполнен последний фирман³⁵¹. Ждем комиссара от Порты. Тогда и я перееду в Иерусалим. Есть надежда при этой оказии снять и нечестивые харемы. Но, по-моему, всего этого важнее, чтобы <Патриарх> Иерусалимский поскорее переехал бы восвояси. Иначе, как мы ни бейся, проку нет и не будет. Знаменитый Святой Петр³⁵² с году на год становится несноснее; решительно, дела не делает и делу мешает. По приказанию Синода предстоит начать ежегодные выдачи на содержание училища в Кераке; для этого надо предварительное сведение, что там делается и как употреблены будут наши деньги. Поверьте, не могу добиться ответа от Его Преосвященства на мои запросы; все откладывает и ждет меня на словесное объяснение, а ведь дело идет о деньгах да о счете, и тут необходимо писание.

<Патриарх> Иерусалимский, по окончании дела святогробского, длит свое пребывание в Константинополе, будто бы для-ради дела о монастырских имениях в Молдовлахии, а так как, по всему судя, дело это, по своему существу и по другим обстоятельствам, входит в разряд дел бесконечных, то и Е<го> Б<лаженства> на бесконечное время остается в Константинополе. Есть, впрочем, надежда, что он возвратится восвояси, и тогда увидим, к чему поведут обширные его планы о богадельне, Духовной Академии, типографии и о прочем. Покамест все это в проекте.

Простите, Андрей Николаевич, чреcчур расписался я сегодня, но все-таки, надеюсь, не поленитесь прочесть. Все-таки моя рука разборчивее Вашей, а я с жадностию разгадываю Ваши иероглифы и дивлюсь наборщикам, что печатали Ваши сочинения.

Простите и верьте в почтительную преданность Вашего К. Базили.

ОР РГБ, ф. 188, картон 4, ед. хр. 30, л. 71–74об.

С.-Петербург 5 сентября 1852 г.

Отпуск

Блаженнейший Владыко!

С утешением получил я пастырское письмо Ваше, которым извещаете меня о успешном ходе дела в Антиохии и о начале постройки там церкви Святителя Николая.

По просьбе Вашей о участии, я со своей стороны буду стараться помогать, сколько могу, и потому прошу Вас прислать мне немедленно меру и число всех икон, нужных для иконостаса, а равно меру престола и жертвенника для устройства на них одежды, с прочею утварью, ибо я надеюсь, что благочестивая Москва сделает это: деньгами собирать трудно при многочисленных сборах, которые у нас продолжаются в разные места Востока.

В ожидании благосклонного отзыва Вашего, остаюсь с душевным уважением и проч.

ОР РГБ, ф. 188, картон 3, ед. хр. 11, л. 29.

С.-Петербург 25 января 1853 г.

Отпуск

Блаженнейший Владыко!

Приношу Вам чувствительнейшую мою благодарность за поздравления с Новым годом и желаю Вам провести оный благополучно, со вверенною Вам от Христа паствою.

Ожидать буду меру и число икон для церкви Святителя Николая в Антиохии, но я смогу сделать только иконы, а не дерево иконостаса, который нужно заказать на месте, ибо его трудно перевозить. Теперь мне разрешено строить церковь и в Мире Ликийской, над гробом Чудотворца³⁵³; но обещание мое Вам исполню.

Поручая себя святым молитвам Вашим, остаюсь с глубочайшим уважением и проч.

ОР РГБ, ф. 188, картон 3, ед. хр. 11, л. 31.

Москва Лето 1853 г.

Копия

Преосвященный Макарий, митрополит Амидский, которому разрешено прислать в Россию иеромонаха для сбора подаяний в пользу бедствующей церкви Амидской, 4 апреля сего 1853 г. отнесся ко мне, прося представить Св. Синоду препровожденную от него грамоту, и с тем вместе побуждая меня предстательствовать, чтобы ему дозволено было прибыть в Россию самому.

Я уже имел случай лично изъяснять Вашему Сиятельству причины сей просьбы его, сделавшиеся мне известными прежде. Преосвященному Амидскому трудно найти для сего поручения способного из своего малочисленного духовенства, и необходимо было бы нанять какого-нибудь греческого иеромонаха. Мне случилось знать одного афонского сборщика, который принял на себя сие дело с условием, чтобы половина собранного принадлежала ему. Много ли пользы мог бы ожидать преосвященный Амидский, если бы принужден был решиться на подобную сделку, при неуверенности еще в том, всю ли собранную сумму представит сборщик к разделу, так как деньги нередко даются без записки в книгу?

Ныне преосвященный Амидский пишет, что допущение его в Россию доставило бы ему случай лично объяснить о настоящем состоянии тамошнего христианства и о надеждах в будущем, и о соблазнах, какие окружают тамошних православных.

Долгом человеколюбия побуждаюсь представить сие христолюбивому вниманию Вашего Сиятельства, препровождая при сем и вышеозначенную грамоту, для предложения Св. Синоду.

РГИА, ф. 796, оп. 132, ед. хр. 1971, л. 27–28.

С.-Петербург 21 октября 1853 г.

Подлинник

По определению Св. Синода от 4 минувшего сентября о дозволении имеющему пребывание в Диарбекире Амидскому митрополиту Макарию прибыть в Россию сроком на один год для сбора подаяний, я всеподданнейше докладывал о том государю императору.

Его Императорскому Величеству благоугодно было на сем докладе моем в 17 день сего октября собственноручно написать «Согласен; но мудрено прибыть при теперешних военных обстоятельствах!».

Имею честь объявить о сем Святейшему Синоду.

РГИА, ф. 796, оп. 132, ед. хр. 1971, л. 37–37об.

С.-Петербург Декабрь 1853 г.

Копия

Блаженнейший Владыко!

Посреди тяжких обстоятельств Востока, затрудняющих всякую переписку, я еще должен сообщить Вам печальную весть о кончине почтенного старца Вашей патриаршей епархии, митрополита Илиопольского Неофита. Он скончался в Москве, после продолжительной болезни ревматизма и геморроя, на самый день памяти св. великомученицы Варвары, празднуемой в его кафедральном городе Илиополисе. Много потрудился старец, заслуживший общее уважение для Антиохийского Престола, и почти совершенно устроил Ваше подворье в Москве: обновил и украсил церковь св. Ипатия, а дом при оной купил и вновь перестроил, что ему стоило многих денег; он смог это сделать только по расположению к нему богатых купцов московских; к весне было бы все готово, но, к сожалению, он не успел докончить внутренности дома.

Теперь Вам надобно озаботиться о выборе достойного ему преемника; в сане архимандрита, уже не для сбора милостыни, а для заведования подворьем Вашим, по примеру прочих греческих монастырей в Москве; и об этом Вам следует написать прошение в Святейший Синод, чрез австрийское консульство в Бейруте, которое теперь оберегает русских подданных в Сирии; или если найдете какие другие более прямые пути чрез Триест, потому что чрез Константинополь трудно.

Московское епархиальное начальство озаботится о сохранении имущества, оставшегося после митрополита Неофита, в числе коего есть богатая плащаница и несколько священных утварей, собранных им для Вашей Церкви. Между тем, и от меня будут готовы к весне иконы для трех приделов вновь строящейся церкви св. Апостолов в Антиохии, но я не знаю, как Вам их переслать при нынешних обстоятельствах.

Сообщая все сие Вашему Блаженству в качестве епитропа, поручая себя святым молитвам Вашим, остаюсь с душевным уважением и сыновнею преданностию и проч.

ОР РГБ, ф. 188, картон 3, ед. хр. 11, л. 34–35.

С.-Петербург 1853 г.

Печ. с сокращениями

Не довольствуясь священными воспоминаниями Иерусалима, которые начертаны в глубине души моей, и желая ознаменовать чем-нибудь полезным для христианства пребывание мое в Святой Земле – так сказать, упрочить выражение благодарности моей к Богу, сподобившему меня посетить святые места земной жизни и смерти Спасителя, – я просил духовного отца, преосвященного Мелетия, указать мне, каким истинно полезным христианским делом мог бы я достигнуть своей цели. Достойный митрополит, обращая внимание мое на бедственное положение своей паствы, указал на селение Керак, за Иорданом.

В 1834 г. местные аравитяне возмутились против паши Мехмеда-Али. Ибрагим-Паша взял город, разрушил крепость и убил всех восставших против его власти, а православных перевел в окрестности Иерусалима. Спустя два года им было позволено возвратиться в Керак, но война и переселение уменьшили число их до 300 семейств, и у них не было доселе ни церкви, ни священника. Впоследствии число христиан увеличилось, неимение церкви стало ощутительнее, и сооружение нового храма в этой полудикой и скудной стране оказалось необходимым для поддержания Православия.

Сознавая и вполне разделяя мысль преосвященного Мелетия, я дал обет послужить Церкви Христовой во вверенной его попечению епархии. При ближайшем обсуждении этого предприятия, помня участь прежней церкви, я легко взвесил все неудобства, которые произошли бы от сооружения в дикой и бедной стороне большого роскошного храма; постройка его, даже при самом значительном сборе, с самого начала истощила бы все средства, а неуместная и слабо защищаемая роскошь и великолепие приманивали бы грабителей. Поэтому, войдя в подробные сношения с генеральным консулом нашим <Базили>, которому известны все подробности подобных обстоятельств и вопросов, по обоюдному с ним соглашению, <я> решился устроить это предприятие по следующему плану:

1) соорудить храм в самых ограниченных размерах, предполагая содержать при церкви трех священников и столько же церковнослужителей, предназначая всех трех для ежедневного богослужения, одного же из них исключительно для отправления всех треб церковных, второго для преподавания юношеству догматов православной веры как в принадлежащей к церкви школе, так и в народе, а третьего для проповедания слова Божия в духовных разговорах и толкованиях, имеющих на разум и воображение восточных народов особенную силу;

2) для всего этого причта выстроить помещение, а для приходящих из дальних стран поклонников какое-нибудь убежище; ибо Керак, расположенный в пустыне заиорданской, находится в семи днях пути от Иерусалима.

Испросив соизволение государя императора на открытие повсеместной подписки для добровольных приношений на дело, упрочивающее Православие в одной из древнейших епархий христианского мира, я был так счастлив, что слабыми усилиями своими, с помощью Божией, подвигнул доброхотных дателей, любящих благолепие дома Божия, к приношениям, которые составили сумму с лишком в 24619 руб. Имена жертвователей будут поминаемы при проскомидии во вновь сооруженном их усердием в Кераке храме.

Здесь же считаю долгом засвидетельствовать примерное христианское усердие известной мне лишь по неутомимым стараниям в пользу этого дела девицы Надежды Бекетовой; руководимая искренним христианским усердием, она со своей стороны в то же время собрала в С.-Петербургской, Московской, Новгородской, Тверской, Нижегородской, Пензенской, Тамбовской и Симбирской губерниях 3943 руб. 13 коп. серебром, а духовенство Пензенской епархии, соревнуя усердно своей соотечественнице, представило в Святейший Синод 2519 руб. Всего же общими стараниями было собрано с лишком 31081 руб. серебром.

Наконец, по соглашению с нашим консулом г. Базили, избрано было удобнейшее место для сооружения церковного здания, которому в 1847 г. положено было основание в 26 арш. длины, при 17 арш. ширины. Таким образом, предприятие, требовавшее необыкновенных предосторожностей, чтобы не навлечь гонений со стороны мусульман и не дать пищи жадности бедуинов, увенчалось полным успехом, во славу Бога, нам покровительствовавшего, и 17 июля 1849 г., в воскресный день, одинокая церковь христианская, сооруженная на земле неверных, освящена во имя св. великомученика и победоносца Георгия.

Между тем, учреждена уже арабская школа при керакской церкви; временно определены в нее два пустыннослужителя от монастыря св. Саввы, знакомые с нравами и жизнью арабов того края. Обязанность их воспитывать юношество и руководить местное духовенство. Кроме сооружения храма и основания училища для детей арабов, согласно первоначальному плану, устроено и убежище для богомольцев и даны средства все это содержать приличным образом. Желая навсегда упрочить это предприятие, за отделением 7943 руб. 13³/₄ коп. серебром, употребленных на сооружение здания, с утверждения Св. Синода, <я> внес из собранных приношений 20619 руб. 71 коп. серебром в кредитные учреждения на бессрочное время, с тем чтобы одной частью непрерывного дохода могла поддерживаться церковь с училищем в Кераке, а другая часть составляла запасный капитал на могущие встретиться впоследствии непредвидимые и экстренные расходы. Билеты в 20619 руб. 71 коп. серебром хранятся в Св. Синоде, удостоившем взять на себя попечение отпускать на нужды керакской церкви часть процентов с неприкосновенного вечного капитала, обращающегося в российских государственных кредитных учреждениях.

Вот отчет в лептах, так благодушно принесенных русским народом на поддержание света Православия в его восточных единоверцах.

Мне отрадно заключить последние строки этой части дневника своего выражением душевной признательности всем, кто содействовал мне в этом христианском подвиге. Полагаю, никому из них не неприятно будет удостовериться в полезном и Богу приятном развитии плода, ими посеянного, – узнать, что в дальней стране, в одинокой, скромной церкви, ежедневно, при прославлении Бога истинного, молятся за них и в продолжении будущих столетий не престанут воссылать за них молитвы.

Печ. по изд.: Адлерберг НВ. Из Рима в Иерусалим. СПб., 1853. То же. Изд. 2. М., 2008. С. 165–171.