Московские кремлевские дворцовые церкви, упраздненные в конце XVIII и начале XIX века

Соборный храм Сретения Господня, что у Великого Государя «на сенях», находился на гребне Кремлевской горы, подле древней набережной государевой палаты, с которою соединялся переходами. Построен был этот храм в 1560–61 годах, когда в августе месяце Царь и Великий Князь Иоанн Васильевич «детем своим повеле делати двор особной на взрубе, позади набережные большие палаты и на дворе у них храм большой Сретения и учини ту протопопствие и к собором причте».¹

После пожара 1627 г., Джон Толер возобновил, как надо полагать, значительно пострадавший во время пожара, Сретенский собор,² возле которого тогда, по набережной стороне дворцовых зданий, под горою, помещался запасной двор, а над каменными палатами его был устроен обширный верхний набережный сад.³ В 1681 г. был устроен другой сад, простиравшийся в длину на 25 саженей,⁴ почти до паперти Благовещенского собора, а в ширину – на 15 саженей, и расположенный вверху особого здания с круглою башнею, на углу, против Тайницких ворот, и названный нижним в отличие от верхнего, как расположенный ниже его на целый этаж дворцовых строений в уровень с подклетными этажами дворца. От Сретенского собора в этот сад вела лестница в 37 ступеней.⁵

Из описания известного спутника Антиохийского патриарха Макария – его сына архидиакона Павла Алеппского узнаем, что Сретенский собор к половине. XVII в. уже был стар и ветх. Он имел три двери, а вход в него был по лестнице церкви Благовещения. Боковая сторона алтаря, где совершалось поминовение и где стоял жертвенник, а также и паперть церкви, выходили на особую внутреннюю дворцовую площадку, недоступную для посторонних, на которой стояла малая церковь, скрытая и вросшая в землю, в честь Божественного Преображения.⁶ Благочестивый царь Феодор Алексеевич обратил внимание на запущенность внутри храма и по именному его указу от 7 мая 1677 г. велено было «деисус и праздники и пророки и праотцы и местные иконы починить заново позолотить, и стены вновь вылевкасить».⁷

Работы эти производили Московские кормовые иконописцы Василий Иванов с товарищами, под наблюдением Ушакова, причем иконописец Дорофей Ермолаев золотил царские двери с короною и столпцы, а также северную и южную двери.⁸ Через год в соборе была произведена новая, можно сказать, капитальная реставрация иконостаса, а в 1679 г. жалованный иконописец Федор Евтихиев с товарищами написал в Сретенский собор на больших широких полотнах апостольские проповеди,⁹ и в иконостасе три местные иконы: Сретения Господня, Св. Николая Чудотворца и великомученика Феодора Стратилата, на что было куплено сусального золота 1000 листов на 7 р.¹⁰ Кормовые иконописцы Ермолай Прокопьев и Терентий Михайлов писали образ Знамения Пресвятой Богородицы,¹¹ жалованный иконописец Иван Филатьев – чинил деисусы, праздники, пророки, праотцы и местные иконы,¹² а иконописец Василий Колмогоров чистил образ Св. Николая Чудотворца и починивал образ сего святителя в житии – местный в пределе, что в паперти,¹³ к которому в 1614 г., 24 мая, по приказанию царя Михаила Феодоровича приложен был крестовым дьяком Михаилом Устиновым золотой Московской, взятый из приносных золотых.¹⁴ Живописец же Иван Безмин занимался позолотою киота к образу Боголюбской Божией Матери.¹⁵

Производились ли какие-либо работы в Сретенском соборе после смерти царя Феодора Алексеевича в XVII веке, сведений не сохранилось. Известно лишь то, что 19 июля 1690 г. велено было по указу царей написать на цке¹⁶ образ Сретения Господня и поставить его над воротами Сретенского собора.¹⁷

Из сохранившихся от XVIII в. описей и актов осмотра Сретенского собора можно составить более или менее обстоятельное представление о наружном и внутреннем виде храма. Алтарь и церковь собора занимали собою пространство в длину 6 саженей, поперек – пол. – 4 сажени; в них было 19 окон с железными решетками и слюдеными оконницами, вышиной – пол. – 3 аршина,¹⁸ а в ширину – по полуаршину. В главах окна были также слюденые, вышиной пол. – 3 аршина, а в ширину – по полуаршину. Трое дверей железных, створчатых были длиною по 4 аршина, а шириною по пол – 2 аршина. Кровля на церкви была крыта лещедью, а на алтаре – железом. Около собора была паперть с перилами, длиною 13 саженей, а поперек – 6 саженей, с муравленою печью, с южной же стороны собора находился предел во имя Св. Николая Чудотворца, теплый, с особою трапезою и палаткой с муравленою печью. Алтарь, церковь и трапеза предела были длиною 6 саженей, а поперек и с трапезою, что была по правую сторону, – 5 саженей с аршином. В алтаре, церкви и в трапезной было 50 окон с железными решетками, слюдеными оконницами, вышиной по 2 аршина, а в ширину – по аршину. Пол в церкви и алтаре был дубовый, косящетый, а в двух трапезах – досчатый. В обеих трапезах было 2 печи ценинных, сырчатых.¹⁹

Иконостас главного храма был в четыре тябла,²⁰ стоячий с четырьмя резными, золочеными, столбами. На царских вратах, на деревянных досках, были написаны образа Богородицы, Архангела Гавриила и четырех евангелистов, а при них – проповеди в лицах. У царских дверей было два столба и сень, а на ней деревянные образа «Отечество» и «Тайная Вечеря», по сторонам которых были написаны два ангела с рипидами.²¹ На всех лицах были оклады серебряные. На столбах у царских дверей помещались иконы Спасителя и Божией Матери. По правую сторону царских врат, в иконостасе, стоял местный образ Сретения Господня, писанный на золоте с чернью, с сребровызолочеными венцами,²² и образ Святителя Николая Чудотворца «стоящего», писанный по золоту, а над ним образ Спаса Нерукотворенного в сребровызолоченом венце. По левую сторону царских врат находился образ Боголюбской Божией Матери²³ в сребровызолоченом окладе, с драгоценными камнями, и с прикладами, (т.е. привесками из крестов, серег и серебряной дощечки и с изображениями, Богородицы молящейся), и образ Св. великомученика Феодора Стратилата в «стоянии пред образом Спасителя во облаце», с сребровызолочеными венцами. Над царскими дверями и местными иконами находились деисусы. В первом тябле было 7 икон в сребровызолоченом окладе, во втором 12 икон двунадесятых праздников также в окладах, в третьем тябле образ Знамения Пресвятой Богородицы с пророками и 9 икон разных Святых в среброзолоченых венцах; в четвертом – лики апостолов, писанные на полотне, образа распятия Спасителя, Пресвятой Богородицы и Иоанна Богослова были написаны на полотне красками с золотом. По клиросам, которые были деревянные, резные, позолоченные и расписанные красками в 1678 г. живописцем Иваном Мировским,²⁴ стояли две хоругви, писанные на тафте, с образами, обшитые шелковою бахромою.²⁵ По стенам храма находились четыре

иконы в окладах серебрянозолоченых, басемных. В алтаре, за престолом, стоял образ Знамения Пресвятой Богородицы с резными венцами, имевший на обратной стороне изображение Св. Николая Чудотворца. На жертвеннике были иконы Сретения Господня, Воскресения Христова и Св. Николая в киоте, а также образ Владимирской Божией Матери, а за жертвенником – образ Одигитрии Пресвятой Богородицы.²⁶

Пред иконостасом висело три медных золоченых паникадила, а в пределе – одно медное, с 18 подсвечниками.

Из предметов церковной утвари наиболее были замечательны: Евангелие печатное на александрийской бумаге, Московской печати, 7190 г., оболоченое бархатом турецким золотным и серебряным – травчатым с шелками.²⁷ На верху цка была серебряная, гладкая, на цке – в средине образ Спасителя, сидящего на престоле, а по сторонам предстоящих Богоматери и Св. Иоанна Предтечи, да по углам четыре евангелиста чеканных, с подписями. По трубам и около средины и евангелистов было обнизано жемчугом. На верхнем угле евангелия была резная надпись такого содержания. «Лета 7190 генваря в 20. Повелением Великого Государя Царя и Великого Князя Феодора Алексеевича всея великия и малыя и белыя России самодержца построено сие святое евангелие в церковь Сретения Господня, что у него великого Государя вверху». На нижнем угле, в средине был репей да 4 наугольника, две застежки чеканные – золоченые. В евангелии было 12 закладок из лент с шелковыми кистями. Сосуды были серебряные, золоченые, резные. Чаша гладкая с подписью; поддон – трубчато-чешуйчатый с двумя зелеными изумрудами и двумя лазоревыми в сребровызолоченых гнездах. На поддоне имелась надпись: «7177 г. даны сии сосуды в церковь Сретения Господня, что у Великого Государя на сенях, по боярине Илье Даниловиче Милославском и по жене его и по детям». При сих сосудах был ковш большой серебряный, весом 1 фунт 5 золотников.²⁸ Другие сосуды были: потир, дискос, звездица, 2 блюдца и лжица серебряные, резные, местами золоченые. На поддоне потира была надпись: «Лета 7130 повелением Великого Государя Царя и Великого Князя Михаила Феодоровича всея России Самодержца и Отца его Великого Государя Святителя Филарета, патриарха Московского и всея России, сделаны сии сосуды церковные во храм Сретения Господня Нашего Иисуса Христа, что на сенях, в десятое лето государства». Весу в сосудах было 4 фунта 56 золотников.²⁹

В пределе же Св. Николая местные иконы были по правую сторону царских дверей – Живоначальной Троицы, «с чудесы», с венцами золочеными, сканными и с финифтью и образ Сретения Господня с 15 сребровызолочеными венцами, а на левой стороне – образ Св. Николая Чудотворца. «С чудесы» – в сребровызолоченых венцах. Деисусы и праздники – 10 икон были неокладные за престолом находилось писанное распятие большого размера. Крест напрестольный, серебряный, чеканный с финифтью и с мощами, осыпанный драгоценными камнями и жемчугом, с надписью на рукояти, свидетельствовавшей о том, что он был сделан в 1622 г., по повелению Царя Михаила Феодоровича и Отца его, Святейшего патриарха Филарета. Плащаница была сделана на атласе в 1688 г.³⁰ и над нею в великую пятницу ставилась золоченая резная сень.³¹

Как уже было ранее замечено, еще в половине XVII в. Павел Алленский отметил ветхость Сретенского собора. С течением же времени он естественно должен был прийти в еще более ветхое состояние. И действительно, при осмотре храма в 1722 г., оказалось, что в 19 окнах с железными решетками не было затворов, слюденые окончины, полы и кровля в храме были ветхи, а равно и оконницы в главах. В паперти, бывшей около церкви, дубовый косящетый пол был ветх, а также и фундамент под папертью, своды и связи и пол около церкви и кровля над папертью. В пределе, в 5 окнах не было затворов, а слюденые окончины были ветхи. Самые свободы, хотя и были подмазаны левкасом, но последний обвалился от течи. Были также ветхи пол дубовый косящетый в церкви и досчатый в двух трапезах, и две печи ценинные, сырчатыя.³²

При осмотре же храма в 1730 г., были найдены три расселины в алтаре – в своде и стенах и в самой церкви над западною дверью. Ветхи были во всем храме и в главах 16 слюденых окончин, пол деревянный косящетый на церковной паперти и в самой паперти, с правой стороны её, снизу от земли, а своды под папертью и самою церковью отсели прочь, так что настояла необходимость разобрать снизу фундамент и положить связи. Кроме того, требовалось в предельном храме выбелить и окрасить стены и своды, как значительно закоптевшие, в трапезе муравленую печь переделать и в палатке при пределе осевшие своды и стены разобрать с фундамента и вновь сложить, исправить деревянный пол и муравленую печь и в предельном алтаре исправить две ветхих слюденых окончины, а две вновь сделать, на верху же самого собора, на алтаре и церкви, опустившиеся по углам кирпич и спуски разобрать и вновь сделать и, наконец, ветхую лещедную крышу на церкви, за её ветхостью, снять и вновь покрыть и на самом алтаре поломавшуюся от ветра крышу железную и расшатавшийся крест на главе исправить.³³ Даже самые иконы в храме далеко не все были крепки, как, например, образ Боголюбской Божией Матери, который в 1732 г. было дозволено поручику Волынского полка Александру Заборовскому, согласно его благочестивому обету, взять к нему на дом для починки.³⁴

Не мало ветхостей в соборе имели своею причиною сырость, так как с 1726 г. совсем не было отпускаемо дров на отопление предельного храма, и только в 1732 г. было дано вместо двух саженей дров, положенных по разметной книге, 50 бревен еловых, трехсаженного размера.³⁵

Пожар 1737 г. произвел большое опустошение как снаружи, так и внутри. Так, над собором и над папертью деревянная крыша сгорела, кресты на главах обгорели и во всем храме сгорели окончины.³⁶ Внутри сгорели: над царскими дверьми сень, на которой были написаны образа: отечество, а по сторонам тайная вечеря и два ангела с рипидами, у столбцов же царских дверей – Спасителя, Богомаматери, 10 лиц херувимов, 12 лиц святительских и архидиаконских; по левую сторону царских дверей: в первом ярусе иконостаса образ великомученика Феодора Стратилата и стоявший над ним образ Спасителя в облаках и в первом же ярусе 7 икон поясных; над царскими дверьми – деисус; во втором ярусе – 11 икон двунадесятых праздников; в третьем ярусе – образ Знамения Пресвятой Богородицы с пророками, всего 9 икон; в четвертом ярусе – «персоны апостольския», писанные на полотне травами, и вверху над ними – распятие с предстоящими, также писанное на полотне. Остались же в целости в иконостасе: царские двери с изображениями Благовещения Пресвятой Богородицы, архангела Гавриила и четырех евангелистов и при них проповеди в лицах, а также местные иконы: Сретения Господня и Св. Николая, стоявшие по правую сторону царских врат, и по левую – Боголюбской Божией Матери. Из икон же, находившихся в алтаре, уцелели образа: Знамения Пресвятой Богородицы, Сретения Господня с обуглившимся от огня углом и Воскресения Христова, хотя значительно обуглившийся.

В приделе св. Николая уцелели весьма ветхие иконы, по правую сторону царских врат, Господа и Сретения Господня, а по левую – Св. Николая Чудотворца и, наконец, деисусы на одних цках с праздниками, всего 10 икон.³⁷ От расплавленного же серебра образовалось 9 слитков, весом 3 пуда, 10 фунтов и 11 золотников.³⁸³⁹

При составлении сметы на возобновление Сретенского собора, прежде всего, было признано необходимым покрыть его тесом на протяжении поверхности почти 5 саженей длины и 5 саженей ширины на самой церкви, 2-х саженей и 2-х аршин длины и 5 саженей ширины на алтаре, 11-ти саженей и двух аршин длины и 9 саженей и 21,5 аршин ширины на паперти и на Никольском пределе – 3 саженей длины и 5–ширины.⁴⁰ Потребовалось также починить в самой церкви и алтаре дубовый лещедной пол, сделать вновь дверь столярной работы в половину со стеклами и две створчатых окончины; в Никольском же пределе сделать вновь лещедной пол, стены подмазать и выбелить, вновь сделать дверь столярную с коробками и вокруг всей церкви площадку и переходы выстлать лещедью, в арках – своды и прочее подмазать и выбелить. На все каменные работы по смете было положено 35 р. 26 к. и на починку прежних икон и написание вновь – 94 р. 50 к.⁴¹ В том же 1737 г. кресты на главах были починены, сделан был за 360 р. подрядчиком Ширяевым иконостас,⁴² подряжены иконописцы,⁴³ и в октябре месяце вызолочены три креста на главах.⁴⁴

Вновь потребовалось написать в иконостас распятие с предстоящими – 3 лица, в пророческом поясе – 5 лиц, в апостольском – 3, в праздничном – 10, и два обрезных ангела, над царскими дверями – образ тайной вечери, в местном поясе – две иконы, а в Никольском пределе – царские двери и северную и южную дверь. Всего же потребовалось написать 128 образов.⁴⁵

Пока шло возобновление главного храма, который был освящен только 1 февраля 1740 г., богослужение совершалось в предельном храме.⁴⁶ Еще раньше освящения храма, а именно в 1739 г. настоятель Сретенского собора, протопоп Иван Игнатов, в виду возложенного на него поручения наблюдать за производившимися в храме работами, был вынужден жаловаться на подрядчика Поспелова в дворцовую канцелярию за то, что он, вопреки контракту, не приготовил к назначенному сроку икон, которые взялся написать, как в Сретенский собор, так и в церкви Успенскую и Похвальскую, сославшись в свое оправдание на то, что «искусных в иконописании мастеров, за отлучкою их к другим партикулярным делам» в Москве не находилось. По поводу сего заявления протопопа, к Поспелову послан был секретарь дворцовой канцелярии с требованием, чтобы он на месте написал то, что он обязан был сделать по контракту, согласно взятому им подряду на сумму 868 р. 50 к., а что будет не доделано, то окончить уже после освящения храма. Через месяц после сего, а именно, в марте 1740 г. протопоп сделал новое заявление в дворцовую канцелярию о том, что. хотя живописное и оконное писание все окончено, но существенно ли оно исполнено, того он не знает, и потому требовал освидетельствования оного же письма добрыми иконописцами. Канцелярия с своей стороны сделала распоряжение о приглашении для оценки достоинства работ Поспелова иконописцев Дмитрия Скворцова, Петра Жеребцова и Федора Бушуева. Последние показали, что все работы Поспелова в Сретенском соборе, а также в Екатерининской, Успенской и Похвальской церквах «против объявленного им образа Усекновения главы св. Иоанна Крестителя написаны самым добрым искусством, прочным и капитальным мастерством и самою высокою добротой из добрых красок и золота». Но несмотря на такую блестящую аттестацию работ Поспелова, дворцовая канцелярия, приняв во внимание то обстоятельство, что Поспелов окончил работу в соборе на четыре месяца позже против назначенного в контракте срока, вычла из причитавшейся подрядчику за работу суммы 12 р. 22 к.⁴⁷

Согласно же требованию главной дворцовой канцелярии от 29 мая 1739 г. о доставлении сведений о погоревшей во время пожара 1737 г. утвари в дворцовых церквах, относительно Сретенского собора было донесено, что в нем сгорели или обломились медные вызолоченые лампады, а три паникадила зеленой меди, из коих на большом было 9 подсвечников и 10 яблок с фигурами и крестом на верху, а на другом – 8 подсвечников с правой стороны и 9 с левой, от огня рассыпались и поломались. Всего же меди в больших паникадилах, имевших железные веретенья, было 13 пудов, 11 фунтов, 15 золотников,⁴⁸ да в меньших паникадилах с железными цепями и в лампадах с цепями оказалось весу 25,5 фунтов.⁴⁹

В следующем 1740 г. медные паникадила и подсвечники были починены дворцовыми мастерами и из камки были сделаны завеса к царским дверям, воздухи и пелены.⁵⁰ В 1743 г. палатка при соборе в два апартамента, длиною 10 аршин и шириною 7 аршин,⁵¹ была разобрана вместе с фундаментом и построена вновь, при чем трещины в сводах были вычинены кирпичом, а двойные деревянные двери у палатки были сделаны вновь, вышиной – 2,5 аршина и шириною 1,25 аршина, да в той же палатке в обоих апартаментах⁵² полы деревянные, досчатые, были сделаны вновь, а также две печи образчатыя – длиною по 2 арш. и шириною по 1 арш., 4 окна с окончинами, со стеклами и железными затворами, со вставкою в них железных решеток, причем самая высота окон была 2 арш., а ширина 1 арш. Вся же эта палатка была оштукатурена и выбелена и покрыта по железным стропилам листовым аршинным железом, и в проходных сенях между палатками лещедной ветхий пол был вновь выстлан.⁵³

В 1755 г. последовало важное изменение в наружном виде собора, так как он был соединен с новыми дворцовыми покоями каменной галереей вокруг западного крыльца.⁵⁴

При осмотре собора в 1762 г., в виду предстоявшей коронации Екатерины II, обнаружился большой недостаток в св. образах, ризнице, богослужебных книгах и, кроме того, деревянный лещедной пол оказался весьма ветхим.⁵⁵ Но коронационная комиссия, вероятно, по недостатку времени не нашла возможным сделать распоряжение о переделке пола и ограничилась одною выдачею разных предметов церковной утвари, как-то: священнослужительских облачений из золотой парчи с серебряным газом, воздухов, одежд на престол и жертвенник, двух подризников из алой и малиновой тафты и голубой тафты на завесу церковную, двух шелковых илитонов и пояса, 6 медных посеребряных лампад к местным образам, кадила, кунгана, водосвятной чаши, укропника, двух железных жаровен и меха к ним, четырех медных выносных подсвечников к водоосвящению, двух сосудов для вина и елея при благословении хлебов, серебряного сучца, серебряного креста на престол, двух антиминсов, напрестольного евангелия, обложенного серебром и вызолоченного, серебряно-золоченой дарохранительницы, серебряного паникадила, взятого из мастерской палаты, деревянного с замком шкафа для ризницы и, наконец, 10 разного названия богослужебных книг.⁵⁶

В 1764 г. с набережной стороны пред собором был построен особый покой и самый собор получил назначение быть домовым храмом при этом покое.⁵⁷

В 1773 г. Сретенский собор послужил местом для временного пребывания св. мощей Черниговских чудотворцев, которые до сего времени находились в соборе, носившем название сих святых.⁵⁸ В сем же году последовало распоряжение Императрицы о том, чтобы собор Черниговских чудотворцев разобрать и св. мощи с пристойной духовной церемонией перенести в Сретенский комнатный собор под наблюдением архиепископа Амвросия, при чем необходимые издержки велено было покрыть из сумм, назначенных «на Кремлевское строение», т.е. на предположенный к постройке архитектором Баженовым новый большой дворец. Впрочем, издержки оказались незначительные – всего 95 р., которые были употреблены на покупку парчи к раке св. мощей и другие потребности. Иконостас из упраздненного храма вместе с церковною утварью был передан в храм св. Василия Блаженного. Для устройства же временного помещения раки в Сретенском соборе, в том же 1773 г. было выдано от дворцовой канцелярии состоявшему при сем деле поручику Навроцкому 16 штук чугунных плит, длиною и шириною 19 вершков,⁵⁹ две больших окончины со стеклами и еще 19 половинчатых, петель железных с подставками две пары и без подставок – три пары, весом пуд 35 фун., чугунных без крышки – 5, две вьюшки с заслоною и с рамами, одна чугунная дверца, два пуда 16 фун. полосного железа и связного 23 пуда 30 фун. и 1756 кирпичей на переделку у горна трубы, выведенной под крышу.⁶⁰

В Сретенском соборе мощи оставались до 1774 г., когда были перенесены в Архангельский собор.⁶¹

Последнее сведение о ремонте собора относится к 1771 г., когда, вследствие донесения архитектора Баженова в экспедицию дворцовых строений о том, что над трапезою собора сорвало бурею крышу и что посему необходимо устроить временную, а сорванные бурею листы собрать и отдать, куда нужно, были исполнены указанные работы.⁶²

Между тем, с течением времени, не подвергаясь капитальному ремонту, Сретенский собор и окружавшие его строения к концу ХVIII в. пришли в полную ветхость, так что в 1796 г. было признано необходимым разобрать около собора даже каменные постройки по горизонту земли.⁶³

С началом же XIX в. прекратил свое существование и Сретенский собор – этот памятник зодчества времени Грозного. Виновниками не сохранения сего памятника древности Забелин не без основания считал ближайших наблюдателей за кремлевскими зданиями. «В то время, писал он, как Екатерина II настолько пленилась кремлевскою стариною, что, уезжая из Москвы после коронации, 6 окт. 1762 г. чрез Бецкого повелела «Кремлевский дворец с принадлежностями, а паче с старинною стройкой, не переменяя ни в чем, содержать всегда в надлежащей исправности», ближайшие наблюдатели за сими строениями не только недостаточно смотрели за сим, но были лишены чувства любви к древности, которым так обладала Императрица, и которые в памятниках древности видят только ржавые развалины и не чувствуют в них веяния истории пережитых идей, чему всегда откликается развитое образованием чувство уважения к древности». К числу таких лиц покойный И.Е. Забелин относил стоявшего во главе Московского дворцового управления в начале XIX в. П.С. Валуева, который, нашедши, по его словам, Кремль в ветхом и запущенном состоянии, доказательством чего служила «в Кремлевских стенах нечистота великая и, особенно, под соборами Сретенским и Рождественским», в виду предстоявшей коронации Императора Александра I, 21 мая 1801 г. представил ему доклад о необходимости снести некоторые древние строения. Главным же образом Валуев указывал на Сретенский собор, «который, по его словам, будучи построен несколько веков тому назад на деревянных сваях, давно уже сгнивших, делал только вид при въезде от Боровицких ворот, в которые почти никто из благородных людей не ездил, и который, находясь в крайней и чрезвычайной опасности, угрожал скорым и неминуемым падением и от того могущим случиться великим повреждением как дворца, так и прочих, принадлежащих к нему, зданий» и потому просил о скорейшем повелении разобрать Сретенский собор. Приведенный в затруднение сим докладом Валуева, государь повелел ему, при отправлений в Санкт-Петербург для личных объяснений по делам предстоявшей коронации, взять с собою нужные планы и переговорить предварительно о разборке Сретенского собора с главным начальником в Москве, графом Салтыковым, «не произойдет ли с уничтожением здания каких либо предосудительных замечаний».⁶⁴

Результаты сих переговоров, очевидно, оказались не в пользу сохранения собора, и потому осенью 1801 г. он был разобран,⁶⁵ церковная утварь и иконы были переданы в храм Спаса на Бору. В сем же году, с разрешения митрополита Платона, бархат и штоф, которыми было обито царское место в Сретенском соборе, а также и сукно, которым были обиты стены оного, были употреблены на подризники в Спасоборском храме. В конце же следующего года священник сего храма Иванов возбудил пред митрополитом ходатайство о том, чтобы «находящийся в оном из бывшего Сретенского собора иконостас без употребления и подвергающийся от сырости тлению, продать, кроме нижнего яруса и царских дверей, которые были обложены серебром, или же и с оными, снявши только оклады, а ежели не найдется желающих купить для церкви, то продать, кроме образов, для снятия золота, хотя бы и за небольшую цену, которая все таки могла бы послужить на исправление церковных нужд».⁶⁶

Митрополит потребовал по сему делу мнения настоятелей соборов Архангельского и Казанского. Чем окончилось дело, неизвестно.

В отношении к царским торжественным выходам в XVII в. Сретенский собор занимал очень невидное место среди других придворных церквей.

Известно только, что цари Михаил Федорович и Алексей Михайлович ходили сюда молиться 2 февраля,⁶⁷ когда литургию здесь, обыкновенно служил патриарх, как например в 1657 г.⁶⁸ и в 1668 г., когда совершал литургию в первом году патриарх Никон, а во втором – Антиохийский патриарх Макарий, причем Евангелие чёл соборный диакон Михаил.⁶⁹ В теплом приделе св. Николая за всеми службами был лишь царь Михаил Феодорович 6 декабря 1636 г.⁷⁰ Царь Феодор Алексеевич был за обедней в Сретенском соборе в 1679 г.,⁷¹ а его преемники, как видно из книги дворцовых разрядов, никогда не делали туда торжественного выхода.

Подобно тому, как Ризположенская церковь вошла в состав дворцовых храмов, находясь прежде в ведении патриаршем, и церковь во имя Похвалы Пресвятой Богородицы сделалась придворною из частного храма боярина Милославского. Церковь эта была построена на своем дворе тестем царя Алексея Михайловича – боярином Ильею Даниловичем Милославским и находилась рядом с государевым конюшенным двором и подле потешных палат.⁷² Освящена она была 1 сентября 1652 г. По смерти Милославского в 1668 г., помещение, занимавшееся им, поступило вместе с церковью в состав царских хором, а в 1669 г. было соединено с ними деревянным переходом, устроенным от церкви Рождества Пресвятой Богородицы, что на сенях.⁷³ Этот двор вместе с аптекарскими палатами составил потешный дворец, почему и церковь стала называться «что на потешном дворе».⁷⁴ Церковь с пределами занимала пространство в длину 5 саженей, ширину 6 саженей с аршином. У неё было три крыльца, кровля была крыта на 6 шатров медными целыми листами и клиньями.⁷⁵ В 1673 г. Похвальская церковь, устроенная с двумя пределами во имя св. Алексия, человека Божия, и преподобной Марии Египетской, в честь ангелов царя Алексея Михайловича и его первой супруги Марии Ильиничной, была возобновлена. 23 мая сего года состоялось распоряжение о выдаче оружейной палаты сусальному мастеру Петрушке Анофриеву за 300 листов золота в казенную меру по рублю и 10 алтын за сто листов, да за 600 листов серебра по 13 алт. по 2 деньги за сто листов, всего 8 руб., 26 алт. 4 деньги. «А. велено было тем золотом и серебром писать св. иконы в церкви Похвалы Пресвятой Богородицы, что на дворе боярина Ильи Даниловича Милославского в пределе преподобного Алексея, человека Божия, да Марии Египетской – два Спасова образа стоящих, местных, да образ Тихвинские Пресвятой Богородицы и с киоты».⁷⁶ Писали эти образа и еще икону св. Алексия митрополита иконописцы Федор Савин, Семен Иванов и Ермолай Федоров.⁷⁷

В 1678 г. в пределы к Спасовым двум местным образам были сделаны камчатые⁷⁸ белые пелены.⁷⁹ Благочестивый царь Феодор Алексеевич, предпринявши возобновление Кремлевского дворца, и с ним верховых церквей, не оставил без внимания и Похвальскую церковь. В августе 1679 г. велено было иконописцу Федору Евтихиеву починить здесь три местных иконы – «Отечество», «Да молчит всякая плоть человеча» и Похвалы Пресвятой Богородицы,⁸⁰ да вновь написать образа Всемилостивого Спаса «Благое Молчание» и великомученика Феодора Стратилата в житии, на досках, одну высотою и шириною – 2 арш. без чети, а другую круглую, вышиной – 1 арш., а в ширину – по размеру.⁸¹ Образ великомученика Феодора писал «добрым письмом» известный иконописец Симон Ушаков, при чем для сего образа велено было сделать резной киот, вызолотить его и разными красками расписать.⁸²

Пока починивались и писались вновь указанные выше иконы, станочного дела мастер Аничка Иванов с товарищи 9-ю человеками починивали в Оружейной палате иконостас, который и поставили в ноябре сего года в Похвальскую церковь.⁸³

Работы по возобновлению её продолжались и в следующем 1680 г., когда был написан вновь в трапезу в кружале образ «Не рыдай Мене, Мати», со святыми, да починены вновь в двух кружалах образа и в иконостасе главной церкви – царские двери, местные иконы, деисусы, праздники, апостолы и пророки,⁸⁴ при чем все эти работы производились под наблюдением и при личном участии Ушакова, которому было дано за работу в трапезе 12 р., за починку в кружалах образов – 4 р., да за вымен киота резного, деревянного, позолоченого.⁸⁵

В дополнение к сказанному, на основании сохранившихся от начала XVIII века данных, можно указать еще на то, что царские двери в иконостасе главного храма были резные и близко поставлены к престолу. На северной двери был изображен благоразумный разбойник; жертвенники во всех алтарях были деревянные, полы также деревянные, косящетые.

Один предел – во имя св. Алексея, человека Божия, был теплый, при чем для отопления его в трапезе была устроена образчатая печь, здесь же, в трапезе, стояло царское место, обитое стамедом.⁸⁶⁸⁷ Храмовая икона главного храма⁸⁸ была в окладе и имела на себе венец и цату серебрянозолоченые с жемчугом и еще корону золотую, украшенную алмазами и яхонтами. В двух пределах, кроме упомянутых выше образов Спасителя, стоящего, в резных рамах находились еще местные иконы большого размера Алексея, человека Божия, и преп. Марии Египетской – в таких же рамах. В разных местах рама были еще иконы «Отечество» в раме, образ Пресвятой Богородицы с предвечным младенцем – также в раме, образ Тихвинской Божией Матери, три запрестольных богородичных образа, 63 образа без окладов и 24 мелких, окладных. Из трех антиминсов два были на атласе, а один – на холсте. При церкви была устроена колокольня, а под нею – палатка.⁸⁹

Царские выходы в эту церковь были только 19 марта 1670 г. и 5 апр. 1671 г. – в Похвальскую субботу.⁹⁰

С удалением царского двора в Санкт-Петербург, когда дворцовые церкви вследствие того остались в небрежении, та же участь постигла и церковь Похвалы Пресвятой Богородицы.

В начале XVIII в. храм этот имел уже много ветхостей, которые побудили военную коллегию в 1723 г. сделать распоряжение о том, чтобы архитектор осмотрел медную кровлю на церкви и написал, сколько в той кровле листов целых и ветхих и во многих ли местах кровли их совсем не было, и представил опись и о том, сколько можно было бы получить, денег в случае продажи этой кровли и было ли бы достаточно вырученной суммы на устройство железной крыши на храме.

Согласно сему распоряжению церковь была осмотрена и составлен акт осмотра, в котором, между прочим, значилось то, что длина храма с алтарями равнялась 5 саженям, а ширина – 6 саженям и 1 аршину;⁹¹ при церкви было три крыльца, длиною по одной сажени и по два аршина и шириною по 3 сажени. Что касается до кровли, то на ней было медных листов целых и ветхих налицо приблизительно до 150, при чем самая церковь была крыта на 6 шатров целыми листами и клиньями. И в медных листах, из которых три каждых весили пуд, а оная медь была оценена приглашенными из магистрата оценщиками из купеческих людей по 7 р. за пуд. По заключению архитектора, на вырученную за продажу медь сумму можно было покрыть церковь новою железною крышею.⁹²

Между тем, пока шла переписка относительно крыши на храме, в том же 1723 г., как узнаем из донесения священников Похвальского храма, ветром совсем была снесена крыша. Это обстоятельство имело своим последствием некоторый и при том незначительный и неудовлетворительный по исполнению ремонт храма. В 1724 г. в церкви были починены старые образчатые печи и в окна вставлены стеклянные окончины, алтарь на время был накрыт от течи лубьем, внутри сделаны были вновь двери. И вся вообще ветхость была починена на сумму – 11 р. 37 к.

В сем же году наиболее ценные предметы из церковной утвари были взяты для хранения в ризницу Воскресенской церкви.⁹³

Между тем акт нового осмотра Похвальской церкви, произведенного архитектором в 1730 г., выяснил, что ремонт, бывший в храме в 1723 г., был очень недостаточный.

Довольно сказать, что кровли на храме не было с 1723 г., когда медные листы, которыми раньше была покрыта церковь, были все сняты с неё ветром и отвезены в интендантское ведомство, к интенданту Мошкову, а храм был накрыт только лубьем. Кроме того, архитектор нашел, что у двух крестов на церкви верхние части обломались, в алтаре главного храма и пределов деревянные жертвенники были ветхи, а также и деревянный косящетый пол во всем храме.

По заключению архитектора, надлежало произвести следующие починки и переделки в храме: двери из главного храма в теплый предел переделать и в последнем, для большего сохранения тепла, сделать накатный потолок и подмазать алебастром, переделать вверху ветхие окончины, печь образчатую, замки и пружины у железных дверей в главном храме, в резных царских дверях поставленные слишком близко затворы утвердить, отступя от престола без малого на пол аршина, чтобы между престолом и царскими дверями не было тесноты, в палатке, под колокольнею, сделать кирпичную печь, одну слюденую окончину, стены и своды подмазать, кресты на церкви починить и, наконец, сделать новую крышу над нею.⁹⁴ К сожалению, не сохранилось данных относительно того, чтобы весь указанный ремонт был произведен.

Но крыша на храме была сделана. Это видно из, того, что в числе повреждений, причиненных храму пожаром 1737 г., значится сгоревшею крыша на нем. Кроме того, тогда же обгорели кресты, штукатурка от жары потрескалась, а внутри храма обгорел иконостас. Остались в целости храмовая икона Похвалы Пресвятой Богородицы и местные иконы «Отечество» и «Да молчит всякая плоть», трое царских дверей, и северная дверь с изображением благоразумного разбойника, образ Богоматери с предвечным Младенцем, два местных образа Спасителя, стоящего, Алексея, человека Божия, и преп. Марии Египетской, Знамения Пресвятой Богородицы и запрестольный образ Тихвинской Божией Матери.⁹⁵ Во время же пожара сгорело или обломалось 5 медных лампад, одно паникадило и два медных больших подсвечника. Всего же меди и железа, найденных после пожара, оказалось весом 24 фунта, да кровельной меди 22 фунта.⁹⁶

Работы по возобновлению храма как снаружи, так и внутри, начались в скором же времени, после пожара. Пока производились каменные работы, а также починка кровли и крестов, в марте 1738 г. были объявлены торги на устройство иконостаса, при чем эта работа осталась за подрядчиком Ширяевым, согласившимся за 450 р. сделать три иконостаса. В главном храме иконостас был сделан столярною работою, гладкий, с тумбами и гзымзами, с наведенными по нем цированными травами, по местам резной и весь золоченый по гольдфарбе. По нем снизу, под местными иконами, в тумбах, были писаны пророчества. На полотне, над тумбами, были написаны четыре местные иконы и были поставлены прежние царские двери и новая северная дверь с изображением архангела Михаила. Над царскими дверями было сделано сияние; над местными иконами, в деисусе, в 7 клеймах было 6 кругловатых икон двунадесятых праздников; над царскими дверями – Тайная вечеря, над праздниками, в деисусе – Господь Вседержитель с предстоящими Богоматерью и Предтечею, на средней иконе и на двух других – 6 ликов апостольских. Над сими образами – в средине было Распятие, а около него, по сторонам, в клеймах, два круглых образа Воскресения Христова и Благовещения. Над Распятием, на особой доске был изображен Дух Святый в облаках, а по сторонам его, на двух особых досках, – два ангела. В пределе св. Алексея, человека Божия, иконостас был такой же работы, с прежними царскими дверями. По правую сторону их – образ св. Алексея, человека Божия, также – прежний, а под ним, в тумбе, на полотне было изображено преставление его; на северной двери – архангела Михаила, по сторонам царских дверей, в клеймах, два образа двунадесятых праздников с двумя по сторонам их ангелами; наверху же царских врат в деисусе – образ Воскресения Христова, а над ним – Распятие и по сторонам на двух досках – образа Богоматери и Предтечи. В пределе же преп. Марии Египетской иконостас и деисусы были те же, что и в первом пределе, с тою лишь разницею, что над царскими дверями был один образ – Тайная Вечеря.⁹⁷

После же пожара, согласно донесению местного священника Дмитрия Герасимова, вместо погоревших и поломанных вещей, в Похвальскую церковь были сделаны и даны 6 медных лампад к местным иконам, да 16 лампад подвесных, 4 жестяных подсвечника, оловянные сосуды, срачица и одежда на престол, медные сковородень и кунган, починены серебряная водосвятная чаша и кадило и вновь сделаны 2 серебряных подсвечника.⁹⁸

Когда все было готово к освящению главного храма, дворцовая канцелярия отнеслась в синодальную контору о назначении лиц из Успенского собора для освящения храма Последнее состоялось 8 февраля 1740 г., и было совершено архимандритом Богоявленского монастыря Герасимом, причем из дворцовой канцелярии было дано за труды при освящении двум священникам и диакону по 50 коп, и 8 синодальным певчим – 80 коп. Та же сумма была выдана и при освящении предельного храма во имя св. Алексея, человека Божия, в марте 1742 г.⁹⁹

После возобновления Похвальской церкви, по указанию архитектора Мичурина, бывшие по правую сторону её три площадки были выстланы вновь лещедью.¹⁰⁰ Тот же архитектор, при осмотре храма в 1756 г., нашел нужным перекрыть крышу над нею, сделавши ее в две лещеди для большей прочности, наружные стены подмазать и выбелить, пол лещедной починить, входную лестницу вновь сделать и окончины починить. Весь этот ремонт по смете должен был обойтись в 106 р. 83,5 коп.¹⁰¹

К предстоявшей в 1762 г. коронации Императрицы Екатерины II были перелиты два разбитых колокола на колокольне¹⁰² и были выданы подризник и три бархатных пелены на Евангелие.¹⁰³

В 1764 г. Похвальская церковь была зачислена в ружную.¹⁰⁴ По ведомости коллегии экономии за 1771 г. на Похвальскую церковь отпускалось ежегодно: за два пуда 28 фунта воска¹⁰⁵ – 10 р. 80 к., за ведро и полкружки вина церковного 2 р. 83,25 коп., на покупку церковных потребностей рубль, за 1,125 саж. дров – 1 р. 6,75 коп., за 8 фун. ладана – 3 р. 20 к., за просфоры и благодарные хлебы – 4 р. 83,5 к. за кутью с набором повседневную – 20 р. 60,25 к., всего 44 р. 20 к. По представлению же Московской Духовной консистории с 1773 г. на церковь отпускалось уже 25 р.¹⁰⁶

С течением времени, вместе с тем зданием, в котором церковь находилась, к концу XVIII в. она пришла в полную ветхость и, будучи приписана к Сретенскому собору, испытала его же участь. Из донесения священника Спасоборского храма митрополиту Платону, последовавшего в 1802 г., видно, что вся утварь из Похвальской церкви была уже перенесена в этот храм и возник лишь вопрос о том, составить ли отдельную опись этой утвари, в виду неизвестности будущей судьбы церкви, или¹⁰⁷ же поместить эту утварь в общую опись. Вопрос этот разрешился в 1803 г.,¹⁰⁸ когда, вследствие крайней ветхости здания, в котором помещалась церковь,¹⁰⁹ последняя была снесена вместе с зданием.

Время построения церкви во имя Спаса Нерукотворенного образа должно относить не позже, как к 1661 г., так как уже в сем году находим упоминание о ней по случаю устройства киота в нее.¹¹⁰ Постройка сей церкви была вызвана необходимостью иметь особый храм для сестер царя Алексея Михайловича – царевен Ирины, Анны и Татианы, хоромы которых находились позади дворца, со стороны Троицкого подворья и Троицких Кремлевских ворот. В это время церковь именовалась: «Спас, что слывет новая церковь», «Спас – новая церковь, что у Троицкого подворья»; также – «Спас у царевен на сенех». После ее стали обозначать: «что у Куретных ворот», или «что под Куретными воротами».

При Царе Феодоре Алексеевиче, когда хоромы царевен были перестроены, была возобновлена и эта церковь, а именно: в 1680 г. велено было написать в нее деисусы и праздники, да вверху, в кружале, написать «Отечество», а промежду деисусов и праздников поставить столбчики и тябла золоченые.¹¹¹ В то же время велено было выменить в Оружейной палате 3 местных иконы: образ Спасов, Божией Матери и великомученика Феодора, при чем за промен икон дано было Ушакову 12 р., а за написание деисусов, праздников, столбчиков и тябл золоченых красных, по счету 25 икон – 50 р.¹¹² Несколько раньше, а именно в 1677 г., живописного дела ученик Карпов Иванов гульфрабил и писал к образу Иверской Божией Матери в новой церкви Спаса Нерукотворенного, что у государынь царевен больших, киот деревянный большой.¹¹³ Некоторые более или менее значительные поделки происходили в Спасской церкви и при преемниках царя Феодора Алексеевича. Так в 1682 г. декабря 11 велено было у Спасской церкви покрыть алтарь в два теса скалою, в палатке и паперти сделать двойные рамки и в двери рамы и вставни с окончинами против прежнего и те рамы заделать, да в той же паперти и в палатке, что подле башенки, кирпичный мост вычинить и лавки покласть, да в алтаре горнее место, и все сделать против прежнего.¹¹⁴ В 1688 г. 20 сент. велено было в церкви Спаса Нерукотворенного образа «над куретными воротами» внутри выгрунтовать и починить иконостас и поставить вновь, да в том же иконостасе на трех цках написать местные иконы на золоте Спаса Нерукотворенного образа, Владимирской Божией Матери и Иоанна Предтечи,¹¹⁵ а 8 августа – позолотить праотеческий пояс в иконостасе.¹¹⁶ Наконец, в 1690 г. 17 апр. состоялось распоряжение о чистке иконостаса и икон к Пасхе.¹¹⁷

На основании описи Спасской церкви и отчасти других некоторых исторических данных от начала XVIII в. устройство церкви представляется в следующем виде: длина церкви была 28 аршин, а ширина пол – 4 сажени, кроме паперти. Здесь для зимнего времени стояла ценинная печь.¹¹⁸ Двери церковные около решеток были расписаны.¹¹⁹ Самая церковь, равно алтарь и трапеза, были по стенам также расписаны, при чем в трапезе находился иконостас. В алтаре, над престолом, была устроена сень столярной работы и с резьбой. Ризница¹²⁰ была устроена с деревянными затворами и рамами.¹²¹ В самой церкви иконостас был флемованный, золоченый. В нижнем ярусе, по правую сторону царских врат, стоял местный образ Спаса Нерукотворенного «в чудесех»,¹²² на котором венец, гривенка и поля были кованные, гладкие, золоченые с жемчужным украшением, далее – образ Покрова Пресвятой Богородицы в среброзолоченом венце. По левую сторону царских врат стояли образа Смоленской В. Матери в среброзолоченом венце и Св. Иоанна Предтечи – в серебряном венце: царские врата также были флемованные с иконами «Тайной вечери», двух серафимов и Благовещения Пресвятой Богородицы с евангелистами, писанными на меди (без оклада). Над царскими дверями находился образ Спасителя, благословляющего, в чеканном сереброзолоченом венце. В тяблах иконостаса помещались иконы праотцев, пророков, апостолов и двунадесятых праздников, писанные золотом на красках (без оклада). Завеса на царских дверях была тафтяная, зеленая, в 6 полотнищ, считая их в длину по 3 арш., в алтаре, над царскими дверями, находился образ Владимирской Божией Матери в среброзолоченом басемном венце, а за престолом стояло живописное распятие – без оклада, на горнем месте – образ Печерской Божией Матери в среброзолоченом окладе; на жертвеннике – в таком же окладе – образ Спаса Нерукотворенного, мерою невступно 0,75 аршина вышины; в церкви же, в разных местах, были расположены иконы Знамения Пресвятой Богородицы в венце с короною, украшенною жемчугом, Иоанна Предтечи в среброзолоченом венце и шестилистовые – Боголюбской Божией Матери и Московских чудотворцев – в венцах сканных с финифтью. В трапезе были образа Одигитрии Пресвятой Богородицы в венце с городами, образ «царевы ангелы» и разных святых, в венцах – с цатами сканных, резных; Спаса Нерукотворенного – швейной, на белом атласе, шитый золотом и серебром, и шести-листовой без оклада живописный образ Иверской Божией Матери в флемованном киоте.¹²³

Ризница церковная была вполне достаточна. Царские выходы в эту церковь были очень редки. Так царь Алексей Михайлович был здесь лишь 12 янв. 1671 г. за всенощною и обеднею по случаю именин царевны Татьяны Михайловны, в 1673 г. в этот же день за обеднею и 5 мая сего же года¹²⁴ в день именин царевны Ирины Михайловны также за обеднею. Патриарших служений здесь не бывало. Пожар 19 июня 1701 г., повредивший строения дворца, прилегавшие к Троицкому подворью, как надо полагать, коснулся и Спасской церкви, так как в 1708 г. потребовалась покупка разных материалов «к строению церкви Спаса Нерукотворенного образа»,¹²⁵ а в следующем году починивалась сень напрестольная в церкви Всемилостивого Спаса вверху, что у благоверные царицы Марфы Матвеевиы».¹²⁶

В этой церкви находилось её место, кресло и дубовая скамейка.¹²⁷ С течением времени, когда в московском дворце не осталось уже никого из лиц царской фамилии, Спасская церковь и смежная с нею Успенская стали именоваться по местоположению «что на Сытном дворе».¹²⁸

При общем осмотре дворцовых церквей в 1722 г. с более или менее подробным описанием величины их и благоустройства, длина Спасской церкви была определена в 9 саженей с аршином, а ширина – пол – 4 сажени. В алтаре, церкви и трапезе было 13 окон с железными решетками, шириною по 2,25 арш., при чем в 11 окнах слюденые окончины были ветхи, а в трех окнах алтаря их и совсем не было. Дубовый пол был также ветх и требовал частью починки, частью же устройства вновь, равно как и печь. Возле церкви, в паперти, которая была длиною 6 саженей, без аршина и шириною 4 аршина, в трех окнах с железными решетками, по 2 аршина в длину и пол. – 2 арш. в ширину, окончин не было, и деревянный рундук был ветх. В другой же паперти, около церкви, длиною 2 сажени и поперек – 2 сажени без полуаршпна, место царицы Марфы Матвеевны, обитое вишневым сукном, было ветхо, а ценинная печь нуждалась в починке.¹²⁹ При осмотре же храма в 1730 г., были найдены ветхими: в алтаре, над престолом, сень с резьбой, кресла, обитые стамедом, горнее место и шкафы в стене с деревянными растворами и рамами. В алтаре же и трапезе сквозь своды шла течь вследствие того, что часть лещедной крыши над ними, выходившая от церкви Успения Пресвятой Богородицы, была обломана, и потому требовалось перекрыть ее, и своды, где была течь, подмазать и выбелить. Кроме того, нужно было перебрать трубу, которая разогревала теплоту для жертвенника, починить в трех окнах зимние вставни с слюдеными окончинами, а в четвертом окне, где совсем не было вставня, сделать его вновь, а равно и затворы железные в церкви и трапезе, на паперти починить дверь и сделать новый нутреной замок, в малой же теплой трапезе исправить у двух дверей кирпич, починить иконостас, печь образчатую и деревянный косящетый пол и, наконец, в самой церкви пол и окрасить вновь своды, стены и нижнюю часть иконостаса.¹³⁰

Во время пожара 1737 г. в Спасской церкви сгорели кровля, окончины и двери, в алтаре пол на два аршина, в церкви правый клирос, дверь и пол на 4 аршина.¹³¹ Вся церковная утварь была вынесена и, благодаря сему, сохранилась в целости, за исключением одного пропавшего образа, венца, и двух цат с образа царевых ангелов. После сего пожара, в церкви была оставлена лишь самая необходимая утварь, а остальная передана для хранения в ризницу Воскресенского храма.¹³² Из донесения священников Спасской церкви Ивана Николаева и Ефима Дорофеева, поданного в 1749 г. в дворцовую канцелярию, видно, что храм этот нуждался в ремонте снаружи и внутри, вследствие обветшания образов в иконостасе, деисусов, царских, северных и южных дверей и большего образа царских ангелов. По поводу сего донесения главною дворцовою канцелярией было сделано распоряжение о возложении работы по обновлению иконостаса на дворцовых мастеров.¹³³ Те же священники подали в следующем году новое заявление о необходимости возобновления церковной утвари, перекрытия лещедной крыши над алтарем или же замены её железною, перестилки дубового косящетого пола, устройства новых дверей, а к проходным, имевшимся от старой кухни, дверям, приделания петель и навешивания их и от той же кухни к церкви новых дверей на железных петлях, исправления каменного рундука пред церковью, прочистки трубы в алтаре, оштукатурке и выбеления всей церкви внутри и снаружи по стенам и сводам и, наконец, устройства новых железных затворов к девяти окнам. Последняя поделка условливалась тем обстоятельством, что к окнам храма примыкала пекарня Троицкого подворья, которая могла угрожать опасностью пожара деревянным затворам и затем самой ризнице. Кроме того, священники с своей стороны находили желательным пробить в стене алтаря окно с окончиною к нему, решеткой и железным затвором, для устранения крайней в алтаре сырости, от которой во время дождя падала с потолка известь и даже угрожала опасность падения карниза в чашу во время литургии. По поводу сего донесения главная дворцовая канцелярия ограничилась предписанием московской канцелярии о том, чтобы она не производила никакого ремонта в Спасской церкви, так как починка ветхостей в верховых и ружных церквах, указом Императрицы была поручена бригадиру Давыдову.¹³⁴

В новом донесении, поданном в главную дворцовую канцелярию священником Никитиным в 1753 г., уже не упоминалось о вышеупомянутых ветхостях в храме, а заключалась лишь жалоба на то, что иконописец Никита Васильев, которому еще в 1749 г. канцелярия поручила исправить иконное письмо и позолотить иконостас, не окончил своей работы. В то же время Никитин представлял о необходимости написать вновь и вызолотить сень над престолом и сделать к ней 4 железных цепи с кольцами, на которых она могла бы держаться и окрасить ее, а также вызолотить в нижнем иконостасе иконы Покрова Пресвятой Богородицы, Знамения и св. Иоанна Предтечи, предварительно поновив их, и вычистить оклады. Нуждалась также церковь в напрестольном Евангелии, так как имевшееся в наличности Евангелие было ветхое и старонаречное, илитоне, сосудах, одеждах на престол и жертвенник и богослужебных книгах, при чем требовали исправления и некоторые лампады пред иконами. В заключение своего донесения священник Никитин выразил свое пожелание относительно того, чтобы иконостасная работа в церкви для пользы дела была передана другому лицу. Это пожелание было принято во внимание и на состоявшихся новых торгах работа по возобновлению иконостаса осталась за псаломщиком Екатерининской церкви Леонтием Григорьевым, который согласился произвести оную за 80 р. с тем условием, чтобы негодных материалов не употреблять в дело. Начатые им в мае месяце работы были окончены в октябре.¹³⁵

Из акта осмотра Спасской церкви в 1756 г., составленного архитектором Мичуриным, со всею ясностью становится видным, что никаких существенных исправлений в церкви, о которых просило неоднократно духовенство Спасского храма, не было произведено. Архитектор также нашел необходимым выбелить стены и своды храма, перестлать заново деревянный пол, исправить ветхую лестницу, сделать новую створчатую столярной работы дверь, в алтаре и церкви перестлать дубовый лещедной пол и израсчатую печь, стены и своды подмазать и выбелить, сделать вновь дверь столярной работы с коробками и шкаф, починить окончины, а самые окна и железные затворы вновь сделать, числом 9, лещедную крышу переделать и для прочности и во избежание течи сделать в две лещеди и своды подмазать цементом. В палатке, бывшей при церкви, Мичурин признал необходимым переделать деревянный пол, сделать вновь дверь, перестлать площадку перед палаткой лещедью, а прочие наружные ветхости починить кирпичом, подмазать и выбелить. Всего по смете архитектора на ремонт церкви требовалось 218 р. 70 к.

По-видимому, церковь осталась и на этот раз без надлежащего исправления. Между тем неудобство и даже более того, вред, происходивший от смежности с церквою Троицкого подворья, на что еще в 1749 г. указывал священник Спасского храма, сделался еще более ощутительным, когда на подворье была устроена пивоварня. Об этом свидетельствовало поданное в 1757 г. за подписью всех членов причта храма заявление в Московскую гоф-интендантскую контору, в котором указывалось на то, что в Спасской церкви, отныне состоящей в ведомстве сей конторы, кровля строения Троицкого подворья, крытая тесом, затемнила свет в 6-ти окнах, как находившихся в уровень с ними, и в то же время, как выходившая на дворцовую площадку и стоявшая впереди алтаря и выше его, церкви и трапезы на 4 аршина, и примыкавшая к самой стене храма, совершенно закрыла от света солнца три окна в нем. Кроме того из под той крыши проходил в окна церкви дым, иногда наполнявший ее всю, вследствие чего некоторые образа почернели и возникала опасность для всей церковной утвари и особенно потому, что в окнах не было ни одного затвора. По поводу сего донесения причта Спасской церкви, Московская дворцовая канцелярия поручила, кому следовало, произвести осмотр храма, который и подтвердил тот факт, что к церкви непосредственно примыкала пивоварня, из которой к церкви были выведены дымовые трубы, от чего во время топки печей в пивоварне, в храм проникал дым. К сожалению, остался неизвестным результат сношений дворцовой канцелярии поэтому делу с учрежденным при Троице-Сергиевой лавре советом.¹³⁶

В виду предстоявшей коронации Императрицы Екатерины II и приезда двора в Москву, священники Спасской церкви Никита Иванов и Яков Сергеев подали в 1762 г. заявление в дворцовую канцелярию о необходимости починить и при том в самом непродолжительном времени местные образа Смоленской Божией Матери и Иоанна Предтечи, а также о выдаче 6 риз для служения в праздники, и двух медных подсвечников, причем, как на главную причину, побудившую их войти с своим заявлением, указывали на то, «чтобы им во время прибытия в Москву Императрицы не пришлось понести неповинного штрафа».¹³⁷ Но их заявление и на сей раз осталось почти без всякого успеха, так как в церковь были выданы лишь две пары поручей и епитрахили.¹³⁸

Между тем постепенное обветшание того здания, в котором помещалась Спасская церковь, в 1773 г. дошло до того, что архитектор Баженов, которому было поручено строение нового дворца в Кремле, в полном присутствии членов экспедиции строительной заявил о необходимости сломать арку на сытном дворе, близ Троицких ворот, и сделать из бревен переход из церкви Спасской, «под которою всегдашняя нужда по строению принуждала проходить и проезжать с материалами, а оная арка была весьма опасна и многие кирпичи из неё уже выпали и, следовательно, стоять ей долго нельзя уже было».¹³⁹

В 1783 г. вопрос о разборке Спасской и приписной к ней Успенской церкви был решен окончательно. Отношением от военного губернатора Измайлова Московский архиепископ Платон был уведомлен о том, что «именным указом Императрицы за её собственноручным подписанием от 22 февраля 1783 г. на его всеподданнейший доклад было повелено: состоящую в Кремле, на бывшем Троицком подворье церковь Феодоровскую по крайней ветхости разобрать, а трапезную Сергиевскую починкой исправить; равным образом по причине крайней ветхости церкви в Кремле на Сытном дворе, именуемой «Спаса на Переходах» также разобрать. В силу сего повеления Измайлов просил архиепископа сделать распоряжение о разборке церковной утвари по своему усмотрению. По распоряжению Архипастыря был послан указ благочинному о том, чтобы, прежде всего, разобрать престолы Спасской и приписной к ней Успенской церкви и взять антиминсы, а относительно утвари войти в сношение с оружейною конторою, в ведомстве которой состояли эти церкви, с запросом, согласна ли она взять их к себе на хранение или же передать их в Чудов монастырь, в ризницу. Но оружейная контора отказалась дать какой-либо ответ на сделанный к ней запрос впредь до получения соответствующего распоряжения от своего главного начальника – князя Потемкина.

Между тем Измайлов, ссылаясь на именное Высочайшее повеление о том, чтобы относительно выноса утвари из церквей сноситься только с архиепископом, обратился к последнему с новым отношением от 15 мая касательно того, чтобы он и до получения окончательной резолюции от Потемкина сделал распоряжение временно взять утварь в свое ведомство, а впоследствии, по требованию оружейной конторы, возвратить ей. В заключение же своего отношения Измайлов писал: «сам я поспешаю потому паче, что церковь та Спасская так ветха, что ежечасно почти грозит падением, и чтобы от сего случая не могло последовать другим, в близости находящимся строениям какого повреждения». Следствием сего отношения было распоряжение преосвященного Платона о том, чтобы ризничий вместе с благочинным приняли по описи у священника всю утварь, также иконостас и образа и положили их особливо в бывшей Андреевской церкви и хранили, «доколе, что от оружейной конторы не воспоследует: что же ими принято будет, и чево противо описи не явится, велеть нам подать и за рукою здатчика-священника реэстр и сие учинить немедля».

Воля Архиепископа была исполнена, и ризница была сдана вышеуказанным лицам священником Спасской церкви Никитою Ивановым.

Не безынтересные сведения получаем мы из передаточной описи о состоянии ризницы и иконостаса подлежавших разборке церквей:

Иконостас Спасской церкви был флемованный, золоченый и значился ветхим уже в 1748 г.

В нижнем его ярусе на правой стороне стоял образ Спаса Нерукотворенного в чудесах, очень ветхий письмом; венцы, гривенка и поля – кованые, гладкие, золоченые, серебряные; в венце и гривне – было 11 жемчужин, а в гнездах два яхонта, два лала, два фатиса; репей был золотой с 4-мя жемчужными зернами. На ангелах было два венца кованых с тремя серебрянозолочеными надписями. Чудеса при образе были писаны красками. На них не было окладов и венцов. По оценке 1777 г. вес всего оклада равнялся 3 фун. по 20 коп. за золотник серебра; на венце было 7 жемчужин кафимских – ценою 10 р. 50 к., на гривенке – 4 зерна стоили 2 р. 50 к., яхонт – 3 руб., три фатиса – 2 р. 50 к.; на гривенке – репей за 1 р. 20 к.; образ Покрова Пресвятой Богородицы. На нем венец и цата – серебряные, кованые, золоченые, на сей же иконе образ Спасителя и разных святых. На них 5 венцов и 6-й двойной, на изображении апостолов и ангелов – венцы, поля басемные, серебряные, золоченные. Вес всего оклада 3 фунта.

На левой стороне иконостаса: 1) образ Смоленской Божией Матери с двумя венцами чеканными. Один – с крестом, да три подписи чеканных, оплечья серебряные, кованные, гладкие, золоченые. Еще в 1777 г. образ значился поврежденный письмом. Вес оклада был 4 фун. по 18 коп. золотник; в сломанном кресте над образом Богородицы, лежавшем отдельно, весу было 1 зол.; 2) образ св. Иоанна Предтечи в венце с сиянием, кованном и с чернью, и двумя черневыми подписями, около венца были крылья, по обе стороны оплечья серебряные, гладкие, золоченые, по краям внизу, на оплечиках – камка веревочкою, а те оплечки до краев цки на 1/4 вершка недопущены; между крыльями и ризою – 3 штучки серебряные, гладкие, с каемками, а в венце сияние, поломанное на половину и в треть 13 мест и обломков не было. Вес оклада равнялся 2,5 фунта по 18 коп. золотник. Царские двери – флемованные были с 1748 г. весьма ветхи, а в 1777 г. – починены. Обычные образа на них были писаны на меди, без окладов, а письмом повредились. В среднем иконостасе, над царскими дверями стоял образ Спасителя благословляющего, в венце серебряном, золоченом, чеканном, причем самое письмо было повреждено. Вес оклада был 1,5 фунта. Против сего образа висело паникадило медное, отливное, большое, о двух ярусах, с 20 подсвечниками, наверху двуглавым орлом. Между подсвечниками было 20 цветков, из которых 10 мест было порожних. У паникадила же была клеть золотная, обведенная около деревянной чашки; на крышке чехлец атласен, красный, шитый золотом и местами низанный самым мелким жемчугом, который частью осыпался, но осталось его 1 золотник, а между шитыми блесками, над чашкою – варварка, шитая золотом и серебром. Изнанка была низана мелким жемчугом и на ней осталось на лицо лишь 7 зернышек. Перед местными иконами висело 4 лампады медных, кованных, золоченых, из них у одной цепь была медная, а у трех железная. Накладки, где свечи ставились, были отливные, медные, ветхие. В верхнем ярусе иконостаса были иконы – праотцев, пророков, апостолов и двунадесятых праздников, писанные на золоте и на красках, без окладов. Весь иконостас был ветх и образа в нем письмом повреждены. Всего было 34 неокладных иконы. Образ Знамения Пресвятой Богородицы имел венец с короною и убрусом, причем в последнем был мелкий, кафимский жемчуг, а поля вверху и внизу по краям местами сломались. На предвечном же Младенце венец и поля были кованые, серебряные, золоченые; на том же образе оплечки по сторонам серебряные, золоченые, гладкие, две подписи резные, подкладка – камка зеленая, ветхая. Вес оклада – 2 фун. по 12 коп. золотник, жемчугу – два золотника по 5 руб. золотник.

Образ св. Иоанна предтечи в венце – с сиянием, серебряными, – обломанными, весом 1 ф. 24 зол., письмом был поврежден, образ Боголюбской Божией Матери – шестилистовой и Московских чудотворцев – были весьма ветхи письмом, причем последний образ имел венцы сканные, с финифтью, в басменном золоченом окладе, весом 10 золотников. Оба эти образа лежали отдельно. За престолом стояло распятие живописное, без оклада, письмом поврежденное, а равно и оклад, весом 4 золот., который с 1777 г. лежал отдельно. У царских дверей была завеса в два полотнища – тафтяная, рудожелтая. На жертвеннике стоял образ Спаса нерукотворенного в окладе и с венцами серебряными, золочеными, чеканными, весом 2,5 ф. по 18 коп. золотник. Образ был подложен атласом красным, мерою невступно 3/4. В 1777 г. этот образ лежал особо и письмом был поврежден. С того же года в трапезе стояли – образ Одигитрии Пресвятой Богородицы с чеканными, серебрянозолочеными венцами и с городами – весом 3,5 ф. по 15 коп. золотник, св. праведных – Захарии и Елизаветы, апостолов Петра и Павла и великомученицы Екатерины с 6 венцами серебряными золочеными, весом 2 ф. 62 зол. Все эти образа были ветхи и письмом повреждены.

Также весьма был ветх образ Иверской Божией Матери живописный, шестилистовый, в киоте флемованном. Еще в 1777 г. этот образ лежал отдельно и был исключен из описи.

Напрестольное Евангелие было обложено в 1748 г. турецким бархатом, но по описи 1777 г. – просто зеленым; доска, евангелисты и средина были серебряные, золоченые, чеканные, на верхней доске между евангелистами была наложена белая, серебряная доска, а на ней в четырех местах гвоздевые скважни, вероятно, для камней; на нижней доске – средина и наугольник были серебряные. Печать была 1657 г., переплет – ветхий.

Крест благословляющий был обнизан жемчугом средним по подножию, но его к 1777 г. осталось всего 5 золотников, ценою по 10 р. за золотник. На другой стороне креста была подпись, указывавшая на то, что крест с мощами был построен 7110 г. По описи 1777 г. вес креста с жемчугом и деревом равнялся 1 ф. 13 зол. ценою по 20 к. за золотник серебра, а жемчуга было 297 зерен.

Сосуды были серебряные, золоченые, с чернию 195 года, весом 3 ф. 32 зол. Копие – простое, стальное. Покровы золоченые по малиновой земле на червчатой подкладке; другие покровы – атласные, малиновой травы, золото с серебром, подкладка желтая, тафтяная. Третьи покровы из золотного атласа были ветхи. Кадило было серебряное, белое, чеканное, с 4-мя цепочками, а на поддоне – 3 колокольчика, припаянные, серебряные, весом 1 ф. 33 зол., чарка – серебряная, весом 40 зол. На ней была подпись: церкви Спаса Нерукотворенного образа, что на сенях. Ковчежец – серебряный, резной, золоченый – для агнцев с подписью 1696 г., весом 90 зол. Одежды на престол и жертвенник были ветхи уже в 1748 г., а к 1777 г. совершенно обветшали. Точно также и облачения для членов причта, а равно пелены и одежды на аналой. Плащаница была шита золотом и серебром золоченым, опушка тафтяная, зеленая, подкладка – зендень крапивный; на 12 венцах, должно быть было 15 зерен мелкого жемчуга, но многих зерен не было уже в 1748 г., по предположению, он был спорот, а в 1777 г. жемчуг, весом 0,75 фунта лежал уже отдельно. Богослужебные книги были также большею частью ветхи. Были 2 лампады медные, лощатыя, луженые, с цепями, небольшие, два подсвечника ветхих, деревянных, посеребренных и позолоченных; на них местами были накладки медные, золоченые. В 1777 г. эти подсвечники были уже исключены из описи. В 1748 г. значились еще два кресла немецких, дубовых, резных, весьма ветхих, обитых алою шерстяною материей, которая вся сгнила, почему кресла и не были взяты в Чудов монастырь.

Из церковной же описи узнаем, что в Спасскую церковь по временам поступали из дворцового управления разные предметы из церковной утвари. Так в 1742–43 г. из главной дворцовой канцелярии были присланы – следованная псалтырь, стихарь бархатный, подризник, пояс бархатный, на аналой одежда бархатная, чаша водосвятная медная, лощатая, с двумя медными ручками, большое оловянное блюдо, два дубовых стула, обитых красною кожею, шестилистовый образ Воскресения Христова в чеканной серебряной ризе с одним венцом; в 1748 г. – по именному указу Императрицы к празднику Пасхи из Кабинета были присланы «навсегдашнюю службу» – облачение из канвы – по зеленой земле красные травы, обитое позументом, звезда из золотой парчи; такой же стихарь, подризник камчатый зеленый; в 1754 г. – из главной дворцовой канцелярии – напрестольное Евангелие печати 1753 г., одежда на престол и жертвенник из красной камки, два ирмологиона, церковный устав, два жестяных подсвечника, лампада спускная пред царскими дверями; в 1762 г. по рапорту причта из шталмейстерской канцелярии – парчевые одежды на престол и жертвенник по брусничной земле с серебряными травами, ризы и стихарь парчевые по белой земле, такие же воздухи, и в 1776 г. из комиссии – голубой гарнитуровый подризник, епитрахиль грезетовая малинового цвета и пояс священнический.¹⁴⁰

После упразднения церквей Спасской и Успенской, самое здание, в котором они находились, продолжало еще свое существование. Но к началу XIX в. запустение здания настолько увеличилось, что каменный мост у Троицких ворот, по имени которого носило одно из своих названий в ХVII в. Спасская церковь, стал известен в Москве, как самое разбойное место того времени. Под его клетками или сводами, особенно под девятою клеткой, постоянно жили в самовольно построенных избах всякие воры, мошенники и бродяги, так что близ сего места было опасно не только ходить, но даже ездить мимо. Во избежание же опасности падения, вследствие крайней ветхости самого дворцового строения, прилегавшего к Троицким воротам, было воспрещено ездить по мостовой вблизи оного. И это исполнялось в течение 30 лет. В 1809 г. последовало, наконец, распоряжение о том, чтобы хлебный, кормовой и сытный дворы со всеми, относящимися к ним строениями, были снесены.¹⁴¹

Церковь Успения Пресвятой Богородицы «вверху, на сенех», «у царевен меньших» была построена царем Феодором Алексеевичем над трапезою храма «Спаса нового» и была освящена 15 августа 1680 г. Она была устроена для моления младших царевен, хоромы которых, как и старших, примыкали к Куретным воротам, вследствие чего нередко обозначалась, как и Спасская, – «что у Куретных ворот».¹⁴²

Иконостас в церкви был устроен столярный и позолочен.¹⁴³ За лесной материал для иконостаса было заплачено лесного ряда торговому человеку Гритке Антипину 51 р. 16 алт. 4 деньги.¹⁴⁴ Напрудной слободы плотник Мишка Иванов покупал доски липовые и клей и из тех досок делал 30 деревянных образниц и в том числе 4 местных и 26 деисусных, праздничных и праотеческих.¹⁴⁵ Жалованный иконописец Федор Евтихиев с товарищи писали иконы в иконостасе, да на полотнах апостольские проповеди.¹⁴⁶ Левкащик Иван Афанасьев холстом повалакивал да клеем подклеивал деисусы, праздничные, пророческие и праотеческие иконы.¹⁴⁷ Этот же левкащик делал места, где ставятся царевны,¹⁴⁸ а живописного письма ученик Савва Яковлев расписывал железные двери в церковь и дочинивал клиросы и степени.¹⁴⁹ Серебряной палаты мастер Данила Кузьмин с товарищами сделал в серебряной палате крест железный, обогнутый красною медью и с позолоченным яблоком, тулеей и медною оправою, и там крест поставил на церковь.¹⁵⁰ Прошло лишь два года после освящения церкви, как после пожара потребовалось возобновление её внутри и снаружи вместе с церковью Спаса Нового. Посему 10 дек. 1683 г. велено было в оружейной палате иконостас починить и гзымзы сделать вновь «для того, что в пожарное время весь поломан и многие статьи пропали».¹⁵¹ В тоже время велено было церковь Успенскую и трапезу – в длину на 11, поперек – на 7 саженей, а также алтарь покрыть в два теса скалою, да в той же церкви и в паперти и в палатке сделать рамы двойные «на столярное дело», да в двери рамы да вставни с окончинами, против прежнего, и те рамы заделать, да в той же церкви, в паперти и палатке, что подле башенки кирпичной, мост вычинить и лавки покласть да в алтаре горнее место и все сделать против прежнего».¹⁵² Необходимые поделки в церкви происходили и в последующее время. Так, велено было 17 апр. 1690 г. к Пасхе починить иконостас и иконы.¹⁵³ Пожар 19 июня 1701 г., истребивший между прочим теремный дворец, каменные хоромы царевен и все здания, прилегавшие к патриаршему двору и Троицкому подворью,¹⁵⁴ надо полагать, коснулся и Успенской церкви, хотя и не в значительной степени. На это указывает состоявшееся 20 сентября сего года распоряжение о выдаче в эту церковь напрестольной одежды золотного атласа и на нижнюю – полотна, на жертвенник камчатной одежды с нашитыми кружевными кованого серебра крестами и для обивки «к освящению церкви» в алтаре горнего места и двух дверей с обеих сторон сукна червчатого шептухи».¹⁵⁵

Из сохранившегося от 1730 г. описания ветхостей, замеченных в Успенской церкви, видно, что в алтаре было 4 окна со слюдеными окнами и стояла печь образчатая. Пол как в церкви, так и в трапезе, был деревянный, косящетый. Возле же церкви находилась другая проходная трапеза с образчатою печью в особой палатке, где была дверь железная и окошко.¹⁵⁶

Что касается до внутреннего украшения храма, то по сохранившейся от 1703 г. описи видно, что как некоторые иконы, так и предметы, относившиеся к ризнице церковной, были очень благолепны и ценны. Так одна местная икона Спаса Нерукотворенного была в чеканной среброзолоченой ризе, украшенной лазоревыми яхонтами и обнизанной в два ряда крупным жемчугом, с золотым венцом, с 4-мя яхонтами и крупным жемчугом; другая икона – «Минея месячная» была в гладком серебряном окладе и помещалась в деревянном киоте, оклеенном рудо-желтым бархатом. Напрестольное Евангелие было напечатано на александрийской бумаге. Верхняя цка была гладкая – сребровызолоченая с чернию, обнизана крупным жемчугом. У напрестольного креста с мощами верхняя и нижняя доска была золотая и обнизана крупным жемчугом. Из двух сребровызолоченных потиров один был с финифтью и украшен лазоревым яхонтом,¹⁵⁷ который был закреплен зерном кафимского жемчуга. Сосуд этот был сделан в 1681 г., когда, по приказанию царя Феодора Алексеевича, было отпущено из казны для Успенской церкви «на сосуды серебряные с чернию» – против образцовых сосудов церкви св. Иоанна Белоградского серебра 4 фунта ефимков и на два подсвечника серебряных, чеканных, против образцовых спасских подсвечников, 15 фун. серебра.¹⁵⁸ Плащаница была шита по атласу лазоревому, а образ Спасителя – писан по атласу белому и опушен зеленою камкою. По углам на опушке были нашиты херувимы и слова тропаря «благообразный Иосиф», писанные золотом. Из 12 риз наилучшею была шитая из золотного атласа по красной земле, с оплечьем, шитым золотом и серебром по черному бархату, опушенная красною объярью, обложенная вдвое серебряным кованым кружевом и подложенная красною тафтою.

Царские выходы в Успенскую церковь были весьма редки. Лишь только царь Феодор Алексеевич был в ней 14 августа 1680 г., накануне освящения храма, затем – 12 января 1681 г. за литургией, по случаю именин царевны Татианы Михайловны и в последний раз 15 августа того же года, также за литургией,¹⁵⁹ не будучи в состоянии, по болезни, быть за службою в Успенском соборе, где в этот день прежде всегда молился он сам и его державные предки. 18 окт. 1692 г. в Успенской церкви приняла пострижение в монашество царевна Анна Михайловна с именем Анонсы, «а из хором ее провожали в ту церковь царь Иоанн Алексеевич и царица Прасковья Феодоровна, а после пострижения великая государыня царевна изволила быть той церкви в трапезе до шествия своего в Вознесенский монастырь». Здесь она скончалась чрез пять дней.¹⁶⁰

С течением времени Успенская церковь стала ветшать. Так при осмотре храма в 1722 г. оказалось нужным переложить в алтаре, церкви и трапезе печь и пол деревянный, починить 19 окончин, длиною пол – 3 аршина без чети и в ширину по полу – 2 аршина и сделать вновь вставни и ценинную печь в трапезе.¹⁶¹

В 1724 г., для большей сохранности, были переданы из Успенской церкви в ризницу Воскресенской – Евангелие, две пелены, крест, церковные сосуды, красное сукно, два воздуха, кадило, ладоница, серебряная чаша, ковш, два подсвечника, три блюда, четыре пояса и два ораря.¹⁶²

При новом осмотре храма в 1730 г., архитектором было замечено много ветхостей в храме и при том значительных. Так требовалось сделать вновь в алтаре в 4-х окнах слюденые окончины и четыре вставни и к затворам железные крюки, починить печь образчатую и деревянный косящетый пол. В самой церкви и трапезе в 15-ти окнах и в створчатых дверях можно еще было починить окончины, а остальные надлежало сделать вновь. Кроме того, требовалось починить деревянный пол, а печь в трапезе перебрать и починить деревянную крышу, вследствие ветхости которой шла течь чрез своды в трапезе, также перебрать вновь, а свод подмазать и выбелить. Еще большие ветхости состояли в том, что в алтаре, церкви и трапезе обсели стены и своды, а в другой проходной трапезе в стенах, в разных местах, образовались четыре седины и, наконец, снаружи храма, под главами, были обломаны бурею подзоры и расшатались кресты.¹⁶³

Во время пожара 1737 г. Успенская церковь значительно пострадала. По донесению священников этой церкви Ивана и Николая Тимофеевых, в ней сгорели без остатка внутри св. образа, иконостас и вся церковная утварь.¹⁶⁴ И были только вынесены старинный образ Спаса Нерукотворенного в чеканной среброзолоченой ризе, украшенной драгоценными камнями и с золотыми венцами, а из утвари – серебряное кадило и медный кунган.¹⁶⁵ От погоревших же медных паникадил и лампад образовалось весу 9 пудов 16 фун. и еще в слитках – 4 ф. 94 зол.¹⁶⁶ После пожара оказалось необходимым сделать новый иконостас, вышиной 8,5 арш., в 27-ми окнах – окончины, стены и своды подмазать и выбелить, в палатке, бывшей на паперти, вновь сделать печь образчатую, длиною 1,5 арш., шириною – 1 арш. и вышиной – 20 арш. и починить над всем зданием лещедную крышу. Но пока шла канцелярская переписка о возобновлении церкви, священник Иван Тимофеев сделал новое донесение о том, что уже после осмотра храма архитектором Мичуриным железные связи осели и надломились и была опасность повреждения самих сводов, и потому просил, чтобы архитектор снова осмотрел церковь, а ему было бы указано, куда сложить железо.¹⁶⁷ Вместо сгоревшего иконостаса, подрядчиком Ширяевым был сделан новый за 296 р., отпущенных из дворцовой канцелярии.¹⁶⁸ Иконостас был столярного, гладкого, мастерства, с тумбами и гзымзами и с наведенными по нему цированными травами и по местам с золоченою резьбой. В иконостасе посредине были царские двери с образом Благовещения Пресвятой Богородицы и евангелистами в кругловатых клеймах. По правую сторону царских дверей был поставлен уцелевший от огня образ Спаса Нерукотворенного, а под ним, на тумбе была написана беседа Христа с самарянкой, на южной двери – великомученик Дмитрий. По левую сторону царских врат был поставлен местный образ Успения Пресвятой Богородицы, а под ним, на полотне, на тумбе было изображено «ниспровержение из гроба», на северной двери – великомученик Георгий Победоносец, а под ним, на полотне, – изображение избавления девицы от змея. Над царскими дверями и местными иконами – образ тайной Вечери, по правую сторону – Введения и Успения Пресвятой Богородицы, а по левую – Рождества Христова и Благовещения Пресвятой Богородицы; а над ними – в клеймах – посредине – Преображения Господня, а по сторонам – Вознесения и Воскресения Христова. Подле стены, на цке, ангел стоящий, под ним в середине – икона Спасителя сидящего, а по сторонам, на той же цке, Богоматери и Предтечи и около сего образа, по обеим сторонам, на двух цках, по 6 ликов апостольских; под сими образами в средине – Снятие со Креста, а по сторонам, в клеймах, – возложение на Спасителя тернового венца и моление Его в вертограде. Верх иконостаса был увенчан крестом с изображением Распятия. Из дворцовой же канцелярии даны были 6 шестилистовых окладных образов для помещения над трапезными дверями и в алтаре и один – неокладной.¹⁶⁹ К освящению же церкви, последовавшему в 1740 г., даны были между прочим водосвятная чаша, 5 лампад и 4 пуда меди на устройство паникадила.¹⁷⁰

При осмотре храма в 1756 г., оказалось нужным починить пол дубовый, подмазать стены и своды и выбелить, вновь сделать 6 дверей столярной работы с коробками, окончины и переплеты в пяти рамах, один железный затвор и печь образчатую, переделать крышу и ради прочности, и чтобы не было течи в церкви, покрыть в две лещеди, под главы и подзоры подложить листовое железо, а наружные стены и прочие места подмазать и выбелить и, где нужно, подделать кирпичом. Вся смета была составлена в сумме 217 р. 31 к.¹⁷¹ Но, не смотря на это, по-видимому, никаких работ по исправлению ветхостей в Успенской церкви не было произведено. Это следует из того, что священник сей церкви в своем заявлении, поданном в 1772 г. в дворцовую канцелярию, упоминает о тех же ветхостях, которые были указаны архитектором Мичуриным.

В то же время священник просил и о том, чтобы кроме выдачи некоторых предметов из церковной утвари, была сделана вновь сень деревянная над престолом, а внутри её было написано отечество, а вокруг сени, что принадлежит отечеству, поновить письмо на некоторых иконах, а на некоторых вновь написать и, наконец, выдать некоторые богослужебные книги. Не получивши и на сей раз удовлетворения своей просьбы, за исключением выдачи коронационной комиссией ораря, епитрахили, поручей и воздухов, священник Максим Иванов в 1766 г. входит с новым заявлением в главную дворцовую канцелярию об устройстве в трапезе новой печи, вместо упавшей, о ремонте которой неоднократно возбуждалось ходатайство раньше, а также о починке образов, двух серебряных кадил и приобретении нового антиминса и богослужебных книг. Но и на сей раз просьба священника не была исполнена. Правда, был произведен осмотр церкви и её утвари и была признана необходимость в исправлении указанных священником ветхостей и удовлетворении недостатка в утвари и даже была составлена смета в сумме 247 р. 80 к., но в действительности был приобретен лишь новый антиминс из Синодальной конторы, да и то лишь в 1774 г.¹⁷² Вопрос же о ремонте самого храма решен был в 1783 г. чисто приказным способом.

Сославшись на то, что, не смотря на публикации о торгах на починку иконостаса и других ветхостей в Успенской церкви, охочих вольных людей к тому не явилось и с 1766 г. никаких требований о починках в сей церкви ни от кого не поступало, и, что, наконец, Успенская церковь на основании именного указа 1764 г. не находится в дворцовом ведомстве, а состоит в ведении коллегии экономии, откуда и должны получать необходимые суммы на свои потребности как самая церковь, так и состоящие при ней священно-церковно-служители, главная дворцовая канцелярия постановила: «настоящее дело прекратить и сдать в архив».¹⁷³

Как уже известно, в том же 1783 г. по именному указу Императрицы Успенская церковь вместе со Спасскою была закрыта, и её церковная утварь поступила на хранение в Чудов монастырь. О состоянии оной находим следующие сведения в описи, составленной при передаче церковного имущества в 1783 г. ризничему монастыря.

Иконостас был построен после пожара 1737 г. в 1742 г. от дворцовой канцелярии столярным гладким мастерством с тумбами и гымзами и на нем были наведены травы цированные, местами резьбой, и весь был позолочен по гольдфарбе. В средине иконостаса находились царские двери – с образом посредине – Благовещения Пресвятой Богородицы, а по обеим сторонам были нарезаны в кругловатых клеймах 4 евангелиста. По правую сторону стоял местный образ Спаса Нерукотворенного. На нем был венец золотой; в венце было 4 яхонта лазоревых, обнизан был в два ряда жемчугом средним; на полях оклад был серебряный, золоченый, чеканный, с 8-ю лазоревыми яхонтами, из коих два были неграненые. Поля были обнизаны в два ряда средним жемчугом; в венце было 8 зерен бурмицких, у ангелов золотые венцы были обнизаны жемчугом вдвое. Всего на образе было 1685 зерен. По оценке 1777 года весу в трех было 2 фунта, цена золота по 3 р. 30 к. золотник, 4 яхонта просверленых, из них один стоил 5 р., а три – 1 р., цена серебра была по 20 коп. зол., а четырем граненым просверленым яхонтам 12 р., трем другим также – 12 р. цена жемчуга по 15 р. зол. счетом 20 зерен в золотнике. На сем же образе было три подписи резные, серебряные, золоченые. Самый образ был вставлен в цку, на которой сверху и снизу были изображены четыре чуда. Под образом – на тумбе, на полотне было изображено «испровержение из гроба». Подле образа находилась северная дверь с изображением Св. великомученика Георгия, а под ним, на полотне, чудо избавления им девицы от змея. Над царскими дверями и местными иконами в кругловатых киотах стояли иконы, над царскими дверями – тайной вечери, по правую сторону – Введение во храм да Успение, а по левую – Рождество Христово и Благовещение, а над сими иконами, также в клеймах, Преображения, Вознесения и Воскресения Христова, а подле стены – Ангел предстоящий; над сими образами – в средине образ Спасителя с предстоящими Богоматерью и Предтечею, а около сего образа по обеим сторонам, на двух цках – 6 ликов апостолов; над сими же образами – в средине Снятие со Креста, а по сторонам сего образа, в двух клеймах, изображение возложения на Христа тернового венца и моление о чаше. Верх иконостаса был увенчан изображением распятия Господня, а по сторонам – Богоматери и апостола Иоанна Богослова. Уже после построения сего иконостаса из дворцовой канцелярии были даны иконы шестилистовые, окладные, а именно: 1) над трапезными дверями – Вознесения Господня с венцами серебряными, резными, золочеными, а по полям в окладе басемном, серебряном, золоченом. В 1777 г. оклад этот за ветхостью был исключен из описи, 2) Образ Печерской Божией Матери в венце резном, серебрянозолоченом с полями, оплечьями, и двумя подписями серебряными, басемными, золочеными и 3) образ Московских чудотворцев с пятью венцами резными, серебряно-золочеными, а по полям в окладе басемном, золоченом. За ветхостью образ был в 1777 г. исключен из описи, а оклад снят.

В алтаре было 4 образа: 1) Спасителя благословляющего, Иоанна Предтечи – в венцах серебряных, чеканных гладких, золоченых, на полях по семи накладок серебряных, прорезных, белых, на них же – три подписи резные, золоченые; 2) образ Успения Пресвятой Богородицы, ветхий письмом, в серебряном басемном окладе, исключенный из описи, пои чем оклад был снят; 3) образ Тождества Пресвятой Богородицы в таком же окладе и 4) образ Казанской Божией Матери неокладной – длиною 2 арш., шириною 1,75 арш., исключенный из описи.

Напрестольное евангелие было напечатано на Александрийской бумаге. Верхняя доска его была серебряная, гладкая, золоченая, средина и евангелисты – литые, серебряно-золоченые, черневые, обнизанные крупным жемчугом; на цке было 2 запоны золотыя, а в них – по искре алмазной с искрами яхонтовыми и изумрудными, 6 яхонтов лазоревых, гране-пых, 4 изумруда, 4 зерна бурмицких, 18 зерен кафимских, застежки серебряные, резные, золоченые, уборки обнизаны жемчугом. Нижняя доска была оклеена атласом золотным по рудо-желтой земле; на ней средник и угольник были серебряные, канфарные, золоченые, 6 закладок лентовых шелковых, кисти золотые, варварки низаны самым мелким жемчугом, узел обнизан также жемчугом; на нем было 16 зерен и искры лаловые и изумрудные, обложен бахромою золотною. На евангелии значилась подпись, что оно было построено 7207 г. повелением благородные царевны Татьяны Михаиловны. По оценке комиссии по приему вещей в Чудов монастырь цена серебра на окладе была 25 к. зол., жемчуга кафимского по 20 руб. золот., другого по 15 р., двух алмазных искр – 5 р., 16 красных яхонтовых искр – 6 руб., 18 изумрудных – 5 р., 6 яхонтовых лазоревых граненых и просверленых – 30 р., четырех изумрудных неграненых – 25 р., четырех зерен на синях 60 р., кафимских – 54 р, на уборках жемчуга – по 15 р. зол., на варварке жемчуга – золотник 5 р.; в узле. 66 зернам – по 17 р. золот., 16 зернам кафимским – 30 р., 8 искрам лаловым – 50 к., 7 изумрудным – 10 коп. Пелен переметных было две. Одна – из золотного бархата была обложена кружевом серебряным с городами, крест с подножием – кружево серебряное, кованое, подложено камкой дымчатою; кругом – бахрома серебряная. Другая пелена – обвязь золотная по рудо-желтой земле, обложенная серебряным кружевом, уже в 1777 г. была весьма ветха. В ризнице хранился ковчег от креста, оклеенный бархатом ценинным, а в средине – атласом зеленым, в 1777 г. исключенный из описи, так как самый крест в 1775 г. был взят в придворную церковь. Сосуды были серебряные, золоченые, черневые, копие – черен серебряно-золоченый с финифтью на нем, с яхонтовым лазоревым камнем, закрепленным жемчужными зернами. По подписи значилось, что сосуды были построены в 190 г., весом были «опричь копья с лжицею, 7 ф. 21 зол. Из заметки же, сделанной в описи в 1777 г., было видно, что в некоторые части из принадлежностей к сосудам были после внесены части медные, а именно: лжица серебряная, золоченая черневая за ветхостью была переделана и внутри оной лжицы и стебель вызолочены, а между лжицы и стебля сверху назначен крест, трость и копье резьбой, а снизу было видно немного, где прежде была на той лжице с резьбой чернь. «Впрочем, говорилось в описи, окроме оного вызолоченого та лжица гладкая, белая, на которую переделку серебра прибавлено и золота употреблено от доброхотных дателей и по переделке в оной лжице явилось весу 8 золотников».

Покров да два воздуха были аксамитные. На них кресты были низаны крупным жемчугом; в кресте покровном было три камушка малых изумрудов в серебре, в одном воздухе столько же сих камней, а в другом – 4 изумрудца да 4 лалика в серебре, обложенные в два ряда галуном золотным с серебром и подложенные рудо-желтою камкою. Во всех крестах веса было 36 золот. по 17 р. золотник; в покровном – цена трем изумрудам – 30 кои., 4-м лаликам – 50 к., Кадило было серебряное, ложчатое, золоченое, с чашкою и с кольцом, цепи – серебряные, белые, вес – 1 ф. 84 зол. Другое кадило серебряное, золоченое по местам, с чашкою и кольцом весом 1 ф. 54 зол.; ладоница серебряная, резная, весом 72 зол.; чаша водосвятная, серебряная, золоченая по местам, строеная 188 году; в ней значилось по подписи 16 ф. 70 зол., а по весу 1748 года – 13 ф. 42 зол., ковш 188 года – серебряно-золоченый, внутри круг ввертный с подписью – золоченый, весом 1 ф. 90 зол.; два подсвечника настольных, серебряных, чеканных с блюдцем и трубками ввертными, весом 2 ф. 34 зол., два блюда серебряных, белых, весом – 2 ф. 40 зол.; строения 188 рода.

При составлении церковной описи в 1748 г. было показано, что в Успенскую церковь было дано из главной дворцовой канцелярии 1) Евангелие печатное на Александрийской бумаге выхода 1735 г., оболоченное бархатом красным с средником и наугольниками серебряными, чеканными, золочеными, 2) крест благословящий – серебряный, чеканный, золоченый, антиминс на белом атласе 1740 года, две ризы штофных, шелковых, по белой земле травы разных цветов, подложенные белым лощеным холстом, две ризы бархатные, черные, обшитые позументом, ризы и стихарь камчатные, красные, три пары поручей шелковых, штофных, три стихаря диаконских и три ораря, штофная одежда на престол и на жертвенник – камчатная, красная, пелены на престол, жертвенник и аналой, завеса к царским дверям камчатная, красная, длиною 3 арш. 7 вер., шириною 2 арш., две пары воздухов и покровов, чаша водосвятная, медная, луженая с двумя железными приемами, медный укропник с крышкой, кувшин медный, луженый, 4 больших подсвечника жестяных – выносных, паникадило из зеленой меди с 5 крестами на верху и 12 перьями, с блюдечками и подсвечниками, да 12 перьями малыми, с репейками, внизу – медная чаша, а около её – кисть шелковая – белый шелк с красным. Пред иконами висело 5 лампад медных, красных, гладких, с железными цепями; на них кругом подзора и по бокам – накладки медные, чеканные, прорезные и в них 5 тарелок медных с подсвечниками, а у них на медных чашках 5 кистей шелковых разных цветов.

В последующее время поступили в церковь из Кабинета ко дню пасхи в 1748 г. ризы из канвы по зеленой земле – красные травы, обшитые золотым позументом с битью в один ряд, крест из того же позумента, звезда из золотой парчи, подложена камкой красною, такой же стихарь и камцатный подризник.

В 1762 г. из шталмейстерской конторы поступила одежда на престол и жертвенник, – парчевые – по брусничной земле серебряные травы, кресты и около низу – серебряный газ, 2 ризы и стихарь – по белой земле парчевые, травы золотные, кресты и около оплечий и подольников – газ золотой; такие же воздухи, орарь, двое поручей, а из Коронационной Комиссии – епитрахиль рытого бархата малинового цвета и опушка из золотного позумента, подкладка крашенинная – красная, три воздуха малинового бархата и двое таких же поручей и орарь. В 1769 г. от доброхотных жертвователей поступили на местный образ Успения Божией Матери от диакона Ивана Яковлева убрус из мелкого жемчуга и от псаломщика Ивана Петрова на тот же местный образ три серебряных венца; а в 1775 г. дан был новый антиминс на полотне, кадило медное, копие в красном черенке, ковчег деревянный, выкрашенный красками красною и голубою, для положения креста.

Подлинная опись предметов, поступивших из Спасской и Успенской церквей на сохранение в Чудов монастырь, была скреплена подписью Московского Архангельского собора протопресвитера Петра Алексеева и секретаря Николая Медведникова и справою канцеляриста Якова Матвеева. У осмотра и оценки утвари и вещей был еще серебряного ряда купец Иван Егоров Крутиков.

Уже через два года, после перенесения ризницы из упраздненных церквей Спасской и Успенской в Чудов монастырь, Оружейная палата затребовала от консистории сведения о том, куда именно помещена оная ризница и под чьим хранением она будет и в тоже время предъявила требование, чтобы без ведома Оружейной палаты ее никуда бы не отдавали.¹⁷⁴